Морган Кэтлин. Колдовская любовь

   Они ехали долго, лошади уже начали уставать, а вход в древние туннели все еще был далеко. Краснонос указал на один из утесов между высокими каменными монолитами, почти у вершины самой высокой горы. Наверху дул сильный порывистый ветер. Он задерживал спешащих путников, толкал их назад, будто не хотел, чтобы они добрались до вершины. Тропа была усыпана мелкими камешками и крошилась под копытами лошадей, которые часто спотыкались и скользили на осыпях. Приходилось ехать очень осторожно. Наконец маленький отряд добрался до туннелей.
   Краснонос показал на вход в пещеру:
   — Там внутри начинаются три дороги. Одна идет сквозь горы в северные земли, почти необитаемые и неизведанные, другая выведет вас к морю.
   — А третья? — торопил его Эйдан. — Куда ведет третья?
   — Она приведет вас в Анакреон.
   Брианна подскочила от радости, оглянулась на Эйдана.
   — Нам нужна эта, правда?
   Угрюмое выражение его лица не сулило ничего хорошего.
   — Разве у меня есть выбор? Вы с Кэрлином, кажется, принимаете все решения за меня.
   — Что ж, для тебя только хорошо, что мы это делаем, — вспыхнула Брианна. Ей надоело, что у него вечно недовольный вид. В конце концов прекратит он когда-нибудь злиться на весь мир?! Ну кто виноват, что у него такой отец? — Ты не в состоянии сейчас принимать какие-то разумные решения. Посмотри на себя, Эйдан. Ты все еще под его влиянием, хочешь ты это признавать или нет. Я требую, чтобы ты дал мне столько же времени, сколько и ему, чтобы снова вернуть тебя к лучшей жизни.
   Эйдан ошеломленно поглядел на нее, и губы его дрогнули. Брианна мысленно возблагодарила небо: она начинает отвоевывать его назад.
   — Ты дерзкая девчонка, — не выдержав, улыбнулся он. Лицо его посветлело. — Клянусь, никогда в жизни меня так часто не оскорбляли. Ты дерзишь мне на каждом шагу. Значит, это и приберегла для меня судьба — быть женатым на дерзкой и сварливой девчонке.
   — Да, — решительно объявила она, — но только если ты будешь настаивать на глупых решениях. Тогда мой долг, как жены, сообщать тебе, в чем ты ошибаешься.
   Он повернулся и внимательно посмотрел на Брианну. В янтарных глазах зажглись лукавые и насмешливые огоньки.
   — Странно, что-то никак не могу припомнить, что бы ты давала такой обет в церкви…
   — Прошу прощения, — прервал карлик их беседу. Две пары глаз уставились на Красноноса.
   — Правильно ли я понял, что вы оба собираетесь ехать в Анакреон?
   — Да, — Эйдан еще мгновение поглядел на Брианну, затем махнул рукой. — В Анакреон, так в Анакреон. Поехали.
   В небе внезапно появились облака, угрожающе потемнели. Черные тучи ударились друг в друга. Молния проскочила между ними. Прогремел гром. День потемнел, и в воздухе стало грозно и тревожно.
   Одна и та же мысль пришла им в голову: Морлох снова готов к бою.
   — Давай, карлик, — прохрипел Эйдан. — Если мы промедлим, никакая невидимость нам не поможет. С нами все будет кончено.
   Краснонос бросил лишь один взгляд на сгустившиеся тучи, пришпорил своего пони и поскакал вниз по крутому склону. Брианна с Эйданом мчались за ним по пятам прямо в зияющую пасть пещеры. Сзади свистела, ревела буря, хлестала градом и ледяным дождем. Градины барабанили по земле. Дождь перешел в мокрый снег. Затем они очутились в пещере и резко остановились перед беспросветным мраком ее глубины.
   Карлик что-то вытащил из своего вьюка. Удар. Сверкнула искра. Через мгновение он держал в руке ярко полыхавший факел. Высоко подняв его над головой, он оглянулся на своих спутников и ухмыльнулся. — Готовы к самой отчаянной скачке в жизни?
