Неизвестен Автор. Бои у Хасана - Партийно-политическая работа в боевой обстановке (Сборник)

   - Ну, как? Можешь идти в бой?
   - Конечно, могу и пойду!
   Это была последняя наша остановка. Спустилась ночь - темная, беззвездная. Некоторые товарищи ранены, есть убитые. Наша ярость, вера в победу все возрастают.
   - Товарищи, последний натиск! Руби проволочные заграждения! - во весь голос, кричит младший лейтенант Григорьев.
   Мощное "ура" катится по склону. Ножницами, лопатами режем, рвем проволоку. Прикладами, штыками уничтожаем колья проволочных заграждений. Быстро устроили проходы. Прорвались на самый гребень сопки Заозерной. Группы японцев, уцелевших от бомб нашей авиации, уничтожаем штыками, гранатами. Пусть знает враг силу гнева советского народа! На высоте взвилось красное знамя. Его пробивают пули, осколки гранат. Но, пронесенное сквозь бой, оно гордо реет над сопкой. Мы победили.
   Всю ночь идет стрельба. Бьют артиллерия, пулеметы, винтовки. Рвутся гранаты. Мы выбиваем последние остатки, врага. Советская земля очищена от захватчиков. Горячо поздравляем друг друга с победой. Радость всеобщая, волнующая, необычайная.
   7 августа. Высота наша. Но бой еще не закончился. Снова ночь. Японцы думают, что мы спим. Нет, мы лежим на передней линии, готовые ко всем неожиданностям боевой обстановки.
   Раздался шорох. Наш наблюдатель крикнул:
   - Кто идет?
   Молчание. Это была группа японцев. Пользуясь ночной темнотой, они приблизились к нашим окопам. Раздалась команда:
   - В ружье!
   Смертельным голосом для врагов заговорили наши пулеметы, винтовки, гранаты.
   Вдруг на фланге замолчал наш пулемет. Подползаю туда вместе с младшим командиром взвода Катаевым. Катаев становится к пулемету первым номером, я - вторым. Пулемет снова начал поливать свинцом наседавших японцев. Они бежали назад. Многие полегли, сраженные нашими пулями. Внезапно Катаев схватил мою руку.
   - Что с тобой? - спрашиваю.
   - Меня ранило в ногу, Сазыкин, - отвечает он.
   Жаль парня. Но что делать? Отвел его в более надежное место.
   8 эту ночь мы выдержали несколько атак врага. Все они были отбиты.
   9 августа. Третий день находимся на вершине Заозерной. Получив суровый урок, японцы боятся лезть к нам. Они действуют отдельными группами. На фланге одна японская группа прорвалась в наш тыл. Пятнадцать наших бойцов под командой младшего командира взвода Егорова пошли уничтожать врага. Сошлись очень близко, открыли огонь. Очень метко бросает гранаты Егоров: каждая попадает в цель. Я работаю вторым номером у пулемета. Вдруг случилась беда. В кожухе пулемета не стало воды. Сливаем все, что есть во флягах. Огонь продолжается. Через час враг был полностью уничтожен.
   Вот уже три дня, как я не видел Григорьева. Все это время я был вместе с другим подразделением. Григорьев - очень хороший, скромный боевой товарищ. Мы крепко подружились. Когда наступило небольшое затишье, я пошел искать Григорьева. Спрашиваю - люди молчат. Я понял: что-то случилось. Наконец, бойцы, переглянувшись между собой, сказали:
   - Сегодня утром Григорьев погиб.
   Дальше не слушал. Знал, что товарищ умер смертью героя, иначе быть не могло.
   Меня разыскивают. Зовет командир.
   - Вы, товарищ Сазыкин, будете исполнять обязанности комиссара части. Комиссар Белорусский ранен.
   Так я стал комиссаром нашей части на высоте Заозерной. Сегодня снова жаркий день. Новые японские части лезут на сопку. Мы бьем хорошо, метко. Отбили уже несколько атак.
   10 августа. После небольшого недомогания я окончательно свалился. Обидно! Бой еще не закончился, а приходится лечь в госпиталь. Здорово обидно.
   К 12 часам меня увозят. В тот же день я был доставлен на машине в Краскино.
