Швец Дмитрий. Слуга короны

   К вечеру я проделал эту процедуру пятьдесят четыре раза. И когда собирался проделать ее в пятьдесят пятый, явился он.
   – Какого хрена ты тут делаешь? – без обиняков начал он.
   Я смерил его взглядом, впечатления на меня он не произвел. Мелкий, лысый старикашка оперся на посох, на него же он положил начавшее – выпирать пузо. Из всей возможной растительности на лице остались только тонкие брови, которые, как он их ни хмурил, были не в состоянии придать его круглому лицу злобное выражение. Но он их хмурил, дрожал губами, раздувал ноздри, говоря проще, стремился напугать меня до полусмерти,
   – Тебе чего, дед? Чего так невежливо? – спокойно спросил я.
   – Какая, к бесу, вежливость! Спугнул мои деньги, вон как их пятки сверкают.
   – Шлепай отсюда. Не мешай солдату отдыхать.
   – Я второй раз тебя спрашиваю, – не обратив внимания на мои слова, произнес он, – какого хрена ты тут делаешь?
   – На солнышке греюсь! – рыкнул я. – Дед, тебе боле заняться нечем? Отстань! Иди, куда шел. В свою веру ты меня не обратишь, так что исчезни!
   – Исчезнешь ты! – вдруг взревел он и, прежде чем я успел что-то сообразить, врезал мне в живот батогом.
   Что-то теплое брызнуло на кожу, боль пронзила тело, в позвоночник уперлась колонна. Дед отпрыгнул, я медленно поднялся и… На ступени храма упали капли крови, моей крови. В голове помутнело. Сумка! Контракты! Деньги! Я начал шарить рукой возле ног, но она уже красовалась на плече толстячка, а он улепетывал так быстро, как только мог. Я хотел броситься за ним, но вместо этого начал сползать по колонне. Через улицу ко мне бросился Треска, но свернул и помчался за дедом. Следопыт подхватил меня на руки, он что-то говорил, и я чувствовал, как он ковыряется в моем брюхе.
   Потом была ночь. Луна и ангел. Ангел и холодный компресс на пышущую жаром голову. Черт, что скажет Молот? Как я мог так облажаться? Кто этот ангел с теплыми нежными руками? Два ангела и черти подле них. Мне больше нравится тот ангелок, что помоложе, хотя, какая теперь разница, похоже, конец тебе, Медный. То-то Молот обрадуется. Молот! Нет, с ангелом мне было лучше. Ангел! Молот! Треска! Следопыт! Куда вы гады, дели ангела? Ангел! Адель?!

Глава 4
ДЫРКА В БРЮХЕ

   Рана оказалась не такой серьезной, как всем показалось. Палка того деда была вымазана каким-то наркотиком с непроизносимым названием, вот меня и понесло про ангелов, а рана, так, дырка в боку, ни один жизненно важный орган не задет.
   Я вполне мог бы отлежаться под присмотром Адели и снова приступить к попыткам вербовки. Я был бы этому очень даже рад. И Аделька бы возражать не стала. Но Молот счел, что мне будет лучше под пристальным взором Грязнули, чем на тряской дороге. И я был с позором отправлен в ставший родным домом военный городок близ Берроя.
   Вот такой он, мой брат. Я согласен, мне может стать хуже, сильно хуже, но незачем было делать из меня посмешище для всей армии. Но спорить с ним бесполезно, он меня и слушать не стал, напялил погоны и давай, как малолетку, отчитывать. Будто я и сам не понимаю, что он прав. Понимаю! Но не хочу никуда ехать, тут обо мне девушка заботится, а Грязнуля только что по званию доктор. Коновал он, а не доктор.
   Грязнуля, докторишка-недомерок, осмотрев ранение, долго матерился и честил всех нас за нерасторопность и непролазную тупость. Он даже не удосужился разобраться в произошедшем. И пока он накладывал бинты, я узнал о себе, Молоте и всех вокруг столько всего интересного, что аж уши повяли. Вот запишу все, что он тут наговорил, да Молоту отдам, тогда посмотрим, кто из нас окажется идиотом.
