Страница:
Я посмотрел на стенной экран, где было расписание.
— Значит, еще десять дней. Боюсь, что у Рори будут неприятности, если он продержит ее под снотворными все это время.
Белла усмехнулась:
— Она полноправный пассажир, а не котенок какой-нибудь. С ней так обращаться нельзя.
— Но ведь она больна — она же хотела убить себя.
— Кто может знать, болезнь это или нет? Даже ты мог бы решиться на такое, если бы у тебя вдруг случилась несчастная любовь. Впрочем, с тобой всегда сплошные «если»…
— Вы что с Рори, сговорились, что ли? И вообще, я сейчас не на дежурстве.
Белла задумчиво посмотрела на меня. — Твоя беда, Джейсон, — сказала она, — в том, что ты всегда на дежурстве.
На следующий день предстояла остановка «Красного смещения» в доке неподалеку от Вестри. Я находился на мостике и руководил маневром. Мы приближались к доку, и показания скорости в десятом слое теперь высвечивались не в процентах от «с», а в микрометрах в секунду. Те же значения, но относящиеся к нулевому слою — эквиваленту нормального пространства, — измерялись в километрах в секунду.
Рацци Даксон, второй помощник капитана, тоже была здесь. Слава Богу, хоть она не терзала меня шутками и не донимала советами по поводу моего образа жизни, так как была полностью сосредоточена на управлении кораблем.
Рацци сидела в кресле, напряженно подавшись вперед, хотя ее командные очки компенсировали замедление света. Светлые волосы были перехвачены на затылке. Я то и дело ловил себя на том, что невольно удивляюсь ее тщательности и профессионализму — ведь она поступила на эту работу только для того, чтобы путешествовать, и никогда не упускала случая осмотреть звездные системы во время длительных остановок.
На центральном дисплее был виден Вестрийский док, к которому мы медленно приближались. Непрерывно курсировал сканер из «Красного смещения» в слое десять в обычное пространство в слое ноль и обратно. Ориентируясь по радиомаякам дока, корабль не спеша разворачивался в требуемое положение.
Вестрийский док представлял собой длинный и узкий коридор в орбитальной станции.
На борту «Красного смещения» мы редко пользовались дверями и люками — к чему они, если пассажира или груз можно непосредственно переместить в тот или иной коридор на корабле прямо с загрузочной платформы, находящейся в нулевом слое. Следует только убедиться, что платформа точно подведена к нужному месту — пассажир, который без всякой защиты шагнет прямиком в глубокий вакуум десятого слоя, вряд ли снова купит билет на «Красное смещение».
Впрочем, у пассажиров, как и у команды, имелись защитные приспособления. Чтобы организм работал с обычной скоростью мы все носили спасательные пояса, создающие специальное поле. Если человек попадет в десятый слой, где скорость синаптических сигналов ограничена нашей скоростью света, он уже мертвец. Такое же поле прикрывало линии связи с главными бортовыми часами и еще кое-какое оборудование, но защищать им весь корабль было бы слишком дорого.
Рацци нажала кнопку, откинулась в кресле и, сдвинув командные очки на лоб, повернулась ко мне:
— Кажется, все идет гладко.
Махина «Красного смещения» медленно скользила к нужной точке пространства, компенсируя движение дока работой своих двигателей — ведь корабль, находившийся в десятом слое, не мог использовать массу Вестри, находившейся в нулевом слое, чтобы выйти на естественную орбиту вокруг планеты.
— Есть синхрон, — сказала Рацци, когда на панели загорелся сигнал точного совмещения с доком. Теперь система управления будет автоматически удерживать «Красное смещение» в таком положении.
— Благодарю. Я иду наблюдать за погрузкой. Если понадоблюсь, найдете меня там.
Рации молча кивнула, но ее внимание было уже вновь приковано к экрану, — где портал, подведенный к седьмому слою «Красного смещения», открывался на выгрузку.
Поднимаясь на мостик, я думал о странностях жизни: одна женщина одержима идеей самоубийства, а другая рядом с ней в то же самое время совершенно счастлива, завязывает мимолетные романы в каждой звездной системе, куда ей случится попасть.
После некоторых колебаний я решил все же зайти на седьмой уровень, хотя выгрузить предстояло очень немногое. Все шло нормально, и вскоре я отправился на уровень шесть. Потолки на этом уровне были процентов на пятьдесят выше, чем в других отсеках корабля, а тяготение на таком удалении от центра составляло лишь третью часть g, поэтому груз обычно находился в массивных клетях.
Клети одна за другой исчезали в портале, который вел к доку, в нулевой уровень. Когда выгрузка на всех уровнях будет закончена, портал будет реверсирован для того, чтобы принять груз с Вестри. Можно, было активировать портал и в двухстороннем режиме, но тогда одним и тем же людям пришлось бы одновременно следить и за выгрузкой, и за погрузкой, что увеличило бы риск возможных ошибок.
Убедившись, что на шестом уровне работа идет хорошо, я перешел на пятый, где располагались почти все каюты для пассажиров.
Здесь распоряжался Бензод, третий помощник. Я был уверен, что он любит свою работу, но у него почему-то был всегда грустный вид, а большие темные глаза придавали лицу виноватое выражение. Казалось, что его разбудили среди ночи, не дав как следует выспаться. Он был моложе меня, но из-за седины в шевелюре он выглядел старше своих лет.
— Только два пассажира сошли, — сказал он, увидев меня. — Мы как раз собираемся реверсировать портал.
— Продолжайте. — Я пришел как раз вовремя. Мне всегда, было спокойнее, если удавалось самому увидеть новых пассажиров в момент посадки на корабль.
Первым пассажиром в списке Бензода значилась Мардж Ленделсон. Я перевел взгляд на портал именно в тот момент, когда носок ее туфли входил в десятый слой. Как обычно в таких случаях, поверхность портала засияла, по ней стремительно пробежала переливчатая рябь, расходясь в стороны от очертаний входящей пассажирки.
Неуверенно сделав первый шаг, Мардж споткнулась, и Конрад Делинго, один из новых членов команды, быстро подхватил ее под руку. С широкой улыбкой он произнес:
— Добро пожаловать на «Красное смещение», мисс Ленделсон! Позвольте проводить вас в вашу каюту.
Вообще-то подобные вещи вовсе не входили в обязанности Конрада, но он с таким энтузиазмом и интересом относился ко всему, что делалось на корабле, что наверняка упросил Бензода разрешить ему приветствовать новых пассажиров и провожать их в каюты. Эти двое из команды ассоциировались в моем воображении с инвалидом, который ведет на поводке веселого непоседливого щенка. Конрад, видимо, провел большую часть своей смены на седьмом уровне, отчего на его щеках уже появилась темная щетина.
