...Изложенное выше делает очевидным, что наша политика в отношении Испании, т. е. политика оси Берлин - Рим, должна сделать все возможное, чтобы позволить Франко добиться быстрой победы, должна содействовать восстановлению Испании и быть направлена к тому, чтобы обеспечить тесную зависимость Испании от оси Берлин - Рим".
   Мятеж Франко с первого же дня встретил решительное противодействие народа. Даже по сообщениям германских наблюдателей, положение мятежников было бесперспективным.
   "Развитие обстановки с начала мятежа... отчетливо свидетельствует о растущей силе и успехах правительства и о застое и развале у мятежников, отмечал советник германского посольства в Мадриде Швендеман 25 июля 1936 г. - ...Соотношение сил противников с точки зрения морального состояния и (действенности) пропаганды; как сообщалось в предыдущих телеграммах, тоже продолжает развиваться в пользу правительства. Последнее рекламирует программу, которая привлекает широкие массы народа: защита Республики, свобода, прогресс, борьба против политической и социальной реакции... Соотношение сил в области пропаганды сказывается и на ходе военных действий. Члены Красной милиции полны фанатического боевого духа и сражаются с исключительным мужеством, соответственно неся и потери. Эти потери, однако, легко восполняются за счет масс населения, тогда как мятежники, которые имеют в своем распоряжении только собственные войска, обычно лишены таких резервов.
   Если не случится что-либо непредвиденное, трудно рассчитывать, что военный мятеж в силу всего этого может одержать успех..."
   "Непредвиденное" произошло. Спасая своего ставленника, Гитлер и Муссолини немедленно оказали Франко щедрую помощь. В испанском небе появились германские "Юнкерсы" и "Хейнкели", итальянские "Капрони" и "Савойя". В захваченные мятежниками порты прибыли германские, а затем итальянские военные корабли с воинскими частями, техникой, снаряжением. Началось прямое вмешательство фашистских держав в гражданскую войну, которая с этого момента перестала быть внутренним делом Испании и превратилась в войну европейского фашизма против испанской демократии.
   Был ли ясен характер событий в Испании западным "демократиям"? Безусловно. Об этом свидетельствует, в частности, сообщение американского посла в Мадриде Бауэрса (конец 1936 г.):
   "Имею честь доложить, что гражданская война, которая должна была закончиться в "четыре, самое большее в пять дней", идет уже пятый месяц, и нет признаков ее скорого окончания. Опираясь на трехлетнее изучение испанских политических настроений и испанского характера, я высказал 1 августа мнение, что подавляющее большинство испанского народа было против мятежа. Это мнение, которое тогда не разделяли многие из моих коллег, после прошедших почти пяти месяцев, полностью подтвердил ход событий.
   В августе я предсказывал затягивание борьбы, будучи убежден, что испанские народные массы, составляющие 97 процентов всего населения, станут сражаться до конца за сохранение государственной системы, которая впервые за много веков кое-что сделала для них. Так оно и есть.
   Я также докладывал в госдепартамент, что, если бы мятежники в отношении своей армии зависели полностью от испанцев, они давно потерпели бы поражение. Это было ясно показано в донесении. Они имеют в составе своей армии тысячи наемников из африканского Иностранного легиона, тысячи марокканцев, и уже в августе и сентябре они имели сотни итальянских и германских офицеров - летчиков и танкистов.
   Иными словами, большая часть армии Франко, единственно эффективно сражающаяся, была составлена из иностранцев, а не испанцев...
   Следовательно, Франко не в состоянии, как видно, победить без открытой военной поддержки в широком масштабе от Гитлера и Муссолини".
   Так обрисовал события в Испании человек, весьма далекий от коммунизма. Но англо-французские стратеги "невмешательства" и их заокеанские коллеги упорно [!25] "не замечали" происходившего. Натравив на молодую Испанскую республику свору агрессоров, они не мешали их разбойничьим действиям.