   Эйдан быстро глянул через плечо. Ярость бури нарастала и нагоняла их.
   — Что бы ни ждало нас впереди, то, что наступает нам на пятки, намного хуже. Едем, и поскорее!
   Краснонос поглядел на спину Эйдана и побледнел. Не сказав больше ни слова, он поскакал вперед.
   Они мчались так, словно за ними гнались миллионы демонов. Безумные завывания гремели в туннеле. Ветер свистал, воздух содрогался. Казалось, буря разрывает горы. Ее порывы накрывали беглецов мерзкой удушающей вонью. Кони фыркали, трясли головами, грызли удила. Но всадники крепко держали животных и заставляли их скакать вперед.
   Внезапно Краснонос развернул своего пони поперек туннеля и махнул им факелом, чтобы они ехали вперед. Поравнявшись с ним, Брианна придержала коня.
   — Езжай! — крикнул он. — Я должен закрыть туннель перед Морлохом!
   — Но как? — крикнула Брианна. — У тебя же нет магической силы.
   — Я создал эти туннели. — Голос карлика перекрыл завывания, скрежет и грохот. — Они известны лишь карликам… не только потому, что мы их вырубили в скалах много веков назад, но и потому, что мы можем строить и разрушать их по своей воле. Так же, как мы с братом строим и разрушаем мосты над пропастью.
   Внезапно она все поняла.
   — Значит, ты собирался помочь нам с самого начала?..
   — Да. — Он улыбнулся ей грустной, доброй улыбкой. — Твои волосы купили больше, чем ты думала, правда?
   Брианна кивнула, смахивая с глаз набежавшие горячие слезы. Прежде чем она успела что-то сказать, Краснонос сунул ей в руки факел и, хлестнув пони кожаным кнутом, поскакал обратно. Напоследок он оглянулся на Эйдана. Мгновение они смотрели друг на друга, и что-то мелькнуло в глазах карлика, но…
   — Езжайте, — крикнул он. — Тебе не суждено встретиться с отцом здесь!
   Люцифер рванулся вперед и понесся по узкому извилистому туннелю. Вой ветра за ними перешел в бешеный рев. Затем оглушительный взрыв, туннель задрожал, затрясся. Со всех сторон стали падать камни…
   Брианна испуганно взглянула назад.
   — Скачи! — крикнул он. — Скачи и не оглядывайся!
   Земля под ними вздрогнула. Взметнулась туча пыли и накрыла их удушающим слепящим вихрем. Брианна пригнулась, закрыла глаза, прижалась лбом к потной раздувающейся шее коня, но не остановилась.
   А затем они очутились снаружи, на чистом и сладком воздухе. Тепло и солнечный свет обдали их своей свежестью. Брианна выпрямилась в седле, потянула поводья, остановила лошадь и обернулась. Подъехал Эйдан. За ними, там, где раньше был выход из туннеля, теперь была гладкая сплошная стена. Прохода больше не было. Они обменялись грустным взглядом и вновь поскакали вперед. Карлик, нежданный союзник, исполнил свое предназначение: вступил в борьбу, спас их и погиб.
   — Они не примут меня, — мрачно заметил Эйдан. Они с Брианной остановились на опушке. Перед ними внизу простиралась земля Анакреона: поля, холмы и долины, омытые золотым сиянием заходящего солнца. Река тихо вилась среди сонных лугов, рябь на воде мерцала, отсвечивая блеском жидкого золота.
   Эта картина напомнила Эйдану день — как давно это было! — когда он возвращался домой, день, когда он встретил Брианну. Именно тогда он понял, что не свободен, что все эти годы им умело управляли и что он лишь пешка в игре людей, которых даже не знал. Да, как же давно это было, сколько всего случилось с того дня, многое изменилось, и, как ни странно, столь же многое осталось неизменным.
   — Они не захотят, чтобы я им помогал, как бы сильно ни боялись Морлоха, — повторил он, обращаясь к Брианне. — По их разумению, призвать меня — все равно что поменять одно зло на другое.
   — Ты не можешь быть в этом уверен. Во времена бедствий люди начинают смотреть на вещи иначе. — Брианна выдавила из себя слабую улыбку. — При этом иногда обнаруживаются сокровища, которые так бы и остались скрытыми.
