Страница:
– А при чем здесь конец света? – удивился Ираклий.
– Да потому что Светозар, он же Даджбог, это солнце, которое не взошло как это положено в нужный момент на горизонте, и Атлантида погрузилась во тьму. Сходный миф имеется у греков. Только там Светозар-Аполлон убивает дракона Пифона, который преследовал его мать, за что Зевс отправляет его в ссылку. Но это уже более позднее осмысление древнего мифа. Солнце ведь взошло, правда уже не над Атлантидой, а над миром, который пришел ей на смену.
– Красиво завернуто, – восхитился Ираклий Морава творчеством своих предшественников.
– Есть маленькая накладка, Вацлав Карлович, у нас имеется целых две сестры Светозара– Даджбога-Аполлона, одна из них зовется Артемидой, это Анастасия Зимина, а вторая Марьей Моревной, это та самая девушка, которую мы вырвали из рук Антуана де Шаузеля и передали в руки верховного жреца храма Световида. Какую из них должен полюбить Аполлон, чтобы свершилось древнее пророчество о конце света?
– Откуда же мне знать? – пожал плечами Крафт. – Я знаю только одно, этот ваш Аполлон вполне способен угробить наш мир, поскольку связан именно с той силой, которая погубила древнюю Атлантиду.
– А что из себя представляет эта сила? Ее можно потрогать руками? Она имеет божественное происхождение? Или это какое-то очередное изобретение атлантов?
– Спросите что-нибудь полегче, Чарнота.
Пока что мне ясно было одно, встреча Артемиды и Аполлона ничего неприятного нам не сулила, ну хотя бы потому, что у Анастасии Зиминой было время для того, чтобы соблазнить мальчишку и решить задачу, которую она перед собой поставила. Значит, все дело было в Марье Моревне, которую, будем надеяться жрец Ширгайо надежно укрыл в своем храме от завидущих глаз невесть откуда взявшегося юнца.
Мои размышления были внезапно прерваны появлением во дворце царя Цемира посторонних лиц, облаченных в доспехи и вооруженных мечами. Экипировочка у этих ребят была, надо признать, на высочайшем уровне, золота и драгоценностей украшающих их защитное снаряжение вполне бы хватило на средних размеров ювелирный магазин. Как вскоре выяснилось, это были гвардейцы царя Аскера, верховного жреца храма Всех Богов.
– Царь Аскер предлагает царевичу Вадимиру явится к нему для разговора и решения всех проблем.
Приглашение, прозвучавшее из уст одного из гвардейцев, было грубым по форме, но вполне доступным для понимания. Меня еще не арестовали, но ясно дали понять, что сделают это в любой момент, если я вздумаю перечить верховному жрецу. Протестовать и требовать адвоката я не собирался, поскольку и сам хотел повидаться с царем Киликии, который не без моей помощи сделал блестящую карьеру и занял одно из самых завидных мест на властном олимпе Атлантиды и Гипербореи. С собой я взял только царевича Мрака, по той простой причине, что остальные мои знакомые, за исключением разве что царя Цемира, никогда бы не были допущены пред светлы очи верховного жреца ввиду своего низкого социального статуса. Проходя мимо Петра Сергеевича Смирнова, я успел шепнуть ему на ухо:
– Найдите Ворона, ваши слуги должны знать, где сейчас летает этот тип.
В храм Всех Богов нас провели через черный вход. Из чего я заключил, что царь Аскер не хочет, чтобы о его встрече с прожженным интриганом царевичем Вадимиром знали посторонние. Но и с черного хода храм смотрелся не менее величественно, чем с парадного. Не говоря уже об удобствах. Все-таки жрецы были живыми людьми, в отличие от каменных истуканов, стывших на постаментах в парадном зале. Нам с Марком предложили очень изящные кресла, украшенные фигурками золотых леопардов. Изображениями из этих самых леопардов были украшены и кирасы гвардейцев, из чего я заключил, что царь Киликии числит себя родственником именно этого зверя. Выход верховного жреца Аскера был обставлен с подобающей пышностью. Но поскольку зрителями этой церемонии были только сыновья царя Аталава, то ее сильно подсократили, дабы не утомлять сановных гостей. Как и положено жрецу, царь Киликии был облачен в белые одежды, на голове его сиял обруч, украшенный золотым изображением солнца. Судя по всему, это был символ религиозной власти, поскольку я видел такой же обруч на голове покойного Люцифера.
– Я удивлен, царевич Вадимир, вашим неожиданным возвращением в священный город Мерувиль. Ведь вы отлично осведомлены, что Совет кланов запретил вам появляться здесь, ибо вас признали виновным в несчастьях обрушившихся на Атлантиду и Гиперборею.
– А я полагал, что спас вас всех от истребления.
– К сожалению, список ваших преступлений значительно превысил список ваших заслуг.
– И какое из моих преступлений, благородный Аскер, вы считаете самым страшным?
– Рождение Аполлона и Артемиды. Их появление на свет не было санкцианированно коллегией жрецов. Вы внесли дисгармонию в веками складывавшуюся Иерархию. Кем прикажете считать детей, рожденных дочерью царя Форкия Морганой?
– Вероятно богами.
– Богами Света или богами Тьмы?
– Но ведь их отцом был, кажется, сам Люцифер?
– Вот как раз на этот счет у нас есть большие сомнения, благородный Вадимир сын Аталава. Многие полагают, что в появлении на свет Аполлона и Артемиды виноваты именно вы.
– А какая в сущности разница, кто является отцом этих молодых людей? – пожал плечами Марк. – Чего не бывает в благородных семействах.
– Никакой, но только в том случае, если бы Аполлон и Артемида были обычными людьми. Или обычными богами, подвластными воле жрецов. Тысячу лет в Атлантиде и Гиперборее не появлялось новых богов. Вы понимаете, о чем я говорю, благородный Вадимир? Вас обвиняют в том, что вы пытаетесь разрушить устоявшийся порядок и ввести в смущение простолюдинов.
– Но ведь тоже самое пытался делать Люцифер, которого я устранил.
– Многие считают, что вы устранили Люцифера только для того, чтобы прибрать к рукам власть в Атлантиде и Гиперборее. Но и это не самое страшное, в чем вас обвиняют, Вадимир сын Аталава. Говорят, что вы устранили не только Носителя Света, но и своего деда, бога Велеса, чтобы занять его место.
– Клевета, – возмутился я. – Дед сам добровольно ушел в нирвану, прискучив суетой нашего мира.
– Значит, это правда! – в ужасе подхватился со своего места Аскер. – Он действительно покинул нас?
Честно говоря, мне был непонятен испуг верховного жреца. Мой дедушка Велес тысячу лет развлекал людей разными чудесами и вполне заслужил вечный покой. В конце концов, боги тоже имеют право на отдых от мирской суеты.
– Вы чудовище, Вадимир сын Аталава! – Аскер обернулся к дверям, с явным намерением позвать на подмогу гвардейцев, и мне не оставалось ничего другого, как направить в его сторону пистолет. Видимо, верховный жрец понял, что ему угрожают и угрожают смертью, он побледнел и вернулся в покинутое было кресло.
– Мне бы не хотелось с вами ссориться, благородный Аскер. Ведь вы не станете отрицать, что это именно я помог вам занять место Люцифера.
– Мой клан всегда служил богам Света, а клан вашей матери – богам Тьмы. Царь Аталав допустил большую ошибку, женившись на дочери Велеса, за что и поплатился жизнью.
Кажется, я начинал понимать суть претензий жреца Аскера, которые он высказывал в слишком уж витиеватой форме. Произведя на свет Аполлона и Артемиду царевич Вадимир нарушил паритет издавна существовавший между поклонниками светлых и темных богов. Кроме того, он сам стал богом, спихнув в нирвану своего дедушку. Но вся проблема была в том, что герои, то есть люди рожденные от богов, наследуя от отцов и дедов многие качества, не обладали самым главным достоинством богов, столь ценным в глазах их жрецов, они не подчинялись магическим заклятьям. Герой, ставший богом, был опасен и для жрецов, и для предводителей кланов, его власть, чего доброго, могла стать абсолютной. И, видимо, верховный жрец Аскер, не без основания подозревал царевича Вадимира в намерении установить в Атлантиде и Гиперборее, авторитарный режим. Другое дело, что я не был царевичем Вадимиром, хотя и стал в силу неясных обстоятельств его заместителем. Ошибался царь Киликии и в другом: Артемиду и Аполлона пытались использовать вовсе не Вадимир сын Аталава и его союзники, а совсем другие люди, целью которых было как раз устранение внука Чернобога, претендующего на абсолютную власть. И то, что в Аполлоне текла кровь Вадимира, ровным счетом ничего не меняло, ибо они неизбежно становились соперниками в борьбе за обладание Марьей Моревной, которая была, скорее всего, олицетворением Атлантиды.
– Что собираются делать силы Света в сложившейся ситуации?
– Мы собираемся объявить тебе войну, царевич Вадимир. Не все предводители кланов пока с этим согласны. Многие считают, что война между Светлыми и Темными кланами погубит Атлантиду, но, возможно, у нас не будет другого выхода. Многое, если не все, зависит от тебя, сын Аталава.
– А о третьей силе ты ничего не знаешь, царь Аскер?
– Какая еще третья сила? – искренне удивился верховный жрец.
– Дело в том, что Моргана родила Аполлона через девять месяцев после смерти и при рождении его искупали в крови сына дракона Крада.
– Но это же невозможно, царевич Вадимир, – всплеснул руками Аскер.
– И тем не менее, это случилось. Возможно, причиной столь невероятного события был Алатырь-камень. Но в любом случае, Аполлону помогли люди, заинтересованные в его рождении.
– А Артемида?
– Она не моя дочь. Она дочь Морганы и одного варвара по имени Дракула, который к тому же был вампиром.
– Чудовищно! – прошептал побелевшими губами царь Аскер. – Неужели варвары решили погубить цветущую Атлантиду?
– Женщина, называющая себя Артемидой, – самозванка. Но это вовсе не означает, что слухи о богине Артемиде – выдумка. Ты должен мне помочь ее найти, царь Аскер. Ибо союз Артемиды и Аполлона приведет к гибели Атлантиду.
– Но почему я должен тебе верить, царевич Вадимир?
– Не надо мне верить на слово, царь Аскер. Ты должен сам все проверить, с помощью жрецов и верных людей. Я хочу знать, кто стоит за дочерью Морганы, именующей себя Артемидой. И я хочу, чтобы ты нашел истинную Артемиду, именуемую еще и Марой, и Марьей Моревной раньше, чем ее найдет Аполлон. Я не хочу войны между кланами, царь Аскер, и даю слово, что покину Атлантиду сразу же, как только мне удастся разрешить возникшую коллизию.
– Я бы рад тебе поверить, царевич Вадимир, – сказал с грустью верховный жрец, – но меня одолевают сомнения.
– Я понимаю тебя, царь Аскер, а потому не обижаюсь. И попрошу я тебя на прощанье только об одном: не начинай войну до тех пор, пока не убедишься, что мои слова о третьей стороне всего лишь выдумка, иначе ты погубишь Атлантиду.
На этом мы расстались с верховным жрецом храма Всех богов. Не скрою, мне эта встреча дала очень многое для понимания обстановки, сложившейся на Атлантиде. К сожалению, я не мог говорить с Аскером слишком уж откровенно, равным образом мне не хотелось сеять в верховном жреце подозрений в своей неадекватности, задавая вопросы, ответы на которые были очевидны для всех атлантов и гиперборейцев. Увы, я не был местным уроженцем и не до конца понимал, кого здесь называют варварами, и в силу каких причин эти люди или существа выведены за рамки цивилизации. Меня насторожило то, что Аскер не удивился, услышав от меня о вампире Дракуле, хотя, кажется не на шутку испугался. Необходимую информацию, я рассчитывал получить от Ворона, и очень надеялся, что царю Цемиру удастся отыскать следы этого интригана.
– Ты считаешь, что Анастасия подослана варварами? – спросил меня Марк, когда мы с ним покинули храм и оказались на площади в двух шагах от статуи верховного жреца Аскера.
– Во всяком случае, она не связана с жрецами Светлых богов. В этом мы с тобой имели возможность убедиться только что. Зато ее приемный папа Люцифер, как ты знаешь, использовал варваров в своей борьбе с непокорными царями. А может, это варвары использовали его, как теперь используют его дочь?
– Но зачем Анастасии объявлять себя Артемидой?
– Вероятно для того, чтобы привлечь на свою сторону недовольных предводителей кланов, как Светлой стороны, так и Темной. Она станет родной для всех ренегатов, поскольку одновременно называет себя и дочерью черного бога Велеса и сестрой солнечного бога Аполлона.
– Ловко, – усмехнулся Марк. – Впрочем, Анастасия очень умная женщина и вполне способна вести свою игру.
– Но ей нужны союзники и не только среди атлантов и гипербореев, но и среди варваров. А за союз нужно платить.
Мои надежды на расторопность царя Цемира оправдались. Ворон встретил меня на пороге парадного зала дворца подобострастным поклоном:
– Рад видеть тебя, Великий Бер. Все предводители Темных кланов с восторгом ждут своего вождя.
Ворон произнес эти слова не стесняясь ушей царя Цемира, из чего я заключил, что клан саматрийский минотавров числит себя на темной стороне. И хотя между мной и Цемиром возникло было недоразумение из-за его супруги Ворказы, но оно, разумеется, не могло разрушить древних мистических связей. С точки зрения здравого смысла Ворон был, конечно, прав, ему ведь в голову не приходило, что под видом саматрийского царя в Атлантиде орудует всего лишь гражданин Российской Федерации Петр Сергеевич Смирнов, имеющий о древних обычаях атлантов очень смутное представление. Зато это обстоятельство наверняка использовала Анастасия, когда перебрасывала в священный город Мерувиль бывшего мужа моей бывшей любовницы.
– Кто возглавляет Светлые кланы?
– Царь Аркадии Лаграп. Но есть и другие претенденты. В частности царь Аскер, верховный жрец всех богов, и царь алаваров Силен.
– А какие вести идут от варваров?
– Увы, – развел руками Ворон, – вестей нет, есть только слухи. Некий Баал или Ваал, подмявший под себя чуть ли не всю Багровую долину, бросил вызов самому волоту Имиру. Впрочем, последний сейчас слаб настолько, что почти наверняка проиграет войну. Но почему тебя, Бер, заинтересовали дела варваров, разве могут эти нелюди помешать твоим великим замыслам?
– У меня есть сведения, что их пытаются использовать наши враги.
– Ты имеешь в виду Лаграпа или Силена, Бер?
– Я имею в виду женщину, именующую себя Артемидой. Ты с ней знаком.
– Она назвала себя твоей дочерью, но я не был настолько наивен, чтобы поверить ей на слово. Среди дочерей Бера могла оказаться Турица, но никак не винторогая коза.
– Она, значит, продемонстрировала свой дар к метаморфозам?
– Я проследил ее, когда она отправилась к Архарам. Ты же знаешь, Бер, этот клан всегда был у жрецов на подозрении. По слухам, их женщины путаются с варварами и даже вступают с ними в брак. Я не поручусь за чистоту крови даже их кланового вождя Вивьера. К тому же Архары не чтят ни Светлых, ни Темных богов.
– А Артемиду они приняли?
– Не только приняли, но первыми в Атлантиде и Гиперборее учредили ее культ.
– Первыми, но не последними?
– Их примеру последовали Скунсы и Еноты, но ведь эти кланы никогда не числились среди первых в Атлантиде. А их вождей не пускают на собрание кланов.
– Мне нужно повидаться с волотом Имиром, Ворон. Организуй нам эту встречу.
– Трудно, – честно признался мой достойный сподвижник.
– Я надеюсь на тебя, – похлопал я Ворона по плечу.
Ситуация стала потихоньку проясняться, теперь я уже видел и своих союзников и своих врагов. И главная из них, конечно, Анастасия. Я одного только не мог понять, зачем ей понадобилась Марья Моревна? Или она просто собиралась устранить конкурентку? Но какой в этом смысл, если девушка тихо и мирно жила в Апландии и даже не помышляла о том, чтобы когда-нибудь перебраться в Атлантиду. И тем не менее, Марья Моревна знала о Светозаре и ждала его прихода. Да и сам Аполлон знал о существовании невесты и даже разыграл по этому поводу целый спектакль на виду у почтенной публики.
– Я приготовил для тебя замок Рус, Бер, – сказал Ворон, – Конечно, он расположен у самой границы, но в этом тоже есть свои преимущества. Мы можем рассчитывать на помощь гиперборейский кланов, не только Темных, но и Светлых, если ты им явишь своего Светозарного сына. А в Мерувиле тебе оставаться опасно, Бер, здесь слишком много Светлых, и если бы не слух, что ты стал Чернобогом, тебя убили бы уже давно.
– Хорошо. Ты проводишь нас в этот замок, Ворон. Но не забывай, что я тебе сказал. Мне нужно встретится с волотом Имиром и как можно скорее.
Я правда не был уверен, что этот тот самый волот Имир, с помощью которого мы с Крафтом попали в замок Монсегюр, но в любом случае мне нужен был некто, хорошо осведомленный в том, что происходит в мире варваров.
– А если волот не согласится на встречу?
– Он согласится, Ворон, особенно если ты скажешь, что его зовет бог Велес.
– Волота трудно обмануть, – нахмурился мой подручный. – Неужели ты действительно стал богом, Бер?
– Да, Ворон, так получилось. Ушедший в нирвану дедушка вручил мне скипетр и державу.
– Я преклоняюсь перед тобой, Бер. Ты первым достиг того, к чему стремились многие герои.
Мое заявление, что пришла пора, убираться из Мерувиля, вызвало неоднозначную реакцию у коллег по необыкновенным приключениям. Ключевский, Ираклий Морава и Крафт без колебаний вызвались меня сопровождать. Царь Цемир пребывал в глубокой задумчивости, актеру Закревскому тоже, видимо, не хотелось покидать обжитого места, где он обнаружил столько выпивки и закуски. Что же касается Серапиона Павлиновича Поклюйского, то он пребывал в шоке и не был способен в данный момент связно сформулировать свое мнение. В принципе я на Петра Сергеевича Смирнова и не рассчитывал, ибо наши отношения всегда оставляли желать много лучшего, просто мне хотелось избавить от неприятностей своего хорошего знакомого, которые, возможно, последуют в случае начала войны между Светлыми и Темными кланами.
– Я остаюсь, – твердо сказал царь Цемир. – Мне, кажется, что Мерувиль самое спокойное и надежное место в Атлантиде.
Мне трудно было спорить с Петром Сергеевичем, ибо я никогда не был в замке, рекомендованном мне Вороном, как надежное убежище, и возможно, господин Смирнов прав в своем нежелании следовать за мной.
– Я, пожалуй, останусь с Петром Сергеевичем, – вздохнул Закревский. – Я уже слишком стар, господин Чарнота, чтобы участвовать в завоевательных походах.
Тепло распрощавшись с Закревским и Смирновым мы покинули дворец, а потом и город Мерувиль. К счастью, никто не пытался нас остановить, хотя гвардейцы Аскера проводили нежелательных гостей до самых ворот. Что же касается городских стражников, то они, по-моему, вздохнули с облегчением, когда кучка подозрительных личностей покинула вверенный их заботам объект.
– Я протестую, – взвился вдруг Поклюйский, – вы за это ответите, господин Чарнота. Я вас по судам затаскаю.
– А разве мы с тобой не на «ты»?
– Нет, господин Чарнота, я не нуждаюсь в дружбе с бесчестным человеком! Вы меня обманули.
– Ираклий, предъяви Серапиону Павлиновичу контракт, если он найдет в нем пункт, нарушенный мною, я готов немедленно выплатить неустойку в полном объеме.
Поклюйский дрожащей рукой взял бумагу и на ходу принялся за чтение. Заботливый Морава придерживал продюсера за локоток, дабы тот не расквасил себе нос на мощеной камнем дороге. Серапион Павлинович долго пыхтел, бурчал себе под нос какие-то слова, багровел и бледнел попеременно, но, видимо, так ничего стоящего из документа не извлек.
– Я хочу домой, – сказал он, наконец, возвращая Ираклию бумагу.
– Мы все этого хотим, дорогой Серапион Павлинович, – мягко сказал я. – У меня, например дома осталась жена и двое детей. Но, увы, обстоятельства складываются не в нашу пользу. В Атлантиде назревает кризис, чреватый большими последствиями для всего человечества, и каждый порядочный человек должен принять участие в его разрешении. Зачем вы связались с Анастасией?
– Что значит, связался?! Она предложила мне прослушать талантливого юношу-сироту, и я согласился.
– Вот так все бросил и согласился? – не поверил Морава.
– За нее хлопотали очень солидные люди…
– Например?
– Например, Бегунков Леонид Семенович, весьма уважаемый человек, вхожий как в правительство, так и в президентскую администрацию.
Мне давно уже казалось, что в высших сферах у нас не все чисто, но я никак не предполагал, что дело зашло так далеко. Этим Бегунковым следовало заняться вплотную, но, к сожалению, дела пока что удерживали меня в Атлантиде.
– Это что еще за железная птица?! – воскликнул Ворон, удивленно разглядывая наш многострадальный «Ил-76».
– Самолет, – пояснил ему образованный Ираклий Морава.
– Он что же, летает? – удивился абориген.
– К сожалению, нет. Горючка кончилась, а подзаправиться негде.
По-моему, Ворон не понял что такое «горючка», но уточнять не стал. Природному атланту да к тому же оборотню трудно было постичь достижения цивилизации, далеко ушедшей по пути технического прогресса. В Атлантиде для передвижения по воздуху использовали источники энергии совершенно недоступные нашему пониманию. И должен сказать, что их летающие платформы хоть и уступали нашим лайнерам по комфорту и скорости передвижения, но, тем не менее, были вполне надежны. В этом я успел убедиться во время первого своего посещения этого замечательного континента.
Светозарный Аполлон уже очнулся и теперь развлекал Василия, Борю Мащенко и Сенечку анекдотами. На столике, вокруг которого расположилась эта компания, стояла солидных размеров бутыль вина, опорожненная более чем на половину и несколько банок кильки в томате.
– Килька-то вам зачем? – поморщился Марк, осуждающе глядя на Серапиона Павлиновича.
– Мне она ни к чему, – обиделся Поклюйский, – но Аполлон ее обожает.
– Странные вкусы у этого молодого человека, – покачал головой Ключевский.
Меня же в Аполлоне Гиперборейском настораживало не столько любовь к кильке, сколько пристрастие к вину. Бог-алкоголик, это большая проблема, как для обслуживающих его жрецов, так и для поклоняющегося ему народа.
– Что уже? – удивленно спросил Боря Мащенко. – А мы так хорошо сидим.
– Концерт переносится в соседний город, – пояснил Марк Ключевский. – А до него придется добираться местными видами транспорта.
– Это еще почему? – возмутился сильно поддатый Аполлон. – У нас же свой самолет. Зачем нам местные колымаги.
– К сожалению, «Ил-76» здесь нечем заправить, – пояснил Ираклий Морава. – Так что собирайте монатки и выметайтесь на улицу.
Возражений больше не последовало, промолчал даже Аполлон. А я решил подкрепиться перед дальней дорогой, тем более что запасливый Поклюйский захватил продовольствия чуть ли не на целый месяц.
– Привычка, знаете, – пояснил нам Серапион Павлинович. – Помотался я в свое время по городам и весям любимой страны в годы тотального дефицита.
Пообедали мы плотно, не побрезговав при этом и вином, но, к сожалению, к концу трапезы я выпустил из виду Аполлона. Как вскоре выяснилось, сделал я это совершенно напрасно. Взревевшие в самый неподходящий момент двигатели самолета заставили всех нас выскочить из-за стола и броситься к пилотской кабине. Увы, кабина была заперта, а лайнер тем временем уверенно выруливал на взлет.
– Чтоб он провалился, этот мальчишка! – выругался Василий. – В самолете горючего на десять минут полета.
Наша попытка взломать двери, не увенчалась успехом. Пришлось прибегнуть к услугам расторопного Сени, который прежде чем стать вампиром и сыном леди Морганы промышлял квартирными кражами. Сеня с замком справился, но, увы, произошло это как раз в тот момент, когда мы уже оторвались от земли и стремительно набирали высоту.
– Куда летим? – спросил, оборачиваясь в нашу сторону, пьяный Аполлон.
– В тартарары, – в сердцах воскликнул Боря Мащенко и был, по-моему, прав, поскольку как раз в этот момент двигатели, чихнув на прощанье, умолкли.
– Мама дорогая, – потерянно произнес Ираклий Морава. – Сажай самолет, придурок.
– От драматурга слышу, – не остался в долгу Аполлон. – Неужели никто не знает конечной цели маршрута?
– Замок Рус, – сказал Ворон, усаживаясь в кресло второго пилота, – он находится в двухстах километрах от крепости Туле. Курс северо-восток.
– Так бы и сказали, – обиженно пробубнил пьяный юнец.
По всем законам аэродинамики, мы должны были рухнуть еще на взлете, но лишенный горючего «Ил» продолжал как ни в чем не бывало набирать высоту, после чего лег на курс, указанный опытным штурманом. Сохранявший полное спокойствие Ворон с интересом разглядывал исправно функционирующие приборы и даже задал несколько вопросов чисто профессионального характера, которые не понял никто, кроме Аполлона. Светозарный пустился в пространные объяснение, демонстрируя поразительное знание предмета. Самое смешное, юнец действительно знал, как управлять этим самолетом и прокладывать маршрут в совершенно вроде бы незнакомой местности. Кто вложил в его башку эти знания, нам оставалось только догадываться. Кстати, двигатели, кажется, вновь заработали, но уже гораздо тише, так что мы с большим трудом различали их слабое гудение.
– А мы все-таки летим, а не падаем, – с удивлением констатировал очевидное Василий. В ответ я только развел руками. Горючего в баках самолета не было, это четко фиксировали приборы, однако столь грустное обстоятельство нисколько не отражалось на настроении самолета и его безумного пилота. Честно говоря, я устал волноваться, а потому, плюнув на сопутствующие нашему полету мистические обстоятельства, вернулся в салон.
– Да потому что Светозар, он же Даджбог, это солнце, которое не взошло как это положено в нужный момент на горизонте, и Атлантида погрузилась во тьму. Сходный миф имеется у греков. Только там Светозар-Аполлон убивает дракона Пифона, который преследовал его мать, за что Зевс отправляет его в ссылку. Но это уже более позднее осмысление древнего мифа. Солнце ведь взошло, правда уже не над Атлантидой, а над миром, который пришел ей на смену.
– Красиво завернуто, – восхитился Ираклий Морава творчеством своих предшественников.
– Есть маленькая накладка, Вацлав Карлович, у нас имеется целых две сестры Светозара– Даджбога-Аполлона, одна из них зовется Артемидой, это Анастасия Зимина, а вторая Марьей Моревной, это та самая девушка, которую мы вырвали из рук Антуана де Шаузеля и передали в руки верховного жреца храма Световида. Какую из них должен полюбить Аполлон, чтобы свершилось древнее пророчество о конце света?
– Откуда же мне знать? – пожал плечами Крафт. – Я знаю только одно, этот ваш Аполлон вполне способен угробить наш мир, поскольку связан именно с той силой, которая погубила древнюю Атлантиду.
– А что из себя представляет эта сила? Ее можно потрогать руками? Она имеет божественное происхождение? Или это какое-то очередное изобретение атлантов?
– Спросите что-нибудь полегче, Чарнота.
Пока что мне ясно было одно, встреча Артемиды и Аполлона ничего неприятного нам не сулила, ну хотя бы потому, что у Анастасии Зиминой было время для того, чтобы соблазнить мальчишку и решить задачу, которую она перед собой поставила. Значит, все дело было в Марье Моревне, которую, будем надеяться жрец Ширгайо надежно укрыл в своем храме от завидущих глаз невесть откуда взявшегося юнца.
Мои размышления были внезапно прерваны появлением во дворце царя Цемира посторонних лиц, облаченных в доспехи и вооруженных мечами. Экипировочка у этих ребят была, надо признать, на высочайшем уровне, золота и драгоценностей украшающих их защитное снаряжение вполне бы хватило на средних размеров ювелирный магазин. Как вскоре выяснилось, это были гвардейцы царя Аскера, верховного жреца храма Всех Богов.
– Царь Аскер предлагает царевичу Вадимиру явится к нему для разговора и решения всех проблем.
Приглашение, прозвучавшее из уст одного из гвардейцев, было грубым по форме, но вполне доступным для понимания. Меня еще не арестовали, но ясно дали понять, что сделают это в любой момент, если я вздумаю перечить верховному жрецу. Протестовать и требовать адвоката я не собирался, поскольку и сам хотел повидаться с царем Киликии, который не без моей помощи сделал блестящую карьеру и занял одно из самых завидных мест на властном олимпе Атлантиды и Гипербореи. С собой я взял только царевича Мрака, по той простой причине, что остальные мои знакомые, за исключением разве что царя Цемира, никогда бы не были допущены пред светлы очи верховного жреца ввиду своего низкого социального статуса. Проходя мимо Петра Сергеевича Смирнова, я успел шепнуть ему на ухо:
– Найдите Ворона, ваши слуги должны знать, где сейчас летает этот тип.
В храм Всех Богов нас провели через черный вход. Из чего я заключил, что царь Аскер не хочет, чтобы о его встрече с прожженным интриганом царевичем Вадимиром знали посторонние. Но и с черного хода храм смотрелся не менее величественно, чем с парадного. Не говоря уже об удобствах. Все-таки жрецы были живыми людьми, в отличие от каменных истуканов, стывших на постаментах в парадном зале. Нам с Марком предложили очень изящные кресла, украшенные фигурками золотых леопардов. Изображениями из этих самых леопардов были украшены и кирасы гвардейцев, из чего я заключил, что царь Киликии числит себя родственником именно этого зверя. Выход верховного жреца Аскера был обставлен с подобающей пышностью. Но поскольку зрителями этой церемонии были только сыновья царя Аталава, то ее сильно подсократили, дабы не утомлять сановных гостей. Как и положено жрецу, царь Киликии был облачен в белые одежды, на голове его сиял обруч, украшенный золотым изображением солнца. Судя по всему, это был символ религиозной власти, поскольку я видел такой же обруч на голове покойного Люцифера.
– Я удивлен, царевич Вадимир, вашим неожиданным возвращением в священный город Мерувиль. Ведь вы отлично осведомлены, что Совет кланов запретил вам появляться здесь, ибо вас признали виновным в несчастьях обрушившихся на Атлантиду и Гиперборею.
– А я полагал, что спас вас всех от истребления.
– К сожалению, список ваших преступлений значительно превысил список ваших заслуг.
– И какое из моих преступлений, благородный Аскер, вы считаете самым страшным?
– Рождение Аполлона и Артемиды. Их появление на свет не было санкцианированно коллегией жрецов. Вы внесли дисгармонию в веками складывавшуюся Иерархию. Кем прикажете считать детей, рожденных дочерью царя Форкия Морганой?
– Вероятно богами.
– Богами Света или богами Тьмы?
– Но ведь их отцом был, кажется, сам Люцифер?
– Вот как раз на этот счет у нас есть большие сомнения, благородный Вадимир сын Аталава. Многие полагают, что в появлении на свет Аполлона и Артемиды виноваты именно вы.
– А какая в сущности разница, кто является отцом этих молодых людей? – пожал плечами Марк. – Чего не бывает в благородных семействах.
– Никакой, но только в том случае, если бы Аполлон и Артемида были обычными людьми. Или обычными богами, подвластными воле жрецов. Тысячу лет в Атлантиде и Гиперборее не появлялось новых богов. Вы понимаете, о чем я говорю, благородный Вадимир? Вас обвиняют в том, что вы пытаетесь разрушить устоявшийся порядок и ввести в смущение простолюдинов.
– Но ведь тоже самое пытался делать Люцифер, которого я устранил.
– Многие считают, что вы устранили Люцифера только для того, чтобы прибрать к рукам власть в Атлантиде и Гиперборее. Но и это не самое страшное, в чем вас обвиняют, Вадимир сын Аталава. Говорят, что вы устранили не только Носителя Света, но и своего деда, бога Велеса, чтобы занять его место.
– Клевета, – возмутился я. – Дед сам добровольно ушел в нирвану, прискучив суетой нашего мира.
– Значит, это правда! – в ужасе подхватился со своего места Аскер. – Он действительно покинул нас?
Честно говоря, мне был непонятен испуг верховного жреца. Мой дедушка Велес тысячу лет развлекал людей разными чудесами и вполне заслужил вечный покой. В конце концов, боги тоже имеют право на отдых от мирской суеты.
– Вы чудовище, Вадимир сын Аталава! – Аскер обернулся к дверям, с явным намерением позвать на подмогу гвардейцев, и мне не оставалось ничего другого, как направить в его сторону пистолет. Видимо, верховный жрец понял, что ему угрожают и угрожают смертью, он побледнел и вернулся в покинутое было кресло.
– Мне бы не хотелось с вами ссориться, благородный Аскер. Ведь вы не станете отрицать, что это именно я помог вам занять место Люцифера.
– Мой клан всегда служил богам Света, а клан вашей матери – богам Тьмы. Царь Аталав допустил большую ошибку, женившись на дочери Велеса, за что и поплатился жизнью.
Кажется, я начинал понимать суть претензий жреца Аскера, которые он высказывал в слишком уж витиеватой форме. Произведя на свет Аполлона и Артемиду царевич Вадимир нарушил паритет издавна существовавший между поклонниками светлых и темных богов. Кроме того, он сам стал богом, спихнув в нирвану своего дедушку. Но вся проблема была в том, что герои, то есть люди рожденные от богов, наследуя от отцов и дедов многие качества, не обладали самым главным достоинством богов, столь ценным в глазах их жрецов, они не подчинялись магическим заклятьям. Герой, ставший богом, был опасен и для жрецов, и для предводителей кланов, его власть, чего доброго, могла стать абсолютной. И, видимо, верховный жрец Аскер, не без основания подозревал царевича Вадимира в намерении установить в Атлантиде и Гиперборее, авторитарный режим. Другое дело, что я не был царевичем Вадимиром, хотя и стал в силу неясных обстоятельств его заместителем. Ошибался царь Киликии и в другом: Артемиду и Аполлона пытались использовать вовсе не Вадимир сын Аталава и его союзники, а совсем другие люди, целью которых было как раз устранение внука Чернобога, претендующего на абсолютную власть. И то, что в Аполлоне текла кровь Вадимира, ровным счетом ничего не меняло, ибо они неизбежно становились соперниками в борьбе за обладание Марьей Моревной, которая была, скорее всего, олицетворением Атлантиды.
– Что собираются делать силы Света в сложившейся ситуации?
– Мы собираемся объявить тебе войну, царевич Вадимир. Не все предводители кланов пока с этим согласны. Многие считают, что война между Светлыми и Темными кланами погубит Атлантиду, но, возможно, у нас не будет другого выхода. Многое, если не все, зависит от тебя, сын Аталава.
– А о третьей силе ты ничего не знаешь, царь Аскер?
– Какая еще третья сила? – искренне удивился верховный жрец.
– Дело в том, что Моргана родила Аполлона через девять месяцев после смерти и при рождении его искупали в крови сына дракона Крада.
– Но это же невозможно, царевич Вадимир, – всплеснул руками Аскер.
– И тем не менее, это случилось. Возможно, причиной столь невероятного события был Алатырь-камень. Но в любом случае, Аполлону помогли люди, заинтересованные в его рождении.
– А Артемида?
– Она не моя дочь. Она дочь Морганы и одного варвара по имени Дракула, который к тому же был вампиром.
– Чудовищно! – прошептал побелевшими губами царь Аскер. – Неужели варвары решили погубить цветущую Атлантиду?
– Женщина, называющая себя Артемидой, – самозванка. Но это вовсе не означает, что слухи о богине Артемиде – выдумка. Ты должен мне помочь ее найти, царь Аскер. Ибо союз Артемиды и Аполлона приведет к гибели Атлантиду.
– Но почему я должен тебе верить, царевич Вадимир?
– Не надо мне верить на слово, царь Аскер. Ты должен сам все проверить, с помощью жрецов и верных людей. Я хочу знать, кто стоит за дочерью Морганы, именующей себя Артемидой. И я хочу, чтобы ты нашел истинную Артемиду, именуемую еще и Марой, и Марьей Моревной раньше, чем ее найдет Аполлон. Я не хочу войны между кланами, царь Аскер, и даю слово, что покину Атлантиду сразу же, как только мне удастся разрешить возникшую коллизию.
– Я бы рад тебе поверить, царевич Вадимир, – сказал с грустью верховный жрец, – но меня одолевают сомнения.
– Я понимаю тебя, царь Аскер, а потому не обижаюсь. И попрошу я тебя на прощанье только об одном: не начинай войну до тех пор, пока не убедишься, что мои слова о третьей стороне всего лишь выдумка, иначе ты погубишь Атлантиду.
На этом мы расстались с верховным жрецом храма Всех богов. Не скрою, мне эта встреча дала очень многое для понимания обстановки, сложившейся на Атлантиде. К сожалению, я не мог говорить с Аскером слишком уж откровенно, равным образом мне не хотелось сеять в верховном жреце подозрений в своей неадекватности, задавая вопросы, ответы на которые были очевидны для всех атлантов и гиперборейцев. Увы, я не был местным уроженцем и не до конца понимал, кого здесь называют варварами, и в силу каких причин эти люди или существа выведены за рамки цивилизации. Меня насторожило то, что Аскер не удивился, услышав от меня о вампире Дракуле, хотя, кажется не на шутку испугался. Необходимую информацию, я рассчитывал получить от Ворона, и очень надеялся, что царю Цемиру удастся отыскать следы этого интригана.
– Ты считаешь, что Анастасия подослана варварами? – спросил меня Марк, когда мы с ним покинули храм и оказались на площади в двух шагах от статуи верховного жреца Аскера.
– Во всяком случае, она не связана с жрецами Светлых богов. В этом мы с тобой имели возможность убедиться только что. Зато ее приемный папа Люцифер, как ты знаешь, использовал варваров в своей борьбе с непокорными царями. А может, это варвары использовали его, как теперь используют его дочь?
– Но зачем Анастасии объявлять себя Артемидой?
– Вероятно для того, чтобы привлечь на свою сторону недовольных предводителей кланов, как Светлой стороны, так и Темной. Она станет родной для всех ренегатов, поскольку одновременно называет себя и дочерью черного бога Велеса и сестрой солнечного бога Аполлона.
– Ловко, – усмехнулся Марк. – Впрочем, Анастасия очень умная женщина и вполне способна вести свою игру.
– Но ей нужны союзники и не только среди атлантов и гипербореев, но и среди варваров. А за союз нужно платить.
Мои надежды на расторопность царя Цемира оправдались. Ворон встретил меня на пороге парадного зала дворца подобострастным поклоном:
– Рад видеть тебя, Великий Бер. Все предводители Темных кланов с восторгом ждут своего вождя.
