Свержин Владимир. Время наступает

   – …поутру он пришел. Значит, спрашивает, где бы ему отыскать Араха или Сура. А я так гляжу, по виду – бродяга бродягой. И лицо вроде как знакомое, а вот где видел – не припомню. И так приглядываюсь к нему, пока он пиво хлещет – а ведь это ж Даниил, царев советник! Я, значит, виду не подаю и спрашиваю: «На что они тебе?» А он мне: «Нужны. Дельце к ним есть». И золотой сикль ко мне толкает пальцем.
   – И что ты ему ответил? – перебил разглагольствования корчмаря Верховный жрец.
   – Я сказал, что постараюсь отыскать этих людей, но что ко мне они заходят нечасто…
   – Хорошо, когда ты сказал ему прийти?
   – Вечером, – закивал хозяин таверны, – нынче вечером.
   – Ты успеешь их найти?
   – А чего их искать? Арах живет через дом от меня, – зачем-то понижая голос, сообщил осведомитель. – Да и Сур, почитай, всякий день сидит в моей таверне безвылазно. Деньжата-то у него сейчас водятся.
   – Хорошо, – Гаумата дернул щекой, – ступай. Тебе передадут, как следует поступить.
   Дверь закрылась, отгораживая мир жрецов от мира таверны.
   – Он ловок! – покачал головой Халаб. – Как быстро выяснил этот выскочка, кого именно ему следует искать.
   – Даниил? – криво усмехаясь, уточнил Гаумата. – Пустое. Его же ловкость его и погубит.
   Он поймал удивленный взгляд и продолжил тоном хищника, почуявшего близкую добычу:
   – Те подонки, которых ищет Даниил, на суде должны свидетельствовать против Иезекии.
   – Да, это так.
   – И если их вдруг не окажется, кому это будет на руку?
   – Как не окажется? – переспросил Халаб.
   – В живых.
   – Пожалуй, что Иезекии.
   – Вот именно, Иезекии, а значит, и Даниилу. Тогда если суд будет вершить сам Валтасар, то никто не сможет свидетельствовать, что именно лавочник бен Эзра убил жреца.
   – Особенно если вдруг окажется, что никакого убитого жреца и вовсе не было.
   – Об этом забудь! – оборвал собеседника Гаумата. – Сейчас для нас важно другое. Арах и Сур уже сделали то, что им полагалось. Пользы от них больше никакой, но вот сболтнуть лишнее они могут. Даниил не дурак, он станет их угощать, сулить награду. Нам, пожалуй, не следует ждать, пока У этих грязных скотов развяжется язык. Пусть они умрут. Но умрут так, чтобы их кровь легла на Даниила. Ты понял мои слова?
   – Да, мой господин.
   – Тогда поторопись! – Верховный жрец стукнул посохом об пол, знаменуя восклицательный знак в конце распоряжения. – И да пребудет с тобой Мардук!
 
   Гомон, стоявший под крышей таверны у канала, был слышен до самого моста. Но местные жители редко обращали на него внимание. В основном они же и были публикой, веселившейся в этом заведении. Все эти ремесленники, мелкие торговцы, да еще лодочники, во множестве обитающие тут и готовые за пару мелких монет отвезти любую поклажу на одной из своих маленьких лодочек. Зачастую груз незадолго до того еще дышал и разговаривал, а конечной точкой его маршрута была середина канала примерно в трех полетах стрелы ниже по течению.
   Впрочем, канал этот был построен с совершенно другой целью. Незадолго перед тем царь Навуходоносор скрепил мир с побежденным Египтом, взяв себе в жены сестру фараона, Нитокрис. Именно ее приближенные и порекомендовали царю прорыть канал.
   Ничего хорошего из этой затеи не вышло. Конечно, площадь орошаемой территории несколько увеличилась, но вместе с тем Евфрат стал течь медленнее, земли начали засоляться и возделывание их стало терять смысл.
   Но беды вавилонских царей на этом не закончились. Вскоре после смерти Навуходоносора Нитокрис, весьма искусная в интригах, перессорила своих пасынков, оставив престол без наследника. Вслед за тем она стала женой Набонида, тем самым проложив ему дорогу к трону. Именно ее сыном и был Валтасар.
   Однако в ту пору канал с горем пополам все еще выполнял свое прямое назначение, и до того часа, когда ему предстояло окончательно превратиться в сточную канаву мертвого города, было еще далеко.
   Даниил вошел в питейное заведение, не привлекая внимания посетителей. Он больше не был обряжен в фиолетовое шитое золотом платье знатного вельможи. Кожаная, по старой ассирийской моде, одежда, изрядно выношенная и потертая, и еще посох делали его похожим, скорее, на слугу какого-нибудь караванщика, нежели на царского советника. Протолкавшись, он подозвал хозяина и спросил его тихо:
   – Ты нашел их?
   – Да, приятель, – на мгновение отвлекаясь от процедуры разливания пива по глиняным чашам, кивнул хозяин таверны.
   – Вон, Арах сидит у стены.
   – Благодарю тебя. – Намму выложил перед кабатчиком лидийский золотой. – Подай-ка нам чего-нибудь покрепче.
   Намму приблизился к столу у стены, где сидел верзила, уминавший баранью ногу с таким видом, как будто зажаренный на огне овен был его личным врагом. Растолкав плечами гуляк, Намму уселся рядом, приветствуя здоровяка.
   – Ты кто? – отрываясь от прожаренного куска мяса, поинтересовался детина.
   – Это не важно, – не слишком церемонясь, ответил Намму. – Важнее, что тебя зовут Арах.
   – Это верно. Но не могу же я звать тебя вот этой бараньей ногой?
   – Не зови, – пожал плечами Даниил, подвигая соседу чару с вином. – А впрочем, как знаешь. Хозяин клялся, что это самое лучшее, что у него имеется. Пей.
   Тот осушил залпом даровое вино и удовлетворенно крякнул.
   – Чего тебе надо?
   – Моему господину требуется пара надежных парней.
   – Надежных? – Арах подозрительно зыркнул. – А что надо делать?
   – Ускорить встречу одного прощелыги с его родственниками.
   – А-а, – усмехнулся бугай. – Живут, значит, далеко?
   – Очень далеко, – подтвердил Даниил.
   – Что ж, это можно. Сколько платит твой хозяин?
   – Здесь только задаток. – Даниил высыпал на стол десять монет. – Когда же тот, о ком идет речь, встретится с предками, каждый из вас получит еще столько же.
   – Это неплохо, – тыкая в каждый из золотых кругляшей толстым пальцем, подытожил свои подсчеты наемник.
   – Но так ли ты хорош, как о тебе говорят?
   – Почем же мне знать, что говорят?
   Даниил поманил верзилу к себе:
   – Говорят, – на ухо прошептал он, – что давеча вы с дружком какого-то жреца прирезали. А ты вот сидишь здесь да пиво тянешь.
   – Тс-с. – Детина оглянулся и снова шикнул. – Тс-с! Здесь о том судачить не след. Коли что, пойдем-ка лучше во двор выйдем, а то здесь уши случаются такие, что ослы от зависти дохнут.
   – Отчего ж не выйти? Пошли!
   – Я сейчас уйду, – продолжал Арах. – Будто мне до ветра нужно, а ты – чуть погодя расплатись, оглядись и следом ступай.
   Намму кивнул. Ему не раз приходилось встречать разбойников и убийц. Этот, пожалуй, ничем не выделялся среди них. Силен и глуп. Он поудобнее ухватил посох, на всякий случай, если вдруг его собеседнику захочется пересчитать, сколько монет осталось у него в мошне. В умелых руках и обычная палка становится оружием!
   Мгновения тянулись бесконечно. Посчитав, что времени прошло достаточно, Намму встал и отправился на задний двор, туда, где дожидался его наемный убийца. Перед тем как выйти, он приоткрыл дверь, готовясь при случае пустить в ход свое оружие. Его глаза быстро привыкли к темноте. Он сделал шаг и замер. У стены, прижимая руки к животу, сидел Арах. Зубы его были оскалены и сведены от боли. Даниил склонился над ним. С правой стороны, чуть ниже ребер наемника торчала рукоять кинжала.
   – Они придут за тобой, сквозь зубы процедил раненый. Передай Суру. От ворот Сина пятый дом направо.
   Над головой Намму раздался недовольный окрик ухееля. Он быстро поднял голову. В дальнем углу хозяйственного двора в скупых лучах ночного светила блеснули острия копий. Они стремительно приближались. Кем бы ни были притаившиеся копьеносцы, встречаться с ними у Намму не было никакого желания. В три прыжка пересек он двор, юрким гекконом взобрался на какую-то пристройку, ухватился за нее и чайкой, углядевшей в глубине блеснувшую рыбешку, ухнул в плещущийся у стены канал.
   – Держи! Держи! Лови убийцу!
   Вода сомкнулась над головой Намму, и он едва не ударился об илистое дно. Он не любил воду. На его родине она срывалась со скал холодными струями, от которых начинала бить дрожь, и зубы выстукивали кавалерийский марш.
   Эта вода была теплой и почти неподвижной, но от нее несло затхлостью, точно из бурдюка в последний день караванного пути. Намму вынырнул, суматошно колотя руками и порывисто хватая ртом воздух. Ряска быстро облепила его лицо, но он не замечал этого. До него доносились голоса с края стены:
   – Ну-ка, глянь-ка, где он там?!
   Намму схватил воздух ртом и вновь ушел под воду. В два гребка он достиг причаленной у берега лодчонки и укрылся за ней. Эти плетенные из лозы суденышки, обтянутые кожей, были не чета быстроходным кораблям Финикии. Но сейчас и такое плавательное средство было спасением для выросшего среди гор «пловца». Держась за просмоленный борт, он молил своего бога, того самого, которого он назвал ЙаХаВа, спасти его, дабы и сам он смог вызволить из беды многих. Через несколько минут голоса над его головой стихли. Еще немного выждав, Даниил выбрался на берег и помчал, не разбирая дороги, вдоль канала, стараясь оказаться подальше от места убийства.
 
   Халаб, сын Мардукая, постукивал тростью о каменные плиты мостовой.
   – …Мы за ним, а он в воду, прыг – и, кажись, утонул.
   – Кажись или утонул? – цедил жрец.
   – Утонул, – неуверенно произнес старший из копьеносцев. – Точно, утоп, кажись.
   – Ты видел его труп?
   – Нет, – потряс головой стражник.
   – Тогда к Суру! И побыстрее! Не таков Даниил, чтобы утонуть, будто слепой котенок! Да еще где – в канале, в котором почти весь год жабы пешком ходят!
   Халаб смотрел, как бегом удаляются копьеносцы храмовой стражи.
   Улица была пуста, лишь одинокий пешеход шарахнулся от воинов, должно быть, не желая встречаться нос к носу с блюстителями порядка.
   Халаб не собирался убивать пророка, но и спорить с Верховным жрецом тоже не входило в его планы. Победит ли Гаумата, или же Даниил, его заботило лишь одно: что даст ему эта победа. Он еще раз проверил логику своих рассуждений. Она была безупречна.
 
   Даниил не знал, как долго он бежал. Остановился лишь тогда, когда впереди замаячили зубчатые стены и темные очертания массивной надвратной башни.
   – Где я? – поймав спустившегося к реке водоноса, с трудом переводя дыхание, спросил Намму.
   – Неподалеку от ворот Сина, – удивленно глядя на мокрого незнакомца, проговорил местный житель.
   – Ворота Сина, – под нос себе пробормотал Намму. – Пятый дом направо.

ГЛАВА 22

   Выбирай работу, гармонирующую с ценностями, которые ты исповедуешь.

Доктор Гильотен

 
   Входная дверь гулко отозвалась под кулаком.
   – Кого там принесло? – послышалось из-за забора.
   – Я от Араха, – стараясь не шуметь, проговорил Намму. – Открой скорее.
   – Араха? – переспросил неизвестный, начиная возиться с задвижкой. – Сейчас, сейчас.
   Дверь приоткрылась, и Намму едва расслышал:
   – Заходи.
   Он сделал шаг во двор, острие кинжала уперлось ему в горло, грозя оборвать жизнь.
   – За что ты убил его? – прошипел Сур, не вдаваясь в лишние разговоры. Намму широко открыл глаза, демонстрируя ужас, вскинул руки, точно сдаваясь. Что бы там ни удумал себе дружок Араха, а свою жизнь он дешево отдавать не собирался.
   – Гляди! – крикнул он и тут же, перехватывая запястье вооруженной руки, повернулся, подцепил обидчика под колено и перебросил через себя. В свое время старик Абодар научил его нескольким подобным трюкам. В той прежней жизни без них было не обойтись.
   – Я не убивал его! – почти выкрикнул Даниил.
   Обезоруженный наемник моментально вскочил на ноги и заорал, хватая Даниила за край одежды:
   – Вот он! Держи его!
   Из глубины двора появились еще три вооруженные фигуры и быстро устремились к ошалевшему от подобной встречи царскому советнику. Тот крутанулся, как в прежние времена на рынке, вырвался из захвата и стремглав бросился к двери. Он еще успел краем уха услышать ошеломленное: «За что?» и крик боли, донесшийся со двора. Преследователи выскочили вслед за Даниилом и, вероятно, не уйти б ему, уставшему и обессиленному, от погони, когда бы вдруг чья-то сильная рука не откинула его в сторону, будто тряпичную куклу.
   Перед разгоряченными преследователями, уже чуявшими агонию загнанной добычи, внезапно появился некто. Так появляется лев перед стайкой поджавших хвост гиен. Неизвестный был невысокого роста, но отменно сложен. И легче было разбойникам зарезать собственную тень, чем попасть в невесть откуда взявшегося заступника эборейского пророка. Лучшее, что бы могли они, пожалуй, сделать – это бросить оружие и молить о пощаде. Но возбужденные погоней головорезы, на свою беду, этого не сделали. Спустя несколько мгновений их тела уже красовались распростертыми на земле, корчась в предсмертных муках.
   – Кто ты? – поднимаясь на ноги, проговорил удивленный Даниил, но его спаситель не успел ответить.
   – Эй вы, что здесь происходит?
   Отряд стражи, посланный от ворот Сина, приближался к месту побоища.
   – Сами не видите, что ли? – возмутился неведомый боец, возвращая меч в ножны, упрятанные под плащом. – Где вас носит?
   – Вы кто такие? – с угрозой в голосе проговорил командир отряда.
   – Погоди. – Даниил отодвинул незнакомца. – Я царевич Даниил, советник Валтасара, – гордо вздергивая подбородок, объявил он.
   – А это что же, сам Валтасар? – в тоне стражника слышалась насмешка.
   – Нет. – Голос отважного воина звучал холодно и надменно. – Я не Валтасар, я – Дарий, персидский царевич и наместник Согдианы!
   Он запустил руку в суму, висевшую на поясе, и высыпал перед обомлевшей стражей пригоршню золотых монет.
   – Это что же? – Командир отряда хватал воздух ртом, не зная, что и сказать. – И впрямь, стало быть, выходит, Даниил и Дарий?
   Он настороженно приблизился к нарушителям порядка.
   – И правда, Даниил. Ну, что вы стали? – обернулся он к подчиненным. – Вы, – он ткнул пальцем в двоих стражников, – уберите эту падаль, а… если высокие господа пожелают, быть может, мы проводим вас до царского дворца?
   – Пожелают, – милостиво кивнул Даниил. – И вот еще что. Там вон дверь приоткрыта. Видите?
   – Ясно, как вас, – отрапортовал стражник.
   – Поглядите во дворе, там должен быть еще один человек. Если он жив, окажите ему помощь и без промедления доставьте ко мне во дворец.
 
   Если и предчувствовал Даниил неожиданности сегодня вечером, то уж, во всяком случае, не такие. Теперь он сидел за роскошно накрытым столом и слушал речь племянника недавно погибшего царя персов, разгоряченного хорошим вином и славной потасовкой.
   – …Лайла приказала мне отправляться в Согдиану, есть такое место на краю света. Пустыни, горы. Там можно скакать целыми днями и не встретить человека. Но я решил, что Марканда – это столица Согдианы, – пояснил Дарий, – подождет. Сначала надо заехать сюда.
   Он хлопнул ладонью по столу.
   – Зачем? – настороженно поинтересовался Даниил.
   – Все просто, – заедая грушей кубок вина, сообщил перс. – Я не верю ни одному слову завещания Кира.
   – И ты примчался в Вавилон, чтобы рассказать об этом царю?
   – О нет! Валтасар уже сделал выбор и объявил себя покровителем моего царства.
   – Твоего?
   Дарий хищно усмехнулся:
   – Даниил, ты ведь сам царевич, и, стало быть, понимаешь, что право властителя не менее зиждется на мече, чем на родстве. Камбиз, первенец Кира, более всех имеет право на трон отца. Но он помнит, что Лайла вытеснила его из сердца Кира, а потому Камбиз ненавидит и ее, и ее родину. Если он придет к власти, Валтасару не знать покоя. А он, буде жив, станет бороться за царский венец, не зная удержу и жалости.
   Лайла, ныне ставшая царицей и владычицей Персии, легко заставляет служить себе мужчин. Своими улыбками и томными взглядами она может покорить даже глубокого старца, к тому же еще она вавилонянка. И все же, когда бы Валтасар спросил моего совета, я бы не пожелал ему полагаться на Лайлу.
   – Отчего же?
   Дарий посмотрел на собеседника с легким превосходством.
   – Ведомо ли тебе, кто открыл ворота города, когда Кир стоял у этих стен?
   – Заговорщики во главе с Нидинту-Белом и Гауматой.
   Глаза перса удивленно округлились.
   – Ты знаешь об этом?
   – Как видишь.
   – Что ж, верно. И впрямь все это затея Гауматы. Нидинту-Бел лишь выполнял его команды. Гаумата происходит из прежнего царского рода. Он последний из рода халдейских царей. Мать Валтасара, став женой Набонида, прервала линию прямого наследования, и Гаумата очень хорошо об этом помнит. Это он надоумил Кира напасть на Вавилон. Он составил план. Когда б не ты, Гаумата уже бы правил Вавилоном.
   – Но при чем тут Лайла?
   – Она его сестра.
   В этот миг пришло время удивляться Даниилу.
   – Но, – Дарий продолжал, – скажу тебе больше. Перед сражением, где мой дядя в пух и прах разбил войско мятежников, в лагерь прибыл Нидинту-Бел. Он убедил Кира, что Валтасар только ждет случая напасть на него.
   – Нидинту-Бел сбежал еще до начала похода, – словно между прочим проговорил Даниил.
   – Он рассказывал о том по-другому. Но это уже не важно. Для Лайлы царское завещание – лишь уловка. Она спит и видит отдать трон Гаумате, и вот тогда-то Вавилону не сдобровать.
   Дарий замолчал, чтобы получше оценить впечатление, произведенное его словами на собеседника.
   – А ты, значит, лучше их всех? – усмехнулся Даниил.
   – Я готов и дальше соблюдать договор, который заключили между собой Кир и Валтасар. Я буду царем Персии и верным союзником Вавилона. Это, конечно, лишает Валтасара звонкого титула, но зато он получит надежного друга. В этом мое слово, и оно куда тверже, чем пустые звуки громкого титула. Вот потому-то, – чуть помедлив, продолжил персидский царевич, – я примчался сюда. Мне надо было подготовить тайную встречу с царем, когда тот вернется в столицу.
   Я мчал, загоняя коней. Я останавливался лишь на краткий срок, когда падал из седла. И вдруг, прибыв, я узнаю, что ты, оставшийся бездыханным у лидийских гор, оказывается, уже в Вавилоне. – Дарий развел руками. – Я потрясен. Но уже не в первый раз. Я был свидетелем твоих чудес. А потому я стремился поговорить с тобою с глазу на глаз. Не буду рассказывать о том, как искал я встречи с тобой, сам понимаешь, в моем положении незачем привлекать внимание. Потому и не мог сюда прийти. И вот нынче вижу, ты, переодетый, отправляешься в какую-то подозрительную таверну. Я последовал за тобой. Ты с кем-то разговаривал, затем вы удалились на задний двор…
   – Я знаю, что было дальше, – кивнул Даниил.
   – В таверне кричали, что ты убил какого-то Араха. Затем с заднего двора появились стражники. Они выскочили на улицу, где их поджидал человек в одеянии жреца. Когда он узнал, что мертвым тебя не видели, он послал их к воротам Сина. Я последовал за ними, точно что-то толкнуло меня. И вот тайна моего приезда открыта, мы здесь, и да будем все здоровы! – Он поднял вызолоченный ритон.
 
   Придворный лекарь, разбуженный в столь неурочное время, хмуро осматривал раненого. Тот вовсе не был похож на его обычных клиентов. Голытьба голытьбой, а туда же. Однако спорить с могущественным царским советником ему отнюдь не улыбалось. Потому, наскоро промыв рану и наложив шов, он хмуро резюмировал:
   – Ничего опасного. Рука цела. Так, чуть глубже, чем царапина. Заживет быстро. Покуда держи руку на перевязи, и потом все будет хорошо. Главное, не следует ее нагружать.
   Лекарь принял монету из рук Даниила и, бурча что-то под нос, отправился досматривать прерванные сны.
   – Ну что? – Намму опустился на табурет возле лежанки пленника. – Быть может, теперь поговорим?
   – О чем говорить-то? – угрюмо выдавил Сур, пытаясь углядеть в глазах важного господина свое будущее. Намму прежде частенько приходилось видеть подобных молодчиков. Обычно их путь был немудрящ и предсказуем. Начав карьеру подмастерьем у какого-нибудь ремесленника, такой верзила быстро приходил к мысли, что, имея тяжелые кулаки, вовсе не обязательно осваивать премудрости гончарного или скорняжного дела. Кое-кому из них была уготована дорога в солдаты, но чаще они предпочитают опасности иного рода. Правда, мало кто из них доживает до сорока лет.
   – Расскажи-ка мне, чем это я тебе так не угодил, что ты меня прирезать собирался?
   – Эти сказали, что ты Араха убил, – по-прежнему набычившись, ответил пленник.
   – Вот еще, – хмыкнул Даниил. – Стану я руки марать. Они же, поди, его и убили.
   – А им с чего б?
   Намму обреченно покачал головой:
   – Экий ты умник. А тебя они за что подрезали?
   – Откуда мне знать? – тоскливо вздохнул Сур.
   – Вот давай разберемся, – уловив нужную тропку, ведущую в ссохшийся орешек мозга наемника, энергично заговорил царский советник. – Откуда ты этих веселых парней знаешь?
   – С одним из них еще с малолетства знаком, вместе одной ватагой бегали.
   – А теперь что же?
   – А теперь он в храмовой страже, – Сур замялся, – служил он там.
   – А вы с Арахом ему зачем понадобились?
   – Да вот, – разбойник поморщился то ли от боли, то ли от неприятных воспоминаний, – нашел он нас как-то в таверне и говорит. «Дельце есть. Само-то плевое, а платят за него хорошо. И, что главное, никакой в том деле опасности нет».
   – Это почему же?
   – Да потому, – усмехнулся Сур, – что выше того, кто за ним стоит, еще поди сыщи.
   – Сыщу, не беспокойся, – обнадежил его Даниил. – Ты главное, если жить хочешь, говори все без утайки. А то ведь, сам понимаешь, ныне голова твоя недорого стоит.
   – Да уж, ясное дело, – безрадостно согласился разбойник.
   – Какое дело вам поручили?
   – Хитрована одного охранять.
   – Хитрована?
   – Ну да. Я его и прежде знавал. Ловкач он был известный. Под носом у хозяев из дома все золото вынести мог.
   – Зачем же это вдруг храму понадобился этакий хват?
   – Да мне почем знать? Его Нидинту-Бел как-то изловил. Думали, уж конец ему, а тут вдруг появляется, да еще и охрану ему подавай.
   – А дальше что было?
   – А дальше его убить приказали.
   – А еще что?
   – Ну и лавочника одного по головешке стукнуть.
   – Что ж каждое слово-то из тебя клещами тянуть надо? Ты уж связно говори, что к чему. А то сам ведь знаешь, клещами не только слова тянут.
   – А что говорить? – надулся Сур. – Я стукнул, Арах кинжалом, ну и насмерть. Дальше храмовая стража набежала, и жрец с ними, у них там верховодит.
   – Верховный жрец?
   – Не, подручный его.
   – Угу, пока все правда, – кивнул Даниил. – А теперь расскажи-ка, кто еще там был?
   – А кто там был?
   – Шутить со мною вздумал? Забыл с кем говоришь? Я душонку твою насквозь вижу? Женщина там была. Мне что же, описать ее, или так скажешь? Кто она? Где искать?
   – Кора ее зовут, – шарахаясь в сторону, выкрикнут душегуб. – Из храма Иштар.
 
   Лучи утреннего солнца, не жаркие и не слишком яркие, пробивались сквозь разодранный хитон небес и вырисовывали магические знаки на лице Гауматы. Он возлежал на палисандровом ложе, инкрустированном золотом и лазуритом в знак синевы небес и сияния дневного светила. Вчерашний день принес ему немало тревог, и сейчас, не открывая глаз, он молил Владыку судеб даровать ему победу.
   Произнося слова моления, Верховный жрец отдавал себе отчет, что к благоговейному тону примешивается изрядная доля раздражения, скрываемого, но все же вполне ощутимого. Как ни силился Гаумата, его не оставляла мысль, что лишь предательство Мардука привело к его вчерашнему разгрому.
   «Я сделал все, что мог, – прошептал он. – Сделал для тебя! Отчего ж отверг ты подношение мое?» Молчание золотого истукана было равнодушным ответом на его слова. Лишь тихий звук шагов начальника храмовой стражи возвестил, что пробуждение не осталось незамеченным.
   – Что тебе? – не открывая глаз, проговорил Гаумата.
   – Мой господин, – почтительно начал командир стражи. – Халаб, сын Мардукая, уже давно ожидает, когда ты проснешься.
   – Что ж, пусть войдет, – принимая из рук подоспевшего слуги приготовленные одеяния, кивнул он.
   Хранитель божественных покоев неслышно исчез за дверью, не забывая кланяться и прижимать руки к груди. Халаб появился спустя мгновение, даже не успев стереть с лица досадливого раздражения. «Должно быть, он долго ждал», – взглянув на своего подручного, решил Гаумата.
   – Что заставило тебя подняться в такую рань? – приветствуя утреннего гостя, спросил Верховный жрец.
   – Я еще не ложился, мой господин, – устало ответил Халаб. – Я приходил немного за полночь, однако твой сторожевой пес сказал, что будить хозяина не велено.
   – Да, это так, – подтвердил свое распоряжение наместник Мардука. – Но раз уж приходил, поведай мне, что же случилось столь важного, что ты примчался сюда ночной порой?
   – Засада, которую я поставил по твоему указанию… – начал Халаб.
   – Полагаю, она удалась? – настороженно уточнил Верховный жрец.
   – Вовсе нет, – его подручный печально вздохнул, – увы. Вначале дело шло, как по писаному. Арах заманил Даниила в ловушку. Один из стражников заколол Араха, чтобы при случае свалить его смерть на эборея. Но этому ловкачу удалось выскользнуть из западни и бежать.
   – Но мы же предусмотрели этот вариант. – На скулах Гауматы начали ходить тугие желваки.
   – Да, это так, – подтвердил Халаб. – Добыча не свернула с проложенной для нее тропы. Даниил устремился к Суру. Между ними началась потасовка, и наши люди почти схватили его возле дома второго свидетеля по делу Иезекии бен Эзры. Но тут произошло непредвиденное.