   Эйдан пожал ее руку.
   — Самое главное сейчас — победить Морлоха. Нужен я Анакреону или нет, мне все равно, свое сокровище я уже нашел. Ты-мое сокровище!
   Нежный румянец окрасил ее щеки, глаза радостно засияли.
   — А я нашла тебя, любовь моя!
   Брианна смотрела на дремлющую землю, и странное спокойствие разливалось по ее телу.
   Вокруг так тихо и мирно. Трудно поверить, что все это отравлено дыханием Морлоха.
   — Но ведь ты сама видела, сколько здесь стало жуткой нежити. Ты теперь тоже чувствуешь присутствие Морлоха, как и я? Да?
   — Да, — буркнула Брианна, голос ее прозвучал сухо и натянуто. — Это я чувствую. Он уже где-то здесь, поджидает нас.
   — Но чего он ждет? — озадаченно нахмурился Эйдан. — Чтобы я бросил ему вызов?
   — Эйдан… — Брианна отпрянула. В глазах блеснул страх.
   — Где бы ни вызвал я его на бой, на его земле или на моей, наша битва кончится только тогда, когда один из нас умрет. Либо мы оба. — Он задумчиво посмотрел на жену. — Ты знаешь это так же хорошо, как я.
   — Когда настанет час битвы, я должна быть рядом. Я не позволю тебе одному встретиться с ним. Он чуть поморщился.
   — Разве смогу я тебя остановить, даже если б захотел?
   — Нет, милорд. Не сможешь.
   Эйдан посмотрел на лежащие перед ним земли. И решился:
   — Едем скорее туда. Пока мы медлим, а Анакреон нежится в покое, Морлох, наверное, трудится вовсю. Прежде чем мы выйдем на поле битвы, мы должны научить людей бороться с тварями Морлоха, укрепить их силы. Брианна пришпорила своего коня.
   — Да, — тихо проговорила она. — Мы должны это сделать, милорд. Но если Морлох победит, людям уже не понадобится умение справляться с нежитью.
   «Да, это будет потруднее, чем перепрыгнуть через стену замка, — добавил Люцифер. — Так что тренируйся, Эйдан, тренируйся…»
   Эйдан весь напрягся.
   «Неужели? Ты всерьез считаешь, что у меня есть надежда одолеть Морлоха?»
   «Тогда зачем ты выступаешь против него? Почему не бежишь, поджав хвост?»
   Эйдан вздохнул. Да, Люцифер прав, но… Он посмотрел на Брианну.
   «Ты знаешь ответ так же прекрасно, как и я, Люцифер. Мне больше нечего ей дать».
   — Он умер, Эйдан. — Надтреснутый голос королевы Айслин странно раздавался в тишине. И был совсем не похож на голос королевы. — Твой отец… мертв.
   Эйдан ответил очень тихо, почти шепотом:
   — Он никогда не был моим отцом. Ты знаешь это так же хорошо, как и я.
   — Эйдан, не надо, — молящим голосом проговорила Брианна.
   Он бросил на нее взгляд, полный страдания, порывисто вздохнул. Заставил себя успокоиться и спросил почти обычным голосом:
   — Что случилось?
   В глазах матери появилось загнанное выражение.
   — Это было позапрошлой ночью. Марус никак не мог уснуть, наконец встал с постели и вышел на балкон. Наверное, он долго стоял там, потому что я снова задремала. Вдруг меня разбудил страшный крик. Я услышала звуки борьбы, звериное рычание и потом еще один жуткий вопль. — Айслин замолчала, смахивая с глаз слезы. Руки у нее тряслись.
   — Я заставила себя встать с постели и вышла на балкон. Мне было так страшно… Марус лежал там… в луже крови… его лицо… — Королева уже плакала навзрыд. — Там не было лица… Кости… как будто… и горло… когтями! — Айслин закрыла лицо руками. — И кровь! Эйдан, везде, везде кровь!..
   — И ты думаешь, это дело рук Морлоха?
