«Я очень рада, что моя лучшая подруга нашла себе девушку», — убеждала она себя, и отчасти это было правдой. Однако смятение не покидало ее, ведь из всех подруг у Джины осталась только Линда. Если сейчас она увлечется по-настоящему, Джине придется куковать в одиночестве. С подругами в последнее время стало туго, по крайней мере с хорошими. Пять лет назад Джине ничего не стоило выбраться с десятком знакомых девчонок на вечернюю прогулку, пройтись по магазинам или провести досуг каким-то иным способом. С большинством из них Джина и сейчас оставалась в приятельских отношениях, но теперь многие из них вышли замуж и даже стали мамами.
   Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как Джина позвонила Рашели, подруге по университету. Та, выйдя замуж год назад, иногда еще выбиралась куда-нибудь с компанией девушек. Джина хотела спросить, не пойдет ли Рашель с ней на дискотеку в бар «Нейшн», но не успела: Рашель счастливым голосом сообщила, что ждет ребенка. Джина поздравила ее и сказала, что позвонила поболтать. У нее не повернулся язык пригласить Рашель в бар. Джина показалась себе жалкой: ее подруга вот-вот подарит миру новую жизнь, а она звонит знакомым, подыскивая компанию для выпивки. Мысль о том, что у лучшей подруги появится своя, отдельная жизнь, как у Рашели или Пенелопы, приводила Джину в отчаяние. Если новый роман Линды окажется счастливым, Джина останется совсем одна, и об этом она думала с содроганием.

Не велика важность

   После затянувшегося допоздна ленча Купер предложил Шерил отвезти ее домой. Не желая ускорять события, Шерил отказалась, сказав, что живет в десяти минутах ходьбы от «Итальянской кухни» и легко доберется пешком.
   — Тогда можно мне проводить вас домой? — спросил Купер.
   — Если хотите. — Шерил изображала равнодушие, но втайне радовалась возможности подольше пообщаться с Купером. За ленчем у них завязался оживленный разговор, перешедший на политические темы. Шерил была убежденной демократкой, а Купер оказался одним из немногих чернокожих республиканцев. За трапезой они обсудили множество тем — от абортов и снижения налогов до тактики выдвижения начальством лучших работников. Сначала Шерил пыталась обходить подводные камни, но разговор то и дело сворачивал на принципиальные вопросы, провоцирующие жаркие дискуссии. Шерил поймала себя на том, что увлеченно спорит с Купером и с интересом выслушивает его точку зрения. Ведь нет ничего скучнее, чем беседовать с человеком, который смотрит тебе в рот и заранее с тобой во всем согласен.
   Ей нравилось, что у Купера есть твердые убеждения. Шерри не выносила мужчин, избегавших споров и рискованных тем. Она очень любила поспорить, и оживленная дискуссия, возникшая за ленчем, развлекла и оживила ее.
   — И вы хотели идти в такую даль одна? — спросил Купер, когда они подошли к дому Шерил.
   — Конечно.
   — Неужели вы ходите по ночам без сопровождения?
   — Случается. Здесь людно, и фонари повсюду…
   — Но ведь тут небезопасно! Хотя чего ждать от города, где демократы составляют большинство.
   — Да ладно! В каждом городе остро стоит проблема преступности. Какое отношение имеют к этому люди, голосовавшие за демократов?
   — А то, что мямли-демократы выступают за смягчение наказаний преступникам.
   — Если мы не требуем смертной казни за переход улицы в неположенном месте, это не значит, что мы нянчимся с преступниками. — Шерил улыбнулась, понимая, что Купер тянет время, не желая расставаться с ней.
   Войдя в подъезд, она подумала, не пригласить ли Купера на чашку кофе, но решила пока не делать этого. Купер ей нравился, и Шерил, поиграв в недоступность, решила дать ему время получше заглотнуть приманку.
   — Спасибо, что проводили, — сказала она.
   — Не за что. Можно мне позвонить вам?
   — Конечно. У вас есть мой телефон. Давайте снова встретимся на неделе.
   — Заметано, — Купер легонько коснулся руки Шерил. — Я прекрасно провел время.
   «Да поцелуй же меня, не тяни!»
   — Я тоже.
   — Берегите себя, — добавил Купер и повернулся, чтобы уйти.
   — До свидания. — Шерил досадовала, что Купер не сделал попытки поцеловать ее. Идя через холл к лифтам, она перебирала в памяти подробности сегодняшнего свидания, гадая, удалось ли ей произвести на Купера хорошее впечатление. Может, зря она так отстаивала свое мнение, споря о политике? С другой стороны, может, именно это пришлось ему по вкусу. Шерил с ужасом вспомнила, что часто сутулилась во время ленча, и прикидывала, не слишком ли много ела. Возможно, ей стоило предложить выписать чек, когда Купер вытащил кредитку, чтобы заплатить по счету? Может, он счел ее любительницей поесть на дармовщинку, но нельзя же выглядеть отъявленной феминисткой, которая скорее умрет, чем позволит мужчине заплатить за нее в ресторане. Почему он все-таки не поцеловал ее на прощание? Шерил надеялась, что понравилась Куперу. Иначе он вряд ли проводил бы ее до дома.
   Купер обещал позвонить. Шерил мучил вопрос, действительно ли он позвонит. Какая досада, что женщине неприлично звонить первой. Можно управлять компанией-мультимиллионером или даже баллотироваться в президенты, но звонить первой после свидания женщине строго-настрого заказано. Приходится ждать, когда мужчина соблаговолит снять трубку и набрать номер.
   Шерил пообещала себе не думать об этом. Позвонит — хорошо, не позвонит — значит, не судьба. Не велика важность, решила Шерил, войдя в квартиру, и первым делом проверила, работает ли телефон и хорошо ли лежит трубка.

Отборная травка

   Мать отпустили из больницы в девять вечера, и Джина повезла ее домой. Утром придется доставить Ширли в банк, где она заберет со стоянки свою машину.
   — Переночуешь у меня, дорогуша? — спросила Ширли, когда они с Гомесом (бедняга сидел взаперти в машине, пока та находилась в больнице) вошли к ней в квартиру. При том что Ширли то и дело оказывалась на краю финансовой пропасти, квартира выглядела вполне прилично. Она состояла из просторной гостиной, маленькой кухни и двух больших спален с отдельным санузлом в каждой. Внутренняя отделка требовала ремонта, да и мебель оставляла желать лучшего, но в целом квартира была большой и удобной. Чтобы платить за жилье, Ширли приходилось пускать жильцов в одну из комнат. Самые стойкие выдерживали несколько месяцев. Последняя жиличка вынесла лишь две недели — Ширли обманула ее, сказав, что не курит. Когда через несколько дней женщина, войдя в квартиру, попала в сизую от табачного дыма гостиную, она пришла в ярость и вскоре съехала.
   Теперь Ширли сдавала комнату парню лет двадцати пяти. Она знала о нем немного: он три дня проработал официантом в ресторане «Фрайдис» и был уволен за то, что пытался вынести здоровенную сумку, набитую бутылками с водкой и текилой. Но парень был молод и красив, а Ширли нуждалась в жильце, чтобы как-то сводить концы с концами.
   — Не знаю, может, и переночую, — ответила Джина и сморщила нос. — Что за отвратительный запах? Стоп, да это же гашиш… Ширли, что здесь происходит?
   — Понятия не имею. Джина, тебе же известно, что я не имею дела с наркотиками.
   Это было правдой: Ширли связывалась с кем и с чем попало — с мужчинами, алкоголем, сигаретами, — но никогда с наркотиками.
   — Сэмми! — крикнула Ширли, повернувшись к закрытой двери в одну из спален. — Ты дома?
   Привет, Ширли, — раздалось оттуда, и на пороге в облаках дыма возник Сэмми. Из комнаты тянуло марихуаной. На Сэмми, тощем молодом парне с волосами до плеч, не было ничего, кроме потертых джинсов.
   — Сэмми, золотко, мы же договорились — никаких наркотиков.
   — Когда это мы договаривались?
   — Не знаю… Мне просто нравится эта фраза — такая звучная… — хихикнула Ширли.
   — Хочешь затянуться? — предложил Сэмми, протягивая дымящуюся самокрутку.
   — Нет, она не хочет, — вмешалась Джина. — А ты бери в зубы эту дрянь и выметайся вон из квартиры.
   — Кто эта молодая и такая красивая леди? — с улыбкой осведомился Сэмми.
   — Это моя дочь Джина. Сэмми, впредь не приноси сюда это дерьмо. Я не хочу сесть в тюрьму из-за того, что мой жилец балуется гашишем, — заявила Ширли, стараясь успокоить Джину.
   — Все, вот сейчас докурю и брошу. — Сэмми затянулся напоследок и зашел в свою ванную. Джина и Ширли услышали шум воды в унитазе.
   — Что ты сделал, Сэмми, так тебя растак? Там еще оставалось на несколько затяжек, — донеслось из спальни Сэмми.
   — Это еще кто? — испугалась Джина. Дверь в спальню закрылась.
   — Какая-то девка, объявилась тут пару дней назад. Все время укуренная в стельку, двух слов связать не может. Я о ней мало знаю.
   — В стельку, говоришь, укуренная? Ширли, я иногда сомневаюсь, есть ли у тебя мозги. — Джина опустилась на видавший виды диван и включила телевизор. У нее не было сил высказывать матери все, что она думала насчет ее жильцов, поэтому Джина промолчала. Не успели они с Ширли устроиться перед телевизором, как молодая женщина с ультракороткой стрижкой в одной футболке вышла из спальни Сэмми и прошлепала на кухню. Джина вскочила с дивана и пошла за ней:
   — Здравствуйте, меня зовут Джина, а вы… э-э-э…
   — Шерри, насколько я помню. У вас есть что-нибудь пожевать — печенье или еще что? После травы зверски хочется есть. — Девушка озиралась как потерянная.
   — После какой еще травы?
   — Ну, после гашиша. Сэмми ни черта не заработал на этой неделе, так что мы решили покурить марихуану. Что здесь есть пожрать?
   — Не знаю, я здесь не живу. Да и вы вроде бы тоже. Вы где обитаете?
   — Несколько недель болталась в Сильвер Спринг, теперь вроде как здесь зависаю. — Отыскав пакет чипсов, девица направилась с добычей в спальню.
   Джина вернулась в гостиную, где Ширли курила сигарету, а Гомес свернулся клубочком рядом с ней.
   — Слышала? Она болталась в Сильвер Спринг. У нее явно нет постоянного места жительства. Ширли, такие квартиранты — головная боль. Нельзя сдавать комнату шайке наркоманов, даже для оплаты квартиры. Ты рискуешь попасть за решетку.
   — Ты права, детка. Скоро я их прогоню, — рассеянно ответила Ширли, увлеченная телепередачей.
   — Ширли! — громко прошипела Джина. — У тебя в той комнате наркоторговец со своей шлюхой. Ты намерена что-нибудь предпринять? Стоп… ничего не говори. Я скажу тебе, что ты сделаешь. Ты избавишься от них до конца недели, или я вызову полицию. Ширли, я не шучу!
   — Ладно, хватит об этом! Я поговорю с ними завтра, — так же рассеянно ответила Ширли.
   Не успела Джина снова напуститься на мать, как в дверь громко забарабанили.
   — Кого еще черти принесли? — проворчала Ширли, не пытаясь встать и не отрывая глаз от телевизора.
   — Где Сэмми? — проорал из-за двери мужской голос. Ширли пришлось подняться с дивана и открыть дверь.
   На пороге стоял, покачиваясь, высокий парень с мутным взглядом, в ветхих джинсах и безрукавке, открывавшей руки, густо покрытые шрамами.
   — Сэмми здесь? У меня к нему дельце. И пусть не пытается меня поиметь!
   — Поиметь тебя? — не без юмора переспросила Ширли и, обернувшись, крикнула в сторону спальни: — Сэмми, к тебе пришли!
   Оглядевшись, парень заметил на диване Джину и Гомеса. Джина смотрела в сторону, а Гомес не видел в происходящем ничего опасного. Он всегда яростно облаивал разносчиков пиццы и кусал противных теток на роликовых коньках, а тут в дверях маячил всего лишь торчок, пришедший за очередной дозой, так что беспокоиться было не о чем.
   — Это что, частная квартира? — поинтересовался наркоман.
   Услышав это, Джина взвилась как ужаленная.
   — Частная ли это квартира? Нет, это чертов склад всякой наркоты, а мы — пара ширнувшихся шлюх, сидим тут, кайф ловим! — рявкнула она, вскакивая с дивана и решительно направляясь к комнате Сэмми. Повернув ручку, Джина крикнула: — Эй, Сэмми, выходи сейчас же… — и осеклась, увидев, что комната пуста, а окно, выходившее на пожарную лестницу, открыто.
   — Похоже, он все же тебя поимел, — заглянув в комнату, злорадно сообщила Ширли визитеру. — Если поторопишься, может, еще догонишь.
   — Делай что хочешь, но если еще раз заявишься сюда, я вызову полицию! — оттеснив Ширли, сказала Джина наркоману и захлопнула дверь у него перед носом. В глазок было видно, как он медленно повернулся и пошел прочь по коридору. — Ну и что ты собираешься делать, Ширли? Теперь Сэмми сюда нельзя. Возможно, этот тип опасен, ты можешь угодить под шальную пулю.
   — Ох, Джина, любишь ты паниковать. Он совершенно безобиден, ты ж его видела. Ему любой пинка отвесит, даже я, а он и не пикнет.
   — Ширли, ты хочешь попасть в тюрьму? Если сюда нагрянут полицейские и обнаружат склад наркотиков, они заметут всех, включая тебя.
   Схватив «Желтые страницы», Джина нашла нужный раздел и набрала номер круглосуточной слесарной мастерской. Вызвав мастера для замены дверных замков, она потащила Ширли в комнату Сэмми.
   — Собери все его вещи в кучу, и вынесем их в коридор.
   — Что? Да ты спятила!
   — Это я-то спятила? Ты сдаешь комнату Бонни и Клайду, а я у тебя сумасшедшая! Ты представляешь себе, на что способны наркоманы? Сейчас придет слесарь менять замки, и чтобы с этой минуты ноги Сэмми в твоей квартире больше не было! Поживешь у меня, пока он не заберет свое барахло. Господи, Ширли, ну можешь ты хоть изредка сначала думать, а потом действовать! Ты когда-нибудь попадешь в серьезный переплет!

Пускаясь во все тяжкие

   — Один «Спрайт», пожалуйста, — попросил Питер официанта.
   — «Спрайта», извините, нет. Может, принести «Маунтин Дью»?
   — Нет, в «Маунтин Дью» слишком много кофеина. Что у вас есть без кофеина?
   «Я тебе, дураку, что, эксперт по кофеину?» — подумал официант, а вслух сказал:
   — Боюсь, у нас все с кофеином.
   — Тогда воды без газа, — попросил Питер.
   — Полно тебе, Питер, пустись во все тяжкие и закажи кока-колу, — пошутила Шерил, сидевшая напротив.
   — Спасибо, уже пускался. Ничего хорошего в этом нет.
   — Когда это ты успел? Пропустить один прием витаминов в прошлом месяце, по-твоему, означает пускаться во все тяжкие?
   — Заткнись.
   — Ой какие мы злые! Мы сегодня в плохом настроении?
   — Нет, просто устал.
   — Я тоже. Понедельник — день тяжелый.
   «Господи, поскорее бы кончился этот обед», — с тоской подумал Питер, раздраженный попытками Шерил завязать разговор. Когда утром она предложила ему вместе пообедать, Питер подумал, что есть все равно придется, а после обеда он придумает себе срочное дело. Правду сказать, Шерил тоже не особо хотелось напрашиваться к нему на ночь. Отношения с Купером развивались: после памятного ленча они снова встретились и прекрасно провели время, но давать Питеру отставку Шерил считала преждевременным.
   — Я хочу сделать перманент. Как по-твоему, стоит мне это затевать? — поинтересовалась Шерил.
   «Вот просто всю ночь напролет не спал, обдумывая, стоит ли тебе делать перманент».
   — Не знаю. Разве перманент не вышел из моды в середине восьмидесятых?
   — Нет-нет, он снова актуален. Две девушки из нашего офиса уже ходят с перманентом.
   — Наверное, они живут в Манассасе или Вулбридже. — Питер упомянул два отдаленных пригорода Вашингтона, где было пруд пруди стюардесс компании «Транс Америкэн», щеголявших объемными, как арбузы, прическами. — Вряд ли после химии твои волосы станут еще кудрявее, чем сейчас, но хозяин — барин.
   — Да нет же, дурачок. Специальный состав выпрямит мои волосы. Это то, что мы называем «перманент». Можно было бы заодно удлинить волосы, но с этим слишком много возни.
   — Ну, тогда решайся. Можно пойти к Дэнису.
   — К этому тощему белому парню — парикмахеру Джины? Нет уж, спасибо. А ты так к нему и ходишь? Может, он запал на тебя?
   — Да, я всегда хожу к нему стричься. Нет, он не запал на меня. По крайней мере мне так не кажется. У него все нормально на личном фронте, зачем же ему бегать за мужчинами нормальной ориентации?
   — А как поживают Джина и Линда? Ты уверен, что он еще не стали лесбиянками? Неразлучные пташки…
   — В те времена, когда я спал с Джиной, лесбиянкой она не была, могу тебя заверить. Сейчас головой не поручусь, но сильно сомневаюсь.
   — Очень мне надо знать, как ты с ней спал.
   — Ты сама завела этот разговор.
   — Неправда.
   — Ладно, Бог с ним. Мне кажется, у них все нормально. С Линдой я давно не общался, но знаю, что у нее новая подружка. Я их видел один раз на улице. Жгучая латиноамериканка, похожа на Сельму Хайек. А Джина забежала вчера на минутку и попросила меня сопровождать ее на вечер выпускников.
   — И ты пойдешь?
   — Сказал, что пойду.
   — Значит, она хочет представить тебя как своего дружка, чтобы не выглядеть засушенной старой девой, какая она есть на самом деле.
   — А что плохого в том, чтобы сходить развлечься и выпить пива?
   — Не стоит тебе идти. Пусть наймет парня из эскорт-услуг, если ей не с кем пойти на вечер. — Шерил отнюдь не приводило в восторг, что Питер тоже собрался на встречу выпускников. Джина, несомненно, надеется сиять красотой, а такого рода официальные мероприятия очень возбуждают. Но Шерил не считала себя вправе вмешиваться. Они с Питером давно порешили остаться друзьями, которые регулярно занимаются сексом.
   — А я не против. Там будет весело.
   — Иногда меня удивляет, Питер: если ты проводишь с Джиной столько времени, почему же вообще расстался с ней?
   — Это сложный вопрос, Шерил.
   — Сложный вопрос? Как так?
   — Не знаю. Она мне очень нравилась. С ней было… да и сейчас с ней очень весело. Она красива и умна, с отличным чувством юмора. И не морочь мне голову, Шерил, ты тоже надеешься когда-нибудь помириться с ней.
   — Эй, не я же начала ссору, а она! Хотя верно: мне иногда не хватает нашей дружбы. Но я все же хочу понять: если она тебе так сильно нравилась, почему ваши отношения закончились?
   — Видишь ли… Я не мог смириться с тем, что она пьет.
   — Джина пьет?! Ты что, серьезно?
   — Ну, не знаю… Я не говорю, что она алкоголичка. А может, так и есть. Просто не знаю.
   — Я никогда не замечала. В университете мы обе пили как лошади, но там все выпивали, так было принято.
   — Верно… У Джины не было запоев, и не так уж часто ей случалось перебрать. Но иногда она так напивалась, что переставала быть самой собой, той Джиной, которую я знал. Приходим, бывало, на вечеринку, и начинается: бокал за бокалом. Она не чувствовала, когда надо остановиться. В другой раз идем вместе обедать, она выпивает пива или стаканчик вина, и все, пошло-поехало. Просто смысла не было продолжать эту бодягу.
   — Помню, разок-другой у нее отказывали тормоза, и она принималась хлестать пиво, бутылку за бутылкой; мне тоже было противно это видеть. Но с другой стороны, Питер, такое случалось со всеми. Помнишь, в прошлом году на Четвертое июля ты так набрался, что тебя вырвало, а потом ты продолжил, будто так и надо. Ты добежал до ванной, где тебя и вывернуло, а потом вернулся в комнату и как ни в чем не бывало взял себе еще пива.
   — Я знаю, что у меня нет права осуждать Джину. Может, мы расстались и не из-за ее тяги к выпивке. Просто мне было трудно встречаться с девушкой, понимая, что она может разбиться, сев за руль в пьяном виде, или регулярно делая из себя посмешище на вечеринках.
   — Я далека от того, чтобы защищать Джину, но, по-моему, ты погорячился.
   — Ага, как же. Однажды мы с Джиной допоздна засиделись перед телевизором, смотрели фильмы и попивали винцо, а утром я проснулся и увидел, что она намочила постель. Тогда я решил, что с меня хватит.
   — Она описалась в кровати?!
   — Мы ни разу не говорили об этом, возможно, она даже считала, что я ничего не заметил. Но теперь все в прошлом. У нас с Джиной все кончено, по крайней мере любовные отношения прекратились навсегда. Нам гораздо лучше оставаться друзьями. Мы наслаждаемся обществом друг друга и вместе с тем сохраняем дистанцию.
   «Совсем как мы с тобой», — подумала Шерил, прибавив вслух:
   — Ну, тут я с тобой спорить не стану.
   — Извини, я на минуту. — Питер направился в туалет. На полпути он остановился перед таксофоном и набрал номер Камерон Хартман, операционного аналитика, которая заложила его начальству за использование Интернета не по назначению.
   — Алло, — раздался в трубке голос Камерон.
   Питер угрожающе посопел в трубку несколько секунд и нажал на рычаг. Он звонил Хартман уже шестой раз после того, как она поведала про его хождения по разнообразным веб-сайтам. Такая месть казалась Питеру глупой, но Джина заверяла, что это всего лишь первый шаг.

Пицца

   «Мерседес» Гриффина плавно въехал на парковочную стоянку перед домом с вывеской «Книги и журналы Майерса». Выйдя из машины, Гриффин вразвалку направился к входу с видом владельца здания, которым он не был, но при желании мог стать. Он считал себя старожилом. Трудно сказать, сколько лет прошло с тех пор, как он начинал здесь свой бизнес.
   — Привет, Брэнда, — бросил он миниатюрной китаянке, стоявшей за прилавком, и на ходу ущипнул ее за ягодицу.
   — Привет, Большой Г, — улыбнулась она.
   Гриффин проследовал к своему офису и, не останавливаясь, вошел внутрь. Едва за ним закрылась дверь, он расстегнул рубашку и сбросил ее на пол. Затем, приподняв жирный живот, он расстегнул пряжку на брюках, потряс сначала одной, потом другой ногой, сбрасывая туфли-мокасины (они отлетели к противоположной стене), и стянул брюки. Белье снимать не пришлось — Гриффин белья не носил. Оставив одежду на полу (позже Брэнда подберет), он прошел к своему рабочему столу.
   Наслаждаясь комфортом и свободой полной наготы (носки он, правда, не снял, чтобы не мерзли ноги), Гриффин вытащил из ящика несколько гигантских надрезанных булок, с хрустом разорвал целлофан и начал укладывать внутрь ломтики салями, ветчины, ливерной колбасы, сладкого перца и американского сыра, обильно поливая все это майонезом. В обязанности Брэнды входило следить, чтобы холодильник всегда был полон, и в редких случаях, когда Гриффин не находил на полках своих любимых мясных или колбасных нарезок, приправ или других лакомств, он закатывал китаянке скандалы. Приготовив сандвичи, Гриффин высыпал на тарелку упаковку чипсов «Доритос», открутил пробку с бутылочки газированного фруктового пунша и включил телевизор и видеомагнитофон, стоявшие справа на П-образном столе. Все это он проделал, не вставая со стула. Мебель в комнате была расставлена с таким расчетом, что телевизор, холодильник и запас продуктов находились на расстоянии вытянутой руки. Гриффин уже хотел приняться за сандвичи, но тут подумал, что гораздо лучше сейчас съесть пиццу — прекрасную пышную пиццу-ассорти из пиццерии «Домино». В конце концов, он ведь Большой Г. Если он хочет пиццу, то получит ее.
   Гриффин нажал кнопку внутренней связи.
   — Брэнда, не закажешь ли мне пиццу?
   — Конечно, Большой Г. Обычную?
   — Да. Пожалуй, закажи лучше две.
   — Хорошо. Я занесу их, когда доставят.
   В ожидании пиццы Гриффин просмотрел несколько видеозаписей. Разносчик явился через тридцати, минут, но Гриффину казалось, что прошла вечность: у него ни крошки не было во рту после двух сандвичей с яйцом, съеденных часа три назад, поэтому он умирал с голоду. Когда Брэнда вошла с долгожданной пиццей, наполнившей комнату ароматом моцареллы и свежевыпеченного теста, Гриффин с трудом удержался, чтобы не броситься и не сожрать пиццу вместе с коробкой.
   — М-м-м, как вкусно пахнет, — причмокнул он, как щенок, ожидающий, когда наполнят его миску.
   — Да, запах изумительный, — отозвалась Брэнда, поставив коробки на стол и широко раскрыв глаза. — Не нужно ли вам еще чего-нибудь, Большой Г? — спросила она, разглядывая голого Гриффина. — Сегодня я пополнила ваши запасы. Батончики «Маундс» и «Сникерс» лежат рядом с пудингом.
   — Нет, я жду не дождусь, когда проглочу эти пиццы. Угощайся, если хочешь, — добавил он, зная, что Брэнда откажется.
   — Значит, можно угоститься? — та лукаво улыбнулась, разглядывая хозяйство Гриффина, вяло лежащее у него на ляжке.
   — Ах ты, лиса, — ласково пробормотал Большой Г, выказывая признаки возбуждения.
   Брэнда зашла ему за спину и обвила руками шею. Затем маленькие ручки поползли по обрюзгшей груди Большого Г, щекоча соски, и ниже, по отвислому животу, заросшему густыми волосами, пока не встретили напрягшийся пенис. Поглаживая Гриффина по груди, Брэнда ласкала его «дружка» и чувствовала, как тот твердеет и выпрямляется под ее рукой.
   — Да, о-о-о, продолжай, беби, — шептал Гриффин, откусывая гигантские куски пиццы. Он ел сыр, пепперони и анчоусы, а Брэнда продолжала свое дело. Когда Гриффин сгреб с тарелки горсть чипсов и посыпал ими пиццу, Брэнда проворно обогнула его кресло и опустилась на колени. Ощутив нежное прикосновение ее губ внизу живота, Гриффин не прервал свой пир. Когда капля томатного соуса шлепнулась на волосы Брэнды, она подняла голову.
   — Вы считаете, что уже достаточно, Большой Г? — спросила она, вытирая волосы салфеткой.
   — Ты просто виртуоз. Я сейчас просмотрю пару записей и приду.
   — О'кей, Большой Г, до скорого свидания. — Брэнда, взялась за дверную ручку. — Не задерживайтесь, а то мне придется снова зайти к вам в офис, — пошутила она, выходя в коридор.
   — Будь спок, я приду через секунду, — сказал Гриффин, прежде чем за Брэндой закрылась дверь.

Непрошеные советы