- Нет, нет, все нормально. Не беспокойтесь. Спасибо, - ответил Таганцев и поспешил вернуться к Погодину.
- Андрей Аркадьевич, пойдем посмотрим, как людей устроили, - Погодин шагнул в ближайшую жилую палатку. Андрей последовал за губернатором.
- Как слетал в Иртинск, Женя? - полковник Харитонов вызвал к себе Степанова, только что вернувшегося из командировки.
- Удовлетворительно, Всеволод Михайлович, - подполковник отвел глаза в сторону.
- Что так? Да ты присаживайся, в ногах правды нет, - он предложил Евгению Викторовичу стул.
- Не успел я, товарищ полковник, - Степанов оставался на ногах. - С Анастасией встретился. Все ей передал. Порядок дальнейших действий обозначил…
- Тогда что же "не срослось"? - Харитонов до сих пор не понимал причины плохого настроения подчиненного офицера.
- В Иртинске забастовали рабочие металлургического комбината.
- Ну! - Харитонов картинно развел руками. - Эти рабочие у нас всюду бастуют! Мода нынче такая - бастовать, голодать, на рельсы ложиться.
- Кстати, о рельсах, - невесело усмехнулся Степанов. - Взорван эшелон с боеприпасами на Иртинской товарной станции. В городе объявлено чрезвычайное положение. Десятки погибших, сотни… тысячи, наверное, пострадавших.
- Ты меня не удивил, - Харитонов неожиданно спокойно отреагировал на столь трагический доклад. - И больше тебе скажу - ничего нового не сообщил. Я знаю об этом. Как ведет себя Таганцев?
- Уверенно. Как будто всю жизнь в кресле мэра просидел. Действия рациональные. Расстановка сил в процессе ликвидации последствий катастрофы, на мой взгляд, совершенно верная. На станции, товарищ полковник, вне всяких сомнений, был совершен террористический акт.
- На кого тень падает? - спросил Харитонов лишь для того, чтобы сверить свои догадки с мнением Степанова.
- Скорее всего, Заварзин к этому делу руку приложил.
- И я того же мнения, - Харитонов согласно кивнул.
- Там творится ужасное, Всеволод Михайлович! - Степанов не стал больше сдерживать чисто человеческое волнение и сопереживание жертвам. - Я видел пострадавших. На войне, честное слово, не так страшно было.
- А ну, успокойся, чекист! - Харитонов чуть повысил тон. - Ты мне здесь еще слезу пусти! Расквасился, понимаешь! Я тебе вот что скажу: в Иртинске творится как раз то, что нам нужно.
Степанов удивленно посмотрел на своего начальника.
- И не строй мне здесь глазки, как красна девица. Да! Да! - повторил он с нажимом. - Я и мечтать не мог о том, что все так обернется.
- Я не понимаю вас, товарищ полковник, - Степанов, сам того не заметив, перешел на сухой официальный тон. - В соответствии со спецификой нашей работы в органах государственной безопасности, мы должны…
- Ну, ты меня еще поучи, чего мы должны, а чего не должны. Пойми, Женя, то, что сейчас делается в Иртинске - присказка. Сказка, как говорится, будет впереди. Таганцева мы туда определили для больших, очень больших дел. Да он и сам не предполагает, какая роль ему отведена. И ты этого не знаешь! Пока не знаешь. Но всему свое время. Ты, Женя, поймешь меня и не станешь осуждать, когда оценишь масштаб всей той работы, которую мы с тобой сейчас проводим. В условиях чрезвычайного положения Таганцев наиболее ярко проявит себя. С ситуацией он справится до конца и блестяще. Я в этом не сомневаюсь. И вот тогда все работяги этого сраного Иртинска станут на него, как на Бога, молиться! Он вытащит горожан из катастрофического положения, он возродит их к жизни! Авторитет Таганцева поднимется до космических высот. Вот к чему я сейчас стремлюсь. В обыденной жизни людям наплевать, кто у них мэр, кто царь-государь. А горе, подполковник, сближает людей. Подлеца заставляет проявиться окончательно, герою воздает должное. Таганцев покажет себя самым наилучшим образом, поверь мне на слово. И вскоре после того, как в Иртинске улягутся страсти, мы приступим к следующей фазе наших мероприятий. А Чугун… - не на шутку разошедшийся Харитонов умолк и задумался. - Чугун этот зарвался. Надо его на место поставить.
- По Чугуну… то есть Заварзину, все отлажено, - сказал Степанов.
Красный "Форд Фокус" выехал на лесную дорогу, проехал по ней не более двух километров и свернул в чащу.
Оставив машину под прикрытием густых зеленых крон и сверившись с топографической картой, Настя пешком отправилась через лес в направлении, известном только ей. Одетая в спортивный костюм и кроссовки, она передвигалась в зарослях тайги быстро и бесшумно.
- Помни, ты должна оставаться невидимой, - говорил подполковник Степанов, когда встречался с ней в кафе на городском рынке. - Ни в коем случае не "засвети" себя и не оставь после себя следов.
"Тихо! Только тихо! И - без следов!" - твердила Настя про себя, пробираясь через тайгу к обозначенному на карте месту.
Ориентироваться на местности ее учили еще в Высшей школе КГБ. Там же постигала она тонкости маскировки, бесшумного передвижения в лесу, даже если идти приходилось по сухим сучьям. Многому учили. И теперь предстояло продемонстрировать полученные навыки.
…Она помогала операционной сестре в тот момент, когда зазвонил мобильник. Мужской голос произнес всего несколько фраз: "Черный "кузя". Расчетное время - восемнадцать. Маршрут тот же".
На часах было шесть. Настя как раз выбралась из лесу на дорогу. С минуты на минуту здесь должен был появиться тот самый "кузя" - черный джип "тойота" с Чугуном на борту.
А вот и он. У Насти бешено забилось сердце.
Чуть впереди дорога была перекопана так, что проехать, не остановившись, невозможно было даже на танке. Тут же находилась и разбитая вдребезги машина - красный "форд", почти такой же, как у Насти.
Никуда Чугун не денется - притормозит, как миленький.
Так оно и вышло. Джип остановился перед препятствием.
Настя чуть не вскрикнула от неожиданности, когда из автомобиля вышли на дорогу кроме Чугуна еще двое. К этому она была не готова.
"Что же делать?! Что делать?!" - судорожно вертелось в голове.
Разодрав на себе спортивный костюм, она подняла с земли первую попавшуюся корягу и, зажмурившись, стиснув зубы, с силой расцарапала себе кожу чуть выше груди, у самой шеи. Из раны потекла кровь. Травма была неглубокой. Но крови много. То, что надо.
Затем она, пригнувшись, подобралась к самой обочине, легла на спину и позвала на помощь.
