— Я просто играл.
— Играл? — незнакомцы подозрительно переглянулись. — Что же это за игра такая?
— Леталочки.
— Леталочки? — подозрение усилилось.
— Ну да, перелетать с места на место. А тот, кто ловит, должен прочесть мысли и догадаться, куда я прыгнул.
— Прочесть мысли? — к настороженности добавился страх, и без того крепкая хватка стала еще крепче. Грегори скривился, но они не обратили на это внимания.
— Да это маленький чародей!
— Но чей чародей? — Хью заглянул прямо в глаза Грегори. — Как твое имя?
— Г-грегори Г-гэллоуглас.
Бертрам и Хью обменялись удовлетворенными взглядами и дружно кивнули.
— Да, это он. Тот самый, за которым нас послали.
Грегори кольнул страх, к горлу подкатил ком. Что он такого сделал?
Тут мальчик кое-что заметил, и страх уступил место любопытству.
— Вы разодеты, как шуты. Кто вас послал?
Шесть пар глаз, как плеть-шестихвостка, хлестнули его.
— Что?
— Ваша одежда, — повторил Грегори. — Это не форма. Вы одеты кто во что горазд, вы не служите одному господину, и значит, вас не мог послать ни один лорд.
Они снова обменялись взглядами.
— Точно, нам так и говорили, — прорычал один.
— Ну и догадливо это отродье ведьмы!
— О да! Ладно, давай прикончим сопляка и дело с концом!
— Прикончим? — охнул Грегори. — За что? Зачем убивать меня? Я не сделал вам ничего дурного!
А мысли Грегори взывали: «Магнус! Корделия! Джефри! На помощь!»
— Ты, ведьмино отродье, и не сделал дурного? — рявкнул Бертрам. — Если тебе подвластны такие силы, как ты не можешь сделать мне дурного?
Грегори только рот открыл, онемев от абсурдности происходящего — а в его голове успокаивающе зашептал голос Магнуса:
«Мужайся, брат».
«О, Грегори...»
«Стой, Корделия! Грегори, мы пока не можем напасть, даже если эти подлецы тебя ударят».
«А если будут бить, прыгай, — добавил Джефри. — Если захватишь с собой пару этих мужланов, не бойся! С двумя мы справимся!»
«Прыгай, если сможешь, — согласился Магнус. — Сейчас мы попробуем вытащить тебя. Отвлеки их разговором, пока мы не подкрадемся поближе».
Грегори сглотнул ком в горле, немного ободренный, но все еще перепутанный.
— И только поэтому вы хотите убить меня?
— Нет, — прохрипел Хью. — Дело в деньгах, парень — в веселеньких серебряных кружочках. Лесной вольнице жить нелегко, приходится искать еду и денежки, где придется.
«Это дезертиры, солдаты, сбежавшие от своих лордов! — прилетела возмущенная мысль Джефри.
— Берегись, братик! Если они оставили свой пост, то наверняка потому, что совершили гнусное злодеяние!»
«Это ему не поможет, — отчаянно подумал Магнус. — Грегори, малыш! Они хотят поговорить. Задавай вопросы, обвиняй! Пусть только они говорят подольше!»
Пусть только говорят! Легко сказать. Грегори собрал всю свою отвагу.
— Но откуда возьмутся деньги, если вы убьете меня? У меня нет ни гроша?
— Верно, — пробасил один из солдат, быстро проведя руками, обыскав Грегори. — Так и есть — у него нет даже малюсенького кошелька.
— Еще бы, Клодог, — недовольно кивнул Хью. — Это же только мальчишка, в конце концов.
— Нам уже заплатили, видишь ли, — объяснил Бертрам. — Нас наняли, чтобы прикончить тебя, твою сестру и братьев.
По спине Грегори пробежал леденящий холод.
— Но... но откуда вы знаете, что должны убить именно нас?
— Как же, про вас, детей Верховного Чародея, все знают! — ответил Хью. — Как мы можем ошибиться? Весь Грамарий слышал о вас — трех юных чародеях и ведьмочке.
Грегори постарался не обращать внимания на разгневанный рев братьев.
— А кто он — тот, кто нанял вас? Кто так ненавидит Гэллоугласов?
— Не иначе как кто-то из врагов твоего отца, — фыркнул Бертрам. Хью пожал плечами.
— Кто их знает? Трое худых, тощих незнакомцев нашли нас, заплатили серебром, и пообещали заплатить еще, если мы вас прикончим, — он печально покачал головой. — А жаль — ты, кажется, славный парнишка.
— И потом, он же не чародей.
— Да ладно, серебро нам нужнее, — буркнул Бертрам, вытаскивая кинжал.
— Стойте, погодите! — Грегори с ужасом увидел блеск обнаженного лезвия. — Если они заплатили вам серебром, чтобы убить нас, наш папа уплатит вдвое, если вы сохраните нам жизнь!
Рука с кинжалом нерешительно застыла.
— Вдвое?
— И золотом! — отчаянно выкрикнул Грегори.
— А кто заплатит? — недоверчиво нахмурился Хью. — Ведь твой отец пропал! Так сказали те трое. И так говорят все, кого мы встретили по дороге!
— Король! — выдохнул Грегори. — Король Туан выкупит нас!
Головорезы обменялись взглядами.
— Пожалуй, на это можно пойти, — неохотно согласился Бертрам. — Всем известно, как король ценит своих чародеев.
— Что-то мне не нравится эта затея, — один из бандитов огляделся вокруг, словно ожидая, что из заросли ежевики сейчас полезут солдаты короля.
— Да нет, он не придет сам, — рявкнул Хью. — Ты что, думаешь, что король — мальчик на побегушках? Нет, он наверняка пошлет рыцаря.
— С войском!
— А мы потребуем выкупщика прийти одному.
Грегори с облегчением вздохнул. Потом заметил, как блеснули глаза Хью, и снова насторожился.
— А с чего нам брать выкуп за одного, когда мы можем взять выкуп за четырех? — пробормотал Хью.
Грегори затравленно взглянул на предводителя наемных убийц.
Кинжал описал в воздухе дугу и уперся лезвием прямо в горло Грегори. Мальчик застыл в ужасе.
— А ну-ка, зови своих братьев, — прошипел Хью.
Грегори скосил глаза на острие.
«Магнус! Они хотят, чтобы вы тоже пришли! Бегите прочь — это опасно!»
«Может быть, и опасно, — медленно подумал в ответ Магнус, — но не для нас».
Острие повернулось, царапая кожу.
— У тебя по горлу кровь течет. Скорей зови их сюда! — взревел Хью.
В воздухе грохнуло. Даже зная, чего можно было ожидать, бандиты попятились. А рядом с братом уже стоял Джефри, презрительно глядя на дезертиров.
— Вот он и вызвал. Ну, что вам от меня надо?
Хью побагровел, и шагнул вперед.
— Как? И это все?
