Страница:
— Я готов отправиться на прибрежную дорогу, — объявил Рохан.
Позади него за своими щитами радостно ухмылялись Морские Бродяги, сжимавшие в руках топоры и мечи. Все они обернули рукояти и топорища сыромятной кожей, чтобы рука не скользила. Один человек, стоявший чуть впереди остальных, держал боевой флаг Рохана. В эту безветренную погоду полотнище не развевалось бодро, а уныло поникло на древке.
— По моей команде, — напомнил Харуз. — Дай нам время пройти через глубокий снег на горном перевале. А потом ты должен будешь задержать противника, чтобы мы могли неожиданно зайти ему во фланг.
— Можете на меня рассчитывать, генерал.
Рохан положил ладонь на голову Келтина, и боевой кот гулко замурлыкал. Стоявшая по другую руку Битта ткнулась лбом Рохану в бок, — требуя своей доли внимания.
Харуз повернулся к Горину.
— Я разведывал горный перевал, — сказал он, — и поведу отряды самым верным путем.
Горин чуть поднял брови. Он лично не разведывал ту часть перевала, где, по его утверждениям, успел побывать Харуз, но он знал горы. Однако Харуз был выше его по званию, к тому же Горин чувствовал, что лорд-маршал, несмотря на весь свой боевой опыт, едва сдерживает нетерпение, стремясь поскорее встретиться с противником.
Из лагеря ушли все воины, там остались только повара, врачи, прачки и те немногие женщины, которые увязались за своими мужчинами. Четыре Армии Рендела отправились в бой, каждая под своим флагом. Кто-то соорудил некое подобие знамени и для трясинных воинов — коричнево-зеленое, с изображением лаппера, и один из воинов теперь гордо его нес. Хотя трясинные жители явились с боевыми барабанами, как и остальные армии, их по приказу генералов оставили в лагере. Сегодня главное — быть незаметными.
Авангард, состоявший из генералов и офицеров, должен был принять на себя основной удар. Восемь боевых котов соизволили сопровождать воинов и теперь расхаживали вдоль рядов с невероятной важностью: два кота Горина, Раджиш и Финола, и те, которые подружились с Гиннелом, Себастьяном и Стюартом. За передовым отрядом шли нордорнцы, а за ними — ренделцы. Из всех командиров только Тассеру разрешили идти с его воинами: Харуз отдал специальный приказ. Трясинники двигались за ренделцами, не соблюдая никакого боевого порядка.
Сам Харуз шел очень быстро, опережая авангард. Слишком опережая, по мнению Горина.
Снег в сочетании с ветром мог оказаться очень опасным в этой горной местности. По удачному стечению обстоятельств ураганный ветер пронесся по узкой долине и сдул большую часть свежевыпавшего снега, поэтому двигаться было довольно легко. Под тонким снежным покрывалом скалы и другие препятствия было легко различать — и поэтому их без труда избегали. Наверху, на вершинах гор, ветер был не таким яростным, и там снег достигал опасной глубины. Горин бдительно наблюдал за обстановкой наверху, зная, чего можно ожидать. Он понимал, что здесь могут сходить лавины. Если бы не возможность застигнуть противника врасплох, он протестовал бы против этого плана гораздо более энергично, чем сейчас.
— Мы ничего не потеряем, если выждем день или два, но очень многое выиграем, послав разведчиков и выяснив, что нас ждет, — неоднократно повторял он на советах. — Особенно после такого сильного бурана. Иначе мы идем в бой вслепую.
— Возможно. Но лично я не могу бездельничать в лагере, — возразил Харуз.
Большинство офицеров, собравшихся на совет, кивнули, соглашаясь. Горин понял, что Харуз полностью держит в руках всех молодых аристократов. Нетерпеливые, отчаянные, неопытные — ведь они знали только турниры, а не настоящие сражения, — они так и рвались в бой. «Ну что ж, — решил он, — многие из них сегодня получат свои первые шрамы и приобретут навыки осторожности».
Движение по долине оказалось настолько легким, что солдаты шли по четыре в ряд, что давало им возможность продвигаться гораздо быстрее, чем если бы они выстроились цепочкой, один за другим. Во время сбора отрядов все командиры постарались внушить солдатам, что необходимо соблюдать тишину. Тем не менее войско все равно производило шума больше, чем Горин считал приемлемым. Он постоянно беспокоился из-за снега, скопившегося у них над головами, и наконец, не выдержав, подозвал к себе Себастьяна, который тоже тревожно посматривал наверх.
— Пройди назад и скажи людям, чтобы вели себя как можно тише, — приказал он вполголоса. — Никаких разговоров, никакого бряцания оружием.
— Знаю, сэр. Я за этим прослежу.
После напоминания Себастьяна уровень шума, который производили воины, заметно понизился, хотя все же не так сильно, как хотелось бы Горину.
С каждым шагом отряды заходили все глубже в горную расщелину, ведущую к перевалу. Когда они обошли скалистый выступ, Горин обратил внимание еще на одну дорогу, прорезанную в горном склоне и уходящую влево. А потом высоко и справа, почти на самой вершине, он заметил какой-то яркий блик. Резко остановившись, он заслонился ладонью от яркого света. Внезапно усилившийся снегопад закрыл верхнюю часть склонов. Раджиш и Финола, двигавшиеся у него по бокам, тоже остановились. Наверху почти весь склон был покрыт вечнозелеными деревьями — за исключением тех мест, где залысина отмечала обычное место схода лавин. На одной линии с этой полосой в ярком утреннем солнце и ослепительном блеске снега…
Не снега! Льда!
Горин поднял руку, дав знак шедшим за ним остановиться, и стал лихорадочно обдумывать увиденное. Раджиш раздвинул губы в беззвучном рыке, а Финола тихо заворчала. Люди, шедшие в авангарде, помня предостережение Себастьяна, молча столпились у выхода из долины, перекрыв путь тем, кто шел за ними.
Горину уже приходилось встречаться с такими ситуациями. Как и все ледяные реки, находились ли они на вершинах гор или ползли по земле, этот ледник лежал в небольшом углублении, которое пробил между двумя горами. А на вершинах, как с ужасом понял Горин, скопился толстый слой свежевыпавшего снега. Если корка старого снега хоть немного растаяла, то в течение последних нескольких дней она должна была замерзнуть снова, превратившись в чистый лед. А это сулило серьезную опасность. Любой, даже самой маленькой неосторожности будет достаточно для того, чтобы новый снег понесся вниз с горы по ложбине, где подобные сходы лавин не редкость. Если это произойдет сейчас и воины окажутся на пути лавины, то все мгновенно погибнут. К счастью, опытный человек, а в особенности нордорнец, способен предсказать, до какого места может скатиться лавина.
