ЗИМА И ВЕСНА 1917 ГОДА В ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ МУСУЛЬМАН ЗАКАВКАЗЬЯ
Февральская революция сразу дала новый толчок развитию национальных движений на территории бывшей Российской империи. С особым восторгом встретили мусульмане первые постановления Временного правительства, где обещалась свобода слова и собраний, отмена сословных и религиозных ограничений. Координирующим центром политической активности мусульманского населения страны стала мусульманская фракция Государственной думы. По ее инициативе 20 марта 1917 года был организован митинг петроградских мусульман, которым руководил депутат от Бакинской, Елисаветпольской и Эриванской губерний М.-Ю. Джафаров. На следующий день в особой записке фракция предложила правительству направить во все ведомства, деятельность которых связана с мусульманским населением, а также в регионы, где мусульмане составляют большинство населения, лиц, хорошо знакомых с условиями их жизни. Предложение было принято, и уже 22 марта при формировании Особого закавказкого комитета (ОЗАКОМа) в число комиссаров был включен М.-Ю. Джафаров.
Высокая степень общественно-политической консолидации российских мусульман, проявившаяся в первые месяцы революции, объясняется их четким осознанием себя как единой религиозной общины с общими проблемами и нуждами. В то же время различия в культуре в социально-экономических и политических условиях жизни мусульман различных регионов рухнувшей империи неизбежно вели к разногласиям в понимании задач оформившегося общероссийского движения. Эти разногласия особенно остро проявятся в мае 1917 года на 1-м Всероссийском мусульманском съезде при обсуждении вопроса о форме государственного устройства бывшей империи.
На Кавказе сообщение об отречении Николая II первым получил тогдашний наместник великий князь Николай Николаевич, попытавшийся сохранить прежний административный порядок в крае. Однако уже 16 марта состоялось собрание представителей районов и отдельных предприятий Тифлиса под председательством Ноя Жордания, на котором было решено образовать Тифлисский Совет рабочих депутатов. Образованный по его инициативе Временный исполнительный комитет обратился в правительство с просьбой «незамедлительно командировать на Кавказ одного или нескольких комиссаров из числа видных общественных деятелей». Вскоре из Петрограда была получена телеграмма с сообщением о создании 22 марта Временным правительством Особого закавказского комитета, который уже выехал в Тифлис. В его состав вошли члены Государственной думы В.А. Харламов (председатель), М.И. Пападжанов, М.Ю. Джафаров, князь К. Абашидзе и П.Н. Переверзев, что вызвало недовольство со стороны Тифлисского Совета [9]. Последний настоял на включении в состав своего представителя, в результате чего там вместо Переверзева появился меньшевик А. Чхенкели, что значительно укрепило позиции Совета рабочих депутатов в Закавказье.
Довольно решительный характер события приняли в Баку. Узнав 15 марта о революции, рабочие на следующий день объявили всеобщую «приветственную» забастовку. На большом митинге, состоявшемся во дворе городской управы, было решено послать приветственную телеграмму в адрес Временного комитета Государственной думы. В ночь на 18 марта был создан новый орган власти из представителей общественных организаций – Бакинский временный исполнительный комитет, в состав которого вошли представители городского самоуправления, Совета рабочих депутатов, кооперативов, профсоюзов, продовольственного совещания. Одновременно с его организацией возник и Совет рабочих депутатов, председателем которого был избран известный революционер Степан Шаумян. Организацию новой власти в уездах взял на себя Бакинский совет сельского хозяйства.
Прибыв 30 марта в Тифлис, члены Особого закавказского комитета поспешили выпустить воззвание к населению с изложением программы деятельности. В ближайшем будущем ОЗАКОМ намеревался обеспечить осуществление свободы совести, привлечь к управлению местные общественные силы, ввести выборный мировой суд и так далее. В воззвании особенно подчеркивалось, что «вопросы, имеющие общегосударственное значение, как-то: национальный, церковный, аграрный и рабочий – могут получить окончательное разрешение лишь в Учредительном собрании» [10].
Первые мероприятия ОЗАКОМа были поддержаны резолюциями двух краевых съездов [11]. В них делегаты высказались за проведение политики коалиций и соглашений, которая позволит объединить все политические силы края для достижения главной цели – создания демократической республики. Окончательное решение таких важных вопросов, как рабочий и национальный, оба съезда оставляли за Учредительным собранием. Таким образом, к концу мая 1917 года ясно определился характер краевой власти. Она оказалась достаточно независимой от Петрограда и в то же время зависимой от местных политических сил. Отсюда ее стремление к компромиссам и соглашениям, особенно при решении таких острых вопросов, как национальный, рабочий и аграрный. Это создавало условия для широкой деятельности как социалистических, так и национальных партий и организаций.
В первые дни после революции организации закавказских мусульман находились в инертном состоянии, не предпринимая никаких действий. Не удивительно, что в появившихся структурах новой власти они были представлены минимально. Только получив обнадеживающие известия из Петрограда, от членов своей думской фракции, 22 марта руководители различных бакинских мусульманских обществ организовали торжественный раут, на котором был решен вопрос о приветственной телеграмме Временному правительству. Следующим шагом стала организация единого политического центра тюрок-мусульман Закавказья, вопрос о котором обсуждался на собраниях представителей мусульманской интеллигенции. На втором из них, прошедшем 9 апреля под председательством Хойского, было избрано Национальное бюро Временного комитета Совета бакинских мусульманских общественных организаций. В его исполнительный комитет вошли А. Топчибашев и Ф. Хойский, их заместителями стали Н. Нариманов и А. Амирджанов.
В это же время в Гяндже 15 апреля состоялся учредительный съезд Тюркской партии федералистов. На многолюдном митинге, проходившем под лозунгами «Да здравствует демократическая республика!» и «Да здравствует автономия Азербайджана!», была зачитана политическая программа партии, основные идеи которой были заимствованы ее основателем Насиб бек Усуббековым из аналогичного документа турецкой партии федералистов. Руководствуясь национально-демократическими принципами, партия ставила своей политической задачей осуществление: «а) демократической республики на национально-территориально-федеративных началах, вообще, в России, и в частности: б) территориальной автономии Азербайджана, Туркестана, Киргизии и Башкирии, а также: в) национальной автономии поволжских и крымских татар и всех вообще тюркских народностей». Автономные единицы должны были получить полную независимость в своих внутренних делах (административных, финансово-хозяйственных, культурных и в судопроизводстве). В юрисдикции федеральных властей оставались лишь вопросы обороны, внешней политики, денежной системы и таможни [12].
В отличие от Тюркской партии федералистов Бакинский комитет не спешил с обнародованием политической программы до созыва общемусульманского закавказского съезда. Для него гораздо важнее было заявить о себе как о политическом центре мусульман Закавказья. В воззвании от 19 апреля говорилось: «В целях ознакомления широких мусульманских масс с исторической важностью переживаемого момента, объединения всех мусульманских общественных сил, путем создания соответствующих организаций, для выяснения и популяризации национально-политических идеалов, образовался Совет мусульманских общественных организаций, который избрал из своей среды временный Комитет, именуемый „Комитетом Бакинских мусульманских Общественных Организаций...“» [13]. В целом апрель 1917 года оказался ключевым в процессе политического оформления мусульманского национального движения в Закавказье.
ПЕРВЫЙ ОБЩЕКАВКАЗСКИЙ СЪЕЗД МУСУЛЬМАН.На этот съезд, открывшийся в Баку 28 апреля, съехалось около 300 делегатов – представителей мусульман Азербайджана, Грузии и Армении. В центре общего внимания оказался вопрос о будущем политического устройства России. На съезде блистал своим красноречием и приобретенным в период эмиграции в Турции знанием политических формул тюркского национализма М.Э. Расул-заде, потребовавший предоставления национальным группам России права свободного самоопределения. Обособленные таким путем отдельные народы России, по мнению Расул-заде, образовали бы затем государственный союз, основанный на принципе национально-территориальной автономии.
Его главными оппонентами выступили сторонники панисламистского движения и социалисты. Первые утверждали, что идея национально-территориальной автономии только разобщает мусульманские народы, социалисты же говорили о расколе революционного движения. Съезд после длительного обсуждения постановил признать, что «формой государственного устройства России, наиболее обеспечивающей интересы мусульманских народностей, является демократическая республика на федеративных началах. Съезд также признал необходимым „создание одного центрального общемусульманского органа для всей России с законодательными функциями“ [14].
Серьезное внимание было обращено на вопрос о народном образовании. По докладу Э. Эфенди-заде была принята резолюция „О необходимости всеобщего, обязательного и бесплатного обучения на тюркском языке“. Осознавая важность открытия новых учебных заведений в деле формирования национального самосознания, делегаты постановили учредить специальный фонд для финансирования этого направления. Первое пожертвование в фонд в размере 50 тыс. рублей сделал Г.З. Тагиев. В заключительный день съезда было принято постановление об организации мусульманских национальных комитетов на Кавказе и создании двух временных центральных бюро для Северного Кавказа и Закавказья. Для ведения дел всего Кавказа в Тифлисе предполагалось создать особый орган, состав которого избирался из представителей двух временных бюро.
ВСЕРОССИЙСКИЙ МУСУЛЬМАНСКИЙ СЪЕЗД.Только в Баку завершил свою работу Первый общекавказский съезд, как в Москве 1 мая открылся Всероссийский мусульманский съезд. Среди множества намеченных к рассмотрению задач первым по своей значимости стоял вопрос о форме государственного устройства России, обсуждение которого тут же раскололо всех делегатов на два лагеря. Одна часть выступала за создание федерации с национально-территориальными автономиями, другая – за унитарное государство с широким областным самоуправлением и принципом национально-культурной автономии.
Идею федеративного государства активно отстаивал Мамед Эмин Расул-заде. В лучших традициях „Тюркского кружка“ в Стамбуле он блестяще представил делегатам съезда апологию местного тюркского национализма. Начав с общего вопроса – что такое нация? – он сначала последовательно отделил понятие нации от религии (ислама). „Вопрос, который нужно задать, таков: что есть нация? Я уверен, что наиболее важные черты нации состоят из языковых и исторических связей, из общности обычаев и традиций. Иногда можно услышать, что Ислам является олицетворением нации, поскольку, если тюрко-татарина спрашивают о его национальности, он отвечает: я мусульманин. Но это ошибочная точка зрения... Не существует христианской национальности и точно так же не существует и исламской национальности. В этом большом мусульманском доме должны иметься отдельные комнаты для тюрков и арабов“. Далее он отделил понятие „единой тюркской нации“ от реально существующих самобытных тюркских народов: „Тюрко-татарские нации имеют общие корни. Вместе с тем, неопровержим и тот факт, что они говорят на отдельных диалектах и отличаются своими особенностями. У поволжских татар сегодня имеется собственная литература, печать, свои писатели и поэты. Узбеки также имеют свою богатую литературу. Начинает развиваться казахская и киргизская пресса. Ни один из этих народов не согласится отказаться от своей сущности. Азербайджанские тюрки также не откажутся от своего языка, литературы и обычаев“. Эта речь вызвала большой отклик со стороны делегатов других национальных окраин, что и предопределило итоговое решение съезда.
Наконец 7 мая, в конце шестого заседания, съезд большинством в 446 голосов против 271 постановил „признать, что формой государственного устройства России, наиболее обеспечивающей интересы мусульманских народностей, является демократическая республика на национально-территориально-федеративных началах; причем национальности, не имеющие определенной территории, пользуются культурной автономией“. В последний день работы, 11 мая, съезд сформировал Всероссийский мусульманский совет из 30 человек, выбравших свой исполком (ИК ВМС, или Икомус) в составе 12 человек с пребыванием в Петрограде.
Высокая степень общественно-политической консолидации российских мусульман, проявившаяся в первые месяцы революции, объясняется их четким осознанием себя как единой религиозной общины с общими проблемами и нуждами. В то же время различия в культуре в социально-экономических и политических условиях жизни мусульман различных регионов рухнувшей империи неизбежно вели к разногласиям в понимании задач оформившегося общероссийского движения. Эти разногласия особенно остро проявятся в мае 1917 года на 1-м Всероссийском мусульманском съезде при обсуждении вопроса о форме государственного устройства бывшей империи.
На Кавказе сообщение об отречении Николая II первым получил тогдашний наместник великий князь Николай Николаевич, попытавшийся сохранить прежний административный порядок в крае. Однако уже 16 марта состоялось собрание представителей районов и отдельных предприятий Тифлиса под председательством Ноя Жордания, на котором было решено образовать Тифлисский Совет рабочих депутатов. Образованный по его инициативе Временный исполнительный комитет обратился в правительство с просьбой «незамедлительно командировать на Кавказ одного или нескольких комиссаров из числа видных общественных деятелей». Вскоре из Петрограда была получена телеграмма с сообщением о создании 22 марта Временным правительством Особого закавказского комитета, который уже выехал в Тифлис. В его состав вошли члены Государственной думы В.А. Харламов (председатель), М.И. Пападжанов, М.Ю. Джафаров, князь К. Абашидзе и П.Н. Переверзев, что вызвало недовольство со стороны Тифлисского Совета [9]. Последний настоял на включении в состав своего представителя, в результате чего там вместо Переверзева появился меньшевик А. Чхенкели, что значительно укрепило позиции Совета рабочих депутатов в Закавказье.
Довольно решительный характер события приняли в Баку. Узнав 15 марта о революции, рабочие на следующий день объявили всеобщую «приветственную» забастовку. На большом митинге, состоявшемся во дворе городской управы, было решено послать приветственную телеграмму в адрес Временного комитета Государственной думы. В ночь на 18 марта был создан новый орган власти из представителей общественных организаций – Бакинский временный исполнительный комитет, в состав которого вошли представители городского самоуправления, Совета рабочих депутатов, кооперативов, профсоюзов, продовольственного совещания. Одновременно с его организацией возник и Совет рабочих депутатов, председателем которого был избран известный революционер Степан Шаумян. Организацию новой власти в уездах взял на себя Бакинский совет сельского хозяйства.
Прибыв 30 марта в Тифлис, члены Особого закавказского комитета поспешили выпустить воззвание к населению с изложением программы деятельности. В ближайшем будущем ОЗАКОМ намеревался обеспечить осуществление свободы совести, привлечь к управлению местные общественные силы, ввести выборный мировой суд и так далее. В воззвании особенно подчеркивалось, что «вопросы, имеющие общегосударственное значение, как-то: национальный, церковный, аграрный и рабочий – могут получить окончательное разрешение лишь в Учредительном собрании» [10].
Первые мероприятия ОЗАКОМа были поддержаны резолюциями двух краевых съездов [11]. В них делегаты высказались за проведение политики коалиций и соглашений, которая позволит объединить все политические силы края для достижения главной цели – создания демократической республики. Окончательное решение таких важных вопросов, как рабочий и национальный, оба съезда оставляли за Учредительным собранием. Таким образом, к концу мая 1917 года ясно определился характер краевой власти. Она оказалась достаточно независимой от Петрограда и в то же время зависимой от местных политических сил. Отсюда ее стремление к компромиссам и соглашениям, особенно при решении таких острых вопросов, как национальный, рабочий и аграрный. Это создавало условия для широкой деятельности как социалистических, так и национальных партий и организаций.
В первые дни после революции организации закавказских мусульман находились в инертном состоянии, не предпринимая никаких действий. Не удивительно, что в появившихся структурах новой власти они были представлены минимально. Только получив обнадеживающие известия из Петрограда, от членов своей думской фракции, 22 марта руководители различных бакинских мусульманских обществ организовали торжественный раут, на котором был решен вопрос о приветственной телеграмме Временному правительству. Следующим шагом стала организация единого политического центра тюрок-мусульман Закавказья, вопрос о котором обсуждался на собраниях представителей мусульманской интеллигенции. На втором из них, прошедшем 9 апреля под председательством Хойского, было избрано Национальное бюро Временного комитета Совета бакинских мусульманских общественных организаций. В его исполнительный комитет вошли А. Топчибашев и Ф. Хойский, их заместителями стали Н. Нариманов и А. Амирджанов.
В это же время в Гяндже 15 апреля состоялся учредительный съезд Тюркской партии федералистов. На многолюдном митинге, проходившем под лозунгами «Да здравствует демократическая республика!» и «Да здравствует автономия Азербайджана!», была зачитана политическая программа партии, основные идеи которой были заимствованы ее основателем Насиб бек Усуббековым из аналогичного документа турецкой партии федералистов. Руководствуясь национально-демократическими принципами, партия ставила своей политической задачей осуществление: «а) демократической республики на национально-территориально-федеративных началах, вообще, в России, и в частности: б) территориальной автономии Азербайджана, Туркестана, Киргизии и Башкирии, а также: в) национальной автономии поволжских и крымских татар и всех вообще тюркских народностей». Автономные единицы должны были получить полную независимость в своих внутренних делах (административных, финансово-хозяйственных, культурных и в судопроизводстве). В юрисдикции федеральных властей оставались лишь вопросы обороны, внешней политики, денежной системы и таможни [12].
В отличие от Тюркской партии федералистов Бакинский комитет не спешил с обнародованием политической программы до созыва общемусульманского закавказского съезда. Для него гораздо важнее было заявить о себе как о политическом центре мусульман Закавказья. В воззвании от 19 апреля говорилось: «В целях ознакомления широких мусульманских масс с исторической важностью переживаемого момента, объединения всех мусульманских общественных сил, путем создания соответствующих организаций, для выяснения и популяризации национально-политических идеалов, образовался Совет мусульманских общественных организаций, который избрал из своей среды временный Комитет, именуемый „Комитетом Бакинских мусульманских Общественных Организаций...“» [13]. В целом апрель 1917 года оказался ключевым в процессе политического оформления мусульманского национального движения в Закавказье.
ПЕРВЫЙ ОБЩЕКАВКАЗСКИЙ СЪЕЗД МУСУЛЬМАН.На этот съезд, открывшийся в Баку 28 апреля, съехалось около 300 делегатов – представителей мусульман Азербайджана, Грузии и Армении. В центре общего внимания оказался вопрос о будущем политического устройства России. На съезде блистал своим красноречием и приобретенным в период эмиграции в Турции знанием политических формул тюркского национализма М.Э. Расул-заде, потребовавший предоставления национальным группам России права свободного самоопределения. Обособленные таким путем отдельные народы России, по мнению Расул-заде, образовали бы затем государственный союз, основанный на принципе национально-территориальной автономии.
Его главными оппонентами выступили сторонники панисламистского движения и социалисты. Первые утверждали, что идея национально-территориальной автономии только разобщает мусульманские народы, социалисты же говорили о расколе революционного движения. Съезд после длительного обсуждения постановил признать, что «формой государственного устройства России, наиболее обеспечивающей интересы мусульманских народностей, является демократическая республика на федеративных началах. Съезд также признал необходимым „создание одного центрального общемусульманского органа для всей России с законодательными функциями“ [14].
Серьезное внимание было обращено на вопрос о народном образовании. По докладу Э. Эфенди-заде была принята резолюция „О необходимости всеобщего, обязательного и бесплатного обучения на тюркском языке“. Осознавая важность открытия новых учебных заведений в деле формирования национального самосознания, делегаты постановили учредить специальный фонд для финансирования этого направления. Первое пожертвование в фонд в размере 50 тыс. рублей сделал Г.З. Тагиев. В заключительный день съезда было принято постановление об организации мусульманских национальных комитетов на Кавказе и создании двух временных центральных бюро для Северного Кавказа и Закавказья. Для ведения дел всего Кавказа в Тифлисе предполагалось создать особый орган, состав которого избирался из представителей двух временных бюро.
ВСЕРОССИЙСКИЙ МУСУЛЬМАНСКИЙ СЪЕЗД.Только в Баку завершил свою работу Первый общекавказский съезд, как в Москве 1 мая открылся Всероссийский мусульманский съезд. Среди множества намеченных к рассмотрению задач первым по своей значимости стоял вопрос о форме государственного устройства России, обсуждение которого тут же раскололо всех делегатов на два лагеря. Одна часть выступала за создание федерации с национально-территориальными автономиями, другая – за унитарное государство с широким областным самоуправлением и принципом национально-культурной автономии.
Идею федеративного государства активно отстаивал Мамед Эмин Расул-заде. В лучших традициях „Тюркского кружка“ в Стамбуле он блестяще представил делегатам съезда апологию местного тюркского национализма. Начав с общего вопроса – что такое нация? – он сначала последовательно отделил понятие нации от религии (ислама). „Вопрос, который нужно задать, таков: что есть нация? Я уверен, что наиболее важные черты нации состоят из языковых и исторических связей, из общности обычаев и традиций. Иногда можно услышать, что Ислам является олицетворением нации, поскольку, если тюрко-татарина спрашивают о его национальности, он отвечает: я мусульманин. Но это ошибочная точка зрения... Не существует христианской национальности и точно так же не существует и исламской национальности. В этом большом мусульманском доме должны иметься отдельные комнаты для тюрков и арабов“. Далее он отделил понятие „единой тюркской нации“ от реально существующих самобытных тюркских народов: „Тюрко-татарские нации имеют общие корни. Вместе с тем, неопровержим и тот факт, что они говорят на отдельных диалектах и отличаются своими особенностями. У поволжских татар сегодня имеется собственная литература, печать, свои писатели и поэты. Узбеки также имеют свою богатую литературу. Начинает развиваться казахская и киргизская пресса. Ни один из этих народов не согласится отказаться от своей сущности. Азербайджанские тюрки также не откажутся от своего языка, литературы и обычаев“. Эта речь вызвала большой отклик со стороны делегатов других национальных окраин, что и предопределило итоговое решение съезда.
Наконец 7 мая, в конце шестого заседания, съезд большинством в 446 голосов против 271 постановил „признать, что формой государственного устройства России, наиболее обеспечивающей интересы мусульманских народностей, является демократическая республика на национально-территориально-федеративных началах; причем национальности, не имеющие определенной территории, пользуются культурной автономией“. В последний день работы, 11 мая, съезд сформировал Всероссийский мусульманский совет из 30 человек, выбравших свой исполком (ИК ВМС, или Икомус) в составе 12 человек с пребыванием в Петрограде.
В РЯДАХ ВСЕРОССИЙСКОГО МУСУЛЬМАНСКОГО ДВИЖЕНИЯ ЛЕТОМ 1917 ГОДА
ИДЕЯ ОБЪЕДИНЕНИЯ ЕДИНОВЕРЦЕВ.Несмотря на то, что на московском съезде делегаты из Закавказья скептически восприняли идею создания Всероссийского мусульманского совета, 13 июня Комитет бакинских мусульманских общественных организаций решил направить туда своих делегатов. В итоге от региона в совет попали Ф. Хойский, в Икомус – А. Шейхульисламов и М. Векилов. Напомним, что съезд предоставил Всероссийскому мусульманскому совету и его исполкому всю полноту национального представительства и руководства политической жизнью мусульман России. Поэтому желательно было иметь своих представителей в этой структуре, чтобы быть в курсе всех событий в центре и получить возможность влияния на них. Главной задачей совета стало привлечение внимания правительства к нуждам и требованиям российских мусульман. С этой целью его представители направлялись в Особое совещание по подготовке выборов в Учредительное собрание, в комиссию по духовным делам при Департаменте духовных дел, в Государственный комитет по народному образованию.
Для закавказских мусульман наиболее важным оказалась работа в Комиссии по выборам на окраинах Особого совещания. Вмешательство Векилова, Хойского и Шейхульисламова позволило отклонить проект профессора Петроградского университета Н.Г. Адонца о разделе всего Закавказья на три избирательных округа – грузинский, армянский и мусульманский. По этому проекту закавказские мусульмане делились на три части, из которых только одна образовывала самостоятельный мусульманский округ, а две другие входили в грузинский и армянский. Проект, распылявший мусульман Закавказья, не мог устроить лидеров Комитета бакинских мусульманских общественных организаций, поэтому они настояли на создании единого Закавказского избирательного округа, в рамках которого гораздо легче можно было влиять на умонастроения всего мусульманского населения.
Во время работы в Особом совещании у кавказских мусульман появились первые признаки разочарования от сотрудничества с Временным правительством. В частности, Хойский выразил сомнение в том, что Учредительное собрание сможет обеспечить все права мусульман страны. Пессимизм будущего руководителя Азербайджанской Республики был связан не столько с заседаниями Особого совещания, сколько с общей политической ситуацией. Как раз в июне разворачивался конфликт Временного правительства с Центральной радой, требовавшей введения национально-территориальной автономии. Однако Юридическое совещание при правительстве 3 июня дало отрицательное заключение на идею автономии, высказавшись в пользу „культурно-национального самоопределения“. В ответ 10 июня Рада издала первый универсал, провозглашавший автономию Украины.
В этой ситуации серьезные опасения депутатам с национальных окраин внушал вопрос о направлении деятельности самого Всероссийского мусульманского совета. На заседании совета 28 июня представитель Северного Кавказа Джабагиев в пылу полемики открыто заявил: „Мы, горцы Северного Кавказа, признаем только чистых националистов. Основное стремление наше – федеративная республика... Нас больше интересуют вопросы национальные, вопросы же социальные мы решим сами, когда получим федерацию“. Его поддержал Хойский, заявивший, что „разрешение национальных политических вопросов“ является основной задачей Всероссийского совета» [15]. Таким образом, представители нацокраин стремились подчинить деятельность совета исключительно решению вопросов, связанных с созданием национально-территориальных автономий, но не встречали полного понимания со стороны мусульман внутренних губерний.
Между тем конфликт с Центральной радой привел к выходу 2 июля из Временного правительства кадетов, протестовавших против заключенного с украинцами соглашения. Разразился очередной правительственный кризис.
8 этих условиях Икомус решил поддержать Временное правительство в обмен на включение в его новый состав мусульман. Интересно, что среди предложенных кандидатур фигурировали два представителя от Баку – С. Ганиев и А. Топчибашев. Но планам Икомуса не дано было осуществиться.
События в Петрограде нашли широкий отклик среди мусульманской элиты Закавказья. «Ошибочно было бы думать, – говорилось в передовице газеты „Ачыг Сёз“ от 9 июля, – что народы Кавказа не стремятся к национальному самоопределению. Только работы в этой области отличаются пассивностью, что является продуктом инертного отношения к данному вопросу нашей интеллигенции. Нам, конечно, не приходится брать примеры с Польши или с Украины в смысле самоопределения, но, тем не менее, забота в этом направлении нужна» [16]. Пример Центральной рады казался заманчивым, и вывод напрашивался сам собой – надо усиливать работу в этом же направлении.
Поняв в течение лета 1917 года, что Временное правительство особо не стремится к сотрудничеству с мусульманскими организациями, их руководители стали решать многие важные вопросы явочным порядком. 17 июля в Казани открылся Всероссийский съезд мусульман-военных, главным мероприятием которого стали выборы Всероссийского мусульманского военного совета и Центрального военного шуро. Съезд постановил отправить в Петроград специальную делегацию для разрешения вопроса об образовании отдельных мусульманских частей. В случае отказа было постановлено приступить к созданию частей явочным путем. На съезде был также открыт сбор денежных пожертвований на образование национальных формирований, в частности, представитель Комитета бакинских мусульманских общественных организаций М. Асадуллаев пожертвовал 50 тыс. рублей.
В мусульманском движении России все заметнее становилось расхождение интересов мусульман внутренних губерний и окраин. Представители второй группы открыто заявили, что не смогут участвовать во Втором Всероссийском мусульманском съезде, поскольку для них важнее провести свои национальные собрания и принять решение о национально-территориальных автономиях. Исключение составили делегаты от Закавказья – М. Расул-заде, С. Аджалов, Н. Велиев и Х. Каибов, продемонстрировавшие еще раз заинтересованность в общероссийском мусульманском движении.
На состоявшемся 22 июля в Казани заседании делегаты трех съездов мусульман (мусульманского, военного и съезда мулл) провозгласили национально-культурную автономию мусульман Европейской России и Сибири, что явилось наиболее значительным политическим событием в жизни российских мусульман в 1917 году. По сути, была проведена ревизия решений московского съезда, поскольку на первый план выдвинуто создание национально-культурной, а не национально-территориальной автономии. В то же время съезд решил, что вопрос о форме управления мусульманскими окраинами – Кавказом, Туркестаном, Киргизией, Крымом – должен решаться самостоятельно их населением. Оценивая деятельность мусульманских лидеров на этих окраинах, глава Всероссийского мусульманского совета Цаликов язвительно заметил: «Среди нас могут быть племенные сепаратисты киргизские, сартские, туркменские и башкирские и т. п. Конечно, понятна внутренняя сущность деятелей этих племенных и окраинных сепаратистов. Бессильные работать на общей почве, они ищут приходского главенства – это Робеспьеры Чебоксар и Тетюшей... Вред, который приносит общему делу бес честолюбия этих лиц, неисчислим, но нужно думать, что здоровый инстинкт народных масс направит их работу по руслу единения мусульманской демократии. Иначе гибель и позор мусульманам России!» [17].
Но всероссийскому мусульманскому движению выпал еще один шанс продемонстрировать единство и попробовать добиться от правительства выполнения своих требований. В условиях нарастания социально-политической нестабильности Временное правительство решило созвать 31 июля в Москве Государственное совещание для наведения в стране порядка. На августовское совещание прибыли 34 представителя от мусульманских организаций, в том числе и от Комитета бакинских мусульманских общественных организаций.
Несколько ранее, 2 августа, из Казани в Петроград выехала специальная делегация с целью добиться встречи с Керенским и передать ему три докладных записки о формировании мусульманских войсковых частей, а также о тяжелом положении мусульман Туркестана и Кавказа. Делегацию принял заместитель премьер-министра Н.В. Некрасов, который попросил подождать до конца созванного совещания. Делегация в очередной раз ушла разочарованной. Тем не менее выступивший на совещании от имени всех мусульман Топчибашев заявил о поддержке мусульманами Временного правительства «в борьбе и с анархией, и контрреволюционными попытками, откуда бы таковые ни исходили». Он подчеркнул, что «лозунг – самоопределение народов – мусульмане кладут в основание форм государственного устройства, оставляя разрешение самого вопроса до Учредительного собрания, на котором они будут отстаивать для окраин федеративное устройство. Теперь же во имя интересов революционного государства и лозунгов революционной России мусульмане выставляют необходимость осуществления национально-культурной автономии, провозглашенной на Всероссийском мусульманском съезде» [18].
СЛУХИ И КОНФЛИКТЫ.В одной из докладных записок на имя Керенского говорилось о тяжелом положении мусульман в Закавказье. В целом этот документ отражал довольно сложную ситуацию в межнациональных отношениях, сложившуюся летом 1917 года. В мае член Особого закавказского комитета Чхенкели организовал специальный совет из семи человек для разрешения разногласий и конфликтов между закавказскими народами. Примерно в то же время на страницах региональных изданий все чаще появляются заметки с описанием разбоев, грабежей, вооруженных нападений и межнациональных столкновений. Особо часто в прессе муссировалась тема самовооружения мусульманского населения, что являлось ответом на участившиеся случаи беспорядков, сопровождавшихся разгромом мусульманских магазинов, чайных и т. п.
Мусульманские организации были вынуждены постоянно опровергать слухи такого рода. Например, 15 мая Комитет бакинских мусульманских общественных организаций в воззвании категорически опроверг «циркулирующие в Баку слухи о, якобы, тайном массовом вооружении с антиобщественными целями мусульманской части населения» [19]. Всероссийский мусульманский совет направил Керенскому телеграмму с просьбой принять экстренные меры к предотвращению столкновений военных с мусульманами. В ответ премьер-министр направил телеграмму командованию Кавказской армии, распорядившись распространить ее среди населения и войск. В ней он выразил надежду, что народы Кавказа сохранят полное спокойствие и никакая смута или вражда его не нарушат.
По решению московского съезда и Всероссийского мусульманского военного шуро на Кавказ была направлена специальная военная делегация с целью пресечь развитие межнациональных конфликтов. Прибыв 7 июня в Елисаветполь, делегация потребовала от исполкома местного Совета посредством воззваний и листовок опровергнуть слухи о вооружении мусульман. Правда, сам факт покупки оружия представители тюркской общественности не отрицали. В опубликованном 8 июня за подписями председателя делегации Всероссийского мусульманского совета и председателя Комитета бакинских мусульманских общественных организаций воззвании говорилось: «У мусульман нет врагов внутри России, и вооружаться им незачем. Если где-нибудь и есть случаи покупки оружия, то это или покупают разбойники, или же оружие покупается для защиты от разбойников...» [20].
Для закавказских мусульман наиболее важным оказалась работа в Комиссии по выборам на окраинах Особого совещания. Вмешательство Векилова, Хойского и Шейхульисламова позволило отклонить проект профессора Петроградского университета Н.Г. Адонца о разделе всего Закавказья на три избирательных округа – грузинский, армянский и мусульманский. По этому проекту закавказские мусульмане делились на три части, из которых только одна образовывала самостоятельный мусульманский округ, а две другие входили в грузинский и армянский. Проект, распылявший мусульман Закавказья, не мог устроить лидеров Комитета бакинских мусульманских общественных организаций, поэтому они настояли на создании единого Закавказского избирательного округа, в рамках которого гораздо легче можно было влиять на умонастроения всего мусульманского населения.
Во время работы в Особом совещании у кавказских мусульман появились первые признаки разочарования от сотрудничества с Временным правительством. В частности, Хойский выразил сомнение в том, что Учредительное собрание сможет обеспечить все права мусульман страны. Пессимизм будущего руководителя Азербайджанской Республики был связан не столько с заседаниями Особого совещания, сколько с общей политической ситуацией. Как раз в июне разворачивался конфликт Временного правительства с Центральной радой, требовавшей введения национально-территориальной автономии. Однако Юридическое совещание при правительстве 3 июня дало отрицательное заключение на идею автономии, высказавшись в пользу „культурно-национального самоопределения“. В ответ 10 июня Рада издала первый универсал, провозглашавший автономию Украины.
В этой ситуации серьезные опасения депутатам с национальных окраин внушал вопрос о направлении деятельности самого Всероссийского мусульманского совета. На заседании совета 28 июня представитель Северного Кавказа Джабагиев в пылу полемики открыто заявил: „Мы, горцы Северного Кавказа, признаем только чистых националистов. Основное стремление наше – федеративная республика... Нас больше интересуют вопросы национальные, вопросы же социальные мы решим сами, когда получим федерацию“. Его поддержал Хойский, заявивший, что „разрешение национальных политических вопросов“ является основной задачей Всероссийского совета» [15]. Таким образом, представители нацокраин стремились подчинить деятельность совета исключительно решению вопросов, связанных с созданием национально-территориальных автономий, но не встречали полного понимания со стороны мусульман внутренних губерний.
Между тем конфликт с Центральной радой привел к выходу 2 июля из Временного правительства кадетов, протестовавших против заключенного с украинцами соглашения. Разразился очередной правительственный кризис.
8 этих условиях Икомус решил поддержать Временное правительство в обмен на включение в его новый состав мусульман. Интересно, что среди предложенных кандидатур фигурировали два представителя от Баку – С. Ганиев и А. Топчибашев. Но планам Икомуса не дано было осуществиться.
События в Петрограде нашли широкий отклик среди мусульманской элиты Закавказья. «Ошибочно было бы думать, – говорилось в передовице газеты „Ачыг Сёз“ от 9 июля, – что народы Кавказа не стремятся к национальному самоопределению. Только работы в этой области отличаются пассивностью, что является продуктом инертного отношения к данному вопросу нашей интеллигенции. Нам, конечно, не приходится брать примеры с Польши или с Украины в смысле самоопределения, но, тем не менее, забота в этом направлении нужна» [16]. Пример Центральной рады казался заманчивым, и вывод напрашивался сам собой – надо усиливать работу в этом же направлении.
Поняв в течение лета 1917 года, что Временное правительство особо не стремится к сотрудничеству с мусульманскими организациями, их руководители стали решать многие важные вопросы явочным порядком. 17 июля в Казани открылся Всероссийский съезд мусульман-военных, главным мероприятием которого стали выборы Всероссийского мусульманского военного совета и Центрального военного шуро. Съезд постановил отправить в Петроград специальную делегацию для разрешения вопроса об образовании отдельных мусульманских частей. В случае отказа было постановлено приступить к созданию частей явочным путем. На съезде был также открыт сбор денежных пожертвований на образование национальных формирований, в частности, представитель Комитета бакинских мусульманских общественных организаций М. Асадуллаев пожертвовал 50 тыс. рублей.
В мусульманском движении России все заметнее становилось расхождение интересов мусульман внутренних губерний и окраин. Представители второй группы открыто заявили, что не смогут участвовать во Втором Всероссийском мусульманском съезде, поскольку для них важнее провести свои национальные собрания и принять решение о национально-территориальных автономиях. Исключение составили делегаты от Закавказья – М. Расул-заде, С. Аджалов, Н. Велиев и Х. Каибов, продемонстрировавшие еще раз заинтересованность в общероссийском мусульманском движении.
На состоявшемся 22 июля в Казани заседании делегаты трех съездов мусульман (мусульманского, военного и съезда мулл) провозгласили национально-культурную автономию мусульман Европейской России и Сибири, что явилось наиболее значительным политическим событием в жизни российских мусульман в 1917 году. По сути, была проведена ревизия решений московского съезда, поскольку на первый план выдвинуто создание национально-культурной, а не национально-территориальной автономии. В то же время съезд решил, что вопрос о форме управления мусульманскими окраинами – Кавказом, Туркестаном, Киргизией, Крымом – должен решаться самостоятельно их населением. Оценивая деятельность мусульманских лидеров на этих окраинах, глава Всероссийского мусульманского совета Цаликов язвительно заметил: «Среди нас могут быть племенные сепаратисты киргизские, сартские, туркменские и башкирские и т. п. Конечно, понятна внутренняя сущность деятелей этих племенных и окраинных сепаратистов. Бессильные работать на общей почве, они ищут приходского главенства – это Робеспьеры Чебоксар и Тетюшей... Вред, который приносит общему делу бес честолюбия этих лиц, неисчислим, но нужно думать, что здоровый инстинкт народных масс направит их работу по руслу единения мусульманской демократии. Иначе гибель и позор мусульманам России!» [17].
Но всероссийскому мусульманскому движению выпал еще один шанс продемонстрировать единство и попробовать добиться от правительства выполнения своих требований. В условиях нарастания социально-политической нестабильности Временное правительство решило созвать 31 июля в Москве Государственное совещание для наведения в стране порядка. На августовское совещание прибыли 34 представителя от мусульманских организаций, в том числе и от Комитета бакинских мусульманских общественных организаций.
Несколько ранее, 2 августа, из Казани в Петроград выехала специальная делегация с целью добиться встречи с Керенским и передать ему три докладных записки о формировании мусульманских войсковых частей, а также о тяжелом положении мусульман Туркестана и Кавказа. Делегацию принял заместитель премьер-министра Н.В. Некрасов, который попросил подождать до конца созванного совещания. Делегация в очередной раз ушла разочарованной. Тем не менее выступивший на совещании от имени всех мусульман Топчибашев заявил о поддержке мусульманами Временного правительства «в борьбе и с анархией, и контрреволюционными попытками, откуда бы таковые ни исходили». Он подчеркнул, что «лозунг – самоопределение народов – мусульмане кладут в основание форм государственного устройства, оставляя разрешение самого вопроса до Учредительного собрания, на котором они будут отстаивать для окраин федеративное устройство. Теперь же во имя интересов революционного государства и лозунгов революционной России мусульмане выставляют необходимость осуществления национально-культурной автономии, провозглашенной на Всероссийском мусульманском съезде» [18].
СЛУХИ И КОНФЛИКТЫ.В одной из докладных записок на имя Керенского говорилось о тяжелом положении мусульман в Закавказье. В целом этот документ отражал довольно сложную ситуацию в межнациональных отношениях, сложившуюся летом 1917 года. В мае член Особого закавказского комитета Чхенкели организовал специальный совет из семи человек для разрешения разногласий и конфликтов между закавказскими народами. Примерно в то же время на страницах региональных изданий все чаще появляются заметки с описанием разбоев, грабежей, вооруженных нападений и межнациональных столкновений. Особо часто в прессе муссировалась тема самовооружения мусульманского населения, что являлось ответом на участившиеся случаи беспорядков, сопровождавшихся разгромом мусульманских магазинов, чайных и т. п.
Мусульманские организации были вынуждены постоянно опровергать слухи такого рода. Например, 15 мая Комитет бакинских мусульманских общественных организаций в воззвании категорически опроверг «циркулирующие в Баку слухи о, якобы, тайном массовом вооружении с антиобщественными целями мусульманской части населения» [19]. Всероссийский мусульманский совет направил Керенскому телеграмму с просьбой принять экстренные меры к предотвращению столкновений военных с мусульманами. В ответ премьер-министр направил телеграмму командованию Кавказской армии, распорядившись распространить ее среди населения и войск. В ней он выразил надежду, что народы Кавказа сохранят полное спокойствие и никакая смута или вражда его не нарушат.
По решению московского съезда и Всероссийского мусульманского военного шуро на Кавказ была направлена специальная военная делегация с целью пресечь развитие межнациональных конфликтов. Прибыв 7 июня в Елисаветполь, делегация потребовала от исполкома местного Совета посредством воззваний и листовок опровергнуть слухи о вооружении мусульман. Правда, сам факт покупки оружия представители тюркской общественности не отрицали. В опубликованном 8 июня за подписями председателя делегации Всероссийского мусульманского совета и председателя Комитета бакинских мусульманских общественных организаций воззвании говорилось: «У мусульман нет врагов внутри России, и вооружаться им незачем. Если где-нибудь и есть случаи покупки оружия, то это или покупают разбойники, или же оружие покупается для защиты от разбойников...» [20].