Сальгари Эмилио. Жемчужина Лабуана

   Он склонил голову на грудь и глубоко задумался, но вдруг выпрямился с судорожно сжатыми зубами и горящим взглядом.
   — А если она откажется от пирата! — воскликнул он гневно. — О это невозможно, невозможно! Я захвачу султанат Борнео, я сожгу весь Лабуан, но она будет, будет моей!..
   И он принялся ходить по парку с искаженным лицом, во власти того бурного волнения, которое заставляло его дрожать с головы до ног. Знакомый голос, донесшийся из-за кустов возле беседки, вновь привел его в чувство.
   Леди Марианна в сопровождении двух местных жителей, вооруженных карабинами, стояла на тропинке и звала его.
   — Миледи! — воскликнул Сандокан, быстрым шагом подходя к ней.
   — Мой друг, я искала вас, — сказала она, покраснев. Потом прижала палец к губам, как бы приказывая ему молчать, и, взяв за руку, повела его в маленькую китайскую беседку, полускрытую среди апельсиновых деревьев.
   Оба туземца остановились невдалеке с карабинами.
   — Послушайте, — сказала девушка, которая казалась взволнованной. — Вчера вечером я слышала… с ваших губ сорвались слова, которые встревожили моего дядю. Друг мой, развейте подозрение, которое разрывает мне сердце. Скажите мне, если женщина, которой вы поклялись в любви, попросит вас о признании, вы не откажете в нем?
   Пират, который с нежностью смотрел на нее, при этих словах отшатнулся. Его лицо помрачнело, и он опустил голову.
   — Миледи, — сказал он, немного поколебавшись, но как будто на что-то решаясь. — Миледи, для вас я сделал бы все! Если я должен открыть всю истину, пусть это будет больно нам обоим, клянусь, я сделаю это.
   Марианна подняла на него глаза. Их взгляды: ее — умоляющий и в слезах, его — сверкающий и непреклонный — встретились, и они долго смотрели так друг на друга.
   — Не обманывайте меня, князь, — сказала Марианна печально. — Кто бы вы ни были, любовь, которую вы вызвали в моем сердце, не погаснет никогда. Короля или бандита, я буду любить вас одинаково.
   Глубокий вздох вырвался из груди пирата.
   — Так значит, мое имя, мое настоящее имя, его вы хотите знать? — воскликнул он горячо.
   — Да, твое имя, твое имя!..
   Сандокан закрыл руками лицо и сделал судорожный вздох, как человек, которому не хватает воздуха. Затем он отнял руки от лица и привлек Марианну к себе за плечи.
   — Слушай меня, — сказал он глухим голосом. — Перед тобой человек, который властвует над морем, что омывает малайские острова. Этот человек — бич мореплавателей, заставляющий дрожать население целых городов, его имя звучит для многих, как погребальный колокол. Ты слышала когда-нибудь о Сандокане, по прозвищу Тигр Малайзии? Посмотри мне в лицо. Это — я!..
   Девушка издала невольно крик ужаса и закрыла лицо руками.
   — Марианна! — воскликнул пират, падая к ее ногам и протягивая к ней руки. — Не отталкивай меня, не пугайся так! Злая судьба заставила меня сделаться пиратом, рок присвоил мне это страшное имя. Люди твоей расы были жестоки ко мне, хотя я не сделал им ничего плохого. Это они со ступеней трона сбросили меня в грязь, лишили моих владений, убили мою мать, умертвили братьев и сестер, они толкнули меня в эти моря. Не жажда сокровищ подвигла меня на это, я только ищу и пытаюсь восстановить справедливость. Я мщу за свою семью, за свой народ, и ничего больше. А теперь, когда ты знаешь все, оттолкни меня, и я навсегда исчезну отсюда, чтобы никогда не увидеть больше тебя.
   — Нет, Сандокан, — ответила она тихо. — Я не отталкиваю тебя, потому что слишком сильно люблю. Ты храбрец, ты могущественный и страшный, как те ураганы, которые переворачивают океан.
   — Ах, значит, ты еще любишь меня? Повтори мне это своими губами, скажи мне это еще раз.
