Я решила воспользоваться случаем и поддержать разговор. На тему холодильника мы с Ритой медитируем уже полгода.
— Bosh очень хороший, — сказала я. Несколько пар накрашенных глаз посмотрели на меня с интересом. Приятно.
— Отлично морозит, красивый дизайн и все очень удобно сделано, — я наслаждалась всеобщим вниманием, — даже отделение для яиц. Не как везде.
— Каких яиц? — тихо спросила Оля.
— Вообще яиц. — Я улыбнулась. — Как в…
Мои слова заглушил громкий хохот.
И звон бокалов.
— За холодильники! — провозгласили все хором.
Я неуверенно подняла свой бокал.
— Но только за холодильники для шуб. А не для яиц, — уточнила девушка в декольте.
И все снова весело засмеялись.
Я тоже. Весело. Может, никто не заметит, что я чувствую себя идиоткой?
В машине я заставила Влада делать упражнение на чистоту произношения звуков «т» и «д». Ударение — на последнем слоге.
— ТАДИТА — ТАДИТЯ, ТАДИТА — ТАДИ-ТЯ, — с трудом выговаривал он заплетающимся языком. — Может, на сегодня хватит?
— Нет. Еще несколько раз. Старайтесь.
Он старался. Ему было нелегко. Его можно было даже пожалеть. Но не я буду это делать.
— ТАДИТА — ТАДИТЯ, — мстительно повторяла я. — И еще раз!
Водитель выключил звук CD-проигрывателя.
4
5
— Bosh очень хороший, — сказала я. Несколько пар накрашенных глаз посмотрели на меня с интересом. Приятно.
— Отлично морозит, красивый дизайн и все очень удобно сделано, — я наслаждалась всеобщим вниманием, — даже отделение для яиц. Не как везде.
— Каких яиц? — тихо спросила Оля.
— Вообще яиц. — Я улыбнулась. — Как в…
Мои слова заглушил громкий хохот.
И звон бокалов.
— За холодильники! — провозгласили все хором.
Я неуверенно подняла свой бокал.
— Но только за холодильники для шуб. А не для яиц, — уточнила девушка в декольте.
И все снова весело засмеялись.
Я тоже. Весело. Может, никто не заметит, что я чувствую себя идиоткой?
В машине я заставила Влада делать упражнение на чистоту произношения звуков «т» и «д». Ударение — на последнем слоге.
— ТАДИТА — ТАДИТЯ, ТАДИТА — ТАДИ-ТЯ, — с трудом выговаривал он заплетающимся языком. — Может, на сегодня хватит?
— Нет. Еще несколько раз. Старайтесь.
Он старался. Ему было нелегко. Его можно было даже пожалеть. Но не я буду это делать.
— ТАДИТА — ТАДИТЯ, — мстительно повторяла я. — И еще раз!
Водитель выключил звук CD-проигрывателя.
4
— Поздравляю с Днем таможенника! — Рита распахнула дверь легким движением ноги. Потому что на руках у нее была Терминатор. Она трогательно положила голову Рите на плечо и делала вид, что сладко спит.
Рита считала, что если начинать день с положительных эмоций, то ими же его и закончишь. Поэтому она завела отрывной календарь. Там каждый день какой-нибудь праздник.
Я лежала и честно пыталась обрадоваться. Представить себя таможенником. А Риту — моей женой. Вот она входит и говорит:
— Поздравляю с Днем таможенника!
А я тако-ой счастливый.
Рита села на краешек моей кровати, стараясь не разбудить Терминатора.
— Она всю ночь не спала, — сообщила Рита.
— Да? — не удивилась я.
— Да. Вытащила из ящика все твое белье и рвала его на части.
Какой ужас.
— Все? — уточнила я.
— Почти, — обнадежила меня подруга. Хотелось вскочить и бежать к шкафу — оценивать урон.
Я не пошевелилась.
— Я вчера на такой тусовке была… Они для шуб холодильники покупают. И спят в древнеегипетских погребальных лодках.
— Почему? — поинтересовалась Рита. И тут же добавила: — То есть если у меня будет шуба, значит, мне еще и холодильник понадобится?
— И погребальная лодка.
— Хлопотно.
— Не то слово. А как твой КБУ?
Рита прижалась носом к мягкой терминаторской спинке. И улыбалась, не разжимая губ. Правильно, иначе бы шерсть в рот попала.
— Ой… — выдохнула она, и этот звук полностью заменил полноценный рассказ об ураганном свидании.
— Куда ходили?
— В кафешке сидели. А потом танцевать ездили. Он танцует божественно!
Я жарила яичницу, а Рита продолжала рассказывать:
— Он купил мне цветок. Правда, я забыла его у него в багажнике.
— Ужас. — Я отвернулась от скворчащей яичницы.
— Да. Не очень.
— Слушай, как вы танцевали? Он же тебя ниже.
Как всегда, запах еды разбудил Терминатора, она спрыгнула на пол и теперь громко тявкала, покусывая меня за пятки.
— Да. Он мне вот посюда, — гордо сказала Рита и показала рукой где-то на уровне виска.
— Танцевать он тоже в галстуке ходил? — поинтересовалась я, бросая Терминатору поджаренный хлеб.
— На галстуке, — поправила Рита, делая ударение на предлог «на». — На костюме, на галстуке. Это так все продвинутые говорят.
— На галстуке? — Я как будто попробовала выражение на вкус. — Прикольно.
Мне надо было звонить Владу. В моем телефоне он так и был записан — «Влад». Я несколько секунд смотрела на эти четыре буквы, составляющие один слог, и почему-то дописала: «Ученик».
Я оценила преимущества машины с водителем. Он остановился около сберкассы, и я за несколько минут оплатила счета, которые лежали у меня уже две недели.
Я еще хотела заехать в ремонт обуви, но подумала, что это уже будет неудобно.
Окна в машине не потели. Я попробовала подышать на них, но воздух из моих легких ударился о стекло и бесследно растворился в салоне.
На светофоре мы остановились около точно такой же машины. Даже цвета такого же. На заднем сиденье сидела девушка в розовой вязаной шапочке. За рулем был водитель. Наверное, она ехала куда-нибудь кататься на лыжах. Или на сноуборде. А перед этим — поесть икру с блинами в ресторане. А до ресторана — покрасить ногти в цвет к шапочке.
Мы встретились с девушкой глазами.
А ведь она то же самое может думать про меня. И даже наверняка думает.
Смешно.
Девушка чуть-чуть улыбнулась мне и отвернулась. Я пожалела, что сидела с таким каменным лицом.
— Живы. — Влад кивнул на аквариум и только после этого поздоровался. — Добрый день, Даша. Ну и мучили вы меня вчера!
Он улыбнулся, и я поняла, что делала все правильно.
