Страница:
Приблизившись к передовому дозору на полтора десятка морских миль, «вихри» выпустили допотопные ракеты «Термит», одна из которых подожгла французский эсминец «Guepratte». Шедший в паре с ним «Жан Барт» дал залп ракетами «Экзосет», подбив «Чернигов» и «Каховку». Продолжая двигаться встречным курсом, сторожевик ответил торпедным залпом и открыл огонь из пушек. Одна из его торпед добила поврежденного «Жюпре», но от трех других «Жан Барт» сумел уклониться и выпустил последнюю пару «Экзосетов», после чего на «Чернигове» начался серьезный пожар. После недолгой перестрелки противники занялись спасением экипажей с затонувших кораблей. Примерно через час «Чернигов» на одном дизеле не без труда дополз до Севастополя.
Пока старички разбирались с французами, «Тарантулы» оказались напротив авианосцев Центрального соединения. Восемь сверхзвуковых «Москитов» вдребезги разнесли эсминец «Ньюкастл», пробили огромную дыру под левой скулой «Де Голля» и превратили в труху все «харриеры» на палубе «Арк Рояйла». Пожар на английском авианосце продолжался до утра.
Подлодки «Харьков» и «Одесса» продолжали отлеживаться на дне, и за первые сутки войны никто ни разу не обнаружил их присутствия. Когда гидрофоны принесли экипажам известие о разыгравшемся наверху сражении, командиры сочли момент удачным и, продув балластные цистерны, всплыли на перископную глубину, оказавшись посреди вражеского соединения. Силуэты кораблей четко вписались в призмы перископов, и подводники под шумок вышли в атаку.
После залпа носовыми аппаратами, торпеда «Одессы» попала в корму эсминца «Мэйсон», другая – в носовую часть «Трумена». Одновременно с другого борта авианосца разорвалась торпеда, выпущенная «Харьковом». Затем субмарины развернулись, дав залп кормовыми торпедными аппаратами. «Мэйсон» был потоплен, а «Трумен» обзавелся новой подводной пробоиной.
На поиски субмарин немедленно бросились конвойные корабли, засеявшие этот участок моря глубинными бомбами. «Харьков» погиб почти мгновенно, лишь немногим морякам удалось спастись, выбросившись через люки торпедных аппаратов. Охота на «Одессу» продолжалась около часа, рядом с подлодкой то и дело рвались бомбы, во всех отсеках дали течь сальники. Наконец бомбардировка прекратилась, и поврежденная «Одесса» снова залегла, перезаряжая торпедные аппараты.
А над морем приближалось к концу воздушное сражение. Истребители сковали авиацию противника, а бомбардировщики без помех выстрелили остатки боезапаса. Град ракет тяжело повредил крейсера «Нормандия» и «Геттисберг», снова попал под поражение «Трумен». «Каяки», боеголовки которых содержали по 145 кг взрывчатки, накрыли несколько фрегатов передового охранения.
Потом небо очистилось от самолетов, потому что день рождения бывает только раз в году, бензобаки и бомбовые подвески имеют обыкновение опустошаться, и вообще любому празднику рано или поздно приходит конец. Металлические птицы разлетелись по своим аэродромам, и только в теплых волнах Черного моря плавали пилоты на надувных плотиках и моряки – кто в спасательных жилетах, кто просто так. Появились вертолеты спасательных подразделений, извлекавшие из воды своих и чужих. Боевые машины им не мешали.
Москва. Редакция журнала «Московский Бульвар».
Среди ночи в дверь сильно постучали, и сонный голос – кажется, это был Бубнов – завопил:
– Подъем, начинается!
– Иду, не ори! – зашипел Богдан.
Осторожно, чтобы не разбудить Лею, он сполз с дивана и принялся шарить руками, пытаясь вспомнить, куда зашвырнул одежду. В темноте, как назло, попадались то колготки, то лифчик.
Кое-как одевшись, он ворвался в рабочую комнату, где застал взъерошенных коллег в приподнятом настроении.
– Гляди, соня, как хохлы жару дают, – весело сказал Челпанов. – Душа радуется.
– Вот и на нашей улице праздник, – присоединился к майору Луганов.
Сражение развивалось хаотично, поэтому понадобилось немало времени, чтобы разобраться в сумбуре происходящего. Однако, вникнув в обстановку, Череп только и смог, что прошептать: «Рулез…»
Украинские бомбардировщики уже добрались до аэродромов Германии, а другая волна «туполевых» громила корабли Западного соединения. Воздушная битва остервенело визжала турбинами далеко за пределами границ некогда братской республики, причем фортуна явно повернулась спиной к атлантистам. Подсчитывающий потери Борька Луганов сообщил, что хохлы ведут с крупным счетом, словно киевское «Динамо» принимает на своем поле сборную острова Джерси.
Когда экипаж Ту-22 удачно всадил ракету в борт крейсера «Тикондерога», Богдан с трудом оторвался от созерцания упоительного шоу и поспешил в санузел. Надо было привести себя в порядок – новый день обещал быть богатым на события и хлопоты.
Вернувшись через десять минут, он обнаружил, что ситуация выравнивается и даже склоняется в пользу НАТО. Атакованные авианосцы сумели-таки поднять достаточное количество истребителей, бросив в бой не только перехватчики F-14, но даже «Суперхорнетов». Стороны несли большие потери, однако мало-помалу сказывалось превосходство заморской техники. Впрочем, бомбардировщики снова ринулись в самоубийственную атаку, потеряв немало машин, но добились нескольких попаданий в крупные корабли.
– Я, братцы, чего думаю, – произнес Череп, распечатывая вакуумную упаковку «Черниговской» нарезки. – Эх, жаль, хлебушек зачерствел, надо будет сбегать, как магазины откроют… Так вот – Западное АУС потрепано и в ночном налете участвовать не сможет.
– А чего им не участвовать? – удивился Серега Бубнов. – Дозаправятся и снова полетят.
– Дан прав, это вам не наши летчики сорок первого года на «кукурузниках», – сказал Луганов. – Им после каждого рейда отдых часиков на шесть-восемь требуется… Ого! А хохлы-то продолжают давить…
Действительно, отброшенные от авианосцев и крейсеров бомбардировщики сбрасывали остатки боезапаса на корабли передового охранения. Южнее Одессы медленно тонули турецкие фрегаты «Тургут-реис» и «Йилдрим».