   Болезнь и усталость, очевидно, сильно ослабили организм. Я заснул, как убитый.
   Но что это такое? Как будто гудит мотор. Открываю глаза. Ба! Я на катере. Как же я не слышал, когда меня переносили с машины на катер? Удивительно!
   ...С 11 августа нахожусь в госпитале. Занятие скучноватое - лежать и ничего ее делать.
   В голове бродят разные мысли. Ночи провожу плохо: не сплю, а если и засыпаю, то всю ночь "дерусь" с самураями. Когда был на Заозерной, мне казалось, что дни шли быстро, а в госпитале тянутся и тянутся. И вот в такой длинный день многое передумалось. Многое хочется записать...
   С первых же дней боев к нам на фронт стали поступать подарки от трудящихся Дальнего Востока. Весь народ смотрел на нас, на наши дела, помогал нам. Ведь это сильнейший источник нашей силы! Я думал, что так бывает только на фронте.
   Но это была ошибка. С первых же дней моего пребывания в госпитале я увидел повседневную заботу народа о своих бойцах. Подарки, подарки и подарки. То и. дело приходят представители печати.
   - Можно с вами побеседовать?
   - Пожалуйста! (Хотя, по правде сказать, я уже устал отвечать.)
   Однажды кто-то меня разбудил. В чем дело?
   - Да тут пришла делегация.
   И верно. В госпиталь вошла целая делегация комсомольцев. Направляются ко мне. "Ну, что это такое, что я за персона", - думаю про себя. Гляжу, передо мной Алеша. С ним вместе мы служили в одной части. Сейчас он секретарь райкома ВЛКСМ Посьетского района. С ним комсомолки Мельникова, Ильина, еще кто-то. Пришли и крепко-крепко пожали мне руку. Поздравили всех нас с победой.
   - Что это, Алеша, у тебя в руках?
   - Подарок вам. Это партизан Макаров прислал.
   Развязываем мешок, там папиросы.
   - А ну, давай партизанских отведаем, - послышалось из всех углов палаты.
   Ну, и начали пробовать.
   - Это еще не все, - говорит Алеша.
   - А что еще есть? - спрашиваем.
   - А вот вам письмо от Макарова.
   Читаем письмо. В нем тов. Макаров приветствует нас, благодарит за уничтожение самураев. А в конце приписка:
   "Если еще японцы попытаются нарушить советские границы, тогда и я возьму винтовку и вместе с вами пойду в бой".
   - Вот это старик! - восклицают ребята.
   На следующий день мы написали тов. Макарову ответное письмо. Да мало ли таких Макаровых! Только дай сигнал - весь народ поднимется и ринется уничтожать врагов.
   20 августа. Я заметно выздоравливаю. Сегодня меня перевели в другую палату. Этот день для меня был каким-то особым днем. И вот почему. Часов в 5 вечера разнесся слух, что в госпиталь приедут члены правительства.
   Сидим за столом. Коллективно читаем книгу Горького "Фома Гордеев". Вдруг легкий шум. Мы быстро поворачиваем головы и видим группу людей, идущих к нам.
   - Но где же члены правительства? - слышатся вопросы.
   Среди идущих узнаем своих избранников, членов правительства РСФСР товарищей Новичкова и Грязнову.
   Грязнову я узнал сразу. Да и как не узнать! Ведь ее кандидатура при выборах в Верховный Совет РСФСР баллотировалась в нашем избирательном округе.
   Депутаты Верховного Совета РСФСР прибыли к мам, раненым участникам Заозерных боев, с делегацией трудящихся Приморья.
   - Дорогие товарищи, - говорит тов. Грязнова, - колхозники Приморья велели передать вам подарки.
   Каждый из нас получил подарок. Забота советского народа, любовь народа к Красной Армии видны в каждой посылке, в каждом узелке. Сколько теплых слов, сколько поздравлений и пожеланий прислали нам рабочие и колхозники!
   Все это словами трудно передать, можно только чувствовать. Вечером митинг. На митинге выступил и я. Немножко поволновавшись, я сказал:
   - Мы заверяем вас, члены правительства, что, если самураи попытаются нарушить наши границы, тогда мы вместе со всем народом уничтожим врага на его территории.