- Умираю! Помогите! Люди!
- Чугун, ты глянь! - воскликнул Садовник. - Тачка раздолбанная.
- Помогите же! - вновь позвала Настя.
- Смотрите, баба! - сказал Баян. - Да ее, блин, из этой тачки и выбросило!
Все трое с интересом приблизились к Насте, "истекающей" кровью и лежащей на сырой земле неподалеку от разбитой машины.
- Секи, Баян, клевая телка! - осклабился Садовник. - Может, приголубим мочалку хором, а, братва?
Они дружно и громко заржали.
- Братва, да это же жена Таганки! - Заварзин сначала ошалел. - А че! Пока еще теплая и шевелится, налетай, кореша! Все равно не жить падле… - Чугун первым приблизился к Насте и склонился над ней, расстегивая ширинку.
Двое подельников - Баян и Садовник - не заставили себя долго уговаривать. Похохатывая, они пошли за Чугуном.
Заварзин и не заметил, как в руке Насти блеснуло широкое стальное лезвие. Он лишь удивленно распахнул глаза, широко раскрыл рот, пытаясь захватить побольше воздуха, на мгновение окаменел и тяжело завалился на бок, не издав больше ни звука. Многофункциональный нож разведчика - так называется это оружие - по самую рукоять вошел в сердце вора.
Через сотую долю секунды девушка была на ногах.
- Эй, сука, ты чего?!
- Охренела, коза?!
Садовник и Баян, растерявшись, попятились назад. Но их смятение было недолгим. Садовник быстро выхватил из-под полы пиджака пистолет. Баян, не раздумывая больше, кинулся на Настю. И, как ни странно, это спасло ей жизнь. Потому что Садовник выстрелил. Выстрелил как раз в тот момент, когда Баян сделал шаг вперед и оказался на траектории полета пули.
Мгновенно оценив ситуацию, Настя чуть присела и тут же выпрямилась подобно отпущенной пружине, одновременно выбросив вперед правую руку и ударив Садовника основанием раскрытой ладони в нижнюю часть носа.
Бандита отбросило назад с такой силой, как будто его ударили в нос молотом. Но, упав, он тут же вскочил и кинулся к девушке. Предугадав это телодвижение, она нанесла братку сокрушительный удар ногой в голову. Садовник рухнул в глубоком нокауте.
Убедившись, что Чугун и Баян мертвы окончательно и бесповоротно, она вернулась к находящемуся без сознания Садовнику. Не дожидаясь, пока тот придет в себя, одну руку положила ему на подбородок, а другой придержала затылочную часть. Затем - одно резкое движение против часовой стрелки.
Шейные позвонки - конструкция не прочная. Хрупкая конструкция.
Больше всего времени у Насти ушло на то, чтобы перетащить тела бандитов в черный джип. Здесь же, в салоне черного "кузи", был брошен и спецназовский нож. Потом она достала из-за пазухи тот самый полиэтиленовый пакет, который передал ей в кафе подполковник Степанов. Вынула из пакета что-то похожее на пачку рафинада и прикрепила этот "рафинад" к днищу автомобиля.
Отбежав метров на пятьдесят в лес, Настя вынула из кармана обычный брелок, какой мог быть у любого автолюбителя, - с кнопочками и мигающей красной лампочкой. Такие, как правило, выдаются в комплекте с автосигнализацией. Нажала на кнопку.
Черный джип с угомонившимися навеки телами трех бандитов взрывом разорвало на мелкие куски. Бывает такое на необозримых Российских просторах: есть джип - и нет джипа. Хорошая машина. Была хорошая. А о людях вообще никто не вспомнит.
Перевязочный материал и анестезию Настя привезла в палаточный городок вовремя.
Глава 15
Теперь несколько пятиэтажных домов были разрушены. Кроме того, руины оставались в огне, который то угасал, то вновь занимался, пожирающе и безжалостно.
Бойцы пожарных команд явно не справлялись со стихией. Водометы и брандспойты работали по одному очагу, а в другом месте тут же вспыхивал огонь. Только переключались на новое пожарище, как в старом, вроде бы потушенном, вновь возникало пламя.
Машины скорой помощи одна за другой вывозили обожженных и покалеченных людей. В числе пострадавших были не только жильцы уничтоженных домов, но и солдаты и пожарные.
- Давайте, ребята! Давайте! - кричал Таганцев. - Люди гибнут!
- Даем! Не видишь, что ли?! - озверело выкрикнул ему в лицо кто-то из пожарных. - Шел бы ты отсюда, мужик!
Погодин кинулся к одной из спецмашин и принялся помогать бойцам разматывать длинную кишку брандспойтного шланга.
И тут Андрей заметил, как из полыхающей квартиры на втором этаже обугленного дома выпрыгнула женщина, обезумевшая от страха. Ее тут же подобрали спасатели и понесли к врачам. Но в том же окне маячила голова ребенка. Таганцеву показалось, что это была девочка лет семи-восьми. Ей никак не удавалось взобраться на горящий подоконник, чтобы затем спрыгнуть вниз. Она билась в истерике и звала на помощь.
Окатившись с ног до головы водой из пожарной бочки, Андрей набросил сверху мокрый пиджак и ринулся в горящий дом.
- Назад, идиот! - орал ему вслед Погодин. - Андрей!
Но Таганцев ничего не слышал. Он знал только одно - в огне погибает маленький человечек, которому сейчас никто не может помочь.
Подразделения пожарной охраны находились рядом. Но они не сидели сложа руки, работали. И по мере возможности спасали других людей, также попавших в плен смертельного огня.
Сам не заметил Андрей как пронесся вверх по бетонному лестничному пролету. На втором этаже буквально на ощупь определил квартиру, в которой по его прикидкам должен был находиться ребенок. Дверь оказалась закрытой. Проникнуть внутрь сразу не получилось. Замок был крепким и не поддавался.
Таганцев сначала бил в дверь плечом, пинал ее ногами, задыхаясь от едкого дыма и проклиная все на свете. В конце концов ему удалось высадить дверь вместе с рамой. Откуда только силы взялись!
Все плыло перед глазами. Черные клубы дыма заполонили крохотную однокомнатную квартиру. Ничего не видя перед собой, Андрей пробирался на крик девочки. Отыскал ее уже в тот момент, когда огонь, рванувший в помещение сверху и из соседних квартир, стал охватывать комнату.
Схватив ребенка на руки, Таганцев, шатаясь, забрался на подоконник и, не раздумывая, прыгнул вниз.
Он ничего не чувствовал. И не помнил впоследствии, как спасатели понесли его и оставшуюся в живых девочку к каретам скорой помощи, как привезли их в больницу. Обоих разместили прямо в рабочем кабинете главврача. Других свободных помещений не оказалось.