   Покончив с бинтами, Грязнуля, не переставая поносить все вокруг, отправил меня спать. Чем я и занимался до сегодняшнего утра. И утром тоже. Но вежливое покашливание, перешедшее в надрывный кашель, разбудило меня. Я открыл глаза, нехотя повернул голову и вскочил, завидев сперва усы, а уж после разглядев погоны.
   – Ну, Медный, – прокашлявшись, голосом не предвещавшим ничего хорошего, произнес капитан. – Да ты лежи, лежи! – остановил он мой порыв вытянуться в струнку. – Тебя, говорят, зацепило?
   – Да. Чуть-чуть, – смутился я. – Но это ерунда, Грязнуля говорит, все будет нормально.
   – Ну если Грязнуля говорит, значит, так оно и будет, – задумчиво произнес капитан. – Но, как я погляжу, уже все нормально, вон как ты бодренько прыгаешь. – Капитан сдержанно улыбнулся. – Да не стой ты, – сказал он, садясь на край лежака, и, обведя глазами комнату, спросил: – Слушай, а где Молот?
   – Еще не вернулся, – отчеканил я, как учили, и ощутил резкую боль в боку.
   – Жаль, – сказал капитан, взглядом приказав мне сесть. – А то у меня кой-какие сложности. Совсем маленькие, но без его помощи не разобраться.
   Он достал из-за пазухи завернутый в кожу, еще не открытый пакет и задумчиво вертел его в руках.
   – Кстати, – он нахмурил брови, – что ты тут делаешь? Это офицерское место. Рядовым тут делать нечего.
   – Ну мы с Молотом в некотором роде братья, – смутившись ответил я. – Он возражать не будет. Он сам приказал мне его занять.
   – Как это братья в некотором роде? – передразнил меня капитан.
   – Мы росли вместе. Я же подкидыш. – И я рассказал ему краткую историю жизни моего семейства.
   – Ясно, – сказал он, убирая пакет. – Ну тогда лежи, отдыхай. Только начальству не попадайся.
   Можно подумать, он не старше меня по званию. Можно подумать, он тут не самый старший, а так, по хозчасти. Но он тут главный, он тут господь бог и, если бы хотел меня выкинуть, давно бы выбросил.
   – Пойду поищу еще кого-нибудь, – грустно вздохнув, добавил он.
   – Может, я чем могу помочь? – спросил я и пожалел о своем вопросе.
   Нет чтоб следовать солдатскому правилу, гласившему «при начальстве рта не разевай». Я и жизнь по правилам несовместимы. Я раскрываю рот там, где его нужно держать закрытым, я лезу туда, куда без приказа не полез бы и Молот. Впрочем, этот без приказа вообще ничего по службе не делает.
   Капитан остановился, вперил в меня хитрый взгляд, задумчиво почесал затылок.
   – Ну попробуй, – улыбаясь сказал он, протягивая пакет. – Утром привезли, а я, видишь, стар стал, глаза уже не те. Не вижу я этих мелких штабных букв. – Он продолжат говорить, пока я вскрывал пакет. – Мне обычно Молот все читает, он у нас единственный грамотный. Ну что там?
   – Это на рагере, – сказал я, разглядывая причудливые закорючки.
   Глаза капитана округлились еще больше, когда я прочитал письмо, переводя на ходу. Он сидел с открытым ртом, и концы его боевых усов слегка подрагивали.
   – Тьфу ты пропасть! – ругнулся я, обнаружив текст на родном языке. – Тут приписка. Главнокомандующий западной армией сообщает нам, что мы переданы под командование главнокомандующего южной группировкой и нам надлежит в течение месяца сняться с места и прибыть в Тапис. Вот и все.
   – В течение месяца сняться или прибыть? – уточнил капитан.
   – Не знаю, – ответил я, перечитав послание. – Тут написано «надлежит в течение месяца сняться и прибыть».
