Гитлеровцы переполошились.
— Когда прошла разведка русских? — спросил начальник штаба армейской группы.
— Только что, — ответил Гартман и пояснил: — В лунку, где была мина, ещё стекает вода из ближайшей лужи.
— Куда ведёт след разведчиков?
— На восток.
— Хорошо. Слушайте внимательно. На разминировании работает четыре отряда, в каждом по двадцать сапёров. Приказываю работу двух отрядов приостановить. Часть людей отправить в обход, других — в преследование. Ни один из русских не должен уйти. Учтите: сейчас буду связываться с частями, занимающими линию фронта. Там тоже примут меры. Все поняли?
— Да, герр оберст!
И обер-лейтенант выключил рацию.
Руководить теми, кто уходил, Аскер приказал самому опытному из своих разведчиков, сержанту Авдееву, передал ему планшетку с картой и коротким донесением, а карту сержанта забрал себе.
С тяжёлым сердцем принял поручение сержант. Он считал, что вряд ли когда-нибудь вновь увидит командира и своих товарищей-бойцов.
Но Аскер вовсе не собирался погибать. Во время предыдущей вылазки в тыл врага он обнаружил в лесу широкую прогалину. В центре её был холм, на котором возвышались развалины небольшого древнего острожка, сооружённого, быть может, ещё во времена Богдана Хмельницкого. Кто знает, когда и для какой цели поставили здесь эту маленькую крепость! Служила она, возможно, каким-нибудь раскольникам или беглым крепостным, решившим сменить неволю на трудную, но свободную жизнь в лесной чаще. Могло быть и так, что крепостцу устроили как свой опорный пункт ратники, наблюдавшие отсюда за шляхтой, которая в те времена часто совершала набеги на древнюю украинскую землю. Обо всем этом разведчики могли только догадываться.
…Развалины, когда они их впервые посетили, были безлюдны. От стен острожка остались лишь груды заросших мхом камней. Деревянные строения внутри тоже развалились. Доски превратились в труху, перемешались с землёй. Лучше других сохранилась маленькая часовня, построенная, видимо, много позже. Стены её, сложенные из дубовых стволов, густо обмазанных глиной, уцелели. В часовне разведчиков подстерегала неожиданность. Когда Аскер вошёл в неё, одна из каменных плит, составлявших пол часовни, повернулась под его тяжестью, как на шарнире, и он провалился в неглубокое подполье. Разведчики подали туда верёвку. Но Аскер подниматься не торопился. Подполье его заинтересовало. Он позвал к себе разведчиков и принялся осматривать помещение. Оно представляло собой правильной формы яму с плотно утрамбованным покатым глиняным дном. В самой низкой его части оказался лаз. Пригнувшись, воины двинулись по нему. Лаз все круче уходил вниз. Все больше тянуло сыростью. Тоннель затем сворачивал в сторону и обрывался. Воины оказались на краю колодца. На дне его шумела вода, откуда-то сбоку пробивался свет. Аскер догадался: колодец прорыт сквозь крутой, почти отвесный западный склон холма — к берегу протекающей у его основания речки. Служил он, видимо, для того, чтобы защитники крепости могли получать воду, не рискуя попасть под обстрел неприятеля.
…Аскер, разрабатывая свой план, знал, что холм недалеко. Только бы добраться до него! Там, на вершине, укрывшись среди развалин, они примут бой. Можно надеяться, что удастся продержаться час — полтора, привязав к себе врагов. Это все, что нужно, чтобы группа Авдеева могла обмануть бдительность фашистов и выполнить задание. А потом они попытаются воспользоваться подземным ходом к реке…
Керимов и бойцы спешили вперёд. Теперь следов своих они не маскировали. Напротив, время от времени они роняли какой-нибудь предмет — то носовой платок, то пилотку. Солдат Сергей Крамаренко отстегнул на ходу и оставил на видном месте пятнистую плащ-палатку: враги должны были хорошо уяснить, куда уходят те, кого они преследуют.
Вот и прогалина. Отсюда до холма метров двести, не больше. Разведчики затаились в кустах. Аскер в бинокль оглядел открытый участок местности и подступавший к ней лес, но ничего подозрительного не обнаружил. Видимо, они опередили противника. Затем офицер перевёл бинокль выше. Обозначился крутой, поросший мелким кустарником склон. Ещё чуть повыше… Теперь стала видна каменная россыпь — остатки стен крепости. И вдруг перед ним отчётливо возникла голова в рогатом шлеме, руки, сжимающие автомат! Вершина холма была занята.
Вражеский солдат внимательно оглядывал местность. Аскеру хорошо были видны его прищуренные глаза и полные, гладко выбритые щеки. Вот солдат, не переставая глядеть вперёд, зашевелил губами — что-то сказал. Из-за камней поднялась голова второго фашиста.
Сколько их там? Что это, обычный пикет из двух-трех человек или более многочисленная группа? Как враги вооружены и расположены?.. Ничего этого Керимов не знал и не имел времени на разведку. Надо было немедленно выбить оттуда гитлеровцев.
Офицер и бойцы поползли в кустарнике вдоль границы прогалины, чтобы выбрать подходящее место для осуществления своего замысла. Вскоре они оказались на участке, где кустарник вплотную подбирался к подножью возвышенности. Воины, маскируясь в траве, двинулись вверх по склону. Холм был невысок. Вскоре лишь десятка два шагов отделяли разведчиков от его вершины. Теперь разведчики почувствовали себя свободнее: нависшие над склоном обломки, которые будто короной венчали верхушку холма, заслоняли их от вражеских взоров сверху.
Воины вплотную приблизились к громоздящимся камням и залегли.
— Теперь слушайте, — шёпотом сказал Керимов. — Если что случится со мной — старшим остаётся Крамаренко. — Офицер оглядел невысокого худощавого солдата с тёмными, чуть косо посаженными глазами на широкоскулом энергичном лице. — А если и Крамаренко тоже… Осетрову тогда действовать самостоятельно!.. Ну как, понял, Осетров?
Солдат Осетров, парень могучего сложения, первый силач среди разведчиков, молча кивнул.
— Добро, раз так… Пошли!
Разведчики поползли вдоль склона. Вскоре двигавшийся впереди Крамаренко обнаружил удобный выход на вершину. Дождевая вода промыла в склоне неширокую канавку, почти свободную от камней. Не было обломков и наверху, где начиналось углубление.