   Полковой комиссар М. Никишев
   Самые интересные дни моей жизни
   Вечером 30 июля, явившись в Военный совет Первой (Приморской) армии, я доложил, что соединение мною сдано вновь прибывшему полковому комиссару тов. Папенко и что я следую к новому месту службы.
   Командующий и член Военного совета прервали мой рапорт:
   - Сейчас нет времени принимать доклады. Вам надо немедленно отправиться в район Краскино. На вас возлагается руководство партийно-политической работой соединения.
   Здесь я узнал, что корпус плохо информирует Военный совет армии.
   - Мы надеемся, что вы наладите нам регулярную информацию о ходе боевых действий, - заявили мне а Военном совете.
   Я продолжал свой путь в район боевых действий.
   По дороге местами образовались пробки от скопления войск. Поэтому уже в пути я, как начальник политотдела корпуса, включился в работу, устанавливая порядок в движении войск по узкому шоссе.
   Во время остановки в Славянске выяснил, что в бухте один пароход с горючим разгружался, а другой, с боевой техникой, ожидал очереди. Предложил разгрузку горючего производить через шланги, а боевую технику разгружать по мосткам пристани.
   В полдень 1 августа приехал в Краскино и быстро вошел в курс обстановки боевых действий. Для руководства партийно-политической работой у меня не имелось никакого аппарата. Решил создать аппарат политотдела корпуса из наличного состава политработников гарнизона. Немедленно провел с ними совещание и дал указание о том, чтобы они провели митинги с оставшимися бойцами и командирами, устроили собрание жен начсостава, проинструктировали караулы, обратив особое внимание на повышение бдительности в охране складов и других объектов, и организовали противовоздушную и противохимическую оборону в населенных пунктах. На этом же совещании установил часы, когда они будут докладывать о работе, проведанной за день.
   После совещания я связался с командным пунктом, чтобы получить свежую информацию. Мне передали приказ о том, чтобы немедленно назначить политработника для Организации эвакуации раненых и для работы среди легко раненых. На эту работу был послан секретарь партийной комиссии корпусных, частей тов. Кудряшов.
   В Краскино мною была проведена работа по отправке и распределению поступающего пополнения политсостава, так как в частях был большой некомплект политработников.
   Первый же день моей работы в качестве начальника политотдела корпуса убедил меня в том, что в условиях оторванности от частей политотдел рискует превратиться в какой-то тыловой аппарат, а не в руководящий орган политической работы в боевой обстановке.
   Не могу пройти мимо следующего факта - одного из многочисленных свидетельств величайшего энтузиазма, царившего среди гражданского населения. Не успел я приехать в Краскино, как ко мне явились несколько женщин и стали настойчиво просить об отправке их на фронт. Я отказал им в этой просьбе и посоветовал включиться в активную работу тыла. Женщины ушли от меня недовольные. Назавтра я встретился с ними на передовых позициях. Оказывается, они пошли в госпиталь и добились своего. Их отправили для работы в полевые медицинские пункты.
   ...Вечером 3 августа командир соединения провел совещание с командирами и комиссарами частей. На совещании были дани указания о там, чтобы партийно-политическая работа проводилась в полном соответствии с условиями боевой обстановки, а именно: партийные и комсомольские собрания должны проходить "накоротке", без лишних разговоров; работу по приему в партию ни в коем случае не прекращать; заявления рассматривать немедленно, использовав для этого периоды затишья.
   Совещание предложило провести во всех ротах партийно-комсомольские собрания с докладом командира и политрука роты, а также красноармейские митинги поротно, или - где представится возможность - побатальонно.
   На совещании я подробно ознакомился с обстановкой и узнал о ранении инструктора покора тов. Охтомова, возглавлявшего атаку на высоту.
   Мы решили привлечь в качестве работников покора инструкторов пуарма, находившихся в это время в соединениях корпуса. В тот же вечер на командный пункт прибыл начальник: Политуправления РККА тов. Мехлис. Он одобрил наше решение и обещал немедленно по прибытии политработников укомплектовать покор полностью.
   Вместе с комиссаром мы написали политдонесение, в котором обрисовали действительный ход боевых действий и привели многочисленные примеры мужества и отваги бойцов, командиров и политработников. Таких примеров было уже немало.