Харуз, не заметивший того, что Горин остановил движение армии, продолжал идти вперед. Горин, сам рискуя произвести шум, бегом догнал лорда-маршала. Его боевые коты мягкими прыжками неслись рядом.
— Посмотрите туда, — тихо проговорил он. — Нам надо вернуться.
Харуз повернул голову в ту сторону, куда указывал Горин.
— Да, я вижу, — ответил он. К ужасу Горина, он говорил в полный голос, и его слова далеко разносились в безмолвии гор. — Но я не согласен отступать. Я приказываю двигаться вперед, чтобы мы успели пройти это место до того, как могут обрушиться снег и лед.
Он поднял руку, чтобы дать сигнал продолжать движение.
— Отступаем, и немедленно! — возразил Горин. — Поверьте мне, я знаком с этими местами! Двигаться вперед крайне опасно!
Харуз покачал головой. А потом внезапно оба поняли, что время споров прошло. Из-за края замерзшей реки показалась голова ледяного дракона. Его всадник сидел так, что хорошо видел все происходившее внизу. Второй дракон появился высоко на склоне по другую сторону ущелья. Прозрачный бело-голубой лед начал трещать и шевелиться, и гулкий звук эхом прокатился по скалистым склонам. Оба боевых кота насторожились и громко зарычали.
Харуз потрясенно застыл на месте, уставившись вверх. Похоже, он был в шоке. Горин схватил лорда-маршала за руку и, напрягая все силы, поволок обратно к выходу из расщелины. И тут, в дальнем конце узкой долины, куда они успели войти, Горин увидел вражескую армию, которая двигалась по узкой дороге, пробитой высоко в горах как раз напротив ледяной реки. Он моментально понял, что случилось худшее. Путь к наступлению Четырех Армий был превращен в ловушку.
— Себастьян! — крикнул он. — Сейчас!
Себастьян, правильно поняв его приказ, немедленно поднял шум: начал колотить мечом в щит и громко закричал. Стоявшие в начале колонны последовали его примеру. Однако многие из тех, кто находился за ними, не могли оценить ситуацию и растерялись, увидев такое противоречие предыдущему приказу.
Огромный пласт льда сполз с уступа и отломился от края застывшей реки. С обманчивой медлительностью он начал падать вниз, ударяясь о камни и разбиваясь на куски. Дракон, прятавшийся высоко в горах, расправил крылья и поднялся в воздух.
Тут уже все ренделцы обрели голос. Их крики и производимый ими шум перекрыл звук ломающегося льда у них над головами. Даже боевые коты подняли вой. Тяжелый снег завибрировал и с ужасающей неизбежностью заскользил вниз. Поначалу его спуск был отмечен не ревом, а леденящим душу шорохом. Дракон, сидевший на замерзшей реке, попытался взлететь — но опоздал. Лавина с грохотом захлестнула его. Стоявшие внизу люди потрясенно наблюдали за тем, как огромные глыбы снега подминают под себя гигантского зверя с такой легкостью, словно он был детской игрушкой. В считанные секунды его обмякшее и изломанное тело полностью скрылось под лавиной. Разрушительный поток несся вниз, перекрывая все пути, кроме того, по которому армии пришли в горы. А на дороге, проложенной по противоположному склону, теперь уже собрались полчища фридийцев.
Лавина накрыла бы передовые отряды, если бы Горин не заставил их остановиться. Вражеские воины, которым лавина не угрожала, ринулись в атаку. В небе закружились четыре дракона. Горин понимал, что уже через несколько мгновений чудовища опустятся на едва успевший прекратить движение снег.
Стоя во главе своего отряда, Рохан дождался, когда солдаты Рендела выйдут из лагеря. Армия трясинных воинов плелась за ними следом. Насколько он мог судить, ему пришло время отправиться на прибрежную дорогу, завязать там бой с врагами и отвлекать их, пока Харуз не нанесет сокрушительного удара с фланга. С помощью одной мастерской атаки будет выиграна вся война. Конечно, останется предводитель этого воинства, но без подчиненных он будет бессилен.
Двигаться было легко — как подозревал Рохан, гораздо легче, чем по дну долины. Поэтому он не торопил своих людей, а старался угадать, где находятся основные силы. Если он нападет слишком рано, появится риск того, что он потеряет слишком много людей в столкновении с превосходящими их силами. Если он опоздает с атакой, то фактор неожиданности исчезнет, и он окажется во фланге фридийцев, командуя очень немногочисленным отрядом.
С холодным фатализмом он понял, что ему остается только то, что он может, — и надеяться на лучшее. Затылок у него странно покалывало, как всегда в предчувствии опасности. Он прикоснулся к небольшому пучку трав и веток, которые матушка Зазар дала ему на счастье.
В том месте, которое, как он знал по разведочному рейду «Пенной девы», находилось почти у самого лагеря фридийцев, Рохан дал сигнал остановиться. Его боевые коты, почти невидимые на снегу, прижались чуть ли не вплотную к нему.
— Держитесь рядом, — приказал он людям. Дордан и Касер, каждый из которых командовал отрядом пехотинцев, ухмыльнулись.
— Мы знаем, что делать, — раздраженно бросил Яобим.
Это был еще один закаленный ветеран, который сражался рядом с Оберном, а теперь служил сыну Оберна. Рохан не разрешил себе обидеться.
— То, что вы сейчас здесь стоите, — любезно проговорил он, — это доказывает.
Он адресовал им обезоруживающую улыбку. Нельзя допустить, чтобы Морские Бродяги относились к нему, юнцу, лишь недавно взявшему в руки оружие, с презрением, а эти независимые люди вполне были на такое способны. Если они решат, что он чересчур высокомерен, то бесцеремонно лишат его звания и изберут себе другого предводителя, не обращая внимания на то, как другие командиры Четырех Армий относятся к его родству со Снолли. Он мрачно подумал, что в таком случае первый адмирал только одобрил бы отстранение его от обязанностей и даже не подумал бы сочувствовать внуку, совершившему какой-то глупый, по мнению Снолли, поступок.
— Спишите это на мое волнение, — добавил он.
— Ты о нем забудешь, как только начнется бой, — сказал Кассер.
Он махнул топором, раздвинув губы в кривой и довольно жестокой улыбке. Он отказался от боевых перчаток, и теперь, наверное, пальцы его сводило от холода, но хватка оставалась крепкой.
— Почему бы не начать сейчас же, — грубовато проговорил Яобим. — Давай сигнал.