Джефри воинственно выпятил челюсть, глаза сузились.
— Нет, есть еще двое детей лорда Гэллоугласа. Ты в самом деле настолько глуп, раз хочешь, чтобы и они пришли?
Среднего брата схватили огромные лапищи, и Хью проревел:
— Это ты глуп. Зови своего брата!
— Не слишком торопись! — ухмыльнулся Джефри. — Надеюсь, у тебя хватит храбрости, чтобы встретить его лицом к лицу — если хватило смелости сбежать от своего лорда!
Ладонь Хью с треском ударила паренька по щеке.
— Придержи язык, когда разговариваешь со старшими! И зови своего брата!
— Сам напросился, — ядовито огрызнулся Джефри и подумал:
«Ко мне, братец! Ягнята в загоне!»
С громовым треском рядом возник Магнус. С леденящей вежливостью он обратился к Хью.
— Братья сказали, что ты хочешь говорить со мной.
Солдаты застыли, уставившись на старшего сына Верховного Чародея. Магнус сочувственно им кивнул.
— О да, это необычно. Мой отец говорит, что никогда не привыкнет к таким возникновениям.
Бертрам выругался, и приставил лезвие к горлу Магнуса.
— Погоди! — крикнул Хью. — Не хватает еще одной!
— Как — вам нужна и моя сестра? Вы убиваете и девчонок?
— Не учи меня, что делать, — глаза Хью сузились. — Я должен зарабатывать себе на жизнь, и не отступлюсь.
— Ты мог бы зарабатывать на жизнь, не предавая смерти детей.
Хью сплюнул через плечо.
— Прятаться по кустам? Спать на ложе из папоротника? Жрать ягоды, коренья, или барсучатину, если повезет? Это не назовешь подобающей жизнью! Чтобы хорошо жить, нужно золото! Много золота!
— Ты хочешь заработать его моей кровью?
— Ага, а если не поверят, то покажу лоскут от твоей одежды. Или отрезанное ушко, у-тю-тю! Ну, зови сестру поскорей!
Магнус вздохнул и закрыл глаза.
«Можешь не говорить, — мысли Корделии дрожали от гнева. — Я уже лечу к вам!»
«А Робин?»
«Он пошел еще раньше, вместе с Келли. Если понадобится, Фесс тоже наготове. Я оставила только моего милого единорога».
— Она уже идет, — ответил Магнус бандитам, — но медленно. Девчонки не могут исчезать и появляться.
— Ну, тогда мы примемся за вас, — гаркнул Хью, кивнув Бертраму.
Бандюга ухмыльнулся и занес кинжал. Грегори завизжал и отчаянно дернулся. Старшие братья одновременно вскрикнули, увидев, как он бросился на землю, потянув за собой бандитов, державших его. Кинжал Бертрама воткнулся в землю.
По ушам ударил пронзительный крик, и сверху, прямо на макушку Бертрама, свалился камень. Бертрам грохнулся на спину.
— Ах вы, мерзкие твари! — визжала десятилетняя ведьма. — Младенцев душить?
Дезертиры взвыли и подскочили за ней — и споткнулись о что-то невидимое, что-то, вздернувшее их на целый фут над землей. Их лица побагровели, а туловища задергались в панике — но из бандитских глоток не вылетело ничего, кроме хрипов.
Хью, разинув рот, уставился было на подвешенных товарищей, а затем, резко обернувшись, изо всех сил ударил Магнуса по лицу, отбросив его в сторону. Потом рванул Грегори с земли, прижал его к груди, и попятился, сжимая другой рукой кинжал.
— Ни с места! Если хоть шаг сделаете — я вашему сопляку глотку перережу!
Джефри прищурился, и взлетевший с земли камень с хрустом пришелся прямо в висок Хью. У того опустились руки, закатились глаза и негодяй осел на землю.
— Грегори! Что они с тобой сделали? — Корделия спикировала, подхватила младшего брата и крепко обняла. Но младший не отвечал, он с неподдельным интересом пялился на бандитов, болтавшихся под ветвями.
— Корделия! Что это с ними?
Между подвешенными разгуливал побелевший от ярости полуторафутовый эльф.
— Слушайте же! О вы, бессердечные, — знаю, вы слышите меня и будете слушать еще с минуту, не меньше, пока не удавитесь. Пред вами стоит Пак-проказник, а на ветвях дуба сидят эльфы с удавками, сплетенными из тысяч невидимых паутинок!
— Эй! Неумолимый капитан! — окликнули из листвы. Обернувшись, дети увидели Келли, восседавшего на ветке рядом с маленьким коричневым человечком, согнувшимся, следящим за невидимой веревкой.
— Неужели нам придется отрясти эти смердящие плоды?
— Пак, пощади их! — вскрикнула Корделия. — Конечно, они злодеи, но не такие уж злодеи, а?
— Не будь такой наивной, — отозвался побледневший, дрожащий Джефри. — Они оставили своих товарищей по оружию. Такие подонки способны на все, даже на самое гадкое.
Судороги тем временем стихали, слабели, выпученные глаза бандитов все тускнели и тускнели...
Наконец Пак кивнул Келли:
— Ладно, срезай.
Ирландец кивнул домовым, и дезертиры с шумом попадали наземь. Рядом, как из-под земли, выскочили эльфы футового роста, махнули крошечными ножами, срезая невидимые петли. К лежащим постепенно стало возвращаться дыхание.
— Живучие, тьфу! — сплюнул Пак. — А жаль. Просто не хочется вас огорчать.
— Спасибо тебе, Пак! — пролепетала Корделия.
Эльф склонился над лежащим без сознания Хью, так сердито прищурившись, что глаз стало не видно за щелочками.
— Он без чувств, дети, но вы и так сможете заглянуть в его разум. Найдите лица тех, кто подкупил подонков.
Дети столпились вокруг, и Корделия пристально всмотрелась в лицо Хью. Остальные настороженно выжидали. Наконец образ возник у нее в голове — и братья увидели его.
— Вот они — худые старики с редкими волосами и горящим взглядом, — стиснул зубы Магнус.
Грегори кивнул:
— Да, это те, кто хочет уничтожить власть, закон и порядок.
— Так и есть, — добавил Джефри, — и они уже немало преуспели.
Он поежился.
— Подумать только — закон и порядок настолько подточены, что солдаты дезертируют с постов!
— Играл? — незнакомцы подозрительно переглянулись. — Что же это за игра такая?
— Леталочки.
— Леталочки? — подозрение усилилось.
— Ну да, перелетать с места на место. А тот, кто ловит, должен прочесть мысли и догадаться, куда я прыгнул.
— Прочесть мысли? — к настороженности добавился страх, и без того крепкая хватка стала еще крепче. Грегори скривился, но они не обратили на это внимания.
— Да это маленький чародей!
— Но чей чародей? — Хью заглянул прямо в глаза Грегори. — Как твое имя?
