Страница:
— Ну-ка, ну-ка… — Годи заговорила голосом, одинаково готовым сорваться и в злобный крик и в жалобный плач. — Повтори, Анка, еще раз, на кого я похожа?!
— Очень хочешь услышать? Хорошо, пожалуйста.
Ану-инэн повысила тон, произнося слова медленно и чуть ли не по слогам.
— Ты похожа на меня, потому что я и есть твой Шеф, твой Творец, твой Создатель. Получила?
— А… Да? — ни на крик, ни на плач Голди не перешла , а просто, закатив глаза, тихо опустилась на пол там же, где и стояла. Андреа тоже почувствовал слабость в ногах, но вовремя напомнил себе, что крутой он может и бывший, но мужчиной оставаться должен всегда.
— Вот именно, что да, — мрачно согласилась Ану-инэн, и повернулась к Андреа:
— А ты чего встал, как пень? Помоги поднять девчонку, а то простудит себе все как есть, на полу-то валяться. Эй, У-у, да хватит тебе нырять! У нас тут беда небольшая, Голди сомлела, оттащить надо куда-нибудь. А ты, башка железная. командуй, где тут зашхериться можно ненадолго, видишь — проблемы у нас!
Взрыв распорядительной деятельности несколько разрядил обстановку, по крайней мере для Андреа — появились дела, более насущные, чем просто стоять с открытым ртом, переживая потрясение. Он попробовал поднять Голди, взяв ее под мышки, но понял, что долго так ее не удержит, и поэтому, повернувшись, осторожно попробовал перекинуть ее через плечо. Получилось надежнее, хотя и некрасиво, и примерно так же тяжело.
Тем временем У-у, вылезший из под «водопада», несколько раз встряхнулся по-собачьи, и на несколько мгновений в воздухе вспыхнула маленькая радуга. Закончив с этим, он подошел к Андреа и легко, словно куклу, набитую поролоном, снял Голди с его плеча. и положил к себе — в его руках девушка и вправду выглядела как большая, но все таки не в полный рост игрушка.
— А почему с ней так? — вопросил мохнатый своим низким голосом.
— Обрадовалась очень… — буркнула Ану-инэн.
— А чему? — не унялся У-у, принявший раздраженную иронию за чистую монету.
— Ай, слушай, потом расскажу. Асв, где там наш нержавеющий друг? — это было не сколько вопросом, потому что Андреа уже держал голову робота в руках, сколько предложением "нержавеющему другую начать показывать дорогу. Тот понял, и без лишних предисловий сообщил:
— Сейчас дальше, по ходу, потом направо в дверь, такую же, там будет лестница дальше наверх. Поднимаемся четыре уровня, и попадаем в вентиляторную. Это место хотя и сюжетное, но сейчас там никакого контроля быть не должно.
— Вперед! — скомандовала Ану-инэн, и уже на ходу добавила специально для Андреа:
— Голову береги!
Он быстро пригнулся, решив что его предупреждают о какой-то опасности.
— Да не свою, а эту! Смотри, если уронишь!
Андреа промолчал, а вот робот заметил:
— Ничего, ничего, роняй на здоровье! Мною уже в футбол поиграли, так что лишний разок ничего не изменит.
— Это что же, Док приказал?
— Да нет, ребята сами. Кто же откажется пнуть мертвого льва?
«Ох уж лев!» — усмехнулся про себя Андреа, но вслух ничего говорить не стал, решив, что бывшему бригадиру и так тошно.
— Во-первых, опять же мы имеем весьма узнаваемый момент, не знаю как с кем, а со мной так обычно и бывало: когда нужно получить новую информацию, обязательно находится укромное местечко, и время, чтобы эту информацию выслушать. Правда, — Андреа поморщился, — укромные местечки бывали все же комфортнее. Замок там дружественный, или еще что-нибудь цивильное. А что во-вторых — так это место мне что-то напоминает, и есть такое ощущение, что там, дальше за вентиляторами мужик с гитарой должен сидеть, или баба танцевать. Готов поспорить.
— Я не знаю, про что ты помнишь в своем резерве, — сварливо заявила голова. — Но это — самая обыкновенная вентиляторная. Сколько раз мы здесь профилактику делали, никаких баб танцующих я тут не встречал. Так что не торопись со спорами.
У-у подошел к ближайшей крыльчатке, и взявшись лапой за ближайшую лопасть, без видимого усилия остановил вращение, а потом шагнул за нее.
— Нету танцовщицы! — послышался его голос. — И с гитарой тоже никого нету. А жалко, я люблю, когда женщина танцует. И на гитаре тоже люблю.
С этими словами он вернулся, и сел, прислонившись к стене, а вентилятор вновь начал неторопливое вращение.
— Ладно вам. Если хотите, чтобы не было похоже на линию, может я ничего и объяснять не буду, а? — спросила Ану-инэн. Голди, пришедшая в себя еще во время того, как У-у тащил ее по лестнице, и до сих пор не сказавшая ни слова, тихо произнесла:
— Лучше будет, если объяснишь.
Ану-инэн оперлась широкой спиной на кожух одного из вентиляторов, помолчала. собираясь с мыслями, и заговорила почти спокойно:
— Дело в том, что когда-то, довольно давно я, можно сказать, действительно была одной из тех, кого называют здесь Творцами. И в нашем с Голди дурацком мире, где всякие бронебезобразия творятся, кое-что и моим стараниями появилось. И сама Голди тоже… Понимаешь, — Ану-инэн уже обращалась непосредственно к золотоволосой девушке, — ты — это я, какой сама хотела бы быть. Красивой, наглой, веселой, общительной в конце концов, а не как я. Которая будет делать такие вещи: на которые бы никогда не решилась я сама, поступать так как мне самой заказано напрочь… Ну или попадать в ситуации, на которые интересно полюбоваться.
Ану усмехнулась.
— Вернее, я думала, что ты такой будешь, ну а получилось… Получилось не все так, но в общем мне понравилось. Правда потом чем дальше, тем заметнее было, что там, на линиях, Голди приходится не сладко. А потом началось что-то вообще странное… Словом, ей нужна была подруга, которая была бы мной настоящей. И получилась такая вот, как перед тобой сейчас стоит. То есть, на самом деле — я довольно точная копия нашей, так сказать, Творцыцы. Настолько точная, что могу при желании осознавать себя, как ее.
