Я вошел внутрь с черного хода и сразу же свернул в неприметную дверь, доверившись интуиции. За дверью оказалась лестница в подвал. Я спустился по ней. Путь дальше преграждала массивная дверь, на вид более чем внушительная. Я прислонился к ней ухом, пытаясь расслышать, есть ли за ней кто-нибудь живой. Вампирские фокусы подвели, я ничего не ощущал. Ускорение отняло слишком много сил. Ладно, будем действовать по обстановке…
Незримый ключ повернулся в замке, и я с силой толкнул дверь. Она распахнулась и ударилась о стену. Я мельком осмотрелся. Камеры наблюдения вроде бы не видно. Роскошно, лучшего и пожелать нельзя! – покривил я душой, весьма сомневаясь в ее наличии. Два субъекта, по-видимому, охранники, обернулись на звук открывшейся двери в узком коридоре. Я не стал ждать, пока они соизволят вытащить пистолеты из кобур на поясе, и тенью рванулся вперед. Одному я перерезал горло когтями. Второго ударил в грудь обеими ногами с прыжка: он умер прежде, чем долетел до недалекой стенки – обломки ребер пропороли сердце. Его тело врезалось в стену и сползло по ней на пол, оставляя за собой кровавый след из разбитого затылка…
Я равнодушно перешагнул через тела. Аморальный инстинкт показывал себя во всей красе. Но чувства были обострены из-за высокого уровня адреналина и эндорфинов в крови…
Я шагнул к последней двери на своем пути. Она была не менее добротной, чем открытая мною минуту назад. И, на мой взгляд, ей место в банковском хранилище…
Я невольно подумал, что попал вовсе не туда, куда собирался. Хотя, денежное хранилище, насколько я знал по фильмам, располагают в совсем иных местах…
За сими размышлениями моего, по-прежнему продолжавшего съезжать с катушек разума, отворилась последняя дверь.
– Шикарно! – проговорил я голосом Эрика Картмана.
В принципе, ничего нового я не увидел. Все те же, все тоже…
Я наградил удивленно обернувшегося амбала типичным взглядом вампира, а ля 'blood is life – blood is you'. И мигом оказался возле него. Я схватил его за горло одной рукой, второй чуть повернул голову набок. И впился в некое подобие шеи мигом отросшими клыками. Кровь хлынула мне в горло, возвращая силы, позволившие мне не обращать особого внимания на попытки амбала отбиться от назойливого вампира…
Едва насытившись, я приложил его эфесом кортика по затылку, лишая его сознания. Он мешком тяжело опустился на холодный кафель пола.
– Ангел мой, и как тебя только угораздило… – пробурчал я, поворачиваясь к сжавшейся в комок Яне. Она тупо смотрела перед собой. Я помахал рукой перед ее глазами, но ничего этим не добился. Хм, эффект неожиданного спасения? Не знаю, не знаю, никогда не испытывал на себе ничего подобного…
Даже когда Мирдин, тогда еще в облике старика, 'спасающий' меня от летальной потери крови… Лучше бы он, гад, прибил меня тогда…
Я взял ее руки, скованные наручниками вокруг вертикальной трубы (вокруг нее только стриптиз и танцевать) в свои ладони. Она никак не отреагировала на прикосновение. Ладно…
Я с трудом, но все же порвал цепь наручников, потом, мысленно чертыхнувшись (энергию девать некуда?!), открыл замки телекинезом. Я подвел девушку к раковине в углу комнаты, открыл кран холодной воды и поплескал Яне в лицо. Так, кажется, проняло!…
Я повел девушку к выходу из комнаты, предварительно накинув на ее покрытое многочисленными порезами тело плащ. Вся ее одежда, за исключением обуви, сейчас в виде лоскутьев валялась на полу. Походя, я пнул валяющееся на полу тело, с какой-то свирепой радостью услышал, как хрустнули ребра. Тело застонало, возвращаясь в сознание.
Попросив Яну подождать минутку за дверью и при этом желательно не смотреть по сторонам, я вернулся в комнату. Подошедши к столу, я забрал все Янины вещи, а также прихватил ключи от какой-то машины. Бросив восхищенный взгляд на коллекцию колюще-режущего инвентаря, я подошел к телу, подающему признаки жизни, подбирая свой кортик, лежащий подле него. На лице застыла маниакальная улыбка…
Мы выбрались тем же путем, каким я и прошел внутрь, так никого и не встретив. Я обогнул здание казино, ведя за собой девушку. Она шла послушно, как сомнамбула, даже не вертя головой по сторонам, по-прежнему пребывая в прострации. Я достал ключи и стал нажимать на брелок сигнализации, пытаясь определить нужную мне. Этой машиной оказалась черная 'Toyota Camry'. Что ж, не имею ничего против. Как, впрочем, и за. Все равно, избавиться от машины надо будет как можно быстрее…
Я вел машину одной рукой, а второй играл с волосами Яны, прижавшейся к моему плечу: накручивая длинные пряди на палец, поражаясь тому, какие они мягкие и шелковистые.
Ангел ты мой! – в который раз подумал я, и улыбнулся. На сей раз тепло и с неким оттенком нежности…
Я взглянул в свое отражение. Н-да. Бледное лицо и черные круги под глазами. Сказывались бессонные ночи?! Еще как! Но, я ведь вампир, и тело исцеляется почти мгновенно… Черт знает что…
В мыслях царила пустота…
Я вздрогнул, когда скрипнула дверь из ванной, и оттуда, вместе с клубом пара вышла Яна. Кажется, я отключился на четверть часа, стоя напротив зеркала. Я взглянул на девушку. Влажные волосы ниспадали на плечи, завиваясь. И на белом лице плохо смытый макияж породил такие же круги под глазами. Она становится слишком похожей на меня… И теперь ее глаза не выделялись, как прежде, а смазывались на общем фоне…
Широкое полотенце соскользнуло, обнажая фигуру девушки. На белой коже алели порезы, оставленные ножом… Наверняка она долго и осторожно, закусив губу и ойкая, очищала порезы от запекшейся крови мягкой мочалкой и шипела сквозь зубы, когда горячая вода коснулась ран. Мне захотелось припасть к ним, языком и губами вновь заставить их кровоточить. А потом медленно слизывать капельки крови кончиком языка…
Вместо этого я шагнул к ней и, наклонившись, подобрал полотенце и вновь обмотал им девушку – в квартире было вовсе не жарко…
Увидев немой вопрос в ее глазах, я ответил:
– Надо убрать со двора машину…
Она вздрогнула, воспоминания о случившемся, унесенные струями горячего душа, вновь подступили к ней…
Я положил ладони на виски, коснулся лбом ее лба, закрыл глаза, чувствуя, как ее руки обхватили мои запястья, втянул в себя воздух…
Страх, страх и запоздалый ужас близости смерти – вот что уловил я, и начал резко выкачивать их. А потом перед закрытыми глазами пошли отрывистые картины…
Вот Яна прощается с подругой, идет домой… Ее догоняет черное авто, открывается дверь…
И лицо Владимира, растянутое в зловещей усмешке. И его рука, держащая девушку на прицеле пистолета…
Я выдохнул, отрываясь от девушки. Перед глазами плясали чертики. Это нормально. Я подхватил бессознательное тело подруги, и отнес на кровать, вдыхая запах кожи, чистого тела и геля для душа. Ей сегодня ничего не приснится. Пусть она отдохнет, погрузившись в глубокий сон без сновидений…
Я накрыл девушку одеялом, и вышел из комнаты, не обернувшись. А потом закрыл за собой входную дверь, слыша, как с лязгом поворачивается незримый ключ в замках, и убрал ладони. Телекинетическое поле генерируемое ими, исчезло…
Я выехал далеко за пределы города, потом довольно продолжительное время ехал по бездорожью, пока автомобиль не скатился в какой-то овраг.
