Розенберг Джоэл. Серебряная корона

   Но что, если и у них появятся ружья? Не нарушит ли это равновесия?
   – Возможно.
   Карл не был уверен, что Чак прав, но он терпеть не мог противоречить ему прилюдно…
   – В любом случае, – сказал Уолтер, – скорее всего ты прав и Эллегон – лучший из тех, кому можно поручить приглядывать за всем – включая политику. Допустим, эльфы экранированны – но Хтон и эти его… Объединители? – ведь нет?
   – Верно. Но если кого и недооценили на самом деле – так это Ахиру. Он способен прикрывать Приют еще годы и годы. – Покуда к этому лежит его душа, добавил Карл про себя. – А потом…
   – Что – потом?
   Карл откинулся на спинку и закрыл глаза.
   – Мы одержали большую победу; не знаю только, заметил ли ее кто-то, кроме меня. Есть такой паренек, зовут Петросом. Двенадцать лет от роду. Живет в землянке на краю «самого тощего из всех полей» – по словам Ахиры. Ни на кого не работает, потому что работать хочет только сам на себя – и голосовать он тоже хочет сам за себя. Причем нужно ему все это прямо сейчас.
   Карл открыл глаза и улыбнулся.
   – Дайте мне еще сотню таких Петросов – и я перестану тревожиться, что Приют может быть куплен. – Он махнул рукой. – Но – хватит об этом. Сейчас наша главная забота – Энкиар. И Армин.
   – Армин. – Уолтер покачал головой. – Очень бы мне хотелось, чтобы Эллегон ошибся. Папенька его напугал меня до полусмерти… А сынуля скорей всего еще почище будет.
   – Он весь обгорел и в шрамах, но жив. Это он нанял убийц. В Энкиаре.
   Словотский выпятил губы.
   – Это ведь он убил Фиалта, да? Тогда понятно, что здесь делает Тэннети. А я, признаться, удивлялся, когда увидел ее с тобой.
   – Вот черт! – Карл всплеснул руками. Разумеется. Вот почему Тэннети передумала, вот почему согласилась изображать рабыню. Порой мне кажется, что У’Лен права – когданазывает меня безмозглым.
   Словотский улыбнулся:
   – Только сейчас понял? Бывает – и с лучшими из нас тоже. Думаешь, мы столкнемся с Армином?
   – Возможно. Если он все еще в Энкиаре. Если он высунется. Если вообще все это дело не ловушка для меня, любимого. – Карл закусил губу. – Поэтому мы поступим немного иначе, чем собирались. Не думаю, чтобы князь – как зовут правителя Энкиара?
   – Гирен, – проговорил Чак. – Прозываемый Гиреном Безразличным. Жаждет сделать Энкиар средоточием торговли Срединных Княжеств, а потому никогда ни во что не вмешивается.
   – Вот именно. Не думаю, чтобы местные влезли в заговор Гильдии, но из этого следует, что, идя по следу пороха, мы вполне можем нос к носу столкнуться с Армином.
   Карл потер лицо.
   – Поэтому-то я и не стал бриться. Он видел Чака и Тэннети, но всего пару мгновений и в темноте, так что вряд ли их признает. Иное дело – я. Чтобы я ни делал, если Армин меня увидит – он меня узнает.
   – И что ты собираешься делать? Пересидеть его?
   – Нет, Уолтер. Я хочу, чтобы ты присмотрел за Бералин.
   – Не хочешь лезть в дело?
   – Напротив – хочу вылезти вперед. Собираюсь стать наживкой. Верней – половиной наживки.
   Чак улыбнулся:
   – Насколько я понимаю, вторая ее половина – я.
   – Возражаешь?
   – Ну… Мне всегда нравится, когда ты начинаешь хитрить. – Чак сосредоточенно изучал кромку столового ножа. – Я очень любил Фиалта. И Раффа. – Он печально наклонил голову. – И, если помнишь, именно я снимал цепи с Анны-старшей.
   – И?..
   – Обещай, что оставишь кусочек для меня. Если получится.
   – Если сумею сдержаться. Хотя слишком стараться не буду.
   Чак рассмеялся:
   – По крайней мере честно.
   – Должен же хоть кто-то быть честным… – Карл повернулся к Уолтеру. – Мы привезли всего полдюжины ружей и четыре пистолета. Прятать ружья под плащом я не могу – так что заберу все твои пистолеты.
   – Эй, ты же заставил меня отправить все наше оружие в Приют с Гвеллином. Сам виноват…
   Карл поднял руку.
   – Я люблю тебя как брата, Уолтер, но и знаю отлично, ты же наверняка оставил себе пару-тройку пистолетов и ружей – страховки ради. Так?
   – Н-ну… – Словотский развел руками. – Попытка не пытка, верно? Думал, может, и сойдет с рук…
   – Считай, сошло – на сей раз.

Глава 14
ВАЛЕРАН

   То, что мы предвидим, не сбывается почти никогда;
   то, чего мы не ждем, происходит как правило.

Бенджамин Дизраэли

 
   – Я начинаю злиться, – тихо проговорил Карл, направляя коня к энкиарской гостинице. – Что-то никто меня не узнает.
   – Вот уж беда-то! – Чак засмеялся. – Что – мир вертится вокруг Карла Куллинана, да? У Словотского научился? У нас тут теле… мизера нет – забыл?
   – Телевизора.
   – Что?
   – Телевизор, а не телемизер . Мизер – нечто совсем другое.
   – В любом случае у нас этого нет. Так что твоя рожа известна далеко не всем и каждому. Что в общем-то неплохо.
   – Верно.
   Но если Армин по-прежнему в Энкиаре, он наверняка нанял кого-то проследить, не подставится ли Карл Куллинан, чтобы тут же его и сцапать. Неприязнь, к слову сказать, была взаимной; в свое время Карл убил Арминова отца, Ольмина.
   Один из тех редких случаев, когда убийство доставило мне удовольствие, подумалось Карлу.
   Интересно, а что сталось с головой Ольмина? Они бросили ее за фургоном у горы Бремон, уходя к Двери между Мирами. Надо думать, череп по-прежнему там.
   Неподалеку от гостиницы их остановил отряд из шести пеших воинов.
   – Приветствую, – произнес их предводитель, высокий представительный человек лет сорока пяти на вид, хотя и волосы его, и короткая бородка были угольно-черными. Холодные голубые глаза смотрели внимательно и настороженно. – Назовите свои имена и дело, приведшее вас в Энкиар.
   Чак ответил первым:
   – Я – Ч'акресаркандин ип Катард.
   – Что ты из Катарда, приятель, я и сам вижу. – По его усмешке можно было понять, что катардцев он за угрозу не считает. – Твое дело?
   – Его телохранитель. – Чак большим пальцем показал на Карла. – Присматриваю за его спиной – чтобы туда не насовали ножей.
   – Ясно. А кто ты?
   – Мое имя – Карл Куллинан. – Карл добродушно улыбнулся, подняв правую руку – левая оставалась под плащом, на рукоятях двух пистолетов. – Я просто проезжий. Ты против?
   – Ничуть. Во всяком случае, пока ты не принес в Энкиар свою… войну. – Предводитель повернулся к воину рядом. – Хотя сейчас в Энкиаре вроде бы нет никого из пандатавэйских гильдий?
   – Нет, капитан. Уж дней десять, как нет.
   – Хорошо. – Он снова повернулся к Карлу. – Веди свои войны подальше от Энкиара – и будь в нем желанным гостем. Мы рады тебе – и твоему золоту тоже. Надеюсь, ты не собираешься освобождать наших рабов?
   – Не сегодня. – Конечно, исключения из правил бывали, но вообще курс на уничтожение всех владельцев рабов был самым верным курсом к самоубийству. Подождите, вот сменится поколение – и изменится все.
   Воин, что стоял рядом с капитаном, тронул его за рукав, а потом что-то зашептал ему на ухо. Карл покачал головой:
   – Я бы не стал.
   – Не стал – чего?
   – Не стал бы всерьез думать получить награду, которую Работорговая гильдия назначила за мою голову. Вы, конечно, можете захватить меня – но у меня есть друзья. Окончательная цена может оказаться слишком высокой. Лучше посоветуйтесь сперва со своим князем.
