- Моих заслуг здесь мало, - пожал Таганцев плечами. - Тесть помог. Это его там все знают и уважают, а я так, сбоку припеку.
- Не скажи, не скажи! - вновь не согласился с ним Харитонов. - Мне известно, как играючи ты поучаствовал в тендере по продаже нефтеперерабатывающего завода. Многие хотели бы откусить от этого пирога. А откусил ты, не правда ли? Много откусил, а, Андрюша? - полковник довольно рассмеялся. - И главное - все по закону!
- Да наш закон, что дышло, куда повернул, туда и вышло. Вам ли не знать, Всеволод Михайлович?
- Не каждый его повернуть сможет. Не всякий лазейку найдет. А у тебя это как-то легко, как-то играючи получается. Скажи-ка мне, ты сейчас сколько официальных налогов государству платишь?
- Точную цифру так сразу не назову. Но приблизительно - если в сравнении брать - одну пятидесятую часть Московского городского бюджета ежемесячно. А что, кому-то мало? Всех не накормишь!
- Я тебя умоляю! - всплеснул руками Харитонов. - Гораздо больше, чем достаточно! Но я тебе о другом хотел сказать. Вот давай разберемся, кто ты есть на самом деле? В официальной версии - преуспевающий бизнесмен, олигарх почти. В неофициальной - сам понимаешь, как ни крути, криминальный авторитет. Гарантии на завтра есть?
- Вам виднее, - горько усмехнулся Таганцев.
- Вот именно! А что если пойти другим путем, перекроить всю твою судьбу заново, а? Забыть к чертовой матери все бандитские понятия, распрощаться с братвой и зажить человеческой жизнью!
- Судьбу мою уже кроили. И не раз. Насколько я понимаю, Всеволод Михайлович, вы пригласили меня на эту встречу для того, чтобы сообщить нечто важное и касающееся именно меня.
- Правильно понимаешь. Но не стоит так напрягаться. Ничего плохого я тебе не предложу. Слушай. Есть такой городок - Иртинск. Глушь. Сибирь. Его и на географической карте-то с трудом найдешь. Но здесь тот случай, когда мал золотник да дорог. Очень важен этот городок для страны и не последнюю роль в ее экономике играет. А там, где серьезная экономика, там живет и серьезная политика.
- Что-то вы издалека начинаете. Не к добру это, - вздохнул Таганцев.
- Ну, не надо так все омрачать! - бодро отреагировал Харитонов. - Вот ты сейчас, по сути, владеешь тремя заводишками в Подмосковье, чайной ложкой хлебаешь из отрасли нефтепереработки, от лесозаготовок щепками с опилками кормишься. И считаешь, что многого достиг в жизни? Не смеши меня! Настоящие люди так живут, что тебе и не снилось!
- А я не настоящий. Я вообще не живу. Я на вас вкалываю.
- Ты мне это брось, - суровым тоном оборвал его полковник. - Не на меня ты вкалываешь, а на государство, которому, если мне не изменяет память, здорово задолжал. Долги, Андрей Аркадьевич, нужно отдавать или отрабатывать. Так что слушай про Иртинск. Мы тут с группой товарищей решили: поедешь туда. Мэром Иртинска будешь.
Таганцев, что называется, офонарел от такого предложения.
Впрочем, раздумья на заданную тему решил оставить до вечера. Сегодня еще были неотложные дела. А именно - "стрелка", "забитая" Ладо Каюром, кавказским вором, контролирующим в Москве часть игорного бизнеса.
- Здравствуй, Андрей! - лицо Каюра расплылось в широкой ослепительной улыбке. - Рад тебя видеть!
- Здравствуй, Ладо! - в ответ поприветствовал Таганцев. - Зачем приглашал? Что за дела такие срочные?
Они встретились, как и договорились, минута в минуту - ровно в восемь часов вечера неподалеку от Щелковского шоссе в одном из "карманов" Московской кольцевой автодороги. Здесь же располагалась большая открытая автостоянка, принадлежащая Каюру, на которой парковались дальнобойные фуры в ожидании разгрузки или погрузки и небольшое, уютное кафе "У дядюшки Ладо". Стоянка и кафе принадлежали Ладо.
- Перекусим для начала? - спросил-предложил вор, жестом приглашая Андрея пройти в забегаловку.
- Для начала - поговорим, - сдержанно ответил Таганцев.
- Как знаешь. - Пожал Ладо плечами. - Можно и поговорить. Но у нас, на Кавказе, не принято отказываться от дружеского застолья.
- Мы не на Кавказе, - вроде бы безобидно сказал Таганцев. Но хотел еще добавить: "И не друзья". Не добавил. Сдержался.
"Мерседес", на котором приехал Таганка, стоял между крытыми фурами дальнобойщиков. Ладо предпочел свой джип "Шевроле Тахо" оставить в стороне, возле кафе.
И Каюра, и Таганку сопровождали по четверке бойцов. Бригадные "быки" стояли чуть позади хозяев, держа наготове оружие. У каждого в руках было по автомату Калашникова. Оружие заранее сняли с предохранителей, загнали по патрону в патронники. Без сомнения, все имели в карманах гранаты и запасные магазины к стволам. Ничего не поделаешь - время такое. Нынче безоружным даже за хлебом в магазин идти страшно, а не то, что выезжать на "стрелку".
- О чем говорить хотел, уважаемый? - задал Таганка вопрос, чтобы сразу же и перейти к делу.
- У тебя, Андрей, два казино и десять залов игровых автоматов в Москве.
- Допустим. И что с того? Они тебе мешают?
- Зачем мешают? - вновь заулыбался Каюр. - Почему мешают? - явно просматривался в этой улыбке хищный звериный оскал.
- Тогда в чем дело - не пойму?
- Порядок во всем нужен, дорогой Андрей, - назидательно заговорил Ладо. - Один человек казино занимается, другой человек наркотой, третий - бензозаправки "держит". Каждый должен быть на своем месте, чтобы путаницы не вышло.
- А ты что, Ладо, позвал меня, чтобы мне мое место указывать? - вспылив спросил Таганка и глаза его метнули в сторону Каюра прожигающие молнии.
- Не горячись, дорогой! - Ладо примирительно выставил вперед обе руки. - Зачем так сразу огорчаться? Давай миром все обсудим.
- У тебя есть предложения? - спросил Таганка, незаметно подавая своим бойцам условный сигнал, чтобы те были наготове.
- Зачем предложение? Я - маленький человек, Андрей! Разве могу я к тебе с какими-то предложениями выходить?
- Тогда - что?
- Просьба есть. Одна незначительная просьба. Думаю, тебе не составит никакого труда выполнить ее.
- Говори.
- Продай мне свои казино. Хорошие деньги заплачу тебе, не пожалеешь.
