Сергеев Иннокентий. Танец для живых скульптур

   - Наверное, это уже не завтрак, а обед?
   - Наверное,- сказала она.- А мы назовём это завтраком.
   Она поставила на стол тарелки, достала приборы.
   - Какой красивый у тебя фарфор. Я думал, такой только в музеях за деньги показывают, а с него, оказывается, и есть можно?
   - Для этого он и предназначен, разве нет?
   - Ну да,- сказал я.- А почему у тебя нет прислуги?
   - Прислуги?- удивилась она.- Потому что мне не нужна прислуга.
   Я взял вилку и нож.
   - Я, почему-то, подумал, что у тебя должна быть прислуга.
   - Мне это ни к чему,- сказала она, садясь за стол. - Я привыкла сама справляться по дому.
   - Но сейчас это, вроде бы, принято...
   Она вопросительно посмотрела на меня.
   - Мне так казалось,- сказал я.- Хотя я не знаю, конечно... Слушай, как вкусно!
   - Нравится?
   - Просто бесподобно. А что это?
   - Яичница.
   - Я понимаю. А в чём секрет?
   - Не скажу.
   - В этих кусочках гренок, да? Как ты их делаешь? А это что?
   - Я же не спрашиваю, как ты пишешь книги.
   - Спрашиваешь.
   - Ладно,- сказала она.- Обещаю больше не спрашивать. Я сварила кофе. Может быть, ты хотел чай?
   - Нет, я пью кофе. Кстати, я вот тут думал о том, что ты говорила вчера... Так вот... Понимаешь, нужно как-то отделить карьеру от творчества, чтобы одно не мешало другому...
   - А что, карьера может помешать творчеству?
   - Да. Даже не столько сама по себе карьера, сколько... Огласка. По-настоящему свободно можно творить только втайне...
   - Значит, ты боишься критики?
   - Конечно. Помнишь, Рильке, что он говорит о строительстве храма и о толпе, врывающейся на стройплощадку?
   - По-моему, это страшно только для слабого,- возразила Леди.- Когда ты успел убедить себя в том, что ты слабый?
   - Сильный ли, слабый, не в этом дело. Можно умереть от ран, можно выжить, оправиться, но шрамы всё равно остаются.
   Они травили Ван Гога. Они насмехались над Корбюзье, а он был пророк. Я не могу сделать так, чтобы они увидели мир, в котором живу я. Я не могу увеличить количество себя.
   - Когда это пришло тебе в голову?
   - Да вот только что. Когда умывался, в ванной.
   - Как быстро ты находишь доводы.
   - Да уж.
   Мне вдруг стало смешно.
   - Явился во всеоружии.
   Она взяла у меня пустую тарелку.
   - Хочешь мороженое или йогурт?
   - Или что?- сказал я
   - Что?
   Я засмеялся.
   - Нет, спасибо, я не хочу.
   Она налила в чашки кофе.
   - Куда поедем сегодня?- спросил я.
   - А куда ты хочешь?- сказала она.
   - Я знаю одно место за городом. Если хочешь, съездим. Только поедем на электричке, ладно? Возьмём вина, устроим пикник...
   - А почему на электричке?- спросила она.
   - Не знаю. Наверное, это своего рода ритуал...
   - Ну, хорошо.
   - Правда, там делать особо нечего....
   Я помолчал.
   - А хочешь, никуда не поедем?
   - Ну уж, нет! Теперь не отвертишься.
   - Спасибо,- сказал я.- Завтрак был чудесный.
   - Я рада.
   - Что-то мне уже не хочется никуда ехать... Слушай, а зачем ты моешь посуду? У тебя же есть машина.
   - Это на случай гостей. Две тарелки помыть нетрудно.
   - Хочешь, я помою?- предложил я.
   - Нет, не хочу.
   Я взял из пачки сигарету, закурил.
   Окно было открыто, и запаха дыма почти не чувствовалось.
   - Странное ощущение,- сказал я.- Очень хочется жить.
   Леди выключила воду, вытерла руки полотенцем.
   - Поехали?
   Обратно мы добирались на такси.
   Я вышел из машины первым и хотел заплатить, но таксист отмахнулся, кивком показав на Леди.
   Когда машина отъехала, она сказала: "Давай договоримся. Если ты будешь пытаться платить за меня, у нас ничего не получится, ладно?"
   Я потупился.
   - У короля был шут,- сказал я.- Стараясь развлечь своего господина, он изощрялся и так и эдак, из кожи вон лез, но король скучал, глядя на его ужимки. А потом они стали раздражать его, и он выгнал шута...
   - У меня будут деньги!- сказал я.
   Она сказала: "Да".
   Я сказал: "У меня будут деньги!"
   - Да,- сказала она.- А теперь погуляем?
   После этой ночи мне ещё долго снилось, будто я бреду по бесконечному полю по колено в деньгах и хочу нагнуться, чтобы поднять, но не могу согнуться.
   Ещё мне снилось, что у меня из карманов вываливаются мятые деньги, и я никак не могу запихать их обратно, и вот уже я стою посреди кучи денег, и мне ужасно неловко от того, что все это видят, я пытаюсь зажать карман, но всё тщетно.
   Вариация: когда я хватаю бумажки, они налипают на мои ладони, и я никак не могу оторвать их, я стряхиваю их с пальцев, с одежды...
   И совсем уж безобразное видение. Будто у меня на руках королевское каре, и я взвинчиваю банк, а когда все вскрывают карты, мне говорят: "Это же валет!" Я смотрю на свои карты и вижу, что один из королей оказался валетом, и они загребают весь банк и говорят: "Нам пора уходить". Я хватаю их за руки, умоляю не уходить и пытаюсь объяснить им, что это не валет, а король, что это как на иконе - верхний слой сполз, и обнажился нижний. Я говорю: "Переберите колоду, посмотрите, все короли у меня!" Но они говорят: "Нам пора". И я знаю, что если я не успею убедить их, что это не валет, а король, я погиб. И судорожно я придумывал всё новые и новые объяснения, и каждый раз просыпался за мгновение до разрыва сердца.
   Я был твёрдо уверен, что нужно лишь объяснить, как это могло случиться, и я спасён.
   Но они уходили.
   И я просыпался за мгновение до разрыва сердца.
   - Я хотела, чтобы у тебя сразу же выработалось чувство масштаба,объяснила она мне уже много позже.
   Я был в нокауте.
   Мысль о деньгах сделалась моей "идеей фикс". Эта мысль выматывала меня, разъедала мой мозг. То, что я придумывал накануне вечером, уже утром представлялось мне жалким и ничтожным. Почти две недели я не мог думать ни о чём другом.
   Однажды Мэгги сказал: "Думать о деньгах - последнее дело".
   Я ответил: "Да. Поэтому их нужно иметь столько, чтобы о них не думать".
   Долго так продолжаться не могло.
   Лето уже пылало вовсю, жизнь летела стремительно, и мои мысли не поспевали за ней, как бы скоро я ни умел находить доводы.
   Я просто не мог без неё жить.
   А значит, всё было уже решено, и теперь всё происходило словно бы само собой.
   И я уже не мог ничего испортить.
   2
   Я снял трубку.
   "Приезжай сейчас",- её голос оборвался гудками.
   Я послушно оделся и, захлопнув за собой дверь, вышел на лестничную площадку.
   Она была не одна.
   - А вот и он сам,- сказала Леди, указывая на меня седоватому человеку в дорогом костюме. Он протёр очки и встал мне навстречу.
   - Так это вы?- сказал он, приведя в движение челюсти.
   Я пожал его руку.
   - Очень приятно,- сказал он.
   Я посмотрел на Леди.
   - Я рассказала о тебе...
   - Очень мило,- сказал я с дурацким лоском.
   - Стало быть, вы хотите взяться за дело. Настоящее дело. Это хорошо.
   - Я могу быть полезен вам?
   - Мне нравится, как вы это спросили,- сказал он.
   Я улыбнулся.
   - У вас хороший слог. И светлая голова.
   - Ну что вы,- скромно сказал я.
   - Нет, нет,- произнёс он наставительно.- Вы должны знать себе цену.
   - Я сварю кофе,- проворковала Леди и исчезла из комнаты.
   - Я думаю, имеет смысл сразу же ввести вас в курс дела.
   Он уселся на диван, неуловимым движением одёрнув брюки и приглашая меня присаживаться рядом.
   Я должен написать ответ от лица одного общественного движения на гнусный выпад какого-то психа, воспользовавшегося газетой, столь же вульгарной и неумной, как и он сам. Сделать это нужно изящно, кратко и убедительно, притом как бы мимоходом, чтобы ни у кого не возникла мысль, что подобная чушь могла хоть как-то задеть людей достойных и порядочных. Работа мелкая, но...
   - По-моему, это то, что нужно,- сказала Леди.- Твоё имя даже не будет упомянуто.
   - Я не люблю иметь дело с людьми, которые мне не симпатичны,- угрюмо произнёс я.
   - К твоему сведению, это очень влиятельный человек. Тебе повезло, что ты встретился с ним вот так, запросто. Надеюсь, ты говорил с ним без своих этих штучек?
   Я не ответил.
   - Конечно, если ты видишь в этом что-то сомнительное...
   - Нет, ничего.
   - Но ты чем-то расстроен, я же вижу.
   - В этом нет ничего сомнительного,- сказал я.- Но, если я верно его понял, это что-то вроде пробного шара.
   - Конечно,- сказала она.- Ведь ты способен на большее.
   - Но он ничего не сказал мне об этом, он лишь намекнул на какие-то перспективы... Постоянного сотрудничества. Звучит так, словно они нанимают меня на работу.
   - Ты всегда вправе отказаться, если предвидишь более выгодные предложения.
   - Я ничего не предвижу,- сказал я. - Но, по-моему, меня хотят использовать.
   - А ты хочешь всю жизнь быть безработным?
   - Я всего лишь хочу быть свободным.
   - Ты дал ему ответ?
   - Я согласился.
   - Ты сделал правильно.
   - Нет, не правильно.
   - Ну и пусть,- сказала она, прильнув ко мне.- Какое нам до этого дело?
   - А кто он, вообще, такой?
   - Что?- сказала она.
   - Ну, кто он, вообще, такой?
   - Раньше он был секретарём горкома, потом работал в ЦК, правда, недолго...
   - Не стало ЦК?
   - Потом в Думе...
   - И её тоже не стало.
   - Да, её тоже не стало. Но он не пропал, как видишь.
   - Такие люди никогда не пропадают, да? Значит, теперь он решил стать бизнесменом.
   - Он и есть бизнесмен, и серьёзнее, чем ты думаешь.
   - Ладно,- сказал я.- Всё понятно.
   - Ничего тебе ещё не понятно. Ты должен дорожить его доверием. Это очень многого стоит,- сказала она.- Я хочу, чтобы ты не заблуждался на этот счёт и понимал, как это важно.
   - Для меня важно только одно,- сказал я и, обняв её, приник поцелуем к её губам, но она отстранилась - зазвонил телефон,- я попытался удержать её, но она выскользнула из моих объятий.
   Она держала трубку.
   - Да?
   Какие-то знакомые предлагали Леди поехать с ними на дачу.
   Она прикрыла трубку ладонью.
   - Хочешь поехать?
   Я сказал: "Да".
   Мне вдруг захотелось удрать из города.
   Леди сказала: "Да. Заезжайте за нами".
   Она положила трубку и повернулась ко мне.
   - Они заедут.
   Как-то уж слишком быстро это произошло. Наша жизнь ещё только начиналась, а кто-то уже предъявлял на неё права.
   Да, я обещал Леди, что у меня будут деньги и готов был сдержать слово, но втайне надеялся, что обещание моё, в сущности, театральное, исполнится как-нибудь само собой, так же, как происходило всё до этого момента, как чудо. С самого начала всё было настолько невероятно, что я и впрямь уверовал в чудо, счастье, свалившееся на меня, было таким огромным, что теперь я ждал продолжения сказки, и что же, она кончилась?
   Нет, это не более чем атрибут. Положение обязывает. Да сделай они щелчок пальцами, как к ним тут же угодливо сбежится целая свора продажных писак.
   Я был бы не нужен им без Леди, а значит, это не более чем атрибутика. Дворянским детям присваивали офицерские чины, а они ещё не умели толком держаться в седле.
   Что ж, я готов поиграть в эту игру.
   Как хорошо, что нас вытащили из города. Здесь, на природе, мозги как-то сразу прочищаются. Надо запомнить это и всегда уезжать из города, когда нужно о чём-то всерьёз подумать.
   Ещё не отцвела сирень, сумерки напоены её ароматом. Ни ветерка.
   Широкий склон плавно нисходит отсюда к самой воде, а на том берегу залива темнеет лес.
   - Очень милая пара,- сказал я Леди.- И вообще, здесь очень мило. Только комары заедают.
   - Пойдём в дом, там нет комаров.
   - По-моему, мы хотели пить чай в саду?
   - Да, пойдём.
   - Очень милая пара,- снова сказал я.
   ...........................................................................
   .....................................................
   - Какая жалость, что нельзя отказаться,- вздохнула супруга.- И совсем некого оставить, чтобы пожил здесь и ухаживал за цветами. Чужого ведь не оставишь...
   - Ничего,- успокаивал её муж.- Кого-нибудь найду.
   Леди тихонько кивнула мне.
   Я выразил готовность быть этим "кем-то" - пожить здесь и охранять дачу в их отсутствие.
   Всё было тут же улажено, как в сказке - целых полтора месяца я мог блаженствовать.
   - Если бы вы знали, как вы нас выручили,- она покачала головой.- К нам ведь уже лазили. Да вот, в прошлом году. Помнишь?- она повернулась к мужу.Ладно, хоть ничего не вынесли.
   - Как же они забрались?- сочувственно полюбопытствовала Леди.
   - Они залезли на террасу, как-то открыли дверь и вошли.
   Я отвёл глаза. Когда-то и мы с Крис вот так же останавливались на ночлег. На таких же вот дачах.
   - А какую они нам оставили записку! Ты не выбросил её?
   - Выбросил, конечно.
   - И что они в ней написали?
   - Написали, что ночевали у нас тут, да, посоветовали сменить постель...
   Леди рассмеялась.
   - Ты бы видела, как они нас обозвали при этом!
   ...........................................................................
   ...........................................
   - Если захотите выпить, то бар здесь. Вот так он открывается,- он показал.- Очень просто. Кстати, не пропустить ли нам по маленькой, пока дамы наедине?
   ...........................................................................
   ............................................
   Они уехали через три дня, и я остался на даче полным хозяином. Леди уехала, сказав, что не хочет мешать мне работать.
   Первым делом я обошёл все комнаты и убрал с виду семейные портреты и всякое домашнее барахло. Потом позвонил Мэгги и объяснил, как добраться.
   Он тут же приехал, и мы закатили сабантуй.
   Мне оставили подробные инструкции по уходу за цветами, но Мэгги растопил ими камин, заявив, что цветы - это дети природы, и сами знают, как им расти.
   Мы обшарили всю библиотеку. Перепробовали всё, что было в баре. Вывели из эллинга катер и катались по заливу.
   Мы целыми днями балдели.
   А потом позвонила Леди.
   Мэгги постучался в дверь ванной.
   - Это тебя. Выйдешь?
   Я торопливо запахнулся в махровое полотенце. Это могла быть только она.
   - Алло. Это я.
   - Привет.
   - Привет. Ну как ты там устроился?
   - Всё о'кей. Я собирался тебе позвонить, но...
   - А мне не хотелось тебя беспокоить. Ты, наверное, работаешь?
   - Да нет, что ты.
   Она долго молчала прежде чем произнести следующую фразу.
   - Когда ты закончишь?
   - Что именно?- глупо спросил я, вытирая кончиком полотенца край глаза.
   - Валять дурака!..- она осеклась.- Прости меня, я... Меня уже спрашивают, куда ты подевался - взял работу, исчез - ты ведь никому не сказал, где тебя можно найти теперь...
   - Я думал, ты скажешь.
   - Ну нельзя же быть таким безответственным! Ты меня поражаешь.
   - И не только тебя.
   - Так когда, им сказать?
   - Завтра. У меня всё готово, осталось только навести глянец,- соврал я.
   По телефону трудно разговаривать, зато легко врать.
   Завтра.
   Я положил трубку.
   - У меня идея,- вынырнул Мэгги.- Давай распишем им холл под Чюрлёниса.
   - Не стоит,- с сомнением сказал я.- Вряд ли они знают, кто такой Чюрлёнис.
   - Может, погоняем шары?
   Я посмотрел на часы. Пятнадцать минут седьмого.
   - Сегодня не выйдет - придётся заняться одним скучным делом.
   - И надолго?
   - Хорошо бы управиться до утра.
   Он вопросительно кивнул на телефон.
   - Да. Мне нужно в город. Ненадолго. Ты поживёшь здесь?
   Он посмотрел на меня. Усмехнулся.
   - Спрашиваешь!
   - Не исчезай от меня больше,- прошептала Леди.
   Я повернул голову, чтобы поцеловать её, но она не ответила на поцелуй.
   - Не исчезай от меня, ладно? Никогда.
   Никогда раньше её голос не звучал так. Я подумал: "Всё дело в том, что темно, и я не вижу её лица".
   Я сказал: "Да".
   Утром она снова была такой, какой я её знал.
   Я допивал кофе, когда в дверь позвонили.
   Леди вернулась с конвертом в руке.
   - Это для тебя,- она положила его на стол.
   Я разорвал бумагу.
   - Посмотри, сколько денег,- я передал их ей через стол.- Тут ещё приписка...
   - Что в ней?
   Я прочитал.
   - Ничего. Благодарят за помощь... Что-то многовато они мне заплатили.
   - Значит, это аванс.
   - Аванс?..
   - Я знала, что ты сможешь.
   Она смотрела куда-то вдаль, мимо меня.
   Её пальцы перебирали девственно-жёсткие бумажки.
   - Я знала.
   Я вложил записку в конверт и отложил его в сторону.
   - Не хочется мне лезть в эти игры. Это их игры.
   - Но иметь среди них друзей может оказаться очень полезным,- заметила Леди.
   ...........................................................................
   ...............................................
   "Если можно пользоваться вещью, не владея ей, то насколько это разумнее",сказал я однажды Крис.
   ...........................................................................
   ..............................................
   Вдруг среди них окажется какой-нибудь Кеннеди.
   - Какой именно? Так, кажется, принято отвечать. Придумай с ними что-нибудь.
   - Но это твои деньги,- возразила она.
   - Я всё равно потрачу их на какую-нибудь ерунду.
   - Мы могли бы сходить в хороший ресторан,- сказала она.- Хочешь? Пригласить людей...
   - Нет.
   Я не люблю ресторанов.
   - И правильно,- поддержала она.- Мы лучше накупим всякой всячины, я что-нибудь приготовлю, устроим вечеринку.
   - Лучше побудем вдвоём,- предложил я.
   - Мы и побудем. Сегодня. И завтра. А послезавтра устроим вечеринку.
   - На День Независимости?
   - Что?- переспросила она.
   Мы набрали полный багажник продуктов.
   Потом вместе решали, что приготовить. Помимо её коронных блюд, разумеется.
   - Если ты ел что-нибудь вкуснее, я тебе этого не прощу.
   Потом мы стали выбирать вина.
   Внушительные размеры списка привели меня в трепет почти благоговейный.
   - Сколько же всё это будет стоить!
   - Это не твоя забота.
   Потом гостей.
   - Я же всё равно почти никого из них не знаю.
   - Вот и прекрасно. Заодно и узнаешь. Но я же не хочу, чтобы оказалось, что кто-то из них действует тебе на нервы. Ведь это твоя вечеринка.
   - Почему моя?
   - А кто виновник торжества?
   - Я полагал, Вашингтон. Разве мы отмечаем не День Независимости?
   - Мы празднуем твой первый гонорар. Когда-нибудь этот день назовут историческим.
   Она подняла жалюзи.
   - Какой закат сегодня! Иди сюда, полюбуйся!
   Мы стояли у окна. Я обнимал её за талию.
   Она была рядом.
   И ближе, она была во мне, её тепло.
   Тяжёлые волны совершенного покоя тихо и мягко входили в берега моей души, заполняя её. Вытесняя сутолоку, неразбериху, сумбур, правившие в ней столько лет. И всё было просто.
   Действительно просто.
   Домашний банкет. Закат, разлинованный проводами, и улицы, и люди улиц, и мясо по-польски. Это было вокруг, окружало заботливым теплом всё то, в чём хотелось раствориться, и то, что было во мне... Теперь.
   Моя Леди. И навсегда.
   Разве она не сказала, что я должен быть хозяином дома, главой стола?
   Хозяин дома, как это звучит. Непривычно и сладко.
   Ведь это всё, чего я хотел, а я обманывал себя. Так просто. Зачем я обманывал себя? Зачем, Леди?
   - Да. Не забыть ещё купить свечи.
   Леди была неотразима.
   Я заметил, что со мной разговаривают весьма уважительно, и болтал без умолку, а вокруг проплывали фигуры и обдавали меня волнами благоуханий, дымчатые плоскости дверей впускали и выпускали их, и они исчезали и появлялись, а я всё говорил, лица менялись, они говорили и кивали, или спорили, а вокруг двигались люди, осыпанные конфетти голосов, и матовый свет окутывал их, в колонках мирно плескался океан оркестра - маэстро Лэй, маэстро Фурмье,- и я уже не мог разобрать, где кончается свет, и начинается музыка, подвижные формы, я улыбался, кивал, и где-то был голос Леди и играл смехом.
   Она была всюду.
   Когда мы подходили к столу, она была подле меня, и когда все начали танцевать, я видел, как она танцует, и когда я вошёл на кухню и, наткнувшись на стол, звякнул стоявшей на нём посудой, она быстро и ловко посыпала зеленью что-то громоздившееся на блюде.
   - Помочь тебе?
   - Я управлюсь,- она чмокнула меня и тут же отёрла помаду.- Иди к гостям. Я сейчас.
   Проходя мимо зеркала, притаившегося в полутьме коридора, я обнаружил у себя в руке длинную, узкую бутылку.
   На ней были буквы, красные на золотой фольге. Латинские.
   - "Кора",- объявил я, поставив бутылку на скатерть.- Это вечно девственная земля. И происходит великое таинство Рождества, каждый раз вновь, когда возвращается...
   - Попробуем, что это такое.
   - ... к ней дочь её. Выпьем за Персефону!
   - За кого?
   Тише, тише. Кто-то говорит тост. Звякнула одинокая вилка. Салфетка, и на ней свернулись лососёвые шкурки. Хлопнула пробка.
   Тост утонул на дальнем краю стола.
   Ко мне повернулись.
   - Как у Пикассо,- засмеялся я. Он тоже засмеялся. А потом мы были уже не за столом и разговаривали.
   Он сказал: "Мне говорили о вас".
   Он назвал какое-то имя, и я мучительно пытался сообразить, кто бы это мог быть. Он объяснил мне. Я понял. Ах, да.
   Я произнёс какую-то фразу, после которой лицо, бывшее передо мной, собралось в вежливое недоумение и приготовилось смеяться.
   Я объяснил непонятное слово.
   - Стареешь,- шутливо вставила его женщина.
   - Может быть, может быть,- вздохнул он.- Где-то иногда и отходишь от жизни, что-то упускаешь.
   - Да. Уж я-то знаю, как он работает,- подтвердила она.
   Я поднёс её зажигалку. Сквозняк.
   - Прогресс разъединяет, это верно,- сказал я.- Но он же и сближает. Было время, когда все люди поголовно были заняты одним и тем же - охотились на мамонтов, собирали коренья и тому подобное. Затем труд стал всё более разделяться, области... его применения всё более обособляться. Но это временное, это всё временное явление. Я вижу, уже теперь, зарождение новой эпохи, как после индустриального общества следует постиндустриальное. Принципиально новый тип единения людей!
   - Бесклассовое общество?- участливо вставил он.
   - Иначе...- воодушевлённо продолжал я.- Иначе сойдутся все цари земные в место, именуемое Армагеддон, и увидят, как рухнут их царства и города, как это сказано... Вот, посмотрите, уже сейчас: биофизика, биохимия, компьютерная графика... Как реки впадают в один океан, рождённые в едином океане, так же и люди заново обретут свой исконный исток и станут едины.
   - Интересный подход. Это то, что нам нужно сейчас,- он закивал головой.Именно то, что сейчас так нужно.
   - Иногда говорят, и не понимаешь, на каком языке,- пожаловалась кокетливо его женщина.- Я молодёжь имею в виду.
   - Специально для вас я готов написать словарь слэнга. Хотите?
   - Очень хочу!
   - А что. Прекрасная мысль,- подхватил он.- Напишите, сделайте. А мы издадим его.
   Я сделал было попытку прикинуть, сколько это займёт времени, но понял, что не ощущаю разницы между неделей и месяцем. Там видно будет.
   Он тем временем принялся записывать какие-то телефоны и фамилии.
   Я обнаружил, что остался без тела. Зачем я так много говорю?
   "Быть начеку",- подумал я, но тут же отмахнулся: "Само справится".
   Леди. Нашла меня глазами.
   Мой голос.
   -... но учтите, когда я добросовестно берусь за исследование, выводы могут оказаться самыми неожиданными. Вы готовы? К этому.
   Он сделал вид, что усиленно взвешивает. Наконец, кивнул.
   Готовы.
   Мы пожали друг другу руку.
   - Значит, будем вместе. Мы горы своротим!
   - А что,- сказал он.- И своротим.
   ...........................................................................
   .....................................................
   - Всё-таки напоили меня,- удивился я.
   Мы стояли посреди беззвучной комнаты.
   Так было хорошо остаться вдвоём.
   - Ты устала, наверное?
   - Это приятная усталость,- сказала она.- Но, кажется, всё было хорошо?
   - Гениально.
   - Тебе понравилось?
   - Ты ангел.
   - Пойду. Займусь посудой.
   Нет, не сейчас. Оставь её. Пойдём погуляем. Такая тёплая ночь.
   Леди заворожённо смотрела на небо.
   - Какая яркая звезда!- прошептала она.
   - Это Юпитер,- сказал я.- Зевес-громовержец.
   - Вот таким и надо быть. Только таким,- её глаза блестели.
   Где-то далеко были фонари.
   - И локон её был взят богами и вознесён среди созвездий небес...
   - Они были правы, эти греки. Они возносили своих героев звёздами в небеса. Как это верно!
   - Можно развить эту тему,- предложил я.- Ведь небо древнее земли. А значит, рисунок звёзд, расположение созвездий предрешили судьбы героев, и всё, что было сделано ими, было предначертано небесами.
   Она сказала: "Нужно жить так, чтобы после смерти тебя вознесли звездой".
   - И сложили о тебе миф,- добавил я.
   Но мне не хотелось иронизировать. Она была права.
   Если не Полярная звезда, то что укажет во тьме путь на Север?
   Если не она, то кто?
   ...........................................................................
   ...........................................
   Кто-то разговаривает с ней на кухне.
   "Да нет там никого!"- убеждаю себя я. Мне хочется пойти и проверить, но тяжесть удерживает на месте, а ноги всё летят куда-то.
   Да с кем она может быть?
   Я прислушиваюсь, потом пытаюсь подняться, но засыпаю.
   ...........................................................................
   ..................................................
   Она помогает мне раздеваться.
   Я что-то вспомнил.
   - С кем ты была?
   - Ложись, ложись,- говорит она.- Спи.
   Я послушно ложусь.
   - На кухне. Сейчас.
   - Ну что ты придумал,- она целует меня.- Спи. Сегодня был тяжёлый вечер.
   Я отпускаю её.
   И засыпаю.
   ...........................................................................
   ....................................................
   Разбудил меня телефонный звонок. Леди взяла трубку, но оказалось, что спрашивают меня.
   Я попытался сообразить спросонья, что бы это могло значить.
   Мне предлагали работу.
   Я сказал: "Да. Конечно".
   Я положил трубку и с виноватым видом повернулся к Леди. День был потерян. Но Леди, казалось, нисколько не была расстроена, напротив.
   - Я же сказала, что это аванс.
   - Это другие люди,- сказал я.
   - Ты в этом уверен?- сказала она, улыбнувшись.
   Я ничего не понимал. Я знал только одно - что меня используют, нисколько со мной не считаясь. Если бы меня хотя бы загрузили работой так, чтобы у меня не оставалось времени на обиды, так нет же! Сколько времени пропадало впустую! А я должен был, изнывая, ждать, как будто мне оказывали благодеяние, давая эту работу. А нужно ли мне это было?