Крамаренко обернулся, вопросительно посмотрел на командира. Аскер кивнул.
Разведчики поднялись по канавке к площадке на вершине холма, залегли у её границы. В руках у Крамаренко появился кустик чертополоха. Его осторожно подняли вверх, над ребром площадки, и Аскер оглядел сквозь кустик вершину холма.
Два солдата, те самые, которых он обнаружил в бинокль, лежали на камнях, окаймлявших площадку с противоположной стороны, и вели наблюдение. До них было не более пятидесяти метров. Ещё один гитлеровец сидел у стены часовенки, зажав между ног карабин. Он только что раскрыл банку консервов и сейчас подогревал её на маленьком костре, старательно разгоняя ладонью вьющийся над огнём дымок.
Трое!.. Значит, обычный патруль. Аскер облегчённо вздохнул. Все оказалось проще, чем он думал. Ликвидировать трех изолированных на холме вражеских солдат было нетрудно.
Офицер подвинулся в сторону. Сквозь куст площадку поочерёдно осмотрели Крамаренко и Осетров.
— Разрешите действовать? — прошептал Крамаренко.
— Работайте, — кивнул Аскер. — Только не шуметь. Сначала этого… у часовни. Ясно?
— Так точно!.. Пошли, Осетров.
И здесь случилось непредвиденное. Осетров неловко повернулся, задел локтем валун на краю канавки. Камень покатился по склону, увлекая за собой другие камни, гравий, песок.
Фашист, сидевший у костра, услышал шум, вскочил, поднял карабин, шагнул к разведчикам.
Аскер вскинул пистолет. Выстрел, ещё выстрел. Солдат грохнулся, выронив оружие.
— Вперёд! — крикнул Керимов, хотя Крамаренко и Осетров уже мчались к двум другим солдатам. Те, обернувшись, целились из автоматов.
Но разведчики уже были под защитой бревенчатой стены часовни. В последний момент Осетров сбоку, косо швырнул гранату.
В грохоте взрыва захлебнулись и смолкли вражеские автоматы.
Разведчики овладели вершиной холма.
— К обороне! — скомандовал Аскер.
Гартман распорядился, чтобы солдаты рассыпались в цепь и ускорили шаг.
— Ефрейтор Штрекер! — позвал обер-лейтенант.
Штрекер, уже скрывшийся было в кустарнике, задержался и вопросительно поглядел на офицера.
— Идите за мной!
Сапёр пропустил офицера вперёд, надел очки и пошёл следом.
Густав Гартман мысленно повторил приказ начальника штаба: ни один из преследуемых не должен уйти, во что бы то ни стало перехватить всю группу и уничтожить!.. Что ж, приказ будет выполнен. Ликвидация разведчиков-русских — это наверняка «железный крест», а быть может, ещё и месячный отпуск в придачу. Подумать только: на целый месяц можно будет послать в преисподнюю прокопчённые землянки, свирепых, как волки, вшей, проклятую артиллерию и снайперов-русских!.. Ради этого стоило рискнуть.
Вскоре ефрейтор Штрекер обнаружил брошенную пилотку советского образца, а потом маскировочную плащ-палатку.
Обер-лейтенант повеселел:
— Вперёд, — скомандовал он, — мы настигаем их!
Через четверть часа Гартман и его солдаты оказались у прогалины. Они видели, как отовсюду из кустов появляются серо-зеленые мундиры немцев, слышали выстрелы — это действовали сапёры других групп.
Гартман мгновенно оценил обстановку. Конечно же, разведчики русских скрываются в тех развалинах, что торчат на макушке холма. Надо торопиться. Скорее туда, чтобы успеть захватить доказательства своего активного участия в операции — документы разведчиков, а если посчастливится — живьём какого-нибудь русского!
Он вытащил пистолет, дослал патрон в ствол и движением руки приказал солдатам ползти вперёд.
— Порядок, Осетров, — проговорил он.
— Так точно, товарищ гвардии старший лейтенант. Авдеев-то проскользнул, видать!
— Да, похоже, что так. Офицера видите?
— Вижу.
— Попробуйте снять!
— Есть!
Осетров, лучший стрелок подразделения, прикинул расстояние до врагов — выходило что-то около ста метров, поставил прицел и улёгся поудобнее. Ему была отчётливо видна голова в фуражке с высокой тульёй и длинная шея офицера. Гитлеровец полз позади солдат. Рядом с ним двигался фашист в большом кепи и в очках.
Разведчик плавно подвёл мушку под подбородок офицера, выровнял края прорези прицела и осторожно потянул за спуск. Но выстрел был не точен. Пуля лишь сорвала фуражку с врага. Тот мгновенно спрятал голову за камень.
— Что же вы! — с укоризной сказал Керимова.
Осетров засопел, выстрелил в боковую кромку укрытия, за которым лежал фашист. Каменные брызги хлестнули по лицу обер-лейтенанта Гартмана. Он вскрикнул и схватился за глаза. Сильная боль заставила его забыть об осторожности. На секунду офицер приподнялся. Вновь прогремел выстрел, и враг опрокинулся набок.
— Не стрелять больше! — распорядился Керимов.
Гитлеровцы ползли на холм с трех сторон. С каждой минутой они были все ближе. Вот уже только пятьдесят метров отделяло от них группу Керимова.
Ещё минута прошла — расстояние между противниками сократилось метров до тридцати. Тогда разведчики открыли огонь. Автоматы их били по близкой и хорошо видимой цели. На склонах холма осталось десятка полтора трупов. Живые поспешно укрылись и стали отползать назад. У подножья холма они залегли. Этого и добивался Керимов.
Бой разгорался. Огонь фашистов был так силён, что не давал поднять головы. Разведчики непрерывно меняли огневые позиции, стреляя из различных мест, чтобы создать впечатление, будто обороняющихся много. Вначале им это удавалось. Но вскоре нападающие стали действовать решительнее. Часть фашистов ещё более усилила огонь, другие пошли в атаку.
Атаку с трудом отбили, пустив в дело гранаты, но положение разведчиков облегчилось ненадолго.
Вскоре у гитлеровцев появился пулемёт. Под прикрытием его огня они вновь повели атаку на вершину холма.