Сколько Андрей пробыл в больнице, он точно не знал. Но, когда открыл глаза, увидел перед собой Настю.
- Живой… - с трудом выдохнула женщина.
Таганцев попытался изобразить что-то вроде улыбки на обожженном лице, но малейшие движения, даже мимические, доставляли ему нестерпимую боль.
- Я где? - спросил, еле шевеля губами. На глазах его выступили слезы.
- Все в порядке, Андрюша, - ласково произнесла жена. - Ты только не разговаривай. Тебе нельзя.
- Я не умер?
- Ты жив. Жив, родной мой, - она протянула руку, чтобы погладить его по голове, но тут же одернула ее обратно.
Прикоснуться к Таганцеву после нескольких хирургических операций было невозможно. Ему сделали пересадку кожи, и врач заверил, что все будет хорошо. Но швы пока еще не срослись.
- Тебя оперировал профессор Сидельников из Москвы, - сообщила Настя. - Его специально вызвали.
- Кто… вызвал? - простонал Андрей.
- Погодин.
Фамилия Сидельников была известна не только Таганцеву, но, наверное, всей стране. Военный хирург, он шесть лет спасал жизни наших солдат в Афганистане, в кабульском госпитале. А теперь возглавлял кафедру термических поражений в Центральном военном госпитале имени Бурденко.
Даже немецкие и американские врачи регулярно приезжали к нему на практику и справедливо считали Владимира Олеговича одним из лучших специалистов мира в области ожоговой хирургии.
Выходит, если бы не Сидельников, то Андрей мог бы запросто отправиться на тот свет. Значит, повезло. Повезло с другом, каким оказался Погодин. Ведь это он поставил всех, как говорится, на уши, оторвал профессора от важных дел и уговорил прилететь в Иртинск, чтобы прооперировать Таганцева.
- Погодину нужно при жизни памятник ставить, - сказала Настя.
- Знаю, - ответил Андрей. И поморщился. Каждый звук давался ему с неимоверным трудом. - Где девочка?
- Ей повезло больше. Она почти не пострадала. Ты закрывал ее от огня. Ее уже выписали из больницы. Она со своей мамой.
- Что в городе?
- Витя Погодин все держит под контролем. Ему Аниканов помогает здорово. Ты не волнуйся. Тебе сейчас главное - поправиться.
- Я поправлюсь.
Из больницы Андрей вышел только через три месяца. И искренне удивился тому, как его встречали в городе.
Народ высыпал на улицы. Люди стояли вдоль дороги, как в давние брежневские времена, и приветственно махали ему.
Те же самые рабочие металлургического комбината, что устраивали возле здания администрации митинг против Таганцева, вновь вышли на улицы города с плакатами и транспарантами. Вот только надписи были другие: "Таганцев - наш мэр!", "Возродим любимый город!".
- С ума сойти! - восклицал Андрей, глядя на все это через окно автомобиля. - Это что, культ личности?
- Нет, Андрюша, - отвечала жена, которая не оставляла Таганцева во время долгой болезни ни на минуту. - Это, если хочешь знать, всенародная любовь, благодарность за спасенного на пожаре ребенка.
- Да так же нельзя! - Андрей даже покраснел. - Это же нескромно.
- Что прикажешь? - улыбнулась в ответ супруга. - Вызвать милицию и разогнать ликующих горожан? Не поймут вас, господин мэр! - И громко рассмеялась.
После выписки из больницы Андрей провел дома всего один день. На следующее же утро был в мэрии. Здесь его ждал Погодин.
- Ну, здравствуй, герой, - Виктор от души обнял друга. - Жив, здоров, цел и невредим, как вижу?
- Плохо видишь. Весь штопанный-перештопанный, живого места на коже нет.
- Ничего, ничего! Главное - руки-ноги в порядке.
- Да? А я думал, что голова важнее.
Оба рассмеялись. А посмеявшись, перешли к серьезным делам.
Приглашенный в кабинет Аниканов коротко доложил о текущих проблемах.
- Погорельцев, Андрей Аркадьевич, переселили из палаток в жилые вагончики бамовского типа, предоставленные Управлением Железнодорожных войск. Все-таки, осень. А вагончики хоть обогреваются нормально. И свет там есть, и вода. Нам важно, чтобы люди эту зиму пережили как-то.
- А после?
- Сейчас поедем, посмотрим, как идет строительство, - сказал Погодин. - Пока ты в больнице отлеживался, мы тут с Богданом Силаевичем стройку века начали. Заложили фундаменты сразу трех стоквартирных домов. Кроме того, на окраине начали строить коттеджи для многодетных семей.
- Постой, а средства откуда? - спросил Таганцев, зная, что под капитальное строительство на ближайшие пять лет не было выделено ни копейки.
- Кое-что мне пришлось из краевого бюджета выделить. Но в основном федеральный центр помог. Москве скажи спасибо.
- Ну, как, прав я оказался? - полковник Харитонов хитро прищурился, глядя на Степанова. - Как оцените положение дел у Таганцева?
- Авторитет его, Всеволод Михайлович, поднялся до небес, - ответил Евгений Викторович. И спасение ребенка во время пожара свою роль сыграло, и тот факт, что восстановительные работы в Иртинске проходят быстро и качественно. Всего через несколько месяцев все нуждающиеся будут обеспечены благоустроенным жильем.
- Посмотрел бы я, как бы он это жилье строил, если бы мы не помогли. А, как считаешь, Захар Матвеевич?
- Вы абсолютно правы, товарищ полковник, - отозвался Рыбин, который так же находился в кабинете Харитонова. За последние десять-пятнадцать лет не припомню, чтобы Москва так помогала регионам, как помогли в этот раз Иртинску.
- Да не Иртинску мы помогли, а непосредственно Таганцеву! - высказался Харитонов. - Для нас Андрей Аркадьевич является ключевой фигурой. На него ставку делаем. А что там с Погодиным, как губернатор края себя чувствует?
- Тоже неплохо, - произнес Степанов. - Погодин - управленец опытный. Дело свое знает, связями в Кремле, опять же, не обделен. Всю ситуацию в крае под жестким контролем держит. Пока Таганцев в больнице с ожогами отлеживался, Виктор Ефремович умудрялся и свои дела успевать делать, и за участком Таганцева присматривать. Все у него спланировано, все по полочкам разложено. Он на ногах крепко стоит.
- А чего это ты здесь раскудахтался, Евгений Викторович? - недовольно спросил Харитонов. - Ты что, в холуях у этого Погодина ходишь, чтоб его взахлеб расхваливать?
- Да нет, товарищ полковник, - смутился Степанов.
- Так да или нет?! - Харитонов даже повысил голос. - Ты определись, братец, какому царю служишь - вот тебе мой совет.
