Сименон Жорж. Промах Мегрэ

   — Вы не захотели спуститься?
   — А зачем?
   Внезапно ее взгляд стал более напряженным.
   — Он действительно умер? — Так как комиссар кивнул, она вынула из-под одеяла бутылку и поднесла горлышко к губам. — За его здоровье! — пошутила она. Тем не менее даже мертвый Фюмаль продолжал нагонять на нее страх, так как она с ужасом посмотрела на дверь, а потом спросила у Мегрэ: — Он все еще в доме?
   — Его увезли в Институт судебной экспертизы.
   — А что с ним будут делать?
   — Вскрывать.
   Неужели известие о том, что будут копаться в теле мужа, заставило ее улыбнуться лукавой улыбкой? Неужели в ее глазах отразилось нечто вроде свершившейся мести, компенсации за все, что она вытерпела, живя с ним?
   Вероятно, она была девушкой, молодой женщиной, похожей на всех остальных. Какую же жизнь устроил ей Фюмаль, чтобы привести в такое плачевное состояние?
   Мегрэ случалось встречать таких, как она, но это почти всегда было в трущобах, в бедных кварталах, и нищета неизменно была в основе их деградации.
   — Он приходил к вам вчера вечером?
   — Кто?
   — Ваш муж.
   Она покачала головой.
   — Он иногда приходил?
   — Иногда приходил, но я бы предпочла его не видеть.
   — Вы не спускались к нему в кабинет?
   — Я никогда не спускалась в его кабинет. Именно в своем кабинете он виделся с моим отцом в последний раз, а через три часа отец повесился.
   Казалось, именно в этом и заключался порок Фюмаля: разорять других, не только тех, которые встали ему поперек дороги или которые могли навредить ему, а разорять все равно кого, лишь бы утвердиться в своем могуществе, лишь бы убедить в этом себя самого.
   — Вы знаете, кто приходил к нему вчера вечером?
   Позже нужно будет приказать одному из инспекторов обыскать ее апартаменты. Мегрэ не хотелось делать этого самому. А провести обыск было необходимо. Ничто не доказывало, что эта женщина не набралась наконец смелости и не убила мужа, а тогда, вполне возможно, оружие находится где-то здесь.
   — Я не знаю… Я не желаю ничего больше знать… Я хочу остаться совсем одна!
   Мегрэ все еще стоял около кровати мадам Фюмаль, когда увидел, что ее взгляд остановился на чем-то за его спиной. Полыхнула вспышка, и в этот миг женщина, отбросив одеяло, с неожиданной энергией бросилась к фотографу, который неслышно появился в дверном проеме.
   Он попытался уйти, но она уже вырвала у него из рук фотоаппарат, бросила его на пол, потом подобрала для того лишь, чтобы с удвоенной силой швырнуть снова.
   Мегрэ узнал репортера одной из вечерних газет и нахмурился. Кто-то проинформировал прессу, многочисленных представителей которой он наверняка увидит внизу.
   — Минутку… — властно сказал он, поднял с пола фотоаппарат и вытащил пленку. — Уходите, малыш, — сказал он молодому человеку и обернулся к мадам Фюмаль: — Ложитесь. Прошу прощения за все, что здесь произошло. Я распоряжусь, чтобы впредь вас не беспокоили. Однако необходимо, чтобы один из моих инспекторов обыскал ваши апартаменты.
   Он торопился уйти из этой комнаты и очень хотел бы навсегда уйти из этого дома. Фотограф ждал его на лестничной площадке.
   — Я подумал, что мог…
   — Вы слишком далеко зашли. Ваши коллеги здесь?
   — Некоторые.
   — Кто их проинформировал?
   — Я не знаю. Приблизительно с полчаса назад меня вызвал главный редактор и…
   Наверняка кто-нибудь из Института судебной экспертизы. Везде есть люди, которые находятся в сговоре с прессой.
   — Что произошло на самом деле, комиссар?
   — Если бы я это знал, дети мои, меня тут уже не было бы. Я прошу вас дать нам возможность спокойно работать, и я обещаю вам, если мы что-нибудь обнаружим…
   — Можно сфотографировать место происшествия?
   — Да, только побыстрее…
   Людей, которых предстояло допросить, было слишком много, чтобы везти их на набережную Орфевр. Поэтому для этой цели отвели большое пустовавшее помещение.
   Лапуэнт был уже за работой, так же как и Бонфис, только что приехали Торранс и Лезюэр.
   Торрансу комиссар поручил обыскать апартаменты на третьем этаже, а Бонфиса послал в жилище месье Жозефа. Тот еще не вернулся с улицы Рамбюто.
   — Когда он вернется, допроси его на всякий случай, но я очень сомневаюсь, что он много расскажет.
   Господа из прокуратуры уехали, большинство специалистов отдела установления личности тоже.
   — Позовите одну служанку, только одну, Ноэми, которая прислуживает мадам Фюмаль, а остальные пусть подождут в салоне.
   Когда в кабинете убитого раздался телефонный звонок, естественно, Луиза Бурж подняла трубку:
   — Говорит секретарь месье Фюмаля. Да. Ну да, он здесь. Я передаю ему трубку. — Она повернулась к Мегрэ: — Это вас. С набережной Орфевр…
   — Алло, да…
   Говорил директор криминальной полиции.
   — Мне только что звонил министр внутренних дел…
   — Он уже знает?
   — Да. Все в курсе.
   — Один из журналистов сообщил на радио?
   — Вполне возможно.
   — Министр взбешен?
   — Да нет, нельзя так сказать. Скорее раздосадован. Он просит, чтобы ему сообщали о ходе расследования. У вас есть какие-нибудь предположения?
   — Никаких.
   — Скоро поднимется большой шум. Этот человек был еще более влиятельным, чем сам считал.
   — О нем сожалеют?
   — Почему вы об этом спрашиваете?
   — Так просто. На мой взгляд, люди скорее испытывают облегчение.
   — Вы сделаете все возможное, не правда ли?
   Ну конечно! И тем не менее комиссар никогда не испытывал так мало желания найти убийцу. Конечно, ему было любопытно узнать, кто решился убрать Фюмаля, какой мужчина или какая женщина не смогли больше терпеть и поставили все на карту. Но будет ли он испытывать неприязнь к этому человеку? Не защемит ли у него сердце, когда он наденет на него наручники?
   У него редко было так много гипотез, все одинаково правдоподобные.
   Мадам Фюмаль?
   Ей пришлось бы только спуститься на один этаж, чтобы отомстить за двадцать лет унижений, и конечно же она в придачу к обретенной свободе получит в наследство состояние, целиком или частично.
   Был ли у нее любовник? Это казалось маловероятным, но у Мегрэ все же имелись некоторые сомнения.
   Месье Жозеф?
   Он казался полностью преданным торговцу мясом, в тени которого жил. Одному Богу известно, какие грязные делишки обделывали они вдвоем. Не подчинил ли Фюмаль себе этого человека, как подчинял всех, кто ему служил?
   Даже такие люди, как месье Жозеф, восстают!
   Луиза Бурж, секретарша, которая пришла к Мегрэ на набережную Орфевр?
   До настоящего момента она была единственной, кто говорил, что патрон сам написал анонимные письма. Феликс, шофер, был ее любовником. Оба хотели поскорее пожениться и уехать в Жьен. Предположим, что она или Феликс обокрали Фюмаля или же попытались выманить у него деньги, шантажируя его.
   В этом деле у каждого имелись причины убить, включая Виктора, бывшего браконьера, которого патрон держал на коротком поводке.
   Покопаться следует и в жизни других слуг. Был еще Гайярден, который не вернулся на улицу Франциска Первого, после того как побывал у Фюмаля.
   — Вы уходите, патрон?
   — Вернусь через несколько минут. — Он хотел пить, а еще хотел подышать другим воздухом. — Если меня будут спрашивать, пусть Лапуэнт принимает сообщения.
   На лестничной площадке комиссару пришлось отделываться от журналистов, а внизу он увидел несколько машин, в том числе и машину с радио, которые стояли вдоль тротуара, привлеченные суматохой, возле них остановились несколько прохожих, а у дверей застыл полицейский в форме.
   Засунув руки в карманы, Мегрэ быстро зашагал в сторону бульвара Батиньоль и вошел в первое попавшееся бистро.
   — Кружку пива, — заказал он. — И жетон.
   Это для того, чтобы позвонить жене.
   — По всей вероятности, я не приду домой обедать.
   Ужинать? Надеюсь. Может быть… Нет! Нет никаких неприятностей.
   Возможно, в действительности министр тоже был доволен, что избавился от компрометирующего друга. Должно быть, нашлись и другие, кто радовался этому. Служащие с улицы Рамбюто, например, и с Ла-Виллетт тоже, и все управляющие мясными лавками, которых Фюмаль притеснял.
   В этот момент Мегрэ еще не знал, что вечерние газеты напишут: «Мясной король убит».
   Газеты и газетчики очень любят слово «король», как и слово «миллиардер». Одна из газетенок уточнила, что, по словам экспертов, Фюмаль контролировал десятую часть торговли мясом в Париже и более четверти в некоторых департаментах на севере.
   Кто же наследует эту империю? Мадам Фюмаль?
   Выйдя из бистро, комиссар увидел свободное такси, и ему вдруг пришла мысль поехать посмотреть, что делается на улице Франциска Первого. Он уже послал туда Неве, но от того не было никаких известий, и ему хотелось посмотреть самому, а еще он был рад хоть на некоторое время вырваться из отвратительной атмосферы дома на бульваре Курсель.
   Это было современное здание, а помещение консьержки — почти шикарное.
   — Господин Гайярден? На четвертом этаже налево, но мне кажется, его нет дома.
   Мегрэ вошел в лифт, поднялся на четвертый этаж. Ему открыла молодая женщина в пеньюаре, вернее, она только приоткрыла дверь, пока комиссар представился.
   — У вас до сих пор нет никаких сведений о Роже? — спросила она, провожая его в салон, настолько светлый, насколько в это время позволяла погода в Париже.
   — А у вас?
   — Нет. После прихода вашего инспектора я начала беспокоиться. Недавно я услышала по радио…
   — Сообщали о Фюмале?
   — Да.
   — А вы знали, что ваш муж ходил к нему вчера вечером?
   Женщина была симпатичная, с соблазнительным телом и едва ли старше тридцати лет.
   — Это не мой муж, — сказала она, — мы с ним не женаты.
   — Знаю. Я случайно употребил это слово.
   — У него есть жена и двое детей, но он не живет с ними. Уже давно… погодите… Уже ровно пять лет…
   — Вы в курсе его неприятностей?
   — Я знаю, что он практически разорен и что именно этот человек…
   — Скажите мне, у Гайярдена есть револьвер?
   Женщина заметно побледнела:
   — т Он всегда лежал в ящике стола.
   — Посмотрите, пожалуйста, там ли он сейчас. Вы позволите, я пойду с вами?
   Он прошел за ней в спальню, где на широкой низкой кровати она, что было абсолютно очевидно, спала этой ночью одна. Она открыла два или три ящика, очень удивилась и уже с большей поспешностью принялась открывать другие.
   — Я его не нахожу.
   — Полагаю, он никогда не брал револьвер с собой?
   — Насколько я знаю, нет. Вы с ним не знакомы? Это очень спокойный человек, очень жизнерадостный, из тех, что называют «бонвиваном».
   — А вы не забеспокоились, когда он не вернулся?
   Она не знала, что ответить.
   — Да… конечно… Я сказала об этом вашему инспектору. Но понимаете, он верил… Он был уверен, что в последний момент найдет деньги. Я подумала, что он поехал к друзьям, может быть за город.
   — Где живет его жена?
   — В Нейи. Я дам вам адрес.
   Она написала адрес на листочке бумаги. В этот момент зазвонил телефон, и, извинившись, она сняла трубку. На другом конце провода голос был так громок, что Мегрэ мог все слышать.
   — Алло! Мадам Гайярден?
   — Да… То есть…
   — Я попал в дом 26 по улице Франциска Первого?
   — Да.
   — Здесь живет некий Роже Гайярден?
   Мегрэ готов был поклясться, что невидимый собеседник служил бригадиром в каком-нибудь полицейском Участке.
   — Да. Я живу вместе с ним, но я ему не жена.
   — Вы можете поскорее приехать в комиссариат Пюто?
   — Что-нибудь случилось?
   — Да, кое-что случилось.
   — Роже умер?
   — Да.
   — Вы не можете мне сказать, что произошло?
   — Прежде всего нужно, чтобы вы опознали тело. Нашли документы, но…
   Мегрэ сделал знак молодой женщине, чтобы она передала ему трубку.
   — Алло! Комиссар Мегрэ из уголовной полиции. Расскажите мне, что вам известно.
   — В девять часов тридцать две минуты на берегу Сены, в трехстах метрах ниже моста Рюто обнаружили мертвого мужчину. Из-за того, что там были свалены горы кирпичей, прохожие не увидели его раньше. Обнаружил речник, который…
   — Убит?
   — Нет. По крайней мере, я так не думаю, потому что он держал в руке револьвер, в барабане которого не хватало одного патрона. Судя по всему, выстрелил себе в правый висок.
   — Благодарю вас. Когда тело опознают, отправьте его в Институт судебной экспертизы и передайте на набережную Орфевр содержимое его карманов. Женщина, которая сейчас с вами разговаривала, поедет туда.
   Мегрэ положил трубку.
   — Он застрелился.
   — Я слышала.
   — У его жены есть телефон?
   — Да.
   Комиссар набрал номер, который она ему сказала.
   — Алло! Мадам Гайярден?
   — Горничная слушает.
   — Мадам Гайярден нет дома?
   — Позавчера она с детьми уехала на Лазурный берег.
   А кто ее спрашивает? Это месье?
   — Нет. Полиция. Я хотел бы получить одну справку.
   Вы вчера вечером были дома?
   — Конечно.
   — А месье Гайярден не приходил?
   — Зачем?
   — Я прошу вас ответить на мой вопрос.
   — Приходил.
   — В котором часу?
   — Я уже легла. Это было после половины одиннадцатого.
   — Чего он хотел?
   — Поговорить с мадам.
   — Он часто приходил к ней по вечерам?
   — По вечерам не приходил.
   — Днем?
   — Приходил повидаться с детьми.
   — Но вчера он хотел поговорить с женой?
   — Да. И очень удивился, что она уехала.
   — Долго пробыл?
   — Нет.
   — Он казался возбужденным?
   — Пожалуй, очень усталым. Я даже предложила ему рюмку коньяку.
   — Он ее выпил?
   — Залпом.
   Мегрэ положил трубку, повернулся к молодой женщине:
   — Вы можете ехать в Пюто.
   — Вы со мной не поедете?
   — Не сейчас. У меня, без сомнения, еще будет возможность с вами увидеться.
   В общем, так. Накануне Гайярден ушел с улицы Франциска Первого, захватив с собой револьвер. Сначала он отправился на бульвар Курсель. Надеялся ли он, что Фюмаль даст ему отсрочку? Рассчитывал ли на то, что каким-либо образом сможет смягчить его?
   Должно быть, ему это не удалось. Немного позже он позвонил в квартиру жены, в Нейи, и застал там только прислугу. Квартира находилась рядом с Сеной. В трехстах метрах был мост Пюто, по которому он и пошел.
   Долго ли он бродил по набережным, прежде чем выстрелить себе в голову?
   Мегрэ вошел в один довольно элегантный бар и пробурчал:
   — Кружку пива и жетон. — Он позвонил в Институт судебной экспертизы. — Говорит Мегрэ. Доктор Поль приехал? Как?.. Да, Мегрэ… Он все еще занят? Спросите у него, нашел ли он пулю. Минутку… Если он ее нашел, спросите, это пуля от револьвера или от пистолета…
   Он слышал звуки на другом конце провода, шаги, голоса.
   — Алло… комиссар? Похоже, что это пуля из пистолета. Она попала в…
   Ему было абсолютно все равно, куда попала пуля, которая убила Фюмаля. Если только не предположить, что у Роже Гайярдена в тот вечер было оружие двух видов, это не он убил торговца мясом.
   Когда Мегрэ появился на площадке второго этажа в доме на бульваре Курсель, его снова осадили журналисты, и он, чтобы отделаться от них, рассказал о находке на набережной в Пюто.
   Инспекторы в разных комнатах все еще продолжали допрашивать секретаршу и слуг. Только Торрансу нечего было делать. Казалось, он с нетерпением ожидал комиссара. Он тут же отвел его в угол комнаты.
   — Я кое-что обнаружил там, наверху, патрон, — тихо сказал он.
   — Оружие?
   — Нет. Вы не хотите пойти со мной?
   Они поднялись на третий этаж, вошли в салон с многочисленными креслами и роялем, на котором, должно быть, никогда не играли.
   — В комнате мадам Фюмаль?
   С таинственным видом Торранс покачал головой.
   — Апартаменты огромны, — прошептал он. — Вы сейчас увидите.
   Как человек, знакомый с обстановкой, он показывал Мегрэ различные комнаты, не обращая внимания на мадам Фюмаль, которая продолжала лежать в постели.
   — Я никому еще ничего не говорил. Думаю, что лучше, если первым узнаете вы. Сюда…
   Они прошли через одну пустую спальню, потом другую. Было очевидно, что ими давно не пользовались. Ванной комнатой тоже не пользовались и там сложили ведра и щетки.
   Слева от коридора довольно просторная комната была занята старой мебелью и пыльными чемоданами.
   В самом конце коридора Торранс наконец открыл дверь в комнату поменьше, чем остальные, единственное окно которой выходило во двор. Там, как в комнате для прислуги, стояли диван, покрытый красным репсом, стол, два стула и дешевый шкаф.
   Инспектор с торжествующим огоньком в глазах показал на пепельницу-рекламу, в которой лежали два окурка.
   — Понюхайте, патрон. Не знаю, что по этому поводу скажет вам Мере, но я уверен, что эти сигареты были выкурены недавно. Без сомнения, вчера. А может быть, и сегодня утром. Кода я вошел, в комнате пахло табаком.
   — Ты посмотрел шкаф?
   — Там только два одеяла. А теперь встаньте на стул.
   Осторожно, он шатается.
   По опыту Мегрэ знал, что большинство людей, если хотят что-нибудь спрятать, кладут это на верх шкафа или гардероба.
   Там, поверх толстого слоя пыли, лежали бритва, пачка лезвий и тюбик крема для бритья.
   — Ну и что вы об этом скажете?
   — Ты говорил об этом со слугами?
   — Я предпочел сначала поговорить с вами.
   — Возвращайся в салон.
   Мегрэ постучал в дверь спальни. Ему не ответили, но, приоткрыв створку, он увидел, что мадам Фюмаль смотрит на него.
   — Что еще вам от меня надо? Мне так и не дадут поспать?
   Она выглядела ни хуже, ни лучше, чем утром, и, если еще выпила, это не было заметно.
   — Извините, что беспокою вас, но мне нужно делать свою работу, а у меня к вам есть несколько вопросов.
   Мадам Фюмаль продолжала смотреть на него нахмурив брови, как будто пыталась угадать продолжение.
   — Если я не ошибаюсь, все слуги спят в комнатах над гаражом?
   — Да, а что?
   — Вы курите?
   Она замялась, но не успела солгать:
   — Нет.
   — Вы все время спите в этой комнате?
   — Что вы хотите этим сказать?
   — Я думаю, ваш муж никогда не ночевал в ваших апартаментах?
   На этот раз было ясно, что она поняла, и, как бы перестав защищаться, глубже зарылась в простыни.
   — Он все еще там? — спросила она вполголоса.
   — Нет. Я с большой долей уверенности могу сказать, что он провел там по крайней мере часть ночи.
   — Это возможно. Я не знаю, когда он ушел. Он приходит и уходит…
   — Кто это?
   Мадам Фюмаль казалась удивленной. Она, должно быть, думала, что он знал больше, и теперь, казалось, жалела, что слишком много сказала.
   — А вам об этом не говорили?
   — А кто бы мог это сделать?
   — Ноэми… Или Жермена… Они обе в курсе… А Ноэми даже…
   Странная улыбка появилась на ее губах.
   — Это ваш любовник?
   Тогда она рассмеялась хриплым смехом, который явно давался ей с трудом.
   — Вы представляете меня с любовником? Вы что же, думаете, что меня еще захочет мужчина? Вы внимательно смотрели на меня, комиссар? А хотите увидеть, что… — Она вцепилась в простыню, как будто собралась ее откинуть, и Мегрэ вдруг испугался, что она покажет ему свою наготу. — Мой любовник! — повторила она. — Нет, комиссар, у меня нет любовника. Я уже давно… — Внезапно она осознала, что выдала себя. — Они у меня были, это правда. Фердинанд об этом узнал и всю жизнь заставлял меня платить за это. С ним за все надо платить. Вы понимаете? Но мой брат ему ничего не сделал, за исключением того, что был сыном моего отца и моим братом.
   — Так это ваш брат ночевал в комнате в конце коридора?
   — Да. Он часто там ночует, несколько раз в неделю.
   Когда в состоянии дойти сюда.
   — Чем он занимается?
   Мадам Фюмаль посмотрела ему в глаза со сдержанной яростью.
   — Он пьет! — резко сказала она. — Как и я! Ему не хочется делать ничего другого. У него были деньги, жена, дети…
   — Ваш муж разорил его?
   — Он отнял у него все, до последнего гроша. Но если вы думаете, что это мой брат его убил, то ошибаетесь. Он даже на это теперь не способен. Не больше, чем я.
   — Где он сейчас?
   Она пожала плечами:
   — Где-нибудь, где есть бистро. Он уже не молод. Ему пятьдесят два года, а на вид по меньшей мере шестьдесят пять. Его женатые дети отказываются с ним встречаться, а жена работает на заводе в Лиможе.
   Мадам Фюмаль поискала бутылку.
   — Это Виктор впускал его в дом?
   — Если бы Виктор об этом узнал, он бы сказал мужу.
   — У вашего брата был ключ?
   — Ноэми ему заказала.
   — Как зовут вашего брата?
   — Эмиль… Эмиль Лантен… Я не могу вам сказать, где его найти. Когда он узнает из газет, что Фюмаль мертв, он наверняка не осмелится прийти. В таком случае вы в конце концов подберете его где-нибудь на набережной или отыщете в Армии спасения.
   Мадам Фюмаль снова с вызовом посмотрела на комиссара и с горькой гримасой начала пить прямо из горлышка.

Глава 5
Дама, которая любит сидеть у огня, и девушка, любящая поесть

   Ему не нужно было ни говорить, кто он, ни показывать свой жетон. Глазок, находящийся в двери на уровне лица, позволял увидеть изнутри того, кто звонил. Дверь тут же открылась, и восхищенный голос произнес:
   — Месье Мегрэ!
   Он тоже узнал женщину, которая открыла ему дверь и проводила его в комнату, в которой было очень жарко от включенного газового радиатора. Должно быть, сейчас ей было шестьдесят лет, но она почти не изменилась с тех пор, когда содержала на улице Нотр-Дамде-Лоретт небольшой дом свиданий и Мегрэ вытащил ее из беды.
   Он не ожидал увидеть ее в этой гостинице на улице Этуаль, на двери которой висела табличка: «Сдаются роскошные однокомнатные квартиры на месяц и на неделю».
   Это была не совсем гостиница. И бюро было тоже не бюро, а уютная комната с мягкими креслами, на которых мурлыкали две или три персидские кошки.
   Роза была пухленькая, с немного восковым цветом лица и такими же, как прежде, обесцвеченными волосами, правда немного поредевшими. Она спросила:
   — Вы здесь по поводу кого?
   Она согнала кошку с одного из кресел, заметно волнуясь, потому что всегда была неравнодушна к комиссару, к которому приходила на набережную Орфевр, когда у нее были неприятности.
   — У вас здесь живет Мартина Гийу?
   Было двенадцать часов дня. В газетах еще не появилось сообщение о смерти Фюмаля. Немного трусливо, как казалось Мегрэ, он оставил коллег работать в угнетающей атмосфере дома на бульваре Курсель, сбежав из него во второй раз за это утро.
   — Надеюсь, она не сделала ничего плохого? — спросила Роза и торопливо добавила: — Она хорошая девушка, абсолютно безобидная.
   — Она сейчас наверху?
   — Ушла с четверть часа назад. Она не любит поздно ложиться спать. Сейчас немного прогуляется по кварталу, а потом пойдет обедать к Джино или в каком-нибудь другом ресторанчике на площади Терн.
   Маленькая гостиная походила на ту, которая была в доме на улице Нотр-Дам-де-Лоретт, за исключением того, что на стенах не было фривольных гравюр, которые там являлись частью профессионального оборудования. Здесь было так же жарко. Роза всегда была мерзлячкой или, вернее, любила тепло ради тепла, перегревая свое жилье, укутываясь в стеганые халаты, а зимой могла неделями не выходить из дому.
   — Как давно она живет здесь?
   — Более года.
   — Что это за девушка?
   Они оба говорили на одном языке и прекрасно понимали друг друга.
   — Славная девушка, которой долгие годы не везло.
   Она из бедной семьи. Родилась где-то в пригороде, я не помню где. Она мне сказала, что долгое время не ела досыта, и я поняла, что это не липа. С ней случилось что-нибудь плохое?
   — Не думаю.
   — Ну а я в этом уверена. Вообще-то она не очень умна и старается всем угодить. Мужчины этим пользовались. У нее были взлеты и падения, но чаще падения.
   Она долго была в руках одного мерзавца, который устроил ей сладкую жизнь и которого, к счастью для нее, упрятали за решетку. Все это она мне рассказала сама, потому что тогда жила не здесь, а где-то в районе Барбес. Случайно она встретила мужчину, который снял ей квартиру у меня, и с тех пор спокойна.
   — Это Фюмаль?
   — Да, это он. Важная шишка в мясной торговле, у которого несколько машин и шофер.
   — Он часто приезжает?
   — Иногда не появляется по два-три дня, а потом приходит каждый день, во второй половине дня или вечером.
   — Что-нибудь еще?
   — Да вроде ничего. Вы знаете, как это бывает. Он дает ей деньги, чтобы нормально жить, но без излишеств. У нее несколько красивых платьев, меховая шубка, два или три украшения.
   — Он куда-нибудь с ней ходит?
   — Это бывает, особенно когда он ужинает с друзьями, у которых есть спутницы.
   — У Мартины есть еще один друг?
   — Вначале я тоже интересовалась этим. Редко случается, что такие девушки не испытывают необходимости иметь друга. Я ловко ее расспросила. Я всегда узнаю о том, что происходит в моем квартале, и могу с уверенностью заявить вам, что у нее никого нет. Ей так спокойнее. Честно говоря, мужчины ее не очень интересуют.
   — Наркотики?
   — Это не в ее стиле.
   — А как она проводит время?
   — Сидит у себя, читает или слушает радио, к вечеру выходит, чтобы пообедать, недолго гуляет и возвращается.
   — Вы знаете Фюмаля?
   — Я несколько раз видела, как он шел по коридору.
   Часто шофер с машиной ждет около входа, пока он находится наверху.
   — Вы сказали, что я могу найти ее у Джино?
   — Вы знаете? Маленький итальянский ресторанчик…
   Мегрэ знал. Ресторан не был ни большим, ни роскошным снаружи, но славился блюдами из теста, в особенности равиоли, и имел избранную клиентуру.