Андреа спохватился, что сидит с отвисшей челюстью, и поспешно его закрыл рот, чуть не прикусив при этом язык. У-у тоже оказался ошеломлен, насколько можно было судить по тому, что он сидел, бесшумно почесывая в затылке обеими руками, и помогая им еще и ногой. Интерес робота проявлялся тем, что обломок кронштейна в пустой глазнице постоянно шевелился, в такт вновь и вновь осматривающему Ану-инэн уцелевшему глазу.
Голди же сидела все так же тихо и неподвижно. А рассказ продолжался:
— То есть, строго говоря я — это не конкретно она. Но кое-что могу увидеть, понять и оценить именно как один из Творцов. Пользу это конечно приносит, вон мы с Голди в этом бронебардаке удерживались дольше многих, не будучи при этом крутыми. Но и удовольствия, от такого осознания, надо сказать, почти никакого. На самом деле, я бы дорого дала за то, чтобы не я — образ, а я — сама творцыца попала в мир, в создании которого она же и участвовала. И почувствовала на своей шкуре, что она вместе с остальными… натворякала. Ну пока суть да дело, я загнала все это восприятие куда поглубже, так что оно превратилось в нечто, подобное резервной памяти. Привыкла постепенно, кое-что, как ни странно от Голди же и переняла, недаром мы с ней сродни. И жила себе, уродина толстозадая, без особых хлопот, пока Асв не появился, чтоб его! Пришлось вспоминать… Голди! Что с тобой?
Голди сидела в той же позе и так же молча, только от глаз ее вниз по щекам пролегли две мокрые дорожки. Еще две слезинки скользнули по проторенной дорожке, еще две, и Голди всхлипнула.
Ану шагнула к ней, но Голди протянула руку останавливающим жестом, и Ану замерла.
— Нет, нет… — прошептала Голди сквозь одинокий короткий всхлип. — Я ничего… Только обидно очень… Я не думала, что живу для какой-то большой цели, не такая уж дура… Но теперь получается, что я всего лишь кукла… Которую одевают в кукольные тряпки, которые не идут хозяйке и которой накрашивают лицо, так, как не решаются это сделать себе… И которую можно выкинуть из окна, чтобы посмотреть как она будет красиво лететь. Спасибо, конечно.
Она замолчала. Андреа почти физически почувствовал, как тягостное молчание все сильнее и сильнее давит на них всех, и оказался первым, кто этого не вынес. Точно так же, как совсем недавно — или очень давно? — в укрытии на краю плаца, он приподнял девушку за плечи, обнял, и начал гладить по волосам и частично по спине, приговаривая бессвязные и бессмысленные, но ласковые и утешающие слова, сам же себе удивляясь: ведь во время Историй ни разу и ни с кем в таком стиле общаться не приходилось, откуда только что берется?
«Да причем тут Истории!» — разозлился вдруг он сам на себя. — «Если б хоть в одной из них человеку было действительно настолько хреново!» — и приподняв Голди немного повыше, ласково поцеловал ее в лоб. От этого поцелуя в ней как будто открылся кран: слезы полились даже не ручьем, а маленькой речкой.
— Ну вот и хорошо, — подал вдруг голос У-у. — Если плачет, значит все нормально.
— Помолчи, а? — попросил его Андреа не оборачиваясь, но тут Голди произнесла хотя и охрипшим, но вполне похожим на спокойный, голосом:
— Нет, нет, действительно все нормально. Асв, спасибо, Анка, извини, все как-то слишком неожиданно получилось. Не так уж и плохо было все, если честно.
Андреа продолжал держать Голди в объятиях, однако с каждой секундой чувствуя, что они все меньше и меньше нужны ей. Он внутренне вздохнул — все же Голди даже в плачущем состоянии оставалась весьма привлекательной — и опустил руки.
— Трогательная сцена, — прокомментировал робот. — Создание кидает в лицо создателю горькие, но справедливые упреки! Очень интересно. Мадам Ану, а вы не могли ли как-нибудь на досуге более подробно рассказать, а что собственно из себя вы — в смысле Творцы наши разлюбезные — представляете, как этот процесс происходит, где вы живете наконец?
— М-м-м, жестяной, у тебя все мозги в голове собраны, или что-то вместе с туловом все же на помойку полетело? Я ж понятно выразилась: я могу осознать себя как личность Творца, но без никаких таких воспоминаний типа: иду я по облаку, крылышками тряся да волшебной палочкой помахивая.
Ану-инэн прошлась от вентилятора до вентилятора походкой старухи, изображающей «да я в молодости…»
— А что бы вот, думаю мне сделать — не швырнуть ли вон ту симпатичную рыжую девчоночку в окно, чтоб летела красиво? Абра-швабра! И Голди соответственно лезет в форточку…
Голди отозвалась:
— Во-во, я про то и говорю. Сама бы ты в форточку хрен пролезла — корма застрянет.
Шутка показалась Андреа не бог весть какой, но обе девушки громко и надолго рассмеялись.
— А коли серьезно, — перешла на более деловитый тон Ану-инэн, — то не думаю, что после моего рассказа что-то измениться может. Что и как могла я и раньше делала, а теперь — да, конечно, кое-что из резерва вылезет, но не так уж там всего и много.
Андреа кивнул, а потом вдруг сообразил, на какой вопрос, занимающей его долгое время, он может теперь получить ответ:
— А скажи, Ану… Если можно, конечно. Вот смотри — если правильно понимаю, отключалки, которые здесь в ходу, лишают эпизод воли Создателя и тормозят его, так?
— Так.
— И в отключке «сюжетное оружие», по словам Лак-Жака, не действует, что в общем логично — как я могу убить кого-то, кто должен в продолжении эпизода участие принять? Хотя линия и не действует, но и вход и выход в отключку должны ей соответствовать.
— Ну?
— А что ж у тебя за пистолет-то такой, а?
— Ты про это… Дело в том, крутой ты наш в отставке, что по моим ощущениям, этот самый пистолетик — «Бирюк-3М» он зовется — создавал кто-то, настолько умелый, и настолько чувствующий оружие, что эта пушка может работать и в другую сторону.
— Не понял… — на самом деле Андреа понял, но захотел услышать это из чужих уст.
— Я хочу сказать, что использование этого оружие каким-то образом может менять линию шефа. То есть если я бы пристрелила того же Марсианина, то хотя он и под волей, но получилось бы так, что после выхода из отключки, контролируемый сюжет бы повернулся бы так, чтобы оправдать его гибель. То есть, грубо говоря это оружие… Даже дело не в том, что это именно оружие, а эта вещь получилась такой, что может влиять на Создателя так же, как он влияет на нас. Вот такие вещи умеют делать на наших территориях!
— Ого! — только и смог сказать Андреа, не совсем веря в то, что услышал — он-то думал совсем о другом.
— Это вы, мадам, красиво рассказали, — снова вмешался робот. — Только тогда уж, прежде чем так гордиться своей пушкой, заметьте, что действовать на Создателя-Шефа у нас давно уже умеют. Та же самая наша народная отключалка, она ведь не что иное, как устройство, тормозящее развитие части сюжета. А поскольку сюжет весь в ведении Создателя, что получается? Получается, отключалка тормозит его! Так что, уважаемая, приоритет в этом принадлежит все-таки нашей системе.
У-у старательно почесал затылок, и веско вставил:
— А вот мой Создатель не тормоз. Без него меня бы не было.
Андреа помотал головой, и сопроводив движение выразительным «бр-р-р», воскликнул:
— С меня хватит! — и продолжил:
— Создатели, создания, кто на кого действует — это все очень интересно, и наверное полезно, но: а какую практическую пользу сейчас все эти знания нам принесут, а? И принесут ли вообще? Если да, то выкладывайте. Если нет, то давайте-ка попробуем сообразить, а что нам дальше делать! Да, мы все тут чьи-то куклы, как недавно Голдюшка изящно выразилась, кто полюбимей, а кто нет. Ну и что? Мне от этого не будет легче, если сейчас придут какие-нибудь очередные уроды дракономордые, и начнут меня жевать. Тем более, что мой Творец мне не поможет, а их и подавно! И значит остается одно — бросить вызов их равнодушной воле, обрекающей на страдания многие и многие тысячи и миллионы ни в чем не повинных людей!
Он и сам не заметил, как отошел на несколько шагов, встал в красивую позу, и вел речь уже словно стоя перед многочисленной аудиторией, помогая себе уверенными жестами.
— А раз так, то для нас ничего не изменилось. Против нас могут отправится в поход все силы зла и несправедливости, которым неймется в своих берлогах. Нам по-прежнему придется полагаться на свой ум, на свою сообразительность и удачливость, чтобы наконец достичь своей заветной цели. И мы ее добьемся, чего бы это не стоило…
Голос его усилился, отразившись коротким эхом от стен вентиляторной, и услышав это эхо, Андреа поперхнулся и замолк. Уж больно звук и выражение собственного голоса напомнили ему то, как говорил картонный звездолетчик на «Морально Устойчивом». Наступила короткая тишина, которую нарушил У-у, причем нарушил не какими-нибудь насмешливыми словами, а коротким, но звучным всхрапом.
Собственный всхрап и наступившая вдруг тишина разбудили мохнатого, который, увидев направленные на него взгляды, потупился, и виновато пробормотал:
— Извините, сударь. Но вы можете сказать все снова, я обещаю слушать.
— Да нет, нет, ничего важного. Я только хотел сказать…
— Лучше не говори, а то опять понесет! — предупредил робот. — Я же предупреждал, что место тут сюжетное, а ты, коль крутой был, как раз на сюжет и начал вставать. Тут у нас в свое время благородные освободители планеты от тирании собирались, вот парень и начал заговариваться. Ничего, это быстро пройдет. Ведь прошло уже, да?
— Ну… — Андреа проанализировал свои ощущения. — Похоже, что да.
— Хорошо. Но вообще-то отсюда надо выбираться, а то вдруг следующим номером меня подхватит, и я поведу вас в какой-нибудь тронный зал, тирана убивать.
— В какой тронный зал? — поинтересовалась Ану-инэн.
— Да уж найдется какой-нибудь. Это ж Планета, а на ней, знаете ли, девочки-мальчики, не один Бар-2 стоит.
— Мысль хорошая, только куда двигаться? Пока что ты у нас самый умный по этой части, — ответила Ану-инэн.
— А пойдемте в бар? Тут рядом «Ребристая хавань» есть, хорошее место. Я там работал когда-то, — заявил У-у.
— Действительно хорошее? — поинтересовалась Голди, и У-у разъяснил:
— Очень хорошее. Там посетители все добрые. Я там вышибалой был, так ни один в меня не стрелял. И даже не порезали сильно.
Андреа представил себе, каким должен быть нож, чтобы порезать У-у через его густую шерсть хотя бы не сильно, а затем для комплекта вообразил посетителя, решившего сопротивляться такому вышибале, и засомневался в правильности характеристики. Но на его удивление, голова робота спорить не стала, равнодушно пробубнив:
— «Хавань» так «хавань».
— А что за название такое странное? — спросила Голди.
— Переделка, не для средних умов. Отгадай, что это было раньше?
Девушка наморщила лоб, честно попыталась отгадать, но помотала головой. Робот поучающе произнес:
— Раньше это место называлось «Серебристая Гавань».
— Да ну вас всех! — в сердцах воскликнула Голди, и плюнула на пол.
Зрелище пару не шокировало, дама лишь ограничилась тем, что нежно взяв седого господина под локоть, ласково сказала:
— Дорогой, это напоминает наш спешный отъезд с Фортунораны-3, ты не находишь?
— Ну что ты, милочка, — господин небрежно отстранил рукой отряхивающегося Андреа, и не оглянувшись прошел мимо, продолжая светскую беседу:
— На Фортуноране мы уходили через канализационную систему, помнишь — у нас не оказалось обонятельных фильтров…
Больше ничего расслышать не удалось. Вылезший последним У-у повертел головой, потянул носом, а потом уверенно показал:
— Туда. — и двинулся в указанном направлении, оказавшись таким образом первым в процессии.
Идти пришлось довольно долго. Коридор постепенно расширялся, на стенах вместо грубой масляной краски появилась отделка из резного ноздреватого ракушечника и световые панели, а потолок его постепенно уходил вверх и вверх, и постепенно коридор превратился в широкую улицу, прикрытую сверху потолком. Редкие поначалу встречные попадались все чаще и чаще, и Андреа, поразглядывав их, пришел к выводу, что не так уж и дико тут смотрится и его компания — девушки в комбинезонах более-менее чистых, сам он в таком же комбезе, но мятом и грязном, и наконец, У-у с головой дракина, свисающей с плеча. Голову робота, чтобы не заметили возможные соглядатаи Дока, Ану-инэн спрятала за пазуху, и поэтому казалась немного беременной, что придавало дополнительный колорит ее внешности — она была, пожалуй, самой необычной из всех, выпадающей из стиля.
Попадающиеся навстречу женщины чем-то напоминали общество, собравшееся на пьянку в казарме. Все они были все как на подбор, высоки, стройны, белокуры, и были скорее раздеты, нежели одеты. Если можно так выразится, одни были раздеты в сверкающие платья с колышущимися вырезами по всем направлениям, другие — в металлические доспехи, имеющие отдаленное сходство с космическими скафандрами, но после прогулки в таком скафандре по космосу их хозяйка должна была как минимум схватить насморк. Часть девушек щеголяла просто в некоем подобии купальников, ткани которых хватило бы на один, максимум полтора нормальных носовых платка — если отобрать все купальники у всех одновременно доступных обозрению красавиц, не пропуская ни одной.
Вид мужчин же оказался примерно таким же, как и у тех, что сидели в «Звездном Инспекторе». Один раз мелькнул сверкающий скафандр наподобие того, что носил Космонавт Ноль, но присмотревшись к этому человеку внимательней, Андреа с облегчением понял, что это кто-то другой — кем бы Космонавт не был, вторая встреча с ним не сулила ничего хорошего. Но главной особенностью все увеличивающегося и увеличивающегося потока прохожих, были конечно же не люди, а инопланетяне — так их назвал У-у.
Несмотря на кажущуюся разнообразность, они были все неуловимо похожи друг на друга — у каждого из них имелись ярко выраженные ноги с коленями и ступнями, руки с пальцами и голова с глазами и ртом, все они одинаково нелепо наряжались, и цвета их кожи и одежд тоже были хотя и разными, но выдержанными в одном стиле: химически-яркие, кричащие, и безвкусно подобранные. Большинство из них казалось не чуждыми существами, а обычными людьми, только прибывшими поучаствовать в каком-то нелепом маскараде, и налепившими себе на лица и тела многосантиметровые слои грима, или подвязавших к голове покупные пластиковые рога.
Кто-то прогуливался просто так, кто-то куда-то спешил, а некоторые занимались тем, что приставали к остальным прохожим, и предлагали им что-нибудь купить. Наверное нездешнесть Андреа и его спутников была слишком заметно, потому что к ним привязались только один раз — торговец предложил купить пластмассовую фигурку девушки к прощально поднятой рукой.
— На присоске, и вот тут пружинка, — нахваливал товар торговец. — Крепится с наружной стороны иллюминатора. Представляете как трогательно — планета уже скрылась из виду, а прекрасная девушка в иллюминаторе всё ещё машет вам на прощание вслед… Очень модно в этом сезоне!
Видимо, он принял всю компанию за экипаж корабля, прибывшего из какой-то особо глухой дыры, и очень удивился, когда соблазнительное предложение не вызвало спроса.
Инопланетных женщин вокруг оказалось гораздо меньше, да и были они настолько незаметны на общем фоне, что сначала Андреа думал, что их тут и вовсе нет, пока не заметил у одной из красоток в купальнике сложенные над лопатками полупрозрачные крылья. Присмотревшись, он различил еще нескольких инопланетянок — у одной кожа была светло-зеленого цвета, тонкие пальцы другой имели на пару-тройку суставов больше, чем положено, но в общем они были самыми обычными человеческим женщинами, обычными конечно для этих мест. «Вот интересно,» — обдумывал он про себя наблюдения. — «В моем родимом герцогстве Отрейском с округою такую внешность имели только те, которые предназначались для меня, и для крутых рангом поменьше. Или дело в том, что в моей системе один Создатель, а тут их, похоже, как собак нерезанных?»
— Чего уставился? — сердито зашипела сзади «беременная» Ану-инэн. — Хочешь, чтобы нас как чужаков тут же распознали, да? Топай себе вперед спокойно, делай вид, что на все наплевать, и будь поестественней! И ты, Голди, тоже нечего таращится…
Эту тираду Ану произнесла в основном потому, что вдруг заметила, как сама глазеет по сторонам, чуть ли не рот открывши, и приведя себя в надлежащий — демонстративно равнодушный — вид, решила заодно и остальных призвать к соблюдению конспирации.
Успеха призыв не достиг. Андреа все равно то и дело куда-нибудь «уставлялся», а именно в тот момент, когда он все же совершил героическое усилие и сделал пресыщенное лицо, один из инопланетян (радужный балахон и третий глаз во лбу) проходя мимо участливо поинтересовался:
— Джентльхомо из провинции? Могу чем-нибудь помочь?
Андреа выдавил из себя «Нет, спасибо», и стал гораздо меньше обращать внимания на свое соответствие образу завсегдатая, тем более, что впереди уже показалась висящая под потолком голографическая вывеска — огромные кубы с буквами образовывали название заведения: «…ребристая Хавань». От букв "С" и "Е" остались в воздухе еле заметные символы, а серебристый куб "Г" оказался внутри чуть большего значительно более яркого "Х".
— Пришли, похоже, — сообщил похрипывающий голос из живота Ану. — Мою кредитку сразу не показывайте, расплатитесь в последний момент. Тогда меньше шансов что засекут. Мне возьми восемь киловатт-часов с генераторов четвертого блока, или с пятого. Гулять так гулять!
Случившаяся рядом красотка в вечернем платье со сложным переплетеньем трубочек вдоль декольте и с изящной полуживой дыхательной маской, скрывающей нижнюю часть лица, сочувственно взглянула на нее, и сказала что-то, оставшееся только между женщиной и ее маской. Вторая фраза тоже завязла в дыхательной мембране, и женщина, воровато оглянувшись, оттянула маску, и быстро сказала:
— Очень хочешь услышать? Хорошо, пожалуйста.
Ану-инэн повысила тон, произнося слова медленно и чуть ли не по слогам.
— Ты похожа на меня, потому что я и есть твой Шеф, твой Творец, твой Создатель. Получила?
— А… Да? — ни на крик, ни на плач Голди не перешла , а просто, закатив глаза, тихо опустилась на пол там же, где и стояла. Андреа тоже почувствовал слабость в ногах, но вовремя напомнил себе, что крутой он может и бывший, но мужчиной оставаться должен всегда.
— Вот именно, что да, — мрачно согласилась Ану-инэн, и повернулась к Андреа:
— А ты чего встал, как пень? Помоги поднять девчонку, а то простудит себе все как есть, на полу-то валяться. Эй, У-у, да хватит тебе нырять! У нас тут беда небольшая, Голди сомлела, оттащить надо куда-нибудь. А ты, башка железная. командуй, где тут зашхериться можно ненадолго, видишь — проблемы у нас!
Взрыв распорядительной деятельности несколько разрядил обстановку, по крайней мере для Андреа — появились дела, более насущные, чем просто стоять с открытым ртом, переживая потрясение. Он попробовал поднять Голди, взяв ее под мышки, но понял, что долго так ее не удержит, и поэтому, повернувшись, осторожно попробовал перекинуть ее через плечо. Получилось надежнее, хотя и некрасиво, и примерно так же тяжело.
Тем временем У-у, вылезший из под «водопада», несколько раз встряхнулся по-собачьи, и на несколько мгновений в воздухе вспыхнула маленькая радуга. Закончив с этим, он подошел к Андреа и легко, словно куклу, набитую поролоном, снял Голди с его плеча. и положил к себе — в его руках девушка и вправду выглядела как большая, но все таки не в полный рост игрушка.
— А почему с ней так? — вопросил мохнатый своим низким голосом.
— Обрадовалась очень… — буркнула Ану-инэн.
— А чему? — не унялся У-у, принявший раздраженную иронию за чистую монету.
— Ай, слушай, потом расскажу. Асв, где там наш нержавеющий друг? — это было не сколько вопросом, потому что Андреа уже держал голову робота в руках, сколько предложением "нержавеющему другую начать показывать дорогу. Тот понял, и без лишних предисловий сообщил:
— Сейчас дальше, по ходу, потом направо в дверь, такую же, там будет лестница дальше наверх. Поднимаемся четыре уровня, и попадаем в вентиляторную. Это место хотя и сюжетное, но сейчас там никакого контроля быть не должно.
— Вперед! — скомандовала Ану-инэн, и уже на ходу добавила специально для Андреа:
— Голову береги!
Он быстро пригнулся, решив что его предупреждают о какой-то опасности.
— Да не свою, а эту! Смотри, если уронишь!
Андреа промолчал, а вот робот заметил:
— Ничего, ничего, роняй на здоровье! Мною уже в футбол поиграли, так что лишний разок ничего не изменит.
— Это что же, Док приказал?
— Да нет, ребята сами. Кто же откажется пнуть мертвого льва?
«Ох уж лев!» — усмехнулся про себя Андреа, но вслух ничего говорить не стал, решив, что бывшему бригадиру и так тошно.
* * *
— Кстати, насчет того, в сюжете мы, или нет, — заметил Андреа, оглядывая новое пристанище — полутемную комнату с проемами в стенах, забранными частой решеткой, в которой действительно стояло несколько вентиляторов размерами в рост человека. Их лопасти неторопливо вращались на сквозняке, и чередование тень-свет, тень-свет здорово действовало ему на нервы. Кроме того, из этого помещения не было никакого другого выхода, кроме того круглого люка, через который они туда залезли — труднее всего пришлось мохнатому, больше всего проблем создала продолжающая болтаться на шее голова дракина.— Во-первых, опять же мы имеем весьма узнаваемый момент, не знаю как с кем, а со мной так обычно и бывало: когда нужно получить новую информацию, обязательно находится укромное местечко, и время, чтобы эту информацию выслушать. Правда, — Андреа поморщился, — укромные местечки бывали все же комфортнее. Замок там дружественный, или еще что-нибудь цивильное. А что во-вторых — так это место мне что-то напоминает, и есть такое ощущение, что там, дальше за вентиляторами мужик с гитарой должен сидеть, или баба танцевать. Готов поспорить.
— Я не знаю, про что ты помнишь в своем резерве, — сварливо заявила голова. — Но это — самая обыкновенная вентиляторная. Сколько раз мы здесь профилактику делали, никаких баб танцующих я тут не встречал. Так что не торопись со спорами.
У-у подошел к ближайшей крыльчатке, и взявшись лапой за ближайшую лопасть, без видимого усилия остановил вращение, а потом шагнул за нее.
— Нету танцовщицы! — послышался его голос. — И с гитарой тоже никого нету. А жалко, я люблю, когда женщина танцует. И на гитаре тоже люблю.
С этими словами он вернулся, и сел, прислонившись к стене, а вентилятор вновь начал неторопливое вращение.
— Ладно вам. Если хотите, чтобы не было похоже на линию, может я ничего и объяснять не буду, а? — спросила Ану-инэн. Голди, пришедшая в себя еще во время того, как У-у тащил ее по лестнице, и до сих пор не сказавшая ни слова, тихо произнесла:
— Лучше будет, если объяснишь.
Ану-инэн оперлась широкой спиной на кожух одного из вентиляторов, помолчала. собираясь с мыслями, и заговорила почти спокойно:
— Дело в том, что когда-то, довольно давно я, можно сказать, действительно была одной из тех, кого называют здесь Творцами. И в нашем с Голди дурацком мире, где всякие бронебезобразия творятся, кое-что и моим стараниями появилось. И сама Голди тоже… Понимаешь, — Ану-инэн уже обращалась непосредственно к золотоволосой девушке, — ты — это я, какой сама хотела бы быть. Красивой, наглой, веселой, общительной в конце концов, а не как я. Которая будет делать такие вещи: на которые бы никогда не решилась я сама, поступать так как мне самой заказано напрочь… Ну или попадать в ситуации, на которые интересно полюбоваться.
Ану усмехнулась.
— Вернее, я думала, что ты такой будешь, ну а получилось… Получилось не все так, но в общем мне понравилось. Правда потом чем дальше, тем заметнее было, что там, на линиях, Голди приходится не сладко. А потом началось что-то вообще странное… Словом, ей нужна была подруга, которая была бы мной настоящей. И получилась такая вот, как перед тобой сейчас стоит. То есть, на самом деле — я довольно точная копия нашей, так сказать, Творцыцы. Настолько точная, что могу при желании осознавать себя, как ее.
Андреа спохватился, что сидит с отвисшей челюстью, и поспешно его закрыл рот, чуть не прикусив при этом язык. У-у тоже оказался ошеломлен, насколько можно было судить по тому, что он сидел, бесшумно почесывая в затылке обеими руками, и помогая им еще и ногой. Интерес робота проявлялся тем, что обломок кронштейна в пустой глазнице постоянно шевелился, в такт вновь и вновь осматривающему Ану-инэн уцелевшему глазу.
Голди же сидела все так же тихо и неподвижно. А рассказ продолжался:
— То есть, строго говоря я — это не конкретно она. Но кое-что могу увидеть, понять и оценить именно как один из Творцов. Пользу это конечно приносит, вон мы с Голди в этом бронебардаке удерживались дольше многих, не будучи при этом крутыми. Но и удовольствия, от такого осознания, надо сказать, почти никакого. На самом деле, я бы дорого дала за то, чтобы не я — образ, а я — сама творцыца попала в мир, в создании которого она же и участвовала. И почувствовала на своей шкуре, что она вместе с остальными… натворякала. Ну пока суть да дело, я загнала все это восприятие куда поглубже, так что оно превратилось в нечто, подобное резервной памяти. Привыкла постепенно, кое-что, как ни странно от Голди же и переняла, недаром мы с ней сродни. И жила себе, уродина толстозадая, без особых хлопот, пока Асв не появился, чтоб его! Пришлось вспоминать… Голди! Что с тобой?
Голди сидела в той же позе и так же молча, только от глаз ее вниз по щекам пролегли две мокрые дорожки. Еще две слезинки скользнули по проторенной дорожке, еще две, и Голди всхлипнула.
Ану шагнула к ней, но Голди протянула руку останавливающим жестом, и Ану замерла.
— Нет, нет… — прошептала Голди сквозь одинокий короткий всхлип. — Я ничего… Только обидно очень… Я не думала, что живу для какой-то большой цели, не такая уж дура… Но теперь получается, что я всего лишь кукла… Которую одевают в кукольные тряпки, которые не идут хозяйке и которой накрашивают лицо, так, как не решаются это сделать себе… И которую можно выкинуть из окна, чтобы посмотреть как она будет красиво лететь. Спасибо, конечно.
Она замолчала. Андреа почти физически почувствовал, как тягостное молчание все сильнее и сильнее давит на них всех, и оказался первым, кто этого не вынес. Точно так же, как совсем недавно — или очень давно? — в укрытии на краю плаца, он приподнял девушку за плечи, обнял, и начал гладить по волосам и частично по спине, приговаривая бессвязные и бессмысленные, но ласковые и утешающие слова, сам же себе удивляясь: ведь во время Историй ни разу и ни с кем в таком стиле общаться не приходилось, откуда только что берется?
«Да причем тут Истории!» — разозлился вдруг он сам на себя. — «Если б хоть в одной из них человеку было действительно настолько хреново!» — и приподняв Голди немного повыше, ласково поцеловал ее в лоб. От этого поцелуя в ней как будто открылся кран: слезы полились даже не ручьем, а маленькой речкой.
— Ну вот и хорошо, — подал вдруг голос У-у. — Если плачет, значит все нормально.
— Помолчи, а? — попросил его Андреа не оборачиваясь, но тут Голди произнесла хотя и охрипшим, но вполне похожим на спокойный, голосом:
— Нет, нет, действительно все нормально. Асв, спасибо, Анка, извини, все как-то слишком неожиданно получилось. Не так уж и плохо было все, если честно.
Андреа продолжал держать Голди в объятиях, однако с каждой секундой чувствуя, что они все меньше и меньше нужны ей. Он внутренне вздохнул — все же Голди даже в плачущем состоянии оставалась весьма привлекательной — и опустил руки.
— Трогательная сцена, — прокомментировал робот. — Создание кидает в лицо создателю горькие, но справедливые упреки! Очень интересно. Мадам Ану, а вы не могли ли как-нибудь на досуге более подробно рассказать, а что собственно из себя вы — в смысле Творцы наши разлюбезные — представляете, как этот процесс происходит, где вы живете наконец?
— М-м-м, жестяной, у тебя все мозги в голове собраны, или что-то вместе с туловом все же на помойку полетело? Я ж понятно выразилась: я могу осознать себя как личность Творца, но без никаких таких воспоминаний типа: иду я по облаку, крылышками тряся да волшебной палочкой помахивая.
Ану-инэн прошлась от вентилятора до вентилятора походкой старухи, изображающей «да я в молодости…»
— А что бы вот, думаю мне сделать — не швырнуть ли вон ту симпатичную рыжую девчоночку в окно, чтоб летела красиво? Абра-швабра! И Голди соответственно лезет в форточку…
Голди отозвалась:
— Во-во, я про то и говорю. Сама бы ты в форточку хрен пролезла — корма застрянет.
Шутка показалась Андреа не бог весть какой, но обе девушки громко и надолго рассмеялись.
— А коли серьезно, — перешла на более деловитый тон Ану-инэн, — то не думаю, что после моего рассказа что-то измениться может. Что и как могла я и раньше делала, а теперь — да, конечно, кое-что из резерва вылезет, но не так уж там всего и много.
Андреа кивнул, а потом вдруг сообразил, на какой вопрос, занимающей его долгое время, он может теперь получить ответ:
— А скажи, Ану… Если можно, конечно. Вот смотри — если правильно понимаю, отключалки, которые здесь в ходу, лишают эпизод воли Создателя и тормозят его, так?
— Так.
— И в отключке «сюжетное оружие», по словам Лак-Жака, не действует, что в общем логично — как я могу убить кого-то, кто должен в продолжении эпизода участие принять? Хотя линия и не действует, но и вход и выход в отключку должны ей соответствовать.
— Ну?
— А что ж у тебя за пистолет-то такой, а?
— Ты про это… Дело в том, крутой ты наш в отставке, что по моим ощущениям, этот самый пистолетик — «Бирюк-3М» он зовется — создавал кто-то, настолько умелый, и настолько чувствующий оружие, что эта пушка может работать и в другую сторону.
— Не понял… — на самом деле Андреа понял, но захотел услышать это из чужих уст.
— Я хочу сказать, что использование этого оружие каким-то образом может менять линию шефа. То есть если я бы пристрелила того же Марсианина, то хотя он и под волей, но получилось бы так, что после выхода из отключки, контролируемый сюжет бы повернулся бы так, чтобы оправдать его гибель. То есть, грубо говоря это оружие… Даже дело не в том, что это именно оружие, а эта вещь получилась такой, что может влиять на Создателя так же, как он влияет на нас. Вот такие вещи умеют делать на наших территориях!
— Ого! — только и смог сказать Андреа, не совсем веря в то, что услышал — он-то думал совсем о другом.
— Это вы, мадам, красиво рассказали, — снова вмешался робот. — Только тогда уж, прежде чем так гордиться своей пушкой, заметьте, что действовать на Создателя-Шефа у нас давно уже умеют. Та же самая наша народная отключалка, она ведь не что иное, как устройство, тормозящее развитие части сюжета. А поскольку сюжет весь в ведении Создателя, что получается? Получается, отключалка тормозит его! Так что, уважаемая, приоритет в этом принадлежит все-таки нашей системе.
У-у старательно почесал затылок, и веско вставил:
— А вот мой Создатель не тормоз. Без него меня бы не было.
Андреа помотал головой, и сопроводив движение выразительным «бр-р-р», воскликнул:
— С меня хватит! — и продолжил:
— Создатели, создания, кто на кого действует — это все очень интересно, и наверное полезно, но: а какую практическую пользу сейчас все эти знания нам принесут, а? И принесут ли вообще? Если да, то выкладывайте. Если нет, то давайте-ка попробуем сообразить, а что нам дальше делать! Да, мы все тут чьи-то куклы, как недавно Голдюшка изящно выразилась, кто полюбимей, а кто нет. Ну и что? Мне от этого не будет легче, если сейчас придут какие-нибудь очередные уроды дракономордые, и начнут меня жевать. Тем более, что мой Творец мне не поможет, а их и подавно! И значит остается одно — бросить вызов их равнодушной воле, обрекающей на страдания многие и многие тысячи и миллионы ни в чем не повинных людей!
Он и сам не заметил, как отошел на несколько шагов, встал в красивую позу, и вел речь уже словно стоя перед многочисленной аудиторией, помогая себе уверенными жестами.
— А раз так, то для нас ничего не изменилось. Против нас могут отправится в поход все силы зла и несправедливости, которым неймется в своих берлогах. Нам по-прежнему придется полагаться на свой ум, на свою сообразительность и удачливость, чтобы наконец достичь своей заветной цели. И мы ее добьемся, чего бы это не стоило…
Голос его усилился, отразившись коротким эхом от стен вентиляторной, и услышав это эхо, Андреа поперхнулся и замолк. Уж больно звук и выражение собственного голоса напомнили ему то, как говорил картонный звездолетчик на «Морально Устойчивом». Наступила короткая тишина, которую нарушил У-у, причем нарушил не какими-нибудь насмешливыми словами, а коротким, но звучным всхрапом.
Собственный всхрап и наступившая вдруг тишина разбудили мохнатого, который, увидев направленные на него взгляды, потупился, и виновато пробормотал:
— Извините, сударь. Но вы можете сказать все снова, я обещаю слушать.
— Да нет, нет, ничего важного. Я только хотел сказать…
— Лучше не говори, а то опять понесет! — предупредил робот. — Я же предупреждал, что место тут сюжетное, а ты, коль крутой был, как раз на сюжет и начал вставать. Тут у нас в свое время благородные освободители планеты от тирании собирались, вот парень и начал заговариваться. Ничего, это быстро пройдет. Ведь прошло уже, да?
— Ну… — Андреа проанализировал свои ощущения. — Похоже, что да.
— Хорошо. Но вообще-то отсюда надо выбираться, а то вдруг следующим номером меня подхватит, и я поведу вас в какой-нибудь тронный зал, тирана убивать.
— В какой тронный зал? — поинтересовалась Ану-инэн.
— Да уж найдется какой-нибудь. Это ж Планета, а на ней, знаете ли, девочки-мальчики, не один Бар-2 стоит.
— Мысль хорошая, только куда двигаться? Пока что ты у нас самый умный по этой части, — ответила Ану-инэн.
— А пойдемте в бар? Тут рядом «Ребристая хавань» есть, хорошее место. Я там работал когда-то, — заявил У-у.
— Действительно хорошее? — поинтересовалась Голди, и У-у разъяснил:
— Очень хорошее. Там посетители все добрые. Я там вышибалой был, так ни один в меня не стрелял. И даже не порезали сильно.
Андреа представил себе, каким должен быть нож, чтобы порезать У-у через его густую шерсть хотя бы не сильно, а затем для комплекта вообразил посетителя, решившего сопротивляться такому вышибале, и засомневался в правильности характеристики. Но на его удивление, голова робота спорить не стала, равнодушно пробубнив:
— «Хавань» так «хавань».
— А что за название такое странное? — спросила Голди.
— Переделка, не для средних умов. Отгадай, что это было раньше?
Девушка наморщила лоб, честно попыталась отгадать, но помотала головой. Робот поучающе произнес:
— Раньше это место называлось «Серебристая Гавань».
— Да ну вас всех! — в сердцах воскликнула Голди, и плюнула на пол.
* * *
Против ожиданий, выбраться из вентиляторной оказалось достаточно просто: У-у попросту просунул свой палец в щель между плоскими металлическими полосами. образовывавшими решетку, согнул его крючком и легонько потянул — раздался хруст, и решетка вывалилась, а на пол грохнулось несколько цементных кусков, подняв противное облако пыли. Еще одна порция белого крошева вывалилась наружу, и когда Андреа перелезал через край проема, он с удивлением обнаружил, что пол в новом коридоре («Опять эти коридоры, они уже начинают доставать!») покрыт не новым и не дорогим, но все же ковром. Это был не тоннель и не ход, а именно коридор, по которому в том момент, когда вся компания начала вываливаться из вентиляторной, проходила пожилая пара в изысканных костюмах.Зрелище пару не шокировало, дама лишь ограничилась тем, что нежно взяв седого господина под локоть, ласково сказала:
— Дорогой, это напоминает наш спешный отъезд с Фортунораны-3, ты не находишь?
— Ну что ты, милочка, — господин небрежно отстранил рукой отряхивающегося Андреа, и не оглянувшись прошел мимо, продолжая светскую беседу:
— На Фортуноране мы уходили через канализационную систему, помнишь — у нас не оказалось обонятельных фильтров…
Больше ничего расслышать не удалось. Вылезший последним У-у повертел головой, потянул носом, а потом уверенно показал:
— Туда. — и двинулся в указанном направлении, оказавшись таким образом первым в процессии.
Идти пришлось довольно долго. Коридор постепенно расширялся, на стенах вместо грубой масляной краски появилась отделка из резного ноздреватого ракушечника и световые панели, а потолок его постепенно уходил вверх и вверх, и постепенно коридор превратился в широкую улицу, прикрытую сверху потолком. Редкие поначалу встречные попадались все чаще и чаще, и Андреа, поразглядывав их, пришел к выводу, что не так уж и дико тут смотрится и его компания — девушки в комбинезонах более-менее чистых, сам он в таком же комбезе, но мятом и грязном, и наконец, У-у с головой дракина, свисающей с плеча. Голову робота, чтобы не заметили возможные соглядатаи Дока, Ану-инэн спрятала за пазуху, и поэтому казалась немного беременной, что придавало дополнительный колорит ее внешности — она была, пожалуй, самой необычной из всех, выпадающей из стиля.
Попадающиеся навстречу женщины чем-то напоминали общество, собравшееся на пьянку в казарме. Все они были все как на подбор, высоки, стройны, белокуры, и были скорее раздеты, нежели одеты. Если можно так выразится, одни были раздеты в сверкающие платья с колышущимися вырезами по всем направлениям, другие — в металлические доспехи, имеющие отдаленное сходство с космическими скафандрами, но после прогулки в таком скафандре по космосу их хозяйка должна была как минимум схватить насморк. Часть девушек щеголяла просто в некоем подобии купальников, ткани которых хватило бы на один, максимум полтора нормальных носовых платка — если отобрать все купальники у всех одновременно доступных обозрению красавиц, не пропуская ни одной.
Вид мужчин же оказался примерно таким же, как и у тех, что сидели в «Звездном Инспекторе». Один раз мелькнул сверкающий скафандр наподобие того, что носил Космонавт Ноль, но присмотревшись к этому человеку внимательней, Андреа с облегчением понял, что это кто-то другой — кем бы Космонавт не был, вторая встреча с ним не сулила ничего хорошего. Но главной особенностью все увеличивающегося и увеличивающегося потока прохожих, были конечно же не люди, а инопланетяне — так их назвал У-у.
Несмотря на кажущуюся разнообразность, они были все неуловимо похожи друг на друга — у каждого из них имелись ярко выраженные ноги с коленями и ступнями, руки с пальцами и голова с глазами и ртом, все они одинаково нелепо наряжались, и цвета их кожи и одежд тоже были хотя и разными, но выдержанными в одном стиле: химически-яркие, кричащие, и безвкусно подобранные. Большинство из них казалось не чуждыми существами, а обычными людьми, только прибывшими поучаствовать в каком-то нелепом маскараде, и налепившими себе на лица и тела многосантиметровые слои грима, или подвязавших к голове покупные пластиковые рога.
Кто-то прогуливался просто так, кто-то куда-то спешил, а некоторые занимались тем, что приставали к остальным прохожим, и предлагали им что-нибудь купить. Наверное нездешнесть Андреа и его спутников была слишком заметно, потому что к ним привязались только один раз — торговец предложил купить пластмассовую фигурку девушки к прощально поднятой рукой.
— На присоске, и вот тут пружинка, — нахваливал товар торговец. — Крепится с наружной стороны иллюминатора. Представляете как трогательно — планета уже скрылась из виду, а прекрасная девушка в иллюминаторе всё ещё машет вам на прощание вслед… Очень модно в этом сезоне!
Видимо, он принял всю компанию за экипаж корабля, прибывшего из какой-то особо глухой дыры, и очень удивился, когда соблазнительное предложение не вызвало спроса.
Инопланетных женщин вокруг оказалось гораздо меньше, да и были они настолько незаметны на общем фоне, что сначала Андреа думал, что их тут и вовсе нет, пока не заметил у одной из красоток в купальнике сложенные над лопатками полупрозрачные крылья. Присмотревшись, он различил еще нескольких инопланетянок — у одной кожа была светло-зеленого цвета, тонкие пальцы другой имели на пару-тройку суставов больше, чем положено, но в общем они были самыми обычными человеческим женщинами, обычными конечно для этих мест. «Вот интересно,» — обдумывал он про себя наблюдения. — «В моем родимом герцогстве Отрейском с округою такую внешность имели только те, которые предназначались для меня, и для крутых рангом поменьше. Или дело в том, что в моей системе один Создатель, а тут их, похоже, как собак нерезанных?»
— Чего уставился? — сердито зашипела сзади «беременная» Ану-инэн. — Хочешь, чтобы нас как чужаков тут же распознали, да? Топай себе вперед спокойно, делай вид, что на все наплевать, и будь поестественней! И ты, Голди, тоже нечего таращится…
Эту тираду Ану произнесла в основном потому, что вдруг заметила, как сама глазеет по сторонам, чуть ли не рот открывши, и приведя себя в надлежащий — демонстративно равнодушный — вид, решила заодно и остальных призвать к соблюдению конспирации.
Успеха призыв не достиг. Андреа все равно то и дело куда-нибудь «уставлялся», а именно в тот момент, когда он все же совершил героическое усилие и сделал пресыщенное лицо, один из инопланетян (радужный балахон и третий глаз во лбу) проходя мимо участливо поинтересовался:
— Джентльхомо из провинции? Могу чем-нибудь помочь?
Андреа выдавил из себя «Нет, спасибо», и стал гораздо меньше обращать внимания на свое соответствие образу завсегдатая, тем более, что впереди уже показалась висящая под потолком голографическая вывеска — огромные кубы с буквами образовывали название заведения: «…ребристая Хавань». От букв "С" и "Е" остались в воздухе еле заметные символы, а серебристый куб "Г" оказался внутри чуть большего значительно более яркого "Х".
— Пришли, похоже, — сообщил похрипывающий голос из живота Ану. — Мою кредитку сразу не показывайте, расплатитесь в последний момент. Тогда меньше шансов что засекут. Мне возьми восемь киловатт-часов с генераторов четвертого блока, или с пятого. Гулять так гулять!
Случившаяся рядом красотка в вечернем платье со сложным переплетеньем трубочек вдоль декольте и с изящной полуживой дыхательной маской, скрывающей нижнюю часть лица, сочувственно взглянула на нее, и сказала что-то, оставшееся только между женщиной и ее маской. Вторая фраза тоже завязла в дыхательной мембране, и женщина, воровато оглянувшись, оттянула маску, и быстро сказала: