Кроме того, в кармане Грегора Оста лежало перехваченное письмо Юлиуса Олендорфа Курту Краузе. Судя по штемпелю на конверте, Олендорф служил в той самой группе войск генерала фон Штумпфа. Значит, он и мог решить сомнения Фогта в отношении Краузе. Завтра или послезавтра Ост встретит Олендорфа, покажет ему Курта Краузе и тогда, наконец, все выяснится.
Вскоре помощники прибыли. Ост усадил их в машину и повёз в гостиницу. Там, у её входа, агентов обнаружила Марта…
В тот вечер генерала Вейса ждала ещё одна неожиданность. Зазвонил вновь берлинский телефон. Переговорив, генерал поспешно набрал номер Вальтера Гасселя.
— Готовьте свой товар, — сказал он, — поедете его продавать… Нет, не завтра, а сегодня, сейчас.
— Что-нибудь случилось? — опросил Гассель.
— Нет. Впрочем, не знаю. Таков приказ. О транспорте не беспокойтесь. Все будет обеспечено.
Завтра!.. Аскер шумно вздохнул и прижал руки к разгорячённому лбу. Да, завтра многое должно произойти…
Утром Аскер принял голодный душ, побрился. Вернувшись из умывальной в номер, он не застал там Орентлицера. Впрочем, поглощённый своими мыслями, он и не заметил его отсутствия.
Разведчик спустился в ресторан, позавтракал, затем вывел автомобиль и поехал к стадиону.
Стадион был за городом. Аскер подъехал к нему, когда матч уже начался. Он поставил машину и торопливо направился к трибунам.
Разная собралась здесь публика. Часть мест занимали солдаты и раненые из соседнего госпиталя, какие-то штатские. На правом крыле особняком разместилась большая группа офицеров.
Ряд за рядом осматривал Аскер трибуны, пока не увидел «Бешеного». С ним был и Хаммер. Они напряжённо следили за игрой. «Бешеный» выглядел теперь не холодным, замкнутым человеком, как в тот вечер, когда Аскер впервые увидел его, — но обычным футбольным зрителем. Он громко аплодировал, когда брала верх команда, за которую «болел», ёрзал на месте и жмурился при удачах её противника.
Аскер перевёл взгляд на поле. Класс игры армейской команды был невысок — он в этом убедился ещё на тренировке. Сейчас стало ясно, что очень посредственен и противник. Команды играли плохо и грубо. Футболисты кучей кидались за мячом, оставляя ворота без достаточной защиты, мешали друг другу, горячились.
Армейские футболисты были одеты в светлые футболки, их противники — в темносиние. Команда, в которой скоро предстояло действовать Керимову, проигрывала уже 1:0. Душой её был лейтенант Зейферт. Он из кожи вон лез, чтобы сравнять счёт. Вот он получил мяч, обработал его и пошёл к воротам противника. Наперерез устремились защитники. Один из них нагнал Зейферта и сильно ударил по ноге. Зейферт вскрикнул и упал, его унесли с поля на руках.
Вскоре истекло время первой половины матча.
Аскер обернулся к трибунам, отыскивая «Бешеного». Тот был мрачен и громко выражал своё негодование по поводу действий судьи, который, как он считал, был во всем виноват. Хаммер пытался его успокоить, но тщетно. Гассель был убеждён, что для армейцев все кончено. Их капитан выбыл из игры. Его не заменишь: есть запасные, но это далеко не то, что нужно. А раз так, то проигран и матч. Ничто уже не могло спасти команду от поражения.
Выйдя на поле, Керимов увидел, что произошли изменения и в команде противника. Появился футболист, которого не было до перерыва. Вот этот игрок, которого все звали Вилли, принял передачу, перевёл мяч с ноги на ногу и устремился вперёд. Аскер помчался к нему, чтобы отобрать мяч. Тот увернулся. Аскер просрочил мимо. Он остановился и кинулся назад, но было поздно. Вилли успел уйти далеко вперёд. Он обвёл одного защитника, другого, остался один на один с вратарём и сильно ударил. Мяч прошёл чуть выше ворот.
«Ого, — подумал Аскер, — он умеет играть!»
Зрителям Вилли был хорошо известен. Подбадриваемый их одобрительными криками, он стремительно перемещался по полю, завязывал острые комбинации, распределял мячи, часто выходил вперёд, угрожая воротам «светлых».
Гул на трибунах не утихал. Однако прошло немного времени, и новый полузащитник армейской команды стал портить игру блестящего нападающего. Он вовремя оказывался на нужном месте, опережая противника и перехватывая предназначенные ему мячи. Когда же лидер противников армейцев, быстроногий форвард в тёмной фуфайке, все-таки получал мяч, Аскер появлялся на его пути преградой, которую можно только таранить. Так именно и попытался поступить Вилли, но получил отпор, не удержался на ногах и упал.
Подобные эпизоды происходили все чаще. Вскоре даже самые неискушённые в футболе люди стали понимать, что простая, не блещущая эффектами игра полузащитника в светлой футболке была игрой высокого класса.
Но лидер «тёмных» не думал отступать. Вот он обманул сторожей и ушёл вперёд, на ходу передав мяч в район штрафной площадки противника. Аскер помчался туда. Делать это ему вовсе не следовало, ибо мяч тотчас же вернулся к Вилли, оказавшемуся открытым. Отчаянным броском метнулся к нему Аскер, но опоздал. Тот ударил и вогнал мяч в ворота.
Трибуны восторженно зааплодировали. Однако счёт 2:0 продолжался ровно минуту. Тотчас же после свистка судьи Аскер разыграл с одним из партнёров молниеносную комбинацию, оказался на штрафной площадке противника и ударил. Вратарь отбил мяч в поле. Аскер настиг его, ударил снова и сквитал один гол. Вся комбинация была проделана мастерски и вызвала одобрение зрителей.
Прошло четверть часа, и полузащитник «светлых» вновь заставил вратаря противника вынуть мяч из сетки. Счёт сравнялся.
Обе команды прилагали отчаянные усилия, чтобы забить решающий мяч. В конце концов это удалось Аскеру. Правда, последний удар произвёл не он, а какой-то другой футболист, но все видели, что инициатором комбинации был он, новый игрок. И за это ему восторженно рукоплескали трибуны, когда матч был закончен.
— Хелло, дружище!
Аскер вздрогнул. В дверях стоял улыбающийся Хаммер. За ним виднелся Вальтер Гассель.
Немцы подсели к Аскеру, с уважением его оглядели.
— Ну и ну, — сказал начальник шпионской школы. — Вы удивили меня, оберштурмфюрер Краузе. Кто мог бы предположить, что в нашем городе скрываются такие таланты?
