Страница:
— Да-а… Схема подкупает своей излишней ясностью.
Тики пожал плечами:
— Чем богаты.
— Понятно, что мальчик непрост. Способность к телепортации, умение выживать в невыносимых для обычного человека условиях и защищаться от вмешательства в его психику… Но здесь, на Земле, случились еще более удивительные вещи. У безногого выросли ноги. Воскресли люди, умершие сотни лет назад. Из пепла, из ничего, к небу вознесся древний замок со всем его добром. Вам не кажутся эти чудеса… как бы это сказать… несколько преувеличенными?
— Что?…
— На мой взгляд, существует некая искусственность в самом факте появления этих чудес. Разве не так? Они просто непредставимы. Величественны. Сказочны.
— Ноги можно вырастить, тем более, что Федор оказался таоном в каком-то там поколении, — заметил Тики. — Голубая кровь. Замок можно выстроить, хотя черт его знает, как.
— А люди? Человек умер и вдруг проснулся — живым, молодым, здоровым… При ясной памяти и в здравом уме! Не чудо ли? Вы же не были знакомы с прежним королем, с королевой. Разве вы знали их лично, чтобы так прямо взять и поверить в идентичность их личности тем людям?
— Умоляю вас, Скальд, — простонал Тики, — не путайте меня! Я завыть готов от этих загадок. Я хочу ясности! Я просто болен от невозможности что-либо понять. Мне плохо.
— А мне хорошо, — заулыбался Скальд. — Я специалист по загадкам.
— Давайте, вы свои умозаключения будете вершить наедине с самим собой. А мне выдавать уже результат, а?
— Боже упаси. Вы владеете информацией, а я должен ее интерпретировать. Мои мысли чаще всего рождаются в процессе обсуждения. В случаях, подобных вашему, я использую метод ассоциативных связей. Я говорю, говорю, и дергаю за какие-то струны, нажимаю на какие-то точки, и мой собеседник вдруг выдаёт мне новые факты или идеи. И неизвестно, какие из них пригодятся. А сам я иногда вслух произношу вещи, которые потом оказываются верными.
— Я понял, это уловка, Скальд, — вздохнул Тики. — Просто вы хотите, чтобы я наслаждался игрой вашего ума. Вам в одиночестве скучно проделывать мыслительные операции. Веселее при этом мучить меня, подкидывая мне жуткие головоломки.
— Вы наш человек, Александр, — засмеялся Скальд.
— Властислав ни разу не обнаружил противоречий ни в своих рассказах о прошлой жизни, ни в расспросах о новом времени, в которое попал, и о его технических возможностях.
— Это тоже мог быть элемент игры. И ради достижения своих целей создатели этого плана могли использовать гипноз, внушение определенному человеку определенных идей. Разве это так трудно — внушить, что ты король и жил пятьсот лет назад? А может, так: сеанс массового гипноза. Или нет — внезапное коллективное помешательство. У меня был такой случай, в прошлом году, на одной небольшой аграрной планете в шестом секторе.
— Да нет… Зачем всё это? Непонятно, — поморщился Тики.
Скальд хмыкнул.
— Всякие могут быть предположения. К примеру, это проделали таоны, чтобы продемонстрировать вам свои неслабые возможности. Неслучайно вокруг вашего отца, члена Галактического Совета, крутился этот Хеб.
— Это мог быть взаимный интерес…
Они замолчали.
— Я сначала тоже относил все эти чудеса на счет тайных знаний таонов. Я всегда подозревал Дизи в неискренности, — хотя и нехорошо так говорить. Признаюсь вам в этом с неохотой, — поделился Тики.
— Дизи давал повод усомниться в его преданности вам?
— Это смешно звучит, Скальд. Преданность… Когда вы застаете своего друга, с руками, обагренными кровью, рядом с ребенком, у которого страшная рана на горле, вы будете по-прежнему думать, что он вам «предан», хотя он всё время твердит вам об этом?
— Но, кажется, вы говорили, что не смогли объяснить это происшествие рационально? Вы не могли ни обвинить Дизи, ни опровергнуть его слова. Вы руководствовались при этом своим шестым чувством — это ваши собственные слова. А шестое чувство не всегда нас подводит. Вообще-то я понимаю… Видите, Александр, опять надо всем витает некая идея, тайна, которая приходит в противоречие с намерениями ее участников. И мне всё больше начинает казаться, что Дизи не знает своей роли в этом плане. Он пытается действовать искренне, но план довлеет… Вопрос в том, насколько он сам будет адекватен плану и будет ли он противодействовать ему — ведь его разногласия с матерью очень показательны.
— Так в чем, по-вашему, заключается план? — с тревогой спросил Тики.
— Мы можем только предполагать. Есть необычный ребенок, который всё время, чуть ли не от рождения, боится черного волка. Есть представители чужой расы, способные перевоплощаться в волка. И волк преследует мальчика.
— Дуй ничего не смог с ним сделать. А преследовал он нас из-за Арины, из-за ее петуха.
— Но волк снился ему. Мерещился. Вы знаете, описано множество случаев, когда религиозная вера людей была настолько сильна, что на их руках и ногах открывались раны, подобные ранам у их божества, стигматы. Конечно, волк для Юни никакое не божество, скорее, антипод божества, но мальчик настолько проникся значительностью роли волка в своей судьбе, его присутствием, что порой ощущал его угрозу физически. Так можно объяснить тот случай с его раной на горле.
— Вы назвали его Юни?
— Это его имя. Открытия продолжаются?
Тики кивнул.
— Еще есть член важной галактической организации. И есть его гибель вместе с кораблем. Есть чудеса. Есть тайные цели. Что связывает их все?
— Я думаю, мне стоит сказать вам об этом, Скальд. Когда вы увидите Рики, вы поймете, почему все, кто знакомится с ним, так привязываются к нему. Его нельзя не любить. Как пишут в романах, он сам свет… И когда-то мы с Дизи решили для себя, что не будем пытаться выяснить что-либо о Рики без его на то разрешения. Мы не брали его кровь на анализ, не расспрашивали о прошлой жизни. То, что мы знаем, он рассказал сам. Но когда на горле у него открылась рана, я попытался установить его личность. Я тайком, ночью, как презренный вор, приложил палец Рики к идентификатору. Нужно ли вам говорить, что выяснилось?
— Нужно.
— Такого человека в Галактике не существует.
— Он не человек? — Скальд не был особенно удивлен.
— Обычный нормальный человек. Хотя, конечно, это звучит странно. Но его характеристики полностью соответствуют параметрам человека.