В пятом часу, когда очередная стая крылатых ракет готовилась отправиться в свой первый и последний рейд, в редакцию позвонил Давыдов. Переговорив с шефом, Челпанов удрученно объявил:
– Приказано сидеть тихо и не высовываться. Нас ищет сам Джек-Потрошитель, поэтому начальство велит затаиться. Ближайшую партию будут играть «Гепатит» и «Пирамида».
Это было обидно, тем более, что очень хотелось надраить морду знаменитому заокеанскому хакеру. Первый день показал, что они способны сражаться с противником, а доверие к собственному оружию всегда воодушевляет бойцов. Вместе с тем возникло раздражение – слишком малыми казались вчерашние успехи, и распалилось желание добиться большего.
Не имея возможности в полную силу громить неприятеля, оибисты занялись контрпропагандой и забросили в мировую информационную сеть очередную дезу:
Военнослужащие-гетеросексуалы США возмущены предпочтением, которое Белый Дом оказывает гомосексуалистам. По неподтвержденным данным, в некоторых частях, принимающих участие в операции «Буря в степях», имели место расправы натуралов над геями. Так, побывавший на российском корабле лейтенант Мэттью Клоуз с авианосца «Дуайт Эйзенхауэр» рассказывал, что его F-14 был расстрелян своими же самолетами, экипажи которых укомплектованы гетеросексуалами. Со вчерашнего дня пилоты-гомосексуалисты авианосцев «Дуайт Эйзенхауэр» и «Рональд Рейган» отказываются вылетать на боевые задания, если в одном звене с ними служат натуралы.
Между тем хакеры других подразделений продолжали сбивать с курса «томагавки» и «хорнеты». Офицеры, наблюдавшие за ходом сражения из редакции «Московского Бульвара», ревниво следили, как работают коллеги.
– Вы поглядите, как Артефакт с Кингсайзом озорничают, – вскричал Челпанов. – И неплохо, я вам скажу, у них выходит…
Налет получился слабее вчерашних. «Трумен» и «Рузвельт» подняли всего по два десятка самолетов, не участвовавших в ночном воздушном бою, а поврежденные ракетами «Илластриес» и база «Мерзифон» вообще не подавали признаков жизни. Лишь Восточное АУС продолжало бомбить в полную силу.
Фиксируя краем уха эти новости, Череп осторожно разобрался в системе передачи информации в боевые части, после чего состряпал послание, которое внешне ничем не отличалось от штабных приказов и отправил эту липовую мессагу на эсминец «Артур В. Рэдфорд». Открыв его сообщение, офицеры корабля прочитали стандартный запрос о состоянии техники, расходе боеприпасов, потерях личного состава и прочей дребедени. Тем временем заработал троян, передавший Черепу пароль, открывающий доступ в комп «Рэдфорда».
Удовлетворенно потерев руки, Богдан повторил ту же процедуру с остальными кораблями ударной группировки. К утру в распоряжении ОИБ имелись пароли всех боевых единиц. Только что пользы от этого, если противник в любой момент может все поменять.
Он уже заканчивал эту работенку, когда в дверях появилась заспанная Лея. У оибистов вытянулись фейсы, и девушка быстро сказала:
– Привет, гуманоиды. Я вот решила заглянуть с утра пораньше. По обмену опытом…
Фронтовая обстановка даже рафинированных интеллигентов автоматически делает на порядок похабнее, а Саня Челпанов и в мирное время не отличался избытком деликатности. Майор глубокомысленно заметил, осклабясь:
– Надеюсь, обмен опытом прошел успешно.
Богдан поспешил увести хихикающую Лею в другую комнату, где организовал импровизированный завтрак. Уминая бутерброды, она с недовольным видом раскритиковала бытовые условия на боевой позиции – ни тебе плиты, ни горячей кормежки, даже воду для кофе кипятильником греть приходится.
– К следующей войне организуем в лучшем виде, – пообещал Богдан.
– Ты уж постарайся, – извиняющим тоном потребовала Лея. – А как прошла ночь?
Он рассортировал впечатления, после чего признался, что примерно до половины первого было весьма неплохо, но потом начался Великий Трах, от которого весь личный состав до сих пор не оправился.
В кармане Черепа пискнул мобильник, сказавший голосом Челпанова:
– Давай сюда, тут шеф приехал. И подругу прихвати – вспомогательным войскам тоже не вредно послушать.
Окрестности Киева. Бункер Верховного командования.
– Второго дня с такими потерями мы не выдержим, – резюмировал Кутенко. – Если они до вечера выбьют нам еще тридцать процентов техники, нечем будет наносить повторный удар.
– Что предлагаешь? – хмуро осведомился Бунчук.
Разводя руками, генерал-майор признался:
– Ничего нового в голову не приходит. Продолжаем жесткую оборону. Англосаксы полвека не знали таких потерь. Рано или поздно у них не выдержат нервы.
Когда закончивший отчет начальник оперативного управления направился к выходу, Фердецкий с озабоченным лицом отложил трубку и вдруг свирепо осведомился:
– А скажите, паны генералы, чем сейчас ваши войска занимаются?
– Отбиваем воздушный налет, – уверенно ответил министр.
Побагровев, батька Роман выкрикнул:
– Не знаю, кого вы там отбиваете…
Не дожидаясь продолжения, Кутенко поспешил в свое хозяйство, где узнал причину президентского гнева: десять минут назад крылатые ракеты уничтожили резиденцию главы государства на Крещатике. Вторая новость оказалась еще неприятнее: перестали выходить на связь спутники «Вибух-2» и «Вибух-5». То ли ракетами с земли их достали, то ли лазерами. А может, хакеры постарались.
Остальные сообщения с полей сражений не отличались оригинальностью. Украинская армия рассредотачивалась поротно, чтобы не подставляться под массированные удары, но в Крыму самолеты НАТО преследовали буквально каждый взвод и каждый танк. Начались удары даже по зоне безопасности вдоль евразийской границы. Потери неуклонно росли, причем с обеих сторон. Сегодня Украина потеряла на земле и в воздухе 12 бомбардировщиков и до тридцати истребителей, сбив при этом от десяти до двадцати самолетов противника, а заодно покрошив неизвестное количество техники на авиабазах и авианосцах. Хуже было другое – в арсеналах с катастрофической скоростью таяли запасы зенитных ракет…
Вернувшись, он застал продолжение бурной сцены. Рассвирепевший Фердецкий бушевал, требуя немедленно покарать агрессора ракетным залпом по Вашингтону.
