Мне не хватало Ренаты и Марка — верных моих друзей. Теперь я был потерянным семенем на бесплодной почве. Конечно, неподалеку от «Арго» находился городок, в котором жили потомки Ренаты и Марка, но зачем им я? При моем появлении неизбежно возникнет вопрос, кто я и откуда. Как им объяснить? Звездолетчик с Земли? А где же звездолет?.. . Рассказать правду — но нужна ли им она?
Поднявшись на знакомый холм, я сел на мшистую кочку лицом к «Арго» и задумался. Раздался ужасный грохот, и «Арго» обрушился, превратившись в груду ржавого хлама. Над тем местом, где некогда стоял корабль, поднялось рыжее облако ржавой пыли.
Все! Путь назад отрезан… Я еще не знал, что мне предпринять, но к детям Музыкантской и Крысобоя заявляться не собирался.
Душа превратилась в болото… Я поднялся с кочки, повернулся спиной к останкам корабля и шагнул в никуда. Я потерял счет времени, обреченно двигаясь вперед. Менялось небо над головой. Холмы чередовались друг за другом. Все было скучно и обыденно, но меня это мало трогало…
Из горестного состояния я вышел, когда заметил в двух шагах от себя знакомый булыжник, ассоциировавшийся с капитанской рубкой почившего в бозе «Арго». В низине возле сухого дерева, поросшего грибами, стоял Скарандаки.
— Вот так неожиданная встреча! — пробормотал я.
«Ты узнал меня?» — раздался в голове тихий голос.
— А чего ж не узнать? Я тебя и не забывал. Помню, как ты, пообещав помочь, растворился в неизвестном направлении! — зло сказал я, намереваясь обойти булыжник стороной.
«А я тебе и помогаю»,— спокойно заявил Скарандаки.
— Кажется, ты несколько опоздал в своем начинании…— грустно ответил я.
«А я думаю, что поспел в самый раз»,— возразил разумный камень.
Я злобно уставился на него.
— Время ушло. Война закончилась. Земле не нужна больше помощь. А я потерял своих друзей.
На этом хотел завершить беседу, но рииег оказался настырным. Это пришлось мне по вкусу.
«Ты поверил в то, что видел? — спросил он. — Ведь есть пословица: не верь глазам своим, ибо они лгут тебе».
— Что ты имеешь в виду? — насторожившись, спросил я.
По телу Скарандаки пробежала судорога. Потом вторая. Затем судороги стали гулять по камню волнами, меняя цвета. Лиловые обращались в фиолетовые… Бурые сменялись голубыми, чтобы перейти в ультрамарин…
Я отступил от Скарандаки на несколько шагов, не зная, как поступить. Однажды я уже видел подобные метаморфозы. И теперь взирал на действо с любопытством.
Очертания тела Скарандаки потеряли четкость. Камень расплылся, углы сгладились. Прямоугольный брусок вытянулся в яйцо, которое раскололось с ужасным треском, выпустив из себя облако серого пара. Оно поднялось на несколько метров над землей, остановилось, втянуло в себя останки, также обратившиеся в пар.
«Я вовсе не сбежал в тот раз. Лишь поменял оболочку»,— заявило облако, из которого появилась фигура, напоминавшая отдаленно хмурого, с которым я имел сомнительное удовольствие общаться на вершине горного плато.
Одна загадка за другой… Что имел в виду Скарандаки, говоря, что я зря поверил своим глазам? В чем смысл изменения его оболочки?
Спросить прямо я не решился. Но мне и не надо было это делать. Скарандаки сам ответил на все вопросы.
«Тебе не казалось странным, Первопришедший, что в Галактике параллельно друг другу существовали две расы, имевшие пускай и отдаленное, но сходство? Драги и рииеги —расы наблюдателей, ведущие обособленный образ жизни… Ты не задумывался об этом? А жаль! Тогда, быть может, ты бы сумел догадаться, что рииеги и драги суть одно и то оке. Мы едины… Когда-то существовала одна раса — драгое. Совесть Вселенной — так иногда величали нас младшие расы… Потом случился раскол. Были те, кто хотел продолжать наблюдать и вершить судьбу молодых рас. Но были и такие, кто утверждал, что молодые расы должны сами выбрать свой путь. К числу последних принадлежали мы, рииеги. Удалившись от драгое, мы основали свою колонию, провозгласив себя Ушедшими Из Мира. Благодаря Создателю мы можем подстраиваться под любую окружающую среду. На планете, избранной нами, мы приняли форму камней и долгое время пребывали в наблюдениях, ни во что не вмешиваясь, в то время как активная часть нашего социума — драги — вовсю действовала в подвластной им Галактике. В частности, они извели расу Первопришедших, посчитав ее за опасный вирус… Но спустя некоторое время сами драги впали в уныние. Потеряли интерес к своему труду, считая его бессмысленным. Они не хотят ни во что вмешиваться — в том числе и в новую разборку с джантшун. Они считают, что могли ошибаться, приговорив к смерти целую расу». Скарандаки умолк.
Я, затаив дыхание, переваривал услышанное. Значит, старый добрый Скарандаки просто вернулся к себе на родину спустя вечность, и в этом ему помог я?.. Но чем же теперь мне может помочь Скарандаки? В конце концов, даже за провоз деньги платят!
— Чем ты можешь помочь мне? Время ушло. Все изменилось…— тревожно сказал я.
«Я же говорю: не верь глазам своим», — послало мне мысль облако.
Окружающее пространство стало меняться с угрожающей скоростью. Опадали и вырастали холмы, иссушались болота и заболачивались сухие места. Светило выписывало по не бу дикие кренделя, точно танцевало. Деревья тянули ко мне сухие ветви, оскаленные острыми зубами.
Кажется, я начал сходить с ума… Мгновение — и все кончилось. «Это место имеет свойство меняться и показывать варианты будущего. Ты увидел, что твои друзья прожили здесь всю жизнь до старости и умерли, оставив детей… Что ж, это — вариант, но он мог и не осуществиться. Это лишь проекция будущего. Ничего на самом деле не было. Все зависит только от тебя. Такой вот банальный факт».
— Значит, Рената и Марк живы? — спросил я. «Они ждут тебя»,— сообщило облако.
— Но я так ничего и не добился! — печально сказал я. — Надеялся, что драги не откажут в помощи и вмешаются. Но ошибся. Человечество будет сопротивляться Предтечам, однако все равно падет. Это неминуемо.
«Вероятнее всего, так оно и будет,— согласился Скарандаки. — Но разве драги уже сказали последнее слово? Ты слышал его? Совесть Вселенной часто молчит— на то она и совесть. Действует она редко — только в самых крайних случаях, когда угроза слишком велика».
— Сейчас угроза самая страшная, какую можно себе вообразить!
«Для кого? — вопросило облако, и мне почудились в его тихом голосе язвительные нотки. — Для расы людей?.. Но расы приходят и уходят, а звезды остаются. Правда, и они взрываются, но неизменно перетекают во что-то новое. Вселенная равнодушна к существованию человека. Почему же совесть Вселенной, драги, должны реагировать на угрозу человечеству?»
— Значит, все потеряно? — утомленно спросил я.
«Не в этот раз. Раса Первопришедших угрожает самому факту существования Вселенной. Не только людям. Драги вмешаются. Звездная эрозия поразит корабли и самих Первопришедших.— Скарандаки на некоторое время умолк. — Кроме тебя. Один Первопришедший погоду не испортит. Ты можешь жить. И люди, хоть они и носят в себе память о Предтечах, тоже. Драги выступят».
Скарандаки помолчал и закончил:
«Ты можешь идти. Вы с друзьями выполнили свою миссию. Тебя ждут. Возвращайся к кораблю».
Я вспомнил, как разрушился «Арго», и мой мыслеобраз не укрылся от внимательного Скарандаки.
«Это лишь видение. Бред наяву. Возвращайся. Тебя ждут».
— А ты? — спросил я.
«А я уже вернулся…»
Это были последние слова Скарандаки. Облачко поднялось надо мной и растворилось в окружающем молочном киселе.
Я постоял несколько минут на месте. Затем развернулся и побрел к оставленному кораблю. Несмотря на заверения рииега, я продолжал опасаться, что все виденное мной — явь. Лишь заприметив вдали купол «Арго», убыстрил шаг. Скоро я уже летел над землей, торопясь настигнуть корабль, пока он не растворился в изменчивой субстанции планеты.
Последние сто метров… Рывок…
В проеме внешнего люка выросла грузная фигура Крысобоя. Он заметил меня на Экране Общего Обозрения и поспешил встретить.
Я добежал до трапа, схватился за перила, сделал первые шаги по ступенькам и почувствовал, как меркнет вокруг свет. Ноги отказались держать меня. Я упал лицом… в сырой мох. Последнее, что зафиксировала память, — сырость протекает сквозь стекло скафандра…
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
— Внимание, больного не беспокоить!! — раздался сухой металлический голос из-под потолка.
Крысобой хитро прищурился и подмигнул мне.
— Значит, мы выиграли! — оживился я, приподнимаясь на подушках, за что тут же был наказан суровым выговором кибердоктора.
— Ответственное существо — даром что электронное! —оценил Марк.
Я находился в покоях Первой Правительственной Клиники на острове Кон-Тики в Малой Полинезии. После того как Марк Крысобой добрался на «Арго» до Земли и вызвал срочную медицинскую помощь для члена экипажа, впавшего в глубокую кому, после того как выяснилось, что член экипажа по совместительству Диктатор Всея Земли, прошло две с половиной недели, из которых только последние четыре дня я был в полном сознании.
Придя в себя, я тут же затребовал друзей, информацию и по бочонку пива на брата. С первым и последним врачи настоятельно советовали обождать. Отказать им было не в моих силах. Из информации получил лишь сухое сообщение — «все закончилось благополучно». Никаких подробностей!
Теперь же, когда в мою палату заявился Марк Крысобой, я не собирался отпускать его живым, не выяснив все досконально.
— Мы выиграли или нет? — спросил я, пытаясь хоть как-то привлечь внимание Марка, увлеченного созерцанием моей палаты.
— Да выиграли, выиграли! Успокойся. Нечего поднимать панику! — обнадежил Марк.
— Хочу услышать все в подробностях! — ультимативно заявил я.
— Услышать — это вряд ли, а вот увидеть — пожалуйста.
Крысобой с видом заговорщика оглянулся по сторонам, точно опасался внимания соглядатаев, вытащил из внутреннего кармана куртки очки виртвизора и протянул их мне.
— Запускай. В память загружен полный отчет о войне. Так тебе будет понятнее. Ты должен быть готов также к встрече с Правительством Земли через несколько дней. У него есть интересное предложение для тебя.
— Крысобой, ты меня заинтриговал! — сказал я, принимая очки.
Напялив их на глаза, сдвинул рычажок включения и растворился в открывшейся мне изумительной картине.
Крупные жирные мухи — флагманы с гербом Федерации Земли — неспешно выстраивались с грацией ленивых гиппопотамов в восьмиярусный шахматный порядок. Тысячи шершней-крейсеров заполнили свободное пространство. Тучами вились комары-истребители. Облака увесистых пчел-бомбардировщиков изготовились к быстротечной атаке.
Армия ждала боя, преградив подступы к звездной системе О-Кахама созвездия Седьмой Лебедя. Здесь ожидался прорыв фронта армией Предтеч, которая за две недели наступления успела захватить две планетарные системы и уничтожить торговый караван Земли, следовавший с планеты Набу-Х2. в систему Матрешки. Следующим на пути захватчиков лежало созвездие Лебедя, которое следовало оборонять до полной победы.
«Ни шагу назад!» — так звучал приказ, отданный контр-адмиралом Восемнадцатой Звездной Армии Лайнейлом Артамоновым.
Особого воодушевления, кроме самого контр-адмирала, никто не испытывал. Главнокомандующий Четвертого Звездного Полка Касиус Офинджер, которому выпала честь грудью остановить наступление противника, относился скептически к распоряжению вышестоящего командования. Он прекрасно знал собственные силы. Если хотя бы на двадцать процентов правдивы виртролики, транслируемые правительственным пропагандистским каналом, то шансы выстоять у полка были микроскопически малы.
Сегодня предполагался прорыв периметра обороны Седьмой Лебедя. Главком Офинджер проснулся рано утром с ужасной головной болью и резью в глазах. Щипало нос в преддверии насморка. Лоб покрыла испарина. Три нанокапсулы, принятые за завтраком, обещали дать первые положительные результаты к обеду, а пока главком стоически переносил треск в голове. После завтрака он выслушал по внутренней полковой связи нудные отчеты о проведении боевого построения кораблей и осознал, что к грядущему бою полк катастрофически не готов. Командиры на местах не успевали провести построение, выработанное полковыми стратегами и одобренное самим главкомом и военным советом. Чем это могло обернуться для заградотряда, которым, по сути, был Четвертый Звездный Полк, Офинджер даже думать не хотел. Зачем же о грустном?
Дав штатную выволочку командирам, которые затягивали маневр, главком отключился от внешней связи, повздыхал, сетуя на неутихающую боль, и достал из рабочего стола початую бутылку армянского коньяка столетней выдержки — подарок от сослуживцев на столетний юбилей, который он отпраздновал три года назад. Нацедив себе двести граммов — главком не любил полумеры, — он залпом опрокинул коньяк в себя и почувствовал жгучее тепло, разлившееся по телу.
— Хорошо пошло! — пробормотал он, запечатывая бутылку.
Убрав ее обратно в ящик стола, он взглянул на Экран Общего Обозрения и похолодел. Увиденное внушало ужас. Главком почувствовал, как заклокотало сердце, зашарил рукой по столу, намереваясь нажать кнопку включения интеркома, и упал лицом в стол. Старое сердце, пережившее три операции и два омоложения, не выдержало стресса и разорвалось. Старый главнокомандующий так и не увидел, как не подготовленный к бою полк сгорел в одночасье…
Вынырнули из подпространства корабли Предтеч, с ходу открывая огонь из всех излучателей. Взрывались не успевшие перестроиться флагманы. Через недостроенный периметр прорвались штурмовики джантшун, и вступившие в отчаянное сражение комары-истребители были перещелканы, как семечки, а тяжелые бомбардировщики землян так и не успели долететь до своих целей…
Старый Офинджер не увидел, как лопнул корабль-крепость главнокомандующего, приняв излучение восьми штурмовиков. Он был избавлен от позора. Мощным напором его армия была уничтожена, не сумев остановить натиск джантшун…
Задача, поставленная перед Томом Хоконом, оператором робоповара, была предельно ясна и особой сложности не представляла. Робоповар должен был изготовить восемь тысяч порций прожаренной картошки с баварскими сосисками. Вес порций строго учитывался, как, впрочем, и количество сосисок (по две на человека).
Записав в память робоповара все параметры, Хокон включил исполнение и развалился в кресле с виртпри-ставкой «GAMEMEN». Игра, которую принялся исследовать Том, состояла из набора сюжетных ходов-штампов, выстроенных по единому принципу: человек с огромной винтовкой движется по неприятельской базе; каждому, кто встречался на пути, надлежало разворотить живот или, на худой конец, снести голову.
Том Хокон увлекся игрой настолько, что не заметил, как робоповар, исполнил заданную программу, выставив восемь тысяч порций обеда восьмиэтажной пирамидой в секторе раздачи.
Том Хокон не увидел, как вспыхнул его корабль, как огонь, охватив ярусы, стал неумолимо и быстро распространяться по кораблю. Том Хокон не почувствовал собственной смерти — настолько был увлечен виртуальной игрой…
До дембеля оставалось чуть меньше двух месяцев. Старший сержант Иван Помидоров ждал этого дня, как манны небесной. Внезапная всеобщая мобилизация нарушила его жизненные планы, изрядно отодвинув их на неопределенный срок. Повестка из военкомата пришла за два дня до свадьбы. Бумажка оказалась роковой.
Лиона, любимая девушка, согласившаяся выйти за него замуж, внезапно изменила свое решение, мотивировав это тем, что еще неизвестно, будет ли он готов связать с ней свою судьбу после армейской разлуки.
Помидоров ждал возвращения домой с нетерпением. По агентурным данным, поступавшим от друзей, Лиона за время его службы с мужским полом интимных контактов не имела, жизнь вела скромную, приличествующую практически замужней женщине, чей суженый находится в длительной командировке. Сообщения эти вдохновляли Помидорова, и он, развалившись на армейской койке четвертого яруса, с удовольствием разглядывал альбом с голографиями, присланными из дома.
— Помидорыч… — Удар сапога по стойке с капсулами коек. — Слышь, трындец нам наступает.
— Это ты о чем? — отозвался Иван, не отрываясь от альбома.
— Говорят братки, что мы — передовой полк, так сказать, заграждения. То бишь смертники мы.
Иван свесился из открытой капсулы, чтобы взглянуть в лицо деду Лупову, рядовому второго года службы.
— Да ты че? — возмутился Помидоров. — Чтобы я свою окопу зажарить за спасибо-жив ешь позволил?! Да они че?! Охренели совсем по-совиному?! Я же призывник! Да мне эти разборки с пришельцами — до зеленой лампочки! Чего они себе удумали, гнилье штабное?!
Словесные излияния Ивана Помидорова могли бы продолжаться еще долго, если бы в дело не вмешался слитный залп излучателей корабля-крепости джантшун. Возмущение Ивана Помидорова сгорело вместе с кораблем и с самим Иваном…
Контр-адмирал Восемнадцатой Звездной Армии Лай-нейл Артамонов узнал о судьбе Четвертого Звездного Полка Касиуса Офинджера спустя двадцать минут после гибели последнего полкового корабля. Один из истребителей покинул поле боя, увидев, что дальнейшее сопротивление бессмысленно. О том, что ситуация безнадежна, из ставки командования Четвертого Звездного Полка не поступало никаких докладов. Более того, контр-адмирал даже не был в курсе, что начался бой. Капитана истребителя за то, что он самовольно покинул поле боя, требовалось отдать под трибунал, но контр-адмирал распорядился закрыть на этот факт глаза, поскольку капитан Уханов доставил в ставку командования ценные сведения, без которых Восемнадцатая Звездная Армия могла бы оказаться в затруднительном положении.
Известия застали контр-адмирала за обедом. Тарелка с жирным русским борщом, сдобренным тремя ложками сметаны, черный хлеб и зеленый лук остались нетронутыми, поскольку, узнав о смерти Касиуса, старого кореша еще по Звездной Академии, контр-адмирал впал в глубокую меланхолию, назначив предварительно сбор штаба Восемнадцатой Звездной Армии.
Штаб Восемнадцатой Звездной Армии собрался на сверхсекретном сороковом правительственном ярусе корабля-крепости «Долина Огня». Восемьдесят человек старшего командного состава расположились в креслах конференц-зала и балаболили, словно стая оголтелых кумушек. Все ожидали появления контр-адмирала, который, по слухам, пребывал в состоянии глубокого опьянения, тяжело переживая смерть старого друга. Наконец, шум в зале затих, и на подиум ступил контр-адмирал в сопровождении трех адъютантов. Шел он самостоятельно. На ногах держался твердо, но слегка напряженно — как человек, изрядно перебравший накануне вечером. На трибуне контр-адмирал поднял руку, пресекая последние смешки и шепотки, и вытянулся во фрунт.
— С прискорбием сообщаю вам, что Четвертого Звездного Полка более не существует. Мы потеряли одну из самых мощных боевых единиц нашей армии. Почтим память павших минутой молчания.
Контр-адмирал опустил глаза к полу. Зал молча встал.
Минута длилась двадцать секунд. Оборвал ее сам Артамонов:
— Прошу садиться.
Зал послушно вернулся на свои места.
— Сегодня на повестке дня оборона Седьмой Лебедя. Но сначала заслушаем доклад очевидца разгрома Четвертого Звездного Полка, а уж затем выработаем совместную стратегию обороны. Слово предоставляется капитану истребителя «28» Павлу Вячеславовичу Уханову.
Контр-адмирал уступил место на трибуне сухонькому маленькому человечку с окладистой бородой и лысым черепом с нашивками капитана Звездных Войск. Павел Вячеславович Уханов прокашлялся в микрофон и сказал:
— Здравствуйте…
Более ему ничего не суждено было произнести.
Корабль-крепость Восемнадцатой Звездной Армии «Долина Огня» подвергся массированной атаке вынырнувшего внезапно из подпространства флота Предтеч. Через секунду Павел Вячеславович Уханов, контр-адмирал Артамонов и восемьдесят высших армейских чинов рассыпались в атомную пыль.
А еще через несколько минут Восемнадцатая Звездная Армия перестала существовать…
«Буря и натиск» — так звучал девиз одного древнего общества. Себастьян Гоевин со своими военачальниками взял его на вооружение, готовя военную кампанию против Земли. С большим успехом кампания продолжалась первые две недели войны. За этот промежуток времени была уничтожена практически половина боевого флота Земли. Восемнадцатая, Тридцать Четвертая, Сороковая, Первый Штандарт — эти Звездные флотилии просто перестали существовать. Не успев сделать ни единого выстрела, армии рассыпались под натиском Джантшун.
Были завоеваны: Седьмая Лебедя, Десятая Водолея, система Иней. Ожесточенные бои шли возле Проксимы Центавра. Три четверти территории Земной Федерации были уничтожены.
Колесо наступления Джантшун остановилось возле созвездия Голова Медузы, где объединенные войска Земной Федерации, Большой Сферы Кйошо и Рииегов дали ожесточенный отпор захватчикам. Тактика внезапного нападения не прошла. Вынырнувшие из подпространства штурмовые крейсера Джантшун были уничтожены плотным огнем передовых флагманов землян. Появившаяся за ними основная часть армии Предтеч, обнаружив, что штурмовой корпус уничтожен, ощетинившись орудиями и закрывшись плотными защитными экранами, заняла выжидательную позицию. Пока вся армия Джантшун выползала из подпространства Первопришедшие вяло отбивались от настойчивых атак объединенного флота землян.
Когда последний корабль Джантшун вынырнул из подпространства, огромный флот стал медленно перестраиваться к атаке. Объединенные силы Земли не давали покоя Первопришедшим, усиленно жаля их. Черный космос наполнился миллиардами боевых излучений, рассеявших мрак.
Перестроение Доюантшун закончилось. Шестнадцать ярусов заняли корабли противника, в то время как земляне помещались на четырех. Джантшун нанесли согласованный удар, и первый ярус землян перестал существовать. Каждый, кто имел доступ к экранам на бортах земных звездолетов, увидел все и осознал, что ожидает его в недалеком будущем. Земляне дрогнули…
Но вдруг корабль-крепость Джантшун, составлявший ядро первого яруса построения, окутался серым мутным облаком, не идентифицированным компьютерами землян, и' через минуту распался на куски. Облако немедленно атаковало второй корабль Первопришедших, разделившись на восемь частей, каждая из которых нашла себе цель.
Армия Джантшун стала таять на глазах. Корабли Первопришедших уже не обращали внимания на землян, но поспешно готовились к бегству в подпространство.
Земляне сразу перешли в наступление. Зажатая в клещи армия Джантшун несколько минут держала оборону, а потом дрогнула. Все чаще вспыхивали факелами ее крейсера, сыпались горящие истребители, взрывались массивные флагманы и корабли-крепости.
Через полчаса все закончилось. От армии Джантшун осталось лишь воспоминание. Как выяснилось позже, то же самое произошло на всех участках обороны, атакованных Предтечами: таинственные облака, точно кислота, поглотили корабли вместе с Первопришедшими…
Земляне долго не могли поверить в произошедшее. Ученые разводили в недоумении руками: Звездная эрозия доселе не встречалась нигде в истории Земли…
Из Первой Правительственной Клиники меня выписали спустя два дня после посещения Крысобоя. Встречать приехали Марк с сыном Исайей Шоммером и Рената.
Я получил свои вещи и в сопровождении Марка спустился в вестибюль, где дожидались Рената и Исайя.
— Неужели все? — спросил я у Марка, когда мы ехали в лифте.
— Ты о чем? — Крысобой сделал вид, что не понял.
— О Гоевине, Предтечах, об идиотской чепухе, называемой войной.
— Да, войны в наше время быстрые… Думаю, пора тебе расслабиться! — произнес Марк.
— Имеешь в виду круиз по туристическим раям Галактики, море пива и Ренату рядом?
— Нет, я всего лишь напоминаю, что ты до сих пор Диктатор!
— О, а ведь точно! — спохватился я. — Надо срочно решить эту проблемку!
— Чего решать-то? Правительство Земли собрано. Все ждут тебя. Груфман выделил нам флаер СБ и почетный эскорт. С ветерком, как говорится, домчим! И сложишь с себя все, что сможешь…
Двери лифта открылись, и мы вышли в вестибюль.
Музыкантская прослезилась и бросилась мне на шею. С Шоммером я обменялся коротким рукопожатием.
— Ну что, поехали? — рявкнул Марк.
Здание Объединенного Правительства Земли располагалось на дрейфующем острове Свободы, входившем в архипелаг Великобритании. Снизившись над ним-, флаер сделал почетный круг и плавно опустился перед ковровой дорожкой. Подъехал правительственный трап, и я выполз на красную полосу, с двух сторон обозначенную почетным караулом, составленным из сотни воинов Государственного Штандарта Земли в костюмах разных национальностей. Здесь были и средневековые рыцари, и русские гусары, и французские мушкетеры. Японские самураи с мечами наголо стояли подле ирокезов и команчей в боевой раскраске.
— Чего замер? Вперед! В твою честь праздник! — подтолкнул меня Крысобой.
Грянул помпезный марш. Рената взяла меня под руку, и мы пошли. Тысячи телекамер висели над зданием Правительства и стояли вдоль дорожки. Каждый наш шаг показывали в прямом эфире.
— Что за дурдом? — осведомился я, войдя в здание Правительства.
— Тебя чествуют. Ты теперь триумфатор. Скажи спасибо, что триумфальную арку не выстроили! Хотя еще не вечер. Кто-нибудь родит эту идею! — ответил Марк. — Нам в Золотую залу…
Золотая зала располагалась на первом этаже. При нашем появлении два швейцара в форме восточных зуавов распахнули двери. Нас приветствовали оглушительными аплодисментами.
Зал вмещал огромный круглый стол, за которым расположились многочисленные министры, заместители министров, руководители отдельных служб и ведомств. Во главе стола пустовало кресло, возле которого стоял ухмыляющийся Леопольд Груфман.
Я направился к нему. Остановившись возле директора СБЗ, поклонился и торжественно произнес:
— Я, Ларс Русс, добровольно слагаю с себя полномочия Диктатора Земли.
Новый взрыв аплодисментов.
— Молодец, Русс! — отозвался Груфман. — Но у нас к вам есть деловое предложение…— Он ехидно ухмыльнулся. — Как показывают соцопросы, вы пользуетесь большой популярностью. Если бы вы сейчас баллотировались в Президенты Земли, то были бы избраны семьюдесятью тремя процентами голосов. Я уполномочен предложить вам баллотироваться. Мы поддержим вашу кандидатуру.
Груфман многозначительно подмигнул.
— А что, Русс? — Марк хлопнул меня по плечу. — Баллотируйся! Прекрасная перспектива!
— Нет уж, увольте. Я, пожалуй, в круиз по туристическим местам. Мне требуется отдых! — зачастил я.
— Ничего страшного. Мы подождем некоторое время! — поспешил согласиться Груфман с видом опытного искусителя. — Или так: сначала выборы, а затем Президент убудет в отпуск, оставив заместителя.
Ответить я не успел. На круглом столике возле кресла Президента, которое временно принадлежало мне, пока я не сложил полномочия, телефон заиграл гимн Земли.
— Секретная правительственная линия Президента! — сообщил Груфман.
— А я тут при чем? — возмутился я.
— Пока что ваша отставка не утверждена. Поэтому поднимайте! — потребовал Груфман.
Я взял, трубку…
Огромное, бесформенное черное Нечто шевельнулось на окраине Солнечной системы, пробуждаясь. Оно долго спало. Оно ждало меня. И с любопытством простерло к маленькому шарику Земли свои рецепторы, улавливая мое присутствие и радуясь тому, что я еще жив…
Мгновение — и ощущение Нечто пропало.
— Диктатор Земли Ларс Русс слушает. Тяжелое дыхание…
— Как приятно тебя слышать, Русс. Знакомый голос. Я узнал его. Сердце замерло. Это был Себастьян Гоевин.
— Чего ты хочешь? — ледяным тоном спросил я. Крысобой, Музыкантская и Груфман, видя, как изменилось мое лицо, насторожились. Леопольд вытащил трубку сотового телефона выделенной линии и стал набирать номер.
— А ты молодец, Скан Джун Таш: сработал четко, по плану, как договаривались…
Откуда у него доступ к секретной правительственной линии?
— И драгов расшевелил… И Библиотеку нашел… Все — согласно стратегии! — продолжил Себастьян. — Согласись, Русс, неплохой мы с тобой спектакль закатили? Прямо-таки галактического масштаба!
О чем это он? Что имеет в виду?
— Поздравляю с отлично выполненной миссией! Так держать! Встретимся, где условились. Можешь захватить свою команду. Вы отлично спелись! До встречи…
Из трубки понеслись гудки. Груфман обреченно опустил сотовый. Ему сообщили, что звонок перехватить не удалось.
А я стоял в недоумении, не понимая, что произошло.
Неужели все, в чем мы участвовали, было спектаклем, в котором я исполнял роль согласно разработанному совместно с Гоевином сценарию?
Не может быть! Абсурд! Вранье! Чепуха!
Я посмотрел на Крысобоя — его глаза были теплыми.
На Музыкантскую — она светилась любовью.
— Чушь! Быть того не может! — пробормотал я.
Но теперь не мог быть в этом уверен на сто процентов!
Февраль — сентябрь 2004 г.
Поднявшись на знакомый холм, я сел на мшистую кочку лицом к «Арго» и задумался. Раздался ужасный грохот, и «Арго» обрушился, превратившись в груду ржавого хлама. Над тем местом, где некогда стоял корабль, поднялось рыжее облако ржавой пыли.
Все! Путь назад отрезан… Я еще не знал, что мне предпринять, но к детям Музыкантской и Крысобоя заявляться не собирался.
Душа превратилась в болото… Я поднялся с кочки, повернулся спиной к останкам корабля и шагнул в никуда. Я потерял счет времени, обреченно двигаясь вперед. Менялось небо над головой. Холмы чередовались друг за другом. Все было скучно и обыденно, но меня это мало трогало…
Из горестного состояния я вышел, когда заметил в двух шагах от себя знакомый булыжник, ассоциировавшийся с капитанской рубкой почившего в бозе «Арго». В низине возле сухого дерева, поросшего грибами, стоял Скарандаки.
— Вот так неожиданная встреча! — пробормотал я.
«Ты узнал меня?» — раздался в голове тихий голос.
— А чего ж не узнать? Я тебя и не забывал. Помню, как ты, пообещав помочь, растворился в неизвестном направлении! — зло сказал я, намереваясь обойти булыжник стороной.
«А я тебе и помогаю»,— спокойно заявил Скарандаки.
— Кажется, ты несколько опоздал в своем начинании…— грустно ответил я.
«А я думаю, что поспел в самый раз»,— возразил разумный камень.
Я злобно уставился на него.
— Время ушло. Война закончилась. Земле не нужна больше помощь. А я потерял своих друзей.
На этом хотел завершить беседу, но рииег оказался настырным. Это пришлось мне по вкусу.
«Ты поверил в то, что видел? — спросил он. — Ведь есть пословица: не верь глазам своим, ибо они лгут тебе».
— Что ты имеешь в виду? — насторожившись, спросил я.
По телу Скарандаки пробежала судорога. Потом вторая. Затем судороги стали гулять по камню волнами, меняя цвета. Лиловые обращались в фиолетовые… Бурые сменялись голубыми, чтобы перейти в ультрамарин…
Я отступил от Скарандаки на несколько шагов, не зная, как поступить. Однажды я уже видел подобные метаморфозы. И теперь взирал на действо с любопытством.
Очертания тела Скарандаки потеряли четкость. Камень расплылся, углы сгладились. Прямоугольный брусок вытянулся в яйцо, которое раскололось с ужасным треском, выпустив из себя облако серого пара. Оно поднялось на несколько метров над землей, остановилось, втянуло в себя останки, также обратившиеся в пар.
«Я вовсе не сбежал в тот раз. Лишь поменял оболочку»,— заявило облако, из которого появилась фигура, напоминавшая отдаленно хмурого, с которым я имел сомнительное удовольствие общаться на вершине горного плато.
Одна загадка за другой… Что имел в виду Скарандаки, говоря, что я зря поверил своим глазам? В чем смысл изменения его оболочки?
Спросить прямо я не решился. Но мне и не надо было это делать. Скарандаки сам ответил на все вопросы.
«Тебе не казалось странным, Первопришедший, что в Галактике параллельно друг другу существовали две расы, имевшие пускай и отдаленное, но сходство? Драги и рииеги —расы наблюдателей, ведущие обособленный образ жизни… Ты не задумывался об этом? А жаль! Тогда, быть может, ты бы сумел догадаться, что рииеги и драги суть одно и то оке. Мы едины… Когда-то существовала одна раса — драгое. Совесть Вселенной — так иногда величали нас младшие расы… Потом случился раскол. Были те, кто хотел продолжать наблюдать и вершить судьбу молодых рас. Но были и такие, кто утверждал, что молодые расы должны сами выбрать свой путь. К числу последних принадлежали мы, рииеги. Удалившись от драгое, мы основали свою колонию, провозгласив себя Ушедшими Из Мира. Благодаря Создателю мы можем подстраиваться под любую окружающую среду. На планете, избранной нами, мы приняли форму камней и долгое время пребывали в наблюдениях, ни во что не вмешиваясь, в то время как активная часть нашего социума — драги — вовсю действовала в подвластной им Галактике. В частности, они извели расу Первопришедших, посчитав ее за опасный вирус… Но спустя некоторое время сами драги впали в уныние. Потеряли интерес к своему труду, считая его бессмысленным. Они не хотят ни во что вмешиваться — в том числе и в новую разборку с джантшун. Они считают, что могли ошибаться, приговорив к смерти целую расу». Скарандаки умолк.
Я, затаив дыхание, переваривал услышанное. Значит, старый добрый Скарандаки просто вернулся к себе на родину спустя вечность, и в этом ему помог я?.. Но чем же теперь мне может помочь Скарандаки? В конце концов, даже за провоз деньги платят!
— Чем ты можешь помочь мне? Время ушло. Все изменилось…— тревожно сказал я.
«Я же говорю: не верь глазам своим», — послало мне мысль облако.
Окружающее пространство стало меняться с угрожающей скоростью. Опадали и вырастали холмы, иссушались болота и заболачивались сухие места. Светило выписывало по не бу дикие кренделя, точно танцевало. Деревья тянули ко мне сухие ветви, оскаленные острыми зубами.
Кажется, я начал сходить с ума… Мгновение — и все кончилось. «Это место имеет свойство меняться и показывать варианты будущего. Ты увидел, что твои друзья прожили здесь всю жизнь до старости и умерли, оставив детей… Что ж, это — вариант, но он мог и не осуществиться. Это лишь проекция будущего. Ничего на самом деле не было. Все зависит только от тебя. Такой вот банальный факт».
— Значит, Рената и Марк живы? — спросил я. «Они ждут тебя»,— сообщило облако.
— Но я так ничего и не добился! — печально сказал я. — Надеялся, что драги не откажут в помощи и вмешаются. Но ошибся. Человечество будет сопротивляться Предтечам, однако все равно падет. Это неминуемо.
«Вероятнее всего, так оно и будет,— согласился Скарандаки. — Но разве драги уже сказали последнее слово? Ты слышал его? Совесть Вселенной часто молчит— на то она и совесть. Действует она редко — только в самых крайних случаях, когда угроза слишком велика».
— Сейчас угроза самая страшная, какую можно себе вообразить!
«Для кого? — вопросило облако, и мне почудились в его тихом голосе язвительные нотки. — Для расы людей?.. Но расы приходят и уходят, а звезды остаются. Правда, и они взрываются, но неизменно перетекают во что-то новое. Вселенная равнодушна к существованию человека. Почему же совесть Вселенной, драги, должны реагировать на угрозу человечеству?»
— Значит, все потеряно? — утомленно спросил я.
«Не в этот раз. Раса Первопришедших угрожает самому факту существования Вселенной. Не только людям. Драги вмешаются. Звездная эрозия поразит корабли и самих Первопришедших.— Скарандаки на некоторое время умолк. — Кроме тебя. Один Первопришедший погоду не испортит. Ты можешь жить. И люди, хоть они и носят в себе память о Предтечах, тоже. Драги выступят».
Скарандаки помолчал и закончил:
«Ты можешь идти. Вы с друзьями выполнили свою миссию. Тебя ждут. Возвращайся к кораблю».
Я вспомнил, как разрушился «Арго», и мой мыслеобраз не укрылся от внимательного Скарандаки.
«Это лишь видение. Бред наяву. Возвращайся. Тебя ждут».
— А ты? — спросил я.
«А я уже вернулся…»
Это были последние слова Скарандаки. Облачко поднялось надо мной и растворилось в окружающем молочном киселе.
Я постоял несколько минут на месте. Затем развернулся и побрел к оставленному кораблю. Несмотря на заверения рииега, я продолжал опасаться, что все виденное мной — явь. Лишь заприметив вдали купол «Арго», убыстрил шаг. Скоро я уже летел над землей, торопясь настигнуть корабль, пока он не растворился в изменчивой субстанции планеты.
Последние сто метров… Рывок…
В проеме внешнего люка выросла грузная фигура Крысобоя. Он заметил меня на Экране Общего Обозрения и поспешил встретить.
Я добежал до трапа, схватился за перила, сделал первые шаги по ступенькам и почувствовал, как меркнет вокруг свет. Ноги отказались держать меня. Я упал лицом… в сырой мох. Последнее, что зафиксировала память, — сырость протекает сквозь стекло скафандра…
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Я не знаю, каким оружием будут сражаться в третьей мировой войне, но в четвертой мировой войне будут сражаться камнями и палками.
А. Эйнштейн
— Внимание, больного не беспокоить!! — раздался сухой металлический голос из-под потолка.
Крысобой хитро прищурился и подмигнул мне.
— Значит, мы выиграли! — оживился я, приподнимаясь на подушках, за что тут же был наказан суровым выговором кибердоктора.
— Ответственное существо — даром что электронное! —оценил Марк.
Я находился в покоях Первой Правительственной Клиники на острове Кон-Тики в Малой Полинезии. После того как Марк Крысобой добрался на «Арго» до Земли и вызвал срочную медицинскую помощь для члена экипажа, впавшего в глубокую кому, после того как выяснилось, что член экипажа по совместительству Диктатор Всея Земли, прошло две с половиной недели, из которых только последние четыре дня я был в полном сознании.
Придя в себя, я тут же затребовал друзей, информацию и по бочонку пива на брата. С первым и последним врачи настоятельно советовали обождать. Отказать им было не в моих силах. Из информации получил лишь сухое сообщение — «все закончилось благополучно». Никаких подробностей!
Теперь же, когда в мою палату заявился Марк Крысобой, я не собирался отпускать его живым, не выяснив все досконально.
— Мы выиграли или нет? — спросил я, пытаясь хоть как-то привлечь внимание Марка, увлеченного созерцанием моей палаты.
— Да выиграли, выиграли! Успокойся. Нечего поднимать панику! — обнадежил Марк.
— Хочу услышать все в подробностях! — ультимативно заявил я.
— Услышать — это вряд ли, а вот увидеть — пожалуйста.
Крысобой с видом заговорщика оглянулся по сторонам, точно опасался внимания соглядатаев, вытащил из внутреннего кармана куртки очки виртвизора и протянул их мне.
— Запускай. В память загружен полный отчет о войне. Так тебе будет понятнее. Ты должен быть готов также к встрече с Правительством Земли через несколько дней. У него есть интересное предложение для тебя.
— Крысобой, ты меня заинтриговал! — сказал я, принимая очки.
Напялив их на глаза, сдвинул рычажок включения и растворился в открывшейся мне изумительной картине.
Крупные жирные мухи — флагманы с гербом Федерации Земли — неспешно выстраивались с грацией ленивых гиппопотамов в восьмиярусный шахматный порядок. Тысячи шершней-крейсеров заполнили свободное пространство. Тучами вились комары-истребители. Облака увесистых пчел-бомбардировщиков изготовились к быстротечной атаке.
Армия ждала боя, преградив подступы к звездной системе О-Кахама созвездия Седьмой Лебедя. Здесь ожидался прорыв фронта армией Предтеч, которая за две недели наступления успела захватить две планетарные системы и уничтожить торговый караван Земли, следовавший с планеты Набу-Х2. в систему Матрешки. Следующим на пути захватчиков лежало созвездие Лебедя, которое следовало оборонять до полной победы.
«Ни шагу назад!» — так звучал приказ, отданный контр-адмиралом Восемнадцатой Звездной Армии Лайнейлом Артамоновым.
Особого воодушевления, кроме самого контр-адмирала, никто не испытывал. Главнокомандующий Четвертого Звездного Полка Касиус Офинджер, которому выпала честь грудью остановить наступление противника, относился скептически к распоряжению вышестоящего командования. Он прекрасно знал собственные силы. Если хотя бы на двадцать процентов правдивы виртролики, транслируемые правительственным пропагандистским каналом, то шансы выстоять у полка были микроскопически малы.
Сегодня предполагался прорыв периметра обороны Седьмой Лебедя. Главком Офинджер проснулся рано утром с ужасной головной болью и резью в глазах. Щипало нос в преддверии насморка. Лоб покрыла испарина. Три нанокапсулы, принятые за завтраком, обещали дать первые положительные результаты к обеду, а пока главком стоически переносил треск в голове. После завтрака он выслушал по внутренней полковой связи нудные отчеты о проведении боевого построения кораблей и осознал, что к грядущему бою полк катастрофически не готов. Командиры на местах не успевали провести построение, выработанное полковыми стратегами и одобренное самим главкомом и военным советом. Чем это могло обернуться для заградотряда, которым, по сути, был Четвертый Звездный Полк, Офинджер даже думать не хотел. Зачем же о грустном?
Дав штатную выволочку командирам, которые затягивали маневр, главком отключился от внешней связи, повздыхал, сетуя на неутихающую боль, и достал из рабочего стола початую бутылку армянского коньяка столетней выдержки — подарок от сослуживцев на столетний юбилей, который он отпраздновал три года назад. Нацедив себе двести граммов — главком не любил полумеры, — он залпом опрокинул коньяк в себя и почувствовал жгучее тепло, разлившееся по телу.
— Хорошо пошло! — пробормотал он, запечатывая бутылку.
Убрав ее обратно в ящик стола, он взглянул на Экран Общего Обозрения и похолодел. Увиденное внушало ужас. Главком почувствовал, как заклокотало сердце, зашарил рукой по столу, намереваясь нажать кнопку включения интеркома, и упал лицом в стол. Старое сердце, пережившее три операции и два омоложения, не выдержало стресса и разорвалось. Старый главнокомандующий так и не увидел, как не подготовленный к бою полк сгорел в одночасье…
Вынырнули из подпространства корабли Предтеч, с ходу открывая огонь из всех излучателей. Взрывались не успевшие перестроиться флагманы. Через недостроенный периметр прорвались штурмовики джантшун, и вступившие в отчаянное сражение комары-истребители были перещелканы, как семечки, а тяжелые бомбардировщики землян так и не успели долететь до своих целей…
Старый Офинджер не увидел, как лопнул корабль-крепость главнокомандующего, приняв излучение восьми штурмовиков. Он был избавлен от позора. Мощным напором его армия была уничтожена, не сумев остановить натиск джантшун…
Задача, поставленная перед Томом Хоконом, оператором робоповара, была предельно ясна и особой сложности не представляла. Робоповар должен был изготовить восемь тысяч порций прожаренной картошки с баварскими сосисками. Вес порций строго учитывался, как, впрочем, и количество сосисок (по две на человека).
Записав в память робоповара все параметры, Хокон включил исполнение и развалился в кресле с виртпри-ставкой «GAMEMEN». Игра, которую принялся исследовать Том, состояла из набора сюжетных ходов-штампов, выстроенных по единому принципу: человек с огромной винтовкой движется по неприятельской базе; каждому, кто встречался на пути, надлежало разворотить живот или, на худой конец, снести голову.
Том Хокон увлекся игрой настолько, что не заметил, как робоповар, исполнил заданную программу, выставив восемь тысяч порций обеда восьмиэтажной пирамидой в секторе раздачи.
Том Хокон не увидел, как вспыхнул его корабль, как огонь, охватив ярусы, стал неумолимо и быстро распространяться по кораблю. Том Хокон не почувствовал собственной смерти — настолько был увлечен виртуальной игрой…
До дембеля оставалось чуть меньше двух месяцев. Старший сержант Иван Помидоров ждал этого дня, как манны небесной. Внезапная всеобщая мобилизация нарушила его жизненные планы, изрядно отодвинув их на неопределенный срок. Повестка из военкомата пришла за два дня до свадьбы. Бумажка оказалась роковой.
Лиона, любимая девушка, согласившаяся выйти за него замуж, внезапно изменила свое решение, мотивировав это тем, что еще неизвестно, будет ли он готов связать с ней свою судьбу после армейской разлуки.
Помидоров ждал возвращения домой с нетерпением. По агентурным данным, поступавшим от друзей, Лиона за время его службы с мужским полом интимных контактов не имела, жизнь вела скромную, приличествующую практически замужней женщине, чей суженый находится в длительной командировке. Сообщения эти вдохновляли Помидорова, и он, развалившись на армейской койке четвертого яруса, с удовольствием разглядывал альбом с голографиями, присланными из дома.
— Помидорыч… — Удар сапога по стойке с капсулами коек. — Слышь, трындец нам наступает.
— Это ты о чем? — отозвался Иван, не отрываясь от альбома.
— Говорят братки, что мы — передовой полк, так сказать, заграждения. То бишь смертники мы.
Иван свесился из открытой капсулы, чтобы взглянуть в лицо деду Лупову, рядовому второго года службы.
— Да ты че? — возмутился Помидоров. — Чтобы я свою окопу зажарить за спасибо-жив ешь позволил?! Да они че?! Охренели совсем по-совиному?! Я же призывник! Да мне эти разборки с пришельцами — до зеленой лампочки! Чего они себе удумали, гнилье штабное?!
Словесные излияния Ивана Помидорова могли бы продолжаться еще долго, если бы в дело не вмешался слитный залп излучателей корабля-крепости джантшун. Возмущение Ивана Помидорова сгорело вместе с кораблем и с самим Иваном…
Контр-адмирал Восемнадцатой Звездной Армии Лай-нейл Артамонов узнал о судьбе Четвертого Звездного Полка Касиуса Офинджера спустя двадцать минут после гибели последнего полкового корабля. Один из истребителей покинул поле боя, увидев, что дальнейшее сопротивление бессмысленно. О том, что ситуация безнадежна, из ставки командования Четвертого Звездного Полка не поступало никаких докладов. Более того, контр-адмирал даже не был в курсе, что начался бой. Капитана истребителя за то, что он самовольно покинул поле боя, требовалось отдать под трибунал, но контр-адмирал распорядился закрыть на этот факт глаза, поскольку капитан Уханов доставил в ставку командования ценные сведения, без которых Восемнадцатая Звездная Армия могла бы оказаться в затруднительном положении.
Известия застали контр-адмирала за обедом. Тарелка с жирным русским борщом, сдобренным тремя ложками сметаны, черный хлеб и зеленый лук остались нетронутыми, поскольку, узнав о смерти Касиуса, старого кореша еще по Звездной Академии, контр-адмирал впал в глубокую меланхолию, назначив предварительно сбор штаба Восемнадцатой Звездной Армии.
Штаб Восемнадцатой Звездной Армии собрался на сверхсекретном сороковом правительственном ярусе корабля-крепости «Долина Огня». Восемьдесят человек старшего командного состава расположились в креслах конференц-зала и балаболили, словно стая оголтелых кумушек. Все ожидали появления контр-адмирала, который, по слухам, пребывал в состоянии глубокого опьянения, тяжело переживая смерть старого друга. Наконец, шум в зале затих, и на подиум ступил контр-адмирал в сопровождении трех адъютантов. Шел он самостоятельно. На ногах держался твердо, но слегка напряженно — как человек, изрядно перебравший накануне вечером. На трибуне контр-адмирал поднял руку, пресекая последние смешки и шепотки, и вытянулся во фрунт.
— С прискорбием сообщаю вам, что Четвертого Звездного Полка более не существует. Мы потеряли одну из самых мощных боевых единиц нашей армии. Почтим память павших минутой молчания.
Контр-адмирал опустил глаза к полу. Зал молча встал.
Минута длилась двадцать секунд. Оборвал ее сам Артамонов:
— Прошу садиться.
Зал послушно вернулся на свои места.
— Сегодня на повестке дня оборона Седьмой Лебедя. Но сначала заслушаем доклад очевидца разгрома Четвертого Звездного Полка, а уж затем выработаем совместную стратегию обороны. Слово предоставляется капитану истребителя «28» Павлу Вячеславовичу Уханову.
Контр-адмирал уступил место на трибуне сухонькому маленькому человечку с окладистой бородой и лысым черепом с нашивками капитана Звездных Войск. Павел Вячеславович Уханов прокашлялся в микрофон и сказал:
— Здравствуйте…
Более ему ничего не суждено было произнести.
Корабль-крепость Восемнадцатой Звездной Армии «Долина Огня» подвергся массированной атаке вынырнувшего внезапно из подпространства флота Предтеч. Через секунду Павел Вячеславович Уханов, контр-адмирал Артамонов и восемьдесят высших армейских чинов рассыпались в атомную пыль.
А еще через несколько минут Восемнадцатая Звездная Армия перестала существовать…
«Буря и натиск» — так звучал девиз одного древнего общества. Себастьян Гоевин со своими военачальниками взял его на вооружение, готовя военную кампанию против Земли. С большим успехом кампания продолжалась первые две недели войны. За этот промежуток времени была уничтожена практически половина боевого флота Земли. Восемнадцатая, Тридцать Четвертая, Сороковая, Первый Штандарт — эти Звездные флотилии просто перестали существовать. Не успев сделать ни единого выстрела, армии рассыпались под натиском Джантшун.
Были завоеваны: Седьмая Лебедя, Десятая Водолея, система Иней. Ожесточенные бои шли возле Проксимы Центавра. Три четверти территории Земной Федерации были уничтожены.
Колесо наступления Джантшун остановилось возле созвездия Голова Медузы, где объединенные войска Земной Федерации, Большой Сферы Кйошо и Рииегов дали ожесточенный отпор захватчикам. Тактика внезапного нападения не прошла. Вынырнувшие из подпространства штурмовые крейсера Джантшун были уничтожены плотным огнем передовых флагманов землян. Появившаяся за ними основная часть армии Предтеч, обнаружив, что штурмовой корпус уничтожен, ощетинившись орудиями и закрывшись плотными защитными экранами, заняла выжидательную позицию. Пока вся армия Джантшун выползала из подпространства Первопришедшие вяло отбивались от настойчивых атак объединенного флота землян.
Когда последний корабль Джантшун вынырнул из подпространства, огромный флот стал медленно перестраиваться к атаке. Объединенные силы Земли не давали покоя Первопришедшим, усиленно жаля их. Черный космос наполнился миллиардами боевых излучений, рассеявших мрак.
Перестроение Доюантшун закончилось. Шестнадцать ярусов заняли корабли противника, в то время как земляне помещались на четырех. Джантшун нанесли согласованный удар, и первый ярус землян перестал существовать. Каждый, кто имел доступ к экранам на бортах земных звездолетов, увидел все и осознал, что ожидает его в недалеком будущем. Земляне дрогнули…
Но вдруг корабль-крепость Джантшун, составлявший ядро первого яруса построения, окутался серым мутным облаком, не идентифицированным компьютерами землян, и' через минуту распался на куски. Облако немедленно атаковало второй корабль Первопришедших, разделившись на восемь частей, каждая из которых нашла себе цель.
Армия Джантшун стала таять на глазах. Корабли Первопришедших уже не обращали внимания на землян, но поспешно готовились к бегству в подпространство.
Земляне сразу перешли в наступление. Зажатая в клещи армия Джантшун несколько минут держала оборону, а потом дрогнула. Все чаще вспыхивали факелами ее крейсера, сыпались горящие истребители, взрывались массивные флагманы и корабли-крепости.
Через полчаса все закончилось. От армии Джантшун осталось лишь воспоминание. Как выяснилось позже, то же самое произошло на всех участках обороны, атакованных Предтечами: таинственные облака, точно кислота, поглотили корабли вместе с Первопришедшими…
Земляне долго не могли поверить в произошедшее. Ученые разводили в недоумении руками: Звездная эрозия доселе не встречалась нигде в истории Земли…
Из Первой Правительственной Клиники меня выписали спустя два дня после посещения Крысобоя. Встречать приехали Марк с сыном Исайей Шоммером и Рената.
Я получил свои вещи и в сопровождении Марка спустился в вестибюль, где дожидались Рената и Исайя.
— Неужели все? — спросил я у Марка, когда мы ехали в лифте.
— Ты о чем? — Крысобой сделал вид, что не понял.
— О Гоевине, Предтечах, об идиотской чепухе, называемой войной.
— Да, войны в наше время быстрые… Думаю, пора тебе расслабиться! — произнес Марк.
— Имеешь в виду круиз по туристическим раям Галактики, море пива и Ренату рядом?
— Нет, я всего лишь напоминаю, что ты до сих пор Диктатор!
— О, а ведь точно! — спохватился я. — Надо срочно решить эту проблемку!
— Чего решать-то? Правительство Земли собрано. Все ждут тебя. Груфман выделил нам флаер СБ и почетный эскорт. С ветерком, как говорится, домчим! И сложишь с себя все, что сможешь…
Двери лифта открылись, и мы вышли в вестибюль.
Музыкантская прослезилась и бросилась мне на шею. С Шоммером я обменялся коротким рукопожатием.
— Ну что, поехали? — рявкнул Марк.
Здание Объединенного Правительства Земли располагалось на дрейфующем острове Свободы, входившем в архипелаг Великобритании. Снизившись над ним-, флаер сделал почетный круг и плавно опустился перед ковровой дорожкой. Подъехал правительственный трап, и я выполз на красную полосу, с двух сторон обозначенную почетным караулом, составленным из сотни воинов Государственного Штандарта Земли в костюмах разных национальностей. Здесь были и средневековые рыцари, и русские гусары, и французские мушкетеры. Японские самураи с мечами наголо стояли подле ирокезов и команчей в боевой раскраске.
— Чего замер? Вперед! В твою честь праздник! — подтолкнул меня Крысобой.
Грянул помпезный марш. Рената взяла меня под руку, и мы пошли. Тысячи телекамер висели над зданием Правительства и стояли вдоль дорожки. Каждый наш шаг показывали в прямом эфире.
— Что за дурдом? — осведомился я, войдя в здание Правительства.
— Тебя чествуют. Ты теперь триумфатор. Скажи спасибо, что триумфальную арку не выстроили! Хотя еще не вечер. Кто-нибудь родит эту идею! — ответил Марк. — Нам в Золотую залу…
Золотая зала располагалась на первом этаже. При нашем появлении два швейцара в форме восточных зуавов распахнули двери. Нас приветствовали оглушительными аплодисментами.
Зал вмещал огромный круглый стол, за которым расположились многочисленные министры, заместители министров, руководители отдельных служб и ведомств. Во главе стола пустовало кресло, возле которого стоял ухмыляющийся Леопольд Груфман.
Я направился к нему. Остановившись возле директора СБЗ, поклонился и торжественно произнес:
— Я, Ларс Русс, добровольно слагаю с себя полномочия Диктатора Земли.
Новый взрыв аплодисментов.
— Молодец, Русс! — отозвался Груфман. — Но у нас к вам есть деловое предложение…— Он ехидно ухмыльнулся. — Как показывают соцопросы, вы пользуетесь большой популярностью. Если бы вы сейчас баллотировались в Президенты Земли, то были бы избраны семьюдесятью тремя процентами голосов. Я уполномочен предложить вам баллотироваться. Мы поддержим вашу кандидатуру.
Груфман многозначительно подмигнул.
— А что, Русс? — Марк хлопнул меня по плечу. — Баллотируйся! Прекрасная перспектива!
— Нет уж, увольте. Я, пожалуй, в круиз по туристическим местам. Мне требуется отдых! — зачастил я.
— Ничего страшного. Мы подождем некоторое время! — поспешил согласиться Груфман с видом опытного искусителя. — Или так: сначала выборы, а затем Президент убудет в отпуск, оставив заместителя.
Ответить я не успел. На круглом столике возле кресла Президента, которое временно принадлежало мне, пока я не сложил полномочия, телефон заиграл гимн Земли.
— Секретная правительственная линия Президента! — сообщил Груфман.
— А я тут при чем? — возмутился я.
— Пока что ваша отставка не утверждена. Поэтому поднимайте! — потребовал Груфман.
Я взял, трубку…
Огромное, бесформенное черное Нечто шевельнулось на окраине Солнечной системы, пробуждаясь. Оно долго спало. Оно ждало меня. И с любопытством простерло к маленькому шарику Земли свои рецепторы, улавливая мое присутствие и радуясь тому, что я еще жив…
Мгновение — и ощущение Нечто пропало.
— Диктатор Земли Ларс Русс слушает. Тяжелое дыхание…
— Как приятно тебя слышать, Русс. Знакомый голос. Я узнал его. Сердце замерло. Это был Себастьян Гоевин.
— Чего ты хочешь? — ледяным тоном спросил я. Крысобой, Музыкантская и Груфман, видя, как изменилось мое лицо, насторожились. Леопольд вытащил трубку сотового телефона выделенной линии и стал набирать номер.
— А ты молодец, Скан Джун Таш: сработал четко, по плану, как договаривались…
Откуда у него доступ к секретной правительственной линии?
— И драгов расшевелил… И Библиотеку нашел… Все — согласно стратегии! — продолжил Себастьян. — Согласись, Русс, неплохой мы с тобой спектакль закатили? Прямо-таки галактического масштаба!
О чем это он? Что имеет в виду?
— Поздравляю с отлично выполненной миссией! Так держать! Встретимся, где условились. Можешь захватить свою команду. Вы отлично спелись! До встречи…
Из трубки понеслись гудки. Груфман обреченно опустил сотовый. Ему сообщили, что звонок перехватить не удалось.
А я стоял в недоумении, не понимая, что произошло.
Неужели все, в чем мы участвовали, было спектаклем, в котором я исполнял роль согласно разработанному совместно с Гоевином сценарию?
Не может быть! Абсурд! Вранье! Чепуха!
Я посмотрел на Крысобоя — его глаза были теплыми.
На Музыкантскую — она светилась любовью.
— Чушь! Быть того не может! — пробормотал я.
Но теперь не мог быть в этом уверен на сто процентов!
Февраль — сентябрь 2004 г.