Страница:
– А он сумеет посадить машину? – забеспокоился Крафт.
– Садитесь, Вацлав Карлович, – вздохнул Марк Ключевский, – этот лучезарно-светозарный бог умеет все.
Видимо, расстояние от города Мерувиля до замка Рус было не столь уж велико, поскольку не прошло и получаса, как мы уже начали снижаться. Мы даже не стали пристегивать ремни, поскольку вполне полагались на искусство своего пилота. Видимо, Светозарный с каждой новой посадкой приобретал необходимый опыт, поскольку в этот раз нас даже не встряхнуло. Марк взглянул в иллюминатор и удивленно воскликнул:
– А это что еще за образины?
Вокруг нашего только что приземлившегося лайнера суетились какие-то странные личности, вооруженные копьями. Их черные волосы развевались на ветру, а низкорослые лошади передвигались с такой скоростью, что за ними трудно было уследить глазами.
– Варвары осадили замок Рус, – сообщил нам Ворон, выходя из пилотской кабины.
Было этих варваров никак не меньше пятидесяти тысяч. Так, во всяком случае, утверждал Ворон, и я не собирался его опровергать. Выбираться на белый свет в столь стесненных обстоятельствах было по меньшей мере глупо. Эта орда в мгновение ока забросала бы нас стрелами и дротиками, с весьма печальными для наших организмов последствиями.
– Но как они посмели! – возмущенно сверкнул глазами Ворон. – Неужели они не знают, кому принадлежит этот замок?!
– А кому он принадлежит? – спросил я.
– Вам, благородный Бер! – удивленно вскинул на меня глаза Ворон.
– Ах, да, – спохватился я. – Действительно, черт знает что.
Замок Рус унылой громадой возвышался на вершине скалы. Это было величественное сооружение с четырьмя круглыми башнями по углам и устремленным в небеса шпилем в центре. К замку вел переброшенный через пропасть каменный мост, забитый в данную минуту под завязку атакующими варварами. Однако, несмотря на солидную численность навалившейся на логово царевича Вадимира орды, замок был варварам явно не по зубам. А вот наш самолет, чего доброго, мог стать их добычей. Конечно, я мог бы попробовать перебросить своих спутников за крепкие стены с помощью волшебной палочки, но, к сожалению, я ни разу не был в этом замке и не имел ни малейшего представления о том, как он выглядит изнутри. Слишком велик был риск, оказаться совсем не в том месте, куда направляешься.
– Пулемет бы сюда, – мечтательно проговорил Василий.
– Будет вам пулемет, – заявил Аполлон, глядя в иллюминатор злыми глазами. И не успели мы глазом моргнуть, как он уже вернулся с автоматом Калашникова в руках.
– Откуда огнестрельное оружие на борту? – возмутился Василий. – Гражданин Поклюйский, вам что же, закон не писан?
– Да ни сном, ни духом, – ахнул Серапион Павлинович. – Самолет снаряжал господин Чарнота, вот с него и спрашивайте?
И пока мы с компетентным товарищем выясняли, кто же из нас крайний, Аполлон Гиперборейский распахнул настежь предназначенные для погрузки габаритных вещей створки в хвосте самолета и открыл огонь по наступающему противнику. Нам ничего другого не оставалось, как бросится к месту событий, дабы укротить обезумевшего юнца и отбросить охамевшего неприятеля. Однако наша помощь Светозарному не понадобилась, он буквально смел со своего пути перепуганных отпором варваров и решительно ступил на твердую почву импровизированного аэродрома.
– А он ведь не пулями стреляет, – ахнул Ираклий, разглядывая убитого варвара, – это же стрелы.
– Причем золотые, – дополнил драматурга Вацлав Карлович Крафт. – Суровый молодой человек однако.
Среди варваров началась жуткая паника, и хотя по моим прикидкам, Аполлон давно уже должен был расстрелять все свои патроны, автомат продолжал строчить не умолкая. Похоже, у лучезарного бога был свой боезапас, воистину неисчерпаемый. Варвары в панике бежали не только с обширного плато, где находился наш самолет, но и с моста, ведущего в замок Рус. Расправившись с многочисленными врагами, Аполлон Гиперборейский призывно помахал нам рукой. Нам ничего другого не оставалось, как отозваться на приглашение бога и проследовать вслед за ним в замок, освобожденный от осады его стараниями.
– Да, – задумчиво проговорил Ираклий Морава, – это тебе Чарнота не крибли-крабли-бумс.
Даровитого отпрыска ты породил.
Спорить с Ираклием было трудно, тем более что молодой человек действительно явил себя во всем блеске своего недюжинного дарования. Если вам кто-то скажет, что разогнать орду в сорок тысяч человек для человека вооруженного автоматом Калашникова, это не бог весть какой подвиг, не верьте ему. К тому же в данном конкретном случае Аполлону было все равно из чего стрелять, хотя в прежние мифологические времена он, если верить Вацлаву Карловичу, пользовался исключительно луком. Но времена меняются, и Светозарный решил видимо, что автомат более надежное оружие.
Убитые варвары по внешнему виду мало чем отличались от людей, но это, разумеется, не означало, что их внутренние качества были сходными с нашими. Порадовало меня их оружие, оно было довольно примитивным на первый взгляд, но как только Ираклий Морава попытался поднять с земли оброненное рассеянным варваром копье, как оно тут же обвилось вокруг его руки. И если бы не расторопность стоящего рядом Ключевского, снесшего ожившему гаду голову, российская культура лишилась бы даровитого драматурга.
– Только безумец станет брать в руки копье аравака, – осуждающе покачал головой Ворон.
– А кто они такие, эти араваки? – спросил слегка оправившийся от испуга Морава. – Тоже оборотни?
– Какая глупость, – обиделся на драматурга Ворон. – Способность к метаморфозам – это отличительный признак благородного сословия, а араваки варвары самого низшего пошиба. Единственное, что они умеют, это зачаровывать гадов и использовать их вместо стрел, дротиков и копий.
Поскольку Ираклий не обладал способностью к метаморфозам и не умел зачаровывать пресмыкающихся, то в глазах Ворона он стоял ниже низшего предела. Самолюбивый драматург был не на шутку обижен социальным статусом, определенным для него не столько Вороном, впрочем, сколько Иерархией, царившей в Атлантиде уже целое тысячелетие, и поклялся совершить здесь революцию.
– Ты еще не знаешь, абориген, что такое российский интеллигент, поставленный властью и цензурой в стесненные обстоятельства.
Спор Ираклия и Ворона о равенстве и братстве был прерван заскрипевшими воротами замка Рус. Похоже здесь нас опознали как духовно близких и не собирались долго держать у порога. Надо отдать должное Аполлону, он не полез поперед батьки в пекло, решив, видимо, что в данных обстоятельствах лучше пропустить хозяина вперед. А хозяином он, видимо, считал меня, ибо именно мне было предоставлено право первым войти в устоявшую перед натиском врага крепость.
