Страница:
Погода постепенно становилась все более предсказуемой – с утра светило ясное солнце, а ближе к полудню быстро сгущались тучи, и начинался сильный тропический ливень, который иногда, но все реже, мог продолжаться до глубокой ночи. 109 День 1 Года. Джунгли Утром с Сергеевских плотов просигналили о остановке.
– Так, люди-человеки, берем корзины и в лес за папортошкой, пока другие самое лучшее не разобрали, – собрав свою группу, бодро предложил Илья.
– Я плот посторожу, как обычно, – явно не испытывая особого желанием копаться в земле, попытался отговориться математик.
– Успеешь еще посторожить. Я, может, своим способом добычи поделиться хочу, – с горящими глазами потер руки химик. – У нас с Юлей только две большие тайны: про троллей и легкий способ добычи папортошки.
– Ну, только если легкий, – не очень радостно кивнул Игорь, сортируя корзины.
Едва плот закрепили на мелководье и на берег перекинули небольшой бамбуковый мостик, Илья почти вытащил нас на землю и повел куда-то вглубь джунглей.
– Эй, ты куда, вон же кусты папортошки, – попытался остановить его математик, показывая на небольшие заросли, которые уже оживленно осваивали соседи.
– Не, такие нам не подходят, – пренебрежительно махнул рукой химик.
В течении получаса мы углублялись в лес, Илья с Юлей петляли по сторонам, тщательно пресекая любые наши попытки свернуть к папортофельным кустам. Они демонстративно игнорировали даже удобные и занимающие немалую площадь заросли, заводя нас все дальше и дальше.
– И это называется легкий способ, – не выдержав, вздохнул математик. – Уже давно могли капитально окопаться. Тоже мне Сусанины.
– Есть! Я нашел! – радостный крик химика отвлек нас от очередной попытки повернуть к приглянувшемуся кусту. – Идите сюда.
– Если это папортошка, то я тролль, – увидев результат поиска, потянула я.
Илья, гордо выпятив грудь, стоял на протоптанной во влажной толще красного мха узкой тропинке. Опустившись на корточки, я потрогала след на обнаженном клочке земли.
– Это не человеческая тропа, – соотнеся трехпалую форму отпечатка и его размеры, осмелилась предположить я. – Кабаны?
– Именно! Кабанчики родимые!
– Эээ, мы же вроде не на охоту, а за папортошкой отправились? – забеспокоилась Надя.
– Я как-то тоже пас, на таких крупных животных нападать, – признала я. – По мне, нам змей с ящерицами и прочей мелочи за глаза хватит.
– Да не волнуйтесь, – рассмеялась Юля. – Мы с Ильей не дураки с кабанами ссориться. Скорее наоборот. Идем, – оставив нас в недоумении, сладкая парочка дружно направилась по тропинке. Я снова наклонилась над следом.
– Одно хорошо: кабаны шли в другую сторону.
– Мне даже любопытно становится, что за способ такой, – заинтересованно заявил математик, и мы ускорили шаг, догоняя обогнавших нас друзей.
Вскоре мы вышли к небольшой возвышенности, ещё недавно обильно поросшей папортофельными кустами. Сейчас холмик выглядел так, будто по нему бульдозер прошелся. Подобную картину, хотя и в меньшем масштабе, я видела в свою первую встречу с кабанами.
– Ладно, животные тут хорошо покопались, что с того? – спросила я. – Или ты хотел сказать, что здесь земля мягче и рыть легче? Так и там не так уж сложно.
– Нет, не угадала, – покачала головой Юля. – Идите сюда.
– Кабаны очень любят папортошку и регулярно раскапывают кусты, – широким жестом обводя вывороченные растения, сказал химик. – Но кабанам нравятся только молодые клубни, с тонким пробковым слоем, а зрелые, которые гораздо лучше хранятся, их совсем не интересуют. Поэтому, если прийти немного позже их, пока не начался ливень, и клубни не унесло потоком, можно практически без труда набрать отборной папортошки.
Приглядевшись, я поняла, что Илья прав. Хотя с первого взгляда казалось, что кабаны почти ничего не оставили, немного поворошив верхний слой почвы, перемешанный с мхом, мы наткнулись на целые залежи клубней, причем крупных, почти один к одному, с толстой кожурой. Несмотря на то, что клубней мы нашли много, наполнить все корзины остатками с кабаньего стола не получилось, пришлось подкопать десяток кустов на обратном пути. Но все равно, даже учитывая большое расстояние, пройденное нами до места пиршества кабанов, мы потратили почти в два раза меньше времени, чем если бы выкапывали все клубни сами. И качество папортошки вряд ли бы смогло сравниться с нынешним.
– Теперь я понял, как ты так быстро целый мешок отборной папортошки набрать смог, – уважительно поклонился химику Игорь. – А я-то недоумевал, почему ты не просто на папортошку пари заключил, а на самую лучшую.
– Именно, – кивнул Илья. – Когда я увидел, что они из своей цитадели вообще выходить боятся, то понял, что пара часов пути – и я найду нетронутую папортошку.
А где папортошка – там и кабаны.
– Интересно, пользуется ли еще кто-нибудь таким способом добычи? – задумчиво потянула я.
– Кто-нибудь да пользуется, – уверенно заявил химик. – Но таких меньшинство.
Ведь чтобы использовать этот способ, надо не просто смотреть, но и видеть, а это не все умеют. Если честно, то насчет папортошки не я первый понял, а Юля.
– Зато Илья нашел, как не ссориться с троллями, – сделала встречный комплимент астроном.
– Тсс, – шикнула на них я. – Мы уже к плотам подходим, услышат еще те, кому об этом знать не обязательно.
Освободившись от груза и немного отдохнув, я сделала две быстрые ходки за фруктами на ближайшие деревья, после чего, посчитав, что выполнила свою долю обязанностей, отправилась побродить вдоль плотов. Вскоре я поняла, что отличить цитадельских от остальных очень легко, и отнюдь не только по внешности, хотя и она сильно разнилась. Когда я только присоединилась к людям, еще до отплытия, многие выглядели не столько худыми, сколько стройными и поджарыми, а сейчас округлились и стали весьма упитанными. А эти, несмотря на то, что Сергей всех присоединившихся обеспечил достаточным питанием, до сих пор истощены, с резко выпирающими ребрами и очень часто нездорово раздутым животом. Но главное, что отличало всех нас от цитадельских, так это отношение к окружающему миру. Для "стареньких" река и джунгли по берегам воспринимались ничем иным, как домом, кормильцем и другом, для беженцев – врагом, выжидающим удобного момента, чтобы вцепиться в глотку. Даже выгляди все одинаково, настороженные испуганные взгляды, нервные движения, постоянная скованность и какая-то скрытая агрессия в смеси с обреченностью легко позволили бы отличить цитадельских от остальных. Неужели все это только из-за того, что наши перед объединением пару месяцев пожили одиночками или небольшими группами, а цитадельские сразу основали город? К моему огорчению, беженцы подтвердили мои наблюдения, стараясь скрыться или хватаясь за оружие, стоило только им меня заметить.
– Пантера, привет, а Оборотень тоже тут? – поздоровалась вышедшая из кустов Темная.
– Нет, его нет, – хмуро ответила я, рассматривая негритянку. Она, кстати, сильно отличалась от остальных цитадельских, как по внешности, так и по поведению. Не знай я ее раньше, приняла бы за кого-то из "стареньких".
– Ну и хорошо, – к моему удивлению, женщина облегченно вздохнула. – Он тебя когда отпустил?
– Он вообще меня не отпускал, – холодно отрезала я.
– Отойдем, поговорим?
Я задумалась. Общаться с предавшим меня человеком не хотелось. С другой стороны, выслушав объяснения, можно если не простить, то хотя бы понять. Кивнув, я тоже отошла немного вбок от плотов и устроилась у берега.
– Прости, что так вышло, но я не могла пойти против Оборотня. Честно говоря, скажи ты раньше, что живешь с людьми, я бы тебя ни в жизнь с ним знакомить не стала. А вот с Марком могла бы. В любом случае, прошу прощения за то, что случилось, и рада, что с тобой все в порядке.
– Ладно, – согласилась я, попытавшись представить, как бы я повела себя на ее месте и придя к выводу, что, скорее всего, точно так же. – А Марк – это тот, на котором ты верхом ехала?
Темная смутилась.
– Просто он и бегает быстрее, и пираньи его не кусают, а меня бы заживо сожрали.
Я понимающе хмыкнула.
– Да, в этом плане у нас преимущество. Но ты уверена, что Марк достаточно разумный для нормального общения? Может, он такой же, как Оборотень.
– Нет, не такой. Я могу за него поручиться, – горячо встала на защиту мужчины Темная. – Оборотень зациклился на войне и мести, с ним ни о чем другом практически и поговорить-то не удавалось. А Марк – нормальный.
– А разве он не воевал с цитадельскими? – недоверчиво поинтересовалась я.
– Воевал, конечно, но ведь там ситуация такая сложилась, что даже я воевала, – вздохнула негритянка. – Люди из цитадели не желали мира ни с кем, хоть сколько-нибудь отличающимся от них. Представляешь, они даже всех зеленокожих или красноглазых людей перебили, а тут вообще тролли и оборотни. Вот если кто-то поставит своей целью тебя уничтожить, разве ты не станешь защищаться?
– Конечно, стану, – призналась я. – Но ведь можно было уйти подальше.
– Наверное, да, – вздохнула Темная. – Но, честно говоря, мне такое простое решение в голову не пришло. Да и потом, что будет, если они победят в этой войне?
Не двинутся ли они дальше, уничтожая на своем пути все, что хоть немного отличается от них самих?
Я поежилась от услужливо нарисованной воображением неприятной картины.
– Илья считает, что цитадельские проиграют, и я тоже на это надеюсь.
– Ничего, если там Оборотень остался, то уж он-то постарается, чтобы проиграли, – нахмурилась негритянка.
– Почему? – я с интересом взглянула на нее.
– Цитадельские убили его жену и детей, да и потом…
– Жену? Из троллей? – азартно перебила ее я, вскочив. Хоть бы не из троллей!
– Нет, такую, как ты.
– И как она выглядела?
– Похожая на тебя, только ростом чуть повыше, чем ты, с темнозелеными волосами и желтыми глазами.
– Насколько выше?
– Да совсем чуть-чуть, может, сантиметров на пять, – Темная с удивлением наблюдала за моей бурной реакцией.
– Значит, у нас действительно настолько сильные половые различия… А дети? Ты их видела?
– Нет, детей не видела, – покачала головой негритянка. – А что?
– Да ничего, просто я вообще в первый раз слышу о другой женщине моего вида, вот и хочется узнать поподробнее.
Темная понимающе улыбнулась.
– Ладно, теперь я пойду, а то скоро отплываем, а я еще кое-что собрать хотела.
Мир? – неуверенно уточнила она, вставая.
– Мир, – аккуратно пожав протянутую руку, согласилась я. 111 День 1 Года. Джунгли Нельзя сказать, что я привыкла к незваным гостям, более того, они меня раздражали, но не могу не признать, что вели они себя вполне корректно, держась спокойной обособленной группой. С соседних плотов сообщили, что Сергей хочет как можно быстрее добраться до хороших зарослей бамбука, чтобы построить новые плоты и избавить от лишних пассажиров наши. Эту его инициативу я поддерживаю всеми четырьмя руками, хотя гости мешали не сильно. Но, все равно, без них гораздо спокойнее.
По берегам высились джунгли и хотя то тут, то там попадались небольшие бамбуковые отмели, их было совсем немного, да и стебли бамбука там не отличались большими размерами, скорее напоминая очень высокий тростник. Так пока и не найдя подходящего места для большого лагеря, наш караван сделал остановку в лесу. Еще до этого по плотам разошлось царское предложение сделать небольшой продуктовый запас, ведь когда остановимся для постройки плотов, за пищу опять может начаться соперничество.
Я не согласилась на предложение Ильи пойти за папортошкой, аргументируя тем, что на деревьях от меня гораздо больше толку. А вот Игорю открутиться не удалось, тем более, что Дет еще хромал и желал остаться стеречь плот не меньше математика.
Пока мы спорили, прибежал посланник от Сергея и предложил Россу с Надей вместо похода в лес поработать по профессии. Сева нахмурился, но зеленокожий радостно согласился, быстро уломав и Надю.
– Когда еще такой шанс выдастся на живом материале потренироваться, – воодушевленно разминая длинные пальцы, заявил он.
Дет безоговорочно поддержал Росса, заверив, что Сергей всегда хорошо оплачивает труд, и врачи ушли к царю. Я сделала несколько ходок за фруктами, в промежутках отдыхая и лакомясь более мелкими дарами крон, которые для общего пользования собирать пришлось бы гораздо дольше.
К вечеру, в очередной раз возвращаясь домой, заметила наблюдающего за мной серебристо-бурого гиганта с большим мешком, но не остановилась, а уверенно прошла к плоту и передала Дету полные корзины. После чего вернулась на берег и, бросив выразительный взгляд в сторону представителя своего вида, отошла в сторону от основной массы плотов. Он последовал за мной, так и не избавившись от мешка. Держа дистанцию в несколько метров, мы с интересом и некоторой опаской рассматривали друг друга. Сложением мужчина походил на Оборотня, разве что чуть пониже ростом. И, как и Оборотень, не особо привлекателен в роли сексуального партнера. Да что за жизнь?
Он молчал. Я тоже не знала, что сказать, поскольку разум подсказывал: хочешь – не хочешь, а мы должны стать мужем и женой, как единственные представители своего вида в караване. Но такая обреченность вызывала внутренний протест. Я бы предпочла выбирать партнера по характеру, а не просто по тому, что вокруг больше нет никого подходящего. О чем с ним говорить? Да что там говорить, как хотя бы приветствовать? Пред мысленным взором возникла картина, где я церемонно кланяюсь гиганту и смиренно говорю: "Рада познакомиться, муж мой". Смутившись, я отвела взгляд, искоса наблюдая за его действиями, а, точнее, бездействием. В конце концов, он мужчина, вот пусть и проявляет инициативу. Молчание затягивалось.
Может он тоже не знает, что сказать? Что ж, я его вполне понимаю. Наконец гигант тяжело вздохнул.
– Кхм?.. – неуверенно-вопросительно потянул он.
– Н-да… – с сомнением согласилась я, и мы сочувственно посмотрели друг на друга.
– Я – Марк, оборотень, – наконец решившись, выпалил он.
– В смысле, Оборотень? Ты вроде его пониже и шер… волосы другого цвета. Или вы братья? – недоуменно заметила я, представившись.
– Нет, ни в коем случае. Просто нас так люди называют, – пояснил Марк.
– Ага, – я глубокомысленно кивнула. Так, моему виду тоже уже название дать успели. Обидно. Тролли, оборотни… а сами так "люди". Хотя от настоящих людей, Homo sapiens, они так же далеки, как и мы. Только что внешне больше похожи.
Впрочем, разве можно было ожидать чего-либо другого? – Приятно познакомиться.
– Мне тоже, – сказал Марк, и снова воцарилось молчание. Так и не дождавшись от него дальнейшей инициативы, я решила попробовать перевести не собирающийся продолжаться разговор в другое русло и, потерев лоб двумя пальцами, осторожно поинтересовалась:
– Тебя ведь пираньи не кусают, да? – дождавшись утвердительного кивка, продолжила. – Так с самого начала было?
– Н-нет, сначала кусали, но совсем недолго, – слегка запнувшись от неожиданности на первом слове, радостно поддержал предложенную тему Марк.
– Сколько?
– Не знаю, не засекал, – пожал плечами мужчина. – Совсем немного. Неделю, может меньше, я в воду специально не лез. Меня и мухи не трогают, – с гордостью похвастался он. – А тебя?
– Тоже нет.
– А ты по деревьям тоже хорошо лазаешь? – смешно склонив голову набок, спросил Марк.
Настала моя очередь заикаться.
– Д-да, а ты? – воображение отказывалось рисовать картину гиганта, ловко прыгающего с кроны на крону, вместо этого вероломно подсовывая ломающиеся под тяжестью мужчины ветки и неизбежное падение.
– Я – нет. Просто слышал, что ты умеешь, – я насторожилась. Нет, не просто слышал. Он ясно сказал "тоже", значит, и в этом умении я не одинока. Кто-то из цитадельских, Оборотень или, скорее, его жена?
– А кто еще по деревьям лазил?
– Мика лазила, даже почти что жила наверху, по крайней мере много времени там проводила, – я вопросительно подняла бровь, но Марк недоуменно пожал плечами, не поняв намека.
– Мика – это кто?
– Моя… – гигант замялся. – Мой друг. Оборотница, как и ты.
– Жена Оборотня? – на всякий случай уточнила я. Марк грустно улыбнулся.
– Да, к сожалению. Он ее сгубил, – в его голосе не слышалось злости и даже жесткости, одна лишь грусть о прошедшем.
– Мне жаль, – тихо сказала я, поняв, что распрашивать дальше как минимум нетактично. Мы снова помолчали.
– Ну, я пошел? – наконец спросил Марк.
– Ага. Удачи.
– До встречи. Кстати, – с досадой хлопнув себя по лбу, мужчина вытряхнул из принесенного с собой мешка тушку пушистого зверька. – Чуть не забыл, это – тебе.
– Спасибо, – я принялась с интересом рассматривала подарок, лишь мельком отметив, что Марк поспешно ушел. Животное среднего размера, отдаленно напоминающее Земную кабаргу. Такие же тонкие ножки с раздвоенными копытцами, задние длиннее передних, стройное тельце маленького оленя, но, в отличие от безрогого Земного зверька, у этого на лбу выступали четыре небольших роговых бугорка. Несколько раз мне удавалось наблюдать за похожими животными в джунглях, но ни разу – рассматривать так близко. На душе стало тепло. Я ведь никто Марку, как и он мне, но, тем не менее, он, понимая, что скорее всего, нам придется жить вместе, пытается как-то наладить контакт. Следущий шаг за мной. Улыбнувшись, я потащила двадцатикилограммовую тушу к плоту.
Большинство наших, кроме Нади и Росса, уже вернулись и теперь разбирали принесенную добычу. Почти сразу же после меня показался зеленокожий. В таком гневе я не видела Росса даже после выраженного ему кворума недоверия.
– Ого, ну ты даешь, – поразился Дет, принимая принесенное животное. – Она же довольно большая, не страшно было?
– Мне подарили, – лаконично ответила я, засмотревшись на приближение зеленокожего.
– Идиоты. Невменяемые идиоты, – сквозь зубы прошипел Росс, яростно бросив в угол охапку хвороста. – Ненавижу!
– Что случилось?
– Да ничего особенного. Я понял, что ненавижу цитадельских, вот и все!
– Почему вдруг? – искренне заинтересовался Сева.
– Неважно! – раздраженно взмахнув руками, Росс поспешил покинуть плот, чтобы избежать дальнейших расспросов.
– Что это с ним? – недоуменно повернулся к нам инженер.
– Помните, его с Надей утром к Сергею пригласили? – тихо сказал математик.
– Ну и? – поторопила я.
– Среди беженцев очень много больных. Но все они, как один, отказались лечиться у Росса. Знаете почему?
– Из-за его дурного характера, – уверенно предположила Лиля.
– Нет, всего лишь из-за его цвета кожи. Я бы тоже на его месте обиделся.
– Кстати, у меня тоже есть кое-какие неприятные новости насчет беженцев, – поделился с нами Илья. – Сергею уже больше двадцати человек из вновь присоединившихся казнить пришлось, только сейчас они вроде более менее успокоились. А то мало того, что тащут все, что плохо лежит, так еще и женщину одну забили чуть ли не до смерти.
– Да, Лизу, я ее знаю, она из амазонок, – кивнул математик, но тут же вздрогнул и побледнел. – Я понял, на что ты намекаешь, – севшим голосом сказал он Илье. – Она тоже зеленая, как и Росс.
– Боюсь, что это только начало, – вздохнул химик.
– Вряд ли. Холодной войны, конечно, не избежать, но вот активные действия эти "борцы за чистоту расы" предпринимать поостерегутся, – возразил Дет. – Сергей правильно поступает, таким людям нельзя давать спуска. Впрочем, общаться с "бедными беженцами" и мне неприятно.
– Мне тоже, – кивнул Илья. – Они ведут себя как-то…
– Как фанатики на Земле, – подсказал математик.
– Да, кстати, похоже, – согласился Маркус. – И еще, заметили, как в джунгли ходить боятся? Хотя здесь и троллей-то нет. А они все равно умудряются себе врагов найти: то змеи их покусают, то насекомые ядовитые, то еще что-нибудь.
– Как будто весь лес ополчился против них, да? – задумчиво потянул Дет.
– Или, скорее, они так и не научились смотреть по сторонам. Я бы тоже укусил, если бы по мне не глядя ходить начали, – резко заявил Илья.
– Может быть, они с самого начала привыкли жить в городе, почти не выбираясь за его стены, вот и не смогли приспособиться, – предположила я. – Меня гораздо больше волнует то, что они, похоже, даже не хотят меняться.
– Не все, – возразил математик. – Я общался и с нормальными.
– Но большинство, – холодно отрезала Лиля.
– Для того, чтобы измениться, надо время, – напомнила Юля.
– И желание, – задумчиво добавил Илья. – Если не будет желания, и время не поможет. А пока они столь же чужды нам, как и мы – им.
– Да, ощущение прямо как будто в гнили какой-то копаешься, – согласился незаметно подошедший Росс. – Все люди как люди, даже нелюди, – зеленокожий выразительно покосился на меня. – А эти… нашли негров! И если их глисты заживо сожрут, я ни капельки жалеть не стану! 111 – 113 День 1 Года. Река – Джунгли Вечером, во время дождя, речная вода окрасилась в красноватый цвет. При попытке отстоять ее в ведре в течении нескольких часов выпал тонкий карминово-красный осадок, легко взмучивающийся обратно при малейшем толчке. На следующий день к полудню, когда солнце и легкий ветерок подсушили лес, от берегов потянулся невысокий красноватый туман, оседая на всех поверхностях и постепенно покрыв тонким слоем и плоты, и находящихся на них людей. После некоторых раздумий я предположила, что эта красная пыль может оказаться спорами красного мха – кто знает, как он размножается.
Когда мы наконец совершили остановку, мои подозрения подтвердились. Красный мох огрубел, даже немного осел и потемнел, обильно оброс мелкими ярко-карминовыми кисточками, в длину не достигающими даже сантиметра, но густо покрытыми той самой пылью (предположительно спорами), которая стремилась перекрасить окружающий мир в красный цвет. Красные люди, красные плоты и даже растительность, но только до ближайшего дождя, освободившего лесное многоцветие. Судя по всему, цикл развития красного мха заканчивается, и если предположить, что этот мох разрастается в сезон дождей, то стоит ждать стабильного изменения погоды. Что, впрочем, уже заметно. Скорее не спороношение мха предвещает окончание длинных дождей, а наоборот.
Сделав несколько ходок за фруктами, я с двумя полными корзинами наперевес отправилась на поиски Марка, чтобы, в свою очередь, показать добрые намерения, но прогулка рядом с чужими плотами результата не дала. Пасмурные взгляды, которые бросали беженцы цитадели, когда я проходила мимо, настроения не повышали, а отсутствие оборотня его окончательно испортило. Я раздраженно фыркнула.
Обойдется без подарка, раз в неуловимого играет!
Впрочем, осталось еще одно неоконченное дело, а точнее, моральный долг.
Благодарность я испытывать вовсе не против, а вот чувствовать себя хоть кому-то обязанной не хочется. Поэтому я изменила свой путь в направление царских плотов, а точнее, одного конкретного плота. Облеченный властью сидел у костра и, мастерски орудуя топориком, затачивал деревянные колья.
– Здравствуй. Я так и не поблагодарила. Спасибо, и вот, – поставив тяжелые корзины, я потрясла руками. – Не люблю быть в долгу.
– Давай помогу выложить, – улыбнувшись, предложил Сергей, встал и, почти не прихрамывая, принес две корзины, в которые мы принялись перекладывать фрукты. – Но ты ведь вряд ли только, чтобы отдать долг, пришла? – с намеком спросил он, покосившись в сторону других плотов. Подоплека вопроса была настолько очевидна, что вызывала улыбку.
– Только за этим, – заверила его я.
– Точно?
– Точно. Если ты намекаешь, что я собираюсь возмущаться насчет цитадельских, то сильно ошибаешься. Не вижу в этом смысла, да, честно говоря, думаю, ты и сам уже не рад, что их взял.
– Не совсем, хотя и недалеко от истины, – вздохнул Сергей. – У тебя не было с ними конфликтов?
– Нет. Я не навязываю им свое общество, они меня боятся. Надеюсь, что так будет и впредь, – честно сказала я. Уж лучше пусть боятся, чем нападают.
Сергей снова грустно вздохнул. Освободив корзины, я попрощалась и вернулась в кроны.
Набрав даров леса, предприняла попытку найти Марка, на сей раз предусмотрительно оставив подарок дома, чтобы не таскать такую тяжесть по всему временному лагерю.
К моему огорчению, Марк как в воду канул. Не знала бы, что его пираньи не едят, точно бы решила, что сожрали. Конечно, он мог уйти на несколько часов, например, на охоту. Кивнув своим мыслям, я решила поспрашивать, не видел ли его кто, внимательно следя, чтобы во время разговора рядом не находились цитадельские – уж очень неприятна их реакция на мое присутствие.
– Да буквально минут пять назад я его видел. Поищи у царских плотов, – посоветовал Ясон. Аналогичные ответы оказались и у остальных. Некоторые вообще говорили, что вот только что Марк находился в пределах видимости. Специально он, что ли, от меня прячется? Я несколько раз медленно прошлась по берегу, внимательно оглядываясь по сторонам. Потом взяла пустые корзины и, нарочито громко и весело предупредив своих, чтобы меньше чем через час не ждали, залезла на дерево. Преодолев поверху примерно пол-лагеря, прицепила корзины к веткам и тихонько спустилась пониже. Как я и ожидала, оборотня удалось выследить почти сразу. Стоя у берега, он пытался отмыться от вездесущей карминовой пыли. То, как легко оказалось найти Марка, подтвердило мои подозрения. Впрочем, надо еще попозже проверить, мало ли что нафантазировать можно.
– Так, люди-человеки, берем корзины и в лес за папортошкой, пока другие самое лучшее не разобрали, – собрав свою группу, бодро предложил Илья.
– Я плот посторожу, как обычно, – явно не испытывая особого желанием копаться в земле, попытался отговориться математик.
– Успеешь еще посторожить. Я, может, своим способом добычи поделиться хочу, – с горящими глазами потер руки химик. – У нас с Юлей только две большие тайны: про троллей и легкий способ добычи папортошки.
– Ну, только если легкий, – не очень радостно кивнул Игорь, сортируя корзины.
Едва плот закрепили на мелководье и на берег перекинули небольшой бамбуковый мостик, Илья почти вытащил нас на землю и повел куда-то вглубь джунглей.
– Эй, ты куда, вон же кусты папортошки, – попытался остановить его математик, показывая на небольшие заросли, которые уже оживленно осваивали соседи.
– Не, такие нам не подходят, – пренебрежительно махнул рукой химик.
В течении получаса мы углублялись в лес, Илья с Юлей петляли по сторонам, тщательно пресекая любые наши попытки свернуть к папортофельным кустам. Они демонстративно игнорировали даже удобные и занимающие немалую площадь заросли, заводя нас все дальше и дальше.
– И это называется легкий способ, – не выдержав, вздохнул математик. – Уже давно могли капитально окопаться. Тоже мне Сусанины.
– Есть! Я нашел! – радостный крик химика отвлек нас от очередной попытки повернуть к приглянувшемуся кусту. – Идите сюда.
– Если это папортошка, то я тролль, – увидев результат поиска, потянула я.
Илья, гордо выпятив грудь, стоял на протоптанной во влажной толще красного мха узкой тропинке. Опустившись на корточки, я потрогала след на обнаженном клочке земли.
– Это не человеческая тропа, – соотнеся трехпалую форму отпечатка и его размеры, осмелилась предположить я. – Кабаны?
– Именно! Кабанчики родимые!
– Эээ, мы же вроде не на охоту, а за папортошкой отправились? – забеспокоилась Надя.
– Я как-то тоже пас, на таких крупных животных нападать, – признала я. – По мне, нам змей с ящерицами и прочей мелочи за глаза хватит.
– Да не волнуйтесь, – рассмеялась Юля. – Мы с Ильей не дураки с кабанами ссориться. Скорее наоборот. Идем, – оставив нас в недоумении, сладкая парочка дружно направилась по тропинке. Я снова наклонилась над следом.
– Одно хорошо: кабаны шли в другую сторону.
– Мне даже любопытно становится, что за способ такой, – заинтересованно заявил математик, и мы ускорили шаг, догоняя обогнавших нас друзей.
Вскоре мы вышли к небольшой возвышенности, ещё недавно обильно поросшей папортофельными кустами. Сейчас холмик выглядел так, будто по нему бульдозер прошелся. Подобную картину, хотя и в меньшем масштабе, я видела в свою первую встречу с кабанами.
– Ладно, животные тут хорошо покопались, что с того? – спросила я. – Или ты хотел сказать, что здесь земля мягче и рыть легче? Так и там не так уж сложно.
– Нет, не угадала, – покачала головой Юля. – Идите сюда.
– Кабаны очень любят папортошку и регулярно раскапывают кусты, – широким жестом обводя вывороченные растения, сказал химик. – Но кабанам нравятся только молодые клубни, с тонким пробковым слоем, а зрелые, которые гораздо лучше хранятся, их совсем не интересуют. Поэтому, если прийти немного позже их, пока не начался ливень, и клубни не унесло потоком, можно практически без труда набрать отборной папортошки.
Приглядевшись, я поняла, что Илья прав. Хотя с первого взгляда казалось, что кабаны почти ничего не оставили, немного поворошив верхний слой почвы, перемешанный с мхом, мы наткнулись на целые залежи клубней, причем крупных, почти один к одному, с толстой кожурой. Несмотря на то, что клубней мы нашли много, наполнить все корзины остатками с кабаньего стола не получилось, пришлось подкопать десяток кустов на обратном пути. Но все равно, даже учитывая большое расстояние, пройденное нами до места пиршества кабанов, мы потратили почти в два раза меньше времени, чем если бы выкапывали все клубни сами. И качество папортошки вряд ли бы смогло сравниться с нынешним.
– Теперь я понял, как ты так быстро целый мешок отборной папортошки набрать смог, – уважительно поклонился химику Игорь. – А я-то недоумевал, почему ты не просто на папортошку пари заключил, а на самую лучшую.
– Именно, – кивнул Илья. – Когда я увидел, что они из своей цитадели вообще выходить боятся, то понял, что пара часов пути – и я найду нетронутую папортошку.
А где папортошка – там и кабаны.
– Интересно, пользуется ли еще кто-нибудь таким способом добычи? – задумчиво потянула я.
– Кто-нибудь да пользуется, – уверенно заявил химик. – Но таких меньшинство.
Ведь чтобы использовать этот способ, надо не просто смотреть, но и видеть, а это не все умеют. Если честно, то насчет папортошки не я первый понял, а Юля.
– Зато Илья нашел, как не ссориться с троллями, – сделала встречный комплимент астроном.
– Тсс, – шикнула на них я. – Мы уже к плотам подходим, услышат еще те, кому об этом знать не обязательно.
Освободившись от груза и немного отдохнув, я сделала две быстрые ходки за фруктами на ближайшие деревья, после чего, посчитав, что выполнила свою долю обязанностей, отправилась побродить вдоль плотов. Вскоре я поняла, что отличить цитадельских от остальных очень легко, и отнюдь не только по внешности, хотя и она сильно разнилась. Когда я только присоединилась к людям, еще до отплытия, многие выглядели не столько худыми, сколько стройными и поджарыми, а сейчас округлились и стали весьма упитанными. А эти, несмотря на то, что Сергей всех присоединившихся обеспечил достаточным питанием, до сих пор истощены, с резко выпирающими ребрами и очень часто нездорово раздутым животом. Но главное, что отличало всех нас от цитадельских, так это отношение к окружающему миру. Для "стареньких" река и джунгли по берегам воспринимались ничем иным, как домом, кормильцем и другом, для беженцев – врагом, выжидающим удобного момента, чтобы вцепиться в глотку. Даже выгляди все одинаково, настороженные испуганные взгляды, нервные движения, постоянная скованность и какая-то скрытая агрессия в смеси с обреченностью легко позволили бы отличить цитадельских от остальных. Неужели все это только из-за того, что наши перед объединением пару месяцев пожили одиночками или небольшими группами, а цитадельские сразу основали город? К моему огорчению, беженцы подтвердили мои наблюдения, стараясь скрыться или хватаясь за оружие, стоило только им меня заметить.
– Пантера, привет, а Оборотень тоже тут? – поздоровалась вышедшая из кустов Темная.
– Нет, его нет, – хмуро ответила я, рассматривая негритянку. Она, кстати, сильно отличалась от остальных цитадельских, как по внешности, так и по поведению. Не знай я ее раньше, приняла бы за кого-то из "стареньких".
– Ну и хорошо, – к моему удивлению, женщина облегченно вздохнула. – Он тебя когда отпустил?
– Он вообще меня не отпускал, – холодно отрезала я.
– Отойдем, поговорим?
Я задумалась. Общаться с предавшим меня человеком не хотелось. С другой стороны, выслушав объяснения, можно если не простить, то хотя бы понять. Кивнув, я тоже отошла немного вбок от плотов и устроилась у берега.
– Прости, что так вышло, но я не могла пойти против Оборотня. Честно говоря, скажи ты раньше, что живешь с людьми, я бы тебя ни в жизнь с ним знакомить не стала. А вот с Марком могла бы. В любом случае, прошу прощения за то, что случилось, и рада, что с тобой все в порядке.
– Ладно, – согласилась я, попытавшись представить, как бы я повела себя на ее месте и придя к выводу, что, скорее всего, точно так же. – А Марк – это тот, на котором ты верхом ехала?
Темная смутилась.
– Просто он и бегает быстрее, и пираньи его не кусают, а меня бы заживо сожрали.
Я понимающе хмыкнула.
– Да, в этом плане у нас преимущество. Но ты уверена, что Марк достаточно разумный для нормального общения? Может, он такой же, как Оборотень.
– Нет, не такой. Я могу за него поручиться, – горячо встала на защиту мужчины Темная. – Оборотень зациклился на войне и мести, с ним ни о чем другом практически и поговорить-то не удавалось. А Марк – нормальный.
– А разве он не воевал с цитадельскими? – недоверчиво поинтересовалась я.
– Воевал, конечно, но ведь там ситуация такая сложилась, что даже я воевала, – вздохнула негритянка. – Люди из цитадели не желали мира ни с кем, хоть сколько-нибудь отличающимся от них. Представляешь, они даже всех зеленокожих или красноглазых людей перебили, а тут вообще тролли и оборотни. Вот если кто-то поставит своей целью тебя уничтожить, разве ты не станешь защищаться?
– Конечно, стану, – призналась я. – Но ведь можно было уйти подальше.
– Наверное, да, – вздохнула Темная. – Но, честно говоря, мне такое простое решение в голову не пришло. Да и потом, что будет, если они победят в этой войне?
Не двинутся ли они дальше, уничтожая на своем пути все, что хоть немного отличается от них самих?
Я поежилась от услужливо нарисованной воображением неприятной картины.
– Илья считает, что цитадельские проиграют, и я тоже на это надеюсь.
– Ничего, если там Оборотень остался, то уж он-то постарается, чтобы проиграли, – нахмурилась негритянка.
– Почему? – я с интересом взглянула на нее.
– Цитадельские убили его жену и детей, да и потом…
– Жену? Из троллей? – азартно перебила ее я, вскочив. Хоть бы не из троллей!
– Нет, такую, как ты.
– И как она выглядела?
– Похожая на тебя, только ростом чуть повыше, чем ты, с темнозелеными волосами и желтыми глазами.
– Насколько выше?
– Да совсем чуть-чуть, может, сантиметров на пять, – Темная с удивлением наблюдала за моей бурной реакцией.
– Значит, у нас действительно настолько сильные половые различия… А дети? Ты их видела?
– Нет, детей не видела, – покачала головой негритянка. – А что?
– Да ничего, просто я вообще в первый раз слышу о другой женщине моего вида, вот и хочется узнать поподробнее.
Темная понимающе улыбнулась.
– Ладно, теперь я пойду, а то скоро отплываем, а я еще кое-что собрать хотела.
Мир? – неуверенно уточнила она, вставая.
– Мир, – аккуратно пожав протянутую руку, согласилась я. 111 День 1 Года. Джунгли Нельзя сказать, что я привыкла к незваным гостям, более того, они меня раздражали, но не могу не признать, что вели они себя вполне корректно, держась спокойной обособленной группой. С соседних плотов сообщили, что Сергей хочет как можно быстрее добраться до хороших зарослей бамбука, чтобы построить новые плоты и избавить от лишних пассажиров наши. Эту его инициативу я поддерживаю всеми четырьмя руками, хотя гости мешали не сильно. Но, все равно, без них гораздо спокойнее.
По берегам высились джунгли и хотя то тут, то там попадались небольшие бамбуковые отмели, их было совсем немного, да и стебли бамбука там не отличались большими размерами, скорее напоминая очень высокий тростник. Так пока и не найдя подходящего места для большого лагеря, наш караван сделал остановку в лесу. Еще до этого по плотам разошлось царское предложение сделать небольшой продуктовый запас, ведь когда остановимся для постройки плотов, за пищу опять может начаться соперничество.
Я не согласилась на предложение Ильи пойти за папортошкой, аргументируя тем, что на деревьях от меня гораздо больше толку. А вот Игорю открутиться не удалось, тем более, что Дет еще хромал и желал остаться стеречь плот не меньше математика.
Пока мы спорили, прибежал посланник от Сергея и предложил Россу с Надей вместо похода в лес поработать по профессии. Сева нахмурился, но зеленокожий радостно согласился, быстро уломав и Надю.
– Когда еще такой шанс выдастся на живом материале потренироваться, – воодушевленно разминая длинные пальцы, заявил он.
Дет безоговорочно поддержал Росса, заверив, что Сергей всегда хорошо оплачивает труд, и врачи ушли к царю. Я сделала несколько ходок за фруктами, в промежутках отдыхая и лакомясь более мелкими дарами крон, которые для общего пользования собирать пришлось бы гораздо дольше.
К вечеру, в очередной раз возвращаясь домой, заметила наблюдающего за мной серебристо-бурого гиганта с большим мешком, но не остановилась, а уверенно прошла к плоту и передала Дету полные корзины. После чего вернулась на берег и, бросив выразительный взгляд в сторону представителя своего вида, отошла в сторону от основной массы плотов. Он последовал за мной, так и не избавившись от мешка. Держа дистанцию в несколько метров, мы с интересом и некоторой опаской рассматривали друг друга. Сложением мужчина походил на Оборотня, разве что чуть пониже ростом. И, как и Оборотень, не особо привлекателен в роли сексуального партнера. Да что за жизнь?
Он молчал. Я тоже не знала, что сказать, поскольку разум подсказывал: хочешь – не хочешь, а мы должны стать мужем и женой, как единственные представители своего вида в караване. Но такая обреченность вызывала внутренний протест. Я бы предпочла выбирать партнера по характеру, а не просто по тому, что вокруг больше нет никого подходящего. О чем с ним говорить? Да что там говорить, как хотя бы приветствовать? Пред мысленным взором возникла картина, где я церемонно кланяюсь гиганту и смиренно говорю: "Рада познакомиться, муж мой". Смутившись, я отвела взгляд, искоса наблюдая за его действиями, а, точнее, бездействием. В конце концов, он мужчина, вот пусть и проявляет инициативу. Молчание затягивалось.
Может он тоже не знает, что сказать? Что ж, я его вполне понимаю. Наконец гигант тяжело вздохнул.
– Кхм?.. – неуверенно-вопросительно потянул он.
– Н-да… – с сомнением согласилась я, и мы сочувственно посмотрели друг на друга.
– Я – Марк, оборотень, – наконец решившись, выпалил он.
– В смысле, Оборотень? Ты вроде его пониже и шер… волосы другого цвета. Или вы братья? – недоуменно заметила я, представившись.
– Нет, ни в коем случае. Просто нас так люди называют, – пояснил Марк.
– Ага, – я глубокомысленно кивнула. Так, моему виду тоже уже название дать успели. Обидно. Тролли, оборотни… а сами так "люди". Хотя от настоящих людей, Homo sapiens, они так же далеки, как и мы. Только что внешне больше похожи.
Впрочем, разве можно было ожидать чего-либо другого? – Приятно познакомиться.
– Мне тоже, – сказал Марк, и снова воцарилось молчание. Так и не дождавшись от него дальнейшей инициативы, я решила попробовать перевести не собирающийся продолжаться разговор в другое русло и, потерев лоб двумя пальцами, осторожно поинтересовалась:
– Тебя ведь пираньи не кусают, да? – дождавшись утвердительного кивка, продолжила. – Так с самого начала было?
– Н-нет, сначала кусали, но совсем недолго, – слегка запнувшись от неожиданности на первом слове, радостно поддержал предложенную тему Марк.
– Сколько?
– Не знаю, не засекал, – пожал плечами мужчина. – Совсем немного. Неделю, может меньше, я в воду специально не лез. Меня и мухи не трогают, – с гордостью похвастался он. – А тебя?
– Тоже нет.
– А ты по деревьям тоже хорошо лазаешь? – смешно склонив голову набок, спросил Марк.
Настала моя очередь заикаться.
– Д-да, а ты? – воображение отказывалось рисовать картину гиганта, ловко прыгающего с кроны на крону, вместо этого вероломно подсовывая ломающиеся под тяжестью мужчины ветки и неизбежное падение.
– Я – нет. Просто слышал, что ты умеешь, – я насторожилась. Нет, не просто слышал. Он ясно сказал "тоже", значит, и в этом умении я не одинока. Кто-то из цитадельских, Оборотень или, скорее, его жена?
– А кто еще по деревьям лазил?
– Мика лазила, даже почти что жила наверху, по крайней мере много времени там проводила, – я вопросительно подняла бровь, но Марк недоуменно пожал плечами, не поняв намека.
– Мика – это кто?
– Моя… – гигант замялся. – Мой друг. Оборотница, как и ты.
– Жена Оборотня? – на всякий случай уточнила я. Марк грустно улыбнулся.
– Да, к сожалению. Он ее сгубил, – в его голосе не слышалось злости и даже жесткости, одна лишь грусть о прошедшем.
– Мне жаль, – тихо сказала я, поняв, что распрашивать дальше как минимум нетактично. Мы снова помолчали.
– Ну, я пошел? – наконец спросил Марк.
– Ага. Удачи.
– До встречи. Кстати, – с досадой хлопнув себя по лбу, мужчина вытряхнул из принесенного с собой мешка тушку пушистого зверька. – Чуть не забыл, это – тебе.
– Спасибо, – я принялась с интересом рассматривала подарок, лишь мельком отметив, что Марк поспешно ушел. Животное среднего размера, отдаленно напоминающее Земную кабаргу. Такие же тонкие ножки с раздвоенными копытцами, задние длиннее передних, стройное тельце маленького оленя, но, в отличие от безрогого Земного зверька, у этого на лбу выступали четыре небольших роговых бугорка. Несколько раз мне удавалось наблюдать за похожими животными в джунглях, но ни разу – рассматривать так близко. На душе стало тепло. Я ведь никто Марку, как и он мне, но, тем не менее, он, понимая, что скорее всего, нам придется жить вместе, пытается как-то наладить контакт. Следущий шаг за мной. Улыбнувшись, я потащила двадцатикилограммовую тушу к плоту.
Большинство наших, кроме Нади и Росса, уже вернулись и теперь разбирали принесенную добычу. Почти сразу же после меня показался зеленокожий. В таком гневе я не видела Росса даже после выраженного ему кворума недоверия.
– Ого, ну ты даешь, – поразился Дет, принимая принесенное животное. – Она же довольно большая, не страшно было?
– Мне подарили, – лаконично ответила я, засмотревшись на приближение зеленокожего.
– Идиоты. Невменяемые идиоты, – сквозь зубы прошипел Росс, яростно бросив в угол охапку хвороста. – Ненавижу!
– Что случилось?
– Да ничего особенного. Я понял, что ненавижу цитадельских, вот и все!
– Почему вдруг? – искренне заинтересовался Сева.
– Неважно! – раздраженно взмахнув руками, Росс поспешил покинуть плот, чтобы избежать дальнейших расспросов.
– Что это с ним? – недоуменно повернулся к нам инженер.
– Помните, его с Надей утром к Сергею пригласили? – тихо сказал математик.
– Ну и? – поторопила я.
– Среди беженцев очень много больных. Но все они, как один, отказались лечиться у Росса. Знаете почему?
– Из-за его дурного характера, – уверенно предположила Лиля.
– Нет, всего лишь из-за его цвета кожи. Я бы тоже на его месте обиделся.
– Кстати, у меня тоже есть кое-какие неприятные новости насчет беженцев, – поделился с нами Илья. – Сергею уже больше двадцати человек из вновь присоединившихся казнить пришлось, только сейчас они вроде более менее успокоились. А то мало того, что тащут все, что плохо лежит, так еще и женщину одну забили чуть ли не до смерти.
– Да, Лизу, я ее знаю, она из амазонок, – кивнул математик, но тут же вздрогнул и побледнел. – Я понял, на что ты намекаешь, – севшим голосом сказал он Илье. – Она тоже зеленая, как и Росс.
– Боюсь, что это только начало, – вздохнул химик.
– Вряд ли. Холодной войны, конечно, не избежать, но вот активные действия эти "борцы за чистоту расы" предпринимать поостерегутся, – возразил Дет. – Сергей правильно поступает, таким людям нельзя давать спуска. Впрочем, общаться с "бедными беженцами" и мне неприятно.
– Мне тоже, – кивнул Илья. – Они ведут себя как-то…
– Как фанатики на Земле, – подсказал математик.
– Да, кстати, похоже, – согласился Маркус. – И еще, заметили, как в джунгли ходить боятся? Хотя здесь и троллей-то нет. А они все равно умудряются себе врагов найти: то змеи их покусают, то насекомые ядовитые, то еще что-нибудь.
– Как будто весь лес ополчился против них, да? – задумчиво потянул Дет.
– Или, скорее, они так и не научились смотреть по сторонам. Я бы тоже укусил, если бы по мне не глядя ходить начали, – резко заявил Илья.
– Может быть, они с самого начала привыкли жить в городе, почти не выбираясь за его стены, вот и не смогли приспособиться, – предположила я. – Меня гораздо больше волнует то, что они, похоже, даже не хотят меняться.
– Не все, – возразил математик. – Я общался и с нормальными.
– Но большинство, – холодно отрезала Лиля.
– Для того, чтобы измениться, надо время, – напомнила Юля.
– И желание, – задумчиво добавил Илья. – Если не будет желания, и время не поможет. А пока они столь же чужды нам, как и мы – им.
– Да, ощущение прямо как будто в гнили какой-то копаешься, – согласился незаметно подошедший Росс. – Все люди как люди, даже нелюди, – зеленокожий выразительно покосился на меня. – А эти… нашли негров! И если их глисты заживо сожрут, я ни капельки жалеть не стану! 111 – 113 День 1 Года. Река – Джунгли Вечером, во время дождя, речная вода окрасилась в красноватый цвет. При попытке отстоять ее в ведре в течении нескольких часов выпал тонкий карминово-красный осадок, легко взмучивающийся обратно при малейшем толчке. На следующий день к полудню, когда солнце и легкий ветерок подсушили лес, от берегов потянулся невысокий красноватый туман, оседая на всех поверхностях и постепенно покрыв тонким слоем и плоты, и находящихся на них людей. После некоторых раздумий я предположила, что эта красная пыль может оказаться спорами красного мха – кто знает, как он размножается.
Когда мы наконец совершили остановку, мои подозрения подтвердились. Красный мох огрубел, даже немного осел и потемнел, обильно оброс мелкими ярко-карминовыми кисточками, в длину не достигающими даже сантиметра, но густо покрытыми той самой пылью (предположительно спорами), которая стремилась перекрасить окружающий мир в красный цвет. Красные люди, красные плоты и даже растительность, но только до ближайшего дождя, освободившего лесное многоцветие. Судя по всему, цикл развития красного мха заканчивается, и если предположить, что этот мох разрастается в сезон дождей, то стоит ждать стабильного изменения погоды. Что, впрочем, уже заметно. Скорее не спороношение мха предвещает окончание длинных дождей, а наоборот.
Сделав несколько ходок за фруктами, я с двумя полными корзинами наперевес отправилась на поиски Марка, чтобы, в свою очередь, показать добрые намерения, но прогулка рядом с чужими плотами результата не дала. Пасмурные взгляды, которые бросали беженцы цитадели, когда я проходила мимо, настроения не повышали, а отсутствие оборотня его окончательно испортило. Я раздраженно фыркнула.
Обойдется без подарка, раз в неуловимого играет!
Впрочем, осталось еще одно неоконченное дело, а точнее, моральный долг.
Благодарность я испытывать вовсе не против, а вот чувствовать себя хоть кому-то обязанной не хочется. Поэтому я изменила свой путь в направление царских плотов, а точнее, одного конкретного плота. Облеченный властью сидел у костра и, мастерски орудуя топориком, затачивал деревянные колья.
– Здравствуй. Я так и не поблагодарила. Спасибо, и вот, – поставив тяжелые корзины, я потрясла руками. – Не люблю быть в долгу.
– Давай помогу выложить, – улыбнувшись, предложил Сергей, встал и, почти не прихрамывая, принес две корзины, в которые мы принялись перекладывать фрукты. – Но ты ведь вряд ли только, чтобы отдать долг, пришла? – с намеком спросил он, покосившись в сторону других плотов. Подоплека вопроса была настолько очевидна, что вызывала улыбку.
– Только за этим, – заверила его я.
– Точно?
– Точно. Если ты намекаешь, что я собираюсь возмущаться насчет цитадельских, то сильно ошибаешься. Не вижу в этом смысла, да, честно говоря, думаю, ты и сам уже не рад, что их взял.
– Не совсем, хотя и недалеко от истины, – вздохнул Сергей. – У тебя не было с ними конфликтов?
– Нет. Я не навязываю им свое общество, они меня боятся. Надеюсь, что так будет и впредь, – честно сказала я. Уж лучше пусть боятся, чем нападают.
Сергей снова грустно вздохнул. Освободив корзины, я попрощалась и вернулась в кроны.
Набрав даров леса, предприняла попытку найти Марка, на сей раз предусмотрительно оставив подарок дома, чтобы не таскать такую тяжесть по всему временному лагерю.
К моему огорчению, Марк как в воду канул. Не знала бы, что его пираньи не едят, точно бы решила, что сожрали. Конечно, он мог уйти на несколько часов, например, на охоту. Кивнув своим мыслям, я решила поспрашивать, не видел ли его кто, внимательно следя, чтобы во время разговора рядом не находились цитадельские – уж очень неприятна их реакция на мое присутствие.
– Да буквально минут пять назад я его видел. Поищи у царских плотов, – посоветовал Ясон. Аналогичные ответы оказались и у остальных. Некоторые вообще говорили, что вот только что Марк находился в пределах видимости. Специально он, что ли, от меня прячется? Я несколько раз медленно прошлась по берегу, внимательно оглядываясь по сторонам. Потом взяла пустые корзины и, нарочито громко и весело предупредив своих, чтобы меньше чем через час не ждали, залезла на дерево. Преодолев поверху примерно пол-лагеря, прицепила корзины к веткам и тихонько спустилась пониже. Как я и ожидала, оборотня удалось выследить почти сразу. Стоя у берега, он пытался отмыться от вездесущей карминовой пыли. То, как легко оказалось найти Марка, подтвердило мои подозрения. Впрочем, надо еще попозже проверить, мало ли что нафантазировать можно.