- Я же ничего не сказал такого… - Степанов был обескуражен.
- А ничего и не надо говорить! - оборвал его Харитонов. - Докладывай по существу заданного вопроса, а сопли здесь размазывать не нужно. Захар! - полковник повернулся к Рыбину. - Собирайся в командировку. Полетишь в гости к "доченьке". Навестишь "родного" человечка. Ты в этом Иртинске был когда-нибудь?
- Не приходилось, товарищ полковник.
- Вот! Тем более! Глубинку тоже изучать полезно, дорогой ты мой. А то, панимашь, привыкли тут по московским паркетам шаркать!
Любимое словечко Президента России Бориса Николаевича Ельцина - "панимашь" - аппаратчики все чаще вставляли в свой лексикон. Причем, произносили его неизменно в ельцинской скрипуче-сдавленной манере, ехидно, даже насмехаясь. Не добрый это знак. Особенно если учесть, что очередной срок президентского правления почти истек.
Подполковник госбезопасности Степанов покинул кабинет Харитонова в смешанных чувствах. Опытный оперативник и проницательный от природы человек, он никак не мог понять, что так вывело шефа из себя. Губернатор края Погодин на самом деле с обязанностями своими справлялся на все пять баллов. Почему этот факт стал для полковника Харитонова отрицательным раздражителем?
Но стоило Степанову войти в свой кабинет, как его тут же вызвал к себе начальник Управления генерал Скобарев. Этот вызов ответил на многие вопросы подполковника.
- Женя, - по-простецки обратился к нему Скобарев, - не буду заходить издалека, скажу прямо.
У меня только что был Звягин. Наш ветеран, ты его знаешь.
- Генерал Звягин! Конечно, знаю, легендарная личность.
- Вот именно - легендарная. Но не легенды он мне принес, а совсем наоборот - серьезные и тревожные, не скрою, факты. Тебе нужно будет присмотреть за… Харитоновым. Слушай меня внимательно…
Настя редко залезала в личные вещи и бумаги мужа - не чаще одного раза в день.
Проверить карманы пиджака и брюк - дело обычное. А уж пересмотреть записи на домашнем рабочем столе, изучить содержимое ящиков секретера - вообще ничего не стоило. Хотя, как сказать.
Вот, к примеру, сегодня утром ей на глаза попались записи, которые заинтересовали любознательную супругу гораздо больше, чем обычную домохозяйку, уставшую от ежедневных стирок, борщей и уборок, могут заинтересовать детективные изыски Агаты Кристи.
Нижний ящик стола Андрей всегда держал закрытым на ключ. Но разве это проблема для смекалистой и способной девушки, тщательно обученной всем премудростям шпионского мастерства? Не то что ящик, любой сложности дверной замок отворить при помощи шпильки для волос - пара пустяков!
Чего там такое написано в потрепанном блокноте? Ага!
Нет, это вовсе не любовные записки.
"Каблук - рестораны "Заря", "Привокзальный", "Большая Медведица". Аист - овощные магазины и киоски. Одноглаз - аптеки и медикаменты…".
Понятно. И гадать нечего. Андрей записал, кто из местных бандитов какую из сфер городской жизни контролирует. А здесь что?
"Годовский. 12 ноября. Встреча с Каблуком и Одноглазом в охотничьем доме".
"Годовский - Аниканов. Встречались в райотделе милиции".
"Каблук. Встреча 17 ноября в 20 часов у Елениной гати".
Что за встреча такая? Настя наморщила лоб. Может, Таганцев с Каблуком встречается? Зачем? Какие дела у мэра города с бандитским главарем?
После гибели Чугуна вместе с московскими корешами бандиты Иртинска активно принялись делить освободившуюся территорию. Каждый из них, само собой, искал лазейки, подходы к сотрудникам городской администрации. Похоже на то, что Каблуку удалось вытянуть Таганцева на встречу. И о чем они собираются говорить 17 ноября у Елениной гати?
Стоп! Настя аж замерла. 17 ноября - это сегодня! А часы уже показывали половину шестого вечера.
Нужно было срочно что-то предпринимать. Наскоро одевшись, Настя выбежала из дому. Прыгнув за руль своего автомобиля, нажала на газ.
Еленина гать слыла местом жутким. Давным-давно здесь через незамерзающее даже зимой болото из хвороста была выложена дорога, по которой топь можно было преодолеть и пешему человеку и даже конной повозке. Много лет по гати никто уже не ездил. Люди тут стали пропадать. Как заблудятся грибники или ягодники, как выйдут к Елениной гати, так ни за что домой не вернутся. Человек десять за последние годы, наверное, сгинули в этом будто бы заколдованном месте. Со всех сторон к болотистому массиву подступали непроходимые леса. Грибов тут по осени росло, ягод! Хоть косой коси. И зверье водилось - зайцы, утки, тетерева. А люди заходить боялись.
Одна-единственная дорога, ведущая сюда, почти заросла кустарником.
Андрей Таганцев проехал к гати с трудом. Несколько раз буксовал, рискуя зарыться в мягкий грунт по самые оси. Оцарапал острыми ветками краску на капоте и дверях автомобиля. Но, как говорится, уговор дороже денег. Если уж условились с Каблуком встретиться, слово надо было держать.
Сам Каблук приехал сюда на стареньком армейском УАЗе - джипе Ульяновского производства. Зная, что придется продираться через кусты, дорогую иномарку, видимо, пожалел. Никого с собой не привез. На "стрелке" появился один.
И Таганцев, ясное дело, явился без свиты.
Впрочем, был предусмотрен братком один немаловажный нюанс. Загодя, часа за три до оговоренного времени, в близлежащих зарослях улеглись двое автоматчиков. Это на тот случай, если мэр неправильно себя вести будет.
Каблук - это и кличка бандитская, и фамилия. Славик был самым, пожалуй, авторитетным среди братвы после погибшего Чугуна. Он и уговорил Таганцева встретиться с ним, пообещав "слить" важную для мэра информацию.
- Здоров, что ли? - не то спросил, не то поприветствовал Славик подъехавшего и вышедшего из машины Андрея.
- Что ли здоров. А сам-то как? - в тон ему ответил Таганцев.
- Мы пацаны простые, что нам будет? - Каблук внимательно оглядел Андрея и не мог не заметить, что под полой куртки у того припрятан пистолет.
Таганцев тоже обратил внимание на то, что Каблук вооружен.
- Слушай, парень, - заговорил Андрей. - Давай сейчас "пушки" свои медленно вытащим и на капоты машин положим, а то мало ли что - кровь взыграет или неправильно поймем друг друга.
- Андрей Аркадьевич, пойдем посмотрим, как людей устроили, - Погодин шагнул в ближайшую жилую палатку. Андрей последовал за губернатором.
- Как слетал в Иртинск, Женя? - полковник Харитонов вызвал к себе Степанова, только что вернувшегося из командировки.
- Удовлетворительно, Всеволод Михайлович, - подполковник отвел глаза в сторону.
- Что так? Да ты присаживайся, в ногах правды нет, - он предложил Евгению Викторовичу стул.
- Не успел я, товарищ полковник, - Степанов оставался на ногах. - С Анастасией встретился. Все ей передал. Порядок дальнейших действий обозначил…
- Тогда что же "не срослось"? - Харитонов до сих пор не понимал причины плохого настроения подчиненного офицера.
- В Иртинске забастовали рабочие металлургического комбината.
- Ну! - Харитонов картинно развел руками. - Эти рабочие у нас всюду бастуют! Мода нынче такая - бастовать, голодать, на рельсы ложиться.
- Кстати, о рельсах, - невесело усмехнулся Степанов. - Взорван эшелон с боеприпасами на Иртинской товарной станции. В городе объявлено чрезвычайное положение. Десятки погибших, сотни… тысячи, наверное, пострадавших.
- Ты меня не удивил, - Харитонов неожиданно спокойно отреагировал на столь трагический доклад. - И больше тебе скажу - ничего нового не сообщил. Я знаю об этом. Как ведет себя Таганцев?
- Уверенно. Как будто всю жизнь в кресле мэра просидел. Действия рациональные. Расстановка сил в процессе ликвидации последствий катастрофы, на мой взгляд, совершенно верная. На станции, товарищ полковник, вне всяких сомнений, был совершен террористический акт.
- На кого тень падает? - спросил Харитонов лишь для того, чтобы сверить свои догадки с мнением Степанова.
- Скорее всего, Заварзин к этому делу руку приложил.
- И я того же мнения, - Харитонов согласно кивнул.
- Там творится ужасное, Всеволод Михайлович! - Степанов не стал больше сдерживать чисто человеческое волнение и сопереживание жертвам. - Я видел пострадавших. На войне, честное слово, не так страшно было.
- А ну, успокойся, чекист! - Харитонов чуть повысил тон. - Ты мне здесь еще слезу пусти! Расквасился, понимаешь! Я тебе вот что скажу: в Иртинске творится как раз то, что нам нужно.
Степанов удивленно посмотрел на своего начальника.
- И не строй мне здесь глазки, как красна девица. Да! Да! - повторил он с нажимом. - Я и мечтать не мог о том, что все так обернется.
- Я не понимаю вас, товарищ полковник, - Степанов, сам того не заметив, перешел на сухой официальный тон. - В соответствии со спецификой нашей работы в органах государственной безопасности, мы должны…
- Ну, ты меня еще поучи, чего мы должны, а чего не должны. Пойми, Женя, то, что сейчас делается в Иртинске - присказка. Сказка, как говорится, будет впереди. Таганцева мы туда определили для больших, очень больших дел. Да он и сам не предполагает, какая роль ему отведена. И ты этого не знаешь! Пока не знаешь. Но всему свое время. Ты, Женя, поймешь меня и не станешь осуждать, когда оценишь масштаб всей той работы, которую мы с тобой сейчас проводим. В условиях чрезвычайного положения Таганцев наиболее ярко проявит себя. С ситуацией он справится до конца и блестяще. Я в этом не сомневаюсь. И вот тогда все работяги этого сраного Иртинска станут на него, как на Бога, молиться! Он вытащит горожан из катастрофического положения, он возродит их к жизни! Авторитет Таганцева поднимется до космических высот. Вот к чему я сейчас стремлюсь. В обыденной жизни людям наплевать, кто у них мэр, кто царь-государь. А горе, подполковник, сближает людей. Подлеца заставляет проявиться окончательно, герою воздает должное. Таганцев покажет себя самым наилучшим образом, поверь мне на слово. И вскоре после того, как в Иртинске улягутся страсти, мы приступим к следующей фазе наших мероприятий. А Чугун… - не на шутку разошедшийся Харитонов умолк и задумался. - Чугун этот зарвался. Надо его на место поставить.
- По Чугуну… то есть Заварзину, все отлажено, - сказал Степанов.
Красный "Форд Фокус" выехал на лесную дорогу, проехал по ней не более двух километров и свернул в чащу.
Оставив машину под прикрытием густых зеленых крон и сверившись с топографической картой, Настя пешком отправилась через лес в направлении, известном только ей. Одетая в спортивный костюм и кроссовки, она передвигалась в зарослях тайги быстро и бесшумно.
- Помни, ты должна оставаться невидимой, - говорил подполковник Степанов, когда встречался с ней в кафе на городском рынке. - Ни в коем случае не "засвети" себя и не оставь после себя следов.
"Тихо! Только тихо! И - без следов!" - твердила Настя про себя, пробираясь через тайгу к обозначенному на карте месту.
Ориентироваться на местности ее учили еще в Высшей школе КГБ. Там же постигала она тонкости маскировки, бесшумного передвижения в лесу, даже если идти приходилось по сухим сучьям. Многому учили. И теперь предстояло продемонстрировать полученные навыки.
…Она помогала операционной сестре в тот момент, когда зазвонил мобильник. Мужской голос произнес всего несколько фраз: "Черный "кузя". Расчетное время - восемнадцать. Маршрут тот же".
На часах было шесть. Настя как раз выбралась из лесу на дорогу. С минуты на минуту здесь должен был появиться тот самый "кузя" - черный джип "тойота" с Чугуном на борту.
А вот и он. У Насти бешено забилось сердце.
Чуть впереди дорога была перекопана так, что проехать, не остановившись, невозможно было даже на танке. Тут же находилась и разбитая вдребезги машина - красный "форд", почти такой же, как у Насти.
Никуда Чугун не денется - притормозит, как миленький.
Так оно и вышло. Джип остановился перед препятствием.
Настя чуть не вскрикнула от неожиданности, когда из автомобиля вышли на дорогу кроме Чугуна еще двое. К этому она была не готова.
"Что же делать?! Что делать?!" - судорожно вертелось в голове.
Разодрав на себе спортивный костюм, она подняла с земли первую попавшуюся корягу и, зажмурившись, стиснув зубы, с силой расцарапала себе кожу чуть выше груди, у самой шеи. Из раны потекла кровь. Травма была неглубокой. Но крови много. То, что надо.
Затем она, пригнувшись, подобралась к самой обочине, легла на спину и позвала на помощь.
- Умираю! Помогите! Люди!
- Чугун, ты глянь! - воскликнул Садовник. - Тачка раздолбанная.
- Помогите же! - вновь позвала Настя.
- Смотрите, баба! - сказал Баян. - Да ее, блин, из этой тачки и выбросило!
Все трое с интересом приблизились к Насте, "истекающей" кровью и лежащей на сырой земле неподалеку от разбитой машины.
- Секи, Баян, клевая телка! - осклабился Садовник. - Может, приголубим мочалку хором, а, братва?
Они дружно и громко заржали.
- Братва, да это же жена Таганки! - Заварзин сначала ошалел. - А че! Пока еще теплая и шевелится, налетай, кореша! Все равно не жить падле… - Чугун первым приблизился к Насте и склонился над ней, расстегивая ширинку.
Двое подельников - Баян и Садовник - не заставили себя долго уговаривать. Похохатывая, они пошли за Чугуном.
Заварзин и не заметил, как в руке Насти блеснуло широкое стальное лезвие. Он лишь удивленно распахнул глаза, широко раскрыл рот, пытаясь захватить побольше воздуха, на мгновение окаменел и тяжело завалился на бок, не издав больше ни звука. Многофункциональный нож разведчика - так называется это оружие - по самую рукоять вошел в сердце вора.
Через сотую долю секунды девушка была на ногах.
- Эй, сука, ты чего?!
- Охренела, коза?!
Садовник и Баян, растерявшись, попятились назад. Но их смятение было недолгим. Садовник быстро выхватил из-под полы пиджака пистолет. Баян, не раздумывая больше, кинулся на Настю. И, как ни странно, это спасло ей жизнь. Потому что Садовник выстрелил. Выстрелил как раз в тот момент, когда Баян сделал шаг вперед и оказался на траектории полета пули.
Мгновенно оценив ситуацию, Настя чуть присела и тут же выпрямилась подобно отпущенной пружине, одновременно выбросив вперед правую руку и ударив Садовника основанием раскрытой ладони в нижнюю часть носа.
Бандита отбросило назад с такой силой, как будто его ударили в нос молотом. Но, упав, он тут же вскочил и кинулся к девушке. Предугадав это телодвижение, она нанесла братку сокрушительный удар ногой в голову. Садовник рухнул в глубоком нокауте.
Убедившись, что Чугун и Баян мертвы окончательно и бесповоротно, она вернулась к находящемуся без сознания Садовнику. Не дожидаясь, пока тот придет в себя, одну руку положила ему на подбородок, а другой придержала затылочную часть. Затем - одно резкое движение против часовой стрелки.
Шейные позвонки - конструкция не прочная. Хрупкая конструкция.
Больше всего времени у Насти ушло на то, чтобы перетащить тела бандитов в черный джип. Здесь же, в салоне черного "кузи", был брошен и спецназовский нож. Потом она достала из-за пазухи тот самый полиэтиленовый пакет, который передал ей в кафе подполковник Степанов. Вынула из пакета что-то похожее на пачку рафинада и прикрепила этот "рафинад" к днищу автомобиля.
Отбежав метров на пятьдесят в лес, Настя вынула из кармана обычный брелок, какой мог быть у любого автолюбителя, - с кнопочками и мигающей красной лампочкой. Такие, как правило, выдаются в комплекте с автосигнализацией. Нажала на кнопку.
Черный джип с угомонившимися навеки телами трех бандитов взрывом разорвало на мелкие куски. Бывает такое на необозримых Российских просторах: есть джип - и нет джипа. Хорошая машина. Была хорошая. А о людях вообще никто не вспомнит.
Перевязочный материал и анестезию Настя привезла в палаточный городок вовремя.
Глава 15
Погодин с Таганцевым выехали на другую сторону железнодорожных путей. За переездом располагался жилой квартал, где в ветхих стенах так называемых "хрущевок" обитали работники станции. Обитали мирно - до взрывов и разбушевавшегося пожара.
Загадочный Каблук
Нас в лагерях ходить учили строем.
И там же учат истине простой:
Когда страна прикажет быть героем,
У нас героем должен стать любой.
Теперь несколько пятиэтажных домов были разрушены. Кроме того, руины оставались в огне, который то угасал, то вновь занимался, пожирающе и безжалостно.
Бойцы пожарных команд явно не справлялись со стихией. Водометы и брандспойты работали по одному очагу, а в другом месте тут же вспыхивал огонь. Только переключались на новое пожарище, как в старом, вроде бы потушенном, вновь возникало пламя.
Машины скорой помощи одна за другой вывозили обожженных и покалеченных людей. В числе пострадавших были не только жильцы уничтоженных домов, но и солдаты и пожарные.
- Давайте, ребята! Давайте! - кричал Таганцев. - Люди гибнут!
- Даем! Не видишь, что ли?! - озверело выкрикнул ему в лицо кто-то из пожарных. - Шел бы ты отсюда, мужик!
Погодин кинулся к одной из спецмашин и принялся помогать бойцам разматывать длинную кишку брандспойтного шланга.
И тут Андрей заметил, как из полыхающей квартиры на втором этаже обугленного дома выпрыгнула женщина, обезумевшая от страха. Ее тут же подобрали спасатели и понесли к врачам. Но в том же окне маячила голова ребенка. Таганцеву показалось, что это была девочка лет семи-восьми. Ей никак не удавалось взобраться на горящий подоконник, чтобы затем спрыгнуть вниз. Она билась в истерике и звала на помощь.
Окатившись с ног до головы водой из пожарной бочки, Андрей набросил сверху мокрый пиджак и ринулся в горящий дом.
- Назад, идиот! - орал ему вслед Погодин. - Андрей!
Но Таганцев ничего не слышал. Он знал только одно - в огне погибает маленький человечек, которому сейчас никто не может помочь.
Подразделения пожарной охраны находились рядом. Но они не сидели сложа руки, работали. И по мере возможности спасали других людей, также попавших в плен смертельного огня.
Сам не заметил Андрей как пронесся вверх по бетонному лестничному пролету. На втором этаже буквально на ощупь определил квартиру, в которой по его прикидкам должен был находиться ребенок. Дверь оказалась закрытой. Проникнуть внутрь сразу не получилось. Замок был крепким и не поддавался.
Таганцев сначала бил в дверь плечом, пинал ее ногами, задыхаясь от едкого дыма и проклиная все на свете. В конце концов ему удалось высадить дверь вместе с рамой. Откуда только силы взялись!
Все плыло перед глазами. Черные клубы дыма заполонили крохотную однокомнатную квартиру. Ничего не видя перед собой, Андрей пробирался на крик девочки. Отыскал ее уже в тот момент, когда огонь, рванувший в помещение сверху и из соседних квартир, стал охватывать комнату.
Схватив ребенка на руки, Таганцев, шатаясь, забрался на подоконник и, не раздумывая, прыгнул вниз.
Он ничего не чувствовал. И не помнил впоследствии, как спасатели понесли его и оставшуюся в живых девочку к каретам скорой помощи, как привезли их в больницу. Обоих разместили прямо в рабочем кабинете главврача. Других свободных помещений не оказалось.
Сколько Андрей пробыл в больнице, он точно не знал. Но, когда открыл глаза, увидел перед собой Настю.
- Живой… - с трудом выдохнула женщина.
Таганцев попытался изобразить что-то вроде улыбки на обожженном лице, но малейшие движения, даже мимические, доставляли ему нестерпимую боль.
- Я где? - спросил, еле шевеля губами. На глазах его выступили слезы.
- Все в порядке, Андрюша, - ласково произнесла жена. - Ты только не разговаривай. Тебе нельзя.
- Я не умер?
- Ты жив. Жив, родной мой, - она протянула руку, чтобы погладить его по голове, но тут же одернула ее обратно.
Прикоснуться к Таганцеву после нескольких хирургических операций было невозможно. Ему сделали пересадку кожи, и врач заверил, что все будет хорошо. Но швы пока еще не срослись.
- Тебя оперировал профессор Сидельников из Москвы, - сообщила Настя. - Его специально вызвали.
- Кто… вызвал? - простонал Андрей.
- Погодин.
Фамилия Сидельников была известна не только Таганцеву, но, наверное, всей стране. Военный хирург, он шесть лет спасал жизни наших солдат в Афганистане, в кабульском госпитале. А теперь возглавлял кафедру термических поражений в Центральном военном госпитале имени Бурденко.
Даже немецкие и американские врачи регулярно приезжали к нему на практику и справедливо считали Владимира Олеговича одним из лучших специалистов мира в области ожоговой хирургии.
Выходит, если бы не Сидельников, то Андрей мог бы запросто отправиться на тот свет. Значит, повезло. Повезло с другом, каким оказался Погодин. Ведь это он поставил всех, как говорится, на уши, оторвал профессора от важных дел и уговорил прилететь в Иртинск, чтобы прооперировать Таганцева.
- Погодину нужно при жизни памятник ставить, - сказала Настя.
- Знаю, - ответил Андрей. И поморщился. Каждый звук давался ему с неимоверным трудом. - Где девочка?
- Ей повезло больше. Она почти не пострадала. Ты закрывал ее от огня. Ее уже выписали из больницы. Она со своей мамой.
- Что в городе?
- Витя Погодин все держит под контролем. Ему Аниканов помогает здорово. Ты не волнуйся. Тебе сейчас главное - поправиться.
- Я поправлюсь.
Из больницы Андрей вышел только через три месяца. И искренне удивился тому, как его встречали в городе.
Народ высыпал на улицы. Люди стояли вдоль дороги, как в давние брежневские времена, и приветственно махали ему.
Те же самые рабочие металлургического комбината, что устраивали возле здания администрации митинг против Таганцева, вновь вышли на улицы города с плакатами и транспарантами. Вот только надписи были другие: "Таганцев - наш мэр!", "Возродим любимый город!".
- С ума сойти! - восклицал Андрей, глядя на все это через окно автомобиля. - Это что, культ личности?
- Нет, Андрюша, - отвечала жена, которая не оставляла Таганцева во время долгой болезни ни на минуту. - Это, если хочешь знать, всенародная любовь, благодарность за спасенного на пожаре ребенка.
- Да так же нельзя! - Андрей даже покраснел. - Это же нескромно.
- Что прикажешь? - улыбнулась в ответ супруга. - Вызвать милицию и разогнать ликующих горожан? Не поймут вас, господин мэр! - И громко рассмеялась.
После выписки из больницы Андрей провел дома всего один день. На следующее же утро был в мэрии. Здесь его ждал Погодин.
- Ну, здравствуй, герой, - Виктор от души обнял друга. - Жив, здоров, цел и невредим, как вижу?
- Плохо видишь. Весь штопанный-перештопанный, живого места на коже нет.
- Ничего, ничего! Главное - руки-ноги в порядке.
- Да? А я думал, что голова важнее.
Оба рассмеялись. А посмеявшись, перешли к серьезным делам.
Приглашенный в кабинет Аниканов коротко доложил о текущих проблемах.
- Погорельцев, Андрей Аркадьевич, переселили из палаток в жилые вагончики бамовского типа, предоставленные Управлением Железнодорожных войск. Все-таки, осень. А вагончики хоть обогреваются нормально. И свет там есть, и вода. Нам важно, чтобы люди эту зиму пережили как-то.
- А после?
- Сейчас поедем, посмотрим, как идет строительство, - сказал Погодин. - Пока ты в больнице отлеживался, мы тут с Богданом Силаевичем стройку века начали. Заложили фундаменты сразу трех стоквартирных домов. Кроме того, на окраине начали строить коттеджи для многодетных семей.
- Постой, а средства откуда? - спросил Таганцев, зная, что под капитальное строительство на ближайшие пять лет не было выделено ни копейки.
- Кое-что мне пришлось из краевого бюджета выделить. Но в основном федеральный центр помог. Москве скажи спасибо.
- Ну, как, прав я оказался? - полковник Харитонов хитро прищурился, глядя на Степанова. - Как оцените положение дел у Таганцева?
- Авторитет его, Всеволод Михайлович, поднялся до небес, - ответил Евгений Викторович. И спасение ребенка во время пожара свою роль сыграло, и тот факт, что восстановительные работы в Иртинске проходят быстро и качественно. Всего через несколько месяцев все нуждающиеся будут обеспечены благоустроенным жильем.
- Посмотрел бы я, как бы он это жилье строил, если бы мы не помогли. А, как считаешь, Захар Матвеевич?
- Вы абсолютно правы, товарищ полковник, - отозвался Рыбин, который так же находился в кабинете Харитонова. За последние десять-пятнадцать лет не припомню, чтобы Москва так помогала регионам, как помогли в этот раз Иртинску.
- Да не Иртинску мы помогли, а непосредственно Таганцеву! - высказался Харитонов. - Для нас Андрей Аркадьевич является ключевой фигурой. На него ставку делаем. А что там с Погодиным, как губернатор края себя чувствует?
- Тоже неплохо, - произнес Степанов. - Погодин - управленец опытный. Дело свое знает, связями в Кремле, опять же, не обделен. Всю ситуацию в крае под жестким контролем держит. Пока Таганцев в больнице с ожогами отлеживался, Виктор Ефремович умудрялся и свои дела успевать делать, и за участком Таганцева присматривать. Все у него спланировано, все по полочкам разложено. Он на ногах крепко стоит.
- А чего это ты здесь раскудахтался, Евгений Викторович? - недовольно спросил Харитонов. - Ты что, в холуях у этого Погодина ходишь, чтоб его взахлеб расхваливать?
- Да нет, товарищ полковник, - смутился Степанов.
- Так да или нет?! - Харитонов даже повысил голос. - Ты определись, братец, какому царю служишь - вот тебе мой совет.
- Я же ничего не сказал такого… - Степанов был обескуражен.
- А ничего и не надо говорить! - оборвал его Харитонов. - Докладывай по существу заданного вопроса, а сопли здесь размазывать не нужно. Захар! - полковник повернулся к Рыбину. - Собирайся в командировку. Полетишь в гости к "доченьке". Навестишь "родного" человечка. Ты в этом Иртинске был когда-нибудь?
- Не приходилось, товарищ полковник.
- Вот! Тем более! Глубинку тоже изучать полезно, дорогой ты мой. А то, панимашь, привыкли тут по московским паркетам шаркать!
Любимое словечко Президента России Бориса Николаевича Ельцина - "панимашь" - аппаратчики все чаще вставляли в свой лексикон. Причем, произносили его неизменно в ельцинской скрипуче-сдавленной манере, ехидно, даже насмехаясь. Не добрый это знак. Особенно если учесть, что очередной срок президентского правления почти истек.
Подполковник госбезопасности Степанов покинул кабинет Харитонова в смешанных чувствах. Опытный оперативник и проницательный от природы человек, он никак не мог понять, что так вывело шефа из себя. Губернатор края Погодин на самом деле с обязанностями своими справлялся на все пять баллов. Почему этот факт стал для полковника Харитонова отрицательным раздражителем?
Но стоило Степанову войти в свой кабинет, как его тут же вызвал к себе начальник Управления генерал Скобарев. Этот вызов ответил на многие вопросы подполковника.
- Женя, - по-простецки обратился к нему Скобарев, - не буду заходить издалека, скажу прямо.
У меня только что был Звягин. Наш ветеран, ты его знаешь.
- Генерал Звягин! Конечно, знаю, легендарная личность.
- Вот именно - легендарная. Но не легенды он мне принес, а совсем наоборот - серьезные и тревожные, не скрою, факты. Тебе нужно будет присмотреть за… Харитоновым. Слушай меня внимательно…
Настя редко залезала в личные вещи и бумаги мужа - не чаще одного раза в день.
Проверить карманы пиджака и брюк - дело обычное. А уж пересмотреть записи на домашнем рабочем столе, изучить содержимое ящиков секретера - вообще ничего не стоило. Хотя, как сказать.
Вот, к примеру, сегодня утром ей на глаза попались записи, которые заинтересовали любознательную супругу гораздо больше, чем обычную домохозяйку, уставшую от ежедневных стирок, борщей и уборок, могут заинтересовать детективные изыски Агаты Кристи.
Нижний ящик стола Андрей всегда держал закрытым на ключ. Но разве это проблема для смекалистой и способной девушки, тщательно обученной всем премудростям шпионского мастерства? Не то что ящик, любой сложности дверной замок отворить при помощи шпильки для волос - пара пустяков!
Чего там такое написано в потрепанном блокноте? Ага!
Нет, это вовсе не любовные записки.
"Каблук - рестораны "Заря", "Привокзальный", "Большая Медведица". Аист - овощные магазины и киоски. Одноглаз - аптеки и медикаменты…".
Понятно. И гадать нечего. Андрей записал, кто из местных бандитов какую из сфер городской жизни контролирует. А здесь что?
"Годовский. 12 ноября. Встреча с Каблуком и Одноглазом в охотничьем доме".
"Годовский - Аниканов. Встречались в райотделе милиции".
"Каблук. Встреча 17 ноября в 20 часов у Елениной гати".
Что за встреча такая? Настя наморщила лоб. Может, Таганцев с Каблуком встречается? Зачем? Какие дела у мэра города с бандитским главарем?
После гибели Чугуна вместе с московскими корешами бандиты Иртинска активно принялись делить освободившуюся территорию. Каждый из них, само собой, искал лазейки, подходы к сотрудникам городской администрации. Похоже на то, что Каблуку удалось вытянуть Таганцева на встречу. И о чем они собираются говорить 17 ноября у Елениной гати?
Стоп! Настя аж замерла. 17 ноября - это сегодня! А часы уже показывали половину шестого вечера.
Нужно было срочно что-то предпринимать. Наскоро одевшись, Настя выбежала из дому. Прыгнув за руль своего автомобиля, нажала на газ.
Еленина гать слыла местом жутким. Давным-давно здесь через незамерзающее даже зимой болото из хвороста была выложена дорога, по которой топь можно было преодолеть и пешему человеку и даже конной повозке. Много лет по гати никто уже не ездил. Люди тут стали пропадать. Как заблудятся грибники или ягодники, как выйдут к Елениной гати, так ни за что домой не вернутся. Человек десять за последние годы, наверное, сгинули в этом будто бы заколдованном месте. Со всех сторон к болотистому массиву подступали непроходимые леса. Грибов тут по осени росло, ягод! Хоть косой коси. И зверье водилось - зайцы, утки, тетерева. А люди заходить боялись.
Одна-единственная дорога, ведущая сюда, почти заросла кустарником.
Андрей Таганцев проехал к гати с трудом. Несколько раз буксовал, рискуя зарыться в мягкий грунт по самые оси. Оцарапал острыми ветками краску на капоте и дверях автомобиля. Но, как говорится, уговор дороже денег. Если уж условились с Каблуком встретиться, слово надо было держать.
Сам Каблук приехал сюда на стареньком армейском УАЗе - джипе Ульяновского производства. Зная, что придется продираться через кусты, дорогую иномарку, видимо, пожалел. Никого с собой не привез. На "стрелке" появился один.
И Таганцев, ясное дело, явился без свиты.
Впрочем, был предусмотрен братком один немаловажный нюанс. Загодя, часа за три до оговоренного времени, в близлежащих зарослях улеглись двое автоматчиков. Это на тот случай, если мэр неправильно себя вести будет.
Каблук - это и кличка бандитская, и фамилия. Славик был самым, пожалуй, авторитетным среди братвы после погибшего Чугуна. Он и уговорил Таганцева встретиться с ним, пообещав "слить" важную для мэра информацию.
- Здоров, что ли? - не то спросил, не то поприветствовал Славик подъехавшего и вышедшего из машины Андрея.
- Что ли здоров. А сам-то как? - в тон ему ответил Таганцев.
- Мы пацаны простые, что нам будет? - Каблук внимательно оглядел Андрея и не мог не заметить, что под полой куртки у того припрятан пистолет.
Таганцев тоже обратил внимание на то, что Каблук вооружен.
- Слушай, парень, - заговорил Андрей. - Давай сейчас "пушки" свои медленно вытащим и на капоты машин положим, а то мало ли что - кровь взыграет или неправильно поймем друг друга.