– Прямо в Белую хибару боеголовку всадить, чтобы не смели «голубые» на жовто-блакитных выгребываться! – выкрикивал президент. – Прямо в треклятый Оральный кабинет!
Кутенко присоединился к старшим командирам, убеждая «батьку» сдержать гнев и отложить возмездие до завтра, когда будут готовы пятый и шестой заряды.
– А как же седьмой, восьмой и девятый? – подозрительно спросил Фердецкий. – У нас же девять ракет.
Генералы переглянулись, и Панченко грустно сообщил:
– Никак нет, пан президент. Осталось всего семь. Две уничтожены.
– Когда? – опешил глава государства.
– Одна вчера, две сегодня, – сказал министр. – А завтра, когда смонтируют вархеды, наверняка число носителей станет еще меньше. Так что шести боеголовок хватит.
Фердецкий немного успокоился, и генералы без труда получили санкцию применить план «Туча».
Палестинская автономия. Аль-Рахмания.
– Запомни, от тебя не требуется лезть под пули, – по-русски предупредил Шенберг.
Яна из-под чадры привычно ответила встречным вопросом:
– С чего бы мне лезть под пули?
Половина сотрудников отдела, переодевшись в арабские бурнусы, собрались на третьем этаже недостроенного здания. Аль-Рахмания был палестинским поселком, но здесь обитали и арабы-христиане, с которыми израильтяне поддерживали вполне сносные отношения.
Под утро кто-то позвонил Яне и, передав привет от Арташеса, назвал адрес, по которому в ближайшие часы будут отсиживаться террористы. Шенберг поднял на ноги все министерство, договорился о сотрудничестве с верными людьми в палестинской полиции, подтянул к деревне подразделения спецназа. Сейчас боевики штурмового отряда «Иерихон», внешне неотличимые от аборигенов, закончили окружение дома, где якобы скрывалась банда.
Начался штурм. Яна увидела, как четверка спецназовцев, спустившись с крыши на тросиках, вломилась в открытые – жара, хвала Яхве! – окна подозрительной квартиры. Секундой раньше другие бойцы должны были проникнуть в убежище террористов через дверь. Выстрелов слышно не было – «Иерихон» сработал идеально. Через минуту после начала операции командир штурмовой группы доложил, что два террориста убиты, а еще пятеро захвачены живыми.
– Пошли, – скомандовал подполковник, устремившись к лестнице.
Пока они спускались, к дому напротив подкатил автобус, куда покидали пленных с мешками на головах, и машина немедленно умчалась. Оперативники гуськом направились к обезвреженной базе – теперь начиналась их работа. Из дверей уже высовывались любопытные соседи, но полицейский офицер грозно прикрикнул по-арабски, и зеваки моментально попрятались.
В коридоре растянулся ничком голый до пояса богатырь с пулевым отверстием под левой лопаткой. На бицепсе трупа был вытатуирован воющий волк, а чуть ниже наколоты надписи: «Буденновск», «Комсомольский» и «Ялта».
– Чеченец, – резюмировала лейтенант Словинская.
– Скажем так: воевал в Чечне и в Крыму, – уточнил Шенберг.
Квартира напоминала небольшой, но со вкусом подобранный арсенал. Оружие, средства связи и взрывчатка были просто великолепны – из новейших разработок ЦРУ и Пентагона. В назначении некоторых приспособлений шинбетовцы смогли разобраться лишь с помощью офицеров «Иерихона» – последние слыхали о подобных устройствах, но видели впервые.
После обыска личных вещей террористов оперативники обнаружили тетрадь с конспектами – почему-то на русском языке. Кто-то из недавних обитателей квартиры старательно записывал, как нужно закладывать фугасы и рассчитывать необходимые порции тротила, гексагена, пластита.
– Их готовили русские инструкторы? – хмуро спросил спецназовец.
Шенберг покачал головой.
– Сомневаюсь. Думаю, арестованные – выходцы из бывшего СССР. Кто-то тренировал их для совершения диверсий против Украины или России… Допрос покажет.
Когда они выходили из здания, местные жители уже начали подозревать, что нагрянули оккупанты, и вокруг собралась внушительная толпа. Еще немного – и могла вспыхнуть очередная стычка с киданием камней, воплями, неприцельной стрельбой и прочими народными забавами, за коими обычно следуют окружение деревни танками и ракетные залпы с боевых вертолетов. Не дожидаясь такой развязки, опергруппа «Шин-Бет» разбежалась по бронетранспортерам спецназа, и колонна на полной скорости покинула негостеприимный поселок.
«Кто бы не снаряжал эту банду – надо устроить большой скандал в прессе, – свирепо подумала Яна. – Для чего еще нужны бойфренды из числа журналистов…»
Москва. Останкино.
Галя приехала в Москву в середине дня. Странно было видеть мирный город, где не боятся воздушных налетов. Хотела сразу бежать на Лубянку, но потом решила сначала заскочить домой – не тащить же пацана в Министерство. Еще попортит чего. Бросив вещи и цыкнув на сына, чтобы не канючил, первым делом позвонила Давыдову:
– Викентий Олегович, я дома.
– Ну и правильно, – сказал полковник. – Чего тебе здесь делать. Выйдешь в ночную. Отдохни часика три – и будь готова. Твоя вахта начнется в полночь, за час до этого пришлю машину.
– А как дела на войне?
– Тебе лучше знать. Ты ж у нас под бомбами побывала.
Родители с легким ужасом глядели на дочь с внуком, вернувшихся из самого пекла. Впрочем, путешественники выглядели не слишком пострадавшими, а малой и вовсе без конца тараторил, перечисляя боевую технику, которую видел на близкой дистанции.
– Дедуля, меня мамин приятель на крейсере катал, а потом другой – на вертолете, – захлебывался Андрюша.
– Какие еще приятели? – зашипела галина мама. – Ты бы, вместо того, чтоб хахалей коллекционировать, тетку привезла.
Однако Галя не была настроена обсуждать свои курортные похождения.
– Мозгами твоя сестрица тронулась, – отмахнулась она. – Не захотела с нами сваливать, осталась развалюху от ракет защищать. А не то сидела бы сейчас с нами и охала с тобой на пару.
Начался дневной выпуск «Вестей», и Галя прилипла к телевизору. Судя по репортажам, украинцам удалось отразить ночной налет, и это немного утешало. «Вильну Украину» упомянули в числе кораблей, экипажи которых президент наградил орденами и медалями за успешную атаку вражеского флота.