   Лейтенант Лазарев, кандидат в члены ВКП(б), командир батареи, лично сбил два вражеских пулемета.
   Левченко, командир роты, трижды ходил в атаку, получил три ранения и не хотел оставить позиций. Его чуть не насильно пришлось отправлять в госпиталь.
   Красноармеец Дымин, раненный в голову, ни на миг не прекращал огня из пулемета и нанес большой урон противнику.
   4 августа начинается новая полоса боевых действий. Тов. Семеновский на совещании комиссаров, начальников политотделов и работников покора дал следующие указания:
   - Начальнику покора лично пойти в рекогносцировку.
   - Работников политотделов соединений прикрепить к частям и подразделениям для организации партийно-политической работы и для помощи политаппарату в подготовке к атаке.
   - Расставить политаппарат по частям и подразделениям для того, чтобы политработники собственным примером мужества и героизма возглавили атаку и повели за собой бойцов.
   - Провести совещание политруков, партийно-комсомольские собрания и митинги бойцов и командиров.
   - Организовать выпуск боевых листков и наладить ежедневный выпуск многотиражек.
   Политдонесения предлагалось представлять в покор три раза в день.
   Я пошел в рекогносцировку с командиром соединения тов. Базаровым. Дорогой много раз останавливался и вел беседы с бойцами и командирами, находившимися на наблюдательных пунктах, в окопах, у орудий, в обозах, выясняя, как они знают свои задачи и насколько знакомы с общей обстановкой. Настроение у бойцов и командиров было выше похвал. Все горели желанием как можно скорее с честью выполнить задачу, поставленную любимым наркомом обороны товарищем Ворошиловым.
   Личное участие в рекогносцировке, производившейся под непрерывным огнем противника, позволило мне со всей ясностью и полнотой ориентироваться в обстановке. Это показывает важность участия начальника покора в рекогносцировочной группе. К сожалению, покор не собрался после рекогносцировки, чтобы подвести ее итоги. В результате я хорошо знал, что происходит на левом фланге корпуса, с обстановкой же на правом фланге ознакомился только по оперативной карте.
   5 августа все работники покора были направлены в соединения для организации партполитработы в частях а связи с подготовкой к атаке, назначенной на 6 августа.
   В одном из полков я провел совещание командно-политического состава. Комиссар полка тов. Белорусский подытожил результаты боевых действий за шесть дней. Я довел до командно-политического состава задачи, поставленные командованием соединения. Во время совещания поступил договор о соревновании соединений. Вступая в соревнование, части оспаривали честь, первыми занять высоту Заозерную и водрузить на ней красное знамя. Командирам и политработникам мы рекомендовали ознакомить с договором все подразделения, каждого бойца в отдельности.
   Договор вызвал в частях огромный подъем.
   Поздно вечером работники покора съехались на командный пункт. Здесь на совещании было решено: на исходном положении перед наступлением провести партийно-комсомольские собрания и митинги по подразделениям, разъяснив на них задачи предстоящей атаки. Там, где этого сделать невозможно, устроить совещания политруков и их заместителей, поручив им довести задачу до каждого бойца и обсудить договор о социалистическом соревновании.
   Рекомендовали выпустить многотиражки и боевые листки, поместив в них сообщение ТАСС о беседе товарища Литвинова с Сигемицу. Дали частям указание начать оформление документов на вступающих в ВКП(б).
   Для всех было ясно, что японские самураи, затеяв чудовищную провокацию, рассчитывали без особого труда стяжать себе лавры победителей, так как захват высоты Заозерной обеспечивал им командующее положение в районе. Озеро Хасан не позволяло нашим частям организовать лобовой удар. С юга болотистый перешеек между озером Хасан и рекой Тумень-Ула в 200 метров чрезвычайно затруднял продвижение техники и живой силы. Чтобы подойти к высоте Заозерной с севера, нужно было пройти также по узкому перешейку, преодолеть болото, являющееся ответвлением озера Хасан, и ряд высот. Исходя из этой обстановки, японские самураи чувствовали себя так же надежно, как чувствовал себя Врангель у Перекопского перешейка.