Что же касается самого Штрекера, то ему, железнодорожному электрику из Мюнхена, было решительно наплевать и на наци, и на затеянную ими войну, уже принёсшую столько горя Германии. Только ужас перед фашистскими лагерями и застенками заставил Ханса Штрекера надеть военную форму, взять оружие и стрелять в людей, которые не сделали ему ничего дурного.
Так рассуждал ефрейтор Штрекер.
Вскоре его взвод получил новое задание. Командир, заменивший убитого Гартмана, собрал солдат и объявил: взводу приказано обложить холм со всех сторон и наблюдать, пока другие будут овладевать вершиной. Несомненно, русские попытаются бежать. Следует глядеть в оба, чтобы никто не ушёл живым!
Офицер развернул карту и указал солдатам участки. Штрекеру достался пост на берегу реки, омывавшей холм с запада.
Вскоре он уже полз в кустарнике, постепенно огибая холм. Вот и река. Ефрейтор переправился на противоположный пологий берег, залёг в кустах и стал наблюдать.
— А ну, взгляни, времени сколько? — проговорил он.
Крамаренко посмотрел на часы.
— Сорок минут прошло.
— Значит, скоро… Полчаса ещё, и… Я, брат, улучил минуту, заскочил в часовню, плиту повернул, чтобы все было…
Он не договорил.
— К бою! — скомандовал Керимов, лежавший на другом конце площадки.
Гитлеровцы начинали новую атаку.
Редкой цепочкой, укрываясь в неровностях почвы, двинулись с трех сторон на холм фашистские солдаты. Их пулемёт бил, не переставая. Пули с тупым перестуком впивались в камни, проносились над головой, едва слышно посвистывая. Разведчики отвечали одиночными выстрелами и короткими очередями своих автоматов. Они устали. Дым и пыль застилали склоны, разъедали глаза, мешая видеть. Враг приближался. Вот уже на холм полетели гранаты. Пыль, поднятая взрывами, ещё больше ухудшала видимость.
Одна из гранат разорвалась под грудой камней, за которой лежал Аскер. Обломки стены качнулись и поползли вниз. Офицер едва успел отпрянуть назад.
Это навело Аскера на мысль. Он подполз к бойцам, указал на обломки.
Крамаренко и Осетров поняли командира. И вот со всех сторон, грохоча и подскакивая, устремились с вершины холма увесистые камни, полетели гранаты.
Когда пыль, поднятая ими, улеглась, врагов на склоне холма не было.
Разведчики могли немного передохнуть. Аскер вынул платок и протёр слезящиеся глаза. Вдруг он услышал тревожный возглас Осетрова, обернулся и увидел двух гитлеровских солдат. Те, подтягиваясь на руках, лезли через развалины. Вот солдаты перекинули ноги через камни и взялись за автоматы. Ещё секунда, и они откроют огонь. Но их опередил Крамаренко. Он вскочил и дал по врагам длинную очередь.
С подножья холма раздался выстрел. Крамаренко выронил автомат и упал.
Осетров метнулся к нему.
— Назад, — крякнул Аскер. — Ложись!..
Осетров не слышал. Забыв об опасности, он бежал к товарищу. Снизу вновь выстрелили. Осетров споткнулся, повалился на землю.
Керимов остался один. Теперь ему лишь гранатами удавалось сдерживать осмелевших фашистов. Но так не могло продолжаться долго. Да и гранат оставалось все меньше…
Вот уже только три гранаты лежат перед Аскером. Он взглянул на часы. Восемьдесят минут прошло с начала боя. Можно было считать, что отвлекающая группа свою задачу выполнила.
Аскер осмотрелся, задержал на мгновенье взгляд на телах погибших товарищей, прощаясь с ними, швырнул в наседавших врагов гранату и пополз к часовне.
Вот и знакомая плита. Ого, кто-то уже повернул её ребром!.. Он сел, спустив ноги в люк. Отстегнул ремешок пистолета, обмотал им две оставшиеся гранаты. Скорее, нельзя терять времени. Аскер выпрямился, с силой бросил гранаты в угол часовни, спрыгнул в подземелье и кинулся к лазу.
Глухо донёсся взрыв. Потом послышался треск и грохот, в спину ударила тугая волна пыльного тёплого воздуха. Как он и надеялся, взрыв повалил стены часовни, разрушил пол, и масса из дерева, камня и земли рухнула в подземелье, закупорив вход в тоннель.
Разведчик торопливо пробирался по лазу. Фонаря не было. Он полз в темноте, осторожно ощупывая руками стены тоннеля.
Вскоре он достиг поворота. Отсюда до колодца — всего десяток шагов… Так и есть — вот он, сруб!..
Аскер приблизился к краю колодца, осторожно заглянул вниз. Метров пять-шесть отделяло его от воды. Бревенчатая клетка, которая едва угадывалась, слабо освещённая снизу, косо спускалась к реке. По срубу, используя щели между брёвнами, он и доберётся до воды. А дальше? Куда уходить потом? Он должен пробираться к своим. Но ведь так думают и враги, которые, несомненно, организуют преследование… Нет, путь на восток они перекроют так плотно, что не проскользнёшь! Поэтому уходить надо в противоположную сторону. И только потом, запутав след, он может сворачивать и идти к фронту.
Аскер лёг животом на край сруба, опустил в него ноги. Нащупав ими опору, он сполз в колодец и ухватился за верхнее бревно руками. Неожиданно пальцы глубоко ушли в насквозь, прогнившее дерево. Он попытался крепче упереться ногами, чтобы высвободить руки и перехватиться. Но внизу затрещало, и ноги потеряли опору. Аскер, увлекая за собой обломки сруба, полетел вниз.
Ефрейтор Штрекер услышал взрыв на вершине холма. Он был убеждён в том, что нападающие завладели, наконец, позициями советских разведчиков.
Ханс Штрекер осторожно придвинулся к реке. Несомненно, все кончено, и маскироваться больше не имеет смысла.
Вдруг он остановился. Странный шум доносился с противоположного берега. Почти отвесно спускавшийся к реке, он был сильно подмыт и нависал над водой, и Штрекер увидел, как от нижней части берега отвалилась и с плеском упала в реку большая глыба земли. За ней в реку посыпались какие-то ветхие обломки. Они всплыли, закачались на воде. И между ними вдруг появилась голова человека!
Ефрейтор решил, что ему мерещится, протёр глаза. Но голова не исчезла. Вот пловец повернулся, огляделся по сторонам и начал пересекать реку.
Штрекер ощупал автомат, отступил и спрятался в кустарнике.
Он видел, как человек в форме советского офицера, осторожно выбрался на берег, скользнул за дерево, присел и торопливо отжал на себе одежду. Потом он тщательно продул ствол пистолета, озабоченно оглядел и протёр пучком травы патроны, вынутые из обоймы.
Штрекеру ничего не стоило поднять автомат и пристрелить офицера. Но он не двигался и только наблюдал.
— Правильно, Ханс, — прошептал он, когда советский офицер скрылся среди деревьев. — Сдаётся мне, старина, что ты сделал сейчас хорошее дело. Будем надеяться, что этот парень ещё долго поживёт на свете.
Керимов успокоился, присел возле ключа, бившего из-под поросшего мхом ноздреватого камня, прополоскал горло, смочил пылающее лицо. Потом он вновь побежал, держа направление на запад, торопясь как можно дальше уйти от места боя.
Завладевшие холмом гитлеровцы были уверены, что вели бой против большой группы противника и истребили её. Оказалось же, что это совсем не так. Значит, большинству советских разведчиков удалось каким-то непостижимым образом ускользнуть.
Враги понимали, что отстали и, двигаясь по следу, вряд ли смогут настичь преследуемых. Тогда было сформировано несколько групп автоматчиков и проводников с собаками. Их усадили в автомобили и развезли по лесу, приказав тщательно обыскать местность по квадратам.
Одна из групп, высаженная с машины где-то на западе, напала на след. И вскоре Керимов с тревогой услышал отдалённый лай овчарок.
Уже порядком утомлённый, он развернул карту и минуту её изучал, затем собрал все силы и. вновь побежал, забирая в сторону. «Сбыть след», — твердил он, словно бы отыскивая что-то между стволами деревьев.
А лес стоял стеной, и бежать по нему, то и дело натыкаясь на ветви, проваливаясь в скрытые под прелой листвой ямы, было чудовищно трудно.
Прошло с четверть часа. Только отлично тренированный и закалённый годами спортивных занятий организм мог выдержать такое напряжение. Но вот силы стали иссякать. Ноги отяжелели, сделались непослушными. Они подгибались, отказываясь нести тело. Керимов шатался, падал. Он ободрал руку; сильно кололо в боку, дыхания не хватало, сердце, казалось, было готово выпрыгнуть из груди.
Ещё через километр лес стал редеть. Пошёл кустарник, показалась осока. Впереди сверкнула тонкая полоска воды.
Речка! К ней-то и стремился разведчик. Он кинулся в воду и, прикрываясь высоким берегом, побрёл вниз по течению, чтобы не демаскировала поднятая со дна муть. Теперь он мог надеяться, что собьёт с толку преследователей, Керимов повеселел. Не прекращая движения, он черпал горстями воду и освежал голову, лицо.
Его преследовала довольно большая группа. Враги торопливо двигались по следу. Ищейки натягивали поводки, взлаивая от возбуждения. Вскоре немцы вышли к реке. Собаки растерянно заметались по песку. Две овчарки кинулись в воду и переплыли реку. Но на противоположном берегу следа противника не оказалось.
Гитлеровцы посовещались. Часть их переправилась на ту сторону. Преследователи четырьмя группами двинулись по обоим берегам реки, вверх и вниз по течению. Расчёт был прост: когда-нибудь беглец покинет реку. Выйдя на берег он оставит след.
Вскоре одна из групп достигла круто спускавшегося к воде каменистого откоса. Яростный лай собак возвестил о том, что они снова взяли след. Ищейки устремились вперёд. Враги спешили. Теперь они уже не сомневались, что преследуемый обречён.
Расстояние между гитлеровцами и Аскером сокращалось. Разведчик едва двигался. В глазах плыли круги. Каждый мускул, каждая кровинка твердили: сопротивление бесполезно, остановись, ляг, отдохни, а там — будь что будет…
Внезапно разведчик оступился и свалился на дно широкой канавы, заросшей густой травой. Выбравшись из неё, он оказался на обочине песчаной дороги. Керимов быстро пересёк её и притаился за деревом. Это было сделано вовремя — вдали показался грузовик. Не доезжая метров трехсот, машина притормозила, преодолевая ухаб, затем набрала скорость и помчалась дальше. Разболтанный грохочущий кузов её был пуст.
Аскер долго смотрел ей вслед. Он совершенно обессилел и не был в состоянии двигаться. Эх, если б машина появилась минутой позже!
Что предпринять? Задержаться здесь, что бы отдохнуть и набраться сил? Нет, нельзя! Его, несомненно, продолжают преследовать, погоня лишь отстала.
Как бы в ответ на это ветерок донёс отдалённый лай собак.
Керимов вздрогнул, застонал. Уходить и снова плутать в лесу? Этим он только ненадолго оттянет развязку. Значит, конец?..
После того, как он смог вырваться из лап врага и считал, что самое страшное уже позади?!
К лаю овчарок, который теперь был гораздо громче, прибавился какой-то рокот. Керимов быстро взглянул на дорогу и увидел машину, которая так была ему нужна. Маскируясь в кустах, он побежал к тому месту дороги, где был ухаб. Когда машина подъехала и, преодолевая препятствие, замедлила ход, выскочил из кустов и ухватился за её задний борт. Кузов автомобиля был свободен. Аскер подтянулся на руках и тяжело упал на грязные, промасленные доски.
Машина вновь набрала скорость. Разведчик продвинулся вперёд, к шофёрской кабине и распластался возле неё.
— Когда прошла разведка русских? — спросил начальник штаба армейской группы.
— Только что, — ответил Гартман и пояснил: — В лунку, где была мина, ещё стекает вода из ближайшей лужи.
— Куда ведёт след разведчиков?
— На восток.
— Хорошо. Слушайте внимательно. На разминировании работает четыре отряда, в каждом по двадцать сапёров. Приказываю работу двух отрядов приостановить. Часть людей отправить в обход, других — в преследование. Ни один из русских не должен уйти. Учтите: сейчас буду связываться с частями, занимающими линию фронта. Там тоже примут меры. Все поняли?
— Да, герр оберст!
И обер-лейтенант выключил рацию.
3
Разведчики очень скоро почувствовали внимание противника. Сзади, а потом и на флангах стали раздаваться отдалённые выстрелы — видимо, гитлеровцы прочёсывали лес. Керимов и его бойцы прибавили шагу, но вскоре высланный вперёд дозор установил присутствие врага и в направлении движения группы. Она оказалась в кольце. Керимов понял: разведчикам не уйти, если кто-нибудь не отвлечёт противника. После короткого раздумья он объявил, что попытается сделать это сам. С ним останутся два бойца. Остальные должны проскользнуть на восток и перейти линию фронта.Руководить теми, кто уходил, Аскер приказал самому опытному из своих разведчиков, сержанту Авдееву, передал ему планшетку с картой и коротким донесением, а карту сержанта забрал себе.
С тяжёлым сердцем принял поручение сержант. Он считал, что вряд ли когда-нибудь вновь увидит командира и своих товарищей-бойцов.
Но Аскер вовсе не собирался погибать. Во время предыдущей вылазки в тыл врага он обнаружил в лесу широкую прогалину. В центре её был холм, на котором возвышались развалины небольшого древнего острожка, сооружённого, быть может, ещё во времена Богдана Хмельницкого. Кто знает, когда и для какой цели поставили здесь эту маленькую крепость! Служила она, возможно, каким-нибудь раскольникам или беглым крепостным, решившим сменить неволю на трудную, но свободную жизнь в лесной чаще. Могло быть и так, что крепостцу устроили как свой опорный пункт ратники, наблюдавшие отсюда за шляхтой, которая в те времена часто совершала набеги на древнюю украинскую землю. Обо всем этом разведчики могли только догадываться.
…Развалины, когда они их впервые посетили, были безлюдны. От стен острожка остались лишь груды заросших мхом камней. Деревянные строения внутри тоже развалились. Доски превратились в труху, перемешались с землёй. Лучше других сохранилась маленькая часовня, построенная, видимо, много позже. Стены её, сложенные из дубовых стволов, густо обмазанных глиной, уцелели. В часовне разведчиков подстерегала неожиданность. Когда Аскер вошёл в неё, одна из каменных плит, составлявших пол часовни, повернулась под его тяжестью, как на шарнире, и он провалился в неглубокое подполье. Разведчики подали туда верёвку. Но Аскер подниматься не торопился. Подполье его заинтересовало. Он позвал к себе разведчиков и принялся осматривать помещение. Оно представляло собой правильной формы яму с плотно утрамбованным покатым глиняным дном. В самой низкой его части оказался лаз. Пригнувшись, воины двинулись по нему. Лаз все круче уходил вниз. Все больше тянуло сыростью. Тоннель затем сворачивал в сторону и обрывался. Воины оказались на краю колодца. На дне его шумела вода, откуда-то сбоку пробивался свет. Аскер догадался: колодец прорыт сквозь крутой, почти отвесный западный склон холма — к берегу протекающей у его основания речки. Служил он, видимо, для того, чтобы защитники крепости могли получать воду, не рискуя попасть под обстрел неприятеля.
…Аскер, разрабатывая свой план, знал, что холм недалеко. Только бы добраться до него! Там, на вершине, укрывшись среди развалин, они примут бой. Можно надеяться, что удастся продержаться час — полтора, привязав к себе врагов. Это все, что нужно, чтобы группа Авдеева могла обмануть бдительность фашистов и выполнить задание. А потом они попытаются воспользоваться подземным ходом к реке…
Керимов и бойцы спешили вперёд. Теперь следов своих они не маскировали. Напротив, время от времени они роняли какой-нибудь предмет — то носовой платок, то пилотку. Солдат Сергей Крамаренко отстегнул на ходу и оставил на видном месте пятнистую плащ-палатку: враги должны были хорошо уяснить, куда уходят те, кого они преследуют.
Вот и прогалина. Отсюда до холма метров двести, не больше. Разведчики затаились в кустах. Аскер в бинокль оглядел открытый участок местности и подступавший к ней лес, но ничего подозрительного не обнаружил. Видимо, они опередили противника. Затем офицер перевёл бинокль выше. Обозначился крутой, поросший мелким кустарником склон. Ещё чуть повыше… Теперь стала видна каменная россыпь — остатки стен крепости. И вдруг перед ним отчётливо возникла голова в рогатом шлеме, руки, сжимающие автомат! Вершина холма была занята.
Вражеский солдат внимательно оглядывал местность. Аскеру хорошо были видны его прищуренные глаза и полные, гладко выбритые щеки. Вот солдат, не переставая глядеть вперёд, зашевелил губами — что-то сказал. Из-за камней поднялась голова второго фашиста.
Сколько их там? Что это, обычный пикет из двух-трех человек или более многочисленная группа? Как враги вооружены и расположены?.. Ничего этого Керимов не знал и не имел времени на разведку. Надо было немедленно выбить оттуда гитлеровцев.
Офицер и бойцы поползли в кустарнике вдоль границы прогалины, чтобы выбрать подходящее место для осуществления своего замысла. Вскоре они оказались на участке, где кустарник вплотную подбирался к подножью возвышенности. Воины, маскируясь в траве, двинулись вверх по склону. Холм был невысок. Вскоре лишь десятка два шагов отделяли разведчиков от его вершины. Теперь разведчики почувствовали себя свободнее: нависшие над склоном обломки, которые будто короной венчали верхушку холма, заслоняли их от вражеских взоров сверху.
Воины вплотную приблизились к громоздящимся камням и залегли.
— Теперь слушайте, — шёпотом сказал Керимов. — Если что случится со мной — старшим остаётся Крамаренко. — Офицер оглядел невысокого худощавого солдата с тёмными, чуть косо посаженными глазами на широкоскулом энергичном лице. — А если и Крамаренко тоже… Осетрову тогда действовать самостоятельно!.. Ну как, понял, Осетров?
Солдат Осетров, парень могучего сложения, первый силач среди разведчиков, молча кивнул.
— Добро, раз так… Пошли!
Разведчики поползли вдоль склона. Вскоре двигавшийся впереди Крамаренко обнаружил удобный выход на вершину. Дождевая вода промыла в склоне неширокую канавку, почти свободную от камней. Не было обломков и наверху, где начиналось углубление.
Крамаренко обернулся, вопросительно посмотрел на командира. Аскер кивнул.
Разведчики поднялись по канавке к площадке на вершине холма, залегли у её границы. В руках у Крамаренко появился кустик чертополоха. Его осторожно подняли вверх, над ребром площадки, и Аскер оглядел сквозь кустик вершину холма.
Два солдата, те самые, которых он обнаружил в бинокль, лежали на камнях, окаймлявших площадку с противоположной стороны, и вели наблюдение. До них было не более пятидесяти метров. Ещё один гитлеровец сидел у стены часовенки, зажав между ног карабин. Он только что раскрыл банку консервов и сейчас подогревал её на маленьком костре, старательно разгоняя ладонью вьющийся над огнём дымок.
Трое!.. Значит, обычный патруль. Аскер облегчённо вздохнул. Все оказалось проще, чем он думал. Ликвидировать трех изолированных на холме вражеских солдат было нетрудно.
Офицер подвинулся в сторону. Сквозь куст площадку поочерёдно осмотрели Крамаренко и Осетров.
— Разрешите действовать? — прошептал Крамаренко.
— Работайте, — кивнул Аскер. — Только не шуметь. Сначала этого… у часовни. Ясно?
— Так точно!.. Пошли, Осетров.
И здесь случилось непредвиденное. Осетров неловко повернулся, задел локтем валун на краю канавки. Камень покатился по склону, увлекая за собой другие камни, гравий, песок.
Фашист, сидевший у костра, услышал шум, вскочил, поднял карабин, шагнул к разведчикам.
Аскер вскинул пистолет. Выстрел, ещё выстрел. Солдат грохнулся, выронив оружие.
— Вперёд! — крикнул Керимов, хотя Крамаренко и Осетров уже мчались к двум другим солдатам. Те, обернувшись, целились из автоматов.
Но разведчики уже были под защитой бревенчатой стены часовни. В последний момент Осетров сбоку, косо швырнул гранату.
В грохоте взрыва захлебнулись и смолкли вражеские автоматы.
Разведчики овладели вершиной холма.
— К обороне! — скомандовал Аскер.
4
Обер-лейтенант Густав Гартман, двигавшийся по следу разведчиков во главе своей группы, вскоре услышал автоматные очереди, доносившиеся с запада, затем — отдалённый взрыв гранат. Значит, противник обнаружен, и пути его отступления отрезаны. Следует торопиться. Нет никаких сомнений в том, что где-нибудь поблизости находятся и другие группы сапёров.Гартман распорядился, чтобы солдаты рассыпались в цепь и ускорили шаг.
— Ефрейтор Штрекер! — позвал обер-лейтенант.
Штрекер, уже скрывшийся было в кустарнике, задержался и вопросительно поглядел на офицера.
— Идите за мной!
Сапёр пропустил офицера вперёд, надел очки и пошёл следом.
Густав Гартман мысленно повторил приказ начальника штаба: ни один из преследуемых не должен уйти, во что бы то ни стало перехватить всю группу и уничтожить!.. Что ж, приказ будет выполнен. Ликвидация разведчиков-русских — это наверняка «железный крест», а быть может, ещё и месячный отпуск в придачу. Подумать только: на целый месяц можно будет послать в преисподнюю прокопчённые землянки, свирепых, как волки, вшей, проклятую артиллерию и снайперов-русских!.. Ради этого стоило рискнуть.
Вскоре ефрейтор Штрекер обнаружил брошенную пилотку советского образца, а потом маскировочную плащ-палатку.
Обер-лейтенант повеселел:
— Вперёд, — скомандовал он, — мы настигаем их!
Через четверть часа Гартман и его солдаты оказались у прогалины. Они видели, как отовсюду из кустов появляются серо-зеленые мундиры немцев, слышали выстрелы — это действовали сапёры других групп.
Гартман мгновенно оценил обстановку. Конечно же, разведчики русских скрываются в тех развалинах, что торчат на макушке холма. Надо торопиться. Скорее туда, чтобы успеть захватить доказательства своего активного участия в операции — документы разведчиков, а если посчастливится — живьём какого-нибудь русского!
Он вытащил пистолет, дослал патрон в ствол и движением руки приказал солдатам ползти вперёд.
5
Гвардии старший лейтенант Керимов видел, что все больше преследователей собирается у холма. Когда враги показались и с востока, он облегчённо вздохнул. Можно было надеяться, что самая большая опасность отведена от группы сержанта Авдеева.— Порядок, Осетров, — проговорил он.
— Так точно, товарищ гвардии старший лейтенант. Авдеев-то проскользнул, видать!
— Да, похоже, что так. Офицера видите?
— Вижу.
— Попробуйте снять!
— Есть!
Осетров, лучший стрелок подразделения, прикинул расстояние до врагов — выходило что-то около ста метров, поставил прицел и улёгся поудобнее. Ему была отчётливо видна голова в фуражке с высокой тульёй и длинная шея офицера. Гитлеровец полз позади солдат. Рядом с ним двигался фашист в большом кепи и в очках.
Разведчик плавно подвёл мушку под подбородок офицера, выровнял края прорези прицела и осторожно потянул за спуск. Но выстрел был не точен. Пуля лишь сорвала фуражку с врага. Тот мгновенно спрятал голову за камень.
— Что же вы! — с укоризной сказал Керимова.
Осетров засопел, выстрелил в боковую кромку укрытия, за которым лежал фашист. Каменные брызги хлестнули по лицу обер-лейтенанта Гартмана. Он вскрикнул и схватился за глаза. Сильная боль заставила его забыть об осторожности. На секунду офицер приподнялся. Вновь прогремел выстрел, и враг опрокинулся набок.
— Не стрелять больше! — распорядился Керимов.
Гитлеровцы ползли на холм с трех сторон. С каждой минутой они были все ближе. Вот уже только пятьдесят метров отделяло от них группу Керимова.
Ещё минута прошла — расстояние между противниками сократилось метров до тридцати. Тогда разведчики открыли огонь. Автоматы их били по близкой и хорошо видимой цели. На склонах холма осталось десятка полтора трупов. Живые поспешно укрылись и стали отползать назад. У подножья холма они залегли. Этого и добивался Керимов.
Бой разгорался. Огонь фашистов был так силён, что не давал поднять головы. Разведчики непрерывно меняли огневые позиции, стреляя из различных мест, чтобы создать впечатление, будто обороняющихся много. Вначале им это удавалось. Но вскоре нападающие стали действовать решительнее. Часть фашистов ещё более усилила огонь, другие пошли в атаку.
Атаку с трудом отбили, пустив в дело гранаты, но положение разведчиков облегчилось ненадолго.
Вскоре у гитлеровцев появился пулемёт. Под прикрытием его огня они вновь повели атаку на вершину холма.
6
Ефрейтор Штрекер поспешно покинул тело убитого офицера, отполз в сторону. Нет, он не сожалел о смерти своего командира. Обер-лейтенанта Гартмана, убеждённого наци, грубого и жестокого человека, все солдаты взвода считали порядочной свиньёй, ненавидели. И, если рассуждать по справедливости, Гартман получил то, что, в сущности, давно заслужил.Что же касается самого Штрекера, то ему, железнодорожному электрику из Мюнхена, было решительно наплевать и на наци, и на затеянную ими войну, уже принёсшую столько горя Германии. Только ужас перед фашистскими лагерями и застенками заставил Ханса Штрекера надеть военную форму, взять оружие и стрелять в людей, которые не сделали ему ничего дурного.
Так рассуждал ефрейтор Штрекер.
Вскоре его взвод получил новое задание. Командир, заменивший убитого Гартмана, собрал солдат и объявил: взводу приказано обложить холм со всех сторон и наблюдать, пока другие будут овладевать вершиной. Несомненно, русские попытаются бежать. Следует глядеть в оба, чтобы никто не ушёл живым!
Офицер развернул карту и указал солдатам участки. Штрекеру достался пост на берегу реки, омывавшей холм с запада.
Вскоре он уже полз в кустарнике, постепенно огибая холм. Вот и река. Ефрейтор переправился на противоположный пологий берег, залёг в кустах и стал наблюдать.
7
Бой продолжался. Разведчики только что отбили очередную атаку. Пришлось израсходовать много гранат. Крамаренко расстрелял все диски и теперь набивал их. Осетров помогал товарищу и одновременно, морщась от боли, бинтовал руку — пулей ему оторвало палец.— А ну, взгляни, времени сколько? — проговорил он.
Крамаренко посмотрел на часы.
— Сорок минут прошло.
— Значит, скоро… Полчаса ещё, и… Я, брат, улучил минуту, заскочил в часовню, плиту повернул, чтобы все было…
Он не договорил.
— К бою! — скомандовал Керимов, лежавший на другом конце площадки.
Гитлеровцы начинали новую атаку.
Редкой цепочкой, укрываясь в неровностях почвы, двинулись с трех сторон на холм фашистские солдаты. Их пулемёт бил, не переставая. Пули с тупым перестуком впивались в камни, проносились над головой, едва слышно посвистывая. Разведчики отвечали одиночными выстрелами и короткими очередями своих автоматов. Они устали. Дым и пыль застилали склоны, разъедали глаза, мешая видеть. Враг приближался. Вот уже на холм полетели гранаты. Пыль, поднятая взрывами, ещё больше ухудшала видимость.
Одна из гранат разорвалась под грудой камней, за которой лежал Аскер. Обломки стены качнулись и поползли вниз. Офицер едва успел отпрянуть назад.
Это навело Аскера на мысль. Он подполз к бойцам, указал на обломки.
Крамаренко и Осетров поняли командира. И вот со всех сторон, грохоча и подскакивая, устремились с вершины холма увесистые камни, полетели гранаты.
Когда пыль, поднятая ими, улеглась, врагов на склоне холма не было.
Разведчики могли немного передохнуть. Аскер вынул платок и протёр слезящиеся глаза. Вдруг он услышал тревожный возглас Осетрова, обернулся и увидел двух гитлеровских солдат. Те, подтягиваясь на руках, лезли через развалины. Вот солдаты перекинули ноги через камни и взялись за автоматы. Ещё секунда, и они откроют огонь. Но их опередил Крамаренко. Он вскочил и дал по врагам длинную очередь.
С подножья холма раздался выстрел. Крамаренко выронил автомат и упал.
Осетров метнулся к нему.
— Назад, — крякнул Аскер. — Ложись!..
Осетров не слышал. Забыв об опасности, он бежал к товарищу. Снизу вновь выстрелили. Осетров споткнулся, повалился на землю.
Керимов остался один. Теперь ему лишь гранатами удавалось сдерживать осмелевших фашистов. Но так не могло продолжаться долго. Да и гранат оставалось все меньше…
Вот уже только три гранаты лежат перед Аскером. Он взглянул на часы. Восемьдесят минут прошло с начала боя. Можно было считать, что отвлекающая группа свою задачу выполнила.
Аскер осмотрелся, задержал на мгновенье взгляд на телах погибших товарищей, прощаясь с ними, швырнул в наседавших врагов гранату и пополз к часовне.
Вот и знакомая плита. Ого, кто-то уже повернул её ребром!.. Он сел, спустив ноги в люк. Отстегнул ремешок пистолета, обмотал им две оставшиеся гранаты. Скорее, нельзя терять времени. Аскер выпрямился, с силой бросил гранаты в угол часовни, спрыгнул в подземелье и кинулся к лазу.
Разведчик торопливо пробирался по лазу. Фонаря не было. Он полз в темноте, осторожно ощупывая руками стены тоннеля.
Вскоре он достиг поворота. Отсюда до колодца — всего десяток шагов… Так и есть — вот он, сруб!..
Аскер приблизился к краю колодца, осторожно заглянул вниз. Метров пять-шесть отделяло его от воды. Бревенчатая клетка, которая едва угадывалась, слабо освещённая снизу, косо спускалась к реке. По срубу, используя щели между брёвнами, он и доберётся до воды. А дальше? Куда уходить потом? Он должен пробираться к своим. Но ведь так думают и враги, которые, несомненно, организуют преследование… Нет, путь на восток они перекроют так плотно, что не проскользнёшь! Поэтому уходить надо в противоположную сторону. И только потом, запутав след, он может сворачивать и идти к фронту.
Аскер лёг животом на край сруба, опустил в него ноги. Нащупав ими опору, он сполз в колодец и ухватился за верхнее бревно руками. Неожиданно пальцы глубоко ушли в насквозь, прогнившее дерево. Он попытался крепче упереться ногами, чтобы высвободить руки и перехватиться. Но внизу затрещало, и ноги потеряли опору. Аскер, увлекая за собой обломки сруба, полетел вниз.
Ханс Штрекер осторожно придвинулся к реке. Несомненно, все кончено, и маскироваться больше не имеет смысла.
Вдруг он остановился. Странный шум доносился с противоположного берега. Почти отвесно спускавшийся к реке, он был сильно подмыт и нависал над водой, и Штрекер увидел, как от нижней части берега отвалилась и с плеском упала в реку большая глыба земли. За ней в реку посыпались какие-то ветхие обломки. Они всплыли, закачались на воде. И между ними вдруг появилась голова человека!
Ефрейтор решил, что ему мерещится, протёр глаза. Но голова не исчезла. Вот пловец повернулся, огляделся по сторонам и начал пересекать реку.
Штрекер ощупал автомат, отступил и спрятался в кустарнике.
Он видел, как человек в форме советского офицера, осторожно выбрался на берег, скользнул за дерево, присел и торопливо отжал на себе одежду. Потом он тщательно продул ствол пистолета, озабоченно оглядел и протёр пучком травы патроны, вынутые из обоймы.
Штрекеру ничего не стоило поднять автомат и пристрелить офицера. Но он не двигался и только наблюдал.
— Правильно, Ханс, — прошептал он, когда советский офицер скрылся среди деревьев. — Сдаётся мне, старина, что ты сделал сейчас хорошее дело. Будем надеяться, что этот парень ещё долго поживёт на свете.
8
Керимов бежал широким свободным шагом, ловко перескакивая через поваленные деревья и валежник, лавируя между стволами могучих корабельных сосен. Вот он на секунду остановился, припал к дереву, задержал дыхание, прислушался. Он не уловил ничего подозрительного. Враги либо были обиты с толку его неожиданным исчезновением, либо сильно отстали.Керимов успокоился, присел возле ключа, бившего из-под поросшего мхом ноздреватого камня, прополоскал горло, смочил пылающее лицо. Потом он вновь побежал, держа направление на запад, торопясь как можно дальше уйти от места боя.
Завладевшие холмом гитлеровцы были уверены, что вели бой против большой группы противника и истребили её. Оказалось же, что это совсем не так. Значит, большинству советских разведчиков удалось каким-то непостижимым образом ускользнуть.
Враги понимали, что отстали и, двигаясь по следу, вряд ли смогут настичь преследуемых. Тогда было сформировано несколько групп автоматчиков и проводников с собаками. Их усадили в автомобили и развезли по лесу, приказав тщательно обыскать местность по квадратам.
Одна из групп, высаженная с машины где-то на западе, напала на след. И вскоре Керимов с тревогой услышал отдалённый лай овчарок.
Уже порядком утомлённый, он развернул карту и минуту её изучал, затем собрал все силы и. вновь побежал, забирая в сторону. «Сбыть след», — твердил он, словно бы отыскивая что-то между стволами деревьев.
А лес стоял стеной, и бежать по нему, то и дело натыкаясь на ветви, проваливаясь в скрытые под прелой листвой ямы, было чудовищно трудно.
Прошло с четверть часа. Только отлично тренированный и закалённый годами спортивных занятий организм мог выдержать такое напряжение. Но вот силы стали иссякать. Ноги отяжелели, сделались непослушными. Они подгибались, отказываясь нести тело. Керимов шатался, падал. Он ободрал руку; сильно кололо в боку, дыхания не хватало, сердце, казалось, было готово выпрыгнуть из груди.
Ещё через километр лес стал редеть. Пошёл кустарник, показалась осока. Впереди сверкнула тонкая полоска воды.
Речка! К ней-то и стремился разведчик. Он кинулся в воду и, прикрываясь высоким берегом, побрёл вниз по течению, чтобы не демаскировала поднятая со дна муть. Теперь он мог надеяться, что собьёт с толку преследователей, Керимов повеселел. Не прекращая движения, он черпал горстями воду и освежал голову, лицо.
Его преследовала довольно большая группа. Враги торопливо двигались по следу. Ищейки натягивали поводки, взлаивая от возбуждения. Вскоре немцы вышли к реке. Собаки растерянно заметались по песку. Две овчарки кинулись в воду и переплыли реку. Но на противоположном берегу следа противника не оказалось.
Гитлеровцы посовещались. Часть их переправилась на ту сторону. Преследователи четырьмя группами двинулись по обоим берегам реки, вверх и вниз по течению. Расчёт был прост: когда-нибудь беглец покинет реку. Выйдя на берег он оставит след.
Вскоре одна из групп достигла круто спускавшегося к воде каменистого откоса. Яростный лай собак возвестил о том, что они снова взяли след. Ищейки устремились вперёд. Враги спешили. Теперь они уже не сомневались, что преследуемый обречён.
Расстояние между гитлеровцами и Аскером сокращалось. Разведчик едва двигался. В глазах плыли круги. Каждый мускул, каждая кровинка твердили: сопротивление бесполезно, остановись, ляг, отдохни, а там — будь что будет…
Внезапно разведчик оступился и свалился на дно широкой канавы, заросшей густой травой. Выбравшись из неё, он оказался на обочине песчаной дороги. Керимов быстро пересёк её и притаился за деревом. Это было сделано вовремя — вдали показался грузовик. Не доезжая метров трехсот, машина притормозила, преодолевая ухаб, затем набрала скорость и помчалась дальше. Разболтанный грохочущий кузов её был пуст.
Аскер долго смотрел ей вслед. Он совершенно обессилел и не был в состоянии двигаться. Эх, если б машина появилась минутой позже!
Что предпринять? Задержаться здесь, что бы отдохнуть и набраться сил? Нет, нельзя! Его, несомненно, продолжают преследовать, погоня лишь отстала.
Как бы в ответ на это ветерок донёс отдалённый лай собак.
Керимов вздрогнул, застонал. Уходить и снова плутать в лесу? Этим он только ненадолго оттянет развязку. Значит, конец?..
После того, как он смог вырваться из лап врага и считал, что самое страшное уже позади?!
К лаю овчарок, который теперь был гораздо громче, прибавился какой-то рокот. Керимов быстро взглянул на дорогу и увидел машину, которая так была ему нужна. Маскируясь в кустах, он побежал к тому месту дороги, где был ухаб. Когда машина подъехала и, преодолевая препятствие, замедлила ход, выскочил из кустов и ухватился за её задний борт. Кузов автомобиля был свободен. Аскер подтянулся на руках и тяжело упал на грязные, промасленные доски.
Машина вновь набрала скорость. Разведчик продвинулся вперёд, к шофёрской кабине и распластался возле неё.