Страница:
Она дышала часто и поверхностно. – Держи меня, Гас.
Я не хочу оставаться одна.
– Я позвоню доктору…
Нина вдруг рассмеялась, и Гас удивленно посмотрел на нее. Глаза у нее блестели, а лицо выражало безумное торжество.
– Не трудись. Тебе не удастся ни позвать доктора, ни позвонить твоей подружке.
Гас с трудом дотянулся до ночного столика и взял телефонную трубку. Телефон молчал. Провод был перерезан. Гас бросил на жену удивленный взгляд:
– Боже мой!.. Что ты наделала?
– Мы уйдем вместе. Гас. На второй медовый месяц.
Только мы вдвоем. И останемся вместе навсегда…
– Что это, Нина? Что ты подсыпала?
– Стрихнин. Из запасов, хранящихся у тебя в псарне. Яд, убивающий мелких грызунов… и мерзких подружек. Какая она, Гас? Какая она, твоя очаровательная индианка?
– Господи! Нам надо добраться до больницы! – Он заставил себя встать и попытался поднять Нину, но у него не хватило сил. Гас снова опустился на колени рядом с ней. Его била дрожь.
– О Гас… – У Нины снова начались судороги.
Он убеждал себя не паниковать. Ближайший телефонный аппарат находился в конце коридора, в его спальне. Необходимо добраться до него. Но ложка… ведь нужно прижимать ложкой ее язык. Он попробовал поволочь Нину за собой, но она снова начала дико извиваться и стонать, потом в изнеможении откинулась на спину. Ошеломленный Гас смотрел на нее, не зная, что делать.
Значит, Сет все-таки сообщил матери. Она узнала о Джуно! Нина открыла глаза.
– На моем ночном столике, – пробормотала она, тяжело дыша, – есть бумага. Напиши что-нибудь, дорогой. Что-нибудь возвышенное… Пусть весь мир узнает… – Она пристально взглянула на него. – Как сильно ты меня любишь.
– Необходимо вызвать врача, пока не поздно. – Гаса вновь охватила паника. Мышцы у него свело, а комната вдруг озарилась ярким светом.
Когда Гас пришел в себя, его голова покоилась на коленях у жены. Она гладила его волосы.
– Скоро, – бормотала она. – Скоро все кончится.
Видишь, дорогой… слишком поздно. Но не для нас. – Нина вложила в его руку блокнот. – Я знаю, что ты всегда любил только меня. Она для тебя ничего не значила. Напиши об этом… напиши что-нибудь хорошее… напиши… – У нее снова начались судороги.
Поняв, что все кончено, Гас испытал облегчение. Дальнейшая жизнь с Ниной была невозможна, но он никогда не думал о том, чтобы умереть вместе с ней. Ведь именно она всегда принимала решения за них обоих.
Гас взял ручку и начал писать.
Глава 34
Глава 35
Я не хочу оставаться одна.
– Я позвоню доктору…
Нина вдруг рассмеялась, и Гас удивленно посмотрел на нее. Глаза у нее блестели, а лицо выражало безумное торжество.
– Не трудись. Тебе не удастся ни позвать доктора, ни позвонить твоей подружке.
Гас с трудом дотянулся до ночного столика и взял телефонную трубку. Телефон молчал. Провод был перерезан. Гас бросил на жену удивленный взгляд:
– Боже мой!.. Что ты наделала?
– Мы уйдем вместе. Гас. На второй медовый месяц.
Только мы вдвоем. И останемся вместе навсегда…
– Что это, Нина? Что ты подсыпала?
– Стрихнин. Из запасов, хранящихся у тебя в псарне. Яд, убивающий мелких грызунов… и мерзких подружек. Какая она, Гас? Какая она, твоя очаровательная индианка?
– Господи! Нам надо добраться до больницы! – Он заставил себя встать и попытался поднять Нину, но у него не хватило сил. Гас снова опустился на колени рядом с ней. Его била дрожь.
– О Гас… – У Нины снова начались судороги.
Он убеждал себя не паниковать. Ближайший телефонный аппарат находился в конце коридора, в его спальне. Необходимо добраться до него. Но ложка… ведь нужно прижимать ложкой ее язык. Он попробовал поволочь Нину за собой, но она снова начала дико извиваться и стонать, потом в изнеможении откинулась на спину. Ошеломленный Гас смотрел на нее, не зная, что делать.
Значит, Сет все-таки сообщил матери. Она узнала о Джуно! Нина открыла глаза.
– На моем ночном столике, – пробормотала она, тяжело дыша, – есть бумага. Напиши что-нибудь, дорогой. Что-нибудь возвышенное… Пусть весь мир узнает… – Она пристально взглянула на него. – Как сильно ты меня любишь.
– Необходимо вызвать врача, пока не поздно. – Гаса вновь охватила паника. Мышцы у него свело, а комната вдруг озарилась ярким светом.
Когда Гас пришел в себя, его голова покоилась на коленях у жены. Она гладила его волосы.
– Скоро, – бормотала она. – Скоро все кончится.
Видишь, дорогой… слишком поздно. Но не для нас. – Нина вложила в его руку блокнот. – Я знаю, что ты всегда любил только меня. Она для тебя ничего не значила. Напиши об этом… напиши что-нибудь хорошее… напиши… – У нее снова начались судороги.
Поняв, что все кончено, Гас испытал облегчение. Дальнейшая жизнь с Ниной была невозможна, но он никогда не думал о том, чтобы умереть вместе с ней. Ведь именно она всегда принимала решения за них обоих.
Гас взял ручку и начал писать.
Глава 34
Стоя у, дверей особняка Нины Каррутерс, Сет Пратт слышал стихающий вой сирены. Машина «скорой помощи» увозила в больницу его мать и отчима. Врачи уже констатировали смерть Нины, хотя и сделали все возможное, чтобы вернуть ее к жизни.
А вот Гас был еще жив, и врачи обещали Сету приложить все силы, чтобы спасти его. Однако молодой человек надеялся всей душой, что это им не удастся, ибо в случае смерти отчима рассчитывал унаследовать состояние матери. Кэми едва ли станет претендовать на многое, поскольку давно порвала с Ниной. Сету досталась бы большая, часть состояния, даже если отчим выжил бы. Но зачем Гасу жить? И почему он вообще должен что-то получить?
Из дома вышли полицейские, и лейтенант Капуто направился к Сету:
– Мы закончили, мистер Пратт. Нашли записку о самоубийстве. Взяли у вас показания. Кое-какие вопросы еще есть, но решим их в следующий раз. – Он заглянул в записную книжку. – В случае чего мы сможем Связаться с вами по одному из этих телефонов?
– Да.
– Примите наши соболезнования.
Когда полицейские уехали, Сет вернулся домой и налил себе виски. Его все еще трясло. Он приехал в Лайдейл в десятом часу, надеясь выклянчить у Нины пять тысяч долларов и расплатиться с Дунканом, поставщиком наркотиков. Тот не желал больше ждать, а с ним шутки плохи.