- Казино не продаются, - отрезал Таганцев. - Все? Больше ни о чем спросить не хочешь? - и повернулся, чтобы уйти.
- Постой, Андрей, - вновь подал голос Ладо. - Ты хорошо подумал?
- А тут и думать нечего, - без напряга, без вызова ответил Таганка и пошел к своей машине.
- Пожалеешь! - неожиданно выкрикнул Ладо.
И тут же воздух разрезали автоматные очереди. Первыми начали стрелять люди Ладо Каюра.
Андрея спасла реакция. Услышав слово "пожалеешь", он моментально отпрыгнул в сторону и, совершив длинный кувырок, оказался за высоким колесом грузового автомобиля, одновременно достав из кармана свой пистолет. Бойцы его тоже не сплоховали. Быстро рассредоточившись, они синхронно открыли огонь по боевикам Ладо.
Сам Каюр в первую же секунду был ранен в ногу и упал в пыль. В самом начале перестрелки ему удалось отползти за деревянный ящик с песком. И теперь он стрелял оттуда, превозмогая страшную боль от проникающего пулевого ранения в бедро.
Каюр целился в Таганку. Но Андрей не собирался подставляться под его выстрелы. Осторожно переместившись из-за колеса вдоль борта грузовика к кабине, он влез на нее, и теперь Ладо был перед ним, как на ладони.
Выстрелом в голову был убит один из парней Таганцева. Двое кавказцев полегли от пуль, пробивших им грудные клетки. Еще двое, прикрывающие Каюра, оказались тяжело ранеными - в живот и шею.
Итак, трое братков Таганки не пострадали в этой перестрелке вообще. Невредимым был и сам Андрей.
Ладо не повезло на этот раз. Пули над его головой били с такой плотностью, что высунуться из-за деревянного ящика не представлялось никакой возможности. Первое время он еще как-то отстреливался. Потом демонстративно выбросил пустой пистолет на открытое пространство, где они только что разговаривали с Таганцевым.
Андрей спрыгнул с грузовика. Подошел ближе в сопровождении своих братков.
- Иди сюда, Каюр! - приказал Таганка. - Вылезай, давай, не сиди там, как мышь.
Ладо поднял голову, выбрался из-за ящика, медленно пошел навстречу.
- Я не знаю, как там у вас, на Кавказе, - начал говорить Андрей. - А здесь, в России, русские будут решать, как кому жить и чем в этой жизни заниматься. Ты меня понял, Ладо Каюр?
- Понял, - ответил Каюр. - Я тебя понял, Андрей.
И тут в его руке появилась граната "Ф-1". Не долго думая, Ладо вырвал страховочную чеку и, лишь на секунду примерившись, швырнул гранату в Андрея, одновременно отпрыгивая в сторону.
- Таганка! - заорал один из братков. Он же с силой оттолкнул бригадира за высокие штабеля строительных досок, а сам упал на гранату сверху. Раздался взрыв. Кишки пацана вывернуло наизнанку и мелкими кусочками разбросало по всей автостоянке.
Двое других братков метнулись к Ладо. Схватили его за шею и за волосы, грубо подтащили к Таганцеву.
- Напрасно ты так, Каюр, с братвой поступаешь. Нехороший ты человек, Ладо.
Приставив ствол пистолета к переносице Каюра, Таганка нажал на спусковой крючок. Прогремел выстрел. Пуля пробила вору лобную кость и на выходе из черепной коробки снесла полголовы.
- Не нравится мне все это, - делился, уже дома, Андрей своими мыслями о предложении Харитонова с Настей. - Какого лешего я забыл в Сибири?
Недавно они купили квартиру в центре Москвы, окнами выходящую к Белому Дому. Просьба: не путать с Белым Домом в Вашингтоне. Среди братвы вообще говорят, будто американцы у нас это название слямзили. Все, гады, воруют! Взяли, твари, нашу булку, положили на нее нашу котлету и гамбургером обозвали.
Но мы не об этом.
- Может… Может, не поедем никуда, а? - спросил Таганцев, заглядывая в глаза любимой.
- Андрюша, - она ласково обняла его. - Ты в своем уме - от такой перспективы отказываться!
- Ну, сама посуди, куда мы потащимся? Из Москвы в тмутаракань? И потом, какой из меня мэр города?!
- Нет, давай начнем не с этого, - предложила супруга. - Кто тебе предложил эту должность?
- Они, - Андрей кивнул в сторону окна, за которым был виден Дом Правительства Российской Федерации. По понятным причинам он не посвящал Настю в нюансы своих отношений с полковником госбезопасности Харитоновым.
- Вот! Именно! - воскликнула жена. - Как ты думаешь, люди из правительства знают, что предлагают? И - кому предлагают?
- Сомневаюсь.
- А я не сомневаюсь! Ты себя недооцениваешь.
- Да кто я такой?!
- Ты - талантливый бизнесмен! - она поцеловала его в щеку. - Ты - преуспевающий финансист! - и вновь наградила поцелуем. - Ты - мудрый руководитель! - и опять поцелуй - в губы. Долгий и жаркий. Андрей мысленно благодарил Бога за то, что его милая, юная и хрупкая жена даже не догадывается о том, кто он на самом деле. Все эти годы Таганцев оберегал супругу, скрывая от нее и свое прошлое, и сам факт того, что известен в Москве как лидер преступной группировки. - Ты самый… самый… самый… Ты - единственный и самый лучший мужчина в моей жизни! - слова ее перешли в страстный шепот.
Андрей подхватил жену на руки и понес в спальню.
Кожа ее пахла жасмином, а в огромных синих глазах мерцала нежность. Изящные руки девушки с трепетом ласкали тело Таганцева, а он упивался этими ласками, дорожа каждым глотком, каждой каплей.
Касаясь груди, живота, бедер возлюбленной, Андрей чувствовал, как перехватывает дыхание, как все его существо наполняет всепоглощающий пожар страсти. Впиваясь своими губами в губы женщины, он боялся задохнуться от захлестывающего урагана неукротимого желания овладеть ею.
Третий год пошел, как они жили вместе, а Таганцев каждый раз принимал любовь жены, словно впервые. Вообще как впервые в жизни. Будто и не было до нее других женщин. Точно до нее ничего, ровным счетом ничего не было.
Он целовал ее всю - от пальчиков ног до макушки. Стонал от счастья и тонул в ее объятьях, всецело поглощенный волнами океана плотских наслаждений, какие мужчине может подарить только любимая.
…Простыни были смяты. Подушки и одеяло валялись на полу. Ночной светильник почему-то оказался сброшенным с прикроватной тумбы. Одежда, ставшая совершенно ненужной, раскидана по всей спальне.
Два изможденных тела лежали рядом на широкой кровати.
- Я умру от счастья… - сухими губами произнес Андрей.
- Сначала умру я… - еле прошептала Настя. - Хочу пить.
- В холодильнике есть сок. Принести?
Когда Таганцев вернулся в спальню с двумя стаканами апельсинового сока, жена сидела поверх кровати, облаченная в тонкий шелковый халат-кимоно, который он привез ей месяц назад из Японии.
В глазах уже не было ни томности, ни поволоки. Женщина о чем-то напряженно думала.
- Андрюша, - проговорила она, отпив небольшой глоток. - Я почему-то снова подумала о твоей работе…
- Давай потом это обсудим - он наклонился к ней, чтобы поцеловать.
- Потом будет поздно - она слегка отстранилась. Потом, не желая обидеть мужа холодностью, обвила рукой его шею. Взгляд ее стал мягче. - Пойми, Андрей, такие предложения случаются раз в жизни.
- Ах, какая прелесть! - шутливо воскликнул Таганцев. - Мэром Мухосранска в Сибирь! А почему не в Антарктиду - пингвинами командовать?
- Ты умный, Андрюша, - как можно ласковей произнесла жена. - И ты мужчина. Поэтому, решай, конечно, сам. Но жизнь в нашей стране сейчас складывается так, что лучше быть первым лицом в глубинке, чем сто первым в столице.
"Уж лучше буду головой у мухи, чем бестолковой задницей слона", - вспомнились Таганке слова из пошловатой разухабистой песенки.
- Пойми, - продолжала настаивать Настя. - Там, в этом крохотном Иртинске, ты будешь хозяином. Хозяином! - повторила она с нажимом. - Сам себе голова! И ни от кого не зависим! И плевать тебе на все московские интриги, на эту бесконечную гонку! И потом, провинциальная жизнь тиха и размеренна. Я устала, Андрюша, - она опустила голову ему на плечо. Провела мягкой влажной ладонью по его груди. - Я, коренная москвичка, с ума схожу от теперешней московской суеты. Ты можешь это себе представить? Ты уезжаешь на работу в шесть утра, а возвращаешься домой после часу ночи. И так - каждый день! Я детей хочу… Я покоя хочу… А у тебя вечные командировки, деловые встречи, деньги, проблемы и нервы. Увези меня отсюда, Андрюша, - она чистым, детским почти взглядом заглянула ему в глаза. По нежной мягкой щеке потекла слезинка. Андрей осушил эту слезу губами…
Глава 11
Сам Харитонов, будучи еще младшим лейтенантом, выпускником специального факультета Алма-Атинского военного командного училища пограничных войск КГБ СССР, попал под начало Настиного отца.
Нет, Захар Матвеевич Рыбин здесь ни при чем. Он - подставной папаша. Настоящий же отец Рубиновой - генерал-майор госбезопасности Звягин (Анастасия впоследствии взяла себе фамилию покойной матери) - в далекие шестидесятые годы руководил отделом контрразведки в здании на Лубянской площади. Так вот, Иван Трофимович Звягин в одной из своих командировок на Южную границу как раз и приметил младшего лейтенанта Харитонова, занимавшего тогда должность заместителя начальника пограничной заставы. Оценив смышленого не по годам офицера-пограничника, генерал предложил ему перейти на службу в КГБ. Устроил на высшие офицерские курсы, а затем пригрел на Лубянке. С тех пор Всеволод Михайлович считал Звягина своим учителем.
Дочь генерала попала в поле зрения Харитонова, едва успев окончить среднюю школу. Не простую школу, а золотую… Короче. Про "золотую молодежь" слышали? Ну, вот.
Эта самая молодежь отмечала получение аттестатов зрелости неподалеку от знаменитой Барвихи, в правительственном поселке "Жуковка-2". Под это дело приготовили одну из "цековских" дач.
Попили там мальчики да девочки, поели, потанцевали. Снова попили. Но больше не ели. И не танцевали. Кто-то предложил нюхнуть кокаина. Понравилось. Что называется, раскумарило. Стали разбредаться по темным углам и спаленкам.
Хороший был мальчик Витя - сын одного из членов Политбюро. Он-то и потащил девочку Настю на второй этаж особняка. А там - сурово, грубо, зримо - попытался убедить в том, что все люди делают "это" и никто еще не умер, лишившись ненароком девственности.
Настя, хоть и отхлебнула за ночь бутылки две красного грузинского вина, а все-таки не собиралась уступать мальчику Вите. Боролись они, боролись в маленькой спальне на втором этаже, да надоело это все дочке генерала Звягина. Характером она уродилась в отца - не терпела давления извне. Взяла, да и вытолкнула насильника в окошко.
Короче говоря, убился пацан, упав на металлические штыри ограды палисадника.
Тогда и поручил генерал Звягин Харитонову, как говорится, замять это дело. Сам генерал не имел права вмешиваться в процесс спасения любимой дочери от тюрьмы. А его подчиненный - ну, просто обязан был!
Харитонов, в ту пору еще не полковник, а капитан, проявил все свое служебное рвение, приложил к выполнению этого задания весь свой талант оперативника. В результате, следственные органы "умылись", не доказав наличия не то что состава преступления, а даже и признаков необходимой обороны со стороны Насти. Все обставили как несчастный случай: подросток напился и сам вывалился со второго этажа.
Настя же, в благодарность за спасение от решетки, отдалась Харитонову безоглядно и не по-детски страстно.
Впрочем, их тайный роман длился недолго. Офицер госбезопасности Харитонов, человек партийный и семейный, прервал интимные отношения с генеральской дочкой уже через месяц. Но опекать не перестал. Особенно, когда узнал, что та успешно сдала вступительные экзамены в Высшую школу КГБ СССР.
После окончания третьего курса Настя проходила стажировку в Австрии.
Харитонов познакомил ее с замечательным человеком - помощником западно-германского военного атташе. И кто сказал, что одеяла да простыни не хранят государственных тайн? Хранят. Но - плохо. Особенно, когда в постели с престарелым полковником бундесвера лежит очаровательная двадцатилетняя нимфа!
Таких полковников, министров, дипломатов и просто иностранных граждан по заданиям Харитонова у Насти за годы службы было… Впрочем, не будем говорить плохо о женщине. Вернемся лучше к нашей теме.
Настя в очередной раз встретилась с Харитоновым в Подмосковье, на отцовской даче. Андрей, к счастью, был по горло занят делами и не обратил никакого внимания на то, что супруга целый день отсутствовала.
- А расскажи-ка мне, дочка, как Родине служишь? - вопрошал старый генерал, царственно восседая в плетеном кресле-качалке. Ноги его были укрыты теплым шерстяным пледом. Руки непрестанно и мелко тряслись. Голова непроизвольно раскачивалась из стороны в сторону. Старик был плох - годы брали свое. Но серые выцветшие глаза смотрели на Настю вполне, казалось, осознанно и строго. - Помнишь ли ты заветы великого Ленина и основателя Всероссийской Чрезвычайной Комиссии Феликса Эдмундовича Дзержинского?
- Помню, папа. Помню, - Настя отвечала автоматически, устав отвечать на одни и те же вопросы при каждой встрече с отцом.
Генерал, еще двадцать лет назад ушедший в отставку, переехал из Москвы на дачу. Находясь здесь в своеобразной изоляции от бурлящего и быстро изменяющегося внешнего мира, старый служака существовал в своем раз и навсегда сложившемся мирке. Он и слышать не хотел, что в стране давным-давно поменялась власть, что о руководящей и направляющей роли КПСС все нормальные люди и думать забыли, а принципы демократического централизма нагло попраны происками "акул капитализма".
- Запомни, дочка! - пригрозил он Насте крючковатым указательным пальцем. - У чекиста должны быть чистые руки, горячее сердце и холодная голова! Коммунистическая партия возложила на тебя особую ответственность - стоять на передовых рубежах борьбы! Нет и не может быть важнее задачи, чем обеспечение государственной безопасности нашей социалистической Родины! Еще на шестом Пленуме ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев говорил…
Чего там говорил многозвездный Генеральный секретарь и Председатель Президиума Верховного Совета СССР задолго до рождения самой Насти, ее мало интересовало. Но рядом с ней сидел Харитонов. Оба они делали вид, что внимательно слушают неотвратимо выживающего из ума отставного генерала и тихо переговаривались.
- Он согласен ехать в Иртинск, - шептала Рубинова, имея в виду, конечно же, Таганцева. - Хотя мне это стоило немалых трудов.
- Умница, - похвалил Харитонов. - Мы обеспечим ему успешные выборы и посадим в кресло мэра.
- Вставай, проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов! - запел Иван Трофимович Звягин, найдя в себе силы и поднявшись с кресла. В глазах его светился фанатичный огонь. - Кипит наш разум возмущенный…
- Что я должна буду делать на новом месте? - Настя опасливо поглядывала на отца. Если генерал заметит, что его не слушают, будет скандал.
- Все, как и прежде - будь хорошей женой, ближайшим советчиком. Кроме того, четко отслеживай все рабочие и внерабочие связи Таганцева, держи на контроле круг знакомых, отсеивай при необходимости нежелательных лиц, допущенных к дому, к личной жизни. Мы должны знать о каждом его шаге, о каждом движении.
- Кстати, как обстоят дела с моим гонораром? - на Харитонова смотрела властная, жесткая и расчетливая женщина, ничем даже отдаленно не напоминающая милую и податливую жену Таганцева.
- Можешь не волноваться. Все обещанные суммы регулярно поступают на счет в Швейцарском банке.
- Вы обещали отпустить меня со службы. Когда?
- Ну, не сейчас же! - будто бы взмолился Харитонов. - Потерпи еще немного. Мне нужен этот Таганцев. Во как нужен! - он провел ребром ладони по своему горлу. - Сделаем дело - отпущу тебя на все четыре стороны. Да и денег за это время подзаработаешь. Богатенькой Буратиной будешь!
- Дорогие товарищи! Торжественное собрание, посвященное годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, объявляю закрытым! - генерал рухнул обратно в кресло-качалку. Лоб его обильно покрывали капли пота, а глаза были опустошенными и безжизненными.
- Ну, вот и ладненько! - полковник Харитонов поднялся со своего места. - Большое спасибо, Иван Трофимович, за гостеприимство. Рад был вас повидать, но вынужден откланяться. Дела, - он многозначительно посмотрел на циферблат ручных часов.
- Я тоже поеду, папочка, - сказала Настя, поправляя плед на ногах Звягина. - Всеволод Михайлович на машине, он меня до города подбросит.
- Собрание окончено. Все свободны! - торжественно объявил старик.
Настя и Харитонов направились к калитке, за которой была припаркована машина полковника.
- Его бы в больницу, - произнесла Анастасия, думая об отце. - Видно же, что с головой не того.
- Я подумаю об этом, - пообещал Харитонов. - Найдем ему хорошую клинику, обеспечим достойный уход.
- Уход - куда? На небеса? - спросила Настя, посмотрев на полковника.
- Ну, что ты! - воскликнул Харитонов. - Я не в этом смысле!
- Великие умы человечества преклоняются перед марксистско-ленинской теорией! - обезумевшим голосом кричал им вслед отставной генерал. - Лучшие люди мира, объединенные великой идеей коммунистического равенства и братства, единогласно поддерживают линию партии! НЕТ проискам империалистических разведок! Встанем единой стеной на пути американской агрессии! - отставной генерал схватил толстую деревянную трость и с силой лупил ею об пол.
- В больницу его надо. Непременно в больницу, - произнесла Настя, усаживаясь в машину рядом с Харитоновым.
Автомобиль тронулся с места.
Отставной генерал отшвырнул в сторону трость, сплюнул, выпрямился, расправив плечи, и холодно посмотрел вслед удаляющемуся по проселочной дороге авто.
- Продаете Россию, суки, - сказал без особых эмоций. - Все жрете и не подавитесь.
Странное дело: в глазах его сейчас не было фанатичного блеска. И руки не тряслись. И голова не раскачивалась из стороны в сторону.
Пройдя в дом, старик открыл замурованный в стену сейф, достал оттуда большую толстую папку. На титульном листе было начертано от руки: "Младший лейтенант Харитонов В. М. Начато: 12.IX.1968 года. Город Кушка. Туркменская ССР".
Усевшись за обшарпанный письменный стол, генерал принялся убористым почерком записывать на чистой странице то, о чем всего пять минут назад говорила его дочь с полковником государственной безопасности Харитоновым.
Окончив записи, он аккуратно вернул папку в сейф. Подошел к серванту, достал графин с водкой. Налил полстакана. Залпом выпил.
- Служу Советскому Союзу! - отчеканил без запинки, вытянувшись по стойке "смирно" перед висящим на стене портретом Дзержинского.
Загадочным человеком был этот Иван Трофимович Звягин.
Глава 12
Губернатор таежного края Виктор Ефремович Погодин встречал нового мэра Иртинска. В третий раз за минувший год. Ничего по нынешним временам экстраординарного не происходило.
- Не скажи, не скажи! - вновь не согласился с ним Харитонов. - Мне известно, как играючи ты поучаствовал в тендере по продаже нефтеперерабатывающего завода. Многие хотели бы откусить от этого пирога. А откусил ты, не правда ли? Много откусил, а, Андрюша? - полковник довольно рассмеялся. - И главное - все по закону!
- Да наш закон, что дышло, куда повернул, туда и вышло. Вам ли не знать, Всеволод Михайлович?
- Не каждый его повернуть сможет. Не всякий лазейку найдет. А у тебя это как-то легко, как-то играючи получается. Скажи-ка мне, ты сейчас сколько официальных налогов государству платишь?
- Точную цифру так сразу не назову. Но приблизительно - если в сравнении брать - одну пятидесятую часть Московского городского бюджета ежемесячно. А что, кому-то мало? Всех не накормишь!
- Я тебя умоляю! - всплеснул руками Харитонов. - Гораздо больше, чем достаточно! Но я тебе о другом хотел сказать. Вот давай разберемся, кто ты есть на самом деле? В официальной версии - преуспевающий бизнесмен, олигарх почти. В неофициальной - сам понимаешь, как ни крути, криминальный авторитет. Гарантии на завтра есть?
- Вам виднее, - горько усмехнулся Таганцев.
- Вот именно! А что если пойти другим путем, перекроить всю твою судьбу заново, а? Забыть к чертовой матери все бандитские понятия, распрощаться с братвой и зажить человеческой жизнью!
- Судьбу мою уже кроили. И не раз. Насколько я понимаю, Всеволод Михайлович, вы пригласили меня на эту встречу для того, чтобы сообщить нечто важное и касающееся именно меня.
- Правильно понимаешь. Но не стоит так напрягаться. Ничего плохого я тебе не предложу. Слушай. Есть такой городок - Иртинск. Глушь. Сибирь. Его и на географической карте-то с трудом найдешь. Но здесь тот случай, когда мал золотник да дорог. Очень важен этот городок для страны и не последнюю роль в ее экономике играет. А там, где серьезная экономика, там живет и серьезная политика.
- Что-то вы издалека начинаете. Не к добру это, - вздохнул Таганцев.
- Ну, не надо так все омрачать! - бодро отреагировал Харитонов. - Вот ты сейчас, по сути, владеешь тремя заводишками в Подмосковье, чайной ложкой хлебаешь из отрасли нефтепереработки, от лесозаготовок щепками с опилками кормишься. И считаешь, что многого достиг в жизни? Не смеши меня! Настоящие люди так живут, что тебе и не снилось!
- А я не настоящий. Я вообще не живу. Я на вас вкалываю.
- Ты мне это брось, - суровым тоном оборвал его полковник. - Не на меня ты вкалываешь, а на государство, которому, если мне не изменяет память, здорово задолжал. Долги, Андрей Аркадьевич, нужно отдавать или отрабатывать. Так что слушай про Иртинск. Мы тут с группой товарищей решили: поедешь туда. Мэром Иртинска будешь.
Таганцев, что называется, офонарел от такого предложения.
Впрочем, раздумья на заданную тему решил оставить до вечера. Сегодня еще были неотложные дела. А именно - "стрелка", "забитая" Ладо Каюром, кавказским вором, контролирующим в Москве часть игорного бизнеса.
- Здравствуй, Андрей! - лицо Каюра расплылось в широкой ослепительной улыбке. - Рад тебя видеть!
- Здравствуй, Ладо! - в ответ поприветствовал Таганцев. - Зачем приглашал? Что за дела такие срочные?
Они встретились, как и договорились, минута в минуту - ровно в восемь часов вечера неподалеку от Щелковского шоссе в одном из "карманов" Московской кольцевой автодороги. Здесь же располагалась большая открытая автостоянка, принадлежащая Каюру, на которой парковались дальнобойные фуры в ожидании разгрузки или погрузки и небольшое, уютное кафе "У дядюшки Ладо". Стоянка и кафе принадлежали Ладо.
- Перекусим для начала? - спросил-предложил вор, жестом приглашая Андрея пройти в забегаловку.
- Для начала - поговорим, - сдержанно ответил Таганцев.
- Как знаешь. - Пожал Ладо плечами. - Можно и поговорить. Но у нас, на Кавказе, не принято отказываться от дружеского застолья.
- Мы не на Кавказе, - вроде бы безобидно сказал Таганцев. Но хотел еще добавить: "И не друзья". Не добавил. Сдержался.
"Мерседес", на котором приехал Таганка, стоял между крытыми фурами дальнобойщиков. Ладо предпочел свой джип "Шевроле Тахо" оставить в стороне, возле кафе.
И Каюра, и Таганку сопровождали по четверке бойцов. Бригадные "быки" стояли чуть позади хозяев, держа наготове оружие. У каждого в руках было по автомату Калашникова. Оружие заранее сняли с предохранителей, загнали по патрону в патронники. Без сомнения, все имели в карманах гранаты и запасные магазины к стволам. Ничего не поделаешь - время такое. Нынче безоружным даже за хлебом в магазин идти страшно, а не то, что выезжать на "стрелку".
- О чем говорить хотел, уважаемый? - задал Таганка вопрос, чтобы сразу же и перейти к делу.
- У тебя, Андрей, два казино и десять залов игровых автоматов в Москве.
- Допустим. И что с того? Они тебе мешают?
- Зачем мешают? - вновь заулыбался Каюр. - Почему мешают? - явно просматривался в этой улыбке хищный звериный оскал.
- Тогда в чем дело - не пойму?
- Порядок во всем нужен, дорогой Андрей, - назидательно заговорил Ладо. - Один человек казино занимается, другой человек наркотой, третий - бензозаправки "держит". Каждый должен быть на своем месте, чтобы путаницы не вышло.
- А ты что, Ладо, позвал меня, чтобы мне мое место указывать? - вспылив спросил Таганка и глаза его метнули в сторону Каюра прожигающие молнии.
- Не горячись, дорогой! - Ладо примирительно выставил вперед обе руки. - Зачем так сразу огорчаться? Давай миром все обсудим.
- У тебя есть предложения? - спросил Таганка, незаметно подавая своим бойцам условный сигнал, чтобы те были наготове.
- Зачем предложение? Я - маленький человек, Андрей! Разве могу я к тебе с какими-то предложениями выходить?
- Тогда - что?
- Просьба есть. Одна незначительная просьба. Думаю, тебе не составит никакого труда выполнить ее.
- Говори.
- Продай мне свои казино. Хорошие деньги заплачу тебе, не пожалеешь.
- Казино не продаются, - отрезал Таганцев. - Все? Больше ни о чем спросить не хочешь? - и повернулся, чтобы уйти.
- Постой, Андрей, - вновь подал голос Ладо. - Ты хорошо подумал?
- А тут и думать нечего, - без напряга, без вызова ответил Таганка и пошел к своей машине.
- Пожалеешь! - неожиданно выкрикнул Ладо.
И тут же воздух разрезали автоматные очереди. Первыми начали стрелять люди Ладо Каюра.
Андрея спасла реакция. Услышав слово "пожалеешь", он моментально отпрыгнул в сторону и, совершив длинный кувырок, оказался за высоким колесом грузового автомобиля, одновременно достав из кармана свой пистолет. Бойцы его тоже не сплоховали. Быстро рассредоточившись, они синхронно открыли огонь по боевикам Ладо.
Сам Каюр в первую же секунду был ранен в ногу и упал в пыль. В самом начале перестрелки ему удалось отползти за деревянный ящик с песком. И теперь он стрелял оттуда, превозмогая страшную боль от проникающего пулевого ранения в бедро.
Каюр целился в Таганку. Но Андрей не собирался подставляться под его выстрелы. Осторожно переместившись из-за колеса вдоль борта грузовика к кабине, он влез на нее, и теперь Ладо был перед ним, как на ладони.
Выстрелом в голову был убит один из парней Таганцева. Двое кавказцев полегли от пуль, пробивших им грудные клетки. Еще двое, прикрывающие Каюра, оказались тяжело ранеными - в живот и шею.
Итак, трое братков Таганки не пострадали в этой перестрелке вообще. Невредимым был и сам Андрей.
Ладо не повезло на этот раз. Пули над его головой били с такой плотностью, что высунуться из-за деревянного ящика не представлялось никакой возможности. Первое время он еще как-то отстреливался. Потом демонстративно выбросил пустой пистолет на открытое пространство, где они только что разговаривали с Таганцевым.
Андрей спрыгнул с грузовика. Подошел ближе в сопровождении своих братков.
- Иди сюда, Каюр! - приказал Таганка. - Вылезай, давай, не сиди там, как мышь.
Ладо поднял голову, выбрался из-за ящика, медленно пошел навстречу.
- Я не знаю, как там у вас, на Кавказе, - начал говорить Андрей. - А здесь, в России, русские будут решать, как кому жить и чем в этой жизни заниматься. Ты меня понял, Ладо Каюр?
- Понял, - ответил Каюр. - Я тебя понял, Андрей.
И тут в его руке появилась граната "Ф-1". Не долго думая, Ладо вырвал страховочную чеку и, лишь на секунду примерившись, швырнул гранату в Андрея, одновременно отпрыгивая в сторону.
- Таганка! - заорал один из братков. Он же с силой оттолкнул бригадира за высокие штабеля строительных досок, а сам упал на гранату сверху. Раздался взрыв. Кишки пацана вывернуло наизнанку и мелкими кусочками разбросало по всей автостоянке.
Двое других братков метнулись к Ладо. Схватили его за шею и за волосы, грубо подтащили к Таганцеву.
- Напрасно ты так, Каюр, с братвой поступаешь. Нехороший ты человек, Ладо.
Приставив ствол пистолета к переносице Каюра, Таганка нажал на спусковой крючок. Прогремел выстрел. Пуля пробила вору лобную кость и на выходе из черепной коробки снесла полголовы.
- Не нравится мне все это, - делился, уже дома, Андрей своими мыслями о предложении Харитонова с Настей. - Какого лешего я забыл в Сибири?
Недавно они купили квартиру в центре Москвы, окнами выходящую к Белому Дому. Просьба: не путать с Белым Домом в Вашингтоне. Среди братвы вообще говорят, будто американцы у нас это название слямзили. Все, гады, воруют! Взяли, твари, нашу булку, положили на нее нашу котлету и гамбургером обозвали.
Но мы не об этом.
- Может… Может, не поедем никуда, а? - спросил Таганцев, заглядывая в глаза любимой.
- Андрюша, - она ласково обняла его. - Ты в своем уме - от такой перспективы отказываться!
- Ну, сама посуди, куда мы потащимся? Из Москвы в тмутаракань? И потом, какой из меня мэр города?!
- Нет, давай начнем не с этого, - предложила супруга. - Кто тебе предложил эту должность?
- Они, - Андрей кивнул в сторону окна, за которым был виден Дом Правительства Российской Федерации. По понятным причинам он не посвящал Настю в нюансы своих отношений с полковником госбезопасности Харитоновым.
- Вот! Именно! - воскликнула жена. - Как ты думаешь, люди из правительства знают, что предлагают? И - кому предлагают?
- Сомневаюсь.
- А я не сомневаюсь! Ты себя недооцениваешь.
- Да кто я такой?!
- Ты - талантливый бизнесмен! - она поцеловала его в щеку. - Ты - преуспевающий финансист! - и вновь наградила поцелуем. - Ты - мудрый руководитель! - и опять поцелуй - в губы. Долгий и жаркий. Андрей мысленно благодарил Бога за то, что его милая, юная и хрупкая жена даже не догадывается о том, кто он на самом деле. Все эти годы Таганцев оберегал супругу, скрывая от нее и свое прошлое, и сам факт того, что известен в Москве как лидер преступной группировки. - Ты самый… самый… самый… Ты - единственный и самый лучший мужчина в моей жизни! - слова ее перешли в страстный шепот.
Андрей подхватил жену на руки и понес в спальню.
Кожа ее пахла жасмином, а в огромных синих глазах мерцала нежность. Изящные руки девушки с трепетом ласкали тело Таганцева, а он упивался этими ласками, дорожа каждым глотком, каждой каплей.
Касаясь груди, живота, бедер возлюбленной, Андрей чувствовал, как перехватывает дыхание, как все его существо наполняет всепоглощающий пожар страсти. Впиваясь своими губами в губы женщины, он боялся задохнуться от захлестывающего урагана неукротимого желания овладеть ею.
Третий год пошел, как они жили вместе, а Таганцев каждый раз принимал любовь жены, словно впервые. Вообще как впервые в жизни. Будто и не было до нее других женщин. Точно до нее ничего, ровным счетом ничего не было.
Он целовал ее всю - от пальчиков ног до макушки. Стонал от счастья и тонул в ее объятьях, всецело поглощенный волнами океана плотских наслаждений, какие мужчине может подарить только любимая.
…Простыни были смяты. Подушки и одеяло валялись на полу. Ночной светильник почему-то оказался сброшенным с прикроватной тумбы. Одежда, ставшая совершенно ненужной, раскидана по всей спальне.
Два изможденных тела лежали рядом на широкой кровати.
- Я умру от счастья… - сухими губами произнес Андрей.
- Сначала умру я… - еле прошептала Настя. - Хочу пить.
- В холодильнике есть сок. Принести?
Когда Таганцев вернулся в спальню с двумя стаканами апельсинового сока, жена сидела поверх кровати, облаченная в тонкий шелковый халат-кимоно, который он привез ей месяц назад из Японии.
В глазах уже не было ни томности, ни поволоки. Женщина о чем-то напряженно думала.
- Андрюша, - проговорила она, отпив небольшой глоток. - Я почему-то снова подумала о твоей работе…
- Давай потом это обсудим - он наклонился к ней, чтобы поцеловать.
- Потом будет поздно - она слегка отстранилась. Потом, не желая обидеть мужа холодностью, обвила рукой его шею. Взгляд ее стал мягче. - Пойми, Андрей, такие предложения случаются раз в жизни.
- Ах, какая прелесть! - шутливо воскликнул Таганцев. - Мэром Мухосранска в Сибирь! А почему не в Антарктиду - пингвинами командовать?
- Ты умный, Андрюша, - как можно ласковей произнесла жена. - И ты мужчина. Поэтому, решай, конечно, сам. Но жизнь в нашей стране сейчас складывается так, что лучше быть первым лицом в глубинке, чем сто первым в столице.
"Уж лучше буду головой у мухи, чем бестолковой задницей слона", - вспомнились Таганке слова из пошловатой разухабистой песенки.
- Пойми, - продолжала настаивать Настя. - Там, в этом крохотном Иртинске, ты будешь хозяином. Хозяином! - повторила она с нажимом. - Сам себе голова! И ни от кого не зависим! И плевать тебе на все московские интриги, на эту бесконечную гонку! И потом, провинциальная жизнь тиха и размеренна. Я устала, Андрюша, - она опустила голову ему на плечо. Провела мягкой влажной ладонью по его груди. - Я, коренная москвичка, с ума схожу от теперешней московской суеты. Ты можешь это себе представить? Ты уезжаешь на работу в шесть утра, а возвращаешься домой после часу ночи. И так - каждый день! Я детей хочу… Я покоя хочу… А у тебя вечные командировки, деловые встречи, деньги, проблемы и нервы. Увези меня отсюда, Андрюша, - она чистым, детским почти взглядом заглянула ему в глаза. По нежной мягкой щеке потекла слезинка. Андрей осушил эту слезу губами…
Глава 11
Всеволод Михайлович Харитонов был доволен. Полковник не ошибся, когда в общем плане оперативной разработки гражданина Таганцева Андрея Аркадьевича одну из главных ролей отвел лейтенанту госбезопасности Анастасии Рубиновой.
По жизни чисто, блин, шерше ля фам
Когда беда приходит к пацанам,
Ищите бабу - от нее "засада".
Влюбился кореш - и врагов не надо.
По жизни чисто, блин, шерше ля фам!
Сам Харитонов, будучи еще младшим лейтенантом, выпускником специального факультета Алма-Атинского военного командного училища пограничных войск КГБ СССР, попал под начало Настиного отца.
Нет, Захар Матвеевич Рыбин здесь ни при чем. Он - подставной папаша. Настоящий же отец Рубиновой - генерал-майор госбезопасности Звягин (Анастасия впоследствии взяла себе фамилию покойной матери) - в далекие шестидесятые годы руководил отделом контрразведки в здании на Лубянской площади. Так вот, Иван Трофимович Звягин в одной из своих командировок на Южную границу как раз и приметил младшего лейтенанта Харитонова, занимавшего тогда должность заместителя начальника пограничной заставы. Оценив смышленого не по годам офицера-пограничника, генерал предложил ему перейти на службу в КГБ. Устроил на высшие офицерские курсы, а затем пригрел на Лубянке. С тех пор Всеволод Михайлович считал Звягина своим учителем.
Дочь генерала попала в поле зрения Харитонова, едва успев окончить среднюю школу. Не простую школу, а золотую… Короче. Про "золотую молодежь" слышали? Ну, вот.
Эта самая молодежь отмечала получение аттестатов зрелости неподалеку от знаменитой Барвихи, в правительственном поселке "Жуковка-2". Под это дело приготовили одну из "цековских" дач.
Попили там мальчики да девочки, поели, потанцевали. Снова попили. Но больше не ели. И не танцевали. Кто-то предложил нюхнуть кокаина. Понравилось. Что называется, раскумарило. Стали разбредаться по темным углам и спаленкам.
Хороший был мальчик Витя - сын одного из членов Политбюро. Он-то и потащил девочку Настю на второй этаж особняка. А там - сурово, грубо, зримо - попытался убедить в том, что все люди делают "это" и никто еще не умер, лишившись ненароком девственности.
Настя, хоть и отхлебнула за ночь бутылки две красного грузинского вина, а все-таки не собиралась уступать мальчику Вите. Боролись они, боролись в маленькой спальне на втором этаже, да надоело это все дочке генерала Звягина. Характером она уродилась в отца - не терпела давления извне. Взяла, да и вытолкнула насильника в окошко.
Короче говоря, убился пацан, упав на металлические штыри ограды палисадника.
Тогда и поручил генерал Звягин Харитонову, как говорится, замять это дело. Сам генерал не имел права вмешиваться в процесс спасения любимой дочери от тюрьмы. А его подчиненный - ну, просто обязан был!
Харитонов, в ту пору еще не полковник, а капитан, проявил все свое служебное рвение, приложил к выполнению этого задания весь свой талант оперативника. В результате, следственные органы "умылись", не доказав наличия не то что состава преступления, а даже и признаков необходимой обороны со стороны Насти. Все обставили как несчастный случай: подросток напился и сам вывалился со второго этажа.
Настя же, в благодарность за спасение от решетки, отдалась Харитонову безоглядно и не по-детски страстно.
Впрочем, их тайный роман длился недолго. Офицер госбезопасности Харитонов, человек партийный и семейный, прервал интимные отношения с генеральской дочкой уже через месяц. Но опекать не перестал. Особенно, когда узнал, что та успешно сдала вступительные экзамены в Высшую школу КГБ СССР.
После окончания третьего курса Настя проходила стажировку в Австрии.
Харитонов познакомил ее с замечательным человеком - помощником западно-германского военного атташе. И кто сказал, что одеяла да простыни не хранят государственных тайн? Хранят. Но - плохо. Особенно, когда в постели с престарелым полковником бундесвера лежит очаровательная двадцатилетняя нимфа!
Таких полковников, министров, дипломатов и просто иностранных граждан по заданиям Харитонова у Насти за годы службы было… Впрочем, не будем говорить плохо о женщине. Вернемся лучше к нашей теме.
Настя в очередной раз встретилась с Харитоновым в Подмосковье, на отцовской даче. Андрей, к счастью, был по горло занят делами и не обратил никакого внимания на то, что супруга целый день отсутствовала.
- А расскажи-ка мне, дочка, как Родине служишь? - вопрошал старый генерал, царственно восседая в плетеном кресле-качалке. Ноги его были укрыты теплым шерстяным пледом. Руки непрестанно и мелко тряслись. Голова непроизвольно раскачивалась из стороны в сторону. Старик был плох - годы брали свое. Но серые выцветшие глаза смотрели на Настю вполне, казалось, осознанно и строго. - Помнишь ли ты заветы великого Ленина и основателя Всероссийской Чрезвычайной Комиссии Феликса Эдмундовича Дзержинского?
- Помню, папа. Помню, - Настя отвечала автоматически, устав отвечать на одни и те же вопросы при каждой встрече с отцом.
Генерал, еще двадцать лет назад ушедший в отставку, переехал из Москвы на дачу. Находясь здесь в своеобразной изоляции от бурлящего и быстро изменяющегося внешнего мира, старый служака существовал в своем раз и навсегда сложившемся мирке. Он и слышать не хотел, что в стране давным-давно поменялась власть, что о руководящей и направляющей роли КПСС все нормальные люди и думать забыли, а принципы демократического централизма нагло попраны происками "акул капитализма".
- Запомни, дочка! - пригрозил он Насте крючковатым указательным пальцем. - У чекиста должны быть чистые руки, горячее сердце и холодная голова! Коммунистическая партия возложила на тебя особую ответственность - стоять на передовых рубежах борьбы! Нет и не может быть важнее задачи, чем обеспечение государственной безопасности нашей социалистической Родины! Еще на шестом Пленуме ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев говорил…
Чего там говорил многозвездный Генеральный секретарь и Председатель Президиума Верховного Совета СССР задолго до рождения самой Насти, ее мало интересовало. Но рядом с ней сидел Харитонов. Оба они делали вид, что внимательно слушают неотвратимо выживающего из ума отставного генерала и тихо переговаривались.
- Он согласен ехать в Иртинск, - шептала Рубинова, имея в виду, конечно же, Таганцева. - Хотя мне это стоило немалых трудов.
- Умница, - похвалил Харитонов. - Мы обеспечим ему успешные выборы и посадим в кресло мэра.
- Вставай, проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов! - запел Иван Трофимович Звягин, найдя в себе силы и поднявшись с кресла. В глазах его светился фанатичный огонь. - Кипит наш разум возмущенный…
- Что я должна буду делать на новом месте? - Настя опасливо поглядывала на отца. Если генерал заметит, что его не слушают, будет скандал.
- Все, как и прежде - будь хорошей женой, ближайшим советчиком. Кроме того, четко отслеживай все рабочие и внерабочие связи Таганцева, держи на контроле круг знакомых, отсеивай при необходимости нежелательных лиц, допущенных к дому, к личной жизни. Мы должны знать о каждом его шаге, о каждом движении.
- Кстати, как обстоят дела с моим гонораром? - на Харитонова смотрела властная, жесткая и расчетливая женщина, ничем даже отдаленно не напоминающая милую и податливую жену Таганцева.
- Можешь не волноваться. Все обещанные суммы регулярно поступают на счет в Швейцарском банке.
- Вы обещали отпустить меня со службы. Когда?
- Ну, не сейчас же! - будто бы взмолился Харитонов. - Потерпи еще немного. Мне нужен этот Таганцев. Во как нужен! - он провел ребром ладони по своему горлу. - Сделаем дело - отпущу тебя на все четыре стороны. Да и денег за это время подзаработаешь. Богатенькой Буратиной будешь!
- Дорогие товарищи! Торжественное собрание, посвященное годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, объявляю закрытым! - генерал рухнул обратно в кресло-качалку. Лоб его обильно покрывали капли пота, а глаза были опустошенными и безжизненными.
- Ну, вот и ладненько! - полковник Харитонов поднялся со своего места. - Большое спасибо, Иван Трофимович, за гостеприимство. Рад был вас повидать, но вынужден откланяться. Дела, - он многозначительно посмотрел на циферблат ручных часов.
- Я тоже поеду, папочка, - сказала Настя, поправляя плед на ногах Звягина. - Всеволод Михайлович на машине, он меня до города подбросит.
- Собрание окончено. Все свободны! - торжественно объявил старик.
Настя и Харитонов направились к калитке, за которой была припаркована машина полковника.
- Его бы в больницу, - произнесла Анастасия, думая об отце. - Видно же, что с головой не того.
- Я подумаю об этом, - пообещал Харитонов. - Найдем ему хорошую клинику, обеспечим достойный уход.
- Уход - куда? На небеса? - спросила Настя, посмотрев на полковника.
- Ну, что ты! - воскликнул Харитонов. - Я не в этом смысле!
- Великие умы человечества преклоняются перед марксистско-ленинской теорией! - обезумевшим голосом кричал им вслед отставной генерал. - Лучшие люди мира, объединенные великой идеей коммунистического равенства и братства, единогласно поддерживают линию партии! НЕТ проискам империалистических разведок! Встанем единой стеной на пути американской агрессии! - отставной генерал схватил толстую деревянную трость и с силой лупил ею об пол.
- В больницу его надо. Непременно в больницу, - произнесла Настя, усаживаясь в машину рядом с Харитоновым.
Автомобиль тронулся с места.
Отставной генерал отшвырнул в сторону трость, сплюнул, выпрямился, расправив плечи, и холодно посмотрел вслед удаляющемуся по проселочной дороге авто.
- Продаете Россию, суки, - сказал без особых эмоций. - Все жрете и не подавитесь.
Странное дело: в глазах его сейчас не было фанатичного блеска. И руки не тряслись. И голова не раскачивалась из стороны в сторону.
Пройдя в дом, старик открыл замурованный в стену сейф, достал оттуда большую толстую папку. На титульном листе было начертано от руки: "Младший лейтенант Харитонов В. М. Начато: 12.IX.1968 года. Город Кушка. Туркменская ССР".
Усевшись за обшарпанный письменный стол, генерал принялся убористым почерком записывать на чистой странице то, о чем всего пять минут назад говорила его дочь с полковником государственной безопасности Харитоновым.
Окончив записи, он аккуратно вернул папку в сейф. Подошел к серванту, достал графин с водкой. Налил полстакана. Залпом выпил.
- Служу Советскому Союзу! - отчеканил без запинки, вытянувшись по стойке "смирно" перед висящим на стене портретом Дзержинского.
Загадочным человеком был этот Иван Трофимович Звягин.
Глава 12
Порода кукловода
Ломаем голову: кто делает погоду
В стране снегов и проливных дождей?
Но есть одна порода - Кукловода! -
Что дергает за ниточки вождей.
Губернатор таежного края Виктор Ефремович Погодин встречал нового мэра Иртинска. В третий раз за минувший год. Ничего по нынешним временам экстраординарного не происходило.