Страница:
На протяжении всей зимней кампании посольство информировало Москву о военных приготовлениях азербайджанцев, а потом и о ходе военных действий, но не получило ни одного отклика. Все летело, как в бездонную бочку.
Вернувшись в Ереван, я сразу же связался с Арманом Киракосяном, и он меня быстро ввел в курс всех наших дел. Арман был полностью согласен, что «казус Казимирова» надо интерпретировать как недоразумение и не зацикливаться на нем. Однако здесь, в Ереване, шум, поднятый Козыревым, расценили поначалу как изменение политики России, как ее крен в сторону Азербайджана, непонятный в условиях совместного России и Армении противостояния проникновению Турции в Закавказье и Среднюю Азию.
Я сказал, что не надо так глубоко копать, в Москве предвыборный бардак, Козырев хочет в Думу и демонстрирует всем свой «патриотизм», российская государственность не устоялась, и МИД пока еще не тот, каким был и должен бы стать снова: утрачены традиции, благодаря которым наша дипломатия даже советского периода не уступала по своей профессиональности французской и британской дипломатическим школам.
Арман передал мне пожелание Давида Шахназаряна увидеться со мной. Он только что вернулся из Москвы, где показывал Козыреву и Казимирову фотоматериалы, разъясняющие обстоятельства инцидента на границе.
После обеда я поехал к Давиду. Он и мне презентовал эти фотоматериалы и информировал о беседах в Москве. Давид был уверен, что Казимиров действовал в инциденте совсем не «сглупа», а зная, что делает. Но надо это дело поскорей забыть. Вот только извиняться армянам не за что, а Козырев все требует. Кстати, даже инициаторами стрельбы по азербайджанскому джипу могли быть совсем не обязательно армянские пограничники, а какие-то провокаторы.
Давид согласился с моим замечанием о том, что кто бы ни был прав или виноват, армянам надо проявлять особую бдительность, раз на них отовсюду бочки катят, и предусматривать буквально все до мелочей, даже невероятное и невозможное. А сейчас надо вытащить в Ереван проштрафившегося Казимирова и продолжить с ним карабахские переговоры как ни в чем не бывало. Давид сообщил, что он его уже звал, но у того не было «ценных указаний» г-на Козырева.
Со ссылкой на Шахназаряна я написал в Москву, что руководство Армении по-прежнему ценит миротворческую посредническую роль России и готово в ближайшее время принять Казимирова для дальнейших переговоров.
9 декабря меня пригласил к себе президент Левон Тер-Петросян и в присутствии Давида Шахназаряна, Армана Киракосяна и своего пресс-секретаря Левона Зурабяна произнес полный драматизма монолог, о котором я немедленно информировал Ельцина. Думаю, что эта информация сыграла положительную роль в российско-армянских межгосударственных отношениях, но поставила крест на моей дальнейшей карьере. Такой исход я предвидел заранее, поэтому советовался с женой, и она меня поддержала. Я пошел на этот шаг, будучи абсолютно уверенным, что это – единственно возможное решение с точки зрения императивов защиты правильно понятых российских национальных интересов, а для меня лично – еще и нравственный долг.
Итак, что же сказал президент и что добавил к этому посол?
А президент сказал примерно следующее:
– Владимир Петрович, вы, наверное, догадываетесь, что я пригласил вас в связи с конфликтом, вызванным известным инцидентом с Казимировым. О самом инциденте я распространяться не хочу. Там все абсолютно ясно. Чего ожидают от нас те, кто от имени России ставят ультиматумы? Как глава государства требование ультиматума я выполнить не могу, ибо оно несправедливо. Поэтому предлагаю просто забыть об инциденте как о досадном недоразумении.
Это – не вопрос амбиций и не мое личное дело. Сам я лично могу попросить извинения у Бориса Николаевича Ельцина, если он действительно считает, что мы в чем-то виноваты. Но со стороны армянского государства такого ответа не будет, ибо это было бы несправедливо, ведь сам факт, спровоцировавший ультиматум, очевиден.
В течение двух лет межгосударственых отношений, сотрудничества с Россией у нас не было ни одного момента, где мы не нашли бы должного взаимопонимания как в двустороннем плане, так и в рамках СНГ. У нас отработан механизм решения всех вопросов вплоть до совместных сценариев и линии поведения. С Козыревым, Бурбулисом, Шахраем в Москве, Минске, других местах даже роли распределяли, и не было между нами недоразумений.
Я продолжаю считать, что это – результат искренних и доверительных отношений, которые были между нами и должны быть.
А вот в инциденте с Казимировым далеко не все было предпринято даже с формальной точки зрения, чтобы в нем разобраться. У нас же есть соглашение о политических консультациях. Почему этот механизм не задействовали для выяснения обстоятельств, как предлагал мининдел Армении Папазян?
Резкие антиармянские заявления Козырева для нас полная неожиданность. Но подоплека их ясна. Россия ждет от нас, чтобы мы сделали подарок Алиеву. Хотя прямо об этом и не говорится, но косвенных намеков много. Но что получат Армения и Нагорный Карабах? Вы хотите «наградить» Алиева за наш счет? Мы готовы к переговорам. Об этом и Козыреву в начале ноября говорили. Для этого нужен визит Казимирова в Ереван. Приглашение остается в силе. По моей инициативе и Давид в Москву на днях летал.
Разрыв в контактах считаю ненормальным, как и то, что Россия, не выяснив обстоятельства случившегося, начала прибегать к санкциям против Армении. Правительство России приостановило выполнение обязательств, задержало выделение кредитов, грозит закрытием корреспондентских счетов. Идет замораживание отношений на бюрократическом уровне. Но при этом буквально все, подтверждая свою готовность продолжать сотрудничество, ссылаются на то, что «сверху» спущена какая-то негласная директива «потеснить» Армению и что дальнейшему нормальному ходу дел препятствует ведомство Козырева. Возникла угроза приостановления подачи нефтепродуктов – кивают на Сосковца. И банкирам в Минфине говорят, что нужно спецуказание для продолжения переговоров с Арменией.
Ради чего все это делается? «Подарок» Алиеву нужен? Так мы готовы обсуждать это и без такого вот давления со стороны России. Мы сами считаем, что кое-какие уступки со стороны Нагорного Карабаха прежде всего нужны ему самому, о чем мы сами твердим карабахцам, призывая их сделать жест доброй воли. Кстати, их положительный ответ на новый график СБСЕ – уже движение в этом направлении.
В карабахском вопросе позиции Армении и России совпадают. Здесь есть предмет для разговора. Но предстоит трудная работа, в том числе со стороны России, которая почему-то и с карабахцами контакты сократила.
Кстати, и армянская внутренняя оппозиция, и некоторые круги диаспоры в Москве подпитывают отрицательное отношение правительства России к Армении, а наша задача – исчерпать инцидент, восстановить все контакты, двигать вперед межгосударственное сотрудничество, которое не дано сокрушить ни мне, ни Козыреву.
Армения – это то, что у России уже есть в Закавказье. Азербайджан – то, чего нет и никогда не будет, какие бы тактические ходы Баку ни предпринимал. Армения хочет жить вместе с Россией. Зачем же ее отталкивать?»
Вот такие слова произнес Левон Акопович и попросил меня донести их смысл до сведения Бориса Николаевича, что я и сделал. Но не ограничился изложением услышанного, а добавил свои соображения и предложения:
Укрепляя свой пояс безопасности, может ли Россия позволить себе пренебречь своим самым надежным союзником в Закавказье, которым всегда была Армения? Союзника не ставят на колени, даже если он виноват. Тем более несправедливо делать это в связи с инцидентом, который не может рассматриваться как умышленная антироссийская акция со стороны Армении.
Санкции России против полузадушенной республики, живущей в условиях, почти равнозначных ленинградской блокаде, бьют прежде всего по простым людям.
Эти санкции бьют и по собственно российским экономическим интересам, ибо в Армении еще есть производства, институты, головы, которые нужны России, нужны ряду отраслей ее хозяйства, включая «оборонку».
Санкции ударят и по русским гражданам Армении, которые вместе с армянами уже страдают из-за азербайджанской блокады, а из приграничного Красносельска их уже выбили в Россию азербайджанские «Грады».
Санкции могут осложнить положение и наших военных, которые вместе с армянами защищают рубежи и России, и всего СНГ.
Необходимо срочно снять все препоны, по крайней мере, в отношении невоенных направлений сотрудничества, особенно тех, которые затрагивают жизнеобеспечение населения Армении, удовлетворить просьбу президента о кредите для поддержания армянской валюты, оказать Армении содействие в МВФ.
Высказался я и за активизацию российской посреднической миссии в карабахском вопросе и предложил поднять ее уровень путем привлечения к этой деятельности близких к правительству членов Федерального собрания, которое будет избрано 12 декабря, и других политических деятелей.
Прошла неделя и я узнал, что распоряжение о санкциях, исходящее от Ельцина и Черномырдина, продолжает действовать, поскольку в Москве все еще дуются на Армению, которая инцидентом с Казимировым нанесла-де «личное оскорбление» российскому президенту, и нужны какие-то особые извинения. «Можно в письме или при личной встрече президентов», – пояснил Адамишин. Эта упертость меня поразила. Все знают, что была азербайджанская провокация. Об этом мне в один голос говорят даже западные дипломаты. Поездка Казимирова не в ту сторону рассматривается ими как проявление непростительного непрофессионализма. Это – по меньшей мере. В любом случае все считают, что самое умное – это тихо спустить все на тормозах, а не раздувать неадекватную шумиху до неприличия.
И 19 декабря я счел необходимым обратить внимание российского руководства на то, что Соединенные Штаты наращивают гуманитарную помощь Армении, исчисляемую уже в миллионах долларов, и разрабатывают программы вывода Армении из экономического кризиса. На этом фоне весьма странными выглядят «санкции российских министров» из-за искусственно спровоцированного повода. И добавил: непонятная реакция Москвы на недоразумение, каким является «казус Казимирова», явно ослабляет позиции России во всем регионе и создает вакуум, которым неминуемо воспользуются другие.
Обе мои информации вызвали гнев г-на Козырева, а, может быть, и не только его. Но мой протест сработал.
28 декабря я устроил в «Раздане» дипломатический завтрак для МИДа. Были министр Ваган Папазян, его замы Арман Киракосян, Георгий Казинян, Эдуард Мелконян, все директора управлений и мой друг Ашот Мелик-Шахназаров. Ваган Папазян с удовлетворением говорил о недавних контактах с Козыревым и о достигнутой договоренности возобновить карабахские переговоры в Москве – сначала на экспертном уровне, а затем и на высшем. Эту линию предложил Левон Тер-Петросян, и Ельцин его поддержал. Роберта Кочаряна приняли в МИД России: он встречался с первым заместителем министра Адамишиным. Скоро по российскому телевидению его покажут в карауловском «Моменте истины».
28 декабря на брифинге в Москве рупор МИД России заявил, что все – инцидент с Казимировым урегулирован. Правда, текст заявления об этом был нагло лживый по-козыревски. В нем повторялась выдумка, будто бы 20 ноября «с армянской стороны была обстреляна посредническая миссия России», а тот факт, что в Ашхабаде, во время встречи руководителей стран СНГ, президенты скорее всего просто объяснились, выдавался за «извинения» все той же армянской стороны. Но Бог с ними, главное – на этот раз инцидент был действительно исчерпан и можно было продолжать нормальную работу.
6 января на рождественском приеме у католикоса в Эчмиадзине только что вернувшийся из Москвы премьер-министр Грант Багратян меня очень обрадовал. Он виделся с Черномырдиным, и 4 января они договорились о сотрудничестве в восстановлении АЭС, о размораживании кредитов Армении, о финансировании работ в зоне бедствия. Обсудили также проблему создания системы ПВО, и соответствующее поручение дано П.С.Грачеву. Атмосфера переговоров была хорошая. Дело сдвинулось с мертвой точки, поставленной было Козыревым и иже с ним.