   — Человек бы так высоко не забрался. Только нежить. А такую тварь мог послать только…
   — Есть кое-кто другой, — угрюмо пробормотал Эйдан. — Что ж, как ни печально тебе это слышать, я не могу сказать, что сожалею о его кончине. Он никогда не обращался со мной как со своим сыном, не проявлял ни доброты, ни заботы.
   — Эйдан, — у Брианны по щекам текли слезы. — Как ты можешь так говорить! Не важно, как ты относился к принцу-консорту, он был мужем твоей матери. — Она обняла Айслин.
   Королева смотрела на сына. Глаза ее покраснели, веки опухли, и вид у нее был отнюдь не королевский. Она судорожно вздохнула.
   — Я… это верно насчет твоих отношений с Марусом, но он пытался полюбить тебя. Пытался принять как своего.
   — Но так и не смог.
   Королева успокоилась и теперь сидела в постели, глядя на свои тонкие пальцы.
   — Нет, не смог. Он вообразил, что я до сих пор люблю Морлоха, всегда подозревал, что я по доброй воле легла с ним в ту ночь, когда он стал твоим отцом.
   — А как это было?
   От жесткого, сухого тона сына Айслин вздрогнула, как от удара.
   — Я не сознавала до дня твоего рождения, что сон накануне дня моей свадьбы с Марусом был явью. Я считала, что это игра воображения. Я так волновалась перед свадьбой, была так возбуждена. Я думала, что поэтому мне и приснился этот сон, в котором он занимался со мной любовью. — Она нахмурилась. — Но и тогда, каждый раз вспоминая об этом, я ощущала, что было в том Марусе нечто странное, непохожее… А когда родился ты… Твои черные волосы, янтарные глаза… Я сразу все поняла. Поняла до того, как вернулся Морлох и объявил тебя своим.
   — Почему ты не рассказала мне этого? — глаза Эйдана прожигали ее насквозь, стремясь заглянуть в самую глубину души. — Столько лет жить в неведении и знать только, что отец, родной отец едва скрывает свое отвращение к тебе! Знаешь ли ты, что я тогда чувствовал? Сначала я был проклят Морлохом, затем человек, которого я считал отцом, отверг меня!
   Что-то вспыхнуло в глазах Айслин, то ли сожаление, то ли стыд и, несомненно, любовь.
   — Я хотела, как лучше. Я думала, со временем Марус примет тебя. А думал ли ты, что было бы, если бы ты знал, кто твой настоящий отец? Я делала, что могла, Эйдан, и ждала того дня, когда уже нельзя будет скрывать, когда появится выбор.
   В глазах Эйдана погас огонь, они словно опустели. Он как-то сразу поник.
   — Кажется, Морлох никому из нас не оставил выбора. — Он провел рукой по волосам. — Святые угодники! Как может человек ненавидеть так сильно и так долго?
   — Он слишком любил свою магию и власть, которую она ему дала, — мягко отозвалась Айслин. — Он любил ее больше жизни, больше чести. Он продал душу Демону, чтобы получить еще больше колдовской силы. Я говорю о человеке, которым он был, но он сделал свой выбор. — Она пристально смотрела в глаза сыну. — Так же, как тебе делать свой. Никогда не забывай об этом, сын.
   Он поморщился.
   — Как же я могу забыть? Брианна мне все уши прожужжала. — Покачав головой, он вздохнул. — Все не так просто, как представляется тебе. Выбор, конечно, есть всегда, но трудно не обращать внимания на зов крови.
   — В тебе ровно столько же крови королевы, сколько крови Морлоха! — горячо вмешалась Брианна.
   Эйдан обернулся к ней. Вечно она спорит.
   — Ты не сказала мне ничего нового. Я это прекрасно знаю.
   Брианна вспыхнула. Он опять грубил ей. Но она понимала, что это всего лишь следствие чар Морлоха. Его заклятие снова терзало душу Эйдана. Лихорадочный блеск в глазах, осунувшееся лицо. Все началось снова, как только они стали удаляться от крепости Морлоха. Это будет продолжаться до тех пор, пока Эйдан снова не встретится лицом к лицу с чародеем.