   Самоубийственный характер этой политики для самих западных держав, и особенно для Франции, был очевиден. В записке правительству начальник французского генерального штаба Гамелен отмечал, что победа франкистов в Испании создала бы серьезную угрозу безопасности Франции. Но, помогая фашистам ликвидировать правительство Народного фронта в Испании, французская реакция стремилась тем самым нанести удар по Народному фронту в своей стране. Об этом свидетельствует, например, донесение поверенного в делах США в Париже, относящееся к концу августа 1936 г. Раскрывая расчеты французских сторонников Франко, Вильсон отмечал, что с победой мятежников в Испании они связывали надежды на падение правительства Блюма и установление "правого правительства, которое смогло бы достигнуть какого-либо соглашения с Германией и Италией".
   Под прикрытием закона о "нейтралитете" империализм США проводил ту же политику "невмешательства" и в отношении испанских событий. Закон лишал республиканское правительство возможности приобретать за океаном оружие, стратегические материалы и другие товары. Вместе с тем американские монополии через Германию и Италию охотно поставляли товары франкистам. Настроения правящих кругов США характеризует такое заявление Буллита в беседе с французским министром иностранных дел Дельбосом в конце ноября 1936 г. Он заметил: если Франко не получит немедленно крупной поддержки от Италии и Германии, то "Испания быстро окажется в руках коммунистов, а за ней вскоре последует и Португалия". "Комитет по невмешательству и наше эмбарго представляли значительный вклад в победу стран оси над испанской демократией", - резюмировал впоследствии Бауэре итоги курса Вашингтона в испанском вопросе.
   Позиция СССР была со всей прямотой и ясностью выражена в телеграмме Генерального секретаря ЦК ВКП(б) И. В. Сталина Генеральному секретарю ЦК Коммунистической партии Испании Хосе Диасу от 16 октября 1936 г.: 126
   "Трудящиеся Советского Союза выполняют лишь свой долг, оказывая посильную помощь революционным массам Испании. Они отдают себе отчет, что освобождение Испании от гнета, фашистских реакционеров не есть частное дело испанцев, а - общее дело всего передового и прогрессивного человечества".
   В обстановке быстро нараставшей угрозы войны на собственных границах СССР протянул руку братской помощи испанскому народу. Конкретные исторические условия и соотношение сил не позволили оказать помощь в том объеме, как этого хотели советские люди. И все же в дни напряженных боев за Мадрид осенью 1936 г. на фронте появились советские танки и самолеты. В значительных количествах поступало продовольствие, медикаменты, одежда. Наши добровольцы вели на испанской земле бои с фашизмом. У стен Мадрида начал свой боевой путь советский воин, спасший Европу от коричневой чумы.
   Трофейные документы из тайников рейха показывают, с какой тщательностью фашисты следили за каждым шагом Советского правительства. Представляет интерес донесение германского посла из Турции от 6 ноября 1936 г.
   "В соответствии с вашим запросом, я точно установил следующие отправки грузов{52}: октябрь, 22, "Карл Лепин", русский, из Одессы в Аликанте, 20 грузовиков и танков, 4 орудия, 500 т снаряжения, 1 000 т продовольствия; октябрь, 22, "Трансбалт", русский, из Одессы в Картахену и Барселону, 40 грузовиков, 12 танков, 10 орудий; октябрь, 23, "Шахтер", русский, из Одессы в Аликанте и Барселону, б грузовиков, 8 орудий, 500 т снаряжения, 2 000 т зерна; октябрь, 24, "Кубань", из Одессы в Барселону, 2 500 т зерна, 1 200 т продовольствия; октябрь, 25, "Варлаам Авазанов", русский, из Одессы в Барселону, 8 500 т дизельного масла; октябрь, 25, "Альдекка", испанский, из Барселоны в Николаев, за счет испанского правительства; октябрь, 25, "Кабо Поло", из Барселоны в Одессу, то же; октябрь, 27, "Куряк", русский, из Черного моря в Барселону и Аликанте, 40 грузовиков, 12 бронемашин, 6 орудий, 4 самолета, 700 т снаряжения, 1 500 т продовольствия; октябрь, 28, "Благоев", русский, из Черного моря в Картахену и Аликанте, 20 грузовиков, 8 орудий, 4 танка, 500 т военного снаряжения, 150 т одежды, 1 500 т зерна; октябрь, 31, "Комсомол", из Черного моря в Барселону, 50 грузовиков, 5 самолетов, 8 танков, 2 000 т военного снаряжения и амуниции, 1 000 т продовольствия, 100 т медикаментов..."
   Перечень судов, отправленных в Испанию из СССР лишь за одну неделю, является ярким штрихом. Он показывает, с какой решимостью советские люди стали на сторону испанского народа. Рейсы через Средиземное море были опасными и требовали от наших моряков большого мужества. Советская помощь приводила в, бешенство испанских фалангистов.
   Летом 1937 г. "неизвестные" подводные лодки начали массовые пиратские действия в Средиземном море. Корабли различных стран подвергались нападению. В августе - сентябре были потоплены два советских судна - "Тимирязев" и "Благоев". В ноте протеста СССР возложил ответственность за преступление на итальянское правительство. Оно всячески отрицало свою причастность к этому.
   Документ, обнаруженный в германских архивах, проливает свет на истину.
   "Чиано заявил, - сообщал германский посол в Риме Хассель 5 августа 1937 г., - что, хотя предположительные оценки в отношении русского транспорта возможно несколько преувеличены, дуче по-прежнему намерен сделать все возможное, чтобы положить ему конец, разумеется, не с помощью надводных кораблей, а с помощью подводных лодок в водах Сицилии; если подлодки будут вынуждены всплыть на поверхность, то они поднимут испанский флаг..."
   Таким образом, Советское правительство в своем заявлении совершенно точно указало адрес, где следовало искать "неизвестные" подводные лодки, занимавшиеся пиратством в Средиземном море.
   Разбойничьи действия фашистов вызвали возмущение международной общественности. Англии и Франции пришлось принять меры для защиты собственных судов. Для обсуждения сложившейся ситуации в Нионе (Швейцария) была созвана в середине сентября конференция СССР, Англии, Франции и других государств. Италия, "обидевшись" на советскую ноту, отказалась участвовать в конференции. Ее примеру последовала Германия.
   Решения конференции предусматривали патрулирование района Средиземного моря к западу от Мальты английскими и французскими кораблями, к востоку судами государств, прилегающих к соответствующим частям этого района. Англо-французская дипломатия настойчиво добивалась участия в патрулировании Италии. Небезынтересно процитировать телеграмму министра иностранных дел Нейрата в посольство Германии в Риме.
   "НЕМЕДЛЕННО.
   СТРОГО СЕКРЕТНО. № 294
   Нюрнберг, 12, сентября 1937 г.
   Поверенному в делах. Расшифровать лично. Пожалуйста, информируйте Чиано лично, что, как явствует из заявления, сделанного мне здесь английским послом, англичане перехватили и расшифровали радиотелеграммы итальянских подводных лодок, действующих в Средиземном море.
   Нейрат"
   Если учесть, что Нионская конференция проходила 10 - 14 сентября, а документ датирован 12 числом того же месяца, сверхсрочный характер сообщения из Берлина становится понятным. Несколько строк телеграммы полностью раскрывают грязную подоплеку английской позиции в Нионе. Обходительно уговаривая Муссолини принять участие в патрулировании, британская дипломатия в то же время подсказывала, что ему следует действовать тоньше и осторожнее.
   Объединенными усилиями фашистских агрессоров и англо-франко-американских "умиротворителей" Испанская республика была задушена. Это означало ослабление фронта антифашистских сил и захват агрессорами выгодных стратегических позиций, явилось новым шагом на пути ко второй мировой войне{*21}.
   Блок агрессоров под ширмой "антикоммунизма"
   Два поезда мчались в одном направлении на расстоянии метра друг от друга. Открыв окно, Муссолини увидел Гитлера, который проделал то же самое в соседнем поезде. Пока бежали последние километры, остававшиеся до Берлина, два диктатора смогли обменяться впечатлениями о поездке, словно находились в одном купе.
   Незадолго до прибытия в германскую столицу поезд "фюрера" вырвался вперед. Когда Муссолини ступил на перрон вокзалa, Гитлер уже протягивал руку своему гостю.
   Тщательно отрепетированный трюк с поездами был тонко рассчитан на внешний эффект. Приглашая "дуче" посетить в сентябре 1937 г. третий рейх, нацисты преследовали определенную цель - покрепче привязать к себе союзника. "Гитлер, который открыто хвастался, что сумеет подкупить любого человека, отмечает один из биографов Муссолини, - правильно оценил характер своего итальянского коллеги и не пожалел усилий и средств для того, чтобы оказать ему почести, подобающие главе государства, которым тот не являлся, и представить возможности нацистской Германии в наиболее выгодном свете".
   Берлин в те дни напоминал оперную сцену: монументальные колонны, украшенные ликторскими пучками и огромными орлами с распластанными крыльями, итальянские и германские фашистские знамена, тяжело ниспадавшие с крыш. Яркий свет прожекторов придавал спектаклю театральный вид. 60 тыс. эсэсовцев плотной стеной отделяют Муссолини от толпы. Раздаются возгласы "Хайль дуче!", слышны фанфары оркестра, исполнявшего марш из "Аиды". Все это производит на обрюзгшего итальянского диктатора огромное впечатление.
   "Дуче" появился в сопровождении свиты пестро разодетых генералов и дипломатов. Сам же затмевал их парадной формой, специально придуманной для данного визита и сверкавшей золотом и серебром.
   Пройдет немного времени, и Муссолини станет жалким вассалом Гитлера. Но пока ему дают возможность чувствовать себя уважаемым и равноправным партнером, окружают дешевой лестью. Все пять дней Гитлер не покидал своего "друга". Приемы, парады, официальные банкеты сменялись с головокружительной быстротой.
   Зная пристрастие "дуче" к воинским почестям, Гитлер повез его на большие маневры в Мекленбург. Там Муссолини впервые увидел танковые части. Затем посещение заводов Круппа в Эссене. Огромные, раскаленные добела стальные болванки под ударами гигантского молота превращались на глазах у "дуче" в броню для линкоров. Муссолини в восторге: "Кузница Нибелунгов!" восхищенно восклицает он.
   Визит завершился митингом на олимпийском стадионе в Берлине. Не жалея эпитетов, Гитлер расписывал заслуги стоявшего на трибуне Муссолини, называя человеком, "неподвластным истории, но который сам создает историю".
   Ответную речь держит "дуче". Он словно во хмелю. Военные парады и гигантские манифестации заставили его уверовать е мощь третьего рейха. Надеясь с помощью такого союзника осуществить собственные авантюристические замыслы, "дуче" решает окончательно связать судьбу Италии с гитлеровской Германией. Он напыщенно клянется в верности ей. Подобно "фюреру", Муссолини использует лозунг антикоммунизма для того, чтобы разобщить государства, намеченные как объекты агрессии, затруднить их единство действий. "Мы боремся, чтобы не допустить упадка Европы, спасти культуру, которая может еще возродиться при условии, если она отвергнет фальшивых и лживых богов в Женеве и Москве..."
   Митинг завершился неожиданным образом и, как показали последующие события, весьма символично. Еще до его открытия небо стали затягивать тучи. Слова диктаторов, кричавших в микрофон, то и дело заглушались раскатами грома. Свою речь Муссолини заканчивал под ослепительные вспышки молний и проливным дождем.
   Месяц спустя, 6 ноября 1937 г., Муссолини поставил свою подпись под "антикоминтерновским пактом". Две "оси": Берлин - Рим и Берлин - Токио превратились в "треугольник" Берлин - Рим - Токио.
   Интересны подробности, относящиеся к истории создания пресловутой "оси Берлин - Рим". Эфиопские пески изрядно иссушили финансы фашистской Италии. Не успев оправиться после африканского похода, Муссолини ввязался в испанские дела. Амбициозный план превратить Средиземное море в "итальянское озеро" не давал ему покоя. Это было только на руку гитлеровцам. Интервенция в Испании лишала итальянский фашизм возможности проводить активную политику в Центральной Европе и вместе с тем осложняла отношения с западными державами. Италия все больше нуждалась в экономической и политической поддержке Германии.
   Появление в 1936 г. Чиано, зятя Муссолини, в качестве главы во дворце Киджи знаменовало начало ориентации внешней политики Италии на третий рейх.
   В октябре 1936 г. новый итальянский министр явился в резиденцию Гитлера в Берхтесгадене. Желая поднять себе цену у берлинских партнеров, итальянская дипломатия приготовила для "фюрера" своеобразный сюрприз. По личному поручению Муссолини Чиано вручил ему выкраденную итальянской разведкой в Лондоне копию досье английского МИД "Германская опасность". Там было 32 документа, которые Иден подобрал для доверительного ознакомления членов британского кабинета. Как сообщил Чиано в Рим, "фюрер" тотчас же прочел циркуляр Идена и телеграмму Фиппса{53}, который расценивал правительство рейха как сборище опасных авантюристов.
   "Чтение документов произвело глубокое впечатление на фюрера, который, после минуты молчания, пришел в ярость.
   "По мнению англичан, в настоящее время в мире существуют две страны, руководимых авантюристами: Германия и Италия. Но Англия тоже управлялась авантюристами, когда она создала свою империю. В настоящее время ею правят только бездарности..."
   Он заявил, что существующему между демократиями союзу следует противопоставить союз, возглавляемый и руководимый нашими двумя странами... Надо перейти в наступление. И с точки зрения тактики полем действия для проведения маневра нужно использовать антибольшевизм. Действительно, многие страны, будучи обеспокоенными итало-германской дружбой, из страха перед пангерманизмом или итальянским империализмом, объединились бы против нас в случае, если они увидят в итало-германском союзе барьер против внутренней и внешней угрозы большевизма, будут склонны включиться в нашу систему{54}.
   ...Если Англия увидит, и в этом заключается активная часть плана, предлагаемого фюрером, что постепенно создается объединение государств, готовых под знаменем антибольшевизма образовать единый фронт с Германией и Италией, если Англия почувствует, что мы создали единый блок в Европе, на Востоке{55}, на Дальнем Востоке и даже в Южной Америке, она не только воздержится от борьбы с нами, но постарается найти средства и пути для достижения соглашения с этой новой политической системой.
   В противном случае, если Англия по-прежнему будет замышлять планы нападения и стремиться лишь выиграть время, мы ее разгромим ее же методом, поскольку вооружение Германии и Италии будет происходить значительно быстрее, нежели Англии, где дело идет не только о строительстве судов, орудий и самолетов, но где еще надо приступить к значительно более длительному и трудному перевооружению духовному".
   Признания главарей разбойничьего блока весьма красноречивы. Антикоммунизм, как видно из документа, служил и ловушкой для буржуазных стран Европы. Им была уготовлена судьба вассалов и ландскнехтов в "новой системе", которую они в полной мере познали через несколько лет. Что касается правящих кругов Англии, то их антисоветские настроения были столь сильны, что гитлеровцы полагали возможным сначала повести их за собой, а затем поставить на колени.
   Используя "антикоммунистическую" маскировку, Германия ускоренно вооружалась. О лихорадочных темпах ее подготовки к войне свидетельствует заявление Геринга. На одном из секретных совещаний крупных промышленников в конце 1936 г. он сказал:
   "Битва, к которой мы приближаемся, требует огромных промышленных мощностей. Единственной альтернативой является победа или гибель... Мы живем в такое время, когда решающая битва близка. Мы находимся на пороге мобилизации и мы уже в состоянии войны. Единственное, чего недостает, так только стрельбы".
   "Пушки вместо масла" и изнурительный труд на военных заводах - вот что принес новый план немецкому народу. Для обоснования военного курса гитлеровцы нуждались в аргументах. После восстановления воинской повинности в 1935 г. и занятия Рейнской зоны в марте 1936 г. призыв бороться против "цепей Версаля" потерял актуальность. Главной стала проповедь борьбы против "большевизма".
   "Исходя из своего принципа, что "чем чудовищнее ложь, тем больше ей верят", гитлеровцы прилагали все силы для того, чтобы посеять ненависть к. Советскому Союзу, - отмечает А. Андерле, один из историков Германской Демократической Республики. - ...Антисоветская травля гитлеровцев, их расизм, разнузданные антисемитские выпады, клевета на социалистический строй Советского Союза, на советскую семью, брак, культуру и т. д. - все это гитлеровцы подчинили одной цели: с одной стороны, запугать население Германии антисоветскими небылицами, а с другой - разжечь самые низменные инстинкты, подстегнуть массы к "крестовому походу против большевизма" и подготовить их к военным авантюрам германо-фашистского империализма".
   ...Неравномерность экономического и политического развития главных империалистических держав в середине 30-х годов привела к нарушению соотношения сил, сложившегося между ними в итоге первой мировой войны. Капиталистический мир раскололся на две враждующие группировки. Фашистские державы, создав агрессивный блок под ширмой "Антикоминтерновского пакта", бросили вызов своим соперникам, требуя нового передела мира. Им противостояла группировка в составе США, Англии и Франции, заинтересованных в сохранении своих преимущественных позиций. В силу ряда причин, и в частности из-за острых англо-американских противоречий, оформление этой коалиции задерживалось и было завершено уже в ходе войны. Обе группировки ставили своей целью сокрушение империалистических конкурентов и установление господствующего положения в мире. Час решающей схватки между ними быстро приближался{*22}.
   Гитлер: когда и как начинать войну?
   Надвигавшийся новый экономический кризис вынудил гитлеровцев пересмотреть в 1937 г. сроки развязывания военных авантюр. Перевод хозяйства на военные рельсы и бешеная гонка вооружений позволили Германии несколько оттянуть наступление промышленного спада. За внешним благополучием крылась, однако, еще более серьезная и неотвратимая угроза. Сокращение экспортных возможностей из-за однобокого развития экономики, истощение сырьевых и валютных ресурсов ставили страну на порог катастрофы. Несмотря на такую экстренную меру, как частичная продажа иностранных активов, нехватка валюты задерживала выполнение программы вооружений. К концу года валютный и девизный фонд Рейхсбанка едва мог обеспечить расходы на содержание дипломатической и консульской служб за границей. Оказавшись перед перспективой экономического краха и крушения режима, гитлеровцы решили искать выхода в развязывании военных авантюр, не дожидаясь выполнения четырехлетней программы. Наглый блеф и шумные угрозы, обильно сдобренные антикоммунистической приправой, за которыми скрывался животный страх и готовность в случае отпора немедленно отступить, стали характерными повадками гитлеровцев.
   "Директива о единой подготовке вермахта к войне", подписанная военным министром Бломбергом 24 июня 1937 г., может служить иллюстрацией начального периода планирования нацистами актов международного раз-s боя. В качестве исходного пункта документ содержит констатацию, что в 1937 г. для Германии не существовало какой-либо опасности ни на западе, ни на востоке. Англия, Франция и Россия не стремятся к войне и не готовы к ней.
   "Несмотря на эти факты, - говорилось в директиве, - неустойчивое политическое равновесие в мире, не исключающее неожиданных инцидентов, требует постоянной готовности вооруженных сил Германии к войне. Это необходимо:
   а) чтобы в любое время отразить нападение и
   б) чтобы быть в состоянии использовать военным путем политически благоприятные условия, если таковые возникнут, (Курсив мой. - Авт.)
   Подготовка вооруженных сил к возможной войне должна вестись в течение мобилизационного периода 1937/38 г. в соответствии с изложенными соображениями".
   Итак, Германия еще слаба и пока не смеет думать о большой войне. Тем не менее она жадно выискивает ситуацию, когда можно схватить кусок, который плохо лежит.
   Таким "куском", по расчетам гитлеровцев, была в первую очередь Австрия. Чем больше они убеждались в желании западных держав опереться на фашизм для предотвращения "социального хаоса" в Европе, тем сильнее был соблазн прибрать к рукам золотую наличность австрийского банка и захватить выгодные стратегические позиции для новых авантюр.
   ...Обширный кабинет "фюрера" в недавно построенном здании рейхсканцелярии. Замысловатые металлические люстры, длинный стол, в одном из углов - огромный глобус. Здесь 5 ноября 1937 г. состоялось тайное совещание, положившее начало практическому планированию новой мировой войны.
   Присутствовали 7 человек: Гитлер, военный министр Бломберг, главнокомандующий сухопутными силами генерал-полковник фон Фрич, главнокомандующий флотом гросс-адмирал Редер, главнокомандующий военно-воздушными силами Геринг, министр иностранных дел Нейрат, военный адъютант "фюрера" полковник Хосбах. Последнему история обязана записью совещания.