ГРАЧЕВСКИЙ ПРОТОКОЛ
«Казус Казимирова» уладили, но на фронтах Карабаха снова разворачивалось многодневное сражение. Алиев гнал на убой молодых ребят под дулами заградотрядов, стрелявших по своим. Международное сообщество как в рот воды набрало.
Побывавший в Вашингтоне Гарри Гилмор, с которым мы 2 января увиделись в Филармонии, жаловался на то, что в США мало кто понимает реальную ситуацию в Закавказье, высказывал свое беспокойство по поводу распространения заразы наемничества – одних афганских моджахедов в Азербайджане тысячи полторы, если не больше.
Вы правы – это беда. Пора принимать меры. Надо начать с осуждения собственных граждан, занимающихся этим преступным промыслом. Вон у нас тоже ивановские дураки поддались на азербайджанские посулы и полезли под пули, которых Баку не жалеет даже для собственных дезертиров. Нужен и международный механизм применения норм, запрещающих наемничество.
По-моему тоже, пора заняться этим делом. И в том, что касается моджахедов в Азербайджане, все ясно. Можно не признавать де-юре НКР, но Баку-то совершает преступление, используя наемничество и применяя вооруженную силу против «собственного» населения, раз для него НКР не существует.
Баку тогда даже праздничное перемирие, предложенное 30 декабря Казимировым, принять не захотел. Провалившись весной, летом и осенью, азербайджанские политики решили взять реванш зимой, надеясь, что на этот раз им обязательно повезет и они сломят Карабах. В начале января было похоже, что у них действительно что-то получается. Во всяком случае, Роберт Кочарян, позвонивший мне 7 января, был в плохом настроении: «Из Ирана просачиваются азербайджанские отряды и бьют по карабахским тылам. Мы держимся, но нам все труднее, ведь воевать приходится не с одними только азерами. А Казимиров чему-то радуется. Но если так пойдет дальше, кому понадобятся его инициативы?»
На следующий день я побывал в Гюмри на проводах Леонида Лазаревича Полонского, уезжавшего в Питер. Там общался с нашими военными. Для них «казус Казимирова» яснее ясного – типичная провокация. И посредническая деятельность его – игра на стороне Азербайджана, которая вряд ли даст позитивные результаты. По мнению Федора Реута, пора усаживать воюющие стороны за стол переговоров без Казимирова, под протекцией российских военных.
Так оно очень скоро и будет. Но для того, чтобы это произошло, азербайджанцам потребуется потерпеть еще одно поражение от висевших буквально на волоске карабахцев, которые сумели мобилизовать все свои силы и опрокинули замыслы намного превосходившего их противника. Слава Богу, не помогли ему ни разноплеменные наемники, ни практически неограниченное количество боеприпасов, ни турецкая помощь, ни попустительство Москвы. Попустительство – это мягко выражаясь. Господа Козырев и Казимиров все время пытались выкрутить руки карабахцам, пугая их огромностью и богатством мусульманского мира, который якобы чуть ли не весь стоит за спиной Азербайджана, а Россия-де вообще «мало что может». И то, и другое на самом деле отнюдь не соответствовало действительности. Роберт Кочарян был прав, когда в интервью Павлу Фельгенгауэру из газеты «Сегодня» заявил, что «со стороны России пока не было решительных и действительно адекватных ситуации шагов по урегулированию конфликта».
После московских переговоров 18-20 января 1994 года, которые Козырев и Казимиров вели по-отдельности с Гасаном Гасановым, Ваганом Папазяном и Аркадием Гукасяном и которые опять ни к чему не привели, не состоялась и встреча Ельцина с Алиевым, Тер-Петросяном и Кочаряном (или Бабуряном). Вместо этого в Ереван и Степанакерт снова явился Казимиров – с «обновленной российской инициативой». Армяне и карабахцы поддержали его предложение о трехнедельном перемирии, он отправился в Баку, получил там отказ и начал требовать, чтобы карабахцы на три дня прекратили огонь и позволили вызволить азербайджанских аскеров, проникших в Кельбаджарский район по горным тропам через Муровдаг и попавших в окружение. Давид Шахназарян удивился: «Мы уже ответили согласием на трехнедельное перемирие, что же вы на ходу меняете собственные предложения, Владимир Николаевич?» Казимирову крыть было нечем, тем более, что он сам, наконец, признал нежелание Алиева идти на мировую. «Правда, что-то не видно и не слышно от Москвы ни действий, ни хотя бы заявлений, осуждающих такую позицию Баку», – заметил Давид. Очень странным, по его словам, выглядело и намерение Казимирова пересечь армяно-азербайджанскую границу в районе нахичеванского погранпункта, где регулярно вспыхивают перестрелки. Уж не хотелось ли ему повторить ноябрьский инцидент? Давид приложил все усилия, чтобы не допустить новой провокации, на которую потянуло Казимирова. Он же отверг и показавшуюся ему подозрительной идею Казимирова о встрече Аффиятдина Джалилова с кем-нибудь из руководства армянского Верховного Совета: уж не попытка ли это перевести переговорный процесс в плоскость противостояния Армении и Азербайджана? Собственно, в этой плоскости находился и «казус Казимирова» в ноябрьском варианте, туда же вписался бы и «казус Казимирова-2», если бы хитроумный Вова отправился через Садарак в Нахичеван в январе 1994 года.
Не успел швед Ян Элиассон сменить Марио Рафаэлли во главе Минской группы, как азербайджанцы попытались возобновить свои наступательные действия и, как сообщил мне 15 февраля Манвел Саркисян, главным их успехом стало взятие Горадиза, откуда по плотине через Аракс есть выход на автостраду, ведущую в Нахичеван. Брали Горадиз они с помощью русских наемников. Но в основном установленная в октябре линия соприкосновения с ними в этом районе, сохранилась. А из Кельбаджарского района азербайджанских окруженцев выдавили за Омарский перевал Муровдага, и в руки карабахцев попало много военной техники. Ожесточенные бои продолжались на всех направлениях. Поля сражений были усеяны десятками и сотнями трупов. В большинстве своем это были азербайджанские солдаты и офицеры, которых Алиев безжалостно бросал на оборонительные позиции отчаянно сражавшихся карабахцев.
Павел Сергеевич Грачев, которому надоели козыревско-казимировские дипломатические интриги, решил взять дело в свои руки. И сделал это в удачный момент. 18 февраля по его инициативе в Москве за столом переговоров собрались министры обороны Азербайджана и Армении, а также полномочный представитель вооруженных формирований Нагорного Карабаха. Российский министр выступал в роли посредника. Именно фамилии М. Мамедова, С. Саркисяна, Б. Саакяна и П. Грачева стоят под Протоколом от 18 февраля 1994 года о полном прекращении огня и военных действий с 1 марта и отводе войск на согласованные рубежи с 4 марта, о создании зоны взаимной безопасности, размещении там постов наблюдения из представителей сторон и России. Очень интересным был пункт 7-й, в котором посреднику, то есть российскому министру обороны, в случае нарушения достигнутых договоренностей предоставлялось право «применять все необходимые меры воздействия и средства, вплоть до военных.» Мне кажется, это – самый существенный пункт «Протокола». В нем суть позиции Грачева, который на открытии встречи, если верить газетам, предупредил: «Если и данная встреча не даст результатов, я больше никогда не выступлю в роли посредника.» Встреча оказалась результативной: не прошло и трех месяцев, как было установлено длительное перемирие на карабахском фронте.
МИД России не стал оспаривать заслуги Минобороны и 22 февраля публично одобрил Протокол, сделав вид, что к нему причастен Казимиров, хотя этот документ целиком – дело рук военных, вплоть до некоторых ошибок в терминологии, которые Казимиров вряд ли бы допустил. Министерство призвало все стороны строго соблюдать договоренности и незамедлительно перейти к заключению полномасштабного политического соглашения. На этот раз Смоленская площадь воздержалась от каких бы то ни было обвинений в адрес Армении и Нагорного Карабаха и даже попросила членов СБ ООН и Минской группы СБСЕ поддержать предпринятые усилия, направленные на установление мира в зоне карабахского конфликта.
Накануне мы, дипкорпус, были у президента Левона Тер-Петросяна, который информировал нас о проблемах с доставкой хлеба в Армению и о тяжелом положении Грузии, отрицательно влияющем на транспортировку грузов, особенно энергоносителей. Он просил подумать, как представляемые нами страны могут посодействовать Армении в решении этих проблем.
Отвечая на вопрос Франс де Артинг о подписанном в Москве при посредничестве Грачева Протоколе, президент подчеркнул, что его появлению на свет способствовал полный провал наступательных действий Азербайджана, который понес большие потери, а в результате получил тот же статус-кво, что и был до начала этих действий. Может быть, теперь откроется путь к серьезным переговорам. Сейчас для Армении самое главное – удержать карабахцев от развития успеха. Они уже перешли Омарский перевал, но пока остановились там, а в других местах могут попытаться восстановить положение (Горадиз? Шаумян?) и пойти дальше. «Друзья Азербайджана, – продолжал Тер-Петросян, – должны подсказать Гейдару Алиеву, что он попадет в тяжелое положение, если не отреагирует правильно на нынешнюю ситуацию. Правда, на быструю психологическую перестройку азербайджанского президента рассчитывать не приходится. Но он должен знать, что возможен новый дисбаланс, который затруднит дорогу к миру».
Президент понимал, что с азербайджанцами надо все время держать ухо востро. Уже 23 февраля, когда посольство вместе с руководством министерства обороны Армении, пограничниками, ветеранами и нашими военными участвовало в возложении венков к вечному огню по случаю Дня защитника Отечества, Сержик Саркисян на мой вопрос, как обстоит дело с грачевским перемирием, ответил: азербайджанцы уже говорят, что их не так поняли, они хотят не отвода войск на 10 километров с размещением посредине российских миротворцев, а просто ухода «армянских» войск отовсюду; тем самым они отказываются от безусловного прекращения огня, а Четин в Анкаре заявил Липаритяну, что турки вообще воспротивятся реализации московской договоренности. Вот, оказывается, откуда растут ноги!
28 февраля в Ереван прибыл генерал-полковник Георгий Кондратьев во главе группы военных наблюдателей и с ними Казимиров. Армяне отдали приказ о прекращении огня с 1 марта, карабахцы тоже, азербайджанцы продолжали стрелять. После встречи с Левоном Тер-Петросяном московские гости полетели в Баку, но Алиев отверг Протокол от 18 февраля, заявив: русских солдат в Азербайджан не пущу. Кондратьев возвратился в Москву через Ереван, а Казимиров застрял в Баку, куда прибыл Ян Элиассон, новый шеф Минской группы.
2 марта я был у Давида Щахназаряна. Будучи назначенным на пост директора Главного управления национальной безопасности, он продолжал заниматься карабахской проблемой. Мы говорили с ним о разных делах и в том числе о визите генерала Кондратьева в Баку, а потом пошли к президенту, который основное место в беседе со мной отвел российской инициативе с перемирием в Карабахе. «Узнав от Кондратьева об отрицательной реакции Алиева, мы предложили карабахские окопы для размещения миротворческих сил. А если надо, то и у азеров прихватим и вам отдадим, – пошутил президент. – Однако шутки в сторону. Россия должна либо продолжать начатое Грачевым и довести до конца, либо официально объявить, что план провалился по вине Азербайджана. Казимирова тоже предупреждали, что будем ждать фиксации Россией, по чьей вине не вышло, и только после этого будем готовы работать над новым планом России, предлагаемым МИДом. По тому, как тот реагировал, ему наш подход явно не понравился».
Президент сформулировал два варианта возможного развития событий.
Вариант первый: заставить Алиева вернуться к ориентации на помощь России и дать ему ясно понять, что Карабах не стал бить азербайджанцев дальше только из уважения к российской инициативе, хотя ему это и далось с трудом.
Вариант второй: осуществить российский план в одностороннем порядке – в карабахских окопах, как об этом и говорилось генералу Кондратьеву.
Вернувшись в Ереван, я сразу же связался с Арманом Киракосяном, и он меня быстро ввел в курс всех наших дел. Арман был полностью согласен, что «казус Казимирова» надо интерпретировать как недоразумение и не зацикливаться на нем. Однако здесь, в Ереване, шум, поднятый Козыревым, расценили поначалу как изменение политики России, как ее крен в сторону Азербайджана, непонятный в условиях совместного России и Армении противостояния проникновению Турции в Закавказье и Среднюю Азию.
Я сказал, что не надо так глубоко копать, в Москве предвыборный бардак, Козырев хочет в Думу и демонстрирует всем свой «патриотизм», российская государственность не устоялась, и МИД пока еще не тот, каким был и должен бы стать снова: утрачены традиции, благодаря которым наша дипломатия даже советского периода не уступала по своей профессиональности французской и британской дипломатическим школам.
Арман передал мне пожелание Давида Шахназаряна увидеться со мной. Он только что вернулся из Москвы, где показывал Козыреву и Казимирову фотоматериалы, разъясняющие обстоятельства инцидента на границе.
После обеда я поехал к Давиду. Он и мне презентовал эти фотоматериалы и информировал о беседах в Москве. Давид был уверен, что Казимиров действовал в инциденте совсем не «сглупа», а зная, что делает. Но надо это дело поскорей забыть. Вот только извиняться армянам не за что, а Козырев все требует. Кстати, даже инициаторами стрельбы по азербайджанскому джипу могли быть совсем не обязательно армянские пограничники, а какие-то провокаторы.
Давид согласился с моим замечанием о том, что кто бы ни был прав или виноват, армянам надо проявлять особую бдительность, раз на них отовсюду бочки катят, и предусматривать буквально все до мелочей, даже невероятное и невозможное. А сейчас надо вытащить в Ереван проштрафившегося Казимирова и продолжить с ним карабахские переговоры как ни в чем не бывало. Давид сообщил, что он его уже звал, но у того не было «ценных указаний» г-на Козырева.
Со ссылкой на Шахназаряна я написал в Москву, что руководство Армении по-прежнему ценит миротворческую посредническую роль России и готово в ближайшее время принять Казимирова для дальнейших переговоров.
9 декабря меня пригласил к себе президент Левон Тер-Петросян и в присутствии Давида Шахназаряна, Армана Киракосяна и своего пресс-секретаря Левона Зурабяна произнес полный драматизма монолог, о котором я немедленно информировал Ельцина. Думаю, что эта информация сыграла положительную роль в российско-армянских межгосударственных отношениях, но поставила крест на моей дальнейшей карьере. Такой исход я предвидел заранее, поэтому советовался с женой, и она меня поддержала. Я пошел на этот шаг, будучи абсолютно уверенным, что это – единственно возможное решение с точки зрения императивов защиты правильно понятых российских национальных интересов, а для меня лично – еще и нравственный долг.
Итак, что же сказал президент и что добавил к этому посол?
А президент сказал примерно следующее:
– Владимир Петрович, вы, наверное, догадываетесь, что я пригласил вас в связи с конфликтом, вызванным известным инцидентом с Казимировым. О самом инциденте я распространяться не хочу. Там все абсолютно ясно. Чего ожидают от нас те, кто от имени России ставят ультиматумы? Как глава государства требование ультиматума я выполнить не могу, ибо оно несправедливо. Поэтому предлагаю просто забыть об инциденте как о досадном недоразумении.
Это – не вопрос амбиций и не мое личное дело. Сам я лично могу попросить извинения у Бориса Николаевича Ельцина, если он действительно считает, что мы в чем-то виноваты. Но со стороны армянского государства такого ответа не будет, ибо это было бы несправедливо, ведь сам факт, спровоцировавший ультиматум, очевиден.
В течение двух лет межгосударственых отношений, сотрудничества с Россией у нас не было ни одного момента, где мы не нашли бы должного взаимопонимания как в двустороннем плане, так и в рамках СНГ. У нас отработан механизм решения всех вопросов вплоть до совместных сценариев и линии поведения. С Козыревым, Бурбулисом, Шахраем в Москве, Минске, других местах даже роли распределяли, и не было между нами недоразумений.
Я продолжаю считать, что это – результат искренних и доверительных отношений, которые были между нами и должны быть.
А вот в инциденте с Казимировым далеко не все было предпринято даже с формальной точки зрения, чтобы в нем разобраться. У нас же есть соглашение о политических консультациях. Почему этот механизм не задействовали для выяснения обстоятельств, как предлагал мининдел Армении Папазян?
Резкие антиармянские заявления Козырева для нас полная неожиданность. Но подоплека их ясна. Россия ждет от нас, чтобы мы сделали подарок Алиеву. Хотя прямо об этом и не говорится, но косвенных намеков много. Но что получат Армения и Нагорный Карабах? Вы хотите «наградить» Алиева за наш счет? Мы готовы к переговорам. Об этом и Козыреву в начале ноября говорили. Для этого нужен визит Казимирова в Ереван. Приглашение остается в силе. По моей инициативе и Давид в Москву на днях летал.
Разрыв в контактах считаю ненормальным, как и то, что Россия, не выяснив обстоятельства случившегося, начала прибегать к санкциям против Армении. Правительство России приостановило выполнение обязательств, задержало выделение кредитов, грозит закрытием корреспондентских счетов. Идет замораживание отношений на бюрократическом уровне. Но при этом буквально все, подтверждая свою готовность продолжать сотрудничество, ссылаются на то, что «сверху» спущена какая-то негласная директива «потеснить» Армению и что дальнейшему нормальному ходу дел препятствует ведомство Козырева. Возникла угроза приостановления подачи нефтепродуктов – кивают на Сосковца. И банкирам в Минфине говорят, что нужно спецуказание для продолжения переговоров с Арменией.
Ради чего все это делается? «Подарок» Алиеву нужен? Так мы готовы обсуждать это и без такого вот давления со стороны России. Мы сами считаем, что кое-какие уступки со стороны Нагорного Карабаха прежде всего нужны ему самому, о чем мы сами твердим карабахцам, призывая их сделать жест доброй воли. Кстати, их положительный ответ на новый график СБСЕ – уже движение в этом направлении.
В карабахском вопросе позиции Армении и России совпадают. Здесь есть предмет для разговора. Но предстоит трудная работа, в том числе со стороны России, которая почему-то и с карабахцами контакты сократила.
Кстати, и армянская внутренняя оппозиция, и некоторые круги диаспоры в Москве подпитывают отрицательное отношение правительства России к Армении, а наша задача – исчерпать инцидент, восстановить все контакты, двигать вперед межгосударственное сотрудничество, которое не дано сокрушить ни мне, ни Козыреву.
Армения – это то, что у России уже есть в Закавказье. Азербайджан – то, чего нет и никогда не будет, какие бы тактические ходы Баку ни предпринимал. Армения хочет жить вместе с Россией. Зачем же ее отталкивать?»
Вот такие слова произнес Левон Акопович и попросил меня донести их смысл до сведения Бориса Николаевича, что я и сделал. Но не ограничился изложением услышанного, а добавил свои соображения и предложения:
Укрепляя свой пояс безопасности, может ли Россия позволить себе пренебречь своим самым надежным союзником в Закавказье, которым всегда была Армения? Союзника не ставят на колени, даже если он виноват. Тем более несправедливо делать это в связи с инцидентом, который не может рассматриваться как умышленная антироссийская акция со стороны Армении.
Санкции России против полузадушенной республики, живущей в условиях, почти равнозначных ленинградской блокаде, бьют прежде всего по простым людям.
Эти санкции бьют и по собственно российским экономическим интересам, ибо в Армении еще есть производства, институты, головы, которые нужны России, нужны ряду отраслей ее хозяйства, включая «оборонку».
Санкции ударят и по русским гражданам Армении, которые вместе с армянами уже страдают из-за азербайджанской блокады, а из приграничного Красносельска их уже выбили в Россию азербайджанские «Грады».
Санкции могут осложнить положение и наших военных, которые вместе с армянами защищают рубежи и России, и всего СНГ.
Необходимо срочно снять все препоны, по крайней мере, в отношении невоенных направлений сотрудничества, особенно тех, которые затрагивают жизнеобеспечение населения Армении, удовлетворить просьбу президента о кредите для поддержания армянской валюты, оказать Армении содействие в МВФ.
Высказался я и за активизацию российской посреднической миссии в карабахском вопросе и предложил поднять ее уровень путем привлечения к этой деятельности близких к правительству членов Федерального собрания, которое будет избрано 12 декабря, и других политических деятелей.
Прошла неделя и я узнал, что распоряжение о санкциях, исходящее от Ельцина и Черномырдина, продолжает действовать, поскольку в Москве все еще дуются на Армению, которая инцидентом с Казимировым нанесла-де «личное оскорбление» российскому президенту, и нужны какие-то особые извинения. «Можно в письме или при личной встрече президентов», – пояснил Адамишин. Эта упертость меня поразила. Все знают, что была азербайджанская провокация. Об этом мне в один голос говорят даже западные дипломаты. Поездка Казимирова не в ту сторону рассматривается ими как проявление непростительного непрофессионализма. Это – по меньшей мере. В любом случае все считают, что самое умное – это тихо спустить все на тормозах, а не раздувать неадекватную шумиху до неприличия.
И 19 декабря я счел необходимым обратить внимание российского руководства на то, что Соединенные Штаты наращивают гуманитарную помощь Армении, исчисляемую уже в миллионах долларов, и разрабатывают программы вывода Армении из экономического кризиса. На этом фоне весьма странными выглядят «санкции российских министров» из-за искусственно спровоцированного повода. И добавил: непонятная реакция Москвы на недоразумение, каким является «казус Казимирова», явно ослабляет позиции России во всем регионе и создает вакуум, которым неминуемо воспользуются другие.
Обе мои информации вызвали гнев г-на Козырева, а, может быть, и не только его. Но мой протест сработал.
28 декабря я устроил в «Раздане» дипломатический завтрак для МИДа. Были министр Ваган Папазян, его замы Арман Киракосян, Георгий Казинян, Эдуард Мелконян, все директора управлений и мой друг Ашот Мелик-Шахназаров. Ваган Папазян с удовлетворением говорил о недавних контактах с Козыревым и о достигнутой договоренности возобновить карабахские переговоры в Москве – сначала на экспертном уровне, а затем и на высшем. Эту линию предложил Левон Тер-Петросян, и Ельцин его поддержал. Роберта Кочаряна приняли в МИД России: он встречался с первым заместителем министра Адамишиным. Скоро по российскому телевидению его покажут в карауловском «Моменте истины».
28 декабря на брифинге в Москве рупор МИД России заявил, что все – инцидент с Казимировым урегулирован. Правда, текст заявления об этом был нагло лживый по-козыревски. В нем повторялась выдумка, будто бы 20 ноября «с армянской стороны была обстреляна посредническая миссия России», а тот факт, что в Ашхабаде, во время встречи руководителей стран СНГ, президенты скорее всего просто объяснились, выдавался за «извинения» все той же армянской стороны. Но Бог с ними, главное – на этот раз инцидент был действительно исчерпан и можно было продолжать нормальную работу.
6 января на рождественском приеме у католикоса в Эчмиадзине только что вернувшийся из Москвы премьер-министр Грант Багратян меня очень обрадовал. Он виделся с Черномырдиным, и 4 января они договорились о сотрудничестве в восстановлении АЭС, о размораживании кредитов Армении, о финансировании работ в зоне бедствия. Обсудили также проблему создания системы ПВО, и соответствующее поручение дано П.С.Грачеву. Атмосфера переговоров была хорошая. Дело сдвинулось с мертвой точки, поставленной было Козыревым и иже с ним.
ГРАЧЕВСКИЙ ПРОТОКОЛ
«Казус Казимирова» уладили, но на фронтах Карабаха снова разворачивалось многодневное сражение. Алиев гнал на убой молодых ребят под дулами заградотрядов, стрелявших по своим. Международное сообщество как в рот воды набрало.
Побывавший в Вашингтоне Гарри Гилмор, с которым мы 2 января увиделись в Филармонии, жаловался на то, что в США мало кто понимает реальную ситуацию в Закавказье, высказывал свое беспокойство по поводу распространения заразы наемничества – одних афганских моджахедов в Азербайджане тысячи полторы, если не больше.
Вы правы – это беда. Пора принимать меры. Надо начать с осуждения собственных граждан, занимающихся этим преступным промыслом. Вон у нас тоже ивановские дураки поддались на азербайджанские посулы и полезли под пули, которых Баку не жалеет даже для собственных дезертиров. Нужен и международный механизм применения норм, запрещающих наемничество.
По-моему тоже, пора заняться этим делом. И в том, что касается моджахедов в Азербайджане, все ясно. Можно не признавать де-юре НКР, но Баку-то совершает преступление, используя наемничество и применяя вооруженную силу против «собственного» населения, раз для него НКР не существует.
Баку тогда даже праздничное перемирие, предложенное 30 декабря Казимировым, принять не захотел. Провалившись весной, летом и осенью, азербайджанские политики решили взять реванш зимой, надеясь, что на этот раз им обязательно повезет и они сломят Карабах. В начале января было похоже, что у них действительно что-то получается. Во всяком случае, Роберт Кочарян, позвонивший мне 7 января, был в плохом настроении: «Из Ирана просачиваются азербайджанские отряды и бьют по карабахским тылам. Мы держимся, но нам все труднее, ведь воевать приходится не с одними только азерами. А Казимиров чему-то радуется. Но если так пойдет дальше, кому понадобятся его инициативы?»
На следующий день я побывал в Гюмри на проводах Леонида Лазаревича Полонского, уезжавшего в Питер. Там общался с нашими военными. Для них «казус Казимирова» яснее ясного – типичная провокация. И посредническая деятельность его – игра на стороне Азербайджана, которая вряд ли даст позитивные результаты. По мнению Федора Реута, пора усаживать воюющие стороны за стол переговоров без Казимирова, под протекцией российских военных.
Так оно очень скоро и будет. Но для того, чтобы это произошло, азербайджанцам потребуется потерпеть еще одно поражение от висевших буквально на волоске карабахцев, которые сумели мобилизовать все свои силы и опрокинули замыслы намного превосходившего их противника. Слава Богу, не помогли ему ни разноплеменные наемники, ни практически неограниченное количество боеприпасов, ни турецкая помощь, ни попустительство Москвы. Попустительство – это мягко выражаясь. Господа Козырев и Казимиров все время пытались выкрутить руки карабахцам, пугая их огромностью и богатством мусульманского мира, который якобы чуть ли не весь стоит за спиной Азербайджана, а Россия-де вообще «мало что может». И то, и другое на самом деле отнюдь не соответствовало действительности. Роберт Кочарян был прав, когда в интервью Павлу Фельгенгауэру из газеты «Сегодня» заявил, что «со стороны России пока не было решительных и действительно адекватных ситуации шагов по урегулированию конфликта».
После московских переговоров 18-20 января 1994 года, которые Козырев и Казимиров вели по-отдельности с Гасаном Гасановым, Ваганом Папазяном и Аркадием Гукасяном и которые опять ни к чему не привели, не состоялась и встреча Ельцина с Алиевым, Тер-Петросяном и Кочаряном (или Бабуряном). Вместо этого в Ереван и Степанакерт снова явился Казимиров – с «обновленной российской инициативой». Армяне и карабахцы поддержали его предложение о трехнедельном перемирии, он отправился в Баку, получил там отказ и начал требовать, чтобы карабахцы на три дня прекратили огонь и позволили вызволить азербайджанских аскеров, проникших в Кельбаджарский район по горным тропам через Муровдаг и попавших в окружение. Давид Шахназарян удивился: «Мы уже ответили согласием на трехнедельное перемирие, что же вы на ходу меняете собственные предложения, Владимир Николаевич?» Казимирову крыть было нечем, тем более, что он сам, наконец, признал нежелание Алиева идти на мировую. «Правда, что-то не видно и не слышно от Москвы ни действий, ни хотя бы заявлений, осуждающих такую позицию Баку», – заметил Давид. Очень странным, по его словам, выглядело и намерение Казимирова пересечь армяно-азербайджанскую границу в районе нахичеванского погранпункта, где регулярно вспыхивают перестрелки. Уж не хотелось ли ему повторить ноябрьский инцидент? Давид приложил все усилия, чтобы не допустить новой провокации, на которую потянуло Казимирова. Он же отверг и показавшуюся ему подозрительной идею Казимирова о встрече Аффиятдина Джалилова с кем-нибудь из руководства армянского Верховного Совета: уж не попытка ли это перевести переговорный процесс в плоскость противостояния Армении и Азербайджана? Собственно, в этой плоскости находился и «казус Казимирова» в ноябрьском варианте, туда же вписался бы и «казус Казимирова-2», если бы хитроумный Вова отправился через Садарак в Нахичеван в январе 1994 года.
Не успел швед Ян Элиассон сменить Марио Рафаэлли во главе Минской группы, как азербайджанцы попытались возобновить свои наступательные действия и, как сообщил мне 15 февраля Манвел Саркисян, главным их успехом стало взятие Горадиза, откуда по плотине через Аракс есть выход на автостраду, ведущую в Нахичеван. Брали Горадиз они с помощью русских наемников. Но в основном установленная в октябре линия соприкосновения с ними в этом районе, сохранилась. А из Кельбаджарского района азербайджанских окруженцев выдавили за Омарский перевал Муровдага, и в руки карабахцев попало много военной техники. Ожесточенные бои продолжались на всех направлениях. Поля сражений были усеяны десятками и сотнями трупов. В большинстве своем это были азербайджанские солдаты и офицеры, которых Алиев безжалостно бросал на оборонительные позиции отчаянно сражавшихся карабахцев.
Павел Сергеевич Грачев, которому надоели козыревско-казимировские дипломатические интриги, решил взять дело в свои руки. И сделал это в удачный момент. 18 февраля по его инициативе в Москве за столом переговоров собрались министры обороны Азербайджана и Армении, а также полномочный представитель вооруженных формирований Нагорного Карабаха. Российский министр выступал в роли посредника. Именно фамилии М. Мамедова, С. Саркисяна, Б. Саакяна и П. Грачева стоят под Протоколом от 18 февраля 1994 года о полном прекращении огня и военных действий с 1 марта и отводе войск на согласованные рубежи с 4 марта, о создании зоны взаимной безопасности, размещении там постов наблюдения из представителей сторон и России. Очень интересным был пункт 7-й, в котором посреднику, то есть российскому министру обороны, в случае нарушения достигнутых договоренностей предоставлялось право «применять все необходимые меры воздействия и средства, вплоть до военных.» Мне кажется, это – самый существенный пункт «Протокола». В нем суть позиции Грачева, который на открытии встречи, если верить газетам, предупредил: «Если и данная встреча не даст результатов, я больше никогда не выступлю в роли посредника.» Встреча оказалась результативной: не прошло и трех месяцев, как было установлено длительное перемирие на карабахском фронте.
МИД России не стал оспаривать заслуги Минобороны и 22 февраля публично одобрил Протокол, сделав вид, что к нему причастен Казимиров, хотя этот документ целиком – дело рук военных, вплоть до некоторых ошибок в терминологии, которые Казимиров вряд ли бы допустил. Министерство призвало все стороны строго соблюдать договоренности и незамедлительно перейти к заключению полномасштабного политического соглашения. На этот раз Смоленская площадь воздержалась от каких бы то ни было обвинений в адрес Армении и Нагорного Карабаха и даже попросила членов СБ ООН и Минской группы СБСЕ поддержать предпринятые усилия, направленные на установление мира в зоне карабахского конфликта.
Накануне мы, дипкорпус, были у президента Левона Тер-Петросяна, который информировал нас о проблемах с доставкой хлеба в Армению и о тяжелом положении Грузии, отрицательно влияющем на транспортировку грузов, особенно энергоносителей. Он просил подумать, как представляемые нами страны могут посодействовать Армении в решении этих проблем.
Отвечая на вопрос Франс де Артинг о подписанном в Москве при посредничестве Грачева Протоколе, президент подчеркнул, что его появлению на свет способствовал полный провал наступательных действий Азербайджана, который понес большие потери, а в результате получил тот же статус-кво, что и был до начала этих действий. Может быть, теперь откроется путь к серьезным переговорам. Сейчас для Армении самое главное – удержать карабахцев от развития успеха. Они уже перешли Омарский перевал, но пока остановились там, а в других местах могут попытаться восстановить положение (Горадиз? Шаумян?) и пойти дальше. «Друзья Азербайджана, – продолжал Тер-Петросян, – должны подсказать Гейдару Алиеву, что он попадет в тяжелое положение, если не отреагирует правильно на нынешнюю ситуацию. Правда, на быструю психологическую перестройку азербайджанского президента рассчитывать не приходится. Но он должен знать, что возможен новый дисбаланс, который затруднит дорогу к миру».
Президент понимал, что с азербайджанцами надо все время держать ухо востро. Уже 23 февраля, когда посольство вместе с руководством министерства обороны Армении, пограничниками, ветеранами и нашими военными участвовало в возложении венков к вечному огню по случаю Дня защитника Отечества, Сержик Саркисян на мой вопрос, как обстоит дело с грачевским перемирием, ответил: азербайджанцы уже говорят, что их не так поняли, они хотят не отвода войск на 10 километров с размещением посредине российских миротворцев, а просто ухода «армянских» войск отовсюду; тем самым они отказываются от безусловного прекращения огня, а Четин в Анкаре заявил Липаритяну, что турки вообще воспротивятся реализации московской договоренности. Вот, оказывается, откуда растут ноги!
28 февраля в Ереван прибыл генерал-полковник Георгий Кондратьев во главе группы военных наблюдателей и с ними Казимиров. Армяне отдали приказ о прекращении огня с 1 марта, карабахцы тоже, азербайджанцы продолжали стрелять. После встречи с Левоном Тер-Петросяном московские гости полетели в Баку, но Алиев отверг Протокол от 18 февраля, заявив: русских солдат в Азербайджан не пущу. Кондратьев возвратился в Москву через Ереван, а Казимиров застрял в Баку, куда прибыл Ян Элиассон, новый шеф Минской группы.
2 марта я был у Давида Щахназаряна. Будучи назначенным на пост директора Главного управления национальной безопасности, он продолжал заниматься карабахской проблемой. Мы говорили с ним о разных делах и в том числе о визите генерала Кондратьева в Баку, а потом пошли к президенту, который основное место в беседе со мной отвел российской инициативе с перемирием в Карабахе. «Узнав от Кондратьева об отрицательной реакции Алиева, мы предложили карабахские окопы для размещения миротворческих сил. А если надо, то и у азеров прихватим и вам отдадим, – пошутил президент. – Однако шутки в сторону. Россия должна либо продолжать начатое Грачевым и довести до конца, либо официально объявить, что план провалился по вине Азербайджана. Казимирова тоже предупреждали, что будем ждать фиксации Россией, по чьей вине не вышло, и только после этого будем готовы работать над новым планом России, предлагаемым МИДом. По тому, как тот реагировал, ему наш подход явно не понравился».
Президент сформулировал два варианта возможного развития событий.
Вариант первый: заставить Алиева вернуться к ориентации на помощь России и дать ему ясно понять, что Карабах не стал бить азербайджанцев дальше только из уважения к российской инициативе, хотя ему это и далось с трудом.
Вариант второй: осуществить российский план в одностороннем порядке – в карабахских окопах, как об этом и говорилось генералу Кондратьеву.