Я вылез из салона, открыл багажник. Я хотел взять канистру с бензином, чтобы облить машину и поджечь, как во множестве всевозможных боевиков. Смущало одно: канистры не было…
А потом сознание неожиданно унеслось куда-то. Мир погас…
Я очнулся в темноте. Не открывая глаз, попытался оценить обстановку, но обнаружил немногое: я не связан, не избит, лежу одетый в плащ, руки по швам. Даже ботинки никто не снял. Что ж, пока неплохо…
Я сел, вернее – почти. Я повстречался с неким материалом, по прочности не уступавший моему лбу.
Ну вот: как только найду ключ к успеху, так кто-то сразу меняет замки…
Я приподнял руку, она натолкнулась на преграду, отозвавшуюся глухим деревянным звуком. Я еще раз стукнул по дереву тыльной стороной ладони. Стучать другой частью руки не позволяло пространство.
Кто там? – спросил ехидный голос в голове. Черт бы его побрал…
Что ж, – подумал я, когда убедился, что заперт в тесном деревянном ящике, – нельзя всю жизнь побеждать, иной раз и по морде приходится получить, причем весьма чувствительно…
Но лежать в гробу, который, судя по глухому стуку крышки, закопан в землю, "немного" неуютно. Даже перевернуться нельзя. Поэтому ощущаешь определенный дискомфорт. Осознав этот факт, я начал судорожно брыкаться всем телом. Мной овладела ее величество паника.
Устав от бессмысленных действий, я затих. Что ж, – грустно констатировал я, – упекли меня надежно. Вот только помирать от голода – одна из наихудших смертей…
Я сказал от голода?! Надеюсь хоть не в слух? Какой голод – да, я задохнусь раньше. Уже задыхаюсь…
Из глаз уже были готовы прорваться слезы отчаяния, а изнутри рвалась тьма. Которой я до сих пор не давал дороги. Но, вечно держать ее взаперти я не смогу. А сейчас понимаю, что и не хочу…
Тьма вырвалась наружу, образуя вокруг меня непроглядный даже для моего взора кокон. А в следующий миг кокон, таща меня за собой, рванулся вверх. Если бы кто-нибудь видел происходящее со стороны, то его глазам предстало бы следующее зрелище: земля вспучилась, затем брызнула вверх черным фонтаном. А следом появился я, словно зомби в игре 'Pain Killer'…
– Кто хочет жить, тот все на свете сможет,
И мы с тобой прорвемся все равно!… – хрипловато пропел я.
Я стоял у темного провала могилы, недоумевая, кто же закопал меня сюда. И кто оглушил меня у машины. К тому же, я на кладбище. А оно находится в пятидесяти километрах от того места, где я оставил машину…
И никого вокруг. Меня зарыли и решили, что дело с концом. Или – дали мне еще шанс – отыграться…
Кто же?! Опять шутки Мирдина? Но, он же обещал оставить меня в покое. Или он исповедует принцип: сам дал слово, сам же и забрал?
Ну, да ладно. Я жив, а остальное – побоку…
Я пошел прочь, не думая ни о чем конкретном…
– Зачем ты живешь?! – раздался голос в голове.
Хе-хе, разговор с самим собой – это почти диагноз…
– Не знаю, – все же отозвался я.
– В чем смысл?! – не сдался голос.
Вот, сейчас осмотрюсь, и скажу!…
Я осмотрелся… и рассмеялся, осознав весь комизм ситуации – поиск смысла жизни на кладбище…
Зачем я ищу его? Если я не хочу жить – зачем я выбрался из гроба?…
Я окинул взглядом ряды могил, а потом задрал голову к небу, уставившись на яркие мерцающие звезды в черном океане. И я не сразу сообразил, что на моем лице блуждает рассеянная улыбка…
Как же все просто: вот она, эта жизнь, и не ищи ее смысла, просто люби и живи!…
Я улыбался, и свет озарения (т.е. звезд) лился с небес.
– Браво, Виктор! – зааплодировал кто-то в голове…
– Мирдин?… – неуверенно вопросил я, уже уверенный, что со мной говорит вовсе не моя совесть.
– Ага! – жизнерадостно отозвался маг.
– А ну брысь из моих мыслей! – возмутился я.
– Ты называешь этот хаос, царящий в твоей голове, мыслями?! – усмехнулся невидимый собеседник, – поверь, мне не доставляет никакого удовольствия пребывание среди твоих 'мыслей'.
– И, что тебе надо на этот раз?
– Это было твое последнее испытание.
– Испытание? На что?
– На то, что мое творение – это не только машина для убийства. И, теперь тебя можно действительно выпускать в люди, а не уничтожить, как неудачный проект.
– О! – многозначительно выдал я.
– Я поместил тебя сюда лишь с одной целью – чтобы ты сам пришел к этому выводу. С чем я тебя и поздравляю!
– Спасибо, конечно! Но, ты скажи, что с тобой произошло, что ты вдруг стал таким… таким… проклятье, как бы сказать: в общем, в прошлый раз ты казался подавленным, а сейчас твой голос лучится довольством?!
– Ага, все-таки заметил…
– Заметил, заметил, так что с тобой произошло?
– Просто в моей жизни появилась та, что вновь наполнила ее смыслом!
– И, как ее зовут?
– Не суй свой нос в чужой вопрос! – не слишком-то вежливо ответил маг.
Я промолчал.
– Помни, Виктор – просто живи и люби. Вот истинная формула гармоничной жизни. Ну, ладно, я покидаю тебя. Надеюсь, мы больше не встретимся… – на сей оптимистичной ноте, голос в голове пропал.
Формула гармоничной жизни, говоришь? Что-то знакомое… Ну, конечно же!…
Я вытащил из кармана деревянный кругляш с тремя рунами. И положил его на один из памятников, которых было полно вокруг. Больше он мне не был нужен.
А затем крылья за спиной распахнулись и рванули тело вверх, прочь с этого унылого места…
Я вернулся к Яне к рассвету. Она уже не спала, но лежала, завернувшись в одеяло и глядя на светлеющую полосу неба, видневшуюся между шторами…
– Где ты был? – тут же спросила она, – я проснулась, а тебя нет, мне было так страшно…
– Я был на кладбище… – отозвался я.
– Что случилось?! Кто-то умер?…
– Яна! Ты не поверишь – там все мертвые… – невольно рассмеялся я.
– И, что ты там делал? – изумилась она.
– Искал смысл жизни!…
– И, как?… – в ее глазах мелькнул огонек интереса.
– Там его нет. В смерти. Ибо, как гласят четыре благородные истины буддизма:
1) Жизнь – есть страдание;
2) Страдание всеобъемлюще, а значит – смерть – это не выход;
3) Спасение от страдания есть, и это спасение – нирвана;
4) А ведет к ней восьмеричный путь, т.е. путь отсечения желаний…
– Ты издеваешься! – воскликнула Яна, швырнув в меня подушкой.
– Конечно, что мне остается делать?!
Действительно, что?…
Глава 12.
Я сидел на кухне, бесцельно вертя в руках кружку. Сзади раздались легкие шаги, и руки Яны легли на мои плечи. Она перегнулась через мое плечо, заглянула в кружку и отпрянула в наигранном ужасе:
– Это что: кровь?
– Почти, – грустно отозвался я, – томатный сок.
– Какая гадость! – оценила по достоинству мои вкусы девушка.
– С солью вполне ничего, – пожал я плечами.
Яна помолчала:
– Я думала о том, что случилось вчера!
– Да, мой ангел? – произнес я без интонации. Да что такое, что за странная апатия?!
– Я не хочу, чтобы подобное повторилось еще хоть раз!
– Я тоже.
– В общем, я хочу стать вампиром! – взяла девушка быка за рога.
Я не ответил. Странно, но такое заявление не стало для меня новостью.
– Если бы я была вампиром, я бы тогда смогла сама выбраться из того подвала…
– Вряд ли… – перебил я, припоминая двери.
– Даже, если и так! Но, в будущем ты не сможешь быть всегда рядом со мной. Или, не успеешь прийти вовремя! И что тогда? Любой маньяк в подворотне… – Яна не договорила, и вышла из кухни.
– Ну вот… – грустно констатировал я, и пошел вслед за подругой.
Она лежала на диване, упрятав лицо в подушку. Я присел рядом, кладя руку ей на спину:
– Не обижайся, пожалуйста! – попросил я.
– Я тебе не живая игрушка! – расслышал я приглушенный голос, – у меня тоже есть чувства и желания…
– Никогда не считал тебя игрушкой!
– Тогда, почему ты не выполнишь моего желания? – девушка села и уткнулась лицом мне в грудь.
– Я… я никогда не превращал людей в вампиров.
– Но, ты ведь знаешь, как это сделать?!
– Только теоретически…
– Но знаешь ведь!
– Станешь подопытным кроликом? – усомнился я.
– Я рискну, – твердо произнесла она, – и, тогда, быть может, прощу тебя!
– Серьезно?
– Я подумаю!…
– Да, ты издеваешься! – горячо зашептал я ей на ухо, а потом чуть прикусил его. Затем я отстранился на расстояние вытянутой руки и с удивлением взглянул на девушку.
В глазах Яны и я увидел ЖЕЛАНИЕ. Нет, не желание. А ПОХОТЬ. Слепую и не рассуждающую. Которая требовала лишь одного: УДОВЛЕТВОРЕНИЯ…
В следующий миг я понял, что в моем взоре царит то же самое…
Мы целовались неистово, будто последний раз в этой жизни. А наши руки жадно срывали одежду друг с друга, освобождая тела из их плена, чтобы слиться воедино, и заставить наши сердца биться в унисон…
…В мыслях зазвучал мерный речитатив. Слова шли из ниоткуда. Словно из подсознания. Мирдину не требовалось обучать меня этому – это знание уже было во мне. Откуда – не знаю. Во рту удлинились клыки, по ним забегали электрические, как мне показалось, разряды. Разряды отдавались болью в корни зубов. Это было неприятно. И весьма болезненно. Боль достигла апогея, и в голове прекратился мерный голос…
Секунду спустя клыки вонзились девушке в шею. А разряды соскользнули с них и устремились по кровеносным сосудам, чтобы начать преображение человека в вампира…
В памяти всплыли юркие огненные змейки, разбегающиеся по телу и вгрызающиеся в каждую клетку тела…
Я не хотел, чтобы девушка испытывала нечто подобное. И применил все свое скромное умение энергетического вампира, чтобы отправить ее в избавительное беспамятство.
Я некоторое время сидел рядом с девушкой, гадая, какие процессы проистекают сейчас в ее теле. Очнется она, наверное, как и я в свое время, к рассвету. Проклятье, единственное, что я ненавижу больше всего – это ждать. Я принялся слоняться из угла в угол, изредка бросая взгляды на Яну, хотя это и не могло ускорить приближения рассвета.
Толк от моего хождения был один: я припомнил стих, наиболее подходящий к ситуации:
Нет ада и рая на свете
Не нужно чертей и огня
И в ожидании рассвета
Сердце терзает само себя
Внезапно я замер, как вкопанный. Мне что, других дел нет, кроме хождения туда-сюда?! Дело, разумеется, было. Еще какое дело! Обеспечение собственной безопасности…
Да, умные мысли иногда преследуют меня… приходится тормозить, чтобы догнали…
Владимир уже дважды пытался достать меня. В третий раз ему это может и удаться…
Я в очередной раз посмотрел на девушку:
– Я скоро вернусь! – проговорил я, не услышав в своем голосе твердой уверенности.
Потому что я должен. Я не имею право не вернуться…
Я достал телефон и выбрал из списка нужный мне номер.
– Алло, Александр?! Я бросаю вызов Владимиру…
Двадцать минут спустя я вошел в клуб 'Endzone'. В зале была дискотека, и мне пришлось пробиваться сквозь беснующуюся под музыку толпу. На пути возник какой-то парень с бутылкой пива в руках, что-то прокричал мне в лицо, дыша перегаром, напрасно пытаясь переорать рев музыки. А потом плеснул мне пивом в лицо, сжав бутылку в ладонях…
Я отшвырнул его в сторону и двинулся дальше, мокрый и злой. Через пару шагов кто-то ударил меня в спину. Удара я не ожидал, и рухнул на липкий, залитый пивом пол. Подняться было весьма сложно: со всех сторон была жуткая давка, и народ скакал в такт (и не в такт) музыки, в исступлении не замечая, что приземляется мне на пальцы…
Я все же поднялся и упрямо двинулся дальше. Чьи-то руки легли мне на плечи, я уже собрался развернуться и наказать наглеца, но… руки, обхватившие меня, были женскими. Руки принадлежали симпатичной девушке с алыми глазами, насколько мне удалось рассмотреть. Процесс рассматривания усложнялся мерцанием стробоскопа.
– Потанцуем?! – прокричала девушка, приблизив губы к моему уху.
Я отрицательно помотал головой. В голове мелькнула мысль: а, сколько вообще вампиров в этой толпе?! Но, мысль мелькнула и исчезла.
А я двинулся дальше, бесцеремонно прокладывая себе дорогу, не обращая внимания на возмущенные вопли и яростные взгляды в спину. Если бы они (в смысле, взгляды) могли хоть царапать, я бы не дошел до пункта моего назначения…
Я уже во второй раз шагнул на песок арены. Ноги тут же зарылась в песок. Без плаща было холодно. Но, меня не покидало чувство, что скоро мне будет более чем жарко. Надеюсь, это тело выдержит, иначе…
Впрочем, не буду о грустном…
Владимир стоял, глядя на меня с нехорошей усмешкой. Я только сейчас понял, что в зале почти никого нет. До этого я пребывал в состоянии какого-то отрешения от мира. Начиная с ожидания в кабинете Александра и выслушивания вопроса: 'Ты уверен?', задаваемого в различной форме. И рассуждения о том, что провала быть не должно. И т.д. и т.п…
Я, Александр, его брат Владимир и телохранитель Владимира – больше никого не было в зале арены. Что ж, тем лучше. На этот раз я вовсе не собирался вступать в рукопашную. И лишние зрители мне тем более не нужны…
Я глубоко вздохнул, наполняя легкие сухим и холодным воздухом подземелья. А потом выдохнул, глядя, как изо рта появляется облако пара… Что ж, то, что я собираюсь сейчас сделать, убьет или меня, или моего визави…
Сами говорили: нет никаких правил…
Я изогнул руки в странном жесте, и толкнул воздух перед собой, вытянув руки ладонями вперед. Нагнетая в них всю ненависть к тому, кто стоит напротив меня…
А потом перед глазами встала почти непроглядная багровая пелена боли. Мир поплыл перед глазами, заколыхался. И в этой ряби мне казалось, что руки удлиняются, становясь уже не руками, а десятками щупальцев, на каждом из которых располагаются еще по сотне присосок – но уже коротких. Щупальца из красного пламени, окруженные тьмой, словно они – это своеобразная смесь моей пылающей крови и той тьмы, которую я так редко выпускаю наружу. Что же, сегодня она вновь обрела свободу…
Все заняло секунды. Щупальца дотянулись до Владимира, оплетая его, как удавы, десятки присосок с мелкими огненными зубками вгрызлись в его тело. Это было последнее, что я видел от моего противника: еще мгновение, и щупальца полностью заключили Владимира в непроглядный кокон, из которого нет выхода…
Миг, и все исчезло, не оставив даже золы, только оплавленный песок на том месте, где стоял брат Александра…
Руки вновь стали руками, а мои веки, вдруг ставшие невыносимо тяжелыми, рухнули на глаза, отсекая меня от мира железным занавесом. Я выложился полностью, сил не осталось. А потом холодный песок арены ударил меня в лицо, но этого я уже не чувствовал…
Я со странным чувством смотрел, как мое тело рухнуло лицом вниз на песок. И безвольно раскинутые руки, от кончиков пальцев до локтей покрытые ожогами третьей степени…
Картина блекла, таяла, словно туман под лучами солнца. Вскоре я остался совершенно один, окруженный странной мглой. Я умер? Возможно. Эта мысль была до того ленивая, что развивать ее я не стал. Умер – значит – судьба…
Или эта, как там ее, ах, да – карма!…
Я посмотрел на свои руки, перевел взгляд на тело: я всего лишь бледный сгусток желтого цвета, по которому периодически пробегают медленные волны…
Что это? Каузальный уровень – Тело Абсолюта – самый высший аспект существования в системе семи тел человека, слитый безбрежным океаном свободы с самим Творцом, в которого я, впрочем, не верю?! Тело, содержащее план жизни человека, и напрямую относящееся к нынешнему воплощению?!
Мир вокруг стремительно темнел. А прямо передо мною открылся странный тоннель, труба, заполненная странным бесцветно-белым туманом, сквозь который пробивается бледный свет. Свет, как маяк в море, указывал направление – прочь от этой мглы…
И тут все мое 'я' пронзил ужас. Свет в конце тоннеля. Я столько слышал об этом, что желания двинуться на него отсутствовало напрочь. Но, остаться здесь, среди продолжающего сгущаться мрака? И ждать, пока он полностью не поглотит тебя? Раствориться в этой пустоте, стать таким же безжизненным? Кажется, совсем недавно я разглагольствовал не эту тему: мол, было бы неплохо… ничего не видеть, не слышать, не знать…
Но теперь я понял, что совершенно к этому не готов. Я просто боялся потерять свое 'я'…
Поэтому шагнул вперед, в тоннель. И мое тело подхватило и с бешеной скоростью поволокло по этой своеобразной трубе. А потом все движение резко прекратилось, и белоснежный туман расступился, и стал виден размытый реальный (я надеюсь) мир…
Какая-то пещера, и круг на полу, в который вписана идеальная гептаграмма, горящая огнем, а в центре нее над полом – парит мое 'тело'. Что еще за шутки?!
За чертой круга находились два человека. Один стоял, скрестив на груди руки, и со странным выражением глядел на то место, где в данный момент находился я. Вдруг его глаза приоткрылись, выражая изумление…
Тело осталось стоять на месте, а из него отделился сгусток голубой энергии – эфирное тело, которое, впрочем, тут же стало таким же, как у меня – ярко-желтым, приобретая черты физического тела…
Эй! Да, ведь, я его знаю! Мы ведь виделись относительно недавно…
– Что ты здесь делаешь? – удивленно спросил (вернее – подумал) я.
– Ты не поверишь: демона вызываю! – отозвался Лайк, от которого исходили волны удивления и радости оттого, что видит знакомое лицо…
– Да нет, я как раз таки и поверю! – заверил я его.
– Ах да! Ты ж теперь демон – ты вампир!…
Но я оборвал его:
– Может, ты объяснишь, что происходит, и какого черта я здесь делаю?!
Улыбка Лайка стала еще шире:
– Добро пожаловать в Астрал – мир Силы…
– Да? А что здесь все такое серое?…
– Ты видишь лишь то, что хочешь увидеть…
И тут словно прорвалась плотина: я увидел, как стремительно меняется окружающий мир, и понял, что все мои жалкие способности – ничто по сравнению с царящей здесь мощью. Мир Силы с бесконечными завихрениями энергии…
Незримый ключ повернулся в замке, и я с силой толкнул дверь. Она распахнулась и ударилась о стену. Я мельком осмотрелся. Камеры наблюдения вроде бы не видно. Роскошно, лучшего и пожелать нельзя! – покривил я душой, весьма сомневаясь в ее наличии. Два субъекта, по-видимому, охранники, обернулись на звук открывшейся двери в узком коридоре. Я не стал ждать, пока они соизволят вытащить пистолеты из кобур на поясе, и тенью рванулся вперед. Одному я перерезал горло когтями. Второго ударил в грудь обеими ногами с прыжка: он умер прежде, чем долетел до недалекой стенки – обломки ребер пропороли сердце. Его тело врезалось в стену и сползло по ней на пол, оставляя за собой кровавый след из разбитого затылка…
Я равнодушно перешагнул через тела. Аморальный инстинкт показывал себя во всей красе. Но чувства были обострены из-за высокого уровня адреналина и эндорфинов в крови…
Я шагнул к последней двери на своем пути. Она была не менее добротной, чем открытая мною минуту назад. И, на мой взгляд, ей место в банковском хранилище…
Я невольно подумал, что попал вовсе не туда, куда собирался. Хотя, денежное хранилище, насколько я знал по фильмам, располагают в совсем иных местах…
За сими размышлениями моего, по-прежнему продолжавшего съезжать с катушек разума, отворилась последняя дверь.
– Шикарно! – проговорил я голосом Эрика Картмана.
В принципе, ничего нового я не увидел. Все те же, все тоже…
Я наградил удивленно обернувшегося амбала типичным взглядом вампира, а ля 'blood is life – blood is you'. И мигом оказался возле него. Я схватил его за горло одной рукой, второй чуть повернул голову набок. И впился в некое подобие шеи мигом отросшими клыками. Кровь хлынула мне в горло, возвращая силы, позволившие мне не обращать особого внимания на попытки амбала отбиться от назойливого вампира…
Едва насытившись, я приложил его эфесом кортика по затылку, лишая его сознания. Он мешком тяжело опустился на холодный кафель пола.
– Ангел мой, и как тебя только угораздило… – пробурчал я, поворачиваясь к сжавшейся в комок Яне. Она тупо смотрела перед собой. Я помахал рукой перед ее глазами, но ничего этим не добился. Хм, эффект неожиданного спасения? Не знаю, не знаю, никогда не испытывал на себе ничего подобного…
Даже когда Мирдин, тогда еще в облике старика, 'спасающий' меня от летальной потери крови… Лучше бы он, гад, прибил меня тогда…
Я взял ее руки, скованные наручниками вокруг вертикальной трубы (вокруг нее только стриптиз и танцевать) в свои ладони. Она никак не отреагировала на прикосновение. Ладно…
Я с трудом, но все же порвал цепь наручников, потом, мысленно чертыхнувшись (энергию девать некуда?!), открыл замки телекинезом. Я подвел девушку к раковине в углу комнаты, открыл кран холодной воды и поплескал Яне в лицо. Так, кажется, проняло!…
Я повел девушку к выходу из комнаты, предварительно накинув на ее покрытое многочисленными порезами тело плащ. Вся ее одежда, за исключением обуви, сейчас в виде лоскутьев валялась на полу. Походя, я пнул валяющееся на полу тело, с какой-то свирепой радостью услышал, как хрустнули ребра. Тело застонало, возвращаясь в сознание.
Попросив Яну подождать минутку за дверью и при этом желательно не смотреть по сторонам, я вернулся в комнату. Подошедши к столу, я забрал все Янины вещи, а также прихватил ключи от какой-то машины. Бросив восхищенный взгляд на коллекцию колюще-режущего инвентаря, я подошел к телу, подающему признаки жизни, подбирая свой кортик, лежащий подле него. На лице застыла маниакальная улыбка…
***
Мы выбрались тем же путем, каким я и прошел внутрь, так никого и не встретив. Я обогнул здание казино, ведя за собой девушку. Она шла послушно, как сомнамбула, даже не вертя головой по сторонам, по-прежнему пребывая в прострации. Я достал ключи и стал нажимать на брелок сигнализации, пытаясь определить нужную мне. Этой машиной оказалась черная 'Toyota Camry'. Что ж, не имею ничего против. Как, впрочем, и за. Все равно, избавиться от машины надо будет как можно быстрее…
Я вел машину одной рукой, а второй играл с волосами Яны, прижавшейся к моему плечу: накручивая длинные пряди на палец, поражаясь тому, какие они мягкие и шелковистые.
Ангел ты мой! – в который раз подумал я, и улыбнулся. На сей раз тепло и с неким оттенком нежности…
***
Я взглянул в свое отражение. Н-да. Бледное лицо и черные круги под глазами. Сказывались бессонные ночи?! Еще как! Но, я ведь вампир, и тело исцеляется почти мгновенно… Черт знает что…
В мыслях царила пустота…
Я вздрогнул, когда скрипнула дверь из ванной, и оттуда, вместе с клубом пара вышла Яна. Кажется, я отключился на четверть часа, стоя напротив зеркала. Я взглянул на девушку. Влажные волосы ниспадали на плечи, завиваясь. И на белом лице плохо смытый макияж породил такие же круги под глазами. Она становится слишком похожей на меня… И теперь ее глаза не выделялись, как прежде, а смазывались на общем фоне…
Широкое полотенце соскользнуло, обнажая фигуру девушки. На белой коже алели порезы, оставленные ножом… Наверняка она долго и осторожно, закусив губу и ойкая, очищала порезы от запекшейся крови мягкой мочалкой и шипела сквозь зубы, когда горячая вода коснулась ран. Мне захотелось припасть к ним, языком и губами вновь заставить их кровоточить. А потом медленно слизывать капельки крови кончиком языка…
Вместо этого я шагнул к ней и, наклонившись, подобрал полотенце и вновь обмотал им девушку – в квартире было вовсе не жарко…
Увидев немой вопрос в ее глазах, я ответил:
– Надо убрать со двора машину…
Она вздрогнула, воспоминания о случившемся, унесенные струями горячего душа, вновь подступили к ней…
Я положил ладони на виски, коснулся лбом ее лба, закрыл глаза, чувствуя, как ее руки обхватили мои запястья, втянул в себя воздух…
Страх, страх и запоздалый ужас близости смерти – вот что уловил я, и начал резко выкачивать их. А потом перед закрытыми глазами пошли отрывистые картины…
Вот Яна прощается с подругой, идет домой… Ее догоняет черное авто, открывается дверь…
И лицо Владимира, растянутое в зловещей усмешке. И его рука, держащая девушку на прицеле пистолета…
Я выдохнул, отрываясь от девушки. Перед глазами плясали чертики. Это нормально. Я подхватил бессознательное тело подруги, и отнес на кровать, вдыхая запах кожи, чистого тела и геля для душа. Ей сегодня ничего не приснится. Пусть она отдохнет, погрузившись в глубокий сон без сновидений…
Я накрыл девушку одеялом, и вышел из комнаты, не обернувшись. А потом закрыл за собой входную дверь, слыша, как с лязгом поворачивается незримый ключ в замках, и убрал ладони. Телекинетическое поле генерируемое ими, исчезло…
***
Я выехал далеко за пределы города, потом довольно продолжительное время ехал по бездорожью, пока автомобиль не скатился в какой-то овраг.
