Страница:
— Дорогая моя девочка, — примирительно начал лорд Блэкмор, — зачем все так драматизировать? Ну поселится он — и пусть себе! — Он тщательно прицелился и аккуратным толчком послал шар в самую середину воротец. — Твоя очередь.
— Сегодня мне не до крокета, — буркнула Натали. — о…. А тебе не до моих проблем! Признайся, ты ни слова не слышал из моих объяснений. Какой-то южанин отбирает часть моих земель!
— Если не хочешь играть, пойдем отсюда. — Граф бросил молоток, подождал, пока Натали сделает то же, обнял ее за талию и повел через просторную лужайку к дому. — Дорогая, мне совершенно непонятна твоя горячность. Земли, которых ты лишилась, не представляют собой никакой ценности, — Он сделал изящный отметающий жест, показывая, что предлагает поставить точку в разговоре.
— Никакой ценности? Да у него в руках вся верхушка горы, где…
— Где что? — терпеливо осведомился Эшлин. — Водится редкая порода горных козлов? Но ведь там вообще ничего не водится! Я понимаю, эти голые скалы дороги тебе сами по себе — как часть собственности, но помимо этого — чем они хороши? Разве что ты вздумаешь разводить мхи и лишайники! — Он открыл для Натали дверь, пропустил ее вперед и сразу же снова обнял. — Хотелось бы знать, сколько этот южанин там продержится. — Он заглушил сорвавшийся смешок, прижавшись губами к волосам Натали. — Представляю, как он продрогнет в первый же снегопад! Держу пари, он на всех парах отбудет в теплые края, откуда и явился.
Натали очень хотелось в это поверить. Почему бы и нет? Ведь Кейну Ковингтону ничего не известно о золоте. У тех скалистых откосов совершенно бесполезный вид, и когда он там осмотрится, то, быть может, вообще передумает селиться. А может даже, ему придет в голову вернуть ей эти земли — разумеется, за некоторую плату. Что ж, она готова заплатить. Надо будет намекнуть об этом Кейну при очередной встрече…
Натали вздрогнула. Нет уж, лучше обойтись без дальнейших встреч, особенно наедине!
— Что с тобой, дорогая? — встревожился Эшлин, уловив ее состояние. — Неужели ты настолько огорчена?
— Нет, я просто… поцелуй меня!
Натали подставила губы, оттесняя память о других, более пылких и сладких поцелуях. Эшлин охотно исполнил ее просьбу. Они так и стояли в вестибюле. За стенами дома сгущались сумерки, но внутри, бросая золотистый отсвет на белокурую голову графа, сияла хрустальная люстра.
Эшлин, мужчина сдержанный, но и страстный, а к тому же влюбленный, сполна отдался моменту, и Натали изо всех сил пыталась подстроиться под его настроение. Закрыв глаза, она отвечала на поцелуи со старательным пылом, который приятно удивил графа и распалил настолько, что он позволил себе ласкать округлости груди в глубоком вырезе вечернего платья, ни минуты не сомневаясь, что Натали это столь же приятно, сколь и ему.
Внезапно она высвободилась так резко, что это граничило с грубостью.
— А когда будет ужин?
Такой переход совершенно сбил графа с толку. Раскрасневшийся, возбужденный, он уставился на Натали, не находя слов для ответа. Ей стало стыдно. Этот человек, сердечный и покладистый, не заслуживал подобного обращения.
— Дорогой! — Она заставила себя разжать кулаки и взглянуть прямо в глаза жениху. — Ты прав, я огорчена, и притом настолько, что не владею собой. Прости мне эту ребяческую выходку! Дело Ковингтона совершенно выбило меня из колеи.
Эшлин Блэкмор ослабил тесный узел галстука и неуверенно улыбнулся. В глазах его засветилось сочувствие. Он привлек к себе Натали за плечи уже без страсти, но с нежностью, и прочувствованным тоном сказал:
— Дорогая, ты знаешь, что я прощу тебе все, что угодно. В извинениях нет необходимости, но постарайся на этот вечер отбросить все тревоги. В честь моего возвращения кухарка превзошла самое себя.
Натали улыбнулась в ответ. Она приняла предложенную руку, подхватила подол вечернего платья; и они двинулись в столовую. Дорогой она дала себе клятву никогда больше не играть чувствами человека, которому в недалеком будущем предстояло стать ее супругом.
Столовая уютно освещалась парой причудливых канделябров. Свет играл на белоснежной скатерти, на дорогом и тяжелом столовом серебре, на позолоте бокалов и на классических чертах белокурого мужчины напротив. Натали внимательно проследила взглядом за своим визави и в который уже раз сказала себе, что Эшлин Блэкмор, безусловно, самый красивый мужчина из тех, кого ей доводилось встречать. Она напомнила себе о его обаянии, уме и доброте и признала, что ей невероятно повезло. Это помогло Натали улыбнуться жениху с неподдельным теплом.
За ужином Эшлин поддерживал легкую беседу, много шутил, но все это не помещало ему отметить, как мало гостья ест. Это было тем более странно, что кухарка приготовила консоме с кларетом — любимое блюдо Натали. Однако Эшлин ни словом не обмолвился о своих наблюдениях и отдал должное изысканному ужину, а когда тот подошел к концу, с обычной галантностью поднялся из-за стола, чтобы отодвинуть Натали стул.
— Думаю, шампанское нам откроют в малой гостиной.
— Видишь ли, дорогой… — Натали замялась, подбирая для отказа слова помягче. — Скажи, ты ведь не станешь очень расстраиваться, если я предложу на этом закончить наш вечер?
— Хорошо, не стану, — великодушно ответил граф. — Но помни, когда мы будем супругами, ты не ускользнешь от меня так легко!
Глаза его выразительно блеснули. Натали едва заставила себя улыбнуться.
* * *
Во вторник утром Кейн Ковингтон сидел в обеденном зале пансиона на Силвер-стрит, опустошая третью чашечку кофе в тишине и полном покое — старатели уже разошлись по своим делам. После кофе он закурил тонкую сигару и добродушно улыбнулся, наблюдая за Мардж Бейкер. Эта полная женщина своими хлопотами напоминала ему деловитую наседку.
— Поверить не могу, мистер Ковингтон, что вы решили обосноваться на самой верхушке Промонтори-Пойнт! — Хозяйка водрузила на высоченную столку посуды еще и горку столовых приборов. — Уж не знаю, как вы собираетесь… нет-нет, Белинда, я управлюсь без твой помощи. Ты знаешь, который час? Поди-ка надень шляпку и отправляйся куда следует!
Ее дочь, даже в простеньком клетчатом платьице прелестная, как весенний цветок, покачала головой:
— Я не могу носить шляпку, мама. Ленточка потерялась, а без нее волосы так и норовят растрепаться!