— И кровь у него красная.
— Да.
— Спецслужбы имеют право утаивать факт существования человека?
— Это преступление номер один, вы же знаете…
— Вы еще очень молоды, извините. Чего только не бывает на свете… А какие вам известны подробности о его появлении на свет?
— Странная история. Мать свою он не помнил, жил с отцом, который был рядовым технарем. Отец был вечно занят, но всё равно иногда выбирался с ним на природу, побродить по лесам, порыбачить. Потом всё хорошее в его жизни закончилось. Когда ему было четыре года, его поместили в больницу. Он говорил, что ничем не болел, чувствовал себя нормально. Но эти два года помнит плохо, видимо, его интенсивно «лечили». Когда вернулся домой, обнаружил, что отец очень изменился, всё время пропадал на работе, избегал разговоров с сыном. Он даже внешне переменился: перестал следить за собой, ходил в мятой одежде, стал очень много курить. Потом в доме вдруг появились двое незнакомых мужчин. Они заперлись с отцом в кабинете. Рики слышал только то, что отвечал отец, так как он был очень раздражен и почти кричал.
— О чем шел разговор?
— Его отец говорил: «Вы обещали мне, что еще один год он будет жить со мной.» Потом сказал, что свои обещания он выполняет, а они — нет и просил дать сыну прожить хотя бы еще год. Но они забрали мальчика и заперли на Забаве. Потом он сбежал.
— Значит, его необычность очень рано стала достоянием спецслужб. Они заставили отца отказаться от прав на ребенка. Надавили на него.
— Вы так уверенно говорите об этом…
— Это единственное логическое объяснение. Они собирались его использовать, поэтому изъяли из генофонда свидетельства его существования. Не удивлюсь, если узнаю, что его мать просто устранили.
Тики возмущенно посмотрел на Скальда.
— Да-да, Александр. Мать могла не согласиться отдать сына. Материнские чувства в принципе сильнее, вы не знали этого?
— Я больше любил отца.
— Это вы. А ваша мать?
Тики кивнул.
— Да, мама меня очень любит… — Тики прошелся по кабинету. — Почему он всё время страдает, Скальд? Почему он должен страдать? В его жизни и так всё было очень плохо… Зачем же чем дальше, тем хуже?
— Почему вы решили, что хуже?
— Потому что хуже, — упрямо повторил Тики. — Эта тревога в его глазах, обречённость. У него больной взгляд, а я не знаю, как помочь!
— Мы попробуем…
— Я отправил его в надежное место, потому что боюсь держать здесь. У нидов намечается война, вторжение четвертых, там опасно… И там опасно, и здесь опасно… И в космосе, и на Земле… Словно ему нигде нет места!
— Успокойтесь.
Тики сел и обхватил голову руками.
— У нас был случай, — снова заговорил он, — когда Дуй ничего не смог с ним сделать. Но Рики испытал сильное потрясение. Дизи был зол на Дуя, и Рики увидел в нем волка… А через пару дней, когда Дизи успокоился, он сказал, что Дизи похож на белочку…
— На белочку? Я видел таких белочек…
— Когда он увидел Павлушу уже после превращения, он сразу узнал в нем Петьку, петушка. Увидел помолодевшую Арину — узнал в ней древнюю бабку. Мне даже в голову это не пришло!
— Что ж, ему открыта сущность вещей. Мы установили это как факт.
— Ну вот! Почему тогда он не успокоит меня? Почему не скажет, что нужно делать?
— Наверное, потому что от судьбы не уйдешь. Может быть, он жалеет вас, Александр.
— Дизи прав: неизвестно, что страшнее, — страдать самому или видеть, как страдает тот, кого любишь, — горько сказал Тики.
— Давайте обсудим подробности последнего часа вашего пребывания на корабле, — предложил Скальд.
— На «Росе» всё было спокойно. Ничего необычного.
— Вы говорили с кем-нибудь, кроме отца, когда шли к отсеку?
— Нет, я никого не видел. Отец сказал, что все уже разместились в остальных модулях. Он сказал, что наш модуль стартует первым — так надо.
— Не было никакой суеты? Криков?
Тики отрицательно покачал головой.
— И вас это не удивило?
— Нисколько. Команду отец подбирал сам. Это были профессионалы, владеющие несколькими смежными профессиями. Каждый четко знал свои обязанности. И потом, мы столько раз отрабатывали все возможные варианты эвакуации из корабля, что суеты просто не могло быть.
— Кстати, отец сказал вам, что «Росе» угрожает Даррад? Вспомните точно, это важно.
— Да.
— Он получил угрозы по внешней связи?
— Не знаю… Не уточнял…
— Как тогда он мог узнать об этом?
Тики пожал плечами.
— Что-то не так, Александр. Что-то не вяжется. Мне не нравится эта мысль об угрозе со стороны Даррада. Они же не совсем сошли с ума, чтобы открытым текстом угрожать кораблю члена Галактического Совета? А тем более расстреливать его корабль!
— Я тоже над этим думал. Мне сообщили, что комиссия занялась рассмотрением этого случая, но окончательное заключение будет дано только после того, как я вернусь и дам показания.
— Уточним еще раз: «Роса» представляла собой какое-то особенное средство передвижения?
— Конечно. Самый передовой и прекрасно оснащенный тип космолетов, корабль седьмого класса с двадцатью двумя стволами.
— Тогда тем более непонятно, почему они не защищались. Ведь корабли такого класса ощупывают пространство вокруг себя намного дальше и тщательнее, чем обычные. Посылаемые зонды-разведчики просто не могли не заметить приближение чужого корабля. — Скальд помолчал. — А откуда вы знаете, что взрыв вообще был?
— Модуль, пока мы летели к Земле, зафиксировал сильную вспышку в той точке пространства, из которой модуль начал свое движение. Это показали приборы, я потом проверял, когда мы приземлились… перед самым расстрелом нашего модуля…
— Значит, даррадцы проследовали за вами?
— Конечно. Дизи умеет создавать вокруг себя и других, если нужно, защитное поле. Только благодаря этому мы ушли от преследования
— А вы не преувеличиваете способностей Дизи?
— Вы ведь знаете, кто такие таоны? — в свою очередь спросил Тики.
Скальд кивнул. Мальчик был таким бледным, уставшим, что Скальду стало его жалко.
— Закончим на сегодня? — предложил он.
— С ног валюсь… Завтра я лечу к нидам. Хотите со мной?
— Не откажусь. Кстати, а здесь-то что у вас за боевые действия происходили? Почему одна башня разрушена? — спросил Скальд уже в дверях.
— Прилетал один мерзкий тип. Сон опознал его — он торговал технологиями нидов. Порезвился. Искал Рики, конечно. Мы его изолировали, сидит в подземелье, правда, обогреваемом, хотя и не заслужил. Случайно никто не погиб. Это Властислав молодец, не растерялся, подстрелил его.
— Король?
— Он самый.
— Черт, как интересно было бы поговорить с настоящим… нет… не верю… А как зовут этого кровожадного господина?
— Септим Лок. Мы идентифицировали его личность.
Скальд остолбенел.
— Лок? Мир тесен…
— Вы знакомы?
— Да это же… Я лучше завтра всё расскажу. Спокойной ночи, Александр.
3.
Тики пожал плечами:
— Чем богаты.
— Понятно, что мальчик непрост. Способность к телепортации, умение выживать в невыносимых для обычного человека условиях и защищаться от вмешательства в его психику… Но здесь, на Земле, случились еще более удивительные вещи. У безногого выросли ноги. Воскресли люди, умершие сотни лет назад. Из пепла, из ничего, к небу вознесся древний замок со всем его добром. Вам не кажутся эти чудеса… как бы это сказать… несколько преувеличенными?
— Что?…
— На мой взгляд, существует некая искусственность в самом факте появления этих чудес. Разве не так? Они просто непредставимы. Величественны. Сказочны.
— Ноги можно вырастить, тем более, что Федор оказался таоном в каком-то там поколении, — заметил Тики. — Голубая кровь. Замок можно выстроить, хотя черт его знает, как.
— А люди? Человек умер и вдруг проснулся — живым, молодым, здоровым… При ясной памяти и в здравом уме! Не чудо ли? Вы же не были знакомы с прежним королем, с королевой. Разве вы знали их лично, чтобы так прямо взять и поверить в идентичность их личности тем людям?
— Умоляю вас, Скальд, — простонал Тики, — не путайте меня! Я завыть готов от этих загадок. Я хочу ясности! Я просто болен от невозможности что-либо понять. Мне плохо.
— А мне хорошо, — заулыбался Скальд. — Я специалист по загадкам.
— Давайте, вы свои умозаключения будете вершить наедине с самим собой. А мне выдавать уже результат, а?
— Боже упаси. Вы владеете информацией, а я должен ее интерпретировать. Мои мысли чаще всего рождаются в процессе обсуждения. В случаях, подобных вашему, я использую метод ассоциативных связей. Я говорю, говорю, и дергаю за какие-то струны, нажимаю на какие-то точки, и мой собеседник вдруг выдаёт мне новые факты или идеи. И неизвестно, какие из них пригодятся. А сам я иногда вслух произношу вещи, которые потом оказываются верными.
— Я понял, это уловка, Скальд, — вздохнул Тики. — Просто вы хотите, чтобы я наслаждался игрой вашего ума. Вам в одиночестве скучно проделывать мыслительные операции. Веселее при этом мучить меня, подкидывая мне жуткие головоломки.
— Вы наш человек, Александр, — засмеялся Скальд.
— Властислав ни разу не обнаружил противоречий ни в своих рассказах о прошлой жизни, ни в расспросах о новом времени, в которое попал, и о его технических возможностях.
— Это тоже мог быть элемент игры. И ради достижения своих целей создатели этого плана могли использовать гипноз, внушение определенному человеку определенных идей. Разве это так трудно — внушить, что ты король и жил пятьсот лет назад? А может, так: сеанс массового гипноза. Или нет — внезапное коллективное помешательство. У меня был такой случай, в прошлом году, на одной небольшой аграрной планете в шестом секторе.
— Да нет… Зачем всё это? Непонятно, — поморщился Тики.
Скальд хмыкнул.
— Всякие могут быть предположения. К примеру, это проделали таоны, чтобы продемонстрировать вам свои неслабые возможности. Неслучайно вокруг вашего отца, члена Галактического Совета, крутился этот Хеб.
— Это мог быть взаимный интерес…
Они замолчали.
— Я сначала тоже относил все эти чудеса на счет тайных знаний таонов. Я всегда подозревал Дизи в неискренности, — хотя и нехорошо так говорить. Признаюсь вам в этом с неохотой, — поделился Тики.
— Дизи давал повод усомниться в его преданности вам?
— Это смешно звучит, Скальд. Преданность… Когда вы застаете своего друга, с руками, обагренными кровью, рядом с ребенком, у которого страшная рана на горле, вы будете по-прежнему думать, что он вам «предан», хотя он всё время твердит вам об этом?
— Но, кажется, вы говорили, что не смогли объяснить это происшествие рационально? Вы не могли ни обвинить Дизи, ни опровергнуть его слова. Вы руководствовались при этом своим шестым чувством — это ваши собственные слова. А шестое чувство не всегда нас подводит. Вообще-то я понимаю… Видите, Александр, опять надо всем витает некая идея, тайна, которая приходит в противоречие с намерениями ее участников. И мне всё больше начинает казаться, что Дизи не знает своей роли в этом плане. Он пытается действовать искренне, но план довлеет… Вопрос в том, насколько он сам будет адекватен плану и будет ли он противодействовать ему — ведь его разногласия с матерью очень показательны.
— Так в чем, по-вашему, заключается план? — с тревогой спросил Тики.
— Мы можем только предполагать. Есть необычный ребенок, который всё время, чуть ли не от рождения, боится черного волка. Есть представители чужой расы, способные перевоплощаться в волка. И волк преследует мальчика.
— Дуй ничего не смог с ним сделать. А преследовал он нас из-за Арины, из-за ее петуха.
— Но волк снился ему. Мерещился. Вы знаете, описано множество случаев, когда религиозная вера людей была настолько сильна, что на их руках и ногах открывались раны, подобные ранам у их божества, стигматы. Конечно, волк для Юни никакое не божество, скорее, антипод божества, но мальчик настолько проникся значительностью роли волка в своей судьбе, его присутствием, что порой ощущал его угрозу физически. Так можно объяснить тот случай с его раной на горле.
— Вы назвали его Юни?
— Это его имя. Открытия продолжаются?
Тики кивнул.
— Еще есть член важной галактической организации. И есть его гибель вместе с кораблем. Есть чудеса. Есть тайные цели. Что связывает их все?
— Я думаю, мне стоит сказать вам об этом, Скальд. Когда вы увидите Рики, вы поймете, почему все, кто знакомится с ним, так привязываются к нему. Его нельзя не любить. Как пишут в романах, он сам свет… И когда-то мы с Дизи решили для себя, что не будем пытаться выяснить что-либо о Рики без его на то разрешения. Мы не брали его кровь на анализ, не расспрашивали о прошлой жизни. То, что мы знаем, он рассказал сам. Но когда на горле у него открылась рана, я попытался установить его личность. Я тайком, ночью, как презренный вор, приложил палец Рики к идентификатору. Нужно ли вам говорить, что выяснилось?
— Нужно.
— Такого человека в Галактике не существует.
— Он не человек? — Скальд не был особенно удивлен.
— Обычный нормальный человек. Хотя, конечно, это звучит странно. Но его характеристики полностью соответствуют параметрам человека.
— И кровь у него красная.
— Да.
— Спецслужбы имеют право утаивать факт существования человека?
— Это преступление номер один, вы же знаете…
— Вы еще очень молоды, извините. Чего только не бывает на свете… А какие вам известны подробности о его появлении на свет?
— Странная история. Мать свою он не помнил, жил с отцом, который был рядовым технарем. Отец был вечно занят, но всё равно иногда выбирался с ним на природу, побродить по лесам, порыбачить. Потом всё хорошее в его жизни закончилось. Когда ему было четыре года, его поместили в больницу. Он говорил, что ничем не болел, чувствовал себя нормально. Но эти два года помнит плохо, видимо, его интенсивно «лечили». Когда вернулся домой, обнаружил, что отец очень изменился, всё время пропадал на работе, избегал разговоров с сыном. Он даже внешне переменился: перестал следить за собой, ходил в мятой одежде, стал очень много курить. Потом в доме вдруг появились двое незнакомых мужчин. Они заперлись с отцом в кабинете. Рики слышал только то, что отвечал отец, так как он был очень раздражен и почти кричал.
— О чем шел разговор?
— Его отец говорил: «Вы обещали мне, что еще один год он будет жить со мной.» Потом сказал, что свои обещания он выполняет, а они — нет и просил дать сыну прожить хотя бы еще год. Но они забрали мальчика и заперли на Забаве. Потом он сбежал.
— Значит, его необычность очень рано стала достоянием спецслужб. Они заставили отца отказаться от прав на ребенка. Надавили на него.
— Вы так уверенно говорите об этом…
— Это единственное логическое объяснение. Они собирались его использовать, поэтому изъяли из генофонда свидетельства его существования. Не удивлюсь, если узнаю, что его мать просто устранили.
Тики возмущенно посмотрел на Скальда.
— Да-да, Александр. Мать могла не согласиться отдать сына. Материнские чувства в принципе сильнее, вы не знали этого?
— Я больше любил отца.
— Это вы. А ваша мать?
Тики кивнул.
— Да, мама меня очень любит… — Тики прошелся по кабинету. — Почему он всё время страдает, Скальд? Почему он должен страдать? В его жизни и так всё было очень плохо… Зачем же чем дальше, тем хуже?
— Почему вы решили, что хуже?
— Потому что хуже, — упрямо повторил Тики. — Эта тревога в его глазах, обречённость. У него больной взгляд, а я не знаю, как помочь!
— Мы попробуем…
— Я отправил его в надежное место, потому что боюсь держать здесь. У нидов намечается война, вторжение четвертых, там опасно… И там опасно, и здесь опасно… И в космосе, и на Земле… Словно ему нигде нет места!
— Успокойтесь.
Тики сел и обхватил голову руками.
— У нас был случай, — снова заговорил он, — когда Дуй ничего не смог с ним сделать. Но Рики испытал сильное потрясение. Дизи был зол на Дуя, и Рики увидел в нем волка… А через пару дней, когда Дизи успокоился, он сказал, что Дизи похож на белочку…
— На белочку? Я видел таких белочек…
— Когда он увидел Павлушу уже после превращения, он сразу узнал в нем Петьку, петушка. Увидел помолодевшую Арину — узнал в ней древнюю бабку. Мне даже в голову это не пришло!
— Что ж, ему открыта сущность вещей. Мы установили это как факт.
— Ну вот! Почему тогда он не успокоит меня? Почему не скажет, что нужно делать?
— Наверное, потому что от судьбы не уйдешь. Может быть, он жалеет вас, Александр.
— Дизи прав: неизвестно, что страшнее, — страдать самому или видеть, как страдает тот, кого любишь, — горько сказал Тики.
— Давайте обсудим подробности последнего часа вашего пребывания на корабле, — предложил Скальд.
— На «Росе» всё было спокойно. Ничего необычного.
— Вы говорили с кем-нибудь, кроме отца, когда шли к отсеку?
— Нет, я никого не видел. Отец сказал, что все уже разместились в остальных модулях. Он сказал, что наш модуль стартует первым — так надо.
— Не было никакой суеты? Криков?
Тики отрицательно покачал головой.
— И вас это не удивило?
— Нисколько. Команду отец подбирал сам. Это были профессионалы, владеющие несколькими смежными профессиями. Каждый четко знал свои обязанности. И потом, мы столько раз отрабатывали все возможные варианты эвакуации из корабля, что суеты просто не могло быть.
— Кстати, отец сказал вам, что «Росе» угрожает Даррад? Вспомните точно, это важно.
— Да.
— Он получил угрозы по внешней связи?
— Не знаю… Не уточнял…
— Как тогда он мог узнать об этом?
Тики пожал плечами.
— Что-то не так, Александр. Что-то не вяжется. Мне не нравится эта мысль об угрозе со стороны Даррада. Они же не совсем сошли с ума, чтобы открытым текстом угрожать кораблю члена Галактического Совета? А тем более расстреливать его корабль!
— Я тоже над этим думал. Мне сообщили, что комиссия занялась рассмотрением этого случая, но окончательное заключение будет дано только после того, как я вернусь и дам показания.
— Уточним еще раз: «Роса» представляла собой какое-то особенное средство передвижения?
— Конечно. Самый передовой и прекрасно оснащенный тип космолетов, корабль седьмого класса с двадцатью двумя стволами.
— Тогда тем более непонятно, почему они не защищались. Ведь корабли такого класса ощупывают пространство вокруг себя намного дальше и тщательнее, чем обычные. Посылаемые зонды-разведчики просто не могли не заметить приближение чужого корабля. — Скальд помолчал. — А откуда вы знаете, что взрыв вообще был?
— Модуль, пока мы летели к Земле, зафиксировал сильную вспышку в той точке пространства, из которой модуль начал свое движение. Это показали приборы, я потом проверял, когда мы приземлились… перед самым расстрелом нашего модуля…
— Значит, даррадцы проследовали за вами?
— Конечно. Дизи умеет создавать вокруг себя и других, если нужно, защитное поле. Только благодаря этому мы ушли от преследования
— А вы не преувеличиваете способностей Дизи?
— Вы ведь знаете, кто такие таоны? — в свою очередь спросил Тики.
Скальд кивнул. Мальчик был таким бледным, уставшим, что Скальду стало его жалко.
— Закончим на сегодня? — предложил он.
— С ног валюсь… Завтра я лечу к нидам. Хотите со мной?
— Не откажусь. Кстати, а здесь-то что у вас за боевые действия происходили? Почему одна башня разрушена? — спросил Скальд уже в дверях.
— Прилетал один мерзкий тип. Сон опознал его — он торговал технологиями нидов. Порезвился. Искал Рики, конечно. Мы его изолировали, сидит в подземелье, правда, обогреваемом, хотя и не заслужил. Случайно никто не погиб. Это Властислав молодец, не растерялся, подстрелил его.
— Король?
— Он самый.
— Черт, как интересно было бы поговорить с настоящим… нет… не верю… А как зовут этого кровожадного господина?
— Септим Лок. Мы идентифицировали его личность.
Скальд остолбенел.
— Лок? Мир тесен…
— Вы знакомы?
— Да это же… Я лучше завтра всё расскажу. Спокойной ночи, Александр.
3.
Солнце нидов поблекло, свет от него стал таким тусклым, что в желтых сумерках на расстоянии даже в километр всё сливалось на каменистых обширных равнинах в сплошной туман. Половина энергии искусственной звезды нидов шла теперь на поддержание их боеспособности — вторжение четвертых казалось уже вопросом нескольких часов.
Равнины выглядели совершенно безжизненными: авалы вдруг стали вести себя очень странно. Прежде свирепые, неукротимые — притихли. Их стада передвигались без обычного шума, возникающего из-за дикого рева, столкновений и стычек. Группа нидов-специалистов по авалам, наблюдавшая за их перемещениями из вертолетов, отмечала их необычную сосредоточенность, словно животные прислушивались к тому, что происходило вокруг их узкого, погруженного почти во мрак мирка. Ниды согнали их к самой границе с параллельным миром четвертых. Она пылала багровым переливающимся пламенем — казалось, что загорелось небо за горами и над головой.
— Когда ставится дополнительная защита на границу между мирами и в это время ее пытаются пробить, — самыми разными способами — ситуация может совершенно выйти из-под контроля, — объяснял Тики Скальду. Вместе с Соном они облетали на черном модуле нидов всю границу от начала и до конца. — Трудно даже прогнозировать, настолько сложны законы, возникающие в такой нестабильной системе.
Скальд поглядывал на Сона, сидящего в кресле впереди них и находящегося на постоянной связи с всеми службами управления его миром.
— Почему по бокам небо обычного цвета? — спросил он Тики.
— Там тупик.
— Обрыв в космос?
— Нет. Параллельные миры, особенно если их несколько, существуют в пространстве послойно. Это зависит от степени жизненной энергии планеты — чем ее больше, тем больше миров могут удерживаться рядом с ней.
— Они кормятся этой энергией?
— Да.
— А как определяется необходимое количество миров?
— Лишние миры просто погибают. Что вы так смотрите? Это космос. Наши возможности будут ограничены всегда — до какого уровня не доходил бы прогресс. Потому что космос неисчерпаем. Вы когда-нибудь были в параллельном мире раньше, Скальд?
— Нет, я впервые…
— Так вот. Висит вокруг планеты, перемещаясь в искривленном пространстве этакий многослойный пирог из параллельных миров. Но пространство это условно. Как и время. Его нельзя представить как обычную равнину, степь, по которой вы можете перемещаться взад-вперед, вправо-влево.
— Это другое измерение?
— Можно сказать и так, хотя и не вполне точно… Поэтому миры закольцованы. У них нет «правого» или «левого» бока.
— Всё равно не понимаю, — вздохнул Скальд. — Я не силен в физике.
— Главное для нас — и это сейчас важнее всего — что четвертые не смогут пробиться на Землю, минуя мир нидов.
Сон обернулся и тяжелым взглядом посмотрел на Тики. Мальчик покраснел.
— Ты понимаешь язык, на котором мы разговариваем? — раздраженно спросил он, глядя в огромную спину Сона, обтянутую синим комбинезоном. — Мог бы предупредить… — Тики повысил голос. — И ничего криминального я не сказал! Вокруг Земли четырнадцать миров! Ваш находится в самом выигрышном положении по сравнению с остальными. Я должен думать не только о нидах!
— Что вы сказали ему? — спросил Скальд, немного выждав.
— Чтобы он внимательнее следил за приходящими сообщениями, — сердито ответил Тики.
Сон как раз получил новые сводки: авалы остановились и стоят на месте уже больше получаса, хотя сейчас у них период линьки и им нужно двигаться, тереться друг о друга боками и вопить от нестерпимого зуда. А они вялы и апатичны, будто предчувствуют скорый конец…
С Соном связалась самая важная для него группа нидов — старейшины из всех кланов, те, кто обладали даром предвидения, способностью чувствовать то, что не дано чувствовать другим. Они собрались в центре управления миром нидов, в Зеленом зале, чтобы, объединившись, попытаться спрогнозировать надвигающиеся события. Молодые ниды незаметно сновали вокруг сидящих в креслах на колесиках стариков, предлагая им питье и карты мира нидов, по которым те могли облечь свои ощущения в конкретные географические и физические адреса.
— Медлить нельзя, вождь, — сказал Сону один из них, покрытый выбеленной временем шерстью старик, появившийся на экране. — Мы посоветовались…мы чувствуем их концентрацию в…
— В сорок восьмом квадрате, — сверившись по карте, подсказал молодой нид.
Сон взглянул на карту границы на мониторе перед собой. Нигде граница не изменила цвет.
— Над авалами? — уточнил он.
Старик кивнул.
— Они будут высаживаться здесь. Правда, Задира настаивает, что нападут они в другом секторе, но мы не согласны… — помявшись, добавил нид и сердито раздул ноздри.
— Где он? — быстро спросил Сон.
— Я здесь! — Из-за кресла старца в другом кресле выкатился маленький и сухонький седой нид. — Они нападут на зоопарк, вождь!
— В каком месте? — мгновенно озлобляясь, рявкнул Сон.
— У правой границы! — выкрикнул старик, сжав кулачки.
— Ты точно знаешь?!
— Что б я сдох!
— Ты слишком самонадеян, юноша! — закричал белый старец, наезжая своим креслом на старичка. — Это ответственность! Вождь, никто из нас не чувствует, что нападение произойдет там! Сейчас мы отвлечём все свои силы на зоопарк, а они в это время высадятся в горах!
— В горах они, — свирепо запищал старичок, — будут производить отвлекающие манёвры! Они бросят там вакуумную бомбу! Нет… даже две! Точно две! Сейчас, сейчас… — Он сморщился, будто от боли. — С интервалом в шесть минут! В шестидесятом квадрате!
— Ой, как точно! — раздраженно подпрыгнул в своём кресле старец.
— Вы как дети, — сказал Сон и обернулся на Тики, напряженно слушавшего перепалку нидов.
— Спроси Задиру о способе проникновения в зоопарк, — быстро сказал Тики.
— Слышал? — обратился Сон к старичку.
— Перекос ди-поля, — задыхаясь, сообщил тот.
— Подожди! — Тики подсел прямо к экрану. — Что за перекос? Поточнее! — потребовал он.
Нид быстро показал руками:
— Вот так растянут, как покрывало в разные стороны.
— За углы? Сразу?
Старичок закивал:
— А в середине пробьют!
— Ясно… Сон, в тот момент, когда они на этом участке перераспределят энергию ди-поля и соберут ее у полюсов, нужно мгновенно отключить защиту. Понял? Рванет остаточная энергия, возникнет эффект Орхуса, знаешь о нём?
— Нет…
— Да какая разница! — Тики показал рукой, чтобы Сон закончил разговор со старейшинами, и тот, кивком поблагодарив их, отключил экран. — Но учти, Сон, если твои старики ошиблись, не избежать больших жертв.
— Они не ошиблись, — мрачно произнес Сон. — Это у вас, людей, всё по-другому, а я привык доверять своему народу…
— Когда ты оставишь свои расистские настроения?
— Извини…
— Кто предупрежден, тот вооружен. Но будь готов к тому, что вся эта часть зоопарка, возможно, погибнет. Теперь о бомбах. Если у них уже есть образцы типа «мистерия», то придется тяжело, а если примитивные «зебры», нам это только на руку.
— Вытолкнем? — уточнил Сон.
Тики кивнул.
— Надеюсь, ты не продавал Локу ваши военные технологии?
— Я еще не совсем сошел с ума. Отходим! — сказал Сон в переговорное устройство. — Передать всем: очистить квадрат сорок восемь и близлежащие квадраты общим радиусом в тысячу километров. Начать эвакуацию животных от правой границы зоопарка.
— Сон… — Тики тронул его за руку. — Отмени последний приказ.
— Нет!
— Не успеть. Поздно.
Четвертые почему-то тянули и, сами не подозревая, дали нидам возможность сгруппировать свои силы и направить их на отражение атаки — они напали только через шестнадцать часов. Задира ошибся ненамного, сместив предполагаемое место вторжения в горах на один квадрат влево, первую свою бомбу четвертые бросили в квадрате номер шестьдесят один.
Тики со Скальдом следили за ходом событий по мониторам в Зеленом зале — отсюда Сон командовал операцией. Язык, Шепот и Волосатый, а также Охотник, которого Сон приблизил к себе из благодарности к клану Длинных, помогали ему, координируя усилия.
— Вождь, бомба прошла через границу, — доложили Сону с передового блокпоста, расположенного в горах.
— Размеры? Тип? — спросил Сон, весь напрягшийся, как струна.
— «Зебра-200».
— Пацаны! — презрительно сказал Сон. — Еще воевать не научились, а туда же…
Вакуумную бомбу нельзя увидеть невооруженным глазом. Скальд несколько минут напряженно смотрел на горное ущелье, заполоненное авалами, и вдруг увидел, что в самом его центре быки исчезают, тают в воздухе. Словно громадный пылесос, дыра в небе втягивала в себя животных, и они пропадали в этой невидимой бездонной бочке. Остальные авалы, до которых стремительно доходила очередь, принялись реветь. Ниды мрачно наблюдали за этой картиной — презираемые ими авалы были частью их мира, и сейчас он погибал у них на глазах. Диаметр дыры в небе рос, ширился, вовлекая в свой дьявольский водоворот всё новые стада.
— Четыре миллиона голов, Сон, — тихо сказал Шепот.
— Плюс два миллиона тонн земли, — добавил Язык.
— Рано, — ответил Сон. — Следите за остальными квадратами.
Через шесть минут четвертые бросили в соседний квадрат вторую бомбу и тут же принялись за ди-поле у правой границы зоопарка.
— Что говорят старики? — спросил Сон Волосатого. Старейшин перевели в соседний зал, чтобы не мешать им сосредоточиться на прогнозах.
— Обещают, что больше четвертые не нападут нигде — их возможности ограничены. Но у них готов десант численностью в пятнадцать миллионов…
Сон выругался.
— Задавят числом… Бомбы идут на сближение?
— Нет, — ответили Сону по внешней связи.
— Подгоните вторую!
— Есть!
— И дайте подсветку! Сами не можете сообразить? Почему там рядом с вертушкой болтается чей-то модуль?!
Вертушкой ниды называли вакуумную бомбу. Почему, Скальд понял совсем скоро. То место, где находилась дыра, вдруг стало видимым — ниды что-то сделали с полем. Огромная лиловая вращающаяся воронка плясала в небе нидов, как юла, и временами заслоняла солнце. К ней приближалась другая, гонимая яркими лучами из черных короткокрылых модулей нидов, стаями окружающих вторую бомбу. Едва бомбы соприкоснулись краями, модули брызнули в разные стороны, и в миг слияния двух воронок произошел короткий, но сильный взрыв.
Всасывание быков, земли и воздуха прекратилось, и как мухи на мед, к образовавшейся большой воронке устремились тучи модулей, бомбардирующие ее яркими лучами. Теперь их было примерно в пять раз больше. Воронка начала перемещаться вверх.
— Сон! Всё готово для отключения ди-поля над зоопарком. Четвертые уже перераспределили энергию!
— Тяните до последнего, — приказал Сон. — Отключите в тот момент, когда будет вытолкнута вертушка!
— Нельзя, Сон! — впервые вмешался Тики. — Очень опасно! Отключайте! — Он выглядел очень встревоженным.
Словно не слыша его слов, Сон повернулся к Волосатому.
— Поторопитесь! Добавьте модулей! Быстрее гоните вертушку!
Волосатый тут же принялся отдавать приказы, а Сон начал следить за событиями над зоопарком.
— Четвертые видят, что происходит в мире нидов? — спросил Скальд у Тики.
— Нет. Даже ниды не могут этого, а уж четвертые совсем примитивны.
— Я тоже считал примитивной цивилизацию Даррада. Оказалось, зря.
— Сон, с тобой хочет поговорить Слепой, — тронул Сона за плечо Язык. — Говорит, срочно.
— Давайте его!
Сон включил в воздухе экран. Слепой был самым старым в мире нидов. Он прожил долгую жизнь, восемьсот лет, приобретая с каждым ушедшим днем новую мудрость. Уже добрую сотню лет он был слеп, но отказывался от медицинского вмешательства, говоря, что видит сейчас гораздо лучше многих зрячих.
Лицо Слепого возникло на экране — у него почти не было морщин, редкие белёсые волосы на голове были совсем тонкими, прозрачными, а облик — очень одухотворенным.
Равнины выглядели совершенно безжизненными: авалы вдруг стали вести себя очень странно. Прежде свирепые, неукротимые — притихли. Их стада передвигались без обычного шума, возникающего из-за дикого рева, столкновений и стычек. Группа нидов-специалистов по авалам, наблюдавшая за их перемещениями из вертолетов, отмечала их необычную сосредоточенность, словно животные прислушивались к тому, что происходило вокруг их узкого, погруженного почти во мрак мирка. Ниды согнали их к самой границе с параллельным миром четвертых. Она пылала багровым переливающимся пламенем — казалось, что загорелось небо за горами и над головой.
— Когда ставится дополнительная защита на границу между мирами и в это время ее пытаются пробить, — самыми разными способами — ситуация может совершенно выйти из-под контроля, — объяснял Тики Скальду. Вместе с Соном они облетали на черном модуле нидов всю границу от начала и до конца. — Трудно даже прогнозировать, настолько сложны законы, возникающие в такой нестабильной системе.
Скальд поглядывал на Сона, сидящего в кресле впереди них и находящегося на постоянной связи с всеми службами управления его миром.
— Почему по бокам небо обычного цвета? — спросил он Тики.
— Там тупик.
— Обрыв в космос?
— Нет. Параллельные миры, особенно если их несколько, существуют в пространстве послойно. Это зависит от степени жизненной энергии планеты — чем ее больше, тем больше миров могут удерживаться рядом с ней.
— Они кормятся этой энергией?
— Да.
— А как определяется необходимое количество миров?
— Лишние миры просто погибают. Что вы так смотрите? Это космос. Наши возможности будут ограничены всегда — до какого уровня не доходил бы прогресс. Потому что космос неисчерпаем. Вы когда-нибудь были в параллельном мире раньше, Скальд?
— Нет, я впервые…
— Так вот. Висит вокруг планеты, перемещаясь в искривленном пространстве этакий многослойный пирог из параллельных миров. Но пространство это условно. Как и время. Его нельзя представить как обычную равнину, степь, по которой вы можете перемещаться взад-вперед, вправо-влево.
— Это другое измерение?
— Можно сказать и так, хотя и не вполне точно… Поэтому миры закольцованы. У них нет «правого» или «левого» бока.
— Всё равно не понимаю, — вздохнул Скальд. — Я не силен в физике.
— Главное для нас — и это сейчас важнее всего — что четвертые не смогут пробиться на Землю, минуя мир нидов.
Сон обернулся и тяжелым взглядом посмотрел на Тики. Мальчик покраснел.
— Ты понимаешь язык, на котором мы разговариваем? — раздраженно спросил он, глядя в огромную спину Сона, обтянутую синим комбинезоном. — Мог бы предупредить… — Тики повысил голос. — И ничего криминального я не сказал! Вокруг Земли четырнадцать миров! Ваш находится в самом выигрышном положении по сравнению с остальными. Я должен думать не только о нидах!
— Что вы сказали ему? — спросил Скальд, немного выждав.
— Чтобы он внимательнее следил за приходящими сообщениями, — сердито ответил Тики.
Сон как раз получил новые сводки: авалы остановились и стоят на месте уже больше получаса, хотя сейчас у них период линьки и им нужно двигаться, тереться друг о друга боками и вопить от нестерпимого зуда. А они вялы и апатичны, будто предчувствуют скорый конец…
С Соном связалась самая важная для него группа нидов — старейшины из всех кланов, те, кто обладали даром предвидения, способностью чувствовать то, что не дано чувствовать другим. Они собрались в центре управления миром нидов, в Зеленом зале, чтобы, объединившись, попытаться спрогнозировать надвигающиеся события. Молодые ниды незаметно сновали вокруг сидящих в креслах на колесиках стариков, предлагая им питье и карты мира нидов, по которым те могли облечь свои ощущения в конкретные географические и физические адреса.
— Медлить нельзя, вождь, — сказал Сону один из них, покрытый выбеленной временем шерстью старик, появившийся на экране. — Мы посоветовались…мы чувствуем их концентрацию в…
— В сорок восьмом квадрате, — сверившись по карте, подсказал молодой нид.
Сон взглянул на карту границы на мониторе перед собой. Нигде граница не изменила цвет.
— Над авалами? — уточнил он.
Старик кивнул.
— Они будут высаживаться здесь. Правда, Задира настаивает, что нападут они в другом секторе, но мы не согласны… — помявшись, добавил нид и сердито раздул ноздри.
— Где он? — быстро спросил Сон.
— Я здесь! — Из-за кресла старца в другом кресле выкатился маленький и сухонький седой нид. — Они нападут на зоопарк, вождь!
— В каком месте? — мгновенно озлобляясь, рявкнул Сон.
— У правой границы! — выкрикнул старик, сжав кулачки.
— Ты точно знаешь?!
— Что б я сдох!
— Ты слишком самонадеян, юноша! — закричал белый старец, наезжая своим креслом на старичка. — Это ответственность! Вождь, никто из нас не чувствует, что нападение произойдет там! Сейчас мы отвлечём все свои силы на зоопарк, а они в это время высадятся в горах!
— В горах они, — свирепо запищал старичок, — будут производить отвлекающие манёвры! Они бросят там вакуумную бомбу! Нет… даже две! Точно две! Сейчас, сейчас… — Он сморщился, будто от боли. — С интервалом в шесть минут! В шестидесятом квадрате!
— Ой, как точно! — раздраженно подпрыгнул в своём кресле старец.
— Вы как дети, — сказал Сон и обернулся на Тики, напряженно слушавшего перепалку нидов.
— Спроси Задиру о способе проникновения в зоопарк, — быстро сказал Тики.
— Слышал? — обратился Сон к старичку.
— Перекос ди-поля, — задыхаясь, сообщил тот.
— Подожди! — Тики подсел прямо к экрану. — Что за перекос? Поточнее! — потребовал он.
Нид быстро показал руками:
— Вот так растянут, как покрывало в разные стороны.
— За углы? Сразу?
Старичок закивал:
— А в середине пробьют!
— Ясно… Сон, в тот момент, когда они на этом участке перераспределят энергию ди-поля и соберут ее у полюсов, нужно мгновенно отключить защиту. Понял? Рванет остаточная энергия, возникнет эффект Орхуса, знаешь о нём?
— Нет…
— Да какая разница! — Тики показал рукой, чтобы Сон закончил разговор со старейшинами, и тот, кивком поблагодарив их, отключил экран. — Но учти, Сон, если твои старики ошиблись, не избежать больших жертв.
— Они не ошиблись, — мрачно произнес Сон. — Это у вас, людей, всё по-другому, а я привык доверять своему народу…
— Когда ты оставишь свои расистские настроения?
— Извини…
— Кто предупрежден, тот вооружен. Но будь готов к тому, что вся эта часть зоопарка, возможно, погибнет. Теперь о бомбах. Если у них уже есть образцы типа «мистерия», то придется тяжело, а если примитивные «зебры», нам это только на руку.
— Вытолкнем? — уточнил Сон.
Тики кивнул.
— Надеюсь, ты не продавал Локу ваши военные технологии?
— Я еще не совсем сошел с ума. Отходим! — сказал Сон в переговорное устройство. — Передать всем: очистить квадрат сорок восемь и близлежащие квадраты общим радиусом в тысячу километров. Начать эвакуацию животных от правой границы зоопарка.
— Сон… — Тики тронул его за руку. — Отмени последний приказ.
— Нет!
— Не успеть. Поздно.
Четвертые почему-то тянули и, сами не подозревая, дали нидам возможность сгруппировать свои силы и направить их на отражение атаки — они напали только через шестнадцать часов. Задира ошибся ненамного, сместив предполагаемое место вторжения в горах на один квадрат влево, первую свою бомбу четвертые бросили в квадрате номер шестьдесят один.
Тики со Скальдом следили за ходом событий по мониторам в Зеленом зале — отсюда Сон командовал операцией. Язык, Шепот и Волосатый, а также Охотник, которого Сон приблизил к себе из благодарности к клану Длинных, помогали ему, координируя усилия.
— Вождь, бомба прошла через границу, — доложили Сону с передового блокпоста, расположенного в горах.
— Размеры? Тип? — спросил Сон, весь напрягшийся, как струна.
— «Зебра-200».
— Пацаны! — презрительно сказал Сон. — Еще воевать не научились, а туда же…
Вакуумную бомбу нельзя увидеть невооруженным глазом. Скальд несколько минут напряженно смотрел на горное ущелье, заполоненное авалами, и вдруг увидел, что в самом его центре быки исчезают, тают в воздухе. Словно громадный пылесос, дыра в небе втягивала в себя животных, и они пропадали в этой невидимой бездонной бочке. Остальные авалы, до которых стремительно доходила очередь, принялись реветь. Ниды мрачно наблюдали за этой картиной — презираемые ими авалы были частью их мира, и сейчас он погибал у них на глазах. Диаметр дыры в небе рос, ширился, вовлекая в свой дьявольский водоворот всё новые стада.
— Четыре миллиона голов, Сон, — тихо сказал Шепот.
— Плюс два миллиона тонн земли, — добавил Язык.
— Рано, — ответил Сон. — Следите за остальными квадратами.
Через шесть минут четвертые бросили в соседний квадрат вторую бомбу и тут же принялись за ди-поле у правой границы зоопарка.
— Что говорят старики? — спросил Сон Волосатого. Старейшин перевели в соседний зал, чтобы не мешать им сосредоточиться на прогнозах.
— Обещают, что больше четвертые не нападут нигде — их возможности ограничены. Но у них готов десант численностью в пятнадцать миллионов…
Сон выругался.
— Задавят числом… Бомбы идут на сближение?
— Нет, — ответили Сону по внешней связи.
— Подгоните вторую!
— Есть!
— И дайте подсветку! Сами не можете сообразить? Почему там рядом с вертушкой болтается чей-то модуль?!
Вертушкой ниды называли вакуумную бомбу. Почему, Скальд понял совсем скоро. То место, где находилась дыра, вдруг стало видимым — ниды что-то сделали с полем. Огромная лиловая вращающаяся воронка плясала в небе нидов, как юла, и временами заслоняла солнце. К ней приближалась другая, гонимая яркими лучами из черных короткокрылых модулей нидов, стаями окружающих вторую бомбу. Едва бомбы соприкоснулись краями, модули брызнули в разные стороны, и в миг слияния двух воронок произошел короткий, но сильный взрыв.
Всасывание быков, земли и воздуха прекратилось, и как мухи на мед, к образовавшейся большой воронке устремились тучи модулей, бомбардирующие ее яркими лучами. Теперь их было примерно в пять раз больше. Воронка начала перемещаться вверх.
— Сон! Всё готово для отключения ди-поля над зоопарком. Четвертые уже перераспределили энергию!
— Тяните до последнего, — приказал Сон. — Отключите в тот момент, когда будет вытолкнута вертушка!
— Нельзя, Сон! — впервые вмешался Тики. — Очень опасно! Отключайте! — Он выглядел очень встревоженным.
Словно не слыша его слов, Сон повернулся к Волосатому.
— Поторопитесь! Добавьте модулей! Быстрее гоните вертушку!
Волосатый тут же принялся отдавать приказы, а Сон начал следить за событиями над зоопарком.
— Четвертые видят, что происходит в мире нидов? — спросил Скальд у Тики.
— Нет. Даже ниды не могут этого, а уж четвертые совсем примитивны.
— Я тоже считал примитивной цивилизацию Даррада. Оказалось, зря.
— Сон, с тобой хочет поговорить Слепой, — тронул Сона за плечо Язык. — Говорит, срочно.
— Давайте его!
Сон включил в воздухе экран. Слепой был самым старым в мире нидов. Он прожил долгую жизнь, восемьсот лет, приобретая с каждым ушедшим днем новую мудрость. Уже добрую сотню лет он был слеп, но отказывался от медицинского вмешательства, говоря, что видит сейчас гораздо лучше многих зрячих.
Лицо Слепого возникло на экране — у него почти не было морщин, редкие белёсые волосы на голове были совсем тонкими, прозрачными, а облик — очень одухотворенным.