   План разгрома японских самураев, разработанный корпусом" предусматривал участие в бою всех родов войск, тесное их взаимодействие и сокрушительный удар по врагу. Поэтому и задачей всей партийно-политической работы было возглавить политический подъем масс, нараставший с самого начала событий, и обеспечить молниеносный разгром японских самураев.
   Рано утром 6 августа все работники покора разъехались по соединениям. Со мной вместе выехали помощник по комсомолу тов. Плоских и инструктор пуарма тов. Борисенко. Мы шли к командному пункту соединения, неоднократно подвергаясь артиллерийскому обстрелу противника. Дорогой наводили порядок в движении войск и технических средств. Попутно я проверил готовность передового медицинского пункта к приему и эвакуации раненых я побеседовал с несколькими ранеными, прибывшими с передовых позиций.
   Ознакомившись с обстановкой, с передним краем противника, с расположением его огневых средств и с путями подхода наших частей, мы пошли на наблюдательный пункт с картой и уточнили все на местности.
   С наблюдательного пункта соединения был хорошо виден передний край противника и подступы к нему для наших наступающих танков и пехоты.
   Утром началась артиллерийская перестрелка. Вражеские снаряды ложились в 10-15 метрах от наблюдательного пункта. В лощине в беспорядке, скученно, стояли лошади, повозки и коноводы. Я послал тов. Плоских навести там порядок, а затем с этой же целью командир соединения направил туда работника штаба. Но порядка им установить не удалось. Грозила опасность, что, если противник перенесет огонь на 20-30 делений вправо, снаряды будут ложиться прямо в лощину. Пришлось пойти и вмешаться самому. Вскоре, действительно, снаряды стали ложиться по лощине. Но обозы были уже рассредоточены, и поражаемости совсем не было.
   Атака вот-вот должна была начаться, но облачность и туман не дали возможности вовремя начать воздушную бомбардировку, и начало атаки перенесли. В двухчасовой промежуток каждый находившийся на передовой позиции наглядно убедился в огромном огневом преимуществе с нашей стороны, в замечательном искусстве наших артиллеристов.
   - Дадим сегодня жару самурайским воякам! Век будут помнить! восклицали бойцы, с восхищением наблюдая артиллерийскую дуэль. Никто не сомневался в ее печальном! исходе для японцев.
   Беспредельно было ликование бойцов, когда приступили к боевой работе гордые соколы нашей родины. Сначала налетели легкие бомбардировщики, бомбя вражеские укрепления. Высоты Заозерная, Богомольная и Безымянная скрылись в дыму, смешанном с землей. Затем ринулись истребители, поливая свинцом из пулеметов самурайскую погань.
   Многие из наших бойцов пытались считать количество самолетов, но, увлеченные наблюдением за разрывами бомб, теряли счет. Среди бойцов раздавались восторженные возгласы по адресу доблестных летчиков. Командиров на наблюдательном пункте приходилось предостерегать, чтобы они не демаскировали себя, увлекшись наблюдением за действиями; своей авиации.
   Восхищение у бойцов смешивалось с беспокойством, когда зенитные батареи противника открывали огонь по нашим самолетам. Но самураи стреляли из зениток плохо: их снаряды рвались далеко от самолетов. А когда вступили в бой тяжелые бомбардировщики, самураи в панике удрали от зениток, и по нашим самолетам не было больше произведено ни одного выстрела.
   Наша авиация господствовала на всем театре военных действий. После бомбежки истребители начали поливать противника огнем из пулеметов. Действия истребителей были поистине виртуозными. Они то скрывались в, лощинах, то снова молниеносно взлетали вверх и строчили из пулеметов. Зрелище совершенно незабываемое! При вылете истребителей из лощины наши бойцы аплодировали им, а когда самолеты скрывались в лощину, замирали сердца от беспокойства за жизнь геройских летчиков. Однако они снова и снова показывали свое первоклассное мастерство и улетели с поля боя лишь тогда, когда был израсходован весь запас патронов.
   После воздушной бомбардировки артиллерийская канонада усилилась. Снаряды буквально засыпали все складки местности, где находились самурайские окопы, батареи и резервы с тылами.
   Начался последний и решающий период боя - атака.