Обнаружив, что в доме никого нет, Сет удивился.
Неужели Хеннингса и всех слуг отпустили? Поднявшись в апартаменты Нины, он нашел мать и отчима распростертыми на полу и обнаженными: Испугавшись, Сет позвонил в полицию.
Он осушил один за другим два, стакана виски, принял дозу кокаина и снова поднялся в апартаменты матери. Ему не верилось, что она умерла. В комнате пахло духами Нины и ощущалось ее присутствие. Неожиданно для него самого Сета пронзило острое чувство утраты. Зарывшись лицом в платье матери, он заплакал. Теперь ему не на кого было рассчитывать, ибо ее не стало.
Впрочем, довольно скоро Сет овладел собой и вспомнил про сейф в кабинете. Однако комбинации цифр он не знал. Мать наверняка где-нибудь записала цифры, не полагаясь на свою память, ухудшавшуюся с каждым днем.
Ничего не найдя в ящиках стола, Сет огляделся и увидел на ночном столике записную книжку. В ней он и обнаружил под буквой «с» (сейф) комбинацию R3L 10R6.
В сейфе хранились бриллиантовый браслет, серьги и кольца с крупными драгоценными камнями. Увы, наличных здесь не было, но, продав все это, он выручит сумму, достаточную, чтобы расплатиться с Дунканом и продержаться до того времени, как решится вопрос о наследстве.
Правда, Дункан требовал наличных к полуночи.
Сет рассовал драгоценности по карманам, закрыл сейф, обыскал ящики в гардеробной и ванной, порылся во всех сумках Нины, но нашел всего сто тридцать долларов, немного швейцарских франков и кучу мелочи.
Около одиннадцати Сет направился в комнаты Гаса, где поживился еще пятьюстами долларов. Средний ящик антикварного письменного стола в кабинете отчима оказался заперт, но Сет открыл его ножом и очень обрадовался, увидев чековую книжку. На ней было более двенадцати тысяч долларов. Сет выписал чек на пять тысяч для Дункана, на семь для себя, датировал оба позавчерашним числом и подделал подпись Гаса. Поняв, что на время избежал финансового краха, он с облегчением вздохнул и улыбнулся.
Сунув чековую книжку в ящик. Сет вдруг заметил конверт со штампом первого сберегательного банка, адресованный Густаву Палленбергу. На конверте отчим написал имя Джуно.
– Где это слыхано? – возмущалась Лидия. Она пребывала в самом отвратительном настроении, ибо неделя выдалась скверная: Форест сломал руку; Джон Консолвинг сообщил, что возвращается к жене; Бернар задержался в Калифорнии еще на неделю. – Мы тратим астрономические суммы на заработную плату! Черт возьми, ведь они всего-навсего рабочие на кухне!
– Они состоят в профсоюзе, Лидия. Мы уже несколько недель пытаемся урегулировать этот вопрос. Этот коллективный договор весьма любопытен. Зайди как-нибудь на переговоры и уясни для себя ситуацию.
– Джуно, я сыта по горло твоими насмешками.
Зазвонил телефон, и Лидия сняла трубку.
Раздраженная Джуно рылась в бухгалтерских ведомостях, поэтому не сразу обратила внимание на странные восклицания Лидии. «О нет! – услышала она. – Только не это! Не может быть!» – последовало зловещее молчание. – Пропади все пропадом! – снова воскликнула та и бросила трубку. Она была мрачнее тучи.
– Что случилось?
– Это Кэми. Ей только что позвонил Сет. Он отправился к окружному прокурору предъявить доказательства того, что это не самоубийство. – Она сделала паузу. – Сет утверждает, что Гас убил Нину.
– Убил?! Исключено! Чем он подтвердит свои слова?
– Сет говорит, что ты убедила Гаса сделать это, – ответила бледная и растерянная Лидия.
– Что?! Да как он смеет?! Я…
– Застав вас с Гасом вместе… здесь, в клубе, Сет будто слышал, что ты убеждала его отчима убить Нину…
– Ничего подобного! Сет действительно наткнулся на нас, но в этот момент я говорила Гасу, что между нами все кончено, если он не разведется с Ниной. Разведется, а не убьет. – Сосредоточившись, Джуно наморщила лоб. – Вот, вспомнила! Кажется, я сказала так: «Не хочу видеть тебя, пока ты не разделаешься с Ниной».
– Ох, Джуно… – Лидия сочувственно обняла ее. – Убийцы в фильмах называют это «отделаться».
Джуно сердито отстранилась:
– Но я-то не имела в виду ничего подобного!
– Конечно.
– О-о-о!.. – Джуно поникла. – А что Гас? Он знает?
– Да… он в больнице, под полицейским наблюдением.
– Они не могут принять всерьез слова Сета… Ведь он вошел в комнату случайно и услышал обрывок фразы, не зная, о чем идет речь.
– Возможно, у него есть и другие улики. – Лидия покачала головой. – Ох, Джуно, какая неприятная история!
– Да уж… хуже некуда.
– В газетах начнется шабаш. Я так и вижу заголовки:
«Владелица клуба „Ночная жизнь“ заказывает убийство»…
– Не сомневаюсь, такая реклама погубит клуб. Тебя ведь только это волнует, верно?
– Бог с тобой, Джуно, что за чушь? Однако нельзя же забывать о том, что пресса устроит из этого сенсацию. – Лидия вздохнула. – Не стоило тебе вообще связываться с Гасом Палленбергом…
– Помнишь свой совет: «Живи сегодняшним днем, а завтра – будь что будет»?
Лидия закурила сигарету.
– Но это было на Сардинии… и предполагалась короткая интрижка, а не дешевый знойный роман…
– По-твоему, дешевый? Да ведь ты знаешь, как все складывалось у нас с Гасом!
– Вот так и напишут в газетах! – сердито заметила Лидия. Ее сочувствие постепенно сменилось раздражением. – Подумать только, я построила клуб в надежде, что он станет эталоном хорошего вкуса… а потом вдруг на тебе! – Лидия прищелкнула пальцами. – И все труды пошли насмарку.
– Ты построила клуб? Но ведь я его проектировала… и с первого дня управляю всеми делами.
– Верно, но, черт возьми, здесь дело посерьезнее, чем скандал из-за кокаина в «Студии-54»! – Она нервозно загасила в пепельнице сигарету и тут же закурила другую.
Джуно пристально поглядела на подругу:
– Тебе безразлично мое состояние?
– Конечно, нет, но мы не можем зарывать головы в песок, как страусы. Следует посмотреть правде в глаза.
– Скажи, что мне сделать? Сказать всем, что не связана с клубом? Продала свою долю?
Лидия помолчала.
– Признаться, Джуно, это не такая уж плохая мысль.
