Страница:
Черкасский пользовался большим уважением царя и играл видную роль в управлении государством. Расположение царя Михаила Федоровича проявлялось в неизменной поддержке князя Дмитрия Мамстрюковича во время местнических споров. Строгий выговор и огромный штраф ожидал старого и заслуженного боярина Б. М. Лыкова (по жене он приходился дядей царя), когда тот вздумал местничаться с Черкасским. Такой же исход венчал и другие попытки бить челом на Черкасского. Князю Ивану Андреевичу Голицыну было сказано от имени государя, что «боярин князь Дмитрий Мамстрюкович – человек великий и честь их старая, при царе Иване Васильевиче дядя его, князь Михаил Темрюкович, был в великой чести, и бывали с ним многие». За «невместное» челобитье Голицын отправился в тюрьму, ранее за такую же провинность в тюрьме оказались князья Одоевский и Куракин. Знаменитый князь Д. М. Пожарский без возражений соглашался быть «в товарищах» у князя Черкасского.
Популярен Черкасский был и во «мнении народном». Уже при царе Алексее Михайловиче его имя называлось в числе бояр, которые поднимутся против царских фаворитов и временщиков Бориса Ивановича Морозова и Ильи Даниловича Милославского, и за которыми пойдет народ «побивать и грабить Морозова, Милославского и других». Примечательно, что в дальнейшем народная любовь к Черкасским оставалась неизменной, перейдя на других представителей этого рода – князей Якова Куденетовича и Михаила Алегуковича.
Черкасский был одним из самых богатых людей своего времени. Его денежный оклад – 600 рублей в год – являлся одним из самых высоких. Его вотчины располагались в семи уездах. В 1638 г. за ним было 838 крестьянских дворов, в 1646 г. – 1542. Самым крупным его владением было село Панино в Нижегородском уезде – 711 дворов, в которых проживали 2413 человек мужского пола. Немногим меньше было село Васильевское в Суздальском уезде – 677 дворов и 1813 человек. В Москве князю принадлежали два двора – на Никитской улице и на Кисловке (район Арбата). По его имени переулок, прилегающий к кисловскому двору князя, стал именоваться Мамстрюковым или Мамстрюковским. Со временем это сложное название трансформировалось в Мерзляковский, и под этим названием переулок существует до сих пор, в искаженном виде сохраняя память о князе Дмитрии Мамстрюковиче.
Князь Дмитрий Мамстрюкович прожил очень долгую жизнь. Он пережил не только своего знаменитого сподвижника князя Дмитрия Михайловича Пожарского, но и государя Михаила Федоровича, которого еще совсем юношей избирал на престол. В царствование Алексея Михайловича он оставался одиноким свидетелем далеких времен злодейств Бориса Годунова, сотрясений гражданской войны при Василии Шуйском и восстановления государственного порядка при царе Михаиле Федоровиче. Черкасский скончался в 1651 г. и был погребен в московском Новоспасском монастыре, являвшемся родовой усыпальницей бояр Романовых. Он не оставил детей, и поэтому обширные вотчины князя Дмитрия Мамстрюковича перешли к его родственнику – князю Якову Куденетовичу Черкасскому, боярину и видному военачальнику эпохи царя Алексея Михайловича.
Со смертью князя Дмитрия Мамстрюковича старшая линия рода Черкасских в России пресеклась. Другая ветвь пошла от князя Канбулата (ум. 1589), родного брата Темрюка, ставшего владельцем Кабарды после смерти последнего. В 1578 г. он прибыл с посольством в Москву. Сын Канбулата, Хорошай, остался в Москве, принял крещение с именем Бориса Канбулатовича и вступил на царскую службу.
Князь Б. К. Черкасский занял одно из высоких мест в воеводской иерархии. В 1583 и 1589 гг. он был воеводой большого полка в Новгороде, в 1585 г. находился на «береговой службе» в Серпухове, также командуя большим полком.
«Береговая служба» была важнейшим элементом обороны границ Российского государства. Ее зачатки можно проследить в создании укрепленной линии по Оке во время набегов хана Ахмата в 1470-е гг. и особенно в 1480 г. Усиление военной активности Крымского ханства в начале XVI в. побудило московское правительство, ранее полагавшееся на местные военные силы (служилых князей и население Рязанского и Тульского края), посылать для отпора татарам воевод из Москвы. К 1512 г. относится первая роспись полков «на берегу» Оки. Они располагались по Оке – в Кашире, Серпухове, Тарусе, Рязани, на Осетре и на берегу реки Угры. Наказ воеводам на Угре предписывал «людей расставить по берегу, вверх по Угре и вниз по Угре до устья, по всем местам, где пригоже», таким образом, создавалась сплошная линия обороны. Наказ предписывал также возможность активных действий против татар – «смотря по делу», надо было посылать «легких воевод». Предусматривалось и наступление основными силами. В этом случае на берегу должны были оставаться дети боярские, пищальники и «посошные» (крестьяне, реже, посадские, мобилизованные в порядке принудительной повинности для перевозки военного снаряжения, сооружения укреплений, строительства мостов и других вспомогательных действий в походах). В дальнейшем «посылки» воевод «на берег» практиковались ежегодно.
Таким образом, была выработана схема обороны от набегов крымских татар, основным звеном которой было ежегодное с апреля по ноябрь стояние русских полков по берегу Оки и «украинным городам» – у Серпухова, Тулы, Каширы, Переславля-Рязанского, Путивля и других. Одновременно осуществлялась разведка в степи, и вестовщики, высланные в «поле», обычно успевали сообщить о готовящихся набегах и нашествиях крымских татар. Московское правительство активно использовало и другую информацию о планах крымцев – донесения дипломатов, показания полоняников, вышедших из Крыма, и т. п. – и по этим вестям определяло необходимость усиления обороны.
Система укреплений и «береговая служба» совершенствовались и укреплялись. В последней четверти XVI в. было начато сооружение Засечной черты – грандиозной линии укреплений уже за Окой, по линии – Дедилов – Тула – Болхов. Она включала в себя земляные сооружения, валы, остроги, «засеки» (лесные завалы), препятствовавшие движению татарской конницы в центр страны, систему «сторожей» и дозорных. В XVII в. засечные черты продвигались на юг, по мере укрепления военной мощи России, темпов русской колонизации «Дикого поля» и Поволжья и ослабления Крымского ханства. Возникли Белгородская, Симбирская, Изюмская, Закамская и другие засечные черты.
