Нортон Андрэ. Корона или тьма

   — Да.
   Тассер начал было грубо отталкивать Анамару в сторону, но Рохан поймал его за рукав здоровой рукой.
   — Пожалуйста. Эта леди — она моя леди. Понимаешь? Пожалуйста. Отвези нас… нас обоих… к Зазар. Я тебя умоляю.
   Тассер хмурился, переводя взгляд с Рохана на Анамару. Грязная и растрепанная, в изорванной одежде, она совершенно не походила на такую женщину, которую Рохану подобало бы назвать своей. Ее можно было принять за дикое существо, за обитательницу Трясины — если бы не ее кожа, которая оставалась светлой даже несмотря на покрывавшую ее грязь, и волосы цвета солнечных лучей. Рохан стиснул зубы: все вокруг него кружилось.
   Он не был уверен в том, прочен ли союз между ним и предводителем трясинных жителей и устоит ли он перед этим первым испытанием.
   — У Зазар большая сила, — проговорил наконец Тассер. — Отведу. Пусть сама разбирается с тобой и иноземной женщиной.
   — Спасибо, — сказал Рохан.
   Только теперь он успокоился и позволил себе ощутить боль от обожженной руки — и мгновенно потерял сознание.
   Когда Рохан пришел в себя, то обнаружил, что находится в знакомой хижине Зазар. Он был удивлен тем, насколько мало беспокоит его ожог. Он почувствовал запах одного из снадобий Зазар и, посмотрев на свою руку, обнаружил, что этот сильный запах исходит из-под чистой тряпицы, которой обернуто обожженное место. Обгоревшую одежду с него сняли, и теперь на нем была рубаха из шкурок лаппера, такая же, какие носили жители Трясины. Шнуровка, прикреплявшая левый рукав, была распущена, чтобы легче было обрабатывать рану. Он не увидел ни своей кольчуги, ни меча, но не сомневался в том, что Зазар позаботилась о том, чтобы они были вычищены, и спрятала их до тех пор, пока они ему не понадобятся.
   Рохану казалось, что он почти не шевелился, но Зазар все равно заметила, что раненый пришел в себя.
   — О, значит ты уже с нами? — сказала она. — Удивительно еще, что ты не превратился в уголек и твоя драгоценная Анамара вместе с тобой.
   Он заметил, что знахарка не назвала Анамару леди Пустоголовкой, и принял это за свидетельство того, что Зазар тоже заметила возвращение к ней разума. Значит, это не было грезой, порожденной страстным желанием!
   — Тассер и его дружки принесли тебя на носилках, а Анамара плелась следом, — добавила Зазар. — Похоже, ты произвел на них немалое впечатление во время боя. Для своих они такого не делают: заставляют идти самостоятельно.
   Слова Зазар напомнили ему о том, что происходило в Трясине.
   — Они жгут Трясину! — взволнованно проговорил Рохан. — Люди Исы…
   — Не беспокойся. Я этим занимаюсь. Зазар указала ему на груду дымящейся золы на плоском камне.
   Там вспыхнуло крошечное пламя, и знахарка моментально отвернулась от Рохана. Напевая песню, в которой нельзя было разобрать никаких слов, она сделала над огоньком несколько странных пассов, а потом плюнула на него. В ту же секунду Рохан заметил, что по крыше забарабанил сильный дождь. Огонек мгновенно погас.
   — Ну вот, — удовлетворенно объявила Зазар. — Думаю, с этим покончено. Нам пришлось бы жарко, если бы они сумели завершить свое дело. С этим порошком справляться нелегко. Он не стряхивается, а горит там, куда попал.
   — Знаю. Мне немного попало на рукав. Надо понимать, наша вылазка была успешной?
