5 июля 2003 года египетский иммигрант открыл огонь по очереди у билетной кассы израильской авиакомпании «Эл Ал» в международном аэропорту Лос-Анджелеса, убив двух и ранив шесть человек. Преступник был застрелен сотрудником охраны «Эл Ал». Правительство не стало рассматривать это преступление как террористический акт.
Это — всего лишь несколько случаев, о которых сообщили средства массовой информации. Кто знает, сколько таких случаев правительству удалось утаить? Согласно службам новостей, все, без единого исключения, американские военнослужащие, совершившие акты предательства во время нынешней войны, были мусульманами. Так что, пожалуйста, не спрашивайте меня, почему меня беспокоит все возрастающий процент мусульман в населении нашей страны.
Справедливость требует признать, что вина за это лежит не только на правительстве. Американская публика, начиная со средне-статистического телезрителя и кончая общепризнанными «экспертами», загипнотизированная словом «религия», отказывается верить во врожденное зло ислама. Элементарный здравый смысл мог бы раскрыть им глаза. Вместо того, чтобы без сопротивления принимать врага за «просто такую религию», следовало бы спросить, чего мусульмане пытаются достичь. Ответ известен: господства над миром. Коран требует этого так же недвусмысленно, как Евангелие обещает нищим духом царствие небесное. Но здравый смысл в наше время — редкость, и похоже, что «эксперты» обладают им в меньшей степени, чем те, кто проводят свои дни, смотря позапрошлогодние мыльные оперы по телевизору. Пытаясь объяснить, как ислам стал религией людоедства, «эксперты» изобрели концепцию «воинствующего ислама», как будто существует еще какая-то его разновидность. Правда состоит в том, что ислам не стал религией людоедства; он был ей с самого начала. Игнорируя этот исторический факт, «эксперты» мягко критикуют «мусульманских фундаменталистов» за допускаемые ими еще порою кое-где перегибы, уверяя нас всех, что если из мусульманского стада удалить несколько — совсем немного — паршивых овец, то останется «подлинный ислам», религия сплошного мира и повальной любви, существующая только в больном воображении еврейских и христианских либералов-пацифистов. Какое счастье, что во время Второй Мировой войны, идеологи союзников не изобрели «воинствующего нацизма» в противоположность «настоящему нацизму», мирно практикуемому десятками миллионов ни в чем не повинных немцев.
На самом деле, монополия на фундаменталистов исламу отнюдь не принадлежит. Фундаменталисты есть и среди последователей других религий. Джерри Фоллвелл — фундаменталист. Пат Робертсон — фундаменталист. Менахем Мендель Шнеерсон был фундаменталистом. Новоизбранный Папа Римский, как и каждый его предшественник на ватиканском престоле, является фундаменталистом. Вы хоть раз слышали, чтобы кто-нибудь из них призывал к геноциду? К терроризму? К «священной войне»? Если у вас появится искушение упомянуть в данной связи крестовые походы, то мне придется указать вам на два существенных различия между крестовыми походами и джихадом. Во-первых, коран объявляет джихад священной обязанностью каждого правоверного, в то время, как Библия крестовых походов вообще не упоминает. Во-вторых, вы помните, в каком веке крестовые походы окончились навсегда? Джихад же разворачивается и набирает силу прямо у нас на глазах. Как и вы, я слышала довод, что джихад — это не война, а внутренняя борьба правоверного за духовное совершенство. Этот аргумент вдребезги разбивается о повседневную действительность мусульманских стран с их безбрежной коррупцией, средневековой общественной и научной отсталостью, убийствами для поддержания семейной чести, уродованием женских гениталий, отсутствием элементарных навыков личной гигиены и прочими прелестями жизни в стиле Талибана, являющемся эталоном мусульманской добродетели. И вы все еще верите, что ислам — это «просто такая религия»?
Давайте допустим, что верите. Тогда вам совершенно необходим козел отпущения, какая-нибудь группа откровенных фанатиков, на которую можно было бы свалить все, что вы, не будучи сами ни мусульманином, ни знатоком ислама, считаете извращением этой целомудренной религии. Представьте себе, что на роль такого козла отпущения имеется вполне официальная кандидатура. Это — секта Ваххаби. Даже бесстрастная, беспристрастная Колумбийская энциклопедия называет ее «ультраортодоксальной». Оставляя «внутреннюю борьбу за духовное совершенство» на долю слюнтяев, правоверная секта объявила джихад не только против неверных вроде нас с вами, но также против всех извращений ислама. При этом в списке «извращений», естественно, оказались все разновидности ислама, кроме самого ваххабизма. Эта секта возникла на Аравийском полуострове в XVIII веке и быстро стала там господствующей формой ислама. Она правила, хотя и не непрерывно, до первой четверти XX века, когда Абд аль-Азиз ибн Сауд, потомок основателя секты и родоначальник Саудовской династии, не подмял под себя бoльшую часть полуострова, создав таким образом Саудовскую Аравию. Секта открыто проповедует геноцид как предпочтительный метод джихада. Она открыто поддерживает терроризм. Финансируемая неисчерпаемым запасом саудовских нефтедолларов, она распространяет свой яд по всему миру, включая Соединенные Штаты, через разветвленную сеть организованных ей мусульманских семинарий-медрессе. Ваххабизм быстро становится главной, повсеместно признанной формой суннитского ислама. Сам злодей века Осама бин Ладен принадлежит к этой секте. Но постойте! Поскольку в Саудовской Аравии мечеть не отделена от государства, то близкий, можно даже сказать, интимный друг президента Буша, принц Абдулла, является как de facto, так и de jure главой секты Ваххаби.
