– Откуда ты знаешь?
   – Чего уж тут знать, – заметил он. – Когда мы вернемся домой, я, если хотите, могу угостить вас стоящим зельем.
   – Наслышана, – ответила Жаннет. – Лорен мне про тебя рассказывала. У нас тут, во Франции, ничего путного не сыщешь. Но все лучше, чем ничего.
   – Это точно, – согласился Харви. – Вся эта травка неправильно обрабатывается. Мне не нравится. Сразу бьет по мозгам.
   К столику вернулись Лорен и Патрик.
   – Становится скучновато, – заявил Патрик. – Может, поедем в „Ле Горий»?
   Жаннет отрицательно покачала головой.
   – Я не могу. Жак утром прилетает из Лондона, нам надо кое-что обсудить.
   – Я-то думал, ты приехала сюда отдохнуть и повеселиться, – с обидой заметил Патрик.
   Жаннет улыбнулась.
   – Я и веселюсь. Вы продолжайте, а я вернусь на виллу.
   – И слышать об этом не хочу, – сказал Патрик. – Поедем все вместе.
   На виллу они вернулись около трех утра. С ними было еще человек пятнадцать. Не успели они войти, как загремела музыка, появились сигареты с гашишем. Можно было запросто обкуриться, просто вдыхая дым, висящий в комнате. Пожалуй, не было. Никакого смысла уезжать с дискотеки, потому что мебель немедленно сдвинули в сторону и начались танцы. Еще немного, и всем стало жарко. Вспотевшие девицы принялись снимать блузки и рубашки. Сначала Мэг и Анна – девушки, приехавшие с Патриком, потом остальные. Наконец одетыми остались только Лорен и Жаннет.
   Компания постепенно перебралась на террасу, а еще через несколько минут все уже плавали в бассейне. Лорен тоже вышла на свежий воздух и вместе с Харви наблюдала за плещущимися в бассейне гостями.
   – Что скажешь? – спросила она. Он взглянул на нее.
   – Смотрю и глазам не верю. – Она засмеялась. – Ты тут одна праведница, – заметил он.
   – Меня все это дерьмо не колышет, – сказала Лорен.
   – Как и ко всему, к этому надо привыкнуть, – ответил он. Потом огляделся. – А где твоя сестра?
   – Ушла спать. А что?
   – Ее подружка обслуживает другую девицу в дальнем конце бассейна, – показал он.
   Лорен проследила за его взглядом. Немного помолчала. Потом сказала:
   – Меня это не касается.
   К ним подошел Патрик.
   – Что-то я проголодался. Не поехать ли нам в „Ле Горий» есть яичницу с ветчиной?
   – Замечательно, – ответила Лорен. – Я умираю с голоду.
   – Вез меня, – сказал Харви. – Лучше пойду спать. Я же простой деревенский парень и не спать в такую поздноту не привык.
   Жак времени даром не терял. Когда он приехал в одиннадцать утра, Жаннет плавала в бассейне. Она скрупулезно следовала раз и навсегда заведенному порядку. Все годы жизни на юге Франции она каждое утро проплывала пятьдесят раз по длине бассейна. Она видела, что он подошел к бассейну, по не вылезла, пока не выполнила свою норму. Потом выбралась на бортик под лучи утреннего солнца, обернув вокруг себя большое купальное полотенце.
   – Тело у тебя превосходное, – похвалил Жак.
   – Приходится потрудиться, – ответила она. – Я ведь не молодею.
   Он рассмеялся.
   – Ну, у тебя еще все впереди.
   Жаннет подошла к столику и взяла стоявший там колокольчик.
   – Ты завтракал?
   – Поел в самолете, – ответил он. – Но кофе с тобой выпью.
   Появился слуга, и Жаннет попросила подать кофе. Она села напротив Жака, вытирая волосы полотенцем. Потом потрясла головой и оставила их сохнуть на солнце. Потянулась за сигаретами, взяла одну, прикурила.
   – Ну, как все прошло в Лондоне?
   – Лучше, чем можно было надеяться, – ответил Жак. – У нас заказов приблизительно на пятьдесят тысяч фунтов.
   Она кивнула. Обычно они брали в Лондоне не больше десяти-пятнадцати тысяч фунтов.
   – В этом году мы заработаем, – сказала она. – Но проблема в другом. Что делать дальше? Морис настаивает на разговоре с Иоганном.
   – Может быть, и не придется, – заметил Жак. – Я рискнул и позвонил Джону Фейрчайлду. Он очень разволновался. Ты же знаешь, как ему понравилась коллекция. Ему нравится идея стать главным производителем этой одежды. Он сам позвонил президенту „Кенсингтон Миллз» и через час перезвонил мне.
   Слуга принес кофе и удалился. Жаннет разлила его по чашкам.
   – Ты думаешь, они в самом деле заинтересованы? – спросила она. – Или они это из вежливости по отношению к Фейрчайлду?
   – Они просто в экстазе, – уверенно ответил Жак. – По голосам чувствуется. Да и зачем иначе они стали бы назначать расширенное заседание с участием исполнительного вице-президента, президента и председателя правления? „Кенсингтон» – крупная компания, на втором месте по объему производства синтетических волокон в мире после Дюпона и хлопчатобумажных тканей после „Берлингтон Миллз». У них фабрики по всему миру, которые производят все – от самых высококачественных и дорогих тканей до самых дешевых. Из вежливости эти люди ничего не делают. И, самое главное, ничем бесперспективным на рынке их, хоть убей, не заинтересуешь.
   Жаннет помолчала.
   – Надеюсь, ты прав. Вчера мне казалось, что наступил конец света.
   – Пока еще нет, – сказал он. – Я сегодня возвращаюсь в Париж. Разберусь там с делами и встречу тебя в Орли в понедельник утром.
   После его ухода она растянулась на надувном матрасе, чтобы немножко позагорать. Через несколько секунд на ее лицо упала тень. Она открыла глаза и увидела Харви.
   – Доброе утро, – поздоровалась она, делая попытку прикрыть наготу.
   – Доброе утро, – ответил он, протягивая ей баночку. – Лорен подумала, что это может вам пригодиться.
   Она села и взяла баночку из его рук.
   – Что это такое?
   – Глина из Южной Калифорнии. Индейцы пользуются ею для лечения кожных болезней и ран. Я же обнаружил, что это самая лучшая мазь для загара, какую мне только приходилось видеть.
   Она сняла крышку.
   – На мой взгляд, похоже на грязь. Он засмеялся.
   – Так это грязь и есть. И не обращайте внимания на залах. Намочите кожу, намажьтесь, и запах мгновенно улетучится.
   – И помогает? – спросила Жаннет с сомнением.
   – Мне и Лорен помогает, – ответил Харви. – Загар более темный, и никаких ожогов. Попробуйте. Вы совсем белая. Сами увидите, как быстро сработает.
   – Ладно, – согласилась она. Опустила руку в бассейн, потом взяла немного мази на руку и принялась намазывать плечи. – Так?
   – Еще более тонким слоем. Совсем-совсем немного. И лицо можно помазать. – Он выпрямился. – Лорен уже появлялась?
   – Я ее не видела, – ответила Жаннет.
   – Ее нет в комнате, – заметил он. Жаннет улыбнулась.
   – Ты вроде беспокоишься.
   – Да нет, – быстро ответил юноша. – Только мы привыкли встречаться пораньше на пляже, пока народу мало.
   – Она поехала вместе со всеми в порт завтракать? – спросила Жаннет.
   – Да, – ответил он. – Но это было в четыре утра.
   – Тогда она, вероятно, слишком устала, чтобы возвращаться, и осталась на яхте Патрика. Скорее всего, они будут уже на пляже, когда мы туда заявимся.
   Он кивнул.
   Она кончила намазывать себя спереди и перевернулась на живот.
   – Поможешь мне?
   – Конечно. – Он встал на колени и намазал ей спину. Пропустил ягодицы и продолжил накладывать крем на ноги.
   Повернув голову, Жаннет посмотрела на него.
   – Не халтурь. – Она улыбнулась. – Это место тоже может здорово обгореть.
   Жаннет оказалась права. „Fantasist» уже стоял на якоре у пляжа, когда они туда пришли. Лорен, Патрик и две девицы лежали на матрасах. Бодрствовала одна Лорен, остальные спали.
   Увидев их, Лорен встала. В ее голосе звучало возбуждение.
   – Патрик предлагает нам всем сплавать на Сардинию.
   – Где это? – спросил Харви.
   – В Италии, – ответила Лорен. – Патрик говорит, там па пляжах меньше народу и вода гораздо чище.
   – Прелестно, – сказала Жаннет. – Получите удовольствие. На Сардинии очень красиво. А здесь встретимся в конце следующей недели. Я к тому времени вернусь.
   Патрик было открыл глаза и сразу же прикрыл их от солнца ладонью. Прищурившись, посмотрел на Жаннет.
   – Твоя сестрица с большим приветом, – проворчал он. – Она подняла нас сегодня в восемь утра.
   – Ты мог и не вставать, – заметила Лорен.
   – Не родился еще человек, который может обвинить меня в том, что я невежлив с гостями, – сказал он и повернулся к Жаннет. – Что это ты там говорила насчет Нью-Йорка?
   – Мне надо туда лететь, – ответила Жаннет. – Но я вернусь к концу недели.
   – Черт, – выругался Патрик и сел. – Пора уж мне перестать надеяться, что ты проведешь какое-то время с нами.
   Жаннет улыбнулась.
   – Надежду нельзя терять никогда. Он заглянул ей в глаза.
   – И это после всех тех сюрпризов, которые я для тебя приготовил?
   Она засмеялась.
   – Как это там люди говорят: делу время, потехе час?
   – В первый раз слышу, – заявил он.
   – Это не твоя проблема, – ответила она. – А теперь будь хорошим мальчиком и не дуйся. Плыви на Сардинию и веселись от души. Мамочка вернется па выходные, и мы все наверстаем.
   Патрик покачал головой.
   – Другая неделя – совсем другое дело. Жаннет рассмеялась.
   – Не будь пессимистом, а то я решу, что ты дал своей яхте неправильное имя.
   Две девицы Патрика покинули яхту на второй день после их прибытия в Порто-Серво. Когда Харви вышел на палубу в восемь утра, он увидел, что они стоят у трапа, а их багаж сносят вниз в машину.
   – Эй, куда это вы собрались? – спросил он.
   – Назад, в Сен-Тропез, – ответила Мэг.
   – Чего вдруг такая спешка? Мы же все равно вернемся к концу недели.
   Анна взглянула на него с некоторой долей презрения.
   – Патрик решил стать монахом. Выкинул нас из своей каюты.
   – Кроме того, мы не за тем сюда приехали, чтобы каждый вечер валяться на яхте и сходить с ума от скуки. Его интересуют только наркотики и философские разговоры с твоей подружкой, – добавила Мэг.
   – Я не заметил, чтобы они уж так часто беседовали, – сказал Харви.
   – И неудивительно, – презрительно заметила Мэг. – Ты все время в еще большей отключке, чем они.
   Остатки их багажа уже снесли по трапу. Анна посмотрела на Харви.
   – Что ж, пока, радость моя. И, если позволишь, маленький совет. Присмотри за своей подругой, иначе святой Патрик уведет ее у тебя.
   Он смотрел, как они спустились по трапу и сели в машину. Машина проехала по пирсу, свернула за угол и скрылась из виду. Он вернулся в кают-компанию и уселся за стол.
   – Яичницу с беконом, сэр? – спросил стюард. Харви чуть было не ответил утвердительно, но вовремя вспомнил, что он вегетарианец.
   – Не надо бекона, – быстро сказал он. – Только яичницу. – Если подумать, девицы близки к истине. Теперь он припомнил, что каждый раз в его присутствии они что-то горячо обсуждали. Он без аппетита съел яичницу. О чем это, черт побери, можно так долго разговаривать?
   – Всю мою жизнь мне талдычат про отца, – рассказывал Патрик. – Не успел я поступить в Итон, как они начали сравнивать. И все не в мою пользу. Я уверял их, что я не отец. Я это я. Другой. Но они не обращали на мои слова внимания. Я должен был быть таким же, как мой отец. Так что в конце концов я послал их всех к такой-то матери.
   Лорен, голая, лежала на животе на пустынном пляже, положив голову на руки. Она повернулась и взглянула на него.
   – А тебе никогда не хотелось чем-нибудь заняться?
   – А чем я мог бы заняться? – спросил Патрик, внимательно изучая соблазнительные изгибы ее тела. – Отец все делал сам.
   Лорен снова положила голову на руки.
   – Ну, должно же тебе чего-нибудь хотеться.
   – Вне всякого сомнения, – подтвердил он.
   – И чего же? – спросила она с любопытством.
   – Хотел бы языком пройтись по тебе от низа спины до пупка и обратно, – ответил Патрик.
   Она рассмеялась.
   – Нет, я серьезно.
   – И я серьезно.
   – Я же тебе говорила, что не трахаюсь „по-приятельски», – напомнила Лорен. – Для меня в этом есть нечто большее, чем просто спортивный интерес.
   – Только не говори мне, что ты никогда не спала с Харви, – хмыкнул он.
   – Я этого и не говорю, – кивнула Лорен. – Но мы не занимались этим регулярно. Изредка, когда было подходящее настроение. Мы друг друга любим, но по-другому.
   – А я тоже на многое не претендую, – сказал Патрик. – Так, попробовать, чтобы знать, что я тебе нравлюсь.
   Она со смехом перевернулась на спину.
   – Ты мне нравишься. Но трахаться с тобой я пока не хочу. Так что перестань зудеть и дай мне ту баночку с гумбольдской глиной, а то я начинаю подгорать.
   – Почему бы тебе не полежать спокойно и не позволить мне тебя намазать? – спросил он.
   – Э, нет, – снова засмеялась она. – Ты заведешься, и мы поссоримся.
   – Обещаю вести себя идеально при всех обстоятельствах, – сказал Патрик.
   – Ты серьезно? – она взглянула на него.
   – Клянусь, – он торжественно поднял руку.
   – Тогда ладно, – Лорен легла на песок и закрыла глаза. Через секунду она почувствовала, как он размазывает прохладную влажную глину тонким слоем по ее телу. Ощущение было приятным, особенно когда он касался обожженной солнцем груди. Телу стало жарко. Ей было хорошо, и соски постепенно затвердели.
   Она резко села и забрала у него баночку.
   – Достаточно, – жестко сказала она.
   – Почему? – обиженно поинтересовался он. – Я же держу слово.
   – Верно, – ответила она, размазывая глину по телу. – Да только я сама завожусь. А еще не время.
   Внезапно он разозлился.
   – С каждым днем ты становишься все больше похожа на сестру, – резко сказал он. – Динамистка, и больше ничего.
   Она смотрела на него какое-то время, потеряв дар речи. Потом почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы, и отвернулась.
   – Ты действительно так думаешь? – спросила она напряженным, обиженным голосом.
   – А что еще я должен думать? – Патрик все еще злился. – Ходишь тут голая передо мной, как будто я и не человек вовсе. Что я, по-твоему, должен чувствовать?
   – Я не думала, что это имеет значение, – сказала она. – Другие девушки все время голые. И никто, похоже, не обращает внимания.
   – Плевал я на других девушек, – сказал он. – Поэтому я их и выгнал.
   – Это твое дело, – сказала Лорен все тем же напряженным голосом. – Я тебя не просила.
   – Не просила, – согласился он. – Об этом я не подумал. Может, ты гораздо больше похожа на Жаннет, чем я думаю. Может, тебе тоже нужны девицы и большие члены.
   Она стремительно вскочила на ноги и натянула купальник. Затем кинулась бежать с пляжа, прочь от него. Он догнал ее и повернул лицом к себе.
   – Куда это ты собралась? – спросил он.
   – Куда угодно, – резко ответила Лорен. – Только бы от тебя подальше. Ты же больной.
   Он увидел, что она по-настоящему обижена и плачет. Неожиданно вся его злость пропала.
   – Прости. Я не хотел тебя обидеть. Просто разозлился.
   Она вырвалась у него из рук.
   – Пусти, – крикнула она. – Я хочу назад, на яхту.
   – Прости, пожалуйста, – взмолился он. – Честное слово, ты мне ужасно нравишься. Я и не ожидал от себя такого. Прошу тебя, не сердись на меня. Я больше не буду.
   Она вытерла нос тыльной стороной ладони. Шмыгнула носом, глядя на него.
   – Ты ведь не думаешь так о моей сестре, как сказал, правда?
   – Разумеется, нет, – твердо ответил он. – Я просто так же расстроен по поводу тебя, как и по поводу твоей сестры. Ты же знаешь, как я к ней отношусь.
   – А как ты к ней относишься?
   – Я ее люблю, – медленно проговорил Патрик, глядя прямо в вопрошающие глаза. – Но не влюблен в нее, – мягко добавил он. – Влюблен я в тебя.

Часть IV
МАДАМ

   Когда он вышел из ванной, она сидела голая на краю кровати, держа в руке маленькое зеркало и аккуратно поправляя макияж.
   Он остановился и удивленно уставился на нее. Вокруг талии он обернул влажное банное полотенце.
   – Что это ты делаешь? – спросил он по-французски с сильным греческим акцентом.
   – Крашусь, – ответила она, не отрываясь от зеркала.
   – Зачем? – удивился он. – Я полагал, ты останешься на ночь.
   – Передумала, – ответила она, по-прежнему не глядя на него.
   – Нам надо многое обсудить. Ты же не думаешь заключить десятимиллионную сделку, не трахнувшись предварительно хотя бы накоротке?
   – Тут ты прав, – сказала она, вставая и глядя на него сверху вниз (она была на целую голову выше него). – Ты уже получил, что хотел. Так нечего тратить время на все это дерьмо. К тому же я спешу.
   Она прошла мимо него в ванную. Быстро повернула краны, начала приводить себя в порядок.
   Он последовал за ней и остановился в дверях, наблюдая, как она моется.
   – Так ты только из-за этого со мной пошла? Из-за денег?
   Она подняла голову и встретилась с ним взглядом.
   – А ты можешь назвать более убедительный повод? Мне безразлично, богаче ты Онассиса в десять раз или больше. Ты еще страшнее, и у тебя нет его обаяния.
   – А ты обыкновенная шлюха, – презрительно бросил он.
   Она даже не ответила.
   – Да если даже твое влагалище покрыто золотом и утыкано бриллиантами, почему ты думаешь, что оно стоит десять миллионов долларов?
   – Я так и не думаю, – ровно сказала она. – Это же ты там только что побывал. Ты мне и расскажи. – Она закрыла краны. – Кроме того, я сюда пришла по делу. А не трахаться. Это уж была твоя идея.
   – Стерва! – резко бросил он и вышел.
   Когда через несколько минут она вышла из ванной, он сидел в кресле и потягивал коньяк. Он молча наблюдал, как она взяла красивый лифчик и спрятала в нем свою великолепную грудь. Потом застегнула пояс вокруг талии и села на кровать лицом к нему, аккуратно натягивая чулки. Несмотря на всю свою злость, он почувствовал, что снова заводится. Эта сучка знала все приемы. На ней не было даже маленьких трусиков. Никогда не ношу, заявила она. Она встала, обернула вокруг себя юбку и застегнула ее. Затем надела простую белую блузку. Туалет довершили туфли на высоких каблуках.
   – Жаннет, – позвал он. Она молча взглянула на него.
   – Я действительно хотел поговорить с тобой о делах. Когда она заговорила, в голосе не было враждебности.
   – Да что там обсуждать? Все бумаги у тебя уже больше двух недель. Уверена, твои бухгалтеры все проверили, и ты уже принял решение. А я ответила на единственный вопрос, который еще оставался открытым. Теперь ты просто должен сказать да или нет.
   – Все не так просто, – заметил он.
   – Возможно, – пожала она плечами чисто по-французски. – У тебя могут быть сложности, у меня же все просто. Мне требуются десять миллионов долларов для создания сети собственных магазинов раньше, чем Кенсингтон продаст меня японцам. Au revoir,[58] Нико.
   Жаннет была уже в дверях, когда он спросил:
   – А что ты будешь делать, если я не дам тебе деньги? Она оглянулась на него и лениво улыбнулась.
   – Как-нибудь устроюсь, – сказала она спокойно. – Не в первый раз. Да и не в последний. Но я всегда умудрялась выжить.
   – Позвоню тебе утром, – бросил он. – Может быть, что-нибудь придумаем.
   – Не утруждай себя, – ответила Жаннет. – Я уже знаю ответ. Да и ты тоже.
   Нико смотрел, как за ней закрылась дверь, отпил немного коньяку, подошел к окну и выглянул. Она вышла из дому, шофер открыл ей дверцу машины, она села. Грек подождал, пока „роллс-ройс» скроется за дальним поворотом, потом тяжелыми шагами вернулся в комнату. Странно, но ему вдруг стало тоскливо. Если бы такое случилось с ним двадцать лет назад! За жизнь мужчина встречает всего несколько таких женщин. Как чудесно все могло бы сложиться.
   Она забилась в дальний угол машины и закурила сигарету, задумчиво глядя на проносящиеся мимо пустые улицы Нейи, пока машина выезжала на шоссе, ведущее в Париж. Странно, но она не была ни огорчена, ни разочарована результатами своей встречи с греком. С самого начала переговоров ей стало ясно, что она не получит никакого ответа, пока не ляжет с ним в постель. Избежать этого было нельзя. Такой человек, как Нико Караманлис, не успокоится, пока все не проверит.
   И все-таки попытаться стоило. Ничего никогда нельзя знать заранее. Не слишком много попадается мужиков с такими деньгами. Греки да арабы. Только они умудряются процветать в этом беспокойном мире с его хроническими энергетическими кризисами. Жаннет предпочитала греков. Они все-таки европейцы.
   Когда машина выехала на автостраду, Жаннет взглянула на часы. Светящиеся цифры показывали девять сорок пять. Она нажала кнопку, и стекло, отделяющее салон от кабины водителя, поднялось. Она взяла телефон с консоли между двумя откидными сиденьями и позвонила домой.
   – Residence des Bcauvillcs.[59]
   – Это я, – сказала она. – Кто-нибудь звонил?
   – Был всего один звонок, мадам, – ответил он. – Звонил маркиз и просил вас перезвонить ему как можно скорее, в любое время. Он сказал, что дело срочное и он всю ночь будет дома.
   – Спасибо, Жюль, – сказала Жаннет, кладя трубку. Она колебалась, звонить ли Морису. Ей не хотелось сейчас пи с кем разговаривать. Но все-таки решила позвонить.
   Он сам взял трубку.
   – Oui?
   – Это Жаннет.
   Голос стал возбужденным.
   – Ты где? Я весь день пытаюсь до тебя дозвониться.
   – Я в машине, еду из Нейи, – ответила она. Он хихикнул.
   – Трахалась с этим греком. Спросила бы меня, я бы тебе заранее сказал, что это пустой номер.
   – Откуда ты знаешь? – спросила она.
   – Сейчас только без десяти десять, – ответил он. – В противном случае ты все еще была бы у него.
   Жаннет рассердилась.
   – Я звоню, потому что ты сказал, что это срочно.
   – Так и есть, – подтвердил Морис. – Мне надо с тобой поговорить. Можешь сегодня приехать?
   – А до утра нельзя подождать? – спросила она.
   – Нет, – ответил он. – Помнишь, о чем мы говорили несколько лет назад, когда я дал тебе миллион франков?
   – Мы о многом говорили, – осторожно ответила Жаннет.
   – Не хочу говорить по телефону, – объяснил Морис. – Это касается твоей матери и швейцарского банка. У меня тут человек с любопытной информацией, но он хочет говорить лично с тобой.
   Она немного подумала и вспомнила. У Мориса была вздорная идея, что мать припрятала где-то в швейцарском банке целое состояние в золоте. Он считал, что Иоганн в курсе дела и придерживает золото для себя.
   – Я приеду, – сказала Жаннет. – Приблизительно через час.
   Она положила трубку и опустила стекло.
   – Рене.
   – Oui, мадам, – ответил он, не оглядываясь.
   – Мы поедем на квартиру к маркизу, на Иль Сен-Луи.
   – Certainement,[60] мадам.
   Она снова нажала кнопку и подняла стекло. Шоссе было пустынным, так что больше часа дорога не займет. Она быстро открыла сумочку и поискала там бутылочку с кокаином. Когда имеешь дело с Морисом, лучше быть начеку.
   Прикрывшись ладонью, чтобы шофер не видел ее в зеркало, Жаннет втянула кокаин в каждую ноздрю и сунула бутылочку обратно в сумку. Потом откинулась на спинку. Через минуту она почувствовала, как голова прояснилась. Нахлынули воспоминания.
   Шесть лет назад. Тогда надо было откупиться от Кэрролла и сохранить Дом моды. Теперь надо откупиться от „Кенсингтон Миллз», чтобы сохранить контроль над своей собственной компанией и не позволить им продать ее какому-нибудь гигантскому конгломерату. Ничего не изменилось, как во все времена, значение имеет лишь успех.
   Сегодня успех только повысил цену свободы. Десять миллионов долларов. Шесть лет назад это стоило немногим более миллиона. Но тогда с ней были Лорен и Патрик.
   Теперь она одна-одинёшенька.
   Прошло шесть лет со дня показа „красной коллекции». Жаннет и Жак ехали к Морису. Странно, но он не спал и, казалось, поджидал их. Он сразу взял быка за рога.
   – Ты рассталась с Кэрроллом?
   – Да, – ответила она.
   – Значит, ты знаешь, что Филипп подписал с ним контракт?
   Она удивилась. Посмотрела на Жака, потом снова на Мориса.
   – А ты откуда знаешь? – Но она сама уже знала ответ. Слухи у педиков распространялись стремительно, и никаких секретов в их мире не существовало.
   Морис улыбнулся и промолчал. Слуга принес кофейник и бутерброды, поставил поднос на столик и вышел. Морис жестом пригласил ее за стол.
   – Я думал, ты проголодалась. Она взглянула на него.
   – Что еще ты знаешь, Морис?
   – Он достал Филиппа через Марлона, – ответил тот. – Сейчас это уже не имеет значения. C'est fait.[61] – Он подошел к столику и разлил кофе. Протянул чашку Жаннет. – Выпей, – сказал он мягко. – Горячий кофе тебя взбодрит.
   – Спасибо. – Она сделала глоток. Морис был прав. Она начинала приходить в себя.
   – Сколько нужно, чтобы отделаться от Кэрролла? – спросил он.
   – Миллион франков, – ответила она.
   Он долго смотрел на нее, потом молча подошел к письменному столу и открыл ящик. Вынул чековую книжку, что-то написал и протянул ей чек.
   Жаннет взглянула на цифру. Миллион франков. Подняла глаза на него.
   – Не знаю, что и сказать. Морис улыбнулся.
   – А зачем слова? Мы же одна семья.
   Жаннет недоверчиво покачала головой. Так не похоже на Мориса. Но ничего не сказала.
   – С помощью этих денег ты сможешь только разделаться с Кэрроллом, но главной своей проблемы не решишь. Что дальше?
   – Найду кого-нибудь еще, – сказала она. – После сегодняшнего показа трудностей не должно быть.
   – „Рирдон Груп», компания, принадлежащая семье Патрика, только что купила „Кенсингтон Миллз», ходят слухи, что они собираются заняться pret-a-porter, – сказал Жак. – Уверен, Патрик поможет тебе. Есть и другие.