Гарнизон замка составляли Беры, как подсказал мне заботливый Ворон. Впрочем, я и сам бы об этом догадался при виде медвежьих шкур, которыми были украшены плечи статных воинов, выстроившихся посреди двора. Гарнизон был не слишком велик и насчитывал не более пятидесяти витязей, зато они облачены были в стальные доспехи и вооружены тяжелыми двуручными мечами. Похоже, в Атлантиде матриархат еще не был изжит и родственники по крови матери царевича Вадимира числили его своим вождем. Возможно, сказывалось и божественное происхождение вышеназванного лица, который, как ни крути, был внуком самого Велеса, чей культ был особенно популярен среди Беров и Туров. Командовал гарнизоном замка Рус ражий детина с шрамом через все лицо. Именно он приветствовал меня от имени всех собравшихся во дворе представителей могучего клана. Мне не оставалось ничего другого как поблагодарить гарнизон за доблесть, проявленную на виду сонма врагов, и выразить надежду, что доблестные Беры всегда будут оплотом порядка как в Атлантиде, так и в Гиперборее.
– Да здравствует Великий Бер, – дружно рявкнули пятьдесят глоток и на этом торжественная часть, посвященная возвращению вождя в свой замок была завершена.
Детина с шрамом широким жестом пригласил нас в донжон. К сожалению, я не знал его имени, а спрашивать у Ворона было неудобно. Хорош вождь клана, не знающий в лицо своих ближайших родичей и сподвижников. Выручил меня Ираклий Морава, вздумавший познакомиться с комендантом замка.
– Зови меня Суром, чужеземец, – небрежно бросил гордый Бер.
Надо сказать, что замок Рус блистал величественной простотой и скромностью только снаружи, а изнутри он был отделан с такой роскошью, что у нас невольно зарябило в глазах от обилия серебра, золота и драгоценных камней. Судя по всему, этот царевич Вадимир был далеко не бедным человеком, если даже свой отдаленный замок он изукрасил на зависть арабским шейхам и российским олигархам. У Серапиона Павлиновича Поклюйского отвалилась челюсть:
– Но это же уму непостижимо! Где вы взяли столько золота, господин Чарнота?
– Какие пустяки, – лениво отмахнулся я. – Здесь находится едва ли тысячная часть моего состояния.
– А сколько же это все стоит в долларах?
– Может миллиард, а может и два, – прикинул рассудительный Вацлав Карлович Крафт. – Это ведь ручная работа. К тому же антиквариат.
В замке Рус был не только гарнизон, но и многочисленный обслуживающий персонал. И пока мы, разинув рты, разглядывали диковинки, собранные царевичем Вадимиром со всех концов Атлантиды, разворотливые местные повара приготовили для нас ужин. Мне лично таких яств прежде пробовать не приходилось, судя по всему этот сын Аталава был не только коллекционером, но и гурманом. Что же касается вина, то на стол было выставлено не менее десятка его сортов. Серапион Павлинович при виде такого изобилия даже языком зацокал, а после первого опорожненного кубка у него пропала охота, покидать Атлантиду.
– Это вам не килька в томате, – сказал наставительно Ираклий, отправляя в рот изрядный кусок зайчатины.
– Кстати, – спохватился я, – а где Аполлон?
Увы, обнаружить Светозарного так и не удалось, хотя обслуживающий персонал обшарил весь замок. Ворота замка были заперты наглухо, а сторожившие их витязи не подпустили бы к ним никого, ни с той, ни с этой стороны. Расторопный Ираклий смотался на одну из башен и лично убедился, что оставленный нами самолет недвижимо стоит на взлетной полосе.
– Но не испарился же он, – расстроенно произнес Вацлав Карлович Крафт.
– Скорее, просто улетел, – сказал Ворон.
Предположение Ворона мне показалось более убедительным. Юноша вполне мог унаследовать от своей матери страсть к полетам не только на самолетах, но и, так сказать, в натуральном виде. Все-таки леди Моргана была не только Медузой Горгоной, но и Белой Лебедью. Но в любом случае, побег Аполлона Гиперборейского из замка Рус не был случайной прихотью своевольного юнца. Видимо, он наконец сообразил, с кем имеет дело в моем лице и решил, что дальнейшее пребывание в логове врага может обернуться для него крупными неприятностями. Меня его исчезновение огорчило, но рвать на себе волосы я не собирался. По моим расчетам, этот Светозарный Лебедь будет кружить где-то поблизости, выбирая момент для удара, ибо он абсолютно уверен, что именно я похитил его невесту, несравненную Марью Моревну. Что, в общем-то было правдой.
– А если он вздумает вернуться в Россию? – спросил расстроенный Боря Мащенко.
– Значит, у земных спецслужб появится возможность явить себя во всем блеске, – криво усмехнулся Марк Ключевский.
Капитан Василий собрался уже обидеться на апландского рыцаря, но в последнюю минуту передумал. Что там ни говори, но если Аполлон Гиперборейский задумает совершить противоправное деяние, то остановить его будет очень трудно. Субъект, разогнавший на наших глазах сорокатысячную орду араваков, способен попортить много крови компетентным товарищам.
– А кто привел под стены моего замка этих араваков? – спросил я у Сура.
– По моим сведениям, их прислал Баал, – отозвался на мой вопрос доблестный Бер. – Думаю, это был всего лишь отвлекающий момент. Этот негодяй ведет сейчас войну против волота Имира, и, видимо, опасается внезапного удара с нашей стороны.
– А волот Имир обращался к тебе за помощью?
– Он искал тебя, Великий Бер. Волот Имир потерпел жесточайшее поражение и вынужден был отступить в свой горный замок. Гоблины бежали вместе с ним. Багровая долина сейчас полностью находится под контролем Баала.
– А кто он такой, этот Баал и насколько велики его силы.
– Кто такой Баал нам выяснить не удалось. Что же касается его войска, то оно насчитывает не менее миллиона варваров. Конечно, варвары разрозненны и плохо управляемы, но я бы не стал сбрасывать их со счетов.
Сур был прав, такое войско не собирают для того, чтобы просто пощипать соседей. Целью Баала и тех, кто за ним стоял, была Атлантида с ее неисчислимыми богатствами. Но прежде чем прорваться в Атлантиду, варвары разорят Гиперборею, а это уже, как ни крути, сфера моих интересов. Уж коли я занял место царевича Вадимира, мне придется брать на себя и ответственность за подвластную ему страну.
– Сколько человек смогут выставить союзные нам кланы?
– Сто тысяч испытанных бойцов.
– Я назначаю тебя своим заместителем, Сур. В короткий срок ты должен сосредоточить в ближайших к границе замках и крепостях не менее пятидесяти тысяч воинов.
– А если Светлые объявят нам войну?
– Я разговаривал с верховным жрецом храма Всех Богов Носителем Света Аскером, он будет сохранять нейтралитет. Вряд ли цари Атлантиды жаждут нашего поражения, ибо в этом случае им придется столкнуться нос к носу с варварами Баала.
– Я сделаю все, как ты сказал, Великий Бер, – склонил голову Сур.
– Ворон, ты активизируешь всех наших агентов в Багровой долине. Все сведения о Баале и его воинстве будешь передавать сюда в замок Рус Василию Игумнову. Есть вопросы?
– А как же волот Имир?
– Я сам его найду. Задача, которую нам предстоит решить, очень непростая, и я надеюсь на помощь всех здесь собравшихся. Тебе Марк придется вернуться в Россию. Меня интересуют двое: Бегунков Леонид Семенович и Фролов, он же Фрол. Последнего тебе поможет найти Семен. В крайнем случае, ты можешь обратиться к генералу Сокольскому и к Михаилу, если последний сейчас на свободе. Для перехода воспользуйся хрустальным черепом, так проще.