   Ответная улыбка капитана была почти нежной.
   – Непременно посоветуюсь. Учитывая, что он не хочет тебя отравить – пообедаешь ты со мной?
   – А если он захочет отравить меня?
   – В любом случае – пообедаешь? – сказал капитан с явно неподдельным дружелюбием.
   Карл рассмеялся.
   – С удовольствием, капитан, – сказал он. – С удовольствием.
 
   – Та герат ва кай «последний патрон» кай, хапто Валеран, – сказал Карл. – Смысл в том, что дешево мы свои жизни не отдаем. Никогда и никому.
   Слуга принес еще бутылку. Валеран поддернул рукава, откупорил ее и плеснул сперва в свой стакан, потом Карлу и – последним – Чаку.
   Валеран отпил первым.
   – Доброе вино. Думаю, вам понравится. Что же до этого вашего «последнего патрона» – я слышал об этом. Не напоминает тебя в молодости, а, Халвин? – Он улыбнулся молчаливому солдату у дверей. – Да, относиться к вам, как с разбойникам, было бы неверно… – Валеран глубокомысленно кивнул, а после вздохнул. – Такая жизнь не по мне – уже не по мне – но жить ею, думаю я, весьма… интересно.
   Карл хмыкнул.
   – На моей родине есть древнее проклятие: «Чтоб ты жил в интересные времена». – Если разобраться, он даже и не соврал: если глядеть отсюда, Китай и Америка почти рядом. – А вы здесь неплохо устроились, как я погляжу. Ты ведь из Нифиэна?
   – Все мои люди оттуда; мы приняли на себя первый удар Катарда в Горной войне. – Он пристально глянул на Чака. В тоне Валерана слышалась потаенная враждебность, хотя Горная война между нипхами и катардцами завершилась больше пятнадцати лет назад. – Мне всегда больше нравилось командовать гарнизоном, чем участвовать в полевых операциях – даже если это операции против Катарда.
   Маленький воин пожал плечами.
   – Во время Горной войны, капитан, моя семья находилась севере. Отец погиб, воюя с Терранджи и их наймитами-гномами. Кровавое было дело, капитан, почти столь же кровавое, как Горная война.
   – Да, – подтвердил Валеран. – Крови там было много. Но… каюсь – порой я скучаю по тому времени. Во всем этом есть… нечто занятное, согласны?
   Карл покачал головой:
   – Смотря на чей вкус. Что до меня – так мне скорей стало бы скучно.
   – Рискну предположить, что ты счел бы скучной военную службу в любой из областей Эрена. Хотя… лорда Мехлена Метрейльского это бы заинтересовало, да и Ланда из Ландейла – а вот моему князю нейтралитет Энкиара помешал бы тебя нанять… наверное. Но если хочешь, я поговорю с князем.
   – Я пока не рвусь приносить присягу.
   Чак ехидно засмеялся. Карл взглядом заставил его умолкнуть и вновь повернулся к Валерану.
   – Не хочу оскорбить тебя, но на моей родине твою нынешнюю службу не сочли бы солдатской.
   – Да? – Валеран хлебнул вина и приподнял бровь. – И как бы меня там назвали? Шлюхой?
   Карл понял вдруг, что капитан стражи ему нравится. В поведении Валерана было нечто неуловимое, убеждавшее Карла, что честь для капитана – не просто слово.
   – Нет, зачем же, – сказал Карл. – Мы назвали бы тебя «полицейским», ведь главная твоя задача – поддерживать внутренний порядок, а не защищать Энкиар от захватчиков.
   – Гак-то оно так, Карл Куллинан, но странная же у тебя Родина, если там придают значение столь тонким различиям!
   Карл засмеялся.
   – Каким только различиям не придают значения у меня на родине! Взять хотя бы цвет кожи. В моих краях нашу с Ч'акресаркандином дружбу сочли бы странной – по меньшей мере.
   – Как и здесь. Я не люблю катардцев. – Он быстро наклонил голову в сторону Чака. – Не хочу никого обидеть. Тебе точно ничего не нужно?
   – Я не могу есть местную пищу. – Чак глянул на Карла. Нет бы тебе когда-нибудь изобразить маету с желудком, говорил этот взгляд.
   – А отчего сочли бы эту дружбу странной в твоих краях?
   – Из-за цвета кожи Чака. Или моей – с какой стороны посмотреть. Его могли бы счесть слишком темным – а меня слишком белым. Таковы уж там у нас расовые предрассудки.
   – Расовые? Но он такой же человек, как ты и я. Не гном или эльф.
   – В моих краях нет ни эльфов, ни гномов. Мы имеем дело только с разницей между людьми.
   – Цвет кожи. Цвет кожи. Цвет кожи. – На разные лады повторил Валеран, будто пробуя слова на вкус. – А будь мы с тобой друзьями – мой цвет кожи тоже вызвал бы кривотолки? – Он вытянул дочерна загорелую руку.
   – Нет – потому что он приобретенный, а не естественный. Ты просто более загорелый, чем я, вот и все.
   – Тогда, наверное, и форма глаз мелцев имела бы значение.
   – Разумеется.
   Валеран рассмеялся.
   – Воистину странный край. Не скажешь, где эта земля?
   – Не скажу. Хотя дорога туда есть – я объясню, если хочешь. Всего-то и надо – пройти мимо отца всех драконов. Желаешь сходить?
   – Нет уж, хотя за приглашение спасибо.
   Некоторое время они пили молча.
   – А твоя работа, должно быть, интересна, – заметил Карл. – Мало кому удается свести знакомство с иноземцами; ты же имеешь с ними дело постоянно.
   – Твоя правда. И, скажу тебе, ты и представить себе не можешь сколько среди них странного народа! – Капитан фыркнул. – За последнее время у нас перебывало множество бимцев и холтов: беглецы, дезертиры, но в основном – рабы. Дурацкая война – и из-за чего?..
   Вопрос Валерана был риторическим, но Карл решил ответить.
   – А это с чьей стороны посмотреть. Я слышал: война началась из-за каких-то бандитов – устроились они в приграничье, на Аэрштине и оттуда грабили Холтун. Холты решили, что Бим их и науськал, а потому должен заплатить, ну и… сам видишь, что вышло.
   – Война, и война грязная. Сужу по тем падальщикам, что являются сюда с цепями рабов. Был тут один такой – пару десятидневий назад.
   – Правда? Так Гильдия постоянно торгует в Энкиаре?
   – Он не из Гильдии, нет – у нас не было никого из них с тех пор, как ушел Армин.
   Стакан хрустнул в руке Карла. Валеран снова засмеялся.
   – Так вот из-за чего ты здесь. Ищешь сведений об Армине? – Он покачал головой. – Здесь ты его не найдешь: он ушел… уж порядком тому, за новыми цепями рабов. Приятный парень, ничего не скажу, только смотреть на него… жутковато. Ты имеешь к этому отношение?
   – Почему ты спросил?
   – Он так же жаждал получить сведения о тебе, как ты – о нем.
   – Ясно. – Карл кивнул. – Я… слегка подпалил его.
   – Не думал, что ты так глуп. Надо было убить его – или отпустить.
   Чак хмыкнул:
   – Он дело говорит, Карл.
   – Я считал, что убил его; именно это я и намеревался сделать. Ты сказал – он отправился в Бим?
   – Я этого не говорил. И не скажу. Рано или поздно он вернется сюда – вот только тебя здесь к тому времени уже не будет.
   – Уверен?
   – Жаль, но я вынужден на этом настаивать. – Валеран смотрел ему прямо в глаза. – Мне правда жаль.
   Солдат у дверей грохнул кулаком о кирасу.
   – Послание, капитан! – доложил он и, по кивку Валерана войдя в комнату, подал ему лист бумаги.
   Валеран дважды перечел письмо, потом склонил голову набок и глянул на Карла.
   – Бывают же совпадения, Карл Куллинан, – сказал он. – Мне докладывают, что отряд работорговцев Гильдии только что вошел в город и устраивается в гостинице. Меня интересуют твои намерения.
   Карл откинулся на спинку, делая вид, что обдумывает вопрос.
   – Сколько их?
   – Тридцать или около того. И у них – ты все равно узнаешь – есть ружья. Я предположил бы, что ты не тронешь их – во всяком случае, не в Энкиаре.
   – Согласен.
   Валеран приподнял бровь.
   – Я удивлен. Ты согласен не трогать их?
   – Нет – согласен, что ты можешь предполагать, будто я их не трону.
   – Тридцать против двоих? – встрял Чак. – Невелик шанс…
   – Так ты согласен оставить их в покое – в Энкиаре?
   – …но, думаю, они знали, чем рискуют.
   Карл поднял руку.
   – Я даю тебе в этом свое слово, капитан. Эти работорговцы… если они не тронут меня – или Чака, – мы не станем их трогать. Пока они в Энкиаре. – Он наморщил лоб. – Или, скажем, в течение десяти дней. Я не хочу, чтобы они решили, что могут торговать спокойно – здесь или где бы то ни было.
   – Ты клянешься мне в этом?
   – Клянусь. Если хочешь – и на мече. – Он вытащил меч, уравновесил его на ладонях. – Как я сказал – так и будет. – Он протер меч мягкой тряпицей и убрал в ножны.
   – Отлично. Ты не станешь возражать, если я выставлю стражу у ваших дверей?
   – У меня есть выбор?
   – Конечно. Возражать или не возражать. – Валеран пожал плечами. – Стражу я все равно выставлю.
 
   Энкиарская гостиница представляла собой семь разных двухэтажных зданий, окружавших внутренний двор. Комнаты Карла и Чака были на втором этаже дома поменьше; окна и балкон смотрели на улицу. Гостиница стояла на краю города – за дорогой колебалось в лунном сиянии пшеничное море.
   Внизу на часах стояли трое солдат, но они были не одни: Карл знал, что у единственного выхода из апартаментов стоят еще трое.
   Все это могло осложнить дело. Карл не видел, как выбраться из покоев без драки с охраной. Он задернул шторы.
   – Не могу ничего придумать, – пожаловался Чак. – Похоже, нас тут заперли на всю ночь. Оставим все Словотскому – а что еще остается? К утру он будет знать, кто покупатель ружей и пороха – а может, и выяснит, как это все связано с Армином. Нам же остается только спать.
   – Спать и будем.
 
   По балкону прошлепали босые ноги. С тихим шорохом разлетелись шторы, и во тьму спальни шагнула темная фигура. Она приблизилась к ближайшей кровати и склонилась над ней.
   Бесшумно вскочив с груды одеял в углу, Карл рванулся к гостю, схватил его за кисть и вывернул, заведя руку за спину.
   – Это я, черт побери, – проговорил Словотский. – Пусти!
   Карл отпустил его.
   – Прости. В следующий раз называйся, ладно?
   – Само собой. Я бы и сейчас назвался, да там внизу часовой – не хотелось, чтобы он слышал. – Словотский, потирая плечо, присел на кровать. – Сделай одолжение, опусти это. – Он приветственно помахал маленькому воину – тот сидел в своем гнезде из одеял и целился Уолтеру аккурат в грудь.
   Чак поставил пистолет на предохранитель и положил на пол.
   – Мы не ждали тебя до утра. И как ты умудрился миновать стражу?
   – По крыше. Это же моя профессия, забыл? – Он с отвращением покосился на рваный край своих штанов. – Застряли в черепице – пришлось рвануть, чтобы вытащить.
   У нас осложнения. На нас вышли слишком быстро. Сделка уже совершена.
   – Дьявол, почему…
   – Потому что у меня не было выхода! – Резко прошипел Словотский. – Потому что не было никакой возможности потянуть время, не вызвав подозрений! Холты забрали оружие и порох и покинули город, а мне оставили оговоренное количество рабов – в загоне. – Он развел руками. – Что я мог поделать?..
   – Холты?
   Словотский кивнул.