Это неожиданное затруднение заставило Мардж призадуматься.
— Как кстати, — вмешался Кейн, — что вчера я зашел в магазин и заметил там одну прехорошенькую ленточку! Просто не мог удержаться, чтобы ее не купить.
Он достал из кармана ярко-розовую ленту. Большие темные глаза девушки так и впились в это чудо, из груди вырвался непосредственный смех счастливого ребенка.
— А можно мне ее взять?
Кейн взглядом попросил разрешения у матери, и когда та кивнула, протянул ленту Белинде.
— Конечно, можно! Ведь я купил ее для тебя.
— Почему? — рассеянно осведомилась девушка, восторженно разглядывая ленту.
— Потому что мы друзья, — ответил Кейн. Глядя, как красавица, забыв обо всем, вплетает ленту в гриву своих блестящих завитков, просто невозможно было удержаться от улыбки. Волосы эти были так густы, что подхватить их на макушке девушке никак не удавалось — бант сразу сползал на затылок.
— Позволь мне.
Кейн потушил сигару, немного поколдовал над склоненной головой Белинды и — о чудо! — гордо продемонстрировал Мардж пышный бант, расположившийся именно там, где и предписывала мода.
— Благодарю вас! — чинно произнесла девушка, но тут же снова просияла и хотела было побежать к зеркалу.
— Очень красиво, — одобрила мать, — но тебе пора, иначе опоздаешь. — Она потянула дочь за руку к двери, на ходу повторяя обычные наставления. — Когда переходишь улицу, не забывай смотреть по сторонам! Не разговаривай с незнакомыми людьми и не садись к ним в экипаж! Не разевай рот на все подряд! В полдень чтобы была дома! — Подумав, она добавила: — Не угоди под фургон со льдом, он будет на нашей улице с минуты на минуту!
— Хорошо, хорошо, мама! — Белинда выпорхнула за дверь, через плечо бросив Кейну улыбку и слова благодарности: — Спасибо, большое спасибо!
Мардж вопросительно повела головой в сторону кофейника. Кейн кивнул.
— Раз в неделю моя дочь убирается в особняке лорда Блэкмора, — объяснила она, наполняя его чашку.
— Неужели? — удивился Кейн. — Это странно. Я думал, у каждого лорда непременно есть экономка.
— Как же без экономки! Просто по вторникам у нее выходной.
— И что же, этот лорд Блэкмор такой грязнуля, что его особняк нуждается в ежедневной уборке?
— О нет, что вы! — Мардж замахала руками. — Дело в том, что лорду Блэкмору известно, как мы нуждаемся в деньгах. Именно поэтому он и нанял Белинду. Он хорошо платит и я ему очень благодарна. Девочке ведь нужно знать, что у нее есть место в жизни…
— У этого Блэкмора, случайно, не растут крылья? — пробормотал Кейн себе под нос, допил кофе и поднялся.
На дощатом тротуаре он помедлил, оглядываясь, — и правильно сделал, потому что из-за угла на полной скорости вылетел фургон и прогремел мимо. В его открытой задней части сверкнули большие неровные глыбы льда. Пыль из-под копыт и колес окутала Кейна и заставила раскашляться.
В тот же день около полудня, проходя по Мейн-стрит у гостиницы “Эврика”, Кейн заметил Белинду Бейкер. Раскрасневшаяся, с сияющими глазами, девушка спешила домой. В волосах ее уже не было новой розовой ленты, они свободно рассыпались по плечам.
— Эй, Белинда!
— Привет, Кейн! — обрадовалась девушка.
Когда она приблизилась, он заметил на ее полной нижней губе темное пятно, очень похожее на шоколад.
— Скажи, что ты…
— Кейн, я не могу болтать! Ты же слышал, мама велела мне вернуться не позже полудня.
— Правильно. Тогда тебе стоит поторопиться. Увидимся за ужином.
— Да, за ужином!
И она поспешила дальше, приветствуя тех, кого встречала. Белинду Бейкер знали здесь все, и в городке, население которого состояло по большей части из грубых, неотесанных мужчин, действовало неписаное правило: присматривать за красавицей на случай, если какой-нибудь гастролер захочет воспользоваться ее детской непосредственностью. Среди этих людей она была в такой же безопасности, как и у себя в комнате.
Кейн стоял, улыбаясь вслед девушке, когда одна из дверей поблизости отворилась и на тротуар вышла Натали. На ходу она читала какое-то письмо.
— Здравствуйте, судья Валланс! — обратилась к ней Белинда.
Натали вскинула голову и тепло улыбнулась девушке.
— Ты идешь от лорда Блэкмора, верно?
— Да, мэм.
Белинда побежала дальше, а Натали вернулась к письму. Она шла по направлению к Кейну.
На Натали был один из тех костюмов, которые он ненавидел всем сердцем: тускло-серый, закрытый до шеи, с длинными рукавами и такой тяжелый, что подол словно нехотя волочился за ногами, вместо того чтобы игриво колыхаться вокруг них. Рыжие волосы, разделенные строгим пробором, были стянуты в узел на затылке.
Кейн усмехнулся. Он бы предпочел куда менее формальный наряд — к примеру, тот, в котором судья Валланс явилась ему на Бирюзовом озере. Он всегда считал, что узкие брюки просто созданы для округлых женских бедер и длинных стройных ног, и сожалел, когда все это бывало спрятано под ворохами юбок. Он также находил, что мужская рубашка выгоднее обрисовывает грудь, чем корсаж платья, потому что оставляет ей свободу. Ну и, конечно, в рассыпанной по плечам гриве было гораздо больше очарования, чем в чопорной прическе.
Натали была слишком погружена в дядино письмо, чтобы обращать внимание на окружающее. Она и понятия не имела, что кто-то наблюдает за ней, пока буквально не наткнулась на Кейна.
— Прошу прощения, я совершенно зачиталась!.. — начала она, поднимая взгляд.
И умолкла. Письмо выпало из внезапно ослабевших пальцев.
— Ваша честь! — сказал Кейн, снял шляпу и по всем правилам расшаркался, однако потом бесцеремонно прошелся по ней взглядом. — Как мило было с вашей стороны снова прильнуть ко мне всеми своими формами. Я уже начал было подзабывать, каково это.
— Прильнуть?! — возмутилась Натали и украдкой огляделась, не слышит ли кто. — Этого только не хватало! Советую забыть все лишнее, мистер Ковингтон, потому что я давно уже забыла!
— Опять вы искажаете истину, ваша честь, — театрально вздохнул Кейн. — Ни один из нас ничего не забыл, и притворяться, что это так…
— Дай мне пройти, грабитель с большой дороги! Кейн невозмутимо отступил, подождал, пока она удалится на достаточно большое расстояние, и только тогда окликнул ее.
