Робертс Нора. Ореол смерти ("Последняя жертва")

   — А здорово я вас разозлила! — Ева беззаботно закинула ноги на стол. Ей было приятно наблюдать за реакцией Надин. — Вы просто готовы были взорваться, поняв, что я жажду эфира. Надеюсь, его это тоже заведет. Неужели вы не слышите, как он говорит: «Все только и твердят об этой дуре из полиции, а обо мне забыли!»
   Надин подошла к столу и села рядом с Евой.
   — Вы меня сделали, Даллас. Не буду распространяться о том, какими методами вы действуете…
   — И не надо.
   — Послушайте, я правильно вас поняла? Вы считаете, что одним из мотивов было желание оказаться в центре внимания? Он рассудил, что если убить парочку обычных граждан, о тебе заговорят, но не так громко…
   — А если убить двух знаменитостей — шуму будет на много лет.
   — Значит, вы решили назначить его следующей целью себя?
   — Это просто попытка… — Ева задумчиво потерла лоб. — Возможно, я просто помелькаю на экране, и больше ничего.
   — Или вас полоснут ножом по горлу.
   — Надин, вы что, решили меня пожалеть?
   — Кажется, да. — Она внимательно посмотрела на Еву. — Я сталкивалась по службе со многими полицейскими. Всегда кожей чувствуешь, кто душу вкладывает в работу, а кто просто штаны просиживает. Знаете, что меня беспокоит, Даллас? Вы вкладываете слишком уж много души.
   — Я просто исполняю свой долг, — сказала Ева так серьезно, что Надин расхохоталась.
   — По-моему, вы смотрите слишком много старых фильмов. Что ж, на кон поставлена ваша голова. В буквальном смысле. Постараюсь не обделить вас вниманием.
   — Спасибо. И еще одно, — добавила она. — Если эта теория верна, то мишенью может оказаться любая известная женщина. Так что берегите и свою голову, Надин.
   — Господи! — Надин машинально поднесла руку к горлу. — Благодарю за предупреждение, Даллас.
   — Рада помочь. Это я искренне.
   Не успела за Надин закрыться дверь, как раздался звонок из кабинета майора Уитни.
   Очевидно, он узнал про интервью.

* * *

   Проведя весь день под постоянным наблюдением камер, Ева поймала себя на том, что даже несколько удивлена, не увидев ни одной в изголовье кровати, о чем и сообщила Рорку.
   — Ты сама на это напросилась, дорогая!
   Она расстегивала черный с золотом пиджак от костюма, который Рорк посоветовал ей надеть на прием в «Новой Астории».
   — Оказывается, это действительно не всем нравится. И как ты выносишь постоянное внимание репортеров? По-моему, противно ужасно.
   — А ты не обращай на них внимания, — Рорк помог ей расстегнуть последнюю пуговицу. — И продолжай в том же духе. Мне понравилось, как ты выглядела сегодня вечером. — Он коснулся пальцем бриллианта на ее полуобнаженной груди. — Правда, в таком виде ты мне нравишься еще больше.
   — Никогда я к этому не привыкну. Светская жизнь — такое занудство! Приличный вид, приличные беседы… И одежда эта не для меня.
   — Лейтенанту она, пожалуй, не слишком подходит, но Еве — идет. А ты можешь быть и тем, и другим. — Он положил ладонь ей на грудь и заметил, как вздрогнули ее веки. — Тебе понравился ужин?
   — Да, конечно, но… — Рорк коснулся пальцем ее соска, и Ева застонала. — Кажется, я хотела что-то тебе сказать. Но в спальне я совершенно не могу с тобой разговаривать!
   — И не надо. — Он наклонился и приник к ее груди губами.

* * *

   Ева спала глубоким и спокойным сном, когда Рорк разбудил ее. И сначала в ней проснулся полицейский — собранный и готовый ко всему.
   — Что?! — Забыв, что она голая, Ева потянулась за пистолетом. — Что случилось?
   — Извини, — он засмеялся и поцеловал ее.
   — Ничего смешного! Если бы я была вооружена, тебе бы было не до смеха.
   — Мне повезло.
   Ева рассеянно погладила Галахада, устроившегося у нее в изголовье.
   — А почему ты оделся? Что происходит?
   — Меня вызывают на строительство «Олимпуса».
   В спальне горел неяркий свет. Боже мой, подумала Ева, он прекрасен, как ангел! Падший ангел. И опасный.
   — Там что-то случилось?
   — Ничего серьезного. — Рорк взял Галахада на руки, погладил и опустил на пол. — Но лучше мне разобраться лично. Возможно, меня не будет пару дней.
   — Ой! — Еву вдруг охватила паника. «Ты просто еще не проснулась», — попыталась она успокоить себя. — Ладно, увидимся, когда вернешься.
   Он погладил ее по щеке.
   — Будешь скучать без меня?
   — Наверное. Чуть-чуть. — Рорк усмехнулся, и ей стало неловко. — Буду!
   — Одевайся, — сказал Рорк, протягивая ей халат. — Я хочу перед отъездом кое-что тебе показать.
   — Ты что, уезжаешь прямо сейчас?
   — Полчаса у меня есть.
   — Я что, должна проводить тебя и поцеловать на прощание?
   — Это было бы неплохо, но сначала — главное. — Он взял ее за руку и довел к лифту. — Я решил, что тебе совершенно ни к чему терпеть неудобства, пока меня нет.
   — Ты совершенно прав, лучше я поживу у себя. Я все равно буду очень занята. — Она почувствовала, что кабина остановилась, не доехав до первого этажа. — Мы что, не вниз едем?
   — Пока что нет.
   Рорк обнял ее, и они вышли из лифта.
   В этой комнате она еще не бывала. Правда, в этом доме столько комнат, что их все и не обойдешь, подумала Ева. Но, присмотревшись повнимательнее, она поняла, что это… ее комната.
   Все те вещи, которые были ей дороги, Рорк перевез из ее квартиры сюда. Правда, появилось и кое-что новое. Гладкий деревянный пол был застлан пушистым зеленым с голубым ковром, и на этом роскошном ковре стоял старенький Евин стол, заваленный ее папками, книгами, безделушками.
   За матовой стеклянной перегородкой была кухонька со всем необходимым, дальше — выход на террасу. В углу стоял музыкальный центр, видео и телевизор. За арочным проемом виднелся комнатный садик, утопавший в зелени.
   — То, что тебе не понравится, ты можешь убрать…
   — Нет-нет, все очень удобно, — сказала Ева хриплым от волнения голосом. — И мило…
   Рорк вдруг понял, что и сам волнуется, и сунул руки в карманы.
   — Я знаю, что тебе нужно место для работы. Именно твое, личное. Мой кабинет там, за той панелью, но она запирается с обеих сторон. — Рорк не мог понять, почему он так нервничает. — Если тебе будет неуютно в доме без меня, можешь запираться здесь. Впрочем, можешь уходить сюда, и когда я вернусь. Сама решай, как тебе лучше.
   — Да, сама… — повторила она и обернулась к нему. — Ты все это сделал для меня?!
   — Даже не могу представить, чего бы я для тебя не сделал.
   — Я начинаю всерьез в это верить. — Никто никогда не делал для нее столько. И никто никогда так ее не понимал. — Похоже, я становлюсь счастливой женщиной.
   Он открыл было рот, собираясь сказать что-то довольно резкое, но решил сдержаться.
   — Черт с ним! Мне надо ехать.
   — Подожди, Рорк. — Ева подошла к нему, чувствуя, что он едва сдерживается, чтобы не взорваться. — Я тебя не поцеловала на прощание, — шепнула она и сделала это, причем с такой страстью, что у него ноги подкосились. — Спасибо! — Он не успел ответить, и она снова поцеловала его. — Это за то, что ты всегда знаешь, что мне нужно.
   — Рад стараться. — Он взъерошил ей волосы. — Скучай по мне.
   — Уже скучаю.
   — И не рискуй понапрасну. — Он вдруг поцеловал ей руку.
   — Счастливого пути! — крикнула Ева, когда он вошел в лифт. — Я тебя люблю, — добавила она, заметив, что двери уже закрываются.

* * *

   — Что ты раскопал, Фини?
   — Кое-что. Только не знаю, нужное или ненужное.
   В восемь утра вид у Фини уже был усталый, и Ева протянула ему чашку кофе из термоса.
   — Ты выглядишь так, будто не спал всю ночь — следовательно, скорее всего что-то нужное. Это говорю я, звезда отдела по расследованию убийств!
   — Значит, так. Я проторчал уйму времени за компьютером, просматривая все родственные и дружеские связи обеих жертв.
   — И что же?
   Он отхлебнул кофе, достал из кармана засахаренные орешки. Почесал за ухом.
   — Да, видел вчера вечером тебя по телевизору. Вернее, жена видела. Сказала, что выглядела ты отпадно. Так наши дети выражаются, а мы стараемся не отставать от молодежи.
   — Знаешь, ты мне мозги не пудри! Это тоже из молодежных выражений. Означает «выражайся яснее».
   — Знаю я это выражение… Черт! Кое-что совсем горячо, Даллас. Слишком горячо.
   — Поэтому ты и не стал скидывать это мне на компьютер, а пришел сам? Ну, выкладывай!
   — Ладно. Я копался в делах Дэвида Анжелини. В основном в его счетах. Мы же знали, что он попал в переплет из-за долгов. Он пытался отсрочить выплаты, расплачивался понемногу то тут, то там. Возможно, залез и в деньги компании, но я не могу добраться до этой информации. Он все старательно скрывает.
   — Значит, придется и нам постараться. Я могу узнать, кто его зажал в угол, — сказала Ева, подумав о Рорке. — Надо выяснить, не давал ли он им каких-нибудь обещаний. В расчете на наследство, например. — Она нахмурилась. — Если бы не Меткальф, я бы подумала, что кто-то из его кредиторов поторопил события специально.
   — Может, так оно и есть, даже несмотря на Меткальф? У нее, кстати, тоже было кое-что накоплено. Я пока что не нашел среди ее наследников никого, кто срочно нуждается в деньгах, но, вполне возможно, найду.
   — Ладно, продолжай работать в этом направлении. Только не для этого ты сюда явился.
   Он усмехнулся.
   — Соображаешь… Ну, слушай. Я добрался до жены шефа.
   — Вот с этого места, пожалуйста, подробнее.
   Фини не мог усидеть на месте, поэтому вскочил и начал расхаживать по комнате.
   — За последние четыре месяца Дэвид Анжелини перевел на свой счет несколько депозитов. Точнее — четыре депозита по пятьдесят тысяч каждый. Последний — за две недели до смерти матери.
   — Значит, за четыре месяца он получил двести тысяч и, как пай-мальчик, положил деньги в банк? Только откуда он их взял?.. Проклятие! — догадалась она.
   — Вот именно. Я проследил перемещение сумм. Анна Уитни переводила деньги в нью-йоркский банк, а он отсылал их на свой счет в Милане. А потом снимал их через банкомат в Лас-Вегасе.
   — Боже мой, почему она мне ничего не сказала? — Ева сжала ладонями виски. — Какого черта вынудила нас все это раскапывать?!
   — Непохоже, что она пыталась это скрыть, — возразил Фини. — Когда я стал просматривать ее счета, все было на виду. Да, кстати, помимо общего счета, у нее есть свой собственный — так же, как и у шефа. — Он смущенно откашлялся. — Я должен был посмотреть и его, Даллас. Майор не переводил никаких сумм ни со своего счета, ни с общего. А она половину денег перевела Анжелини. Представляешь, оказывается, он ее доил!
   — Шантаж? — предположила Ева, пытаясь рассуждать здраво. — Послушай, может, у них что-то было? Может, она спала с этим сукиным сыном?
   — Иисусе! — воскликнул Фини. — Бедный шеф!
   — Увы, но нам придется идти с этим к нему.
   — Я знал, что ты так скажешь. — Фини мрачно вытащил из кармана дискету. — У меня все с собой. Как ты собираешься действовать?
   — Больше всего мне хочется отправиться в Уайт-Плейнз и задать миссис Уитни хорошую взбучку! Но, поскольку это запрещено законом, нам придется идти с дискетой к шефу.
   — Кажется, в нашем музее есть какие-то рыцарские доспехи, — заметил Фини.
   — Да, они бы нам не помешали.

* * *

   Действительно не помешали бы. Уитни не стал кидаться на Еву и Фини с кулаками или хватать за грудки, но взгляд, которым он на них посмотрел, был убийственным.
   — Вы копались в счетах моей жены, Фини?
   — Да, сэр.
   — И передали информацию лейтенанту Даллас?
   — Как полагается.
   — Как полагается… — повторил Уитни. — А теперь пришли с этим ко мне.
   — Я должен был доложить старшему по званию, — начал было Фини и запнулся. — Джек, ну не мог же я это скрыть!
   — Ты мог прийти сначала ко мне. Но тогда… — Уитни помолчал, потом сурово взглянул на Еву. — Докладывайте, лейтенант.
   — Миссис Уитни за четыре месяца заплатила Дэвиду Анжелини двести тысяч долларов. В ходе расследования она ни словом об этом ни обмолвилась. В интересах дела мы должны… — Еве трудно было говорить: она безумно жалела его. — Шеф, нам надо знать, почему. Нам надо знать, почему она выплачивала эти деньги и почему после смерти Сесили Тауэрс выплаты прекратились. И еще я обязана спросить вас, майор, знали ли вы о том, что происходит.
   Ему было трудно дышать.
   — Я отвечу на этот вопрос после того, как переговорю с женой.
   — Сэр, — сказала Ева тихо, — вы знаете, что мы не можем разрешить вам говорить с миссис Уитни до того, как допросим ее. Даже наш приход к вам является нарушением процедуры. Мне очень жаль, шеф.
   — Вы не посмеете вызвать мою жену на допрос!
   — Джек…
   — Да пошел ты, Фини! Я не позволю тащить ее сюда, как какую-то преступницу! — Он сжал кулаки, изо всех сил стараясь сдерживаться. — Допросите ее дома, в присутствии нашего адвоката. Это ведь допускается, лейтенант Даллас?
   — Да, сэр. Майор Уитни, позвольте просить вас сопровождать нас.
   — Безусловно, лейтенант. От этого вам не удалось бы меня удержать, — добавил он с горечью.

Глава 11

   Анна Уитни встретила их на пороге. Она стояла, уперев руки в бока.
   — Джек, что происходит? Линда здесь. Она сказала, что ты позвонил ей и объяснил, что мне нужна ее помощь. — Она перевела взгляд на Еву и Фини, потом снова посмотрела на мужа. — Зачем мне может понадобиться ее помощь?
   — Не волнуйся, все в порядке. — Он положил руку ей на плечо. — Давай пройдем в дом, Анна.
   — Но я ничего противозаконного не совершала! — она нервно рассмеялась. — Даже дорожная полиция меня не штрафовала.
   — Сядь и успокойся, дорогая. Линда, спасибо, что так быстро приехала.
   — Не за что.
   Адвокат четы Уитни оказалась элегантной молодой женщиной с проницательным взглядом. Ева не сразу вспомнила, что это их дочь.
   — Лейтенант Даллас, не так ли? — Линда бросила на нее быстрый взгляд. — Я вас узнала. Прошу вас, присаживайтесь, — предложила она.
   — Капитан Фини.
   — Мой отец много раз упоминал ваше имя, капитан Фини. Итак, — сказала она, накрыв руку матери своей ладонью, — в чем дело?
   — Мы получили некоторые сведения, и они нуждаются в разъяснении.
   Ева достала диктофон и протянула Линде, чтобы та его осмотрела. Она старалась не думать о том, как Линда похожа на отца — та же матовая кожа, внимательный и проницательный взгляд. Ева всегда немного пугалась, замечая в ком-то фамильные черты.
   — Как я поняла, это официальный допрос?
   Линда аккуратно поставила Евин диктофон на стол и достала из сумочки свой.
   — Вы совершенно правы. — Ева назвала дату и время. — Ведет допрос лейтенант Ева Даллас. Присутствуют также майор Джек Уитни и капитан Райан Фини. Допрашиваемая — Анна Уитни, в сопровождении адвоката.
   — Уитни, Линда. Мой клиент ознакомлен со своими правами, согласен на проведение допроса в данном месте и в данное время. Адвокат оставляет за собой право в случае необходимости прервать допрос. Можете приступать, лейтенант.
   — Миссис Уитни, — начала Ева, — вы были знакомы с покойной Сесили Тауэрс?
   — Да, конечно. Так это касается Сесили? Джек…
   Он молча покачал головой и положил руку ей на плечо.
   — Вы также знакомы с семьей покойной — с ее бывшим мужем Марко Анжелини, сыном Дэвидом Анжелини и дочерью Мириной?
   — Больше, чем просто знакома! Ее дети нам как родные, Линда даже одно время встречалась с…
   — Мама! — прервала ее Линда со спокойной улыбкой. — Просто отвечай на вопросы. Без подробностей.
   — Но это просто смешно! — Анна была озадачена и даже начала раздражаться: в конце концов, это же ее дом, ее семья. — Лейтенант Даллас прекрасно знает ответы на свои вопросы.
   — Извините, что мне приходится повторяться, миссис Уитни. Не могли бы вы сказать, в каких вы отношениях с Дэвидом Анжелини?
   — С Дэвидом? Я его крестная мать. Он рос у меня на глазах.
   — Вы знали о том, что до смерти матери Дэвид Анжелини испытывал финансовые затруднения?
   — Да, он был… — Анна вдруг что-то поняла и посмотрела на Еву с ужасом. — Неужели вы могли подумать, что Дэвид… Что за чудовищная мысль! — воскликнула она и тут же поджала губы. — Я не стану отвечать на такой вопрос.
   — Я понимаю, какие чувства вы испытываете к вашему крестнику, миссис Уитни. И понимаю, что готовы пойти на многое, чтобы защитить его, — в том числе и на некоторые траты. Но двести тысяч долларов…
   Анна побледнела.
   — Не понимаю, что вы имеете в виду.
   — Миссис Уитни, вы отрицаете, что выплатили Дэвиду Анжелини двести тысяч долларов за четыре месяца — с февраля по май нынешнего года?
   — Я… — Она быстро взглянула на мужа, но тут же отвела глаза и схватила дочь за руку. — Я должна отвечать, Линда?
   — Прошу прощения, мне нужно переговорить с моим клиентом. — Линда взяла мать под руку и вышла с ней в соседнюю комнату.
   — Вы отлично работаете, лейтенант, — процедил Уитни сквозь зубы. — Я давно не слышал, как вы ведете допрос.
   — Джек, — сказал со вздохом Фини, — это же ее обязанность.
   — Понимаю. И со своими обязанностями она справляется безукоризненно.
   Уитни взглянул на вошедшую в комнату жену. Она была бледна и с трудом держалась на ногах.
   — Мы готовы продолжать, — сказала Линда и с вызовом посмотрела на Еву. — Мой клиент хочет сделать заявление. Давай, мама, все будет нормально.
   — Извините… — В глазах у Анны стояли слезы. — Джек, прости меня. Я не могла поступить иначе. Он был в беде. Пойми, у меня не было другого выхода!
   — Все нормально. — Уитни встал рядом с женой и взял ее за руку. — Расскажи лейтенанту правду, и мы покончим с этим.
   — Я действительно давала ему деньги.
   — Он угрожал вам, миссис Уитни?
   — Что? — переспросила она пораженно. — Бог ты мой, конечно, нет! Он оказался в беде, — повторила она, явно считая, что этого объяснения достаточно. — Задолжал много денег… не очень хорошим людям. А дела его — точнее, того подразделения компании отца, за которое отвечает Дэвид, — шли не слишком гладко, Он говорил, что пытается запустить новый проект, что-то в этом роде. Я, признаться, ничего не понимаю в бизнесе.
   — Миссис Уитни, вы выплатили ему четыре раза по пятьдесят тысяч. В наших с вами разговорах вы даже не упомянули об этом.
   — Почему я должна была об этом упоминать? — Анна расправила плечи и взглянула на нее холодно и надменно. — Это мои деньги, и я одолжила их своему крестнику!
   — Крестнику, — терпеливо пояснила Ева, — который допрашивался по делу об убийстве.
   — Об убийстве его матери! Обвинять Дэвида в убийстве Сесили так же абсурдно, как обвинять в этом, к примеру, меня!
   — Но вы не получили в наследство значительную часть ее состояния…
   — Вот что я вам скажу! — Лицо Анны раскраснелось от гнева и стало еще привлекательнее. — Мальчик обожал мать, а она — его. Он был сломлен горем, уж мне-то это известно. Я была с ним рядом, утешала как могла.
   — Вы дали ему двести тысяч долларов.
   — Я вольна распоряжаться собственными деньгами так, как мне заблагорассудится. — Она прикусила губу. — Бедному мальчику никто не хотел помочь! Родители отказали. Они обсудили этот вопрос и решили, что на сей раз ничего ему не дадут. Я разговаривала об этом с Сесили несколько месяцев назад. Она была отличной матерью и очень любила своих детей, но была убеждена в том, что надо держать их в строгости. И считала, что он должен сам решать свои проблемы. Без чьей бы то ни было помощи. Он пришел ко мне в полном отчаянии. И что мне оставалось делать? Что?! — повернулась она к мужу. — Джек, я прекрасно помню, что ты просил меня ни во что не вмешиваться. Но мальчик был в панике, боялся, что они покалечат его или даже убьют! А если бы такое случилось с Линдой или Стивеном? Неужели ты хотел бы, чтобы они сами решали такие проблемы?
   — Анна, дав деньги, ты не помогла ему решить проблемы.
   — Он собирался все вернуть! — с жаром возразила она. — И обещал забыть о картах. Ему надо было только выиграть время. Я не могла ему отказать.
   — Лейтенант Даллас, — вступила в разговор Линда, — мой клиент одолжил деньги добровольно. В этом нет преступления.
   — Ваш клиент не обвинялся в совершении преступления, адвокат.
   — Во время предыдущих бесед с моим клиентом вы спрашивали миссис Уитни о том, как она распоряжается своими деньгами? Вы спрашивали ее о том, давала она деньги Дэвиду Анжелини или нет?
   — Нет, не спрашивала.
   — В таком случае миссис Уитни не обязана была сообщать вам информацию, которая, как она считала, касалась ее лично и не имела отношения к расследованию.
   — Она жена полицейского, — сказала Ева устало. — И должна разбираться в таких делах лучше простого обывателя. Миссис Уитни, были ли у Сесили Тауэрс ссоры с сыном по поводу азартных игр, по поводу денег, по поводу долгов?
   — Она была очень огорчена этим. Естественно, они ссорились. Но это были семейные ссоры. Они не желали друг другу зла.
   «Как вы удобно устроились в своем мирке!» — подумала Ева.
   — Когда вы последний раз общались с Анжелини?
   — Неделю назад. Он позвонил узнать, все ли у нас с Джеком в порядке. Мы собираемся учредить благотворительный фонд имени его матери и обсуждали план действий. Это была его идея, лейтенант. — В глазах Анны стояли слезы. — Он хотел увековечить ее память.
   — Что вам известно о его отношениях с Ивонной Меткальф?
   — С актрисой? — Анна удивленно посмотрела на Еву. — Разве они были знакомы? Он никогда об этом не рассказывал.
   Это был выстрел наугад, и цели он не достиг.
   — Благодарю вас. — Ева взяла со стола диктофон и сообщила, что допрос завершен. — Адвокат, вам следует порекомендовать своему клиенту никому не рассказывать о нашей беседе.
   — Я — жена полицейского, — ответила Анна Еве ее же словами. — И порядок мне известен.
   Выходя, Ева обернулась и увидела, как майор Уитни обнял жену и дочь.

* * *

   Еве хотелось выпить. Весь день она безуспешно пыталась поймать Дэвида Анжелини. То он был на совещании, то еще где-то, во всяком случае — не там, где она искала. Ей ничего не оставалось, как оставлять повсюду свои сообщения и надеяться, что он свяжется с ней хотя бы на следующее утро.
   Перспектива на вечер была малоприятная: остаться наедине с пустым огромным домом и искренне ненавидящим ее дворецким. Когда Ева въезжала в ворота, ее вдруг осенило, и прямо из машины она позвонила Мевис.
   — У тебя сегодня, кажется, свободный вечер? — спросила она, когда Мевис взяла трубку.
   — Точно. Должна же я давать связкам отдых!
   — А планы какие?
   — Ничего стоящего. А что, у тебя есть идеи?
   — Рорк улетел. Хочешь приехать сюда? Отдохнем, выпьем…
   — Приехать к Рорку?! Выпить у Рорка?! Мчусь!
   — Погоди. Давай уж по полной программе. Я вышлю за тобой машину.
   — Лимузин?! — Мевис забыла о том, что связкам нужен отдых, и издала ультразвуковой вопль. — Боже, Даллас! Только пусть уж тогда водитель будет в форме. Все мои соседи от изумления из окон повываливаются!
   — Жди через пятнадцать минут. — Ева закончила беседу и, едва ли не пританцовывая, поднялась на крыльцо. Как она и ожидала, при входе ее встретил Соммерсет, которому она высокомерно кивнула. — Я пригласила подругу. Пошлите машину с шофером на авеню Си, дом 28.
   — Подругу? — переспросил он недоверчиво.
   — Да, Соммерсет. — Ева медленно, как королева, поднималась по лестнице. — Очень близкую подругу. Не забудьте сказать повару, чтобы приготовил ужин на двоих.
   Отойдя на безопасное расстояние, она от души расхохоталась. Соммерсет уже заподозрил подвох, но то ли еще будет, когда он увидит Мевис воочию.

* * *

   Мевис ее не подвела. Хотя одета и причесана она была, можно сказать, консервативно: волосы, на сей раз с золотистым отливом, уложены в асимметричную прическу — половина заколота за ухо, другая же свешивается ниже плеч. Серег никак не больше полудюжины, причем только в ушах — весьма сдержанно для Мевис Фристоун.
   Она вошла, передала потерявшему дар речи Соммерсету свой прозрачный плащ и трижды обернулась вокруг собственной оси. Скорее всего от смущения, подумала Ева, а не для того, чтобы продемонстрировать обтягивающий алый комбинезон.
   — Bay! — этот возглас, очевидно, должен был выражать восхищение.
   — Полностью с тобой согласна, — подтвердила Ева. Она ждала подругу в холле, потому что не хотела, чтобы та встретилась с Соммерсетом один на один. Но предосторожность, как оказалось, была излишней: обычно презрительно-высокомерный, дворецкий был полностью парализован.
   — Это же просто чудо! — воскликнула Мевис. — И вся эта красота в твоем распоряжении?
   — Можно и так сказать. — Ева бросила ледяной взгляд на Соммерсета.
   — Круто! — Взмахнув огромными ресницами, Мевис протянула дворецкому руку, украшенную татуировкой из двух пронзенных одной стрелой сердец. — А вы, должно быть, Соммерсет? Я столько о вас слышала…
   Соммерсет взял протянутую ему руку и уже готов был поднести ее к губам, но вовремя опомнился.
   — Мадам, — произнес он почтительно.
   — Зовите меня просто Мевис. Здорово работать в таком местечке, а? У вас здесь, наверное, все по струнке ходят?
   Соммерсет, не в силах собраться с мыслями и не зная, то ли восхищаться, то ли ужасаться, отступил на шаг, поклонился и с достоинством удалился, унося в руках плащ Мевис.
   — Немногословен, — заметила Мевис и, хихикнув, принялась отбивать своими высоченными каблуками чечетку на мраморном полу холла. Заглянув в ближайшую дверь, она не могла удержаться от очередного крика восторга. — Ого! Да здесь настоящий камин!