Ворон произнес эти слова не стесняясь ушей царя Цемира, из чего я заключил, что клан саматрийский минотавров числит себя на темной стороне. И хотя между мной и Цемиром возникло было недоразумение из-за его супруги Ворказы, но оно, разумеется, не могло разрушить древних мистических связей. С точки зрения здравого смысла Ворон был, конечно, прав, ему ведь в голову не приходило, что под видом саматрийского царя в Атлантиде орудует всего лишь гражданин Российской Федерации Петр Сергеевич Смирнов, имеющий о древних обычаях атлантов очень смутное представление. Зато это обстоятельство наверняка использовала Анастасия, когда перебрасывала в священный город Мерувиль бывшего мужа моей бывшей любовницы.
– Кто возглавляет Светлые кланы?
– Царь Аркадии Лаграп. Но есть и другие претенденты. В частности царь Аскер, верховный жрец всех богов, и царь алаваров Силен.
– А какие вести идут от варваров?
– Увы, – развел руками Ворон, – вестей нет, есть только слухи. Некий Баал или Ваал, подмявший под себя чуть ли не всю Багровую долину, бросил вызов самому волоту Имиру. Впрочем, последний сейчас слаб настолько, что почти наверняка проиграет войну. Но почему тебя, Бер, заинтересовали дела варваров, разве могут эти нелюди помешать твоим великим замыслам?
– У меня есть сведения, что их пытаются использовать наши враги.
– Ты имеешь в виду Лаграпа или Силена, Бер?
– Я имею в виду женщину, именующую себя Артемидой. Ты с ней знаком.
– Она назвала себя твоей дочерью, но я не был настолько наивен, чтобы поверить ей на слово. Среди дочерей Бера могла оказаться Турица, но никак не винторогая коза.
– Она, значит, продемонстрировала свой дар к метаморфозам?
– Я проследил ее, когда она отправилась к Архарам. Ты же знаешь, Бер, этот клан всегда был у жрецов на подозрении. По слухам, их женщины путаются с варварами и даже вступают с ними в брак. Я не поручусь за чистоту крови даже их кланового вождя Вивьера. К тому же Архары не чтят ни Светлых, ни Темных богов.
– А Артемиду они приняли?
– Не только приняли, но первыми в Атлантиде и Гиперборее учредили ее культ.
– Первыми, но не последними?
– Их примеру последовали Скунсы и Еноты, но ведь эти кланы никогда не числились среди первых в Атлантиде. А их вождей не пускают на собрание кланов.
– Мне нужно повидаться с волотом Имиром, Ворон. Организуй нам эту встречу.
– Трудно, – честно признался мой достойный сподвижник.
– Я надеюсь на тебя, – похлопал я Ворона по плечу.
Ситуация стала потихоньку проясняться, теперь я уже видел и своих союзников и своих врагов. И главная из них, конечно, Анастасия. Я одного только не мог понять, зачем ей понадобилась Марья Моревна? Или она просто собиралась устранить конкурентку? Но какой в этом смысл, если девушка тихо и мирно жила в Апландии и даже не помышляла о том, чтобы когда-нибудь перебраться в Атлантиду. И тем не менее, Марья Моревна знала о Светозаре и ждала его прихода. Да и сам Аполлон знал о существовании невесты и даже разыграл по этому поводу целый спектакль на виду у почтенной публики.
– Я приготовил для тебя замок Рус, Бер, – сказал Ворон, – Конечно, он расположен у самой границы, но в этом тоже есть свои преимущества. Мы можем рассчитывать на помощь гиперборейский кланов, не только Темных, но и Светлых, если ты им явишь своего Светозарного сына. А в Мерувиле тебе оставаться опасно, Бер, здесь слишком много Светлых, и если бы не слух, что ты стал Чернобогом, тебя убили бы уже давно.
– Хорошо. Ты проводишь нас в этот замок, Ворон. Но не забывай, что я тебе сказал. Мне нужно встретится с волотом Имиром и как можно скорее.
Я правда не был уверен, что этот тот самый волот Имир, с помощью которого мы с Крафтом попали в замок Монсегюр, но в любом случае мне нужен был некто, хорошо осведомленный в том, что происходит в мире варваров.
– А если волот не согласится на встречу?
– Он согласится, Ворон, особенно если ты скажешь, что его зовет бог Велес.
– Волота трудно обмануть, – нахмурился мой подручный. – Неужели ты действительно стал богом, Бер?
– Да, Ворон, так получилось. Ушедший в нирвану дедушка вручил мне скипетр и державу.
– Я преклоняюсь перед тобой, Бер. Ты первым достиг того, к чему стремились многие герои.
Мое заявление, что пришла пора, убираться из Мерувиля, вызвало неоднозначную реакцию у коллег по необыкновенным приключениям. Ключевский, Ираклий Морава и Крафт без колебаний вызвались меня сопровождать. Царь Цемир пребывал в глубокой задумчивости, актеру Закревскому тоже, видимо, не хотелось покидать обжитого места, где он обнаружил столько выпивки и закуски. Что же касается Серапиона Павлиновича Поклюйского, то он пребывал в шоке и не был способен в данный момент связно сформулировать свое мнение. В принципе я на Петра Сергеевича Смирнова и не рассчитывал, ибо наши отношения всегда оставляли желать много лучшего, просто мне хотелось избавить от неприятностей своего хорошего знакомого, которые, возможно, последуют в случае начала войны между Светлыми и Темными кланами.
– Я остаюсь, – твердо сказал царь Цемир. – Мне, кажется, что Мерувиль самое спокойное и надежное место в Атлантиде.
Мне трудно было спорить с Петром Сергеевичем, ибо я никогда не был в замке, рекомендованном мне Вороном, как надежное убежище, и возможно, господин Смирнов прав в своем нежелании следовать за мной.
– Я, пожалуй, останусь с Петром Сергеевичем, – вздохнул Закревский. – Я уже слишком стар, господин Чарнота, чтобы участвовать в завоевательных походах.
Тепло распрощавшись с Закревским и Смирновым мы покинули дворец, а потом и город Мерувиль. К счастью, никто не пытался нас остановить, хотя гвардейцы Аскера проводили нежелательных гостей до самых ворот. Что же касается городских стражников, то они, по-моему, вздохнули с облегчением, когда кучка подозрительных личностей покинула вверенный их заботам объект.
– Я протестую, – взвился вдруг Поклюйский, – вы за это ответите, господин Чарнота. Я вас по судам затаскаю.
– А разве мы с тобой не на «ты»?
– Нет, господин Чарнота, я не нуждаюсь в дружбе с бесчестным человеком! Вы меня обманули.
– Ираклий, предъяви Серапиону Павлиновичу контракт, если он найдет в нем пункт, нарушенный мною, я готов немедленно выплатить неустойку в полном объеме.
Поклюйский дрожащей рукой взял бумагу и на ходу принялся за чтение. Заботливый Морава придерживал продюсера за локоток, дабы тот не расквасил себе нос на мощеной камнем дороге. Серапион Павлинович долго пыхтел, бурчал себе под нос какие-то слова, багровел и бледнел попеременно, но, видимо, так ничего стоящего из документа не извлек.
– Я хочу домой, – сказал он, наконец, возвращая Ираклию бумагу.
– Мы все этого хотим, дорогой Серапион Павлинович, – мягко сказал я. – У меня, например дома осталась жена и двое детей. Но, увы, обстоятельства складываются не в нашу пользу. В Атлантиде назревает кризис, чреватый большими последствиями для всего человечества, и каждый порядочный человек должен принять участие в его разрешении. Зачем вы связались с Анастасией?
– Что значит, связался?! Она предложила мне прослушать талантливого юношу-сироту, и я согласился.
– Вот так все бросил и согласился? – не поверил Морава.
– За нее хлопотали очень солидные люди…
– Например?
– Например, Бегунков Леонид Семенович, весьма уважаемый человек, вхожий как в правительство, так и в президентскую администрацию.
Мне давно уже казалось, что в высших сферах у нас не все чисто, но я никак не предполагал, что дело зашло так далеко. Этим Бегунковым следовало заняться вплотную, но, к сожалению, дела пока что удерживали меня в Атлантиде.
– Это что еще за железная птица?! – воскликнул Ворон, удивленно разглядывая наш многострадальный «Ил-76».
– Самолет, – пояснил ему образованный Ираклий Морава.
– Он что же, летает? – удивился абориген.
– К сожалению, нет. Горючка кончилась, а подзаправиться негде.
По-моему, Ворон не понял что такое «горючка», но уточнять не стал. Природному атланту да к тому же оборотню трудно было постичь достижения цивилизации, далеко ушедшей по пути технического прогресса. В Атлантиде для передвижения по воздуху использовали источники энергии совершенно недоступные нашему пониманию. И должен сказать, что их летающие платформы хоть и уступали нашим лайнерам по комфорту и скорости передвижения, но, тем не менее, были вполне надежны. В этом я успел убедиться во время первого своего посещения этого замечательного континента.
Светозарный Аполлон уже очнулся и теперь развлекал Василия, Борю Мащенко и Сенечку анекдотами. На столике, вокруг которого расположилась эта компания, стояла солидных размеров бутыль вина, опорожненная более чем на половину и несколько банок кильки в томате.
– Килька-то вам зачем? – поморщился Марк, осуждающе глядя на Серапиона Павлиновича.
– Мне она ни к чему, – обиделся Поклюйский, – но Аполлон ее обожает.
– Странные вкусы у этого молодого человека, – покачал головой Ключевский.
Меня же в Аполлоне Гиперборейском настораживало не столько любовь к кильке, сколько пристрастие к вину. Бог-алкоголик, это большая проблема, как для обслуживающих его жрецов, так и для поклоняющегося ему народа.
– Что уже? – удивленно спросил Боря Мащенко. – А мы так хорошо сидим.
– Концерт переносится в соседний город, – пояснил Марк Ключевский. – А до него придется добираться местными видами транспорта.
– Это еще почему? – возмутился сильно поддатый Аполлон. – У нас же свой самолет. Зачем нам местные колымаги.
– К сожалению, «Ил-76» здесь нечем заправить, – пояснил Ираклий Морава. – Так что собирайте монатки и выметайтесь на улицу.
Возражений больше не последовало, промолчал даже Аполлон. А я решил подкрепиться перед дальней дорогой, тем более что запасливый Поклюйский захватил продовольствия чуть ли не на целый месяц.
– Привычка, знаете, – пояснил нам Серапион Павлинович. – Помотался я в свое время по городам и весям любимой страны в годы тотального дефицита.
Пообедали мы плотно, не побрезговав при этом и вином, но, к сожалению, к концу трапезы я выпустил из виду Аполлона. Как вскоре выяснилось, сделал я это совершенно напрасно. Взревевшие в самый неподходящий момент двигатели самолета заставили всех нас выскочить из-за стола и броситься к пилотской кабине. Увы, кабина была заперта, а лайнер тем временем уверенно выруливал на взлет.
– Чтоб он провалился, этот мальчишка! – выругался Василий. – В самолете горючего на десять минут полета.
Наша попытка взломать двери, не увенчалась успехом. Пришлось прибегнуть к услугам расторопного Сени, который прежде чем стать вампиром и сыном леди Морганы промышлял квартирными кражами. Сеня с замком справился, но, увы, произошло это как раз в тот момент, когда мы уже оторвались от земли и стремительно набирали высоту.
– Куда летим? – спросил, оборачиваясь в нашу сторону, пьяный Аполлон.
– В тартарары, – в сердцах воскликнул Боря Мащенко и был, по-моему, прав, поскольку как раз в этот момент двигатели, чихнув на прощанье, умолкли.
– Мама дорогая, – потерянно произнес Ираклий Морава. – Сажай самолет, придурок.
– От драматурга слышу, – не остался в долгу Аполлон. – Неужели никто не знает конечной цели маршрута?
– Замок Рус, – сказал Ворон, усаживаясь в кресло второго пилота, – он находится в двухстах километрах от крепости Туле. Курс северо-восток.
– Так бы и сказали, – обиженно пробубнил пьяный юнец.
По всем законам аэродинамики, мы должны были рухнуть еще на взлете, но лишенный горючего «Ил» продолжал как ни в чем не бывало набирать высоту, после чего лег на курс, указанный опытным штурманом. Сохранявший полное спокойствие Ворон с интересом разглядывал исправно функционирующие приборы и даже задал несколько вопросов чисто профессионального характера, которые не понял никто, кроме Аполлона. Светозарный пустился в пространные объяснение, демонстрируя поразительное знание предмета. Самое смешное, юнец действительно знал, как управлять этим самолетом и прокладывать маршрут в совершенно вроде бы незнакомой местности. Кто вложил в его башку эти знания, нам оставалось только догадываться. Кстати, двигатели, кажется, вновь заработали, но уже гораздо тише, так что мы с большим трудом различали их слабое гудение.
– А мы все-таки летим, а не падаем, – с удивлением констатировал очевидное Василий. В ответ я только развел руками. Горючего в баках самолета не было, это четко фиксировали приборы, однако столь грустное обстоятельство нисколько не отражалось на настроении самолета и его безумного пилота. Честно говоря, я устал волноваться, а потому, плюнув на сопутствующие нашему полету мистические обстоятельства, вернулся в салон.