Страница:
Глотала мой рассказ. Заметив это,
Я у нее, в удобный час, однажды
Исторг из сердца искреннюю просьбу
Подробно изложить мои скитанья,
Известные ей только по отрывкам,
Кой-как услышанным. Я согласился
И часто похищал ее слезу,
Какую-нибудь помянув невзгоду
Из юных лет моих. Окончив повесть,
Я награжден был целым миром вздохов;
Все это дивно, несказанно дивно, -
Клялась она, - и грустно, слишком грустно;
Жалела, что услышала; сказала,
Что все ж завидно быть таким; что если б
Какой-нибудь мой друг в нее влюбился,
То, заучив рассказ мой, он бы мог
Пленить ее. Я понял - и сказал:
Я стал ей дорог тем, что жил в тревогах*,
А мне она - сочувствием своим.
Вот колдовство, в котором я повинен.
Она идет. Пусть подтвердит вам это.
Входят Дездемона, Яго и сопровождающие.
Дож
Наверно, и мою пленил бы дочь
Такой рассказ. - Достойнейший Брабанцио,
Раз дела не поправить, примиритесь:
Кусок меча дороже голых рук*.
Брабанцио
Прошу вас выслушать ее. Коль скоро
Она признает, что вина взаимна,
Да буду проклят, если на него
Падет моя хула. Стань тут, дитя.
Взгляни: кому, во всем собранье этом,
Ты прежде всех должна являть покорность?
Дездемона
Отец, я вижу - здесь мой долг двоится:
Вы дали мне и жизнь и воспитанье;
И жизнь и воспитанье мне велят
Вас почитать; мой долг подвластен вам,
Я ваша* дочь всегда; но здесь - мой муж,
И долг, велевший матери моей
Предпочитать вас своему отцу,
Я так же вправе исполнять пред Мавром,
Моим главою.
Брабанцио
Бог с тобой! Я кончил. -
Синьор, прошу вас, перейдем к делам. -
Зачем она мне дочь, а не приемыш! -
Мавр, подойди.
Вот я даю тебе от всей души
То, в чем от всей души я отказал бы,
Когда б ты не взял сам. - Теперь, мой жемчуг,
Я рад, что не рождал других детей:
Мне твой побег внушил бы стать тираном,
И я бы их сковал. - Синьор, я кончил.
Дож
Скажу и я, чтоб вынести сужденье, -
И пусть оно поможет, как ступень,
Двум любящим вернуться в ваше сердце.
Где все погибло, там конец печали,
Которую надежды оживляли.
Минувшим бедам горевать вослед -
Вернейший путь к началу новых бед.
Когда с судьбой невмоготу бороться,
Терпенье над невзгодой посмеется.
Вор меньше взял, раз нам добра не жаль;
Наш злейший вор - напрасная печаль.
Брабанцио
Так пусть на Кипре Турок водворится:
Потери нет, раз можно отшутиться.
Сужденья нам выслушивать легко,
Когда от сердца горе далеко.
Но в горести выслушивать сужденья -
Чрезмерный груз для бедного терпенья.
Суждений этих сладость такова,
Что может горько жечь; и все ж слова -
Не больше чем слова; еще нет слуха,
Чтоб сердце исцелялось через ухо.
Я покорнейше прошу вас, обратимся к государственным делам.
Дож
Турок с чрезвычайно сильным флотом движется на Кипр. Отелло, оборону
этих мест вы знаете лучше всех; и хотя там у нас имеется наместник,
обладающий общепризнанными достоинствами, однако же молва, верховная
распорядительница действий, с большим доверием называет вас; поэтому вам
поневоле придется омрачить блеск вашего нового счастья этим суровым и
грозным походом.
Отелло
Жестокий навык, чтимые синьоры,
Преобразил кремнистый одр войны
В мою пуховую постель. Не скрою -
Я почерпаю радостную бодрость
В лишениях. И я вполне готов
Руководить войною против турок.
Поэтому, с почтительным поклоном,
Прошу определить моей жене
Пристойное жилье и содержанье,
С уходом и удобствами, к которым
Она привыкла.
Дож
Так нельзя ль ей жить
У своего отца?
Брабанцио
Я не согласен.
Отелло
Ни я.
Дездемона
Ни я. Там жить я не хочу,
Чтобы отца не раздражать всечасно
Своим присутствием. Вельможный дож,
Моим словам внемлите благосклонно,
И пусть ваш голос хартией послужит
В защиту безыскусности моей.
Дож
Чего бы вам хотелось, Дездемона?
Дездемона
Что с Мавром я хочу не разлучаться,
О том трубят открытый мой мятеж
И бурная судьба. Меня пленило
Как раз все то, чем отличен мой муж.
Лицом Отелло был мне дух Отелло,
И доблести его и бранной славе
Я посвятила душу и судьбу.
И если он, синьоры, призван к битвам,
Меня же здесь оставят, мирной молью,
То я лишусь священных прав любви
И обрекаюсь тягостной разлуке.
Позвольте мне сопровождать его.
Отелло
Да будут с нею ваши голоса.
Свидетель небо, не затем прошу я,
Чтобы мое утешить сластолюбье
Иль утолить мой пыл - младые страсти
Во мне угасли - и мое желанье,
Но чтобы щедрым быть к ее душе.
И небо вас избави заподозрить,
Что близ нее мой долг я ущерблю.
Нет, если легкокрылые игрушки
Пернатого Эрота сладкой ленью
Зашьют глаза моим душевным силам,
Изнежив отдых и ослабив труд,
Пусть бабы превратят мой шлем в таган,
И все постыднейшие злополучья
Да поразят достоинство мое.
Дож
Решите сами, оставаться ей
Иль ехать. Дело призывает к спешке, -
Ответьте быстротой, отплыв до света.
Дездемона
До света, мой синьор?
Дож
До света.
Отелло
Рад.
Дож
Мы утром в девять соберемся снова. -
Отелло, отрядите офицера,
И он свезет вам ваше полномочье
И все, что требует ваш новый сан.
Отелло
Вот, если разрешите, мой хорунжий:
Он честный и надежный человек.
Ему вверяю и мою жену,
И все, что ваша милость соизволит
Послать за мною вслед.
Дож
Пусть будет так.
Всем - доброй ночи.
(К Брабанцио)
Дорогой синьор,
Раз доблесть - это светоч благотворный,
То зять ваш - светлый, а никак не черный.
1-й Сенатор
В путь, смелый Мавр! Храните Дездемону.
Брабанцио
Смотри позорче за своей женой:
С отцом схитрила, может и с тобой.
Уходят Дож, сенаторы, служители и другие.
Отелло
О нет, ручаюсь жизнью! Честный Яго,
Тебе я доверяю Дездемону.
И пусть твоя жена при ней побудет.
Потом, - с удобным случаем, доставь их.
Идем же, Дездемона. Мне остался
Лишь час любви и деловых забот
Вблизи тебя - Наш повелитель - время.
Уходят Отелло и Дездемона.
Родриго
Яго!
Яго
Что скажешь, благородное сердце?
Родриго
Что мне делать, по-твоему?
Яго
Да лечь в кровать и спать.
Родриго
Я немедленно утоплюсь.
Яго
Если ты это сделаешь, я тебя разлюблю навсегда. Ну и глупый же ты
господин!
Родриго
Глупо жить, когда жить - мучение. И советуется умереть, когда смерть -
наш исцелитель.
Яго
О несчастный! Я смотрю на этот мир четырежды семь лет. И с тех пор, как
я научился различать благодеяние от обиды, я не встречал никого, кто умел бы
себя любить. Скорее, чем заявить, что я утоплюсь из-за любви к индюшке, я,
своей; человеческой природе поменялся бы с павианом.
Родриго
Что же мне делать? Я сознаюсь: мне стыдно, что я такой глупый. Но я не
способен этому помочь.
Яго
Не способен? Вздор! От нас самих зависит быть такими или иными. Наше
тело - это сад, где садовник - наша воля. Так что если мы хотим сажать в нем
крапиву ила сеять латук, разводить иссоп и выпалывать тимиан, заполнить его
каким-либо одним родом травы или же расцветить несколькими, чтобы он праздно
дичал или же усердно возделывался, то возможность и власть распоряжаться
этим принадлежат нашей воле. Если бы, у весов нашей жизни, не было чаши:
разума в противовес чаше чувственности то наша кровь и низменность нашей:
природы приводили бы нас к самым извращенным опытам. Но мы обладаем разумом,
чтобы охлаждать наши неистовые порывы, наши плотские влечения, наши
разнузданные страсти. Поэтому то, что ты зовешь любовью, я рассматриваю как
некий отросток или побег.
Родриго
Этого не может быть.
Яго
Это всего лишь прихоть крови и поблажка воли. Полно, будь мужчиной!
Утопиться! Топи кошек и слепых щенят. Я объявил себя твоим другом, и
заявляю, что к заслуженному тобой успеху привязан канатами долговечной
прочности: никогда еще у меня не было случая оказать тебе такую помощь, как
сейчас. Набей деньгами кошелек; отправляйся на эту войну; измени свою
внешность поддельной бородой; а главное - набей деньгами кошелек. Не может
быть, чтобы Дездемона еще долго любила Мавра, набей деньгами кошелек, - а
также он ее: это было бурное начало, и ты увидишь подобный же разрыв; только
набей деньгами кошелек. Эти мавры переменчивы в своих желаниях; наполни
кошелек деньгами. Кушанье, которое сейчас для него слаще акрид*, вскоре
станет для него горше чертова яблока. А она должна променять его на
молодого. Когда она пресытится его телом, она увидит, что ошиблась в выборе.
Ей необходима перемена, необходима. Поэтому - набей деньгами кошелек. Если
ты хочешь во что бы то ни стало загубить свою душу, сделай это более
приятным способом, чем топясь. Раздобудь как можно больше денег. Если
ханжеский и хрупкий обет, связующий бродягу-варвара и хитроумнейшую
венецианку, не слишком твердое препятствие для моей изобретательности и всех
адских полчищ, ты ею насладишься. Поэтому - раздобудь денег. Вот еще -
топиться! Это - побоку! Постарайся лучше задохнуться от наслаждения, чем
утонуть и упустить его.
Родриго
Могу я на тебя надеяться, если я решусь попытаться?
Яго
Положись на меня. Ступай, добудь денег. Я говорил тебе не раз и
повторяю еще и еще: я ненавижу Мавра. Это у меня крепко засело в сердце. У
тебя повод не меньший. Объединимся против него в нашей мести. Если ты
насадишь ему рога, тебе это доставит удовольствие, а мне потеху. Есть много
событий в утробе времени, которые жаждут народиться. Марш! Иди! Запасись
деньгами. Завтра поговорим подробнее. Прощай.
Родриго
Где мы увидимся утром?
Яго
У меня.
Родриго
Я приду рано.
Яго
Хорошо. Будь здоров. Послушай, Родриго!
Родриго
Что еще?
Яго
Не сметь топиться, слышишь?
Родриго
Я передумал: я пойду и продам всю мою землю. (Уходит.)
Яго
Глупцом я пользуюсь, как кошельком.
Я бы унизил ум свой, тратя время
С таким дроздом иначе, чем для смеха
Иль выгоды. Я ненавижу Мавра.
Есть слух, что он промеж моих простынь
Мою нес службу. Так ли, я не знаю;
Но с подозреньем я готов считаться,
Как с достоверностью. Меня он ценит;
Тем легче мне осуществить мой замысел.
Наш Кассио - видный малый... Так, так, так.
Занять его местечко и блеснуть
Двойным канальством... Вот, вот, вот!.. Так, так...
Немного погодя, шепнуть Отелло,
Что Кассио слишком дружен с Дездемоной.
А у того и внешность и манеры
Как раз подходят: истый обольститель.
У Мавра щедрый и открытый нрав:
Кто с виду честен, в тех он видит честность
И даст себя вести тихонько за нос,
Как ослика.
Так. Дело зачато. Пусть ночь и ад
На свет мне это чудище родят.
(Уходит.)
Морская гавань на Кипре. Открытая площадка возле
набережной.
Входят Монтано и двое дворян.
Монтано
Что видно с мыса?
1-й Дворянин
Ровно ничего:
Высоко взбаламученное море.
Меж небом и водой не обнаружить
Ни паруса.
Монтано
На суше ветер был изрядно громок;
Наш форт не помнит бурь сильней, чем эта.
И если так он буйствовал над морем,
То как дубовым ребрам не рассесться
Под грузом гор? Каких нам ждать известий?
2-й Дворянин
Что буря разнесла турецкий флот.
Лишь стоит выйти на вспененный берег -
Гремящий вал как будто, бьет по тучам;
Зыбь, с грозно вставшей гривой, словно хлещет
В горящую Медведицу водой.
И гасит стражей недвижимой оси.
Я в жизни не видал подобной смуты
Взъяренных волн.
Монтано
Когда турецкий флот
Не скрылся в гаванях, он потонул:
Такой погоды выдержать нельзя.
Входит 3-й Дворянин.
3-й Дворянин
Есть новости, друзья! Войне - конец.
Шальная буря так помяла турок,
Что замысел их рухнул: благородный
Корабль Венеции застал крушенье
И бедствие главнейших сил их флота.
Монтано
Не может быть!
3-й Дворянин
Корабль - в порту, "Веронец".
Микеле Кассио, Лейтенант Отелло,
Воинственного Мавра, в добром здравье
Сошел на берег; Мавр плывет сюда,
Снабженный полномочьем править Кипром.
Монтано
Я очень рад: достойнейший правитель.
3-й Дворянин
Но этот Кассио, хоть весьма утешен
Бедой врага, угрюм и молит Бога,
Чтоб Мавр не пострадал; их разобщила
Неистовая буря.
Монтано
Дай-то Бог!
Я у него служил. Вот истый воин
И полководец! Эй, пойдемте к морю -
Взглянуть на вновь прибывший к нам корабль
И ждать глазами храброго Отелло,
Пока вода и синева небес
Пред нами не смешаются.
3-й Дворянин
Идем.
Ведь каждый миг несет нам ожиданье
Все новых встреч.
Входит Кассио.
Кассио
Привет бойцам воинственного Кипра,
Спасибо им за чувства к Мавру! Небо
Да оградит Отелло от стихий:
Я потерял его в опасном море.
Монтано
Каков его корабль?
Кассио
Построен основательно, а кормчий
Своим искусством широко прославлен.
Поэтому во мне не умерла
И бодро исцеляется надежда.
Крики за сценой: "Парус, парус, парус!"
Входит 4-й Дворянин.
Что там за крики?
4-й Дворянин
Весь город пуст. Народ на побережье
Стоит толпой и восклицает: "Парус!"
Кассио
Моя надежда видит в нем Отелло.
Слышны пушечные выстрелы.
2-й Дворянин
То их приветственный салют. Друзья,
Во всяком случае.
Кассио
Синьор, прошу вас,
Сходите справиться, кто прибыл в гавань.
2-й Дворянин
Иду.
(Уходит.)
Монтано
Что, лейтенант, ваш генерал женат?
Кассио
Пресчастливо: снискал любовь девицы
Превыше всех подобий и похвал;
Она парит над шумом славословий
И в ткани мира блещет, украшая
Создавшего*.
Возвращается 2-й Дворянин.
Ну что? Кто это прибыл?
2-й Дворянин
Хорунжий генерала, некий Яго.
Кассио
Ему был в помощь благостный хранитель:
Морские волны, воющие ветры,
Зубчатые утесы и пески,
Коварные враги безвинных стругов,
Как бы плененные красой, смиряли
Свой дикий нрав и не мешали плыть
Небесной Дездемоне.
Монтано
Это кто?
Кассио
Да все она же, власть над нашей властью,
Доверенная доблестному Яго.
Он упреждает наши ожиданья
На семь ночей. - О Дал, храни Отелло,
Из мощных уст дохни в его ветрило,
Чтоб в эти воды ввел он свой корабль,
Пал трепетно в объятья Дездемоны,
Возжег пыланьем наш угасший дух
И Кипр скорей утешил!
Входят Дездемона, Эмилия, Яго, Родриго
и сопровождающие.
О, смотрите:
Богатство корабля сошло на берег.
Склонитесь на колени, мужи Кипра. -
Привет, синьора! Благодать небес
Да веет перед вами, вам вослед
И возле вас!
Дездемона
Спасибо, добрый Кассио.
Что вам известно о моем супруге?
Кассио
Еще не прибыл; и я знаю только,
Что он здоров и скоро будет здесь.
Дездемона
Но я, боюсь... Как вы расстались с ним?
Кассио
Великий бой пучины с небесами
Нас разлучил... Но снова крики: парус!
Крики за сценой: "Парус, парус!" Пушечные выстрелы.