— Г-грегори Г-гэллоуглас.
Бертрам и Хью обменялись удовлетворенными взглядами и дружно кивнули.
— Да, это он. Тот самый, за которым нас послали.
Грегори кольнул страх, к горлу подкатил ком. Что он такого сделал?
Тут мальчик кое-что заметил, и страх уступил место любопытству.
— Вы разодеты, как шуты. Кто вас послал?
Шесть пар глаз, как плеть-шестихвостка, хлестнули его.
— Что?
— Ваша одежда, — повторил Грегори. — Это не форма. Вы одеты кто во что горазд, вы не служите одному господину, и значит, вас не мог послать ни один лорд.
Они снова обменялись взглядами.
— Точно, нам так и говорили, — прорычал один.
— Ну и догадливо это отродье ведьмы!
— О да! Ладно, давай прикончим сопляка и дело с концом!
— Прикончим? — охнул Грегори. — За что? Зачем убивать меня? Я не сделал вам ничего дурного!
А мысли Грегори взывали: «Магнус! Корделия! Джефри! На помощь!»
— Ты, ведьмино отродье, и не сделал дурного? — рявкнул Бертрам. — Если тебе подвластны такие силы, как ты не можешь сделать мне дурного?
Грегори только рот открыл, онемев от абсурдности происходящего — а в его голове успокаивающе зашептал голос Магнуса:
«Мужайся, брат».
«О, Грегори...»
«Стой, Корделия! Грегори, мы пока не можем напасть, даже если эти подлецы тебя ударят».
«А если будут бить, прыгай, — добавил Джефри. — Если захватишь с собой пару этих мужланов, не бойся! С двумя мы справимся!»
«Прыгай, если сможешь, — согласился Магнус. — Сейчас мы попробуем вытащить тебя. Отвлеки их разговором, пока мы не подкрадемся поближе».
Грегори сглотнул ком в горле, немного ободренный, но все еще перепутанный.
— И только поэтому вы хотите убить меня?
— Нет, — прохрипел Хью. — Дело в деньгах, парень — в веселеньких серебряных кружочках. Лесной вольнице жить нелегко, приходится искать еду и денежки, где придется.
«Это дезертиры, солдаты, сбежавшие от своих лордов! — прилетела возмущенная мысль Джефри.
— Берегись, братик! Если они оставили свой пост, то наверняка потому, что совершили гнусное злодеяние!»
«Это ему не поможет, — отчаянно подумал Магнус. — Грегори, малыш! Они хотят поговорить. Задавай вопросы, обвиняй! Пусть только они говорят подольше!»
Пусть только говорят! Легко сказать. Грегори собрал всю свою отвагу.
— Но откуда возьмутся деньги, если вы убьете меня? У меня нет ни гроша?
— Верно, — пробасил один из солдат, быстро проведя руками, обыскав Грегори. — Так и есть — у него нет даже малюсенького кошелька.
— Еще бы, Клодог, — недовольно кивнул Хью. — Это же только мальчишка, в конце концов.
— Нам уже заплатили, видишь ли, — объяснил Бертрам. — Нас наняли, чтобы прикончить тебя, твою сестру и братьев.
По спине Грегори пробежал леденящий холод.
— Но... но откуда вы знаете, что должны убить именно нас?
— Как же, про вас, детей Верховного Чародея, все знают! — ответил Хью. — Как мы можем ошибиться? Весь Грамарий слышал о вас — трех юных чародеях и ведьмочке.
Грегори постарался не обращать внимания на разгневанный рев братьев.
— А кто он — тот, кто нанял вас? Кто так ненавидит Гэллоугласов?
— Не иначе как кто-то из врагов твоего отца, — фыркнул Бертрам. Хью пожал плечами.
— Кто их знает? Трое худых, тощих незнакомцев нашли нас, заплатили серебром, и пообещали заплатить еще, если мы вас прикончим, — он печально покачал головой. — А жаль — ты, кажется, славный парнишка.
— И потом, он же не чародей.
— Да ладно, серебро нам нужнее, — буркнул Бертрам, вытаскивая кинжал.
— Стойте, погодите! — Грегори с ужасом увидел блеск обнаженного лезвия. — Если они заплатили вам серебром, чтобы убить нас, наш папа уплатит вдвое, если вы сохраните нам жизнь!
Рука с кинжалом нерешительно застыла.
— Вдвое?
— И золотом! — отчаянно выкрикнул Грегори.
— А кто заплатит? — недоверчиво нахмурился Хью. — Ведь твой отец пропал! Так сказали те трое. И так говорят все, кого мы встретили по дороге!
— Король! — выдохнул Грегори. — Король Туан выкупит нас!
Головорезы обменялись взглядами.
— Пожалуй, на это можно пойти, — неохотно согласился Бертрам. — Всем известно, как король ценит своих чародеев.
— Что-то мне не нравится эта затея, — один из бандитов огляделся вокруг, словно ожидая, что из заросли ежевики сейчас полезут солдаты короля.
— Да нет, он не придет сам, — рявкнул Хью. — Ты что, думаешь, что король — мальчик на побегушках? Нет, он наверняка пошлет рыцаря.
— С войском!
— А мы потребуем выкупщика прийти одному.
Грегори с облегчением вздохнул. Потом заметил, как блеснули глаза Хью, и снова насторожился.
— А с чего нам брать выкуп за одного, когда мы можем взять выкуп за четырех? — пробормотал Хью.
Грегори затравленно взглянул на предводителя наемных убийц.
Кинжал описал в воздухе дугу и уперся лезвием прямо в горло Грегори. Мальчик застыл в ужасе.
— А ну-ка, зови своих братьев, — прошипел Хью.
Грегори скосил глаза на острие.
«Магнус! Они хотят, чтобы вы тоже пришли! Бегите прочь — это опасно!»
«Может быть, и опасно, — медленно подумал в ответ Магнус, — но не для нас».
Острие повернулось, царапая кожу.
— У тебя по горлу кровь течет. Скорей зови их сюда! — взревел Хью.
В воздухе грохнуло. Даже зная, чего можно было ожидать, бандиты попятились. А рядом с братом уже стоял Джефри, презрительно глядя на дезертиров.
— Вот он и вызвал. Ну, что вам от меня надо?
Хью побагровел, и шагнул вперед.
— Как? И это все?
Джефри воинственно выпятил челюсть, глаза сузились.
— Нет, есть еще двое детей лорда Гэллоугласа. Ты в самом деле настолько глуп, раз хочешь, чтобы и они пришли?
Среднего брата схватили огромные лапищи, и Хью проревел:
— Это ты глуп. Зови своего брата!
— Не слишком торопись! — ухмыльнулся Джефри. — Надеюсь, у тебя хватит храбрости, чтобы встретить его лицом к лицу — если хватило смелости сбежать от своего лорда!
Ладонь Хью с треском ударила паренька по щеке.
— Придержи язык, когда разговариваешь со старшими! И зови своего брата!
— Сам напросился, — ядовито огрызнулся Джефри и подумал:
«Ко мне, братец! Ягнята в загоне!»
С громовым треском рядом возник Магнус. С леденящей вежливостью он обратился к Хью.
— Братья сказали, что ты хочешь говорить со мной.
Солдаты застыли, уставившись на старшего сына Верховного Чародея. Магнус сочувственно им кивнул.
— О да, это необычно. Мой отец говорит, что никогда не привыкнет к таким возникновениям.
Бертрам выругался, и приставил лезвие к горлу Магнуса.
— Погоди! — крикнул Хью. — Не хватает еще одной!
— Как — вам нужна и моя сестра? Вы убиваете и девчонок?
— Не учи меня, что делать, — глаза Хью сузились. — Я должен зарабатывать себе на жизнь, и не отступлюсь.
— Ты мог бы зарабатывать на жизнь, не предавая смерти детей.
Хью сплюнул через плечо.
— Прятаться по кустам? Спать на ложе из папоротника? Жрать ягоды, коренья, или барсучатину, если повезет? Это не назовешь подобающей жизнью! Чтобы хорошо жить, нужно золото! Много золота!
— Ты хочешь заработать его моей кровью?
— Ага, а если не поверят, то покажу лоскут от твоей одежды. Или отрезанное ушко, у-тю-тю! Ну, зови сестру поскорей!
Магнус вздохнул и закрыл глаза.
«Можешь не говорить, — мысли Корделии дрожали от гнева. — Я уже лечу к вам!»
«А Робин?»
«Он пошел еще раньше, вместе с Келли. Если понадобится, Фесс тоже наготове. Я оставила только моего милого единорога».
— Она уже идет, — ответил Магнус бандитам, — но медленно. Девчонки не могут исчезать и появляться.
— Ну, тогда мы примемся за вас, — гаркнул Хью, кивнув Бертраму.
Бандюга ухмыльнулся и занес кинжал. Грегори завизжал и отчаянно дернулся. Старшие братья одновременно вскрикнули, увидев, как он бросился на землю, потянув за собой бандитов, державших его. Кинжал Бертрама воткнулся в землю.
По ушам ударил пронзительный крик, и сверху, прямо на макушку Бертрама, свалился камень. Бертрам грохнулся на спину.
— Ах вы, мерзкие твари! — визжала десятилетняя ведьма. — Младенцев душить?
Дезертиры взвыли и подскочили за ней — и споткнулись о что-то невидимое, что-то, вздернувшее их на целый фут над землей. Их лица побагровели, а туловища задергались в панике — но из бандитских глоток не вылетело ничего, кроме хрипов.
Хью, разинув рот, уставился было на подвешенных товарищей, а затем, резко обернувшись, изо всех сил ударил Магнуса по лицу, отбросив его в сторону. Потом рванул Грегори с земли, прижал его к груди, и попятился, сжимая другой рукой кинжал.
— Ни с места! Если хоть шаг сделаете — я вашему сопляку глотку перережу!
Джефри прищурился, и взлетевший с земли камень с хрустом пришелся прямо в висок Хью. У того опустились руки, закатились глаза и негодяй осел на землю.
— Грегори! Что они с тобой сделали? — Корделия спикировала, подхватила младшего брата и крепко обняла. Но младший не отвечал, он с неподдельным интересом пялился на бандитов, болтавшихся под ветвями.
— Корделия! Что это с ними?
Между подвешенными разгуливал побелевший от ярости полуторафутовый эльф.
— Слушайте же! О вы, бессердечные, — знаю, вы слышите меня и будете слушать еще с минуту, не меньше, пока не удавитесь. Пред вами стоит Пак-проказник, а на ветвях дуба сидят эльфы с удавками, сплетенными из тысяч невидимых паутинок!
— Эй! Неумолимый капитан! — окликнули из листвы. Обернувшись, дети увидели Келли, восседавшего на ветке рядом с маленьким коричневым человечком, согнувшимся, следящим за невидимой веревкой.
— Неужели нам придется отрясти эти смердящие плоды?
— Пак, пощади их! — вскрикнула Корделия. — Конечно, они злодеи, но не такие уж злодеи, а?
— Не будь такой наивной, — отозвался побледневший, дрожащий Джефри. — Они оставили своих товарищей по оружию. Такие подонки способны на все, даже на самое гадкое.
Судороги тем временем стихали, слабели, выпученные глаза бандитов все тускнели и тускнели...
Наконец Пак кивнул Келли:
— Ладно, срезай.
Ирландец кивнул домовым, и дезертиры с шумом попадали наземь. Рядом, как из-под земли, выскочили эльфы футового роста, махнули крошечными ножами, срезая невидимые петли. К лежащим постепенно стало возвращаться дыхание.
— Живучие, тьфу! — сплюнул Пак. — А жаль. Просто не хочется вас огорчать.
— Спасибо тебе, Пак! — пролепетала Корделия.
Эльф склонился над лежащим без сознания Хью, так сердито прищурившись, что глаз стало не видно за щелочками.
— Он без чувств, дети, но вы и так сможете заглянуть в его разум. Найдите лица тех, кто подкупил подонков.
Дети столпились вокруг, и Корделия пристально всмотрелась в лицо Хью. Остальные настороженно выжидали. Наконец образ возник у нее в голове — и братья увидели его.
— Вот они — худые старики с редкими волосами и горящим взглядом, — стиснул зубы Магнус.
Грегори кивнул:
— Да, это те, кто хочет уничтожить власть, закон и порядок.
— Так и есть, — добавил Джефри, — и они уже немало преуспели.
Он поежился.
— Подумать только — закон и порядок настолько подточены, что солдаты дезертируют с постов!
Глава шестая
Итак, они углубились в залитый лунным светом лес. Пак уселся на единороге впереди Корделии, а Келли пристроился сзади девочки.
— С какой это стати мне теперь идти пешком? — заметил он, ухватившись за седло.
— И у тебя еще хватает наглости обвинять меня в несообразительности, — хмыкнул Пак.
Через полчаса единорог неожиданно остановился и повернул голову на восток.
Джефри наморщил лоб.
— Что это с ним?
— По-моему, он слышит призыв, неощутимый для нас, — Пак навострил уши. Затем покачал головой.
— Нет, если он и слышит, то я — ничегошеньки. Что скажешь, Гривастый?
— Минуточку, сейчас я подниму усиление, — Фесс тоже повернулся в ту сторону, куда глядел единорог. — Я слышу крики. Высокие звуки, слабые из-за расстояния.
— Высокие? — фыркнул Пак. — И единорог их понимает? Похоже на то, что кому-то из Волшебного Народца потребовалась помощь. За мной, дети! Посмотрим, что случилось.
Детей не потребовалось особо уговаривать.
С полчаса процессия продиралась сквозь дремучий лес. Пак огибал корни деревьев и протискивался через просветы кустов, следом Фесс протаптывал тропу, а за ними мчался единорог с раздувающимися ноздрями.
Наконец крик услышали и дети. Он был действительно очень тонким, как и говорил Фесс, и очень тревожным. Когда они подошли ближе, стало слышно лучше:
— На помощь! На помощь! Помогите! Спасите, люди добрые!
— По крайней мере, непосредственной опасности нет, — заметила Корделия. — В голосе огорчение, но не страх.
— Давайте-ка поищем, откуда же он доносится, — кивнул Магнус.
— Вот они! — окликнул Пак.
Дети удивленно остановились — голоса были такими слабыми, что казались прилетающими издалека. Однако Пак нырнул в заросли прямо под носом у Фесса и раздвинул ветки. Единорог мелодично заржал и шагнул вперед, разрывая копытами палую листву. Под ветками оказалась железная клетка с двумя феями в фут ростом. На обоих были зеленые одежды, только у одной они были украшены цветами, а у другой — желтыми, красными и оранжевыми листочками. Сказочные существа задрали детские личики и, заметив единорога, вскрикнули от радости.
— Ой, Серебряная Грива!
— Привет, Бархатистая Шерстка! Добрый случай привел тебя!
Единорог негромко всхрапнул, ткнувшись носом в клетку.
— Он хочет их выпустить, — Корделия опустилась на колени рядом с клеткой, и феи тут же смолкли, вытаращив глаза.
— Не бойтесь! Я не сделаю вам зла!
— Это всего лишь девчонка, — чистым, тонким голосом сказала украшенная цветами.
— Ах! Малыши еще никогда не делали нам плохого! — листвяная улыбнулась Корделии. — Меня зовут Осень, а это моя сестра Лето.
Лето присела в реверансе. Она была пухленькой и розовощекой, с негасимой улыбкой на губах.
— А я — Корделия, — и девочка наклонила голову за отсутствием реверанса — она ведь уже и так стояла на коленях.
— Что за хитроумное сооружение пленило вас?
— Да это же ловушка для кроликов, — хохотнул Пак. — Ну-ну, феюшки! Это какой же надо быть растяпой, чтобы попасть в столь грубую западню?
— И каким же надо быть невежей, чтобы стоять и насмехаться над нами, вместо того, чтобы выпустить, — огрызнулась Осень. В отличие от сестрицы, она была худенькой и гибкой, с коротко стриженными каштановыми волосами.
— В нее попал заяц, — объяснила Лето. — Мы услышали, как он бьется, и взяли палки, чтобы открыть дверцу и выпустить его.
— Доброе дело, — продолжал ухмыляться Пак. — Так это он запер вас в благодарность?
— Ну, почти, — созналась Осень. — Мы держали дверцу, а ушастый выскочил наружу. Только когда он выскакивал, он толкнул меня задней лапой и сбил с ног. А сестра не смогла удержать дверцу одна.
— Да, дверца тут же обрушилась на меня, — вздохнула Лето, — и мы оказались взаперти.
— А что это за ловушка такая, что может удержать фею? — удивилась Корделия.
— Ловушка из Хладного Железа, — фыркнул Пак. — Ну и раззявы же вы, — попасть в такую примитивную клетку!
— А ты — нахал и грубиян, стоишь и издеваешься! — Осень уперла руки в боки и испепелила Пака сердитым взглядом.
— В самом деле, Пак, — Корделия укоризненно посмотрела на воспитателя. — С твоей стороны нехорошо посмеиваться над попавшими в беду! Или тебе все равно, что они чувствуют?
— Конечно, все равно! А ты и в самом деле веришь, что они обижаются?
— Конечно, обижаются! Недобрые слова слишком часто ранят!
— Только не этих растяп. Да ты спроси!
Корделия вопросительно взглянула на фею Осень.
Та нехотя, медленно улыбнулась.
— Не могу возразить. Его насмешки не трогают меня.
— Меня тоже, — добавила ее сестра, — пока я способна съязвить в ответ.
— Ну просто дети, — провозгласила Корделия со всей высоты своего десятилетнего существования на этом свете.
— И так же беззаботно обращаются со временем, как взрослые, — Джефри беспокойно огляделся по сторонам. — Кто бы ни ставил эту ловушку, он скоро может вернуться. Не пора ли выпустить их на волю?
— Да, не медля, — Корделия завозилась с замком. — А как это открывается?
— Очень просто, — фыркнул Грегори. Он наклонился, нажал защелку и отворил дверцу. Феи вылетели наружу и закружились на тонких, прозрачных стрекозиных крыльях, заливаясь смехом от радости.
— Свобода! Свобода! О благословенный воздух!
— О проклятое Хладное Железо, — Пак мрачно покосился на ловушку. — Это что ж такое, эльф? Или у местных жителей так повелось, ставить где ни попадя железные ловушки?
— Не думаю, а то Волшебный Народец не дал бы им жить спокойно, — Келли стал рядом, с отвращением глядя на клетку. — Здешние охотники ставят деревянные клетки, когда хотят взять добычу живьем, или силки, которые убивают мгновенно.
— Значит, в этих лесах появился новый птицелов, — угрюмо пробормотал Пак. — Или же старые научились новым приемам.
Он повернулся к Лето с Осенью.
— Будьте осторожны, феи, несомненно, кое-кто нынче наставляет людей забыть о Волшебном Народце, как о чистой выдумке и бреднях.
— И забыть о том, что животные тоже могут страдать, — добавил Келли. — Берегитесь, в этом лесу может оказаться еще не одна клетка из Холодного Железа.
— Если так, они мигом окажутся глубоко под землей, — пообещала Осень.
— Не бойтесь — мы разнесем эти вести, — кивнула Лето. — И спасибо вам, смертные.
Она еще раз присела перед Джефри с Корделией.
— Мы перед вами в долгу.
Корделия обменялась с Джефри торжествующими взглядами. Еще бы, феи перед ними в долгу!
— Если вам понадобится помощь, — добавила Осень, — лишь позовите нас — и в каком бы уголке Грамария вы ни оказались, сыновья и дочери Волшебного Народца придут вам на помощь.
— Это еще не значит, что их помощи хватит, — пронзительно сверкнул глазами Пак. — Так что не стоит совать голову в пекло.
— Нет, нет, мы не будем, — пообещала Корделия, сделав большие глаза.
Пак промолчал, сурово посмотрев на Джефри.
Джефри попытался ответить таким же взглядом, затем отвел глаза:
— Да ладно, как скажешь, Пак! Я тоже не буду совать голову в пекло!
— Вот и хорошо, — удовлетворенно кивнул Пак. Он снова повернулся к Лето и Осени.
— Мы отыщем их. Кое-кто из смертных хочет натыкать Холодного Железа во владениях эльфов. И мы не потерпим этого, нет. Мы найдем их и поучим уму-разуму. Ну, пойдем, дети! — и Пак шагнул в тень деревьев.
Дети с огромным удивлением посмотрели на его гордо выпрямленную, решительную спину. Затем Джефри жизнерадостно устремился следом.
Магнус посмотрел на Грегори, улыбнулся и подсадил младшего перед собой в седло. Грегори взвизгнул от радости и замолотил пятками по бокам Фесса. Огромный черный конь тихонько вздохнул.
Вслед за остальными тронулась и Корделия, верхом на единороге, негромко напевая: «Мы поедем, мы помчимся...»
— С какой это стати мне теперь идти пешком? — заметил он, ухватившись за седло.
— И у тебя еще хватает наглости обвинять меня в несообразительности, — хмыкнул Пак.
Через полчаса единорог неожиданно остановился и повернул голову на восток.
Джефри наморщил лоб.
— Что это с ним?
— По-моему, он слышит призыв, неощутимый для нас, — Пак навострил уши. Затем покачал головой.
— Нет, если он и слышит, то я — ничегошеньки. Что скажешь, Гривастый?
— Минуточку, сейчас я подниму усиление, — Фесс тоже повернулся в ту сторону, куда глядел единорог. — Я слышу крики. Высокие звуки, слабые из-за расстояния.
— Высокие? — фыркнул Пак. — И единорог их понимает? Похоже на то, что кому-то из Волшебного Народца потребовалась помощь. За мной, дети! Посмотрим, что случилось.
Детей не потребовалось особо уговаривать.
С полчаса процессия продиралась сквозь дремучий лес. Пак огибал корни деревьев и протискивался через просветы кустов, следом Фесс протаптывал тропу, а за ними мчался единорог с раздувающимися ноздрями.
Наконец крик услышали и дети. Он был действительно очень тонким, как и говорил Фесс, и очень тревожным. Когда они подошли ближе, стало слышно лучше:
— На помощь! На помощь! Помогите! Спасите, люди добрые!
— По крайней мере, непосредственной опасности нет, — заметила Корделия. — В голосе огорчение, но не страх.
— Давайте-ка поищем, откуда же он доносится, — кивнул Магнус.
— Вот они! — окликнул Пак.
Дети удивленно остановились — голоса были такими слабыми, что казались прилетающими издалека. Однако Пак нырнул в заросли прямо под носом у Фесса и раздвинул ветки. Единорог мелодично заржал и шагнул вперед, разрывая копытами палую листву. Под ветками оказалась железная клетка с двумя феями в фут ростом. На обоих были зеленые одежды, только у одной они были украшены цветами, а у другой — желтыми, красными и оранжевыми листочками. Сказочные существа задрали детские личики и, заметив единорога, вскрикнули от радости.
— Ой, Серебряная Грива!
— Привет, Бархатистая Шерстка! Добрый случай привел тебя!
Единорог негромко всхрапнул, ткнувшись носом в клетку.
— Он хочет их выпустить, — Корделия опустилась на колени рядом с клеткой, и феи тут же смолкли, вытаращив глаза.
— Не бойтесь! Я не сделаю вам зла!
— Это всего лишь девчонка, — чистым, тонким голосом сказала украшенная цветами.
— Ах! Малыши еще никогда не делали нам плохого! — листвяная улыбнулась Корделии. — Меня зовут Осень, а это моя сестра Лето.
Лето присела в реверансе. Она была пухленькой и розовощекой, с негасимой улыбкой на губах.
— А я — Корделия, — и девочка наклонила голову за отсутствием реверанса — она ведь уже и так стояла на коленях.
— Что за хитроумное сооружение пленило вас?
— Да это же ловушка для кроликов, — хохотнул Пак. — Ну-ну, феюшки! Это какой же надо быть растяпой, чтобы попасть в столь грубую западню?
— И каким же надо быть невежей, чтобы стоять и насмехаться над нами, вместо того, чтобы выпустить, — огрызнулась Осень. В отличие от сестрицы, она была худенькой и гибкой, с коротко стриженными каштановыми волосами.
— В нее попал заяц, — объяснила Лето. — Мы услышали, как он бьется, и взяли палки, чтобы открыть дверцу и выпустить его.
— Доброе дело, — продолжал ухмыляться Пак. — Так это он запер вас в благодарность?
— Ну, почти, — созналась Осень. — Мы держали дверцу, а ушастый выскочил наружу. Только когда он выскакивал, он толкнул меня задней лапой и сбил с ног. А сестра не смогла удержать дверцу одна.
— Да, дверца тут же обрушилась на меня, — вздохнула Лето, — и мы оказались взаперти.
— А что это за ловушка такая, что может удержать фею? — удивилась Корделия.
— Ловушка из Хладного Железа, — фыркнул Пак. — Ну и раззявы же вы, — попасть в такую примитивную клетку!
— А ты — нахал и грубиян, стоишь и издеваешься! — Осень уперла руки в боки и испепелила Пака сердитым взглядом.
— В самом деле, Пак, — Корделия укоризненно посмотрела на воспитателя. — С твоей стороны нехорошо посмеиваться над попавшими в беду! Или тебе все равно, что они чувствуют?
— Конечно, все равно! А ты и в самом деле веришь, что они обижаются?
— Конечно, обижаются! Недобрые слова слишком часто ранят!
— Только не этих растяп. Да ты спроси!
Корделия вопросительно взглянула на фею Осень.
Та нехотя, медленно улыбнулась.
— Не могу возразить. Его насмешки не трогают меня.
— Меня тоже, — добавила ее сестра, — пока я способна съязвить в ответ.
— Ну просто дети, — провозгласила Корделия со всей высоты своего десятилетнего существования на этом свете.
— И так же беззаботно обращаются со временем, как взрослые, — Джефри беспокойно огляделся по сторонам. — Кто бы ни ставил эту ловушку, он скоро может вернуться. Не пора ли выпустить их на волю?
— Да, не медля, — Корделия завозилась с замком. — А как это открывается?
— Очень просто, — фыркнул Грегори. Он наклонился, нажал защелку и отворил дверцу. Феи вылетели наружу и закружились на тонких, прозрачных стрекозиных крыльях, заливаясь смехом от радости.
— Свобода! Свобода! О благословенный воздух!
— О проклятое Хладное Железо, — Пак мрачно покосился на ловушку. — Это что ж такое, эльф? Или у местных жителей так повелось, ставить где ни попадя железные ловушки?
— Не думаю, а то Волшебный Народец не дал бы им жить спокойно, — Келли стал рядом, с отвращением глядя на клетку. — Здешние охотники ставят деревянные клетки, когда хотят взять добычу живьем, или силки, которые убивают мгновенно.
— Значит, в этих лесах появился новый птицелов, — угрюмо пробормотал Пак. — Или же старые научились новым приемам.
Он повернулся к Лето с Осенью.
— Будьте осторожны, феи, несомненно, кое-кто нынче наставляет людей забыть о Волшебном Народце, как о чистой выдумке и бреднях.
— И забыть о том, что животные тоже могут страдать, — добавил Келли. — Берегитесь, в этом лесу может оказаться еще не одна клетка из Холодного Железа.
— Если так, они мигом окажутся глубоко под землей, — пообещала Осень.
— Не бойтесь — мы разнесем эти вести, — кивнула Лето. — И спасибо вам, смертные.
Она еще раз присела перед Джефри с Корделией.
— Мы перед вами в долгу.
Корделия обменялась с Джефри торжествующими взглядами. Еще бы, феи перед ними в долгу!
— Если вам понадобится помощь, — добавила Осень, — лишь позовите нас — и в каком бы уголке Грамария вы ни оказались, сыновья и дочери Волшебного Народца придут вам на помощь.
— Это еще не значит, что их помощи хватит, — пронзительно сверкнул глазами Пак. — Так что не стоит совать голову в пекло.
— Нет, нет, мы не будем, — пообещала Корделия, сделав большие глаза.
Пак промолчал, сурово посмотрев на Джефри.
Джефри попытался ответить таким же взглядом, затем отвел глаза:
— Да ладно, как скажешь, Пак! Я тоже не буду совать голову в пекло!
— Вот и хорошо, — удовлетворенно кивнул Пак. Он снова повернулся к Лето и Осени.
— Мы отыщем их. Кое-кто из смертных хочет натыкать Холодного Железа во владениях эльфов. И мы не потерпим этого, нет. Мы найдем их и поучим уму-разуму. Ну, пойдем, дети! — и Пак шагнул в тень деревьев.
Дети с огромным удивлением посмотрели на его гордо выпрямленную, решительную спину. Затем Джефри жизнерадостно устремился следом.
Магнус посмотрел на Грегори, улыбнулся и подсадил младшего перед собой в седло. Грегори взвизгнул от радости и замолотил пятками по бокам Фесса. Огромный черный конь тихонько вздохнул.
Вслед за остальными тронулась и Корделия, верхом на единороге, негромко напевая: «Мы поедем, мы помчимся...»
Глава седьмая
Джефри то и дело сердито оборачивался на Корделию, покачивавшуюся в седле, верхом на единороге, и негромко напевавшую, сплетая веночек. Рядом с ней летели и без удержу болтали две феи. Магнус не сводил глаз с Джефри, замечая, что средний братец становится все мрачнее и мрачнее. Наконец старший не выдержал и окликнул Пака.
— Мы уже несколько часов на ногах, Робин. Я проголодался.
Джефри дернул головой.
— Верно! Поесть бы сейчас как следует, добрый Пак! Я с превеликим удовольствием поищу, чего бы покушать! Давайте остановимся и поужинаем!
Фесс задрал голову и определил время по звездам.
— Действительно, скоро взойдет солнце. Остановимся передохнуть, а вы заодно поищите вокруг съедобное.
Джефри радостно ухнул и исчез в густой листве. Секунду или две было слышно только хруст ветвей — а потом все стихло, и даже певчие птицы, наверное, не знали, куда он пропал.
Корделия соскользнула с единорога наземь.
— Ох! Скажи-ка, милая Лето, может быть, поблизости можно набрать ягод?
— Конечно, дитя мое. Тут полно малины. Пойдем, я покажу тебе!
Грегори уселся, прислонившись спиной к дереву. Три вздоха или четыре спустя его глаза закрылись, а голова откинулась в сторону.
Пак усмехнулся.
— Так я и думал. Этой ночью вы почти не спали.
— Что-то Джефу не очень хочется спать, — возразил Магнус.
Пак нетерпеливо пожал плечами:
— Ему никогда не хочется спать, он боится, что пропустит во сне что-нибудь важное. Но даже этому непоседе нужно отдохнуть.
— Да, он все больше мрачнеет и мрачнеет. Кажется, братец втихомолку сердится на единорога Корделии.
— Верное наблюдение, — кивнул Фесс. — Единорог позволяет Корделии ездить верхом, а его даже близко не подпускает. Известное дело, эти сказочные твари испытывают тягу к невинным созданиям, чего о Джефри не скажешь — вечно он чего-нибудь набедокурит.
— А отсюда недалеко до хлопот, — вслух подумал Магнус.
Пак внимательно посмотрел на него.
— Когда-нибудь из тебя вырастет мудрый капитан, юноша. В самом деле — ты должен усмирить его зависть, пока твой напроломистый братан не наломал дров.
— Да так-то так, — пожал плечами Магнус, — но что я могу сделать? Единорог все равно не подпустит его близко. Что же мне делать?
— Не знаешь? — усмехнулся Пак. — А ты попробуй исходить из этого, парень. Единорог не подпустит его близко — но разве он относится к Джефри плохо?
— Нет, — медленно ответил Магнус. — Пока брат не подходит близко, все в порядке.
Пак выжидающе кивнул.
— Значит, — протянул Магнус, — значит, я должен найти способ, чтобы единорог оказал Джефри внимание, а Джефри, тем не менее, не подходил к нему близко.
— Вот именно, — Пак расплылся в улыбке. — Тебе осталось только найти такой способ.
Магнус нашел достойное решение проблемы, когда они уже доедали завтрак.
Все время, пока они завтракали, он крутил головой, пытаясь сообразить, как заставить Джефри не испытывать по отношению к родной сестре черной зависти. А тем временем настроение среднего Гэллоугласа немного поднялось — пока мальчики жарили куропатку, Корделия оставила благородного зверя пастись и с жаром предалась собиранию ягод. Но Магнус понимал, что стоит сестре вновь оседлать единорога, как настроение у Джефри тут же упадет. Конечно, маленький завистник мог лететь или ехать верхом на Фессе, но это все было делом привычным. А вот прокатиться на единороге... Это было что-то новенькое.
Магнус покосился на единорога, щипавшего травку поодаль. Потом перевел рассеянный взгляд на сестру — и задержался на венках, сплетенных Корделией, и теперь украшавших аккуратные головки как самой сестрички, так и фей. Идея родилась внезапно, и Магнус улыбнулся в такт своим мыслям.
— Корделия, ты не одолжишь мне свой венок?
Та ответила недоуменным взглядом.
— Что ты с ним собираешься делать?
— Ничего, просто поиграю.
Корделия настороженно покосилась на старшего брата, явно не веря столь очевидному объяснению — но не нашла, к чему придраться, поэтому удивленно протянула несколько веночков.
А Магнус подхватил их, и с веселым окриком запустил один в сторону единорога.
Единорог испуганно вскинул голову, словно собираясь бежать — и увидел веночек, скользящий к нему по воздуху. Он заржал, нагнулся, примериваясь рогом, вскинул голову — и поймал колечко из цветов.
— Нет! — вскочила Корделия. — Это нечестно!
Но Магнус уже кидал венки Грегори и Джефри, а единорог — единорог помотал головой, раскручивая венок на рогу, затем резко нагнул голову — и венок полетел обратно. Магнус вскрикнул от неожиданности, но подхватил цветы:
— Вот уж не думал, что он бросит его обратно!
— Я тоже хочу поиграть! — завизжал Грегори и запустил в единорога свой венок.
— Нет, сейчас моя очередь! — Джефри тоже метнул веночек.
Венок Грегори пришелся в сторону — его движения были еще по-детски неуклюжими. Но единорог бросился влево и все-таки поймал его. А потом молнией вернулся на место, подхватил венок Джефри и встал на дыбы с торжествующим ржанием.
— Нет! Ну нет же! Быстренько отдавайте-ка мои венки! — надрывалась Корделия.
— Успокойся, девочка, — миролюбиво заметил Пак. — Мальчики просто играют, а когда наиграются, вернут тебе твои веночки.
— Да, как же, — протянула Корделия, — они разорвут их на кусочки!
— Ну и что с того? Ты легко сплетешь себе еще.
— Ой, ничего ты не понимаешь, Робин! Ах! Как они меня рассердили!
— Ну еще бы, — негромко кивнул Пак. — Ведь это твой единорог, не так ли?
— Мы уже несколько часов на ногах, Робин. Я проголодался.
Джефри дернул головой.
— Верно! Поесть бы сейчас как следует, добрый Пак! Я с превеликим удовольствием поищу, чего бы покушать! Давайте остановимся и поужинаем!
Фесс задрал голову и определил время по звездам.
— Действительно, скоро взойдет солнце. Остановимся передохнуть, а вы заодно поищите вокруг съедобное.
Джефри радостно ухнул и исчез в густой листве. Секунду или две было слышно только хруст ветвей — а потом все стихло, и даже певчие птицы, наверное, не знали, куда он пропал.
Корделия соскользнула с единорога наземь.
— Ох! Скажи-ка, милая Лето, может быть, поблизости можно набрать ягод?
— Конечно, дитя мое. Тут полно малины. Пойдем, я покажу тебе!
Грегори уселся, прислонившись спиной к дереву. Три вздоха или четыре спустя его глаза закрылись, а голова откинулась в сторону.
Пак усмехнулся.
— Так я и думал. Этой ночью вы почти не спали.
— Что-то Джефу не очень хочется спать, — возразил Магнус.
Пак нетерпеливо пожал плечами:
— Ему никогда не хочется спать, он боится, что пропустит во сне что-нибудь важное. Но даже этому непоседе нужно отдохнуть.
— Да, он все больше мрачнеет и мрачнеет. Кажется, братец втихомолку сердится на единорога Корделии.
— Верное наблюдение, — кивнул Фесс. — Единорог позволяет Корделии ездить верхом, а его даже близко не подпускает. Известное дело, эти сказочные твари испытывают тягу к невинным созданиям, чего о Джефри не скажешь — вечно он чего-нибудь набедокурит.
— А отсюда недалеко до хлопот, — вслух подумал Магнус.
Пак внимательно посмотрел на него.
— Когда-нибудь из тебя вырастет мудрый капитан, юноша. В самом деле — ты должен усмирить его зависть, пока твой напроломистый братан не наломал дров.
— Да так-то так, — пожал плечами Магнус, — но что я могу сделать? Единорог все равно не подпустит его близко. Что же мне делать?
— Не знаешь? — усмехнулся Пак. — А ты попробуй исходить из этого, парень. Единорог не подпустит его близко — но разве он относится к Джефри плохо?
— Нет, — медленно ответил Магнус. — Пока брат не подходит близко, все в порядке.
Пак выжидающе кивнул.
— Значит, — протянул Магнус, — значит, я должен найти способ, чтобы единорог оказал Джефри внимание, а Джефри, тем не менее, не подходил к нему близко.
— Вот именно, — Пак расплылся в улыбке. — Тебе осталось только найти такой способ.
Магнус нашел достойное решение проблемы, когда они уже доедали завтрак.
Все время, пока они завтракали, он крутил головой, пытаясь сообразить, как заставить Джефри не испытывать по отношению к родной сестре черной зависти. А тем временем настроение среднего Гэллоугласа немного поднялось — пока мальчики жарили куропатку, Корделия оставила благородного зверя пастись и с жаром предалась собиранию ягод. Но Магнус понимал, что стоит сестре вновь оседлать единорога, как настроение у Джефри тут же упадет. Конечно, маленький завистник мог лететь или ехать верхом на Фессе, но это все было делом привычным. А вот прокатиться на единороге... Это было что-то новенькое.
Магнус покосился на единорога, щипавшего травку поодаль. Потом перевел рассеянный взгляд на сестру — и задержался на венках, сплетенных Корделией, и теперь украшавших аккуратные головки как самой сестрички, так и фей. Идея родилась внезапно, и Магнус улыбнулся в такт своим мыслям.
— Корделия, ты не одолжишь мне свой венок?
Та ответила недоуменным взглядом.
— Что ты с ним собираешься делать?
— Ничего, просто поиграю.
Корделия настороженно покосилась на старшего брата, явно не веря столь очевидному объяснению — но не нашла, к чему придраться, поэтому удивленно протянула несколько веночков.
А Магнус подхватил их, и с веселым окриком запустил один в сторону единорога.
Единорог испуганно вскинул голову, словно собираясь бежать — и увидел веночек, скользящий к нему по воздуху. Он заржал, нагнулся, примериваясь рогом, вскинул голову — и поймал колечко из цветов.
— Нет! — вскочила Корделия. — Это нечестно!
Но Магнус уже кидал венки Грегори и Джефри, а единорог — единорог помотал головой, раскручивая венок на рогу, затем резко нагнул голову — и венок полетел обратно. Магнус вскрикнул от неожиданности, но подхватил цветы:
— Вот уж не думал, что он бросит его обратно!
— Я тоже хочу поиграть! — завизжал Грегори и запустил в единорога свой венок.
— Нет, сейчас моя очередь! — Джефри тоже метнул веночек.
Венок Грегори пришелся в сторону — его движения были еще по-детски неуклюжими. Но единорог бросился влево и все-таки поймал его. А потом молнией вернулся на место, подхватил венок Джефри и встал на дыбы с торжествующим ржанием.
— Нет! Ну нет же! Быстренько отдавайте-ка мои венки! — надрывалась Корделия.
— Успокойся, девочка, — миролюбиво заметил Пак. — Мальчики просто играют, а когда наиграются, вернут тебе твои веночки.
— Да, как же, — протянула Корделия, — они разорвут их на кусочки!
— Ну и что с того? Ты легко сплетешь себе еще.
— Ой, ничего ты не понимаешь, Робин! Ах! Как они меня рассердили!
— Ну еще бы, — негромко кивнул Пак. — Ведь это твой единорог, не так ли?