   – Покупатели – они. Князь Ульдрен послал Барона Крови Керанахана, своего племянника. У нас более трех сотен рабов. Бимцы. Все, что осталось от баронства Кратаэль, – бойня там была страшная. Я пытался тянуть время, честное слово, даже пугал его твоим нападением, но это заставило его только побыстрей закончить дела и убраться отсюда. Он не столько рвется сам получить награду, сколько хочет побыстрей доставить в Холтун оружие – и вести о тебе.
   – А кому он собрался доставить эту весть – не выяснил?
   – Нет, но, кажется, догадываюсь. Армину. Не знаю точно, что происходит, но, кажется, маленький гаденыш работает рука об руку с Холтуном. И с бандитами Аэрштина.
   – Помолчи минуту. – Карл сделал Словотскому знак умолкнуть.
   Наконец-то все обрело смысл. Бим и Холтун жили в мире два поколения – пока набеги с Аэрштина не оживили старую вражду. Возможно – даже вполне вероятно, – что бандитов Аэрштина наняла Гильдия – если только они не были ее членами.
   Qui bono? Кому выгодно. В этом-то и вопрос.
   Ответ прост: война, будучи развязана, дает Гильдии и ее союзникам легкую поживу.
   Карл кивнул. Участие Гильдии объясняло и то, почему холты – при бездарном командовании князя Ульдрена – до сих пор не проиграли войну. Снабжая холтов ружьями и порохом, Гильдия давала им возможность победить – или хотя бы затянуть войну на долгие годы.
   А выигрыш достанется Гильдии. И сарычам.
   – Кое-что еще, – сказал Уолтер. – Тебе не понравится. Тэннети отправилась с ними.
   – Что?
   – Да вбила себе в голову, что порох не должен попасть в Холтун – и что она должна сделать что-нибудь по этому поводу. А Керанахан ею заинтересовался, ну я и… вроде как подарил ее ему. Да, и она все еще в поддельных цепях, так что вполне сможет…
   – …добиться, что ее убьют, и ничего больше. Ты же сам сказал, почему она захотела изобразить рабыню. Как ты мог свалять такого дурака?
   Тэннети и не подумает ничего делать с порохом – пока не окажется поблизости от Армина. Она ненавидит Армина так же сильно, как Карл. Маленький негодяй убил Фиалта, пронзил его грудь копьем.
   Нет. Только не Тэннети.
   Карл опустился на кровать и прижал ладони к глазам.
   – Карл, – тихо проговорил Чак. – Этой ночью нам все равно ничего не сделать. Остается только надеяться, что она знает, что делает.
   – Черта с два. – Карл поднялся. – Уолтер, уходи. По крыше. Снимайся – и чтобы к утру тебя след простыл. Спросят – отвечай, напуган слухами, что я в городе. Оставь один из своих ножей в крыше, поближе к коньку.
   – Зачем…
   – Помолчи. Пусть Пейлл останется и будет поблизости; я встречусь с ним за восточными воротами – сегодня, если получится, а нет – так завтра. Оставь ему двух коней, целительные бальзамы, пистолеты и весь порох, какой сумеете наскрести. Да пусть прихватит свой лук.
   – Что делать мне?
   Карл закрыл глаза, прикидывая.
   – Первое: продолжай изображать работорговца; веди бимских рабов по тракту до места встречи. Дождись Эллегона. Объясни рабам, что у них есть выбор: вернуться в Бим или отправиться в Приют. Нам придется разделить команду.
   Второе. Если кто захочет отправится в Приют – пошлешь с ними наименьшую команду, способную обеспечить их безопасность.
   Третье. Прекрати маскарад…
   – Есть! – не удержался Уолтер. – То есть я могу не изображать рабо…
   – Заткнись и слушай. Дождись Эллегона с припасами. Он вот-вот будет и, возможно, принесет пистолеты и порох. Скажи ему: пусть доставит поближе к Бимстрену – базироваться будем в баронстве Фурнаэль – все оружие, весь порох, все гранаты, какие только ни сыщут в Приюте. И скажи еще: пусть добавит к этому Негеру и пару-тройку учеников-инженеров. В качестве десанта.
   Четвертое. После встречи с драконом скачи нам вдогон. Если повезет – перехватишь нас близ Бима. Убедись, что с Бералин все в порядке: она – наш пропуск. – Карл открыл глаза. – Я ничего не забыл?
   – Не нравится мне это. – Чак тряхнул головой. – Я думал, ты не собираешься принимать в этой войне ничью сторону.
   – Не собирался. Но, кажется, Армин выбрал ее за меня. Как я понимаю, за холтами стоит Гильдия; мы поддержим Бим – на время, достаточное, чтобы союз Гильдии с Холтуном рухнул.
   – А как насчет Тэннети?
   Карл прикусил губу.
   – Уолтер, сколько их там?
   – Да рыл с пятьдесят будет. И все вооружены до зубов. – Словотский развел руками. – Прости, Карл, но ты ведь знаешь Тэннети. Если уж вобьет что себе в голову…
   – Тебе пора. Иди.
   Уолтер, побледнев, повернулся уйти. Карл поймал его за руку.
   – Уолтер…
   – Аушки?
   – Прости. Я должен был это предвидеть.
   Тэннети не выражала никакой охоты участвовать в деле, пока не прослышала, что Армин жив – и в Энкиаре. Именно это она и замысливала – с самого начала. Дьявольщина – подумай Карл получше, прослушай ее Эллегон – этого можно было избежать.
   Словотский не виноват; это моя вина.
   –  Верно. – Уолтер тряхнул головой. – Я буду говорить себе то же. – Он схватил Карла за руку. – Ты вытащишь ее? Вытащишь?
   – Собираюсь попробовать. А теперь – исчезни.
 
   Чак глянул на Карла и приподнял бровь.
   – Ты, я и Пейлл – против пятидесяти?
   – Не забывай Тэннети.
   – Не забываю. Но не знаю, будет ли от нее прок – на сей раз.
   – Не любишь неравных шансов?
   – Не люблю. Ни вот настолько. – Чак повел плечами. – Видишь другой выход?
   – Возможно. – Карл замолотил в дверь, потом распахнул ее настежь.
   – Я желаю говорить с капитаном Валераном, – объявил он. – Немедля.
 
   * * *
 
   – Я думал – в войне Бима с Холтуном Энкиар держит нейтралитет. – Карл указал капитану на стул и налил себе и ему по кружке воды.
   – Да, Карл Куллинан, Энкиар нейтрален. Кто угодно может торговать здесь чем угодно. – Капитан потер заспанные глаза и отхлебнул воды. – Я понимаю так, что ты разбудил меня среди ночи, чтобы обсуждать наш нейтралитет? – холодно поинтересовался он.
   – Нет. Я разбудил тебя, чтобы обсудить выступление Энкиара в этой войне на стороне Холтуна – факт, который станет скоро достоянием всех и вся, от Скифорта до Эвенора.
   – Чепуха. Правитель Гирен не стоит ни на чьей стороне. И Холтун, и Бим вольны торговать в Энкиаре.
   – Даже и порохом? Ты считаешь, позволять холтам и Работорговой гильдии продавать здесь порох и ружья – значит держать нейтралитет?
   – Что за чушь?
   – Барон Крови Керанахан привел сюда цепь рабов – совершить оговоренную сделку с Гильдией…
   – Да-да, чтобы продать их – за золото.
   – Нет. За это. – Карл вынул из кошеля небольшую склянку с работорговым порохом, – Вид пороха, созданный в Пандатавэе. Сделки совершались в Энкиаре. – Он отсыпал немного на пол. – Отойди, будь добр. – Взяв кувшин с водой, он шагнул назад, отлил немного в ладонь и – плеснул.
   Ш-шух!
   –  Обдумай это, капитан. Обдумай хорошенько. В Биме скоро узнают, что холтам разрешено покупать порох и ружья в Энкиаре, а бимцам – нет. Как ты думаешь – сочтут ли они это нейтралитетом? – Карл склонил голову набок. – Ты бы счел – будь ты на их месте? И как по-твоему – сочтет ли Энкиар нейтральным хоть кто-нибудь?
   –  Н-нет… Нет – если то, что ты говоришь, правда, – медленно проговорил Валеран, с подозрением глядя на Карла. – Как ты прознал про все это?