Мардж Ленделсон до сих пор не сказала ни слова — она явно потеряла ориентацию в пространстве, такое часто бывает при переходе через портал. На вид ей можно дать лет сорок пять. Платье незамысловатого фасона, но явно, из очень дорогой материи. Взгляд внимательный, настороженный. И держится с почти королевской надменностью.
Машинально Мардж почесала поясницу. Почти все делали так на первых порах — не привыкли носить спасательный пояс на теле. Осмотревшись, она кивнула Конраду, и тот, как послушный щенок, побежал.
Следующим пассажиром был Дэниел Хэффолт — невысокий темноволосый человек. Он преодолел портал легко, без признаков дезориентации. Коротко остриженные прямые черные волосы топорщились у него на макушке, как примятая трава. Взгляд его темных глаз был пронзительный, по-видимому, этот человек способен разглядеть крохотную монетку за добрых сто метров. Когда один из членов команды предложил проводить его к каюте, он коротко бросил: «Не стоит», и уверенно зашагал по коридору к уходящему вниз горизонту. Сразу видно, что он опытный путешественник.
Вслед за Хэффолтом в списке значилась супружеская пара. Первым вошел мужчина, которого звали Уэйд Пезек Мидсел. Поморгав тяжелыми веками, этот широкоплечий парень повернулся лицом к порталу. Двигался он легко и изящно, что также свидетельствовало о многочисленных путешествиях, но в отличие от Хэф-фолта взгляд его был открытым и исполненным любопытства. Он не улыбался, но казалось, что улыбка в любой момент готова засиять на его лице.
Жена Мидсела, Тэйра Пезек Клайн, вошла вслед за ним. Сначала по поверхности портала пробежала мерцающая рябь, из которой показалась ее рука, а затем и она сама. Пассажирка улыбалась без малейшего смущения, отбрасывая длинные пряди черных волос со своих синих глаз. Тэйра оперлась на протянутую руку мужа, хотя в этом и не было необходимости. На ней были брюки и пуловер с короткими рукавами. Единственная из всех пассажиров, она с интересом посмотрела на находившихся поблизости членов экипажа. Когда ее взгляд скользнул по моему лицу, Тэйра, продолжая улыбаться, кивнула мне. Улыбка явно молодила ее, не позволяя определить истинный возраст.
Почти против воли я улыбнулся в ответ, но она тут же отвела свой взгляд.
— Пойдем, дорогая, — сказал Уэйд Мидсел, знаком отказываясь от предложенной помощи. Он обнял Тэйру за талию, и они пошли по коридору. Было видно, как его голова чинно поворачивалась то вправо, то влево, а ее — покачивалась из стороны в сторону. Она разглядывала все вокруг с еще большим интересом, чем даже Конрад Делинго в самый первый день службы.
Я не мог отвести от них взгляда, пока они не исчезли в конце коридора. До сих пор не знаю — то ли меня просто загипнотизировала энергия, которую излучала Тэйра Клайн всем своим существом, то ли я уже тогда почувствовал, что моему спокойному, размеренному существованию приходит конец.
Глава 2
— Значит, еще десять дней. Боюсь, что у Рори будут неприятности, если он продержит ее под снотворными все это время.
Белла усмехнулась:
— Она полноправный пассажир, а не котенок какой-нибудь. С ней так обращаться нельзя.
— Но ведь она больна — она же хотела убить себя.
— Кто может знать, болезнь это или нет? Даже ты мог бы решиться на такое, если бы у тебя вдруг случилась несчастная любовь. Впрочем, с тобой всегда сплошные «если»…
— Вы что с Рори, сговорились, что ли? И вообще, я сейчас не на дежурстве.
Белла задумчиво посмотрела на меня. — Твоя беда, Джейсон, — сказала она, — в том, что ты всегда на дежурстве.
На следующий день предстояла остановка «Красного смещения» в доке неподалеку от Вестри. Я находился на мостике и руководил маневром. Мы приближались к доку, и показания скорости в десятом слое теперь высвечивались не в процентах от «с», а в микрометрах в секунду. Те же значения, но относящиеся к нулевому слою — эквиваленту нормального пространства, — измерялись в километрах в секунду.
Рацци Даксон, второй помощник капитана, тоже была здесь. Слава Богу, хоть она не терзала меня шутками и не донимала советами по поводу моего образа жизни, так как была полностью сосредоточена на управлении кораблем.
Рацци сидела в кресле, напряженно подавшись вперед, хотя ее командные очки компенсировали замедление света. Светлые волосы были перехвачены на затылке. Я то и дело ловил себя на том, что невольно удивляюсь ее тщательности и профессионализму — ведь она поступила на эту работу только для того, чтобы путешествовать, и никогда не упускала случая осмотреть звездные системы во время длительных остановок.
На центральном дисплее был виден Вестрийский док, к которому мы медленно приближались. Непрерывно курсировал сканер из «Красного смещения» в слое десять в обычное пространство в слое ноль и обратно. Ориентируясь по радиомаякам дока, корабль не спеша разворачивался в требуемое положение.
Вестрийский док представлял собой длинный и узкий коридор в орбитальной станции.
На борту «Красного смещения» мы редко пользовались дверями и люками — к чему они, если пассажира или груз можно непосредственно переместить в тот или иной коридор на корабле прямо с загрузочной платформы, находящейся в нулевом слое. Следует только убедиться, что платформа точно подведена к нужному месту — пассажир, который без всякой защиты шагнет прямиком в глубокий вакуум десятого слоя, вряд ли снова купит билет на «Красное смещение».
Впрочем, у пассажиров, как и у команды, имелись защитные приспособления. Чтобы организм работал с обычной скоростью мы все носили спасательные пояса, создающие специальное поле. Если человек попадет в десятый слой, где скорость синаптических сигналов ограничена нашей скоростью света, он уже мертвец. Такое же поле прикрывало линии связи с главными бортовыми часами и еще кое-какое оборудование, но защищать им весь корабль было бы слишком дорого.
Рацци нажала кнопку, откинулась в кресле и, сдвинув командные очки на лоб, повернулась ко мне:
— Кажется, все идет гладко.
Махина «Красного смещения» медленно скользила к нужной точке пространства, компенсируя движение дока работой своих двигателей — ведь корабль, находившийся в десятом слое, не мог использовать массу Вестри, находившейся в нулевом слое, чтобы выйти на естественную орбиту вокруг планеты.
— Есть синхрон, — сказала Рацци, когда на панели загорелся сигнал точного совмещения с доком. Теперь система управления будет автоматически удерживать «Красное смещение» в таком положении.