   — Да, я люблю тебя, Сандокан. И сейчас еще больше, чем вчера.
   Пират порывисто вскочил и привлек ее к себе. Необычайная радость озарила его лицо, на губах играла улыбка несказанного счастья.
   — Моя! Ты моя! — восклицал он в упоении. — Скажи мне, что я могу сделать для тебя, пожелай все, что только возможно. По одному твоему слову я обрушусь на султана, чтобы завоевать для тебя трон. Я ограблю все храмы Индии и Бирмы, чтобы покрыть тебя алмазами и золотом. Хочешь, я сделаюсь англичанином! Хочешь, я брошу навсегда мою пиратскую жизнь, сожгу мои корабли, забью мои пушки… Говори, скажи, что ты хочешь, проси у меня невозможного, я сделаю все. Ради тебя я на все способен, для меня нет преград.
   Марианна склонилась к нему на грудь, улыбаясь.
   — Нет, — сказала она. — Я не прошу ничего, кроме счастья быть рядом с тобой. Увези меня далеко, на любой остров, где бы мы могли жить вместе без опасностей и тревог.
   — Да, если ты хочешь, я увезу тебя на далекий остров, покрытый цветами и лесами, где ты больше не услышишь ни о своем Лабуане, ни о моем Момпрачеме, на остров, омываемый Тихим океаном, где мы сможем жить тихо и счастливо, как два голубка. Ты поедешь со мной, Марианна?
   — Да, Сандокан, я поеду. Но послушай, над тобой нависла опасность, против тебя замышляется что-то. Мой дядя уехал, и он резко изменился к тебе.
   — Я знаю! — воскликнул Сандокан. — Я чувствую это, но я не боюсь.
   — Но послушай меня, Сандокан…
   — Что я должен сделать?
   — Ты должен сейчас же уехать.
   — Уехать!.. Бежать!.. Но я не боюсь!
   — Беги, Сандокан, пока еще есть время. У меня дурное предчувствие, боюсь, тебе грозит большая беда. Мой дядя не уехал бы просто так: его, должно быть, вызвал баронет Вильям. Ах, Сандокан, спасайся, уезжай на свой остров, где ты будешь в безопасности. Я очень, очень боюсь за тебя, — сказала она, плача.
   — Марианна, милая Марианна! — воскликнул он, сжимая в ладонях ее залитое слезами лицо. — Ты плачешь из-за меня? Может быть, ты плачешь потому, что я Тигр Малайзии, человек, проклятый твоими соотечественниками?
   — Нет, Сандокан. Но я боюсь. Вот-вот случится несчастье, беги, беги отсюда!
   — Но я не боюсь. Тигр Малайзии никогда не дрожал и…
   Тут он остановился, обернувшись направо. Лошадь с сидящим на ней всадником шагом подошла и остановилась напротив беседки.
   — Мой дядя!.. — в страхе прошептала Марианна. — Беги, Сандокан!..
   — Я!.. Ни за что!..
   Лорд Джеймс неторопливо слез с лошади и отдал поводья слуге. Он был совсем не тот, что накануне: суровый, нахмуренный, в фуражке и форме морского капитана.
   Сандокан вышел из беседки и спокойно протянул ему руку, Но лорд Джеймс его протянутой руки не принял.
   — Уберите вашу руку, — холодно сказал он. — Она принадлежит убийце и пирату!
   — Сударь! — воскликнул Сандокан, понимая, что он уже раскрыт, и готовясь дорого продать свою жизнь. — Я не убийца, я восстанавливаю справедливость.
   — Ни слова больше в моем доме! Уйдите!
   — Хорошо, — ответил Сандокан.
   Он бросил прощальный взгляд на возлюбленную и медленным шагом с высоко поднятой головой пошел по тропинке.
   Выйдя за ограду, он невольно схватился за рукоятку висевшего на поясе крисса: в наступающих сумерках, с ружьями наперевес, рассыпаясь цепью вокруг дома, навстречу ему двигалась шеренга солдат.