Я знаю, что ты не имеешь отношения к случившемуся… но пока все не уляжется… лучше сделать вид, что ты… не связана с клубом…
На глазах Джуно выступили слезы, и она отвернулась.
– Ладно, поступай как знаешь. Составь нужные документы. Я их подпишу.
– Джуно, я… – неуверенно начала Лидия, но тут раздался резкий стук в дверь.
Женщины переглянулись.
– Войдите, – глухо отозвалась Лидия.
На пороге появились два полицейских.
– Кто из вас Джуно Джонсон?
– Я, – побледнев, ответила Джуно.
– Простите, но нам придется арестовать вас.
Алекс прилетел в Нью-Йорк, как только узнал о случившемся, и позвонил Лидии из аэропорта Кеннеди.
– Лидия? Слава Богу» что ты дома. Я пытался связаться с тобой перед вылетом из Лос-Анджелеса. Мне не удалось дозвониться к Джуно. Что происходит?
– Все так ужасно, что даже не верится. Джуно отпустили под залог. Она дома, но отключила телефон, чтобы спастись от репортеров. Ох, Алекс… Ей сейчас очень плохо… Джуно попала в большую беду. Ее подозревают в соучастии в убийстве, вернее, в пособничестве и подстрекательстве. Сначала назначат предварительное слушание, а потом решат, предстанет ли она перед судом вместе с Гасом.
– Ох, черт побери! – У Алекса защемило сердце.
– Да, все ужасно! А в довершение ко всему мы с ней страшно поссорились. Она почти не разговаривает со мной.
– Почему?
– Из-за клуба. Вся эта шумиха уничтожит его. Выяснилось, что заем, который Джуно получила в банке, на самом деле предоставил Гас… Он дал ей деньги, чтобы она внесла свою долю за «Ночную жизнь», а деньги, разумеется, принадлежали Нине. – Лидия помолчала, закуривая сигарету. – Кстати, Джуно предложила мне выкупить ее долю, и я согласилась. Поверь, Алекс, мне не хотелось обидеть Джуно, но приходится спасать репутацию клуба. Когда страсти улягутся, она снова войдет в долю и ничего не потеряет…
– Если к тому времени не окажется за решеткой, – холодно бросил Алекс. – Ладно… Это касается только вас. Я не стану вмешиваться, но должен увидеть ее.
– Она дома, если не выгуливает собаку.
Ларушка прыгала, пытаясь достать лапами поводок, висящий на крючке за дверью, и поскуливала.
Джуно вздохнула:
– Ладно, Ларушка… Придется тебя вывести. – Сунув поводок в карман, она скомандовала:
– К ноге! – И собака пошла рядом с ней. – Умница!
Джуно вывела собаку через служебный вход.
Ей раза два удавалось таким образом обмануть репортеров, но сегодня неподалеку стоял фургончик с бригадой кинохроники.
– Вот она! – крикнул один из репортеров.
Джуно ускорила шаг.
– Идем, Ларушка… К ноге! – Репортеры бросились вслед за ней. Ларушка залилась радостным лаем и выскочила на проезжую часть дороги. – Ларушка, вернись . К ноге! – крикнула Джуно, но ее голос был заглушен грохотом грузовика, вынырнувшего из-за угла. Ларушка стремглав метнулась к обочине, но не успела.
– Ларушка! – в отчаянии крикнула Джуно.
Алекс нажал кнопку домофона, дав два длинных звонка и один короткий, как сказала ему Лидия. Никто не ответил. Он немного подождал, позвонил снова и уже собрался уходить, когда услышал глухой голос, совсем не похожий на голос Джуно.
– Это Алекс Сейдж.
– Алекс! – Джуно открыла дверь и ждала, когда он поднимется. Она побледнела и осунулась, глаза и нос покраснели, а по щекам струились слезы.
– Ох, Алекс! – Джуно бросилась к нему в объятия, и он крепко прижал ее к себе.
Ему не скоро удалось успокоить Джуно.
– Думаю, это предзнаменование, – сказала она. – Теперь мне не придется тревожиться за Ларушку, если меня посадят в тюрьму. – Голос у нее дрогнул.
– Тебя не посадят.
Джуно тихо заплакала, уткнувшись ему в плечо. – Извини. На меня временами находит… Такая ужасная безысходность. Ты не представляешь себе, что это такое.
Алекс тихо похлопывал ее по плечу, позволяя выплакаться.
– Представляю. Я десять лет прожил с этим ощущением.
Джуно полными слез глазами удивленно взглянула на него:
– О чем ты?
Он рассказал ей о смерти Салли Эвери в ту ужасную ночь в Оахаке и о том, что с тех пор его не покидало чувство вины.
Внимательно выслушав его, Джуно сказала:
– Спасибо, Алекс. Странно, но людям, попавшим в беду, почему-то становится легче, когда они узнают о несчастьях других. Но тебе не в чем обвинять себя, ты все равно ничего не смог бы сделать.
– Возможно, ты права. Я держал это в себе много лет и никогда еще никому не рассказывал. Теперь, признавшись во всем тебе, я тоже испытал облегчение, но едва ли мне удалось бы признаться в этом кому-то еще.
Джуно впервые за все это время улыбнулась.
– Я помогу тебе, а ты поможешь мне. Хромой ведет слепого.
А вот Гас был еще жив, и врачи обещали Сету приложить все силы, чтобы спасти его. Однако молодой человек надеялся всей душой, что это им не удастся, ибо в случае смерти отчима рассчитывал унаследовать состояние матери. Кэми едва ли станет претендовать на многое, поскольку давно порвала с Ниной. Сету досталась бы большая, часть состояния, даже если отчим выжил бы. Но зачем Гасу жить? И почему он вообще должен что-то получить?
Из дома вышли полицейские, и лейтенант Капуто направился к Сету:
– Мы закончили, мистер Пратт. Нашли записку о самоубийстве. Взяли у вас показания. Кое-какие вопросы еще есть, но решим их в следующий раз. – Он заглянул в записную книжку. – В случае чего мы сможем Связаться с вами по одному из этих телефонов?
– Да.
– Примите наши соболезнования.
Когда полицейские уехали, Сет вернулся домой и налил себе виски. Его все еще трясло. Он приехал в Лайдейл в десятом часу, надеясь выклянчить у Нины пять тысяч долларов и расплатиться с Дунканом, поставщиком наркотиков. Тот не желал больше ждать, а с ним шутки плохи.
Обнаружив, что в доме никого нет, Сет удивился.
Неужели Хеннингса и всех слуг отпустили? Поднявшись в апартаменты Нины, он нашел мать и отчима распростертыми на полу и обнаженными: Испугавшись, Сет позвонил в полицию.
Он осушил один за другим два, стакана виски, принял дозу кокаина и снова поднялся в апартаменты матери. Ему не верилось, что она умерла. В комнате пахло духами Нины и ощущалось ее присутствие. Неожиданно для него самого Сета пронзило острое чувство утраты. Зарывшись лицом в платье матери, он заплакал. Теперь ему не на кого было рассчитывать, ибо ее не стало.
Впрочем, довольно скоро Сет овладел собой и вспомнил про сейф в кабинете. Однако комбинации цифр он не знал. Мать наверняка где-нибудь записала цифры, не полагаясь на свою память, ухудшавшуюся с каждым днем.
Ничего не найдя в ящиках стола, Сет огляделся и увидел на ночном столике записную книжку. В ней он и обнаружил под буквой «с» (сейф) комбинацию R3L 10R6.
В сейфе хранились бриллиантовый браслет, серьги и кольца с крупными драгоценными камнями. Увы, наличных здесь не было, но, продав все это, он выручит сумму, достаточную, чтобы расплатиться с Дунканом и продержаться до того времени, как решится вопрос о наследстве.
Правда, Дункан требовал наличных к полуночи.
Сет рассовал драгоценности по карманам, закрыл сейф, обыскал ящики в гардеробной и ванной, порылся во всех сумках Нины, но нашел всего сто тридцать долларов, немного швейцарских франков и кучу мелочи.
Около одиннадцати Сет направился в комнаты Гаса, где поживился еще пятьюстами долларов. Средний ящик антикварного письменного стола в кабинете отчима оказался заперт, но Сет открыл его ножом и очень обрадовался, увидев чековую книжку. На ней было более двенадцати тысяч долларов. Сет выписал чек на пять тысяч для Дункана, на семь для себя, датировал оба позавчерашним числом и подделал подпись Гаса. Поняв, что на время избежал финансового краха, он с облегчением вздохнул и улыбнулся.
Сунув чековую книжку в ящик. Сет вдруг заметил конверт со штампом первого сберегательного банка, адресованный Густаву Палленбергу. На конверте отчим написал имя Джуно.
– Где это слыхано? – возмущалась Лидия. Она пребывала в самом отвратительном настроении, ибо неделя выдалась скверная: Форест сломал руку; Джон Консолвинг сообщил, что возвращается к жене; Бернар задержался в Калифорнии еще на неделю. – Мы тратим астрономические суммы на заработную плату! Черт возьми, ведь они всего-навсего рабочие на кухне!
– Они состоят в профсоюзе, Лидия. Мы уже несколько недель пытаемся урегулировать этот вопрос. Этот коллективный договор весьма любопытен. Зайди как-нибудь на переговоры и уясни для себя ситуацию.
– Джуно, я сыта по горло твоими насмешками.
Зазвонил телефон, и Лидия сняла трубку.
Раздраженная Джуно рылась в бухгалтерских ведомостях, поэтому не сразу обратила внимание на странные восклицания Лидии. «О нет! – услышала она. – Только не это! Не может быть!» – последовало зловещее молчание. – Пропади все пропадом! – снова воскликнула та и бросила трубку. Она была мрачнее тучи.
– Что случилось?
– Это Кэми. Ей только что позвонил Сет. Он отправился к окружному прокурору предъявить доказательства того, что это не самоубийство. – Она сделала паузу. – Сет утверждает, что Гас убил Нину.
– Убил?! Исключено! Чем он подтвердит свои слова?
– Сет говорит, что ты убедила Гаса сделать это, – ответила бледная и растерянная Лидия.
– Что?! Да как он смеет?! Я…
– Застав вас с Гасом вместе… здесь, в клубе, Сет будто слышал, что ты убеждала его отчима убить Нину…
– Ничего подобного! Сет действительно наткнулся на нас, но в этот момент я говорила Гасу, что между нами все кончено, если он не разведется с Ниной. Разведется, а не убьет. – Сосредоточившись, Джуно наморщила лоб. – Вот, вспомнила! Кажется, я сказала так: «Не хочу видеть тебя, пока ты не разделаешься с Ниной».
– Ох, Джуно… – Лидия сочувственно обняла ее. – Убийцы в фильмах называют это «отделаться».
Джуно сердито отстранилась:
– Но я-то не имела в виду ничего подобного!
– Конечно.
– О-о-о!.. – Джуно поникла. – А что Гас? Он знает?
– Да… он в больнице, под полицейским наблюдением.
– Они не могут принять всерьез слова Сета… Ведь он вошел в комнату случайно и услышал обрывок фразы, не зная, о чем идет речь.
– Возможно, у него есть и другие улики. – Лидия покачала головой. – Ох, Джуно, какая неприятная история!
– Да уж… хуже некуда.
– В газетах начнется шабаш. Я так и вижу заголовки:
«Владелица клуба „Ночная жизнь“ заказывает убийство»…
– Не сомневаюсь, такая реклама погубит клуб. Тебя ведь только это волнует, верно?
– Бог с тобой, Джуно, что за чушь? Однако нельзя же забывать о том, что пресса устроит из этого сенсацию. – Лидия вздохнула. – Не стоило тебе вообще связываться с Гасом Палленбергом…
– Помнишь свой совет: «Живи сегодняшним днем, а завтра – будь что будет»?
Лидия закурила сигарету.
– Но это было на Сардинии… и предполагалась короткая интрижка, а не дешевый знойный роман…
– По-твоему, дешевый? Да ведь ты знаешь, как все складывалось у нас с Гасом!
– Вот так и напишут в газетах! – сердито заметила Лидия. Ее сочувствие постепенно сменилось раздражением. – Подумать только, я построила клуб в надежде, что он станет эталоном хорошего вкуса… а потом вдруг на тебе! – Лидия прищелкнула пальцами. – И все труды пошли насмарку.
– Ты построила клуб? Но ведь я его проектировала… и с первого дня управляю всеми делами.
– Верно, но, черт возьми, здесь дело посерьезнее, чем скандал из-за кокаина в «Студии-54»! – Она нервозно загасила в пепельнице сигарету и тут же закурила другую.
Джуно пристально поглядела на подругу:
– Тебе безразлично мое состояние?
– Конечно, нет, но мы не можем зарывать головы в песок, как страусы. Следует посмотреть правде в глаза.
– Скажи, что мне сделать? Сказать всем, что не связана с клубом? Продала свою долю?
Лидия помолчала.
– Признаться, Джуно, это не такая уж плохая мысль.
Я знаю, что ты не имеешь отношения к случившемуся… но пока все не уляжется… лучше сделать вид, что ты… не связана с клубом…
На глазах Джуно выступили слезы, и она отвернулась.
– Ладно, поступай как знаешь. Составь нужные документы. Я их подпишу.
– Джуно, я… – неуверенно начала Лидия, но тут раздался резкий стук в дверь.
Женщины переглянулись.
– Войдите, – глухо отозвалась Лидия.
На пороге появились два полицейских.
– Кто из вас Джуно Джонсон?
– Я, – побледнев, ответила Джуно.
– Простите, но нам придется арестовать вас.