   Артиллерия перенесла огонь в глубь расположения противника. Загудели моторы танков, цепи пехоты поднялись в атаку. Уцелевшие в укреплениях огневые точки противника и замаскированные вражеские снайперы открыли огонь по нашим танкам и атакующей пехоте. Танки давили и уничтожали огневые точки и живую силу противника. Неописуем был порыв наших бойцов, командиров и политработников, ринувшихся на врага.
   Южные склоны высоты Заозерной были заняты. Японцы отступили.
   В соединении, наступавшем с севера, была прервана связь с головным полком, и.долго не удавалось восстановить ее. Создавалась угроза столкновения своих частей в ночной темноте, поэтому на передовые позиции была послана оперативная группа в составе начальника штаба соединения тов. Васильева, начальника политотдела соединения тов. Клинова и других работников штаба. Ей поручалось уточнить положение части, наступающей с севера, и установить связь с соединением, наступающим с юга. Группа со своими; задачами справилась хорошо.
   В это время в политотделе не оставалось ни одного работника, так как все инструктора были прикреплены к части на неопределенное время. Все силы были брошены на передовые позиции. На командном пункте оставались комиссар корпуса и секретарь политотдела. Это получилось потому, что у начальника политотдела не был создан резерв работников, которым он мог бы маневрировать.
   Опыт боев показал, что комиссары соединений и начальники политотделов время от времени должны выезжать на передовые позиции, оставляя на командном пункте своих заместителей, которые были бы ориентированы не меньше их во всей обстановке,
   6 августа я вернулся на командный пункт и доложил о положении на левом фланге. Комиссар корпуса тов. Семеновский предложил мне вызвать весь аппарат политотдела, разъяснить инструкторам, что они не прикреплены к части на все время, а посланы для выполнения определенного задания, после чего должны немедленно возвращаться в покор. При начальнике покора должен быть резерв работников для скорейшего оказания помощи там, где этого требует обстановка.
   В соответствии с этим указанием мы и организовали в дальнейшем работу покора. Поставили следующие задачи.
   Личным наблюдением уточнить расположение частей на переднем крае. Произвести учет выбывшего политсостава и назначить на место выбывших новых работников из числа коммунистов и комсомольцев. Уточнить количество убитых я раненых и указать политотделам дивизий, чтобы они подбирали их, хоронили убитых и вели учет пофамильно и по занимаемой должности. Организовать учет героев боев для представления их к правительственной награде. Проверить и уточнить сведения о количестве подавших заявления о приеме в партию и комсомол и довести до комиссаров частей указание начальника Политуправления РККА тов. Мехлиса о том, как вести разбор дел по приему в партию и комсомол в ходе боя.
   В ряде подразделений и; частей в ходе боев выбыли парторги и комсомольские организаторы. Поэтому политрукам было разрешено назначать новых товарищей вместо выбывших и докладывать об этом комиссару части для санкции. Вместо выбывших отсекров и членов партбюро разрешили комиссарам частей назначать новых и докладывать начальнику политотдела для санкции. В результате такого порядка партийная жизнь шла полным ходом, отвечая требованиям напряженной боевой обстановки.
   8 августа в политдонесении мною сообщалось: "Политотдел корпуса почти в полном, составе продолжает работать в частях непосредственно в районе боя, помогая работникам частей в практической работе в боевых условиях; часть работников политотдела работает в тылах по особым заданиям". В тот же день в соединения и части была отправлена директива о перестройке партийно-политической работы в соответствии с условиями боевой обстановки. В ней говорилось: "Части корпуса в героической борьбе с обнаглевшей самурайской сволочью полностью разрешили задачу возвращения советской земли - высоты Заозерной. Сейчас стоит задача удержать ее и прочно укрепить. Учитывая, что враг сможет повторить свою наглую попытку вторжения, и, может быть, в другом направлении, части корпуса должны быть готовы к новой борьбе за высоту Заозерную.
   Исходя из этого, политический отдел корпуса предлагает сосредоточить основное внимание на приведении и порядок всех частей. Привести в полную ясность учет личного состава, навести порядок в тылу, наладить организацию материального обеспечения боеприпасами.
   Организовать работу по выявлению героев. Добиться от командования немедленного представления к наградам отличившихся бойцов, командиров, политработников и других лиц из начальствующего состава, широко популяризировать каждое представление к награде.