Глава 10
ПОГОНЯ

   В другое время, даже один и почти безоружный, Сандокан, не колеблясь, бросился бы на острия штыков, чтобы проложить себе дорогу любой ценой. Но сейчас, когда он любил и знал, что любим, не следовало идти на такое безумство, которое стоило бы ему жизни, а Марианне бог знает скольких слез. Он должен непременно пробиться к морю, но делать это нужно другим путем.
   — Вернемся, — сказал он себе. — А там увидим.
   Он вошел в дом, поднялся по лестнице и появился в гостиной с криссом в руке.
   Лорд Джеймс был еще там, мрачный, со скрещенными на груди руками, Марианны в гостиной не было.
   — Сударь, — сказал Сандокан, подходя к нему. — Если бы я приютил вас, дружески отнесся к вам, а потом обнаружил, что вы мой смертельный враг, я бы указал вам на дверь, но не стал бы устраивать трусливую западню. Там, на дороге, по которой мне нужно пройти, десятка три или четыре солдат, готовых расстрелять меня; велите им пропустить меня, и я уйду.
   — Так наш непобедимый Тигр струсил? — сказал лорд с холодной иронией.
   — О нет, милорд. Но здесь речь идет не о сражении, а об убийстве безоружного человека.
   — Это меня не касается. Уходите, не позорьте больше мой дом, или, клянусь Богом…
   — Не грозите, милорд, этот Тигр способен укусить и ту руку, которая заботилась о нем.
   — Уходите, вам говорят!
   — Прикажите сначала уйти этим людям.
   — Ах так, — закричал лорд Джеймс, срывая со стены саблю, — я сам прикончу тебя!
   — Вот как. Я не знал, что вы готовы даже на это, — сказал Сандокан. — И все-таки, милорд, не дешевле ли вам обойдется пропустить меня, чем удерживать здесь?
   Лорд Джеймс схватил со стола охотничий рог и издал резкий призывный звук. В ответ послышался звук трубы со двора.
   — Ах предатель! — вскричал Сандокан, чувствуя, что в нем закипела кровь.
   — Ты в наших руках, мерзавец, — злобно сказал ему лорд. — Солдаты сейчас будут здесь, а через двадцать четыре часа тебя повесят.
   Сандокан издал глухое рычание. Одним движением он схватил тяжелый стул и со страшной силой бросил его в противника. От удара в грудь лорд пошатнулся и тяжело упал на ковер.
   Сандокан нагнулся и, подняв его саблю, выскочил в коридор.
   — Марианна! Где ты, Марианна? — крикнул он, бросаясь к комнате девушки.
   Она открыла ему дверь и бросилась в его объятия.
   — Сандокан, я видела солдат, — плача, сказала она. — Ты погиб!
   — Еще нет, — отвечал пират. — Я уйду от солдат, вот увидишь. Но, Марианна, — с дрожью в голосе сказал он, — поклянись, что будешь моей женой.
   — Клянусь тебе памятью моей матери, — ответила девушка.
   — И ты будешь ждать меня?
   — Да, обещаю тебе.
   — Хорошо. Я ухожу. Но через неделю, самое большее, через две, я вернусь во главе моих храбрецов. А теперь вы, английские собаки! — прокричал он, бросаясь к окну. — Я буду биться ради Жемчужины Лабуана.
   Он быстро перескочил через подоконник и прыгнул в середину густой клумбы, которая скрыла его полностью.
   Солдаты, которых было человек сорок-пятьдесят, в густеющих сумерках окружили парк и медленно продвигались вперед с карабинами на изготовку, готовые по первому приказу открыть огонь.
   Сандокан притаился, как тигр. С саблей в правой руке и криссом в левой он не дышал и не двигался; он весь подобрался, выжидая момента, чтобы выскочить и прорвать эту цепь, неудержимым порывом вырваться на волю.
   Очень скоро солдаты оказались всего в нескольких шагах от клумбы, где он притаился. Дойдя до этого места, они остановились, точно не решаясь идти вперед и ожидая какой-то новой команды.
   — Спокойно, ребята, — сказал ведший их капрал. — Подождем еще одного сигнала.
   — Вы боитесь, что пират спрятался? — спросил один солдат.
   — Боюсь, как бы он не изрубил уже всех в этом доме. Что-то не слышно там ничего.
   — Неужели он и на это способен?
   — Этот разбойник способен на все, — отвечал капрал. — Хорошо бы увидеть его пляшущим на виселице с крепкой веревкой на шее! Только там можно больше не опасаться таких молодцов.
   В этот момент из дома послышался слабый звук рога лорда.
   — Вперед! — скомандовал капрал. — Окружайте дом.
   Солдаты медленно приближались, бросая беспокойные взгляды вокруг. Сандокан измерил взглядом расстояние, которое отделяло его от них, привстал на колени и вдруг стремительным прыжком бросился на врагов.
   Раскроить череп капралу и метнуться в гущу ближайших кустов было делом одной секунды. Растерявшиеся, пораженные такой дерзостью солдаты не успели даже открыть огонь. И этого их короткого замешательства хватило Сандокану, чтобы достигнуть изгороди, одним прыжком перескочить через нее и исчезнуть с другой стороны.
   Вопль ярости раздался вслед ему. Беспорядочно стреляя, солдаты ринулись в погоню, но было уже слишком поздно.
   Свободный, как ветер, в этом густом лесу имевший возможность спрятаться, где угодно, Сандокан не боялся их. Что с того, что за ним погоня, если впереди простор, если в ушах звучит еще музыкой: «Беги! Я люблю тебя!»
   — Они будут искать меня здесь, в этой дикой чаще, — говорил он себе на бегу. — Они встретят свободного тигра, готового на все, решившегося на все. Пусть же бороздят воды их дымящие крейсера, пусть солдаты прочесывают лес, пусть зовут себе на помощь всех жителей Виктории, я все равно пройду сквозь их штыки и пушки. Но скоро я вернусь, о любовь моя, клянусь тебе, вернусь сюда во главе моих храбрецов, не как побежденный, а как победитель, и вырву тебя навсегда из этих проклятых мест!
   С каждым шагом он все дальше уходил от преследователей; их крики и ружейные выстрелы становились все глуше, пока не затихли совсем.
   Лишь после этого он остановился на минуту, чтобы перевести и выбрать дорогу в густой чаще леса.
   Совсем стемнело, и на остров опустилась теплая тропическая ночь. Луна, сверкавшая на безоблачном небе, рассеивала по лесу голубоватые лучи.
   — Итак, — сказал пират, выбирая себе путь по звездам, — за спиной у меня англичане; впереди, к западу — море. Если двинуться в этом направлении, то можно напороться на засаду: они наверняка думают перехватить меня там. Лучше свернуть к югу и добраться до моря в другом месте, тогда они потеряют мой след.
   Не теряя времени, он снова углубился в лес. Пробираться здесь среди густых зарослей можно было лишь с величайшим трудом. Он обходил кусты, перелезал через поваленные стволы, переходил вброд ручьи и протоки.
   — Ничего, что ноги промокли, — сказал он себе. — Зато сбил собак со следа. Теперь можно и отдохнуть немного, не боясь, что меня обнаружат.
   Он влез по ветвям на большое раскидистое дерево и задремал, прислонившись к стволу.
   Прошло полчаса, как вдруг легкий шум заставил его встрепенуться. Медленно, стараясь не дышать, он раздвинул ветви и, посмотрел вниз.
   Два солдата с ружьями на изготовку боязливо шли по тропинке, озираясь то направо, то налево.
   — Враги! — прошептал он. — Неужели они следовали за мной по пятам?
   Солдаты, которые, казалось, искали следы Сандокана, пройдя еще несколько метров, остановились под тем самым деревом, на котором прятался он.
   — Не знаю, как ты, Джон, — сказал один из них робким голосом, — а я боюсь в этом темнеющем лесу.
   — Я тоже, Джеймс, — отвечал другой. — Этот человек хуже тигра, он способен на все. Ты видел, как он уложил капрала?
   — Ужасно! Никогда не забуду этого, Джон. Это не человек, а какой-то демон, способный всех искрошить в куски. Как ты думаешь, нам удастся поймать его?
   — Сомневаюсь, хотя баронет Вильям и обещал пятьдесят фунтов стерлингов за его голову. Пока мы гонимся за ним на запад, он, может, свернул уже на север или юг.
   — Но что же нам делать?
   — Сначала пойдем к берегу, а там увидим.
   — Подождем здесь сержанта Виллиса.
   — Мы подождем его на берегу.
   И солдаты, взяв снова ружья на изготовку, опасливо озираясь, скрылись в ночной темноте.
   — Ну что ж, — сказал Сандокан, спрыгивая на землю, — теперь я знаю, куда мне идти.
   И, неслышно ступая, он двинулся в южном направлении, рассчитывая за ночь пройти километров двадцать. А там, на берегу, видно будет.
   Он шел больше часа, перестав даже думать о погоне, когда внезапно раздался резкий голос:
   — Стой, или я стреляю!

Глава 11
ДЖИРО-БАТОЛ

   Не дрогнув, словно ничего особенного он не услышал, Сандокан обернулся, сжимая саблю.
   Шагах в шести стоял пехотинец в форме сержанта, взяв его на прицел. Суровый вид и резкий тон этого вояки не оставляли сомнений в серьезности его намерений.
   Не двигаясь, Сандокан смотрел на него глазами, которые точно фосфоресцировали. Потом он коротко рассмеялся.
   — Чему вы смеетесь? — спросил сержант, приведенный в замешательство его поведением.
   — Смеюсь тому, что ты хотел меня напугать. Ты знаешь, кто я?
   — Главарь пиратов Момпрачема.
   — А ты в этом вполне уверен, Виллис? — спросил Сандокан, и голос его прозвучал как-то странно.
   — Виллис! — воскликнул сержант, охваченный невыразимым ужасом. — Откуда вы знаете мое имя?
   — Нет ничего такого, чего бы не знал человек, убежавший из преисподней, — сказал Сандокан, усмехаясь.
   — Из преисподней? — испуганно переспросил сержант. — Что вы имеете в виду?
   — Я имею в виду то, что стоит у тебя за спиной! — зловещим тоном воскликнул Сандокан.
   Сержант, напуганный его словами, инстинктивно обернулся, и в тот же миг, как тигр из засады, пират кинулся и повалил его на землю.
   — Пощадите! Пощадите! — залепетал бедный сержант, видя направленное ему в грудь острие сабли.
   — Так и быть, дарю тебе жизнь, — сказал Сандокан. — Но только в том случае, если верно ответишь на все мои вопросы. Берегись, если напутаешь или соврешь.
   — Хорошо, — согласился сержант.
   — В какую сторону направился основной ваш отряд?
   — К западному берегу.
   — Сколько в нем человек?
   — Не могу сказать: это будет измена.
   — Ты прав, — согласился легко Сандокан. — Можешь не говорить. За это я тебя даже уважаю.
   Сержант посмотрел на него с изумлением.
   — Удивительно! — сказал он ему. — Я думал, вы разбойник, пират, а вы человек благородный.
   — Одно другому не мешает, — пробормотал Сандокан. — А ну-ка, снимай свою форму!
   — Для чего? Зачем она вам?
   — Я тоже хочу хоть немного побыть сержантом. Есть солдаты-индийцы среди тех, что гонятся за мной?
   — Да, сипаи.
   — Хорошо. Раздевайся, и без фокусов, если хочешь, чтобы мы остались добрыми друзьями.
   Сержант неохотно, но повиновался. Сандокан кое-как натянул его форму, опоясался ремнем, надел патронташ, напялил на голову его шапку. Потом взял и перекинул за спину карабин.
   — А теперь я на всякий случай свяжу тебя, — сказал он сержанту.
   — Вы хотите оставить меня на съедение тиграм?
   — Не бойся, — утешил его пират. — Они сейчас не голодные.
   Крепкими руками он схватил и связал беднягу и, пожелав ему спокойной ночи, быстро двинулся прочь.
   — Поспешим, — сказал он себе. — Нужно сегодня же ночью добраться до берега. В этом костюме мне будет проще скрываться, проще сесть на какое-нибудь торговое судно. Сначала на Ромадес, а оттуда уже просто добраться до Момпрачема, и тогда… Тогда я вернусь, но уже не один!
   И он ускорил шаги, стремясь выбирать в лесу путь покороче.
   Он шел всю ночь, то лесом, то какими-то полями, взбирался на пригорки, обходил стороной селения.
   На восходе солнца он спрятался в чаще леса у ручья, чтобы немного отдохнуть и поспать.
   Он выпил несколько глотков виски из фляжки сержанта Виллиса, съел несколько бананов, которые собрал в лесу, потом положил голову на связку травы и глубоко заснул, не беспокоясь, что его здесь обнаружат.
   Сколько он спал? Не больше трех-четырех часов, поскольку солнце, когда проснулся, стояло еще высоко. Он уже собирался подняться, чтобы продолжить путь, когда неподалеку раздался ружейный выстрел и сразу за ним — быстрый галоп лошади.
   — Неужели меня обнаружили? — прошептал он, снова притаившись за кустом.
   Он выставил вперед карабин, осторожно раздвинул листья и посмотрел на поляну перед собой.
   Сначала он не увидел ничего, только слышал топот копыт, который быстро к нему приближался. Он решил было, что это охотник гонится по следу зверя, но скоро понял, что ошибся: гнались за человеком.
   Мгновение спустя какой-то малаец, судя по цвету кожи, огромными прыжками выскочил на поляну и бросился к зарослям бананов.
   Это был коренастый полуголый человек, не имевший на себе ничего, кроме набедренной повязки и какой-то старой шляпы на голове. В правой руке он держал суковатую палку, в левой — крисс со змеевидным лезвием.
   Бежал он так быстро, что у Сандокана не хватило времени как следует рассмотреть его. Только появился — и тут же исчез в чаще бананов за гигантскими листьями.
   «В руке у него крисс, — озадаченно подумал Сандокан. — Значит, он малаец. Но кто же он такой?»
   И вдруг его осенило.
   «А что если это один из моих людей? — спросил он себя. — Может, Янес уже высадил кого-нибудь здесь? Он ведь знает, что я отправился на Лабуан».
   Пират собирался уже вылезти из чащи, чтобы найти беглеца, когда на краю леса появился всадник.
   Это был кавалерист из полка Бенгалии. Лицо у него было злое, он ругался и бешено дергал поводья.
   Спешившись возле зарослей бананов, он привязал лошадь к дереву и стал внимательно вглядываться в чащу.
   — Черт побери! — воскликнул кавалерист в сердцах. — Не провалился же он сквозь землю!.. Где-то он спрятался тут, и со второго раза я по нему уже не промажу. Если бы проклятая лошадь не споткнулась, этого пирата уже не было бы в живых.
   Он взял в левую руку карабин, правой обнажил саблю и полез в гущу зарослей, осторожно отводя ветки.
   Было сомнительно, чтобы ему удалось обнаружить беглеца. Тут мог бы спрятаться и целый взвод. Но кавалерист, похоже, верил в удачу.
   Наблюдая всю эту сцену из-за кустов, Сандокан терялся в догадках, кто был этот беглец, который здесь спрятался.
   — Нужно попытаться спасти его, — пробормотал он. — Может, это один из моих людей или разведчик, посланный Янесом. Нужно отвлечь этого кавалериста и отправить его подальше от этого места, иначе он, чего доброго, и впрямь обнаружит беднягу.
   Он уже собрался выйти из-за кустов, когда в нескольких шагах от него заколыхались гроздья лиан.
   Он быстро повернул голову и увидел малайца. Стараясь понадежнее спрятаться, тот карабкался по лианам на верхушку мангового дерева, среди густых листьев которого мог найти себе прекрасное убежище.
   — Хитрец, — усмехнулся Сандокан.
   Он подождал, пока тот доберется до ветвей и повернется. Едва он увидел его лицо, как ахнул от изумления:
   — Джиро-Батол! Ах ты, мой храбрый тигренок! Как он оказался здесь, и живой?.. Ведь я же помню, что он остался на тонущем корабле, мертвый или смертельно раненный. Какая удача! У него, видно, душа прибита к телу гвоздями. Ну так спасем его!..
   Он, крадучись, отошел назад, обогнул слева чащу и внезапно появился перед кавалеристом, крича:
   — Эй, друг!.. Что вы ищете в этом лесу? Подстрелили какого-нибудь зверя?
   Заслышав крик, кавалерист живо выскочил из кустов, держа ружье на изготовку.
   — О! Сержант! — воскликнул он.
   — Вы удивлены, приятель?
   — Откуда вы появились?
   — Из леса. Я услышал ружейный выстрел и поспешил сюда, чтобы узнать, что случилось. Вы стреляли тут в зверя?
   — Да, в зверя, который опаснее тигра, — сказал кавалерист с плохо скрытым раздражением.
   — Так что это за зверь?
   — А разве вы сами не ищете кое-кого? — спросил солдат.
   — Да, ищу.
   — Тигра Малайзии, не так ли, сержант?
   — Точно, его.
   — А вы видели этого страшного пирата?
   — Нет, но я нашел его следы.
   — А я нашел его самого.
   — Не может быть!
   — Я даже стрелял в него, но промахнулся.
   — И где же он спрятался?
   — Боюсь, что он уже далеко. Я видел, как он пересек эту поляну и спрятался в чаще.
   — Тогда вы его больше не найдете.
   — Боюсь, что да. Этот человек ловчее обезьяны и страшнее тигра.
   — Он способен нас обоих отправить запросто на тот свет.
   — Знаю, сержант. И если бы не сто фунтов, обещанных лордом Гвиллоком, я бы не осмелился гоняться за ним.
   — А сейчас что вы намерены делать?
   — Не знаю. Думаю, что, продираясь через эти чащи, я только напрасно потеряю время.
   — Хотите совет?
   — Говорите, сержант.
   — Садитесь на лошадь и объезжайте лес.
   — Может, поедем вместе? Вдвоем безопаснее.
   — Нет, дружище.
   — А почему, сержант?
   — Вы хотите, чтобы он убежал?
   — Как так?
   — Если мы будем его преследовать вдвоем с одной стороны, Тигр убежит с другой. Поэтому вы объедете лес кругом, а я прочешу отсюда.
   — Согласен, но с одним условием.
   — Каким.
   — Мы поделим премию, если нам посчастливится схватить Тигра. Я не хочу потерять все сто фунтов.
   — Договорились, — сказал Сандокан, улыбаясь.
   Кавалерист сунул саблю в ножны, снова сел в седло и, закинув за плечи карабин, весело затрусил прочь.
   — Долго же ты будешь искать меня, — пробормотал ему вслед Сандокан.
   Он подождал, пока всадник исчез в чаще, потом подошел к дереву, на котором прятался малаец и позвал:
   — Слезай, Джиро-Батол!
   Услышав его голос, малаец птицей слетел с дерева и бросился к нему.
   — Ах… мой капитан!.. — задыхаясь от радости, не находил он слов. — Ах, мой капитан!
   — Ты уже не надеялся встретить меня живым? — засмеялся Сандокан.
   — Черт возьми! — сказал пират со слезами на глазах. — Я думал, что больше никогда вас не увижу! Я был уверен, что англичане убили вас.
   — Убили меня? У англичан не хватит железа, чтобы достать до сердца Тигра Малайзии, — ответил Сандокан. — Я был тяжело ранен, это правда, но, как видишь, я выздоровел и готов продолжать борьбу.
   — А как же все остальные?
   — Спят в морской пучине, — сказал Сандокан со вздохом.
   — Но мы отомстим за них, правда, капитан?..
   — Да, и очень скоро. Но как же ты сам остался в живых? Я видел, как ты упал замертво на палубу во время первого сражения.
   — Так и было, капитан. Пуля попала мне в голову, но только контузила меня. Когда я пришел в себя, бедный праос, изрешеченный снарядами крейсера, готов был уже затонуть. Я уцепился за обломок мачты и устремился к берегу. Несколько часов я был в море, потом потерял сознание. Очнулся в хижине местного рыбака. Этот добрый человек подобрал меня в пятнадцати милях от берега, поднял на свою пирогу и привез на землю. Он заботливо лечил меня, и теперь я совершенно здоров.