– Задание понял, – отозвался Марк. – Разрешите выполнять, товарищ генералиссимус.
– Выполняйте, товарищ маршал.
– Генерал-полковник Сидоров.
– Я, – не сразу, но откликнулся на мой зов Ираклий Морава.
– Вам совместно с генерал-лейтенантом Мащенко и полковником Поклюйским поручается создание отдела Идеологических диверсий. Задача ясна?
– Так точно.
– Работать будете в тесном контакте с начальником Разведывательного отдела генерал-полковником Игумновым.
– Генералы у нас есть, – усмехнулся Крафт, – осталось набрать штаты.
– Вот вы этим и займетесь, Вацлав Карлович, я назначаю вас начальником генерального штаба в звании маршала. И помните, дорогие товарищи, кадры решают все.
– А мне почему звание не присвоили? – обиделся Сеня.
– Ты назначаешься моим адъютантом в звании полковника, – утешил его Марк. – Выполним задание – получишь генерал-майора и орден «За заслуги».
Маршал Ключевский достал из сумки хрустальный череп, заглянул ему в пустые глазницы, сказал «ого» и исчез вместе с адьютантом-полковником в неизвестном направлении.
– Приступайте к работе, товарищи, – обратился я к своим спутникам, – воевода Сур обеспечит вас помещениями.
– А вы куда собрались, Чарнота, – с подозрением глянул на мою волшебную палочку Крафт.
– Я собираюсь навестить нашего хорошего знакомого, волота Имира. Думаю, что этот визит не будет бесполезным.
В горной крепости волота мне однажды уже довелось побывать, так что я почти не сомневался, что попаду с помощью магической силы именно туда, куда надо. И в своих расчетах я не ошибся. Через секунду я обнаружил, что стою на каменной плите посреди битком набитого гоблинами двора, а по сторонам от меня возвышаются гигантские стены, сложенные из огромных камней, поросших зеленым мхом. Меня обнаружили почти сразу и тут же окружили потным кольцом поросших густым волосом тел. С гоблинами мне уже приходилось иметь дело, и впечатления от знакомства с ними у меня остались самые приятные. Ребята они хоть и грубоватые, но вполне надежные.
– Только без рук, – прикрикнул я на расшалившихся неандертальцев. – Я старый знакомый волота Имира, видите меня к нему.
Галдеж поднялся невообразимый, но в этом стаде не шибко умных парней нашелся все-таки вожак, заинтересовавшийся моими словами.
– Имя? – вперил он в меня глубоко запавшие под узкий лобик маленькие глазки.
– Царевич Вадимир сын Аталава.
– Пошли, – кротко бросил вожак, перебрасывая тяжелую палицу из правой руки в левую и раздвигая плечом собравшуюся толпу.
Волот Имир пребывал в меланхолии. Я опознал его сразу, да и трудно было ошибиться по поводу этой махины в четыре метра ростом. Царь гоблинов сидел за столом, положив перед собой толстенные руки с солидными кулачищами и смотрел на меня грустными глазами. Огромная голова его была перевязана окровавленной тряпкой. Когда-то белая рубаха была порвана в нескольких местах. Судя по всему, волот Имир лично принимал участие в битве и понес в ней немалый урон.
– Голова, это пустяки, – вздохнул он, – ногу эти гады мне повредили, вот в чем проблема, изгой.
К немалому моему удивлению, волот меня не забыл и даже пошутил по поводу нашего предыдущего разговора:
– Теперь ты убедился, кто из нас примат, а кто белый лебедь.
– Сейчас меня больше интересует, кто такой Баал и что из себя представляет его войско.
– Располагайся, – кивнул Имир на лавку, стоявшую напротив. – Я хорошо помню прошлое, атлант, иногда я могу заглянуть далеко в будущее, но, увы, я не всегда вижу, что творится у меня под носом.
– Этот недостаток свойственен многим просвещенным правителям, – попробовал я утешить волота, но он лишь рукой махнул в ответ.
– Я слышал, что ты стал богом, атлант?
– Чернобогом, – уточнил я существенное.
– Когда-то мне довелось пить вино с твоим делом. Умнейший был бог, но, к сожалению, из атлантов. Попадись мне та птица, из яйца которой вы вылупились, я бы отвернул ей голову собственными руками.
– Но ведь тебя обидели не атланты, а варвары, – попробовал я оправдаться.
– А кто породил варваров, Чернобог? Или ты думаешь, что это сделали мы, приматы? Или наша праматерь Великая Обезьяна?
Честно говоря, я не знал, что ответить на эти вопросы, а потому и промолчал, боясь попасть впросак. Зал, в котором проходила наша с волотом беседа, подавлял меня своими габаритами. Стол тоже был сооружен не под мои размеры, так что мне приходилось не сидеть, а стоять на лавке. Словом, я чувствовал себя не в своей тарелке и уже подумывал о том, чтобы метаморфизировать до своего божественно-волосатого состояния, но боялся, что такое превращение гостя может напугать если не самого волота, то его подручных, которые в немалом числе собрались в зале, дабы послушать, о чем говорит отец родной с заезжим иностранцем.
– Мои дети, – сделал широкий жест в их сторону волот Имир, но к столу достойных отпрысков почему-то не пригласил. – Нормальные потомки Великой обезьяны. Умом, правда, не блещут, но ведь не монстры же какие-нибудь, вроде тех, что настряпали ваши предки.
– Значит, варваров создали атланты?
– А ты что, первый раз об этом слышишь, Вадимир сын Аталава?
– Ты видимо запамятовал досточтимый волот, что я прожил на свете всего лишь тридцать лет, и моя память короче твоей на целое тысячелетие.
– Это верно, – кивнул головой волот. – Зато твой дедушка Велес был в курсе. Атланты все время пытались изменить свою природу, как будто им мало было того, что дала им Великая Мать Лебедь. Я ведь тебе говорил, что атланты вылупились из яйца?
– Говорил, – охотно подтвердил я.
– Скорлупа этого яйца до сих пор валяется у подножья горы Обгорелой. Так вот твои предки, Чернобог, не захотели быть птенцами Матери Лебеди, а захотели иметь других отцов и других матерей. И даже преуспели в этом. Ты ведь тоже оборотень, Вадимир сын Аталава.
– Само собой. Я же аристократ по рождению.
– Аристократ! – волот Имир смачно плюнул на пол. – Слышали, дети мои. Вот оно проклятие атлантов. Не изменяйте матери своей Обезьяне, ибо вас постигнет участь атлантов и гипербореев навсегда потерявших свое лицо.
– Так ты считаешь, что варвары – это атланты не сумевшие вернуться в человеческое обличье?
– А я тебе о чем толкую битый час. Нельзя безнаказанно измываться над своей природой. Вот и получились в результате ни люди, ни звери, а отродья, не признающие законов ни человеческих, ни природных. И расплодились эти отродья по всей Багровой долине, тесня несчастных гоблинов в предгорья, где бесплодная земля не позволяет им прокормиться. Мои дети вымирают сотнями тысяч, не в силах противостоять чудовищным монстрам. А виноваты в этом вы, атланты. Разве вы, дети мои, посягали на чужие земли?
– Нет, – дружно отозвались от дверей гоблины, – нам хватало своей земли.