   Собрав в кулак все свое мужество и решимость, она сказала:
   — Сейчас настали трудные времена, Эйдан. От тебя требуется многое. Больше, чем может вынести обыкновенный человек. Я не подведу тебя и всегда буду рядом, когда тебе понадоблюсь.
   Он подошел к Брианне, нежно сжал ее руку и грустно улыбнулся. Да. Она была права.
   — Знаю, девочка. Хорошо, что ты напоминаешь мне об этом. Иногда очень трудно перебороть себя и не сдаться. Проще, наверное, было бы подчиниться Морлоху.
   — Да, милорд. Проще и легче, но это было бы неправильно.
   Он снова обернулся к матери.
   — Прошлое в прошлом, и его не вернешь. Теперь нам надо смотреть в будущее, туда, где Морлоха ждет поражение.
   Загнанное выражение снова появилось на лице королевы.
   — Означает ли это, что ты простишь все, что случилось? Морлох ничего не приобретет от твоего прощения, но твой брат еще может.
   Эйдан презрительно рассмеялся.
   — Драган? Не думаю, что его это заботит. Я все еще стою между ним и троном и очень ему мешаю.
   — Я боюсь за Драгана, Эйдан. Он в опасности. Морлох сделает с ним то же, что и с Марусом. Я этого не вынесу! — Она протянула к нему руки: — Умоляю тебя, спаси своего брата!
   Он нагнулся к матери, взял ее руку. Бледная почти прозрачная ладошка королевы утонула в загорелой широкой руке Эйдана.
   — С каких пор мой брат признается, что ему нужна моя помощь?
   — Видел бы ты Маруса, ты бы понял!.. Теперь Драган сидит в своей комнате и отказывается выходить. Сирилла пыталась уговорить его, но все бесполезно. Драган напуган до смерти. У меня не осталось мужчины, который мог бы созвать людей и возглавить их в эти трудные времена. — Королева пристально посмотрела на сына. — Ты — наша последняя надежда.
   Эйдан презрительно фыркнул:
   — Принц-демон оказался последней надеждой Анакреона? Хорошенькая шуточка судьбы! Человек, которого все ненавидели и поносили, которого пытались убить, теперь их единственная надежда. А если я повернусь и уеду подальше отсюда?
   У королевы дрогнуло сердце, но она не сдалась. — Но ведь ты так не поступишь. Ты все еще мой сын и не покинешь свой народ в час его испытания.
   Он улыбнулся, горько, устало.
   — Да, какой ни есть, я твой сын. — Он выпустил руку матери и сделал шаг назад. — Но если я должен привлечь людей на свою сторону, мне понадобится помощь всей семьи.
   Она улыбнулась ему сквозь слезы.
   — Ты ее получишь.
   — Да, твою, — мрачно согласился Эйдан, — но мне также нужна помощь Драгана. — Он посмотрел на Брианну. — Пошли, леди жена. Пора приниматься за работу.
   — С чего начнем, милорд?
   — Сначала к моему братцу. Я поговорю с ним и, если он после этого не высунется из своей спальни, он уже может не ждать демонов Морлоха. Я лично позабочусь, чтобы его конец был скорым. И мучительным.
   Из-за двери робко выглянула служанка. Увидев Эйдана, она побледнела.
   — Э-э-э, милорд?
   — Мой брат здесь? — требовательно спросил Эйдан.
   — Да, милорд, но он не хочет, чтобы его беспокоили.
   — Или ты открываешь дверь, или я ее выламываю! — прорычал Эйдан. — Мне нужен Драган.
   — Но, милорд…
   — Кто это, Мара? — раздался мягкий голос из-за спины испуганной служанки.
   Женщина отвернулась от двери:
   — Это брат вашего мужа, миледи. Он хочет поговорить с…
   Дверь распахнулась, и на пороге появилась Сирилла. Лицо ее сияло радостью.
   — Добро пожаловать, милорд. — Она присела в глубоком реверансе. — Вас долго не было, но вернулись вы как раз вовремя.
   И тут она увидела Брианну.
   — Ах, Бри, слава Святым угодникам, ты вернулась! Я так боялась за тебя и за принца! Какое счастье! — Сирилла схватила Брианну за руку и затащила в комнату. — Идите же сюда. Заходите. Не стойте в дверях, как чужие.
   Она поманила Эйдана, и, когда он тоже вошел, захлопнула за ним дверь.
   — Где Драган?
   Сирилла бросила на него отчаянный взгляд:
   — Вы уже все знаете, правда? Что случилось с Марусом? — Драган совсем обезумел от ужаса. Эйдан кивнул:
   — Да, он он не может больше прятаться здесь. Если мы хотим одолеть Морлоха и его приспешников, нужно, чтобы Драган помог мне. Люди ему доверяют. — Он усмехнулся. — Меня они вряд ли будут слушать.
   Некоторое время Сирилла вглядывалась в его лицо и опять вздохнула.
   — Чем я могу помочь?
   — Отошлите служанку. То, что я должен сказать, не для ее ушей. Я хочу поговорить с ним с глазу на глаз. Сирилла заколебалась:
   — Он не позволяет мне уходить от него.
   — Тогда оставайтесь, но в дальнем конце комнаты, с Брианной.
   — Как вам будет угодно, милорд.
   Она сказала два слова служанке, та вышла из комнаты, затем, подхватив юбки, поспешила вглубь спальни.
   Они зашли за ней в полутемные покои. Там стояли два удобных кресла и маленький круглый столик, на котором были серебряная фляжка и несколько небольших чаш. В одном из кресел сидел Драган. Он дремал, откинувшись на спинку. Сирилла тихо подошла к нему и ласково положила руку на плечо.
   — Драган? Проснись, любимый. Здесь твой брат, он хочет поговорить с тобой.
   Драган вздрогнул и проснулся. Глаза его, как и у королевы, были красными и опухшими.
   — Ч-что? Говоришь, Эйдан здесь?
   — Да, любимый.
   Драган резко выпрямился, со всей силы сжал подлокотники кресла.
   — Н-налей мне вина. — Голос его сорвался. Сирилла налила вина, вложила чашу ему в руку, и ласково сказала:
   — Пей, любимый.
   Драган залпом выпил вино, вытер губы. Потом гордо вскинул голову и посмотрел брату в глаза.
   — Значит, ты снова вернулся? Услышал, что в замок стали наведываться твари Морлоха, и явился позлорадствовать? А может быть, ты вернулся, чтобы им помочь? Что ж, я к твоим услугам; — И Драган картинным жестом показал на себя. — Давай. Бей. Ты ведь за этим пришел?!
   Эйдан с жалостью смотрел на него. Благодаря своим магическим способностям он хорошо видел печать гибельного заклятия на лице своего брата. Теперь он знал, как уничтожить заклятие. Драган сделает это сам. Нужно только помочь ему.
   — Что ты за человек, брат? — вызывающе бросил он, и слова его звучали резко, презрительно. Пожалуй, Эйдан говорил с ним слишком сурово. Он теперь хорошо понимал, что случилось с Драганом. Но, тем не менее , такой тон был необходим. — Ты что, так и будешь сидеть здесь сложа руки и ждать смерти? Я думал, если ты даже и потерял свою гордость и честь, то, по крайней мере, храбрость у тебя осталась!
   Глаза Драгана наполнились слезами. Эти глаза теперь видели все в ином свете.
   — А что я могу сделать? Один? У меня ведь нет твоей смертоносной магии!
   — Теперь ты не один, — Эйдан протянул ему руку. — Вставай, если ты еще не разучился ходить. Мы пока можем что-то сделать. Помоги мне, брат. Я не справлюсь без тебя.
   Драган всегда завидовал своему старшему брату, завидовал его магическому дару. И даже Дурному глазу. И всегда ревновал его к матери, которая любила Эйдана больше, чем его. И теперь брат явился, чтобы занять место, которое принадлежит по праву ему, Драгану! Нет! Ни за что! Пусть он подавится своей помощью. Он прищурился. С губ уже готовы были слететь оскорбительные слова…
   Но тут взгляд его упал на Сириллу. В ее глазах он прочел мольбу и любовь… любовь, которая никогда не покидала его, несмотря на то, каким он стал. То, что было в прошлом, годы все возрастающего растления души и тела, годы отчаяния исчезли, ушли в небытие перед лицом надвигающейся грозной опасности. В этот миг у Драгана будто пелена спала с глаз. Он словно в первый раз увидел себя, свою жену, свою землю, свой род… и понял, что должен драться. А с прошлым они разберутся потом.
   Позже… Если выживут…
   Он стиснул руку Эйдана и с трудом поднялся на ноги.
   — Что Мне надо делать?

Глава 20

   — Милорд?
   Эйдан и Драган оторвались от карт королевства. Последние несколько часов после вечерней трапезы они корпели над ними, тщательно рассчитывая, как пресечь все возможные пути проникновения демонических тварей, посланных Морлохом. Эйдан устало потер глаза.
   — В чем дело?
   — Монах хочет, чтобы вы присоединились к нему и леди Брианне наверху, в солнечных покоях.
   Эйдан вздохнул и скрутил пергаментный свиток. Оленус появился через день после их возвращения, сказал, что ждал их прибытия в Анакреон, чтобы помочь, если понадобится. Вместе они придумали несколько способов, как лучше укрепить замок.
   Число стражников было увеличено, каждый получил по паре рунических браслетов, чтобы оградить от влияния враждебной магии. Затем Оленус создал колдовской круг по внешней стене крепости, чтобы не допустить в нее слуг Морлоха. Но этого было недостаточно. Еще многое предстояло сделать.
   Эйдан, передавая свиток Драгану, сказал:
   — Проверь, как обеспечена охрана колодца и съестных припасов. Не морщись, Драган. Я устал так же, как и ты. Но это необходимо сделать как можно скорее. Выше нос, братишка! Вскоре мы добьемся, что, для того чтобы как-то навредить нам, колдуну придется заявиться сюда самому.
   Драган хмыкнул:
   — Слабое утешение, скажем прямо.
   — Нет, брат, это вовсе не утешение, — мрачно ответил Эйдан. — С Морлохом нам рано или поздно придется встретиться лицом к лицу. Но я предпочитаю, чтобы это произошло, когда вокруг не враги, а друзья.
   — Да, наконец-то друзья, — ухмыльнулся Драган. — Поразительно, как быстро люди приняли тебя, когда поняли, что ты единственный, кто способен противостоять чародею. Ведь больше ни у кого нет магической силы.
   Эйдану тоже это показалось забавным. Он улыбнулся и покачал головой:
   — Неужели? И они сами пришли к этому заключению? А может, после того, как ты сказал, что те, кому это не нравится, могут отправляться на колдуна сами?
   Драган пожал плечами.
   — Я указал им на очевидное. Они поняли. Эйдан хотел было идти, но брат остановил его. Во-арросительно подняв бровь, он поглядел на Драгана.
   — Сначала я согласился помогать тебе вовсе не из каких-то там братских чувств, — сказал тот. — Я делал это ради Сириллы и Анакреона и еще потому, что у меня не было выбора. Но мне это очень не нравилось. Ты ведь снова стоял между мной и троном. А еще я был уверен, что ты никогда не простишь мне того, что я несколько раз пытался тебя убить.
   — И Брианну. Когда вызвал свою любовницу-ведьму. Ты ведь хотел убить и ее. Да? Драган покраснел.
   — Да. Я не знаю почему… она сказала мне… и я…
   — Ручаюсь, она — прислужница Морлоха. Думаю, что он знал уже тогда, кто такая Брианна, и вспомнил про пророчество.
   — Возможно. Как по-твоему, сможете ли вы с ней когда-нибудь простить меня?
   На мгновение Эйдан задумался.
   — Посмотрим. Все будет зависеть от того, как ты дальше будешь относиться к нам… и Сирилле.
   — Сирилле? Какое отношение она имеет?.. — Драган замялся и снова покраснел. — Да, конечно, в этом я тоже виноват. — Он закрыл лицо руками. — Святыми угодниками клянусь, Эйдан, я не понимаю, что со мной случилось. Почему я так мерзко обращался с теми, кто любил меня больше всего?