Селмер Мишель. К чему лишние слова?

   – Наконец у тебя появился реальный шанс пристроиться, – заявила она Мэгги. – Не упусти его. Иначе так и останешься куковать одна.
   Сказала так, словно никакого счастья Мэгги не заслужила и готовилась заполучить его лишь с помощью обмана. А может, так оно и есть? Вдруг мать права и ее нельзя любить по-настоящему?
   Сообщив родителям, что бракосочетание отменилось и что ее бесцеремонно вышвырнули прочь, она прошла через самое большое унижение своей жизни. А мать, вместо того чтобы принять ее в свои объятия и утешить, только добавила дров в огонь.
   – Мне следовало догадаться, что этим все и кончится, – сказала она, качая головой. – Могу поклясться, Мэгги, ты так поступила нарочно, чтобы меня огорчить.
   В который раз мать говорила лишь о себе, о том, что чувствует она сама. Для Мэгги это стало последней каплей. Терпение ее лопнуло. Именно тогда она поняла окончательно, что мать никогда не волновалась о ее чувствах и навряд ли когда-то будет.
   – А что случилось с твоим женихом? – спросил Пит.
   – Он встретил другую, – ответила она. Стройную, изящную и милую.
   «Ты обожаешь командовать, – частенько корил ее бывший жених. – Неужели тебе обязательно всегда быть правой?» И постоянно ворчал по поводу ее веса. Точно как мать.
   Но Мэгги тем не менее терпеливо продолжала встречаться с ним. Она была готова даже стать его женой, лишь бы не разочаровать родителей. И, к счастью, вовремя обнаружила, что есть вещи похуже, чем не удовлетворить чаяний собственной матери. Связать свою жизнь с нелюбимым человеком, вечно ее унижающим, – вот что было бы куда большей ошибкой.
   Когда Мэгги оправилась от обиды и поняла, насколько ей стало лучше без ее жениха, она даже была благодарна ему за то, что он ее бросил. Сама она никогда бы не набралась храбрости. Кроме того, ей преподали хороший урок. Любовь, брак, уважительные взаимоотношения – все это не для таких, как она.
   После продолжительно молчания, Пит тихо произнес:
   – Надеюсь, ты понимаешь, что я никогда не обижу тебя, Мэгги.
   – Люди обычно вступают в отношения между собой, не предполагая кого-то обижать, – сказала она. – И все равно обижают.
   – Мне нравится быть с тобой. Ты отличаешься ото всех, кого я знал раньше.
   – Ты сейчас выпал немного из жизни. Так получилось, что большая часть твоего мира сосредоточена на мне. Так что твоя привязанность неудивительна. А когда реабилитационный период закончится, чувства потускнеют. Поверь мне!
   – Ты не можешь этого знать.
   – Могу, – ответила она с безысходностью, пронзившей его сердце. – Я знаю.
 
   Пит проснулся, обнимая что-то мягкое и теплое. Ему не надо было открывать глаза, чтобы узнать, что все еще темно и что рядом с ним Мэгги. Она лежала, плотно прижавшись к нему спиной и положив голову на его руку. А мягкая вещь в его руке на поверку оказалась ее грудью. Его, как она выразилась, «штучка» нервно вздрагивала возле ее лона. Ужасное положение. И восхитительное.
   Мэгги дышала медленно и равномерно, видимо еще не проснувшись, что давало ему возможность принять менее компрометирующую позу. Незадача заключалась в том, что ему вовсе не хотелось двигаться. Мэгги была такая теплая и нежная. Но если она проснется, он рискует получить локтем под ребра.
   Несмотря на всю пикантность ситуации, он не смог удержаться и начал слегка поигрывать соском Мэгги. Вскоре тот вытянулся и окреп под его пальцами. Спящая женщина издала тихий протяжный звук и прижалась к нему плотнее.
   Пит ощутил себя подонком – нехорошо пользоваться беспомощным состоянием другого человека. Конечно, Мэгги сама захотела остаться, и он предупреждал ее, что давно уже не был с женщиной. Ложась в одну кровать, всегда следует ожидать чего-то в таком роде. У нее была возможность уйти к себе в комнату, так что вину за происходящее нельзя полностью возложить на него. И он даже не открывал глаз, так что можно сказать – еще не проснулся. А что взять со спящего человека? Верно?
   Какие еще оправдания себе придумаешь, Пит?
   Он слегка сжал ее грудь. Она вздохнула и потерлась об него. Из его груди едва ые вырвался стон. Что же такое происходит? Он ведет себя, как сексуально озабоченный подросток.
   Спящая Мэгги слегка вздохнула и перекатилась в его объятиях, повернувшись к нему лицом. Теперь ее лицо оказалось рядом с его шеей, а рука легла на обнаженные ягодицы. Ее дыхание обжигало ему кожу. Упругие груди не позволяли спокойно дышать.
   Терпеть такое – настоящая мука! И у него не осталось другого выбора, как обнять Мэгги.
   Впрочем, Пит немного покривил душой. Возможностей вырулить ситуацию у него было хоть отбавляй! Достаточно было просто отодвинуться на другую сторону кровати. А еще лучше встать и срочно принять холодный душ.
   Теперь он окончательно проснулся. Он медленно просунул руку вниз, и его палец проник под резинку трусов. Неожиданно Мэгги сделало резкое движение, и его рука оказалась полностью в ее трусах.
   Пит замер.
   Неужели проснулась? И если так, где затрещина? По совести, он ее заслужил.
   Но Мэгги не двигалась. Пит был так ошарашен случившимся, что в первую минуту не знал, что делать. Нет, он прекрасно знал, что делать – в голове роился десяток различных вариантов, – он просто не понимал, можно ли. Если она спит, то трогать ее будет нехорошо.
   Мэгги все время упорствовала, чтобы сохранить их отношения сугубо профессиональными, и теперь, надо полагать, она спит и просто видит эротический сон.
   Есть очень простое решение – разбудить Мэгги. Но вдруг она отругает его и уйдет? Или еще того хуже, оскорбится всерьез и откажется лечить его ногу. Он уже не представлял себе, как будет обходиться без помощи Мэгги.
   Может быть, все-таки разбудить?
   Ему хотелось верить, что она не спит и знает, что он делает. Пит застыл в полной неподвижности. Надо дать ей полминуты. Если она не шевельнется, он уберет руки.
   Но Мэгги шевельнулась. С легким протестующим стоном она выгнулась навстречу, словно говоря: ну что же ты остановился? После такого приглашения он уже не мог отступить!
   Пит осмелел и просунул руку еще дальше. Мэгги пробормотала что-то невнятное рядом с его шеей и развела ноги в сторону.
   Через несколько мгновений бедра Мэгги уже двигались взад-вперед в такт сего поглаживающими пальцами, а потом она громко застонала и изогнулась, содрогнувшись всем телом. Только этого ему и недоставало, чтобы и самому достичь конца. По правде говоря, вообще чудо, что он продержался так долго. Разрядка опустошила его. Словно весь стресс последних пяти месяцев внезапно ушел. Он ощутил себя прежним.
   Хотелось надеяться, что и Мэгги тоже. Пит крепко обнял ее, с благодарностью поцеловал и мгновенно провалился обратно в сон.
 
   Когда через несколько часов Пит открыл глаза, в окно било яркое утреннее солнце. Потянувшись к Мэгги, он обнаружил, что лежит один. Неужели все произошедшее ночью было лишь прекрасным сном?
   А Мэгги в этом время стояла на крыльце, смотрела на сверкавшую в солнечных лучах воду, потягивала кофе и пыталась вызвать в себе чувство вины за случившееся ночью.
   Неужели что-то столь приятное может быть дурным?
   Когда она проснулась среди ночи рядом с Питом и поняла, что его рука лежит на ее груди, она вначале даже растерялась. Мозг отказался ей подчиняться, и, вместо того чтобы немедленно встать и уйти, она с трепетом стала ждать продолжения.
   Ей потребовалось добрых десять минут, в течение которых она слегка терлась об него, чтобы он рискнул пошевелить рукой, но даже тогда он действовал слишком робко. Ей не оставалось ничего иного, как взять дело в свои руки.
   Она вспомнила, как повернулась к нему лицом, а потом буквально протолкнула его руку себе между ног.
   Щеки ее тут же заполыхали. Она была напугана силой собственного вожделения. Снова она подставляет себя под удар. Даже если Пит не собирается ранить ее, их разлука неизбежна; Когда он вернется домой, к обычной жизни и старым друзьям, для нее все кончится.
   – Доброе утро!
   При звуке голоса Пита сердце Мэгги нырнуло вниз. Собравшись, она обернулась. Никогда она не сможет теперь смотреть на него, не вспоминая, как он обнимал ее и доводил до экстаза.
   И пусть ей хотелось броситься в его объятия, она точно знала, что случившееся сегодняшней ночью больше никогда не повторится. Как бы ей этого ни хотелось. Еще один удар по ее истерзанной гордости!
   – Привет! – ответила она, снова отвернувшись к воде.
   Пит вздохнул.
   – Неужели надо обязательно вести себя вот так?
   –Как?
   – Неужели будем – притворяться, что ночью ничего не случилось?
   Мэгги прикрыла глаза.
   – Не знаю, как ты, а я бы с удовольствием пропустила разговоры о том, что мы не должны были такого допускать.
   Пит подошел, облокотился о перила рядом с ней и тоже стал смотреть на воду. Даже в столь ранний час по озеру плавало множество лодок. Чайки с пронзительными криками налетали на выброшенный на берег мусор.
   – Да, думаю, я тоже обойдусь.
   Если б только она могла притвориться, что между ними ничего не было. Забыть запах его кожи, нежные и умелые пальцы. Память была так свежа, что голова стала кружиться.
   Пит нахмурился. И даже казался чуть ли не... обиженным.
   – Не пойми меня превратно, – осторожно произнесла она. – Я получила очень большое удовольствие.
   – Как и я.
   – Просто все теперь пойдет не так. Верно? Хотя что переживать. Из-за мимолетной прихоти...
   Уголок его рта насмешливо дернулся.
   – Для особы, не желающей затрагивать данную тему, ты слишком стараешься.
   – Ты прав. Извини. Просто... Мне кажется, ты чувствуешь себя виноватым, словно сделал что-то запретное. Должна признаться, я сама все начала, так что вина целиком и полностью лежит на мне.
   Пит вглядывался в нее, подняв брови, как будто не совсем понимая то, о чем она говорит. Ей пришлось пояснить свою мысль.
   – Если б я, ну понимаешь, не стала ворочаться, ты бы не возбудился.
   Его большая ладонь зажала ей рот.
   – Я находился в постели вместе с тобой, так что разъяснять, как развивались события, мне не требуется. Слушай. Мое воспитание не предусматривает разговоров о чувствах, и потому мне сложно говорить, но ты действительно дорога мне, Мэгги. Ты ведь и сама знаешь это, да?
   Она кивнула. Конечно, его поступки говорят за себя. Но сейчас и потом – разные вещи. Через месяц он будет думать совершенно по-другому.
   – Мы оба переживаем сейчас сильнейшую эмоциональную встряску. Как бы мне ни хотелось окончательно прояснить наши отношения, я понимаю, что ты пока не готова. А относительно прошлой ночи – не вини себя. В случившемся мы виноваты оба. Должно быть, нам обоим это было необходимо. Что произошло, то произошло, но мы больше такого не допустим. Ты этого хочешь, верно?
   Он убрал руку с ее рта, позволяя ей говорить.
   – Верно. – После его прикосновения ее губы покалывало. Что опять же напоминало о прошлой ночи.
   Однако Пит прав. Так толково разложил все по полочкам. В том смысле, что им обоим эта близость была нужна. Самый быстрый и надежный выход из стресса. Зато теперь им будет легче жить друг с другом, не думая о сексе.
   Хочется верить.

Глава одиннадцатая

   – Ну как?
   – Сто семь на семьдесят пять, – отозвался Пит и записал показания.
   – Ведь уже лучше, верно? Он снял рукав прибора измерения давления с ее руки и положит аппарат на кухонный стол.
   – Да, лучше. Теперь вставай на весы.
   Она с отвращением взглянула в их сторону. За последние две недели те стали для нее предметом ненависти. Трудно представить более отвратительное начало дня.
   – А нельзя хоть раз пропустить взвешивание? Пит скрестил руки и сурово оглядел ее.
   – Нет, нельзя. Послушай, давай не будем бесцельно тратить время.
   – Я первый раз встречаюсь с таким деспотом! – пробурчала она.
   – Сними туфли, – прозвучало строго, когда Мэгги подняла ногу, чтобы встать на весы. Она злобно зыркнула в его сторону. – Можешь не смотреть на меня так – ты знаешь правила. Каждый день одно и то же. Что за характер!
   Не переставая бурчать, Мэгги расстегнула свои теннисные туфли и встала на весы. Глаза она всегда держала при этом закрытыми. Достаточно и того, что ей известно главное: она снова набирает вес!
   Зато есть и положительные стороны: голова перестала кружиться, энергии прибавилось, да и менструации наконец пошли.
   – Набрала еще один фунт. – Пит сделал пометку у себя в блокноте. – Осталось еще три.
   – Значит, я опять смогу выходить на пробежку?
   – Не испытывай судьбу! Кроме того, мы много ходим. Это тоже физическая нагрузка.
   Хотя ходьба совершенно не походила на изматывающий бег, к которому она привыкла, ей нравилось ходить вместе с Питом. Можно было расслабиться, поговорить обо всем и ни о чем в частности. Иногда они и не говорили, просто молча шли бок о бок.
   Однажды Пит подал ей руку, помогая перебраться через бревно, да так потом и не выпустил. Просто продолжал идти, переплетя свои пальцы с ее, словно тут не было ничего особенного. Следующие полчаса она посомневалась: надо ли освободить руку или оставить все как есть. И потом каждый вечер он уже автоматически брал ее за руку, как только они покидали коттедж.
   А еще Пит шесть раз за последние две недели просыпался от ночного кошмара, и Мэгги в таких случаях оставалась спать с ним. Ничего особо сексуального не происходило, но Пит обожал прижиматься к ней. А пижаму носить так и не стал. От девушки не ускользнуло, что определенная часть его тела иногда просыпалась по ночам независимо от него.
   Раза два ей хотелось разглядеть ее как следует. Он и не узнал бы. Уснув, он спал как убитый. К тому же она уже видела его голым. Единственная проблема заключалась в том, что стоит посмотреть, как захочется потрогать. А последствия могут быть самыми непредсказуемыми. И потому, когда искушение становилось неодолимым, она потихоньку освобождалась от его рук и уходила.
   – Ты поняла? Осталось еще три фунта, – повторил Пит, но она совсем забыла, о чем они разговаривали. Он, должно быть, заметил ее бессмысленный взгляд, потому что помахал рукой перед ее носом и потребовал: – Мэгги, вернись на землю!
   Она слегка тряхнула головой.
   – Прости, что ты сказал?
   – Ты спросила, когда тебе можно будет снова тренироваться, и я тебе ответил: когда наберешь еще три фунта. С тобой все в порядке?
   – Все отлично. – Не считая небольшого размягчения мозгов на сексуальной почве!
   – Уверена? Ты выглядишь немного странно.
   – Уверена.
   – Кстати, пока ты была в душе, звонил Джереми.
   – И...
   – Спрашивал, не смогу ли я подменить другого врача и взять еще пару дней на следующей неделе.
   – И сколько получится?
   – Полная неделя.
   Пит несомненно готов к такой нагрузке. Она взглянула на трость, лежащую в углу. Теперь он пользовался ею только тогда, когда оказывался в незнакомой ситуации или на неровной поверхности. А по ее мнению, он в ней вообще не нуждался. Пит продолжал слегка прихрамывать, но вполне вероятно, что так теперь будет всегда. Мэгги не была уверена, что он готов это услышать. Ему все еще надо перестраиваться – не физически, а морально.
   Больше работать в клинике – определенно шаг в нужном направлении.
   – И что ты ему сказал?
   – Что мне надо вначале проконсультироваться с моим физиотерапевтом.
   – Ты сам-то хочешь работать дополнительные дни?
   – Если больше некому этим заниматься, то думаю, я не развалюсь. Ты могла бы подбрасывать меня до клиники на машине, а потом забирать.
   Самое определенное «да» из всех, что она слышала из его уст.
   – Пусть ты и не признаешься, но ясно, что работа тебе нравится. Слава богу, капризничать ты стал поменьше.
   Пит изумленно воззрился на нее:
   – Я капризничаю?
   – Ладно, не придирайся. Давай лучше поговорим о деле. Мне кажется, что я легко сумею подстроиться к твоему новому графику. Поэтому голосую «за».
   – А не будешь скучать без меня?
   – Ты шутишь? Я не могу дождаться, когда от тебя избавлюсь.
   Он ухмыльнулся, взглянул на нее тем проницательным, заглядывающим в душу взглядом, от которого она становилась сама не своя. Лучше бы ему воздержаться от подобных взглядов. Ведь она сразу начинала мечтать о вещах, ей недоступных.
   – Я лишь сейчас понял, что даже не поблагодарил тебя за все, что ты для меня сделала. Мэгги кивнула, не отрывая глаз от земли.
   – Не стоит. Это работа. Мне за нее деньги платят.
   Пит приподнял пальцем ее подбородок, так что ей волей-неволей пришлось посмотреть на него.
   – Мы оба знаем, что ты сделала гораздо больше, чем предполагалось.
   В его глазах читалась готовность поцеловать ее. Надо бы отодвинуться, а не хочется. Его губы коснулись ее губ. А потом она обнаружила, что сама целует его, обхватив руками за шею.
   – Я хочу тебя, Мэгги, – неожиданно прошептал он у самых ее губ.
   Вот только надолго ли? Сколько она ни противилась, теперь невозможно отрицать, что она влюбилась в него. Но что будет потом? Когда лето кончится...
   Боль в сердце уже стала привычной. Ее руки упали вниз.
   – Я не могу.
   Со вздохом он положил подбородок ей на затылок.
   – Ты хочешь этого не меньше меня. Зачем же сопротивляешься?
   – Прекрасно знаешь, зачем.
   – Мы неплохо ладим, нам весело вместе. Мы спим вместе, в конце концов!
   – Не в библейском смысле.
   – Но почему нет? Что мне сделать, чтобы доказать искренность своих чувств к тебе? Только вели, и, клянусь, я скажу все, что ты хочешь, выполню любое пожелание.
   – Если дело в сексе...
   Он сжал ее лицо в ладонях.
   – Ты прекрасно знаешь, что дело не только в сексе. Почему ты не хочешь довериться мне?
   – Вопрос не в доверии. Не сомневаюсь, что твои чувства искренни. Сейчас, по крайней мере. Но, вернувшись домой, ты будешь думать иначе.
   – А если нет?
   – А если да?
   – Но что, если нет?
   Она закрыла глаза и положила голову ему на грудь.
   Пит обнял ее, потому что не знал, что еще делать. Ему казалось, что он бьется головой об стену. Как он ненавидел тех мерзавцев из школы и ее мать, внушивших ей сомнения, отравляющие всю ее жизнь. И в одном только Мэгги не права. Вопрос именно в доверии. Она не доверяет не ему, а своим собственным чувствам.
   Готовый упасть на колени и умолять, он не знал, что говорить или что делать, чтобы она поняла, насколько дорога ему. Любовь? Оп чувствовал к Мэгги нечто большее, чем всякая форма любви, испытанная им раньше. Нечто сложное, умиротворяющее, возбуждающее и мучительное. Лучшее, что случалось с ним когда-либо. Но сказать так, – значит лишь отдалить ее от себя. Когда-нибудь он ей' все скажет. Заставит ее увидеть то, что очевидно для него – они идеальная пара. Он найдет верный момент.
   Вопрос – когда?
 
   Пит поднял руку, собираясь нажать кнопку лифта, охваченный неприятным ощущением, что все это уже не раз было. Потом услышал громкие хлопки и обернулся.
   Потом понял – кто-то стреляет. Неужели опять все повторится? Может, на этот раз все будет по-другому? Может, он сумеет спасти Рашель?
   Ноги не слушались. Наконец он завернул за угол, и вот она... лежит на полу вся в крови.
   Нет!
   Он знал, что будет дальше, и пытался прекратить это, но все напрасно. И снова жгучая боль в груди, остановившая его на бегу.
   – Пит, проснись!
   Пит приподнялся в постели, пытаясь прийти в себя.
   – Проклятие!
   Мэгги стояла на коленях рядом с ним, растирая его плечо.
   – Опять твой ночной кошмар! Но он уже закончился. Я с тобой. Не волнуйся! Все хорошо. Нет, не хорошо. И становится все хуже.
   Он обеими руками потер лицо, но не смог избавиться от видения лежащей на полу Рашель от ощущения пули в груди. Боль... Она, видимо, никогда не уйдет.
   – Я так устал, – пожаловался он. – Я не могу больше видеть этот сон. У меня начинают сдавать нервы.
   Мэгги, как всегда, воззвала к разумным доводам.
   – Ты ведь еще болен, И пока только выздоравливаешь. Потерпи. Рано или поздно, но прошлое оставит тебя в покое.
   – Она умерла мгновенно. Ты никак не мог ее спасти.
   Ее слова отозвались в нем той же жгучей болью, что и попавшие в грудь пули.
   – Не отправься я в магазин, был бы рядом с ней.
   – И оба погибли бы.
   Он качнул головой.
   – Нет. Я бы заслонил ее.
   – И как только б ты упал, они застрелили бы и ее тоже. Довольно говорить об этом, теперь уже ничего не исправить!
   Элементарная логика подсказывала, что Мэгги права. Но во сне он раз за разом приходил к другому выводу – спасти Рашель было можно.
   – Это не твоя вина, Пит.
   – Знаю.
   – Тогда прости себя.
   – Не могу.
   Мэгги прилегла на кровать.
   – Попробуй заснуть.
   Он свернулся рядом, обняв ее за талию и положил голову к ней на плечо. И как и во все другие ночи, проведенные ими вместе, она обхватила его обеими руками. Он вдыхал запах ее кожи, волос, чувствовал, как вздымается и опускается ее грудь. Она была в его объятиях и тем не менее так далеко!
   – Тебе не надоело почти каждую ночь вставать и приходить сюда? – спросил он.
   Она ласково провела рукой по его волосам.
   – Знаю, это неправильно, но мне нравится спать с тобой.
   Ничего неправильного! По правде, не было ничего более правильного. Ей надо лишь слово сказать, и он выдернет ее из ночной рубашки. Но до тех пор, пока она желает сохранять платонические отношения, следует уважать ее желания. Он терпелив, и своего часа дождется.
   Рядом с ним Мэгги задышала медленно и глубоко. Она всегда засыпала первой. И как всегда, он поцеловал ее в висок, после чего сам провалился в сон.

Глава двенадцатая

   – Есть у тебя минутка, Пит? – Джереми стоял в дверях маленького, обшарпанного кабинета. После долгих, хлопотливых пяти дней рабочая неделя Пита закончилась.
   – Конечно! Что такое? Джереми присел на край стола.
   – Неделя прошла отлично. Не слишком тяжело так сразу?
   Честно говоря, Пит был чертовски рад, что снова стал практикующим врачом. И смены, как ему казалось, заканчивались слишком быстро, на «скорой помощи» темп работы был куда напряженней.
   – Все отлично. Спасибо тебе за предложение поработать в клинике. Я сразу почувствовал себя намного лучше. А то сидел дома и кис, как старая развалина.
   – Вот и здорово! Я заметил, ты больше не пользуешься тростью. Помогает терапевтический курс?
   – Вообще-то у меня теперь стало оставаться маловато времени на упражнения, зато я старался побольше двигаться. Каждое утро плавал по утрам, а вечером мы с Мэгги гуляем. Она уже заводит разговор о покупке велосипедов, ведь она поправилась.
   – Она стала лучше есть?
   – Не настолько, насколько мне хотелось бы, но ничего.
   – Прекрасно! Она славная девочка! Пит ухмыльнулся.
   – У нее действительно есть немало плюсов.
   – Через неделю мы собираемся у меня на барбекю, и мне бы хотелось пригласить вас с Мэгги. Будут в основном работники больницы и их семьи. У нас чрезвычайно спаянная команда.
   – Мне бы не хотелось мешать...
   – О чем ты? Многие очень тобой интересуются.
   – С чего бы это?
   – Тебе нравится здесь, Пит? – ответил вопросом на вопрос Джереми.
   Пит откинулся на стуле и сложил руки на коленях.
   – Нравится. А что?
   – Не думаешь остаться насовсем?
   – По обстоятельствам.
   – Врачу, которого ты замещал на этой неделе, предложили частную практику в Аризоне. Мы ищем замену.
   – Работать нужно только в клинике?
   – В клинике и на «скорой помощи». С твоим опытом ты для нас просто находка. Здесь, конечно, не будет того лихорадочного темпа, как в городе. У нас стреляют только на охоте, и ранения чрезвычайно редки. А жить тут неплохо, прекрасное место поднимать семью.
   Пит задумался над открывающимися перед ним возможностями. Они с Мэгги остаются тут навсегда и начинают совместную жизнь.
   Идея ему понравилась.
   Он не слишком скучал по Детройту с тех пор, как оттуда уехал. Готов ли он к такому обороту дел? Уверен ли, что Мэгги именно та женщина, с которой он хочет провести остаток жизни? Его поразило, как быстро сам собой пришел ответ.
   Да!
   Без сомнения, Мэгги именно та женщина. Но что она чувствует к нему? Что, если она не захочет тут жить? Они никогда не касались в разговоре этого вопроса.
   – Короче говоря, подумай, – сказал Джереми, поднимаясь со стола. – Приходи на барбекю в субботу, познакомишься со всеми.
   – Ладно. – Им с Мэгги есть о чем поговорить! – Приду обязательно.
 
   Как всегда в дождливую погоду, Мэгги вытащила на свет божий набор настольных игр. И как обычно, Пит постоянно проигрывал. Но несмотря на то, что удача ни разу так и не повернулась к нему лицом, а Мэгги и не думала скрывать своего торжества, ему все равно было весело. Он не карабкался в гору, не скользил на лыжах по снегу. И.все равно прекрасно проводил время.
   Просто он был с Мэгги, и что бы они ни делали вместе, пусть даже он просто сидел и смотрел на нее, смотрел, как светятся ее глаза, когда она улыбается, как она прикусывает губу, пытаясь сосредоточиться, ощущение громадного счастья переполняло его.
   Но чувствует ли она тоже самое?
   – Твой ход, – сказала она.
   Он взял кости, встряхнул, выбросил снова – и снова ничего.
   – Сегодня определенно не твой день, – довольно заявила она. Зевнула, потянулась по-кошачьи, взглянула на часы над раковиной: – Неудивительно, что я так устала. Уже больше одиннадцати.
   – Думаю, можно считать, что настала ночь, – он тоже прикрыл зевок рукой. Хотя для него лечь в постель означало лишь проснуться часа через два в холодном поту. Означало картины крови и смерти.