В 1591 г. Черкасский вновь на «береговой службе». Он возглавлял большой полк на Туле, затем участвовал в отражении набега Казы-Гирея от Москвы и преследовании отступающих крымцев. За свою службу против татар князь Борис был награжден «золотым» – золотой монетой, являвшейся эквивалентом медалей в средневековой России.
В 1592 г. князь Борис Канбулатович получил боярский чин. Д. Флетчер в своем описании России упоминает Черкасского среди других бояр, отмечая, что тот (как и глава Боярской думы князь Ф. И. Мстиславский) не отличается «никакими особенными качествами».
По своей жене – Марфе Никитичне Романовой – князь Борис вошел в круг московской аристократии. Одна из его дочерей была женой Ф. И. Шереметева, также близкого к Романовым. Однако это родство и погубило Черкасского. Опасаясь Романовых как своих династических соперников, царь Борис Годунов в 1600 г. приказал арестовать их по ложному обвинению в намерении отравить государя. Родственный кружок Романовых – Черкасские, Сицкие, Шестуновы, Репнины, Карповы и другие – подвергся разгрому.
Князь Борис Канбулатович с семьей был сослан на Белоозеро в тюрьму, где и скончался. Сын Бориса Канбулатовича – стольник князь Иван Борисович – во время следствия подвергся пыткам, а затем был сослан в Малмыж (Вятка). Разгромив сильную боярскую группировку Романовых, царь Борис перестал их бояться. В 1602 г. князь Иван Борисович был переведен в Нижний Новгород. Приставу при князе И. Б. Черкасском В. М. Хлопову наказывалось везти опального «простого, а не сковав», однако за Черкасским и И. Н. Романовым, также переведенным в Нижний из Уфы, «береженье держати великое», беречь «накрепко», «чтоб ко князю Ивану… никто не подходил, и не разговаривал с ними ни о чем, и писма б никакого не поднес…». Следовало также наблюдать, чтобы опальные «лиха над собою никоторого не учинили». В Нижнем Новгороде приставам указывалось «корму» Черкасскому и Романову и их слугам «давати в посные дни по шти (шести. – С. Ш.) блюд рыбы, какова лучится (будет. – С. Ш.), а в мясные дни по три части боранины да по три части говядины, а хлеб велено давати как им мочно быть сытым быть без нужи, а пить велено давать квас житной, а будут просити пива или меду, и вы б им пиво и мед давали, а имали б есте пиво и мед с кабака…». Затем Черкасский и Романов были переведены в Москву.
При царе Василии Шуйском И. Б. Черкасский занимал должность кравчего – распорядителя во время царских пиров. Весной 1607 г. он был послан царским жалованьем («золотыми») к И. Н. Романову, разбившему на реке Вырке сторонников Болотникова, пытавшихся прорваться на помощь осажденным мятежникам в Калугу. В 1608 г. во время противостояния Тушинскому Вору под Москвой князь И. Б. Черкасский был назначен воеводой сторожевого полка. Вероятно, особыми воинскими талантами князь Иван Борисович не отличался, поэтому его имя более не встречается в разрядах за время правления царя Василия Шуйского.
После свержения царя Василия Черкасский примыкал к сторонникам поляков, однако, не был столь ярым приверженцем Сигизмунда III и Владислава, как Салтыков. Его польская ориентация была столь же сдержанной, как и у князей Ф. И. Мстиславского и Г. П. Ромодановского (см. очерк о Ромодановских) и родичей Черкасского – И. Н. Романова и Ф. И. Шереметева.
Как уже говорилось выше, на Избирательном соборе 1613 г. князь И. Б. Черкасский назывался в качестве одного из кандидатов на престол. Избрание царя Михаила Романова означало возвышение и всего романовского кружка. Первым это почувствовал на себе князь Иван Борисович, пожалованный в бояре в день царского венчания 11 июня 1613 г. (по данным других разрядов – на следующий день). «Сказывал» боярство князю боярин Василий Петрович Морозов – тесть Черкасского.
В 1618 г., когда королевич Владислав подходил к Москве, Черкасский был отправлен в Ярославль собирать ратных людей. В это время польские и литовские отряды из-под Москвы отправились «воевать галицкие места, и костромские, и ярославские, и пошехонские, и белозерские места». Тогда же явились к боярину с повинной «воровские» казаки, разорявшие дворцовую Ярополческую волость, Черкасский сказал им «милостливое слово» и послал казаков вместе с русскими ратными людьми против поляков и литовцев под командованием своего товарища – князя Г. В. Тюфякина. Тюфякин с честью выполнил поручение – он разбил врагов в Белоозерском уезде, хотя, как свидетельствует летописец, «в ту пору поход труден был: голод был самим [людям] и коням, потому что в ту пору была пора зимняя».
И хотя сам князь Иван Борисович воинской доблести не проявил, его распорядительность получила высокую оценку. За «многую службу» он был пожалован серебряным кубком и атласной шубой на соболях, ценою в двести рублей.
В правление царя Михаила Федоровича князь Иван Борисович, являвшийся двоюродным братом царя, занимал значительное место. Черкасский не отличался военными дарованиями, зато был видным администратором. В его ведении находились следующие приказы: Сыскной (1619), приказ «Что на сильных людей челом бьют» (1618/19–1619/20), Поместный (1620–1621), Большой Казны (1622– 1642), Стрелецкий (1622–1642), Панский (1622–1623), Аптекарский (1623–1636/37), Иноземный (1624–1642). Согласно сложившейся практике, князь управлял несколькими приказами одновременно. Фактически князь И. Б. Черкасский являлся главой правительства при царе Михаиле Федоровиче. Его влияние особенно усилилось после смерти патриарха Филарета Никитича, бывшего соправителем сына. Черкасский активно участвовал и в международных делах, вел дипломатическую переписку и переговоры, в том числе и тайные.
Примечательной структурой был приказ «Что на сильных людей челом бьют». Аналогичный орган действовал в годы реформ Избранной рады при Иване IV Грозном, но в дальнейшем практика принятия челобитных на «сильных людей» была забыта. Поставив Черкасского главой подобного приказа, царь обоснованно ожидал от него справедливого и беспристрастного рассмотрения народных жалоб на самоуправство вельмож.