— Благодарю. Я иду наблюдать за погрузкой. Если понадоблюсь, найдете меня там.
Рации молча кивнула, но ее внимание было уже вновь приковано к экрану, — где портал, подведенный к седьмому слою «Красного смещения», открывался на выгрузку.
Поднимаясь на мостик, я думал о странностях жизни: одна женщина одержима идеей самоубийства, а другая рядом с ней в то же самое время совершенно счастлива, завязывает мимолетные романы в каждой звездной системе, куда ей случится попасть.
После некоторых колебаний я решил все же зайти на седьмой уровень, хотя выгрузить предстояло очень немногое. Все шло нормально, и вскоре я отправился на уровень шесть. Потолки на этом уровне были процентов на пятьдесят выше, чем в других отсеках корабля, а тяготение на таком удалении от центра составляло лишь третью часть g, поэтому груз обычно находился в массивных клетях.
Клети одна за другой исчезали в портале, который вел к доку, в нулевой уровень. Когда выгрузка на всех уровнях будет закончена, портал будет реверсирован для того, чтобы принять груз с Вестри. Можно, было активировать портал и в двухстороннем режиме, но тогда одним и тем же людям пришлось бы одновременно следить и за выгрузкой, и за погрузкой, что увеличило бы риск возможных ошибок.
Убедившись, что на шестом уровне работа идет хорошо, я перешел на пятый, где располагались почти все каюты для пассажиров.
Здесь распоряжался Бензод, третий помощник. Я был уверен, что он любит свою работу, но у него почему-то был всегда грустный вид, а большие темные глаза придавали лицу виноватое выражение. Казалось, что его разбудили среди ночи, не дав как следует выспаться. Он был моложе меня, но из-за седины в шевелюре он выглядел старше своих лет.
— Только два пассажира сошли, — сказал он, увидев меня. — Мы как раз собираемся реверсировать портал.
— Продолжайте. — Я пришел как раз вовремя. Мне всегда, было спокойнее, если удавалось самому увидеть новых пассажиров в момент посадки на корабль.
Первым пассажиром в списке Бензода значилась Мардж Ленделсон. Я перевел взгляд на портал именно в тот момент, когда носок ее туфли входил в десятый слой. Как обычно в таких случаях, поверхность портала засияла, по ней стремительно пробежала переливчатая рябь, расходясь в стороны от очертаний входящей пассажирки.
Неуверенно сделав первый шаг, Мардж споткнулась, и Конрад Делинго, один из новых членов команды, быстро подхватил ее под руку. С широкой улыбкой он произнес:
— Добро пожаловать на «Красное смещение», мисс Ленделсон! Позвольте проводить вас в вашу каюту.
Вообще-то подобные вещи вовсе не входили в обязанности Конрада, но он с таким энтузиазмом и интересом относился ко всему, что делалось на корабле, что наверняка упросил Бензода разрешить ему приветствовать новых пассажиров и провожать их в каюты. Эти двое из команды ассоциировались в моем воображении с инвалидом, который ведет на поводке веселого непоседливого щенка. Конрад, видимо, провел большую часть своей смены на седьмом уровне, отчего на его щеках уже появилась темная щетина.
Мардж Ленделсон до сих пор не сказала ни слова — она явно потеряла ориентацию в пространстве, такое часто бывает при переходе через портал. На вид ей можно дать лет сорок пять. Платье незамысловатого фасона, но явно, из очень дорогой материи. Взгляд внимательный, настороженный. И держится с почти королевской надменностью.
Машинально Мардж почесала поясницу. Почти все делали так на первых порах — не привыкли носить спасательный пояс на теле. Осмотревшись, она кивнула Конраду, и тот, как послушный щенок, побежал.
Следующим пассажиром был Дэниел Хэффолт — невысокий темноволосый человек. Он преодолел портал легко, без признаков дезориентации. Коротко остриженные прямые черные волосы топорщились у него на макушке, как примятая трава. Взгляд его темных глаз был пронзительный, по-видимому, этот человек способен разглядеть крохотную монетку за добрых сто метров. Когда один из членов команды предложил проводить его к каюте, он коротко бросил: «Не стоит», и уверенно зашагал по коридору к уходящему вниз горизонту. Сразу видно, что он опытный путешественник.
Вслед за Хэффолтом в списке значилась супружеская пара. Первым вошел мужчина, которого звали Уэйд Пезек Мидсел. Поморгав тяжелыми веками, этот широкоплечий парень повернулся лицом к порталу. Двигался он легко и изящно, что также свидетельствовало о многочисленных путешествиях, но в отличие от Хэф-фолта взгляд его был открытым и исполненным любопытства. Он не улыбался, но казалось, что улыбка в любой момент готова засиять на его лице.
Жена Мидсела, Тэйра Пезек Клайн, вошла вслед за ним. Сначала по поверхности портала пробежала мерцающая рябь, из которой показалась ее рука, а затем и она сама. Пассажирка улыбалась без малейшего смущения, отбрасывая длинные пряди черных волос со своих синих глаз. Тэйра оперлась на протянутую руку мужа, хотя в этом и не было необходимости. На ней были брюки и пуловер с короткими рукавами. Единственная из всех пассажиров, она с интересом посмотрела на находившихся поблизости членов экипажа. Когда ее взгляд скользнул по моему лицу, Тэйра, продолжая улыбаться, кивнула мне. Улыбка явно молодила ее, не позволяя определить истинный возраст.
Почти против воли я улыбнулся в ответ, но она тут же отвела свой взгляд.
— Пойдем, дорогая, — сказал Уэйд Мидсел, знаком отказываясь от предложенной помощи. Он обнял Тэйру за талию, и они пошли по коридору. Было видно, как его голова чинно поворачивалась то вправо, то влево, а ее — покачивалась из стороны в сторону. Она разглядывала все вокруг с еще большим интересом, чем даже Конрад Делинго в самый первый день службы.
Я не мог отвести от них взгляда, пока они не исчезли в конце коридора. До сих пор не знаю — то ли меня просто загипнотизировала энергия, которую излучала Тэйра Клайн всем своим существом, то ли я уже тогда почувствовал, что моему спокойному, размеренному существованию приходит конец.
Глава 2
РЫБНЫЙ ОБЕД В ГИПЕРПРОСТРАНСТВЕ
Я вновь встретился с Дженни Сондерс раньше, чем ожидал. Когда Белла выиграла наш с ней ритуальный спор, настояв на том, чтобы я обедал вместе с пассажирами, я направился на четвертый уровень, в столовую, В зале было дюжины две столов, каждый на десять человек, и свободных мест почти не оставалось — корабль был заполнен почти до отказа. За моим столом было одно свободное место — мое.
