Страница:
Для Аристотеля чувственный опыт, эмпирическое, имеет более положительное значение. То, что существует, и единственное, что
120
существует, это, прежде всего, отдельные вещи (субстанции). Но мы с помощью мышления в состоянии выделить общие формы в этих вещах. С помощью абстрагирования мы распознаем общие формы в вещах. Другими словами, для Аристотеля чувственный опыт и мышление более равноправны, чем для Платона [1].
1 Для Аристотеля познание начинается с чувственного опыта. Однако, размышляя о нем, например, о чувственных восприятиях различных лошадей, человек может познать форму "лошадь", которая существует во всех отдельных лошадях. Философское познание становится возможным в результате дальнейшего размышления о формах.
Можно сказать, что Аристотель трактовал различные теоретические науки в качестве разных степеней абстрагирования от обыденного опыта. В мире повседневной жизни мы обладаем непосредственным чувственным опытом материальных вещей. Физика абстрагируется от различных несущественных свойств отдельных материальных вещей. Ее объектом является не конкретный камень здесь и теперь, но камень как физический объект с определенным весом и движением. Математика представляет следующую степень абстрагирования - на этот раз от материальных свойств вещей, так что вещи выступают только как геометрические формы или числовые значения (числа). Наконец, в ходе дальнейшего абстрагирования мы приходим к метафизике, которая исследует полностью универсальные принципы и свойства.
Аристотель как бы движется "вверх" посредством абстрагирования от чувственного опыта. Напротив, начав в некотором смысле "сверху", Платон спускается "вниз", в чувственно воспринимаемый мир. Но этот спуск является реализацией идей. Мы, согласно Платону, не можем начинать с идей. Эта предпосылка, которая диалектически становится "верхом" лишь через познание присутствия идей в вещах, то есть через их опредмечивание спуском. Определенным и надежным является именно диалектическое постижение идей, когда оно уже приобретено. Мы спускаемся "вниз" через математику, физику и гуманитарные науки к более изменчивым объектам, познание которых становится все более ненадежным и неопределенным. (Никто не начинает познание исключительно с мира идей. Все мы должны странствовать между "верхом" и "низом" в продолжающейся всю жизнь попытке приобрести наилучшее постижение идей).
Мы еще вернемся к рассмотрению различий платонизма и аристотелизма в связи со спором об универсалиях [Гл. 6].
Онтология и эпистемология - форма и материя; четыре причины
Философские учения о фундаментальных формах существования, вроде учения об идеях и учения о субстанции и свойствах, принадлежат к онтологии. Учения о фундаментальных формах познания относятся к эпистемологии (теории познания).
121
Для Аристотеля первый шаг в познавательном процессе заключается в восприятии нашими чувствами отдельных вещей. Следующий шаг состоит в постижении существенного и общего путем абстрагирования от случайного. Далее, существенное и общее выражаются в определении, например, "лошади" как вида. Если мы имеем определение существенных свойств вида, то мы обладаем познанием более высокого уровня, так как теперь его объект неизменяем и существенен. Следовательно, Аристотель рассматривал приобретение знания как процесс, который начинается с чувственного опыта и завершается постижением сущности, как процесс абстрагирования, который ведет к выявлению того, что является существенным и общим.
Хотя Аристотель утверждает, что именно отдельные вещи, субстанции обладают самостоятельным существованием (тезис его онтологии), но он также считает, что знание, которое мы должны искать, является знанием существенных и общих свойств (тезис его эпистемологии).
После перехода (своего рода индукции) от познания отдельного к познанию общего и существенного происходит познание сущности в форме логически общезначимых выводов (дедукции), которые позволяют получать другие истинные утверждения. Если мы знаем, что лошадь является млекопитающим и что Пепел является лошадью, то мы можем вывести, что Пепел является млекопитающим. Аристотелю принадлежит заслуга разработки силлогистики как учения об общезначимых и необходимых заключениях подобного вида.
С возникновением новой экспериментальной науки в 1500- 1600 гг. аристотелевская теория познания, подчеркивающая значение ведущих к определению сущности индуктивных формулировок всеобщего и получаемых из них дедуктивных следствий, подверглась основательной критике. Однако Аристотель не считал, что все познание является результатом либо чувственных восприятий отдельных вещей, либо индуктивного постижения сущностей. В частности, он оперировал и практической мудростью, которая отлична от этих двух форм познания [см. параграф о праксисе], и постижением недоказуемых, но неопровержимых базисных принципов (таких, как принцип противоречия). Ниже мы проанализируем эти две специфические формы познания, а сейчас рассмотрим постижение сущности, к которому стремился Аристотель.
Постижение сущности не есть только статическое знание определения соответствующего вида. Чтобы понять явление, необ
122
ходимо знать причины, которые сделали его таким, каково оно есть. Аристотель понимает под "причиной" (лат. - causa) нечто большее, чем это принято сейчас. Фундаментальные свойства всех вещей и фундаментальные причины, которые делают вещь тем, что она есть, рассматривается в аристотелевской онтологии. Ее ключевыми словами являются:
1. Субстанция
2. Форма/материя
3. Четыре "причины"
4. Действительное/потенциальное; изменение
5. Тео-логия
Каждая отдельная вещь (субстанция) образована формой и материей. Комок глины имеет определенную форму, и глина сама по себе есть материя. Гончар может сделать из этого куска глины чашку. В результате этот комок глины (определенной формы и материи) станет новой отдельной вещью, имеющей более утонченную форму.
Глину делает чашкой соединение определенной формы с определенным материалом, глиной. Форма сообщает нам, какого вида вещью является чашка. Материал является тем, из чего сделана чашка. Но чашка не есть нечто, что само себя сделало. Ее изготовил гончар. Начиная ее делать, он обладал определенной идеей того, как должна выглядеть чашка, чтобы соответствовать своему предназначению (например, хранить воду). Обрабатывая подходящий сырой материал, гончар сделал чашку.
На этом простом примере можно проиллюстрировать аристотелевское учение о четырех причинах. Глиняная чашка определяется четырьмя "причинами" или принципами. 1) Представление о завершенной чашке является целью, на достижение которой направлен весь процесс создания чашки. Это представление является конечной причиной (causa finalis). Телеологический принцип заключается в целенаправленности созидательного процесса изменения (rpeч. telos - целъ).2) Обработка, которой гончар подвергает сырой материал, является движущей силой или источником процесса. Она является действующей причиной (causa efficiens). Принцип причинности состоит в том, что этот процесс вызван внешней механической силой. 3) Чашка изготавливается из материала, который является ее материальной причиной (causa materialis), или материальным принципом. Эта причина соответствует материи. 4) Наконец, мы имеем конкретные формы, которыми в каждый мо
123
мент времени обладают чашка и глина. Эти формы есть свойства, которыми они обладают. Формальная причина, или формальный принцип (causa formalis) и соответствует упоминаемым выше формам.
Каждый из этих принципов, или причин, был и остается предметом философских дискуссий. То, как понимать формальный принцип (причину), является частью споров о платоновских идеях в античности, об универсалиях в средние века и о номинализме и реализме в наши дни.
Особенно острой дискуссия становилась при рассмотрении отношений между действующей и конечной причиной. Во времена Возрождения многие отказались от телеологического принципа (causa finalis). В наши дни в социальных и гуманитарных науках не прекращаются споры о каузальных и телеологических схемах объяснения.
Другая проблемная область связана с понятием материи. С одной стороны, под материей можно понимать материал, такой как глина, камень или дерево. Один и тот же материал, например, кусок дерева, может быть материей для различных вещей, таких как ножка стула или ручка молотка. Он может приобрести разные формы в зависимости от намерений столяра. Мы можем также представить, что две ножки стула являются в точности одинаковыми. Они имеют одну и ту же форму. Формы или свойства являются общими. При массовом производстве иголок все они выглядят как одинаковые. Все они имеют одни и те же свойства - форму, размеры, цвет и т.д. И тем не менее они являются различными иголками, а не одной и той же иголкой, потому что каждая иголка обладает своей собственной "материей". Именно это обладание делает их разными вещами, а не одной. Оно приводит к тому, что иголки занимают в пространстве разные места - например, рядом друг с другом, и что никогда несколько иголок не занимают одно и то же место в пространстве. В этом смысле материя является тем, что "индивидуализирует", то есть тем, что делает вещь отдельной вещью. Материя в этом смысле (materia secunda) рассматривается, следовательно, как принцип индивидуализации.
Однако чем является материя до того, как она приобретет какую-либо форму? Можем ли мы говорить или думать о том, что не имеет формы? Материя в этом смысле (materia prima) является весьма проблематичным понятием.
В дополнение к этому, материя в аристотелевской традиции обычно связывается с женским началом, а форма - формирующее - с мужским. Похожее понимание часто неявно присутствует в обыденном сознании, например, когда мать-земля рассматривается как пассивный материал, который становится плодородным после того, как земледелец вспашет ее и посеет семена.
Мы проиллюстрировали четыре причины, или принципа, на примере работы ремесленника. Это вполне в духе Аристотеля, размышления которого часто основывались на анализе созидательных процессов, характерных для различных ремесел. В то же время он использовал в качестве отправного пункта и биологию [1].
1 Ср. с господствующим положением ремесел и сельского хозяйства в греческом полисе.
124
Четыре причины присущи любой вещи. Когда живые организмы (типа роз и кошек) воспроизводят себя как результат собственного развития, можно сказать, что в определенном смысле конечная причина и действующая причина находятся внутри самих вещей. Они обладают целью и движущей силой сами по себе, а не в результате внешнего воздействия, например со стороны гончара. Здесь мы сталкиваемся с различием между природой и человеческой деятельностью (культурой). Природные вещи, в противоположность созданным человеком, обладают четырьмя причинами, или принципами, сами по себе.
Но таковыми являются не все природные вещи. Неживые вещи, вроде камней и воды, не характеризуются развитием. По отношению к ним достаточно проблематично говорить о конечной причине.
Но аристотелевское учение о так называемых "естественных" и "вынужденных" движениях позволяет связать конечные причины с неорганической природой. Прежде всего следует отметить, что Аристотель вводил четыре типа изменений. 1) Субстанциальные изменения связаны с возникновением и исчезновением субстанций (вещей). Для примера можно взять рождение и смерть лошади. 2) Качественные изменения связаны с изменением свойств субстанции (вещи). Примером является превращение листвы из зеленой в желтую. 3) Количественные изменения связаны с тем, что субстанции (вещи) начинают обладать свойствами в большей (или меньшей) мере. Скажем, кошка становится более тяжелой и толстой или легкой и худой. 4) Пространственные изменения связаны с изменением субстанцией (вещью) ее места в пространстве. Они имеют место, например, когда камень падает на землю или когда стрела пускается в цель.
Учение о естественных и вынужденных движениях относится к последнему типу изменений. Оно исходит из предположение о том, что все вещи состоят из четырех элементов: огня, воздуха, воды и земли. Первые два стремятся "вверх" (огонь стремится сильнее, чем воздух), а два последние - "вниз" (земля стремится сильнее, чем вода). Различные вещи образованы из несовпадающих количеств элементов. Следовательно, вещи, содержащие в себе больше земли, естественно стремятся "вниз". Вещи с преобладанием в них воздуха будут естественно находится сверху вещей с преобладанием земли. Вещи с преобладанием в них огня будут стремиться выше, а под ними разместятся вещи с преобладанием воздуха. Это означает, что, например, падение отдельных вещей объясняется их "стремлением к своему естественному месту", которое определяется соотношением в них четырех элементов. Таким образом, движение падения объясняется с помощью конечной причины.
125
Используя четыре причины, можно сказать, что естественное место вещи является ее конечной причиной, что тяжесть вещи является ее действующей причиной, что путь, ведущий к ее естественному месту, является формальной причиной и что материал, из которого сделана вещь, является ее материальной причиной.
Когда мы выпускаем стрелу в горизонтальном направлении, она вначале движется горизонтально, затем постепенно начинает опускаться вниз и падает под углом на землю. Стрела не падает прямо вниз, когда она выпущена из лука. Стреле придано движение в определенном направлении, отличающееся от ее "естественного" движения, а именно падения прямо вниз. Выпущенная из лука стрела "вынуждена" двигаться в направлении, которое иначе ею не было бы выбрано. В этом суть аристотелевского учения о "вынужденном" движении.
Начиная с Возрождения, подобные явления объясняют по-другому, отвергая вместе с представлением о конечных природных причинах и понятие "естественного" и "вынужденного" движения (Галилей).
В астрономии Аристотель различал нижнюю и верхнюю сферы мира. Учение об "естественных" и "вынужденных" движениях применялось к той части мира, которая ближе всего к Земле ("подлунный мир"). Звезды и планеты принадлежат верхней сфере, где движения осуществляются по совершенным окружностям с постоянной скоростью. Аристотелевская астрономия исходила из трех фундаментальных предположений. 1) Мир разделен на нижнюю и верхнюю сферы, каждой из которых присущи специфические законы движения. 2) В верхней сфере движения являются круговыми. 3) Небесные тела движутся с постоянной скоростью по окружностям. Более того, мир понимался как конечный. Все эти предположения вошли в так называемую картину мира Птолемея (акмэ 127-145 гг.) [ср. Гл. 5- 6], которая доминировала до Нового времени, пока не была пересмотрена Коперником, Кеплером и др. Точно так же, как новая механика (Галилей, Ньютон) опровергла аристотелевское понимание движений на поверхности Земли, так и новая астрономия (Коперник, Кеплер, Ньютон) опровергла указанные три предположения. Согласно новым воззрениям, весь мир подчиняется одним и тем же законам. Небесные тела движутся с переменной скоростью по эллиптическим орбитам в безграничной вселенной.
Аристотелевское различение формы и материи тесно связано с противопоставлением актуального и потенциального. Семя здесь и теперь является (актуально) только семенем, но оно несет в себе
126
естественные способности (потенциальности) стать, например, деревом. Способности, которые семя имело в себе, реализуются. Потенциальное актуализируется.
Аристотель обобщает этот (биологический) взгляд на все вещи. Все отдельные вещи пребывают в напряженности между присущим им потенциальным и актуальным состоянием. Все вещи стремятся актуализировать свою потенциальность. Здесь Аристотель предлагает биологическое объяснение изменению, а не механи-ческое, как милетцы и атомисты. Изменение есть актуализация потенциальностей.
В некотором смысле Аристотелю удается при объяснении изменения избежать проблематичного понятия небытия. Изменение не рассматривается как колебание между бытием и небытием. Порождение не является возникновением из ничего, ex nihilo. Изменения, связанные с биологическим развитием и ремесленной деятельностью, включают реализацию существующих способностей. Возможное существует как потенциальности.
Из учения о взаимоотношениях актуального и потенциального можно заключить, что для Аристотеля, как и для Платона, действительное не тождественно с наличным, данным. (Это противоречит позитивистскому пониманию "действительного как "позитивного", то есть как наличного"). Действительным для Аристотеля является то, что стремится к актуализации. Исключением является чистая актуальность, которая действительна без потенциальности и актуализации. Быть действительным означает быть способным к актуализации. В силу этого действительное обладает глубинной динамической напряженностью. Поэтому исследование действительности не может быть сведено к регистрации и синтезу существующих фактов. Оно также должно включать поиск основополагающего динамического процесса актуализации. Благодаря этому философия оказывается способной критиковать фактически наличное с точки зрения постижения того, чем на самом деле является действительное.
Итак, по Аристотелю мир устроен иерархически.
Чистая актуальность
Человек
Животные
Растения
Неорганические вещи (камни, земля)
Чистая потенциальность (чистая материя)
127
Внизу находятся неживые вещи (камни, земля и т.п.). Растения обладают более высокой формой существования. Они имеют репродуктивную и вегетативную душу (душа по греч. psyche = жизненный принцип) - они размножаются и питаются. Выше находятся животные, которые наряду со способностью к размножению и питанию имеют ощущающую душу (они чувствуют) и "двигательную" душу (они передвигаются: бегают, плавают, летают). На самом верху находится человек, который кроме вегетативной, репродуктивной, ощущающей и "двигательной" души, обладает способностью к разуму. Разум в широком смысле является "душой", присущей только человеку (psyche logike, psyche noetike). Человек является разумным животным [1]. Однако разум является формой человека, которая преобразует его животные формы (способность к размножению, питанию, ощущению, движению) таким образом, что они становятся материалом для специфически человеческой формы, то есть разума (греч. nous). В человеке его животные формы как бы облагораживаются разумом [2].
1 Ср. аристотелевское различение растений, животных и людей, основывающееся на жизненных принципах питания и роста, самоощущения, передвижения и разума, с платоновским различием производителей, управляющих и мыслителей.
2 Мы можем говорить о "переоценке" и "недооценке" некоторого явления. Приписывать человеческие свойства животным означало бы переоценить животных. Это то, что мы делаем в сказках и баснях, где, например, лиса и медведь разговаривают друг с другом. Способность речи связана с рациональным жизненным принципом, которым обладают люди, но не животные. Поэтому то, что мы говорим в сказках и баснях, не является истинным. Но если приписывать человеку только животные свойства, то это означало бы недооценивать людей. Такая характеристика людей будет в некоторой мере правильной, поскольку люди обладают всеми жизненными принципами животных, однако в качественном смысле недостаточной. Анимизм, то есть приписывание духовных свойств, например, камням и деревьям, является не очень распространенным в наше время видом переоценки. Но, с другой стороны, рассмотрение людей исключительно в плане жизненных принципов, которые "ниже" человеческих жизненных принципов ("натуралистическая редукция"), является не столь уж редким видом недооценки людей ("люди в сущности это только физиологические организмы и ничего больше"). Однако в чем заключается правильная оценка людей? Это было и остается сложной дискуссионной проблемой.
В этом ряду человек является последним созданием, имеющим материальное существование. Вверху своего иерархически устроенного мира Аристотель помещает первый принцип (первоформу), Бога, который является чистой актуальностью, лишенной всякой потенциальности и, следовательно, движения. Бог пребывает в покое сам с собой. Таким образом, аристотелевская метафизика завершается теологией, учением о верховном существе. Оно не явля
128
ется персонифицированным Богом. Аристотель понимает верховное существо в качестве "неподвижного движителя", который находится в состоянии покоя (является чистой актуальностью, без всякой потенциальности) и который в силу этого является конечной целью (греч. telos) всего остального. Неподвижный движитель приводит в движение все остальные вещи (каждую присущим ей способом и на определенное время). Внизу этого иерархически понимаемого мира находится чистая материя (потенциальность), являющаяся "запредельной" сущностью, которую мы не можем себе представить, так как она не обладает актуальностью (актуальными свойствами).
В аристотелевском иерархическом мире каждая вещь стремится реализовать присущие ей возможности (потенциальности) наилучшим образом. В этом заключается цель каждой вещи (telos). Все вещи жаждут "высшего". В этом смысле актуализация потенциальности вещи является телеологической. Эта жажда и эта реализация через изменения присущи каждой вещи. Но в мире каждый вид обладает своим собственным местом [Ср. Дарвин, Гл. 23].
Это миропонимание обладало огромным влиянием и было воспринято, помимо прочих, некоторыми христианскими философами (например, Фомой Аквинским в XIII веке).
Аристотель и экология
Характерно, что для Аристотеля исходным моментом часто служит не мертвая природа, как для Демокрита, а живая. В связи с этим можно говорить о выборе между двумя моделями объяснения. Одна заимствует понятия из исследований живых организмов, другая - неживой природы. Демокрит стремится объяснить все с помощью механистических, неорганических понятий и законов: модель "бильярдных шаров". В конечном счете он сталкивается с проблемой объяснения биологических (и социальных) феноменов. Аристотель же пытается объяснить все посредством биологических, органических категорий: "органическая" модель. Поэтому он говорит о всех вещах, включая камни и воздух, как об имеющих свое "естественное место" и "ищущих" свою естественную цель [1].
1 Это является способом выражения того, что наши концептуальные термины хороши для описания растений и животных, но не столь удачны для описания неживых вещей. Таким образом, Аристотель и Демокрит представляют две альтернативные монистические философии природы. (Со своей стороны, Декарт предложил дуалистическую философию, основанную на различии, которое не совпадает с противопоставлением органического и неорганического).
129
По-видимому, можно сказать, что исходным пунктом для Аристотеля является понятие действия, а для Демокрита - понятие события. Событие является некоторым происшествием в природе, которое мы изучаем с помощью наблюдения и с целью обнаружения его механических причинных законов. Действие является социальным феноменом, предполагающим лицо, которое действует намеренно, то есть лицо, которое в той или иной мере осознает, что оно делает. Аристотелевская теория причинности особенно подходит для понимания "целенаправленных" действий. Но в нее плохо укладываются природные явления. Однако такие философы, как Демокрит, начиная с событий, сталкиваются с трудностями при объяснении собственно социальных явлений, связанных с действием, намерением, субъектом и интерсубъективностью. Поэтому со времен Возрождения мыслители, начинавшие с событий (как они понимаются в естественно-научном плане), неизменно сталкивались с проблемами при объяснении социальной стороны реальности. С тех пор как в прошлом веке сформировались социальные науки (Конт, Маркс, Милль и Токвиль), их основные проблемы постоянно оказываются в поле коллизий, порождаемых противопоставлением действия и события.
Для Аристотеля философия природы [1] является в некотором роде описанием природы, которую мы чувственно воспринимаем. Он оперирует с такими базисными элементами, как земля, вода, воздух и огонь, с "верхом" и "низом" и т.д., то есть с общими понятиями, которые относятся к ощущаемой природе [2]. Другими словами, для Аристотеля философия природы определяется экологией, но не физикой. Он полагает, что существуют различные виды жизни и различные жизненные принципы с естественными для них функциями и ограничениями, которые без вреда не может нарушить ни одно создание.
1 Эта философия природы называлась "физикой", то есть учением о physis, или природе. Так как аристотелевские работы, посвященные первой философии, были помещены после работ по философии природы (физики), то первая философия стала называться метафизикой (meta ta physica - то, что после физического, то есть после "физических" работ, после физики).
2 Можно сказать, что аристотелевская философия природы выросла из его интереса к пониманию природы, как ее воспринимает человек, тогда как ученые Нового времени, в противоположность этому, были заинтересованы господством над природой. Для достижения последней цели оказались эффективными гипотетико-дедуктивный метод и абстрактные математические понятия. [Ср. Гл. 7].
120
существует, это, прежде всего, отдельные вещи (субстанции). Но мы с помощью мышления в состоянии выделить общие формы в этих вещах. С помощью абстрагирования мы распознаем общие формы в вещах. Другими словами, для Аристотеля чувственный опыт и мышление более равноправны, чем для Платона [1].
1 Для Аристотеля познание начинается с чувственного опыта. Однако, размышляя о нем, например, о чувственных восприятиях различных лошадей, человек может познать форму "лошадь", которая существует во всех отдельных лошадях. Философское познание становится возможным в результате дальнейшего размышления о формах.
Можно сказать, что Аристотель трактовал различные теоретические науки в качестве разных степеней абстрагирования от обыденного опыта. В мире повседневной жизни мы обладаем непосредственным чувственным опытом материальных вещей. Физика абстрагируется от различных несущественных свойств отдельных материальных вещей. Ее объектом является не конкретный камень здесь и теперь, но камень как физический объект с определенным весом и движением. Математика представляет следующую степень абстрагирования - на этот раз от материальных свойств вещей, так что вещи выступают только как геометрические формы или числовые значения (числа). Наконец, в ходе дальнейшего абстрагирования мы приходим к метафизике, которая исследует полностью универсальные принципы и свойства.
Аристотель как бы движется "вверх" посредством абстрагирования от чувственного опыта. Напротив, начав в некотором смысле "сверху", Платон спускается "вниз", в чувственно воспринимаемый мир. Но этот спуск является реализацией идей. Мы, согласно Платону, не можем начинать с идей. Эта предпосылка, которая диалектически становится "верхом" лишь через познание присутствия идей в вещах, то есть через их опредмечивание спуском. Определенным и надежным является именно диалектическое постижение идей, когда оно уже приобретено. Мы спускаемся "вниз" через математику, физику и гуманитарные науки к более изменчивым объектам, познание которых становится все более ненадежным и неопределенным. (Никто не начинает познание исключительно с мира идей. Все мы должны странствовать между "верхом" и "низом" в продолжающейся всю жизнь попытке приобрести наилучшее постижение идей).
Мы еще вернемся к рассмотрению различий платонизма и аристотелизма в связи со спором об универсалиях [Гл. 6].
Онтология и эпистемология - форма и материя; четыре причины
Философские учения о фундаментальных формах существования, вроде учения об идеях и учения о субстанции и свойствах, принадлежат к онтологии. Учения о фундаментальных формах познания относятся к эпистемологии (теории познания).
121
Для Аристотеля первый шаг в познавательном процессе заключается в восприятии нашими чувствами отдельных вещей. Следующий шаг состоит в постижении существенного и общего путем абстрагирования от случайного. Далее, существенное и общее выражаются в определении, например, "лошади" как вида. Если мы имеем определение существенных свойств вида, то мы обладаем познанием более высокого уровня, так как теперь его объект неизменяем и существенен. Следовательно, Аристотель рассматривал приобретение знания как процесс, который начинается с чувственного опыта и завершается постижением сущности, как процесс абстрагирования, который ведет к выявлению того, что является существенным и общим.
Хотя Аристотель утверждает, что именно отдельные вещи, субстанции обладают самостоятельным существованием (тезис его онтологии), но он также считает, что знание, которое мы должны искать, является знанием существенных и общих свойств (тезис его эпистемологии).
После перехода (своего рода индукции) от познания отдельного к познанию общего и существенного происходит познание сущности в форме логически общезначимых выводов (дедукции), которые позволяют получать другие истинные утверждения. Если мы знаем, что лошадь является млекопитающим и что Пепел является лошадью, то мы можем вывести, что Пепел является млекопитающим. Аристотелю принадлежит заслуга разработки силлогистики как учения об общезначимых и необходимых заключениях подобного вида.
С возникновением новой экспериментальной науки в 1500- 1600 гг. аристотелевская теория познания, подчеркивающая значение ведущих к определению сущности индуктивных формулировок всеобщего и получаемых из них дедуктивных следствий, подверглась основательной критике. Однако Аристотель не считал, что все познание является результатом либо чувственных восприятий отдельных вещей, либо индуктивного постижения сущностей. В частности, он оперировал и практической мудростью, которая отлична от этих двух форм познания [см. параграф о праксисе], и постижением недоказуемых, но неопровержимых базисных принципов (таких, как принцип противоречия). Ниже мы проанализируем эти две специфические формы познания, а сейчас рассмотрим постижение сущности, к которому стремился Аристотель.
Постижение сущности не есть только статическое знание определения соответствующего вида. Чтобы понять явление, необ
122
ходимо знать причины, которые сделали его таким, каково оно есть. Аристотель понимает под "причиной" (лат. - causa) нечто большее, чем это принято сейчас. Фундаментальные свойства всех вещей и фундаментальные причины, которые делают вещь тем, что она есть, рассматривается в аристотелевской онтологии. Ее ключевыми словами являются:
1. Субстанция
2. Форма/материя
3. Четыре "причины"
4. Действительное/потенциальное; изменение
5. Тео-логия
Каждая отдельная вещь (субстанция) образована формой и материей. Комок глины имеет определенную форму, и глина сама по себе есть материя. Гончар может сделать из этого куска глины чашку. В результате этот комок глины (определенной формы и материи) станет новой отдельной вещью, имеющей более утонченную форму.
Глину делает чашкой соединение определенной формы с определенным материалом, глиной. Форма сообщает нам, какого вида вещью является чашка. Материал является тем, из чего сделана чашка. Но чашка не есть нечто, что само себя сделало. Ее изготовил гончар. Начиная ее делать, он обладал определенной идеей того, как должна выглядеть чашка, чтобы соответствовать своему предназначению (например, хранить воду). Обрабатывая подходящий сырой материал, гончар сделал чашку.
На этом простом примере можно проиллюстрировать аристотелевское учение о четырех причинах. Глиняная чашка определяется четырьмя "причинами" или принципами. 1) Представление о завершенной чашке является целью, на достижение которой направлен весь процесс создания чашки. Это представление является конечной причиной (causa finalis). Телеологический принцип заключается в целенаправленности созидательного процесса изменения (rpeч. telos - целъ).2) Обработка, которой гончар подвергает сырой материал, является движущей силой или источником процесса. Она является действующей причиной (causa efficiens). Принцип причинности состоит в том, что этот процесс вызван внешней механической силой. 3) Чашка изготавливается из материала, который является ее материальной причиной (causa materialis), или материальным принципом. Эта причина соответствует материи. 4) Наконец, мы имеем конкретные формы, которыми в каждый мо
123
мент времени обладают чашка и глина. Эти формы есть свойства, которыми они обладают. Формальная причина, или формальный принцип (causa formalis) и соответствует упоминаемым выше формам.
Каждый из этих принципов, или причин, был и остается предметом философских дискуссий. То, как понимать формальный принцип (причину), является частью споров о платоновских идеях в античности, об универсалиях в средние века и о номинализме и реализме в наши дни.
Особенно острой дискуссия становилась при рассмотрении отношений между действующей и конечной причиной. Во времена Возрождения многие отказались от телеологического принципа (causa finalis). В наши дни в социальных и гуманитарных науках не прекращаются споры о каузальных и телеологических схемах объяснения.
Другая проблемная область связана с понятием материи. С одной стороны, под материей можно понимать материал, такой как глина, камень или дерево. Один и тот же материал, например, кусок дерева, может быть материей для различных вещей, таких как ножка стула или ручка молотка. Он может приобрести разные формы в зависимости от намерений столяра. Мы можем также представить, что две ножки стула являются в точности одинаковыми. Они имеют одну и ту же форму. Формы или свойства являются общими. При массовом производстве иголок все они выглядят как одинаковые. Все они имеют одни и те же свойства - форму, размеры, цвет и т.д. И тем не менее они являются различными иголками, а не одной и той же иголкой, потому что каждая иголка обладает своей собственной "материей". Именно это обладание делает их разными вещами, а не одной. Оно приводит к тому, что иголки занимают в пространстве разные места - например, рядом друг с другом, и что никогда несколько иголок не занимают одно и то же место в пространстве. В этом смысле материя является тем, что "индивидуализирует", то есть тем, что делает вещь отдельной вещью. Материя в этом смысле (materia secunda) рассматривается, следовательно, как принцип индивидуализации.
Однако чем является материя до того, как она приобретет какую-либо форму? Можем ли мы говорить или думать о том, что не имеет формы? Материя в этом смысле (materia prima) является весьма проблематичным понятием.
В дополнение к этому, материя в аристотелевской традиции обычно связывается с женским началом, а форма - формирующее - с мужским. Похожее понимание часто неявно присутствует в обыденном сознании, например, когда мать-земля рассматривается как пассивный материал, который становится плодородным после того, как земледелец вспашет ее и посеет семена.
Мы проиллюстрировали четыре причины, или принципа, на примере работы ремесленника. Это вполне в духе Аристотеля, размышления которого часто основывались на анализе созидательных процессов, характерных для различных ремесел. В то же время он использовал в качестве отправного пункта и биологию [1].
1 Ср. с господствующим положением ремесел и сельского хозяйства в греческом полисе.
124
Четыре причины присущи любой вещи. Когда живые организмы (типа роз и кошек) воспроизводят себя как результат собственного развития, можно сказать, что в определенном смысле конечная причина и действующая причина находятся внутри самих вещей. Они обладают целью и движущей силой сами по себе, а не в результате внешнего воздействия, например со стороны гончара. Здесь мы сталкиваемся с различием между природой и человеческой деятельностью (культурой). Природные вещи, в противоположность созданным человеком, обладают четырьмя причинами, или принципами, сами по себе.
Но таковыми являются не все природные вещи. Неживые вещи, вроде камней и воды, не характеризуются развитием. По отношению к ним достаточно проблематично говорить о конечной причине.
Но аристотелевское учение о так называемых "естественных" и "вынужденных" движениях позволяет связать конечные причины с неорганической природой. Прежде всего следует отметить, что Аристотель вводил четыре типа изменений. 1) Субстанциальные изменения связаны с возникновением и исчезновением субстанций (вещей). Для примера можно взять рождение и смерть лошади. 2) Качественные изменения связаны с изменением свойств субстанции (вещи). Примером является превращение листвы из зеленой в желтую. 3) Количественные изменения связаны с тем, что субстанции (вещи) начинают обладать свойствами в большей (или меньшей) мере. Скажем, кошка становится более тяжелой и толстой или легкой и худой. 4) Пространственные изменения связаны с изменением субстанцией (вещью) ее места в пространстве. Они имеют место, например, когда камень падает на землю или когда стрела пускается в цель.
Учение о естественных и вынужденных движениях относится к последнему типу изменений. Оно исходит из предположение о том, что все вещи состоят из четырех элементов: огня, воздуха, воды и земли. Первые два стремятся "вверх" (огонь стремится сильнее, чем воздух), а два последние - "вниз" (земля стремится сильнее, чем вода). Различные вещи образованы из несовпадающих количеств элементов. Следовательно, вещи, содержащие в себе больше земли, естественно стремятся "вниз". Вещи с преобладанием в них воздуха будут естественно находится сверху вещей с преобладанием земли. Вещи с преобладанием в них огня будут стремиться выше, а под ними разместятся вещи с преобладанием воздуха. Это означает, что, например, падение отдельных вещей объясняется их "стремлением к своему естественному месту", которое определяется соотношением в них четырех элементов. Таким образом, движение падения объясняется с помощью конечной причины.
125
Используя четыре причины, можно сказать, что естественное место вещи является ее конечной причиной, что тяжесть вещи является ее действующей причиной, что путь, ведущий к ее естественному месту, является формальной причиной и что материал, из которого сделана вещь, является ее материальной причиной.
Когда мы выпускаем стрелу в горизонтальном направлении, она вначале движется горизонтально, затем постепенно начинает опускаться вниз и падает под углом на землю. Стрела не падает прямо вниз, когда она выпущена из лука. Стреле придано движение в определенном направлении, отличающееся от ее "естественного" движения, а именно падения прямо вниз. Выпущенная из лука стрела "вынуждена" двигаться в направлении, которое иначе ею не было бы выбрано. В этом суть аристотелевского учения о "вынужденном" движении.
Начиная с Возрождения, подобные явления объясняют по-другому, отвергая вместе с представлением о конечных природных причинах и понятие "естественного" и "вынужденного" движения (Галилей).
В астрономии Аристотель различал нижнюю и верхнюю сферы мира. Учение об "естественных" и "вынужденных" движениях применялось к той части мира, которая ближе всего к Земле ("подлунный мир"). Звезды и планеты принадлежат верхней сфере, где движения осуществляются по совершенным окружностям с постоянной скоростью. Аристотелевская астрономия исходила из трех фундаментальных предположений. 1) Мир разделен на нижнюю и верхнюю сферы, каждой из которых присущи специфические законы движения. 2) В верхней сфере движения являются круговыми. 3) Небесные тела движутся с постоянной скоростью по окружностям. Более того, мир понимался как конечный. Все эти предположения вошли в так называемую картину мира Птолемея (акмэ 127-145 гг.) [ср. Гл. 5- 6], которая доминировала до Нового времени, пока не была пересмотрена Коперником, Кеплером и др. Точно так же, как новая механика (Галилей, Ньютон) опровергла аристотелевское понимание движений на поверхности Земли, так и новая астрономия (Коперник, Кеплер, Ньютон) опровергла указанные три предположения. Согласно новым воззрениям, весь мир подчиняется одним и тем же законам. Небесные тела движутся с переменной скоростью по эллиптическим орбитам в безграничной вселенной.
Аристотелевское различение формы и материи тесно связано с противопоставлением актуального и потенциального. Семя здесь и теперь является (актуально) только семенем, но оно несет в себе
126
естественные способности (потенциальности) стать, например, деревом. Способности, которые семя имело в себе, реализуются. Потенциальное актуализируется.
Аристотель обобщает этот (биологический) взгляд на все вещи. Все отдельные вещи пребывают в напряженности между присущим им потенциальным и актуальным состоянием. Все вещи стремятся актуализировать свою потенциальность. Здесь Аристотель предлагает биологическое объяснение изменению, а не механи-ческое, как милетцы и атомисты. Изменение есть актуализация потенциальностей.
В некотором смысле Аристотелю удается при объяснении изменения избежать проблематичного понятия небытия. Изменение не рассматривается как колебание между бытием и небытием. Порождение не является возникновением из ничего, ex nihilo. Изменения, связанные с биологическим развитием и ремесленной деятельностью, включают реализацию существующих способностей. Возможное существует как потенциальности.
Из учения о взаимоотношениях актуального и потенциального можно заключить, что для Аристотеля, как и для Платона, действительное не тождественно с наличным, данным. (Это противоречит позитивистскому пониманию "действительного как "позитивного", то есть как наличного"). Действительным для Аристотеля является то, что стремится к актуализации. Исключением является чистая актуальность, которая действительна без потенциальности и актуализации. Быть действительным означает быть способным к актуализации. В силу этого действительное обладает глубинной динамической напряженностью. Поэтому исследование действительности не может быть сведено к регистрации и синтезу существующих фактов. Оно также должно включать поиск основополагающего динамического процесса актуализации. Благодаря этому философия оказывается способной критиковать фактически наличное с точки зрения постижения того, чем на самом деле является действительное.
Итак, по Аристотелю мир устроен иерархически.
Чистая актуальность
Человек
Животные
Растения
Неорганические вещи (камни, земля)
Чистая потенциальность (чистая материя)
127
Внизу находятся неживые вещи (камни, земля и т.п.). Растения обладают более высокой формой существования. Они имеют репродуктивную и вегетативную душу (душа по греч. psyche = жизненный принцип) - они размножаются и питаются. Выше находятся животные, которые наряду со способностью к размножению и питанию имеют ощущающую душу (они чувствуют) и "двигательную" душу (они передвигаются: бегают, плавают, летают). На самом верху находится человек, который кроме вегетативной, репродуктивной, ощущающей и "двигательной" души, обладает способностью к разуму. Разум в широком смысле является "душой", присущей только человеку (psyche logike, psyche noetike). Человек является разумным животным [1]. Однако разум является формой человека, которая преобразует его животные формы (способность к размножению, питанию, ощущению, движению) таким образом, что они становятся материалом для специфически человеческой формы, то есть разума (греч. nous). В человеке его животные формы как бы облагораживаются разумом [2].
1 Ср. аристотелевское различение растений, животных и людей, основывающееся на жизненных принципах питания и роста, самоощущения, передвижения и разума, с платоновским различием производителей, управляющих и мыслителей.
2 Мы можем говорить о "переоценке" и "недооценке" некоторого явления. Приписывать человеческие свойства животным означало бы переоценить животных. Это то, что мы делаем в сказках и баснях, где, например, лиса и медведь разговаривают друг с другом. Способность речи связана с рациональным жизненным принципом, которым обладают люди, но не животные. Поэтому то, что мы говорим в сказках и баснях, не является истинным. Но если приписывать человеку только животные свойства, то это означало бы недооценивать людей. Такая характеристика людей будет в некоторой мере правильной, поскольку люди обладают всеми жизненными принципами животных, однако в качественном смысле недостаточной. Анимизм, то есть приписывание духовных свойств, например, камням и деревьям, является не очень распространенным в наше время видом переоценки. Но, с другой стороны, рассмотрение людей исключительно в плане жизненных принципов, которые "ниже" человеческих жизненных принципов ("натуралистическая редукция"), является не столь уж редким видом недооценки людей ("люди в сущности это только физиологические организмы и ничего больше"). Однако в чем заключается правильная оценка людей? Это было и остается сложной дискуссионной проблемой.
В этом ряду человек является последним созданием, имеющим материальное существование. Вверху своего иерархически устроенного мира Аристотель помещает первый принцип (первоформу), Бога, который является чистой актуальностью, лишенной всякой потенциальности и, следовательно, движения. Бог пребывает в покое сам с собой. Таким образом, аристотелевская метафизика завершается теологией, учением о верховном существе. Оно не явля
128
ется персонифицированным Богом. Аристотель понимает верховное существо в качестве "неподвижного движителя", который находится в состоянии покоя (является чистой актуальностью, без всякой потенциальности) и который в силу этого является конечной целью (греч. telos) всего остального. Неподвижный движитель приводит в движение все остальные вещи (каждую присущим ей способом и на определенное время). Внизу этого иерархически понимаемого мира находится чистая материя (потенциальность), являющаяся "запредельной" сущностью, которую мы не можем себе представить, так как она не обладает актуальностью (актуальными свойствами).
В аристотелевском иерархическом мире каждая вещь стремится реализовать присущие ей возможности (потенциальности) наилучшим образом. В этом заключается цель каждой вещи (telos). Все вещи жаждут "высшего". В этом смысле актуализация потенциальности вещи является телеологической. Эта жажда и эта реализация через изменения присущи каждой вещи. Но в мире каждый вид обладает своим собственным местом [Ср. Дарвин, Гл. 23].
Это миропонимание обладало огромным влиянием и было воспринято, помимо прочих, некоторыми христианскими философами (например, Фомой Аквинским в XIII веке).
Аристотель и экология
Характерно, что для Аристотеля исходным моментом часто служит не мертвая природа, как для Демокрита, а живая. В связи с этим можно говорить о выборе между двумя моделями объяснения. Одна заимствует понятия из исследований живых организмов, другая - неживой природы. Демокрит стремится объяснить все с помощью механистических, неорганических понятий и законов: модель "бильярдных шаров". В конечном счете он сталкивается с проблемой объяснения биологических (и социальных) феноменов. Аристотель же пытается объяснить все посредством биологических, органических категорий: "органическая" модель. Поэтому он говорит о всех вещах, включая камни и воздух, как об имеющих свое "естественное место" и "ищущих" свою естественную цель [1].
1 Это является способом выражения того, что наши концептуальные термины хороши для описания растений и животных, но не столь удачны для описания неживых вещей. Таким образом, Аристотель и Демокрит представляют две альтернативные монистические философии природы. (Со своей стороны, Декарт предложил дуалистическую философию, основанную на различии, которое не совпадает с противопоставлением органического и неорганического).
129
По-видимому, можно сказать, что исходным пунктом для Аристотеля является понятие действия, а для Демокрита - понятие события. Событие является некоторым происшествием в природе, которое мы изучаем с помощью наблюдения и с целью обнаружения его механических причинных законов. Действие является социальным феноменом, предполагающим лицо, которое действует намеренно, то есть лицо, которое в той или иной мере осознает, что оно делает. Аристотелевская теория причинности особенно подходит для понимания "целенаправленных" действий. Но в нее плохо укладываются природные явления. Однако такие философы, как Демокрит, начиная с событий, сталкиваются с трудностями при объяснении собственно социальных явлений, связанных с действием, намерением, субъектом и интерсубъективностью. Поэтому со времен Возрождения мыслители, начинавшие с событий (как они понимаются в естественно-научном плане), неизменно сталкивались с проблемами при объяснении социальной стороны реальности. С тех пор как в прошлом веке сформировались социальные науки (Конт, Маркс, Милль и Токвиль), их основные проблемы постоянно оказываются в поле коллизий, порождаемых противопоставлением действия и события.
Для Аристотеля философия природы [1] является в некотором роде описанием природы, которую мы чувственно воспринимаем. Он оперирует с такими базисными элементами, как земля, вода, воздух и огонь, с "верхом" и "низом" и т.д., то есть с общими понятиями, которые относятся к ощущаемой природе [2]. Другими словами, для Аристотеля философия природы определяется экологией, но не физикой. Он полагает, что существуют различные виды жизни и различные жизненные принципы с естественными для них функциями и ограничениями, которые без вреда не может нарушить ни одно создание.
1 Эта философия природы называлась "физикой", то есть учением о physis, или природе. Так как аристотелевские работы, посвященные первой философии, были помещены после работ по философии природы (физики), то первая философия стала называться метафизикой (meta ta physica - то, что после физического, то есть после "физических" работ, после физики).
2 Можно сказать, что аристотелевская философия природы выросла из его интереса к пониманию природы, как ее воспринимает человек, тогда как ученые Нового времени, в противоположность этому, были заинтересованы господством над природой. Для достижения последней цели оказались эффективными гипотетико-дедуктивный метод и абстрактные математические понятия. [Ср. Гл. 7].