Назначение Черкасского главой Аптекарского приказа свидетельствует об особом доверии царя к боярину. Ведь глава Аптекарского приказа отвечал за важнейшую составляющую всей государственной жизни – здоровье царя и царской семьи. Как ближайший родич царя, Черкасский привлекался для решения весьма щекотливых дел. Так, в 1623 г. царь и патриарх поручили И. Н. Романову, И. Б. Черкасскому и Ф. И. Шереметеву рассмотреть вопрос о здоровье нареченной царской невесты Марии Хлоповой, отставленной и сосланной в Тобольск за то, что якобы скрыла свою тяжелую болезнь. В ходе расследования бояре выяснили, что Хлопова пала жертвой интриг со стороны Салтыковых, родичей матери царя – царицы-инокини Марфы. Салтыковы были сосланы, но Михаил Федорович так и не женился на Хлоповой. Обиженная за родичей, мать царя воспротивилась этому браку.
Своим богатством князь И. Б. Черкасский даже превосходил троюродного брата – князя Дмитрия Мамстрюковича. Он слыл первым богачом на Москве. В столице ему принадлежало четыре двора – в Кремле, на Знаменке, Кисловке и Никитской. Еще один двор Черкасского находился за городом, в Пушкарской слободе. В 1638 г. ему принадлежало 2149 крестьянских дворов.
Князь И. Б. Черкасский скончался в 1642 г., не оставив потомства, и также был похоронен в Новоспасском монастыре.
На рубеже XVI–XVII вв. действовал еще один представитель рода – князь Василий Карданукович (до крещения Казы-мурза) – троюродный брат И. Б. Черкасского. Он был сыном князя Карданука Дударукова. Неизвестно, когда князь Василий Карданукович выехал на Русь, но в 1582 г. он упоминается в разрядах как воевода полка правой руки в Новгороде, в походе на шведов. В 1586 и 1588 гг. князь возглавлял передовой полк в походе на «украйны», в 1589 г. нес «береговую службу» в Кашире и Одоеве. Во время набега Казы-Гирея в 1591 г. был первым воеводой передового полка на Туле, а при обороне Москвы возглавлял полк левой руки. В дальнейшем князь В. К. Черкасский неоднократно нес службу на южных рубежах.
Царь Борис Годунов возвел князя Василия Кардануковича в бояре на следующий день после своей коронации. В отличие от своей родни, князь Василий ориентировался на Годунова, а не на Романовых. В апреле 1599 г. он местничался с князем Борисом Камбулатовичем и не без поддержки царя, одержал над тем верх. При Годунове он часто нес службу в столице, участвовал в дворцовых церемониях и приемах послов. Князь В. К. Черкасский был женат на сестре главы Боярской думы – княжне Анастасии Ивановне Мстиславской. Родство с влиятельным, но лояльным правителю и царю Борису Мстиславским было безопасным для карьеры Черкасского при Годунове. В 1604 г. князь Василий Карданукович был послан на воеводство в Смоленск. Стратегически важное положение этого города в момент начала самозванческой интриги в Литве подтверждает высокую степень доверия Бориса Годунова к князю В. К. Черкасскому.
В то же время близость к Годунову не повредила князю В. К. Черкасскому при Лжедмитрии I. В составленном при самозванце проекте Государственной Рады он включен в число советников. Правда, Лжедмитрий не пожелал оставить князя В. К. Черкасского в столице и отправил его в 1606 г. в Тулу «разбирать» служилых людей, а затем на воеводство в Рязань. Вероятно, там князь и был взят в плен в 1607 г. сторонниками нового самозванца – Лжепетра, выдававшего себя за никогда не существовавшего в действительности сына царя Федора Ивановича, царевича Петра, – и приведен в его резиденцию Путивль.
Лжепетр – истинное имя Илья Горчаков (Коровин) – был незаконнорожденным сыном муромского посадского человека. С юных лет он странствовал, был слугой торгового человека, холопом, стрельцом и, наконец, попал к терским казакам. Зимой 1605–1606 гг. казаки, жалуясь на задержку жалованья и голодную «нужу», винили во всем бояр. Среди казаков возник план провозгласить одного из своих молодых товарищей «царевичем Петром», сыном Федора Ивановича, и идти к Москве, искать милости государя. Выбор казаков пал на Илейку, или Муромца, потому, что он был в Москве и знаком со столичными обычаями. Илейка довольно быстро освоился со своей ролью и принялся с увлечением играть «в царевича». В январе 1607 г. Лжепетр с казаками появился в Туле, стремясь оказать помощь Болотникову, осажденному царскими войсками в Калуге. В мае Болотникову удалось прорваться в Тулу и соединиться с Лжепетром и другими своими сторонниками, но длительную осаду царя Василия Шуйского мятежники выдержать не смогли – они капитулировали, когда царь обещал сохранить им жизнь. Шуйский не сдержал своего слова – Лжепетр был повешен под Москвой, а Болотников утоплен в Каргополе. Лжепетр обладал весьма характерной простонародной внешностью. Источники называют его «детиной». Служилое сословие, признавшее Лжедмитрия I, отказывалось видеть в новом самозванце царевича. Дворяне, взятые в плен Лжепетром, «ничем не ужасались, их, воров, обличали, отнюдь на их вражью прелесть не прельщаясь, и все умерли за правду». Их ждала жуткая смерть – «иных с башни кидали; иных с моста в ров, иных вверх ногами вешали, иных по стенам распинали, руки и ноги гвоздями прибив, из пищали расстреливали». Так погиб и князь Василий Карданукович Черкасский.
В истории рода Черкасских в XVI– XVII вв. прослеживается любопытная закономерность. Князья Михаил Темрюкович, Дмитрий Мамстрюкович, Василий Корданукович, Иван Борисович не оставили потомков, и их богатство и влияние при дворе переходит к родичам – двоюродным или троюродным братьям либо представителям следующего поколения. При этом новый представитель был выходцем из Кабарды (за исключением князей И. Б. и М. Я. Черкасских), а не московским уроженцем. Как будто бы каждый раз этому роду для взлета требовался приток свежей крови.
В полной мере унаследовал как военные дарования князя Д. М. Черкасского, так и таланты государственного деятеля князя И. Б. Черкасского, князь Яков Кудетенович, сын правителя Кабарды Куденета Камбулатова. Куденет (Куденек) часто упоминается в русских документах. В 1588 г. он вместе с Мамстрюком был послом в Россию.
Его сын, Урускан-мурза, появился в России в 1624 г. и в том же году принял крещение с именем Якова. Крестным отцом князя стал боярин И. Н. Романов, родной дядя царя и князя И. Б. Черкасского. Так, с самого начала своей карьеры в России князь Яков Куденетович попал под опеку своих влиятельных родственников, и в первую очередь князей Дмитрия Мамстрюковича и Ивана Борисовича Черкасских.
С 1626–1627 гг. князь Я. К. Черкасский появляется в дворцовых разрядах в чине стольника. С весны 1641 г. он был воеводой в Туле. Боярство князь Яков Куденетович получил в 1645 г., до той поры ничем особенным еще себя не проявив. Черкасский был противником царского временщика Б. И. Морозова, его уважали и почитали москвичи. Отставив Морозова, царь Алексей Михайлович сделал князя главой правительства (июнь–октябрь 1648). Он возглавил Аптекарский, Стрелецкий, Иноземский приказы и приказ Большой Казны. Однако возвращение Морозова в Москву привело к отстранению Черкасского от должностей, переданных царскому тестю И. Д. Милославскому. При этом, как мы в дальнейшем увидим, Черкасский пользовался расположением царя и был близким к государю человеком. Однако до начала Русско-польской войны 1654–1667 гг. князь Яков Куденетович находился как бы в тени, несмотря на то, что уже в 1640-х гг. был едва ли не самым богатым землевладельцем России. Формально он занимал в придворной иерархии одно из самых высоких мест, но беспредельное влияние Морозова на царя не давало Черкасскому возможности развернуться в полную силу. Такая возможность представилась с началом Русско-польской войны 1654– 1667 гг.
В мае 1654 г. князь Я. К. Черкасский был назначен первым воеводой большого полка, т. е. фактически главнокомандующим. В составе армии находился и царь, к которому сходилось все управление войсками, но он двигался отдельно с государевым полком и дворовыми воеводами Б. И. Морозовым и И. Д. Милославским. Основные силы, численностью в сорок одну тысячу человек находились под командованием князя Якова Кудене-товича.
В войне Черкасский проявил себя талантливым и удачливым полководцем. Царь остался осаждать Смоленск, отправив князя наступать в Белоруссии. Черкасский заставил отойти от Орши к Копыси армию гетмана Я. Радзивилла. Под Шкловом гетман вступил в бой с ертоульным полком князя Ю. Н. Барятинского. Черкасский поспешил к нему на помощь, и вновь Радзивилл ушел на запад. Черкасский и командующий другой армией князь А. Н. Трубецкой преследовали гетмана, не давая ему напасть на каждого из воевод поодиночке.
26 августа войску князя без боя сдался Могилев, затем воевода осадил крепость Дубровну. Город упорно защищался. Осаждавшие предпринимали смелые вылазки на укрепленный лагерь Черкасского, но после подхода к основной армии свежих сил под командованием Трубецкого и тяжелой осадной артиллерии защитники Дубровны капитулировали (12 октября). Между тем сдался Смоленск, успешно действовали другие царские воеводы. Итоги военной кампании 1654 г. были впечатляющими: «А поручил Бог ему, государю, у литовских людей Смоленск и иных тридцать два города».
1655 г. оказался еще более успешным. Попытки польско-литовских войск перейти в контрнаступление закончились неудачей, и инициатива перешла к русским, которые продолжили наступление. Целью наступления была столица Литвы – Вольно. 20 июня царь отправил войско Черкасского за Днепр по направлению Орша – Борисов – Минск – Вильно. Передовой полк окольничего Б. М. Хитрово взял Борисов, князь Ф. Ю. Хворостинин одержал победу над литовцами под Минском, город был взят с налета – русские «на спинах» противника «в город и въехали». В начале июля основные силы под командованием князя Якова Кудене-товича сосредоточились под Минском. К нему присоединился с запорожским войском полковник И. Н. Золотаренко, затем с государевым полком – сам царь. Из-под Минска Черкасский был отправлен к Вильно, на подступах к которой гетманы Я. Радзивилл и В. Гонсевский сосредоточили двадцатитысячное войско, намереваясь дать генеральное сражение.
29 июля Черкасский вступил в бой с Радзивиллом и Гонсевским в полумиле от Вильно. Сражение продолжалось «от шестого часа до ночи». Гетманы потерпели поражение и бежали за реку Вилию. Потери польско-литовской армии были значительными – только казаки Золотаренко взяли двадцать неприятельских знамен. Войско Черкасского вступило в Вильно и, подавив сопротивление небольшого польского гарнизона, заняло город (31 июля). 4 августа царь Алексей Михайлович прибыл в Вильно, а русские войска под командованием князя Якова Куденетовича продолжили наступление – были взяты Ковно и Гродно. Посланные из-под Ковно князья С. А. Урусов и Ю. Н. Барятинский нанесли полякам поражение на Белых Песках, в 150 верстах от Бреста. Затем Урусов разбил литовского гетмана П. Сапегу в Верховичах.
Сокрушительные поражения, следовавшие одно за другим, сломили боевой дух литовцев. Гетман Гонсевский вступил в переговоры с Черкасским, запрашивая, на каких условиях царь согласен заключить мир. Между тем ситуация осложнилась.
Успешное продвижение русских войск в Белоруссии, Литве и на Украине вызвало большую тревогу у шведов. Само существование Речи Посполитой было поставлено под угрозу. Шведы не могли допустить, чтобы прибалтийские владения Литвы перешли к России, более того, они претендовали и на коренные литовские территории, тем более что часть литовской шляхты предпочитала союз и подданство короля шведского Карла X Густава тяжелой руке московского государя. Радзивилл принял имя гетмана шведского короля и Великого княжества Литовского и продолжал именоваться воеводой Вильно, в котором стояли полки Черкасского. Шведы вторглись в Ливонию, северные области Литвы и Польшу, отбили у русских город Друю.
Столкновение было неизбежным. 17 мая 1656 г. Россия объявила войну Швеции. Согласно заранее разработанному плану, армии князя Я. К. Черкасского поручалось через Витебск и Полоцк идти на Динабург и Ригу. Армией Черкаского штурмом был взят Динабург, переименованный в Борисоглебск, 14 августа русские полки захватили другую крепость на Западной Двине – Кокенгаузен. За Черкасским двигался царский полк.
21 августа войско Черкасского стояло под Ригой. Началась осада. По городу беспрестанно велся огонь тяжелой артиллерии. Шведы пытались сделать вылазки, но несли большой урон. В то же время мощные стены крепости и поддержка с моря позволяли гарнизону держаться довольно долго. Наступала осенняя распутица, а с ней затруднялась доставка припасов к стану осаждавших. Царь принял решение штурмовать город, однако накануне штурма шведы, получив известие от перебежчиков, совершили смелую и неожиданную вылазку. Русские понесли большой урон, нападавшим удалось уничтожить припасы, захватить пленных и взять 18 знамен. 5 октября царь отдал приказ об отступлении.
В результате похода за Россией остались двинские крепости Динабург и Кокенгаузен, но главная цель так и не была достигнута. Не следует винить в этом Черкасского. Без военного флота взятие приморской крепости, обладавшей крепкими укреплениями, было невозможно. Большую роль сыграла и стойкость шведского гарнизона под командованием графа Магнуса Делегарди. Спустя два года Россия заключила перемирие со шведами, война вновь перенеслась на Украину и в Белоруссию.
Популярен Черкасский был и во «мнении народном». Уже при царе Алексее Михайловиче его имя называлось в числе бояр, которые поднимутся против царских фаворитов и временщиков Бориса Ивановича Морозова и Ильи Даниловича Милославского, и за которыми пойдет народ «побивать и грабить Морозова, Милославского и других». Примечательно, что в дальнейшем народная любовь к Черкасским оставалась неизменной, перейдя на других представителей этого рода – князей Якова Куденетовича и Михаила Алегуковича.
Черкасский был одним из самых богатых людей своего времени. Его денежный оклад – 600 рублей в год – являлся одним из самых высоких. Его вотчины располагались в семи уездах. В 1638 г. за ним было 838 крестьянских дворов, в 1646 г. – 1542. Самым крупным его владением было село Панино в Нижегородском уезде – 711 дворов, в которых проживали 2413 человек мужского пола. Немногим меньше было село Васильевское в Суздальском уезде – 677 дворов и 1813 человек. В Москве князю принадлежали два двора – на Никитской улице и на Кисловке (район Арбата). По его имени переулок, прилегающий к кисловскому двору князя, стал именоваться Мамстрюковым или Мамстрюковским. Со временем это сложное название трансформировалось в Мерзляковский, и под этим названием переулок существует до сих пор, в искаженном виде сохраняя память о князе Дмитрии Мамстрюковиче.
Князь Дмитрий Мамстрюкович прожил очень долгую жизнь. Он пережил не только своего знаменитого сподвижника князя Дмитрия Михайловича Пожарского, но и государя Михаила Федоровича, которого еще совсем юношей избирал на престол. В царствование Алексея Михайловича он оставался одиноким свидетелем далеких времен злодейств Бориса Годунова, сотрясений гражданской войны при Василии Шуйском и восстановления государственного порядка при царе Михаиле Федоровиче. Черкасский скончался в 1651 г. и был погребен в московском Новоспасском монастыре, являвшемся родовой усыпальницей бояр Романовых. Он не оставил детей, и поэтому обширные вотчины князя Дмитрия Мамстрюковича перешли к его родственнику – князю Якову Куденетовичу Черкасскому, боярину и видному военачальнику эпохи царя Алексея Михайловича.
Со смертью князя Дмитрия Мамстрюковича старшая линия рода Черкасских в России пресеклась. Другая ветвь пошла от князя Канбулата (ум. 1589), родного брата Темрюка, ставшего владельцем Кабарды после смерти последнего. В 1578 г. он прибыл с посольством в Москву. Сын Канбулата, Хорошай, остался в Москве, принял крещение с именем Бориса Канбулатовича и вступил на царскую службу.
Князь Б. К. Черкасский занял одно из высоких мест в воеводской иерархии. В 1583 и 1589 гг. он был воеводой большого полка в Новгороде, в 1585 г. находился на «береговой службе» в Серпухове, также командуя большим полком.
«Береговая служба» была важнейшим элементом обороны границ Российского государства. Ее зачатки можно проследить в создании укрепленной линии по Оке во время набегов хана Ахмата в 1470-е гг. и особенно в 1480 г. Усиление военной активности Крымского ханства в начале XVI в. побудило московское правительство, ранее полагавшееся на местные военные силы (служилых князей и население Рязанского и Тульского края), посылать для отпора татарам воевод из Москвы. К 1512 г. относится первая роспись полков «на берегу» Оки. Они располагались по Оке – в Кашире, Серпухове, Тарусе, Рязани, на Осетре и на берегу реки Угры. Наказ воеводам на Угре предписывал «людей расставить по берегу, вверх по Угре и вниз по Угре до устья, по всем местам, где пригоже», таким образом, создавалась сплошная линия обороны. Наказ предписывал также возможность активных действий против татар – «смотря по делу», надо было посылать «легких воевод». Предусматривалось и наступление основными силами. В этом случае на берегу должны были оставаться дети боярские, пищальники и «посошные» (крестьяне, реже, посадские, мобилизованные в порядке принудительной повинности для перевозки военного снаряжения, сооружения укреплений, строительства мостов и других вспомогательных действий в походах). В дальнейшем «посылки» воевод «на берег» практиковались ежегодно.
Таким образом, была выработана схема обороны от набегов крымских татар, основным звеном которой было ежегодное с апреля по ноябрь стояние русских полков по берегу Оки и «украинным городам» – у Серпухова, Тулы, Каширы, Переславля-Рязанского, Путивля и других. Одновременно осуществлялась разведка в степи, и вестовщики, высланные в «поле», обычно успевали сообщить о готовящихся набегах и нашествиях крымских татар. Московское правительство активно использовало и другую информацию о планах крымцев – донесения дипломатов, показания полоняников, вышедших из Крыма, и т. п. – и по этим вестям определяло необходимость усиления обороны.
Система укреплений и «береговая служба» совершенствовались и укреплялись. В последней четверти XVI в. было начато сооружение Засечной черты – грандиозной линии укреплений уже за Окой, по линии – Дедилов – Тула – Болхов. Она включала в себя земляные сооружения, валы, остроги, «засеки» (лесные завалы), препятствовавшие движению татарской конницы в центр страны, систему «сторожей» и дозорных. В XVII в. засечные черты продвигались на юг, по мере укрепления военной мощи России, темпов русской колонизации «Дикого поля» и Поволжья и ослабления Крымского ханства. Возникли Белгородская, Симбирская, Изюмская, Закамская и другие засечные черты.
В 1591 г. Черкасский вновь на «береговой службе». Он возглавлял большой полк на Туле, затем участвовал в отражении набега Казы-Гирея от Москвы и преследовании отступающих крымцев. За свою службу против татар князь Борис был награжден «золотым» – золотой монетой, являвшейся эквивалентом медалей в средневековой России.
В 1592 г. князь Борис Канбулатович получил боярский чин. Д. Флетчер в своем описании России упоминает Черкасского среди других бояр, отмечая, что тот (как и глава Боярской думы князь Ф. И. Мстиславский) не отличается «никакими особенными качествами».
По своей жене – Марфе Никитичне Романовой – князь Борис вошел в круг московской аристократии. Одна из его дочерей была женой Ф. И. Шереметева, также близкого к Романовым. Однако это родство и погубило Черкасского. Опасаясь Романовых как своих династических соперников, царь Борис Годунов в 1600 г. приказал арестовать их по ложному обвинению в намерении отравить государя. Родственный кружок Романовых – Черкасские, Сицкие, Шестуновы, Репнины, Карповы и другие – подвергся разгрому.
Князь Борис Канбулатович с семьей был сослан на Белоозеро в тюрьму, где и скончался. Сын Бориса Канбулатовича – стольник князь Иван Борисович – во время следствия подвергся пыткам, а затем был сослан в Малмыж (Вятка). Разгромив сильную боярскую группировку Романовых, царь Борис перестал их бояться. В 1602 г. князь Иван Борисович был переведен в Нижний Новгород. Приставу при князе И. Б. Черкасском В. М. Хлопову наказывалось везти опального «простого, а не сковав», однако за Черкасским и И. Н. Романовым, также переведенным в Нижний из Уфы, «береженье держати великое», беречь «накрепко», «чтоб ко князю Ивану… никто не подходил, и не разговаривал с ними ни о чем, и писма б никакого не поднес…». Следовало также наблюдать, чтобы опальные «лиха над собою никоторого не учинили». В Нижнем Новгороде приставам указывалось «корму» Черкасскому и Романову и их слугам «давати в посные дни по шти (шести. – С. Ш.) блюд рыбы, какова лучится (будет. – С. Ш.), а в мясные дни по три части боранины да по три части говядины, а хлеб велено давати как им мочно быть сытым быть без нужи, а пить велено давать квас житной, а будут просити пива или меду, и вы б им пиво и мед давали, а имали б есте пиво и мед с кабака…». Затем Черкасский и Романов были переведены в Москву.
При царе Василии Шуйском И. Б. Черкасский занимал должность кравчего – распорядителя во время царских пиров. Весной 1607 г. он был послан царским жалованьем («золотыми») к И. Н. Романову, разбившему на реке Вырке сторонников Болотникова, пытавшихся прорваться на помощь осажденным мятежникам в Калугу. В 1608 г. во время противостояния Тушинскому Вору под Москвой князь И. Б. Черкасский был назначен воеводой сторожевого полка. Вероятно, особыми воинскими талантами князь Иван Борисович не отличался, поэтому его имя более не встречается в разрядах за время правления царя Василия Шуйского.
После свержения царя Василия Черкасский примыкал к сторонникам поляков, однако, не был столь ярым приверженцем Сигизмунда III и Владислава, как Салтыков. Его польская ориентация была столь же сдержанной, как и у князей Ф. И. Мстиславского и Г. П. Ромодановского (см. очерк о Ромодановских) и родичей Черкасского – И. Н. Романова и Ф. И. Шереметева.
Как уже говорилось выше, на Избирательном соборе 1613 г. князь И. Б. Черкасский назывался в качестве одного из кандидатов на престол. Избрание царя Михаила Романова означало возвышение и всего романовского кружка. Первым это почувствовал на себе князь Иван Борисович, пожалованный в бояре в день царского венчания 11 июня 1613 г. (по данным других разрядов – на следующий день). «Сказывал» боярство князю боярин Василий Петрович Морозов – тесть Черкасского.
В 1618 г., когда королевич Владислав подходил к Москве, Черкасский был отправлен в Ярославль собирать ратных людей. В это время польские и литовские отряды из-под Москвы отправились «воевать галицкие места, и костромские, и ярославские, и пошехонские, и белозерские места». Тогда же явились к боярину с повинной «воровские» казаки, разорявшие дворцовую Ярополческую волость, Черкасский сказал им «милостливое слово» и послал казаков вместе с русскими ратными людьми против поляков и литовцев под командованием своего товарища – князя Г. В. Тюфякина. Тюфякин с честью выполнил поручение – он разбил врагов в Белоозерском уезде, хотя, как свидетельствует летописец, «в ту пору поход труден был: голод был самим [людям] и коням, потому что в ту пору была пора зимняя».
И хотя сам князь Иван Борисович воинской доблести не проявил, его распорядительность получила высокую оценку. За «многую службу» он был пожалован серебряным кубком и атласной шубой на соболях, ценою в двести рублей.
В правление царя Михаила Федоровича князь Иван Борисович, являвшийся двоюродным братом царя, занимал значительное место. Черкасский не отличался военными дарованиями, зато был видным администратором. В его ведении находились следующие приказы: Сыскной (1619), приказ «Что на сильных людей челом бьют» (1618/19–1619/20), Поместный (1620–1621), Большой Казны (1622– 1642), Стрелецкий (1622–1642), Панский (1622–1623), Аптекарский (1623–1636/37), Иноземный (1624–1642). Согласно сложившейся практике, князь управлял несколькими приказами одновременно. Фактически князь И. Б. Черкасский являлся главой правительства при царе Михаиле Федоровиче. Его влияние особенно усилилось после смерти патриарха Филарета Никитича, бывшего соправителем сына. Черкасский активно участвовал и в международных делах, вел дипломатическую переписку и переговоры, в том числе и тайные.
Примечательной структурой был приказ «Что на сильных людей челом бьют». Аналогичный орган действовал в годы реформ Избранной рады при Иване IV Грозном, но в дальнейшем практика принятия челобитных на «сильных людей» была забыта. Поставив Черкасского главой подобного приказа, царь обоснованно ожидал от него справедливого и беспристрастного рассмотрения народных жалоб на самоуправство вельмож.
Назначение Черкасского главой Аптекарского приказа свидетельствует об особом доверии царя к боярину. Ведь глава Аптекарского приказа отвечал за важнейшую составляющую всей государственной жизни – здоровье царя и царской семьи. Как ближайший родич царя, Черкасский привлекался для решения весьма щекотливых дел. Так, в 1623 г. царь и патриарх поручили И. Н. Романову, И. Б. Черкасскому и Ф. И. Шереметеву рассмотреть вопрос о здоровье нареченной царской невесты Марии Хлоповой, отставленной и сосланной в Тобольск за то, что якобы скрыла свою тяжелую болезнь. В ходе расследования бояре выяснили, что Хлопова пала жертвой интриг со стороны Салтыковых, родичей матери царя – царицы-инокини Марфы. Салтыковы были сосланы, но Михаил Федорович так и не женился на Хлоповой. Обиженная за родичей, мать царя воспротивилась этому браку.
Своим богатством князь И. Б. Черкасский даже превосходил троюродного брата – князя Дмитрия Мамстрюковича. Он слыл первым богачом на Москве. В столице ему принадлежало четыре двора – в Кремле, на Знаменке, Кисловке и Никитской. Еще один двор Черкасского находился за городом, в Пушкарской слободе. В 1638 г. ему принадлежало 2149 крестьянских дворов.
Князь И. Б. Черкасский скончался в 1642 г., не оставив потомства, и также был похоронен в Новоспасском монастыре.
На рубеже XVI–XVII вв. действовал еще один представитель рода – князь Василий Карданукович (до крещения Казы-мурза) – троюродный брат И. Б. Черкасского. Он был сыном князя Карданука Дударукова. Неизвестно, когда князь Василий Карданукович выехал на Русь, но в 1582 г. он упоминается в разрядах как воевода полка правой руки в Новгороде, в походе на шведов. В 1586 и 1588 гг. князь возглавлял передовой полк в походе на «украйны», в 1589 г. нес «береговую службу» в Кашире и Одоеве. Во время набега Казы-Гирея в 1591 г. был первым воеводой передового полка на Туле, а при обороне Москвы возглавлял полк левой руки. В дальнейшем князь В. К. Черкасский неоднократно нес службу на южных рубежах.
Царь Борис Годунов возвел князя Василия Кардануковича в бояре на следующий день после своей коронации. В отличие от своей родни, князь Василий ориентировался на Годунова, а не на Романовых. В апреле 1599 г. он местничался с князем Борисом Камбулатовичем и не без поддержки царя, одержал над тем верх. При Годунове он часто нес службу в столице, участвовал в дворцовых церемониях и приемах послов. Князь В. К. Черкасский был женат на сестре главы Боярской думы – княжне Анастасии Ивановне Мстиславской. Родство с влиятельным, но лояльным правителю и царю Борису Мстиславским было безопасным для карьеры Черкасского при Годунове. В 1604 г. князь Василий Карданукович был послан на воеводство в Смоленск. Стратегически важное положение этого города в момент начала самозванческой интриги в Литве подтверждает высокую степень доверия Бориса Годунова к князю В. К. Черкасскому.
В то же время близость к Годунову не повредила князю В. К. Черкасскому при Лжедмитрии I. В составленном при самозванце проекте Государственной Рады он включен в число советников. Правда, Лжедмитрий не пожелал оставить князя В. К. Черкасского в столице и отправил его в 1606 г. в Тулу «разбирать» служилых людей, а затем на воеводство в Рязань. Вероятно, там князь и был взят в плен в 1607 г. сторонниками нового самозванца – Лжепетра, выдававшего себя за никогда не существовавшего в действительности сына царя Федора Ивановича, царевича Петра, – и приведен в его резиденцию Путивль.
Лжепетр – истинное имя Илья Горчаков (Коровин) – был незаконнорожденным сыном муромского посадского человека. С юных лет он странствовал, был слугой торгового человека, холопом, стрельцом и, наконец, попал к терским казакам. Зимой 1605–1606 гг. казаки, жалуясь на задержку жалованья и голодную «нужу», винили во всем бояр. Среди казаков возник план провозгласить одного из своих молодых товарищей «царевичем Петром», сыном Федора Ивановича, и идти к Москве, искать милости государя. Выбор казаков пал на Илейку, или Муромца, потому, что он был в Москве и знаком со столичными обычаями. Илейка довольно быстро освоился со своей ролью и принялся с увлечением играть «в царевича». В январе 1607 г. Лжепетр с казаками появился в Туле, стремясь оказать помощь Болотникову, осажденному царскими войсками в Калуге. В мае Болотникову удалось прорваться в Тулу и соединиться с Лжепетром и другими своими сторонниками, но длительную осаду царя Василия Шуйского мятежники выдержать не смогли – они капитулировали, когда царь обещал сохранить им жизнь. Шуйский не сдержал своего слова – Лжепетр был повешен под Москвой, а Болотников утоплен в Каргополе. Лжепетр обладал весьма характерной простонародной внешностью. Источники называют его «детиной». Служилое сословие, признавшее Лжедмитрия I, отказывалось видеть в новом самозванце царевича. Дворяне, взятые в плен Лжепетром, «ничем не ужасались, их, воров, обличали, отнюдь на их вражью прелесть не прельщаясь, и все умерли за правду». Их ждала жуткая смерть – «иных с башни кидали; иных с моста в ров, иных вверх ногами вешали, иных по стенам распинали, руки и ноги гвоздями прибив, из пищали расстреливали». Так погиб и князь Василий Карданукович Черкасский.
В истории рода Черкасских в XVI– XVII вв. прослеживается любопытная закономерность. Князья Михаил Темрюкович, Дмитрий Мамстрюкович, Василий Корданукович, Иван Борисович не оставили потомков, и их богатство и влияние при дворе переходит к родичам – двоюродным или троюродным братьям либо представителям следующего поколения. При этом новый представитель был выходцем из Кабарды (за исключением князей И. Б. и М. Я. Черкасских), а не московским уроженцем. Как будто бы каждый раз этому роду для взлета требовался приток свежей крови.
В полной мере унаследовал как военные дарования князя Д. М. Черкасского, так и таланты государственного деятеля князя И. Б. Черкасского, князь Яков Кудетенович, сын правителя Кабарды Куденета Камбулатова. Куденет (Куденек) часто упоминается в русских документах. В 1588 г. он вместе с Мамстрюком был послом в Россию.
Его сын, Урускан-мурза, появился в России в 1624 г. и в том же году принял крещение с именем Якова. Крестным отцом князя стал боярин И. Н. Романов, родной дядя царя и князя И. Б. Черкасского. Так, с самого начала своей карьеры в России князь Яков Куденетович попал под опеку своих влиятельных родственников, и в первую очередь князей Дмитрия Мамстрюковича и Ивана Борисовича Черкасских.
С 1626–1627 гг. князь Я. К. Черкасский появляется в дворцовых разрядах в чине стольника. С весны 1641 г. он был воеводой в Туле. Боярство князь Яков Куденетович получил в 1645 г., до той поры ничем особенным еще себя не проявив. Черкасский был противником царского временщика Б. И. Морозова, его уважали и почитали москвичи. Отставив Морозова, царь Алексей Михайлович сделал князя главой правительства (июнь–октябрь 1648). Он возглавил Аптекарский, Стрелецкий, Иноземский приказы и приказ Большой Казны. Однако возвращение Морозова в Москву привело к отстранению Черкасского от должностей, переданных царскому тестю И. Д. Милославскому. При этом, как мы в дальнейшем увидим, Черкасский пользовался расположением царя и был близким к государю человеком. Однако до начала Русско-польской войны 1654–1667 гг. князь Яков Куденетович находился как бы в тени, несмотря на то, что уже в 1640-х гг. был едва ли не самым богатым землевладельцем России. Формально он занимал в придворной иерархии одно из самых высоких мест, но беспредельное влияние Морозова на царя не давало Черкасскому возможности развернуться в полную силу. Такая возможность представилась с началом Русско-польской войны 1654– 1667 гг.
В мае 1654 г. князь Я. К. Черкасский был назначен первым воеводой большого полка, т. е. фактически главнокомандующим. В составе армии находился и царь, к которому сходилось все управление войсками, но он двигался отдельно с государевым полком и дворовыми воеводами Б. И. Морозовым и И. Д. Милославским. Основные силы, численностью в сорок одну тысячу человек находились под командованием князя Якова Кудене-товича.
В войне Черкасский проявил себя талантливым и удачливым полководцем. Царь остался осаждать Смоленск, отправив князя наступать в Белоруссии. Черкасский заставил отойти от Орши к Копыси армию гетмана Я. Радзивилла. Под Шкловом гетман вступил в бой с ертоульным полком князя Ю. Н. Барятинского. Черкасский поспешил к нему на помощь, и вновь Радзивилл ушел на запад. Черкасский и командующий другой армией князь А. Н. Трубецкой преследовали гетмана, не давая ему напасть на каждого из воевод поодиночке.
26 августа войску князя без боя сдался Могилев, затем воевода осадил крепость Дубровну. Город упорно защищался. Осаждавшие предпринимали смелые вылазки на укрепленный лагерь Черкасского, но после подхода к основной армии свежих сил под командованием Трубецкого и тяжелой осадной артиллерии защитники Дубровны капитулировали (12 октября). Между тем сдался Смоленск, успешно действовали другие царские воеводы. Итоги военной кампании 1654 г. были впечатляющими: «А поручил Бог ему, государю, у литовских людей Смоленск и иных тридцать два города».
1655 г. оказался еще более успешным. Попытки польско-литовских войск перейти в контрнаступление закончились неудачей, и инициатива перешла к русским, которые продолжили наступление. Целью наступления была столица Литвы – Вольно. 20 июня царь отправил войско Черкасского за Днепр по направлению Орша – Борисов – Минск – Вильно. Передовой полк окольничего Б. М. Хитрово взял Борисов, князь Ф. Ю. Хворостинин одержал победу над литовцами под Минском, город был взят с налета – русские «на спинах» противника «в город и въехали». В начале июля основные силы под командованием князя Якова Кудене-товича сосредоточились под Минском. К нему присоединился с запорожским войском полковник И. Н. Золотаренко, затем с государевым полком – сам царь. Из-под Минска Черкасский был отправлен к Вильно, на подступах к которой гетманы Я. Радзивилл и В. Гонсевский сосредоточили двадцатитысячное войско, намереваясь дать генеральное сражение.
29 июля Черкасский вступил в бой с Радзивиллом и Гонсевским в полумиле от Вильно. Сражение продолжалось «от шестого часа до ночи». Гетманы потерпели поражение и бежали за реку Вилию. Потери польско-литовской армии были значительными – только казаки Золотаренко взяли двадцать неприятельских знамен. Войско Черкасского вступило в Вильно и, подавив сопротивление небольшого польского гарнизона, заняло город (31 июля). 4 августа царь Алексей Михайлович прибыл в Вильно, а русские войска под командованием князя Якова Куденетовича продолжили наступление – были взяты Ковно и Гродно. Посланные из-под Ковно князья С. А. Урусов и Ю. Н. Барятинский нанесли полякам поражение на Белых Песках, в 150 верстах от Бреста. Затем Урусов разбил литовского гетмана П. Сапегу в Верховичах.
Сокрушительные поражения, следовавшие одно за другим, сломили боевой дух литовцев. Гетман Гонсевский вступил в переговоры с Черкасским, запрашивая, на каких условиях царь согласен заключить мир. Между тем ситуация осложнилась.
Успешное продвижение русских войск в Белоруссии, Литве и на Украине вызвало большую тревогу у шведов. Само существование Речи Посполитой было поставлено под угрозу. Шведы не могли допустить, чтобы прибалтийские владения Литвы перешли к России, более того, они претендовали и на коренные литовские территории, тем более что часть литовской шляхты предпочитала союз и подданство короля шведского Карла X Густава тяжелой руке московского государя. Радзивилл принял имя гетмана шведского короля и Великого княжества Литовского и продолжал именоваться воеводой Вильно, в котором стояли полки Черкасского. Шведы вторглись в Ливонию, северные области Литвы и Польшу, отбили у русских город Друю.
Столкновение было неизбежным. 17 мая 1656 г. Россия объявила войну Швеции. Согласно заранее разработанному плану, армии князя Я. К. Черкасского поручалось через Витебск и Полоцк идти на Динабург и Ригу. Армией Черкаского штурмом был взят Динабург, переименованный в Борисоглебск, 14 августа русские полки захватили другую крепость на Западной Двине – Кокенгаузен. За Черкасским двигался царский полк.
21 августа войско Черкасского стояло под Ригой. Началась осада. По городу беспрестанно велся огонь тяжелой артиллерии. Шведы пытались сделать вылазки, но несли большой урон. В то же время мощные стены крепости и поддержка с моря позволяли гарнизону держаться довольно долго. Наступала осенняя распутица, а с ней затруднялась доставка припасов к стану осаждавших. Царь принял решение штурмовать город, однако накануне штурма шведы, получив известие от перебежчиков, совершили смелую и неожиданную вылазку. Русские понесли большой урон, нападавшим удалось уничтожить припасы, захватить пленных и взять 18 знамен. 5 октября царь отдал приказ об отступлении.
В результате похода за Россией остались двинские крепости Динабург и Кокенгаузен, но главная цель так и не была достигнута. Не следует винить в этом Черкасского. Без военного флота взятие приморской крепости, обладавшей крепкими укреплениями, было невозможно. Большую роль сыграла и стойкость шведского гарнизона под командованием графа Магнуса Делегарди. Спустя два года Россия заключила перемирие со шведами, война вновь перенеслась на Украину и в Белоруссию.