– Вот видишь, атлант, как рассуждают истинные приматы, сыны Великой Матери Обезьяны. А у вас, атлантов, руки всегда были загребущими. Вы убиваете и своих, и чужих ради золота, земли и власти. Но наступил и для вас час расплаты. Миллионы порожденных вами варваров ринуться на ваши цветущие города и сравняют их с землей. Ваши женщины станут их наложницами, а ваши боги рабами их богов.
– Ты имеешь в виду Светозарного и его сестру?
– Я имею в виду того, кто последним вышел из скорлупы – Баала.
– Так он, по-твоему, бог?
– По-моему, он худший из атлантов, когда либо топтавший эту землю. Хуже даже сына дракона Крада, которого ты убил.
– Но ведь, по слухам, семя дракона Крада подсунули титаниде Гее именно вы, волоты?
– Было, – не стал отпираться Имир. – Мы очень надеялись, что рожденный ею Люцифер уведет вас, атлантов, туда, откуда вы пришли – в бездонные глубины Космоса. Гея более тысячи лет вынашивала свой плод, но ее сын не оправдал наших надежд. Он решил погубить всех, в том числе и наших детей гоблинов, а землю, что является прахом Матери Обезьяны, выжечь дотла.
– Не рой яму другому – сам в нее попадешь, – осудил я хитроумных волотов.
– Это ты про нас сказал, или про вас, атлантов? – хитренько прищурился Имир.
– В любом случае, враг у нас с тобой сейчас общий, – ушел я от прямого ответа.
– Это я знаю, Чернобог, иначе не стал бы сейчас с тобой турусы разводить. Задавай свои вопросы, атлант?
– Что ты знаешь об Артемиде?
– Их две. Одна из них дочь Световида, другая – Люцифера. Первая рождена твоей сестрой по матери, вторая – дочерью Морского царя. Дочь Световида крепко держат в руках жрецы, вторая стала легкой добычей Баала. Это она помогла ему выйти из скорлупы.
– И какая для нас опаснее?
– Обе, Чернобог. Но всех опаснее Баал Светозарный.
– Светозарный ты сказал?!
– Да, – кивнул головой волот, – сначала появилась только его тень, но потом она обрела плоть и силу.
– Ты говоришь загадками, Имир.
– Я говорю так, как было, атлант. Сначала глава клана Архаров Вивьер объявил себя наместником Баала и собрал вокруг себя людей, а потом явился он, последний рожденный Матерью Лебедью из скорлупы.
– Так ты имеешь в виду Аполлона?
– Не произноси здесь имя того, кто погубит весь мир, атлант! Я не хочу его слышать.
Теперь я по крайней мере знал имя своего главного врага. По моим сведениям это Вивьер был главой захудалого клана Архаров, то есть Горных Козлов. Большим авторитетом среди местных царьков он не пользовался, и на этой почве у него, видимо, развился комплекс неполноценности, разросшийся со временем до мании величия. Если верить Ворону, то Вивьер был теснейшим образом связан с Анастасией Зиминой-Артемидой, которою волот Имир считает дочерью Люцифера, а я – дочерью Влада Дракулы. В конечном итоге правы, наверное, мы оба, поскольку Люцифер и Дракула были настолько близки генетически с друг другом, что слились в единое целое на горе Меру, явив миру чудовищного дракона.
– Я хочу посмотреть яйцо, из которого вылупились атланты, ты не мог бы дать мне проводника, волот Имир.
– А зачем тебе проводник, Чернобог? Ты можешь воспользоваться своим жезлом.
– Но я никогда не видел этого яйца и боюсь промахнуться.
– Прикоснись жезлом к моей голове, – предложил волот, – и ты увидишь все, что тебе нужно.
Я не заставил упрашивать себя дважды и без промедления воспользовался предложением волота. Зрелище, открывшееся моему взору, было воистину впечатляющим. Я загляделся на это чудо инопланетной технической мысли и не сразу осознал, что подаренный мне дедушкой Велесом жезл перенес меня к подножью горы Обгорелой, которая своим видом вполне оправдывала данное ей наблюдательными людьми название. То, что волот Имир называл скорлупой, было обшивкой космического корабля. Формой этот корабль действительно напоминал яйцо, но хотел бы я увидеть птицу, которая его снесла. Размерами космический пришелец не уступал футбольному стадиону, где совсем недавно я наслаждался певческим талантом несравненного Аполлона. Непохоже было, что корабль потерпел аварию, во всяком случае, обойдя его по периметру, я никаких повреждений не обнаружил. Зато без труда нашел вход в чрево гигантского кита, приплывшего к нам из неведомых глубин мироздания. Трудно сказать, сколько времени пролежал здесь, у подножья горы Обгорелой этот сотворенный неведомым разумом космический корабль, но пролетевшие годы, столетия, а возможно даже тысячелетия не оставили следов на его обшивке. Постояв минут пять перед распахнутым зевом, я все-таки рискнул подняться по ступенькам внутрь корабля. Скорее всего, я не был первым посетителем, осмелившимся на столь дерзкий поступок, и это обстоятельство меня на первых порах приободрило. Я ожидал увидеть салон с удобными креслами, но ничего подобного не обнаружил. Зато корабль под завязку был забит приборами, непонятного мне назначения. Во всяком случае, я мог предположить, что окружающие меня предметы странной конфигурации, именно приборы, действия которых непонятны человеку получившему экономическое образование. Возможно, будь на моем месте технарь, он бы гораздо лучше разобрался с начинкой этого странного подарка небес. Я же откровенно потерялся среди обилия хрустальных и металлических колон, стеклянных колб и шаров, наполненных мерцающей жидкостью. Пройдя несколько обширных залов, я наткнулся на стеллажи, заставленные на треть уже знакомыми мне черепами. Не исключаю, что раньше черепов было гораздо больше, и они занимали все полки, но люди, попавшие на корабль раньше меня растащили их на сувениры. Я не исключал, что жезл, который я сейчас держал в руке, тоже был когда-то изъят из кладовых этого летающего музея. Впрочем, возможно это был не музей, а научная лаборатория. Увидев один такой экспонат в двух шагах от себя, я едва не вскрикнул от изумления. Эта статуя, сделанная из неизвестного мне материала, как две капли воды походила на человека, с которым я расстался совсем недавно. Я имею в виду Аполлона Гиперборейского. Пройдя еще несколько шагов по довольно узкому коридору, я обнаружил еще одну статую. Это было великолепной трехмерное изображение прекрасной обнаженной девушки, в которой я без труда опознал Марью Моревну. Меня это зрелище поразило, тем более что более никаких статуй я на этом корабле не обнаружил, хотя добросовестно осмотрел практически все его помещения. Диковин здесь хватало, причем самого причудливого вида. К сожалению, я понятия не имел, как ими пользоваться. Возможно, будь я посообразительней, мне удалось бы их активизировать и получить столь необходимую информацию. Пока же я с грехом пополам научился пользоваться только волшебной палочкой и хрустальным черепом. Этот череп стоял в стороне от других, и наверное поэтому я решил заглянуть в его пустые глазницы. Я увидел языческий храм, очень сходный с тем, который мне довелось посетить на Арконе, вот только стоявший здесь идол был одноглавым и бородатым. А насколько мне известно, из славянских языческих богов бороду носил только Велес. Рядом с Велесом стоял облаченный в колонтарь человек с мечом у пояса и в руках он держал рогатый шлем. Человек поднял голову и спокойно произнес:
– Садитесь, Вацлав Карлович, – вздохнул Марк Ключевский, – этот лучезарно-светозарный бог умеет все.
Видимо, расстояние от города Мерувиля до замка Рус было не столь уж велико, поскольку не прошло и получаса, как мы уже начали снижаться. Мы даже не стали пристегивать ремни, поскольку вполне полагались на искусство своего пилота. Видимо, Светозарный с каждой новой посадкой приобретал необходимый опыт, поскольку в этот раз нас даже не встряхнуло. Марк взглянул в иллюминатор и удивленно воскликнул:
– А это что еще за образины?
Вокруг нашего только что приземлившегося лайнера суетились какие-то странные личности, вооруженные копьями. Их черные волосы развевались на ветру, а низкорослые лошади передвигались с такой скоростью, что за ними трудно было уследить глазами.
– Варвары осадили замок Рус, – сообщил нам Ворон, выходя из пилотской кабины.
Было этих варваров никак не меньше пятидесяти тысяч. Так, во всяком случае, утверждал Ворон, и я не собирался его опровергать. Выбираться на белый свет в столь стесненных обстоятельствах было по меньшей мере глупо. Эта орда в мгновение ока забросала бы нас стрелами и дротиками, с весьма печальными для наших организмов последствиями.
– Но как они посмели! – возмущенно сверкнул глазами Ворон. – Неужели они не знают, кому принадлежит этот замок?!
– А кому он принадлежит? – спросил я.
– Вам, благородный Бер! – удивленно вскинул на меня глаза Ворон.
– Ах, да, – спохватился я. – Действительно, черт знает что.
Замок Рус унылой громадой возвышался на вершине скалы. Это было величественное сооружение с четырьмя круглыми башнями по углам и устремленным в небеса шпилем в центре. К замку вел переброшенный через пропасть каменный мост, забитый в данную минуту под завязку атакующими варварами. Однако, несмотря на солидную численность навалившейся на логово царевича Вадимира орды, замок был варварам явно не по зубам. А вот наш самолет, чего доброго, мог стать их добычей. Конечно, я мог бы попробовать перебросить своих спутников за крепкие стены с помощью волшебной палочки, но, к сожалению, я ни разу не был в этом замке и не имел ни малейшего представления о том, как он выглядит изнутри. Слишком велик был риск, оказаться совсем не в том месте, куда направляешься.
– Пулемет бы сюда, – мечтательно проговорил Василий.
– Будет вам пулемет, – заявил Аполлон, глядя в иллюминатор злыми глазами. И не успели мы глазом моргнуть, как он уже вернулся с автоматом Калашникова в руках.
– Откуда огнестрельное оружие на борту? – возмутился Василий. – Гражданин Поклюйский, вам что же, закон не писан?
– Да ни сном, ни духом, – ахнул Серапион Павлинович. – Самолет снаряжал господин Чарнота, вот с него и спрашивайте?
И пока мы с компетентным товарищем выясняли, кто же из нас крайний, Аполлон Гиперборейский распахнул настежь предназначенные для погрузки габаритных вещей створки в хвосте самолета и открыл огонь по наступающему противнику. Нам ничего другого не оставалось, как бросится к месту событий, дабы укротить обезумевшего юнца и отбросить охамевшего неприятеля. Однако наша помощь Светозарному не понадобилась, он буквально смел со своего пути перепуганных отпором варваров и решительно ступил на твердую почву импровизированного аэродрома.
– А он ведь не пулями стреляет, – ахнул Ираклий, разглядывая убитого варвара, – это же стрелы.
– Причем золотые, – дополнил драматурга Вацлав Карлович Крафт. – Суровый молодой человек однако.
Среди варваров началась жуткая паника, и хотя по моим прикидкам, Аполлон давно уже должен был расстрелять все свои патроны, автомат продолжал строчить не умолкая. Похоже, у лучезарного бога был свой боезапас, воистину неисчерпаемый. Варвары в панике бежали не только с обширного плато, где находился наш самолет, но и с моста, ведущего в замок Рус. Расправившись с многочисленными врагами, Аполлон Гиперборейский призывно помахал нам рукой. Нам ничего другого не оставалось, как отозваться на приглашение бога и проследовать вслед за ним в замок, освобожденный от осады его стараниями.
– Да, – задумчиво проговорил Ираклий Морава, – это тебе Чарнота не крибли-крабли-бумс.
Даровитого отпрыска ты породил.
Спорить с Ираклием было трудно, тем более что молодой человек действительно явил себя во всем блеске своего недюжинного дарования. Если вам кто-то скажет, что разогнать орду в сорок тысяч человек для человека вооруженного автоматом Калашникова, это не бог весть какой подвиг, не верьте ему. К тому же в данном конкретном случае Аполлону было все равно из чего стрелять, хотя в прежние мифологические времена он, если верить Вацлаву Карловичу, пользовался исключительно луком. Но времена меняются, и Светозарный решил видимо, что автомат более надежное оружие.
Убитые варвары по внешнему виду мало чем отличались от людей, но это, разумеется, не означало, что их внутренние качества были сходными с нашими. Порадовало меня их оружие, оно было довольно примитивным на первый взгляд, но как только Ираклий Морава попытался поднять с земли оброненное рассеянным варваром копье, как оно тут же обвилось вокруг его руки. И если бы не расторопность стоящего рядом Ключевского, снесшего ожившему гаду голову, российская культура лишилась бы даровитого драматурга.
– Только безумец станет брать в руки копье аравака, – осуждающе покачал головой Ворон.
– А кто они такие, эти араваки? – спросил слегка оправившийся от испуга Морава. – Тоже оборотни?
– Какая глупость, – обиделся на драматурга Ворон. – Способность к метаморфозам – это отличительный признак благородного сословия, а араваки варвары самого низшего пошиба. Единственное, что они умеют, это зачаровывать гадов и использовать их вместо стрел, дротиков и копий.
Поскольку Ираклий не обладал способностью к метаморфозам и не умел зачаровывать пресмыкающихся, то в глазах Ворона он стоял ниже низшего предела. Самолюбивый драматург был не на шутку обижен социальным статусом, определенным для него не столько Вороном, впрочем, сколько Иерархией, царившей в Атлантиде уже целое тысячелетие, и поклялся совершить здесь революцию.
– Ты еще не знаешь, абориген, что такое российский интеллигент, поставленный властью и цензурой в стесненные обстоятельства.
Спор Ираклия и Ворона о равенстве и братстве был прерван заскрипевшими воротами замка Рус. Похоже здесь нас опознали как духовно близких и не собирались долго держать у порога. Надо отдать должное Аполлону, он не полез поперед батьки в пекло, решив, видимо, что в данных обстоятельствах лучше пропустить хозяина вперед. А хозяином он, видимо, считал меня, ибо именно мне было предоставлено право первым войти в устоявшую перед натиском врага крепость.
