О, да! Они более чем дружественные; они великодушные. Это настоящие
великодушие. Великодушие, которое не просто выражается в улыбающихся ли-
цах, а исходит из сердца. Это поистине милость той страны.
Там было это великое великодушие.
Но я не собирался проводить всю свою жизнь в одежде монаха, вы по-
нимаете. Мне требовался другой смысл жизни. Мне нужно было прикоснуться
к чему-то БОЛЕЕ ИСТИННОМУ, чем все это.
Товарницки: Какие области Индии Вы посетили?
Бенгали, главным образом. И я... да, путешествовал по всей Индии.
На пути в Гималаи я проходил через Бенарас, Бриндаван. В западной Индии
был не особенно много. В основном на востоке и северо-востоке.
Товарницки: В течение нескольких месяцев?
Путешествие было очень коротким. Очень сконцентрированным. Потому
что я был действительно ведом непосредственно моим вопросом. Я не соби-
рался впустую тратить хотя бы минуту своей жизни: как только завершалась
одна фаза, я довольно грубо ставился перед тем ответом, который я должен
был услышать или ПЕРЕЖИТЬ.
Товарницки: Встречали ли Вы гуру или саньясина, который поразил бы
Вас?
О, встречал... множество.
Товарницки: Не припомните ли Вы какую-нибудь интересную историю в
ходе того...
Гуру, что же... Лично я нахожу "систему гуру" отвратительной. Не
могу выразиться иначе. И все же... это, очевидно, манера выражаться.
Потому что, на самом деле, ВСЕ является Гуру.
Каждое мгновение, каждая вещь, каждая встреча, каждый случай, каж-
дое происшествие ЯВЛЯЕТСЯ Гуру. Все приходит для того, чтобы показать
вам путь. Мы просто не осознаем это. Мы относимся к вещам обычным обра-
зом, как мы всегда принимаем их. Но если мы знаем, как смотреть на вещи,
то каждая вещь ЯВЛЯЕТСЯ Гуру. Я имею в виду, что каждая вещь приходит
для того, чтобы научить вас, показать вам путь. Каждая встреча, каждая
личность, каждый случай, каждое событие -- это Гуру. Так почему же все
это должно быть запихнуто в какую-то особенную шкуру ... шкуру, облачен-
ную в белую одежду и... сидящую со скрещенными ногами?
Я не могу вынести -- я просто не могу вынести всех этих людей. Я
вижу их насквозь. Допускаю, что некоторые из них искренни. Но посмотри,
что делают из них их ученики! Вот что отвратительно.
Они делают из них божество. И это очень удобно, вы понимаете, иметь
гуру: "Что же, мой гуру сделает это для меня." Это ПОЛНОСТЬЮ освобождает
вас от того, чтобы прилагать какое-либо личное усилие или пройти самому
через весь процесс.
Ах! "Мой гуру здесь; он сделает это за меня." Гуру-гуру-гуру. Это
всегда до боли знакомая вещь: бог освобождает вас от... от становления
тем, чем вы являетесь.
Мать очень хорошо об этом сказала. Она сказала: "Это ЛЕНЬ... это
ЛЕНЬ заставляет людей поклоняться. То, что следует делать, это стано-
виться."
Но чтобы становиться, требуется мужество. Нет места для дремоты, вы
понимаете.
И вот чего касался меч Матери. Там вы не могли дремать. Вы НЕ МОЖЕ-
ТЕ дремать. Вы не можете переложить все на кого-то, чтобы он сделал это
за вас.
И вот почему я вернулся.
И в конце своего путешествия я вернулся в тот ашрам.
Теперь я понял, что должен был преодолеть все свои... страхи отно-
сительно стен, структур, систем -- ради НЕЕ, вот что. И не надо обращать
много внимания на ашрам.
Но ОНА была там.
Только ЕЕ я хотел видеть.
И вот где другая милость была дарована мне. Но я думаю, что всем
нам милость отпускается в соответствии с нашим зовом. Все зависит от то-
го, что мы призываем!
И, вероятно, она чувствовала тот зов во мне.
И с ее... улыбкой, ее иронией, ее вызовом -- всегда был вызов глу-
боко в глазах Матери. Она как бы всегда бросала вам вызов: "Посмотрим,
сможешь ли ты. Попытайся!"
В самом деле был "вызов" (мне нравится английское слово "challenge"
-- вызов).
Глубоко в тех глазах был зов.
Товарницки: Случилось ли с Вами что-либо особенное во время того
путешествия по дорогам Индии? Увидели ли Вы какой-либо особый знак?
Может быть, Вас поразил какой-то случай? Событие, которое как-то
Вас затронуло? Животное, сюрприз, человеческое существо, случай,
что угодно?
Не знаю. Да... кое-что поразило меня.
Во время своего путешествия я подошел к Гангу, к истоку Ганга -- не
к самому истоку, а достаточно высоко вверх по Гангу. И всегда в своей
жизни я любил горные породы. Мне нравились камни. Мне нравились скалы.
Мне кажется, что камни живут своей собственной жизнью.
И с Ганга я подобрал камешек, который показался мне прелестным. Я
оставил этот камешек у себя. А по возвращении я нашел себе приют недале-
ко от железнодорожной станции. У приятного человека, который -- не знаю,
имел отношение к железной дороге, возможно, это был контролер или вроде
этого; как бы там ни было, у него была работа, связанная с железной до-
рогой. Он жил рядом с путями вместе со своей женой, двумя или тремя
детьми и престарелой матерью. И они дали мне приют.
И, не знаю почему, я вынул свой камешек.
И та мать посмотрела на этот камешек. Она все смотрела и смотрела
на него; не знаю, почему.
Спонтанно я протянул ей камешек. И сказал: "Я подобрал его на Ган-
ге".
После этого... престарелая женщина положила камешек перед собой на
пол и приложилась к нему лбом. Это было так просто, так трогательно ви-
деть... любовь, с которой женщина приложилась лбом к тому камешку с Ган-
га.
Не знаю почему, но это очень меня тронуло.
Эта СПОСОБНОСТЬ ПОКЛОНЕНИЯ, вы знаете... Эта... легкость и спонтан-
ность, с которой они могут поклоняться. Иными словами, да, слияние с
нечто более широким, чем маленькая поверхностная личность или маленький
предмет, или...
Это глубоко меня тронуло.
Я узнал... нечто.
Товарницки: Есть ли некие слова Матери...
Сатпрем: Да, конечно.
Товарницки: ... которые дали бы читателям ту же самую "встряску"...
Да. Да, конечно.
Товарницки: ... как человеку, который только что прибыл и еще не
знает, что такое "супраментал"? Кто не знает, что означает спуск в
материю? Кто лишь воспринимает знаки, намеки. Так что, Сатпрем --
Да.