Обычно за этот стол сажали тех, кто только что прибыл на борт, но сегодня вечером явно поработали какие-то закулисные силы. Мало того, что здесь была Дженни Сондерс, рядом со мной сидела еще и Аманда Квиверра.
У одной из стен в ожидании обеда играла перед зеркалом маленькая светловолосая девочка. Она крутилась на одной ноге, подбирая скорость вращения так, чтобы видеть отражение своей спины в тот момент, когда оказывалась к зеркалу лицом.
Подходя к столу, я изо всех сил старался не показывать моего недовольства тем, как рассадили пассажиров. Дженни меня не очень беспокоила — было ясно, что это дело рук Рори. Но вот с Амандой я и так уже провел куда больше времени, чем следовало.
Аманда обладала приятной внешностью, и с ней можно было очень мило поговорить минут десять. Однако потом она принималась так отчаянно флиртовать, что даже слово — «нет» приобретало в ее устах противоположный смысл. Иногда казалось, что она рассматривает флирт как, свою обязанность, а мое равнодушие — как вызов. Не знаю, то ли она и в самом деле не отличалась особым умом, то ли достигла невиданного совершенства в искусстве заставлять мужчин чувствовать свое интеллектуальное превосходство. Впрочем, мне это было безразлично. Ведь если вам на ногу падает тяжелый чемодан, вы вряд ли в первую очередь поинтересуетесь, случайно его уронили или нет.
Естественно, именно Аманда первой заметила мое приближение.
— Здравствуйте, Джейсон, — проникновенно произнесла она. На ней были простая, но с очень глубоким вырезом блузка и соответствующая юбка. Ее фигура очень выигрывала от немного пониженного тяготения на этом уровне.
Я заставил себя слегка улыбнуться и храбро двинулся вперед.
— Мы думали, что вы уже не придете, — сказала она, перебрасывая через плечо свои длинные светлые волосы. Ее веки были подведены иссиня-фиолетовыми тенями. — Вы чуть не опоздали.
— Виноват, служба, — объяснил я, усаживаясь и оглядывая сидевших за столом. Я всегда старался прийти к обеду как можно позже, а уйти как можно раньше. Прямо напротив, у другого края стола, сидела Дженни Сондерс. Она была очень бледна, но на мой кивок ответила. Здесь, на четвертом уровне, при ярком освещении, ее рыжие волосы показались мне куда красивее, чем в прошлый раз. Из-за низкого тяготения они были пышнее и стали больше виться. На ее лице не выражались никакие чувства, и я не мог догадаться, испытывает ли она стыд, благодарность, смущение, ярость апатию, или что-то еще.
Разыгрывая хозяйку, Аманда представила меня всем присутствующим. Некоторых я узнал и сам. Рядом с Амандой сидели Эмил Франктон, стареющий представительный бизнесмен, и его помощник Хуан Эбсом, чья молодость не вязалась с унылым выражением лица. Между ними и Дженни сидел Карл Велмот, улыбчивый красивый мужчина лет двадцати пяти. Хорошо бы, чтобы он проявил интерес к Аманде — может, тогда она оставит меня в покое.
По другую сторону от Дженни были Тэйра Пезек Клайн и ее муж, Уэйд Пезек Мидсел. Тэйра по-прежнему выглядела несколько шаловливой, а Уэйд — достаточно самодовольным. Любопытно, о чем они говорили до моего появления. Их представили мне, и немного погодя они кивнули в ответ, а я с большим трудом оторвал взгляд от Тэйры.
Рядом с Уэйдом расположился рыжеватый юноша по имени Мерль Трентлин. Он, вероятно, еще совсем недавно путешествовал только с родителями и, единственный из всех, беспокойно ерзал иозирался по сторонам. Между Мерлем и мной сидел Хэффолт. Этот держался совершенно непринужденно и даже, казалось, скучал. Впрочем, когда его взгляд задержался на моей исцарапанной щеке, он криво усмехнулся.
Представления закончились, и я произнес тост за новые гавани и новых друзей. Именно этот тост произнесла бы Белла, будь она здесь, но она никогда не обедала вместе с пассажирами, и я страшно завидовал этой ее привилегии. Еще бы, ведь ей-то никто не мог приказывать..
Сидевшие за столом подняли кружки-непроливашки и чокнулись. Я увидел, как мои ближайшие соседи подносят их ко рту, и лишь потом позвякивание сосудов друг о друга достигло моих ушей. Две кружки столкнулись с такой силой, что чуть не упали — видимо, кто-то неверно сделал поправку на замедление света. Дженни находилась дальше всех от меня, и поэтому мне показалось, что она выпила последней.
Пытаясь приспособиться к ощутимой задержке сигналов на борту «Красного смещения», многие пассажиры начинали испытывать неприятные симптомы, напоминающие похмелье. Впрочем, в таких условиях даже профессионалам синхронной маршировки пришлось бы, пожалуй, подать в отставку.
Сегодня Дженни выглядела более спокойной, чем прошлой ночью. Я некоторое время пристально всматривался в ее лицо, стараясь понять, действительно ли кризис миновал, или она просто тщательно скрывает свои душевные муки. При этом я краем глаза видел и сидевшую с ней рядом Тэйру Клайн. Через мгновение Дженни перехватила мои взгляд и на ее лице выразилось удивление. Я отвел глаза, понимая, однако, что еще почти целую секунду она будет видеть, — как я рассматриваю, ее.
К счастью, обед принесли точно вовремя, и всеобщее внимание переключилось на еду. На борту «Красного смещения» почти все блюда были ужасны на вид и прекрасны на вкус. Многим требовалось время, чтобы привыкнуть к причудливой смеси всех оттенков от серого до угольно-черного — такой цвет приобретали блюда из корабельного меню, что никоим образом не отражалось на их вкусовых качествах. Дело в том, что пища не была защищена специальным полем, и поэтому отражала почти весь падающий свет.
За сегодняшнюю вечернюю трапезу отвечала новая помощница нашего шеф-повара Лэйна. Сам Лэйн придерживался стандартной схемы из трех блюд, помощница же предпочитала готовить четыре, причем с разнообразными экзотическими вариациями. Сегодня нам подали глубоководную рыбу с водяной планеты Мисти, начиненную трубчатыми плодами с Аркона. Думаю, что Лэйну уже пора было обратить внимание на серьезную конкуренцию со стороны своей помощницы.