Гарнизон замка составляли Беры, как подсказал мне заботливый Ворон. Впрочем, я и сам бы об этом догадался при виде медвежьих шкур, которыми были украшены плечи статных воинов, выстроившихся посреди двора. Гарнизон был не слишком велик и насчитывал не более пятидесяти витязей, зато они облачены были в стальные доспехи и вооружены тяжелыми двуручными мечами. Похоже, в Атлантиде матриархат еще не был изжит и родственники по крови матери царевича Вадимира числили его своим вождем. Возможно, сказывалось и божественное происхождение вышеназванного лица, который, как ни крути, был внуком самого Велеса, чей культ был особенно популярен среди Беров и Туров. Командовал гарнизоном замка Рус ражий детина с шрамом через все лицо. Именно он приветствовал меня от имени всех собравшихся во дворе представителей могучего клана. Мне не оставалось ничего другого как поблагодарить гарнизон за доблесть, проявленную на виду сонма врагов, и выразить надежду, что доблестные Беры всегда будут оплотом порядка как в Атлантиде, так и в Гиперборее.
– Да здравствует Великий Бер, – дружно рявкнули пятьдесят глоток и на этом торжественная часть, посвященная возвращению вождя в свой замок была завершена.
Детина с шрамом широким жестом пригласил нас в донжон. К сожалению, я не знал его имени, а спрашивать у Ворона было неудобно. Хорош вождь клана, не знающий в лицо своих ближайших родичей и сподвижников. Выручил меня Ираклий Морава, вздумавший познакомиться с комендантом замка.
– Зови меня Суром, чужеземец, – небрежно бросил гордый Бер.
Надо сказать, что замок Рус блистал величественной простотой и скромностью только снаружи, а изнутри он был отделан с такой роскошью, что у нас невольно зарябило в глазах от обилия серебра, золота и драгоценных камней. Судя по всему, этот царевич Вадимир был далеко не бедным человеком, если даже свой отдаленный замок он изукрасил на зависть арабским шейхам и российским олигархам. У Серапиона Павлиновича Поклюйского отвалилась челюсть:
– Но это же уму непостижимо! Где вы взяли столько золота, господин Чарнота?
– Какие пустяки, – лениво отмахнулся я. – Здесь находится едва ли тысячная часть моего состояния.
– А сколько же это все стоит в долларах?
– Может миллиард, а может и два, – прикинул рассудительный Вацлав Карлович Крафт. – Это ведь ручная работа. К тому же антиквариат.
В замке Рус был не только гарнизон, но и многочисленный обслуживающий персонал. И пока мы, разинув рты, разглядывали диковинки, собранные царевичем Вадимиром со всех концов Атлантиды, разворотливые местные повара приготовили для нас ужин. Мне лично таких яств прежде пробовать не приходилось, судя по всему этот сын Аталава был не только коллекционером, но и гурманом. Что же касается вина, то на стол было выставлено не менее десятка его сортов. Серапион Павлинович при виде такого изобилия даже языком зацокал, а после первого опорожненного кубка у него пропала охота, покидать Атлантиду.
– Это вам не килька в томате, – сказал наставительно Ираклий, отправляя в рот изрядный кусок зайчатины.
– Кстати, – спохватился я, – а где Аполлон?
Увы, обнаружить Светозарного так и не удалось, хотя обслуживающий персонал обшарил весь замок. Ворота замка были заперты наглухо, а сторожившие их витязи не подпустили бы к ним никого, ни с той, ни с этой стороны. Расторопный Ираклий смотался на одну из башен и лично убедился, что оставленный нами самолет недвижимо стоит на взлетной полосе.
– Но не испарился же он, – расстроенно произнес Вацлав Карлович Крафт.
– Скорее, просто улетел, – сказал Ворон.
Предположение Ворона мне показалось более убедительным. Юноша вполне мог унаследовать от своей матери страсть к полетам не только на самолетах, но и, так сказать, в натуральном виде. Все-таки леди Моргана была не только Медузой Горгоной, но и Белой Лебедью. Но в любом случае, побег Аполлона Гиперборейского из замка Рус не был случайной прихотью своевольного юнца. Видимо, он наконец сообразил, с кем имеет дело в моем лице и решил, что дальнейшее пребывание в логове врага может обернуться для него крупными неприятностями. Меня его исчезновение огорчило, но рвать на себе волосы я не собирался. По моим расчетам, этот Светозарный Лебедь будет кружить где-то поблизости, выбирая момент для удара, ибо он абсолютно уверен, что именно я похитил его невесту, несравненную Марью Моревну. Что, в общем-то было правдой.
– А если он вздумает вернуться в Россию? – спросил расстроенный Боря Мащенко.
– Значит, у земных спецслужб появится возможность явить себя во всем блеске, – криво усмехнулся Марк Ключевский.
Капитан Василий собрался уже обидеться на апландского рыцаря, но в последнюю минуту передумал. Что там ни говори, но если Аполлон Гиперборейский задумает совершить противоправное деяние, то остановить его будет очень трудно. Субъект, разогнавший на наших глазах сорокатысячную орду араваков, способен попортить много крови компетентным товарищам.
– А кто привел под стены моего замка этих араваков? – спросил я у Сура.
– По моим сведениям, их прислал Баал, – отозвался на мой вопрос доблестный Бер. – Думаю, это был всего лишь отвлекающий момент. Этот негодяй ведет сейчас войну против волота Имира, и, видимо, опасается внезапного удара с нашей стороны.
– А волот Имир обращался к тебе за помощью?
– Он искал тебя, Великий Бер. Волот Имир потерпел жесточайшее поражение и вынужден был отступить в свой горный замок. Гоблины бежали вместе с ним. Багровая долина сейчас полностью находится под контролем Баала.
– А кто он такой, этот Баал и насколько велики его силы.
– Кто такой Баал нам выяснить не удалось. Что же касается его войска, то оно насчитывает не менее миллиона варваров. Конечно, варвары разрозненны и плохо управляемы, но я бы не стал сбрасывать их со счетов.
Сур был прав, такое войско не собирают для того, чтобы просто пощипать соседей. Целью Баала и тех, кто за ним стоял, была Атлантида с ее неисчислимыми богатствами. Но прежде чем прорваться в Атлантиду, варвары разорят Гиперборею, а это уже, как ни крути, сфера моих интересов. Уж коли я занял место царевича Вадимира, мне придется брать на себя и ответственность за подвластную ему страну.
– Сколько человек смогут выставить союзные нам кланы?
– Сто тысяч испытанных бойцов.
– Я назначаю тебя своим заместителем, Сур. В короткий срок ты должен сосредоточить в ближайших к границе замках и крепостях не менее пятидесяти тысяч воинов.
– А если Светлые объявят нам войну?
– Я разговаривал с верховным жрецом храма Всех Богов Носителем Света Аскером, он будет сохранять нейтралитет. Вряд ли цари Атлантиды жаждут нашего поражения, ибо в этом случае им придется столкнуться нос к носу с варварами Баала.
– Я сделаю все, как ты сказал, Великий Бер, – склонил голову Сур.
– Ворон, ты активизируешь всех наших агентов в Багровой долине. Все сведения о Баале и его воинстве будешь передавать сюда в замок Рус Василию Игумнову. Есть вопросы?
– А как же волот Имир?
– Я сам его найду. Задача, которую нам предстоит решить, очень непростая, и я надеюсь на помощь всех здесь собравшихся. Тебе Марк придется вернуться в Россию. Меня интересуют двое: Бегунков Леонид Семенович и Фролов, он же Фрол. Последнего тебе поможет найти Семен. В крайнем случае, ты можешь обратиться к генералу Сокольскому и к Михаилу, если последний сейчас на свободе. Для перехода воспользуйся хрустальным черепом, так проще.
– Задание понял, – отозвался Марк. – Разрешите выполнять, товарищ генералиссимус.
– Выполняйте, товарищ маршал.
– Генерал-полковник Сидоров.
– Я, – не сразу, но откликнулся на мой зов Ираклий Морава.
– Вам совместно с генерал-лейтенантом Мащенко и полковником Поклюйским поручается создание отдела Идеологических диверсий. Задача ясна?
– Так точно.
– Работать будете в тесном контакте с начальником Разведывательного отдела генерал-полковником Игумновым.
– Генералы у нас есть, – усмехнулся Крафт, – осталось набрать штаты.
– Вот вы этим и займетесь, Вацлав Карлович, я назначаю вас начальником генерального штаба в звании маршала. И помните, дорогие товарищи, кадры решают все.
– А мне почему звание не присвоили? – обиделся Сеня.
– Ты назначаешься моим адъютантом в звании полковника, – утешил его Марк. – Выполним задание – получишь генерал-майора и орден «За заслуги».
Маршал Ключевский достал из сумки хрустальный череп, заглянул ему в пустые глазницы, сказал «ого» и исчез вместе с адьютантом-полковником в неизвестном направлении.
– Приступайте к работе, товарищи, – обратился я к своим спутникам, – воевода Сур обеспечит вас помещениями.
– А вы куда собрались, Чарнота, – с подозрением глянул на мою волшебную палочку Крафт.
– Я собираюсь навестить нашего хорошего знакомого, волота Имира. Думаю, что этот визит не будет бесполезным.
В горной крепости волота мне однажды уже довелось побывать, так что я почти не сомневался, что попаду с помощью магической силы именно туда, куда надо. И в своих расчетах я не ошибся. Через секунду я обнаружил, что стою на каменной плите посреди битком набитого гоблинами двора, а по сторонам от меня возвышаются гигантские стены, сложенные из огромных камней, поросших зеленым мхом. Меня обнаружили почти сразу и тут же окружили потным кольцом поросших густым волосом тел. С гоблинами мне уже приходилось иметь дело, и впечатления от знакомства с ними у меня остались самые приятные. Ребята они хоть и грубоватые, но вполне надежные.
– Только без рук, – прикрикнул я на расшалившихся неандертальцев. – Я старый знакомый волота Имира, видите меня к нему.
Галдеж поднялся невообразимый, но в этом стаде не шибко умных парней нашелся все-таки вожак, заинтересовавшийся моими словами.
– Имя? – вперил он в меня глубоко запавшие под узкий лобик маленькие глазки.
– Царевич Вадимир сын Аталава.
– Пошли, – кротко бросил вожак, перебрасывая тяжелую палицу из правой руки в левую и раздвигая плечом собравшуюся толпу.
Волот Имир пребывал в меланхолии. Я опознал его сразу, да и трудно было ошибиться по поводу этой махины в четыре метра ростом. Царь гоблинов сидел за столом, положив перед собой толстенные руки с солидными кулачищами и смотрел на меня грустными глазами. Огромная голова его была перевязана окровавленной тряпкой. Когда-то белая рубаха была порвана в нескольких местах. Судя по всему, волот Имир лично принимал участие в битве и понес в ней немалый урон.
– Голова, это пустяки, – вздохнул он, – ногу эти гады мне повредили, вот в чем проблема, изгой.
К немалому моему удивлению, волот меня не забыл и даже пошутил по поводу нашего предыдущего разговора:
– Теперь ты убедился, кто из нас примат, а кто белый лебедь.
– Сейчас меня больше интересует, кто такой Баал и что из себя представляет его войско.
– Располагайся, – кивнул Имир на лавку, стоявшую напротив. – Я хорошо помню прошлое, атлант, иногда я могу заглянуть далеко в будущее, но, увы, я не всегда вижу, что творится у меня под носом.
– Этот недостаток свойственен многим просвещенным правителям, – попробовал я утешить волота, но он лишь рукой махнул в ответ.
– Я слышал, что ты стал богом, атлант?
– Чернобогом, – уточнил я существенное.
– Когда-то мне довелось пить вино с твоим делом. Умнейший был бог, но, к сожалению, из атлантов. Попадись мне та птица, из яйца которой вы вылупились, я бы отвернул ей голову собственными руками.
– Но ведь тебя обидели не атланты, а варвары, – попробовал я оправдаться.
– А кто породил варваров, Чернобог? Или ты думаешь, что это сделали мы, приматы? Или наша праматерь Великая Обезьяна?
Честно говоря, я не знал, что ответить на эти вопросы, а потому и промолчал, боясь попасть впросак. Зал, в котором проходила наша с волотом беседа, подавлял меня своими габаритами. Стол тоже был сооружен не под мои размеры, так что мне приходилось не сидеть, а стоять на лавке. Словом, я чувствовал себя не в своей тарелке и уже подумывал о том, чтобы метаморфизировать до своего божественно-волосатого состояния, но боялся, что такое превращение гостя может напугать если не самого волота, то его подручных, которые в немалом числе собрались в зале, дабы послушать, о чем говорит отец родной с заезжим иностранцем.
– Мои дети, – сделал широкий жест в их сторону волот Имир, но к столу достойных отпрысков почему-то не пригласил. – Нормальные потомки Великой обезьяны. Умом, правда, не блещут, но ведь не монстры же какие-нибудь, вроде тех, что настряпали ваши предки.
– Значит, варваров создали атланты?
– А ты что, первый раз об этом слышишь, Вадимир сын Аталава?
– Ты видимо запамятовал досточтимый волот, что я прожил на свете всего лишь тридцать лет, и моя память короче твоей на целое тысячелетие.
– Это верно, – кивнул головой волот. – Зато твой дедушка Велес был в курсе. Атланты все время пытались изменить свою природу, как будто им мало было того, что дала им Великая Мать Лебедь. Я ведь тебе говорил, что атланты вылупились из яйца?
– Говорил, – охотно подтвердил я.
– Скорлупа этого яйца до сих пор валяется у подножья горы Обгорелой. Так вот твои предки, Чернобог, не захотели быть птенцами Матери Лебеди, а захотели иметь других отцов и других матерей. И даже преуспели в этом. Ты ведь тоже оборотень, Вадимир сын Аталава.
– Само собой. Я же аристократ по рождению.
– Аристократ! – волот Имир смачно плюнул на пол. – Слышали, дети мои. Вот оно проклятие атлантов. Не изменяйте матери своей Обезьяне, ибо вас постигнет участь атлантов и гипербореев навсегда потерявших свое лицо.
– Так ты считаешь, что варвары – это атланты не сумевшие вернуться в человеческое обличье?
– А я тебе о чем толкую битый час. Нельзя безнаказанно измываться над своей природой. Вот и получились в результате ни люди, ни звери, а отродья, не признающие законов ни человеческих, ни природных. И расплодились эти отродья по всей Багровой долине, тесня несчастных гоблинов в предгорья, где бесплодная земля не позволяет им прокормиться. Мои дети вымирают сотнями тысяч, не в силах противостоять чудовищным монстрам. А виноваты в этом вы, атланты. Разве вы, дети мои, посягали на чужие земли?
– Нет, – дружно отозвались от дверей гоблины, – нам хватало своей земли.
– Вот видишь, атлант, как рассуждают истинные приматы, сыны Великой Матери Обезьяны. А у вас, атлантов, руки всегда были загребущими. Вы убиваете и своих, и чужих ради золота, земли и власти. Но наступил и для вас час расплаты. Миллионы порожденных вами варваров ринуться на ваши цветущие города и сравняют их с землей. Ваши женщины станут их наложницами, а ваши боги рабами их богов.
– Ты имеешь в виду Светозарного и его сестру?
– Я имею в виду того, кто последним вышел из скорлупы – Баала.
– Так он, по-твоему, бог?
– По-моему, он худший из атлантов, когда либо топтавший эту землю. Хуже даже сына дракона Крада, которого ты убил.
– Но ведь, по слухам, семя дракона Крада подсунули титаниде Гее именно вы, волоты?
– Было, – не стал отпираться Имир. – Мы очень надеялись, что рожденный ею Люцифер уведет вас, атлантов, туда, откуда вы пришли – в бездонные глубины Космоса. Гея более тысячи лет вынашивала свой плод, но ее сын не оправдал наших надежд. Он решил погубить всех, в том числе и наших детей гоблинов, а землю, что является прахом Матери Обезьяны, выжечь дотла.
– Не рой яму другому – сам в нее попадешь, – осудил я хитроумных волотов.
– Это ты про нас сказал, или про вас, атлантов? – хитренько прищурился Имир.
– В любом случае, враг у нас с тобой сейчас общий, – ушел я от прямого ответа.
– Это я знаю, Чернобог, иначе не стал бы сейчас с тобой турусы разводить. Задавай свои вопросы, атлант?
– Что ты знаешь об Артемиде?
– Их две. Одна из них дочь Световида, другая – Люцифера. Первая рождена твоей сестрой по матери, вторая – дочерью Морского царя. Дочь Световида крепко держат в руках жрецы, вторая стала легкой добычей Баала. Это она помогла ему выйти из скорлупы.
– И какая для нас опаснее?
– Обе, Чернобог. Но всех опаснее Баал Светозарный.
– Светозарный ты сказал?!
– Да, – кивнул головой волот, – сначала появилась только его тень, но потом она обрела плоть и силу.
– Ты говоришь загадками, Имир.
– Я говорю так, как было, атлант. Сначала глава клана Архаров Вивьер объявил себя наместником Баала и собрал вокруг себя людей, а потом явился он, последний рожденный Матерью Лебедью из скорлупы.
– Так ты имеешь в виду Аполлона?
– Не произноси здесь имя того, кто погубит весь мир, атлант! Я не хочу его слышать.
Теперь я по крайней мере знал имя своего главного врага. По моим сведениям это Вивьер был главой захудалого клана Архаров, то есть Горных Козлов. Большим авторитетом среди местных царьков он не пользовался, и на этой почве у него, видимо, развился комплекс неполноценности, разросшийся со временем до мании величия. Если верить Ворону, то Вивьер был теснейшим образом связан с Анастасией Зиминой-Артемидой, которою волот Имир считает дочерью Люцифера, а я – дочерью Влада Дракулы. В конечном итоге правы, наверное, мы оба, поскольку Люцифер и Дракула были настолько близки генетически с друг другом, что слились в единое целое на горе Меру, явив миру чудовищного дракона.
– Я хочу посмотреть яйцо, из которого вылупились атланты, ты не мог бы дать мне проводника, волот Имир.
– А зачем тебе проводник, Чернобог? Ты можешь воспользоваться своим жезлом.
– Но я никогда не видел этого яйца и боюсь промахнуться.
– Прикоснись жезлом к моей голове, – предложил волот, – и ты увидишь все, что тебе нужно.
Я не заставил упрашивать себя дважды и без промедления воспользовался предложением волота. Зрелище, открывшееся моему взору, было воистину впечатляющим. Я загляделся на это чудо инопланетной технической мысли и не сразу осознал, что подаренный мне дедушкой Велесом жезл перенес меня к подножью горы Обгорелой, которая своим видом вполне оправдывала данное ей наблюдательными людьми название. То, что волот Имир называл скорлупой, было обшивкой космического корабля. Формой этот корабль действительно напоминал яйцо, но хотел бы я увидеть птицу, которая его снесла. Размерами космический пришелец не уступал футбольному стадиону, где совсем недавно я наслаждался певческим талантом несравненного Аполлона. Непохоже было, что корабль потерпел аварию, во всяком случае, обойдя его по периметру, я никаких повреждений не обнаружил. Зато без труда нашел вход в чрево гигантского кита, приплывшего к нам из неведомых глубин мироздания. Трудно сказать, сколько времени пролежал здесь, у подножья горы Обгорелой этот сотворенный неведомым разумом космический корабль, но пролетевшие годы, столетия, а возможно даже тысячелетия не оставили следов на его обшивке. Постояв минут пять перед распахнутым зевом, я все-таки рискнул подняться по ступенькам внутрь корабля. Скорее всего, я не был первым посетителем, осмелившимся на столь дерзкий поступок, и это обстоятельство меня на первых порах приободрило. Я ожидал увидеть салон с удобными креслами, но ничего подобного не обнаружил. Зато корабль под завязку был забит приборами, непонятного мне назначения. Во всяком случае, я мог предположить, что окружающие меня предметы странной конфигурации, именно приборы, действия которых непонятны человеку получившему экономическое образование. Возможно, будь на моем месте технарь, он бы гораздо лучше разобрался с начинкой этого странного подарка небес. Я же откровенно потерялся среди обилия хрустальных и металлических колон, стеклянных колб и шаров, наполненных мерцающей жидкостью. Пройдя несколько обширных залов, я наткнулся на стеллажи, заставленные на треть уже знакомыми мне черепами. Не исключаю, что раньше черепов было гораздо больше, и они занимали все полки, но люди, попавшие на корабль раньше меня растащили их на сувениры. Я не исключал, что жезл, который я сейчас держал в руке, тоже был когда-то изъят из кладовых этого летающего музея. Впрочем, возможно это был не музей, а научная лаборатория. Увидев один такой экспонат в двух шагах от себя, я едва не вскрикнул от изумления. Эта статуя, сделанная из неизвестного мне материала, как две капли воды походила на человека, с которым я расстался совсем недавно. Я имею в виду Аполлона Гиперборейского. Пройдя еще несколько шагов по довольно узкому коридору, я обнаружил еще одну статую. Это было великолепной трехмерное изображение прекрасной обнаженной девушки, в которой я без труда опознал Марью Моревну. Меня это зрелище поразило, тем более что более никаких статуй я на этом корабле не обнаружил, хотя добросовестно осмотрел практически все его помещения. Диковин здесь хватало, причем самого причудливого вида. К сожалению, я понятия не имел, как ими пользоваться. Возможно, будь я посообразительней, мне удалось бы их активизировать и получить столь необходимую информацию. Пока же я с грехом пополам научился пользоваться только волшебной палочкой и хрустальным черепом. Этот череп стоял в стороне от других, и наверное поэтому я решил заглянуть в его пустые глазницы. Я увидел языческий храм, очень сходный с тем, который мне довелось посетить на Арконе, вот только стоявший здесь идол был одноглавым и бородатым. А насколько мне известно, из славянских языческих богов бороду носил только Велес. Рядом с Велесом стоял облаченный в колонтарь человек с мечом у пояса и в руках он держал рогатый шлем. Человек поднял голову и спокойно произнес: