Страница:
Глава 5
Селекторы
«Селектором» называют что бы то ни было, что увеличивает или уменьшает репродуктивный успех индивида, вследствие обладания (или не обладания) им определенным набором признаков. Сегодня, при современной науке и системе международной помощи, людям нет необходимости слишком сильно заботиться относительно селекторов, за исключением случайных инфекций и капризов противоположного пола, но древние люди подвергались безжалостному действию селекторов, находившихся далеко за пределами их контроля. Мы должны быть благодарны им за это, так как без ужасных страданий и смертей, претерпеваемых ими под влиянием этих селекторов, мы не имели бы тех благоприятных признаков, которыми обладаем сегодня.
Селектором может быть холодный климат, губящий теряющих тепло слишком легко, жаркий климат, убивающий неспособных терять тепло достаточно быстро, хищники, уничтожающие плохих бегунов, бактерии, губящие имеющих слабую иммунную систему, лучше приспособленный конкурент (возможно, даже индивид из той же самой популяции) и так далее. При наличии двух полов селекторами могут выступать представители одного или обоих полов, выбирающих представителей противоположного пола за красивое оперение, лучшее пение или какие-нибудь странные придатки тела. В действительности все во внешней среде, влияющее на репродуктивный успех, может быть селектором. Это включает и человека, могущего избирать признаки, представляющиеся ему полезными, «милыми» или иным образом привлекательными.
Селектором может быть холодный климат, губящий теряющих тепло слишком легко, жаркий климат, убивающий неспособных терять тепло достаточно быстро, хищники, уничтожающие плохих бегунов, бактерии, губящие имеющих слабую иммунную систему, лучше приспособленный конкурент (возможно, даже индивид из той же самой популяции) и так далее. При наличии двух полов селекторами могут выступать представители одного или обоих полов, выбирающих представителей противоположного пола за красивое оперение, лучшее пение или какие-нибудь странные придатки тела. В действительности все во внешней среде, влияющее на репродуктивный успех, может быть селектором. Это включает и человека, могущего избирать признаки, представляющиеся ему полезными, «милыми» или иным образом привлекательными.
Климат
Климат является сильнейшим селектором не только для людей, но и почти для всех живых существ, так как непосредственно влияет на количество доступной пищи, что напрямую определяет численность способного выжить потомства. Климат включает температуру, осадки, количество солнечного света, атмосферное давление, содержание в воздухе кислорода и углекислоты, а также размах сезонных изменений. Все это вместе определяет, какая пища и в каком количестве доступна, когда и где она доступна, и насколько легко ее получить.
Влажность, количество осадков и численность хищников и добычи могут меняться в разные сезоны, но решающими являются изменения количества энергии, доступной для использования живыми существами, например, солнечного света, пищи или тепла. Средняя температура является хорошим показателем доступной энергии. На температуру влияет высота над уровнем моря (она снижается примерно на 0,65 °C при подъеме вверх на каждые 100 метров) и теплые океанские течения (в Европе она снижается примерно 0,5 °C при перемещении на Восток на каждые 5 градусов долготы). Но наибольшее влияние на среднюю температуру оказывает количество достигающего земной поверхности солнечного света. Разница расстояния от Солнца до Земли зимой (147 545 000 км) и летом (152 533 000 км) меньше влияет на количество достигающего Земли солнечного света, чем угол между потоком солнечного света и земной поверхностью. Экватор, расположенный непосредственно под Солнцем, получает намного больше солнечного света, чем полюса, куда солнечный свет падает под малым углом, когда Солнце там вообще восходит над горизонтом.
Точка на поверхности Земли, на которую солнечные лучи падают отвесно, описывает синусоиду по земной поверхности, проходящую через экватор от 23°26′ 22» северной широты (тропик Рака, см. рис. 17–6 на вклейке) летом в Северном полушарии до той же южной широты (тропи Козерога), когда в Северном полушарии зима. За исключением редких катастроф, количество солнечного света, попадающего на каждый участок земной поверхности, существенно не изменилось со времени возникновения жизни на нашей планете примерно 3,8 миллиарда лет назад (Haywood, 2000, с. 13), но миграции с одной широты на другую изменяют количество солнечного света, получаемое популяцией.
Среднегодовое количество солнечного света уменьшается при удалении от экватора (что при движении на север в Евразии вызывает снижение средней температуры примерно на 0,5 °C на каждые 100 км). Более существенным является то, что при движении от экватора к полюсам разница между летней и зимней температурами возрастает до максимума, а затем вновь уменьшается. В температурных зонах с максимальным различием температур пища появляется в изобилии в конце сезона вегетации, но зимой пригодные в пищу растения найти трудно, хотя стада крупных травоядных животных могут там и оставаться.
В истории Земли происходили катастрофические изменения климата, как то ледниковые периоды, столкновения с кометами и гигантские извержения вулканов[58]. Большинство из них происходило задолго до появления людей, и некоторые затрагивали лишь небольшие площади. Крупных катастроф, вызванных столкновениями с кометами или астероидами, за время существования человечества не происходило, но оледенения, подъемы и понижения уровня морей влияли на ареалы распространения наших предков.
Гора Тоба, или Тоби, как ее ласково называют местные жители – это вулкан на острове Суматра в Индонезии. Сегодня он миролюбив и не проявляет наклонности к уничтожению планеты, но 73 тысячи лет назад он представлял собой разъяренное чудовище, выбросившее в небо 2800 км3 магмы вместе с миллионами тонн ядовитых сернистых газов и пепла, затмивших небо в северных широтах. Толщина слоя пепла, выпавшего по всему северо-западу Индии, достигла местами до 5,5 м (Savino, 2007). Анализ ледовых кернов показал, что средняя температура в Гренландии упала тогда на 16 °C примерно за шесть лет. Так как Тоба расположен всего в трех градусах к северу от экватора, количество энергии, достигающее Земли и обеспечивающее ее согревание и фотосинтез, резко снизилось. Наступившая в результате этого «вулканическая зима» уничтожала растительность, потом травоядных животных, а затем хищников и человека. Влияние извержения было наиболее серьезным в северных широтах, где зимы и так затрудняли выживание, но на Африку Тоба не оказал значительного влияния. Некоторые из людей, пострадавших от извержения Тоба, могли лучше, чем другие, справляться с его последствиями, так что Тоба не только уничтожал людей, он изменил геном выживших популяций, как мы это увидим в Главе 20.
Было два ледниковых периода, повлиявших на эволюцию современного человека, вместе именуемых Вюрмским оледенением. Первый ледниковый период начался примерно 73 000 лет назад после извержения вулкана Тоба и длился примерно до 55 000 лет назад. Хотя возникновение ледниковых периодов связывают с изменениями орбиты Земли (Hayes, 1976), весьма вероятно, что Тоба спровоцировал ледниковый период или усугубил его тем, что увеличил альбедо – отражение солнечного света обратно в космос от поверхности снега и льда. Температура снизилась, и снег оставался на поверхности земли дольше, пока совсем не переставал таять, превращаясь в мощные ледники, накрывавшие землю и медленно двигавшиеся на юг, стирая большинство свидетельств обитания там человека. Вся поверхность земли к северу от Индии и большая часть Западной Азии к северу от Кавказских гор находилась под слоем льда, но некоторые центральные районы Китая оставались свободными, давая преимущество обитателям Восточной Азии в сравнении с европейцами. Воды океанов испарялись и выпадали в виде снега, не возвращаясь обратно, из-за чего уровень моря понизился, береговая линия расширилась и образовались сухопутные переходы между континентами и бывшими островами. В Африке, однако, материкового оледенения не было[59], и даже вблизи самой южной оконечности Африки происходили только «умеренные флуктуации климата» (Howells, 1959, с. 120), хотя и была засуха.
Наступление холодного воздуха и льдов с севера заставляло жителей Европы и Западной Азии двигаться далеко на юг (в меньшей степени в Восточной Азии), без сомнения вступая в конфликты с жившими там людьми. Численность населения в Евразии резко снизилась[60], и давление отбора в сторону адаптации к холоду было очень жестким (Ambrose, 1998). Те обитатели Евразии, что были лучше адаптированы к холодному климату, мигрировали в меньшей степени, понесли меньшие потери и передали потомству свои аллели, обеспечивающие ему признаки, ответственные за адаптацию к холоду.
Когда вновь потеплело, ледники стали таять и уровень морей повысился. Берингов пролив вновь отделил Северную Америку от Азии. Побережья и низменные районы были затоплены, свидетельства обитания там человека были уничтожены, а возвышенные участки суши вновь стали изолированными островами. Жители Евразии последовали за отступающими льдами на Север, вновь увеличили свою численность и повторно колонизировали Евразию.
Второй ледниковый период длился примерно от 30 000 до 12 000 лет назад. Он был более суровым, но оказал меньшее влияние на физическую эволюцию человека, потому что к этому времени люди эволюционировали культурно (например, научились изготавливать одежду, строить убежища и т. п.) и были лучше приспособлены к борьбе с холодом. Уровень морей снова упал на 130 м ниже нынешнего, что позволило обитателям Евразии легко проникать в Северную Америку, Австралию[61], Японию и Африку. Отделяющий Англию от материка пролив Ла-Манш был сушей, и можно было свободно пройти из Франции в Англию и в Ирландию (Sykes, 2001, с. 9). Хотя оба ледниковых периода резко снизили численность населения Евразии, при повышении температуры народонаселение существенно умножилось, а появление земледелия примерно 12 000 лет назад вызвало еще больший рост населения.
На рисунке 5–1 показаны объемы льда на Земле за последние 450 000 лет. Обратите внимание, что примерно от 120 000 до 10 000 лет назад было гораздо холоднее, чем сейчас; пики первого и второго ледникового периодов отмечены стрелками.
Влажность, количество осадков и численность хищников и добычи могут меняться в разные сезоны, но решающими являются изменения количества энергии, доступной для использования живыми существами, например, солнечного света, пищи или тепла. Средняя температура является хорошим показателем доступной энергии. На температуру влияет высота над уровнем моря (она снижается примерно на 0,65 °C при подъеме вверх на каждые 100 метров) и теплые океанские течения (в Европе она снижается примерно 0,5 °C при перемещении на Восток на каждые 5 градусов долготы). Но наибольшее влияние на среднюю температуру оказывает количество достигающего земной поверхности солнечного света. Разница расстояния от Солнца до Земли зимой (147 545 000 км) и летом (152 533 000 км) меньше влияет на количество достигающего Земли солнечного света, чем угол между потоком солнечного света и земной поверхностью. Экватор, расположенный непосредственно под Солнцем, получает намного больше солнечного света, чем полюса, куда солнечный свет падает под малым углом, когда Солнце там вообще восходит над горизонтом.
Точка на поверхности Земли, на которую солнечные лучи падают отвесно, описывает синусоиду по земной поверхности, проходящую через экватор от 23°26′ 22» северной широты (тропик Рака, см. рис. 17–6 на вклейке) летом в Северном полушарии до той же южной широты (тропи Козерога), когда в Северном полушарии зима. За исключением редких катастроф, количество солнечного света, попадающего на каждый участок земной поверхности, существенно не изменилось со времени возникновения жизни на нашей планете примерно 3,8 миллиарда лет назад (Haywood, 2000, с. 13), но миграции с одной широты на другую изменяют количество солнечного света, получаемое популяцией.
Среднегодовое количество солнечного света уменьшается при удалении от экватора (что при движении на север в Евразии вызывает снижение средней температуры примерно на 0,5 °C на каждые 100 км). Более существенным является то, что при движении от экватора к полюсам разница между летней и зимней температурами возрастает до максимума, а затем вновь уменьшается. В температурных зонах с максимальным различием температур пища появляется в изобилии в конце сезона вегетации, но зимой пригодные в пищу растения найти трудно, хотя стада крупных травоядных животных могут там и оставаться.
В истории Земли происходили катастрофические изменения климата, как то ледниковые периоды, столкновения с кометами и гигантские извержения вулканов[58]. Большинство из них происходило задолго до появления людей, и некоторые затрагивали лишь небольшие площади. Крупных катастроф, вызванных столкновениями с кометами или астероидами, за время существования человечества не происходило, но оледенения, подъемы и понижения уровня морей влияли на ареалы распространения наших предков.
Гора Тоба, или Тоби, как ее ласково называют местные жители – это вулкан на острове Суматра в Индонезии. Сегодня он миролюбив и не проявляет наклонности к уничтожению планеты, но 73 тысячи лет назад он представлял собой разъяренное чудовище, выбросившее в небо 2800 км3 магмы вместе с миллионами тонн ядовитых сернистых газов и пепла, затмивших небо в северных широтах. Толщина слоя пепла, выпавшего по всему северо-западу Индии, достигла местами до 5,5 м (Savino, 2007). Анализ ледовых кернов показал, что средняя температура в Гренландии упала тогда на 16 °C примерно за шесть лет. Так как Тоба расположен всего в трех градусах к северу от экватора, количество энергии, достигающее Земли и обеспечивающее ее согревание и фотосинтез, резко снизилось. Наступившая в результате этого «вулканическая зима» уничтожала растительность, потом травоядных животных, а затем хищников и человека. Влияние извержения было наиболее серьезным в северных широтах, где зимы и так затрудняли выживание, но на Африку Тоба не оказал значительного влияния. Некоторые из людей, пострадавших от извержения Тоба, могли лучше, чем другие, справляться с его последствиями, так что Тоба не только уничтожал людей, он изменил геном выживших популяций, как мы это увидим в Главе 20.
Было два ледниковых периода, повлиявших на эволюцию современного человека, вместе именуемых Вюрмским оледенением. Первый ледниковый период начался примерно 73 000 лет назад после извержения вулкана Тоба и длился примерно до 55 000 лет назад. Хотя возникновение ледниковых периодов связывают с изменениями орбиты Земли (Hayes, 1976), весьма вероятно, что Тоба спровоцировал ледниковый период или усугубил его тем, что увеличил альбедо – отражение солнечного света обратно в космос от поверхности снега и льда. Температура снизилась, и снег оставался на поверхности земли дольше, пока совсем не переставал таять, превращаясь в мощные ледники, накрывавшие землю и медленно двигавшиеся на юг, стирая большинство свидетельств обитания там человека. Вся поверхность земли к северу от Индии и большая часть Западной Азии к северу от Кавказских гор находилась под слоем льда, но некоторые центральные районы Китая оставались свободными, давая преимущество обитателям Восточной Азии в сравнении с европейцами. Воды океанов испарялись и выпадали в виде снега, не возвращаясь обратно, из-за чего уровень моря понизился, береговая линия расширилась и образовались сухопутные переходы между континентами и бывшими островами. В Африке, однако, материкового оледенения не было[59], и даже вблизи самой южной оконечности Африки происходили только «умеренные флуктуации климата» (Howells, 1959, с. 120), хотя и была засуха.
Наступление холодного воздуха и льдов с севера заставляло жителей Европы и Западной Азии двигаться далеко на юг (в меньшей степени в Восточной Азии), без сомнения вступая в конфликты с жившими там людьми. Численность населения в Евразии резко снизилась[60], и давление отбора в сторону адаптации к холоду было очень жестким (Ambrose, 1998). Те обитатели Евразии, что были лучше адаптированы к холодному климату, мигрировали в меньшей степени, понесли меньшие потери и передали потомству свои аллели, обеспечивающие ему признаки, ответственные за адаптацию к холоду.
Когда вновь потеплело, ледники стали таять и уровень морей повысился. Берингов пролив вновь отделил Северную Америку от Азии. Побережья и низменные районы были затоплены, свидетельства обитания там человека были уничтожены, а возвышенные участки суши вновь стали изолированными островами. Жители Евразии последовали за отступающими льдами на Север, вновь увеличили свою численность и повторно колонизировали Евразию.
Второй ледниковый период длился примерно от 30 000 до 12 000 лет назад. Он был более суровым, но оказал меньшее влияние на физическую эволюцию человека, потому что к этому времени люди эволюционировали культурно (например, научились изготавливать одежду, строить убежища и т. п.) и были лучше приспособлены к борьбе с холодом. Уровень морей снова упал на 130 м ниже нынешнего, что позволило обитателям Евразии легко проникать в Северную Америку, Австралию[61], Японию и Африку. Отделяющий Англию от материка пролив Ла-Манш был сушей, и можно было свободно пройти из Франции в Англию и в Ирландию (Sykes, 2001, с. 9). Хотя оба ледниковых периода резко снизили численность населения Евразии, при повышении температуры народонаселение существенно умножилось, а появление земледелия примерно 12 000 лет назад вызвало еще больший рост населения.
На рисунке 5–1 показаны объемы льда на Земле за последние 450 000 лет. Обратите внимание, что примерно от 120 000 до 10 000 лет назад было гораздо холоднее, чем сейчас; пики первого и второго ледникового периодов отмечены стрелками.
Половой отбор
Вторым после климата наиболее жестким селектором для человека является половой отбор (Weston, 2007). Наличие полового отбора означает, что полы не вступают в отношения неразборчиво, но предпочитают индивидов противоположного пола с определенными признаками. Поскольку популяции, ориентированные преимущественно на «K»-репродуктивную стратегию (меньше детей, за которыми тщательнее ухаживают), более склонны к парным связям, у них существуют более строгие требования к своим супругам и, следовательно, более выраженный половой отбор в сравнении с популяциями, тяготеющими к «r»-репродуктивной стратегии (больше детей и меньший уход за ними).
Хотя оба пола осуществляют некоторый отбор, особенно в наше время, когда свобода выбора имеется у обоих полов, но наиболее осторожным будет пол, больше теряющий при неудачном выборе, а это, как правило, женщины. Поскольку женщины нуждаются в пище не только для себя, но и для их плода и затем ребенка, половые связи, по крайней мере, до появления контрацептивов, обходились им очень дорого.
Таким образом, баланс между отбором мужчин и отбором женщин сдвигается в зависимости от того, какую часть продовольствия и других ресурсов обеспечивает каждый пол. В Африке даже сейчас крестьянским трудом и сбором пищи занимаются преимущественно женщины[62], в связи с чем у них больше свободы выбора (Lynn, 2006a, с. 224), но в более холодном климате основной пищей было мясо, особенно зимой, а охотой занимались мужчины, что сдвигало свободу выбора в сторону мужчин (Miller, 1994a). В результате мужского отбора женщины Евразии сделались более красивыми, а в результате женского отбора мужчины Евразии стали более работящими и немного более интеллектуальными, чем женщины (в Евразии более высокий интеллект = лучший добытчик). В Африке женщины стали немного интеллектуальнее африканских мужчин, сделавшихся, однако, более привлекательными в сексуальном отношении[63].
Пол, развивший много избыточных признаков, не являющихся полезными при добыче пищи, уклонении от хищников и тому подобном, но обращенных к противоположному полу, безусловно, пройдет половой отбор. У птиц почти всегда самцы имеют такие признаки. Самцы часто ярко окрашены, имеют красочное оперение и поют прекрасные песни, привлекающие как самок, так и хищников. Избыточные признаки говорят самкам, что самец должен обладать действительно превосходными качествами, чтобы при такой яркой внешности не быть съеденным. Хотя внешняя привлекательность мужчин и женщин различается не столь разительно, как у самцов и самок птиц, справедливости ради стоит отметить, что, по крайней мере, в Евразии, преимущество в красоте имеют дамы. Это предполагает, что мужчины производят отбор женщин, хотя женщины до сих пор делают для этого все, что только возможно[64]. Как высказывался Карлтон Стивенс Кун (Coon, 1962, с. 86): «Все особи женского пола не обделены сексуальным вниманием. Среди приматов [чтобы обзавестись потомством] легче быть самкой». Однако, как только мясо стало важной составляющей рациона человека, сделка «мясо за секс» стала играть большую роль, и отбор со стороны мужчин усилился.
Хотя оба пола осуществляют некоторый отбор, особенно в наше время, когда свобода выбора имеется у обоих полов, но наиболее осторожным будет пол, больше теряющий при неудачном выборе, а это, как правило, женщины. Поскольку женщины нуждаются в пище не только для себя, но и для их плода и затем ребенка, половые связи, по крайней мере, до появления контрацептивов, обходились им очень дорого.
Таким образом, баланс между отбором мужчин и отбором женщин сдвигается в зависимости от того, какую часть продовольствия и других ресурсов обеспечивает каждый пол. В Африке даже сейчас крестьянским трудом и сбором пищи занимаются преимущественно женщины[62], в связи с чем у них больше свободы выбора (Lynn, 2006a, с. 224), но в более холодном климате основной пищей было мясо, особенно зимой, а охотой занимались мужчины, что сдвигало свободу выбора в сторону мужчин (Miller, 1994a). В результате мужского отбора женщины Евразии сделались более красивыми, а в результате женского отбора мужчины Евразии стали более работящими и немного более интеллектуальными, чем женщины (в Евразии более высокий интеллект = лучший добытчик). В Африке женщины стали немного интеллектуальнее африканских мужчин, сделавшихся, однако, более привлекательными в сексуальном отношении[63].
Пол, развивший много избыточных признаков, не являющихся полезными при добыче пищи, уклонении от хищников и тому подобном, но обращенных к противоположному полу, безусловно, пройдет половой отбор. У птиц почти всегда самцы имеют такие признаки. Самцы часто ярко окрашены, имеют красочное оперение и поют прекрасные песни, привлекающие как самок, так и хищников. Избыточные признаки говорят самкам, что самец должен обладать действительно превосходными качествами, чтобы при такой яркой внешности не быть съеденным. Хотя внешняя привлекательность мужчин и женщин различается не столь разительно, как у самцов и самок птиц, справедливости ради стоит отметить, что, по крайней мере, в Евразии, преимущество в красоте имеют дамы. Это предполагает, что мужчины производят отбор женщин, хотя женщины до сих пор делают для этого все, что только возможно[64]. Как высказывался Карлтон Стивенс Кун (Coon, 1962, с. 86): «Все особи женского пола не обделены сексуальным вниманием. Среди приматов [чтобы обзавестись потомством] легче быть самкой». Однако, как только мясо стало важной составляющей рациона человека, сделка «мясо за секс» стала играть большую роль, и отбор со стороны мужчин усилился.
Отбор со стороны женщин
Если бы женщине и ее детям не требовался мужчина для выживания, она могла бы выбрать статного и обаятельного мужчину, который, вероятно, покинул бы ее вскоре после совокупления. Иными словами, она может выбрать «подлеца» и, если бы могла поступить так, не снижая шансов на выживание себя самой и своих детей, она, скорее всего, так бы и поступила. Статные, обаятельные «подлецы», таким образом, оставляют больше потомства и передают сыновьям свои аллели подлого поведения.
С другой стороны, если женщина неспособна прокормить себя и своих детей, она будет более практичной и изберет мужчину, который, вероятно, останется с ней после секса и возьмет на себя заботу о ней и ее детях, «отца» (Chu, 2007). Так что «Иван царевич» для острых ощущений, «Иван дурак» для оплаты счетов. Конечно, было бы прекрасно, если «Иван дурак» будет также молодым, здоровым, романтичным и с хорошими генами, но эти качества ничего не значат, если он не будет обеспечивать ее саму и ее детей. Сегодня женщина может избрать мужчину, не имеющего возможности или не желающего способствовать ее выживанию, и социальное государство заставит этого человека и других людей (налогоплательщиков) обеспечивать ее и ее детей, но до возникновения общества всеобщего благоденствия женщина, неразумно избравшая такого мужчину, была обречена на нищенское существование и раннюю смерть.
Предполагается, что женщины выбирают мужчин за интеллект[65], и это могло сыграть важную роль в эволюции человека в сторону высокого интеллекта (Coon, 1962). Интеллект, как мы увидим (Глава 14), хорошо коррелирует с благосостоянием, так что по уровню интеллекта можно идентифицировать людей, имеющих или способных добыть ресурсы, требующиеся для заботы о женщине и ее детях[66]. Высокий статус мужчины также предполагает доступ к более значительным ресурсам, поэтому высокий статус является сильным магнитом для дам (Pollet, 2007). Но поскольку сегодня женщины меньше нуждаются в ресурсах мужчин, многие женщины определяют «высокий статус» не столько как обладание деньгами и властью[67], а скорее как «крутость», то есть обладание модной одеждой и стильные язык и поведение.
С другой стороны, если женщина неспособна прокормить себя и своих детей, она будет более практичной и изберет мужчину, который, вероятно, останется с ней после секса и возьмет на себя заботу о ней и ее детях, «отца» (Chu, 2007). Так что «Иван царевич» для острых ощущений, «Иван дурак» для оплаты счетов. Конечно, было бы прекрасно, если «Иван дурак» будет также молодым, здоровым, романтичным и с хорошими генами, но эти качества ничего не значат, если он не будет обеспечивать ее саму и ее детей. Сегодня женщина может избрать мужчину, не имеющего возможности или не желающего способствовать ее выживанию, и социальное государство заставит этого человека и других людей (налогоплательщиков) обеспечивать ее и ее детей, но до возникновения общества всеобщего благоденствия женщина, неразумно избравшая такого мужчину, была обречена на нищенское существование и раннюю смерть.
Предполагается, что женщины выбирают мужчин за интеллект[65], и это могло сыграть важную роль в эволюции человека в сторону высокого интеллекта (Coon, 1962). Интеллект, как мы увидим (Глава 14), хорошо коррелирует с благосостоянием, так что по уровню интеллекта можно идентифицировать людей, имеющих или способных добыть ресурсы, требующиеся для заботы о женщине и ее детях[66]. Высокий статус мужчины также предполагает доступ к более значительным ресурсам, поэтому высокий статус является сильным магнитом для дам (Pollet, 2007). Но поскольку сегодня женщины меньше нуждаются в ресурсах мужчин, многие женщины определяют «высокий статус» не столько как обладание деньгами и властью[67], а скорее как «крутость», то есть обладание модной одеждой и стильные язык и поведение.
Отбор со стороны мужчин
Мужчина способен оплодотворить многих женщин и иметь намного больше детей, чем женщина, так что репродуктивно успешный мужчина может оказать большее влияние на признаки будущих поколений, чем это в состоянии сделать репродуктивно успешная женщина (Coon, 1962, с. 93). Хотя мужчина может изнасиловать женщину, исключив тем самым какой-либо выбор с ее стороны, в большинстве обществ изнасилование не считается достойной репродуктивной стратегией, поскольку внебрачная беременность осуждается, а наказание за изнасилование может быть очень суровым. Но для мужчины низкого статуса, обладающего скудными ресурсами, изнасилование может стоить риска. Другая мужская стратегия включает плату за секс (проституция) с искренним или лживым ухаживанием (Shields, 1983, с. 117–119; Wrangham, 1996, с. 131–146).
Если секс будет стоить мужчине немногим более эякуляции, он не будет очень разборчивым. Но если он будет стоить ему пожизненной поддержки жены и детей и, возможно, препятствовать половым связям с другими женщинами, он станет делать выбор намного более осмотрительно (Power, 2006).
Лучший добытчик желателен для большинства женщин, но, возможно, и он не в состоянии обеспечить больше одной. Такой мужчина изберет женщину, которую ему захочется обеспечивать, и он сделает выбор на основании своего представления о том, что она будет хорошей женой и матерью. Если выбор не будет делаться на таком основании, шансы его детей на выживание будут снижены, и мужчины, утратившие аллели, отвечающие за тщательный выбор, будут заменены мужчинами, их имеющими. Хорошая будущая жена и мать должна быть симпатичной, заботливой, молодой (т. е. иметь в запасе много времени для рождения детей[68]), здоровой (т. е. способной родить и воспитать детей), по возможности верной (т. е. мужчина должен быть уверен, что это его дети) и иметь «хорошую наследственность». Поскольку хорошая наследственность предполагает обладание пропорциональными лицом и телом и отсутствие болезней, физическая привлекательность является хорошим показателем не только здоровья, но и качественных генов[69] (Etcoff, 1999; Barash, 1997; Small, 1995; Sotting, 1995). Парадоксально, но евразийские женщины обязаны своей красотой не выбору их матерей, но выбору своих отцов, дедов и т. д. (Frost, 2006).
Если секс будет стоить мужчине немногим более эякуляции, он не будет очень разборчивым. Но если он будет стоить ему пожизненной поддержки жены и детей и, возможно, препятствовать половым связям с другими женщинами, он станет делать выбор намного более осмотрительно (Power, 2006).
Лучший добытчик желателен для большинства женщин, но, возможно, и он не в состоянии обеспечить больше одной. Такой мужчина изберет женщину, которую ему захочется обеспечивать, и он сделает выбор на основании своего представления о том, что она будет хорошей женой и матерью. Если выбор не будет делаться на таком основании, шансы его детей на выживание будут снижены, и мужчины, утратившие аллели, отвечающие за тщательный выбор, будут заменены мужчинами, их имеющими. Хорошая будущая жена и мать должна быть симпатичной, заботливой, молодой (т. е. иметь в запасе много времени для рождения детей[68]), здоровой (т. е. способной родить и воспитать детей), по возможности верной (т. е. мужчина должен быть уверен, что это его дети) и иметь «хорошую наследственность». Поскольку хорошая наследственность предполагает обладание пропорциональными лицом и телом и отсутствие болезней, физическая привлекательность является хорошим показателем не только здоровья, но и качественных генов[69] (Etcoff, 1999; Barash, 1997; Small, 1995; Sotting, 1995). Парадоксально, но евразийские женщины обязаны своей красотой не выбору их матерей, но выбору своих отцов, дедов и т. д. (Frost, 2006).
Групповой отбор
«Групповыми животными» называют виды, представители которых живут группами и обычно сотрудничают при добывании пищи. Типичными групповыми животными являются волки. Вероятно, прошли миллионы лет от появления первых приматов до того, как предки человека стали групповыми животными. Как минимум столько же, сколько в родословной линии волков. Групповое поведение по-прежнему глубоко укоренено в наших генах, и мы можем видеть сегодня, как легко мы объединяемся в группы и как важно для нас быть принятым другими в свои группы. Преданность своей группе возникла оттого, что индивиды, действующие заодно с товарищами к своей взаимной выгоде, особенно в конфликтах с окружающими, были успешнее в репродуктивном отношении в сравнении с непоступавшими так.
Для групповых животных, особенно для самцов, высокий статус в группе является наиболее ценным признаком, поскольку именно индивиды с высоким статусом имеют наибольшее число половых партнеров. Важность статуса для людей, очевидно, в том, сколько денег мы потратим на одежду, автомобили, дома, вечеринки и вообще насколько мы «идем в ногу с соседями». И напротив, низкий статус и исключение из группы страшат нас больше всего.
Поскольку групповые животные спариваются преимущественно с представителями своей группы, чем с чужаками, они состоят в более тесном родстве друг с другом и имеют много одинаковых аллелей и признаков. Такой интербридинг не только увеличивает сплоченность группы, он также делает ее генетически отличной от других групп, и если одна из групп адаптирована лучше, ее члены будут репродуктивно успешнее в сравнении с членами других групп. Хотя в силу этого группа может пройти отбор (Wilson, 2007; 2008), именно наиболее репродуктивные индивиды внутри группы, а не группа как таковая, будут подвергаться положительному отбору, передавая потомству свои признаки, позволяющие их группе пройти отбор (Levin, 1997, с. 167). Член группы может сам не оставить потомства. При этом, поскольку он состоит в более тесном родстве с членами своей группы, чем с чужаками, а члены его группы обладают значительным числом его аллелей, он тем не менее достигнет репродуктивного успеха как член группы, поскольку другие члены его группы передадут потомству большое число тех аллелей, которые он бы мог передать сам (см. Главу 8). Более успешная в репродуктивном отношении группа будет увеличивать свою численность и чаще разделяться на две группы, чем другие группы – процесс, отчасти аналогичный бесполому размножению.
Индивидам позволяется остаться в группе, если ожидается, что они смогут внести несомненный вклад в репродуктивный успех тех индивидов группы, которые произведут следующее поколение. У самца вероятность на успешное воспроизводство после его изгнания из группы невелика, поэтому самцы с низким статусом делают все возможное, чтобы не вызвать гнев вожака. Изгоняя члена группы, остающиеся члены изменяют генофонд своей группы, и когда группы вступают в конкуренцию с другими группами своего биологического вида, эти другие группы становятся частью среды, определяющей, успешна ли группа (Levin, 1997, с. 74).
Если аллели индивида будут понуждать его действовать в интересах лишь своего собственного репродуктивного успеха, даже нанося ущерб репродуктивному успеху своей группы, и эти аллели распространятся в группе, постепенно линии родства его группы и его самого пресекутся. В результате получается, что каждый индивид в группе будет нести некоторое число «аллелей альтруизма», кодирующих поведение, увеличивающее приспособленность его группы, даже если такое поведение снижает его индивидуальную приспособленность. Это, например, аллели, побуждающие отдавать преимущественное право размножения лидеру группы и ухаживать за его отпрысками.
Как человеку, так и другим групповым животным в норме присуща врожденная способность испытывать эмоции социального контроля, такие, как чувство вины, стыда, смущения, подавленности и угрызений совести в ответ на сигналы других индивидов об одобрении или неодобрении их поведения. Эти эмоции социального контроля наносят ущерб на индивидуальном уровне, но являются жизненно важными для функционирования группы. Индивид быстро улавливает значение выражения лица и других знаков неодобрения и обычно в результате следует правилам, позволяющим избегать необходимости испытывать неприятные эмоции.
Внутригрупповые правила не обязаны быть одинаковыми в разных группах, и поведение, вызывающее разрушительные эмоции социального контроля у индивида одной группы, может не вызывать никаких эмоций или даже вызывать противоположные эмоции у индивида другой группы[70]. Групповая культура (т. е. не наследуемая информация) программирует и активирует эти эмоции, склоняя индивида изменять свое поведение так, чтобы оно было полезным для других членов его группы, даже если оно способно снижать его персональную приспособленность. Тем не менее индивид принимает, а часто и яростно защищает культуру своей группы, поскольку нападки на его культуру угрожают его признанию в качестве члена группы. Если определенные правила культуры обеспечивают популяции более успешную конкуренцию с другими популяциями, то индивиды этой популяции, не испытывающие чувства вины, стыда или угрызений совести при нарушении этих правил (т. е. социопаты), будут изгнаны из популяции, а в ней будут оставаться лишь индивиды, унаследовавшие предрасположенность испытывать эмоции, понуждающие их следовать принятым правилам. Поскольку выживание в холодных северных широтах в большей степени зависит от следования правилам, чем в тропиках, индивиды в северных популяциях должны иметь более сильные эмоции социального контроля. Имеется ряд свидетельств того, что африканцы менее подвержены действию таких эмоций, что может способствовать свойственному им более высокому уровню преступности.
Для групповых животных, особенно для самцов, высокий статус в группе является наиболее ценным признаком, поскольку именно индивиды с высоким статусом имеют наибольшее число половых партнеров. Важность статуса для людей, очевидно, в том, сколько денег мы потратим на одежду, автомобили, дома, вечеринки и вообще насколько мы «идем в ногу с соседями». И напротив, низкий статус и исключение из группы страшат нас больше всего.
Поскольку групповые животные спариваются преимущественно с представителями своей группы, чем с чужаками, они состоят в более тесном родстве друг с другом и имеют много одинаковых аллелей и признаков. Такой интербридинг не только увеличивает сплоченность группы, он также делает ее генетически отличной от других групп, и если одна из групп адаптирована лучше, ее члены будут репродуктивно успешнее в сравнении с членами других групп. Хотя в силу этого группа может пройти отбор (Wilson, 2007; 2008), именно наиболее репродуктивные индивиды внутри группы, а не группа как таковая, будут подвергаться положительному отбору, передавая потомству свои признаки, позволяющие их группе пройти отбор (Levin, 1997, с. 167). Член группы может сам не оставить потомства. При этом, поскольку он состоит в более тесном родстве с членами своей группы, чем с чужаками, а члены его группы обладают значительным числом его аллелей, он тем не менее достигнет репродуктивного успеха как член группы, поскольку другие члены его группы передадут потомству большое число тех аллелей, которые он бы мог передать сам (см. Главу 8). Более успешная в репродуктивном отношении группа будет увеличивать свою численность и чаще разделяться на две группы, чем другие группы – процесс, отчасти аналогичный бесполому размножению.
Индивидам позволяется остаться в группе, если ожидается, что они смогут внести несомненный вклад в репродуктивный успех тех индивидов группы, которые произведут следующее поколение. У самца вероятность на успешное воспроизводство после его изгнания из группы невелика, поэтому самцы с низким статусом делают все возможное, чтобы не вызвать гнев вожака. Изгоняя члена группы, остающиеся члены изменяют генофонд своей группы, и когда группы вступают в конкуренцию с другими группами своего биологического вида, эти другие группы становятся частью среды, определяющей, успешна ли группа (Levin, 1997, с. 74).
Если аллели индивида будут понуждать его действовать в интересах лишь своего собственного репродуктивного успеха, даже нанося ущерб репродуктивному успеху своей группы, и эти аллели распространятся в группе, постепенно линии родства его группы и его самого пресекутся. В результате получается, что каждый индивид в группе будет нести некоторое число «аллелей альтруизма», кодирующих поведение, увеличивающее приспособленность его группы, даже если такое поведение снижает его индивидуальную приспособленность. Это, например, аллели, побуждающие отдавать преимущественное право размножения лидеру группы и ухаживать за его отпрысками.
Как человеку, так и другим групповым животным в норме присуща врожденная способность испытывать эмоции социального контроля, такие, как чувство вины, стыда, смущения, подавленности и угрызений совести в ответ на сигналы других индивидов об одобрении или неодобрении их поведения. Эти эмоции социального контроля наносят ущерб на индивидуальном уровне, но являются жизненно важными для функционирования группы. Индивид быстро улавливает значение выражения лица и других знаков неодобрения и обычно в результате следует правилам, позволяющим избегать необходимости испытывать неприятные эмоции.
Внутригрупповые правила не обязаны быть одинаковыми в разных группах, и поведение, вызывающее разрушительные эмоции социального контроля у индивида одной группы, может не вызывать никаких эмоций или даже вызывать противоположные эмоции у индивида другой группы[70]. Групповая культура (т. е. не наследуемая информация) программирует и активирует эти эмоции, склоняя индивида изменять свое поведение так, чтобы оно было полезным для других членов его группы, даже если оно способно снижать его персональную приспособленность. Тем не менее индивид принимает, а часто и яростно защищает культуру своей группы, поскольку нападки на его культуру угрожают его признанию в качестве члена группы. Если определенные правила культуры обеспечивают популяции более успешную конкуренцию с другими популяциями, то индивиды этой популяции, не испытывающие чувства вины, стыда или угрызений совести при нарушении этих правил (т. е. социопаты), будут изгнаны из популяции, а в ней будут оставаться лишь индивиды, унаследовавшие предрасположенность испытывать эмоции, понуждающие их следовать принятым правилам. Поскольку выживание в холодных северных широтах в большей степени зависит от следования правилам, чем в тропиках, индивиды в северных популяциях должны иметь более сильные эмоции социального контроля. Имеется ряд свидетельств того, что африканцы менее подвержены действию таких эмоций, что может способствовать свойственному им более высокому уровню преступности.