Алекс прилетел в Нью-Йорк, как только узнал о случившемся, и позвонил Лидии из аэропорта Кеннеди.
– Лидия? Слава Богу» что ты дома. Я пытался связаться с тобой перед вылетом из Лос-Анджелеса. Мне не удалось дозвониться к Джуно. Что происходит?
– Все так ужасно, что даже не верится. Джуно отпустили под залог. Она дома, но отключила телефон, чтобы спастись от репортеров. Ох, Алекс… Ей сейчас очень плохо… Джуно попала в большую беду. Ее подозревают в соучастии в убийстве, вернее, в пособничестве и подстрекательстве. Сначала назначат предварительное слушание, а потом решат, предстанет ли она перед судом вместе с Гасом.
– Ох, черт побери! – У Алекса защемило сердце.
– Да, все ужасно! А в довершение ко всему мы с ней страшно поссорились. Она почти не разговаривает со мной.
– Почему?
– Из-за клуба. Вся эта шумиха уничтожит его. Выяснилось, что заем, который Джуно получила в банке, на самом деле предоставил Гас… Он дал ей деньги, чтобы она внесла свою долю за «Ночную жизнь», а деньги, разумеется, принадлежали Нине. – Лидия помолчала, закуривая сигарету. – Кстати, Джуно предложила мне выкупить ее долю, и я согласилась. Поверь, Алекс, мне не хотелось обидеть Джуно, но приходится спасать репутацию клуба. Когда страсти улягутся, она снова войдет в долю и ничего не потеряет…
– Если к тому времени не окажется за решеткой, – холодно бросил Алекс. – Ладно… Это касается только вас. Я не стану вмешиваться, но должен увидеть ее.
– Она дома, если не выгуливает собаку.
Ларушка прыгала, пытаясь достать лапами поводок, висящий на крючке за дверью, и поскуливала.
Джуно вздохнула:
– Ладно, Ларушка… Придется тебя вывести. – Сунув поводок в карман, она скомандовала:
– К ноге! – И собака пошла рядом с ней. – Умница!
Джуно вывела собаку через служебный вход.
Ей раза два удавалось таким образом обмануть репортеров, но сегодня неподалеку стоял фургончик с бригадой кинохроники.
– Вот она! – крикнул один из репортеров.
Джуно ускорила шаг.
– Идем, Ларушка… К ноге! – Репортеры бросились вслед за ней. Ларушка залилась радостным лаем и выскочила на проезжую часть дороги. – Ларушка, вернись . К ноге! – крикнула Джуно, но ее голос был заглушен грохотом грузовика, вынырнувшего из-за угла. Ларушка стремглав метнулась к обочине, но не успела.
– Ларушка! – в отчаянии крикнула Джуно.
Алекс нажал кнопку домофона, дав два длинных звонка и один короткий, как сказала ему Лидия. Никто не ответил. Он немного подождал, позвонил снова и уже собрался уходить, когда услышал глухой голос, совсем не похожий на голос Джуно.
– Это Алекс Сейдж.
– Алекс! – Джуно открыла дверь и ждала, когда он поднимется. Она побледнела и осунулась, глаза и нос покраснели, а по щекам струились слезы.
– Ох, Алекс! – Джуно бросилась к нему в объятия, и он крепко прижал ее к себе.
Ему не скоро удалось успокоить Джуно.
– Думаю, это предзнаменование, – сказала она. – Теперь мне не придется тревожиться за Ларушку, если меня посадят в тюрьму. – Голос у нее дрогнул.
– Тебя не посадят.
Джуно тихо заплакала, уткнувшись ему в плечо. – Извини. На меня временами находит… Такая ужасная безысходность. Ты не представляешь себе, что это такое.
Алекс тихо похлопывал ее по плечу, позволяя выплакаться.
– Представляю. Я десять лет прожил с этим ощущением.
Джуно полными слез глазами удивленно взглянула на него:
– О чем ты?
Он рассказал ей о смерти Салли Эвери в ту ужасную ночь в Оахаке и о том, что с тех пор его не покидало чувство вины.
Внимательно выслушав его, Джуно сказала:
– Спасибо, Алекс. Странно, но людям, попавшим в беду, почему-то становится легче, когда они узнают о несчастьях других. Но тебе не в чем обвинять себя, ты все равно ничего не смог бы сделать.
– Возможно, ты права. Я держал это в себе много лет и никогда еще никому не рассказывал. Теперь, признавшись во всем тебе, я тоже испытал облегчение, но едва ли мне удалось бы признаться в этом кому-то еще.
Джуно впервые за все это время улыбнулась.
– Я помогу тебе, а ты поможешь мне. Хромой ведет слепого.
Глава 35
За отсутствием доказательств на предварительном слушании с Джуно было снято обвинение. Виновным в убийстве признали Гаса.
Написав Джуно, Лидия поздравила ее с благополучным исходом дела и попросила вернуться в клуб.
Джуно, оскорбленная поведением подруги во время скандала, разорвала записку, сунула клочки в конверт и отослала Лидии.
Джуно поднялась на верхний этаж многоквартирного дома на Саттон-Плейс.
– Вам направо, мисс.
Дверь ей открыл Гас Палленберг.
– Спасибо, что пришла. – Он помог ей снять пальто. – Выпьешь что-нибудь?
– Пожалуй… водки.
Гас наполнил две рюмки и сел в кресло напротив Джуно. Обоим было не по себе.
– Эта квартира принадлежит Николо. Он останавливается здесь, приезжая в Нью-Йорк. В отличие от некоторых моих старых друзей Николо проявил себя очень благородно.
– Я понимаю, о чем ты. – Джуно через силу улыбнулась.
– Нет, ты относишься ко мне прекрасно, хотя я испортил тебе жизнь.
– Это не так, Гас.
– Так. Но теперь, слава Богу, ты вне опасности. Если бы тебя привлекли к суду, я никогда не простил бы себе этого.
– Все в порядке, Гас. Расскажи лучше, как твои дела.
Когда состоится суд?
– По словам адвоката, перед Рождеством, – равнодушно ответил Гас. – Но ты так и не спросила меня ни о чем. Прошу тебя, поверь мне! Все произошло именно так, как я рассказал. Я не убивал Нину! – Голос у него сорвался. – Я никогда не пошел бы на это.
– Я знаю, Гас, знаю.
Когда в комнате стемнело, он зажег свет.
– Позволь мне заказать ужин.
– Нет, спасибо, Гас. – Проговорив с ним около часу, Джуно убедилась в его невиновности. Однако у нее не осталось сомнений и в том, что между ними все кончено. Поняв это, она почувствовала облегчение.
У дверей Гас поцеловал ее:
– Прости меня за все.
– У меня все нормально. А тебе надо взять себя в руки и пройти через судебный процесс. Я уверена, присяжные тебе поверят.
Гас грустно улыбнулся и стоял у двери, пока не пришел лифт.
Дело Густава Палленберга, обвиняемого в убийстве, рассматривалось в просторном, залитом солнцем зале заседаний Уэстчестерского окружного суда. Во вступительном слове прокурор Эндрю Шварц сообщил, что дело против Гаса Палленберга возбуждено на основании косвенных, но изобличающих доказательств. За два с половиной часа ему удалось воссоздать ужасающую картину супружеской неверности, похоти и жадности.
– В деле об убийстве, леди и джентльмены, следует искать мотив и возможность… Здесь есть и то и другое.
Надеюсь, вещественные доказательства и свидетельские показания убедят вас, что мистер Палленберг состоял в незаконной связи с владелицей ночного клуба Джуно Джонсон и осыпал ее подарками и деньгами, черпая средства из огромного состояния Нины Каррутерс-Палленберг. Однако источник этот мог скоро иссякнуть.
В день убийства, а это, леди и джентльмены, было хладнокровное преднамеренное убийство, Сет Пратт, сын Нины Палленберг от первого брака, застал любовников в объятиях друг друга. И где же? В офисе клуба, принадлежащего мисс Джонсон.
Вернувшись в тот вечер в великолепное поместье жены, мистер Палленберг сразу отправился на псарню, а именно там у него хранились запасы стрихнина для борьбы с грызунами. Стрихнин же, леди и джентльмены, сильнодействующий яд, обнаруженный в крови убитой Нины Каррутерс-Палленберг!
После этого подсудимый вошел в комнату ожидающей его красавицы жены со смертоносным средством в кармане. Велев подать шампанское и икру, мистер Палленберг отпустил всех слуг. Да, именно по его приказанию разошлись в тот вечер все слуги.
Подсыпав стрихнин в икру, мистер Палленберг угостил ею свою жену. Вы спросите, не отведал ли он сам икры? Конечно, отведал. Но при этом, леди и джентльмены, Густав Палленберг, несомненно, учел весьма существенный момент. Нина Палленберг при росте 5 футов 2 дюйма весила 98 фунтов, тогда как он сам при росте 6 футов 4 дюйма весит почти 200 фунтов. Действие любого яда зависит от массы тела. И все же на всякий случай мистер Палленберг принял дополнительную меру предосторожности, выпив несколько таблеток валиума. Этот транквилизатор отчасти нейтрализует стрихнин, поражающий, как известно, центральную нервную систему.
Затем подсудимый перерезал телефонный провод в спальне жены, и та, почувствовав симптомы отравления, не смогла позвать на помощь. Защита, конечно, попытается убедить вас в том, что это была попытка двойного самоубийства. Однако, прошу вас, помните о перерезанном телефонном проводе При попытке двойного самоубийства подобное исключено.
И последнее. Когда Нина Палленберг корчилась в предсмертных судорогах, ее муж изложил в записке версию о самоубийстве и цинично признался в неумирающей любви и привязанности к жене Неумирающей, леди и джентльмены!.. Еще бы! Гас Палленберг и не собирался умирать! У него было все, ради чего стоит жить красивая молодая любовница и наследство в сто миллионов долларов.
Пока Джуно не вызвали для дачи свидетельских показаний, она по совету адвоката Гаса не появлялась в здании суда, однако внимательно следила за судебным процессом, подробно освещавшимся в телевизионных новостях и в газетах. К тому моменту, когда в зал пригласили свидетеля Сета Пратта, виновность Гаса, казалось, уже не вызывала сомнений.
«Нью-Йорк пост», 11 января 1985 года.
На второй день опроса свидетелей по делу об убийстве дал показания Сет Пратт, сын покойной Нины Каррутерс-Палленберг. Он рассказал присяжным о том, как обнаружил документ, подтверждающий, что его отчим Густав Палленберг одолжил миллион долларов своей красивой любовнице Джуно Джонсон, одной из владелиц клуба «Ночная жизнь». Документ – письмо банкира мистеру Палленбергу – был представлен в качестве вещественного доказательства.
«Нью-Йорк таймс», 12 января 1985 года
ПРАТТ ПРИЗНАЕТСЯ В ПОДДЕЛКЕ ПОДПИСИ И ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИИ НАРКОТИКАМИ
Сегодня в результате искусно подстроенного защитой перекрестного допроса Сет Пратт признался в том, что злоупотребляет кокаином, а также и в том, что в ночь смерти матери подделал подпись своего отчима Густава Палленберга на двух чеках (общая сумма – двенадцать тысяч долларов). Мистер Пратт сначала отрицал, что подписи на чеках, представленных адвокатом г-ном Эдмундом Картером, сделаны его рукой. Когда же г-н Картер решил прибегнуть к услугам графолога, мистер Пратт признался в содеянном.
ДОКУМЕНТ, ПОЛУЧЕННЫЙ НЕЗАКОННЫМ ПУТЕМ
Сенсационные признания мистера Пратта свидетельствуют о том, что главную улику обвинения он добыл, взломав ящик письменного стола своего отчима. Речь идет о письме, подтверждающем, что г-н Палленберг предоставил заем владелице ночного клуба Джуно Джонсон. Мистер Пратт подробно описал, как в надежде найти наличные и расплатиться с поставщиком наркотиков учинил обыск в комнатах матери и отчима.
ВОПРОС О НАСЛЕДСТВЕ
Мистер Пратт, младший из двух детей г-жи Палленберг от брака с профессиональным теннисистом Риком Праттом, станет главным наследником огромного состояния Каррутерс. По условиям завещания г-жи Палленберг, основная часть наследства, составляющая более двухсот миллионов долларов, должна быть разделена в равных долях между ее сыном и г-ном Палленбергом, Покойная не поддерживала отношений со своей дочерью Камиллой Пратт, поэтому той предназначена лишь сумма в один миллион долларов.
В случае, если г-на Палленберга признают виновным, его право на долю наследства, несомненно, будет оспариваться.
ПРЕКРАЩЕНИЕ ДЕЛА
Вдохновленный саморазоблачительными признаниями мистера Пратта, г-н Картер предложил прекратить дело.
Однако судья Лео П. Маккарти отклонил предложение.
Взяв напрокат машину, Алекс отвез Джуно в Уайт-Плейнз для дачи показаний.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.
– Ужасно… Боюсь до смерти сказать что-нибудь не то… И очень беспокоюсь за Гаса.
– За Гаса не тревожься. Присяжные едва ли поверят Сету после того, что стало известно о нем. Обвинение же построено в основном на его показаниях. – Припарковав машину возле здания суда, Алекс посмотрел на Джуно. – А что будет дальше? Если Гаса оправдают, ты собираешься… Ну сама знаешь, о чем я…
– Выйти за него замуж? – Джуно покачала головой. – Нет… Между нами давно все кончено. Гас, Шеп, Лидия… Видимо, со мной трудно долго поддерживать отношения. Как по-твоему, Алекс?
Лидия и Джуно все еще не разговаривали. Сожалея о случившемся, каждая считала себя преданной. Алекс, дорожа обеими, соблюдал нейтралитет. После возвращения из Калифорнии для него настал трудный период.
В этом году впервые за много лет все они были свободны и жили в одном городе. Размышляя в Калифорнии о своих чувствах к Лидии и Джуно, Алекс понял, что ему предстоит решить, хочет ли он обеих или только одну из них. А если одну, то какой отдать предпочтение? И ответит ли она ему?
Джуно привели к присяге, она заняла место для свидетелей и посмотрела на Гаса. Их взгляды на мгновение встретились, и он печально покачал головой.
Обвинитель, медленно прохаживаясь по залу, обратился к ней:
– Мисс Джонсон, правда ли, что вы и подсудимый Густав Палленберг состояли в незаконной связи?
Джуно судорожно вздохнула:
– Мы встречались эпизодически, но между нами все кончено.
– Встречались? Бросьте, мисс Джонсон. Разве вы познакомились с мистером Палленбергом и стали любовниками не в знаменитом ночном клубе на Сардинии? Ведь это произошло за целый год до смерти Нины Палленберг!
– Ну… да. Но я же сказала вам, что все кончено. – Джуно закусила губу.
– Кончено? Вы порвали с подсудимым до того, как получили от подсудимого заем в размере полумиллиона долларов?
– Я не знала…
– Эти деньги принадлежали мистеру Палленбергу или его жене?
– Я думала, что это банковский заем…
– Нас не интересует, что вы думали, мисс Джонсон.
Придерживайтесь фактов. Вы знали, из чьих денег финансировалась ваша доля в клубе «Ночная жизнь»?
– Тогда не знала.
– А теперь знаете?
– Да.
– Вы даже не подозревали, что этот заем сделан на деньги миссис Палленберг?
– Нет.
– Не кажется ли вам странным, что именно первый сберегательный банк, куда вам рекомендовал обратиться мистер Палленберг, предоставил заем в полмиллиона долларов, тогда как прочие банки отказали?
– Я не слишком хорошо разбираюсь в финансовых вопросах, мистер Шварц. Получив заем, я так обрадовалась, что не задумывалась об этом.
– Еще бы не обрадоваться! – ядовито заметил Шварц. – Но несмотря на радость, купленную за полмиллиона долларов, вы продолжаете утверждать, что между вами и мистером Палленбергом все кончено?
Написав Джуно, Лидия поздравила ее с благополучным исходом дела и попросила вернуться в клуб.
Джуно, оскорбленная поведением подруги во время скандала, разорвала записку, сунула клочки в конверт и отослала Лидии.
Джуно поднялась на верхний этаж многоквартирного дома на Саттон-Плейс.
– Вам направо, мисс.
Дверь ей открыл Гас Палленберг.
– Спасибо, что пришла. – Он помог ей снять пальто. – Выпьешь что-нибудь?
– Пожалуй… водки.
Гас наполнил две рюмки и сел в кресло напротив Джуно. Обоим было не по себе.
– Эта квартира принадлежит Николо. Он останавливается здесь, приезжая в Нью-Йорк. В отличие от некоторых моих старых друзей Николо проявил себя очень благородно.
– Я понимаю, о чем ты. – Джуно через силу улыбнулась.
– Нет, ты относишься ко мне прекрасно, хотя я испортил тебе жизнь.
– Это не так, Гас.
– Так. Но теперь, слава Богу, ты вне опасности. Если бы тебя привлекли к суду, я никогда не простил бы себе этого.
– Все в порядке, Гас. Расскажи лучше, как твои дела.
Когда состоится суд?
– По словам адвоката, перед Рождеством, – равнодушно ответил Гас. – Но ты так и не спросила меня ни о чем. Прошу тебя, поверь мне! Все произошло именно так, как я рассказал. Я не убивал Нину! – Голос у него сорвался. – Я никогда не пошел бы на это.
– Я знаю, Гас, знаю.
Когда в комнате стемнело, он зажег свет.
– Позволь мне заказать ужин.
– Нет, спасибо, Гас. – Проговорив с ним около часу, Джуно убедилась в его невиновности. Однако у нее не осталось сомнений и в том, что между ними все кончено. Поняв это, она почувствовала облегчение.
У дверей Гас поцеловал ее:
– Прости меня за все.
– У меня все нормально. А тебе надо взять себя в руки и пройти через судебный процесс. Я уверена, присяжные тебе поверят.
Гас грустно улыбнулся и стоял у двери, пока не пришел лифт.
Дело Густава Палленберга, обвиняемого в убийстве, рассматривалось в просторном, залитом солнцем зале заседаний Уэстчестерского окружного суда. Во вступительном слове прокурор Эндрю Шварц сообщил, что дело против Гаса Палленберга возбуждено на основании косвенных, но изобличающих доказательств. За два с половиной часа ему удалось воссоздать ужасающую картину супружеской неверности, похоти и жадности.
– В деле об убийстве, леди и джентльмены, следует искать мотив и возможность… Здесь есть и то и другое.
Надеюсь, вещественные доказательства и свидетельские показания убедят вас, что мистер Палленберг состоял в незаконной связи с владелицей ночного клуба Джуно Джонсон и осыпал ее подарками и деньгами, черпая средства из огромного состояния Нины Каррутерс-Палленберг. Однако источник этот мог скоро иссякнуть.
В день убийства, а это, леди и джентльмены, было хладнокровное преднамеренное убийство, Сет Пратт, сын Нины Палленберг от первого брака, застал любовников в объятиях друг друга. И где же? В офисе клуба, принадлежащего мисс Джонсон.
Вернувшись в тот вечер в великолепное поместье жены, мистер Палленберг сразу отправился на псарню, а именно там у него хранились запасы стрихнина для борьбы с грызунами. Стрихнин же, леди и джентльмены, сильнодействующий яд, обнаруженный в крови убитой Нины Каррутерс-Палленберг!
После этого подсудимый вошел в комнату ожидающей его красавицы жены со смертоносным средством в кармане. Велев подать шампанское и икру, мистер Палленберг отпустил всех слуг. Да, именно по его приказанию разошлись в тот вечер все слуги.
Подсыпав стрихнин в икру, мистер Палленберг угостил ею свою жену. Вы спросите, не отведал ли он сам икры? Конечно, отведал. Но при этом, леди и джентльмены, Густав Палленберг, несомненно, учел весьма существенный момент. Нина Палленберг при росте 5 футов 2 дюйма весила 98 фунтов, тогда как он сам при росте 6 футов 4 дюйма весит почти 200 фунтов. Действие любого яда зависит от массы тела. И все же на всякий случай мистер Палленберг принял дополнительную меру предосторожности, выпив несколько таблеток валиума. Этот транквилизатор отчасти нейтрализует стрихнин, поражающий, как известно, центральную нервную систему.
Затем подсудимый перерезал телефонный провод в спальне жены, и та, почувствовав симптомы отравления, не смогла позвать на помощь. Защита, конечно, попытается убедить вас в том, что это была попытка двойного самоубийства. Однако, прошу вас, помните о перерезанном телефонном проводе При попытке двойного самоубийства подобное исключено.
И последнее. Когда Нина Палленберг корчилась в предсмертных судорогах, ее муж изложил в записке версию о самоубийстве и цинично признался в неумирающей любви и привязанности к жене Неумирающей, леди и джентльмены!.. Еще бы! Гас Палленберг и не собирался умирать! У него было все, ради чего стоит жить красивая молодая любовница и наследство в сто миллионов долларов.
Пока Джуно не вызвали для дачи свидетельских показаний, она по совету адвоката Гаса не появлялась в здании суда, однако внимательно следила за судебным процессом, подробно освещавшимся в телевизионных новостях и в газетах. К тому моменту, когда в зал пригласили свидетеля Сета Пратта, виновность Гаса, казалось, уже не вызывала сомнений.
«Нью-Йорк пост», 11 января 1985 года.
На второй день опроса свидетелей по делу об убийстве дал показания Сет Пратт, сын покойной Нины Каррутерс-Палленберг. Он рассказал присяжным о том, как обнаружил документ, подтверждающий, что его отчим Густав Палленберг одолжил миллион долларов своей красивой любовнице Джуно Джонсон, одной из владелиц клуба «Ночная жизнь». Документ – письмо банкира мистеру Палленбергу – был представлен в качестве вещественного доказательства.
«Нью-Йорк таймс», 12 января 1985 года
ПРАТТ ПРИЗНАЕТСЯ В ПОДДЕЛКЕ ПОДПИСИ И ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИИ НАРКОТИКАМИ
Сегодня в результате искусно подстроенного защитой перекрестного допроса Сет Пратт признался в том, что злоупотребляет кокаином, а также и в том, что в ночь смерти матери подделал подпись своего отчима Густава Палленберга на двух чеках (общая сумма – двенадцать тысяч долларов). Мистер Пратт сначала отрицал, что подписи на чеках, представленных адвокатом г-ном Эдмундом Картером, сделаны его рукой. Когда же г-н Картер решил прибегнуть к услугам графолога, мистер Пратт признался в содеянном.
ДОКУМЕНТ, ПОЛУЧЕННЫЙ НЕЗАКОННЫМ ПУТЕМ
Сенсационные признания мистера Пратта свидетельствуют о том, что главную улику обвинения он добыл, взломав ящик письменного стола своего отчима. Речь идет о письме, подтверждающем, что г-н Палленберг предоставил заем владелице ночного клуба Джуно Джонсон. Мистер Пратт подробно описал, как в надежде найти наличные и расплатиться с поставщиком наркотиков учинил обыск в комнатах матери и отчима.
ВОПРОС О НАСЛЕДСТВЕ
Мистер Пратт, младший из двух детей г-жи Палленберг от брака с профессиональным теннисистом Риком Праттом, станет главным наследником огромного состояния Каррутерс. По условиям завещания г-жи Палленберг, основная часть наследства, составляющая более двухсот миллионов долларов, должна быть разделена в равных долях между ее сыном и г-ном Палленбергом, Покойная не поддерживала отношений со своей дочерью Камиллой Пратт, поэтому той предназначена лишь сумма в один миллион долларов.
В случае, если г-на Палленберга признают виновным, его право на долю наследства, несомненно, будет оспариваться.
ПРЕКРАЩЕНИЕ ДЕЛА
Вдохновленный саморазоблачительными признаниями мистера Пратта, г-н Картер предложил прекратить дело.
Однако судья Лео П. Маккарти отклонил предложение.
Взяв напрокат машину, Алекс отвез Джуно в Уайт-Плейнз для дачи показаний.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.
– Ужасно… Боюсь до смерти сказать что-нибудь не то… И очень беспокоюсь за Гаса.
– За Гаса не тревожься. Присяжные едва ли поверят Сету после того, что стало известно о нем. Обвинение же построено в основном на его показаниях. – Припарковав машину возле здания суда, Алекс посмотрел на Джуно. – А что будет дальше? Если Гаса оправдают, ты собираешься… Ну сама знаешь, о чем я…
– Выйти за него замуж? – Джуно покачала головой. – Нет… Между нами давно все кончено. Гас, Шеп, Лидия… Видимо, со мной трудно долго поддерживать отношения. Как по-твоему, Алекс?
Лидия и Джуно все еще не разговаривали. Сожалея о случившемся, каждая считала себя преданной. Алекс, дорожа обеими, соблюдал нейтралитет. После возвращения из Калифорнии для него настал трудный период.
В этом году впервые за много лет все они были свободны и жили в одном городе. Размышляя в Калифорнии о своих чувствах к Лидии и Джуно, Алекс понял, что ему предстоит решить, хочет ли он обеих или только одну из них. А если одну, то какой отдать предпочтение? И ответит ли она ему?
Джуно привели к присяге, она заняла место для свидетелей и посмотрела на Гаса. Их взгляды на мгновение встретились, и он печально покачал головой.
Обвинитель, медленно прохаживаясь по залу, обратился к ней:
– Мисс Джонсон, правда ли, что вы и подсудимый Густав Палленберг состояли в незаконной связи?
Джуно судорожно вздохнула:
– Мы встречались эпизодически, но между нами все кончено.
– Встречались? Бросьте, мисс Джонсон. Разве вы познакомились с мистером Палленбергом и стали любовниками не в знаменитом ночном клубе на Сардинии? Ведь это произошло за целый год до смерти Нины Палленберг!
– Ну… да. Но я же сказала вам, что все кончено. – Джуно закусила губу.
– Кончено? Вы порвали с подсудимым до того, как получили от подсудимого заем в размере полумиллиона долларов?
– Я не знала…
– Эти деньги принадлежали мистеру Палленбергу или его жене?
– Я думала, что это банковский заем…
– Нас не интересует, что вы думали, мисс Джонсон.
Придерживайтесь фактов. Вы знали, из чьих денег финансировалась ваша доля в клубе «Ночная жизнь»?
– Тогда не знала.
– А теперь знаете?
– Да.
– Вы даже не подозревали, что этот заем сделан на деньги миссис Палленберг?
– Нет.
– Не кажется ли вам странным, что именно первый сберегательный банк, куда вам рекомендовал обратиться мистер Палленберг, предоставил заем в полмиллиона долларов, тогда как прочие банки отказали?
– Я не слишком хорошо разбираюсь в финансовых вопросах, мистер Шварц. Получив заем, я так обрадовалась, что не задумывалась об этом.
– Еще бы не обрадоваться! – ядовито заметил Шварц. – Но несмотря на радость, купленную за полмиллиона долларов, вы продолжаете утверждать, что между вами и мистером Палленбергом все кончено?