Товарницки: ... Вы прибыли в Пондишери.
Да, действительно, есть ключевая фраза Шри Ауробиндо -- есть также
одна и у Матери -- которая преследовала меня долгое время. На самом де-
ле, с того момента, как Шри Ауробиндо взглянул на меня. И я путешество-
вал по миру с этой фразой, не вполне понимая ее смысл или что с ней де-
лать.
Помнится, в "Жизни Божественной" он говорил (я цитирую неточно):
"Человек -- это не верх эволюции; он -- переходное существо. Если он не
хочет превзойти самого себя, то он будет превзойден."
Эта фраза следовала за мной повсюду. Как если бы там он действи-
тельно коснулся сути вопроса.
Я прошел через весь фантастический курс, вы знаете, столь богатый
событиями, в течение изрядного количества лет путешествую по миру, прой-
дя через столь многие приключения, и здесь я был в моих Гималаях, дейс-
твительно столкнувшись лицом к лицу с довольно... устрашающим вопросом.
Ведь я достиг конца всевозможных поисков.
На языке человечества я был поставлен ... перед двумя возможными
вершинами.
Вершина, которую я воспринял и даже "соприкоснулся", была йогичес-
кой, скажем так. Путь, который поднимается подобно кончику острия к вер-
шине сознания, прорываясь через макушку, которая ограничивает нас -- и
вы всплываете на некой верхушке бытия, будучи чрезвычайно... удовлетво-
ренными. Там исчезают все проблемы. Это... безвременное. Это вечное. Это
подобно великому белому молчанию за всякой вещью, в глубинах всякой ве-
щи. Оно наполняет вас; это благо.
И на самом деле (теперь я понимаю это; я понял это позднее), как
раз это я переживал, будучи ребенком, находясь в море в своей лодочке; и
я чувствовал себя так хорошо в своей лодке, растворяясь в бризе, ветре,
запахе морских водорослей -- это было то же самое очень полное состояние.
Но -- и вот где лежит разница -- я чувствовал это в своем теле, в
своих ноздрях, в своих руках, которые держали руль и подчинялись тече-
нию, которые следовали движению ветра и направляли лодку.
Тогда как то, что происходило в Гималаях (и также везде), происхо-
дило после некоторого растворения, после того, как все замолкало, когда
все было собрано вместе как острая восходящая кромка. Тогда я чувствовал
это.
Но что ПОТОМ?
Вы открываете свои глаза, а жизнь как шла, так и идет.
Я действительно был очень близок к этой вершине человечества, так
сказать.
Другой же вершиной был верх электроники, западных волшебников, ко-
торые производят все более эффективных монстров -- и поедаются заживо
своей же системой.
Передо мной были две крайности: вершина йоги и верх электронного
человека или интеллекта.
Какую выбрать?
Не совсем понятно, где лучше потонуть, но вы тоните в обоих случа-
ях, будь то в светлой белизне или же в довольно удушающей темноте.
Тем временем жизнь... божественная жизнь все еще ускользает от нас!
И вот где фраза Шри Ауробиндо преследовала меня.
Вот где она преследовала меня.
Поэтому я спустился с Гималай и... вернулся к ней. К Ней.
Потому что некоторые ее слова очень глубоко меня поразили.
О'кэй, все прекрасно; вы говорите: "Человек -- это не вершина эво-
люции. Мы на пути к следующей стадии эволюции."
Но как? Какими СРЕДСТВАМИ?
И вот где одна фраза Матери глубоко меня поразила. Действительно,
это был ключ для меня.
Как-то она сказала: "Это физическое тело может постепенно развиться
в ходе эволюции. Физическая субстанция развивается через каждое индиви-
дуальное образование (иными словами, через то, что мы претерпеваем в хо-
де эволюции)...". И она добавила: "И однажды тело сможет протянуть МОСТ
между жизнью, какой мы ее знаем, и той жизнью, которую мы могли бы наз-
вать супраментальной, как назвал ее Шри Ауробиндо, жизнью следующего ви-
да -- именно ФИЗИЧЕСКОЕ тело протянет этот МОСТ."
И не поднимаясь на верх сознания, на остроконечную вершину -- столь
острую, что она кончается растворением, исчезновением -- действительно
движешься к чему-то иному.
Или же движешься из стадии человечества, из эволюции -- изо всего!
Это в ТЕЛЕ.
И это глубоко затронуло меня, потому что я очень заинтересован в
теле. Ведь в нем я живу, вы понимаете. И там я всегда и намерен жить. Во
всех своих приключениях или действиях (не знаю, как назвать это) должно
участвовать мое тело вместе со всем моим существом. Иначе в чем же воп-
рос?
Этот вкус я почувствовал раз и навсегда, бороздя морские просторы,
вдыхал с запахом дрока, морских водорослей и побегов. То было НАСТОЯЩИМ
смыслом для меня. И крики морских чаек... То было ПОЛНЫМ. Для меня это
было уже чем-то вроде божественной жизни.
Но, конечно же, такое случается лишь в редкие минуты жизни и в ус-
ловиях, которые... нисколько не похожи на божественные.
Так как же найти, "воплотить" ту божественную жизнь?
И все это было после того, как я ВИДЕЛ, чем являются знаменитые йо-
гические реализации или пытался достичь их -- потому что я касался это-
го... Что за шумиху они разводят вокруг этого! Они делают много шума из
ничего.
(короткое молчание)
Ну, хорошо, эти йогические реализации могут быть полезными для че-
ловечества, погруженного в материю. Очень хорошо отойти немного назад,
прорваться через все те слои обусловленности и всплыть в некотором мол-
чании и во всем том... Это хорошо; здесь нечего отвергать и не над чем
насмехаться. Но все это подобно тому, вы знаете, как дышать кислородом
только две и десять минут в сутки! Вряд ли это решение! А если это реше-
ние, тогда эволюция есть нечто абсурдное, чья кульминация должна заклю-
чаться в отходе от эволюции!
Все эти слова весьма абстрактны, но, в действительности, для меня,
все это имело самый непосредственный и физический смысл. Потому что я
соприкасался с этим. Я соприкасался с тем светом, той необъятностью. И
вот почему я внезапно был поставлен перед настоятельным и мучительным
вопросом, который снял меня с моих Гималай и привел к... к Ней, которая
сказала: "Это в теле. Физическое тело -- это МОСТ."
И это несмотря на... все то, что заставляло меня съеживаться -- те
стены, тот ашрам, все то окружение, которое казалось мне столь же бесс-
мысленным на Востоке, как и на Западе. Все, что пахнет "стенами" или
"школой"... просто невыносимо для меня; это душит меня. Я чувствовал
удушье.
Ну, хорошо, "Она" была там, в том ашраме. Поэтому я сказал себе: "Я
должен... я прошел через джунгли. Почему бы не пройти через ашрам?". Вот
как это было.
В действительности, меня ожидала еще одна милость, потому что ми-
лость присутствует всегда. Когда вы ищете, когда вы зовете, ВСЕГДА некая
рука помогает вам. И, оглядываясь назад, вы сознаете, как чудесно это
было: есть ведущая, такая мягкая, добрая рука, которая наблюдает и...
берет вас, когда вы сами больше не знаете, что делать, или не можете это
сделать. Особенно когда вы больше не можете сами делать что-либо. Вот
когда приходит милость.
Товарницки: На что был похож тот ашрам?
Ашрам? В то время там уже была масса людей. Возможно, тысяча чело-
век, тысяча учеников. Конечно же, они были разбросаны по всему городу,
но обычно они собирались вместе в некотором центральном здании. Там так-
же много занимались спортом, что совсем необычно для ашрама. Все ученики
носили белые одежды. Они выглядели... да, довольно легко уживались с са-
мими собою и с виду не печалились. Каждый занимался определенной "дея-
тельностью", то есть были разнообразные "службы", где каждый ученик по-
немногу работал. И они собирались вместе для медитации. Но упор (по
крайней мере, официально, могу сказать), упор был сделан, главным обра-
зом, на работу, материальную деятельность, спорт. Поэтому практиковалось
изрядное количество спортивных игр. Тут была и хатха-йога, как и футбол,
тенис и дзюдо. Допускалась всевозможная деятельность.
Товарницки: К тому времени Шри Ауробиндо уже умер.
Умер...
Товарницки: Кем был Шри Ауробиндо? И кем была Мать? Какова была их
связь?
Но в этом все и дело!
Ашрам сам по себе не значит ничего, вы понимаете.
Существо, кем бы оно ни было, имеет переживание -- ВОПЛОЩАЕТ пере-
живание. Затем этот опыт спонтанно "притягивает" некоторое количество
людей, которые... которые хотят разделить это переживание или понять,
что это.
В этом нет ничего нового. Греки очень хорошо это знали. Перипатети-
ки, я полагаю, имели учеников и общались и обменивались своим опытом,
гуляя и разговаривая.
Вот где берет начало ашрам: некое существо имеет переживание или
достигло определенной реализации, а ученики, как они называются, прихо-
дят и собираются вокруг него. Да, но беда в том, что число учеников на-
чинает расти, и ашрам -- что постепенно и как бы незаметно стало ашрамом
-- да, становится их собственностью, и Мастер становится их собствен-
ностью, и только они распоряжаются гениальным учением Мастера. Это старо
как мир. Я был как раз... свидетелем такой же истории, на самом деле.
Товарницки: Хотелось бы, если возможно, услышать маленькую истори-
ческую справку о роли Шри Ауробиндо в ашраме. Как и о роли Матери.
О взаимоотношениях Шри Ауробиндо и Матери в прошлом.
Хорошо. Воздействие того, кого называют Гуру (за неимением лучшего
слова) или Мастером -- того, кто имеет опыт -- происходит (по крайней
мере, не всегда) не через слова.
Шри Ауробиндо немного пытался объяснить в своих сочинениях то, что
он делал, что искал. Довольно продолжительное время Мать передавала это
посредством устной речи: были вечера "Вопросов и Ответов" на плэйграунде
ашрама.
Но, в действительности, это не было главным делом.
Главным делом было распространение переживания. Это как раз то, что
Запад все никак не может понять, потому что по нему все должно быть мен-
тальным. Они создают философии, вы понимаете, разбитые на параграфы --
просто идеи. Тогда как, здесь, нет идей; есть силы. Мы позабыли, что ра-
зум -- это только высушенный переросток, пытающийся перевести живую си-
лу, находящуюся за ним.
Да, есть живая сила. Это то, с чем вы должны вступить в контакт.
Настоящая работа ученика на самом деле состоит в том, чтобы установить
контакт с силой и мощностью переживания. Ведь это не нечто, ограниченное
частным телом. Оно излучает, вы понимаете, подобно благоуханию цветка
или радиоактивному материалу. Вы должны войти в контакт с этим и позво-
лить ей -- этой мощи переживания -- работать внутри вас и внутри вашей
собственной плоти. Вот что ученики должны стараться делать.
Товарницки: Но кто основал ашрам в Пондишери?
Ну, вы не можете сказать, что он был "основан", что Шри Ауробиндо
решил как-то основать ашрам. Все происходит не так.
Просто случилось так, как я уже говорил, что ученики стали слетать-
ся как пчелы, со всей округи, и из этого возник ашрам! И однажды было
решено, что будет ашрам, из-за изрядного количества людей, которые были
там.
Товарницки: А Мать?
Вот в действительности как идет жизнь в ашраме: есть Мастер и пче-
лы, собирающиеся вокруг него, чтобы... собирать мед. И, естественно,
когда Мастер уходит, все останавливается. А если все продолжается вслед
за уходом мастера, то просто... превращается в церковь.
Вы понимаете, что в тот момент, когда ушло ядро живого переживания,
вы начинаете жить теориями; вы пытаетесь применить идеи Мастера наилуч-
шим образом, на что только способны. Короче говоря, это начинает стано-
виться... это зародыш церкви или школы. Как раз это и происходит.
Товарницки: Вернемся к ашраму, Сатпрем. Какой Мать показалась Вам?
И кто такая Мать?
Мать... Да, прежде всего, тот ее взгляд. Очень отличающийся от
взгляда Шри Ауробиндо и все же все больше и больше напоминающий его
взгляд. Но очень отличающийся.
Тот взгляд был вроде... да, "меча" -- меча света. Нечто, глубоко
проникающее в ваше существо и стремящееся прикоснуться там к корням, и
вы чувствовали... вы чувствовали, что она проникала через все слои или
покрытия вашего существа, чтобы попытаться... достичь нечто в его глуби-
нах.
Мать была силой за работой. Вот чем она была -- мощью. Тем, что в
Индии называют Шакти.
Товарницки: Кем она была? Откуда она?
О, история Матери -- это длинная история ! (смех)
Начнем с того, что она была француженкой. Она родилась в Париже,
отец ее был турок, мать -- египтянка.
История Матери подобна роману -- в действительности, это самое ве-
ликое приключение, о котором я когда-либо слышал.
Невозможно пересказать все истории Матери!
Товарницки: Все же стоит рассказать, хотя бы немного. Стоит того.
(смех) Ну, хорошо, ладно. Она также, на свой лад, стучалась во все-
возможные двери, чтобы найти ответ на вопрос о положении человека.
Очевидно, она родилась с ощущением, что человек -- это человеческое
существо -- не является конечным продуктом, что нечто иное должно выйти
из этого существа, что явится следующей "ступенью" эволюции. Она роди-
лась в сознании этого.
И она стучалась во множество дверей. Она играла со всеми западными
философиями. Она играла с западной эстетикой. Она дружила с Роденом, Мо-
нэ... (с кем еще?) Сислеем, великими импрессионистами. Она стучалась в
двери музыки -- она была замечательным музыкантом. Она стучалась во мно-
жество дверей. Она также имела дар к математике.
И затем она постучалась в очень интересную и очень опасную дверь --
дверь оккультных сил. Потому что, если было бы другое существо, в шаге
от человеческого, то КАК оно собиралось бы... прийти в бытие? Довольно
естественно ответить: может быть, оккультные силы в человеке дадут реше-
ние и откроют дверь к другому состоянию?
Очевидно, мало кто из людей способен к оккультизму. И более того --
более того -- попробовав его, ОЧЕНЬ МАЛО кто сможет уйти от этого. Пото-
му что...
Товарницки: Это было время Штайнера, время Шурэ...
Да, это было время Шурэ. Это все еще было время Гурджиева.
И Мать встретила некто, кого звали Теон. Некто, кто был супер-Гурд-
жиевым -- Гурджиев был мальчишкой по сравнению с Теоном. Человек, имев-
ший массу оккультного знания.
Мы знаем лишь законы материи, вы понимаете. За ними лежат другие,
это совершенно очевидно. Другие законы, очень мощные и очень действен-
ные. И это благо, что люди ничего не знают о них, потому что они исполь-
зовали бы их самым ужасным образом.
Но, в любом случае, Мать также экспериментировала с ними, чтобы
увидеть, могут ли те так называемые оккультные методы действительно по-
мочь на практике. Но на нескольких конкретных примерах она, как и Шри
Ауробиндо, убедилась, что это подобно растягиванию резинового жгута: по-
ка вы удерживаете резиновый жгут, он остается туго натянутым, и можно
творить чудеса (то, что мы, люди, называем чудесами), но стоит только
его отпустить -- бац, все кончено! Все возвращается на прежнее место.
Есть история об ученике или друге Шри Ауробиндо, которого укусила
бешеная собака. Используя оккультное знание, он остановил распростране-
ние заболевания, благодаря чему оно держалось под контролем. Этот конт-
роль сохранялся в течение десяти или пятнадцати лет, не помню точно. Но
однажды этот человек, бывший йогом-политиком, утратил выдержку -- он по-
терял само-контроль. Спустя двадцать четыре часа он скончался. Иными
словами, в течение десяти лет он держал... резиновый жгут своего созна-
ния натянутым, так сказать, и болезнь сдерживалась, находилась под конт-
ролем -- это выглядело чудом для всех, кроме него. Но как только он от-
пустил резиновый жгут, все кончено! Все вернулось на прежнее место.
Это... короткоживущие чудеса. Таким чудом можно ошарашить человека с
улицы, потому что много чего можно сделать таким образом. Это может выг-
лядеть весьма ошеломляющим и чудесным, но... это не имеет длительной си-
лы. Это не обладает силой, которая непосредственно "исходит" от материи,
вы понимаете. Это нечто, что НАЛОЖЕНО на материю.
Так что вы в самом деле можете наложить ту мощь, ту силу или волю
на чью-то голову, вылечить его, сделать то или это, но он снова подцепит
эту болезнь спустя три минуты или пятнадцать дней. И затем, в конце, мы
все подхватываем смерть.
И, как если бы этого было еще не достаточно, существует значитель-
ная опасность использовать эти силы на дурные цели. Что люди сразу же
начнут делать с этими силами? Они будут использовать их на то, чтобы из-
бавиться от всего, что стоит на их пути! Или, хуже того, они станут ис-
пользовать их на то, чтобы уничтожить все, что им кажется злом в этом
мире. Но что они в действительности знают о зле?
Что они знают?
Разве то "зло", на самом деле, не необходимо, чтобы вести куда-то
за пределы него?
Человеческие существа не знают ничего.
Чтобы управляться с этой мощью, нужно иметь великое видение.
Товарницки: Но что произошло после того, как она экспериментировала
с теми оккультными силами?
Что же, она увидела, что это в самом деле был тупик. Это НЕ было
решением.
Товарницки: И что произошло затем?
Ну, как всегда, милость здесь. Когда вы заканчиваете одно пережива-
ние и есть настоящий зов в вас идти дальше...
Затем она познакомилась с одним философом, который должен был про-
вести политическую кампанию в Индии, чтобы попасть во французский парла-
мент. И так Мать, после встречи с тем философом, попала ко Шри Ауробин-
до.
Пройдя полный курс (я опускаю многие детали), после того, как все
пути, один за другим, закрывались перед ней.
Она ясно видела, что эта игра с философиями не ведет никуда за пре-
делы игры. Эстетика имеет свои пределы. Музыка имеет свои пределы. Все
великие оккультные силы имеют свои пределы. Ни одно из этих не было клю-
чом, чтобы вести к... к человечеству, которое могло бы быть действитель-
но человеческим -- чем он едва ли является в настоящее время или пока
что не является.
И вот как она пришла ко Шри Ауробиндо.
Товарницки: В ашрам в Пондишери?
Ашрам еще не был сформирован, когда она пришла. Там было всего лишь
несколько учеников. Дюжина учеников или примерно столько, кто не много
понимал, что происходит, но кто был там. И число учеников росло, и так
было создано то, что сейчас известно как ашрам.
Но ашрам сам по себе -- это ничто! Что действительно важно, это
личность, которая ЯВЛЯЕТСЯ центром и ИМЕЕТ переживание, и то, КАКОЕ пе-
реживание эта личность имеет.
А что касается меня, что я увидел в конце всего того путешествия,
это некто, говорящий мне: "Именно ТЕЛО сделает МОСТ".
Это не оккультные силы. Не йогические мощности. Не философия. Вовсе
не знание Упанишад. Ничего такого. Это ни наилучшее, ни наихудшее.
Это не Упанишады. Даже не Бхагават-Гита. Не какой-то текст. Ничего
подобного!
Это нечто иное -- это ТЕЛО.
У тела нет какой-либо философии, вы понимаете. Оно или хорошо спит,
или плохо спит; ему голодно, ему холодно -- вот чем является тело.
Итак, она говорила о секрете.
И вот почему я вернулся, чтобы увидеть, чем был "секрет тела".
Товарницки: Теперь Вы оказались возле Матери.
Возле Матери?
Товарницки: Или как Вам угодно называть это. Что начало проясняться
для Вас через то, что она говорила. Но, как она говорит, это тайна
за пределами всяких формулировок. Но тогда как же практикуется это
учение? Каково...?
Но для меня чудесным было как раз то, что Мать никогда не имела
великодушие. Великодушие, которое не просто выражается в улыбающихся ли-
цах, а исходит из сердца. Это поистине милость той страны.
Там было это великое великодушие.
Но я не собирался проводить всю свою жизнь в одежде монаха, вы по-
нимаете. Мне требовался другой смысл жизни. Мне нужно было прикоснуться
к чему-то БОЛЕЕ ИСТИННОМУ, чем все это.
Товарницки: Какие области Индии Вы посетили?
Бенгали, главным образом. И я... да, путешествовал по всей Индии.
На пути в Гималаи я проходил через Бенарас, Бриндаван. В западной Индии
был не особенно много. В основном на востоке и северо-востоке.
Товарницки: В течение нескольких месяцев?
Путешествие было очень коротким. Очень сконцентрированным. Потому
что я был действительно ведом непосредственно моим вопросом. Я не соби-
рался впустую тратить хотя бы минуту своей жизни: как только завершалась
одна фаза, я довольно грубо ставился перед тем ответом, который я должен
был услышать или ПЕРЕЖИТЬ.
Товарницки: Встречали ли Вы гуру или саньясина, который поразил бы
Вас?
О, встречал... множество.
Товарницки: Не припомните ли Вы какую-нибудь интересную историю в
ходе того...
Гуру, что же... Лично я нахожу "систему гуру" отвратительной. Не
могу выразиться иначе. И все же... это, очевидно, манера выражаться.
Потому что, на самом деле, ВСЕ является Гуру.
Каждое мгновение, каждая вещь, каждая встреча, каждый случай, каж-
дое происшествие ЯВЛЯЕТСЯ Гуру. Все приходит для того, чтобы показать
вам путь. Мы просто не осознаем это. Мы относимся к вещам обычным обра-
зом, как мы всегда принимаем их. Но если мы знаем, как смотреть на вещи,
то каждая вещь ЯВЛЯЕТСЯ Гуру. Я имею в виду, что каждая вещь приходит
для того, чтобы научить вас, показать вам путь. Каждая встреча, каждая
личность, каждый случай, каждое событие -- это Гуру. Так почему же все
это должно быть запихнуто в какую-то особенную шкуру ... шкуру, облачен-
ную в белую одежду и... сидящую со скрещенными ногами?
Я не могу вынести -- я просто не могу вынести всех этих людей. Я
вижу их насквозь. Допускаю, что некоторые из них искренни. Но посмотри,
что делают из них их ученики! Вот что отвратительно.
Они делают из них божество. И это очень удобно, вы понимаете, иметь
гуру: "Что же, мой гуру сделает это для меня." Это ПОЛНОСТЬЮ освобождает
вас от того, чтобы прилагать какое-либо личное усилие или пройти самому
через весь процесс.
Ах! "Мой гуру здесь; он сделает это за меня." Гуру-гуру-гуру. Это
всегда до боли знакомая вещь: бог освобождает вас от... от становления
тем, чем вы являетесь.
Мать очень хорошо об этом сказала. Она сказала: "Это ЛЕНЬ... это
ЛЕНЬ заставляет людей поклоняться. То, что следует делать, это стано-
виться."
Но чтобы становиться, требуется мужество. Нет места для дремоты, вы
понимаете.
И вот чего касался меч Матери. Там вы не могли дремать. Вы НЕ МОЖЕ-
ТЕ дремать. Вы не можете переложить все на кого-то, чтобы он сделал это
за вас.
И вот почему я вернулся.
И в конце своего путешествия я вернулся в тот ашрам.
Теперь я понял, что должен был преодолеть все свои... страхи отно-
сительно стен, структур, систем -- ради НЕЕ, вот что. И не надо обращать
много внимания на ашрам.
Но ОНА была там.
Только ЕЕ я хотел видеть.
И вот где другая милость была дарована мне. Но я думаю, что всем
нам милость отпускается в соответствии с нашим зовом. Все зависит от то-
го, что мы призываем!
И, вероятно, она чувствовала тот зов во мне.
И с ее... улыбкой, ее иронией, ее вызовом -- всегда был вызов глу-
боко в глазах Матери. Она как бы всегда бросала вам вызов: "Посмотрим,
сможешь ли ты. Попытайся!"
В самом деле был "вызов" (мне нравится английское слово "challenge"
-- вызов).
Глубоко в тех глазах был зов.
Товарницки: Случилось ли с Вами что-либо особенное во время того
путешествия по дорогам Индии? Увидели ли Вы какой-либо особый знак?
Может быть, Вас поразил какой-то случай? Событие, которое как-то
Вас затронуло? Животное, сюрприз, человеческое существо, случай,
что угодно?
Не знаю. Да... кое-что поразило меня.
Во время своего путешествия я подошел к Гангу, к истоку Ганга -- не
к самому истоку, а достаточно высоко вверх по Гангу. И всегда в своей
жизни я любил горные породы. Мне нравились камни. Мне нравились скалы.
Мне кажется, что камни живут своей собственной жизнью.
И с Ганга я подобрал камешек, который показался мне прелестным. Я
оставил этот камешек у себя. А по возвращении я нашел себе приют недале-
ко от железнодорожной станции. У приятного человека, который -- не знаю,
имел отношение к железной дороге, возможно, это был контролер или вроде
этого; как бы там ни было, у него была работа, связанная с железной до-
рогой. Он жил рядом с путями вместе со своей женой, двумя или тремя
детьми и престарелой матерью. И они дали мне приют.
И, не знаю почему, я вынул свой камешек.
И та мать посмотрела на этот камешек. Она все смотрела и смотрела
на него; не знаю, почему.
Спонтанно я протянул ей камешек. И сказал: "Я подобрал его на Ган-
ге".
После этого... престарелая женщина положила камешек перед собой на
пол и приложилась к нему лбом. Это было так просто, так трогательно ви-
деть... любовь, с которой женщина приложилась лбом к тому камешку с Ган-
га.
Не знаю почему, но это очень меня тронуло.
Эта СПОСОБНОСТЬ ПОКЛОНЕНИЯ, вы знаете... Эта... легкость и спонтан-
ность, с которой они могут поклоняться. Иными словами, да, слияние с
нечто более широким, чем маленькая поверхностная личность или маленький
предмет, или...
Это глубоко меня тронуло.
Я узнал... нечто.
Товарницки: Есть ли некие слова Матери...
Сатпрем: Да, конечно.
Товарницки: ... которые дали бы читателям ту же самую "встряску"...
Да. Да, конечно.
Товарницки: ... как человеку, который только что прибыл и еще не
знает, что такое "супраментал"? Кто не знает, что означает спуск в
материю? Кто лишь воспринимает знаки, намеки. Так что, Сатпрем --
Да.
Товарницки: ... Вы прибыли в Пондишери.
Да, действительно, есть ключевая фраза Шри Ауробиндо -- есть также
одна и у Матери -- которая преследовала меня долгое время. На самом де-
ле, с того момента, как Шри Ауробиндо взглянул на меня. И я путешество-
вал по миру с этой фразой, не вполне понимая ее смысл или что с ней де-
лать.
Помнится, в "Жизни Божественной" он говорил (я цитирую неточно):
"Человек -- это не верх эволюции; он -- переходное существо. Если он не
хочет превзойти самого себя, то он будет превзойден."
Эта фраза следовала за мной повсюду. Как если бы там он действи-
тельно коснулся сути вопроса.
Я прошел через весь фантастический курс, вы знаете, столь богатый
событиями, в течение изрядного количества лет путешествую по миру, прой-
дя через столь многие приключения, и здесь я был в моих Гималаях, дейс-
твительно столкнувшись лицом к лицу с довольно... устрашающим вопросом.
Ведь я достиг конца всевозможных поисков.
На языке человечества я был поставлен ... перед двумя возможными
вершинами.
Вершина, которую я воспринял и даже "соприкоснулся", была йогичес-
кой, скажем так. Путь, который поднимается подобно кончику острия к вер-
шине сознания, прорываясь через макушку, которая ограничивает нас -- и
вы всплываете на некой верхушке бытия, будучи чрезвычайно... удовлетво-
ренными. Там исчезают все проблемы. Это... безвременное. Это вечное. Это
подобно великому белому молчанию за всякой вещью, в глубинах всякой ве-
щи. Оно наполняет вас; это благо.
И на самом деле (теперь я понимаю это; я понял это позднее), как
раз это я переживал, будучи ребенком, находясь в море в своей лодочке; и
я чувствовал себя так хорошо в своей лодке, растворяясь в бризе, ветре,
запахе морских водорослей -- это было то же самое очень полное состояние.
Но -- и вот где лежит разница -- я чувствовал это в своем теле, в
своих ноздрях, в своих руках, которые держали руль и подчинялись тече-
нию, которые следовали движению ветра и направляли лодку.
Тогда как то, что происходило в Гималаях (и также везде), происхо-
дило после некоторого растворения, после того, как все замолкало, когда
все было собрано вместе как острая восходящая кромка. Тогда я чувствовал
это.
Но что ПОТОМ?
Вы открываете свои глаза, а жизнь как шла, так и идет.
Я действительно был очень близок к этой вершине человечества, так
сказать.
Другой же вершиной был верх электроники, западных волшебников, ко-
торые производят все более эффективных монстров -- и поедаются заживо
своей же системой.
Передо мной были две крайности: вершина йоги и верх электронного
человека или интеллекта.
Какую выбрать?
Не совсем понятно, где лучше потонуть, но вы тоните в обоих случа-
ях, будь то в светлой белизне или же в довольно удушающей темноте.
Тем временем жизнь... божественная жизнь все еще ускользает от нас!
И вот где фраза Шри Ауробиндо преследовала меня.
Вот где она преследовала меня.
Поэтому я спустился с Гималай и... вернулся к ней. К Ней.
Потому что некоторые ее слова очень глубоко меня поразили.
О'кэй, все прекрасно; вы говорите: "Человек -- это не вершина эво-
люции. Мы на пути к следующей стадии эволюции."
Но как? Какими СРЕДСТВАМИ?
И вот где одна фраза Матери глубоко меня поразила. Действительно,
это был ключ для меня.
Как-то она сказала: "Это физическое тело может постепенно развиться
в ходе эволюции. Физическая субстанция развивается через каждое индиви-
дуальное образование (иными словами, через то, что мы претерпеваем в хо-
де эволюции)...". И она добавила: "И однажды тело сможет протянуть МОСТ
между жизнью, какой мы ее знаем, и той жизнью, которую мы могли бы наз-
вать супраментальной, как назвал ее Шри Ауробиндо, жизнью следующего ви-
да -- именно ФИЗИЧЕСКОЕ тело протянет этот МОСТ."
И не поднимаясь на верх сознания, на остроконечную вершину -- столь
острую, что она кончается растворением, исчезновением -- действительно
движешься к чему-то иному.
Или же движешься из стадии человечества, из эволюции -- изо всего!
Это в ТЕЛЕ.
И это глубоко затронуло меня, потому что я очень заинтересован в
теле. Ведь в нем я живу, вы понимаете. И там я всегда и намерен жить. Во
всех своих приключениях или действиях (не знаю, как назвать это) должно
участвовать мое тело вместе со всем моим существом. Иначе в чем же воп-
рос?
Этот вкус я почувствовал раз и навсегда, бороздя морские просторы,
вдыхал с запахом дрока, морских водорослей и побегов. То было НАСТОЯЩИМ
смыслом для меня. И крики морских чаек... То было ПОЛНЫМ. Для меня это
было уже чем-то вроде божественной жизни.
Но, конечно же, такое случается лишь в редкие минуты жизни и в ус-
ловиях, которые... нисколько не похожи на божественные.
Так как же найти, "воплотить" ту божественную жизнь?
И все это было после того, как я ВИДЕЛ, чем являются знаменитые йо-
гические реализации или пытался достичь их -- потому что я касался это-
го... Что за шумиху они разводят вокруг этого! Они делают много шума из
ничего.
(короткое молчание)
Ну, хорошо, эти йогические реализации могут быть полезными для че-
ловечества, погруженного в материю. Очень хорошо отойти немного назад,
прорваться через все те слои обусловленности и всплыть в некотором мол-
чании и во всем том... Это хорошо; здесь нечего отвергать и не над чем
насмехаться. Но все это подобно тому, вы знаете, как дышать кислородом
только две и десять минут в сутки! Вряд ли это решение! А если это реше-
ние, тогда эволюция есть нечто абсурдное, чья кульминация должна заклю-
чаться в отходе от эволюции!
Все эти слова весьма абстрактны, но, в действительности, для меня,
все это имело самый непосредственный и физический смысл. Потому что я
соприкасался с этим. Я соприкасался с тем светом, той необъятностью. И
вот почему я внезапно был поставлен перед настоятельным и мучительным
вопросом, который снял меня с моих Гималай и привел к... к Ней, которая
сказала: "Это в теле. Физическое тело -- это МОСТ."
И это несмотря на... все то, что заставляло меня съеживаться -- те
стены, тот ашрам, все то окружение, которое казалось мне столь же бесс-
мысленным на Востоке, как и на Западе. Все, что пахнет "стенами" или
"школой"... просто невыносимо для меня; это душит меня. Я чувствовал
удушье.
Ну, хорошо, "Она" была там, в том ашраме. Поэтому я сказал себе: "Я
должен... я прошел через джунгли. Почему бы не пройти через ашрам?". Вот
как это было.
В действительности, меня ожидала еще одна милость, потому что ми-
лость присутствует всегда. Когда вы ищете, когда вы зовете, ВСЕГДА некая
рука помогает вам. И, оглядываясь назад, вы сознаете, как чудесно это
было: есть ведущая, такая мягкая, добрая рука, которая наблюдает и...
берет вас, когда вы сами больше не знаете, что делать, или не можете это
сделать. Особенно когда вы больше не можете сами делать что-либо. Вот
когда приходит милость.
Товарницки: На что был похож тот ашрам?
Ашрам? В то время там уже была масса людей. Возможно, тысяча чело-
век, тысяча учеников. Конечно же, они были разбросаны по всему городу,
но обычно они собирались вместе в некотором центральном здании. Там так-
же много занимались спортом, что совсем необычно для ашрама. Все ученики
носили белые одежды. Они выглядели... да, довольно легко уживались с са-
мими собою и с виду не печалились. Каждый занимался определенной "дея-
тельностью", то есть были разнообразные "службы", где каждый ученик по-
немногу работал. И они собирались вместе для медитации. Но упор (по
крайней мере, официально, могу сказать), упор был сделан, главным обра-
зом, на работу, материальную деятельность, спорт. Поэтому практиковалось
изрядное количество спортивных игр. Тут была и хатха-йога, как и футбол,
тенис и дзюдо. Допускалась всевозможная деятельность.
Товарницки: К тому времени Шри Ауробиндо уже умер.
Умер...
Товарницки: Кем был Шри Ауробиндо? И кем была Мать? Какова была их
связь?
Но в этом все и дело!
Ашрам сам по себе не значит ничего, вы понимаете.
Существо, кем бы оно ни было, имеет переживание -- ВОПЛОЩАЕТ пере-
живание. Затем этот опыт спонтанно "притягивает" некоторое количество
людей, которые... которые хотят разделить это переживание или понять,
что это.
В этом нет ничего нового. Греки очень хорошо это знали. Перипатети-
ки, я полагаю, имели учеников и общались и обменивались своим опытом,
гуляя и разговаривая.
Вот где берет начало ашрам: некое существо имеет переживание или
достигло определенной реализации, а ученики, как они называются, прихо-
дят и собираются вокруг него. Да, но беда в том, что число учеников на-
чинает расти, и ашрам -- что постепенно и как бы незаметно стало ашрамом
-- да, становится их собственностью, и Мастер становится их собствен-
ностью, и только они распоряжаются гениальным учением Мастера. Это старо
как мир. Я был как раз... свидетелем такой же истории, на самом деле.
Товарницки: Хотелось бы, если возможно, услышать маленькую истори-
ческую справку о роли Шри Ауробиндо в ашраме. Как и о роли Матери.
О взаимоотношениях Шри Ауробиндо и Матери в прошлом.
Хорошо. Воздействие того, кого называют Гуру (за неимением лучшего
слова) или Мастером -- того, кто имеет опыт -- происходит (по крайней
мере, не всегда) не через слова.
Шри Ауробиндо немного пытался объяснить в своих сочинениях то, что
он делал, что искал. Довольно продолжительное время Мать передавала это
посредством устной речи: были вечера "Вопросов и Ответов" на плэйграунде
ашрама.
Но, в действительности, это не было главным делом.
Главным делом было распространение переживания. Это как раз то, что
Запад все никак не может понять, потому что по нему все должно быть мен-
тальным. Они создают философии, вы понимаете, разбитые на параграфы --
просто идеи. Тогда как, здесь, нет идей; есть силы. Мы позабыли, что ра-
зум -- это только высушенный переросток, пытающийся перевести живую си-
лу, находящуюся за ним.
Да, есть живая сила. Это то, с чем вы должны вступить в контакт.
Настоящая работа ученика на самом деле состоит в том, чтобы установить
контакт с силой и мощностью переживания. Ведь это не нечто, ограниченное
частным телом. Оно излучает, вы понимаете, подобно благоуханию цветка
или радиоактивному материалу. Вы должны войти в контакт с этим и позво-
лить ей -- этой мощи переживания -- работать внутри вас и внутри вашей
собственной плоти. Вот что ученики должны стараться делать.
Товарницки: Но кто основал ашрам в Пондишери?
Ну, вы не можете сказать, что он был "основан", что Шри Ауробиндо
решил как-то основать ашрам. Все происходит не так.
Просто случилось так, как я уже говорил, что ученики стали слетать-
ся как пчелы, со всей округи, и из этого возник ашрам! И однажды было
решено, что будет ашрам, из-за изрядного количества людей, которые были
там.
Товарницки: А Мать?
Вот в действительности как идет жизнь в ашраме: есть Мастер и пче-
лы, собирающиеся вокруг него, чтобы... собирать мед. И, естественно,
когда Мастер уходит, все останавливается. А если все продолжается вслед
за уходом мастера, то просто... превращается в церковь.
Вы понимаете, что в тот момент, когда ушло ядро живого переживания,
вы начинаете жить теориями; вы пытаетесь применить идеи Мастера наилуч-
шим образом, на что только способны. Короче говоря, это начинает стано-
виться... это зародыш церкви или школы. Как раз это и происходит.
Товарницки: Вернемся к ашраму, Сатпрем. Какой Мать показалась Вам?
И кто такая Мать?
Мать... Да, прежде всего, тот ее взгляд. Очень отличающийся от
взгляда Шри Ауробиндо и все же все больше и больше напоминающий его
взгляд. Но очень отличающийся.
Тот взгляд был вроде... да, "меча" -- меча света. Нечто, глубоко
проникающее в ваше существо и стремящееся прикоснуться там к корням, и
вы чувствовали... вы чувствовали, что она проникала через все слои или
покрытия вашего существа, чтобы попытаться... достичь нечто в его глуби-
нах.
Мать была силой за работой. Вот чем она была -- мощью. Тем, что в
Индии называют Шакти.
Товарницки: Кем она была? Откуда она?
О, история Матери -- это длинная история ! (смех)
Начнем с того, что она была француженкой. Она родилась в Париже,
отец ее был турок, мать -- египтянка.
История Матери подобна роману -- в действительности, это самое ве-
ликое приключение, о котором я когда-либо слышал.
Невозможно пересказать все истории Матери!
Товарницки: Все же стоит рассказать, хотя бы немного. Стоит того.
(смех) Ну, хорошо, ладно. Она также, на свой лад, стучалась во все-
возможные двери, чтобы найти ответ на вопрос о положении человека.
Очевидно, она родилась с ощущением, что человек -- это человеческое
существо -- не является конечным продуктом, что нечто иное должно выйти
из этого существа, что явится следующей "ступенью" эволюции. Она роди-
лась в сознании этого.
И она стучалась во множество дверей. Она играла со всеми западными
философиями. Она играла с западной эстетикой. Она дружила с Роденом, Мо-
нэ... (с кем еще?) Сислеем, великими импрессионистами. Она стучалась в
двери музыки -- она была замечательным музыкантом. Она стучалась во мно-
жество дверей. Она также имела дар к математике.
И затем она постучалась в очень интересную и очень опасную дверь --
дверь оккультных сил. Потому что, если было бы другое существо, в шаге
от человеческого, то КАК оно собиралось бы... прийти в бытие? Довольно
естественно ответить: может быть, оккультные силы в человеке дадут реше-
ние и откроют дверь к другому состоянию?
Очевидно, мало кто из людей способен к оккультизму. И более того --
более того -- попробовав его, ОЧЕНЬ МАЛО кто сможет уйти от этого. Пото-
му что...
Товарницки: Это было время Штайнера, время Шурэ...
Да, это было время Шурэ. Это все еще было время Гурджиева.
И Мать встретила некто, кого звали Теон. Некто, кто был супер-Гурд-
жиевым -- Гурджиев был мальчишкой по сравнению с Теоном. Человек, имев-
ший массу оккультного знания.
Мы знаем лишь законы материи, вы понимаете. За ними лежат другие,
это совершенно очевидно. Другие законы, очень мощные и очень действен-
ные. И это благо, что люди ничего не знают о них, потому что они исполь-
зовали бы их самым ужасным образом.
Но, в любом случае, Мать также экспериментировала с ними, чтобы
увидеть, могут ли те так называемые оккультные методы действительно по-
мочь на практике. Но на нескольких конкретных примерах она, как и Шри
Ауробиндо, убедилась, что это подобно растягиванию резинового жгута: по-
ка вы удерживаете резиновый жгут, он остается туго натянутым, и можно
творить чудеса (то, что мы, люди, называем чудесами), но стоит только
его отпустить -- бац, все кончено! Все возвращается на прежнее место.
Есть история об ученике или друге Шри Ауробиндо, которого укусила
бешеная собака. Используя оккультное знание, он остановил распростране-
ние заболевания, благодаря чему оно держалось под контролем. Этот конт-
роль сохранялся в течение десяти или пятнадцати лет, не помню точно. Но
однажды этот человек, бывший йогом-политиком, утратил выдержку -- он по-
терял само-контроль. Спустя двадцать четыре часа он скончался. Иными
словами, в течение десяти лет он держал... резиновый жгут своего созна-
ния натянутым, так сказать, и болезнь сдерживалась, находилась под конт-
ролем -- это выглядело чудом для всех, кроме него. Но как только он от-
пустил резиновый жгут, все кончено! Все вернулось на прежнее место.
Это... короткоживущие чудеса. Таким чудом можно ошарашить человека с
улицы, потому что много чего можно сделать таким образом. Это может выг-
лядеть весьма ошеломляющим и чудесным, но... это не имеет длительной си-
лы. Это не обладает силой, которая непосредственно "исходит" от материи,
вы понимаете. Это нечто, что НАЛОЖЕНО на материю.
Так что вы в самом деле можете наложить ту мощь, ту силу или волю
на чью-то голову, вылечить его, сделать то или это, но он снова подцепит
эту болезнь спустя три минуты или пятнадцать дней. И затем, в конце, мы
все подхватываем смерть.
И, как если бы этого было еще не достаточно, существует значитель-
ная опасность использовать эти силы на дурные цели. Что люди сразу же
начнут делать с этими силами? Они будут использовать их на то, чтобы из-
бавиться от всего, что стоит на их пути! Или, хуже того, они станут ис-
пользовать их на то, чтобы уничтожить все, что им кажется злом в этом
мире. Но что они в действительности знают о зле?
Что они знают?
Разве то "зло", на самом деле, не необходимо, чтобы вести куда-то
за пределы него?
Человеческие существа не знают ничего.
Чтобы управляться с этой мощью, нужно иметь великое видение.
Товарницки: Но что произошло после того, как она экспериментировала
с теми оккультными силами?
Что же, она увидела, что это в самом деле был тупик. Это НЕ было
решением.
Товарницки: И что произошло затем?
Ну, как всегда, милость здесь. Когда вы заканчиваете одно пережива-
ние и есть настоящий зов в вас идти дальше...
Затем она познакомилась с одним философом, который должен был про-
вести политическую кампанию в Индии, чтобы попасть во французский парла-
мент. И так Мать, после встречи с тем философом, попала ко Шри Ауробин-
до.
Пройдя полный курс (я опускаю многие детали), после того, как все
пути, один за другим, закрывались перед ней.
Она ясно видела, что эта игра с философиями не ведет никуда за пре-
делы игры. Эстетика имеет свои пределы. Музыка имеет свои пределы. Все
великие оккультные силы имеют свои пределы. Ни одно из этих не было клю-
чом, чтобы вести к... к человечеству, которое могло бы быть действитель-
но человеческим -- чем он едва ли является в настоящее время или пока
что не является.
И вот как она пришла ко Шри Ауробиндо.
Товарницки: В ашрам в Пондишери?
Ашрам еще не был сформирован, когда она пришла. Там было всего лишь
несколько учеников. Дюжина учеников или примерно столько, кто не много
понимал, что происходит, но кто был там. И число учеников росло, и так
было создано то, что сейчас известно как ашрам.
Но ашрам сам по себе -- это ничто! Что действительно важно, это
личность, которая ЯВЛЯЕТСЯ центром и ИМЕЕТ переживание, и то, КАКОЕ пе-
реживание эта личность имеет.
А что касается меня, что я увидел в конце всего того путешествия,
это некто, говорящий мне: "Именно ТЕЛО сделает МОСТ".
Это не оккультные силы. Не йогические мощности. Не философия. Вовсе
не знание Упанишад. Ничего такого. Это ни наилучшее, ни наихудшее.
Это не Упанишады. Даже не Бхагават-Гита. Не какой-то текст. Ничего
подобного!
Это нечто иное -- это ТЕЛО.
У тела нет какой-либо философии, вы понимаете. Оно или хорошо спит,
или плохо спит; ему голодно, ему холодно -- вот чем является тело.
Итак, она говорила о секрете.
И вот почему я вернулся, чтобы увидеть, чем был "секрет тела".
Товарницки: Теперь Вы оказались возле Матери.
Возле Матери?
Товарницки: Или как Вам угодно называть это. Что начало проясняться
для Вас через то, что она говорила. Но, как она говорит, это тайна
за пределами всяких формулировок. Но тогда как же практикуется это
учение? Каково...?
Но для меня чудесным было как раз то, что Мать никогда не имела