2-й Дворянин
И эти салютуют цитадели:
Опять друзья.
Кассио
Сходите посмотреть.
Уходит 2-й Дворянин.
Хорунжий, в добрый час!
(Эмилии)
Привет хозяйке.
Пусть вас не раздражает, добрый Яго,
Такая вольность; но я был воспитан
В привычках смело проявлять учтивость.
(Целует ее)
Яго
Когда бы вас она могла губами
Так угощать, как языком меня,
То с вас хватило бы.
Дездемона
Но ведь она
Совсем не говорит.
Яго
О, слишком много.
Особенно когда я спать хочу.
Пред вашей милостью, весьма возможно,
Она язык немножко прячет в сердце
И ропщет мысленно.
Эмилия
Ты говоришь без всяких оснований.
Яго
Поди, поди: на людях - вы картины,
В гостиной - бубенцы, тигрицы - в кухне,
Бранясь - святые, при обидах - черти,
Лентяйки днем и труженицы ночью.
Дездемона
И как тебе не стыдно, клеветник!
Яго
Нет, это так, иль чтоб мне турком зваться:
Встают для игр, а для труда ложатся.
Эмилия
Не вздумай мне писать хвалу.
Яго
Нет, нет.
Дездемона
А мне какую ты хвалу сложил бы?
Яго
О нет, синьора, вы меня увольте.
Ведь я умею только издеваться.
Дездемона
А все ж попробуй... Там пошли на пристань?
Яго
Да, госпожа.
Дездемона
Мне не смешно, но я сама себя
Стараюсь обмануть таким притворством.
Так как же ты меня бы восхвалял?
Яго
Я силюсь; но мое воображенье
От головы мне отделить труднее,
Чем клей от шерсти: рвет мозги и все.
Но Муза тужится - и родила.
Когда она красива и умна,
Ум скажет ей, на что краса нужна.
Дездемона
Отлично восхвалил! А что, если она умна и черномаза?
Яго
Та, что черна, но умница при этом,
Всегда найдет глупца белее цветом.
Дездемона
Все хуже и хуже.
Эмилия
А если красива и глупа?
Яго
Среди красивых глупых не бывало:
Глупейшая скорей всего рожала.
Дездемона
Все это - старые нелепицы, на потеху дуракам в пивной. Какую же
плачевную хвалу ты припас для той, которая и безобразна, и глупа?
Яго
Любая дура с безобразной рожей
Дурит не хуже умной и пригожей.
Дездемона
О тяжкое скудоумие! Наихудшей ты воздаешь наилучшую хвалу. Но какое
восхваление ты уделишь женщине действительно достойной, такой, которая, во
всеоружии своих заслуг, вправе принудить само злословие свидетельствовать о
них?
Яго
Та, что прекрасна и не горделива,
Остра на язычок, но молчалива,
Богата, но в нарядах осторожна,
Глушит соблазн, хоть знает: "мне бы можно";
Та, что, имея право на отмщенье,
Смиряет гнев и гонит огорченье;
Та, что не сменит, как обмен ни прост,
Тресковый хрящик на лососий хвост,
Умна, но мыслей открывать не станет,
На ждущих взгляда даже и не взглянет, -
Та будет, - раз уж есть такое диво...
Дездемона
Будет что?
Яго
...Плодить глупышек и цедить полпиво.
Дездемона
О, что за убогий и слабый конец! Не учись у него, Эмилия, хоть он тебе
и муж. Как ваше мнение, Кассио? Разве это не дерзейший и не бесстыднейший
пустослов?
Кассио
Он, сударыня, говорит по-простецки: солдата вы в нем оцените выше, чем
сочинителя.
Яго
(в сторону)
Он трогает ее за ладонь. Так, правильно: нашептывай. Мне довольно и
маленькой паутинки, чтобы поймать такую большую муху, как Кассио. Так, строй
ей улыбочки, строй. Я тебя опутаю твоим же любезничанием. (Громко.) Вы
правы. Совершенно верно. (В сторону.) Если все эти штучки лишат вас
лейтенантства, лучше бы вам не так часто целовать свои три пальца, которыми
вы так усердно, и вот опять, разыгрываете кавалера. Очень хорошо! Чудесно
поцеловано! Великолепный реверанс! Бесспорно. Опять пальцы к губам? Чтоб им
превратиться в клистирные трубки!
Трубный звук за сценой.
Мавр! Это его труба.
Кассио
Действительно так.
Дездемона
Пойдем его встретить и приветствовать.
Кассио
Да вот и он!
Входят Отелло и сопровождающие.
Отелло
О мой прекрасный воин!
Дездемона
Мой Отелло!
Отелло
Я удивлен не менее, чем счастлив,
Тебя увидеть здесь. О радость сердца,
Когда все бури ждет такой покой,
Пусть ветры воют так, чтоб смерть проснулась!
И пусть корабль ползет на кручи моря
Мощней Олимпа и скользит в глубины
Бездонней ада. Умереть сейчас
Я счел бы высшим счастьем. Я боюсь -
Моя душа полна таким блаженством,
Что радости, как эта, ей не встретить
В безвестных судьбах.
Дездемона
Небо, ниспошли,
Чтоб наша страсть и счастье возрастали
День ото дня!
Отелло
Аминь, святые силы!
Мне трудно говорить об этом счастье:
Мешает здесь. Я слишком рад. И это,
(целует ее)
И это - будь вершиною разлада
Меж нашими сердцами.
Яго
(в сторону)
Вы сыгрались!
Но я спущу колки у ваших струн,
Как честный человек.
Отелло
Идемте в замок.
Друзья, войне - конец, враги - на дне.
Ну, как тут старые мои знакомцы? -
Я у нее, в удобный час, однажды
Исторг из сердца искреннюю просьбу
Подробно изложить мои скитанья,
Известные ей только по отрывкам,
Кой-как услышанным. Я согласился
И часто похищал ее слезу,
Какую-нибудь помянув невзгоду
Из юных лет моих. Окончив повесть,
Я награжден был целым миром вздохов;
Все это дивно, несказанно дивно, -
Клялась она, - и грустно, слишком грустно;
Жалела, что услышала; сказала,
Что все ж завидно быть таким; что если б
Какой-нибудь мой друг в нее влюбился,
То, заучив рассказ мой, он бы мог
Пленить ее. Я понял - и сказал:
Я стал ей дорог тем, что жил в тревогах*,
А мне она - сочувствием своим.
Вот колдовство, в котором я повинен.
Она идет. Пусть подтвердит вам это.
Входят Дездемона, Яго и сопровождающие.
Дож
Наверно, и мою пленил бы дочь
Такой рассказ. - Достойнейший Брабанцио,
Раз дела не поправить, примиритесь:
Кусок меча дороже голых рук*.
Брабанцио
Прошу вас выслушать ее. Коль скоро
Она признает, что вина взаимна,
Да буду проклят, если на него
Падет моя хула. Стань тут, дитя.
Взгляни: кому, во всем собранье этом,
Ты прежде всех должна являть покорность?
Дездемона
Отец, я вижу - здесь мой долг двоится:
Вы дали мне и жизнь и воспитанье;
И жизнь и воспитанье мне велят
Вас почитать; мой долг подвластен вам,
Я ваша* дочь всегда; но здесь - мой муж,
И долг, велевший матери моей
Предпочитать вас своему отцу,
Я так же вправе исполнять пред Мавром,
Моим главою.
Брабанцио
Бог с тобой! Я кончил. -
Синьор, прошу вас, перейдем к делам. -
Зачем она мне дочь, а не приемыш! -
Мавр, подойди.
Вот я даю тебе от всей души
То, в чем от всей души я отказал бы,
Когда б ты не взял сам. - Теперь, мой жемчуг,
Я рад, что не рождал других детей:
Мне твой побег внушил бы стать тираном,
И я бы их сковал. - Синьор, я кончил.
Дож
Скажу и я, чтоб вынести сужденье, -
И пусть оно поможет, как ступень,
Двум любящим вернуться в ваше сердце.
Где все погибло, там конец печали,
Которую надежды оживляли.
Минувшим бедам горевать вослед -
Вернейший путь к началу новых бед.
Когда с судьбой невмоготу бороться,
Терпенье над невзгодой посмеется.
Вор меньше взял, раз нам добра не жаль;
Наш злейший вор - напрасная печаль.
Брабанцио
Так пусть на Кипре Турок водворится:
Потери нет, раз можно отшутиться.
Сужденья нам выслушивать легко,
Когда от сердца горе далеко.
Но в горести выслушивать сужденья -
Чрезмерный груз для бедного терпенья.
Суждений этих сладость такова,
Что может горько жечь; и все ж слова -
Не больше чем слова; еще нет слуха,
Чтоб сердце исцелялось через ухо.
Я покорнейше прошу вас, обратимся к государственным делам.
Дож
Турок с чрезвычайно сильным флотом движется на Кипр. Отелло, оборону
этих мест вы знаете лучше всех; и хотя там у нас имеется наместник,
обладающий общепризнанными достоинствами, однако же молва, верховная
распорядительница действий, с большим доверием называет вас; поэтому вам
поневоле придется омрачить блеск вашего нового счастья этим суровым и
грозным походом.
Отелло
Жестокий навык, чтимые синьоры,
Преобразил кремнистый одр войны
В мою пуховую постель. Не скрою -
Я почерпаю радостную бодрость
В лишениях. И я вполне готов
Руководить войною против турок.
Поэтому, с почтительным поклоном,
Прошу определить моей жене
Пристойное жилье и содержанье,
С уходом и удобствами, к которым
Она привыкла.
Дож
Так нельзя ль ей жить
У своего отца?
Брабанцио
Я не согласен.
Отелло
Ни я.
Дездемона
Ни я. Там жить я не хочу,
Чтобы отца не раздражать всечасно
Своим присутствием. Вельможный дож,
Моим словам внемлите благосклонно,
И пусть ваш голос хартией послужит
В защиту безыскусности моей.
Дож
Чего бы вам хотелось, Дездемона?
Дездемона
Что с Мавром я хочу не разлучаться,
О том трубят открытый мой мятеж
И бурная судьба. Меня пленило
Как раз все то, чем отличен мой муж.
Лицом Отелло был мне дух Отелло,
И доблести его и бранной славе
Я посвятила душу и судьбу.
И если он, синьоры, призван к битвам,
Меня же здесь оставят, мирной молью,
То я лишусь священных прав любви
И обрекаюсь тягостной разлуке.
Позвольте мне сопровождать его.
Отелло
Да будут с нею ваши голоса.
Свидетель небо, не затем прошу я,
Чтобы мое утешить сластолюбье
Иль утолить мой пыл - младые страсти
Во мне угасли - и мое желанье,
Но чтобы щедрым быть к ее душе.
И небо вас избави заподозрить,
Что близ нее мой долг я ущерблю.
Нет, если легкокрылые игрушки
Пернатого Эрота сладкой ленью
Зашьют глаза моим душевным силам,
Изнежив отдых и ослабив труд,
Пусть бабы превратят мой шлем в таган,
И все постыднейшие злополучья
Да поразят достоинство мое.
Дож
Решите сами, оставаться ей
Иль ехать. Дело призывает к спешке, -
Ответьте быстротой, отплыв до света.
Дездемона
До света, мой синьор?
Дож
До света.
Отелло
Рад.
Дож
Мы утром в девять соберемся снова. -
Отелло, отрядите офицера,
И он свезет вам ваше полномочье
И все, что требует ваш новый сан.
Отелло
Вот, если разрешите, мой хорунжий:
Он честный и надежный человек.
Ему вверяю и мою жену,
И все, что ваша милость соизволит
Послать за мною вслед.
Дож
Пусть будет так.
Всем - доброй ночи.
(К Брабанцио)
Дорогой синьор,
Раз доблесть - это светоч благотворный,
То зять ваш - светлый, а никак не черный.
1-й Сенатор
В путь, смелый Мавр! Храните Дездемону.
Брабанцио
Смотри позорче за своей женой:
С отцом схитрила, может и с тобой.
Уходят Дож, сенаторы, служители и другие.
Отелло
О нет, ручаюсь жизнью! Честный Яго,
Тебе я доверяю Дездемону.
И пусть твоя жена при ней побудет.
Потом, - с удобным случаем, доставь их.
Идем же, Дездемона. Мне остался
Лишь час любви и деловых забот
Вблизи тебя - Наш повелитель - время.
Уходят Отелло и Дездемона.
Родриго
Яго!
Яго
Что скажешь, благородное сердце?
Родриго
Что мне делать, по-твоему?
Яго
Да лечь в кровать и спать.
Родриго
Я немедленно утоплюсь.
Яго
Если ты это сделаешь, я тебя разлюблю навсегда. Ну и глупый же ты
господин!
Родриго
Глупо жить, когда жить - мучение. И советуется умереть, когда смерть -
наш исцелитель.
Яго
О несчастный! Я смотрю на этот мир четырежды семь лет. И с тех пор, как
я научился различать благодеяние от обиды, я не встречал никого, кто умел бы
себя любить. Скорее, чем заявить, что я утоплюсь из-за любви к индюшке, я,
своей; человеческой природе поменялся бы с павианом.
Родриго
Что же мне делать? Я сознаюсь: мне стыдно, что я такой глупый. Но я не
способен этому помочь.
Яго
Не способен? Вздор! От нас самих зависит быть такими или иными. Наше
тело - это сад, где садовник - наша воля. Так что если мы хотим сажать в нем
крапиву ила сеять латук, разводить иссоп и выпалывать тимиан, заполнить его
каким-либо одним родом травы или же расцветить несколькими, чтобы он праздно
дичал или же усердно возделывался, то возможность и власть распоряжаться
этим принадлежат нашей воле. Если бы, у весов нашей жизни, не было чаши:
разума в противовес чаше чувственности то наша кровь и низменность нашей:
природы приводили бы нас к самым извращенным опытам. Но мы обладаем разумом,
чтобы охлаждать наши неистовые порывы, наши плотские влечения, наши
разнузданные страсти. Поэтому то, что ты зовешь любовью, я рассматриваю как
некий отросток или побег.
Родриго
Этого не может быть.
Яго
Это всего лишь прихоть крови и поблажка воли. Полно, будь мужчиной!
Утопиться! Топи кошек и слепых щенят. Я объявил себя твоим другом, и
заявляю, что к заслуженному тобой успеху привязан канатами долговечной
прочности: никогда еще у меня не было случая оказать тебе такую помощь, как
сейчас. Набей деньгами кошелек; отправляйся на эту войну; измени свою
внешность поддельной бородой; а главное - набей деньгами кошелек. Не может
быть, чтобы Дездемона еще долго любила Мавра, набей деньгами кошелек, - а
также он ее: это было бурное начало, и ты увидишь подобный же разрыв; только
набей деньгами кошелек. Эти мавры переменчивы в своих желаниях; наполни
кошелек деньгами. Кушанье, которое сейчас для него слаще акрид*, вскоре
станет для него горше чертова яблока. А она должна променять его на
молодого. Когда она пресытится его телом, она увидит, что ошиблась в выборе.
Ей необходима перемена, необходима. Поэтому - набей деньгами кошелек. Если
ты хочешь во что бы то ни стало загубить свою душу, сделай это более
приятным способом, чем топясь. Раздобудь как можно больше денег. Если
ханжеский и хрупкий обет, связующий бродягу-варвара и хитроумнейшую
венецианку, не слишком твердое препятствие для моей изобретательности и всех
адских полчищ, ты ею насладишься. Поэтому - раздобудь денег. Вот еще -
топиться! Это - побоку! Постарайся лучше задохнуться от наслаждения, чем
утонуть и упустить его.
Родриго
Могу я на тебя надеяться, если я решусь попытаться?
Яго
Положись на меня. Ступай, добудь денег. Я говорил тебе не раз и
повторяю еще и еще: я ненавижу Мавра. Это у меня крепко засело в сердце. У
тебя повод не меньший. Объединимся против него в нашей мести. Если ты
насадишь ему рога, тебе это доставит удовольствие, а мне потеху. Есть много
событий в утробе времени, которые жаждут народиться. Марш! Иди! Запасись
деньгами. Завтра поговорим подробнее. Прощай.
Родриго
Где мы увидимся утром?
Яго
У меня.
Родриго
Я приду рано.
Яго
Хорошо. Будь здоров. Послушай, Родриго!
Родриго
Что еще?
Яго
Не сметь топиться, слышишь?
Родриго
Я передумал: я пойду и продам всю мою землю. (Уходит.)
Яго
Глупцом я пользуюсь, как кошельком.
Я бы унизил ум свой, тратя время
С таким дроздом иначе, чем для смеха
Иль выгоды. Я ненавижу Мавра.
Есть слух, что он промеж моих простынь
Мою нес службу. Так ли, я не знаю;
Но с подозреньем я готов считаться,
Как с достоверностью. Меня он ценит;
Тем легче мне осуществить мой замысел.
Наш Кассио - видный малый... Так, так, так.
Занять его местечко и блеснуть
Двойным канальством... Вот, вот, вот!.. Так, так...
Немного погодя, шепнуть Отелло,
Что Кассио слишком дружен с Дездемоной.
А у того и внешность и манеры
Как раз подходят: истый обольститель.
У Мавра щедрый и открытый нрав:
Кто с виду честен, в тех он видит честность
И даст себя вести тихонько за нос,
Как ослика.
Так. Дело зачато. Пусть ночь и ад
На свет мне это чудище родят.
(Уходит.)
Морская гавань на Кипре. Открытая площадка возле
набережной.
Входят Монтано и двое дворян.
Монтано
Что видно с мыса?
1-й Дворянин
Ровно ничего:
Высоко взбаламученное море.
Меж небом и водой не обнаружить
Ни паруса.
Монтано
На суше ветер был изрядно громок;
Наш форт не помнит бурь сильней, чем эта.
И если так он буйствовал над морем,
То как дубовым ребрам не рассесться
Под грузом гор? Каких нам ждать известий?
2-й Дворянин
Что буря разнесла турецкий флот.
Лишь стоит выйти на вспененный берег -
Гремящий вал как будто, бьет по тучам;
Зыбь, с грозно вставшей гривой, словно хлещет
В горящую Медведицу водой.
И гасит стражей недвижимой оси.
Я в жизни не видал подобной смуты
Взъяренных волн.
Монтано
Когда турецкий флот
Не скрылся в гаванях, он потонул:
Такой погоды выдержать нельзя.
Входит 3-й Дворянин.
3-й Дворянин
Есть новости, друзья! Войне - конец.
Шальная буря так помяла турок,
Что замысел их рухнул: благородный
Корабль Венеции застал крушенье
И бедствие главнейших сил их флота.
Монтано
Не может быть!
3-й Дворянин
Корабль - в порту, "Веронец".
Микеле Кассио, Лейтенант Отелло,
Воинственного Мавра, в добром здравье
Сошел на берег; Мавр плывет сюда,
Снабженный полномочьем править Кипром.
Монтано
Я очень рад: достойнейший правитель.
3-й Дворянин
Но этот Кассио, хоть весьма утешен
Бедой врага, угрюм и молит Бога,
Чтоб Мавр не пострадал; их разобщила
Неистовая буря.
Монтано
Дай-то Бог!
Я у него служил. Вот истый воин
И полководец! Эй, пойдемте к морю -
Взглянуть на вновь прибывший к нам корабль
И ждать глазами храброго Отелло,
Пока вода и синева небес
Пред нами не смешаются.
3-й Дворянин
Идем.
Ведь каждый миг несет нам ожиданье
Все новых встреч.
Входит Кассио.
Кассио
Привет бойцам воинственного Кипра,
Спасибо им за чувства к Мавру! Небо
Да оградит Отелло от стихий:
Я потерял его в опасном море.
Монтано
Каков его корабль?
Кассио
Построен основательно, а кормчий
Своим искусством широко прославлен.
Поэтому во мне не умерла
И бодро исцеляется надежда.
Крики за сценой: "Парус, парус, парус!"
Входит 4-й Дворянин.
Что там за крики?
4-й Дворянин
Весь город пуст. Народ на побережье
Стоит толпой и восклицает: "Парус!"
Кассио
Моя надежда видит в нем Отелло.
Слышны пушечные выстрелы.
2-й Дворянин
То их приветственный салют. Друзья,
Во всяком случае.
Кассио
Синьор, прошу вас,
Сходите справиться, кто прибыл в гавань.
2-й Дворянин
Иду.
(Уходит.)
Монтано
Что, лейтенант, ваш генерал женат?
Кассио
Пресчастливо: снискал любовь девицы
Превыше всех подобий и похвал;
Она парит над шумом славословий
И в ткани мира блещет, украшая
Создавшего*.
Возвращается 2-й Дворянин.
Ну что? Кто это прибыл?
2-й Дворянин
Хорунжий генерала, некий Яго.
Кассио
Ему был в помощь благостный хранитель:
Морские волны, воющие ветры,
Зубчатые утесы и пески,
Коварные враги безвинных стругов,
Как бы плененные красой, смиряли
Свой дикий нрав и не мешали плыть
Небесной Дездемоне.
Монтано
Это кто?
Кассио
Да все она же, власть над нашей властью,
Доверенная доблестному Яго.
Он упреждает наши ожиданья
На семь ночей. - О Дал, храни Отелло,
Из мощных уст дохни в его ветрило,
Чтоб в эти воды ввел он свой корабль,
Пал трепетно в объятья Дездемоны,
Возжег пыланьем наш угасший дух
И Кипр скорей утешил!
Входят Дездемона, Эмилия, Яго, Родриго
и сопровождающие.
О, смотрите:
Богатство корабля сошло на берег.
Склонитесь на колени, мужи Кипра. -
Привет, синьора! Благодать небес
Да веет перед вами, вам вослед
И возле вас!
Дездемона
Спасибо, добрый Кассио.
Что вам известно о моем супруге?
Кассио
Еще не прибыл; и я знаю только,
Что он здоров и скоро будет здесь.
Дездемона
Но я, боюсь... Как вы расстались с ним?
Кассио
Великий бой пучины с небесами
Нас разлучил... Но снова крики: парус!
Крики за сценой: "Парус, парус!" Пушечные выстрелы.
2-й Дворянин
И эти салютуют цитадели:
Опять друзья.
Кассио
Сходите посмотреть.
Уходит 2-й Дворянин.
Хорунжий, в добрый час!
(Эмилии)
Привет хозяйке.
Пусть вас не раздражает, добрый Яго,
Такая вольность; но я был воспитан
В привычках смело проявлять учтивость.
(Целует ее)
Яго
Когда бы вас она могла губами
Так угощать, как языком меня,
То с вас хватило бы.
Дездемона
Но ведь она
Совсем не говорит.
Яго
О, слишком много.
Особенно когда я спать хочу.
Пред вашей милостью, весьма возможно,
Она язык немножко прячет в сердце
И ропщет мысленно.
Эмилия
Ты говоришь без всяких оснований.
Яго
Поди, поди: на людях - вы картины,
В гостиной - бубенцы, тигрицы - в кухне,
Бранясь - святые, при обидах - черти,
Лентяйки днем и труженицы ночью.
Дездемона
И как тебе не стыдно, клеветник!
Яго
Нет, это так, иль чтоб мне турком зваться:
Встают для игр, а для труда ложатся.
Эмилия
Не вздумай мне писать хвалу.
Яго
Нет, нет.
Дездемона
А мне какую ты хвалу сложил бы?
Яго
О нет, синьора, вы меня увольте.
Ведь я умею только издеваться.
Дездемона
А все ж попробуй... Там пошли на пристань?
Яго
Да, госпожа.
Дездемона
Мне не смешно, но я сама себя
Стараюсь обмануть таким притворством.
Так как же ты меня бы восхвалял?
Яго
Я силюсь; но мое воображенье
От головы мне отделить труднее,
Чем клей от шерсти: рвет мозги и все.
Но Муза тужится - и родила.
Когда она красива и умна,
Ум скажет ей, на что краса нужна.
Дездемона
Отлично восхвалил! А что, если она умна и черномаза?
Яго
Та, что черна, но умница при этом,
Всегда найдет глупца белее цветом.
Дездемона
Все хуже и хуже.
Эмилия
А если красива и глупа?
Яго
Среди красивых глупых не бывало:
Глупейшая скорей всего рожала.
Дездемона
Все это - старые нелепицы, на потеху дуракам в пивной. Какую же
плачевную хвалу ты припас для той, которая и безобразна, и глупа?
Яго
Любая дура с безобразной рожей
Дурит не хуже умной и пригожей.
Дездемона
О тяжкое скудоумие! Наихудшей ты воздаешь наилучшую хвалу. Но какое
восхваление ты уделишь женщине действительно достойной, такой, которая, во
всеоружии своих заслуг, вправе принудить само злословие свидетельствовать о
них?
Яго
Та, что прекрасна и не горделива,
Остра на язычок, но молчалива,
Богата, но в нарядах осторожна,
Глушит соблазн, хоть знает: "мне бы можно";
Та, что, имея право на отмщенье,
Смиряет гнев и гонит огорченье;
Та, что не сменит, как обмен ни прост,
Тресковый хрящик на лососий хвост,
Умна, но мыслей открывать не станет,
На ждущих взгляда даже и не взглянет, -
Та будет, - раз уж есть такое диво...
Дездемона
Будет что?
Яго
...Плодить глупышек и цедить полпиво.
Дездемона
О, что за убогий и слабый конец! Не учись у него, Эмилия, хоть он тебе
и муж. Как ваше мнение, Кассио? Разве это не дерзейший и не бесстыднейший
пустослов?
Кассио
Он, сударыня, говорит по-простецки: солдата вы в нем оцените выше, чем
сочинителя.
Яго
(в сторону)
Он трогает ее за ладонь. Так, правильно: нашептывай. Мне довольно и
маленькой паутинки, чтобы поймать такую большую муху, как Кассио. Так, строй
ей улыбочки, строй. Я тебя опутаю твоим же любезничанием. (Громко.) Вы
правы. Совершенно верно. (В сторону.) Если все эти штучки лишат вас
лейтенантства, лучше бы вам не так часто целовать свои три пальца, которыми
вы так усердно, и вот опять, разыгрываете кавалера. Очень хорошо! Чудесно
поцеловано! Великолепный реверанс! Бесспорно. Опять пальцы к губам? Чтоб им
превратиться в клистирные трубки!
Трубный звук за сценой.
Мавр! Это его труба.
Кассио
Действительно так.
Дездемона
Пойдем его встретить и приветствовать.
Кассио
Да вот и он!
Входят Отелло и сопровождающие.
Отелло
О мой прекрасный воин!
Дездемона
Мой Отелло!
Отелло
Я удивлен не менее, чем счастлив,
Тебя увидеть здесь. О радость сердца,
Когда все бури ждет такой покой,
Пусть ветры воют так, чтоб смерть проснулась!
И пусть корабль ползет на кручи моря
Мощней Олимпа и скользит в глубины
Бездонней ада. Умереть сейчас
Я счел бы высшим счастьем. Я боюсь -
Моя душа полна таким блаженством,
Что радости, как эта, ей не встретить
В безвестных судьбах.
Дездемона
Небо, ниспошли,
Чтоб наша страсть и счастье возрастали
День ото дня!
Отелло
Аминь, святые силы!
Мне трудно говорить об этом счастье:
Мешает здесь. Я слишком рад. И это,
(целует ее)
И это - будь вершиною разлада
Меж нашими сердцами.
Яго
(в сторону)
Вы сыгрались!
Но я спущу колки у ваших струн,
Как честный человек.
Отелло
Идемте в замок.
Друзья, войне - конец, враги - на дне.
Ну, как тут старые мои знакомцы? -