Несмотря на это, принц Абдулла — единственный глава иностранного государства, дважды удостоенный приглашения на Бушево ранчо в Крофорде, Техас. При каждой встрече наш президент нежно держит нашего, как сказал бы В. И. Ленин, архи-врага за ручку, демонстрируя при этом такие знаки пылкой привязанности к негодяю, что у меня невольно возникают сомнения в искренности проповедуемых им семейных ценностей. Кое-кто может поддаться искушению списать все это на пресловутую тупость нашего приковбоенного президента, но это было бы ошибкой. Тупость — это свойство кассирши, которая сама себя обсчитывает. У президента Буша ничего общего с такой кассиршей нет. Может быть, он просто не может забыть, кому принадлежит песок, из-под которого денно и нощно качают богатство семьи Бушей? Или у вас есть другое объяснение?
Как объяснить тот факт, что правительство одной рукой потратило миллиарды долларов на практически бесполезные, но безумно дорогие электронные игрушки, которые должны были, но не смогли обеспечить безопасность наших аэропортов, а другой запретило службам безопасности этих аэропортов уделять честно заслуженное внимание именно тем, кто, как всем известно, совершит следующее массовое убийство? Как объяснить, что наша граница стала похожа на горизонт: хорошо видна в хорошую погоду, абсолютно нематериальна и доступна для пересечения любым человеком, готовым пройти пару километров.
Вам никогда не было любопытно, как варварам удалось завоевать Римскую империю, которая так сильно превосходила их во всех без исключения областях?
Война с чем?
Лживый Джордж и стадо сонных овец
Джордж У. Буш 43-й президент Соединенных Штатов
По данным Центров по контролю и предупреждению болезней (CDC),
Общее число диагностированных случаев СПИДа в Соединенных Штатах составляло на конец 2003 года 929.985 человек… Общее число умерших от СПИДа в Соединенных Штатах составляло на конец 2003 года 624.060 человек, включая 518.568 взрослых и подростков и 5.429 детей в возрасте до 13 лет.
Это почти миллион неизлечимо больных людей, больше половины которых уже умерли. На два десятилетия раньше, в 1983 году, число больных СПИДом в США не превышало одной тысячи. Тем не менее, неуклонно распространяющееся заболевание уже было официально объявлено эпидемией. Было также очевидно, что лекарства от СПИДа в обозримом будущем не предвидится, и потому для борьбы с этой эпидемией срочно требовались какие-то альтернативные меры. Две такие меры, изоляция зараженных американцев и запрет въезда в страну зараженным иностранцам, были безоговорочно отвергнуты либералами как антидемократические. Мы не сгоняем невинных людей в концлагеря. Мы не допускаем дискриминации по признаку расы, пола, сексуальных склонностей и состоянию здоровья. Все люди рождены равными. Дайте нам ваших усталых, ваших больных и извращенных. Большинство американцев, как обычно, хранило молчание. При полной пассивности населения, правительство даже не попыталось защитить страну от СПИДа. Оно организовало бесплатную раздачу игл для наркоманов и презервативов для школьников. После этого, умыв руки, оно порекомендовало населению просто сказать нет, ныне, и присно, и вовеки веков. Эффективность этих мероприятий убедительно доказана вышеприведенной статистикой.
Люди, гордо именующие себя либералами, вместо того, чтобы попытаться сделать хоть что-нибудь конструктивное, воспользовались эпидемией для создания армии активистов, профессионально обвиняющих консерваторов в том, что это они распространяют СПИД среди населения вообще, но особенно среди гомосексуалистов и негров. При этом они тайком молились, чтобы неожиданно найденное лекарство не лишило бы их куска хлеба с маслом. Люди, гордо именующие себя консерваторами, тоже не предприняли никаких конструктивных шагов. Они возлагали вину за эпидемию на либералов, но без той пылкой ненависти, которая отличает подлинных активистов. Эпидемия не очень их беспокоила, потому что СПИД, как известно, поражает исключительно голубых, а консерваторы были все без единого исключения нежно-розовыми, и если им и случалось раз в сто лет сделать что-нибудь голубое, то они неизменно пользовались при этом презервативами, а если если и не пользовались, то и это было не страшно, поскольку делали они это со своими же братьями-консерваторами. Мне говорили, что однополых пар с противоположной политической ориентацией меньше, чем вегетарианцев, голосовавших за Буша. И пока все это происходило, фармацевтические корпорации умудрились создать удивительно дорогие лекарства, которые хотя и не излечивали от СПИДа, но позволяли больным жить дольше, благодаря чему больные успевали заразить больше здоровых, создавая тем самым новых потребителей для этих удивительно дорогих лекарств.
Все это было нетрудно предсказать еще в 1983 году. Тысяча больных людей — капля в море для такой страны, как наша. Если бы у нас хватило ума и порядочности изолировать их в начале эпидемии, то тем самым мы бы не только предотвратили принесение миллиона наших сограждан в жертву политической корректности, но и сэкономили бы многие миллиарды долларов, даже если бы больные в своих изоляторах были бы окружены роскошью, о которой большинство из нас не может даже и мечтать.
Научила ли нас эпидемия СПИДА хоть чему-нибудь полезному? Вне всяких сомнений! Мы научились без малейшего усилия пропускать через свою нервную систему страдания и гибель других людей. Трудно переоценить роль такой способности в эпоху ширящегося джихада. В списках людей, подлежащих в процессе джихада уничтожению, вы сами и ваша семья, скорее всего, числитесь не в первых строках и даже, возможно, не на самых первых страницах. Ваше умение избегать ненужных эмоций поможет вам прожить оставшееся вам время с относительным душевным комфортом, хотя если акции при этом опять полетят, то никакая тренировка не поможет вам избежать острых переживаний.
Джихад сегодня находится примерно в той же стадии, в которой двадцать лет назад находилась эпидемия СПИДа. Мы потеряли несколько тысяч соотечественников, но пока еще мы не побеждены, пока еще мы можем остановить врага, разгромить его и сделать так, чтобы нынешний джихад стал последним в истории нашей планеты. Хватит ли у нас сил на такой подвиг? Учитывая, что мы тратим на оборону практически столько же, сколько тратят на нее все остальные страны мира вместе взятые, я не вижу ни малейших оснований сомневаться в нашей способности стереть в порошок средневековое воинство ислама. Но вот сделаем ли мы это — совершенно другой вопрос. Южнокорейские расходы на оборону, например, больше, чем втрое, превышают северокорейские. Означает ли это, что в случае войны хорошая Корея победит плохую три раза подряд, а на оставшиеся деньги устроит парад победы? Боюсь, что нет. Боюсь, что все будет как раз наоборот. Оборонный бюджет является одной из тех интересных вещей, в оценке которых размер является вне всяких сомнений очень важным, но все-таки отнюдь не единственно важным фактором. Дело тут не только в том, что ни одна армия в мире, кроме нашей, не станет платить по 400 долларов за сиденье для унитаза или 700 долларов за обыкновенный молоток. Дело также и не в том, что китайцы, например, получили в подарок от Клинтона результаты наших исследований в области ядерных вооружений, на которые у нас ушли миллиарды, а у них — гроши, уплаченные за его предвыборную кампанию. В дополнение ко всем этим мелочам, существует важнейший фактор, который в принципе невозможно пересчитать на доллары. Этот фактор — воля к победе. Как вы полагаете, почему Соединенные Штаты, несмотря на всю свою апокалиптическую военную мощь, за последние 60 лет не смогли одержать победы ни в одной из многочисленных войн, в которые они зачем-то влезали, за исключением, конечно, наших эпохальных побед в Панаме и на Гренаде? Оборонный бюджет Китая составляет всего 14% нашего, но если, не дай Бог, между США и Китаем случится война, то к моменту нашего неизбежного поражения мы с вами будем послушно петь осанну тому богдыхану, который в это время будет восседать на Мао Цзедуновом троне.
Это — всего лишь несколько случаев, о которых сообщили средства массовой информации. Кто знает, сколько таких случаев правительству удалось утаить? Согласно службам новостей, все, без единого исключения, американские военнослужащие, совершившие акты предательства во время нынешней войны, были мусульманами. Так что, пожалуйста, не спрашивайте меня, почему меня беспокоит все возрастающий процент мусульман в населении нашей страны.
Справедливость требует признать, что вина за это лежит не только на правительстве. Американская публика, начиная со средне-статистического телезрителя и кончая общепризнанными «экспертами», загипнотизированная словом «религия», отказывается верить во врожденное зло ислама. Элементарный здравый смысл мог бы раскрыть им глаза. Вместо того, чтобы без сопротивления принимать врага за «просто такую религию», следовало бы спросить, чего мусульмане пытаются достичь. Ответ известен: господства над миром. Коран требует этого так же недвусмысленно, как Евангелие обещает нищим духом царствие небесное. Но здравый смысл в наше время — редкость, и похоже, что «эксперты» обладают им в меньшей степени, чем те, кто проводят свои дни, смотря позапрошлогодние мыльные оперы по телевизору. Пытаясь объяснить, как ислам стал религией людоедства, «эксперты» изобрели концепцию «воинствующего ислама», как будто существует еще какая-то его разновидность. Правда состоит в том, что ислам не стал религией людоедства; он был ей с самого начала. Игнорируя этот исторический факт, «эксперты» мягко критикуют «мусульманских фундаменталистов» за допускаемые ими еще порою кое-где перегибы, уверяя нас всех, что если из мусульманского стада удалить несколько — совсем немного — паршивых овец, то останется «подлинный ислам», религия сплошного мира и повальной любви, существующая только в больном воображении еврейских и христианских либералов-пацифистов. Какое счастье, что во время Второй Мировой войны, идеологи союзников не изобрели «воинствующего нацизма» в противоположность «настоящему нацизму», мирно практикуемому десятками миллионов ни в чем не повинных немцев.
На самом деле, монополия на фундаменталистов исламу отнюдь не принадлежит. Фундаменталисты есть и среди последователей других религий. Джерри Фоллвелл — фундаменталист. Пат Робертсон — фундаменталист. Менахем Мендель Шнеерсон был фундаменталистом. Новоизбранный Папа Римский, как и каждый его предшественник на ватиканском престоле, является фундаменталистом. Вы хоть раз слышали, чтобы кто-нибудь из них призывал к геноциду? К терроризму? К «священной войне»? Если у вас появится искушение упомянуть в данной связи крестовые походы, то мне придется указать вам на два существенных различия между крестовыми походами и джихадом. Во-первых, коран объявляет джихад священной обязанностью каждого правоверного, в то время, как Библия крестовых походов вообще не упоминает. Во-вторых, вы помните, в каком веке крестовые походы окончились навсегда? Джихад же разворачивается и набирает силу прямо у нас на глазах. Как и вы, я слышала довод, что джихад — это не война, а внутренняя борьба правоверного за духовное совершенство. Этот аргумент вдребезги разбивается о повседневную действительность мусульманских стран с их безбрежной коррупцией, средневековой общественной и научной отсталостью, убийствами для поддержания семейной чести, уродованием женских гениталий, отсутствием элементарных навыков личной гигиены и прочими прелестями жизни в стиле Талибана, являющемся эталоном мусульманской добродетели. И вы все еще верите, что ислам — это «просто такая религия»?
Давайте допустим, что верите. Тогда вам совершенно необходим козел отпущения, какая-нибудь группа откровенных фанатиков, на которую можно было бы свалить все, что вы, не будучи сами ни мусульманином, ни знатоком ислама, считаете извращением этой целомудренной религии. Представьте себе, что на роль такого козла отпущения имеется вполне официальная кандидатура. Это — секта Ваххаби. Даже бесстрастная, беспристрастная Колумбийская энциклопедия называет ее «ультраортодоксальной». Оставляя «внутреннюю борьбу за духовное совершенство» на долю слюнтяев, правоверная секта объявила джихад не только против неверных вроде нас с вами, но также против всех извращений ислама. При этом в списке «извращений», естественно, оказались все разновидности ислама, кроме самого ваххабизма. Эта секта возникла на Аравийском полуострове в XVIII веке и быстро стала там господствующей формой ислама. Она правила, хотя и не непрерывно, до первой четверти XX века, когда Абд аль-Азиз ибн Сауд, потомок основателя секты и родоначальник Саудовской династии, не подмял под себя бoльшую часть полуострова, создав таким образом Саудовскую Аравию. Секта открыто проповедует геноцид как предпочтительный метод джихада. Она открыто поддерживает терроризм. Финансируемая неисчерпаемым запасом саудовских нефтедолларов, она распространяет свой яд по всему миру, включая Соединенные Штаты, через разветвленную сеть организованных ей мусульманских семинарий-медрессе. Ваххабизм быстро становится главной, повсеместно признанной формой суннитского ислама. Сам злодей века Осама бин Ладен принадлежит к этой секте. Но постойте! Поскольку в Саудовской Аравии мечеть не отделена от государства, то близкий, можно даже сказать, интимный друг президента Буша, принц Абдулла, является как de facto, так и de jure главой секты Ваххаби.
Несмотря на это, принц Абдулла — единственный глава иностранного государства, дважды удостоенный приглашения на Бушево ранчо в Крофорде, Техас. При каждой встрече наш президент нежно держит нашего, как сказал бы В. И. Ленин, архи-врага за ручку, демонстрируя при этом такие знаки пылкой привязанности к негодяю, что у меня невольно возникают сомнения в искренности проповедуемых им семейных ценностей. Кое-кто может поддаться искушению списать все это на пресловутую тупость нашего приковбоенного президента, но это было бы ошибкой. Тупость — это свойство кассирши, которая сама себя обсчитывает. У президента Буша ничего общего с такой кассиршей нет. Может быть, он просто не может забыть, кому принадлежит песок, из-под которого денно и нощно качают богатство семьи Бушей? Или у вас есть другое объяснение?
Как объяснить тот факт, что правительство одной рукой потратило миллиарды долларов на практически бесполезные, но безумно дорогие электронные игрушки, которые должны были, но не смогли обеспечить безопасность наших аэропортов, а другой запретило службам безопасности этих аэропортов уделять честно заслуженное внимание именно тем, кто, как всем известно, совершит следующее массовое убийство? Как объяснить, что наша граница стала похожа на горизонт: хорошо видна в хорошую погоду, абсолютно нематериальна и доступна для пересечения любым человеком, готовым пройти пару километров.
Вам никогда не было любопытно, как варварам удалось завоевать Римскую империю, которая так сильно превосходила их во всех без исключения областях?
Война с чем?
Русские люди грубы до безобразия. Они так грубы, что когда они пытаются быть вежливыми, это звучит, как угроза. Зато, когда они действительно угрожают, у них это получается очень убедительно. Когда Путин, с лицом все еще горящим от кровавой пощечины, полученной им в Беслане, объявил на весь мир, что отныне он собирается наносить превентивные удары по террористам, как в России, так и за ее пределами, я подумал, что у нас появился союзник, способный наломать дров похуже любого противника. Как вскоре выяснилось, я волновался напрасно. За почти 19 месяцев, прошедших со дня захвата заложников, оставившего после себя 344 трупа, половина которых были трупами детей, Путин старательно перенимал опыт старших коллег. Как Шарон, он пошел по пути выборочного устранения террористских лидеров и даже умудрился действительно устранить одного или двух. Как и следовало ожидать, эти жесткие меры принесли России примерно столько же пользы, сколько Израилю. Единственное отличие состояло в том, что миролюбивая мировая общественность не встала грудью на защиту святого права чеченцев убивать русских с тем же пылом, с каким она отстаивает святое право арабов убивать евреев, тем самым убедительно доказав, что отнюдь не только пассажиры московского метро могут отличить русских от евреев.
Нур-Паши Кулаев
Как Буш, Путин умудрился арестовать одного-единственного участника нападения. Суд над ним продолжается. В отличие от моего тезки Закариаса Муссави, Нур-Паши Кулаев похож на человека и даже напоминает второстепенного персонажа из американского сериала «Шоу о семидесятых годах». Это подтверждает, что западные моды доходят до Чечни гораздо медленнее, чем ваххабистская пропаганда — факт довольно-таки тревожный, если задуматься. Что же касается превентивного избиения террористов внутри и вне российских пределов, то до этого так и не дошло. Путин собрал в кулак всю самодисциплину профессионального дзюдоиста и, вместо того, чтобы давить террористов, стал продавать ракеты и ядерную технологию в самые террористские страны, которые только сумел найти на карте. Это — русская война с терроризмом.
А американская? Она катится себе вперед, как паровоз с горки. Иракцы с чувством глубокого внутреннего удовлетворения гробят друг друга. К сожалению, американцам тоже перепадает, но их жертвы не приносят ни малейшей пользы ни Соединенным Штатам, ни остаткам свободного мира. Цены на бензин стабилизировались на уровне, вдвое превышающем довоенный. Индикатор террора застыл в самой середине шкалы так давно, что большинство людей успели позабыть, что когда-то он что-то означал.
Дорожный знак для велосипедистов
До войны у нас были две зоны, где полеты были запрещены, обе — в Ираке. Теперь появилась еще одна — запретная зона радиусом в три мили вокруг Белого дома. Несколько дней назад двухместная Сессна появилась незнамо откуда, как гром среди ясного неба и, к вящему изумлению пилотов, очутилась в запретном воздушном пространстве. Согласно сообщениям новостей, весь личный состав был торопливо эвакуирован из Белого дома куда-то гораздо глубже, но жизнь нашего президента во время этого происшествия оставалась в полной безопасности, потому что он в это время, вместо того, чтобы сидеть у себя за столом, поехал катался на велосипеде. В Тбилиси жизни нашего президента тоже ничего не угрожало, поскольку брошенная там в него ручная граната оказалась бракованной и не взорвалась. Когда грянет следующее 9/11, мы сможем утешать себя тем, что кататься на велосипеде или толкать речи в Тбилиси будет безопасней, чем сидеть дома, особенно если дом — Белый.
Инцидент с Сессной вызвал у меня ряд вопросов. Например, если мы так полностью и безоговорочно побеждаем наших врагов в этой войне с террором, то зачем нам запретная зона вокруг Белого дома? И если запретная зона воруг Белого дома существует, то как мог медленный самолетик, сделанный из фанеры и перкаля, вляпаться прямо в нее? И если это показывает, как наш Департамент Внутренней безопасности защищает президента, то чего следует ожидать простым американцам, вроде нас с вами? И если, после 3? лет оглушительно победоносной войны, нам все еще нужна защита со стороны органов безопасности, то откуда взялась у нас уверенность в том, что наша победа над врагом так уж действительно окончательна и бесповоротна? И, пожалуйста, напомните мне еще разок, с какой это целью мы вперлись в Ирак и Афганистан?
Пассажир, готовый к посадке в самолет
Первоначальная задача защиты Соединенных Штатов от терроризма была по какой-то удивительной причине подменена глупой мечтой об установлении демократии среди диких племен, горящих пылкой ненавистью ко всем иноверцам и жаждущим нашей смерти особенно сильно потому, что у нас хватает наглости жить лучше, чем они могут мечтать. Помните безуспешные советские попытки привести отсталые народы от феодализма прямо к социализму? Даже если бы демократия и ислам не были в принципе несовместимы, остается неясным, как демократизация арабов и афганцев могла бы сделать нашу жизнь безопасней. И если не могла, то нам следует строго спросить, какие конкретные меры принимаются нашим правительством для ликвидации угрозы терроризма. Создание Департамента Внутренней безопасности, равно как и разукрупнение одних государственных структур за счет слияния других так же бессильно что-либо изменить, как хрущевские попытки поднять удои путем реорганизации министерств. Либеральная пресса периодически клеймит правительство позором за жестокие притеснения, которым систематически подвергаются честные мусульмане в нашей стране, но, судя по тому, что их, куда ни глянь, становится все больше и больше, правительственные меры оказались бессильны остановить джихад и джихадеров. Неправдоподобно дорогие попытки правительства повысить безопасность аэропортов с помощью новейших электронных игрушек были легко сведены на нет политически-корректными правительственными уложениями, суть которых сводится к тому, что пронести бомбу на борт самолета легче всего, замотав лицо арабским головным платком и с воплями «Аллаху акбар!» Давайте попросим, чтобы нам еще раз объяснили, как это наше правительство борется с терроризмом.
Борьба с терроризмом
Изредка в прессе появляются сообщения об очередной мусульманской «благотворительной» конторе, которая, оказывается, помогала финансировать ХАМАЗ и родственные ХАМАЗУ организации. Контору закрывают, а ее организаторам говорят «ай-яй-яй» и просят больше так не делать. Организаторы, как правило, не слушаются. Наносится ли этим урон финансированию джихада? Вряд ли, потому что правительство Соединенных Штатов является вторым после Европейского Союза, финансистом Палестинской Автономии. А, может быть, даже первым. В июле 2001 года Палата представителей Конгресса приняла законопроект, ограничивающий денежные подарки Палестинской Автономии, если она не перестанет заниматься терроризмом. Законопроект включает ряд страшных санкций против ПА, включая, в качестве высшей меры, полное прекращение золотого дождя, за исключением гуманитарной помощи «Западному берегу» и Газе. Несмотря на то, что объявление войны является прерогативой Конгресса, нашим конгрессменам не пришло в голову потребовать полного уничтожения террористической организации, известной под названием «Палестинская Автономия», вместе со всеми ее членами, филиалами и подразделениями. Вместо этого, они преподали потомкам урок непревзойденной государственной мудрости, включив в законопроект параграф, уполномочивающий президента игнорировать любые содержащиеся в нем ограничения.
Я не знаю, прошел ли этот законопроект голосование в Сенате, да это и не важно, и вот, почему. ПА есть ни что иное как другое название для ООП: во главе ПА стоят те же люди, что стояли в главе ООП, они преследуют те же людоедские цели и пользуются для их достижения теми же людоедскими методами. Следовательно, ПА является террористической организацией. Следовательно, ПА является врагом Соединенных Штатов. В настоящий момент, как и в июле 2001 года, этот враг остается непобежденным. Как вы думаете, стало бы правительство США обеспечивать гуманитарную помощь народу Германии до высадки в Нормандии?
Ислам победит
Война, по идее, это процесс. Какое-то время она продолжается. Потом одна из сторон побеждает, а другая, наоборот, проигрывает. Жизнь продолжается и для тех и для других, не считая, конечно, убитых. Наша война с террором превратилась из процесса в состояние. Перманентное состояние. Мы можем успешно заменить чужое правительство, которое нас не любит, марионеточным правительством, которое пообещает нас слушаться. Мы можем представить эту замену как волю народа, организовав выборы, в которых даже Джимми Картер носа не подточит. Но любое созданное нами правительство в конце концов будет вынуждено подчиниться настоящей воле народа, который ненавидит нас больше, чем любит собственных детей. Демократия, которую мы пытаемся навязать троглодитам, не приживется. Джихад будет продолжаться своим чередом до тех пор, пока ислам будет в состоянии вести против нас войну.
Вскоре после кровавых событий в Беслане какой-то ООНовский чин рассказывал по телевизору нам, дуракам, что такое терроризм и как с ним бороться. Его спросили, почему ООН не приняла никаких мер против чеченских «боевиков».
— Это чрезвычайно сложно, — пожаловался чин. — Эти люди не подчиняются никакому правительству!
У меня в мозгу тут же вспыхнула лампочка. Мне вдруг стало ясно, как определить терроризм: Терроризмом называются военные действия, проводимые неправительственной организацией. Вооруженные этим определением, мы можем объявить террористов вне закона. Поучаствуйте, и вас рано или поздно убьют, не задавая ненужных вопросов, и никакого срока давности на ваши преступления не будет. Никакой гуманитарной помощи убийцам. Никаких приглашений в Белый дом. И не спрятаться ни в Мукате, ни в Париже, ни даже в Беркли. Только незамысловатый выбор между смертью от пули или на виселице. Если бы у нас хватило порядочности бороться с терроризмом так бескомпромиссно, сколько бы он оставался излюбленным оружием джихада? Уверяю вас, что очень недолго. Само собой, мусульмане в конце концов придумали бы ему замену, но мы-то все равно сильнее. Враг побеждает не потому, что мы бессильны, а потому, что безвольны.
Почему миролюбивое человечество никогда не согласится с моим определением терроризма? Потому что оно дает Израилю полное право на победу в нескончаемой войне Арабов за уничтожение евреев, а именно этого-то миролюбивое человечество как раз и не хочет. Миролюбивое человечество хочет, чтобы Израиль был уничтожен. В результате, терроризм ведет себя, как излечимый, но нелеченный рак: он распространяется. В результате происходят массовые убийства в Беслане, в Мадриде, в Нью-Йорке… “Проклинающих тебя прокляну.”
Неужели нам нужно еще одно 9/11, чтобы мы наконец проснулись? И поможет ли оно? Неужели мы стали неспособны защитить самих себя, свою страну, и всю нашу великолепную цивилизацию? Или нам уже все равно, что такое хорошо и что такое плохо?
Как Буш, Путин умудрился арестовать одного-единственного участника нападения. Суд над ним продолжается. В отличие от моего тезки Закариаса Муссави, Нур-Паши Кулаев похож на человека и даже напоминает второстепенного персонажа из американского сериала «Шоу о семидесятых годах». Это подтверждает, что западные моды доходят до Чечни гораздо медленнее, чем ваххабистская пропаганда — факт довольно-таки тревожный, если задуматься. Что же касается превентивного избиения террористов внутри и вне российских пределов, то до этого так и не дошло. Путин собрал в кулак всю самодисциплину профессионального дзюдоиста и, вместо того, чтобы давить террористов, стал продавать ракеты и ядерную технологию в самые террористские страны, которые только сумел найти на карте. Это — русская война с терроризмом.
А американская? Она катится себе вперед, как паровоз с горки. Иракцы с чувством глубокого внутреннего удовлетворения гробят друг друга. К сожалению, американцам тоже перепадает, но их жертвы не приносят ни малейшей пользы ни Соединенным Штатам, ни остаткам свободного мира. Цены на бензин стабилизировались на уровне, вдвое превышающем довоенный. Индикатор террора застыл в самой середине шкалы так давно, что большинство людей успели позабыть, что когда-то он что-то означал.
До войны у нас были две зоны, где полеты были запрещены, обе — в Ираке. Теперь появилась еще одна — запретная зона радиусом в три мили вокруг Белого дома. Несколько дней назад двухместная Сессна появилась незнамо откуда, как гром среди ясного неба и, к вящему изумлению пилотов, очутилась в запретном воздушном пространстве. Согласно сообщениям новостей, весь личный состав был торопливо эвакуирован из Белого дома куда-то гораздо глубже, но жизнь нашего президента во время этого происшествия оставалась в полной безопасности, потому что он в это время, вместо того, чтобы сидеть у себя за столом, поехал катался на велосипеде. В Тбилиси жизни нашего президента тоже ничего не угрожало, поскольку брошенная там в него ручная граната оказалась бракованной и не взорвалась. Когда грянет следующее 9/11, мы сможем утешать себя тем, что кататься на велосипеде или толкать речи в Тбилиси будет безопасней, чем сидеть дома, особенно если дом — Белый.
Инцидент с Сессной вызвал у меня ряд вопросов. Например, если мы так полностью и безоговорочно побеждаем наших врагов в этой войне с террором, то зачем нам запретная зона вокруг Белого дома? И если запретная зона воруг Белого дома существует, то как мог медленный самолетик, сделанный из фанеры и перкаля, вляпаться прямо в нее? И если это показывает, как наш Департамент Внутренней безопасности защищает президента, то чего следует ожидать простым американцам, вроде нас с вами? И если, после 3? лет оглушительно победоносной войны, нам все еще нужна защита со стороны органов безопасности, то откуда взялась у нас уверенность в том, что наша победа над врагом так уж действительно окончательна и бесповоротна? И, пожалуйста, напомните мне еще разок, с какой это целью мы вперлись в Ирак и Афганистан?
Первоначальная задача защиты Соединенных Штатов от терроризма была по какой-то удивительной причине подменена глупой мечтой об установлении демократии среди диких племен, горящих пылкой ненавистью ко всем иноверцам и жаждущим нашей смерти особенно сильно потому, что у нас хватает наглости жить лучше, чем они могут мечтать. Помните безуспешные советские попытки привести отсталые народы от феодализма прямо к социализму? Даже если бы демократия и ислам не были в принципе несовместимы, остается неясным, как демократизация арабов и афганцев могла бы сделать нашу жизнь безопасней. И если не могла, то нам следует строго спросить, какие конкретные меры принимаются нашим правительством для ликвидации угрозы терроризма. Создание Департамента Внутренней безопасности, равно как и разукрупнение одних государственных структур за счет слияния других так же бессильно что-либо изменить, как хрущевские попытки поднять удои путем реорганизации министерств. Либеральная пресса периодически клеймит правительство позором за жестокие притеснения, которым систематически подвергаются честные мусульмане в нашей стране, но, судя по тому, что их, куда ни глянь, становится все больше и больше, правительственные меры оказались бессильны остановить джихад и джихадеров. Неправдоподобно дорогие попытки правительства повысить безопасность аэропортов с помощью новейших электронных игрушек были легко сведены на нет политически-корректными правительственными уложениями, суть которых сводится к тому, что пронести бомбу на борт самолета легче всего, замотав лицо арабским головным платком и с воплями «Аллаху акбар!» Давайте попросим, чтобы нам еще раз объяснили, как это наше правительство борется с терроризмом.
Изредка в прессе появляются сообщения об очередной мусульманской «благотворительной» конторе, которая, оказывается, помогала финансировать ХАМАЗ и родственные ХАМАЗУ организации. Контору закрывают, а ее организаторам говорят «ай-яй-яй» и просят больше так не делать. Организаторы, как правило, не слушаются. Наносится ли этим урон финансированию джихада? Вряд ли, потому что правительство Соединенных Штатов является вторым после Европейского Союза, финансистом Палестинской Автономии. А, может быть, даже первым. В июле 2001 года Палата представителей Конгресса приняла законопроект, ограничивающий денежные подарки Палестинской Автономии, если она не перестанет заниматься терроризмом. Законопроект включает ряд страшных санкций против ПА, включая, в качестве высшей меры, полное прекращение золотого дождя, за исключением гуманитарной помощи «Западному берегу» и Газе. Несмотря на то, что объявление войны является прерогативой Конгресса, нашим конгрессменам не пришло в голову потребовать полного уничтожения террористической организации, известной под названием «Палестинская Автономия», вместе со всеми ее членами, филиалами и подразделениями. Вместо этого, они преподали потомкам урок непревзойденной государственной мудрости, включив в законопроект параграф, уполномочивающий президента игнорировать любые содержащиеся в нем ограничения.
Я не знаю, прошел ли этот законопроект голосование в Сенате, да это и не важно, и вот, почему. ПА есть ни что иное как другое название для ООП: во главе ПА стоят те же люди, что стояли в главе ООП, они преследуют те же людоедские цели и пользуются для их достижения теми же людоедскими методами. Следовательно, ПА является террористической организацией. Следовательно, ПА является врагом Соединенных Штатов. В настоящий момент, как и в июле 2001 года, этот враг остается непобежденным. Как вы думаете, стало бы правительство США обеспечивать гуманитарную помощь народу Германии до высадки в Нормандии?
Война, по идее, это процесс. Какое-то время она продолжается. Потом одна из сторон побеждает, а другая, наоборот, проигрывает. Жизнь продолжается и для тех и для других, не считая, конечно, убитых. Наша война с террором превратилась из процесса в состояние. Перманентное состояние. Мы можем успешно заменить чужое правительство, которое нас не любит, марионеточным правительством, которое пообещает нас слушаться. Мы можем представить эту замену как волю народа, организовав выборы, в которых даже Джимми Картер носа не подточит. Но любое созданное нами правительство в конце концов будет вынуждено подчиниться настоящей воле народа, который ненавидит нас больше, чем любит собственных детей. Демократия, которую мы пытаемся навязать троглодитам, не приживется. Джихад будет продолжаться своим чередом до тех пор, пока ислам будет в состоянии вести против нас войну.
Вскоре после кровавых событий в Беслане какой-то ООНовский чин рассказывал по телевизору нам, дуракам, что такое терроризм и как с ним бороться. Его спросили, почему ООН не приняла никаких мер против чеченских «боевиков».
— Это чрезвычайно сложно, — пожаловался чин. — Эти люди не подчиняются никакому правительству!
У меня в мозгу тут же вспыхнула лампочка. Мне вдруг стало ясно, как определить терроризм: Терроризмом называются военные действия, проводимые неправительственной организацией. Вооруженные этим определением, мы можем объявить террористов вне закона. Поучаствуйте, и вас рано или поздно убьют, не задавая ненужных вопросов, и никакого срока давности на ваши преступления не будет. Никакой гуманитарной помощи убийцам. Никаких приглашений в Белый дом. И не спрятаться ни в Мукате, ни в Париже, ни даже в Беркли. Только незамысловатый выбор между смертью от пули или на виселице. Если бы у нас хватило порядочности бороться с терроризмом так бескомпромиссно, сколько бы он оставался излюбленным оружием джихада? Уверяю вас, что очень недолго. Само собой, мусульмане в конце концов придумали бы ему замену, но мы-то все равно сильнее. Враг побеждает не потому, что мы бессильны, а потому, что безвольны.
Почему миролюбивое человечество никогда не согласится с моим определением терроризма? Потому что оно дает Израилю полное право на победу в нескончаемой войне Арабов за уничтожение евреев, а именно этого-то миролюбивое человечество как раз и не хочет. Миролюбивое человечество хочет, чтобы Израиль был уничтожен. В результате, терроризм ведет себя, как излечимый, но нелеченный рак: он распространяется. В результате происходят массовые убийства в Беслане, в Мадриде, в Нью-Йорке… “Проклинающих тебя прокляну.”
Неужели нам нужно еще одно 9/11, чтобы мы наконец проснулись? И поможет ли оно? Неужели мы стали неспособны защитить самих себя, свою страну, и всю нашу великолепную цивилизацию? Или нам уже все равно, что такое хорошо и что такое плохо?
Лживый Джордж и стадо сонных овец
По данным Центров по контролю и предупреждению болезней (CDC),
Общее число диагностированных случаев СПИДа в Соединенных Штатах составляло на конец 2003 года 929.985 человек… Общее число умерших от СПИДа в Соединенных Штатах составляло на конец 2003 года 624.060 человек, включая 518.568 взрослых и подростков и 5.429 детей в возрасте до 13 лет.
Это почти миллион неизлечимо больных людей, больше половины которых уже умерли. На два десятилетия раньше, в 1983 году, число больных СПИДом в США не превышало одной тысячи. Тем не менее, неуклонно распространяющееся заболевание уже было официально объявлено эпидемией. Было также очевидно, что лекарства от СПИДа в обозримом будущем не предвидится, и потому для борьбы с этой эпидемией срочно требовались какие-то альтернативные меры. Две такие меры, изоляция зараженных американцев и запрет въезда в страну зараженным иностранцам, были безоговорочно отвергнуты либералами как антидемократические. Мы не сгоняем невинных людей в концлагеря. Мы не допускаем дискриминации по признаку расы, пола, сексуальных склонностей и состоянию здоровья. Все люди рождены равными. Дайте нам ваших усталых, ваших больных и извращенных. Большинство американцев, как обычно, хранило молчание. При полной пассивности населения, правительство даже не попыталось защитить страну от СПИДа. Оно организовало бесплатную раздачу игл для наркоманов и презервативов для школьников. После этого, умыв руки, оно порекомендовало населению просто сказать нет, ныне, и присно, и вовеки веков. Эффективность этих мероприятий убедительно доказана вышеприведенной статистикой.
Люди, гордо именующие себя либералами, вместо того, чтобы попытаться сделать хоть что-нибудь конструктивное, воспользовались эпидемией для создания армии активистов, профессионально обвиняющих консерваторов в том, что это они распространяют СПИД среди населения вообще, но особенно среди гомосексуалистов и негров. При этом они тайком молились, чтобы неожиданно найденное лекарство не лишило бы их куска хлеба с маслом. Люди, гордо именующие себя консерваторами, тоже не предприняли никаких конструктивных шагов. Они возлагали вину за эпидемию на либералов, но без той пылкой ненависти, которая отличает подлинных активистов. Эпидемия не очень их беспокоила, потому что СПИД, как известно, поражает исключительно голубых, а консерваторы были все без единого исключения нежно-розовыми, и если им и случалось раз в сто лет сделать что-нибудь голубое, то они неизменно пользовались при этом презервативами, а если если и не пользовались, то и это было не страшно, поскольку делали они это со своими же братьями-консерваторами. Мне говорили, что однополых пар с противоположной политической ориентацией меньше, чем вегетарианцев, голосовавших за Буша. И пока все это происходило, фармацевтические корпорации умудрились создать удивительно дорогие лекарства, которые хотя и не излечивали от СПИДа, но позволяли больным жить дольше, благодаря чему больные успевали заразить больше здоровых, создавая тем самым новых потребителей для этих удивительно дорогих лекарств.
Все это было нетрудно предсказать еще в 1983 году. Тысяча больных людей — капля в море для такой страны, как наша. Если бы у нас хватило ума и порядочности изолировать их в начале эпидемии, то тем самым мы бы не только предотвратили принесение миллиона наших сограждан в жертву политической корректности, но и сэкономили бы многие миллиарды долларов, даже если бы больные в своих изоляторах были бы окружены роскошью, о которой большинство из нас не может даже и мечтать.
Научила ли нас эпидемия СПИДА хоть чему-нибудь полезному? Вне всяких сомнений! Мы научились без малейшего усилия пропускать через свою нервную систему страдания и гибель других людей. Трудно переоценить роль такой способности в эпоху ширящегося джихада. В списках людей, подлежащих в процессе джихада уничтожению, вы сами и ваша семья, скорее всего, числитесь не в первых строках и даже, возможно, не на самых первых страницах. Ваше умение избегать ненужных эмоций поможет вам прожить оставшееся вам время с относительным душевным комфортом, хотя если акции при этом опять полетят, то никакая тренировка не поможет вам избежать острых переживаний.
Джихад сегодня находится примерно в той же стадии, в которой двадцать лет назад находилась эпидемия СПИДа. Мы потеряли несколько тысяч соотечественников, но пока еще мы не побеждены, пока еще мы можем остановить врага, разгромить его и сделать так, чтобы нынешний джихад стал последним в истории нашей планеты. Хватит ли у нас сил на такой подвиг? Учитывая, что мы тратим на оборону практически столько же, сколько тратят на нее все остальные страны мира вместе взятые, я не вижу ни малейших оснований сомневаться в нашей способности стереть в порошок средневековое воинство ислама. Но вот сделаем ли мы это — совершенно другой вопрос. Южнокорейские расходы на оборону, например, больше, чем втрое, превышают северокорейские. Означает ли это, что в случае войны хорошая Корея победит плохую три раза подряд, а на оставшиеся деньги устроит парад победы? Боюсь, что нет. Боюсь, что все будет как раз наоборот. Оборонный бюджет является одной из тех интересных вещей, в оценке которых размер является вне всяких сомнений очень важным, но все-таки отнюдь не единственно важным фактором. Дело тут не только в том, что ни одна армия в мире, кроме нашей, не станет платить по 400 долларов за сиденье для унитаза или 700 долларов за обыкновенный молоток. Дело также и не в том, что китайцы, например, получили в подарок от Клинтона результаты наших исследований в области ядерных вооружений, на которые у нас ушли миллиарды, а у них — гроши, уплаченные за его предвыборную кампанию. В дополнение ко всем этим мелочам, существует важнейший фактор, который в принципе невозможно пересчитать на доллары. Этот фактор — воля к победе. Как вы полагаете, почему Соединенные Штаты, несмотря на всю свою апокалиптическую военную мощь, за последние 60 лет не смогли одержать победы ни в одной из многочисленных войн, в которые они зачем-то влезали, за исключением, конечно, наших эпохальных побед в Панаме и на Гренаде? Оборонный бюджет Китая составляет всего 14% нашего, но если, не дай Бог, между США и Китаем случится война, то к моменту нашего неизбежного поражения мы с вами будем послушно петь осанну тому богдыхану, который в это время будет восседать на Мао Цзедуновом троне.