Я вылез из салона, открыл багажник. Я хотел взять канистру с бензином, чтобы облить машину и поджечь, как во множестве всевозможных боевиков. Смущало одно: канистры не было…
А потом сознание неожиданно унеслось куда-то. Мир погас…
***
Я очнулся в темноте. Не открывая глаз, попытался оценить обстановку, но обнаружил немногое: я не связан, не избит, лежу одетый в плащ, руки по швам. Даже ботинки никто не снял. Что ж, пока неплохо…
Я сел, вернее – почти. Я повстречался с неким материалом, по прочности не уступавший моему лбу.
Ну вот: как только найду ключ к успеху, так кто-то сразу меняет замки…
Я приподнял руку, она натолкнулась на преграду, отозвавшуюся глухим деревянным звуком. Я еще раз стукнул по дереву тыльной стороной ладони. Стучать другой частью руки не позволяло пространство.
Кто там? – спросил ехидный голос в голове. Черт бы его побрал…
Что ж, – подумал я, когда убедился, что заперт в тесном деревянном ящике, – нельзя всю жизнь побеждать, иной раз и по морде приходится получить, причем весьма чувствительно…
Но лежать в гробу, который, судя по глухому стуку крышки, закопан в землю, "немного" неуютно. Даже перевернуться нельзя. Поэтому ощущаешь определенный дискомфорт. Осознав этот факт, я начал судорожно брыкаться всем телом. Мной овладела ее величество паника.
Устав от бессмысленных действий, я затих. Что ж, – грустно констатировал я, – упекли меня надежно. Вот только помирать от голода – одна из наихудших смертей…
Я сказал от голода?! Надеюсь хоть не в слух? Какой голод – да, я задохнусь раньше. Уже задыхаюсь…
Из глаз уже были готовы прорваться слезы отчаяния, а изнутри рвалась тьма. Которой я до сих пор не давал дороги. Но, вечно держать ее взаперти я не смогу. А сейчас понимаю, что и не хочу…
Тьма вырвалась наружу, образуя вокруг меня непроглядный даже для моего взора кокон. А в следующий миг кокон, таща меня за собой, рванулся вверх. Если бы кто-нибудь видел происходящее со стороны, то его глазам предстало бы следующее зрелище: земля вспучилась, затем брызнула вверх черным фонтаном. А следом появился я, словно зомби в игре 'Pain Killer'…
– Кто хочет жить, тот все на свете сможет,
И мы с тобой прорвемся все равно!… – хрипловато пропел я.
Я стоял у темного провала могилы, недоумевая, кто же закопал меня сюда. И кто оглушил меня у машины. К тому же, я на кладбище. А оно находится в пятидесяти километрах от того места, где я оставил машину…
И никого вокруг. Меня зарыли и решили, что дело с концом. Или – дали мне еще шанс – отыграться…
Кто же?! Опять шутки Мирдина? Но, он же обещал оставить меня в покое. Или он исповедует принцип: сам дал слово, сам же и забрал?
Ну, да ладно. Я жив, а остальное – побоку…
Я пошел прочь, не думая ни о чем конкретном…
– Зачем ты живешь?! – раздался голос в голове.
Хе-хе, разговор с самим собой – это почти диагноз…
– Не знаю, – все же отозвался я.
– В чем смысл?! – не сдался голос.
Вот, сейчас осмотрюсь, и скажу!…
Я осмотрелся… и рассмеялся, осознав весь комизм ситуации – поиск смысла жизни на кладбище…
Зачем я ищу его? Если я не хочу жить – зачем я выбрался из гроба?…
Я окинул взглядом ряды могил, а потом задрал голову к небу, уставившись на яркие мерцающие звезды в черном океане. И я не сразу сообразил, что на моем лице блуждает рассеянная улыбка…
Как же все просто: вот она, эта жизнь, и не ищи ее смысла, просто люби и живи!…
Я улыбался, и свет озарения (т.е. звезд) лился с небес.
– Браво, Виктор! – зааплодировал кто-то в голове…
– Мирдин?… – неуверенно вопросил я, уже уверенный, что со мной говорит вовсе не моя совесть.
– Ага! – жизнерадостно отозвался маг.
– А ну брысь из моих мыслей! – возмутился я.
– Ты называешь этот хаос, царящий в твоей голове, мыслями?! – усмехнулся невидимый собеседник, – поверь, мне не доставляет никакого удовольствия пребывание среди твоих 'мыслей'.
– И, что тебе надо на этот раз?
– Это было твое последнее испытание.
– Испытание? На что?
– На то, что мое творение – это не только машина для убийства. И, теперь тебя можно действительно выпускать в люди, а не уничтожить, как неудачный проект.
– О! – многозначительно выдал я.
– Я поместил тебя сюда лишь с одной целью – чтобы ты сам пришел к этому выводу. С чем я тебя и поздравляю!
– Спасибо, конечно! Но, ты скажи, что с тобой произошло, что ты вдруг стал таким… таким… проклятье, как бы сказать: в общем, в прошлый раз ты казался подавленным, а сейчас твой голос лучится довольством?!
– Ага, все-таки заметил…
– Заметил, заметил, так что с тобой произошло?
– Просто в моей жизни появилась та, что вновь наполнила ее смыслом!
– И, как ее зовут?
– Не суй свой нос в чужой вопрос! – не слишком-то вежливо ответил маг.
Я промолчал.
– Помни, Виктор – просто живи и люби. Вот истинная формула гармоничной жизни. Ну, ладно, я покидаю тебя. Надеюсь, мы больше не встретимся… – на сей оптимистичной ноте, голос в голове пропал.
Формула гармоничной жизни, говоришь? Что-то знакомое… Ну, конечно же!…
Я вытащил из кармана деревянный кругляш с тремя рунами. И положил его на один из памятников, которых было полно вокруг. Больше он мне не был нужен.
А затем крылья за спиной распахнулись и рванули тело вверх, прочь с этого унылого места…
***
Я вернулся к Яне к рассвету. Она уже не спала, но лежала, завернувшись в одеяло и глядя на светлеющую полосу неба, видневшуюся между шторами…
– Где ты был? – тут же спросила она, – я проснулась, а тебя нет, мне было так страшно…
– Я был на кладбище… – отозвался я.
– Что случилось?! Кто-то умер?…
– Яна! Ты не поверишь – там все мертвые… – невольно рассмеялся я.
– И, что ты там делал? – изумилась она.
– Искал смысл жизни!…
– И, как?… – в ее глазах мелькнул огонек интереса.
– Там его нет. В смерти. Ибо, как гласят четыре благородные истины буддизма:
1) Жизнь – есть страдание;
2) Страдание всеобъемлюще, а значит – смерть – это не выход;
3) Спасение от страдания есть, и это спасение – нирвана;
4) А ведет к ней восьмеричный путь, т.е. путь отсечения желаний…
– Ты издеваешься! – воскликнула Яна, швырнув в меня подушкой.
– Конечно, что мне остается делать?!
Действительно, что?…
Глава 12.
Открой глаза, лети на свет
Туда где страху места нет!…
(Артерия)
Я сидел на кухне, бесцельно вертя в руках кружку. Сзади раздались легкие шаги, и руки Яны легли на мои плечи. Она перегнулась через мое плечо, заглянула в кружку и отпрянула в наигранном ужасе:
– Это что: кровь?
– Почти, – грустно отозвался я, – томатный сок.
– Какая гадость! – оценила по достоинству мои вкусы девушка.
– С солью вполне ничего, – пожал я плечами.
Яна помолчала:
– Я думала о том, что случилось вчера!
– Да, мой ангел? – произнес я без интонации. Да что такое, что за странная апатия?!
– Я не хочу, чтобы подобное повторилось еще хоть раз!
– Я тоже.
– В общем, я хочу стать вампиром! – взяла девушка быка за рога.
Я не ответил. Странно, но такое заявление не стало для меня новостью.
– Если бы я была вампиром, я бы тогда смогла сама выбраться из того подвала…
– Вряд ли… – перебил я, припоминая двери.
– Даже, если и так! Но, в будущем ты не сможешь быть всегда рядом со мной. Или, не успеешь прийти вовремя! И что тогда? Любой маньяк в подворотне… – Яна не договорила, и вышла из кухни.
– Ну вот… – грустно констатировал я, и пошел вслед за подругой.
Она лежала на диване, упрятав лицо в подушку. Я присел рядом, кладя руку ей на спину:
– Не обижайся, пожалуйста! – попросил я.
– Я тебе не живая игрушка! – расслышал я приглушенный голос, – у меня тоже есть чувства и желания…
– Никогда не считал тебя игрушкой!
– Тогда, почему ты не выполнишь моего желания? – девушка села и уткнулась лицом мне в грудь.
– Я… я никогда не превращал людей в вампиров.
– Но, ты ведь знаешь, как это сделать?!
– Только теоретически…
– Но знаешь ведь!
– Станешь подопытным кроликом? – усомнился я.
– Я рискну, – твердо произнесла она, – и, тогда, быть может, прощу тебя!
– Серьезно?
– Я подумаю!…
– Да, ты издеваешься! – горячо зашептал я ей на ухо, а потом чуть прикусил его. Затем я отстранился на расстояние вытянутой руки и с удивлением взглянул на девушку.
В глазах Яны и я увидел ЖЕЛАНИЕ. Нет, не желание. А ПОХОТЬ. Слепую и не рассуждающую. Которая требовала лишь одного: УДОВЛЕТВОРЕНИЯ…
В следующий миг я понял, что в моем взоре царит то же самое…
Мы целовались неистово, будто последний раз в этой жизни. А наши руки жадно срывали одежду друг с друга, освобождая тела из их плена, чтобы слиться воедино, и заставить наши сердца биться в унисон…
…В мыслях зазвучал мерный речитатив. Слова шли из ниоткуда. Словно из подсознания. Мирдину не требовалось обучать меня этому – это знание уже было во мне. Откуда – не знаю. Во рту удлинились клыки, по ним забегали электрические, как мне показалось, разряды. Разряды отдавались болью в корни зубов. Это было неприятно. И весьма болезненно. Боль достигла апогея, и в голове прекратился мерный голос…
Секунду спустя клыки вонзились девушке в шею. А разряды соскользнули с них и устремились по кровеносным сосудам, чтобы начать преображение человека в вампира…
В памяти всплыли юркие огненные змейки, разбегающиеся по телу и вгрызающиеся в каждую клетку тела…
Я не хотел, чтобы девушка испытывала нечто подобное. И применил все свое скромное умение энергетического вампира, чтобы отправить ее в избавительное беспамятство.
***
Я некоторое время сидел рядом с девушкой, гадая, какие процессы проистекают сейчас в ее теле. Очнется она, наверное, как и я в свое время, к рассвету. Проклятье, единственное, что я ненавижу больше всего – это ждать. Я принялся слоняться из угла в угол, изредка бросая взгляды на Яну, хотя это и не могло ускорить приближения рассвета.
Толк от моего хождения был один: я припомнил стих, наиболее подходящий к ситуации:
Нет ада и рая на свете
Не нужно чертей и огня
И в ожидании рассвета
Сердце терзает само себя
Внезапно я замер, как вкопанный. Мне что, других дел нет, кроме хождения туда-сюда?! Дело, разумеется, было. Еще какое дело! Обеспечение собственной безопасности…
Да, умные мысли иногда преследуют меня… приходится тормозить, чтобы догнали…
Владимир уже дважды пытался достать меня. В третий раз ему это может и удаться…
Я в очередной раз посмотрел на девушку:
– Я скоро вернусь! – проговорил я, не услышав в своем голосе твердой уверенности.
Потому что я должен. Я не имею право не вернуться…
Я достал телефон и выбрал из списка нужный мне номер.
– Алло, Александр?! Я бросаю вызов Владимиру…
***
Двадцать минут спустя я вошел в клуб 'Endzone'. В зале была дискотека, и мне пришлось пробиваться сквозь беснующуюся под музыку толпу. На пути возник какой-то парень с бутылкой пива в руках, что-то прокричал мне в лицо, дыша перегаром, напрасно пытаясь переорать рев музыки. А потом плеснул мне пивом в лицо, сжав бутылку в ладонях…
Я отшвырнул его в сторону и двинулся дальше, мокрый и злой. Через пару шагов кто-то ударил меня в спину. Удара я не ожидал, и рухнул на липкий, залитый пивом пол. Подняться было весьма сложно: со всех сторон была жуткая давка, и народ скакал в такт (и не в такт) музыки, в исступлении не замечая, что приземляется мне на пальцы…
Я все же поднялся и упрямо двинулся дальше. Чьи-то руки легли мне на плечи, я уже собрался развернуться и наказать наглеца, но… руки, обхватившие меня, были женскими. Руки принадлежали симпатичной девушке с алыми глазами, насколько мне удалось рассмотреть. Процесс рассматривания усложнялся мерцанием стробоскопа.
– Потанцуем?! – прокричала девушка, приблизив губы к моему уху.
Я отрицательно помотал головой. В голове мелькнула мысль: а, сколько вообще вампиров в этой толпе?! Но, мысль мелькнула и исчезла.
А я двинулся дальше, бесцеремонно прокладывая себе дорогу, не обращая внимания на возмущенные вопли и яростные взгляды в спину. Если бы они (в смысле, взгляды) могли хоть царапать, я бы не дошел до пункта моего назначения…
***
Я уже во второй раз шагнул на песок арены. Ноги тут же зарылась в песок. Без плаща было холодно. Но, меня не покидало чувство, что скоро мне будет более чем жарко. Надеюсь, это тело выдержит, иначе…
Впрочем, не буду о грустном…
Владимир стоял, глядя на меня с нехорошей усмешкой. Я только сейчас понял, что в зале почти никого нет. До этого я пребывал в состоянии какого-то отрешения от мира. Начиная с ожидания в кабинете Александра и выслушивания вопроса: 'Ты уверен?', задаваемого в различной форме. И рассуждения о том, что провала быть не должно. И т.д. и т.п…
Я, Александр, его брат Владимир и телохранитель Владимира – больше никого не было в зале арены. Что ж, тем лучше. На этот раз я вовсе не собирался вступать в рукопашную. И лишние зрители мне тем более не нужны…
Я глубоко вздохнул, наполняя легкие сухим и холодным воздухом подземелья. А потом выдохнул, глядя, как изо рта появляется облако пара… Что ж, то, что я собираюсь сейчас сделать, убьет или меня, или моего визави…
Сами говорили: нет никаких правил…
Я изогнул руки в странном жесте, и толкнул воздух перед собой, вытянув руки ладонями вперед. Нагнетая в них всю ненависть к тому, кто стоит напротив меня…
А потом перед глазами встала почти непроглядная багровая пелена боли. Мир поплыл перед глазами, заколыхался. И в этой ряби мне казалось, что руки удлиняются, становясь уже не руками, а десятками щупальцев, на каждом из которых располагаются еще по сотне присосок – но уже коротких. Щупальца из красного пламени, окруженные тьмой, словно они – это своеобразная смесь моей пылающей крови и той тьмы, которую я так редко выпускаю наружу. Что же, сегодня она вновь обрела свободу…
Все заняло секунды. Щупальца дотянулись до Владимира, оплетая его, как удавы, десятки присосок с мелкими огненными зубками вгрызлись в его тело. Это было последнее, что я видел от моего противника: еще мгновение, и щупальца полностью заключили Владимира в непроглядный кокон, из которого нет выхода…
Миг, и все исчезло, не оставив даже золы, только оплавленный песок на том месте, где стоял брат Александра…
Руки вновь стали руками, а мои веки, вдруг ставшие невыносимо тяжелыми, рухнули на глаза, отсекая меня от мира железным занавесом. Я выложился полностью, сил не осталось. А потом холодный песок арены ударил меня в лицо, но этого я уже не чувствовал…
***
Я со странным чувством смотрел, как мое тело рухнуло лицом вниз на песок. И безвольно раскинутые руки, от кончиков пальцев до локтей покрытые ожогами третьей степени…
Картина блекла, таяла, словно туман под лучами солнца. Вскоре я остался совершенно один, окруженный странной мглой. Я умер? Возможно. Эта мысль была до того ленивая, что развивать ее я не стал. Умер – значит – судьба…
Или эта, как там ее, ах, да – карма!…
Я посмотрел на свои руки, перевел взгляд на тело: я всего лишь бледный сгусток желтого цвета, по которому периодически пробегают медленные волны…
Что это? Каузальный уровень – Тело Абсолюта – самый высший аспект существования в системе семи тел человека, слитый безбрежным океаном свободы с самим Творцом, в которого я, впрочем, не верю?! Тело, содержащее план жизни человека, и напрямую относящееся к нынешнему воплощению?!
Мир вокруг стремительно темнел. А прямо передо мною открылся странный тоннель, труба, заполненная странным бесцветно-белым туманом, сквозь который пробивается бледный свет. Свет, как маяк в море, указывал направление – прочь от этой мглы…
И тут все мое 'я' пронзил ужас. Свет в конце тоннеля. Я столько слышал об этом, что желания двинуться на него отсутствовало напрочь. Но, остаться здесь, среди продолжающего сгущаться мрака? И ждать, пока он полностью не поглотит тебя? Раствориться в этой пустоте, стать таким же безжизненным? Кажется, совсем недавно я разглагольствовал не эту тему: мол, было бы неплохо… ничего не видеть, не слышать, не знать…
Но теперь я понял, что совершенно к этому не готов. Я просто боялся потерять свое 'я'…
Поэтому шагнул вперед, в тоннель. И мое тело подхватило и с бешеной скоростью поволокло по этой своеобразной трубе. А потом все движение резко прекратилось, и белоснежный туман расступился, и стал виден размытый реальный (я надеюсь) мир…
Какая-то пещера, и круг на полу, в который вписана идеальная гептаграмма, горящая огнем, а в центре нее над полом – парит мое 'тело'. Что еще за шутки?!
За чертой круга находились два человека. Один стоял, скрестив на груди руки, и со странным выражением глядел на то место, где в данный момент находился я. Вдруг его глаза приоткрылись, выражая изумление…
Тело осталось стоять на месте, а из него отделился сгусток голубой энергии – эфирное тело, которое, впрочем, тут же стало таким же, как у меня – ярко-желтым, приобретая черты физического тела…
Эй! Да, ведь, я его знаю! Мы ведь виделись относительно недавно…
– Что ты здесь делаешь? – удивленно спросил (вернее – подумал) я.
– Ты не поверишь: демона вызываю! – отозвался Лайк, от которого исходили волны удивления и радости оттого, что видит знакомое лицо…
– Да нет, я как раз таки и поверю! – заверил я его.
– Ах да! Ты ж теперь демон – ты вампир!…
Но я оборвал его:
– Может, ты объяснишь, что происходит, и какого черта я здесь делаю?!
Улыбка Лайка стала еще шире:
– Добро пожаловать в Астрал – мир Силы…
– Да? А что здесь все такое серое?…
– Ты видишь лишь то, что хочешь увидеть…
И тут словно прорвалась плотина: я увидел, как стремительно меняется окружающий мир, и понял, что все мои жалкие способности – ничто по сравнению с царящей здесь мощью. Мир Силы с бесконечными завихрениями энергии…