Пока мама накрывала на стол, Галина залезла в Инет, надеясь получить более точное представление о военных событиях. Улов оказался небогатым.
Страничка «NATO must die!» на Yahoo бездействовала, а военно-морской сайт warships1.com выражал соболезнования по поводу мужчин и женщин, погибших на «Джимми Картере», «Тикондероге», «Арк Ройяле», «Харькове» и других кораблях, пострадавших за предшествующие сутки с небольшим. Официальный сайт правительства Украины заполонили фотографии сбитых самолетов и разрушенных гражданских объектов. Лишь на Lenta.ru она увидела выдержки из статьи в «Вашингтон пост»: по мнению пентагоновских деятелей, высокие потери НАТО во многом объясняются эффективным применением виртуального оружия.
– Наши постарались, – удовлетворенно предположила лейтенант Дутова. – Или Робби с Артефактом. Короче говоря, надо на работу ехать.
Она в лишний раз убедилась: никакие СМИ, никакой Инет не способны дать полной информации. Самые осведомленные люди обосновались по соседству с «Детским миром».
Вашингтон. Белый Дом.
– Послезавтра они собираются вызвать меня на допрос в Сенат, – жеманно сообщил Уайлер. – Этот противный прокурор почти убедил законодателей.
– Да, сэр, я слушал новости, – терпеливо сказал Сильвероу.
Хэдден, сидевший в кресле у стенки, провозгласил суровым тоном:
– Генерал, у вас осталось сорок часов. В полдень субботы мы должны одержать победу.
– Над сенаторами? – меланхолично переспросил военачальник.
Госсекретарь поперхнулся следующей фразой. Он пристально поглядел на Сильвероу, однако тот сохранял невозмутимость, и Хэдден припрятал подальше возникшие подозрения. Разумеется, ему только показалось, что у туповатого служаки Чарльза Сильвероу могут быть какие-нибудь чувства. В том числе и чувство юмора.
Нервно поморщившись, Дик сказал:
– Нет, генерал. Я имел в виду победу над Украиной.
Председатель ОКНШ понимающе наклонил голову и осведомился, не смущают ли администрацию непривычно высокие потери, которые несет миротворческая группировка. Ему ответили, что смущают, но это сейчас не слишком важно. Ничего другого Сильвероу не ожидал: разумеется, штатские ублюдки просто не понимали, какой катастрофой оборачивалась их авантюра.
Сбито почти сорок самолетов, тридцать получили повреждения и нуждаются в заводском ремонте, еще около семидесяти уничтожены на аэродромах. Да что там самолеты – погибли крейсер, многоцелевая субмарина, эсминцы и фрегаты. Такого не случалось ни в одной локальной войне, начиная с Кореи…
– Какие будут указания? – покорно спросил генерал.
Президент томно промурлыкал:
– Мне нужна победа. Или хотя бы эффектный результат. Например, десантники захватят Киев и арестуют Фердецкого.
– Можно просто убить его, – уточнил Хэдден.
Сильвероу предвидел подобную директиву, а потому немедленно раскрыл соответствующий файл на лаптопе и зачитал соображения штабных аналитиков.
– Необходимо усилить группировку, – сказал он. – Англичане уже отправили свой третий авианосец на смену поврежденному «Арк Ройялу». Вот список кораблей, которые мы можем немедленно послать в Черное море. Авианосец «Индепенденс» из Гибралтара и «Констеллейшн» из Норфолка готовы выйти в море в течение суток. Еще через неделю смогут двинуться через океан «Нимитц» и «Джордж Вашингтон». Кроме того, крейсера, ударные субмарины и так далее…
Уайлер без интереса пробежал глазами названия двух десятков кораблей и кивнул:
– Я подпишу приказ. Что еще, Чарли?
– Еще нужно перегнать в Европу примерно двести самолетов, чтобы заменить вышедшие из строя. Я уже поручил тактическому авиационному командованию подготовить такой перелет с двумя дозаправками над океаном.
– Это гарантирует быструю победу? – заинтересовался Хэдден.
– Это гарантирует, что послезавтра мы сможем поднять в воздух достаточное число боевых машин. Думаю, дней через пять удастся уничтожить авиацию и ПВО противника.
– Действуйте, Чарли…– Дик Уайлер вздохнул, томно поглядывая на генерала. – Надеюсь, вы принесли текст приказа?
Сильвероу твердо отверг настойчивые попытки президента оставить его на ужин. Когда машина председателя ОКНШ покинула двор Белого Дома, генерал увидел перед резиденцией главы государства сразу три пикета.
Сексуальные меньшинства ходили по кругу, держа плакаты с надписями: «Дик, прекрати геноцид голубых» и «Дик, мы не любим тебя». Рядом стояли полсотни натуралов, потрясавших письменными призывами вроде «Педераста – в отставку». Особняком теснились угрюмые личности, требовавшие прекратить бесчеловечные преследования сексуальных маньяков.
Москва. Офис фирмы «Легион».
Череп записал ей на диск обзор ночного сражения, совместив компьютерную графику с видеокадрами, которые снимали спутники. Народ в «Легионе» с большим интересом посмотрел фильм, оживленно комментируя действия сторон и, особенно, виртуальные аспекты битвы.
Успех контрудара произвел впечатление. Даже Шаман пару раз выкрикивал «рулез» и «мастдай». Только Марцелл, лучше остальных понимавший законы современной войны, без конца хмурился и, когда файл dvd-формата подошел к концу, сказал без энтузиазма:
– Нечего радоваться. Хохлам хана.
– Ты че, попкорна объелся? – захохотал Дублон. – Навтыкали по первое число мерканосам!
Продолжая морщиться, Эрнест покачал головой.
– Я видел только сумбурные атаки с очень низкой эффективностью, – мрачно проговорил он. – Они должны были бросить все силы и потопить хотя бы один авианосец. А вместо этого угробили половину своих бомберов при весьма сомнительном результате…– Марцелл помолчал, раздумывая. – Нет, не спорю, результат есть, но повторить такую атаку хохлы уже не смогут.
Его пессимизм казался неуместным, однако Шаман привык верить Леонтьеву, когда разговор касался стратегии – будь то стратегия военная или коммерческая. Поэтому главный «легионер» предложил не спорить, а заняться делом.
Чтобы немного развеяться, Эрнест еще раз прокрутил кадры потопления крейсера. Его губы непроизвольно сложились сардонической усмешкой, и Марцелл проворчал:
– Если безумная единица атакует врага сблизка, то начинается ближайший бой.
– Приелись уже русификаторные шутки, – недовольно сказала Лея. – Придумайте что-нибудь новое.
– Будем оригинальны, – согласился Марцелл.
Он решительно задействовал краккер, но обломался, не смог залезть, куда собирался, и сказал удивленно:
– Очень твердая фигня.
Пока старички разбирались с французами, «Тарантулы» оказались напротив авианосцев Центрального соединения. Восемь сверхзвуковых «Москитов» вдребезги разнесли эсминец «Ньюкастл», пробили огромную дыру под левой скулой «Де Голля» и превратили в труху все «харриеры» на палубе «Арк Рояйла». Пожар на английском авианосце продолжался до утра.
Подлодки «Харьков» и «Одесса» продолжали отлеживаться на дне, и за первые сутки войны никто ни разу не обнаружил их присутствия. Когда гидрофоны принесли экипажам известие о разыгравшемся наверху сражении, командиры сочли момент удачным и, продув балластные цистерны, всплыли на перископную глубину, оказавшись посреди вражеского соединения. Силуэты кораблей четко вписались в призмы перископов, и подводники под шумок вышли в атаку.
После залпа носовыми аппаратами, торпеда «Одессы» попала в корму эсминца «Мэйсон», другая – в носовую часть «Трумена». Одновременно с другого борта авианосца разорвалась торпеда, выпущенная «Харьковом». Затем субмарины развернулись, дав залп кормовыми торпедными аппаратами. «Мэйсон» был потоплен, а «Трумен» обзавелся новой подводной пробоиной.
На поиски субмарин немедленно бросились конвойные корабли, засеявшие этот участок моря глубинными бомбами. «Харьков» погиб почти мгновенно, лишь немногим морякам удалось спастись, выбросившись через люки торпедных аппаратов. Охота на «Одессу» продолжалась около часа, рядом с подлодкой то и дело рвались бомбы, во всех отсеках дали течь сальники. Наконец бомбардировка прекратилась, и поврежденная «Одесса» снова залегла, перезаряжая торпедные аппараты.
***
А над морем приближалось к концу воздушное сражение. Истребители сковали авиацию противника, а бомбардировщики без помех выстрелили остатки боезапаса. Град ракет тяжело повредил крейсера «Нормандия» и «Геттисберг», снова попал под поражение «Трумен». «Каяки», боеголовки которых содержали по 145 кг взрывчатки, накрыли несколько фрегатов передового охранения.
Потом небо очистилось от самолетов, потому что день рождения бывает только раз в году, бензобаки и бомбовые подвески имеют обыкновение опустошаться, и вообще любому празднику рано или поздно приходит конец. Металлические птицы разлетелись по своим аэродромам, и только в теплых волнах Черного моря плавали пилоты на надувных плотиках и моряки – кто в спасательных жилетах, кто просто так. Появились вертолеты спасательных подразделений, извлекавшие из воды своих и чужих. Боевые машины им не мешали.
***
Москва. Редакция журнала «Московский Бульвар».
Среди ночи в дверь сильно постучали, и сонный голос – кажется, это был Бубнов – завопил:
– Подъем, начинается!
– Иду, не ори! – зашипел Богдан.
Осторожно, чтобы не разбудить Лею, он сполз с дивана и принялся шарить руками, пытаясь вспомнить, куда зашвырнул одежду. В темноте, как назло, попадались то колготки, то лифчик.
Кое-как одевшись, он ворвался в рабочую комнату, где застал взъерошенных коллег в приподнятом настроении.
– Гляди, соня, как хохлы жару дают, – весело сказал Челпанов. – Душа радуется.
– Вот и на нашей улице праздник, – присоединился к майору Луганов.
Сражение развивалось хаотично, поэтому понадобилось немало времени, чтобы разобраться в сумбуре происходящего. Однако, вникнув в обстановку, Череп только и смог, что прошептать: «Рулез…»
Украинские бомбардировщики уже добрались до аэродромов Германии, а другая волна «туполевых» громила корабли Западного соединения. Воздушная битва остервенело визжала турбинами далеко за пределами границ некогда братской республики, причем фортуна явно повернулась спиной к атлантистам. Подсчитывающий потери Борька Луганов сообщил, что хохлы ведут с крупным счетом, словно киевское «Динамо» принимает на своем поле сборную острова Джерси.
Когда экипаж Ту-22 удачно всадил ракету в борт крейсера «Тикондерога», Богдан с трудом оторвался от созерцания упоительного шоу и поспешил в санузел. Надо было привести себя в порядок – новый день обещал быть богатым на события и хлопоты.
Вернувшись через десять минут, он обнаружил, что ситуация выравнивается и даже склоняется в пользу НАТО. Атакованные авианосцы сумели-таки поднять достаточное количество истребителей, бросив в бой не только перехватчики F-14, но даже «Суперхорнетов». Стороны несли большие потери, однако мало-помалу сказывалось превосходство заморской техники. Впрочем, бомбардировщики снова ринулись в самоубийственную атаку, потеряв немало машин, но добились нескольких попаданий в крупные корабли.
– Я, братцы, чего думаю, – произнес Череп, распечатывая вакуумную упаковку «Черниговской» нарезки. – Эх, жаль, хлебушек зачерствел, надо будет сбегать, как магазины откроют… Так вот – Западное АУС потрепано и в ночном налете участвовать не сможет.
– А чего им не участвовать? – удивился Серега Бубнов. – Дозаправятся и снова полетят.
– Дан прав, это вам не наши летчики сорок первого года на «кукурузниках», – сказал Луганов. – Им после каждого рейда отдых часиков на шесть-восемь требуется… Ого! А хохлы-то продолжают давить…
Действительно, отброшенные от авианосцев и крейсеров бомбардировщики сбрасывали остатки боезапаса на корабли передового охранения. Южнее Одессы медленно тонули турецкие фрегаты «Тургут-реис» и «Йилдрим».
***
В пятом часу, когда очередная стая крылатых ракет готовилась отправиться в свой первый и последний рейд, в редакцию позвонил Давыдов. Переговорив с шефом, Челпанов удрученно объявил:
– Приказано сидеть тихо и не высовываться. Нас ищет сам Джек-Потрошитель, поэтому начальство велит затаиться. Ближайшую партию будут играть «Гепатит» и «Пирамида».
Это было обидно, тем более, что очень хотелось надраить морду знаменитому заокеанскому хакеру. Первый день показал, что они способны сражаться с противником, а доверие к собственному оружию всегда воодушевляет бойцов. Вместе с тем возникло раздражение – слишком малыми казались вчерашние успехи, и распалилось желание добиться большего.
Не имея возможности в полную силу громить неприятеля, оибисты занялись контрпропагандой и забросили в мировую информационную сеть очередную дезу:
Военнослужащие-гетеросексуалы США возмущены предпочтением, которое Белый Дом оказывает гомосексуалистам. По неподтвержденным данным, в некоторых частях, принимающих участие в операции «Буря в степях», имели место расправы натуралов над геями. Так, побывавший на российском корабле лейтенант Мэттью Клоуз с авианосца «Дуайт Эйзенхауэр» рассказывал, что его F-14 был расстрелян своими же самолетами, экипажи которых укомплектованы гетеросексуалами. Со вчерашнего дня пилоты-гомосексуалисты авианосцев «Дуайт Эйзенхауэр» и «Рональд Рейган» отказываются вылетать на боевые задания, если в одном звене с ними служат натуралы.
Между тем хакеры других подразделений продолжали сбивать с курса «томагавки» и «хорнеты». Офицеры, наблюдавшие за ходом сражения из редакции «Московского Бульвара», ревниво следили, как работают коллеги.
– Вы поглядите, как Артефакт с Кингсайзом озорничают, – вскричал Челпанов. – И неплохо, я вам скажу, у них выходит…
Налет получился слабее вчерашних. «Трумен» и «Рузвельт» подняли всего по два десятка самолетов, не участвовавших в ночном воздушном бою, а поврежденные ракетами «Илластриес» и база «Мерзифон» вообще не подавали признаков жизни. Лишь Восточное АУС продолжало бомбить в полную силу.
***
Фиксируя краем уха эти новости, Череп осторожно разобрался в системе передачи информации в боевые части, после чего состряпал послание, которое внешне ничем не отличалось от штабных приказов и отправил эту липовую мессагу на эсминец «Артур В. Рэдфорд». Открыв его сообщение, офицеры корабля прочитали стандартный запрос о состоянии техники, расходе боеприпасов, потерях личного состава и прочей дребедени. Тем временем заработал троян, передавший Черепу пароль, открывающий доступ в комп «Рэдфорда».
Удовлетворенно потерев руки, Богдан повторил ту же процедуру с остальными кораблями ударной группировки. К утру в распоряжении ОИБ имелись пароли всех боевых единиц. Только что пользы от этого, если противник в любой момент может все поменять.
Он уже заканчивал эту работенку, когда в дверях появилась заспанная Лея. У оибистов вытянулись фейсы, и девушка быстро сказала:
– Привет, гуманоиды. Я вот решила заглянуть с утра пораньше. По обмену опытом…
Фронтовая обстановка даже рафинированных интеллигентов автоматически делает на порядок похабнее, а Саня Челпанов и в мирное время не отличался избытком деликатности. Майор глубокомысленно заметил, осклабясь:
– Надеюсь, обмен опытом прошел успешно.
Богдан поспешил увести хихикающую Лею в другую комнату, где организовал импровизированный завтрак. Уминая бутерброды, она с недовольным видом раскритиковала бытовые условия на боевой позиции – ни тебе плиты, ни горячей кормежки, даже воду для кофе кипятильником греть приходится.
– К следующей войне организуем в лучшем виде, – пообещал Богдан.
– Ты уж постарайся, – извиняющим тоном потребовала Лея. – А как прошла ночь?
Он рассортировал впечатления, после чего признался, что примерно до половины первого было весьма неплохо, но потом начался Великий Трах, от которого весь личный состав до сих пор не оправился.
В кармане Черепа пискнул мобильник, сказавший голосом Челпанова:
– Давай сюда, тут шеф приехал. И подругу прихвати – вспомогательным войскам тоже не вредно послушать.
***
Окрестности Киева. Бункер Верховного командования.
– Второго дня с такими потерями мы не выдержим, – резюмировал Кутенко. – Если они до вечера выбьют нам еще тридцать процентов техники, нечем будет наносить повторный удар.
– Что предлагаешь? – хмуро осведомился Бунчук.
Разводя руками, генерал-майор признался:
– Ничего нового в голову не приходит. Продолжаем жесткую оборону. Англосаксы полвека не знали таких потерь. Рано или поздно у них не выдержат нервы.
Когда закончивший отчет начальник оперативного управления направился к выходу, Фердецкий с озабоченным лицом отложил трубку и вдруг свирепо осведомился:
– А скажите, паны генералы, чем сейчас ваши войска занимаются?
– Отбиваем воздушный налет, – уверенно ответил министр.
Побагровев, батька Роман выкрикнул:
– Не знаю, кого вы там отбиваете…
Не дожидаясь продолжения, Кутенко поспешил в свое хозяйство, где узнал причину президентского гнева: десять минут назад крылатые ракеты уничтожили резиденцию главы государства на Крещатике. Вторая новость оказалась еще неприятнее: перестали выходить на связь спутники «Вибух-2» и «Вибух-5». То ли ракетами с земли их достали, то ли лазерами. А может, хакеры постарались.
Остальные сообщения с полей сражений не отличались оригинальностью. Украинская армия рассредотачивалась поротно, чтобы не подставляться под массированные удары, но в Крыму самолеты НАТО преследовали буквально каждый взвод и каждый танк. Начались удары даже по зоне безопасности вдоль евразийской границы. Потери неуклонно росли, причем с обеих сторон. Сегодня Украина потеряла на земле и в воздухе 12 бомбардировщиков и до тридцати истребителей, сбив при этом от десяти до двадцати самолетов противника, а заодно покрошив неизвестное количество техники на авиабазах и авианосцах. Хуже было другое – в арсеналах с катастрофической скоростью таяли запасы зенитных ракет…
Вернувшись, он застал продолжение бурной сцены. Рассвирепевший Фердецкий бушевал, требуя немедленно покарать агрессора ракетным залпом по Вашингтону.
– Прямо в Белую хибару боеголовку всадить, чтобы не смели «голубые» на жовто-блакитных выгребываться! – выкрикивал президент. – Прямо в треклятый Оральный кабинет!
Кутенко присоединился к старшим командирам, убеждая «батьку» сдержать гнев и отложить возмездие до завтра, когда будут готовы пятый и шестой заряды.
– А как же седьмой, восьмой и девятый? – подозрительно спросил Фердецкий. – У нас же девять ракет.
Генералы переглянулись, и Панченко грустно сообщил:
– Никак нет, пан президент. Осталось всего семь. Две уничтожены.
– Когда? – опешил глава государства.
– Одна вчера, две сегодня, – сказал министр. – А завтра, когда смонтируют вархеды, наверняка число носителей станет еще меньше. Так что шести боеголовок хватит.
Фердецкий немного успокоился, и генералы без труда получили санкцию применить план «Туча».
***
Палестинская автономия. Аль-Рахмания.
– Запомни, от тебя не требуется лезть под пули, – по-русски предупредил Шенберг.
Яна из-под чадры привычно ответила встречным вопросом:
– С чего бы мне лезть под пули?
Половина сотрудников отдела, переодевшись в арабские бурнусы, собрались на третьем этаже недостроенного здания. Аль-Рахмания был палестинским поселком, но здесь обитали и арабы-христиане, с которыми израильтяне поддерживали вполне сносные отношения.
Под утро кто-то позвонил Яне и, передав привет от Арташеса, назвал адрес, по которому в ближайшие часы будут отсиживаться террористы. Шенберг поднял на ноги все министерство, договорился о сотрудничестве с верными людьми в палестинской полиции, подтянул к деревне подразделения спецназа. Сейчас боевики штурмового отряда «Иерихон», внешне неотличимые от аборигенов, закончили окружение дома, где якобы скрывалась банда.
Начался штурм. Яна увидела, как четверка спецназовцев, спустившись с крыши на тросиках, вломилась в открытые – жара, хвала Яхве! – окна подозрительной квартиры. Секундой раньше другие бойцы должны были проникнуть в убежище террористов через дверь. Выстрелов слышно не было – «Иерихон» сработал идеально. Через минуту после начала операции командир штурмовой группы доложил, что два террориста убиты, а еще пятеро захвачены живыми.
– Пошли, – скомандовал подполковник, устремившись к лестнице.
Пока они спускались, к дому напротив подкатил автобус, куда покидали пленных с мешками на головах, и машина немедленно умчалась. Оперативники гуськом направились к обезвреженной базе – теперь начиналась их работа. Из дверей уже высовывались любопытные соседи, но полицейский офицер грозно прикрикнул по-арабски, и зеваки моментально попрятались.
В коридоре растянулся ничком голый до пояса богатырь с пулевым отверстием под левой лопаткой. На бицепсе трупа был вытатуирован воющий волк, а чуть ниже наколоты надписи: «Буденновск», «Комсомольский» и «Ялта».
– Чеченец, – резюмировала лейтенант Словинская.
– Скажем так: воевал в Чечне и в Крыму, – уточнил Шенберг.
Квартира напоминала небольшой, но со вкусом подобранный арсенал. Оружие, средства связи и взрывчатка были просто великолепны – из новейших разработок ЦРУ и Пентагона. В назначении некоторых приспособлений шинбетовцы смогли разобраться лишь с помощью офицеров «Иерихона» – последние слыхали о подобных устройствах, но видели впервые.
После обыска личных вещей террористов оперативники обнаружили тетрадь с конспектами – почему-то на русском языке. Кто-то из недавних обитателей квартиры старательно записывал, как нужно закладывать фугасы и рассчитывать необходимые порции тротила, гексагена, пластита.
– Их готовили русские инструкторы? – хмуро спросил спецназовец.
Шенберг покачал головой.
– Сомневаюсь. Думаю, арестованные – выходцы из бывшего СССР. Кто-то тренировал их для совершения диверсий против Украины или России… Допрос покажет.
Когда они выходили из здания, местные жители уже начали подозревать, что нагрянули оккупанты, и вокруг собралась внушительная толпа. Еще немного – и могла вспыхнуть очередная стычка с киданием камней, воплями, неприцельной стрельбой и прочими народными забавами, за коими обычно следуют окружение деревни танками и ракетные залпы с боевых вертолетов. Не дожидаясь такой развязки, опергруппа «Шин-Бет» разбежалась по бронетранспортерам спецназа, и колонна на полной скорости покинула негостеприимный поселок.
«Кто бы не снаряжал эту банду – надо устроить большой скандал в прессе, – свирепо подумала Яна. – Для чего еще нужны бойфренды из числа журналистов…»
***
Москва. Останкино.
Галя приехала в Москву в середине дня. Странно было видеть мирный город, где не боятся воздушных налетов. Хотела сразу бежать на Лубянку, но потом решила сначала заскочить домой – не тащить же пацана в Министерство. Еще попортит чего. Бросив вещи и цыкнув на сына, чтобы не канючил, первым делом позвонила Давыдову:
– Викентий Олегович, я дома.
– Ну и правильно, – сказал полковник. – Чего тебе здесь делать. Выйдешь в ночную. Отдохни часика три – и будь готова. Твоя вахта начнется в полночь, за час до этого пришлю машину.
– А как дела на войне?
– Тебе лучше знать. Ты ж у нас под бомбами побывала.
Родители с легким ужасом глядели на дочь с внуком, вернувшихся из самого пекла. Впрочем, путешественники выглядели не слишком пострадавшими, а малой и вовсе без конца тараторил, перечисляя боевую технику, которую видел на близкой дистанции.
– Дедуля, меня мамин приятель на крейсере катал, а потом другой – на вертолете, – захлебывался Андрюша.
– Какие еще приятели? – зашипела галина мама. – Ты бы, вместо того, чтоб хахалей коллекционировать, тетку привезла.
Однако Галя не была настроена обсуждать свои курортные похождения.
– Мозгами твоя сестрица тронулась, – отмахнулась она. – Не захотела с нами сваливать, осталась развалюху от ракет защищать. А не то сидела бы сейчас с нами и охала с тобой на пару.
Начался дневной выпуск «Вестей», и Галя прилипла к телевизору. Судя по репортажам, украинцам удалось отразить ночной налет, и это немного утешало. «Вильну Украину» упомянули в числе кораблей, экипажи которых президент наградил орденами и медалями за успешную атаку вражеского флота.
Пока мама накрывала на стол, Галина залезла в Инет, надеясь получить более точное представление о военных событиях. Улов оказался небогатым.
Страничка «NATO must die!» на Yahoo бездействовала, а военно-морской сайт warships1.com выражал соболезнования по поводу мужчин и женщин, погибших на «Джимми Картере», «Тикондероге», «Арк Ройяле», «Харькове» и других кораблях, пострадавших за предшествующие сутки с небольшим. Официальный сайт правительства Украины заполонили фотографии сбитых самолетов и разрушенных гражданских объектов. Лишь на Lenta.ru она увидела выдержки из статьи в «Вашингтон пост»: по мнению пентагоновских деятелей, высокие потери НАТО во многом объясняются эффективным применением виртуального оружия.
– Наши постарались, – удовлетворенно предположила лейтенант Дутова. – Или Робби с Артефактом. Короче говоря, надо на работу ехать.
Она в лишний раз убедилась: никакие СМИ, никакой Инет не способны дать полной информации. Самые осведомленные люди обосновались по соседству с «Детским миром».
***
Вашингтон. Белый Дом.
– Послезавтра они собираются вызвать меня на допрос в Сенат, – жеманно сообщил Уайлер. – Этот противный прокурор почти убедил законодателей.
– Да, сэр, я слушал новости, – терпеливо сказал Сильвероу.
Хэдден, сидевший в кресле у стенки, провозгласил суровым тоном:
– Генерал, у вас осталось сорок часов. В полдень субботы мы должны одержать победу.
– Над сенаторами? – меланхолично переспросил военачальник.
Госсекретарь поперхнулся следующей фразой. Он пристально поглядел на Сильвероу, однако тот сохранял невозмутимость, и Хэдден припрятал подальше возникшие подозрения. Разумеется, ему только показалось, что у туповатого служаки Чарльза Сильвероу могут быть какие-нибудь чувства. В том числе и чувство юмора.
Нервно поморщившись, Дик сказал:
– Нет, генерал. Я имел в виду победу над Украиной.
Председатель ОКНШ понимающе наклонил голову и осведомился, не смущают ли администрацию непривычно высокие потери, которые несет миротворческая группировка. Ему ответили, что смущают, но это сейчас не слишком важно. Ничего другого Сильвероу не ожидал: разумеется, штатские ублюдки просто не понимали, какой катастрофой оборачивалась их авантюра.
Сбито почти сорок самолетов, тридцать получили повреждения и нуждаются в заводском ремонте, еще около семидесяти уничтожены на аэродромах. Да что там самолеты – погибли крейсер, многоцелевая субмарина, эсминцы и фрегаты. Такого не случалось ни в одной локальной войне, начиная с Кореи…
– Какие будут указания? – покорно спросил генерал.
Президент томно промурлыкал:
– Мне нужна победа. Или хотя бы эффектный результат. Например, десантники захватят Киев и арестуют Фердецкого.
– Можно просто убить его, – уточнил Хэдден.
Сильвероу предвидел подобную директиву, а потому немедленно раскрыл соответствующий файл на лаптопе и зачитал соображения штабных аналитиков.
– Необходимо усилить группировку, – сказал он. – Англичане уже отправили свой третий авианосец на смену поврежденному «Арк Ройялу». Вот список кораблей, которые мы можем немедленно послать в Черное море. Авианосец «Индепенденс» из Гибралтара и «Констеллейшн» из Норфолка готовы выйти в море в течение суток. Еще через неделю смогут двинуться через океан «Нимитц» и «Джордж Вашингтон». Кроме того, крейсера, ударные субмарины и так далее…
Уайлер без интереса пробежал глазами названия двух десятков кораблей и кивнул:
– Я подпишу приказ. Что еще, Чарли?
– Еще нужно перегнать в Европу примерно двести самолетов, чтобы заменить вышедшие из строя. Я уже поручил тактическому авиационному командованию подготовить такой перелет с двумя дозаправками над океаном.
– Это гарантирует быструю победу? – заинтересовался Хэдден.
– Это гарантирует, что послезавтра мы сможем поднять в воздух достаточное число боевых машин. Думаю, дней через пять удастся уничтожить авиацию и ПВО противника.
– Действуйте, Чарли…– Дик Уайлер вздохнул, томно поглядывая на генерала. – Надеюсь, вы принесли текст приказа?
Сильвероу твердо отверг настойчивые попытки президента оставить его на ужин. Когда машина председателя ОКНШ покинула двор Белого Дома, генерал увидел перед резиденцией главы государства сразу три пикета.
Сексуальные меньшинства ходили по кругу, держа плакаты с надписями: «Дик, прекрати геноцид голубых» и «Дик, мы не любим тебя». Рядом стояли полсотни натуралов, потрясавших письменными призывами вроде «Педераста – в отставку». Особняком теснились угрюмые личности, требовавшие прекратить бесчеловечные преследования сексуальных маньяков.
***
Москва. Офис фирмы «Легион».
Череп записал ей на диск обзор ночного сражения, совместив компьютерную графику с видеокадрами, которые снимали спутники. Народ в «Легионе» с большим интересом посмотрел фильм, оживленно комментируя действия сторон и, особенно, виртуальные аспекты битвы.
Успех контрудара произвел впечатление. Даже Шаман пару раз выкрикивал «рулез» и «мастдай». Только Марцелл, лучше остальных понимавший законы современной войны, без конца хмурился и, когда файл dvd-формата подошел к концу, сказал без энтузиазма:
– Нечего радоваться. Хохлам хана.
– Ты че, попкорна объелся? – захохотал Дублон. – Навтыкали по первое число мерканосам!
Продолжая морщиться, Эрнест покачал головой.
– Я видел только сумбурные атаки с очень низкой эффективностью, – мрачно проговорил он. – Они должны были бросить все силы и потопить хотя бы один авианосец. А вместо этого угробили половину своих бомберов при весьма сомнительном результате…– Марцелл помолчал, раздумывая. – Нет, не спорю, результат есть, но повторить такую атаку хохлы уже не смогут.
Его пессимизм казался неуместным, однако Шаман привык верить Леонтьеву, когда разговор касался стратегии – будь то стратегия военная или коммерческая. Поэтому главный «легионер» предложил не спорить, а заняться делом.
Чтобы немного развеяться, Эрнест еще раз прокрутил кадры потопления крейсера. Его губы непроизвольно сложились сардонической усмешкой, и Марцелл проворчал:
– Если безумная единица атакует врага сблизка, то начинается ближайший бой.
– Приелись уже русификаторные шутки, – недовольно сказала Лея. – Придумайте что-нибудь новое.
– Будем оригинальны, – согласился Марцелл.
Он решительно задействовал краккер, но обломался, не смог залезть, куда собирался, и сказал удивленно:
– Очень твердая фигня.