Саверский Александр. Камень Шамбалы, или Золотой век

   Джой видела, как Валентайн заканчивает чертить, а туманные змеи почти скрыли вершину Джомолунгмы, погрузив все вокруг в жуткую темноту. Она увидела, как два человека, спускавшиеся с Лестницы, остановились, а потом опустились на ступеньку, где стояли. Очевидно, Валентайн усыпил всех, кто был вокруг.
   К этому времени рисунок был закончен. Оги стоял над ним и смотрел то на него, то на Лестницу. Наконец, словно выбрав что-то, он шагнул вперед и попробовал подняться на первую ступеньку, но нога его будто уперлась во что-то невидимое. Он наклонился еще сильнее, но и лоб не смог проникнуть за прозрачное препятствие.
   Джой ликовала. Она очень робко надеялась на такой исход, но в то же время, зная уровень сознания Валентайна, не верила в его вероятность. Никакие круги, Логосы и магия не помогли вероломному созданию. Лестница Посвящений Земли защищала себя от инопланетных посягательств. Джой уже хотела крикнуть Валентайну: "Ну что, съел?" - но рот будто парализовало, и снова в голове прозвучал голос: "Замри и наблюдай. Все не так просто, как хотелось бы".
   Валентайн, отчаявшись подняться на Лестницу, плюнул на нее и начал выполнять странный магический ритуал. Он завывал, вздымал руки вверх, а потом упал на землю и несколько минут пролежал, не шевелясь. Затем снова встал и пошел в сторону, прямо противоположную Лестнице. Отойдя от своего магического круга на такое же расстояние, какое отделяло круг от Лестницы, он вдруг поднял левую ногу над поверхностью земли, и под этой ногой появилась ступенька. Он даже не остановился. Его взгляд был устремлен вверх, а ноги, ступавшие в пустоту, оставляли позади черные ступени.
   Джой была потрясена. Это был какой-то мираж, фантастика. Прямо над городом, будто зеркальное отражение Лестницы Посвящений, росла другая, Черная Лестница.
   Туман, укутывавший до сих пор вершину Джомолунгмы, собрался над рисунком, словно пряча от подлинной Лестницы ее тень.
   Валентайн шел выше и выше без остановок и видимых усилий, будто робот. И вот он наверху, и над Черной Лестницей распускается Черный Лотос - цветок ненависти.
   Нависший над магическим кругом туман пронзает ослепительная вспышка, и невероятный гром швыряет Джой на землю. Прямо перед ней, в трех метрах от лица, в центр рисунка Валентайна несколько раз подряд вонзается голубой электрический разряд молнии.
   Женщина закрывает глаза и уши, но это мало помогает. Вокруг все трясется, перед глазами только свет и тьма, свет и тьма. Тьма...
   Она приходит в себя, когда слышит голос Валентайна:
   - На счет три ты придешь в себя. Раз, два, три, - выкрикивает он, но Джой и так уже пришла в сознание.
   - Ну что, как тебе Восхождение? - спрашивает он.
   - Боюсь, что ничего не прибавила к своему рейтингу.
   - Жаль.
   - А как вы?
   - Я дошел до вершины, - спокойно говорит собеседник.
   - Правда? Это замечательно! - разыгрывает радость Джой.
   - И я тоже рад.
   Только теперь референт Валентайна смотрит туда, где была Черная Лестница, но ее нет. Это не удивляет Джой.
   Они спускаются в офис фирмы и отмечают на своих карточках соответствующие рейтинги, причем попытка Джой не считается успешной, что говорит о том, что либо ее совсем не было, либо она дошла до прежнего уровня. Валентайн думает, что его референт думает, что случилось последнее, но он и предположить не может, что правду знают они оба и еще кое-кто из нечеловеческих форм эволюции.
   Утро проходит спокойно, однако их будит звонок в дверь. Служащие компании преподносят Валентайну красивую вазу-Лотос в память о его достижении. По данным их компьютера, он побывал на самом верху.
   Тут же появляются тележурналисты, и в прямой эфир летят новости с Лестницы Посвящений, где улыбающийся Оги Валентайн держит в руке белоснежный Лотос.
   Джой стоит немного в стороне, покусывая губы. Она ничего не понимает, а Кардалеон и его друзья не желают ничего объяснять. Устраивать истерику перед телевизионной камерой, рассказывая небылицы о Черной Лестнице, означало бы выйти из игры навсегда. С другой стороны, надо было что-то делать, но все еще не теперь, не теперь...
   15.
   - Что, что это такое? - Джой впервые видела, чтобы Вадим был так возмущен.
   Она обернулась к мужу, ожидая сцены по поводу ее отношений с Оги Валентайном, которые, о чем знала сама Джой и не знали другие, оставались деловыми. Однако в руках Вадима был всего лишь листок бумаги с восстановленным Джой по памяти магическим рисунком, который она увидела в ночь "восхождения" Оги Валентайна.
   - Рисунок, - спокойно ответила она.
   - Я вижу. Где ты это взяла? - Вадим был явно не в себе.
   - Да что случилось-то? - вопросом на вопрос ответила Джой.
   - И она еще спрашивает. Да, да... да, черт возьми, - только и нашелся он, - я не могу объяснить этого в двух словах. Это символ невероятного, неземного происхождения, но мало того, это знак планетарного масштаба, а не человеческого существа. Я бы сказал, что это имя какого-то Логоса.
   - Ну и что? - спросила Джой безразлично.
   - Да, ты, конечно, не понимаешь, - Вадим еле сдерживал свое возбуждение, стараясь говорить спокойно. - Ну, как тебе объяснить. Вот тебя, например, зовут Джой. Твое имя дали тебе родители. Если бы твой отец, Алексей Григорьевич Милованов, пожелал бы, то у тебя было бы отчество - Алексеевна. Это тоже часть твоего имени. И, наконец, твоя девичья фамилия была Милованова, а теперь Селиван.
   - Не пойму, к чему все эти банальности, - раздраженно ответила Джой.
   - Сейчас, сейчас, - Вадим лихорадочно потер лоб, - сочетание звуков "Джой" - это твое личное имя в этой жизни, оно - основа твоей земной кармы в этот период. Если бы у тебя было отчество по русской традиции, то ты приняла бы на себя вместе с ним карму отца, а фамилия Милованова несет с собой карму всего твоего рода, как будто он - огромная общность людей с определенным характером и реакцией на мир. После замужества, сменив фамилию на Селиван, ты приняла на себя карму моего рода, деформировав карму Миловановых, но только внутри себя самой. Понимаешь?
   - С трудом.
   - У-у, тяжело, - Вадим схватился за голову, - давай по-другому. Каждое тело внутри тебя имеет свою вибрацию. Так?
   - Ну?
   - Вибрация - это звук. Так?
   - Ну?
   - Так вот, у каждого существа и каждого его тела есть свое базовое сочетание таких вибраций, как будто аккорд или же имя. Твое имя и фамилия, понимаешь?
   - Ну.
   - Ну-ну, баранки гну, - передразнил Вадим жену, не желающую ничего понимать, - это означает, что каждое существо имеет свой код или шифр. А теперь представь, что тебе известен шифр или пароль к компьютерной системе "Межбанковские взаиморасчеты".
   - Ну и что?
   - Ничего. Просто экономика всего мира окажется в твоих руках.
   - То есть, ты хочешь сказать, что если знать пароль какого-либо существа, то это существо можно использовать в своих целях?
   - Ну, наконец-то. Последний арктический хорек сдох, - мрачно пошутил Вадим.
   - Но ведь мы знаем имена друг друга, - недоуменно заявила Джой, - и не можем управлять друг другом.
   - Верно. Я потому и говорю тебе о земных, материальных именах. Они не касаются внутренних сил или тонких тел разных сущностей. А вот знание аккордов именно этих сил является важным. Если ты хочешь управлять самой жизнью человека, то должна знать код этих жизненных сил. Если хочешь подчинить его желания познай основные ноты его эмоций, страстей и инстинктов. Если хочешь управлять мыслями - пойми, как он думает, какими основными способами. Все это и есть шифры, коды и тонкие имена.
   - Да, но все же, причем здесь рисунок, - не унималась Джой.
   - Может, это странно звучит, но всякий звук можно нарисовать. Ведь существует же нотный ряд, использующий определенные символы для конкретных нот, то есть звуков. Так же существуют иные алфавиты звуков. Этот рисунок - такой же пароль доступа к какому-то космическому существу.
   - С чего ты это взял?
   - Когда же я услышу ответ на свой очень простой вопрос? - Вадим помолчал, но, не дождавшись ответа, вздохнул и опять начал объяснять. - Видишь ли, любое существо имеет определенный уровень сложности, ну, как в известной тебе Иерархии Сознания. Однако в Иерархии люди лишь немного отличаются друг от друга.
   - Ну да, - перебила его Джой, - видел бы ты, насколько они отличаются.
   - Вот видишь, - подхватил Вадим, - даже тут ты считаешь различия значительными. Что же тогда говорить, если мы сравним сложность одного человека и целой планеты, на которой живут миллиарды людей и неисчислимое количество животных, растений и минералов. Сложность и уровень сознания такого планетарного существа непостижимы. Так вот, рисунок, который я держу в руках, является описанием - шифром к очень сложной системе, не менее чем планетарной. Поэтому я и спрашиваю: откуда это у тебя?
   Джой молчала. Она не знала, что делать. Вовлекать Вадима в сложную игру с Валентайном ей совсем не хотелось. С другой стороны, именно муж был для нее наиболее близким человеком, который, к тому же, хоть что-то рассказал об интересующих ее загадках. Обдумав все это, она сказала:
   - Что ж, хорошо. Может, и лучше, что ты все будешь знать, поскольку больше ждать помощи неоткуда. Ты извини, что я задавала тебе все эти вопросы, но мне нужно было знать как можно больше о происходящем вокруг меня, поскольку я оказалась в центре неведомой мне игры.
   - Оги Валентайн, - произнес Вадим.
   - Да, он, - и Джой рассказала мужу все, что с ней произошло.
   После этого он несколько минут молчал, а потом неожиданно рассмеялся, сказав:
   - Да, на небесах сидят явно не дураки.
   - Это ты к чему? - удивилась Джой.
   - К тому, что этот рисунок должен был попасть именно ко мне. Ведь я специалист по трансформации тонких энергий или, проще говоря, теоретик магии.
   - Думаешь, поэтому и Кардалеон не появляется?
   - А зачем? Ты уже давно должна была догадаться и передать мне этот рисунок.
   - Что же ты будешь с ним делать?
   - Займусь его изучением, тем более что мне теперь известно, чей именно это пароль.
   - Будь осторожен, - сказала Джой, - в этом рисунке скрыта огромная сила.
   - Я это понял сразу, иначе не пытал бы тебя.
   - Тогда удачи, - и Джой поцеловала мужа в щеку. Ей действительно стало легче оттого, что Вадим взял часть тяжелой ответственности на себя. Теперь уже не только она одна на Земле могла противостоять Валентайну.
   16.
   - Полковник, вы останетесь вместо меня, - Оги Валентайн спокойно смотрел в глаза стоявшего перед ним навытяжку офицера Армии Земли Султана Вахитова.
   - Слушаюсь, - ответил тот.
   - Да прекратите вытягиваться передо мной в струнку, - мягко сказал хозяин виллы, затерявшейся где-то в горах, - вы вполне уважаемый и самостоятельный человек, и мы с вами знаем друг друга не меньше...
   - Сорок один год, - отчеканил полковник.
   - Вот именно, - все так же успокаивающе кивнул Валентайн, - и все это время вы ведете себя как солдат на плацу, хотя уже давно стали моей правой рукой. Садитесь.
   Офицер немного расслабился и сел в мягкое кресло. Оги несколько минут рассматривал его, анализируя ситуацию.
   Среди его помощников с Сатурна были очень умные люди, гораздо умнее этого офицера, но у них не было главного качества: баланса между дисциплиной и умом. Поэтому, хотя Валентайн и просил полковника не вытягиваться в струнку, именно это качество делало Султана Вахитова наиболее подходящей фигурой для работы заместителя. Оставляя за этим человеком свои полномочия, Валентайн мог отправиться хоть в другую галактику и спать там совершенно спокойно.
   - Я уезжаю по своим делам на пару недель, - наконец заговорил он, - когда именно, не знает никто, кроме меня. Цель поездки столь значительна, что пусть тут все горит огнем, но ехать я должен. За время моего отсутствия вы должны: первое, организовать для наших людей восхождение.
   - Разве это возможно снова? - удивился полковник.
   - Да, на вершине Джомолунгмы я создал Черную Лестницу. Она появляется в четырнадцатую лунную ночь каждого месяца с часу до четырех утра. В этом интервале наши сотрудники могут совершить восхождение. Компьютер зафиксирует их результаты. Но помните, такая лестница существует только на Джомолунгме.
   - Я понял, - сухо сказал полковник.
   - Второе, на нашем балансе сегодня уже три миллиарда экю. Однако этого недостаточно, чтобы нарушить действующую на Земле финансовую систему. Пусть Лоренцо и его группа продолжают свои операции в игровом бизнесе, но под вашим жестким контролем. Лоренцо хотя и умен, но слишком азартен. Не давайте ему зарываться.
   - Слушаюсь.
   - Третье, соберите мне всю информацию, какую сможете, об Алексее Григорьевиче Милованове. Это отец Джой Селиван. Все остальное вы знаете, это текучка.
   - Я все выполню.
   - Хорошо, я уезжаю сегодня вечером. Значит, сегодня же приступайте к своим обязанностям. Вот приказ, - он протянул собеседнику лист бумаги. Тот взял бумагу, резко встал и, слегка поклонившись, вышел из кабинета.
   После этого Валентайн позвонил Джой и сообщил ей, что связи с ним не будет целых две недели, поскольку он едет в свой любимый охотничий домик и телефон с собой не берет.
   Он понимал, что Джой вряд ли ему поверит, но и поймать его на лжи она не могла.
   Вечером спэйскар уже нес его к огромной пустыне, так и не утратившей своего названия, полученного задолго до Потопа. Гоби была видна даже из Космоса огромное блестящее море без воды.
   Спэйскар высадил своих пассажиров где-то на берегу этого моря, и Валентайн, оказавшись на земле, ошеломленно уставился в безграничную безжизненную даль, с ужасом думая о том, что вскоре ему предстоит отправиться туда.
   Ни спэйскары, ни аэротакси, ни какие-либо другие воздушные суда в Шамбалу не ходили, как, впрочем, и вообще никакая техника. Таков был закон этого места. Только живое могло туда проникнуть, если, конечно, его ждали в Шамбале.
   Привыкший к комфорту современной земной цивилизации, Оги Валентайн изумленно разглядывал узкие улочки монгольского городка. Научные достижения будто обошли это место стороной, и было трудно поверить, что здесь знают что-нибудь об аэронавигации и космических судах, приземлявшихся невдалеке.
   Стайка чумазых ребятишек вылетела из-за ближайшего угла с визгом, догоняя друг друга и чуть не снося на пути прохожих. Глинобитные с примесью камыша дома прилипали друг к другу, будто куски пластилина. Причудливо изогнутые улочки порой заканчивались тупиками, чего Валентайн не встречал за всю свою жизнь.
   В гостинице, где он остановился, не было даже ванной, не говоря уже о телевизоре и холодильнике. В довершение ко всему палящее солнце и незнакомый язык, который он слышал вокруг, повергли путешественника в психическое оцепенение. Вряд ли у него хватило бы духу получить здесь необходимые сведения, если бы к нему не подошел невысокий монгол в национальной одежде. Он неожиданно обратился к Валентайну со словами, произнесенными на чистейшем, если это слово применимо к многосоставному языку, юнилэнге:
   - Я вижу, вы немного растерялись в Дзале, - название древнего города прозвучало очень необычно в устах местного жителя, - очевидно, я мог бы помочь вам.
   Оги Валентайн, не имеющий обыкновения доверять первому встречному, изучающе оглядел незнакомца, но прочитать что-либо на улыбающемся круглом лице было невозможно, и ему ничего не оставалось делать, как сказать:
   - Я был бы вам очень благодарен, если бы вы объяснили мне, как попасть в Шамбалу. В гостинице, где я остановился, никто не может мне ответить на этот вопрос.
   При слове "Шамбала" глаза молодого монгола из раскосых превратились в круглые, но потом еще больше сузились, излучая смех:
   - Шамбала, Шамбала. Еще три тысячи лет назад здесь, - он махнул рукой через город, прилепившийся к отрогу Гобийского Алтая, в сторону пустыни, - проходила шоссейная дорога, по небу туда-сюда летали аэрокары, наш город процветал благодаря туристам, хотя многим не нравился этот постоянный балаган. Но однажды ночью все радиостанции и телепрограммы передали, что Правитель Шамбалы Пресвитер Иоанн - запретил в районе Шамбалы движение транспортных средств, в связи с ухудшением экологической и психической атмосферы. Это вызвало жуткое недовольство в мире.
   - А кое-кто начал делать прогнозы о грозящем очередном потопе, - подхватил Валентайн.
   - Откуда вы знаете? - удивился общительный собеседник.
   - Что же еще можно подумать, когда духовный центр человечества отказывает человечеству в общении?
   - Хм, верно, - монгол задумчиво посмотрел на Валентайна, а потом также охотно продолжил: - Многие пытались проникнуть туда на машинах или аэротакси, но к своему удивлению обнаруживали, что, пересекая некую невидимую границу, они оказывались далеко от того места, с которого начинали путь. Пилоты аэрокаров почему-то садились где-то в Индии, а водители автомобилей частенько просыпались в России. Постепенно дорогу занесло песком, и она осталась только на картах для тех, кто способен идти пешком или на верблюдах.
   - Интересно, интересно, - произнес Валентайн, - а у вас есть такая карта?
   - Пожалуйста, - в руках незнакомца, словно по волшебству, оказалась карта, - десять экю.
   - Десять? - ошеломленно спросил путешественник.
   - И это недорого, - улыбнулся тот.
   - Понятно, чем вы тут живете, - проворчал Оги, протягивая деньги и забирая карту.
   - Но это еще не все, чем я могу вам помочь, - заявил монгол.
   - Могу себе представить, сколько будет стоить все остальное, - снова буркнул европеец.
   -Вам это будет стоить столько, сколько стоит питание одного человека и корм для одного верблюда на время пути в Шамбалу.
   - Уж не хочешь ли ты стать моим проводником? - удивился Оги.
   - Если вам будет угодно, - раздалось в ответ.
   - Бесплатно?
   - Почему же? Я уже давно собирался посетить Священный Город, да все не находил средств. А за ваш счет я мог бы это сделать.
   - Постой, постой, но если ты ни разу не был в Шамбале, то...
   - Я не был? - монгол рассмеялся. - Как вы думаете, сколько мне лет?
   - Ну, около шестидесяти, - произнес Оги не очень уверенно.
   - Я так и думал. Европейцы никогда не могли даже приблизительно оценивать наш возраст.
   - Сколько же вам?
   - Двести.
   - Что? Сколько? - Валентайн сделал шаг назад, чтобы как бы заново оценить собеседника, но закончил осмотр словами: - Не может быть.
   Монгол в ответ звонко рассмеялся, показав ровные зубы, и ответил:
   - Тем не менее, еще сорок лет назад каждый год я сопровождал в Шамбалу по три каравана. Так что опыта мне не занимать.
   - Что ж, - сдался, наконец, Валентайн, - будь по-вашему, я согласен.
   - Меня зовут Алдар Дзул, - протянул свою руку незнакомец.
   - Оги Валентайн, - ответил рукопожатием европеец. - Завтра в гостинице "Входные ворота" в номере четыреста семь я жду вас в девять часов утра. Обсудим все, что необходимо для путешествия.
   - Договорились, - и Алдар мгновенно растворился в толпе.
   17.
   Я сижу перед монитором компьютера в своем офисе и отрешенно нажимаю клавиши, управляющие изображением древнего индейца, пытающегося разобраться в тайнах одного из городов Майя.
   Одновременно мой мозг решает уравнение, в котором Оги Валентайн становится совершенно неизвестной величиной на целых две недели. После его звонка я не нахожу себе места, пытаясь понять, куда и зачем он скрылся. Где-то в глубине сознания бьется будто бы верный ответ, но моей логике он кажется абсолютно невероятным, и я приберегаю его напоследок.
   С момента его исчезновения прошло всего два дня, и я чувствую, что в самый важный момент выбыла из игры. Это обидно и досадно.
   В конце концов, Валентайн не должен иметь ко мне претензий, а уж о доверии я не говорю. Разве мог он заподозрить меня в предательстве?
   Мои мысли мечутся от недостатка информации. Я не знаю, что он думает обо мне, я не знаю, куда и зачем он поехал, я не знаю, почему пропал Кардалеон, я ничего не знаю.
   Между тем, индеец из компьютерной игры дополз до середины одной из пирамид, но здесь вместо награды его ждет препротивный сюрприз: все входы с грохотом перекрываются камнями, и в помещение низвергается водопад. Я лихорадочно заставляю индейца искать выход, нажимая на разные камни, но делать это все трудней, поскольку вода уже добралась до его рта. Торопливыми движениями одеваю стереошлем. Разработчики игрушек знали, что делали - одновременно играть и думать о чем-то другом не получается, нужно целиком погружаться в компьютерные события, иначе утонешь, разобьешься, будешь съеден или еще что похуже.
   Надев шлем, вижу внутреннее пространство пирамиды глазами индейца. Собственно, теперь тону уже как бы я сама. Иллюзия полная. Шум, свет, пространственные ощущения. И все посторонние мысли улетают прочь, поскольку я попадаю в экстремальную ситуацию. Рот уже заливает вода, я ныряю и все еще пытаюсь найти скрытый рычаг, и, когда уже понимаю, что ничего не могу сделать, ору в отчаянье:
   - Да пропадите вы пропадом со своей игрой!
   В ответ подъем воды прекращается, и я чувствую, как огромный водоворот захватывает меня и несет по каким-то лабиринтам. Несколько минут нахожусь почти без сознания, а, открыв глаза, обнаруживаю себя среди россыпей золота и бриллиантов. Но я помню, что мне здесь нужен только один ключ. Довольно быстро нахожу его и снова погружаюсь в лабиринты в поисках выхода и нового входа. На время снимаю шлем, и тут же возвращаются мысли о Валентайне, хотя теперь прежнее решение уравнения не кажется мне столь уж невероятным. Даже наоборот. Именно оно мне кажется наиболее вероятным.
   В этот момент происходит сразу три события: звонит видеофон, мой индеец оказывается "на приеме" у анаконды невероятных размеров, и - поверить не могу мой третий глаз ловит излучение моего ангела-хранителя.
   Я замораживаю индейца вместе со змеей, поставив их на "паузу", не обращаю никакого внимания на переливы видеофона, зато с лихвой воздаю Кардалеону:
   - И это называется ангел-хранитель? Да кому ты нужен? В то самое время, когда я не знаю, что и думать, его не сыщешь днем с огнем.
   - Здравствуй, Джой, - слышу я спокойное заявление в ответ на свою тираду. Ну, конечно, вежливость превыше всего.
   - Здравствуй, Кардалеон.
   - Ты стала слишком эмоциональна.
   - Да нет, что ты, - с явной иронией говорю я, - у меня для этого нет никаких причин. Жизнь моя течет спокойно и размеренно.
   - Даже игра, в которую ты играешь, говорит о повышенном возбуждении, будто не замечает моей иронии ангел.
   - Это я успокаиваюсь на сон грядущий, чтобы не привиделось кое-что пострашнее.
   - Ну, ладно, ладно, не распаляйся.
   Я чуть не реву от нарушенного одиночества, которое так нужно было нарушить. Теперь, когда это произошло, все мое нервное напряжение вылилось наружу.
   - Так ты полагаешь, Валентайн, или как его там, отправился за камнем? когда я немного успокаиваюсь, спрашивает Кардалеон.
   - Полагаю, да. Ведь о камне говорят как об эмиссаре Солнечного Логоса на Земле, и если его отсюда забрать, цивилизация Земли рухнет.
   - Возможно, возможно, - прозвучало в моей голове, - но разве он знает, где камень?
   - А вот это уже вам лучше знать, поскольку мне, кроме мифа о Шамбале и какой-то башне, где хранится "Семеричный Пылающий Огонь", ничего неизвестно.
   - А этот миф известен Валентайну?
   Я задумываюсь на секунду и твердо произношу:
   - Ну, конечно. Ведь в проспекте музея Истории об этом написано.
   - Чудесно. Значит, он на пути в Шамбалу.
   Я чувствую, как с моих плеч падает груз разрешенной задачи, но тут же спохватываюсь:
   - А что будет, если Валентайн получит камень?
   - Перемены произойдут, но какие, мы не знаем, ведь этот камень не принадлежит Земле. А охраняют его земляне, по крайней мере, бывшие...
   - И будущие, - подхватываю я.
   - А? - Кардалеон задумывается, а потом до него доходит. - А, в смысле того, что для Земли они - будущее.
   - Вот именно.
   - Да, конечно. Так вот, они не знают, что делать.
   - То есть? - я изумлена.
   - Видишь ли, аналогичные камни есть не на всех планетах Солнечной системы. Там, где они находятся, бурлят страсти, но не из-за камней. Наоборот: камни находятся там для сдерживания конфликтных ситуаций. Например, так называемая Вторая мировая война была выиграна Россией именно благодаря "Огню". С его помощью была смоделирована суровейшая зима, когда армии Гитлера подошли к Москве. После этого исход войны был предопределен.
   - А что еще делал камень?
   - Он был использован еще только раз в истории человечества, во времена глобальной войны между Белыми и Черными Магами Атлантической эпохи. Результатом его применения стал предыдущий Всемирный Потоп.
   - И все? - я удивлена.
   - Что "все"? - переспрашивает ангел. - Тебе мало потопа?
   - Да нет, я не о том. Неужели камень использовался всего два раза за всю историю человечества?
   - Мне кажется, это немало, если вспомнить, что единственная задача камня заключается в том, чтобы нейтрализовывать конфликты, угрожающие планете в целом.
   - А разве Гитлер был такой угрозой? - спрашиваю я.
   - Ты забыла о разрабатываемом им ядерном оружии.
   - Ах, да.
   - А между тем изо всех политиков конца Кали-Юги только Гитлер мог нажать на ядерную кнопку.
   - А как же Хиросима и Нагасаки?
   - Пугало, не более того. И ведь оно сыграло свою роль, иначе мир так и не знал бы о том, что за игрушка появилась в его руках. Ведь по испытаниям, проводимым где-нибудь в океане, не скажешь, насколько опасно это оружие. А вот два города - это убедительная демонстрация полноценной опасности. Тогда-то все поняли, чего надо бояться. А попади бомба к Гитлеру, он бы не остановился на двух городах. У нас есть все основания полагать, что, поскольку его армия физически не могла бы завоевать всю Россию, он превратил бы ее в ядерную пустыню, а потом то же самое сделал бы с Америкой.