За едой я иногда поглядывал на пассажиров — чаще на Дженни, чем на Аманду, но вскоре обнаружил, что краем глаза все время наблюдаю за Тэйрой. Я не мог оторвать взгляд от ямочек на ее щеках, от ее легкой, озорной улыбки и заметил, что она тоже время от времени поглядывает на меня, ее темно-синие глаза с такого расстояния казались почти черными.
Тэйра наколола на вилку маленький кусочек рыбы. Когда она поднесла его к губам, он вошел в поле, окружавшее ее тело, и приобрел цвет индиго.
— А где это вы все время скрываетесь, Джейсон? — спросила Аманда. При этом ее колено «случайно» скользнуло по моей ноге.
Я действительно старался не заходить на пассажирскую палубу. Убрав ногу, я ответил:
— Много работы.
— О, разумеется, — сказал Дэниел Хэффолт. Сидя напротив Аманды, он с усмешкой посмотрел на мои царапины.
— Так, — небольшая неприятность, — сказал я тихо, не глядя на Дженни.
Дэниел Хэффолт явно не собирался развивать эту тему, но тут заговорила Аманда:
— Что это вы там обсуждаете?
Стараясь не смотреть на Дженни, я заметил, что игривое выражение на лице Тэйры сменилось более серьезным..
— Пустяки, — ответил Дэниел. — Просто наш первый помощник оцарапал себе щеку — должно быть, о дверь.
Чтобы внести как можно больше ясности и закрыть тему, я сказал:
— По правде говоря, я поцарапался тюбиком с кремом для удаления волос.
— Дэниел понимающе улыбнулся и кивнул. Уэйд самодовольно кашлянул. Аманда взяла меня за подбородок и повернула мою голову к себе, чтобы рассмотреть царапины.
— Джейсон, — сказала она весело и слегка удивленно. — Это похоже на боевую раскраску. Вы, наверно, совсем не такой застенчивый, как притворяетесь.
Она снова улыбнулась мне, но это была улыбка хищницы.
— Простая царапина, — сказал я спокойно. — Давайте поговорим о чем-нибудь другом.
— Но Джейсон, мне очень интересно…
— Аманда, неужели вас больше ничего не интересует на нашем корабле? По-моему, у каждого, кто впервые путешествует в гиперпространстве, возникают такие вопросы, на которые нет ответов в брошюре. — Я не стал добавлять, что, если бы все внимательно про читали брошюру до конца, вопросов было бы значительно меньше. Говоря все это, я старался даже не думать о Дженни.
Мои царапины явно интересовали Аманду больше, чем физика гиперпространства, но все же ей пришлось на время уступить:
— Ну хорошо. Вот объясните, почему я не почувствовала, что корабль тормозит, когда мы причаливали к доку, и почему после расстыковки не возникло ускорения? Мы сейчас вообще-то двигаемся или нет?
Я уже хотел ответить, но неожиданно наш юный пассажир, Мерль Трентлин, быстро заговорил:
— Я знаю, в чем тут дело. Можно я… то есть вы не возражаете, мистер Крафт, если я отвечу на этот вопрос?
В отличие от Аманды эта тема была для Мерля куда занимательнее моих царапин. Не мигая, он посмотрел на меня, потом на Аманду, потом опять на меня. Его темные волосы были зачесаны на лоб и острижены в ровный кружок, будто по циркулю. Уши оттопырены в стороны.
— Конечно, прошу вас, — сказал я, радуясь возможности переключить всеобщее внимание на кого-нибудь другого.
— Все дело в том, что пространство искривляют. Понимаете, они фокусируют искривление за пределами корабля. И тогда возникает притяжение, только… ну как в пруду, если вы зачерпнете воды рядом с куском дерева, который в ней плавает, то он переместится в то место, где вы зачерпнули. Они искривляют пространство за пределами корабля, и образуется, можно сказать, углубление, в которое он сваливается. Но если просто создать искривление на заданном расстоянии от корабля, это будет все равно что, держа в руках магнит и притягивая им пряжку на своем ремне, пытаться тянуть себя вперед. Поэтому они искривляют пространство, а потом дают ему распрямиться. Но при распрямлении оно успевает притянуть корабль, а дальше он уже движется по инерции.
Он сделал паузу и взглянул на меня, ожидая одобрения.
— Совсем неплохо, — сказал я.
— Но нельзя же зачерпнуть вакуум, как воду, — сказала Аманда. — Я имею в виду, что и зачерпнуть-то нечего.
— Это просто аналогия, — сказал я. — Корабль затрачивает энергию, чтобы создать гравитационную яму в пространстве — такую же, какую создавал бы близкий к нам массивный объект. Мы создаем такую яму и успеваем наполовину свалиться в нее, пока она не выровняется. Тот же, в общем, метод, мы используем и для создания тяготения на борту корабля. Внутри нулевого уровня находится искривленное пространство, гравитационная яма — то же самое, если бы в центре корабля была маленькая, но очень тяжелая планета.
— Допустим, — сказала Аманда. — Но когда корабль стартует или останавливается — почему мы не чувствуем, что падаем в какую-то яму?
Мерль был уже готов к этому вопросу:
— Потому что мы падаем вместе с кораблем и сохраняем прежнее движение относительно друг друга, как это было бы в свободном падении. А внутренняя гравитация на корабле тоже не изменяется.
Я был поражен. Большинство пассажиров не дочитывали брошюру даже до того места, где говорилось, почему, бегая по кораблю, можно вызвать ударные волны. А потом они же удивлялись, что их наручные часы-компьютеры показывают не то время, что бортовые.
Аманда словно прочитала мои мысли:
— А почему мои наручные часы никогда не показывают то же время, что бортовые?
Как удачно, что за нашим столом оказался Мерль! Поймав его вопросительный взгляд, я кивнул.
Мерль подался вперед:
— Потому что в разных частях корабля время течет с различной скоростью. Согласно общей теории относительности — чем ближе к источнику гравитации в центре корабля, тем медленнее идет время. Гравитация замедляет время.
— Но мои часы врут, даже когда я постоянно, нахожусь на одном и том же уровне!
Дело в том, что и на одном уровне скорость времени меняется — оно идет быстрее на высоте вашей головы, и медленнее — на высоте ног. Чем ниже ттем гравитация сильнее. Подержите ваши часы над головой, и они пойдут быстрее. В обычном пространстве происходит то же самое, но скорость света там так велика, что эти эффекты очень трудно обнаружить.
— Джейсон, неужели все это так и есть? — спросила Аманда. Она склонила набок голову и поджала губы, выражая явное недоверие.
— Он совершенно прав. Именно поэтому ногти на ногах можно стричь не так часто, как на руках.
Она пристально посмотрела на меня.
— Я не шучу. Ну, по крайней мере, не вру. На есть и другие причины того, что ваши наручные часы-компьютер показывают не то время.
— Это верно, — опять вступил в разговор Мерль. — Если вы побежите или просто станете двигаться быстрее, время для вас замедлится. Все из-за того, что скорость света здесь такая маленькая. Относительность! Релятивистские эффекты обычно заметны на малых скоростях.
По выражению лиц многих сидевших за столом было ясно, что не одна Аманда только что узнала для себя много нового.
— Он прав, — подтвердил я. — Чем быстрее вы двигаетесь, — тем медленнее идет для вас время. Так что, в некотором смысле бег трусцой действительно может здорово продлить вашу жизнь.
Некоторые пассажиры при этих словах серьезно и понимающе покивали. Улыбнулся только Дэниел Хэффолт.
У Аманды, похоже, исчерпался запас научных вопросов, остальные тоже не были настроены продолжать, эту тему, и общий разговор за столом заглох. Пассажиры беседовали друг с другом о делах, рассказывали, кто куда едет, обсуждали подаваемые блюда.
Я уже решил было, что опасность миновала, как вдруг Аманда громко сказала:
— Знаю!
Я изо всех сил пытался смотреть куда угодно, только не на нее и не на Дженни, Аманда положила свою руку на мою:
— Утром стюард сказал мне, что ночью случился инцидент с одним из пассажиров. И я могу поспорить, что именно там вы получили свои царапины.
Если бы этим все ограничилось, я смог бы, пожалуй, снова замять этот разговор. Но не прошло и секунды, как Дженни поставила свою кружку не на стол, а прямо на кружку Тэйры. Кружка упала с ужасающим грохотом. Лицо Дженни побелело.
— Ну, хватит. Прекратите, слышите? — сказал я, но Дженни кивнула еще прежде, чем звук моих слов достиг ее. Она сидела, как нашкодивший ребенок, которого строгие родители застигли на месте преступления.
Головы обедающих за моим столом одновременно повернулись к Дженни. Те, кто расположился у дальнего края стола, первыми увидели ее реакцию, но их изображения доходили до меня с наибольшей задержкой. Наступила тишина.
— Ита-а-ак? — протянула Аманда, снова повернувшись ко мне, хлопая своими веками цвета темной ночи.
— Хватит, Аманда, — сказал я. — Произошел небольшой инцидент, но никто из вас не имеет к нему отношения.
— Ах, перестаньте! — неожиданно сказала Дженни. Таких живых глаз я до сих пор у нее не видел. — Перестаньте приставать к этому человеку, он настоящий джентльмен и не может признаться, что это сделала я.
Дженни уставилась в пол, затем снова подняла глаза. Кроме меня, на нее в ожидании смотрели еще восемь человек. Тэйра высоко вскинула брови. Дженни, сказала:
— Это не то, что вы думаете. Мистер Крафт… Джейсон помог мне.
Возможно, этим бы все и закончилось, но тут выступил Уэйд Мидсел.
— Помог вам? А может, позаботился и о себе? — Он широко улыбнулся Тэйре, но она сидела с мрачным видом с тех самых пор, как озорная улыбка исчезла с ее лица. Не хотел бы я встретить этот каменный взгляд. На лице Дженни выразилось страдание. Меньше всего на свете ей хотелось обсуждать свои личные проблемы с девятью незнакомыми людьми. Запинаясь, она произнесла:
Обычно за этот стол сажали тех, кто только что прибыл на борт, но сегодня вечером явно поработали какие-то закулисные силы. Мало того, что здесь была Дженни Сондерс, рядом со мной сидела еще и Аманда Квиверра.
У одной из стен в ожидании обеда играла перед зеркалом маленькая светловолосая девочка. Она крутилась на одной ноге, подбирая скорость вращения так, чтобы видеть отражение своей спины в тот момент, когда оказывалась к зеркалу лицом.
Подходя к столу, я изо всех сил старался не показывать моего недовольства тем, как рассадили пассажиров. Дженни меня не очень беспокоила — было ясно, что это дело рук Рори. Но вот с Амандой я и так уже провел куда больше времени, чем следовало.
Аманда обладала приятной внешностью, и с ней можно было очень мило поговорить минут десять. Однако потом она принималась так отчаянно флиртовать, что даже слово — «нет» приобретало в ее устах противоположный смысл. Иногда казалось, что она рассматривает флирт как, свою обязанность, а мое равнодушие — как вызов. Не знаю, то ли она и в самом деле не отличалась особым умом, то ли достигла невиданного совершенства в искусстве заставлять мужчин чувствовать свое интеллектуальное превосходство. Впрочем, мне это было безразлично. Ведь если вам на ногу падает тяжелый чемодан, вы вряд ли в первую очередь поинтересуетесь, случайно его уронили или нет.
Естественно, именно Аманда первой заметила мое приближение.
— Здравствуйте, Джейсон, — проникновенно произнесла она. На ней были простая, но с очень глубоким вырезом блузка и соответствующая юбка. Ее фигура очень выигрывала от немного пониженного тяготения на этом уровне.
Я заставил себя слегка улыбнуться и храбро двинулся вперед.
— Мы думали, что вы уже не придете, — сказала она, перебрасывая через плечо свои длинные светлые волосы. Ее веки были подведены иссиня-фиолетовыми тенями. — Вы чуть не опоздали.
— Виноват, служба, — объяснил я, усаживаясь и оглядывая сидевших за столом. Я всегда старался прийти к обеду как можно позже, а уйти как можно раньше. Прямо напротив, у другого края стола, сидела Дженни Сондерс. Она была очень бледна, но на мой кивок ответила. Здесь, на четвертом уровне, при ярком освещении, ее рыжие волосы показались мне куда красивее, чем в прошлый раз. Из-за низкого тяготения они были пышнее и стали больше виться. На ее лице не выражались никакие чувства, и я не мог догадаться, испытывает ли она стыд, благодарность, смущение, ярость апатию, или что-то еще.
Разыгрывая хозяйку, Аманда представила меня всем присутствующим. Некоторых я узнал и сам. Рядом с Амандой сидели Эмил Франктон, стареющий представительный бизнесмен, и его помощник Хуан Эбсом, чья молодость не вязалась с унылым выражением лица. Между ними и Дженни сидел Карл Велмот, улыбчивый красивый мужчина лет двадцати пяти. Хорошо бы, чтобы он проявил интерес к Аманде — может, тогда она оставит меня в покое.
По другую сторону от Дженни были Тэйра Пезек Клайн и ее муж, Уэйд Пезек Мидсел. Тэйра по-прежнему выглядела несколько шаловливой, а Уэйд — достаточно самодовольным. Любопытно, о чем они говорили до моего появления. Их представили мне, и немного погодя они кивнули в ответ, а я с большим трудом оторвал взгляд от Тэйры.
Рядом с Уэйдом расположился рыжеватый юноша по имени Мерль Трентлин. Он, вероятно, еще совсем недавно путешествовал только с родителями и, единственный из всех, беспокойно ерзал иозирался по сторонам. Между Мерлем и мной сидел Хэффолт. Этот держался совершенно непринужденно и даже, казалось, скучал. Впрочем, когда его взгляд задержался на моей исцарапанной щеке, он криво усмехнулся.
Представления закончились, и я произнес тост за новые гавани и новых друзей. Именно этот тост произнесла бы Белла, будь она здесь, но она никогда не обедала вместе с пассажирами, и я страшно завидовал этой ее привилегии. Еще бы, ведь ей-то никто не мог приказывать..
Сидевшие за столом подняли кружки-непроливашки и чокнулись. Я увидел, как мои ближайшие соседи подносят их ко рту, и лишь потом позвякивание сосудов друг о друга достигло моих ушей. Две кружки столкнулись с такой силой, что чуть не упали — видимо, кто-то неверно сделал поправку на замедление света. Дженни находилась дальше всех от меня, и поэтому мне показалось, что она выпила последней.
Пытаясь приспособиться к ощутимой задержке сигналов на борту «Красного смещения», многие пассажиры начинали испытывать неприятные симптомы, напоминающие похмелье. Впрочем, в таких условиях даже профессионалам синхронной маршировки пришлось бы, пожалуй, подать в отставку.
Сегодня Дженни выглядела более спокойной, чем прошлой ночью. Я некоторое время пристально всматривался в ее лицо, стараясь понять, действительно ли кризис миновал, или она просто тщательно скрывает свои душевные муки. При этом я краем глаза видел и сидевшую с ней рядом Тэйру Клайн. Через мгновение Дженни перехватила мои взгляд и на ее лице выразилось удивление. Я отвел глаза, понимая, однако, что еще почти целую секунду она будет видеть, — как я рассматриваю, ее.
К счастью, обед принесли точно вовремя, и всеобщее внимание переключилось на еду. На борту «Красного смещения» почти все блюда были ужасны на вид и прекрасны на вкус. Многим требовалось время, чтобы привыкнуть к причудливой смеси всех оттенков от серого до угольно-черного — такой цвет приобретали блюда из корабельного меню, что никоим образом не отражалось на их вкусовых качествах. Дело в том, что пища не была защищена специальным полем, и поэтому отражала почти весь падающий свет.
За сегодняшнюю вечернюю трапезу отвечала новая помощница нашего шеф-повара Лэйна. Сам Лэйн придерживался стандартной схемы из трех блюд, помощница же предпочитала готовить четыре, причем с разнообразными экзотическими вариациями. Сегодня нам подали глубоководную рыбу с водяной планеты Мисти, начиненную трубчатыми плодами с Аркона. Думаю, что Лэйну уже пора было обратить внимание на серьезную конкуренцию со стороны своей помощницы.
За едой я иногда поглядывал на пассажиров — чаще на Дженни, чем на Аманду, но вскоре обнаружил, что краем глаза все время наблюдаю за Тэйрой. Я не мог оторвать взгляд от ямочек на ее щеках, от ее легкой, озорной улыбки и заметил, что она тоже время от времени поглядывает на меня, ее темно-синие глаза с такого расстояния казались почти черными.
Тэйра наколола на вилку маленький кусочек рыбы. Когда она поднесла его к губам, он вошел в поле, окружавшее ее тело, и приобрел цвет индиго.
— А где это вы все время скрываетесь, Джейсон? — спросила Аманда. При этом ее колено «случайно» скользнуло по моей ноге.
Я действительно старался не заходить на пассажирскую палубу. Убрав ногу, я ответил:
— Много работы.
— О, разумеется, — сказал Дэниел Хэффолт. Сидя напротив Аманды, он с усмешкой посмотрел на мои царапины.
— Так, — небольшая неприятность, — сказал я тихо, не глядя на Дженни.
Дэниел Хэффолт явно не собирался развивать эту тему, но тут заговорила Аманда:
— Что это вы там обсуждаете?
Стараясь не смотреть на Дженни, я заметил, что игривое выражение на лице Тэйры сменилось более серьезным..
— Пустяки, — ответил Дэниел. — Просто наш первый помощник оцарапал себе щеку — должно быть, о дверь.
Чтобы внести как можно больше ясности и закрыть тему, я сказал:
— По правде говоря, я поцарапался тюбиком с кремом для удаления волос.
— Дэниел понимающе улыбнулся и кивнул. Уэйд самодовольно кашлянул. Аманда взяла меня за подбородок и повернула мою голову к себе, чтобы рассмотреть царапины.
— Джейсон, — сказала она весело и слегка удивленно. — Это похоже на боевую раскраску. Вы, наверно, совсем не такой застенчивый, как притворяетесь.
Она снова улыбнулась мне, но это была улыбка хищницы.
— Простая царапина, — сказал я спокойно. — Давайте поговорим о чем-нибудь другом.
— Но Джейсон, мне очень интересно…
— Аманда, неужели вас больше ничего не интересует на нашем корабле? По-моему, у каждого, кто впервые путешествует в гиперпространстве, возникают такие вопросы, на которые нет ответов в брошюре. — Я не стал добавлять, что, если бы все внимательно про читали брошюру до конца, вопросов было бы значительно меньше. Говоря все это, я старался даже не думать о Дженни.
Мои царапины явно интересовали Аманду больше, чем физика гиперпространства, но все же ей пришлось на время уступить:
— Ну хорошо. Вот объясните, почему я не почувствовала, что корабль тормозит, когда мы причаливали к доку, и почему после расстыковки не возникло ускорения? Мы сейчас вообще-то двигаемся или нет?
Я уже хотел ответить, но неожиданно наш юный пассажир, Мерль Трентлин, быстро заговорил:
— Я знаю, в чем тут дело. Можно я… то есть вы не возражаете, мистер Крафт, если я отвечу на этот вопрос?
В отличие от Аманды эта тема была для Мерля куда занимательнее моих царапин. Не мигая, он посмотрел на меня, потом на Аманду, потом опять на меня. Его темные волосы были зачесаны на лоб и острижены в ровный кружок, будто по циркулю. Уши оттопырены в стороны.
— Конечно, прошу вас, — сказал я, радуясь возможности переключить всеобщее внимание на кого-нибудь другого.
— Все дело в том, что пространство искривляют. Понимаете, они фокусируют искривление за пределами корабля. И тогда возникает притяжение, только… ну как в пруду, если вы зачерпнете воды рядом с куском дерева, который в ней плавает, то он переместится в то место, где вы зачерпнули. Они искривляют пространство за пределами корабля, и образуется, можно сказать, углубление, в которое он сваливается. Но если просто создать искривление на заданном расстоянии от корабля, это будет все равно что, держа в руках магнит и притягивая им пряжку на своем ремне, пытаться тянуть себя вперед. Поэтому они искривляют пространство, а потом дают ему распрямиться. Но при распрямлении оно успевает притянуть корабль, а дальше он уже движется по инерции.
Он сделал паузу и взглянул на меня, ожидая одобрения.
— Совсем неплохо, — сказал я.
— Но нельзя же зачерпнуть вакуум, как воду, — сказала Аманда. — Я имею в виду, что и зачерпнуть-то нечего.
— Это просто аналогия, — сказал я. — Корабль затрачивает энергию, чтобы создать гравитационную яму в пространстве — такую же, какую создавал бы близкий к нам массивный объект. Мы создаем такую яму и успеваем наполовину свалиться в нее, пока она не выровняется. Тот же, в общем, метод, мы используем и для создания тяготения на борту корабля. Внутри нулевого уровня находится искривленное пространство, гравитационная яма — то же самое, если бы в центре корабля была маленькая, но очень тяжелая планета.
— Допустим, — сказала Аманда. — Но когда корабль стартует или останавливается — почему мы не чувствуем, что падаем в какую-то яму?
Мерль был уже готов к этому вопросу:
— Потому что мы падаем вместе с кораблем и сохраняем прежнее движение относительно друг друга, как это было бы в свободном падении. А внутренняя гравитация на корабле тоже не изменяется.
Я был поражен. Большинство пассажиров не дочитывали брошюру даже до того места, где говорилось, почему, бегая по кораблю, можно вызвать ударные волны. А потом они же удивлялись, что их наручные часы-компьютеры показывают не то время, что бортовые.
Аманда словно прочитала мои мысли:
— А почему мои наручные часы никогда не показывают то же время, что бортовые?
Как удачно, что за нашим столом оказался Мерль! Поймав его вопросительный взгляд, я кивнул.
Мерль подался вперед:
— Потому что в разных частях корабля время течет с различной скоростью. Согласно общей теории относительности — чем ближе к источнику гравитации в центре корабля, тем медленнее идет время. Гравитация замедляет время.
— Но мои часы врут, даже когда я постоянно, нахожусь на одном и том же уровне!
Дело в том, что и на одном уровне скорость времени меняется — оно идет быстрее на высоте вашей головы, и медленнее — на высоте ног. Чем ниже ттем гравитация сильнее. Подержите ваши часы над головой, и они пойдут быстрее. В обычном пространстве происходит то же самое, но скорость света там так велика, что эти эффекты очень трудно обнаружить.
— Джейсон, неужели все это так и есть? — спросила Аманда. Она склонила набок голову и поджала губы, выражая явное недоверие.
— Он совершенно прав. Именно поэтому ногти на ногах можно стричь не так часто, как на руках.
Она пристально посмотрела на меня.
— Я не шучу. Ну, по крайней мере, не вру. На есть и другие причины того, что ваши наручные часы-компьютер показывают не то время.
— Это верно, — опять вступил в разговор Мерль. — Если вы побежите или просто станете двигаться быстрее, время для вас замедлится. Все из-за того, что скорость света здесь такая маленькая. Относительность! Релятивистские эффекты обычно заметны на малых скоростях.
По выражению лиц многих сидевших за столом было ясно, что не одна Аманда только что узнала для себя много нового.
— Он прав, — подтвердил я. — Чем быстрее вы двигаетесь, — тем медленнее идет для вас время. Так что, в некотором смысле бег трусцой действительно может здорово продлить вашу жизнь.
Некоторые пассажиры при этих словах серьезно и понимающе покивали. Улыбнулся только Дэниел Хэффолт.
У Аманды, похоже, исчерпался запас научных вопросов, остальные тоже не были настроены продолжать, эту тему, и общий разговор за столом заглох. Пассажиры беседовали друг с другом о делах, рассказывали, кто куда едет, обсуждали подаваемые блюда.
Я уже решил было, что опасность миновала, как вдруг Аманда громко сказала:
— Знаю!
Я изо всех сил пытался смотреть куда угодно, только не на нее и не на Дженни, Аманда положила свою руку на мою:
— Утром стюард сказал мне, что ночью случился инцидент с одним из пассажиров. И я могу поспорить, что именно там вы получили свои царапины.
Если бы этим все ограничилось, я смог бы, пожалуй, снова замять этот разговор. Но не прошло и секунды, как Дженни поставила свою кружку не на стол, а прямо на кружку Тэйры. Кружка упала с ужасающим грохотом. Лицо Дженни побелело.
— Ну, хватит. Прекратите, слышите? — сказал я, но Дженни кивнула еще прежде, чем звук моих слов достиг ее. Она сидела, как нашкодивший ребенок, которого строгие родители застигли на месте преступления.
Головы обедающих за моим столом одновременно повернулись к Дженни. Те, кто расположился у дальнего края стола, первыми увидели ее реакцию, но их изображения доходили до меня с наибольшей задержкой. Наступила тишина.
— Ита-а-ак? — протянула Аманда, снова повернувшись ко мне, хлопая своими веками цвета темной ночи.
— Хватит, Аманда, — сказал я. — Произошел небольшой инцидент, но никто из вас не имеет к нему отношения.
— Ах, перестаньте! — неожиданно сказала Дженни. Таких живых глаз я до сих пор у нее не видел. — Перестаньте приставать к этому человеку, он настоящий джентльмен и не может признаться, что это сделала я.
Дженни уставилась в пол, затем снова подняла глаза. Кроме меня, на нее в ожидании смотрели еще восемь человек. Тэйра высоко вскинула брови. Дженни, сказала:
— Это не то, что вы думаете. Мистер Крафт… Джейсон помог мне.
Возможно, этим бы все и закончилось, но тут выступил Уэйд Мидсел.
— Помог вам? А может, позаботился и о себе? — Он широко улыбнулся Тэйре, но она сидела с мрачным видом с тех самых пор, как озорная улыбка исчезла с ее лица. Не хотел бы я встретить этот каменный взгляд. На лице Дженни выразилось страдание. Меньше всего на свете ей хотелось обсуждать свои личные проблемы с девятью незнакомыми людьми. Запинаясь, она произнесла: