Это не так уж сложно определить. Коре было за восемьдесят, у нее были больные суставы и плохой слух. Если у ее тети была тайная комната за стеной, Шайлер наверняка сможет найти ее.
Все так просто.
Даже слишком.
Шайлер слегка надавила носком туфли на трещину в дереве, и часть стены отошла. Это была замаскированная дверь: хорошо спрятанная и практически невидимая.
— Вот так сюрприз, — пробормотала Шайлер, слегка наклонившись вперед и вглядываясь в темноту.
Помещение, находившееся за дверью, было вытянуто не в ширину, а в длину и напоминало скорее коридор, чем маленькую комнату. Казалось, в нем нет дверей — кроме той, в проеме которой Шайлер стояла, — и уж конечно, там не было никаких окон, ни со ставнями, ни без них.
Шайлер не заметила на стенах никаких осветительных приборов или выключателей. Слабый свет от единственной электрической лампочки позади нее помогал мало. Коридор был темен и полон теней.
Шайлер сделала небольшой шажок вперед, не более дюйма или двух, только чтобы лучше видеть.
Потом еще шажок.
Вот тогда-то все и случилось.
Она поскользнулась на чем-то влажном и скользком, что лежало на полу. Стала терять равновесие. Чтобы удержаться от падения, ей не оставалось ничего иного, кроме как ухватиться за что-нибудь руками.
Шайлер оперлась о стену, и дверь вдруг захлопнулась за ней.
Она сразу же обернулась и пихнула дверь. Но это ничего не дало. Дверь даже не шелохнулась. Шайлер толкала, стучала, затем сильно ударила по тому месту, где, как она полагала, находилась дверь, носком туфли.
Ничего.
— Вот дьявол! — выругалась она в тишине, не заботясь о том, что в этот момент кто-то может ее услышать.
«Хорошо хоть, что у меня нет боязни замкнутого пространства», — подумала Шайлер, однако без свойственного ей чувства юмора.
Окон не было.
Дверей тоже.
Даже той, в которую она вошла.
Приблизительный размер помещения был фута четыре в ширину и футов двенадцать в длину. Высоту потолка Шайлер определить не могла. Но она не доставала до него даже вытянутой рукой.
На стенах ничего не было. На полу тоже, кроме, конечно, того чертова скользкого пятна. Тут просто-напросто было пусто. Точка.
Она оказалась в ловушке.
Чушь!
Шайлер расправила плечи и вздернула подбородок. За свою жизнь она побывала и в более сложных ситуациях: если не в физическом, то уж в моральном смысле — точно. Она отказывалась верить, что выхода нет, как всегда отказывалась признать свое поражение.
Бывали времена, когда знаменитое упрямство Грантов — особенно сильно оно проявлялось в женщинах, и, как она сказала Трейсу во время их первого делового свидания в библиотеке, правильнее было бы назвать его сильной волей — было единственным их достоянием.
«Что ж, остается прямо сейчас задействовать все свои скрытые ресурсы», — решила Шайлер.
В темноте происходили странные вещи.
Течение времени изменилось: казалось, время не движется. А потом оно будто и вовсе исчезло.
Пространство тоже исказилось. Во-первых, коридор стал казаться Шайлер больше, чем он был на самом деле. Затем, в какой-то момент, ей почудилось, что она совсем маленькая, а помещение огромное.
Воздух стал спертым, застойным, даже удушливым. Потом как будто заколыхался наподобие легкого бриза.
Внезапно волосы у нее на голове поднялись дыбом.
Нет ли тут кого-то еще, кроме нее?
Она чувствует чье-то присутствие!
Шайлер разомкнула губы и хрипло прошептала:
— Кто вы?
Глава 23
Глава 24
Глава 25
Все так просто.
Даже слишком.
Шайлер слегка надавила носком туфли на трещину в дереве, и часть стены отошла. Это была замаскированная дверь: хорошо спрятанная и практически невидимая.
— Вот так сюрприз, — пробормотала Шайлер, слегка наклонившись вперед и вглядываясь в темноту.
Помещение, находившееся за дверью, было вытянуто не в ширину, а в длину и напоминало скорее коридор, чем маленькую комнату. Казалось, в нем нет дверей — кроме той, в проеме которой Шайлер стояла, — и уж конечно, там не было никаких окон, ни со ставнями, ни без них.
Шайлер не заметила на стенах никаких осветительных приборов или выключателей. Слабый свет от единственной электрической лампочки позади нее помогал мало. Коридор был темен и полон теней.
Шайлер сделала небольшой шажок вперед, не более дюйма или двух, только чтобы лучше видеть.
Потом еще шажок.
Вот тогда-то все и случилось.
Она поскользнулась на чем-то влажном и скользком, что лежало на полу. Стала терять равновесие. Чтобы удержаться от падения, ей не оставалось ничего иного, кроме как ухватиться за что-нибудь руками.
Шайлер оперлась о стену, и дверь вдруг захлопнулась за ней.
Она сразу же обернулась и пихнула дверь. Но это ничего не дало. Дверь даже не шелохнулась. Шайлер толкала, стучала, затем сильно ударила по тому месту, где, как она полагала, находилась дверь, носком туфли.
Ничего.
— Вот дьявол! — выругалась она в тишине, не заботясь о том, что в этот момент кто-то может ее услышать.
«Хорошо хоть, что у меня нет боязни замкнутого пространства», — подумала Шайлер, однако без свойственного ей чувства юмора.
Окон не было.
Дверей тоже.
Даже той, в которую она вошла.
Приблизительный размер помещения был фута четыре в ширину и футов двенадцать в длину. Высоту потолка Шайлер определить не могла. Но она не доставала до него даже вытянутой рукой.
На стенах ничего не было. На полу тоже, кроме, конечно, того чертова скользкого пятна. Тут просто-напросто было пусто. Точка.
Она оказалась в ловушке.
Чушь!
Шайлер расправила плечи и вздернула подбородок. За свою жизнь она побывала и в более сложных ситуациях: если не в физическом, то уж в моральном смысле — точно. Она отказывалась верить, что выхода нет, как всегда отказывалась признать свое поражение.
Бывали времена, когда знаменитое упрямство Грантов — особенно сильно оно проявлялось в женщинах, и, как она сказала Трейсу во время их первого делового свидания в библиотеке, правильнее было бы назвать его сильной волей — было единственным их достоянием.
«Что ж, остается прямо сейчас задействовать все свои скрытые ресурсы», — решила Шайлер.
В темноте происходили странные вещи.
Течение времени изменилось: казалось, время не движется. А потом оно будто и вовсе исчезло.
Пространство тоже исказилось. Во-первых, коридор стал казаться Шайлер больше, чем он был на самом деле. Затем, в какой-то момент, ей почудилось, что она совсем маленькая, а помещение огромное.
Воздух стал спертым, застойным, даже удушливым. Потом как будто заколыхался наподобие легкого бриза.
Внезапно волосы у нее на голове поднялись дыбом.
Нет ли тут кого-то еще, кроме нее?
Она чувствует чье-то присутствие!
Шайлер разомкнула губы и хрипло прошептала:
— Кто вы?
Глава 23
Шайлер передвигалась абсолютно бесшумно.
— Трейс, это ты? Ты меня искал? Ты не должен ругать меня, — позвала она и тут же почувствовала, как это глупо.
Ответа не последовало.
Предостережения тоже.
Но прежде чем Шайлер успела обернуться, кто-то положил руки ей на спину и изо всех сил толкнул! Она врезалась в противоположную стену коридора, сильно ударившись локтем правой руки. Ее прошиб холодный пот. Руку пронзила острая боль. «Может, даже сломалась кость», — почти безразлично подумала Шайлер.
Она еще не успела оправиться от первой атаки, когда второй, еще более мощный удар обрушился на ее спину.
В стене появился проход, и Шайлер проковыляла в какую-то комнату. Дверь за ней тут же закрылась снова.
Она больше не была в темном и узком коридоре, но не вернулась и в чулан Коры. Молодая женщина изо всех сил подергала ручку двери, пытаясь любым способом вырваться наружу. Она толкала дверь левой рукой — правая пульсировала от боли и была беспомощна. Всем своим весом она навалилась на стену. Дверь не поддавалась.
В комнате стоял затхлый, слегка гнилостный запах. Шайлер старалась не обращать внимания на шум, доносившийся откуда-то снизу и временами нараставший. Она стряхнула с себя паутину и обрела наконец голос:
— Эй!
Ответом ей была тишина.
Она повысила голос:
— Эй, есть тут кто-нибудь? Пожалуйста, помогите! Я внутри…
Интересно, внутри чего она находится?
Мертвая тишина.
Вот когда паника проникла в ее сердце и разум.
Похоже, она в ловушке.
Тьма.
Тут царила лишь тьма…
Ее руки и плечи ныли от усталости. С тех самых пор, как она поняла, что заперта в этой комнате, Шайлер не прекращала звать на помощь и колотить в стены.
Она ничего не видела. В темноте она утратила и чувство времени.
Она замерзла, устала, умирала от голода и жажды. Шайлер вспомнила, что где-то читала, будто человек может прожить несколько суток, даже недель, без пищи, при условии, что у него достаточно воды. От этой мысли ей только сильнее захотелось пить.
Конечно же, кто-нибудь скоро придет ей на помощь. Наверняка миссис Данверз или Трейс к ужину заметят, что она не вернулась от Джеффри Баркера.
Шайлер поплотнее запахнула жакет и позволила себе едва заметно вздохнуть. Всего один раз. В подобных обстоятельствах нельзя себя слишком жалеть. Конечно, Трейс найдет ее. Она верила в это всем своим существом.
Она закоченела. Какой-то звук? Или просто разыгралось воображение? Шайлер насторожилась и внимательно прислушалась, припав ухом к стене. Затем снова крикнула:
— Эй! Ну пожалуйста, отзовитесь, есть тут кто-нибудь?
Ответа не последовало.
Через минуту-другую послышался скрип, а затем шум, как будто передвигали что-то тяжелое. В кровь выплеснулся адреналин. Сердце Шайлер забилось чаще.
Никого.
«Надо попробовать кое-что еще», — решила Шайлер. Натыкаясь на мебель и пару раз ударив ногу, она наконец пробралась туда, где, по ее мнению, должно было находиться окно. Оно было закрыто ставнями и кое-как заколочено гвоздями.
Шайлер потянула за край деревянных ставней, пока те не подались.
Через образовавшуюся щель она увидела, что уже наступил вечер. Заходящее солнце спряталось за деревьями, а вдалеке над рекой появилась голубоватая дымка. Но никаких признаков присутствия людей вокруг. Никогда за всю свою жизнь Шайлер еще не чувствовала себя настолько одинокой.
— Не впадай в отчаяние, Шайлер Грант, — приказала она самой себе. — Ты не в первый раз испытываешь одиночество, да и не в последний.
Звук собственного голоса несколько подбодрил Шайлер. Она растерла руки и попрыгала на месте, энергично двигая ногами. Вечер был теплым, но она совершенно закоченела. Ничего странного. Когда сидишь взаперти в темной комнате, тебе кажется, что ты в ней уже долгие часы.
Шайлер стояла у окна и смотрела в щелку. Вдруг она увидела какую-то фигуру внизу. Она подняла руку и уже почти было собралась окликнуть этого человека, когда одна мысль заставила ее остановиться.
Нет черта опаснее, чем тот, которого знаешь…
Она не видела лица мужчины, но что-то в его движениях заставило ее насторожиться.
Шайлер плотно закрыла глаза и вознесла Богу горячую молитву. Снова открыла их. Вечерний туман стал еще плотнее, а человек внизу испарился. Вздохнув с облегчением, она прижалась щекой к ставням.
Когда она посмотрела в окно в следующий раз, то увидела внизу знакомую фигуру. Она зашевелила губами:
— Трейс, Бадди.
Трейс Баллинджер смотрел вверх, на окна дома, но Шайлер совсем не была уверена, что он ее видит.
— Трейс, это ты? Ты меня искал? Ты не должен ругать меня, — позвала она и тут же почувствовала, как это глупо.
Ответа не последовало.
Предостережения тоже.
Но прежде чем Шайлер успела обернуться, кто-то положил руки ей на спину и изо всех сил толкнул! Она врезалась в противоположную стену коридора, сильно ударившись локтем правой руки. Ее прошиб холодный пот. Руку пронзила острая боль. «Может, даже сломалась кость», — почти безразлично подумала Шайлер.
Она еще не успела оправиться от первой атаки, когда второй, еще более мощный удар обрушился на ее спину.
В стене появился проход, и Шайлер проковыляла в какую-то комнату. Дверь за ней тут же закрылась снова.
Она больше не была в темном и узком коридоре, но не вернулась и в чулан Коры. Молодая женщина изо всех сил подергала ручку двери, пытаясь любым способом вырваться наружу. Она толкала дверь левой рукой — правая пульсировала от боли и была беспомощна. Всем своим весом она навалилась на стену. Дверь не поддавалась.
В комнате стоял затхлый, слегка гнилостный запах. Шайлер старалась не обращать внимания на шум, доносившийся откуда-то снизу и временами нараставший. Она стряхнула с себя паутину и обрела наконец голос:
— Эй!
Ответом ей была тишина.
Она повысила голос:
— Эй, есть тут кто-нибудь? Пожалуйста, помогите! Я внутри…
Интересно, внутри чего она находится?
Мертвая тишина.
Вот когда паника проникла в ее сердце и разум.
Похоже, она в ловушке.
Тьма.
Тут царила лишь тьма…
Ее руки и плечи ныли от усталости. С тех самых пор, как она поняла, что заперта в этой комнате, Шайлер не прекращала звать на помощь и колотить в стены.
Она ничего не видела. В темноте она утратила и чувство времени.
Она замерзла, устала, умирала от голода и жажды. Шайлер вспомнила, что где-то читала, будто человек может прожить несколько суток, даже недель, без пищи, при условии, что у него достаточно воды. От этой мысли ей только сильнее захотелось пить.
Конечно же, кто-нибудь скоро придет ей на помощь. Наверняка миссис Данверз или Трейс к ужину заметят, что она не вернулась от Джеффри Баркера.
Шайлер поплотнее запахнула жакет и позволила себе едва заметно вздохнуть. Всего один раз. В подобных обстоятельствах нельзя себя слишком жалеть. Конечно, Трейс найдет ее. Она верила в это всем своим существом.
Она закоченела. Какой-то звук? Или просто разыгралось воображение? Шайлер насторожилась и внимательно прислушалась, припав ухом к стене. Затем снова крикнула:
— Эй! Ну пожалуйста, отзовитесь, есть тут кто-нибудь?
Ответа не последовало.
Через минуту-другую послышался скрип, а затем шум, как будто передвигали что-то тяжелое. В кровь выплеснулся адреналин. Сердце Шайлер забилось чаще.
Никого.
«Надо попробовать кое-что еще», — решила Шайлер. Натыкаясь на мебель и пару раз ударив ногу, она наконец пробралась туда, где, по ее мнению, должно было находиться окно. Оно было закрыто ставнями и кое-как заколочено гвоздями.
Шайлер потянула за край деревянных ставней, пока те не подались.
Через образовавшуюся щель она увидела, что уже наступил вечер. Заходящее солнце спряталось за деревьями, а вдалеке над рекой появилась голубоватая дымка. Но никаких признаков присутствия людей вокруг. Никогда за всю свою жизнь Шайлер еще не чувствовала себя настолько одинокой.
— Не впадай в отчаяние, Шайлер Грант, — приказала она самой себе. — Ты не в первый раз испытываешь одиночество, да и не в последний.
Звук собственного голоса несколько подбодрил Шайлер. Она растерла руки и попрыгала на месте, энергично двигая ногами. Вечер был теплым, но она совершенно закоченела. Ничего странного. Когда сидишь взаперти в темной комнате, тебе кажется, что ты в ней уже долгие часы.
Шайлер стояла у окна и смотрела в щелку. Вдруг она увидела какую-то фигуру внизу. Она подняла руку и уже почти было собралась окликнуть этого человека, когда одна мысль заставила ее остановиться.
Нет черта опаснее, чем тот, которого знаешь…
Она не видела лица мужчины, но что-то в его движениях заставило ее насторожиться.
Шайлер плотно закрыла глаза и вознесла Богу горячую молитву. Снова открыла их. Вечерний туман стал еще плотнее, а человек внизу испарился. Вздохнув с облегчением, она прижалась щекой к ставням.
Когда она посмотрела в окно в следующий раз, то увидела внизу знакомую фигуру. Она зашевелила губами:
— Трейс, Бадди.
Трейс Баллинджер смотрел вверх, на окна дома, но Шайлер совсем не была уверена, что он ее видит.
Глава 24
Трейс уже почти закончил свои дела, когда раздался стук в дверь библиотеки.
— Войдите.
Это была миссис Данверз.
— Знаю-знаю, — начал Трейс извиняющимся тоном. — Ужин готов, а меня еще нет.
Возникла короткая пауза.
Застывшая в дверях женщина провозгласила:
— Мне надо поговорить с вами, мистер Баллинджер.
В таком случае проходите, пожалуйста.
Я по натуре не паникерша, — сказала она в качестве вступления.
Трейс прекрасно знал, что экономка относится к тем женщинам, которые обычно держат свои опасения при себе.
— Продолжайте, — предложил он.
— Сразу перейду к главному.
— Да, пожалуйста, — согласился он, непринужденно скрестив руки и облокотившись на огромный письменный стол, заваленный ручками, старинными чернильницами, бумагой всех сортов и видов и книгами.
— Она не вернулась.
— Кто не вернулся? — Его голос был абсолютно спокоен.
— Мисс Грант.
Трейс опустил руки и медленно поднялся из-за стола.
— Что вы имеете в виду?
— Именно то, что сказала: мисс Грант не вернулась домой. — Миссис Данверз пару раз шмыгнула носом, достала носовой платок откуда-то из-под одежды — Трейс не заметил, откуда именно — и вытерла нос. — Вообще-то ее никто не видел после того, как она ушла навестить мистера Баркера.
Трейс заставил себя не делать поспешных выводов.
— Вы заходили в ее комнату?
— Это было первое место, куда я заглянула.
— В чулан Коры? — Разборка вещей тети теперь занимала основное время Шайлер.
— Да, конечно. Еще я позвонила Энни Баркер. Я не хотела раньше времени поднимать шум, поэтому нашла предлог, чтобы спросить, когда мисс Грант ушла от них. — Экономка тяжело вздохнула и сообщила Трейсу тревожную весть: — Она ушла от них три часа назад, мистер Баллинджер.
У него мороз пошел по коже.
— Где еще вы ее искали?
— Я обошла все ее любимые места. — Эльвира Данверз начала вслух перечислять их Трейсу, загибая пальцы: — Сад, беседку, «наблюдательный пункт Люси», старый розовый сад…
— Старый сад?
— Мисс Грант проявила особый интерес к розовому саду. Она сказала, что хочет восстановить его.
— Понятно. — Трейс задумчиво потер подбородок. — У нее были назначены какие-нибудь встречи на сегодня?
— Только дома — со мной и еще кое с кем из прислуги.
— Могла она поехать к подруге или кому-нибудь еще, не поставив вас в известность?
Эльвира Данверз покачала головой:
— Мисс Грант знает, что я стала бы волноваться, а она уважает мои чувства. И потом, — добавила экономка, — гараж я тоже проверила.
— Ее машина там? — спросил он.
— То-то и оно.
«Всему этому может найтись вполне невинное объяснение», — напомнил себе Трейс.
— Может, кто-то позвонил ей и увез в своей машине. — Он, конечно же, подумал про этого ловкача Джонни.
— По мне, это не очень похоже на правду, — заявила миссис Данверз. — Она мало кого знает у нас в округе, а мистер Грант вернулся в город.
— А в доме вы осмотрели все закутки?
— Абсолютно все. Я не хотела поднимать ложную тревогу и, быть может, побеспокоить этим мисс Грант, поэтому я проводила свои поиски очень осторожно. — Экономка озабоченно посмотрела на него. — Насколько я понимаю, последним мисс Грант видел Джеффри Баркер.
Трейс плотно сжал губы.
— Я заставил себя остаться здесь, чтобы закончить эту чертову работу, а ведь нутром чуял, что не стоит отпускать ее одну, — с раскаянием в голосе произнес он. — Я должен был позаботиться о ней.
Он и хотел, но был слишком занят делами, чтобы все бросить и проводить Шайлер.
— Мне кажется, что она могла вывихнуть ногу или еще что-нибудь подобное задержало ее по пути домой, — предположила экономка.
Трейс надеялся, молил Бога, чтобы все оказалось так просто.
— Да, это не исключено, — согласился он.
Миссис Данверз все еще стояла в положении «смирно».
— Что прикажете делать дальше, сэр?
— Оставайтесь здесь. Сидите у телефона. Я вернусь, как только смогу.
— Куда вы пойдете?
— Я хочу обойти все, повторив утренний маршрут мисс Грант. — Он громко свистнул. — Бадди! — И в тот же миг охотничий пес оказался у его ног.
Трейс вышел через дверь кухни и уже через несколько секунд оказался на дороге, ведущей через лес.
Бадди рысью бежал впереди него. Когда дом остался позади и исчез из поля зрения, они ускорили шаг.
Трейсом овладело ощущение, что нельзя терять ни минуты. Он не хотел волновать Эльвиру Данверз, но, возможно, все обстояло гораздо серьезнее, чем могло показаться на первый взгляд. Быть может, следовало не только искать пропавшую Шайлер.
На бегу он колотил себя кулаком по бедру и бормотал:
— Черт. Черт. Черт. — Если с Шайлер что-то случилось, это будет на его совести.
Его сердце учащенно билось, но разум был ясен. Чувства предельно обострились. Рука была тверда. Трейс всегда был таким в минуты опасности. Это было одной из причин, почему из него вышел отличный уличный драчун и еще лучший юрист. Говорили даже, что у него в жилах вместо крови — лед.
И это было правдой.
«Если это происшествие как-то связано со странностями, творящимися в Грантвуде, я докопаюсь до сути, даже если это будет последним делом в моей жизни», — поклялся себе Трейс.
И если с головы Шайлер упадет хоть один волос, он заставит виновного поплатиться… и поплатиться дорого.
Ее нигде не было.
Он звал ее по имени, но не получал ответа. Волна бессильной ярости захлестнула Трейса. Он чувствовал, что Шайлер пробудила в нем первобытные инстинкты. Она нуждалась в защите, и, Боже правый, именно это он отныне и будет делать. Собственно говоря, он сделает все, что угодно, лишь бы она была цела и невредима.
Как только найдет ее.
Где же она?
— Где ты, Шайлер?
Бадди заскулил рядом с ним, опустил голову, понюхал тропинку и залаял.
Трейс вернулся к тому месту, где он вошел в лес. Остановился на мгновение и огляделся. Краем глаза он заметил какое-то движение.
Он быстро обернулся и посмотрел на дом. Там, в окне второго этажа за полузакрытыми ставнями мелькнуло женское лицо. Он не мог припомнить, чтобы в этой половине дома были какие-нибудь окна со ставнями.
Трейс снова задрал голову вверх. Где-то поблизости находилась спальня Коры.
— Ну, Бадди, не подведи!
Трейс стремительно рванул через поле, вбежал в заднюю дверь и взлетел вверх по лестнице, перескакивая через две ступеньки. И вот, наконец, он в комнате Коры.
В ней уже кто-то побывал.
Побывал только что.
Трейс чувствовал это.
Он услышал отчетливый скрип двери, который, как ему показалось, доносился из чулана Коры. Трейс бросился к чулану и открыл его дверь.
Ничего.
Он поднял руку, провел рукой по волосам на затылке и выругался про себя. Где же она?
Он громко спросил:
— Шайлер, ты здесь?
Ответа не последовало. Не слышалось ни единого звука. Казалось, молодая женщина испарилась.
Трейс стоял посреди комнаты — ноги на ширине плеч, руки, сжатые в кулаки, на бедрах — и свирепо смотрел в ночную тьму.
Потом вспомнил про окно со ставнями. Сосчитал окна в спальне Коры. Зашел в соседние комнаты: ни одного окна со ставнями. И, тем не менее, он был уверен, что окно, в котором промелькнуло лицо, было со ставнями.
А вдруг…
Он вернулся в чулан и стал простукивать стену, прислушиваясь к отчетливому глухому звуку, который должен был открыть ему, верна его догадка или нет.
Тут он заметил, что Бадди обнюхивает нижнюю деревянную панель.
— Что там, приятель? Ты что-то унюхал? Чувствуешь Шайлер?
Бадди тихонько зарычал.
Трейс присел рядом с Бадди и уставился на щель в панели. Он встал и ударил по ней носком ботинка что было сил.
Стена разошлась.
Трейс отошел и подтянул сундук к месту появившегося пролома, чтобы стена за ним не могла сомкнуться.
— Оставайся здесь, — скомандовал он Бадди.
Трейс шагнул в темный, узкий коридор. Затем прильнул ухом к стене.
— Шайлер? — Он повысил голос. — Шайлер, ты меня слышишь?
Послышался слабый приглушенный крик:
— Трейс!..
Она была за стеной коридора. Здесь должен быть какой-то вход. Однако он не нашел такового даже после тщательного осмотра. Возможно, это значит, что есть какой-то рычаг, который открывает невидимую дверь.
— Отойди назад, — прокричал Трейс в надежде, что Шайлер его слышит. Затем навалился плечом на стену и надавил что было сил.
Ничего не произошло.
Он предпринял еще несколько попыток в нескольких разных местах, но все без толку. После этого в полном отчаянии занес кулак и обрушил его на эту чертову стену.
Стена раздвинулась.
За ней оказалась потайная комната, в которой царила абсолютная тьма.
— Шайлер!
— Трейс!
Ее лицо выплыло из мрака. Оно было белым как мел.
— Боже, я так волновался, — воскликнул он, когда она бросилась к нему.
Трейс крепко прижал к себе Шайлер. Она была в его объятиях; ее голова покоилась на его груди, руки обнимали его талию.
Наконец она подняла голову, откинулась назад и призналась ему:
— Я знала, что ты придешь.
Правда?
Она кивнула.
— Я твердила себе, что это только вопрос времени. — Мгновение она, казалось, обдумывала сказанное, а затем спросила: — Почему тебя так долго не было?
— Я не знал, что ты пропала, пока миссис Данверз перед ужином не обратила на это мое внимание. — В голосе Трейса прозвучала досада. — Она тебя всюду искала. Естественно, беспокоилась.
Шайлер прильнула к нему, греясь теплом его тела.
— Что произошло?
Она нахмурилась:
— Я не совсем поняла. Мне показалось, будто что-то промелькнуло в окне. Я захотела выяснить, в чем дело. Нашла потайной ход, вошла в него, поскользнулась на чем-то мокром, и вход за мной закрылся. Затем меня кто-то толкнул, и в итоге я очутилась в этой комнате.
Мышцы Трейса напряглись.
— Тебя толкнули?
— Мне так показалось, — устало призналась она.
— Главное, сейчас ты в безопасности, — произнес Трейс обманчиво спокойным голосом.
— Да, сейчас я в безопасности.
— Я не должен был отпускать тебя одну сегодня. — В голосе Трейса послышался горький упрек самому себе.
— Боже милостивый, это вовсе не твоя вина. Я самостоятельно объездила целый мир и, конечно же, вполне могла отправиться в коттедж на территории своего собственного поместья одна, без телохранителя, — заметила Шайлер.
— Я в этом вовсе не уверен. — Его голос звучал угрюмо.
— Я вполне способна сама за себя постоять. В конце концов, последние девять лет я живу одна.
Он не собирался с ней сейчас спорить. «Но кое-что непременно должно измениться», — решил Трейс, прижимая к себе Шайлер.
— Войдите.
Это была миссис Данверз.
— Знаю-знаю, — начал Трейс извиняющимся тоном. — Ужин готов, а меня еще нет.
Возникла короткая пауза.
Застывшая в дверях женщина провозгласила:
— Мне надо поговорить с вами, мистер Баллинджер.
В таком случае проходите, пожалуйста.
Я по натуре не паникерша, — сказала она в качестве вступления.
Трейс прекрасно знал, что экономка относится к тем женщинам, которые обычно держат свои опасения при себе.
— Продолжайте, — предложил он.
— Сразу перейду к главному.
— Да, пожалуйста, — согласился он, непринужденно скрестив руки и облокотившись на огромный письменный стол, заваленный ручками, старинными чернильницами, бумагой всех сортов и видов и книгами.
— Она не вернулась.
— Кто не вернулся? — Его голос был абсолютно спокоен.
— Мисс Грант.
Трейс опустил руки и медленно поднялся из-за стола.
— Что вы имеете в виду?
— Именно то, что сказала: мисс Грант не вернулась домой. — Миссис Данверз пару раз шмыгнула носом, достала носовой платок откуда-то из-под одежды — Трейс не заметил, откуда именно — и вытерла нос. — Вообще-то ее никто не видел после того, как она ушла навестить мистера Баркера.
Трейс заставил себя не делать поспешных выводов.
— Вы заходили в ее комнату?
— Это было первое место, куда я заглянула.
— В чулан Коры? — Разборка вещей тети теперь занимала основное время Шайлер.
— Да, конечно. Еще я позвонила Энни Баркер. Я не хотела раньше времени поднимать шум, поэтому нашла предлог, чтобы спросить, когда мисс Грант ушла от них. — Экономка тяжело вздохнула и сообщила Трейсу тревожную весть: — Она ушла от них три часа назад, мистер Баллинджер.
У него мороз пошел по коже.
— Где еще вы ее искали?
— Я обошла все ее любимые места. — Эльвира Данверз начала вслух перечислять их Трейсу, загибая пальцы: — Сад, беседку, «наблюдательный пункт Люси», старый розовый сад…
— Старый сад?
— Мисс Грант проявила особый интерес к розовому саду. Она сказала, что хочет восстановить его.
— Понятно. — Трейс задумчиво потер подбородок. — У нее были назначены какие-нибудь встречи на сегодня?
— Только дома — со мной и еще кое с кем из прислуги.
— Могла она поехать к подруге или кому-нибудь еще, не поставив вас в известность?
Эльвира Данверз покачала головой:
— Мисс Грант знает, что я стала бы волноваться, а она уважает мои чувства. И потом, — добавила экономка, — гараж я тоже проверила.
— Ее машина там? — спросил он.
— То-то и оно.
«Всему этому может найтись вполне невинное объяснение», — напомнил себе Трейс.
— Может, кто-то позвонил ей и увез в своей машине. — Он, конечно же, подумал про этого ловкача Джонни.
— По мне, это не очень похоже на правду, — заявила миссис Данверз. — Она мало кого знает у нас в округе, а мистер Грант вернулся в город.
— А в доме вы осмотрели все закутки?
— Абсолютно все. Я не хотела поднимать ложную тревогу и, быть может, побеспокоить этим мисс Грант, поэтому я проводила свои поиски очень осторожно. — Экономка озабоченно посмотрела на него. — Насколько я понимаю, последним мисс Грант видел Джеффри Баркер.
Трейс плотно сжал губы.
— Я заставил себя остаться здесь, чтобы закончить эту чертову работу, а ведь нутром чуял, что не стоит отпускать ее одну, — с раскаянием в голосе произнес он. — Я должен был позаботиться о ней.
Он и хотел, но был слишком занят делами, чтобы все бросить и проводить Шайлер.
— Мне кажется, что она могла вывихнуть ногу или еще что-нибудь подобное задержало ее по пути домой, — предположила экономка.
Трейс надеялся, молил Бога, чтобы все оказалось так просто.
— Да, это не исключено, — согласился он.
Миссис Данверз все еще стояла в положении «смирно».
— Что прикажете делать дальше, сэр?
— Оставайтесь здесь. Сидите у телефона. Я вернусь, как только смогу.
— Куда вы пойдете?
— Я хочу обойти все, повторив утренний маршрут мисс Грант. — Он громко свистнул. — Бадди! — И в тот же миг охотничий пес оказался у его ног.
Трейс вышел через дверь кухни и уже через несколько секунд оказался на дороге, ведущей через лес.
Бадди рысью бежал впереди него. Когда дом остался позади и исчез из поля зрения, они ускорили шаг.
Трейсом овладело ощущение, что нельзя терять ни минуты. Он не хотел волновать Эльвиру Данверз, но, возможно, все обстояло гораздо серьезнее, чем могло показаться на первый взгляд. Быть может, следовало не только искать пропавшую Шайлер.
На бегу он колотил себя кулаком по бедру и бормотал:
— Черт. Черт. Черт. — Если с Шайлер что-то случилось, это будет на его совести.
Его сердце учащенно билось, но разум был ясен. Чувства предельно обострились. Рука была тверда. Трейс всегда был таким в минуты опасности. Это было одной из причин, почему из него вышел отличный уличный драчун и еще лучший юрист. Говорили даже, что у него в жилах вместо крови — лед.
И это было правдой.
«Если это происшествие как-то связано со странностями, творящимися в Грантвуде, я докопаюсь до сути, даже если это будет последним делом в моей жизни», — поклялся себе Трейс.
И если с головы Шайлер упадет хоть один волос, он заставит виновного поплатиться… и поплатиться дорого.
Ее нигде не было.
Он звал ее по имени, но не получал ответа. Волна бессильной ярости захлестнула Трейса. Он чувствовал, что Шайлер пробудила в нем первобытные инстинкты. Она нуждалась в защите, и, Боже правый, именно это он отныне и будет делать. Собственно говоря, он сделает все, что угодно, лишь бы она была цела и невредима.
Как только найдет ее.
Где же она?
— Где ты, Шайлер?
Бадди заскулил рядом с ним, опустил голову, понюхал тропинку и залаял.
Трейс вернулся к тому месту, где он вошел в лес. Остановился на мгновение и огляделся. Краем глаза он заметил какое-то движение.
Он быстро обернулся и посмотрел на дом. Там, в окне второго этажа за полузакрытыми ставнями мелькнуло женское лицо. Он не мог припомнить, чтобы в этой половине дома были какие-нибудь окна со ставнями.
Трейс снова задрал голову вверх. Где-то поблизости находилась спальня Коры.
— Ну, Бадди, не подведи!
Трейс стремительно рванул через поле, вбежал в заднюю дверь и взлетел вверх по лестнице, перескакивая через две ступеньки. И вот, наконец, он в комнате Коры.
В ней уже кто-то побывал.
Побывал только что.
Трейс чувствовал это.
Он услышал отчетливый скрип двери, который, как ему показалось, доносился из чулана Коры. Трейс бросился к чулану и открыл его дверь.
Ничего.
Он поднял руку, провел рукой по волосам на затылке и выругался про себя. Где же она?
Он громко спросил:
— Шайлер, ты здесь?
Ответа не последовало. Не слышалось ни единого звука. Казалось, молодая женщина испарилась.
Трейс стоял посреди комнаты — ноги на ширине плеч, руки, сжатые в кулаки, на бедрах — и свирепо смотрел в ночную тьму.
Потом вспомнил про окно со ставнями. Сосчитал окна в спальне Коры. Зашел в соседние комнаты: ни одного окна со ставнями. И, тем не менее, он был уверен, что окно, в котором промелькнуло лицо, было со ставнями.
А вдруг…
Он вернулся в чулан и стал простукивать стену, прислушиваясь к отчетливому глухому звуку, который должен был открыть ему, верна его догадка или нет.
Тут он заметил, что Бадди обнюхивает нижнюю деревянную панель.
— Что там, приятель? Ты что-то унюхал? Чувствуешь Шайлер?
Бадди тихонько зарычал.
Трейс присел рядом с Бадди и уставился на щель в панели. Он встал и ударил по ней носком ботинка что было сил.
Стена разошлась.
Трейс отошел и подтянул сундук к месту появившегося пролома, чтобы стена за ним не могла сомкнуться.
— Оставайся здесь, — скомандовал он Бадди.
Трейс шагнул в темный, узкий коридор. Затем прильнул ухом к стене.
— Шайлер? — Он повысил голос. — Шайлер, ты меня слышишь?
Послышался слабый приглушенный крик:
— Трейс!..
Она была за стеной коридора. Здесь должен быть какой-то вход. Однако он не нашел такового даже после тщательного осмотра. Возможно, это значит, что есть какой-то рычаг, который открывает невидимую дверь.
— Отойди назад, — прокричал Трейс в надежде, что Шайлер его слышит. Затем навалился плечом на стену и надавил что было сил.
Ничего не произошло.
Он предпринял еще несколько попыток в нескольких разных местах, но все без толку. После этого в полном отчаянии занес кулак и обрушил его на эту чертову стену.
Стена раздвинулась.
За ней оказалась потайная комната, в которой царила абсолютная тьма.
— Шайлер!
— Трейс!
Ее лицо выплыло из мрака. Оно было белым как мел.
— Боже, я так волновался, — воскликнул он, когда она бросилась к нему.
Трейс крепко прижал к себе Шайлер. Она была в его объятиях; ее голова покоилась на его груди, руки обнимали его талию.
Наконец она подняла голову, откинулась назад и призналась ему:
— Я знала, что ты придешь.
Правда?
Она кивнула.
— Я твердила себе, что это только вопрос времени. — Мгновение она, казалось, обдумывала сказанное, а затем спросила: — Почему тебя так долго не было?
— Я не знал, что ты пропала, пока миссис Данверз перед ужином не обратила на это мое внимание. — В голосе Трейса прозвучала досада. — Она тебя всюду искала. Естественно, беспокоилась.
Шайлер прильнула к нему, греясь теплом его тела.
— Что произошло?
Она нахмурилась:
— Я не совсем поняла. Мне показалось, будто что-то промелькнуло в окне. Я захотела выяснить, в чем дело. Нашла потайной ход, вошла в него, поскользнулась на чем-то мокром, и вход за мной закрылся. Затем меня кто-то толкнул, и в итоге я очутилась в этой комнате.
Мышцы Трейса напряглись.
— Тебя толкнули?
— Мне так показалось, — устало призналась она.
— Главное, сейчас ты в безопасности, — произнес Трейс обманчиво спокойным голосом.
— Да, сейчас я в безопасности.
— Я не должен был отпускать тебя одну сегодня. — В голосе Трейса послышался горький упрек самому себе.
— Боже милостивый, это вовсе не твоя вина. Я самостоятельно объездила целый мир и, конечно же, вполне могла отправиться в коттедж на территории своего собственного поместья одна, без телохранителя, — заметила Шайлер.
— Я в этом вовсе не уверен. — Его голос звучал угрюмо.
— Я вполне способна сама за себя постоять. В конце концов, последние девять лет я живу одна.
Он не собирался с ней сейчас спорить. «Но кое-что непременно должно измениться», — решил Трейс, прижимая к себе Шайлер.
Глава 25
— Где мы? — спросил Трейс.
Его голос не отразился от стен и не вернулся к ним эхом. Его обычно звучный баритон был поглощен стенами.
Это удивило Шайлер, поскольку она была твердо уверена, что они находятся в большой комнате с высокими потолками. За несколько последних часов она кое-что выяснила. В сложившейся ситуации ей больше нечего было делать, кроме как звать на помощь, после того как она в четвертый раз ударилась об острый угол какой-то мебели. Завтра ее ноги будут в синяках, и довольно больших.
— Я точно не знаю, где мы, — призналась она. — Я не смогла найти выключатель. — Она чихнула. — Я явственно чувствую запах пыли.
— И я, — признался Трейс. — Окна?
— Одно я чуть приоткрыла. Кажется, оно затворено ставнями изнутри и заколочено гвоздями. Как будто кто-то специально хотел спрятаться от солнечного света.
— От солнечного, лунного и любого другого, — заметил он. — Я схожу в свою комнату за фонариком. Выдержишь здесь еще пару минут?
— Конечно, — сказала Шайлер, но это явно было бравадой с ее стороны.
Трейс ободряюще сжал ей руку:
— Обещаю, я вернусь раньше, чем ты успеешь сосчитать до ста. А Бадди будет охранять тебя совсем рядом.
Они благоразумно рассудили, что охотничий пес должен остаться снаружи.
Как только Трейс исчез за дверью, Шайлер принялась считать про себя.
Один.
Два.
Три…
Девяносто восемь.
Девяносто девять.
— Вот и я, — раздался голос Трейса позади нее.
Она закончила вслух:
— Сто.
Включив мощный фонарик, который он держал в руке, Трейс спросил:
— Так, а где окно?
Шайлер показала.
Он пошел в этом направлении и встал напротив заколоченного окна.
— Подержишь фонарь? Направь луч вон туда.
— Новый приступ дежавю, — прошептала она. — Я вышла на сцену именно в этом месте, помнишь?
— В этот раз, по крайней мере, дождя нет, — сказал Трейс, пытаясь шутить. Ему удалось крепко ухватиться за один край ставня и дернуть его на себя. Послышался треск дерева и скрип петель, а затем весь ставень целиком оказался в его руках. — Дерево прогнило.
— Это хорошо, правда?
— Это очень хорошо, — ответил Трейс, сделав головой движение, которое Шайлер расценила как кивок. — Это сильно облегчает нам дело.
Трейс быстро справился с остальными ставнями. Но и после этого пробивавшегося в окно лунного света было недостаточно, чтобы осветить комнату. И все же с помощью фонаря они могли видеть намного больше, чем раньше.
Трейс огляделся по сторонам и высказал вслух свое предположение:
— Думаю, раньше это было что-то вроде комнаты для игр.
Шайлер почувствовала, как у нее перехватило дыхание, а сердце словно застряло в горле.
— Похоже, это была детская, — прошептала она.
Толстый слой слежавшейся пыли и паутина покрывали все вокруг — и детскую мебель, стоявшую в комнате, и лошадку на колесиках в углу, и детскую кроватку у дальней стены. Тут также было множество полок с игрушками и детскими книгами, цирковой сундук с поднятой крышкой, внутри которого был целый зверинец из мягких игрушек: длинношеего жирафа, пятнистого леопарда, слона и зебры.
В стенном шкафу в углу комнаты расположилась коллекция оловянных солдатиков, аккуратно выстроенных рядами, и металлических легковых машинок и грузовиков, включая и бывшую когда-то ярко-красной пожарную машину.
Был здесь и стол для игр с шахматной доской, нарисованной прямо на его поверхности. Фигуры все еще занимали свои позиции.
На стенах висели картины, а на отдельной полке было собрано спортивное снаряжение: бейсбольные перчатки, несколько бит и мяч с полустершейся надписью.
Трейс посветил фонарем на бейсбольный инвентарь. Затем удивленно воскликнул:
— Боже мой, Шайлер, на этом мяче автограф самого Бэйба Рута. — Он вернулся в центр комнаты и стал медленно поворачиваться, освещая один предмет за другим. — Эта комната — сбывшаяся мечта любого мальчишки.
— Да, верно.
— Во всяком случае, того, кто жил лет пятьдесят-шестьдесят назад, — прибавил он.
В этот момент Шайлер заметила столик в укромной нише. Она остановилась около него.
— Трейс…
Он подошел к ней:
— Что такое?
Шайлер показала ему на архитектурную модель, занимавшую большую часть поверхности столика, и облизнула пересохшие губы.
— Похоже на макет Грантвуда.
Трейс нахмурился:
— Грантвуд, каким он был?
Обратив внимание на дворцовую башенку, окна причудливой формы и другие характерные детали, Шайлер высказала свое предположение:
— Или Грантвуд, каким он должен был стать.
— Не уверен, что я тебя понял. — Трейс почесал затылок.
— Я тоже не уверена, — призналась Шайлер. Однако некая мысль в ее голове начинала принимать все более отчетливые очертания. — Как ты считаешь, давно ли эта модель здесь стоит?
— Судя по пыли и паутине, примерно столько же, сколько и все остальное в этой комнате.
— Вот именно.
Трейс направил на макет луч света.
— Интересно…
— Что интересно?
— Возможно, любопытно — более подходящее слово, — пробормотал он себе под нос.
— Любопытно? — переспросила она.
— Ты бы назвала эту модель профессиональной?
Шайлер нагнулась и внимательнее осмотрела ее, хотя пыль и паутина — бурый паучок деловито плел свою паутину даже под их пристальными взглядами — отбили у нее охоту приближаться вплотную.
— Нет, не назвала бы.
Трейс казался озадаченным. Некоторое время он молчал. Затем спросил:
— Что ты можешь сказать о ней?
Шайлер зажмурилась и вновь открыла глаза.
— Такое впечатление, что эту модель делал ребенок, используя кусочки металлического лома и дерева.
— Точно, — сказал он.
Шайлер выпрямилась.
— Ты думаешь о том же, о чем и я?
Трейс машинально положил руку ей на плечо.
— Все зависит от того, о чем ты думаешь.
В мертвой тишине комнаты ее голос прозвучал очень тихо.
— Что, если именно эта модель вдохновила Кору на переделку Грантвуда?
Трейс отнесся к этому предположению скептически:
— Тебе не кажется, что это как-то слишком странно?
— Грантвуд и есть довольно странный дом, — заметила она.
— Верно, — кивнул Трейс.
— Это просто гипотеза. — Шайлер нерешительно пожала плечами. — Думаю, как и остальные, я всегда хотела знать, откуда у Коры взялась эта непреодолимая тяга к строительству.
Его голос не отразился от стен и не вернулся к ним эхом. Его обычно звучный баритон был поглощен стенами.
Это удивило Шайлер, поскольку она была твердо уверена, что они находятся в большой комнате с высокими потолками. За несколько последних часов она кое-что выяснила. В сложившейся ситуации ей больше нечего было делать, кроме как звать на помощь, после того как она в четвертый раз ударилась об острый угол какой-то мебели. Завтра ее ноги будут в синяках, и довольно больших.
— Я точно не знаю, где мы, — призналась она. — Я не смогла найти выключатель. — Она чихнула. — Я явственно чувствую запах пыли.
— И я, — признался Трейс. — Окна?
— Одно я чуть приоткрыла. Кажется, оно затворено ставнями изнутри и заколочено гвоздями. Как будто кто-то специально хотел спрятаться от солнечного света.
— От солнечного, лунного и любого другого, — заметил он. — Я схожу в свою комнату за фонариком. Выдержишь здесь еще пару минут?
— Конечно, — сказала Шайлер, но это явно было бравадой с ее стороны.
Трейс ободряюще сжал ей руку:
— Обещаю, я вернусь раньше, чем ты успеешь сосчитать до ста. А Бадди будет охранять тебя совсем рядом.
Они благоразумно рассудили, что охотничий пес должен остаться снаружи.
Как только Трейс исчез за дверью, Шайлер принялась считать про себя.
Один.
Два.
Три…
Девяносто восемь.
Девяносто девять.
— Вот и я, — раздался голос Трейса позади нее.
Она закончила вслух:
— Сто.
Включив мощный фонарик, который он держал в руке, Трейс спросил:
— Так, а где окно?
Шайлер показала.
Он пошел в этом направлении и встал напротив заколоченного окна.
— Подержишь фонарь? Направь луч вон туда.
— Новый приступ дежавю, — прошептала она. — Я вышла на сцену именно в этом месте, помнишь?
— В этот раз, по крайней мере, дождя нет, — сказал Трейс, пытаясь шутить. Ему удалось крепко ухватиться за один край ставня и дернуть его на себя. Послышался треск дерева и скрип петель, а затем весь ставень целиком оказался в его руках. — Дерево прогнило.
— Это хорошо, правда?
— Это очень хорошо, — ответил Трейс, сделав головой движение, которое Шайлер расценила как кивок. — Это сильно облегчает нам дело.
Трейс быстро справился с остальными ставнями. Но и после этого пробивавшегося в окно лунного света было недостаточно, чтобы осветить комнату. И все же с помощью фонаря они могли видеть намного больше, чем раньше.
Трейс огляделся по сторонам и высказал вслух свое предположение:
— Думаю, раньше это было что-то вроде комнаты для игр.
Шайлер почувствовала, как у нее перехватило дыхание, а сердце словно застряло в горле.
— Похоже, это была детская, — прошептала она.
Толстый слой слежавшейся пыли и паутина покрывали все вокруг — и детскую мебель, стоявшую в комнате, и лошадку на колесиках в углу, и детскую кроватку у дальней стены. Тут также было множество полок с игрушками и детскими книгами, цирковой сундук с поднятой крышкой, внутри которого был целый зверинец из мягких игрушек: длинношеего жирафа, пятнистого леопарда, слона и зебры.
В стенном шкафу в углу комнаты расположилась коллекция оловянных солдатиков, аккуратно выстроенных рядами, и металлических легковых машинок и грузовиков, включая и бывшую когда-то ярко-красной пожарную машину.
Был здесь и стол для игр с шахматной доской, нарисованной прямо на его поверхности. Фигуры все еще занимали свои позиции.
На стенах висели картины, а на отдельной полке было собрано спортивное снаряжение: бейсбольные перчатки, несколько бит и мяч с полустершейся надписью.
Трейс посветил фонарем на бейсбольный инвентарь. Затем удивленно воскликнул:
— Боже мой, Шайлер, на этом мяче автограф самого Бэйба Рута. — Он вернулся в центр комнаты и стал медленно поворачиваться, освещая один предмет за другим. — Эта комната — сбывшаяся мечта любого мальчишки.
— Да, верно.
— Во всяком случае, того, кто жил лет пятьдесят-шестьдесят назад, — прибавил он.
В этот момент Шайлер заметила столик в укромной нише. Она остановилась около него.
— Трейс…
Он подошел к ней:
— Что такое?
Шайлер показала ему на архитектурную модель, занимавшую большую часть поверхности столика, и облизнула пересохшие губы.
— Похоже на макет Грантвуда.
Трейс нахмурился:
— Грантвуд, каким он был?
Обратив внимание на дворцовую башенку, окна причудливой формы и другие характерные детали, Шайлер высказала свое предположение:
— Или Грантвуд, каким он должен был стать.
— Не уверен, что я тебя понял. — Трейс почесал затылок.
— Я тоже не уверена, — призналась Шайлер. Однако некая мысль в ее голове начинала принимать все более отчетливые очертания. — Как ты считаешь, давно ли эта модель здесь стоит?
— Судя по пыли и паутине, примерно столько же, сколько и все остальное в этой комнате.
— Вот именно.
Трейс направил на макет луч света.
— Интересно…
— Что интересно?
— Возможно, любопытно — более подходящее слово, — пробормотал он себе под нос.
— Любопытно? — переспросила она.
— Ты бы назвала эту модель профессиональной?
Шайлер нагнулась и внимательнее осмотрела ее, хотя пыль и паутина — бурый паучок деловито плел свою паутину даже под их пристальными взглядами — отбили у нее охоту приближаться вплотную.
— Нет, не назвала бы.
Трейс казался озадаченным. Некоторое время он молчал. Затем спросил:
— Что ты можешь сказать о ней?
Шайлер зажмурилась и вновь открыла глаза.
— Такое впечатление, что эту модель делал ребенок, используя кусочки металлического лома и дерева.
— Точно, — сказал он.
Шайлер выпрямилась.
— Ты думаешь о том же, о чем и я?
Трейс машинально положил руку ей на плечо.
— Все зависит от того, о чем ты думаешь.
В мертвой тишине комнаты ее голос прозвучал очень тихо.
— Что, если именно эта модель вдохновила Кору на переделку Грантвуда?
Трейс отнесся к этому предположению скептически:
— Тебе не кажется, что это как-то слишком странно?
— Грантвуд и есть довольно странный дом, — заметила она.
— Верно, — кивнул Трейс.
— Это просто гипотеза. — Шайлер нерешительно пожала плечами. — Думаю, как и остальные, я всегда хотела знать, откуда у Коры взялась эта непреодолимая тяга к строительству.