— Даже я ничего не знал! — воскликнул Рудольф Хаммер.
Аскер скромно улыбнулся.
— Вы переоцениваете и меня, и мои таланты, — сказал он, снимая бутсу.
— Ни слова больше, — прервал его хромой. — Я кое-что смыслю в футболе. И я могу сказать, что никогда ещё… Впрочем, обо всем мы поговорим после.
— Одевайтесь скорее — и едем, — сказал Хаммер.
— Куда? — удивился Аскер, хотя все в нем пело и ликовало.
— Не задавайте праздных вопросов. — Пилот встал. — Едем ко мне. Все трое.
Аскер счёл уместным промолчать и пожать плечами.
Через четверть часа они вышли из раздевалки.
Хаммер указал на стоявший неподалёку большой автомобиль.
— Прошу в машину.
Аскер оглядел сгрудившиеся возле стадиона автомобили, отыскивая свою машину. Её не было видно. Автомобили, отчаянно гудя, разъезжались. Когда стало немного просторнее, «штеер» обнаружился. Он стоял у дальнего конца стадиона. И в нем сидел незнакомый офицер. Весь его вид выражал ожидание, нетерпение. Офицер внимательно разглядывал выходящих со стадиона людей, время от времени призывно сигналил. У Аскера пересохло во рту, он догадался: это Юлиус Олендорф — автор перехваченного письма, о котором говорила Анни Гельвиг!
Олендорф приехал этим утром. Дежурный, к которому он обратился, не знал, как найти Курта Краузе, но указал, где тот квартирует. В гостинице Краузе тоже не оказалось. Тогда Олендорф вышел побродить, увидал афиши, извещавшие о футбольном матче, поехал на стадион. И здесь обнаружил знакомый автомобиль — он продал его Краузе только полгода тому назад. Олендорф влез в него, решив устроить приятелю сюрприз.
Керимов понял: Олендорф будет ждать Курта Краузе, не дождавшись — пойдёт его искать, не найдя — поднимет тревогу.
Надо было немедленно действовать, попытаться выиграть время.
— Минуточку, — сказал Аскер спутникам, — я вижу знакомого офицера и попрошу отвести мою машину к гостинице.
И он направился к белому автомобилю.
— Здравствуйте, — сказал он, подойдя. — Насколько я понимаю, вы Юлиус Олендорф?
— Да, — сказал офицер, — но я…
— Вы хотите спросить, как я догадался? Очень просто: я приятель Курта Краузе, он мне сообщил о вашем письме, сказал, что ждёт вас. Он в восторге от машины и, конечно, не раз рассказывал, как уговорил вас продать её.
— О, это меняет дело. — Олендорф улыбнулся и протянул Керимову руку. — Надеюсь, ветрогон Курт не успел ещё перепродать «штеер»? Но где он сам? Здесь его машина, его приятель, и нет самого Курта!
— На рассвете он отправился по заданию. И попросил меня: если вы вдруг явитесь в гостиницу, устроить в его номере. Он будет вечером или завтра утром. Вот ключ, я на всякий случай забрал его, когда уезжал на стадион. Запомните: второй этаж, номер двести семнадцать.
— Хорошо… Не захватите ли вы меня с собой?
— Я как раз хотел просить… Понимаете. Курт одолжил мне машину, и я приехал сюда… А теперь встретился с друзьями, должен отправляться с ними. Вот что: садитесь в свой «штеер» и отправляйтесь в гостиницу. Я скоро вернусь, вечер мы можем провести вместе.
И Аскер, улыбаясь, передал Олендорфу ключ от зажигания.
— Чудесно! — воскликнул Олендорф.
Офицеры вновь пожали друг другу руки. «Штеер» укатил.
Аскер проводил его взглядом, облегчённо перевёл дыхание, вернулся к поджидавшим его Хаммеру и Гасселю.
— Едем, — сказал он, садясь и захлопывая дверку.
Минут через сорок автомобиль остановился у дома Хаммеров.
— Хозяйничать придётся мне, — сказал Рудольф Хаммер, вылезая из машины. — Отца нет, он в отъезде.
Гости поднялись наверх, в комнату гауптмана. Здесь все трое уселись вокруг столика. Появилось пиво и папиросы. Но вот прозвучал сигнал машины. Рудольф Хаммер подошёл к окну.
Возле штакетника, ограждавшего загородный коттедж Хаммеров, стоял автомобиль, из которого вылезал Хаммер-старший. Навстречу ему спешила горничная. Она приняла у хозяина саквояж и плащ.
— Ну, вот и отлично, — сказал пилот. — Вернулся папаша… Бедняга, он устал! Старик совершенно не бережёт себя. Он отмахал за двое суток километров пятьсот. Что поделаешь, теперь не проходит и дня, чтобы где-нибудь не взбунтовались пленные. Их приходится усмирять. А отец, как говорят, делает это лучше других…
Скоро где-то гулко ударил колокол.
— Прошу вниз, — сказал Рудольф Хаммер. — Будем обедать.
В большой столовой с панелями из тёмного дерева было накрыто на пять персон. Здесь хозяйничала фрау Хаммер, крупная, дородная женщина, обладательница мускулистых рук и хрипловатого контральто. Супруг был тоже высок, но тощ и бесцветен.
Обед прошёл в тишине. Шеф гестапо молчал и не поднимал глаз от еды. После того как было выпито по рюмке апельсиновой водки, Хаммер-старший собственноручно прикрыл графин хрустальной пробкой, многозначительно посмотрев на сына.
— Тебе сегодня лететь, — коротко заметил он.
После обеда мужчины прошли в библиотеку. Хозяин дома уселся на диван, остальные разместились вокруг. Подали кофе. Рудольф Хаммер и Гассель стали рассказывать о матче, не скупясь на комплименты в адрес Аскера. В глазах гестаповца промелькнул интерес. Он высказал сожаление по поводу того, что не смог побывать на стадионе.
Долго продолжалась беседа. Старый немец в окружении молодых людей, мирно беседующих в уютном уголке комнаты, — это была идиллическая картина. И трудно было поверить, глядя на них, что идёт война, в которой все четверо принимают самое, активное участие.
Зазвонил телефон. Старик снял трубку. Аскер видел, как по мере разговора меняется лицо Хаммера-старшего. Сейчас перед ним сидел уже не добродушный хозяин, но беспощадный полицейский.
А шеф гестапо нервничал все больше.
— Черт вас знает, что вы там все делаете, — раздражённо говорил он. — Достаточно отлучиться на сутки, и уже… Как случилось, что упустили этого типа?.. А где он живёт? Ага, в гостинице!..
Аскер осторожно опустил руку в карман, где всегда носил маленький пистолет, отодвинул кнопку предохранителя.
Хаммер-старший встал, заканчивая разговор.
— Проверьте лично, перекрыты ли все дороги. Он, конечно, попытается выбраться из города. И строгая проверка на вокзалах и аэродроме. Докладывать каждый час. За этого фон Герхарда, или как там он ещё, вы отвечаете лично.
Он положил трубку, поднял глаза на сына и гостей.
— Я должен работать… Идите и веселитесь. А мы займёмся делами.
— Что-нибудь случилось? — простодушно спросил пилот.
— Да, — старик пожевал губами. — Обнаружили вражеского разведчика… Вернее, его следы…
Хозяин дома вышел. Вслед за тем покинули библиотеку и молодые люди.
— Идёмте наверх, — предложил Рудольф Хаммер. — У меня там запас ликёра, и никто не помешает.
Поднимаясь по лестнице. Аскер вспомнил все то, что знал о фон Герхарде, свои встречи с ним, проверку, устроенную с письмами. Конечно же, он должен был обо всем догадаться раньше, много раньше! Правда, он подозревал что-то, но дальше этого дело не шло. И теперь над чехословацким разведчиком нависла опасность, а он. Аскер, ничего не может предпринять, чтобы отвести её!.. Не может, ибо сам накануне провала, должен покончить сегодня с порученным заданием и немедленно уходить.
Гости поднялись в комнату лётчика. Хаммер-младший извлёк из шкафчика бутылку и рюмки.
Однако попробовать ликёр не пришлось. Прозвучал сигнал воздушной тревоги. Где-то грохнул первый взрыв, заставивший задребезжать окна генеральского особняка.
— В убежище! — крикнул Хаммер.
Бомбоубежище было вырыто в саду и представляло собой прочное сооружение с массивным бетонным потолком. Там собрались хозяева дома и Гассель с Аскером. Все уселись на расставленные вдоль стен стулья. Здесь было довольно просторно, стояла кое-какая мебель. Чувствовалось, что убежищем пользуются часто.
Взрывы, следовавшие один за другим, внезапно прекратились. Аскер уже решил было, что налёт закончен, но вдруг неподалёку загремело снова.
— Вторая волна, — сказал Рудольф Хаммер.
Стены убежища потряс особенно сильный взрыв. Фрау Хаммер вскрикнула и взяла мужа за руку.
— Черт!.. Этого не выдержишь долго, — проворчал шеф гестапо.
— Мы отомстим жестоко. И я сделаю это сегодня! — Хаммер-младший встал.
— А я уже сделал. Вчера. Вернее, ночью, — сказал Гассель.
— Как? — Хаммер удивлённо поднял плечи. — Ведь должен был я?..
— Да. Но вечером был получен срочный приказ. И они уже там… Я вернулся только под утро…
Разговор вёлся намёками, однако Аскеру все было ясно. По каким-то причинам, выброска очередной группы шпионов ускорена. И, возможно, сейчас где-нибудь в тылу советских войск новая группа агентов Гасселя уже начинает свою грязную работу!..
Аскер был подавлен. Он готов был уничтожить всех, кто находился в бомбоубежище. Но что это даст? Нет, надо действовать по-другому. Он не смог помешать переброске шпионов через линию фронта, значит, должен обеспечить её ликвидацию там, на месте.
Но как это сделать? Будь у него время, он бы нашёл верное, безошибочное решение. Теперь же, когда у стадиона он обнаружил дружка Краузе Юлиуса Олендорфа, все выглядело по-другому. Времени, чтобы действовать неторопливо, с тщательной подготовкой, уже не имелось. В его распоряжении были лишь жалкие часы, пока Оландорф не догадается обо всем… До утра он, пожалуй, будет молчать и ждать. Но только до утра, а может быть, и того меньше.
И Аскер решился на крайние меры.
Бомбёжка закончилась. Все вернулись в дом.
Аскер сказал Хаммеру:
— Уже поздно. Вам надо отдохнуть перед ночной работой. Предлагаю следующее: я провожаю нашего гостя, возвращаюсь и отвожу на аэродром вас. Мне все равно делать нечего, сегодня воскресенье.
— Это мысль, — Хаммер кивнул. — Заодно вы приведёте с аэродрома машину.
Против этого плана не возражал и Гассель. Закончив выброску агентуры, он имел свободный день и решил провести его в городе.
Гости распрощались с хозяином, уселись в машину Хаммеров и тронулись в путь. Правил Аскер, которому уставший после ночной операции Гассель охотно уступил руль.
Вечерело. Машина мчалась по пустынной дороге. Аскер снова и снова перебирал в сознании детали предстоящего дела. Приближались минуты, ради которых он потратил столько энергии, сил… Ещё немного, ещё десять-пятнадцать километров, и он начнёт приводить в действие свой замысел — отчаянно трудный и дерзкий, но единственно пригодный для того, чтобы обезвредить шпионов вместе с их руководителем.
Прошло несколько минут. Ровное покачивание машины, однообразный ландшафт действовали усыпляюще. Гассель привалился к дверке кабины и задремал.
Машина достигла развилки дорог. Левое шоссе вело к городу, правое — в сторону едва различимого на горизонте леса. Автомобиль свернул направо. Он шёл с большой скоростью. Лес, казалось, сам торопливо двигался навстречу. Вскоре по сторонам замелькали деревья.
На ухабе машину сильно тряхнуло. Гассель приоткрыл глаза. Он видел, как его спутник остановил автомобиль и вылез из кабины. «Очевидно, что-нибудь с мотором», — сонно шевельнулось в голове начальника шпионской школы.
Вскоре Гассель почувствовал, что галлюцинирует. Чудилось, будто кто-то трогает за плечо, а затем оберштурмфюрер Курт Краузе целится в него из пистолета. Гассель мотнул головой, чтобы отогнать нелепое видение, но оно не исчезало. Напротив, ко всему раздался ещё и голос Краузе, требовавший, чтобы он, Вальтер Гассель, поднял руки.Это уже было слишком! Начальник шпионской школы рванулся, больно обо что-то ударился головой и вдруг понял, что вовсе не галлюцинация и перед ним не видение, а сам Курт Краузе!
— Руки, — повторил вполголоса Аскер, держа Гасселя под прицелом. — Выше руки, ну!
Ошеломлённый Гассель поднял руки. Аскер шевельнул стволом пистолета, приказывая выйти из машины. Гассель повиновался. Разведчик повернул его кругом, ощупал и вытянул из заднего кармана брюк тяжёлый, тёплый браунинг. Гассель был связан; ему заткнули рот и усадили на прежнее место.
Машина тронулась.
Ещё километр проехал автомобиль. На крутом повороте, когда он притормозил, из кустов вышел человек.
— Стой! — скомандовал он, держа наготове автомат.
Машина стала. Аскер узнал и голос, и нескладную фигуру. Это был его сосед по номеру обер-лейтенант Орентлицер.
— Вы? — удивлённо воскликнул фашист и шагнул к машине.
Аскер вскинул руку с пистолетом и выстрелил сквозь стекло бокового окна. Орентлицер упал.
Машина, вновь пошла по лесной дороге, а когда дорога кончилась, — пряма по лесу, петляя между стволов. Стало прохладнее, ветерок донёс запахи близкого болота. И тогда Аскер нажал кнопку на руле. Раздались резкие звуки автомобильной сирены.
Лес населяли те, за которыми охотился Иоганн Вейс. И сейчас за автомобилем следили две пары глаз. Одна принадлежала высокому пожилому человеку, бледному и истощённому, одетому в жёлтое кожаное пальто, другая — широкоплечему крепышу в клетчатой куртке, охотничьих бриджах и высоких мотоциклетных ботинках на шнуровке.
— Провокация? — по-немецки спросил спутника человек в кожаном пальто, всматриваясь туда, откуда доносились настойчивые автомобильные гудки.
— Думаю, что провокация, — ответил тот, мешая немецкие и украинские слова. — Леший знает, зачем их только принесло сюда.
Из чащи вынырнул третий обитатель леса.
— Ну? — обернулся к нему человек в кожаном пальто.
— Лес чист, — ответил прибывший, недоуменно пожимая плечами. — Очень странно, но, кроме этой машины — больше никого. Ничего не понимаю!..
— Значит, возможно, что и не провокация…
Разговор оборвался. Показался автомобиль. Он вынырнул из неглубокой ложбины и теперь, гудя мотором, с трудом продирался сквозь заросли. По лакированным бокам машины с шумом хлестали ветви.
— Идёмте, — решительно сказал тот, что был в мотоциклетных ботинках. — Они нисколько не маскируются, сигналят, будто ищут кого… А в лесу одни мы. Значит, возможно, что к нам. Был же у нас вчера один гость!..
— Выйдем все трое, — распорядился человек в кожаном пальто. — Приготовить оружие!
Увидев людей с винтовками, Аскер остановил автомобиль, выключил мотор я неторопливо вылез. Он спокойно оглядел тех, что стояли перед ним, поднял руки.
— Что вам надо? — спросил человек в кожаном пальто. — Кто вы такой?
— В этом лесу находится группа антифашистов, бежавших из лагерей. И я знаю: это вы. Мне известно, что группой руководит Оскар Шуберт. Кто из вас Шуберт? Мне надо поговорить с ним.
Люди молчали.
— У меня в кобуре оружие, — сказал Аскер. — Ещё два пистолета в карманах. Возьмите их и разрешите опустить руки.
Антифашисты переглянулись. Человек в мотоциклетных ботинках забрал у Керимова оружие. Затем заглянул в автомобиль, обернулся к товарищам.
— Этот другой связан! — воскликнул он. — Распутать?
— Не надо! — Аскер шагнул вперёд. — Кто же из вас Оскар Шуберт?
— Шуберт перед вами, — сказал человек в кожаном пальто. — Опустите руки.
— Я советский разведчик. А тот, что в машине, начальник школы фашистских шпионов. Только минувшей ночью очередная группа его людей заброшена в Советский Союз. Это диверсанты и убийцы. Их надо обезвредить. Мне не удалось это сделать здесь, на месте. И я решил изъять начальника школы, чтобы допросить… Вы должны помочь мне, товарищи!
— А где вы узнали моё имя и вообще о нас? — спросил Шуберт.
— В местном абвере. Вы раскрыты и должны уходить: готовится операция, чтобы ликвидировать группу… Кстати, я только что убил фашиста, который наблюдал у опушки леса.
В продолжение этого разговора Шуберт с возрастающим вниманием вглядывался в лицо пленного. Затем он подошёл к машине и вытащил изо рта «Бешеного» платок.
— Вальтер Гассель? — воскликнул он.
— Вы знаете его? — Аскер был поражён.
— Да, мы с ним хорошо знакомы, — Шуберт невесело усмехнулся. Он выпрямился, обернулся к разведчику, протянул руку. — Теперь я верю вам. Хотя поверил бы и так, без этого… Чем мы можем помочь?
Аскер отвёл его в сторону, торопливо заговорил.
— Надо допросить Гасселя. Он сопровождал агентуру, сам выбрасывал с самолёта. Значит, знает о ней все: что за люди, каков их облик и документы, куда заброшены, задание, пароли, явки и прочее.
— Все это так, — задумчиво проговорил Шуберт. — Но какая цена полученным сведениям, если их не переправить немедленно через фронт? А у меня нет связи. У вас, видимо, тоже.
Аскер вздохнул.
— Только раз смог прийти связной. Больше не появлялся… Не сумел или был перехвачен и погиб. — Он снял фуражку, провёл рукой по лбу. — Сам доставлю! И, если посчастливится, уже сегодняшней ночью. Есть один план…
Гасселя отвели в глубь леса. Начался допрос. Аскер потребовал, чтобы он рассказал о школе и заброшенной агентуре. Пленный молчал. Разведчик повторил вопросы, но с тем же результатом.
— Тогда вы будете уничтожены. — Аскер пожал плечами. — Сейчас, на месте!
— Мне все равно конец, — гордо сказал Гассель. — Только развяжите руки и дайте сигарету. А потом я готов…
— Позируете? — усмехнулся Шуберт. — Позируете и любуетесь собой… Хорошо, вот последняя в вашей жизни сигарета. Курите!
Гассель взял сигарету, зажёг. Пальцы его дрожали. Сигарета выпала.
— Ого, да вы ещё и трус ко всему! — Шуберт встал, засунул руки в карманы. — Вот что, Вальтер Гассель, кто-кто, а уж я знаю, что вовсе вы не герой. Вы — трус, хотите жить и ради этого готовы на любой шаг. Вы предадите родину, отца — только чтобы жить!..
Гассель молчал.
— Вы знаете, меня, Гассель, — тихо с силой продолжал Шуберт. — И я обещаю: вы будете жить. Конечно, если окажете все.
— Хорошо, — поднял голову Гассель.
…Через час Аскер закрыл блокнот. Там были подробные данные и о школе, и о заброшенной агентуре. Но какие-то сомнения, возникшие в процессе допроса, не оставляли разведчика. Что-то было не так. Слишком уж быстро «сломался» Гассель, слишком подробно и откровенно рассказывал.
Вскоре помощники прибыли. Ост усадил их в машину и повёз в гостиницу. Там, у её входа, агентов обнаружила Марта…
В тот вечер генерала Вейса ждала ещё одна неожиданность. Зазвонил вновь берлинский телефон. Переговорив, генерал поспешно набрал номер Вальтера Гасселя.
— Готовьте свой товар, — сказал он, — поедете его продавать… Нет, не завтра, а сегодня, сейчас.
— Что-нибудь случилось? — опросил Гассель.
— Нет. Впрочем, не знаю. Таков приказ. О транспорте не беспокойтесь. Все будет обеспечено.
3
Раздевшись, Аскер скользнул под одеяло. Он лежал в темноте с широко открытыми глазами, плотно сжав губы и сцепив на груди пальцы. Кто взял адресованное Курту Краузе письмо? И почему взяли? Что это, обычная проверка, вроде той, которую он устроил фон Герхарду, или же какие-то подозрения? Ничего этого Аскер не знал. В голове тяжело ворочался клубок мыслей. Одна догадка сменяла другую. Но все это были только догадки. Они ничего не прояснили. Быть может, завтра он что-нибудь установит?Завтра!.. Аскер шумно вздохнул и прижал руки к разгорячённому лбу. Да, завтра многое должно произойти…
Утром Аскер принял голодный душ, побрился. Вернувшись из умывальной в номер, он не застал там Орентлицера. Впрочем, поглощённый своими мыслями, он и не заметил его отсутствия.
Разведчик спустился в ресторан, позавтракал, затем вывел автомобиль и поехал к стадиону.
Стадион был за городом. Аскер подъехал к нему, когда матч уже начался. Он поставил машину и торопливо направился к трибунам.
Разная собралась здесь публика. Часть мест занимали солдаты и раненые из соседнего госпиталя, какие-то штатские. На правом крыле особняком разместилась большая группа офицеров.
Ряд за рядом осматривал Аскер трибуны, пока не увидел «Бешеного». С ним был и Хаммер. Они напряжённо следили за игрой. «Бешеный» выглядел теперь не холодным, замкнутым человеком, как в тот вечер, когда Аскер впервые увидел его, — но обычным футбольным зрителем. Он громко аплодировал, когда брала верх команда, за которую «болел», ёрзал на месте и жмурился при удачах её противника.
Аскер перевёл взгляд на поле. Класс игры армейской команды был невысок — он в этом убедился ещё на тренировке. Сейчас стало ясно, что очень посредственен и противник. Команды играли плохо и грубо. Футболисты кучей кидались за мячом, оставляя ворота без достаточной защиты, мешали друг другу, горячились.
Армейские футболисты были одеты в светлые футболки, их противники — в темносиние. Команда, в которой скоро предстояло действовать Керимову, проигрывала уже 1:0. Душой её был лейтенант Зейферт. Он из кожи вон лез, чтобы сравнять счёт. Вот он получил мяч, обработал его и пошёл к воротам противника. Наперерез устремились защитники. Один из них нагнал Зейферта и сильно ударил по ноге. Зейферт вскрикнул и упал, его унесли с поля на руках.
Вскоре истекло время первой половины матча.
Аскер обернулся к трибунам, отыскивая «Бешеного». Тот был мрачен и громко выражал своё негодование по поводу действий судьи, который, как он считал, был во всем виноват. Хаммер пытался его успокоить, но тщетно. Гассель был убеждён, что для армейцев все кончено. Их капитан выбыл из игры. Его не заменишь: есть запасные, но это далеко не то, что нужно. А раз так, то проигран и матч. Ничто уже не могло спасти команду от поражения.
4
Началась вторая половина матча. В неё военная команда вступила с новым полузащитником.Выйдя на поле, Керимов увидел, что произошли изменения и в команде противника. Появился футболист, которого не было до перерыва. Вот этот игрок, которого все звали Вилли, принял передачу, перевёл мяч с ноги на ногу и устремился вперёд. Аскер помчался к нему, чтобы отобрать мяч. Тот увернулся. Аскер просрочил мимо. Он остановился и кинулся назад, но было поздно. Вилли успел уйти далеко вперёд. Он обвёл одного защитника, другого, остался один на один с вратарём и сильно ударил. Мяч прошёл чуть выше ворот.
«Ого, — подумал Аскер, — он умеет играть!»
Зрителям Вилли был хорошо известен. Подбадриваемый их одобрительными криками, он стремительно перемещался по полю, завязывал острые комбинации, распределял мячи, часто выходил вперёд, угрожая воротам «светлых».
Гул на трибунах не утихал. Однако прошло немного времени, и новый полузащитник армейской команды стал портить игру блестящего нападающего. Он вовремя оказывался на нужном месте, опережая противника и перехватывая предназначенные ему мячи. Когда же лидер противников армейцев, быстроногий форвард в тёмной фуфайке, все-таки получал мяч, Аскер появлялся на его пути преградой, которую можно только таранить. Так именно и попытался поступить Вилли, но получил отпор, не удержался на ногах и упал.
Подобные эпизоды происходили все чаще. Вскоре даже самые неискушённые в футболе люди стали понимать, что простая, не блещущая эффектами игра полузащитника в светлой футболке была игрой высокого класса.
Но лидер «тёмных» не думал отступать. Вот он обманул сторожей и ушёл вперёд, на ходу передав мяч в район штрафной площадки противника. Аскер помчался туда. Делать это ему вовсе не следовало, ибо мяч тотчас же вернулся к Вилли, оказавшемуся открытым. Отчаянным броском метнулся к нему Аскер, но опоздал. Тот ударил и вогнал мяч в ворота.
Трибуны восторженно зааплодировали. Однако счёт 2:0 продолжался ровно минуту. Тотчас же после свистка судьи Аскер разыграл с одним из партнёров молниеносную комбинацию, оказался на штрафной площадке противника и ударил. Вратарь отбил мяч в поле. Аскер настиг его, ударил снова и сквитал один гол. Вся комбинация была проделана мастерски и вызвала одобрение зрителей.
Прошло четверть часа, и полузащитник «светлых» вновь заставил вратаря противника вынуть мяч из сетки. Счёт сравнялся.
Обе команды прилагали отчаянные усилия, чтобы забить решающий мяч. В конце концов это удалось Аскеру. Правда, последний удар произвёл не он, а какой-то другой футболист, но все видели, что инициатором комбинации был он, новый игрок. И за это ему восторженно рукоплескали трибуны, когда матч был закончен.
Глава пятнадцатая
1
Аскер сидел в раздевалке и расшнуровывал бутсы. Какие-то люди поздравляли его, пожимали руки, хлопали по плечу. На все это он отвечал улыбками, отшучивался, но делал это автоматически. Он очень нервничал. В ближайшие минуты должно было выясниться, имела ли успех комбинация с футболом, клюнул ли «Бешеный».— Хелло, дружище!
Аскер вздрогнул. В дверях стоял улыбающийся Хаммер. За ним виднелся Вальтер Гассель.
Немцы подсели к Аскеру, с уважением его оглядели.
— Ну и ну, — сказал начальник шпионской школы. — Вы удивили меня, оберштурмфюрер Краузе. Кто мог бы предположить, что в нашем городе скрываются такие таланты?
— Даже я ничего не знал! — воскликнул Рудольф Хаммер.
Аскер скромно улыбнулся.
— Вы переоцениваете и меня, и мои таланты, — сказал он, снимая бутсу.
— Ни слова больше, — прервал его хромой. — Я кое-что смыслю в футболе. И я могу сказать, что никогда ещё… Впрочем, обо всем мы поговорим после.
— Одевайтесь скорее — и едем, — сказал Хаммер.
— Куда? — удивился Аскер, хотя все в нем пело и ликовало.
— Не задавайте праздных вопросов. — Пилот встал. — Едем ко мне. Все трое.
Аскер счёл уместным промолчать и пожать плечами.
Через четверть часа они вышли из раздевалки.
Хаммер указал на стоявший неподалёку большой автомобиль.
— Прошу в машину.
Аскер оглядел сгрудившиеся возле стадиона автомобили, отыскивая свою машину. Её не было видно. Автомобили, отчаянно гудя, разъезжались. Когда стало немного просторнее, «штеер» обнаружился. Он стоял у дальнего конца стадиона. И в нем сидел незнакомый офицер. Весь его вид выражал ожидание, нетерпение. Офицер внимательно разглядывал выходящих со стадиона людей, время от времени призывно сигналил. У Аскера пересохло во рту, он догадался: это Юлиус Олендорф — автор перехваченного письма, о котором говорила Анни Гельвиг!
Олендорф приехал этим утром. Дежурный, к которому он обратился, не знал, как найти Курта Краузе, но указал, где тот квартирует. В гостинице Краузе тоже не оказалось. Тогда Олендорф вышел побродить, увидал афиши, извещавшие о футбольном матче, поехал на стадион. И здесь обнаружил знакомый автомобиль — он продал его Краузе только полгода тому назад. Олендорф влез в него, решив устроить приятелю сюрприз.
Керимов понял: Олендорф будет ждать Курта Краузе, не дождавшись — пойдёт его искать, не найдя — поднимет тревогу.
Надо было немедленно действовать, попытаться выиграть время.
— Минуточку, — сказал Аскер спутникам, — я вижу знакомого офицера и попрошу отвести мою машину к гостинице.
И он направился к белому автомобилю.
— Здравствуйте, — сказал он, подойдя. — Насколько я понимаю, вы Юлиус Олендорф?
— Да, — сказал офицер, — но я…
— Вы хотите спросить, как я догадался? Очень просто: я приятель Курта Краузе, он мне сообщил о вашем письме, сказал, что ждёт вас. Он в восторге от машины и, конечно, не раз рассказывал, как уговорил вас продать её.
— О, это меняет дело. — Олендорф улыбнулся и протянул Керимову руку. — Надеюсь, ветрогон Курт не успел ещё перепродать «штеер»? Но где он сам? Здесь его машина, его приятель, и нет самого Курта!
— На рассвете он отправился по заданию. И попросил меня: если вы вдруг явитесь в гостиницу, устроить в его номере. Он будет вечером или завтра утром. Вот ключ, я на всякий случай забрал его, когда уезжал на стадион. Запомните: второй этаж, номер двести семнадцать.
— Хорошо… Не захватите ли вы меня с собой?
— Я как раз хотел просить… Понимаете. Курт одолжил мне машину, и я приехал сюда… А теперь встретился с друзьями, должен отправляться с ними. Вот что: садитесь в свой «штеер» и отправляйтесь в гостиницу. Я скоро вернусь, вечер мы можем провести вместе.
И Аскер, улыбаясь, передал Олендорфу ключ от зажигания.
— Чудесно! — воскликнул Олендорф.
Офицеры вновь пожали друг другу руки. «Штеер» укатил.
Аскер проводил его взглядом, облегчённо перевёл дыхание, вернулся к поджидавшим его Хаммеру и Гасселю.
— Едем, — сказал он, садясь и захлопывая дверку.
Минут через сорок автомобиль остановился у дома Хаммеров.
— Хозяйничать придётся мне, — сказал Рудольф Хаммер, вылезая из машины. — Отца нет, он в отъезде.
Гости поднялись наверх, в комнату гауптмана. Здесь все трое уселись вокруг столика. Появилось пиво и папиросы. Но вот прозвучал сигнал машины. Рудольф Хаммер подошёл к окну.
Возле штакетника, ограждавшего загородный коттедж Хаммеров, стоял автомобиль, из которого вылезал Хаммер-старший. Навстречу ему спешила горничная. Она приняла у хозяина саквояж и плащ.
— Ну, вот и отлично, — сказал пилот. — Вернулся папаша… Бедняга, он устал! Старик совершенно не бережёт себя. Он отмахал за двое суток километров пятьсот. Что поделаешь, теперь не проходит и дня, чтобы где-нибудь не взбунтовались пленные. Их приходится усмирять. А отец, как говорят, делает это лучше других…
Скоро где-то гулко ударил колокол.
— Прошу вниз, — сказал Рудольф Хаммер. — Будем обедать.
В большой столовой с панелями из тёмного дерева было накрыто на пять персон. Здесь хозяйничала фрау Хаммер, крупная, дородная женщина, обладательница мускулистых рук и хрипловатого контральто. Супруг был тоже высок, но тощ и бесцветен.
Обед прошёл в тишине. Шеф гестапо молчал и не поднимал глаз от еды. После того как было выпито по рюмке апельсиновой водки, Хаммер-старший собственноручно прикрыл графин хрустальной пробкой, многозначительно посмотрев на сына.
— Тебе сегодня лететь, — коротко заметил он.
После обеда мужчины прошли в библиотеку. Хозяин дома уселся на диван, остальные разместились вокруг. Подали кофе. Рудольф Хаммер и Гассель стали рассказывать о матче, не скупясь на комплименты в адрес Аскера. В глазах гестаповца промелькнул интерес. Он высказал сожаление по поводу того, что не смог побывать на стадионе.
Долго продолжалась беседа. Старый немец в окружении молодых людей, мирно беседующих в уютном уголке комнаты, — это была идиллическая картина. И трудно было поверить, глядя на них, что идёт война, в которой все четверо принимают самое, активное участие.
Зазвонил телефон. Старик снял трубку. Аскер видел, как по мере разговора меняется лицо Хаммера-старшего. Сейчас перед ним сидел уже не добродушный хозяин, но беспощадный полицейский.
А шеф гестапо нервничал все больше.
— Черт вас знает, что вы там все делаете, — раздражённо говорил он. — Достаточно отлучиться на сутки, и уже… Как случилось, что упустили этого типа?.. А где он живёт? Ага, в гостинице!..
Аскер осторожно опустил руку в карман, где всегда носил маленький пистолет, отодвинул кнопку предохранителя.
Хаммер-старший встал, заканчивая разговор.
— Проверьте лично, перекрыты ли все дороги. Он, конечно, попытается выбраться из города. И строгая проверка на вокзалах и аэродроме. Докладывать каждый час. За этого фон Герхарда, или как там он ещё, вы отвечаете лично.
Он положил трубку, поднял глаза на сына и гостей.
— Я должен работать… Идите и веселитесь. А мы займёмся делами.
— Что-нибудь случилось? — простодушно спросил пилот.
— Да, — старик пожевал губами. — Обнаружили вражеского разведчика… Вернее, его следы…
Хозяин дома вышел. Вслед за тем покинули библиотеку и молодые люди.
— Идёмте наверх, — предложил Рудольф Хаммер. — У меня там запас ликёра, и никто не помешает.
Поднимаясь по лестнице. Аскер вспомнил все то, что знал о фон Герхарде, свои встречи с ним, проверку, устроенную с письмами. Конечно же, он должен был обо всем догадаться раньше, много раньше! Правда, он подозревал что-то, но дальше этого дело не шло. И теперь над чехословацким разведчиком нависла опасность, а он. Аскер, ничего не может предпринять, чтобы отвести её!.. Не может, ибо сам накануне провала, должен покончить сегодня с порученным заданием и немедленно уходить.
Гости поднялись в комнату лётчика. Хаммер-младший извлёк из шкафчика бутылку и рюмки.
Однако попробовать ликёр не пришлось. Прозвучал сигнал воздушной тревоги. Где-то грохнул первый взрыв, заставивший задребезжать окна генеральского особняка.
— В убежище! — крикнул Хаммер.
Бомбоубежище было вырыто в саду и представляло собой прочное сооружение с массивным бетонным потолком. Там собрались хозяева дома и Гассель с Аскером. Все уселись на расставленные вдоль стен стулья. Здесь было довольно просторно, стояла кое-какая мебель. Чувствовалось, что убежищем пользуются часто.
Взрывы, следовавшие один за другим, внезапно прекратились. Аскер уже решил было, что налёт закончен, но вдруг неподалёку загремело снова.
— Вторая волна, — сказал Рудольф Хаммер.
Стены убежища потряс особенно сильный взрыв. Фрау Хаммер вскрикнула и взяла мужа за руку.
— Черт!.. Этого не выдержишь долго, — проворчал шеф гестапо.
— Мы отомстим жестоко. И я сделаю это сегодня! — Хаммер-младший встал.
— А я уже сделал. Вчера. Вернее, ночью, — сказал Гассель.
— Как? — Хаммер удивлённо поднял плечи. — Ведь должен был я?..
— Да. Но вечером был получен срочный приказ. И они уже там… Я вернулся только под утро…
Разговор вёлся намёками, однако Аскеру все было ясно. По каким-то причинам, выброска очередной группы шпионов ускорена. И, возможно, сейчас где-нибудь в тылу советских войск новая группа агентов Гасселя уже начинает свою грязную работу!..
Аскер был подавлен. Он готов был уничтожить всех, кто находился в бомбоубежище. Но что это даст? Нет, надо действовать по-другому. Он не смог помешать переброске шпионов через линию фронта, значит, должен обеспечить её ликвидацию там, на месте.
Но как это сделать? Будь у него время, он бы нашёл верное, безошибочное решение. Теперь же, когда у стадиона он обнаружил дружка Краузе Юлиуса Олендорфа, все выглядело по-другому. Времени, чтобы действовать неторопливо, с тщательной подготовкой, уже не имелось. В его распоряжении были лишь жалкие часы, пока Оландорф не догадается обо всем… До утра он, пожалуй, будет молчать и ждать. Но только до утра, а может быть, и того меньше.
И Аскер решился на крайние меры.
Бомбёжка закончилась. Все вернулись в дом.
Аскер сказал Хаммеру:
— Уже поздно. Вам надо отдохнуть перед ночной работой. Предлагаю следующее: я провожаю нашего гостя, возвращаюсь и отвожу на аэродром вас. Мне все равно делать нечего, сегодня воскресенье.
— Это мысль, — Хаммер кивнул. — Заодно вы приведёте с аэродрома машину.
Против этого плана не возражал и Гассель. Закончив выброску агентуры, он имел свободный день и решил провести его в городе.
Гости распрощались с хозяином, уселись в машину Хаммеров и тронулись в путь. Правил Аскер, которому уставший после ночной операции Гассель охотно уступил руль.
Вечерело. Машина мчалась по пустынной дороге. Аскер снова и снова перебирал в сознании детали предстоящего дела. Приближались минуты, ради которых он потратил столько энергии, сил… Ещё немного, ещё десять-пятнадцать километров, и он начнёт приводить в действие свой замысел — отчаянно трудный и дерзкий, но единственно пригодный для того, чтобы обезвредить шпионов вместе с их руководителем.
Прошло несколько минут. Ровное покачивание машины, однообразный ландшафт действовали усыпляюще. Гассель привалился к дверке кабины и задремал.
Машина достигла развилки дорог. Левое шоссе вело к городу, правое — в сторону едва различимого на горизонте леса. Автомобиль свернул направо. Он шёл с большой скоростью. Лес, казалось, сам торопливо двигался навстречу. Вскоре по сторонам замелькали деревья.
На ухабе машину сильно тряхнуло. Гассель приоткрыл глаза. Он видел, как его спутник остановил автомобиль и вылез из кабины. «Очевидно, что-нибудь с мотором», — сонно шевельнулось в голове начальника шпионской школы.
Вскоре Гассель почувствовал, что галлюцинирует. Чудилось, будто кто-то трогает за плечо, а затем оберштурмфюрер Курт Краузе целится в него из пистолета. Гассель мотнул головой, чтобы отогнать нелепое видение, но оно не исчезало. Напротив, ко всему раздался ещё и голос Краузе, требовавший, чтобы он, Вальтер Гассель, поднял руки.Это уже было слишком! Начальник шпионской школы рванулся, больно обо что-то ударился головой и вдруг понял, что вовсе не галлюцинация и перед ним не видение, а сам Курт Краузе!
— Руки, — повторил вполголоса Аскер, держа Гасселя под прицелом. — Выше руки, ну!
Ошеломлённый Гассель поднял руки. Аскер шевельнул стволом пистолета, приказывая выйти из машины. Гассель повиновался. Разведчик повернул его кругом, ощупал и вытянул из заднего кармана брюк тяжёлый, тёплый браунинг. Гассель был связан; ему заткнули рот и усадили на прежнее место.
Машина тронулась.
Ещё километр проехал автомобиль. На крутом повороте, когда он притормозил, из кустов вышел человек.
— Стой! — скомандовал он, держа наготове автомат.
Машина стала. Аскер узнал и голос, и нескладную фигуру. Это был его сосед по номеру обер-лейтенант Орентлицер.
— Вы? — удивлённо воскликнул фашист и шагнул к машине.
Аскер вскинул руку с пистолетом и выстрелил сквозь стекло бокового окна. Орентлицер упал.
Машина, вновь пошла по лесной дороге, а когда дорога кончилась, — пряма по лесу, петляя между стволов. Стало прохладнее, ветерок донёс запахи близкого болота. И тогда Аскер нажал кнопку на руле. Раздались резкие звуки автомобильной сирены.
Лес населяли те, за которыми охотился Иоганн Вейс. И сейчас за автомобилем следили две пары глаз. Одна принадлежала высокому пожилому человеку, бледному и истощённому, одетому в жёлтое кожаное пальто, другая — широкоплечему крепышу в клетчатой куртке, охотничьих бриджах и высоких мотоциклетных ботинках на шнуровке.
— Провокация? — по-немецки спросил спутника человек в кожаном пальто, всматриваясь туда, откуда доносились настойчивые автомобильные гудки.
— Думаю, что провокация, — ответил тот, мешая немецкие и украинские слова. — Леший знает, зачем их только принесло сюда.
Из чащи вынырнул третий обитатель леса.
— Ну? — обернулся к нему человек в кожаном пальто.
— Лес чист, — ответил прибывший, недоуменно пожимая плечами. — Очень странно, но, кроме этой машины — больше никого. Ничего не понимаю!..
— Значит, возможно, что и не провокация…
Разговор оборвался. Показался автомобиль. Он вынырнул из неглубокой ложбины и теперь, гудя мотором, с трудом продирался сквозь заросли. По лакированным бокам машины с шумом хлестали ветви.
— Идёмте, — решительно сказал тот, что был в мотоциклетных ботинках. — Они нисколько не маскируются, сигналят, будто ищут кого… А в лесу одни мы. Значит, возможно, что к нам. Был же у нас вчера один гость!..
Увидев людей с винтовками, Аскер остановил автомобиль, выключил мотор я неторопливо вылез. Он спокойно оглядел тех, что стояли перед ним, поднял руки.
— Что вам надо? — спросил человек в кожаном пальто. — Кто вы такой?
— В этом лесу находится группа антифашистов, бежавших из лагерей. И я знаю: это вы. Мне известно, что группой руководит Оскар Шуберт. Кто из вас Шуберт? Мне надо поговорить с ним.
Люди молчали.
— У меня в кобуре оружие, — сказал Аскер. — Ещё два пистолета в карманах. Возьмите их и разрешите опустить руки.
Антифашисты переглянулись. Человек в мотоциклетных ботинках забрал у Керимова оружие. Затем заглянул в автомобиль, обернулся к товарищам.
— Этот другой связан! — воскликнул он. — Распутать?
— Не надо! — Аскер шагнул вперёд. — Кто же из вас Оскар Шуберт?
— Шуберт перед вами, — сказал человек в кожаном пальто. — Опустите руки.
— Я советский разведчик. А тот, что в машине, начальник школы фашистских шпионов. Только минувшей ночью очередная группа его людей заброшена в Советский Союз. Это диверсанты и убийцы. Их надо обезвредить. Мне не удалось это сделать здесь, на месте. И я решил изъять начальника школы, чтобы допросить… Вы должны помочь мне, товарищи!
— А где вы узнали моё имя и вообще о нас? — спросил Шуберт.
— В местном абвере. Вы раскрыты и должны уходить: готовится операция, чтобы ликвидировать группу… Кстати, я только что убил фашиста, который наблюдал у опушки леса.
В продолжение этого разговора Шуберт с возрастающим вниманием вглядывался в лицо пленного. Затем он подошёл к машине и вытащил изо рта «Бешеного» платок.
— Вальтер Гассель? — воскликнул он.
— Вы знаете его? — Аскер был поражён.
— Да, мы с ним хорошо знакомы, — Шуберт невесело усмехнулся. Он выпрямился, обернулся к разведчику, протянул руку. — Теперь я верю вам. Хотя поверил бы и так, без этого… Чем мы можем помочь?
Аскер отвёл его в сторону, торопливо заговорил.
— Надо допросить Гасселя. Он сопровождал агентуру, сам выбрасывал с самолёта. Значит, знает о ней все: что за люди, каков их облик и документы, куда заброшены, задание, пароли, явки и прочее.
— Все это так, — задумчиво проговорил Шуберт. — Но какая цена полученным сведениям, если их не переправить немедленно через фронт? А у меня нет связи. У вас, видимо, тоже.
Аскер вздохнул.
— Только раз смог прийти связной. Больше не появлялся… Не сумел или был перехвачен и погиб. — Он снял фуражку, провёл рукой по лбу. — Сам доставлю! И, если посчастливится, уже сегодняшней ночью. Есть один план…
Гасселя отвели в глубь леса. Начался допрос. Аскер потребовал, чтобы он рассказал о школе и заброшенной агентуре. Пленный молчал. Разведчик повторил вопросы, но с тем же результатом.
— Тогда вы будете уничтожены. — Аскер пожал плечами. — Сейчас, на месте!
— Мне все равно конец, — гордо сказал Гассель. — Только развяжите руки и дайте сигарету. А потом я готов…
— Позируете? — усмехнулся Шуберт. — Позируете и любуетесь собой… Хорошо, вот последняя в вашей жизни сигарета. Курите!
Гассель взял сигарету, зажёг. Пальцы его дрожали. Сигарета выпала.
— Ого, да вы ещё и трус ко всему! — Шуберт встал, засунул руки в карманы. — Вот что, Вальтер Гассель, кто-кто, а уж я знаю, что вовсе вы не герой. Вы — трус, хотите жить и ради этого готовы на любой шаг. Вы предадите родину, отца — только чтобы жить!..
Гассель молчал.
— Вы знаете, меня, Гассель, — тихо с силой продолжал Шуберт. — И я обещаю: вы будете жить. Конечно, если окажете все.
— Хорошо, — поднял голову Гассель.
…Через час Аскер закрыл блокнот. Там были подробные данные и о школе, и о заброшенной агентуре. Но какие-то сомнения, возникшие в процессе допроса, не оставляли разведчика. Что-то было не так. Слишком уж быстро «сломался» Гассель, слишком подробно и откровенно рассказывал.