Сахарнов Святослав. Шляпа императора или Всеобщая сатирическая история человечества в ста новеллах

   — Надо взять блага для бедных у богатых, а у великих для малых, — объяснял царю жрец. — Тот у кого избыток денег, пищи или женщин имеет на них не больше прав, чем кто-то другой.
   Учение открывало возможности. Между прочим, злые языки говорили, что шаха особенно прельстила мысль о женщинах. Ввели законы и стали по ним жить. Как ни странно, первое время очень даже не плохо. Правда, Кавад не только делил блага и любил, но и вел победоносные войны с соседями, слегка грабя их.
   Измена таилась как всегда рядом. У Кавада был сын Хосров. Однажды, чтобы выпросить что-то у всемогущего жреца, ему пришлось поцеловать туфлю Маздака.
   «Ну, это я тебе припомню!» — подумал царевич, зажимая нос.
   И вот настал момент, когда царь состарился.
   — Ты, Хосров, продолжишь, — сказал шах и отошел от дел.
   Он малость дал маху: ограбленные купцы, разоренные ростовщики, старики, лишенные гаремов, спали и видели, как бы все повернуть назад. Действовать надо было подло и хитро.
   — Философский диспут надо устроить, — научили они царевича. — Соберите видных маздакистов, обсудите концепции добра и зла, выясните, какой способ ведения государственных дел нам лучше подходит. Напирайте на священное право собственности и на преимущество рынка над распределением.
   На календаре был 528 год. В большом зале спорили Маздак и Хосров. Остальные участники диспута поддакивали или даже бурно аплодировали. Когда Хосров увидел, что жрец берет верх, он принял правильное решение:
   — Всех участников перебить. Про философию забыть. Маздака казнить.
   Убитых приказал зарывать в землю вниз головой.
   — Они хотели перевернуть все в государстве, — объяснил он. — Пусть будет по-ихнему.
   А отправляя Маздака на эшафот, припомнил ему и туфлю:
   — До сих пор помню запах твоей ноги.
   Мелочь, а перевесила философские доводы.
   На всех столбах от Каспийского моря до Персидского залива повисли тысячи коммунаров.
   М-да... Идея всеобщего равенства, как видим, всегда с трудом пробивала себе дорогу.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.
СРЕДНИЕ ВЕКА

28. ПОХОД НА ИЕРУСАЛИМ

   Готфрид Бульонский и Ричард Львиное сердце прославились как участники и организаторы крестовых походов.
   — Огнем и мечом пройдем земли неверных, достигнем Вечного города, на коленях поползем к гробу господнему. Губами к краешку доски припадем! — мечтали вечерами в полутемных замках рыцари.
   Верные жены с восхищением смотрели на их мужественные лица. Чадили свечи. Малолетние пажи разносили в чашах вино.
   Собрали войско, разработали диспозицию. Первыми решили для пробы послать малолетних пажей вооружили и погрузили на корабли. Половина кораблей утонула, остатки юношей разбежались.
   — Придется воевать самим! — решили рыцари.
   Уходя, они надели на жен пояса невинности. Пояс был железный, обнимал талию и имел внизу кованную перемычку. Ключи от поясов рыцари забрали с собой.
   После долгих битв и переходов стальная армада добралась до Иерусалима.
   На тесной улочке Вечного города Готфрид и Ричард столкнулись нос к носу. Львиное сердце полз на коленях к гробу.
   — С ума сошел, вставай немедленно, на базаре ковры — умереть можно! — прокричал на бегу Бульонский. Он был попредприимчивее.
   Ричард послушался. Святыни, такие заманчивые, когда о них думалось издалека, уже не вдохновляли. В конце концов, ну что такое гроб?
   Из похода в родные замки вернулись немногие. Было много слез и недоразумений: кто потерял ключ, кто нашел пояс уже открытым...
   С тех пор жены с подозрением относятся к проектам мужчин, а мужчины неустанно совершенствуют изделия из металла.

29. МОЛОТ ВЕДЬМ

   Мужчины всегда с пониманием относились к вопросу о равных правах женщин.
   Остро встал он и во время святой инквизиции. Мужчин жгли, в горло им вливали свинец, подрезали сухожилия на ногах. Придумали «испанский сапог» — в ногу загоняли стальные гвозди. Женщины оставались в стороне.
   Увидев по статистическим отчетам, что процент замученных еретичек отстает, инквизиция поручила двум монахам подработать инструкцию.
   Она получила название «Молот ведьм». В документе подробно объяснялось, как распознать колдуний, как их допрашивать, и, наконец, как отправлять на тот свет.
   Запылали костры. Процент быстро пошел вверх.
   Наибольшую трудность представляло, естественно, распознание.
   Если соседка не отвечала вам взаимностью, вы шли в соответствующее районное отделение инквизиции и докладывали: такая-то, мол, занимается черной магией.
   Обвиненную тут же забирали.
   От выламывания рук и приложения огня к ногам быстро отказались — женщины теряли сознание. Популярность приобрела вода — заподозренную бросали в реку и смотрели: выплывет или нет? Выплывет, значит, ведьма. Нет — извините, ошибка, жаль, ишь, какая была пухленькая!
   Только наладили было дело, как снова вмешалась статистика: в Европе упала рождаемость. Последней попыткой довести дело с ведьмами до конца было указание папы римского: женщин, заподозренных в сношении с нечистой силой, свозить в Нидерланды и там на высочайше указанных весах взвешивать. Тех, кто весил меньше сорока килограммов, сжигать, кто больше — отпускать на свободу.
   Надо сказать, что какой-то резон в этом был: пухленьких не трогали.
   Человечество шло к истине на ощупь.

30. ВЕЛИКИЙ ХРОМЕЦ ТИМУР

   Тимур — повелитель всей Средней Азии, был хром на одну ногу. Кроме того, он был некрасив и имел сволочной характер. Со временем повелитель стал замечать, что его окружают одни льстецы и подхалимы.
   — С чего бы это? — спросил Тимур придворного мудреца.
   Тот пал ниц.
   — О, Небесный Гром, — сказал мудрец, — когда ты начинал царствовать, у тебя было двенадцать министров, один умнее и независимее другого. Что ты сделал с ними? Десятерым отрубил головы, один, самый старый, скончался от инфаркта; последнего, правдивейшего из правдивейших, сослал.
   — Получается нехорошо, — согласился Тимур, — надо кончать эти необоснованные репрессии. — И он послал вооруженных всадников, разыскать и привести к нему сосланного.
   — Доставить живым или мертвым, — уточнил начальник канцелярии.
   Отряд, посланный на поиски, умчался.
   Министра нашли, удавали и положили в мешок.
   Когда мешок был привезен Тимуру, великий хромец даже всплеснул руками:
   — Ну, что за народ! — сказал он. — Ничего нельзя приказать. Вот и стань тут либералом. Нет, уж пусть все будет как было.
   Все так и осталось.

31. ГАЛИЛЕЙ

   Механик и астроном Галилей всю жизнь посвятил изучению движения небесных тел.
   Первым делом он соорудил телескоп. Через увеличительные стекла хорошо были видны загадочные пятна на Солнце, тоненькая черточка пересекающая Сатурн и крупная, как горошина, утренняя звезда Венера.
   — Ишь ты, какие они все разные, и не движутся скопом, как звезды, каждая по-своему, — размышлял над движением планет ученый. Он сидел на чердаке, выставив трубу в окошко. — Во всем этом чувствуется какой-то закон!
   — Вам пицца с грибами, в кувшинчике красное палермское, — доложила, поднимаясь к нему под крышу, служанка. — Матушка велела передать.
   Грибы в лепешке образовывали маленькую Вселенную.
   — Так, так, так, — сказал Галилей и принялся царапать что-то вилкой на столе. Служанка с уважением смотрела на загадочные цифры, крючки и черточки.
   Когда из печати вышел его ученый трактат, мир с удивлением узнал, что в центре Вселенной находится Солнце, а Земля вместе с другими планетами только вращается вокруг нее.
   — Ай, ай, ай, а мы то думали, что все вокруг нас, — огорчились обыватели, но у них было много дел: кому надо было отправлять товары во Францию, кому в Америку, у кого инквизиция собиралась сжечь родственника.
   По-настоящему всполошилась только церковь.
   — Опять эти идеи насчет устройства Вселенной. Ведь сказано раз и навсегда: хрустальные сферы, мир в шесть дней, человек — венец творенья... Подать сюда этого механика!
   Устроили суд. На суде Галилей толково и доступно изложил свои доводы.
   В зале было жарко, горели свечи, летучие мыши висели под потолком.
   — Формулы, которые вы нам написали, может быть и верны. В ваш телескоп я сам смотрел, действительно у Юпитера четыре спутника. Но это ничего не доказывает. Вы портите Священное писание, — сказал Председатель суда. — Как думаете, коллеги? Пожалуй, этого человека надо сжечь.
   — Сжечь, сжечь, — зашумели церковники. — Хотя, сожжешь — шум по всей Европе... Может вы, гражданин одумаетесь? Да не тычьте нам в нос ваши схемы. Лучше подумайте о своих близких.
   «И, верно, сожгут, — подумал Галилей. — Пропади все пропадом. Главное-то уже сделано, люди узнали истину. Что еще нужно?»
   И он, преклонив колена, а может быть подняв вверх руки — на все тогда был установлен ритуал — отрекся от своего учения. Его взяли под микитки, вывели из зала и отправили в ссылку.
   — А все-таки она вертится! — пробормотал, глядя ему вслед, председатель.
   Но это было его личное мнение.

32. КОПЕРНИК

   Кстати, Галилей был не первым, с кем церковь сцепилась по вопросам астрономии. Началось с Коперника. Поляк еще раньше додумался, что в центре Вселенной стоит Солнце. Додумался, написал книгу и показал ее друзьям.
   — Как бы у тебя не было неприятностей! — сказали те. — Напиши-ка, милый друг, предисловие. Мол, так и так, это всего лишь гипотеза, которая нуждается в проверке. Автор и сам понимает... Напусти туману!
   — Ну, зачем же? — уперся ученый. — Какая проверка, когда и так все ясно? Важна суть, а она у меня изложена четко. Уже древние догадывались. Одни только солнечные и лунные затмения говорят, что Земля шар и что...
   — Нет, вы только посмотрите на этого правдолюбца! — удивились приятели. — Древних что ли потащат в инквизицию? Слушай, что советуют умные люди. Напиши: буду благодарен за критику, каждое замечание будет учтено. Главное ведь не твоя паршивая книжонка, а все что вокруг нее: презентация, комментарии, сноски, рецензии, разговоры...
   — Ох, не хочется!
   — А на костер в пропитанном серой халате хочется?
   Коперник сдался.
   Когда книга вышла, реакционеры и церковники взвыли от злости:
   — Вот жук! — сокрушались они. — Земля вращается вокруг Солнца!
   Ересь, а не придерешься — всего лишь гипотеза. Но народ-то из церквей уже бежит. Надо реагировать.
   И они сожгли Джордано Бруно, который утверждал то же самое, что и Коперник, но в книге которого не было предисловия.

33. КОРОЛЬ И КОРАБЛЬ

   Шведский король Густав Адольф решил построить себе корабль. Он вел войну, которую историки окрестили потом тридцатилетней, и ему некогда было особенно рассусоливать с инженерами.
   — Чтобы был самый быстрый, самый красивый, самый сильный — ну, и вообще, самый-самый! — сказал король и умчался воевать.
   Инженерам ничего не оставалось делать, как выполнять прихоть короля. На корабле водрузили высоченные мачты. Пушек втащили полсотни. Всю палубу уставили статуями богов и героев. Богов позолотили, героям дали в руки венки и мечи.
   Под такой тяжестью корабль осел.
   Ко дню испытаний на набережной у дворца собрался весь Стокгольм.
   Выбрали якорь, ветер надул паруса, корабль накренился и перевернулся.
   Суд долго искал виновных. Их не нашли. Правда, одному из судей пришла в голову мысль, что нельзя быть сразу и самым сильным и самым быстрым и самым красивым, но он как-то не сумел связать ее с данным делом.
   А короли оказывается не слушали инженеров уже в те забытые времена.

34. ЗАВОЕВАНИЕ КИПРА

   Арабский полководец Аль-Балути, прибыв на Кипр для завоевания острова, приказал сжечь все корабли. Солдатам некуда было деваться и они завоевали остров.
   — Смотри! Придется отчитываться, — предупредили полководца друзья. — Пока мы тут побеждаем, рискуем жизнью, там при дворе халифа все-все про нас пишут. Вернемся, книги откроют и...
   — Победителей не судят! — гордо ответил Аль-Балути и вернемся в Багдад.
   — А где мои корабли, Аль Балути? — спросил его между прочим за ужином халиф.
   — О, солнце Востока, — ответил полководец, — отправляя меня против неверных, ты требовал только одного — завоевать Кипр любой ценой. Я завоевал его. Остров у твоих ног.
   — Молодец. Остров — это хорошо. И неверных ты, как траву — жик, жик! — порубил. Но флот-то между прочим был хороший, корабль к кораблю. Я их по досочке собирал, ночей бывало не спал. Ты думаешь, моя казна — бездонная бочка? Прежде чем жечь, надо было думать. А ну-ка, принесите книги. Так вот: будешь платить, или в башню с палачом пойдешь?
   Вот откуда выражение: «сжечь корабли». Оно значит — халатно отнестись к казенному имуществу.

35. ХАЙРАДДИН БАРБАРОССА

   Алжирским пиратам не хватало порядка и организованности. Рабы на их галерах гребли невпопад, весла ломались, купцы успевали удрать, два-три конвойных корабля обращали любое количество пиратов в бегство.
   Так продолжалось до тех пор, пока командование над пиратами не захватил Хайраддин Барбаросса. Он обезглавил непокорных капитанов и свел галеры во флотилии.
   — Надо повысить производительность труда и укрепить трудовую дисциплину! — объявил он.
   Для этого приказал добавлять в воду, которую давали гребцам, уксус, а цепь, которой раб был раньше прикован к скамье, прикрепить к веслу. Если весло ломалось, раба выбрасывали вместе с веслом за борт, а на его место сажали нового. Галеры пошли ходче.
   Разбив в двух сражениях христианский флот, Барбаросса установил на Средиземном море свое полное господство. На острове Джебра пираты соорудили дачи, а из черепов умерщвленных христиан башню. По подсчетам историков Барбаросса перебил в сражениях и сгноил на работах от пятисот до семисот тысяч человек.
   Последние годы жизни он провел в Стамбуле, вышел на пенсию и разводил у себя в саду розы. Еще он любил смотреть танцы одалисок без лифчиков. Так сказать топлис. Народные ансамбли. Этакий милый старичок-боровичок.

36. ВОЙНА В СРЕДНИЕ ВЕКА

   Историки считают, что средневековые войны длились долго лишь из-за несовершенства оружия. Они ошибаются, дело не в порохе.
   В самом начале тридцатилетней войны на поле в Нормандии сошлись английская и французская армии. Полки были выстроены друг против друга и французские генералы предложили своим английским коллегам первыми дать залп.
   — Что вы, что вы! — смутились чопорные англичане. — Ваша земля, вы хозяева, уж, пожалуйста, — вы!
   — Ни за что! Вы вторглись, вы и начинайте! — галантничали французы.
   Англичане скрепя сердце согласились. Их армия дала залп сразу изо всех пушек и ружей. Половина французов была убита. Остальные — ранены. Бой кончился...
   Вообще, воевали, не имея научной основы: в праздники отдыхали, пленных отпускали домой, любили маркитанток. Смех!
   Академии Генштаба и иприт появились позднее.

37. ПАССАЖИРЫ «БАТАВИИ»

   Когда огромный парусник «Батавия» покинул Амстердам, направляясь в Малайю, на борту его плыла к мужу юная и хорошенькая Лукреция Янс, а одним из солдат, которые охраняли пассажиров и двенадцать сундуков с деньгами Ост-Индской Компании был такой же юный Хейс.
   Сундуки! Золото, серебро! Заговоры на корабле зрели, как груши на дереве. Лукреция флиртовала. Дошло до бунта.
   — Что там за шум? — спросил однажды корабельного священника старший на борту уполномоченный Компании Пелсарт.
   — Беда, — пролепетал тот. — Кто-то распространил слух, что Лукреция Янс ведьма. Матросы уже вытащили ее из каюты, измазали смолой и хотят сжечь.
   — Солдаты, в ружье!
   Взвод во главе с Хейсом отбил перепуганную до смерти Лукрецию. Своего спасителя поблагодарить она забыла.
   А через неделю ночью раздался треск — судно наскочило на камни. Рассвело. На горизонте тянулась гряда островков и желтела бескрайняя пустыня. Это был западный берег Австралии.
   На один из островков перевезли людей, провиант, паруса. Не забыли бочки с вином.
   — Я отправляюсь за помощью! — сказал Пелсарт.
   Пройдя под парусом и на веслах полторы тысячи миль, он добрался до Явы.
   — Что же вы, милейший, и корабль бросили и капитана с собой привезли, — поморщился губернатор. — Кто там остался старшим?
   — Мой помощник Корнелис. Надежнейший человек. И сущий ягненок. Да какой там ягненок — ангел!
   — Тут господин Янс беспокоился о жене.
   — Передайте, она только о нем и думает.
   Немедленно отправляйтесь назад. Привезете груз и людей. Судя по вашей уверенности, там все в порядке.
   И вот корабль Пелсарта подходит к месту аварии. Над водой торчат обломки мачт «Батавии», а от ближайшего островка спешит единственная шлюпка. Она у борта. В ней два гребца, еще двое, окровавленные, лежат на дне.
   — Что тут произошло, Хейс? — закричал Пелсарт, узнав в одном из гребцов юного солдата. — Куда делись все люди? Где мой верный Корнелис?
   — Ваш негодяй?
   Вот что рассказал солдат. Как только шлюпка с Пелсартом и капитаном скрылась из вида, Корнелис собрал всю команду.
   — Отныне здесь закон это я, — заявил он. — Хотите денег?
   — Хотим!
   — Открыть сундук, раздать серебро!.. Раздали? Теперь поделим между собой женщин. Номер один — Лукреция Янс. Ее беру я.
   — Ну, если так нужно, — сказала красавица.
   — Корнелис заметил, что солдаты, в отличие от матросов, не взяли ничего из сундука, — продолжал Хейс. — Тогда он составил на них список и начал расправу. Отправит плот на поиски пресной воды, посадит на него десять верных ему матросов и, скажем, четырех солдат.
   Через несколько часов плот возвращается — солдат нет, якобы упали в воду... Мне повезло: с несколькими товарищами я копал на соседнем островке колодец. И вдруг к нам стали приплывать по ночам избитые, замученные люди. Всех непокорных — рассказали они, — матросы Корнелиса убивают. Их душат во сне, топят, сбрасывают со скал.
   Наконец, ко мне пожаловал и сам Корнелис. Но я сумел обезоружить его и взять в плен. Связанный он лежит у нас в кустах... Вот и все.
   Автор не берется передать, какими словами ругал себя Пелсарт, но предполагает, что суд был скорый и без всяких там прений сторон. Хватило свидетелей.
   Корнелиса, намылив веревку, повесили. Остальных мятежников казнили или высадили на необитаемый берег без еды и воды.
   Судно со спасенными вернулось на Яву. Одной из первых на берег спорхнула Лукреция Янс.
   — Подумать только, мой муж не дождался меня и умер! — удивилась она. — Ну, ничего, в колонии столько холостых. Познакомьте меня с самым богатым!
   Солдат Хейс решением губернатора получил чин офицера, но служебную лямку ему пришлось тянуть в самых отдаленных, малярийных гарнизонах.
   В этой истории помимо крайней степени коварства и жестокости со стороны взбунтовавшейся команды нас поражает способность хорошеньких женщин выпутываться из самых казалось бы безнадежных положений, и заодно печалит факт — судьба не любит вознаграждать по заслугам скромных, стойких и честных.

38. БАЛТАЗАР КОССА

   Быть Папой Римским всегда было трудной работой, и пробивались на этот пост только люди незаурядные.
   Балтазар Косса учился в университете в Болонье. Учиться ему мешали женщины. Однажды он забрался в дом, где проживала некто Яндра Капистрана, репутация которой не украшала город.
   — Кто там мешает нам заниматься делом и ломится в дверь? — спросил Балтазар красавицу, выглядывая через ее плечо из кровати.
   — Вероятно инквизиция, — спокойно ответила та. — Они давно собирались сжечь меня как ведьму. Ну, конечно, это они!
   В тюрьме их держали в разных камерах. А когда принесли примерять санбенито — пропитанные серой халаты, которые так хорошо горят вместе с грешниками — Балтазар понял что пора действовать.
   Он написал письмо своему брату, предводителю местных пиратов. Брат, ворвавшись с шайкой своих матросов в Болонью, разгромил тюрьму, а заодно все кабаки в городе.
   Четыре года подряд корабли братьев Косса бороздили морские волны. Когда они нападали на очередной купеческий корабль, красавица Яндра забиралась на рею и палила из пистолета. Однажды пиратская эскадра попала в жестокий шторм, все корабли пошли на дно, спаслись только Балтазар, Яндра и два матроса.
   — Что ты там бормотал, когда нас носило в лодке по волнам? — спросила Яндра своего возлюбленного.
   — Обещал Богу, если спасемся, стать священнослужителем.
   Случай представился тут же. На берег их выбросило около замка, в котором Папа Урбан VI держал под арестом несколько кардиналов и епископов. Они были несогласны с тем, как Урбан трактует Священное писание и как распоряжается деньгами церкви.
   — Упрямцы, никак не хотят признать свои теоретические ошибки, — пожаловался Урбан. — Вот вы, спасенный, кто вы по профессии?
   — Пират, — честно признался Балтазар.
   — Вас мне и надо. Сходите в камеры, побеседуйте с этими упрямцами.
   — Признались в ошибках, отреклись и поклялись никогда вам больше не мешать, — доложил, возвратясь, Косса.
   — Что это у вас на руках? Кровь. Вымойте. Назначаю вас священнослужителем.
   Через несколько лет Балтазар уже был кардиналом. В Болонью, город своей бесшабашной юности, он вернулся с титулом папского посла-легата.
   Яндра забылась. «В Болонье Коссе удалось совратить более двухсот женщин», — меланхолически фиксирует в дневнике его секретарь Дитрих фон Ним.
   Энергичный легат не сидит на месте, он то возглавляет войско, то плетет интриги против городов, имевших неосторожность отпасть от папской власти, а когда на престол в Риме восходит враг Коссы Иннокентий VII, то быстро вспоминает еще кое-какие привычки пиратов.
   — Ведь надо же, какой болезненный оказался! — удивились кардиналы, когда папа скончался вскоре же после избрания.
   Будучи пиратом, Косса хорошо изготовлял яды...
   В 1410 году, когда надо было избирать нового папу, Косса провел со всеми участниками конклава индивидуальные беседы:
   — Дом под Римом с виноградником? Будет... Земельный участок под Неаполем? Усек... Земля там, между прочим, первый сорт, удобрена пеплом Везувия... Вам деньги? Вот, без процентов и вообще без отдачи.
   Конклав проголосовал за него единогласно.
   К сожалению, этому замечательному Папе развернуться в полную силу не удалось. Сначала Неаполитанский король попер его из Рима, а затем на очередном соборе кардиналы и епископы решили:
   — Пора заняться этим жуликом!
   Косса тут же бежал в Австрию, где его, впрочем, тотчас посадили в тюрьму.
   — Ты у меня пошвыряешься! Я тебя еще на костре сожгу, — обещал он тюремщику, когда тот бросил на стол в камере тарелку с вареными бобами. — Как тебя зовут?
   Тюремщик был человек опытный и себя не называл. Он оказался прав. Как только в Риме в очередной раз сменилась папская власть, Косса был выпущен, принят новым папой и на следующий день получил у него из рук красную кардинальскую шапочку.
   — Жаль, имя тюремщика не узнал, — горевал стареющий кардинал.
   Жил он в одном из самых роскошных дворцов Флоренции. Когда умер, был удостоен пышных похорон. Над его могилой поднялась часовня работы великого Донателло. Под золоченой маской горит надпись: «Здесь покоится прах Балтазара Коссы, бывшего папы». Время от времени местные студенты дописывают углем «пирата и бабника»...
   Вернемся на минуту назад. Избрание папы никогда не было простым делом. Так, например, двести лет тому, ватиканский шпион, провертев дырочку в стене в спальню обнаружил, что вновь избранный папа римский Иоанн — женщина.
   Паписса Иоанна с позором была лишена сана. Рушилась догма.
   — Вот те раз, — сокрушались церковники. — Не обмишулиться бы еще... Клятву с них, с новых, брать, что ли?
   Обыватель ликовал:
   — Клятву? Да они, эти прохиндеи, эти кардиналы (Иоанна много лет была кардиналом) кого угодно проведут. Им соврать — раз плюнуть. Ничего не выдумаете.
   Однако отцы церкви выдумали. В папский дворец внесли стул с дырой. Теперь каждый выборщик, заглянув снизу, мог удостовериться кого выбирает. Стул со временем отменили, однако до сих пор выборы папы каждый раз вызывают нездоровое возбуждение и смешки среди части католической общественности.

39. ТРУБКА УОЛТЕРА РЭЛИ

   Королева Англии с удовольствием слушала его. Королеве было сорок девять, молодому дворянину — тридцать.
   — Я не хотела бы, чтобы наша беседа ограничилась только рассказом о ваших славных делах в Ирландии, — сказала она. — Вы успешно громили там мятежников... Ну, а на что вы намерены теперь обратить ваши энергию и предприимчивость?
   — Могучая и прекрасная страна Гвиана. Страна Золотого человека Эль-Дорадо. Мостовые в его городах вымощены золотыми плитками.
   — Ах, как интересно! Надеюсь видеть вас на своих приемах. Будем встречаться.
   Стали встречаться. Вопрос, сколько человек присутствовало во время свиданий молодого рыцаря с незамужней королевой, историки стыдливо обходят. Во всяком случае, когда Рэли тайком обвенчался с фрейлиной королевы леди Трокмортон, Елизавета посадила обоих в тюрьму.