— Мы выйдем на окраину их лагеря и убьем тех, кто там окажется, а потом ворвемся в центр и постараемся наделать как можно больше шума. — Рохан обнажил меч и тоже решил обойтись без перчатки. Еще несколько секунд, и он уже вполне согреется. — Вперед! — скомандовал он.
Только один ледяной дракон опустился на снежную массу, которая скатилась с вершины горы. Снег все еще шевелился, но тяжелое туловище дракона примяло его и остановило всякое движение. Чудовище расправило свои огромные крылья. Из-под них посыпался снег. А потом дракон открыл пасть, издав звук, похожий на рев бури. Новая струя снега и льда ударила из пугающего провала его глотки.
«И это, — подумал Горин, — только одна из тех опасностей, которые нам сегодня угрожают». Не взяв с собой большие арбалеты и катапульты (по приказу Харуза, как теперь вспомнил он), его люди оказались беспомощными перед драконами. Придется биться с ними тем оружием, которое есть. Внезапно ему пришла в голову мысль, что все-таки есть шанс справиться с этими тварями с помощью копья или стрелы. Этой идеей он был обязан Рохану. Копье или стрела… Но битва приближалась, и он отвлекся от этой мысли.
Раджиш и Финола, казавшиеся крошечными рядом с огромным драконом, бросились вперед, не дав Горину возможности их задержать. Хотя громадный зверь мог раздавить их ударом одной когтистой лапы, они не колеблясь начали атаку.
Один кот — на этом расстоянии Горин уже не мог их различать — бесстрашно прыгал рядом с драконом, дразня его и отвлекая внимание. Гигантский ящер, яростно взревев, замолотил своим ужасным хвостом. Боевые коты тоже били хвостами и вызывающе рычали. Внимание дракона и его всадника сосредоточилось на том коте, который стоял перед ними. А второй тем временем зашел сбоку, держась на расстоянии от тяжелого хвоста, и одним прыжком вскочил ему на спину. Когти и зубы впились в бок дракона в том месте, куда его лапы и морда достать не могли. Дракон задергался в бессильной ярости, и его рев уже не сопровождался потоком льда. Теперь, когда внимание чудовища сосредоточилось на втором коте, первый атаковал его точно таким же образом, вонзая когти и клыки в тех местах, где можно было добраться до драконьей плоти. Зверь обезумел от злости и боли, безуспешно пытаясь сбросить своих мучителей.
— Вперед! — крикнул Горин.
Рядом с ним знаменосец взмахнул его флагом, и нордорнцы бросились в атаку, держа наготове мечи и копья. Латром не отставал от остальных ни на шаг.
Перед лицом стольких врагов дракон смешался и отступил. Возможно, как и тот, которого убил Рохан, он не привык к решительному сопротивлению. Тем не менее он продолжал сражаться и далеко не был побежден. Его огромные лапы взметнулись — и люди начали падать. Всадник поднял тонкий металлический прут, из которого вырвался голубоватый туман. Там, где этот туман достигал нападавших, люди начинали падать, кашляя так, словно у них разрывались легкие. Однако нордорнцы продолжали наступать.
Один отважный воин, задыхающийся от ядовитого тумана, нырнул под расставленные лапы дракона, ища уязвимое место.
Всадник выкрикнул какой-то приказ, и дракон, взмахнув огромными крыльями, начал подниматься с того места, на которое приземлился. Люди отпрянули в стороны. Боевые коты спрыгнули на землю и понеслись вниз по снежному склону, воинственно распушив хвосты. Оказавшись вне пределов досягаемости когтей и ледяного дыхания огромной твари, они остановились, припали к земле и угрожающе завыли.
Пока нордорнцы и ренделцы сражались с драконом, вражеские солдаты далеко продвинулись вниз по дороге, прорезанной в противоположном склоне горы.
— Займись ранеными, — приказал Горин Себастьяну, а потом повернулся к Гиннелу. — Совершенно очевидно, что нам устроили засаду. Теперь я опасаюсь за Рохана.
Гиннел стиснул рукоять меча.
— Мы можем обойти фридийцев по горной дороге. Я заходил в эту долину, но с севера. Теперь я узнал эти места. Фридийцы находятся на недавно проложенной дороге. Однако существует еще одна, более старая, выше по склону. Если нам удастся на нее попасть, то мы сможем соединиться с отрядом Рохана.
— Я их задержу, чтобы они вас не остановили. Удачи тебе, кузен.
— И тебе тоже.
Они пожали друг другу руки. А потом, оставив позади почти половину нордорнцев, Гиннел ринулся к левой стороне долины. Боевые коты неслись впереди него. Спустя несколько мгновений Горин увидел, что некоторые из фридийцев, шедших в первых рядах, поспешно начали взбираться выше, явно намереваясь перехватить отряд Гиннела. Однако большинство, не поняв, что происходит, продолжали идти своей дорогой. Горин понимал, что если Гиннелу удастся миновать авангард, то у него есть неплохой шанс успеть на подмогу Рохану. Все будет зависеть от того, сможет ли его собственный отряд сдерживать первую волну захватчиков достаточно долго, дав тем самым Гиннелу время уйти.
— В атаку! — крикнул Горин, направляясь к тому месту, где должна была начаться самая жаркая схватка, но Латром остановил его, схватив за руку.
— Вы нужны не там, — сказал Латром. — Пожалуйста, вернитесь назад и займитесь Харузом. Похоже, с ним что-то случилось: вид у него ошарашенный. В любом случае нордорнцы не смогут долго сдерживать фридийцев без подмоги, а ренделцы в замешательстве. Окажите мне честь, позвольте командовать нашими людьми до тех пор, пока вы не вернетесь с подкреплением.
Горин пристально посмотрел на своего бывшего капитана, а потом кивнул, соглашаясь с ним.
— В Крепости Дуба ты — мой заместитель, — объявил он. — Командование сейчас переходит к тебе.
— Положитесь на меня, — отозвался Латром. Издав свой басовитый, раскатистый боевой клич, он побежал вперед. Следом за ним устремился его личный отряд. Горин знаком показал Раджишу и Финоле, чтобы следовали за Латромом.
Вскоре люди Латрома уже начали бой с захватчиками, которым теперь пришлось защищаться. Гиннелу с его людьми удалось отбиться от немногочисленных противников и выйти на расположенную выше дорогу. Боевые коты, войдя в раж, оглашали морозный воздух воинственным рыком. Время от времени в шум боя вплетались крики вражеских воинов, почти мгновенно обрывавшиеся.
Несмотря на холод, Горину пришлось утереть пот со лба. Он обдумывал слова Латрома насчет странных действий Харуза — а вернее, его бездействия. Широкими шагами он приближался к лорду-маршалу, но сначала столкнулся с его заместителем, Чевином, который шел к нему навстречу. Горин приостановился, чтобы отдать Чевину краткие распоряжения. Молодой командир немедленно начал действовать. Собрав группу людей, он отправил их обратно по дороге, чтобы те присоединились к людям Латрома, которые уже вели бой. А потом Горин добрался до Харуза и обнаружил, что вместо того, чтобы сосредоточить все внимание на командовании нелегким сражением, лорд-маршал спорит с Тассером.
— Дракон летит, — повторил Тассер явно не в первый раз. — Ранен легко. Летит к Трясине. Я тоже иду.
— Ты останешься здесь, чтобы обеспечить резерв, как я приказал.
— Резерв и поддержку теперь должна давать армия Рендела, которая пока почти не вступала в бой, — прервал его Горин. Ему с трудом удалось чуть смягчить свой резкий тон. — Как вы могли бы заметить, больше половины нордорнцев сейчас обороняют перевал от захватчиков. Вторую половину армии я послал на помощь Рохану.
Харуз моргнул.
— Тогда мы должны направить людей им в подкрепление. Где Чевин?
— Я встретил Чевина по дороге сюда, и он уже этим занимается.
Горин не стал произносить вслух очевидное: «И вас мне благодарить за это не приходится». Лорд-маршал пожал плечами:
— Значит, ситуация у нас в руках.
Горин прикусил язык, чтобы не сказать нечто такое, что может спровоцировать конфликт между ними. Эта ситуация отнюдь не была у них в руках, и Харуз, похоже, не собирался предпринимать ничего, чтобы изменить это положение дел. Два ледяных дракона уничтожены и один легко ранен, но три остались и готовы напасть в любую минуту. Раненых ренделцев и нордорнцев — и тела убитых — уже сейчас уносили с поля боя. Дракон, который нанес им этот урон, уже превращался в точку высоко в небе, направляясь на юг. Горин знал, что когда зверь приземлится, на него можно напасть сбоку и, если повезет, даже уничтожить.
Латром сказал правду: Харуз выглядел плохо. Два красных пятна высоко на скулах придавали ему вид больного лихорадкой.
— Почему, — спросил Горин, осторожно подбирая слова, — вы решили, что дракон не направляется в Трясину?
— Он летит в том направлении только для того, чтобы сбить нас со следа, — ответил Харуз довольно презрительно. — Он должен возвратиться в какой-нибудь лагерь, о котором мы не знаем, чтобы там залечили его царапины.
— И в то же время он не менял направления полета, — возразил Горин. — Его путь лежал прямо на юг. Поэтому я считаю, что генерал Тассер прав. Возможно, раны дракона не слишком опасны, но всадник понимает, что не выдержит еще одного такого боя, и поэтому выбрал, по его мнению, самую слабо защищенную местность в краю, который они стремятся захватить. А это Трясина.
— Я иду защищать Трясину, — сказал Тассер.
— Нет, — отрезал Харуз. — Вы останетесь здесь. К этому времени несколько младших офицеров, некоторые — с кровоточащими ранами, остановились поблизости и, конечно, услышали, как их командиры спорят в разгар яростной схватки с сильным противником. Такую несуразную сцену трудно было бы не заметить.
— У Тассера столько же прав защищать свою родину от захватчиков, как и у любого из воинов, — напомнил Харузу Горин. — Если бы я решил, что дракон угрожает Ренделшаму, и мог бы этому помешать, я бы позаботился о том, чтобы перевал и прибрежная дорога были достаточно надежно защищены, а потом отправился бы на помощь в столицу, невзирая ни на какие приказы.
Некоторые из молодых офицеров кивали в знак согласия — и Горин понял, что Харуз это заметил. Он ожидал, что лорд-маршал отреагирует ответной вспышкой, но тот отвел взгляд, выказывая странное и нехарактерное для него равнодушие.
— Тассер уходит сейчас же, — заявил командир трясинных воинов. — Убьет дракона. А потом Тассер вернется — с армией.
Горин напрасно ждал реакции от Харуза и в конце концов ответил Тассеру сам:
— Я принимаю это как слово чести.
И тут Тассер сделал нечто такое, что, как прекрасно знал Горин, не имело никаких прецедентов. Он протянул свою ороговевшую руку Горину для пожатия. Горин ее принял.
— Да, — сурово проговорил трясинный воин. — Слово чести.
А потом он повернулся и, встав во главе своего боевого отряда, быстрой рысью повел его обратно к дороге, по которой они пришли всего несколько дней тому назад.
Харуз проводил их взглядом.
— Туда им и дорога, — сказал он, почти выплевывая эти слова сквозь стиснутые зубы. — Я никогда ничего и не ждал от него и его нелепой «армии». Не знаю, какому дурню пришла в голову мысль тащить за собой трясинных жителей. Этим обитателям грязи совершенно нельзя доверять.
— Дурень, который «тащил их за собой», как вы изволили выразиться, — это мой родич Рохан, — ответил Горин, уже не пытаясь сдержать гнев и раздражение. — И я не намерен оставить его сегодня умирать от руки фридийцев!
Не обращая больше внимания на лорда-маршала, Горин собрал около сотни ренделских солдат. Издав клич, в котором излил часть накопившейся с утра досады, он повел людей в гущу схватки на снежной лавине. Там кипела битва, которая занимала все большее пространство вокруг собственно дороги. Хотя место для сражения было не самое подходящее, оно все же давало Четырем Армиям (на самом деле уже двум, поскольку люди Рохана все еще, по-видимому, сражались по другую сторону перевала, а трясинная армия ушла) больше места для маневра.
А потом Горин повернулся к тем солдатам, которые еще не вступили в бой.
— Мы чуть было не попали в западню. Враг каким-то образом узнал наши планы. Морские Бродяги сейчас в ужасном положении: ведь они ждут нашей атаки на фланг противника, а эта атака уже не состоится. Нам нужно спешить им на помощь. Кто пойдет со мной?
10
Позади него за своими щитами радостно ухмылялись Морские Бродяги, сжимавшие в руках топоры и мечи. Все они обернули рукояти и топорища сыромятной кожей, чтобы рука не скользила. Один человек, стоявший чуть впереди остальных, держал боевой флаг Рохана. В эту безветренную погоду полотнище не развевалось бодро, а уныло поникло на древке.
— По моей команде, — напомнил Харуз. — Дай нам время пройти через глубокий снег на горном перевале. А потом ты должен будешь задержать противника, чтобы мы могли неожиданно зайти ему во фланг.
— Можете на меня рассчитывать, генерал.
Рохан положил ладонь на голову Келтина, и боевой кот гулко замурлыкал. Стоявшая по другую руку Битта ткнулась лбом Рохану в бок, — требуя своей доли внимания.
Харуз повернулся к Горину.
— Я разведывал горный перевал, — сказал он, — и поведу отряды самым верным путем.
Горин чуть поднял брови. Он лично не разведывал ту часть перевала, где, по его утверждениям, успел побывать Харуз, но он знал горы. Однако Харуз был выше его по званию, к тому же Горин чувствовал, что лорд-маршал, несмотря на весь свой боевой опыт, едва сдерживает нетерпение, стремясь поскорее встретиться с противником.
Из лагеря ушли все воины, там остались только повара, врачи, прачки и те немногие женщины, которые увязались за своими мужчинами. Четыре Армии Рендела отправились в бой, каждая под своим флагом. Кто-то соорудил некое подобие знамени и для трясинных воинов — коричнево-зеленое, с изображением лаппера, и один из воинов теперь гордо его нес. Хотя трясинные жители явились с боевыми барабанами, как и остальные армии, их по приказу генералов оставили в лагере. Сегодня главное — быть незаметными.
Авангард, состоявший из генералов и офицеров, должен был принять на себя основной удар. Восемь боевых котов соизволили сопровождать воинов и теперь расхаживали вдоль рядов с невероятной важностью: два кота Горина, Раджиш и Финола, и те, которые подружились с Гиннелом, Себастьяном и Стюартом. За передовым отрядом шли нордорнцы, а за ними — ренделцы. Из всех командиров только Тассеру разрешили идти с его воинами: Харуз отдал специальный приказ. Трясинники двигались за ренделцами, не соблюдая никакого боевого порядка.
Сам Харуз шел очень быстро, опережая авангард. Слишком опережая, по мнению Горина.
Снег в сочетании с ветром мог оказаться очень опасным в этой горной местности. По удачному стечению обстоятельств ураганный ветер пронесся по узкой долине и сдул большую часть свежевыпавшего снега, поэтому двигаться было довольно легко. Под тонким снежным покрывалом скалы и другие препятствия было легко различать — и поэтому их без труда избегали. Наверху, на вершинах гор, ветер был не таким яростным, и там снег достигал опасной глубины. Горин бдительно наблюдал за обстановкой наверху, зная, чего можно ожидать. Он понимал, что здесь могут сходить лавины. Если бы не возможность застигнуть противника врасплох, он протестовал бы против этого плана гораздо более энергично, чем сейчас.
— Мы ничего не потеряем, если выждем день или два, но очень многое выиграем, послав разведчиков и выяснив, что нас ждет, — неоднократно повторял он на советах. — Особенно после такого сильного бурана. Иначе мы идем в бой вслепую.
— Возможно. Но лично я не могу бездельничать в лагере, — возразил Харуз.
Большинство офицеров, собравшихся на совет, кивнули, соглашаясь. Горин понял, что Харуз полностью держит в руках всех молодых аристократов. Нетерпеливые, отчаянные, неопытные — ведь они знали только турниры, а не настоящие сражения, — они так и рвались в бой. «Ну что ж, — решил он, — многие из них сегодня получат свои первые шрамы и приобретут навыки осторожности».
Движение по долине оказалось настолько легким, что солдаты шли по четыре в ряд, что давало им возможность продвигаться гораздо быстрее, чем если бы они выстроились цепочкой, один за другим. Во время сбора отрядов все командиры постарались внушить солдатам, что необходимо соблюдать тишину. Тем не менее войско все равно производило шума больше, чем Горин считал приемлемым. Он постоянно беспокоился из-за снега, скопившегося у них над головами, и наконец, не выдержав, подозвал к себе Себастьяна, который тоже тревожно посматривал наверх.
— Пройди назад и скажи людям, чтобы вели себя как можно тише, — приказал он вполголоса. — Никаких разговоров, никакого бряцания оружием.
— Знаю, сэр. Я за этим прослежу.
После напоминания Себастьяна уровень шума, который производили воины, заметно понизился, хотя все же не так сильно, как хотелось бы Горину.
С каждым шагом отряды заходили все глубже в горную расщелину, ведущую к перевалу. Когда они обошли скалистый выступ, Горин обратил внимание еще на одну дорогу, прорезанную в горном склоне и уходящую влево. А потом высоко и справа, почти на самой вершине, он заметил какой-то яркий блик. Резко остановившись, он заслонился ладонью от яркого света. Внезапно усилившийся снегопад закрыл верхнюю часть склонов. Раджиш и Финола, двигавшиеся у него по бокам, тоже остановились. Наверху почти весь склон был покрыт вечнозелеными деревьями — за исключением тех мест, где залысина отмечала обычное место схода лавин. На одной линии с этой полосой в ярком утреннем солнце и ослепительном блеске снега…
Не снега! Льда!
Горин поднял руку, дав знак шедшим за ним остановиться, и стал лихорадочно обдумывать увиденное. Раджиш раздвинул губы в беззвучном рыке, а Финола тихо заворчала. Люди, шедшие в авангарде, помня предостережение Себастьяна, молча столпились у выхода из долины, перекрыв путь тем, кто шел за ними.
Горину уже приходилось встречаться с такими ситуациями. Как и все ледяные реки, находились ли они на вершинах гор или ползли по земле, этот ледник лежал в небольшом углублении, которое пробил между двумя горами. А на вершинах, как с ужасом понял Горин, скопился толстый слой свежевыпавшего снега. Если корка старого снега хоть немного растаяла, то в течение последних нескольких дней она должна была замерзнуть снова, превратившись в чистый лед. А это сулило серьезную опасность. Любой, даже самой маленькой неосторожности будет достаточно для того, чтобы новый снег понесся вниз с горы по ложбине, где подобные сходы лавин не редкость. Если это произойдет сейчас и воины окажутся на пути лавины, то все мгновенно погибнут. К счастью, опытный человек, а в особенности нордорнец, способен предсказать, до какого места может скатиться лавина.
Харуз, не заметивший того, что Горин остановил движение армии, продолжал идти вперед. Горин, сам рискуя произвести шум, бегом догнал лорда-маршала. Его боевые коты мягкими прыжками неслись рядом.
— Посмотрите туда, — тихо проговорил он. — Нам надо вернуться.
Харуз повернул голову в ту сторону, куда указывал Горин.
— Да, я вижу, — ответил он. К ужасу Горина, он говорил в полный голос, и его слова далеко разносились в безмолвии гор. — Но я не согласен отступать. Я приказываю двигаться вперед, чтобы мы успели пройти это место до того, как могут обрушиться снег и лед.
Он поднял руку, чтобы дать сигнал продолжать движение.
— Отступаем, и немедленно! — возразил Горин. — Поверьте мне, я знаком с этими местами! Двигаться вперед крайне опасно!
Харуз покачал головой. А потом внезапно оба поняли, что время споров прошло. Из-за края замерзшей реки показалась голова ледяного дракона. Его всадник сидел так, что хорошо видел все происходившее внизу. Второй дракон появился высоко на склоне по другую сторону ущелья. Прозрачный бело-голубой лед начал трещать и шевелиться, и гулкий звук эхом прокатился по скалистым склонам. Оба боевых кота насторожились и громко зарычали.
Харуз потрясенно застыл на месте, уставившись вверх. Похоже, он был в шоке. Горин схватил лорда-маршала за руку и, напрягая все силы, поволок обратно к выходу из расщелины. И тут, в дальнем конце узкой долины, куда они успели войти, Горин увидел вражескую армию, которая двигалась по узкой дороге, пробитой высоко в горах как раз напротив ледяной реки. Он моментально понял, что случилось худшее. Путь к наступлению Четырех Армий был превращен в ловушку.
— Себастьян! — крикнул он. — Сейчас!
Себастьян, правильно поняв его приказ, немедленно поднял шум: начал колотить мечом в щит и громко закричал. Стоявшие в начале колонны последовали его примеру. Однако многие из тех, кто находился за ними, не могли оценить ситуацию и растерялись, увидев такое противоречие предыдущему приказу.
Огромный пласт льда сполз с уступа и отломился от края застывшей реки. С обманчивой медлительностью он начал падать вниз, ударяясь о камни и разбиваясь на куски. Дракон, прятавшийся высоко в горах, расправил крылья и поднялся в воздух.
Тут уже все ренделцы обрели голос. Их крики и производимый ими шум перекрыл звук ломающегося льда у них над головами. Даже боевые коты подняли вой. Тяжелый снег завибрировал и с ужасающей неизбежностью заскользил вниз. Поначалу его спуск был отмечен не ревом, а леденящим душу шорохом. Дракон, сидевший на замерзшей реке, попытался взлететь — но опоздал. Лавина с грохотом захлестнула его. Стоявшие внизу люди потрясенно наблюдали за тем, как огромные глыбы снега подминают под себя гигантского зверя с такой легкостью, словно он был детской игрушкой. В считанные секунды его обмякшее и изломанное тело полностью скрылось под лавиной. Разрушительный поток несся вниз, перекрывая все пути, кроме того, по которому армии пришли в горы. А на дороге, проложенной по противоположному склону, теперь уже собрались полчища фридийцев.
Лавина накрыла бы передовые отряды, если бы Горин не заставил их остановиться. Вражеские воины, которым лавина не угрожала, ринулись в атаку. В небе закружились четыре дракона. Горин понимал, что уже через несколько мгновений чудовища опустятся на едва успевший прекратить движение снег.
Стоя во главе своего отряда, Рохан дождался, когда солдаты Рендела выйдут из лагеря. Армия трясинных воинов плелась за ними следом. Насколько он мог судить, ему пришло время отправиться на прибрежную дорогу, завязать там бой с врагами и отвлекать их, пока Харуз не нанесет сокрушительного удара с фланга. С помощью одной мастерской атаки будет выиграна вся война. Конечно, останется предводитель этого воинства, но без подчиненных он будет бессилен.
Двигаться было легко — как подозревал Рохан, гораздо легче, чем по дну долины. Поэтому он не торопил своих людей, а старался угадать, где находятся основные силы. Если он нападет слишком рано, появится риск того, что он потеряет слишком много людей в столкновении с превосходящими их силами. Если он опоздает с атакой, то фактор неожиданности исчезнет, и он окажется во фланге фридийцев, командуя очень немногочисленным отрядом.
С холодным фатализмом он понял, что ему остается только то, что он может, — и надеяться на лучшее. Затылок у него странно покалывало, как всегда в предчувствии опасности. Он прикоснулся к небольшому пучку трав и веток, которые матушка Зазар дала ему на счастье.
В том месте, которое, как он знал по разведочному рейду «Пенной девы», находилось почти у самого лагеря фридийцев, Рохан дал сигнал остановиться. Его боевые коты, почти невидимые на снегу, прижались чуть ли не вплотную к нему.
— Держитесь рядом, — приказал он людям. Дордан и Касер, каждый из которых командовал отрядом пехотинцев, ухмыльнулись.
— Мы знаем, что делать, — раздраженно бросил Яобим.
Это был еще один закаленный ветеран, который сражался рядом с Оберном, а теперь служил сыну Оберна. Рохан не разрешил себе обидеться.
— То, что вы сейчас здесь стоите, — любезно проговорил он, — это доказывает.
Он адресовал им обезоруживающую улыбку. Нельзя допустить, чтобы Морские Бродяги относились к нему, юнцу, лишь недавно взявшему в руки оружие, с презрением, а эти независимые люди вполне были на такое способны. Если они решат, что он чересчур высокомерен, то бесцеремонно лишат его звания и изберут себе другого предводителя, не обращая внимания на то, как другие командиры Четырех Армий относятся к его родству со Снолли. Он мрачно подумал, что в таком случае первый адмирал только одобрил бы отстранение его от обязанностей и даже не подумал бы сочувствовать внуку, совершившему какой-то глупый, по мнению Снолли, поступок.
— Спишите это на мое волнение, — добавил он.
— Ты о нем забудешь, как только начнется бой, — сказал Кассер.
Он махнул топором, раздвинув губы в кривой и довольно жестокой улыбке. Он отказался от боевых перчаток, и теперь, наверное, пальцы его сводило от холода, но хватка оставалась крепкой.
— Почему бы не начать сейчас же, — грубовато проговорил Яобим. — Давай сигнал.
— Мы выйдем на окраину их лагеря и убьем тех, кто там окажется, а потом ворвемся в центр и постараемся наделать как можно больше шума. — Рохан обнажил меч и тоже решил обойтись без перчатки. Еще несколько секунд, и он уже вполне согреется. — Вперед! — скомандовал он.
Только один ледяной дракон опустился на снежную массу, которая скатилась с вершины горы. Снег все еще шевелился, но тяжелое туловище дракона примяло его и остановило всякое движение. Чудовище расправило свои огромные крылья. Из-под них посыпался снег. А потом дракон открыл пасть, издав звук, похожий на рев бури. Новая струя снега и льда ударила из пугающего провала его глотки.
«И это, — подумал Горин, — только одна из тех опасностей, которые нам сегодня угрожают». Не взяв с собой большие арбалеты и катапульты (по приказу Харуза, как теперь вспомнил он), его люди оказались беспомощными перед драконами. Придется биться с ними тем оружием, которое есть. Внезапно ему пришла в голову мысль, что все-таки есть шанс справиться с этими тварями с помощью копья или стрелы. Этой идеей он был обязан Рохану. Копье или стрела… Но битва приближалась, и он отвлекся от этой мысли.
Раджиш и Финола, казавшиеся крошечными рядом с огромным драконом, бросились вперед, не дав Горину возможности их задержать. Хотя громадный зверь мог раздавить их ударом одной когтистой лапы, они не колеблясь начали атаку.
Один кот — на этом расстоянии Горин уже не мог их различать — бесстрашно прыгал рядом с драконом, дразня его и отвлекая внимание. Гигантский ящер, яростно взревев, замолотил своим ужасным хвостом. Боевые коты тоже били хвостами и вызывающе рычали. Внимание дракона и его всадника сосредоточилось на том коте, который стоял перед ними. А второй тем временем зашел сбоку, держась на расстоянии от тяжелого хвоста, и одним прыжком вскочил ему на спину. Когти и зубы впились в бок дракона в том месте, куда его лапы и морда достать не могли. Дракон задергался в бессильной ярости, и его рев уже не сопровождался потоком льда. Теперь, когда внимание чудовища сосредоточилось на втором коте, первый атаковал его точно таким же образом, вонзая когти и клыки в тех местах, где можно было добраться до драконьей плоти. Зверь обезумел от злости и боли, безуспешно пытаясь сбросить своих мучителей.
— Вперед! — крикнул Горин.
Рядом с ним знаменосец взмахнул его флагом, и нордорнцы бросились в атаку, держа наготове мечи и копья. Латром не отставал от остальных ни на шаг.
Перед лицом стольких врагов дракон смешался и отступил. Возможно, как и тот, которого убил Рохан, он не привык к решительному сопротивлению. Тем не менее он продолжал сражаться и далеко не был побежден. Его огромные лапы взметнулись — и люди начали падать. Всадник поднял тонкий металлический прут, из которого вырвался голубоватый туман. Там, где этот туман достигал нападавших, люди начинали падать, кашляя так, словно у них разрывались легкие. Однако нордорнцы продолжали наступать.
Один отважный воин, задыхающийся от ядовитого тумана, нырнул под расставленные лапы дракона, ища уязвимое место.
Всадник выкрикнул какой-то приказ, и дракон, взмахнув огромными крыльями, начал подниматься с того места, на которое приземлился. Люди отпрянули в стороны. Боевые коты спрыгнули на землю и понеслись вниз по снежному склону, воинственно распушив хвосты. Оказавшись вне пределов досягаемости когтей и ледяного дыхания огромной твари, они остановились, припали к земле и угрожающе завыли.
Пока нордорнцы и ренделцы сражались с драконом, вражеские солдаты далеко продвинулись вниз по дороге, прорезанной в противоположном склоне горы.
— Займись ранеными, — приказал Горин Себастьяну, а потом повернулся к Гиннелу. — Совершенно очевидно, что нам устроили засаду. Теперь я опасаюсь за Рохана.
Гиннел стиснул рукоять меча.
— Мы можем обойти фридийцев по горной дороге. Я заходил в эту долину, но с севера. Теперь я узнал эти места. Фридийцы находятся на недавно проложенной дороге. Однако существует еще одна, более старая, выше по склону. Если нам удастся на нее попасть, то мы сможем соединиться с отрядом Рохана.
— Я их задержу, чтобы они вас не остановили. Удачи тебе, кузен.
— И тебе тоже.
Они пожали друг другу руки. А потом, оставив позади почти половину нордорнцев, Гиннел ринулся к левой стороне долины. Боевые коты неслись впереди него. Спустя несколько мгновений Горин увидел, что некоторые из фридийцев, шедших в первых рядах, поспешно начали взбираться выше, явно намереваясь перехватить отряд Гиннела. Однако большинство, не поняв, что происходит, продолжали идти своей дорогой. Горин понимал, что если Гиннелу удастся миновать авангард, то у него есть неплохой шанс успеть на подмогу Рохану. Все будет зависеть от того, сможет ли его собственный отряд сдерживать первую волну захватчиков достаточно долго, дав тем самым Гиннелу время уйти.
— В атаку! — крикнул Горин, направляясь к тому месту, где должна была начаться самая жаркая схватка, но Латром остановил его, схватив за руку.
— Вы нужны не там, — сказал Латром. — Пожалуйста, вернитесь назад и займитесь Харузом. Похоже, с ним что-то случилось: вид у него ошарашенный. В любом случае нордорнцы не смогут долго сдерживать фридийцев без подмоги, а ренделцы в замешательстве. Окажите мне честь, позвольте командовать нашими людьми до тех пор, пока вы не вернетесь с подкреплением.
Горин пристально посмотрел на своего бывшего капитана, а потом кивнул, соглашаясь с ним.
— В Крепости Дуба ты — мой заместитель, — объявил он. — Командование сейчас переходит к тебе.
— Положитесь на меня, — отозвался Латром. Издав свой басовитый, раскатистый боевой клич, он побежал вперед. Следом за ним устремился его личный отряд. Горин знаком показал Раджишу и Финоле, чтобы следовали за Латромом.
Вскоре люди Латрома уже начали бой с захватчиками, которым теперь пришлось защищаться. Гиннелу с его людьми удалось отбиться от немногочисленных противников и выйти на расположенную выше дорогу. Боевые коты, войдя в раж, оглашали морозный воздух воинственным рыком. Время от времени в шум боя вплетались крики вражеских воинов, почти мгновенно обрывавшиеся.
Несмотря на холод, Горину пришлось утереть пот со лба. Он обдумывал слова Латрома насчет странных действий Харуза — а вернее, его бездействия. Широкими шагами он приближался к лорду-маршалу, но сначала столкнулся с его заместителем, Чевином, который шел к нему навстречу. Горин приостановился, чтобы отдать Чевину краткие распоряжения. Молодой командир немедленно начал действовать. Собрав группу людей, он отправил их обратно по дороге, чтобы те присоединились к людям Латрома, которые уже вели бой. А потом Горин добрался до Харуза и обнаружил, что вместо того, чтобы сосредоточить все внимание на командовании нелегким сражением, лорд-маршал спорит с Тассером.
— Дракон летит, — повторил Тассер явно не в первый раз. — Ранен легко. Летит к Трясине. Я тоже иду.
— Ты останешься здесь, чтобы обеспечить резерв, как я приказал.
— Резерв и поддержку теперь должна давать армия Рендела, которая пока почти не вступала в бой, — прервал его Горин. Ему с трудом удалось чуть смягчить свой резкий тон. — Как вы могли бы заметить, больше половины нордорнцев сейчас обороняют перевал от захватчиков. Вторую половину армии я послал на помощь Рохану.
Харуз моргнул.
— Тогда мы должны направить людей им в подкрепление. Где Чевин?
— Я встретил Чевина по дороге сюда, и он уже этим занимается.
Горин не стал произносить вслух очевидное: «И вас мне благодарить за это не приходится». Лорд-маршал пожал плечами:
— Значит, ситуация у нас в руках.
Горин прикусил язык, чтобы не сказать нечто такое, что может спровоцировать конфликт между ними. Эта ситуация отнюдь не была у них в руках, и Харуз, похоже, не собирался предпринимать ничего, чтобы изменить это положение дел. Два ледяных дракона уничтожены и один легко ранен, но три остались и готовы напасть в любую минуту. Раненых ренделцев и нордорнцев — и тела убитых — уже сейчас уносили с поля боя. Дракон, который нанес им этот урон, уже превращался в точку высоко в небе, направляясь на юг. Горин знал, что когда зверь приземлится, на него можно напасть сбоку и, если повезет, даже уничтожить.
Латром сказал правду: Харуз выглядел плохо. Два красных пятна высоко на скулах придавали ему вид больного лихорадкой.
— Почему, — спросил Горин, осторожно подбирая слова, — вы решили, что дракон не направляется в Трясину?
— Он летит в том направлении только для того, чтобы сбить нас со следа, — ответил Харуз довольно презрительно. — Он должен возвратиться в какой-нибудь лагерь, о котором мы не знаем, чтобы там залечили его царапины.
— И в то же время он не менял направления полета, — возразил Горин. — Его путь лежал прямо на юг. Поэтому я считаю, что генерал Тассер прав. Возможно, раны дракона не слишком опасны, но всадник понимает, что не выдержит еще одного такого боя, и поэтому выбрал, по его мнению, самую слабо защищенную местность в краю, который они стремятся захватить. А это Трясина.
— Я иду защищать Трясину, — сказал Тассер.
— Нет, — отрезал Харуз. — Вы останетесь здесь. К этому времени несколько младших офицеров, некоторые — с кровоточащими ранами, остановились поблизости и, конечно, услышали, как их командиры спорят в разгар яростной схватки с сильным противником. Такую несуразную сцену трудно было бы не заметить.
— У Тассера столько же прав защищать свою родину от захватчиков, как и у любого из воинов, — напомнил Харузу Горин. — Если бы я решил, что дракон угрожает Ренделшаму, и мог бы этому помешать, я бы позаботился о том, чтобы перевал и прибрежная дорога были достаточно надежно защищены, а потом отправился бы на помощь в столицу, невзирая ни на какие приказы.
Некоторые из молодых офицеров кивали в знак согласия — и Горин понял, что Харуз это заметил. Он ожидал, что лорд-маршал отреагирует ответной вспышкой, но тот отвел взгляд, выказывая странное и нехарактерное для него равнодушие.
— Тассер уходит сейчас же, — заявил командир трясинных воинов. — Убьет дракона. А потом Тассер вернется — с армией.
Горин напрасно ждал реакции от Харуза и в конце концов ответил Тассеру сам:
— Я принимаю это как слово чести.
И тут Тассер сделал нечто такое, что, как прекрасно знал Горин, не имело никаких прецедентов. Он протянул свою ороговевшую руку Горину для пожатия. Горин ее принял.
— Да, — сурово проговорил трясинный воин. — Слово чести.
А потом он повернулся и, встав во главе своего боевого отряда, быстрой рысью повел его обратно к дороге, по которой они пришли всего несколько дней тому назад.
Харуз проводил их взглядом.
— Туда им и дорога, — сказал он, почти выплевывая эти слова сквозь стиснутые зубы. — Я никогда ничего и не ждал от него и его нелепой «армии». Не знаю, какому дурню пришла в голову мысль тащить за собой трясинных жителей. Этим обитателям грязи совершенно нельзя доверять.
— Дурень, который «тащил их за собой», как вы изволили выразиться, — это мой родич Рохан, — ответил Горин, уже не пытаясь сдержать гнев и раздражение. — И я не намерен оставить его сегодня умирать от руки фридийцев!
Не обращая больше внимания на лорда-маршала, Горин собрал около сотни ренделских солдат. Издав клич, в котором излил часть накопившейся с утра досады, он повел людей в гущу схватки на снежной лавине. Там кипела битва, которая занимала все большее пространство вокруг собственно дороги. Хотя место для сражения было не самое подходящее, оно все же давало Четырем Армиям (на самом деле уже двум, поскольку люди Рохана все еще, по-видимому, сражались по другую сторону перевала, а трясинная армия ушла) больше места для маневра.
А потом Горин повернулся к тем солдатам, которые еще не вступили в бой.
— Мы чуть было не попали в западню. Враг каким-то образом узнал наши планы. Морские Бродяги сейчас в ужасном положении: ведь они ждут нашей атаки на фланг противника, а эта атака уже не состоится. Нам нужно спешить им на помощь. Кто пойдет со мной?
10
В ЛАГЕРЕ ФРИДИЙЦЕВ северяне уже ждали Морских Бродяг. Все их планы оказались бесполезными: моряки оказались в отчаянном положении, фридийцы напали на них с трех сторон. Морские Бродяги издали свой боевой клич, который был усилен ревом боевых котов. А потом они приготовились к бою и стали ждать первую волну нападавших.
У Рохана не было времени для того, чтобы привести в порядок свои мысли: он почти мгновенно вынужден был вступить в бой сразу с двумя коренастыми, плосколицыми захватчиками. Он отбросил копье противника плоской стороной меча и, почти не меняя его движения, вонзил клинок в тело второго врага. Когда он развернулся, чтобы добить первого противника, то обнаружил, что перед ним снова стоят двое. Он не представлял себе, где находятся Келтин и Битта, хотя слышал в отдалении их рычание и визг. Он решил, что они проскользнули в тыл и теперь расправляются с отстающими.
У Рохана не было времени для того, чтобы привести в порядок свои мысли: он почти мгновенно вынужден был вступить в бой сразу с двумя коренастыми, плосколицыми захватчиками. Он отбросил копье противника плоской стороной меча и, почти не меняя его движения, вонзил клинок в тело второго врага. Когда он развернулся, чтобы добить первого противника, то обнаружил, что перед ним снова стоят двое. Он не представлял себе, где находятся Келтин и Битта, хотя слышал в отдалении их рычание и визг. Он решил, что они проскользнули в тыл и теперь расправляются с отстающими.