Страница:
Казалось бы, всё исчерпано. Мы видели, что они втроем как бы положили основание тем трем течениям мысли, которые определили всё будущее развитие религиозной философии. Какой же может быть тогда четвертая точка зрения на истину, которую выскажет Елиуй? Будет ли он повторять что-либо из сказанного до него, или же выскажет нечто бледное, ничтожное по сравнению с речами своих предшественников? В чем суть его философии?
Прежде всего, это некое «всебожие» (которое не следует путать с пантеизмом в общепринятом философском смысле), т. е. учение о том, что Бог не только сотворил мир, но и объемлет его, надзирает над ним каждый миг, пронизывает его, составляет его сущность и сердцевину и действует изнутри каждого явления и тем более – каждого человека. В каких словах Елиуя это выражено?
Таким образом, цель жизни человека, по Елиую, состоит в том, чтобы ощутить и осознать в себе Божественное начало – подлинный, высший источник своего бытия, сознательно к нему устремиться, с ним воссоединиться и осознанно и благодарно черпать из него жизненные силы. Где еще высказывается на ту же тему Елиуй?
По-древнееврейски приведенный выше стих звучит следующим образом: ??? ??????? ????? ????? ??? ????? <ахэ?н ру?ах-ґи вэ-эно?ш вэ-нишма?т Шадда?й тэвинэ?м>– «И потому дух, который в человеке, и дыхание [„нешама“] Всемогущего вразумляет их». Значит, каждый мыслительный акт есть как бы следствие «разрешения на мысль», даруемого свыше Всемогущим, Который не только дает жизнь, но и невидимо стоит за каждой мыслью, за каждым чувством. И только сам человек строит преграды и стены, отделяющие его от Бога и создающие иллюзию самостоятельности человеческого мышления и бытия. И грех заключается как раз в том, что человек не обращается постоянно к источнику бытия, мысли, чувства и желания – Самому Творцу.
Таким образом, по учению Елиуя, Дух Божий находится внутри, в сердцевине, в основе всего сотворенного; Он является бессмертной, непреходящей составляющей бытия – в отличие от тленной и призрачной материи. Кем же становится человек, осознав, что прямо через него, посредством его сердца, проявляется и действует Дух Божий, Которому он целиком подчинился, отдав себя Ему на служение? Он становится пророком. Вот почему далее Елиуй описывает свое внутреннее состояние такими словами:
Схожим образом выражается и в других местах Писания состояние пророков, притом пророков, чье призвание подтверждено откровением свыше (в отличие от Елиуя, о котором еще можно рассуждать и думать, пророк ли он). Например, так говорит о себе Иеремия:
У пророка Михея тоже говорится нечто подобное:
Для того чтобы лучше понять состояние Елиуя, обратимся к этимологии древнееврейского слова ???? <нави?>– «пророк». Данное слово образовано от глагола ??? <нава?>– «изливать [экстатическую речь]», который восходит, в свою очередь, к глаголу ?? <ба> —«приходить»: ???? <йави?>означает «он выведет», «выплеснет», «изведет». Значит, ???? <нави?>– это тот, кто «изводит из себя», «выводит», «выплескивает» то, что в него заложено свыше, – тот глагол Божий, ту силу Божью, которая наполняет его и которую он должен внести в мир. Он является каналом, проводящим излияние Божественного Духа, небесный свет в наш мир, полный тьмы и неведения.
Подчеркнем, что ни один из прежде говоривших мудрецов, включая самого Иова, не говорил о своих речах так возвышенно, утвердительно и уверенно, как Елиуй. Посмотрим же, как он сам оценивает собственные слова:
Итак, Елиуй говорит, что он «вместо Бога», говорит от «искреннего сердца», и его слова совершенно правдивы:
Похоже, Елиуй утверждает несовместимые вещи: с одной стороны, «мы в этой тьме ничего не можем сообразить», а с другой – «... пред тобою – совершенный в познаниях». В каком случае он говорит неправду? Ведь здесь явное противоречие! Однако постараемся понять, что Елиуй прав в обоих случаях. Когда он говорит от лица Божьего, когда возвещаемое «диктует» ему Дух Божий (а Дух Божий, конечно же, совершенен в знаниях), тогда и сам он становится «совершенным в знаниях», пусть лишь на этот миг и в данном вопросе. А в остальное время он такой же, как и все остальные люди, т. е. знает очень и очень мало.
Что еще утверждает Елиуй о своей речи? Обращаясь к философам-мудрецам, он говорит об Иове:
Как еще изображает Елиуй свою причастность к Божественной реальности? —
Когда Исаия зрел Бога, сидящего на престоле, и перед ним – серафимов, воспевавших Пресвятого и закрывавших крыльями свои лица, то дрогнули косяки Храма и потряслись от величия Сидящего (Ис. 6, 1-4). Таково и сердце человека – оно бывает потрясено, изумлено, оно содрогается от присутствия Божьего:
Всё сказанное выше свидетельствует нам, что именно Елиуй имеет право и обязан учить Иова мудрости, поскольку он послан Самим Богом. Только поэтому Иова, величайшего мудреца своего времени, и трех других чтимых всеми мудрецов вдруг начинает учить человек более юный.
И вот Елиуй встает – и перед старшими, более мудрыми князьями и шейхами выступает, предлагая Иову:
Таким образом, Елиуй излагает философию, условно говоря, «четвертого пути». Все три ранее предложенных пути в конечном счете отдаляют человека от Всевышнего, потому что связанные с ними учения неявно предполагают невозможность прямого Богообщения. Таким образом, эти учения ставят непроходимую преграду между Божественным и человеческим. Но путь, начертанный Елиуем, путь непосредственного водительства Духа, сближает Бога и человека, соединяет их. Бог, согласно Елиую, говорил не только в начале времен – с праотцами, не только единократно, во сне обращается Он к человеку, и не только опосредованно – даровав разум – дает ему знание о Себе, но и может непосредственно собеседовать с человеком каждый миг.
Тысячелетия спустя, в Послании к Римлянам положение и состояние человека, слышащего голос Божий, будет описано апостолом Павлом так:
Из всего, что мы сказали, явственно вытекает, что Елиуй является человеком, водимым Духом Божьим. Вот почему его речи непосредственно предшествуют откровению Всевышнего, вот почему после них не приводится никаких возражений Иова, никаких аргументов его друзей. Обратим внимание на то, что речи Елифаза, Вилдада, Софара представлены не подряд идущими главами. Говорит, скажем, Елифаз – отвечает Иов, затем опять говорит Елифаз и т. д. – их выступления разделены, разбросаны по книге, что указывает на некую нецелостность, несовершенство, незаконченность представленных друзьями Иова философских систем.
Речи же Елиуя, наоборот, соединены и следуют одна за другой, подряд, образуя единство: в главах 32-37 мы читаем только слова Елиуя, не прерываемые ничьими возражениями. Такое построение книги уже само по себе говорит о многом.
Теперь вглядимся в личность Елиуя, чтобы хотя бы отчасти понять, почему именно он из всех мудрецов удостоился того, чтобы через него говорил Всевышний. Каковы черты его характера? Прежде всего, Елиуй очень скромен лично и робок перед лицом старших и более почтенных. То, что он выступает последним (кстати, заметим, ни разу не прервав слов старших!), есть знак того, что говорит он не ради своей славы или возвышения, не потому, что считает себя более правым, а лишь по воле Бога, Который велит ему держать речь. И говорит он как бы в нарушение общепринятого обычая:
Елиуй не возвещает сразу, что его слова исходят непосредственно от Духа: сначала он утверждает, что, дескать, высказывает лишь собственное мнение; и лишь потом оказывается, что через Елиуя говорит Всевышний! Значит, Елиуй очень скромен (а мы знаем, что Бог любит смиренных, кротких: «... кроткие наследуют землю...» —Пс. 36, 11, «Смиренных возвышает Господь...» – Пс. 146, 6).
А вот другая черта Елиуя, без которой тоже, очевидно, Дух Божий не поселился бы в его сердце: Елиуй не может терпеть поношения на истину, от кого бы оно ни исходило. Его характерное свойство, как мы сказали, – ревность по Боге, и он даже не может слышать неверное изречение о Всевышнем, прямо называя таковое неправдой. Именно человек, который, с одной стороны, всей душой любит правду и отвергает ложь и, с другой стороны, очень скромен лично, удостаивается обитания Духа Божьего в своем сердце:
Прежде всего, это некое «всебожие» (которое не следует путать с пантеизмом в общепринятом философском смысле), т. е. учение о том, что Бог не только сотворил мир, но и объемлет его, надзирает над ним каждый миг, пронизывает его, составляет его сущность и сердцевину и действует изнутри каждого явления и тем более – каждого человека. В каких словах Елиуя это выражено?
Дух Божий создал меня, и дыхание Вседержителя дало мне жизнь. (Иов. 33, 4)В древнееврейском оригинале последнее высказывание звучит в настоящем времени: «дает мне жизнь». «Дух Божий создал меня.» – ни о какой материи вообще не упоминается, ничего физически-вещественного, противостоящего Богу или отличного от Него нет! Материя в учении Елиуя, как мы дальше увидим, – это как бы сгущение или какой-то призрачный отсвет, «инобытие» духа. Кроме духа, ничего на самом деле не существует; всё остальное – преходящее, тленное, исчезающее, и потому – кажущееся; дух вечен и потому – сущ. «Дух Божий создал меня.» – и не только создал, но и живит, как бы воссоздавая человека каждое мгновенье. Как мы уже сказали, вторую часть ст. 4 следовало бы перевести как «... дыхание Вседержителя дает мне жизнь» – в настоящем времени. Здесь употреблено то самое слово ???? <нешама?>(в Синодальном переводе – «дыхание»), которым обозначается высшая душа человека уже на первых страницах Библии: Бог создал человека из праха и вдохнул в него «нешама» – «дыхание» жизни (Быт. 2, 7). Вот это «дыхание» жизни и соотносится в учении Елиуя с Духом Божьим; «нешама» – как бы часть Духа Божьего, пребывающая в человеке и составляющая сердцевину его бытия, его сущности, та часть Божественной субстанции, которая непосредственно относится к человеку, оживляет его изнутри, дает ему жизнь каждый миг. Если Бог перестанет давать жизнь, то всё исчезнет:
Если бы Он обратил сердце Свое к Себе и взял к Себе дух ее и дыхание ее, —Приведенное изречение Елиуя философски очень значимо. Как понимать слова: «Если бы Бог обратил сердце Свое к Себе»? Мы помним, что сердце человека, согласно Библии, является органом не только чувств, но и мышления. Сердце одновременно и мыслит, и полно любви – оно устремлено к тем, кого человек любит. «Если бы Он обратил сердце Свое к Себе.» – т. е. если бы Бог стал думать только о Своей высшей, вечной Сущности, но не о тварях, и перестал бы направлять на мир Свою мысль, которой Он создает всё сущее, свой внутренний Логос, прекратил бы изливать на творения Свою сердечную любовь, всё вдруг погибло бы, потому что всё существует только силой Божьей и в Его мысли, благодаря Его любви и Его милосердию – тогда «... вдруг погибла бы всякая плоть, и человек возвратился бы в прах». Таким образом, Бог не просто «однажды сотворил» человека и не один лишь раз в жизни посылает ему откровение (именно на таком единократном откровении основывает, как мы помним, свое мировоззрение Елифаз). И Бог не только основал традицию, возвещенную предкам (как учил Вилдад). И Бог не только даровал человеку разум, с помощью которого можно познавать (по мнению Софара) даже Самого Создателя. Но – Он является Творцом, возобновляющим Творение каждый миг, Он постоянно дарует и продлевает жизнь, всегда может ниспосылать новые откровения и обновлять человеческий разум, расширяя пределы познания. Только благодаря Ему мы способны мыслить и чувствовать, желать и стремиться.
Вдруг погибла бы всякая плоть, и человек возвратился бы в прах. (Иов. 34, 14-15)
Таким образом, цель жизни человека, по Елиую, состоит в том, чтобы ощутить и осознать в себе Божественное начало – подлинный, высший источник своего бытия, сознательно к нему устремиться, с ним воссоединиться и осознанно и благодарно черпать из него жизненные силы. Где еще высказывается на ту же тему Елиуй?
Но дух в человеке и дыхание Вседержителя дает ему разумение. (Иов. 32, 8)Эти слова, возможно, направлены прямо против рационалистической теории Софара. Не человек своим единожды дарованным ему разумом (как бы независимо от Создателя) мыслит, но каждый мыслительный акт возможен только благодаря воздействию Всевышнего, именно Он дает возможность думать: «... дух в человеке и дыхание Вседержителя дает ему [человеку] разумение». Значит, мысль вне Бога, помимо Бога, против Бога – преступна. Мысль должна постоянно возвращаться к корню своему – к Высшему Разуму, Который через мысль человека открывает Себя в мире.
По-древнееврейски приведенный выше стих звучит следующим образом: ??? ??????? ????? ????? ??? ????? <ахэ?н ру?ах-ґи вэ-эно?ш вэ-нишма?т Шадда?й тэвинэ?м>– «И потому дух, который в человеке, и дыхание [„нешама“] Всемогущего вразумляет их». Значит, каждый мыслительный акт есть как бы следствие «разрешения на мысль», даруемого свыше Всемогущим, Который не только дает жизнь, но и невидимо стоит за каждой мыслью, за каждым чувством. И только сам человек строит преграды и стены, отделяющие его от Бога и создающие иллюзию самостоятельности человеческого мышления и бытия. И грех заключается как раз в том, что человек не обращается постоянно к источнику бытия, мысли, чувства и желания – Самому Творцу.
Таким образом, по учению Елиуя, Дух Божий находится внутри, в сердцевине, в основе всего сотворенного; Он является бессмертной, непреходящей составляющей бытия – в отличие от тленной и призрачной материи. Кем же становится человек, осознав, что прямо через него, посредством его сердца, проявляется и действует Дух Божий, Которому он целиком подчинился, отдав себя Ему на служение? Он становится пророком. Вот почему далее Елиуй описывает свое внутреннее состояние такими словами:
... Ибо я полон речами, и дух во мне теснит меня.Здесь мы находим очень существенное отличие выступления Елиуя от речей предшествующих мудрецов. Каждый из них опирался на собственное учение, доказывал его, поддерживал его основы, негодовал, когда что-либо в речах Иова ему противоречило. Но под воздействием какой же силы говорит Елиуй: «... я полон речами, и дух во мне теснит меня»? Чем «оттесняется» его плотское «я»? Духом. Значит, дух человеческий, просветленный, вразумленный Божьим Духом, оттесняет в Елиуе «меня» – его земное плотское «я» – и говорит, выступая вместо эгоистической, низшей, плотской личности. И мало того, Елиуй не может произвольно замолчать, он не в силах остановить тот поток направляемой свыше возвышенной речи, который через него изливается в мир:
Вот, утроба моя, как вино неоткрытое: она готова прорваться, подобно новым мехам. (Иов. 32, 18-19)
Вот, утроба моя, как вино неоткрытое... (Иов. 32, 19)Бродящее вино, как мы знаем из практики (отраженной и в евангельской притче о новом вине в ветхих мехах – Матф. 9, 17), может разорвать мехи, в которые налито, оно бурлит и бродит – расширяется; и утроба Елиуя «... готова прорваться, подобно новым мехам».
Схожим образом выражается и в других местах Писания состояние пророков, притом пророков, чье призвание подтверждено откровением свыше (в отличие от Елиуя, о котором еще можно рассуждать и думать, пророк ли он). Например, так говорит о себе Иеремия:
И подумал я: «Не буду я напоминать о Нем и не буду более говорить во имя Его»... (Иер. 20, 9)Пророка Иеремию гнали и преследовали, неоднократно хотели убить за то, что он обличал от лица Божьего своих современников. И когда он захотел пожить тихой, спокойной жизнью («Не буду я напоминать о Нем.»), некая высшая сила воспрепятствовала исполнению его желания:
... Но было в сердце моем, как бы горящий огонь, заключенный в костях моих, и я истомился, удерживая его, и не мог. (Иер. 20, 9)Слово Божье «бурлило», «горело» в сердце Иеремии, заставляя его говорить, и каждая попытка удержать это слово в себе, не возвещая его народу, оборачивалась для пророка страшной мукой:
Поэтому я преисполнен яростью Господнею, не могу держать ее в себе; изолью ее... (Иер. 6, 11)– Иеремия как бы вынужден был обличать народ, потому что он не мог «удерживать в себе» гнев Божий и молчать.
У пророка Михея тоже говорится нечто подобное:
А я исполнен силы Духа Господня, правоты и твердости, чтобы высказать Иакову преступление его и Израилю грех его. (Мих. 3, 8)«... Исполнен силы Духа. чтобы высказать.» – совершенно то же ощущает и древний философ Елиуй, представ перед Иовом и его друзьями и прямо обличая самого Иова, а косвенно – и троих друзей-мудрецов, ведь мы читаем в 32-й главе, что не только на Иова возгорелся гнев Елиуя. И вот мы начинаем понимать, что это, собственно, не гнев самого Елиуя, не плотский гнев – ведь за что и сердиться Елиую на измученного, ищущего и не находящего смерти человека и как не пожалеть ему Иова? Нет, это скорее гнев Божий, который изливается через Елиуя, являющегося пророком. И там же говорится:
... А на трех друзей его воспылал гнев его за то, что они не нашли, что отвечать, а между тем обвиняли Иова. (Иов. 32, 3)– т. е. и на троих ораторов-проповедников воспылал гнев Божий, явленный через Елиуя, потому что они так и не нашли аргументов против неуклонной, твердой решимости Иова отстаивать свою правоту.
Для того чтобы лучше понять состояние Елиуя, обратимся к этимологии древнееврейского слова ???? <нави?>– «пророк». Данное слово образовано от глагола ??? <нава?>– «изливать [экстатическую речь]», который восходит, в свою очередь, к глаголу ?? <ба> —«приходить»: ???? <йави?>означает «он выведет», «выплеснет», «изведет». Значит, ???? <нави?>– это тот, кто «изводит из себя», «выводит», «выплескивает» то, что в него заложено свыше, – тот глагол Божий, ту силу Божью, которая наполняет его и которую он должен внести в мир. Он является каналом, проводящим излияние Божественного Духа, небесный свет в наш мир, полный тьмы и неведения.
Подчеркнем, что ни один из прежде говоривших мудрецов, включая самого Иова, не говорил о своих речах так возвышенно, утвердительно и уверенно, как Елиуй. Посмотрим же, как он сам оценивает собственные слова:
Слова мои от искренности моего сердца, и уста мои произнесут знание чистое. (Иов. 33, 3)Елиуй, как мы помним, моложе всех остальных, и он, согласно своему рангу, по древневосточному обычаю, должен был бы молчать. Однако «разгорелась ревность его по Боге», и он не может удерживать речь, провозглашая, что знание его– «знание чистое», а расположение сердца – искреннее. Что же это значит: «Слова мои от искренности моего сердца.»? Спустя много веков в Евангелие были записаны слова Иисуса:
Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят. (Матф. 5, 8)Только чистое сердце может вместить слово Божье, приблизиться к Нему настолько, чтобы как бы узреть Его духовно. А чем более сердце осквернено, тем более сокрыт от него Бог, Который есть сама чистота. Значит, Елиуй говорит «от искренности сердца», потому что в его сердце пребывает Сам Бог, и слова, исходящие из чистого сердца пророка, совершенно чисты, возвещая слушателям «знание чистое». Мало того, Елиуй далее прямо говорит, обращаясь к Иову:
Вот я, по желанию твоему, вместо Бога... (Иов. 33, 6)Да как же так? Некий сравнительно молодой человек (пусть он себя называет юношей только в сравнении со старцами, но уж, во всяком случае, в их глазах он юн) говорит праведнику: я пред тобою, по желанию твоему, вместо Бога! Не кощунствует ли он: как можно быть «вместо Бога»? Ведь Иов и его друзья-мудрецы являются монотеистами, они знают только единого невидимого Бога – из всех их доводов и изречений это видно, и не могут они признать никого больше Богом. Как же осмеливается говорить пред ними о себе такое простой человек? Но в свете сказанного выше это получает свое объяснение: он не вместо Бога, т. е. он не выдает себя за Бога, а он представитель Бога, он непосредственно вещает глаголы Духа. Сравним провозглашенное Елиуем с тем, что Бог повелел Моисею, когда посылал его к фараону:
Но Господь сказал Моисею: смотри, Я поставил тебя Богом фараону, а Аарон, брат твой, будет твоим пророком... (Исх. 7, 1)Что же, разве Моисей – самый возвышенный, величайший пророк, но, однако же, человек из плоти и крови, – является Богом? Конечно, нет! Но он представляет перед фараоном Самого Бога, т. е. именно через него Бог, обращаясь к фараону, призывает того покаяться и перестать злодействовать. Так же говорит Елиуй: вот, я для тебя вместо Бога. И далее он очень интересно объясняет, почему Бог именно его, Елиуя, послал к Иову. Как мы видим, прежде чем Бог Сам открылся Иову, прежде чем прозвучала ни с чем не сравнимая по могуществу своему речь Создателя «из бури» (Иов. 38, 1), к нему был послан пророк Елиуй, который сказал так:
Вот я, по желанию твоему, вместо Бога.... (Иов. 33, 6)– «по желанию твоему», потому что Иов всё время продолжает вызывать Бога на суд, хочет, чтобы Бог открылся ему лично.
... Я образован также из брения... (Иов. 33, 6)Елиуй сразу же оговаривается, что он не Бог: «... я образован. из брения.», т. е. из глины, смешанной с водой. Что такое человек в смысле физическом? Он таков и есть – горстка минералов, различных химических веществ в соединении с водой.
... Поэтому страх передо мною не может смутить тебя, и рука моя не будет тяжела для тебя. (Иов. 33, 7)Прежде чем Всесильный откроется Сам, Его праведное, чистое слово Иов должен услышать из уст такого же человека, как и он, чтобы не стало ему впоследствии слишком тяжело, страшно и больно от звучания предвечных глаголов, чтобы он заранее привык к ним в условиях более щадящих. Елиуй – такой же человек, как сам Иов, подвержен таким же грехам, недостаткам, слабостям – и потому «... страх передо мною не может смутить тебя, и рука моя не будет тяжела для тебя». И однако через этого человека, слабого, смертного, говорит Всевышний – Иов как бы должен приучиться к восприятию Его присутствия, к слышанию Его речи и подготовиться тем самым к непосредственному откровению. Сначала весть свыше прозвучит из уст духовного человека, предстоящего Иову, а потом уже сможет быть воспринята им и прямо от Бога, без посредника.
Итак, Елиуй говорит, что он «вместо Бога», говорит от «искреннего сердца», и его слова совершенно правдивы:
... Потому что слова мои точно не ложь... (Иов. 36, 4)Но далее он возвещает о себе нечто еще более торжественное и высокое:
... Пред тобою – совершенный в познаниях. (Иов. 36, 4)Кто из людей может назвать себя «совершенным в познаниях»? А ведь далее тот же Елиуй, начав рассуждать о величии Бога, о Его делах, говорит следующее:
Научи нас, что сказать Ему? Мы в этой тьме ничего не можем сообразить. (Иов. 37, 19)И себя он тем самым причисляет к ходящим «во тьме», потому что «в этой тьме», в ночи мира сего, в вещественном бытии природы, где дух принужден некоторое время обитать в физическом теле, мы действительно «ничего не можем сообразить» как следует. Здесь физическая «реальность» застилает нам духовный взор, и мы слепы, подобно новорожденным котятам.
Похоже, Елиуй утверждает несовместимые вещи: с одной стороны, «мы в этой тьме ничего не можем сообразить», а с другой – «... пред тобою – совершенный в познаниях». В каком случае он говорит неправду? Ведь здесь явное противоречие! Однако постараемся понять, что Елиуй прав в обоих случаях. Когда он говорит от лица Божьего, когда возвещаемое «диктует» ему Дух Божий (а Дух Божий, конечно же, совершенен в знаниях), тогда и сам он становится «совершенным в знаниях», пусть лишь на этот миг и в данном вопросе. А в остальное время он такой же, как и все остальные люди, т. е. знает очень и очень мало.
Что еще утверждает Елиуй о своей речи? Обращаясь к философам-мудрецам, он говорит об Иове:
Если бы он обращал слова свои ко мне, то я не вашими речами отвечал бы ему. (Иов. 32, 14)«Ваши речи», т. е. речи трех друзей Иова, – в чем они состоят, на чем утверждаются их учения? На человеческой философии, на мудрости человеческой. Елиуй отвечал бы Иову «не вашими речами», т. е. не так, как говорят его друзья: он отвечал бы от лица Самого Всевышнего. Только дело в том, что трое философов прямого доступа к Богу не имели, и потому Его речь из уст этих мудрецов исходить не могла. Какая-то доля мудрости у них, конечно, была, но Дух Святой не руководил ими непосредственно в момент произнесения речи. С Елиуем же было иначе, и потому и его подход к проповеди, и взгляд на бытие мира, и отношение к Божественному и человеческому кардинально отличаются от свойственных трем друзьям Иова.
Как еще изображает Елиуй свою причастность к Божественной реальности? —
И от сего трепещет сердце мое и подвиглось с места своего.Когда Дух Божий говорит в Елиуе, возвещая через его уста свою волю, то сердце самого Елиуя «трепещет». Кстати, никто из прежде выступавших мудрецов не сообщал о себе ничего подобного: каждый высказывался очень гордо, превозносясь, утверждая приоритет своего, добытого долгим опытом и размышлением, знания: мол, вот, я познал то-то, пришел к тому-то, и если вы этого не примете, то погибнете... Елиуй не таков: он при каждом слове, произносимом его устами, трепещет сердцем. Но ведь сердце человека – это святилище, в котором желает обитать Всевышний. Когда человек осознаёт это и очищает сердце, голос Божий становится слышим, и сердце «трепещет» при его звуках.
Слушайте, слушайте голос Его и гром, исходящий из уст Его. (Иов. 37, 1-2)
Когда Исаия зрел Бога, сидящего на престоле, и перед ним – серафимов, воспевавших Пресвятого и закрывавших крыльями свои лица, то дрогнули косяки Храма и потряслись от величия Сидящего (Ис. 6, 1-4). Таково и сердце человека – оно бывает потрясено, изумлено, оно содрогается от присутствия Божьего:
Слушайте, слушайте голос Его... (Иов. 37, 2)«Голос Его»... «Его», а не «мой», – говорит Елиуй.
Всё сказанное выше свидетельствует нам, что именно Елиуй имеет право и обязан учить Иова мудрости, поскольку он послан Самим Богом. Только поэтому Иова, величайшего мудреца своего времени, и трех других чтимых всеми мудрецов вдруг начинает учить человек более юный.
И вот Елиуй встает – и перед старшими, более мудрыми князьями и шейхами выступает, предлагая Иову:
Если имеешь, что сказать, отвечай; говори, потому что я желал бы твоего оправдания... (Иов. 33, 32)Как видим, он, в отличие от остальных друзей, не осуждает Иова, а желает, чтобы тот был оправдан!
... Если же нет, то слушай меня: молчи, и я научу тебя мудрости. (Иов. 33, 33)Несмотря на, казалось бы, неуместность такого выступления младшего перед старшими, Елиуя никто не останавливает: нечего возразить трем мудрецам, потому что они все свои аргументы уже исчерпали – и ничего не добились. Нечего сказать теперь и Иову, потому что на сей раз он слышит нечто, превосходящее прежние речи, внемлет слову весьма возвышенному. И его необычайно чувствительная душа, его сердце постигают, что это – от Бога.
Таким образом, Елиуй излагает философию, условно говоря, «четвертого пути». Все три ранее предложенных пути в конечном счете отдаляют человека от Всевышнего, потому что связанные с ними учения неявно предполагают невозможность прямого Богообщения. Таким образом, эти учения ставят непроходимую преграду между Божественным и человеческим. Но путь, начертанный Елиуем, путь непосредственного водительства Духа, сближает Бога и человека, соединяет их. Бог, согласно Елиую, говорил не только в начале времен – с праотцами, не только единократно, во сне обращается Он к человеку, и не только опосредованно – даровав разум – дает ему знание о Себе, но и может непосредственно собеседовать с человеком каждый миг.
Тысячелетия спустя, в Послании к Римлянам положение и состояние человека, слышащего голос Божий, будет описано апостолом Павлом так:
Ибо все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии. (Римл. 8, 14)«Водимые» – это кто? Те ли, кого привели, а потом бросили на полпути, сказав: «Теперь ходите, как хотите»? Наверное, нет. Те ли, кто изучил карту местности, а теперь пытаются сами проложить путь по трясинам и болотам? Очевидно, тоже нет. «Водимые» – это те, кого продолжают вести; в данном случае – вести к Богу. Кто же продолжает их вести? Дух Божий, ведь «... все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии».
Из всего, что мы сказали, явственно вытекает, что Елиуй является человеком, водимым Духом Божьим. Вот почему его речи непосредственно предшествуют откровению Всевышнего, вот почему после них не приводится никаких возражений Иова, никаких аргументов его друзей. Обратим внимание на то, что речи Елифаза, Вилдада, Софара представлены не подряд идущими главами. Говорит, скажем, Елифаз – отвечает Иов, затем опять говорит Елифаз и т. д. – их выступления разделены, разбросаны по книге, что указывает на некую нецелостность, несовершенство, незаконченность представленных друзьями Иова философских систем.
Речи же Елиуя, наоборот, соединены и следуют одна за другой, подряд, образуя единство: в главах 32-37 мы читаем только слова Елиуя, не прерываемые ничьими возражениями. Такое построение книги уже само по себе говорит о многом.
Теперь вглядимся в личность Елиуя, чтобы хотя бы отчасти понять, почему именно он из всех мудрецов удостоился того, чтобы через него говорил Всевышний. Каковы черты его характера? Прежде всего, Елиуй очень скромен лично и робок перед лицом старших и более почтенных. То, что он выступает последним (кстати, заметим, ни разу не прервав слов старших!), есть знак того, что говорит он не ради своей славы или возвышения, не потому, что считает себя более правым, а лишь по воле Бога, Который велит ему держать речь. И говорит он как бы в нарушение общепринятого обычая:
И отвечал Елиуй, сын Варахиилов, вузитянин, и сказал: я молод летами, а вы – старцы; поэтому я робел и боялся объявлять вам мое мнение.Он оправдывается: раз, мол, Бог побуждает меня говорить, я не могу молчать – и продолжает:
Я говорил сам себе: пусть говорят дни и многолетие поучает мудрости.
Но дух в человеке и дыхание Вседержителя дает ему разумение. (Иов. 32, 6-8)
Не многолетние только мудры, и не старики разумеют правду.Можно также предположить, что Елиуй считает себя вправе выступить после старцев, руководствуясь принципом: «... мудрость есть седина для людей...» (Прем. Солом. 4, 9), а мудрость его – от Бога.
Поэтому я говорю: выслушайте меня, объявлю вам мое мнение и я. (Иов. 32, 9-10)
Елиуй не возвещает сразу, что его слова исходят непосредственно от Духа: сначала он утверждает, что, дескать, высказывает лишь собственное мнение; и лишь потом оказывается, что через Елиуя говорит Всевышний! Значит, Елиуй очень скромен (а мы знаем, что Бог любит смиренных, кротких: «... кроткие наследуют землю...» —Пс. 36, 11, «Смиренных возвышает Господь...» – Пс. 146, 6).
А вот другая черта Елиуя, без которой тоже, очевидно, Дух Божий не поселился бы в его сердце: Елиуй не может терпеть поношения на истину, от кого бы оно ни исходило. Его характерное свойство, как мы сказали, – ревность по Боге, и он даже не может слышать неверное изречение о Всевышнем, прямо называя таковое неправдой. Именно человек, который, с одной стороны, всей душой любит правду и отвергает ложь и, с другой стороны, очень скромен лично, удостаивается обитания Духа Божьего в своем сердце:
Поговорю – и будет легче мне; открою уста мои – и отвечу. На лицо человека смотреть не буду и никакому человеку льстить не стану,Сильная клятва для древнего человека: «... сейчас убей меня, Творец мой»! И Бог действительно может убить нарушителя такой клятвы: далее сам Елиуй говорит, что
Потому что я не умею льстить – сейчас убей меня, Творец мой. (Иов. 32, 20-22)
Он сокрывает в дланях Своих молнию и повелевает ей, кого разить. (Иов. 36, 32)Еще одно свойство Елиуя: он совершенно справедлив в своих оценках поведения людей. «... Воспылал гнев его на Иова за то, что он оправдывал себя больше, нежели Бога.» (Иов. 32, 2) – только за это. Он продолжает самого человека любить и почитать, но по поводу того, в чем человек не прав, возгорается его гнев. «... А на трех друзей его воспылал гнев его за то, что они не нашли, что отвечать.» (Иов. 32, 3) – ни за что более он на них не сердится. Елиую, таким образом, не свойственно отвергать, уничижать, ненавидеть всего человека в целом, он только осуждает отдельные слова и поступки человека – только на них «пылает его гнев». А что такое гнев? Вспомним себя во гневе, представим себе, на что гневающийся способен? Разбушеваться, избить, уничтожить, разрушить... Иисус Христос сказал, что всякий, гневающийся на брата, подлежит суду, ибо находится на пути к убийству, потому что именно к убийству способен привести гнев (Матф. 5, 21-22). Но Елиуй не таков. «... Воспылал гнев его...» – и всё же он совершенно разумно, почтительно отвечает людям; он продолжает их любить и уважать, а вот то в них, что вызывает гнев Божий, пробуждает также и его, Елиуев, гнев.