   — Похоже, иноземцы не ожидали никакого сопротивления. В глубокие омуты попало несколько трясинных жителей, но иноземцев — намного больше. Остальные убежали: у них не было желания воевать за других. Тассер так горд собой и тем, что он назвал боевой добычей, что созвал к костру совета старост всех остальных поселений. Кажется, он рассчитывает стать среди них самым главным и решил, что этим обязан тебе. Теперь он тебя ставит очень высоко. Джол почернел от злости, но он теперь беззубый. — Лицо Зазар неожиданно расплылось в улыбке. — По-настоящему беззубый! Во рту не осталось ни единого клыка. Староста или даже бывший староста получает первую долю от сбора. Но его женам приходится рубить еду мелко-мелко, иначе он голодал бы так же, как и остальные. Рохан невольно улыбнулся.
   — Я сказала, что это была чужая война. Пока я лечила твою руку, ты бормотал имя вдовствующей королевы Исы. А когда очнулся, снова заговорил о ней. — Зазар уже не улыбалась. И ее голос, и лицо ее стали совершенно серьезными. — Ты действительно считаешь, что в этом замешана она?
   — Да, так мне кажется. На них не было ни ливреи, ни мундиров, но перед началом схватки я услышал разговоры. Мне уже можно сесть?
   — Да садись уж! Но не пытайся вставать — еще рано. С тобой все будет в порядке. В основном тут волдыри, от этого самая сильная боль. Но на память у тебя останется всего пара-другая шрамов. Порошок не попал тебе на кожу, иначе тебя бы уже в живых не было. Тебе повезло.
   — Моя леди меня спасла. Где она?
   — Здесь! — отозвалась Анамара. Она появилась в поле его зрения, осторожно неся плошку с отваром и несколько кусков хлеба на одной из тарелок Зазар. На ней тоже была одежда из шкурок лаппера — рубашка и брюки. — Держи. После того, что ты перенес, тебе надо поесть.
   — С тобой все в порядке? — спросил он.
   — Теперь — да.
   — Но как это могло получиться? — Он перевел взгляд с Анамары на Зазар, но та только пожала плечами и начала ворошить золу на камне, проверяя, нет ли там огня. — Ты была… потеряна… так долго!
   — Я не знаю, как это случилось. По-моему, госпожа Зазар занималась мной в каком-то месте, где у меня была собственная постель. И рядом со мной находилось теплое маленькое создание по имени Вейзе.
   — Это было в Крепости Дуба. Я тоже иногда там бывал.
   — Вейзе была со мной, когда я пряталась в Трясине. По правде говоря, это она нашла меня и отвела в комнату…
   — Да, я знаю то место.
   — Она кормила меня, показала мне, где из трубы течет свежая вода. Она дала мне циновки, чтобы спать и укрываться. Она спасла мне жизнь.
   Рохан отставил опустевшую плошку.
   — Она спасла нас всех, потому что предупредила об опасности. Где она? Ей удалось спастись от огня?
   — Конечно удалось! — немного обиженно ответила Зазар. — Она же не дура! Пока ты не очнулся, она лежала рядом с тобой.
   — Я рад, что она спаслась, — с облегчением произнес Рохан.
   Он подобрал куском хлеба остатки отвара.
   — Наверное, мое зрение окончательно прояснилось, когда я увидела, что ты в опасности, — сказала Анамара.
   Она села рядом с ним, стиснула руки и опустила глаза, снова став прежней робкой девушкой. У Рохана сжалось сердце.
   — Я хочу на тебе жениться! — вырвалось у него. Тут он почувствовал, что лицо у него запылало жарче всякого пламени. — То есть…
   — Знаю, — ответила она. — Да.
   — Д-да?
   — Конечно, она сказала «да», дурачок! — резко заявила матушка Зазар. — Как только ты немного окрепнешь, вернешься в Крепость Дуба, расскажешь Горину и Ясенке, что тебе удалось сделать в Трясине, женишься на девице, а потом отправишься воевать на корабле Морских Бродяг. Вот что я видела, а я никогда не ошибаюсь.
   — Ох, только не воевать! — вскрикнула Анамара, и глаза у нее наполнились слезами.
   — Если матушка Зазар не ошиблась — а она не ошибается, — поспешно добавил Рохан, опережая возмущенное восклицание Зазар, — то война будет, так или иначе. Единственный вопрос в том, начнется ли война между людьми вдовствующей королевы и трясинными жителями, или Иса опомнится и мы объединимся против общего врага, который идет с севера.
   — Будем рассчитывать на здравый смысл Горина, — сказала Зазар. Ее голос немного смягчился. — И, надо полагать, на твой тоже.
   — Похоже, пока я находился в Новом Волде с дедушкой Снолли, заключал союз с Тассером и искал мою леди, в Ренделшаме произошло немало перемен.
   — Да, мир шел своим путем и без твоего управления, — отозвалась Зазар, однако уголки ее губ чуть приподнялись, так что Рохан понял: на самом деле она на него не слишком сердита. — Я даже подумываю, не отправиться ли мне в Крепость Дуба самой. С Вейзе. Трясина стала негостеприимной после того, как у вдовы хватило глупости попытаться ее сжечь.
   — Я уверен, что Ясенка будет рада вашему обществу, — сказал Рохан. — Она постоянно о вас тревожится. Но будет ли в безопасности сама Трясина, если вы отсюда уйдете?
   — Я оставлю защиту, — ответила Зазар. — А если Тассер сказал мне правду, то те, кто уцелел в той битве, донесут до Исы вести, которые отобьют у нее желание повторить эту глупость. А еще я попрошу Горина выставить вдоль реки дозоры.
   — Тогда мы можем быть спокойны, — проговорил Рохан.
   У него слипались глаза: он еще был очень слаб.
   — Пока можем.

2

   НЕ ПРОШЛО И НЕДЕЛИ, как Рохан с Анамарой и Зазар пешком тронулись к Крепости Дуба, дому его мачехи Ясенки и ее мужа, графа Горина из Нордорна. Рохан и Анамара надели поверх своей одежды из кожи лаппера двойные накидки, а на Зазар был теплый меховой плащ, подаренный ей Горином. Обожженная рука Рохана еще оставалась на перевязи, так что меч он повесил за спину, а Анамара с Зазар по очереди несли его тяжелую кольчугу. У всех троих были заплечные мешки с дорожной провизией.
   Рохан все еще был немного слаб (Зазар сказала, что это — последствия шока, вызванного ожогом), но твердо решил идти самостоятельно. Время от времени, когда Анамара отдавала его кольчугу Зазар, она шла рядом с ним и клала себе на плечо его здоровую руку, чтобы помочь ему сохранить тщательно сберегаемые силы. Он был благодарен ей за помощь, но не хотел слишком сильно на нее опираться: ее собственные силы еще не восстановились после тех испытаний, которые ей пришлось вынести из-за безумия.
   — Вы не знаете, куда исчезла колдунья? — спросил он Зазар в первый вечер их путешествия.
   Они остановились у небольшой рощицы, которая сулила им хоть какое-то укрытие. Зазар развела костерок, и они грели на нем ужин.
   — Думаю, она сбежала на север, к своим истинным союзникам. Ее последним злым делом были наложенные на Анамару чары, которые заставили бедняжку считать себя птицей. На большее у Флавьель просто не хватило бы времени.
   — Ну, даже если она делала это наспех, то получилось у нее хорошо, — откликнулась Анамара. — Удивительно еще, что я не бросилась со скалы, пытаясь полететь.
   — И прыгнула бы, если бы там, где она оставила тебя в Трясине, нашлась скала, — усмехнулась Зазар. — Когда мы с Вейзе начали тобой заниматься, ты была в жутком состоянии. Ты даже не говорила, только свистела.
   Можно было подумать, что Вейзе позвали: она выскочила из-за куста и что-то весело пропищала. А потом прыгнула за костер и остановилась, глядя через плечо.
   — По-моему, она хочет, чтобы мы поторопились, — заметил Рохан.
   — И правильно, — отозвалась Зазар. — Мы идем настолько быстро, насколько можем, — сказала она, обращаясь к их пушистой спутнице. — По правде говоря, мы уже почти пришли. Но в темноте мы не пойдем, так что с тем же успехом ты могла бы вернуться и терпеливо ждать здесь, с нами.
   Они находились в пути еще одну ночь. Однако на следующее утро, прикрыв глаза от солнца здоровой рукой, Рохан смог разглядеть вымпелы, развевавшиеся на самых высоких башнях Крепости Дуба, и даже то, что было на них изображено.
   — Отлично! — сказал он. — Этот, светло-зеленый, означает, что Горин в крепости, а не уехал в Ренделшам и не отправился на охоту. Пойдемте побыстрее, осталось уже совсем немного.
   Однако путники оказались у Крепости Дуба только через час. Рохан уже шатался и с радостью принял помощь слуг, поспешно вышедших навстречу гостям, чтобы провести их вверх по лестнице в Большой Зал. Трое гостей прошли в небольшое помещение, выгороженное в зале для тепла и приватных разговоров. С еще большей радостью Рохан опустился в кресло у камина, даже не подумав о том, что его обычно занимает сам Горин. Вейзе моментально прыгнула ему на колени.
   Вскоре на лестнице раздались шаги, гулко отдававшиеся от стен, — и в Большом Зале появились Горин и Ясенка.
   — Ох, тебя ранили! — воскликнула Ясенка. Она опустилась на колени рядом с Роханом и осторожно осмотрела его забинтованную руку. А потом повернулась к Зазар. — Как это произошло? И что здесь делает она?
   Щеки Анамары, и без того разрумянившиеся от ветра, стали совсем красными. Рохан оттолкнул руки Ясенки, бережно снял с колен Вейзе и, несмотря на усталость, поднялся на ноги.
   — Она здесь потому, что каким-то чудом осталась жива и я нашел ее в Трясине. — Он повернулся к Горину. — Приветствую вас, сударь, и прошу прощения за наше вторжение.
   — Это не вторжение, — возразил Горин и повернулся к Ясенке. — Пожалуйста, встань. Нам надо приветствовать гостей так, как положено. Вы к нам надолго?
   Ясенка улыбнулась, но было видно, что она заставляет себя говорить вежливо.
   — Ваша комната, как всегда, ждет вас, Зазар. И для всех комнаты найдутся. Я велю Эйфер, чтобы она сейчас же разожгла в них огонь.
   — Я собираюсь гостить у вас долго, — объявила Зазар. — По крайней мере до тех пор, пока не сочту, что пора вернуться в Трясину. Вдовствующая королева Иса пыталась ее сжечь.
   — Что?! — воскликнул Горин, лишившись привычной невозмутимости.
   — Что слышали. А теперь пошлите за горячим вином, или элем, или соком — короче, за тем, что вы теперь пьете, и позвольте нам всем сесть, чтобы мы могли отдохнуть. Мы ведь добирались сюда пешком, знаете ли. А потом, если Ясенка наконец прекратит суетиться, дергаться и вообще вести себя так, словно кто-то подсыпал ей в суп ягод кислотерна, мы расскажем вам о том, что произошло.
   Тут Горин рассмеялся и поцеловал знахарке руку.
   — Госпожа Зазар, мы очень ценим то, что вы сразу переходите к сути дела. Конечно же, мы немедленно прикажем принести вам горячего питья. А потом Эйфер и ее помощники приготовят для вас горячие ванны и теплую шерстяную одежду.
   А пока мы почтительно выслушаем ваш рассказ. — Он сделал знак слугам, которые принялись выполнять распоряжения своего господина. — Налрен, пожалуйста, пригласите вдовствующую королеву Раннору и капитана Латрома присоединиться к нам. У меня такое чувство, что им это тоже следует услышать.
   Налрен, который получил в Крепости Дуба почетную должность старшего управляющего, кивнул и немедленно вышел, уведя с собой других слуг. Через несколько минут к ним пришли вдовствующая королева Раннора, которая, похоже, поселилась здесь навсегда, и командир отряда Горина Латром. Слуги уже установили у очага раскладной стол. Все уселись за него и молча выслушали удивительную историю, которую поведали им гости.
   — Ну что ж! — проговорил Горин с легким удивлением, когда рассказ был закончен. — Вам действительно пришлось нелегко. А что будет теперь?
   — Нам необходимо отправиться в Ренделшам и поговорить с вдовствующей королевой, — ответил Рохан. — Если она намерена вести такие игры, нужно, чтобы она понимала, какова будет плата. Но до этого я хочу жениться на миледи Анамаре.
   — Нет! — автоматически отозвалась Ясенка. Горин посмотрел на нее, выразительно выгнув бровь, и она покраснела, но не уступила. — Нет. Категорически нет. Она тебе не подходит.
   — Она спасла мне жизнь, рискуя своей собственной, — сказал Рохан. — Она любит меня, я люблю ее. Ей не удалось бы выжить в Трясине, если бы она не цеплялась за жизнь, надеясь, что я ее найду.
   Ясенка не ответила, но сурово сжала губы. Эта девушка при первой встрече произвела на нее неблагоприятное впечатление, а ее недавнее… — ну, заблуждение казалось тут слишком слабым словом: она ведь воображала себя птицей и делала всякие глупости! — сумасшествие тоже не способствовало тому, чтобы Ясенка ее оценила.
   Раннора взяла ее за руку.
   — Это — как история из книги! — мягко проговорила она. — И сразу видно, что они действительно друг друга любят. Ты ведь должна помнить, как это было у тебя с Горином.
   Молодая вдова, супруга покойного короля и мать короля, ныне правящего, смотрела при этом не на Горина и Ясенку, а на Латрома. В ответ на ее улыбку губы его чуть дрогнули.
   Ясенка посмотрела на Зазар, словно ища поддержки, но знахарка сделала вид, будто целиком поглощена расчесыванием шерстки у Вейзе. Ясенка поняла, что ее хранительница не намерена ей помогать.
   Анамара сидела молча, опустив голову и сжав руки, но из-под опущенных ресниц она бросила на Рохана взгляд, полный такого глубокого обожания, что Ясенке стало неловко, будто она подсмотрела нечто очень личное. А еще она поняла, что не может больше возражать. Рохан — взрослый мужчина и не должен ни о чем ее просить.
   — Хорошо, — неохотно произнесла она. — Девушка доказала свою стойкость. Если ты хочешь жениться на ней, а она хочет выйти за тебя замуж, я не стану больше возражать.
   Рохан поднялся на ноги и помог встать Анамаре. А потом они подошли к Ясенке и опустились перед ней на колени.
   — Спасибо, — сказал Рохан. — Хотя мы могли пожениться, не советуясь с тобой, я рад, что ты одобрила наш союз.
   — Если можно, мне хотелось бы, чтобы свадьба была здесь, в Крепости Дуба, — робко проговорила Анамара. — Именно здесь я начала приходить в себя после того…
   — Это все позади и забыто, — объявила Ясенка. — С этой минуты мы не станем больше оглядываться назад, а будем смотреть только вперед. Мы устроим свадьбу здесь.
   Горин тоже встал и, подняв Ясенку с места, крепко обнял.
   — Вот та чудесная, разумная Ясенка, которую я знаю! — сказал он, целуя ее в макушку. — Но у нас здесь нет священника.
   — Мы можем пригласить доброго священника Эсандера, — ответила Ясенка. — Но Рохану нужно еще время, чтобы оправиться от раны.
   — Эсандера? Это того, который заключил брак между вами? — спросил Рохан. — Это было бы великолепно! Но только пусть это будет поскорее, потому что я уже почти здоров — спасибо матушке Зазар.
   — Мы отправим гонца сегодня же, — пообещал Горин.
   Раннора и Латром переглянулись. Королева кивнула, и Латром заговорил:
   — Если уж на то пошло, сударь, то он может заключить сразу два брачных союза.
   Второй раз за этот час Горин не смог скрыть изумления.
   — Два?
   — Да. Миледи и я… Ну, мы решили, что поженимся при первой же возможности. Мы думали, нам придется ждать, пока вы не вернетесь в столицу. Но было бы гораздо лучше, если бы это происходило не в Ренделшаме. — Капитан повернулся к Рохану. — Конечно, мы выберем какую-нибудь другую дату, чтобы вам не пришлось делить с нами ваш особый день.
   Рохан широко улыбнулся и здоровой рукой пожал Латрому руку.
   — Мы устроим двойную свадьбу, и чем скорее, тем лучше! — Его улыбка стала еще шире. — Все это будет для старой Исы хорошей встряской, правда?
   Горин нахмурился.
   — Может, это не слишком удачная мысль, — проговорил он.
   — Она всегда очень строго соблюдала все приличия, — заметила Раннора. В глазах ее искрился смех. — Думаю, она очень разозлится, если я выйду замуж за того, кого она сочтет недостаточно знатным. — Тут она повернулась к своему будущему мужу и тихо добавила: — Какие бы чувства я к нему ни питала.
   Ясенка была удивлена не меньше Горина. Она думала, что если Латром когда-нибудь и женится, то выберет себе в жены Эйфер, ее бывшую горничную, а ныне домоправительницу Крепости Дуба. Да, Раннора говорила о том, какой Латром привлекательный мужчина, но Ясенка не предполагала…
   Остановившись у экрана, отгораживавшего часть Большого Зала, Налрен деликатно кашлянул.
   — Ваши комнаты готовы, — объявил он. — И ванны с горячей водой тоже. Я помогу вам помыться, сэр Рохан, чтобы вы не разбередили свою рану.
   — Нет, это сделаю я, — объявил Латром. — Я ведь сам его растил, знаешь ли.
   — Помогите мне! — попросил Рохан, жалобно глядя на Зазар.
   — Сам справляйся, — отрезала она. — Я так предвкушала возможность понежить мои старые косточки в горячей воде и раз в кои-то веки по-настоящему согреться. В последнее время Трясина стала для меня слишком холодной и сырой, и я не собираюсь выстуживать мою ванну, помогая тебе принять твою.
   Горин громко захохотал.
   — Сдавайся, Рохан! — сказал он, снова приходя в хорошее настроение. — Ужин будет скоро. Надо будет еще поговорить о том, что надо предпринять по поводу нового развлечения вдовицы Исы — поджогов Трясины. А завтра мы начнем готовиться к свадьбам.
   Однако утром в Крепости Дуба появился еще один гость. Обитатели как раз принялись за завтрак из ломтей свежеиспеченного хлеба и горячей овсяной каши с медом, когда Налрен объявил о приезде гостя.
   — Джентльмен сказал, что его зовут Гиннел, сударь, — сказал управляющий. — Он говорит, что хорошо знает вас, а вы — его.
   — И это так! — воскликнул Горин. — Веди его сюда, веди! Нет, лучше я выйду его встретить.
   Не мешкая, Горин встал из-за стола и, задержавшись только для того, чтобы набросить себе на плечи легкий плащ, выбежал из огромного зала.
   У лестницы, ведущей во внутренний двор, спешивались усталый мужчина и сопровождавший его отряд солдат. Ясенка поспешно вышла за мужем, зябко кутаясь в теплую накидку. Опять начался снег. За господами вышел и Налрен.
   Два нордорнца тепло обнялись и по обычаю своего народа поцеловали друг друга в губы.
   — Ох и давно же мы не видались! — воскликнул Гиннел. — Мы оба теперь взрослые. И только посмотреть на тебя: владелец огромной крепости и супруг такой прекрасной женщины!
   Он повернулся к Ясенке, поклонился и, взяв ее за руку, хотел было поцеловать ей пальцы, но она мягко отняла руку.
   — Горин часто рассказывал мне про вас, своего друга детства и близкого родственника! — сказала она и тоже поцеловала гостя в губы. — Добро пожаловать, принц Гиннел, сын Сйорно Нордорн-Короля! Тысячу раз добро пожаловать!
   — Да, очень близкий родственник. Горин — мой двоюродный брат, потому что его матерью была сестра моего отца. Если бы я не родился, он был бы наследником… — Тут лицо Гиннела на мгновение омрачилось. — По правде говоря, я больше не принц, а король — вроде бы. Моя страна разорена, дворец разрушен. А моего отца больше нет.
   — Это — печальная весть, хотя и не неожиданная, — сказал Горин. — Все знали, что первое нападение будет совершено на короля Сйорно — и что он примет брошенный ему вызов.
   — Я слышал, что он погиб как герой, — проговорил Гиннел. — К этому времени он уже отправил меня в безопасное место, несмотря на все мои протесты.
   — Ну что ж, теперь ты здесь, а это — главное. — Горин повернулся к Налрену. — Всех людей принца… короля Гиннела разместить в казармах. Их коней пусть отведут в конюшни. Пусть воинов хорошо накормят, потому что они — наши почетные гости. — Он снова обратился к нордорнцу: — А тебя, Гиннел, прошу в дом, там есть другие гости, с которыми я хочу тебя познакомить. Твой совет очень пригодится, когда мы будем обсуждать, что следует предпринять по приезде в Ренделшам.
   — Я проезжал довольно близко, — заметил Гиннел, — но не стал задерживаться: только узнал, где ты живешь.
   — Положение довольно сложное, — сказал Горин. — Но об этом поговорим позже. А теперь пойдем к столу. Еда у нас простая, но сытная.
   — Это меня вполне устраивает, — отозвался изгнанный король.
   Втроем они поднялись по лестнице в Большой Зал, в теплый, отгороженный экранами уголок у очага.
   По дороге Ясенка рассматривала нового гостя, царственного родственника ее мужа, стараясь, чтобы ее внимание не показалось слишком бесцеремонным. Между ними было явное сходство: волосы цвета меда, чуть смуглая кожа. Сразу можно было сказать, что они — двоюродные братья. И все же во многом они различались: Гиннел рожден был царствовать, но на совете все стали бы прислушиваться к мнению Горина, человека сильного и мудрого.
   Все сидевшие за столом, даже вдовствующая королева Раннора, хотели встать с мест, когда им представили короля Гиннела, но он остановил их, подняв руку.
   — Мой титул, по сути, ничего не значит, — заявил он. — Когда я буду жить в Ренделе и, если мне позволят, буду сражаться с нашими общими врагами, я хочу быть просто Гиннелом, человеком из Нордорна и одним из вас. Когда… если мы одержим победу, у нас будет время для церемоний королевского двора.
   — Насколько я помню, твой отец тоже не слишком любил придворные условности, — кивнул Горин.
   Он усадил Гиннела по правую руку от себя. Рохан поспешно передвинулся, чтобы дать место новому гостю. Гиннел покосился на его деревенский наряд, но ничего не сказал.
   — Мы едва спаслись из пожара, который уничтожил все наши вещи. Матушка Зазар дала нам эти, — объяснил Рохан, указывая на одежду из шкурок лаппера, которая выглядела в этой обстановке достаточно неуместно.
   — А! Понятно. Очень практичная одежда. Ну, что до моего отца, то Сйорно Нордорн-Король считал церемониал пустой тратой времени и прибегал к нему только тогда, когда того требовала ситуация, — отозвался Гиннел. Он принял большую плошку с дымящейся кашей и залил ее горячим молоком. — Очень аппетитная! Мы выехали задолго до рассвета, стремясь поскорее тронуться в путь, и, кроме того, опасались замерзнуть во сне.
   — Но ведь Нордорн известен своим холодным климатом! — проговорила Ясенка, берясь за ложку. Ее каша остыла и покрылась тонкой пленкой. Налрен незаметно заменил ее порцию и порцию Горина на свежие, от которых парок шел даже в этом теплом помещении. — Значит, вам в более гостеприимных землях бояться нечего!
   — Да, — согласился Гиннел, поспешно проглатывая кусок хлеба, щедро намазанный медом. — Но тут холод совсем другой. Он… как бы это сказать поточнее… злобный. Он находит человека даже здесь, на юге. — Он обвел взглядом сидящих за столом. — Он маскируется, чтобы отыскать вас посреди обычной зимы… Только она не обычная. Сейчас ведь весна, правда?