   – Так и написано? – спросил капитан, сощурив глаза. Я кивнул. – Вот и славно. – Он поднялся, забрал у меня пакет. – А ты, оказывается, грамотный. – Капитан обернулся на пороге. – Ты вот что, Медный, собираться-то не торопись. И пока помалкивай об этом.
   С этими словами капитан удалился, а я предался своему любимому занятию, погрузившись в него с головой. Я спал!
   И вновь потянулись скучные серые дни. Серыми они были от природы. Та сволочь, что ведает погодой, словно нарочно не выдала ни одного солнечного дня. Тоже мне, разгар лета! Скорее уж сезон дождей! Зато наши сержанты-наставники не могли нарадоваться этому явлению. Они не просто радовались, а открыто смеялись, гоняя молодежь в учебке. Постепенно я тоже пристрастился к этому занятию.
   Я не гонял молодежь, добрая половина которой старше меня по возрасту. Я наблюдал. Только теперь, когда меня уже не касались эти издевательства, я понял, какое это блаженство – гонять молодняк!
   Черт возьми, до чего же забавно пыжатся желторотики! А сержанты знай подбрасывают им все новые и новые трудности. А я, не так давно избавившийся от этого груза, сижу себе под навесом, потягиваю пиво местного приготовления и потешаюсь. Иногда сержанты предлагают и мне поучаствовать в празднике и побегать немного в полном вооружении. Нет, вот уж спасибо, не надо, набегался, сил нет. Дайте отдохнуть, да и ранен я. Ведь куда как приятней потягивать пиво, главное, чтобы Грязнуля не заметил.
   А Грязнуля ворчит, что я не соблюдаю режима, и подбивает сержантов поучить меня немного. Но особо в этом не усердствует, ему не улыбается угробить меня и получить хорошую зуботычину от Молота.
   Капитан же начал неторопливые сборы. Ему не хочется покидать насиженное место, и он не скрывает своего нежелания. Что же до всяких писем, то он просил меня об этом молчать. Славный наш капитан, но уже старый и до смерти боится отставки. Он ничего не умет в жизни, кроме как убивать да отправлять на смерть, правда, никогда не делает это по прихоти. Но вот если ему поручат заткнуть нами дыру, он и раздумывать не будет. Заткнет, и плевать ему на жертвы.
   Так я и жил, не спеша пакуя мешок с нехитрыми пожитками. К концу второй недели капитан объявил, что больше не может ждать Молота, и отбыл на новое место службы. Он хотел сам проконтролировать подготовку к нашему приезду. А Молоту повелел передать кое-что на словах. Большинство этих слов я уже слышал ранее от Грязнули.
   – Почему туда? – спросил все еще покрытый слоем дорожной пыли Молот. – Почему именно туда?
   – А я почем знаю? – Я развел руками. – Спроси у начальства.
   – Ладно, спрошу, – согласился он. – Не хочешь на дело своих рук поглядеть? – Спросил он и кивнул на улицу.
   – А что там? – Я нахмурился. Пусть лучше скажет, я не хочу под дождь.
   – Завербованные тобой сироты. Все пришли, как один. Еще и тех, кого ты не успел захомутать, притащили. Ты теперь богатый человек. Жениться можешь. Да и женушка у тебя на подходе.
   Он засмеялся и ушел, а я скорчил рожу ему вслед, не в драку же с ним лезть.
   И Молот не забыл спросить капитана, прибыв на место. Капитан повторил мои жесты и слова с такой точностью, будто видел, что именно я делал. Молот недовольно забурчал и удалился. Я его понимаю; там, на старом месте, у нас осталось все: и знакомые кабатчики в Беррое, и известные нам и потому делающие скидки женщины весьма легкого поведения. Но не это расстраивало Молота, мало, что ль, кабаков в округе, да и баб хватает, но вот его личные дела, не имеющие никакого отношения к службе, проворачивать будет сложнее.
   – Ты подумай, – говорил я ему, – тут Триит недалеко. Пара дней верхом, и Мелинда будет очень счастлива тебя видеть. Глядишь, если чаще встречаться будете, и племянников у меня прибавится.
   Он злился еще больше и порывался побить мою и без того побитую физиономию. Но советом все же воспользовался, и это принесло ему утешение. На время.
   И все было как всегда. Мы занимались тем, что проигрывали друг другу в карты жалованье на год вперед и ходили по окрестным деревням и городкам. В Триит я не совался. Это Молота не тронут, они его боятся, а я еще пожить хочу. Да и куда мне ездить, тут и так есть все, или почти все необходимое для жизни. Единственное, чего мне не хватало, так это сержантов, гоняющих молодежь.
   – Вот вы где, мальчики! – крикнула Шепот с порога.
   Она такая, никогда не знаешь, когда заявится. И потому она всегда неожиданна и нежеланна, как резь в желудке. Она стояла и ждала, когда кто-нибудь обрадуется ее появлению. Мы радоваться не спешили.
   – А я-то вас обыскалась, – запинаясь, проговорила она. – Вы чего так далеко уехали?
   – Начальство приказало, – рыкнул Молот и тут же подобрел. – А ты какими судьбами?
   – По тебе, милый мой, соскучилась, – сказала Шепот, обретая уверенность, и, вильнув задом, подошла к Молоту. – Ты бы хоть побрился, дорогуша, – добавила она, проведя рукой по его щеке.
   – А зачем? – удивился Молот. – Местные бабы меня и таким любят.
   – Так то местные, – улыбаясь, ответила она. – Я же не отсюда. Не местная я. Так что ради меня придется тебе это сбрить.
   – Как думаешь, Медный, стоит? – спросил он у меня.
   – Стоит, стоит, – ответила за меня Шепот, – еще как стоит. – Она строила ему глазки, явно намекая, что ночь впустую не пройдет. – Подтверди, Медный!
   – Да пошли вы, – обронил я и добавил: – Мне свечку не держать.
   – Кстати, – она переключилась на меня, – Адель тебе привет передавала и поцелуй. – Ее губы сложились в трубочку и вытянулись в мою сторону.
   – За привет спасибо, – отозвался я, – а поцелуй я лучше от нее получу. Где она, кстати?
   – Ну как знаешь, – махнула рукой Шепот, утратив ко мне всякий интерес и пропустив вопрос мимо ушей. – Так что, мы идем бриться?
   – Ох, – застонал Молот. – Ну пойдем, разве от тебя отвяжешься.
   И они ушли, оставив меня одного и даже ничего не сказав про Адель.
   Дня через два Молот, захватив с собой Метиса, Гробовщика и Шепот, исчез из городка. Капитан не желал его отпускать, но Молот нашел доводы, не позволившие капитану его удержать. Он не раз так поступал и всякий раз возвращался с карманами, набитыми деньгами. Он никогда ими не сорил, на старость, что ль, копит? Дурак, он даже и не задумывается, что до старости может и не дожить.
   Еще пару дней спустя меня вызвал к себе капитан. Я ожидал очередного письма из штаба или выговора за очередной мордобой с телесными повреждениями, но он, не говоря ни слова, вручил мне капральские лычки.

Глава 5
ИГРОКИ

   Палар, стоя в дверях, терпеливо ждал, когда король закончит утренний туалет и удостоит его вниманием. Король же не спешил. Он не торопясь умылся, сам причесал волосы, привел в порядок бороду и только после этого, накинув на плечи просторный халат, повернулся к Палару.
   – Ну, друг мой, – проговорил он, садясь на край стула за массивным столом, – и как дела в нашем королевстве? Какие новости?
   – Боюсь, ваше величество, – вздохнул Палар, озябшими пальцами теребя край куртки, – у меня печальные новости. В нашем королевстве случилась беда.
   – Сдох? – спросил король, отведя взгляд в сторону. Его губы сжались в тонкую линию, глаза сощурились, между бровями пролегла глубокая морщина. – Сдох, старая сволочь! – выдохнул он. – Сдох раньше меня. Всю жизнь он так – никогда не мог сделать того, что от него требовалось. Вот скажи мне, что мешало ему прожить еще пару лет? Нет, этот сукин сын решил осложнить мне напоследок жизнь.
   Король замолчал и отвернулся от поверенного. Его кулаки сжались, из груди вырвался рык. Палар, мелко дрожа, подошел ближе и, тронув короля за плечо, спросил:
   – И что теперь будет, ваше величество?
   – Что будет, – проворчал король, – война будет. Он хоть преемника назвал?
   Палар покачал головой.
   – Ублюдок, – выдохнул король. – Значит, нам с тобой придется его выбрать.
   – Это непростая работа, – грустно вздохнул Палар, он-то знал, на чьи плечи возложит король этот выбор. Это его не радовало, старые плечи королевского поверенного могли и не выдержать такой ответственности.
   – Верно, – согласился монарх, – непростая, но что делать? Такова королевская доля, придется выбирать самого достойного из числа недостойных. – Он замолчал, потер подбородок и вдруг, хитро сощурив глаз, проговорил: – А что, если нам с тобой разыграть интересную партию?
   – Вы что-то придумали? – ожил Палар и тут же помрачнел, он был уже слишком стар, чтобы плести интриги.
   – Придумал, придумал, – улыбнулся король. – Подойди-ка ко мне и внимательно выслушай, что я тебе скажу.
   Палар придвинул стул и сел, наклонившись к лицу монарха. Он слушал внимательно, изредка вставляя в речь короля короткие фразы со своими предложениями. Некоторые из них монарх принимал, другие резко отвергал. Через два часа план был готов.
   Король приказал подать завтрак. Поглощая еду с серебряных тарелок, он улыбался и подмигивал поверенному.
   – Все-таки это рискованно, – вздохнул Палар. – Слишком много всяких «если».
   – Ты прав, но, черт возьми, сделать это необходимо. Нам с тобой надо быстро на что-то решаться, а времени на раздумье нет совсем. Так что придется действовать быстро и решительно. Представь, что ты на войне. Мы можем проиграть это сражение, но оно само даст нам время, которого у нас нет сейчас. – Король вздохнул и, рассмеявшись, продолжил: – Это может быть очень красивая игра.
   – Время – это да, – словно не слыша последних слов монарха, пробормотал Палар. – Но и для вашего плана требуется время. Нам нужно найти исполнителей и все подготовить. Нельзя же так бросаться в логово волков, не зная, как из него выбраться.
   – Ты прав, – весело улыбаясь, кивнул король, – но ты знаешь, что слова часто могут больше, чем все оружие мира. Нам нужно выиграть совсем немного, и в этом нам помогут слухи. Люди, – засмеялся монарх, – легче всего верят в самую откровенную чушь. Мы запустим пару самых невероятных слухов, а там поглядим, куда нас это вынесет.
   – Но слухи не дадут нам много времени.
   – Брось причитать! – резко оборвал его король. – Мы не можем позволить себе потерять Таеру. Не можем и ввергнуть страну в войну за нее. Представь, сколько стервятников слетятся на оставшуюся без присмотра землю. Нам еще повезет, если ее получит преданный государству человек. А если нет? Я не хочу об этом даже думать. И слышать ничего о риске не желаю. Я хочу передать сыну крепкое государство, а для этого нам надо действовать. И действовать надо быстро. Так что ты будешь делать то, что сказал я! А сомневаться будешь у себя в спальне.
   – Я согласен, – выдохнул Палар.
   – Будто у тебя был выбор, – хмыкнул король. – Если начнется крупная заваруха, меня, конечно, скинут, а тебя просто повесят. Ты ведь слишком долго был моим поверенным и слишком много обо всех знаешь.
   – Но нам нужен тот, кому все поверят, – выдохнул Палар.
   Он старался не думать о том, что сейчас сказал король, хотя и чувствовал, что монарх прав.
   – Грамааль тебе подойдет? – спросил король.
   – Грамаль? – удивился Палар. – Но ведь он же…
   – Он хочет уйти на покой, – сказал король. – К тому же он признал свои ошибки и попросил прощения. Но мое прощение надо еще заслужить. А вот это и даст ему такую возможность. Так что? Подойдет тебе Грамаль?
   – Больше чем кто-то другой. Он же был там, когда убили графиню.
   – Вот именно. Для всего остального у тебя есть надежные, неболтливые люди?
   – Я обо всем позабочусь, ваше величество! – Палар встал и поклонился.
   – Замечательно! – широко улыбнулся король. – Ну а я, пожалуй, позволю себе немного поболеть после похорон старого друга. Как ты думаешь, кто станет регентом?
   Палар засмеялся и покачал головой. В мозгу монарха зрел не один коварный план и не одна интрига, позволяющая ему не только затянуть время, но и держать своих врагов подле себя. Конечно, Палар знал, кто станет регентом. Это не радовало его, но и не сильно огорчало.
   Поклонившись, он покинул покои короля и, продолжая улыбаться и качать головой, спустился вниз. Совсем скоро Магрок осиротеет, и столица временно переместится в другое место. Но это будет совсем ненадолго. Скоро все станет на свои места. Скорей бы!
 
   – Риску много! – проговорил агент тайной полиции, придирчиво разглядывая аккуратно обработанные ногти.
   – С каких это пор ты стал бояться риска? – нахмурившись, спросил Палар.
   – Риску много, – развалившись в кресле, повторил агент и, оторвавшись от ногтей, добавил: – И расходов.
   – Пусть последнее тебя не волнует, – уверенно сказал Палар. – Казна все оплатит.
   – Это хорошо, – закрыв глаза и почти скрывшись за разделяющим их столом, пробормотал агент. – Но риску все же многовато. Это же ищи людей, внедряйся. Да и потом, не нравится мне все это. Не люблю я колдунов. И интриги всякие тоже не люблю.
   – Но за это хорошо платят. – Палар положил на стол большой мешок. – Здесь пятьсот золотых. Это твои деньги. А вот это, – на стол лег еще один мешок, такой же, как и предыдущий, – это на расходы. Если окажется мало, обратишься ко мне. Лично ко мне!
   – Что ж. – Агент по очереди осмотрел свои руки, даже не взглянув на мешки. – Я согласен.
   – Хорошо, – улыбнулся Палар. – А есть у тебя подходящие люди для этого?
   – Так вспомнить не могу, – улыбнулся агент, – но если поднапрячься, пожалуй, вспомню пару светлых личностей с темным прошлым. Как я понимаю, нам все равно, какого полу ребенок?
   – Все равно, – покачал головой Палар. – Абсолютно! Главное, чтобы по возрасту подходил.
   – Тогда, я думаю, мы все устроим в ближайшие дни. Я все устрою, господин Палар! – уверенно сказал он. – Можете не волноваться и доложить об этом его величеству!
   – Его величество тебя не забудет, – пообещал Палар. Кивнув агенту, он поднялся и направился к дверям.
   – Да мне плевать, – произнес агент, когда дверь за Паларом закрылась, – лишь бы платили хорошо.
 
   Она почти не упиралась и не раздумывала, а увидев перед собой мешочек, звякнувший сотней золотых, согласилась. Ее красивое лицо растянулось в многообещающей улыбке, когда она услышала, что это только аванс.
   В ее голове зрел собственный план, он это чувствовал, он всегда чувствовал такие вещи. Собственно, за это его и ценили. Он был способен разрушить любой замысел врага, но на этот раз у него не было никаких инструкций. Государь через своего поверенного требовал быстрых действий, и она подходила для этого как нельзя лучше. Какие у них планы – это не его головная боль. Его наняли для вполне определенного задания, и его-то он как раз и выполняет. Обо всем остальном пусть заботится Палар.
   – Мне нужна картинка, – устало произнес он. – Все должно быть красиво.
   – Будет тебе красиво, – пообещала она. – Я все сделаю! Скажи, куда ее привезти.
   – Никуда! – отрезал он. – Спрячь ее в надежном месте и не высовывайся. Ее будут искать, и, поверь мне, если найдут, мы с тобой не обрадуемся этому. Главное – будь с ней рядом и смотри, чтобы с ней ничего не случилось. Я сам тебя найду, – сказал он, поднявшись. – Только не забудь о своих обещаниях.
   – Да что ты, радость моя! – Она всплеснула руками. – Разве я когда-нибудь не держала своего слова?
   – Не знаю, может, ты изменилась, – пожал он плечами. – И смотри, ей ничего не говори! – приказал он и ушел.
   Она долго еще сидела, рассыпая по столу монеты, складывая их стопкой, запускала в них руки и думала о том, что это далеко не все деньги, что она может получить от него. А может, и кое-что, кроме денег, смотря как оно все повернется. Он не посвятил ее в свои планы, да это и не требовалось, достаточно только слегка напрячься и немного подумать, как станет все понятно. Им нужна маленькая девочка, ей нужны деньги, ведь ее тело не всегда будет таким. А девочка, ну что ж, может, и она окажется в выигрыше.
   Она улыбнулась, ссыпала монеты в мешочек и, спрятав его глубоко под одеждой, улыбаясь, направилась туда, где ее ждали давно знакомые и уже опротивевшие лица.
 
   Через три дня все было готово. Он набрал людей, надежных и неболтливых, обеспечил их формой и документами. Он связался с Грамалем и договорился обо всем. Он даже позаботился о контактах с действующими частями. Форма сержанта-разведчика не тяготила его, хотя он давно ее не надевал. И только надев, почувствовал, как соскучился по тем дням, когда каждый день она украшала его особу.
   Все было готово. Оставалось только ждать сигнала к действию. А пока его не было, он позволил себе немного расслабиться и совершил маленькое путешествие в Таеру.

Глава 6
СЛУХИ, СЛУХИ!

   Говорят, слухами земля полнится. Еще говорят, что слухи – это правдивые вести, солидно разбавленные вымыслом.
   Интересно, что за правдивые вести должны были заставить наше начальство поднять задницы с насиженных мест и выгнать нас на учения. Молот не переставая ворчал и говорил, что за все годы его службы такого никогда не было. Он утверждал, что ни дня не провел в окопах или полевых шатрах без острой на то необходимости. Все старички согласно кивали и, качая головами, поучали молодежь, то есть нас, как правильно делать это и это.
   Но ни они, ни тем более мы и не догадывались, что произошло с начальством. И почему, едва успевал закончиться один сбор, тут же начинался другой. Имеющие семьи не встречались с ними месяцами, представляю, как радовались жены возвращению мужей. Впрочем, и остальные рвались домой, пусть дом этот – только пропахшая застарелым потом, дерьмом и грязью казарма. Зато она родная и даже ее запахи не кажутся столь отвратительными. Но и этот предел мечтаний был нам недоступен.
   Начальство выдумывало все новые неприятности на нашу голову. Выдумывало и молчало. Зачем? Солдаты задавали вопросы, капралы пожимали плечами, сержанты рычали, младшие офицеры ругались матом, старшие просто посылали всех туда, куда не так-то просто дойти.
   Но слухи – странная вещь, они путешествуют по воздуху и цепляются за уши готовых их услышать голов.
   Никто не покидал расположения лагеря, официально – точно никто. Никто не приезжал к нам с большой земли, но слухи тем не менее до нас дошли и даже бдительные сержанты ничего не смогли с этим поделать.
   Черт подери, что это были за слухи, один нелепее и страшнее другого. Говорили, что мы тренируемся, чтобы совместно с арийскими войсками принять участие в большой охоте на заведшегося у них оборотня-людоеда. Следопыт высмеял эту версию, заявив, что оборотень – наполовину зверь и, значит, ловить его надо как зверя, а мы тут учимся военному ремеслу. Черт бы его, это военное ремесло, побрал, мало, что ли, нас в учебке мурыжили. Но Молот поддержал Следопыта, и с этим никто уже спорить не стал. Все согласились, что так оно и есть.