— Судья Валланс! Вы что-то уронили! — Подняв письмо, он помахал им в воздухе. — Кажется, это что-то личное!
— Дайте сюда! — надменно потребовала Натали.
— Я? Но ведь это ваше письмо! Подойдите и возьмите. — Окончательно взбешенная, Натали огляделась. Из магазина Галлона как раз вышли две вдовушки, завзятые сплетницы, а из отеля “Эврика” — преподобный Джон Беллингра. Неподалеку стояла группа окрестных ковбоев. Таким образом, не могло быть и речи о том, чтобы влепить негодяю звучную пощечину. Натали, скрежеща зубами, двинулась обратно.
— Миссис Тейлор, миссис Данстон, добрый день! Ваше преподобие, как поживаете? Господа, вы знакомы? Мистер Ковингтон, отец Беллингра.
Кейн тотчас объявил, что будет на воскресной службе. Натали возвела глаза к небу. Когда священник откланялся, она, не переставая любезно улыбаться, процедила сквозь зубы:
— Я хочу получить мое письмо!
— Какое письмо, дорогая? — осведомился лорд Блэкмор, появляясь у нее за спиной.
Натали растерялась. Кейн остался невозмутим. Он адресовал графу дружескую улыбку и показал письмо.
— Вот это, сэр. Судья Валланс обронила письмо, проходя, и я счел должным вернуть его ей. — Он церемонно передал листок Натали и снова повернулся к графу, протягивая руку. — Кейн Ковингтон, к вашим услугам.
— Эшлин Блэкмор. — Граф обменялся с ним рукопожатием. — Знаете, сэр, Натали не раз упоминала ваше имя.
— Да что вы говорите! Можно узнать, в какой связи?
— В связи с тем, что вы скоро будете соседями. — Эшлин обнял Натали за талию. — Нам самое время познакомиться поближе!
— Всецело с вами согласен.
— Вот и чудесно! — обрадовался граф, расцветая улыбкой, в то время как Натали проклинала все на свете. — Мы как раз собирались пообедать в ресторане отеля. Не желаете ли составить нам компанию?
— Ах, Эшлин, — вмешалась Натали, — нельзя же вот так, с налету! Мистер Ковингтон, конечно, занят!
Она ждала ответа затаив дыхание. Кейн не сводил с Эшлина взгляда с той самой минут, как тот подошел, но теперь перевел его на Натали. В яркой голубизне его глаз прыгали лукавые смешинки.
— О нет, мэм, вам исключительно повезло, — сказал он со своим вкрадчивым южным акцентом. — Как раз сегодня я свободен всю вторую половину дня.
— Значит, вы отобедаете с нами? — уточнил граф.
— Да, милорд, отобедаю.
Натали оставалось лишь спросить себя, кому из этих двоих она сейчас охотнее влепила бы пощечину.
Глава 11
— Сегодня мне не до крокета, — буркнула Натали. — о…. А тебе не до моих проблем! Признайся, ты ни слова не слышал из моих объяснений. Какой-то южанин отбирает часть моих земель!
— Если не хочешь играть, пойдем отсюда. — Граф бросил молоток, подождал, пока Натали сделает то же, обнял ее за талию и повел через просторную лужайку к дому. — Дорогая, мне совершенно непонятна твоя горячность. Земли, которых ты лишилась, не представляют собой никакой ценности, — Он сделал изящный отметающий жест, показывая, что предлагает поставить точку в разговоре.
— Никакой ценности? Да у него в руках вся верхушка горы, где…
— Где что? — терпеливо осведомился Эшлин. — Водится редкая порода горных козлов? Но ведь там вообще ничего не водится! Я понимаю, эти голые скалы дороги тебе сами по себе — как часть собственности, но помимо этого — чем они хороши? Разве что ты вздумаешь разводить мхи и лишайники! — Он открыл для Натали дверь, пропустил ее вперед и сразу же снова обнял. — Хотелось бы знать, сколько этот южанин там продержится. — Он заглушил сорвавшийся смешок, прижавшись губами к волосам Натали. — Представляю, как он продрогнет в первый же снегопад! Держу пари, он на всех парах отбудет в теплые края, откуда и явился.
Натали очень хотелось в это поверить. Почему бы и нет? Ведь Кейну Ковингтону ничего не известно о золоте. У тех скалистых откосов совершенно бесполезный вид, и когда он там осмотрится, то, быть может, вообще передумает селиться. А может даже, ему придет в голову вернуть ей эти земли — разумеется, за некоторую плату. Что ж, она готова заплатить. Надо будет намекнуть об этом Кейну при очередной встрече…
Натали вздрогнула. Нет уж, лучше обойтись без дальнейших встреч, особенно наедине!
— Что с тобой, дорогая? — встревожился Эшлин, уловив ее состояние. — Неужели ты настолько огорчена?
— Нет, я просто… поцелуй меня!
Натали подставила губы, оттесняя память о других, более пылких и сладких поцелуях. Эшлин охотно исполнил ее просьбу. Они так и стояли в вестибюле. За стенами дома сгущались сумерки, но внутри, бросая золотистый отсвет на белокурую голову графа, сияла хрустальная люстра.
Эшлин, мужчина сдержанный, но и страстный, а к тому же влюбленный, сполна отдался моменту, и Натали изо всех сил пыталась подстроиться под его настроение. Закрыв глаза, она отвечала на поцелуи со старательным пылом, который приятно удивил графа и распалил настолько, что он позволил себе ласкать округлости груди в глубоком вырезе вечернего платья, ни минуты не сомневаясь, что Натали это столь же приятно, сколь и ему.
Внезапно она высвободилась так резко, что это граничило с грубостью.
— А когда будет ужин?
Такой переход совершенно сбил графа с толку. Раскрасневшийся, возбужденный, он уставился на Натали, не находя слов для ответа. Ей стало стыдно. Этот человек, сердечный и покладистый, не заслуживал подобного обращения.
— Дорогой! — Она заставила себя разжать кулаки и взглянуть прямо в глаза жениху. — Ты прав, я огорчена, и притом настолько, что не владею собой. Прости мне эту ребяческую выходку! Дело Ковингтона совершенно выбило меня из колеи.
Эшлин Блэкмор ослабил тесный узел галстука и неуверенно улыбнулся. В глазах его засветилось сочувствие. Он привлек к себе Натали за плечи уже без страсти, но с нежностью, и прочувствованным тоном сказал:
— Дорогая, ты знаешь, что я прощу тебе все, что угодно. В извинениях нет необходимости, но постарайся на этот вечер отбросить все тревоги. В честь моего возвращения кухарка превзошла самое себя.