Акула, похожая на хромированную открывашку, совершенно не обращала внимания на своих разноцветных жертв. Они сбились в кучку и беззвучно галдели. Интересно, о чем? Наверное, удивлялись акуле. Как ей не скучно одной?
Я взяла лист бумаги и маркером написала: «ДА-ТИДА-ДАТИДЯ!» Положила листок на стол.
Через несколько минут у Влада уже довольно хорошо получалось произносить эти звуки. Он старался с серьезным видом. С таким видом взрослый изображает ребенку лошадку.
— Влад, вы помните? Когда вы говорите, вы предлагаете и показываете. — Я сделала жест рукой, словно приглашала гостей на угощение. — Предлагаете и показываете. ДАТИДА-АДТИДЯ.
Голос секретарши в селекторе:
— Владимир Викторович, Худруков.
Влад берет трубку, одновременно договаривая:
— …дадидя? Алло. Да нет, нет, не тебя. А как ты хотел — депутат все-таки будущий, должен же уметь говорить!
Влад подмигнул мне, я улыбнулась. Я наверняка буду за него голосовать. И всех знакомых уговорю. Таких красивых депутатов я только в американском кино видела. И то они были актерами.
— …значит, отправляйся в регионы. Пулей. Волнения нам сейчас не нужны. Хочешь, заложи что-нибудь. Про железную дорогу давно говорили… Вот и дерзай.
— Теперь займемся окончаниями. НИАМ-НИЯМ. Четко две гласные.
— Ниам-ниям.
Снова телефон. Уже без секретарши.
— Алло. Ну и отлично. Упакуй и отправь домой. И цветы не забудь. Кстати, моя машина там не пришла еще? Да уже больше недели прошло! Нет? Ну ладно.
— Объявлениям. Совещаниям. — Я начинала говорить сразу, как только он вешал трубку.
— Объявлениям, — повторял Влад. — Совещаниям.
Он нажал на кнопку селектора.
— Совещание отмени, у меня встреча, я уеду сейчас.
— Хорошо, Владимир Викторович.
У секретарши был такой радостный голос, словно на этом совещании ее должны были лишить премии.
Иногда телефон звонил, но Влад не отвечал. Иногда приходили пикающие на весь кабинет sms. Влад все их читал, но ответы писал редко. Интересно, это от девушек? Интересно, а я ему нравлюсь? Я сегодня целый час провозилась с феном, укладывая волосы. Заодно помыла и высушила феном Терминатора.
А он вообще женат?
— Учимся не проглатывать звуки. О либерализации. Из-за эвакуации.
— О либерари… черт! О ли-бе-ра-лизации!
У него была встреча в какой-то гостинице. Отеле, как сказал Влад. Где-то на Тверской.
— Я не отпущу вас, Даша, без обеда. — Влад помог мне надеть пальто. Мне было немного неудобно. Подкладка внизу чуть-чуть порвалась, и не хотелось, чтобы Влад это заметил.
— Пока у меня будет встреча, вы поедите в ресторане на втором этаже. Там отличный буфет. А потом давайте домой. А вечером — встречаемся. Я уже без вас — никуда.
Я улыбнулась кокетливо. И тут же сама себя за это отругала.
Хотя, в конце концов, кто меня провоцирует своими улыбочками и словами? «Без вас — никуда». Ничего себе.
— У нас дома сегодня банкет.
— Да? — Я вежливо улыбнулась, отметив про себя слово «нас». Без удовольствия.
— Пятнадцать лет совместной жизни. Будут гости и все такое. Я начну демонстрировать навыки правильной речи. А вы оцените.
«Пятнадцать лет совместной жизни» он произнес так, словно сказал: «Сегодня утром я почистил зубы».
Мужчины не показывают свои эмоции.
Я тоже постаралась быть мужчиной. Потому что это так по-женски: расстраиваться, когда узнаешь, что кто-то женат. Даже если этого кого-то ты видела всего два раза в своей жизни.
Мы сидели рядом на заднем сиденье.
Обедать в ресторане я отказалась. Зачем ему деньги тратить? Да и скучно одной. А потом, там все эти вилки, ножи и бог знает что еще. Какие-нибудь холодильники.
Около гостиницы стоял мужчина в длинной коричневой шубе. И такой же шапке. Мех переливался на солнце, и если бы в эту минуту меня спросили, что такое роскошь, я бы, не задумываясь, показала на него.
Иностранец, наверное.
— До вечера? — Влад кивнул, улыбнулся и неожиданно поцеловал меня в щеку.
Водитель открыл ему дверцу машины. А дверь в гостиницу — мужчина в шубе. Потом он открыл дверь пожилой паре и сразу за ними — девушке с огненно-рыжими волосами.
Мы медленно тронулись.
Он был швейцаром. Я была дурой.
Но Влад все-таки поцеловал меня в щеку.
Дома я запустила стиральную машинку и минуты две постояла перед отрывным календарем, борясь с соблазном посмотреть, какой же праздник будет завтра. День водолаза? Или пожарного?
Смотреть не стала. Зачем забегать вперед? Сегодня надо радоваться сегодняшней радости — Дню таможенника.
Терминатор играла резиновым цыпленком табака. Рита его в зоомагазине купила. Он стоил дороже пяти живых цыплят.
Мы уже давно снимали эту квартиру с Ритой вместе.
А дружим вообще всю жизнь.
Когда я собралась в Москву учиться, она поехала со мной. Не потому, что в Москву стремилась. Просто не хотела оставаться одна. И от родителей мечтала сбежать.
Ее родители очень любят друг друга. Мама даже пить начала, чтобы папе всегда компания была. Так они и сидят вместе дома. С работы их давно выгнали.
А Рита теперь работает помощником арт-директора в безумно модной дизайн-студии «Gempico», в самом центре Москвы. Все знают, что студия закрытая, и все хотят туда попасть.
Рита считает, что ей повезло. А я думаю, что моя подруга — талантливый человек. И если в студии работают профессионалы, то они прекрасно понимают, как повезло им.
Рита посылает родителям деньги. Они их пропивают.
Но Рита, по крайней мере, этого не видит.
Мне надо было что-то надеть на банкет к Владу. Ничего, на мой взгляд, подходящего у меня не было.
Я перебрала вешалки с Ритиными вещами. Они мне будут сильно велики. Хотя у нее тоже ничего нет. А может, я просто не представляю, что это должно быть?
В голове вертелись какие-то журнальные образы, но все они блекли перед роскошным швейцаром в гостинице на Тверской.
Я надела черную юбку и черную водолазку. Нельзя сказать, чтобы я не волновалась.
Я решила быть милой и приветливой. И как можно меньше разговаривать со всеми этими девушками. Надеюсь, никого из вчерашней компании не будет?
В конце концов, я на работе. И буду выполнять ее несмотря ни на что.
Как сделать так, чтобы стать невидимой?
На колготках было полно затяжек, но других у меня не обнаружилось.
Может, надеть Ритины? А вдруг они соберутся у меня на коленках, как растянутые тренировочные штаны?
Лучше взять себя в руки. Я на работе. И мне глубоко безразличны все эти хохочущие девицы, которые спят в древнеегипетских усыпальницах.
Я выдохнула воздух на замерзшее окно. Белое облако осело на стекле влажным пятном. Мой вытянутый палец медленно повторял его контуры.
«С».
Счастье? Нет. Совесть? Нет. Ситуация? Да. Ситуация. «С» — справимся.
Водитель приехал, как всегда, на полминуты раньше назначенного срока.
Мы заехали за Владом в гостиницу. Он вышел в пальто нараспашку, без шапки, улыбающийся и был так не похож на съежившихся от мороза и собственных проблем прохожих. Странно, что, глядя на него, люди не начинали расстегивать шубы и поднимать головы выше.
Калмычка была в черном форменном платье с белым фартуком. В этом наряде она стала лицом без определенной национальной принадлежности.
В квартире было очень много людей. Женщины в основном в платьях. И в туфлях.
Я довольно странно смотрелась в тапочках, которые взяла в прихожей, когда сняла сапоги. Но не надевать же сапоги обратно?
Еда была разложена на подносах, их носили официанты в бабочках. На журнальных столиках стояли вазы с фруктами. Большого стола не было.
Я не обедала. Официант остановился рядом со мной, и я принялась жадно разглядывать миниатюрные корзиночки, наполненные непонятно чем.
И как это брать?
Пауза затянулась.
— Может быть, икры? — предложил официант.
— С блинами? — оживилась я. Высоченная блондинка с неестественно пухлыми губами остановила на мне ледяной взгляд.
— Милая, блины с икрой — это кич.
Она равнодушно посмотрела на поднос, потом на официанта, и он в ту же секунду растворился среди гостей.
Боковым зрением я заметила, что корзиночки все берут руками. И отправляют в рот целиком.
— Это, наверное, с вами занимается мой муж? — спросила блондинка, глядя на меня так же, как минуту назад на официанта. Понятно, почему он исчез.
— Да. — Я вежливо кивнула. — Меня зовут Даша. Я поздравляю вас с пятнадцатилетием совместной жизни.
Она не успела ничего ответить, потому что другая блондинка с точно такими же пухлыми губами обняла ее за плечи.
— Моя дорогая! — Девушка мимоходом кивнула мне. — Ты выглядишь потрясающе! Что он тебе подарил?
— Чехлы на мою «шестерку». Из белой норки. И «Графы» в уши.
— Клево. А лезть не будут чехлы?
— Конечно, нет. Знаешь, сколько они стоят?
Брюнетка в розовом платье была обладательницей огромной, невероятных размеров, груди. В руке она держала стакан с виски.
— Девочки, а знаете, что подарили кому-то там в Европе на золотую свадьбу?
Все с любопытством повернулись к брюнетке.
— Песочные часы! Только вместо песка — одиннадцать тысяч бриллиантов. По одному за каждый прожитый вместе день. Представляете?
— Супер, — согласилась блондинка номер два — Но это не с нашими мужьями.
— Золотая свадьба — это пятьдесят лет? — спросила жена Влада, — Я столько не проживу. Или надо увеличить количество бриллиантов за день.
Я решила немедленно найти Влада и приступить к своим непосредственным обязанностям.
По дороге остановила официанта и съела половину того, что лежало у него на подносе.
Влад оказался в комнате, отделанной темным деревом, поеденным жучками. Это потом я узнала, что за жучков надо платить дополнительно. Чтобы они дерево поели правильно.
Влад сидел в кресле и рассказывал что-то мужчинам в рубашках, но без пиджаков.
— Cohiba Robustos, — произнес он как заклинание. У него в руках была коробка с сигарами.
Я подумала, что если сейчас подойду и попрошу сказать что-то вроде «ПЕНИТЕНЦИАРНЫЙ», то поставлю его в неудобное положение. Потому что язык у него и так уже заплетался.
Девушки собрались в гостиной на диванах.
Я храбро встала рядом.
У каждой из них хотя бы раз в жизни угнали машину. Они рассказывали свои истории со смехом, перебивая друг друга, словно это было самое веселое, что когда-либо с ними случалось.
— Он сел за руль и говорит мне: я сейчас заведу машину, и вы посмотрите, не искрит ли. Я, как идиотка, смотрю. Он говорит: вы подальше отойдите, лучше будет видно. Я отхожу, а он спокойно заводит мою машину и уезжает! Представляете?
— А я колесо проколола! — подхватила брюнетка с грудью. — И тут какой-то мужик: «Девушка, давайте я помогу». Помог! Я за ним еще минут пять бежала! И орала как сумасшедшая! Машине всего три дня было.
— А я! — У жены Влада тоже был свой печальный опыт. — Останавливаюсь на светофоре, подходит ко мне молодой человек, приличный такой, в костюме, в галстуке…
— На галстуке, — неожиданно для всех перебила я. — Сейчас модно говорить «на галстуке» и «на костюме».
Жена Влада удивленно уставилась на меня.
— На галстуке? — Она посмотрела на свою подругу-блондинку. — А что, прикольно!
Все рассмеялись.
— Ну так вот. Подходит, на костюме, на галстуке, — все снова захихикали, — и спрашивает: «Где храм Христа Спасителя?» Что-нибудь другое бы спросил — в жизни не вышла бы! А тут… как дура. Ну и дальше, по схеме. Пистолет. «Ключи!…»
Все понимающе закивали.
— Это когда тебе Porsche купили? — спросила брюнетка.
— Купили! — передразнила жена Влада. — Он мне свой отдал, бэу, а не купили!
На десерт был Remy Martin на палочке. Как эскимо. Такой же формы и такой же замороженный. Я была единственная, кто не удивлялся. Все остальные ахали и охали. И спрашивали, где такое можно купить. Хозяйка дома с загадочным видом секрета не выдавала.
Снег опускался на землю множеством белых ангелов. Они касались моей протянутой ладони и тут же исчезали. Это не было грустно. Вернее, это была та грусть, которую иногда хочется испытать.
Мы с Владом перешли на «ты». Это он предложил. «А то, — говорит, — как-то странно: мы везде вместе, ты уже всех моих друзей знаешь, а у нас такой официоз».
Еще он сказал, что я смешно поворачиваю голову, если он неправильно произносит звук. Он крутил головой, передразнивая меня, как мальчишка.
Это не было обидно. Я глупо хихикала, но, надеюсь, что хотя бы не краснела.
Жену Влада звали Ладой. Забавно: Лада и Влад.
Или, например, Влад и Даша. О чем я думаю?
Влад создал свою партию. Известный политик, которого я видела у них дома, был ее лидером. Они готовились к выборам. Каждый день Влад встречался с огромным количеством людей. Я ждала в переговорной.
Но мы все равно очень много времени проводили вместе.
Мы даже вместе ужинали.
Влад познакомил меня со своим другом. Тот всюду ходил с маленькой собачкой породы мальтезе. Похожа на обычную болонку. Он надевал на нее теплые комбинезончики и завязывал ей бантики.
Сначала я думала, что это собачка его жены, но жена временно куда-то уехала.
Выяснилось, что он не женат. А собачка ему нужна как раз для того, чтобы с девушками знакомиться. Ничего даже делать не надо. Сидит он с собачкой на руках, а мимо проходят девушки, и каждая начинает сюсюкать: «Ой, какая очаровательная собачка!» — и гладить. Я сама точно так же поступила. Он с готовностью дает ее подержать, даже разрешает поиграть минут десять. Потом подходит забрать свою любимицу, но уже вместе с телефоном девушки. И ждет следующую.
Друг Влада хочет выписать своей собачке инструктора из Америки. Вообще нью-йоркских собак обслуживают пять человек: тренер по доге, парикмахер, доктор, дрессировщик и дантист. Друг Влада завел бы своей собачке десять человек. Она ему очень дорога. Она у него как курочка, несущая золотые яйца. Ее даже зовут Коко.
Влад смеется и говорит, что заведет себе игуану. Кто-то из его знакомых хочет свою отдать в надежные руки. Потому что ей каждый вечер надо свет включать, а этот знакомый домой периодически только под утро приходит.
— Даш, ты будешь ухаживать за моей игуаной?
Я улыбаюсь и не знаю, что ответить. Чувствую себя идиоткой без малейшего чувства юмора. Как они еще сидят со мной? Ресторан битком набит хохочущими девушками в летних майках, несмотря на то, что на улице минус девять.
Это уже потом, на заднем сиденье владовской машины, я придумала, как минимум, десяток великолепных ответов:
— Я научу ее говорить правильно.
Или:
— Я буду за ней ухаживать, если ты будешь ухаживать за мной.
Или…
Не важно. Поздно. Я молчала и улыбалась, как дура.
Рита считала, что если начинать день с положительных эмоций, то ими же его и закончишь. Поэтому она завела отрывной календарь. Там каждый день какой-нибудь праздник.
Я лежала и честно пыталась обрадоваться. Представить себя таможенником. А Риту — моей женой. Вот она входит и говорит:
— Поздравляю с Днем таможенника!
А я тако-ой счастливый.
Рита села на краешек моей кровати, стараясь не разбудить Терминатора.
— Она всю ночь не спала, — сообщила Рита.
— Да? — не удивилась я.
— Да. Вытащила из ящика все твое белье и рвала его на части.
Какой ужас.
— Все? — уточнила я.
— Почти, — обнадежила меня подруга. Хотелось вскочить и бежать к шкафу — оценивать урон.
Я не пошевелилась.
— Я вчера на такой тусовке была… Они для шуб холодильники покупают. И спят в древнеегипетских погребальных лодках.
— Почему? — поинтересовалась Рита. И тут же добавила: — То есть если у меня будет шуба, значит, мне еще и холодильник понадобится?
— И погребальная лодка.
— Хлопотно.
— Не то слово. А как твой КБУ?
Рита прижалась носом к мягкой терминаторской спинке. И улыбалась, не разжимая губ. Правильно, иначе бы шерсть в рот попала.
— Ой… — выдохнула она, и этот звук полностью заменил полноценный рассказ об ураганном свидании.
— Куда ходили?
— В кафешке сидели. А потом танцевать ездили. Он танцует божественно!
Я жарила яичницу, а Рита продолжала рассказывать:
— Он купил мне цветок. Правда, я забыла его у него в багажнике.
— Ужас. — Я отвернулась от скворчащей яичницы.
— Да. Не очень.
— Слушай, как вы танцевали? Он же тебя ниже.
Как всегда, запах еды разбудил Терминатора, она спрыгнула на пол и теперь громко тявкала, покусывая меня за пятки.
— Да. Он мне вот посюда, — гордо сказала Рита и показала рукой где-то на уровне виска.
— Танцевать он тоже в галстуке ходил? — поинтересовалась я, бросая Терминатору поджаренный хлеб.
— На галстуке, — поправила Рита, делая ударение на предлог «на». — На костюме, на галстуке. Это так все продвинутые говорят.
— На галстуке? — Я как будто попробовала выражение на вкус. — Прикольно.
Мне надо было звонить Владу. В моем телефоне он так и был записан — «Влад». Я несколько секунд смотрела на эти четыре буквы, составляющие один слог, и почему-то дописала: «Ученик».
Я оценила преимущества машины с водителем. Он остановился около сберкассы, и я за несколько минут оплатила счета, которые лежали у меня уже две недели.
Я еще хотела заехать в ремонт обуви, но подумала, что это уже будет неудобно.
Окна в машине не потели. Я попробовала подышать на них, но воздух из моих легких ударился о стекло и бесследно растворился в салоне.
На светофоре мы остановились около точно такой же машины. Даже цвета такого же. На заднем сиденье сидела девушка в розовой вязаной шапочке. За рулем был водитель. Наверное, она ехала куда-нибудь кататься на лыжах. Или на сноуборде. А перед этим — поесть икру с блинами в ресторане. А до ресторана — покрасить ногти в цвет к шапочке.
Мы встретились с девушкой глазами.
А ведь она то же самое может думать про меня. И даже наверняка думает.
Смешно.
Девушка чуть-чуть улыбнулась мне и отвернулась. Я пожалела, что сидела с таким каменным лицом.
— Живы. — Влад кивнул на аквариум и только после этого поздоровался. — Добрый день, Даша. Ну и мучили вы меня вчера!
Он улыбнулся, и я поняла, что делала все правильно.
Акула, похожая на хромированную открывашку, совершенно не обращала внимания на своих разноцветных жертв. Они сбились в кучку и беззвучно галдели. Интересно, о чем? Наверное, удивлялись акуле. Как ей не скучно одной?
Я взяла лист бумаги и маркером написала: «ДА-ТИДА-ДАТИДЯ!» Положила листок на стол.
Через несколько минут у Влада уже довольно хорошо получалось произносить эти звуки. Он старался с серьезным видом. С таким видом взрослый изображает ребенку лошадку.
— Влад, вы помните? Когда вы говорите, вы предлагаете и показываете. — Я сделала жест рукой, словно приглашала гостей на угощение. — Предлагаете и показываете. ДАТИДА-АДТИДЯ.
Голос секретарши в селекторе:
— Владимир Викторович, Худруков.
Влад берет трубку, одновременно договаривая:
— …дадидя? Алло. Да нет, нет, не тебя. А как ты хотел — депутат все-таки будущий, должен же уметь говорить!
Влад подмигнул мне, я улыбнулась. Я наверняка буду за него голосовать. И всех знакомых уговорю. Таких красивых депутатов я только в американском кино видела. И то они были актерами.
— …значит, отправляйся в регионы. Пулей. Волнения нам сейчас не нужны. Хочешь, заложи что-нибудь. Про железную дорогу давно говорили… Вот и дерзай.
— Теперь займемся окончаниями. НИАМ-НИЯМ. Четко две гласные.
— Ниам-ниям.
Снова телефон. Уже без секретарши.
— Алло. Ну и отлично. Упакуй и отправь домой. И цветы не забудь. Кстати, моя машина там не пришла еще? Да уже больше недели прошло! Нет? Ну ладно.
— Объявлениям. Совещаниям. — Я начинала говорить сразу, как только он вешал трубку.
— Объявлениям, — повторял Влад. — Совещаниям.
Он нажал на кнопку селектора.
— Совещание отмени, у меня встреча, я уеду сейчас.
— Хорошо, Владимир Викторович.
У секретарши был такой радостный голос, словно на этом совещании ее должны были лишить премии.
Иногда телефон звонил, но Влад не отвечал. Иногда приходили пикающие на весь кабинет sms. Влад все их читал, но ответы писал редко. Интересно, это от девушек? Интересно, а я ему нравлюсь? Я сегодня целый час провозилась с феном, укладывая волосы. Заодно помыла и высушила феном Терминатора.
А он вообще женат?
— Учимся не проглатывать звуки. О либерализации. Из-за эвакуации.
— О либерари… черт! О ли-бе-ра-лизации!
У него была встреча в какой-то гостинице. Отеле, как сказал Влад. Где-то на Тверской.
— Я не отпущу вас, Даша, без обеда. — Влад помог мне надеть пальто. Мне было немного неудобно. Подкладка внизу чуть-чуть порвалась, и не хотелось, чтобы Влад это заметил.
— Пока у меня будет встреча, вы поедите в ресторане на втором этаже. Там отличный буфет. А потом давайте домой. А вечером — встречаемся. Я уже без вас — никуда.
Я улыбнулась кокетливо. И тут же сама себя за это отругала.
Хотя, в конце концов, кто меня провоцирует своими улыбочками и словами? «Без вас — никуда». Ничего себе.
— У нас дома сегодня банкет.
— Да? — Я вежливо улыбнулась, отметив про себя слово «нас». Без удовольствия.
— Пятнадцать лет совместной жизни. Будут гости и все такое. Я начну демонстрировать навыки правильной речи. А вы оцените.
«Пятнадцать лет совместной жизни» он произнес так, словно сказал: «Сегодня утром я почистил зубы».
Мужчины не показывают свои эмоции.
Я тоже постаралась быть мужчиной. Потому что это так по-женски: расстраиваться, когда узнаешь, что кто-то женат. Даже если этого кого-то ты видела всего два раза в своей жизни.
Мы сидели рядом на заднем сиденье.
Обедать в ресторане я отказалась. Зачем ему деньги тратить? Да и скучно одной. А потом, там все эти вилки, ножи и бог знает что еще. Какие-нибудь холодильники.
Около гостиницы стоял мужчина в длинной коричневой шубе. И такой же шапке. Мех переливался на солнце, и если бы в эту минуту меня спросили, что такое роскошь, я бы, не задумываясь, показала на него.
Иностранец, наверное.
— До вечера? — Влад кивнул, улыбнулся и неожиданно поцеловал меня в щеку.
Водитель открыл ему дверцу машины. А дверь в гостиницу — мужчина в шубе. Потом он открыл дверь пожилой паре и сразу за ними — девушке с огненно-рыжими волосами.
Мы медленно тронулись.
Он был швейцаром. Я была дурой.
Но Влад все-таки поцеловал меня в щеку.
Дома я запустила стиральную машинку и минуты две постояла перед отрывным календарем, борясь с соблазном посмотреть, какой же праздник будет завтра. День водолаза? Или пожарного?
Смотреть не стала. Зачем забегать вперед? Сегодня надо радоваться сегодняшней радости — Дню таможенника.
Терминатор играла резиновым цыпленком табака. Рита его в зоомагазине купила. Он стоил дороже пяти живых цыплят.
Мы уже давно снимали эту квартиру с Ритой вместе.
А дружим вообще всю жизнь.
Когда я собралась в Москву учиться, она поехала со мной. Не потому, что в Москву стремилась. Просто не хотела оставаться одна. И от родителей мечтала сбежать.
Ее родители очень любят друг друга. Мама даже пить начала, чтобы папе всегда компания была. Так они и сидят вместе дома. С работы их давно выгнали.
А Рита теперь работает помощником арт-директора в безумно модной дизайн-студии «Gempico», в самом центре Москвы. Все знают, что студия закрытая, и все хотят туда попасть.
Рита считает, что ей повезло. А я думаю, что моя подруга — талантливый человек. И если в студии работают профессионалы, то они прекрасно понимают, как повезло им.
Рита посылает родителям деньги. Они их пропивают.
Но Рита, по крайней мере, этого не видит.
Мне надо было что-то надеть на банкет к Владу. Ничего, на мой взгляд, подходящего у меня не было.
Я перебрала вешалки с Ритиными вещами. Они мне будут сильно велики. Хотя у нее тоже ничего нет. А может, я просто не представляю, что это должно быть?
В голове вертелись какие-то журнальные образы, но все они блекли перед роскошным швейцаром в гостинице на Тверской.
Я надела черную юбку и черную водолазку. Нельзя сказать, чтобы я не волновалась.
Я решила быть милой и приветливой. И как можно меньше разговаривать со всеми этими девушками. Надеюсь, никого из вчерашней компании не будет?
В конце концов, я на работе. И буду выполнять ее несмотря ни на что.
Как сделать так, чтобы стать невидимой?
На колготках было полно затяжек, но других у меня не обнаружилось.
Может, надеть Ритины? А вдруг они соберутся у меня на коленках, как растянутые тренировочные штаны?
Лучше взять себя в руки. Я на работе. И мне глубоко безразличны все эти хохочущие девицы, которые спят в древнеегипетских усыпальницах.
Я выдохнула воздух на замерзшее окно. Белое облако осело на стекле влажным пятном. Мой вытянутый палец медленно повторял его контуры.
«С».
Счастье? Нет. Совесть? Нет. Ситуация? Да. Ситуация. «С» — справимся.
Водитель приехал, как всегда, на полминуты раньше назначенного срока.
Мы заехали за Владом в гостиницу. Он вышел в пальто нараспашку, без шапки, улыбающийся и был так не похож на съежившихся от мороза и собственных проблем прохожих. Странно, что, глядя на него, люди не начинали расстегивать шубы и поднимать головы выше.
Калмычка была в черном форменном платье с белым фартуком. В этом наряде она стала лицом без определенной национальной принадлежности.
В квартире было очень много людей. Женщины в основном в платьях. И в туфлях.
Я довольно странно смотрелась в тапочках, которые взяла в прихожей, когда сняла сапоги. Но не надевать же сапоги обратно?
Еда была разложена на подносах, их носили официанты в бабочках. На журнальных столиках стояли вазы с фруктами. Большого стола не было.
Я не обедала. Официант остановился рядом со мной, и я принялась жадно разглядывать миниатюрные корзиночки, наполненные непонятно чем.
И как это брать?
Пауза затянулась.
— Может быть, икры? — предложил официант.
— С блинами? — оживилась я. Высоченная блондинка с неестественно пухлыми губами остановила на мне ледяной взгляд.
— Милая, блины с икрой — это кич.
Она равнодушно посмотрела на поднос, потом на официанта, и он в ту же секунду растворился среди гостей.
Боковым зрением я заметила, что корзиночки все берут руками. И отправляют в рот целиком.
— Это, наверное, с вами занимается мой муж? — спросила блондинка, глядя на меня так же, как минуту назад на официанта. Понятно, почему он исчез.
— Да. — Я вежливо кивнула. — Меня зовут Даша. Я поздравляю вас с пятнадцатилетием совместной жизни.
Она не успела ничего ответить, потому что другая блондинка с точно такими же пухлыми губами обняла ее за плечи.
— Моя дорогая! — Девушка мимоходом кивнула мне. — Ты выглядишь потрясающе! Что он тебе подарил?
— Чехлы на мою «шестерку». Из белой норки. И «Графы» в уши.
— Клево. А лезть не будут чехлы?
— Конечно, нет. Знаешь, сколько они стоят?
Брюнетка в розовом платье была обладательницей огромной, невероятных размеров, груди. В руке она держала стакан с виски.
— Девочки, а знаете, что подарили кому-то там в Европе на золотую свадьбу?
Все с любопытством повернулись к брюнетке.
— Песочные часы! Только вместо песка — одиннадцать тысяч бриллиантов. По одному за каждый прожитый вместе день. Представляете?
— Супер, — согласилась блондинка номер два — Но это не с нашими мужьями.
— Золотая свадьба — это пятьдесят лет? — спросила жена Влада, — Я столько не проживу. Или надо увеличить количество бриллиантов за день.
Я решила немедленно найти Влада и приступить к своим непосредственным обязанностям.
По дороге остановила официанта и съела половину того, что лежало у него на подносе.
Влад оказался в комнате, отделанной темным деревом, поеденным жучками. Это потом я узнала, что за жучков надо платить дополнительно. Чтобы они дерево поели правильно.
Влад сидел в кресле и рассказывал что-то мужчинам в рубашках, но без пиджаков.
— Cohiba Robustos, — произнес он как заклинание. У него в руках была коробка с сигарами.
Я подумала, что если сейчас подойду и попрошу сказать что-то вроде «ПЕНИТЕНЦИАРНЫЙ», то поставлю его в неудобное положение. Потому что язык у него и так уже заплетался.
Девушки собрались в гостиной на диванах.
Я храбро встала рядом.
У каждой из них хотя бы раз в жизни угнали машину. Они рассказывали свои истории со смехом, перебивая друг друга, словно это было самое веселое, что когда-либо с ними случалось.
— Он сел за руль и говорит мне: я сейчас заведу машину, и вы посмотрите, не искрит ли. Я, как идиотка, смотрю. Он говорит: вы подальше отойдите, лучше будет видно. Я отхожу, а он спокойно заводит мою машину и уезжает! Представляете?
— А я колесо проколола! — подхватила брюнетка с грудью. — И тут какой-то мужик: «Девушка, давайте я помогу». Помог! Я за ним еще минут пять бежала! И орала как сумасшедшая! Машине всего три дня было.
— А я! — У жены Влада тоже был свой печальный опыт. — Останавливаюсь на светофоре, подходит ко мне молодой человек, приличный такой, в костюме, в галстуке…
— На галстуке, — неожиданно для всех перебила я. — Сейчас модно говорить «на галстуке» и «на костюме».
Жена Влада удивленно уставилась на меня.
— На галстуке? — Она посмотрела на свою подругу-блондинку. — А что, прикольно!
Все рассмеялись.
— Ну так вот. Подходит, на костюме, на галстуке, — все снова захихикали, — и спрашивает: «Где храм Христа Спасителя?» Что-нибудь другое бы спросил — в жизни не вышла бы! А тут… как дура. Ну и дальше, по схеме. Пистолет. «Ключи!…»
Все понимающе закивали.
— Это когда тебе Porsche купили? — спросила брюнетка.
— Купили! — передразнила жена Влада. — Он мне свой отдал, бэу, а не купили!
На десерт был Remy Martin на палочке. Как эскимо. Такой же формы и такой же замороженный. Я была единственная, кто не удивлялся. Все остальные ахали и охали. И спрашивали, где такое можно купить. Хозяйка дома с загадочным видом секрета не выдавала.
Снег опускался на землю множеством белых ангелов. Они касались моей протянутой ладони и тут же исчезали. Это не было грустно. Вернее, это была та грусть, которую иногда хочется испытать.
Мы с Владом перешли на «ты». Это он предложил. «А то, — говорит, — как-то странно: мы везде вместе, ты уже всех моих друзей знаешь, а у нас такой официоз».
Еще он сказал, что я смешно поворачиваю голову, если он неправильно произносит звук. Он крутил головой, передразнивая меня, как мальчишка.
Это не было обидно. Я глупо хихикала, но, надеюсь, что хотя бы не краснела.
Жену Влада звали Ладой. Забавно: Лада и Влад.
Или, например, Влад и Даша. О чем я думаю?
Влад создал свою партию. Известный политик, которого я видела у них дома, был ее лидером. Они готовились к выборам. Каждый день Влад встречался с огромным количеством людей. Я ждала в переговорной.
Но мы все равно очень много времени проводили вместе.
Мы даже вместе ужинали.
Влад познакомил меня со своим другом. Тот всюду ходил с маленькой собачкой породы мальтезе. Похожа на обычную болонку. Он надевал на нее теплые комбинезончики и завязывал ей бантики.
Сначала я думала, что это собачка его жены, но жена временно куда-то уехала.
Выяснилось, что он не женат. А собачка ему нужна как раз для того, чтобы с девушками знакомиться. Ничего даже делать не надо. Сидит он с собачкой на руках, а мимо проходят девушки, и каждая начинает сюсюкать: «Ой, какая очаровательная собачка!» — и гладить. Я сама точно так же поступила. Он с готовностью дает ее подержать, даже разрешает поиграть минут десять. Потом подходит забрать свою любимицу, но уже вместе с телефоном девушки. И ждет следующую.
Друг Влада хочет выписать своей собачке инструктора из Америки. Вообще нью-йоркских собак обслуживают пять человек: тренер по доге, парикмахер, доктор, дрессировщик и дантист. Друг Влада завел бы своей собачке десять человек. Она ему очень дорога. Она у него как курочка, несущая золотые яйца. Ее даже зовут Коко.
Влад смеется и говорит, что заведет себе игуану. Кто-то из его знакомых хочет свою отдать в надежные руки. Потому что ей каждый вечер надо свет включать, а этот знакомый домой периодически только под утро приходит.
— Даш, ты будешь ухаживать за моей игуаной?
Я улыбаюсь и не знаю, что ответить. Чувствую себя идиоткой без малейшего чувства юмора. Как они еще сидят со мной? Ресторан битком набит хохочущими девушками в летних майках, несмотря на то, что на улице минус девять.
Это уже потом, на заднем сиденье владовской машины, я придумала, как минимум, десяток великолепных ответов:
— Я научу ее говорить правильно.
Или:
— Я буду за ней ухаживать, если ты будешь ухаживать за мной.
Или…
Не важно. Поздно. Я молчала и улыбалась, как дура.
5
У Риты любовь с КБУ. Он очень симпатичный. Только маленький. В смысле роста. Ходит в галстуке и всегда все знает. У него красивая машина, похожая на машину Влада. Но он сам за рулем. Он бросает курить, поэтому на плече у него приклеен пластырь. Он смотрит на Риту невидящими глазами. Если закрыть ему глаза и спросить: «Во что Рита одета и какая у нее прическа?» — он не ответит. Потому что смотрит в глубь Риты. И все время берет ее за руку. Так романтично — когда мужчина все время дотрагивается до твоей руки. Рита счастлива.
КБУ пригласил нас с Ритой в ресторан. Столько ресторанов, сколько я посетила за последнюю неделю, я не видела за всю свою жизнь.
Я заказала теплый салат из морепродуктов. Любимое блюдо Влада.
Мы пили мартини. КБУ — виски с колой. КБУ звали Костей.
Прямо над нашим столом висела колонка. Играл джаз.
— Надо попросить, чтоб поменяли музыку! — капризно произнесла Рита. Я ее такой никогда не видела. — Что-нибудь повеселее.
КБУ с готовностью махнул официанту и попросил поставить другой диск.
Мы с Ритой клали лед в вино, а КБУ ругал нас. Он говорил, что мы не чувствуем аромат букета.
Я подумала про Влада. Я загадала: какая будет первая строчка следующей песни, так он ко мне и относится.
Я крутила в пальцах бокал. Ждала песню. Детский сад какой-то.
Когда заиграла музыка, Рита спросила меня, чему я так радуюсь.
Глупая улыбка соединила собой мочки моих ушей. И кажется, поплыла еще дальше — к затылку.
Это была группа «Звери». Песня «Все, что тебя касается, все только начинается».
На десерт заказали фрукты. Мандарины и виноград. Зимний набор витамина С.
Фрукты никто не ел.
Мы вышли, громко обсуждая, куда поехать танцевать.
В машине Рита села рядом с КБУ, а я, как всегда, на заднее сиденье.
— Ничего, что ты выпил? — поинтересовалась я.
— Ничего, — уверил КБУ.
Гаишник, который нас остановил, так не считал.
— Выпивали? — добродушно спросил он.
— Я? Да вы что? — КБУ протянул ему документы.
— Задерживаю права. До экспертизы.
— Какой экспертизы? — недовольно переспросил Костя и вдруг внимательно посмотрел на гаишника. — Эй, да вы сами выпивали!
— Штраф будешь платить? — Гаишник чуть отошел от машины.
— Я? Штраф? — закричал КБУ. — Да это вы под суд пойдете! Вымогатели! Напьются и пристают к честным гражданам! И угрожают еще! Где ваш жетон?
Гаишник протянул КБУ права.
— Езжай, езжай, сумасшедший!
— Нет, вы постойте! — не мог успокоиться Костя.
— Да отстань ты от него! — попросила Рита. Гаишник сел в машину и медленно выехал на дорогу.
— Не отстану! — кричал КБУ, нажимая на газ. — Пьяная гаишная морда! Я ему покажу, кто здесь выпивал!
Гаишник включил мигалку, но наша машина не отставала. Мы гнались за ним так, словно преследовали опасных преступников. При этом сами мы как будто были милиционерами.
Пролетев на огромной скорости несколько улиц, гаишная машина с мигалкой и сиреной влетела во дворик отделения милиции где-то в районе Новослободской. И остановилась.
КБУ дернул ручку дверцы. Рита вцепилась ему в рукав.
— Ты же пил! — закричала она. — Куда ты собрался! Поехали скорее отсюда.
Гаишник и еще два человека в милицейской форме направились к нам, помахивая дубинками. Мне стало страшно.
КБУ переключил скорость.
— Надо валить отсюда! — Машина резко дала назад, чуть не задев одного из милиционеров, и развернулась в сторону улицы.
Я смотрела в заднее окно, молясь о том, чтобы за нами не было погони.
— Вот дурак, что я к ним привязался? — удивился КБУ и расхохотался. — Нет, а как он сваливал? Вы видели? Вот идиот!
Рита осталась у КБУ. Никто не сообщит мне утром, какой наступил праздник.
Я заболела. Наверное, вчерашний лед.
Я проснулась на рассвете. Мое самое любимое время суток. Рассвет в космосе наступает шестнадцать раз в день. Я бы хотела жить в космосе. Я бы взяла с собой отрывной календарь — и все. Каждый день — праздник, и шестнадцать раз за день — рассвет. Счастье.
Меня знобило. Терминатор лизала мои пятки. И поскуливала.
Мне стало немного стыдно, что у Терминатора нет цветного комбинезончика и что мне никогда не приходило в голову взять ей инструктора по доге. Так же как дантиста и парикмахера. Хотя, конечно, дрессировщик ей бы точно не повредил.
Я лечилась народными средствами. Чай, мед, горчица в носки. Если болит голова — капустный лист на лоб. Теплый боржоми с молоком для горла.
В девять утра позвонила Владу.
Он был расстроен. Спросил, какая нужна помощь.
Я была расстроена еще больше. У него — выборы, а я тут с ОРЗ валяюсь.
Он попросил, чтобы я позвонила вечером.
Днем захотелось плакать. Какая невероятная глупость — болеть.
Я смотрела на номер Влада в моем мобильном. Не знаю, смотрела ли я хоть раз так же долго на какое-нибудь произведение искусства? И вызывало ли оно у меня такие же эмоции, как эти семь цифр?
Мне захотелось отправить ему sms. «Привет!»
Нет, глупо. А что?
«Мне уже лучше».
Но это может его обнадежить, а мне на самом деле совсем не лучше.
«Я чувствую себя плохо. Пожалей меня».
Да, отличное sms от учительницы к ученику. Женатому.
Вечером приехала Рита. Она надела специальную медицинскую повязку и накормила нас с Терминатором бульоном. Эту повязку ей КБУ дал. Чтобы она не заразилась.
Рита рассказывала про любовь. Как он исполняет все ее желания. А утром пожарил яичницу. И какая у него красивая квартира. Огромная. Гостиная — как аудитория в институте. А яичницу ему пришлось самому жарить, потому что разобраться во всей этой технике у него на кухне для Риты абсолютно невозможно.
КБУ пригласил нас с Ритой в ресторан. Столько ресторанов, сколько я посетила за последнюю неделю, я не видела за всю свою жизнь.
Я заказала теплый салат из морепродуктов. Любимое блюдо Влада.
Мы пили мартини. КБУ — виски с колой. КБУ звали Костей.
Прямо над нашим столом висела колонка. Играл джаз.
— Надо попросить, чтоб поменяли музыку! — капризно произнесла Рита. Я ее такой никогда не видела. — Что-нибудь повеселее.
КБУ с готовностью махнул официанту и попросил поставить другой диск.
Мы с Ритой клали лед в вино, а КБУ ругал нас. Он говорил, что мы не чувствуем аромат букета.
Я подумала про Влада. Я загадала: какая будет первая строчка следующей песни, так он ко мне и относится.
Я крутила в пальцах бокал. Ждала песню. Детский сад какой-то.
Когда заиграла музыка, Рита спросила меня, чему я так радуюсь.
Глупая улыбка соединила собой мочки моих ушей. И кажется, поплыла еще дальше — к затылку.
Это была группа «Звери». Песня «Все, что тебя касается, все только начинается».
На десерт заказали фрукты. Мандарины и виноград. Зимний набор витамина С.
Фрукты никто не ел.
Мы вышли, громко обсуждая, куда поехать танцевать.
В машине Рита села рядом с КБУ, а я, как всегда, на заднее сиденье.
— Ничего, что ты выпил? — поинтересовалась я.
— Ничего, — уверил КБУ.
Гаишник, который нас остановил, так не считал.
— Выпивали? — добродушно спросил он.
— Я? Да вы что? — КБУ протянул ему документы.
— Задерживаю права. До экспертизы.
— Какой экспертизы? — недовольно переспросил Костя и вдруг внимательно посмотрел на гаишника. — Эй, да вы сами выпивали!
— Штраф будешь платить? — Гаишник чуть отошел от машины.
— Я? Штраф? — закричал КБУ. — Да это вы под суд пойдете! Вымогатели! Напьются и пристают к честным гражданам! И угрожают еще! Где ваш жетон?
Гаишник протянул КБУ права.
— Езжай, езжай, сумасшедший!
— Нет, вы постойте! — не мог успокоиться Костя.
— Да отстань ты от него! — попросила Рита. Гаишник сел в машину и медленно выехал на дорогу.
— Не отстану! — кричал КБУ, нажимая на газ. — Пьяная гаишная морда! Я ему покажу, кто здесь выпивал!
Гаишник включил мигалку, но наша машина не отставала. Мы гнались за ним так, словно преследовали опасных преступников. При этом сами мы как будто были милиционерами.
Пролетев на огромной скорости несколько улиц, гаишная машина с мигалкой и сиреной влетела во дворик отделения милиции где-то в районе Новослободской. И остановилась.
КБУ дернул ручку дверцы. Рита вцепилась ему в рукав.
— Ты же пил! — закричала она. — Куда ты собрался! Поехали скорее отсюда.
Гаишник и еще два человека в милицейской форме направились к нам, помахивая дубинками. Мне стало страшно.
КБУ переключил скорость.
— Надо валить отсюда! — Машина резко дала назад, чуть не задев одного из милиционеров, и развернулась в сторону улицы.
Я смотрела в заднее окно, молясь о том, чтобы за нами не было погони.
— Вот дурак, что я к ним привязался? — удивился КБУ и расхохотался. — Нет, а как он сваливал? Вы видели? Вот идиот!
Рита осталась у КБУ. Никто не сообщит мне утром, какой наступил праздник.
Я заболела. Наверное, вчерашний лед.
Я проснулась на рассвете. Мое самое любимое время суток. Рассвет в космосе наступает шестнадцать раз в день. Я бы хотела жить в космосе. Я бы взяла с собой отрывной календарь — и все. Каждый день — праздник, и шестнадцать раз за день — рассвет. Счастье.
Меня знобило. Терминатор лизала мои пятки. И поскуливала.
Мне стало немного стыдно, что у Терминатора нет цветного комбинезончика и что мне никогда не приходило в голову взять ей инструктора по доге. Так же как дантиста и парикмахера. Хотя, конечно, дрессировщик ей бы точно не повредил.
Я лечилась народными средствами. Чай, мед, горчица в носки. Если болит голова — капустный лист на лоб. Теплый боржоми с молоком для горла.
В девять утра позвонила Владу.
Он был расстроен. Спросил, какая нужна помощь.
Я была расстроена еще больше. У него — выборы, а я тут с ОРЗ валяюсь.
Он попросил, чтобы я позвонила вечером.
Днем захотелось плакать. Какая невероятная глупость — болеть.
Я смотрела на номер Влада в моем мобильном. Не знаю, смотрела ли я хоть раз так же долго на какое-нибудь произведение искусства? И вызывало ли оно у меня такие же эмоции, как эти семь цифр?
Мне захотелось отправить ему sms. «Привет!»
Нет, глупо. А что?
«Мне уже лучше».
Но это может его обнадежить, а мне на самом деле совсем не лучше.
«Я чувствую себя плохо. Пожалей меня».
Да, отличное sms от учительницы к ученику. Женатому.
Вечером приехала Рита. Она надела специальную медицинскую повязку и накормила нас с Терминатором бульоном. Эту повязку ей КБУ дал. Чтобы она не заразилась.
Рита рассказывала про любовь. Как он исполняет все ее желания. А утром пожарил яичницу. И какая у него красивая квартира. Огромная. Гостиная — как аудитория в институте. А яичницу ему пришлось самому жарить, потому что разобраться во всей этой технике у него на кухне для Риты абсолютно невозможно.