Натали улыбнулась в ответ. Она приняла предложенную руку, подхватила подол вечернего платья; и они двинулись в столовую. Дорогой она дала себе клятву никогда больше не играть чувствами человека, которому в недалеком будущем предстояло стать ее супругом.
Столовая уютно освещалась парой причудливых канделябров. Свет играл на белоснежной скатерти, на дорогом и тяжелом столовом серебре, на позолоте бокалов и на классических чертах белокурого мужчины напротив. Натали внимательно проследила взглядом за своим визави и в который уже раз сказала себе, что Эшлин Блэкмор, безусловно, самый красивый мужчина из тех, кого ей доводилось встречать. Она напомнила себе о его обаянии, уме и доброте и признала, что ей невероятно повезло. Это помогло Натали улыбнуться жениху с неподдельным теплом.
За ужином Эшлин поддерживал легкую беседу, много шутил, но все это не помещало ему отметить, как мало гостья ест. Это было тем более странно, что кухарка приготовила консоме с кларетом — любимое блюдо Натали. Однако Эшлин ни словом не обмолвился о своих наблюдениях и отдал должное изысканному ужину, а когда тот подошел к концу, с обычной галантностью поднялся из-за стола, чтобы отодвинуть Натали стул.
— Думаю, шампанское нам откроют в малой гостиной.
— Видишь ли, дорогой… — Натали замялась, подбирая для отказа слова помягче. — Скажи, ты ведь не станешь очень расстраиваться, если я предложу на этом закончить наш вечер?
— Хорошо, не стану, — великодушно ответил граф. — Но помни, когда мы будем супругами, ты не ускользнешь от меня так легко!
Глаза его выразительно блеснули. Натали едва заставила себя улыбнуться.
* * *
Во вторник утром Кейн Ковингтон сидел в обеденном зале пансиона на Силвер-стрит, опустошая третью чашечку кофе в тишине и полном покое — старатели уже разошлись по своим делам. После кофе он закурил тонкую сигару и добродушно улыбнулся, наблюдая за Мардж Бейкер. Эта полная женщина своими хлопотами напоминала ему деловитую наседку.
— Поверить не могу, мистер Ковингтон, что вы решили обосноваться на самой верхушке Промонтори-Пойнт! — Хозяйка водрузила на высоченную столку посуды еще и горку столовых приборов. — Уж не знаю, как вы собираетесь… нет-нет, Белинда, я управлюсь без твой помощи. Ты знаешь, который час? Поди-ка надень шляпку и отправляйся куда следует!
Ее дочь, даже в простеньком клетчатом платьице прелестная, как весенний цветок, покачала головой:
— Я не могу носить шляпку, мама. Ленточка потерялась, а без нее волосы так и норовят растрепаться!
Это неожиданное затруднение заставило Мардж призадуматься.
— Как кстати, — вмешался Кейн, — что вчера я зашел в магазин и заметил там одну прехорошенькую ленточку! Просто не мог удержаться, чтобы ее не купить.
Он достал из кармана ярко-розовую ленту. Большие темные глаза девушки так и впились в это чудо, из груди вырвался непосредственный смех счастливого ребенка.
— А можно мне ее взять?
Кейн взглядом попросил разрешения у матери, и когда та кивнула, протянул ленту Белинде.
— Конечно, можно! Ведь я купил ее для тебя.
— Почему? — рассеянно осведомилась девушка, восторженно разглядывая ленту.
— Потому что мы друзья, — ответил Кейн. Глядя, как красавица, забыв обо всем, вплетает ленту в гриву своих блестящих завитков, просто невозможно было удержаться от улыбки. Волосы эти были так густы, что подхватить их на макушке девушке никак не удавалось — бант сразу сползал на затылок.
— Позволь мне.
Кейн потушил сигару, немного поколдовал над склоненной головой Белинды и — о чудо! — гордо продемонстрировал Мардж пышный бант, расположившийся именно там, где и предписывала мода.
— Благодарю вас! — чинно произнесла девушка, но тут же снова просияла и хотела было побежать к зеркалу.
— Очень красиво, — одобрила мать, — но тебе пора, иначе опоздаешь. — Она потянула дочь за руку к двери, на ходу повторяя обычные наставления. — Когда переходишь улицу, не забывай смотреть по сторонам! Не разговаривай с незнакомыми людьми и не садись к ним в экипаж! Не разевай рот на все подряд! В полдень чтобы была дома! — Подумав, она добавила: — Не угоди под фургон со льдом, он будет на нашей улице с минуты на минуту!
— Хорошо, хорошо, мама! — Белинда выпорхнула за дверь, через плечо бросив Кейну улыбку и слова благодарности: — Спасибо, большое спасибо!
Мардж вопросительно повела головой в сторону кофейника. Кейн кивнул.
— Раз в неделю моя дочь убирается в особняке лорда Блэкмора, — объяснила она, наполняя его чашку.
— Неужели? — удивился Кейн. — Это странно. Я думал, у каждого лорда непременно есть экономка.
— Как же без экономки! Просто по вторникам у нее выходной.
— И что же, этот лорд Блэкмор такой грязнуля, что его особняк нуждается в ежедневной уборке?
— О нет, что вы! — Мардж замахала руками. — Дело в том, что лорду Блэкмору известно, как мы нуждаемся в деньгах. Именно поэтому он и нанял Белинду. Он хорошо платит и я ему очень благодарна. Девочке ведь нужно знать, что у нее есть место в жизни…
— У этого Блэкмора, случайно, не растут крылья? — пробормотал Кейн себе под нос, допил кофе и поднялся.
На дощатом тротуаре он помедлил, оглядываясь, — и правильно сделал, потому что из-за угла на полной скорости вылетел фургон и прогремел мимо. В его открытой задней части сверкнули большие неровные глыбы льда. Пыль из-под копыт и колес окутала Кейна и заставила раскашляться.
В тот же день около полудня, проходя по Мейн-стрит у гостиницы “Эврика”, Кейн заметил Белинду Бейкер. Раскрасневшаяся, с сияющими глазами, девушка спешила домой. В волосах ее уже не было новой розовой ленты, они свободно рассыпались по плечам.
— Эй, Белинда!
— Привет, Кейн! — обрадовалась девушка.
Когда она приблизилась, он заметил на ее полной нижней губе темное пятно, очень похожее на шоколад.
— Скажи, что ты…
— Кейн, я не могу болтать! Ты же слышал, мама велела мне вернуться не позже полудня.
— Правильно. Тогда тебе стоит поторопиться. Увидимся за ужином.
— Да, за ужином!
И она поспешила дальше, приветствуя тех, кого встречала. Белинду Бейкер знали здесь все, и в городке, население которого состояло по большей части из грубых, неотесанных мужчин, действовало неписаное правило: присматривать за красавицей на случай, если какой-нибудь гастролер захочет воспользоваться ее детской непосредственностью. Среди этих людей она была в такой же безопасности, как и у себя в комнате.
Кейн стоял, улыбаясь вслед девушке, когда одна из дверей поблизости отворилась и на тротуар вышла Натали. На ходу она читала какое-то письмо.
— Здравствуйте, судья Валланс! — обратилась к ней Белинда.
Натали вскинула голову и тепло улыбнулась девушке.
— Ты идешь от лорда Блэкмора, верно?
— Да, мэм.
Белинда побежала дальше, а Натали вернулась к письму. Она шла по направлению к Кейну.
На Натали был один из тех костюмов, которые он ненавидел всем сердцем: тускло-серый, закрытый до шеи, с длинными рукавами и такой тяжелый, что подол словно нехотя волочился за ногами, вместо того чтобы игриво колыхаться вокруг них. Рыжие волосы, разделенные строгим пробором, были стянуты в узел на затылке.
Кейн усмехнулся. Он бы предпочел куда менее формальный наряд — к примеру, тот, в котором судья Валланс явилась ему на Бирюзовом озере. Он всегда считал, что узкие брюки просто созданы для округлых женских бедер и длинных стройных ног, и сожалел, когда все это бывало спрятано под ворохами юбок. Он также находил, что мужская рубашка выгоднее обрисовывает грудь, чем корсаж платья, потому что оставляет ей свободу. Ну и, конечно, в рассыпанной по плечам гриве было гораздо больше очарования, чем в чопорной прическе.
Натали была слишком погружена в дядино письмо, чтобы обращать внимание на окружающее. Она и понятия не имела, что кто-то наблюдает за ней, пока буквально не наткнулась на Кейна.
— Прошу прощения, я совершенно зачиталась!.. — начала она, поднимая взгляд.
И умолкла. Письмо выпало из внезапно ослабевших пальцев.
— Ваша честь! — сказал Кейн, снял шляпу и по всем правилам расшаркался, однако потом бесцеремонно прошелся по ней взглядом. — Как мило было с вашей стороны снова прильнуть ко мне всеми своими формами. Я уже начал было подзабывать, каково это.
— Прильнуть?! — возмутилась Натали и украдкой огляделась, не слышит ли кто. — Этого только не хватало! Советую забыть все лишнее, мистер Ковингтон, потому что я давно уже забыла!
— Опять вы искажаете истину, ваша честь, — театрально вздохнул Кейн. — Ни один из нас ничего не забыл, и притворяться, что это так…
— Дай мне пройти, грабитель с большой дороги! Кейн невозмутимо отступил, подождал, пока она удалится на достаточно большое расстояние, и только тогда окликнул ее.
— Судья Валланс! Вы что-то уронили! — Подняв письмо, он помахал им в воздухе. — Кажется, это что-то личное!
— Дайте сюда! — надменно потребовала Натали.
— Я? Но ведь это ваше письмо! Подойдите и возьмите. — Окончательно взбешенная, Натали огляделась. Из магазина Галлона как раз вышли две вдовушки, завзятые сплетницы, а из отеля “Эврика” — преподобный Джон Беллингра. Неподалеку стояла группа окрестных ковбоев. Таким образом, не могло быть и речи о том, чтобы влепить негодяю звучную пощечину. Натали, скрежеща зубами, двинулась обратно.
— Миссис Тейлор, миссис Данстон, добрый день! Ваше преподобие, как поживаете? Господа, вы знакомы? Мистер Ковингтон, отец Беллингра.
Кейн тотчас объявил, что будет на воскресной службе. Натали возвела глаза к небу. Когда священник откланялся, она, не переставая любезно улыбаться, процедила сквозь зубы:
— Я хочу получить мое письмо!
— Какое письмо, дорогая? — осведомился лорд Блэкмор, появляясь у нее за спиной.
Натали растерялась. Кейн остался невозмутим. Он адресовал графу дружескую улыбку и показал письмо.
— Вот это, сэр. Судья Валланс обронила письмо, проходя, и я счел должным вернуть его ей. — Он церемонно передал листок Натали и снова повернулся к графу, протягивая руку. — Кейн Ковингтон, к вашим услугам.
— Эшлин Блэкмор. — Граф обменялся с ним рукопожатием. — Знаете, сэр, Натали не раз упоминала ваше имя.
— Да что вы говорите! Можно узнать, в какой связи?
— В связи с тем, что вы скоро будете соседями. — Эшлин обнял Натали за талию. — Нам самое время познакомиться поближе!
— Всецело с вами согласен.
— Вот и чудесно! — обрадовался граф, расцветая улыбкой, в то время как Натали проклинала все на свете. — Мы как раз собирались пообедать в ресторане отеля. Не желаете ли составить нам компанию?
— Ах, Эшлин, — вмешалась Натали, — нельзя же вот так, с налету! Мистер Ковингтон, конечно, занят!
Она ждала ответа затаив дыхание. Кейн не сводил с Эшлина взгляда с той самой минут, как тот подошел, но теперь перевел его на Натали. В яркой голубизне его глаз прыгали лукавые смешинки.
— О нет, мэм, вам исключительно повезло, — сказал он со своим вкрадчивым южным акцентом. — Как раз сегодня я свободен всю вторую половину дня.
— Значит, вы отобедаете с нами? — уточнил граф.
— Да, милорд, отобедаю.
Натали оставалось лишь спросить себя, кому из этих двоих она сейчас охотнее влепила бы пощечину.
Глава 11
Если в тот день, когда Эшлин пригласил Кейна на обед, Натали была только раздражена, то ее по-настоящему взбесило, когда неделей позже он заехал за ней в Клауд-Уэст, чтобы совершить послеобеденную верховую прогулку, — и опять-таки в компании южанина.
— Ты только посмотри, дорогая, с кем я столкнулся в горах! — приветствовал он ее.
Белокурые волосы графа золотились в солнечных лучах. Для прогулки он по обыкновению разоделся в пух и прах: в шелковую белую рубашку с рюшами, бриджи-галифе, широкие в бедрах и очень узкие в коленях, и высокие сапоги, начищенные так, что слепило глаза. Под мышкой у него был зажат традиционный английский хлыст.
Словно для того, чтобы подчеркнуть нелепую помпезность этого наряда, Кейн был в выцветших джинсах, распахнутой рубашке и видавшем виды стетсоне. Разумеется, он ничем не показал, что замечает убийственную разницу, однако Натали пожалела, что ее жених не одевается много проще, как это принято в здешних краях. Денди в горах Колорадо выглядел по меньшей мере странно. Прежде ей в голову не приходило подвергать его привычки сомнению, а уж тем более их критиковать.
К тому же и сама Натали, по примеру жениха, тщательно одевалась для верховой прогулки. На этот раз на ней был габардиновый костюм: длинная юбка с разрезом, жакет-болеро и белая блузка. Вспомнив об этом, она сказала себе, что, в конце концов, Эшлин прав. Что плохого в том, что он пытается привнести на девственные земли Колорадо немного британской изысканности? Для человека с благородной кровью это совершенно естественно — насаждать культуру. Натали взяла графа под руку и одарила улыбкой.
— Дорогой, тебе не следовало отрывать мистера Ковингтона от дел… — взгляд ее, обратившись к Кейну, тотчас заледенел, — каковы бы они ни были.
— Как мило с вашей стороны проявлять беспокойство обо мне! — Кейн коснулся шляпы — вежливое приветствие малознакомой женщине. — Однако на сегодня я уже покончил с делами. Видите ли, с самого утра я объезжал свои новые владения, подыскивая место для дома. — Ледяной взгляд Натали вспыхнул гневом, и по губам Кейна скользнула легчайшая улыбка. — Счастлив сообщить, что я его нашел. Идеально подходит моим целям!
Сердце Натали екнуло, и пришлось сделать усилие, чтобы сохранить внешнее спокойствие.
— Правда? Где же это? — поинтересовалась она таким тоном, словно ею владело лишь праздное любопытство. — Наверное, там, где поровнее? На западном склоне?
— Вовсе нет.
— В таком случае где? — с искренним интересом осведомился Эшлин. — Лично я Предпочел бы северную часть вашего участка. Оттуда открывается чудесный вид на долину и Клаудкасл.
— Я присмотрел кое-что получше. Знаете, под роскошным скальным лабиринтом, который я обнаружил, есть такое ровное местечко, просто созданное для строительства.
Шум в ушах заглушил дальнейшие объяснения Кейна. Натали ощутила, как холодеет лицо, и поняла, что побледнела как мел. Этот негодяй задумал строить дом прямо под Гранитным дворцом!
— …и уже на следующей неделе начну валить сосны для сруба.
Потрясение уступило место бешеной ярости.
— Советую помнить, что высота горы Сок… высота Промонтори-Пойнт составляет четырнадцать тысяч сто пятьдесят футов, из которых вам принадлежат только верхние четыре с половиной тысячи!
— Натали, дорогая! — воскликнул шокированный Эшлин.
— То есть, мэм, вы хотите мне напомнить, что остальные… так, сейчас посчитаем… остальные девять тысяч шестьсот пятьдесят футов высоты принадлежат вам? — с простодушной улыбкой заключил Кейн.
— Ах вот как, вы умеете считать! — Натали подбоченилась. — Тем лучше для вас, мистер Ковингтон! Попробуйте только свалить хоть одно дерево на моей территории, и я привлеку вас к суду за посягательство на чужую собственность!
— Дорогая! — Граф примирительным жестом взял ее за руку повыше локтя. — Мистеру Ковингтону и в голову не пришло бы посягнуть на твои деревья. Не так ли, сэр?
Он слегка стиснул ее руку, предлагая прекратить сцену. Это еще больше раздосадовало Натали. Она отдернула руку. Эшлин тотчас отступил.
— Ты еще не седлала Блейза? Тогда это сделаю я, а ты пока предложи гостю чего-нибудь согревающего. — Он сделал вид, что не замечает ее сдвинутых бровей, и улыбнулся Кейну. — Натали покажет вам все, что вы захотите увидеть.
Похлопывая по сапогам кончиком хлыста, Эшлин вышел, а Кейн повернулся к Натали.
— Ты и правда покажешь мне все, что я захочу увидеть?.
— Прекрати! — отрезала она. — Зачем ты явился?
— Твой жених только что подробно это объяснил. Я спускался в город и по пути встретил его. Он был настолько любезен, что предложил мне присоединиться к вашей верховой прогулке. Что я и сделал.
Кейн снял шляпу, и угольно-черная прядь упала на лоб. Он бросил стетсон на диван, стянул и сунул в карман перчатки — все это не сводя с Натали чуть насмешливого взгляда.
— Почему ты не в брюках и не в мужском нижнем белье? Все это идет тебе значительно больше.
— Оставь свое мнение при себе!
— Ладно, будь по-твоему.
— По-моему и будет, Ковингтон!
— Обожаю женщин с характером.
— Насчет согревающего… что ты предпочитаешь?
— Тебя.
— В каком смысле? — глупо спросила Натали, и щеки ее вспыхнули.
— В самом прямом.
— Мой жених, как ты недавно изволил выразиться, был к тебе настолько любезен, что ввел в этот дом. Неужели ты злоупотребишь его доверием?
— Ты же злоупотребила.
— Я бы никогда не смогла…
Протест остался недосказанным, и Кейн не замедлил этим воспользоваться:
— О, ты вполне смогла, вполне! И что-то мне подсказывает, что это повторится, был бы шанс.
Он вдруг оказался так близко, что Натали разглядела блеск испарины на смуглой шее и на груди в распахнутом вороте рубашки. Она вдохнула знакомый запах и ощутила пугающую правоту слов Кейна.
— Это не повторится! — отчеканила она, с вызовом вскинув подбородок. Взгляды их встретились.
— У нас еще многое впереди, ваша честь.
— Ты не джентльмен, Ковингтон! Ты никчемный человек!
— Разве? Мне казалось, ты обо мне другого мнения. — Он улыбнулся. — Ты даже не представляешь, до чего мы похожи. Разница только в том, что я честен, а ты притворщица.
— Притворщица?!
— Как и всякая женщина.
— Хорошенького же ты мнения о женщинах!
— Объективного, — заверил он, взяв ее за подбородок и поглаживая его подушечкой большого пальца. — С ними нелегко, без них невозможно. Увидимся сегодня ночью? У меня масса новых идей!
Натали толкнула Кейна в грудь и судорожно спрятала за спину руки, прикоснувшиеся к его коже, к его темным завиткам.
— Убирайтесь, мистер Ковингтон! И не надейтесь впредь прохлаждаться в моем доме! Отправляйтесь к дьяволу, иначе…
— Боже мой, Натали, дорогая! — послышался голос Эшлина, который вел с конюшни ее гнедого жеребца. — Женщине не пристало употреблять такие вульгарные выражения. Мистер Коаингтон — наш гость, мы вместе собирались на прогулку. — Он оставил Блейза у коновязи рядом с другими лошадьми и поднялся по ступенькам. — Что тут происходит?
— Миссис Валланс полагает, что мне не стоит терять время на праздные развлечения и следует немедленно приступить к валке леса, — объяснил Кейн. — Иначе я не успею до снегов.
— Ничего не случится, если вы займетесь этим завтра с утра.
— Я тоже так думаю.
К великому, но бессильному возмущению Натали, ей помог подняться в седло не жених, а несносный южанин — на правах гостя. Уже сидя верхом, она задумалась над тем, как можно сделать самое простое прикосновение столь интимным, столь эротическим. Это было совершенно недопустимо, к тому же невольно возникал вопрос, как может Эшлин быть настолько слепым. Он словно намеренно закрывал глаза на все сомнительное.
— Хотите взглянуть, где я собираюсь поселиться? — обратился к нему Кейн.
— Я просто сгораю от любопытства, — ответил граф с отменной учтивостью.
— А вы, мэм? — осведомился Кейн, направляя свою лошадь к гнедому жеребцу.
— Разумеется. — Что еще могла она ответить? Всадники поскакали через долину на юго-восток, где так недавно проезжала Натали, только теперь она ехала между двумя весьма разными представителями сильного пола. Она все еще досадовала на недавние слова Кейна, находя их вульгарными, да и само его присутствие не улучшало дела. Даже зная, какой угрюмой она сейчас выглядит, Натали ничего не могла с этим поделать.
Эшлин, всячески занимая нового знакомого разговорами, заметно раскраснелся, и поначалу казалось, что он просто разгорячен ездой и веселой беседой. Однако после первого же часа прогулки стало ясно, что это солнечный ожог. И без того раздраженная, Натали рассердилась не на шутку. Чего ради этот англичанин выехал верхом без шляпы? Он должен знать, как легко обгорает белая кожа, особенно под горным солнцем! Или в Англии, с ее туманами, солнца не бывает вообще?
— Эшлин, — сообщила она вполголоса, — ты уже красен как рак!
— Правда? — Граф дотронулся до лба и поморщился. — Предлагаю немного передохнуть в лесу.
Некоторое время спустя Натали и Эшлин спешились у рощицы хвойных деревьев. Кейн остался в седле.
— А вы что же, мистер Ковингтон? Здесь так хорошо, тенисто…
— Я привык находиться на солнце. Отдыхайте, а я не спеша выкурю сигару, — сказал Кейн и уловил на лице Натали тень облегчения.
— Зачем, Эшлин? — спросила молодая женщина, как только решила, что южанин их не услышит. — Скажи, зачем ты потащил с нами этого типа? Более того, ты ввел его в мой дом!
— А почему бы и нет? Это симпатичный и воспитанный человек. Я не могу понять, что ты против него имеешь!
— Похоже, ты глухой!!! Я без конца твержу, что этот тип украл у меня кусок земли, а ты все еще не понял, что я против него имею!
— Если ищешь виноватого, вини своего мужа и его любовь к азартным играм. — Заметив, что Натали собирается возразить, Эшлин поспешно продолжил: — Я знаю, знаю, об усопших плохо не говорят! Я только хочу сказать, что мистер Ковингтон ни в чем перед тобой не провинился. Он честно выиграл эту землю, а вовсе не украл, как ты утверждаешь.
— Ты только посмотри, дорогая, с кем я столкнулся в горах! — приветствовал он ее.
Белокурые волосы графа золотились в солнечных лучах. Для прогулки он по обыкновению разоделся в пух и прах: в шелковую белую рубашку с рюшами, бриджи-галифе, широкие в бедрах и очень узкие в коленях, и высокие сапоги, начищенные так, что слепило глаза. Под мышкой у него был зажат традиционный английский хлыст.
Словно для того, чтобы подчеркнуть нелепую помпезность этого наряда, Кейн был в выцветших джинсах, распахнутой рубашке и видавшем виды стетсоне. Разумеется, он ничем не показал, что замечает убийственную разницу, однако Натали пожалела, что ее жених не одевается много проще, как это принято в здешних краях. Денди в горах Колорадо выглядел по меньшей мере странно. Прежде ей в голову не приходило подвергать его привычки сомнению, а уж тем более их критиковать.
К тому же и сама Натали, по примеру жениха, тщательно одевалась для верховой прогулки. На этот раз на ней был габардиновый костюм: длинная юбка с разрезом, жакет-болеро и белая блузка. Вспомнив об этом, она сказала себе, что, в конце концов, Эшлин прав. Что плохого в том, что он пытается привнести на девственные земли Колорадо немного британской изысканности? Для человека с благородной кровью это совершенно естественно — насаждать культуру. Натали взяла графа под руку и одарила улыбкой.
— Дорогой, тебе не следовало отрывать мистера Ковингтона от дел… — взгляд ее, обратившись к Кейну, тотчас заледенел, — каковы бы они ни были.
— Как мило с вашей стороны проявлять беспокойство обо мне! — Кейн коснулся шляпы — вежливое приветствие малознакомой женщине. — Однако на сегодня я уже покончил с делами. Видите ли, с самого утра я объезжал свои новые владения, подыскивая место для дома. — Ледяной взгляд Натали вспыхнул гневом, и по губам Кейна скользнула легчайшая улыбка. — Счастлив сообщить, что я его нашел. Идеально подходит моим целям!
Сердце Натали екнуло, и пришлось сделать усилие, чтобы сохранить внешнее спокойствие.
— Правда? Где же это? — поинтересовалась она таким тоном, словно ею владело лишь праздное любопытство. — Наверное, там, где поровнее? На западном склоне?
— Вовсе нет.
— В таком случае где? — с искренним интересом осведомился Эшлин. — Лично я Предпочел бы северную часть вашего участка. Оттуда открывается чудесный вид на долину и Клаудкасл.
— Я присмотрел кое-что получше. Знаете, под роскошным скальным лабиринтом, который я обнаружил, есть такое ровное местечко, просто созданное для строительства.
Шум в ушах заглушил дальнейшие объяснения Кейна. Натали ощутила, как холодеет лицо, и поняла, что побледнела как мел. Этот негодяй задумал строить дом прямо под Гранитным дворцом!
— …и уже на следующей неделе начну валить сосны для сруба.
Потрясение уступило место бешеной ярости.
— Советую помнить, что высота горы Сок… высота Промонтори-Пойнт составляет четырнадцать тысяч сто пятьдесят футов, из которых вам принадлежат только верхние четыре с половиной тысячи!
— Натали, дорогая! — воскликнул шокированный Эшлин.
— То есть, мэм, вы хотите мне напомнить, что остальные… так, сейчас посчитаем… остальные девять тысяч шестьсот пятьдесят футов высоты принадлежат вам? — с простодушной улыбкой заключил Кейн.
— Ах вот как, вы умеете считать! — Натали подбоченилась. — Тем лучше для вас, мистер Ковингтон! Попробуйте только свалить хоть одно дерево на моей территории, и я привлеку вас к суду за посягательство на чужую собственность!
— Дорогая! — Граф примирительным жестом взял ее за руку повыше локтя. — Мистеру Ковингтону и в голову не пришло бы посягнуть на твои деревья. Не так ли, сэр?
Он слегка стиснул ее руку, предлагая прекратить сцену. Это еще больше раздосадовало Натали. Она отдернула руку. Эшлин тотчас отступил.
— Ты еще не седлала Блейза? Тогда это сделаю я, а ты пока предложи гостю чего-нибудь согревающего. — Он сделал вид, что не замечает ее сдвинутых бровей, и улыбнулся Кейну. — Натали покажет вам все, что вы захотите увидеть.
Похлопывая по сапогам кончиком хлыста, Эшлин вышел, а Кейн повернулся к Натали.
— Ты и правда покажешь мне все, что я захочу увидеть?.
— Прекрати! — отрезала она. — Зачем ты явился?
— Твой жених только что подробно это объяснил. Я спускался в город и по пути встретил его. Он был настолько любезен, что предложил мне присоединиться к вашей верховой прогулке. Что я и сделал.
Кейн снял шляпу, и угольно-черная прядь упала на лоб. Он бросил стетсон на диван, стянул и сунул в карман перчатки — все это не сводя с Натали чуть насмешливого взгляда.
— Почему ты не в брюках и не в мужском нижнем белье? Все это идет тебе значительно больше.
— Оставь свое мнение при себе!
— Ладно, будь по-твоему.
— По-моему и будет, Ковингтон!
— Обожаю женщин с характером.
— Насчет согревающего… что ты предпочитаешь?
— Тебя.
— В каком смысле? — глупо спросила Натали, и щеки ее вспыхнули.
— В самом прямом.
— Мой жених, как ты недавно изволил выразиться, был к тебе настолько любезен, что ввел в этот дом. Неужели ты злоупотребишь его доверием?
— Ты же злоупотребила.
— Я бы никогда не смогла…
Протест остался недосказанным, и Кейн не замедлил этим воспользоваться:
— О, ты вполне смогла, вполне! И что-то мне подсказывает, что это повторится, был бы шанс.
Он вдруг оказался так близко, что Натали разглядела блеск испарины на смуглой шее и на груди в распахнутом вороте рубашки. Она вдохнула знакомый запах и ощутила пугающую правоту слов Кейна.
— Это не повторится! — отчеканила она, с вызовом вскинув подбородок. Взгляды их встретились.
— У нас еще многое впереди, ваша честь.
— Ты не джентльмен, Ковингтон! Ты никчемный человек!
— Разве? Мне казалось, ты обо мне другого мнения. — Он улыбнулся. — Ты даже не представляешь, до чего мы похожи. Разница только в том, что я честен, а ты притворщица.
— Притворщица?!
— Как и всякая женщина.
— Хорошенького же ты мнения о женщинах!
— Объективного, — заверил он, взяв ее за подбородок и поглаживая его подушечкой большого пальца. — С ними нелегко, без них невозможно. Увидимся сегодня ночью? У меня масса новых идей!
Натали толкнула Кейна в грудь и судорожно спрятала за спину руки, прикоснувшиеся к его коже, к его темным завиткам.
— Убирайтесь, мистер Ковингтон! И не надейтесь впредь прохлаждаться в моем доме! Отправляйтесь к дьяволу, иначе…
— Боже мой, Натали, дорогая! — послышался голос Эшлина, который вел с конюшни ее гнедого жеребца. — Женщине не пристало употреблять такие вульгарные выражения. Мистер Коаингтон — наш гость, мы вместе собирались на прогулку. — Он оставил Блейза у коновязи рядом с другими лошадьми и поднялся по ступенькам. — Что тут происходит?
— Миссис Валланс полагает, что мне не стоит терять время на праздные развлечения и следует немедленно приступить к валке леса, — объяснил Кейн. — Иначе я не успею до снегов.
— Ничего не случится, если вы займетесь этим завтра с утра.
— Я тоже так думаю.
К великому, но бессильному возмущению Натали, ей помог подняться в седло не жених, а несносный южанин — на правах гостя. Уже сидя верхом, она задумалась над тем, как можно сделать самое простое прикосновение столь интимным, столь эротическим. Это было совершенно недопустимо, к тому же невольно возникал вопрос, как может Эшлин быть настолько слепым. Он словно намеренно закрывал глаза на все сомнительное.
— Хотите взглянуть, где я собираюсь поселиться? — обратился к нему Кейн.
— Я просто сгораю от любопытства, — ответил граф с отменной учтивостью.
— А вы, мэм? — осведомился Кейн, направляя свою лошадь к гнедому жеребцу.
— Разумеется. — Что еще могла она ответить? Всадники поскакали через долину на юго-восток, где так недавно проезжала Натали, только теперь она ехала между двумя весьма разными представителями сильного пола. Она все еще досадовала на недавние слова Кейна, находя их вульгарными, да и само его присутствие не улучшало дела. Даже зная, какой угрюмой она сейчас выглядит, Натали ничего не могла с этим поделать.
Эшлин, всячески занимая нового знакомого разговорами, заметно раскраснелся, и поначалу казалось, что он просто разгорячен ездой и веселой беседой. Однако после первого же часа прогулки стало ясно, что это солнечный ожог. И без того раздраженная, Натали рассердилась не на шутку. Чего ради этот англичанин выехал верхом без шляпы? Он должен знать, как легко обгорает белая кожа, особенно под горным солнцем! Или в Англии, с ее туманами, солнца не бывает вообще?
— Эшлин, — сообщила она вполголоса, — ты уже красен как рак!
— Правда? — Граф дотронулся до лба и поморщился. — Предлагаю немного передохнуть в лесу.
Некоторое время спустя Натали и Эшлин спешились у рощицы хвойных деревьев. Кейн остался в седле.
— А вы что же, мистер Ковингтон? Здесь так хорошо, тенисто…
— Я привык находиться на солнце. Отдыхайте, а я не спеша выкурю сигару, — сказал Кейн и уловил на лице Натали тень облегчения.
— Зачем, Эшлин? — спросила молодая женщина, как только решила, что южанин их не услышит. — Скажи, зачем ты потащил с нами этого типа? Более того, ты ввел его в мой дом!
— А почему бы и нет? Это симпатичный и воспитанный человек. Я не могу понять, что ты против него имеешь!
— Похоже, ты глухой!!! Я без конца твержу, что этот тип украл у меня кусок земли, а ты все еще не понял, что я против него имею!
— Если ищешь виноватого, вини своего мужа и его любовь к азартным играм. — Заметив, что Натали собирается возразить, Эшлин поспешно продолжил: — Я знаю, знаю, об усопших плохо не говорят! Я только хочу сказать, что мистер Ковингтон ни в чем перед тобой не провинился. Он честно выиграл эту землю, а вовсе не украл, как ты утверждаешь.