Страница:
Мгновенно кабина осветилась сигналами ламп, индикаторов и бликами экранов мониторов. Информация об окружающем пространстве поступала от телекамер, расположенных по борту корабля, к основному локатовизору. Получить представление непосредственно было невозможно, так как иллюминаторы оказались закрытыми защитными бронепластинками.
"Корабль к старту не готов!" — высветил борткомпьютер.
— Это и без тебя ясно, — недовольно пробурчал я. — Корабль готовится к старту в течение получаса.
— Как дела, ребята? — спросил по телесвязи Тагасима. — Каково настроение?
— Отличное! Готовы к труду и обороне, как говорили наши предки! — ответила Кэт. Судя по голосу, она волновалась, но старалась не показывать истинных чувств.
— Молодцы! А теперь я передаю микрофон диспетчеру Марку!
На экране возникло бородатое лицо техника, отвечающего за взлет "Бумеранга".
— Внимание, экипаж! Компьютер станции ведет проверку технического состояния корабля. После окончания отойдут штанги с контролирующими механизмами, а кабеля свернутся в пазы. Команду старта даст уже ваш бортовой компьютер. А теперь начинайте отчет по системам!
— Энергосистема — в норме! — бодро крикнул Хэндрик.
— Навигационная система — в норме! — доложила Кэт.
— Двигатели — в норме! Управление в норме! — сказал я.
Дальше все пошло по очереди поступление команд о готовности систем к запуску:
— Система жизнеобеспечения — в норме! Давление в баках — норма! Контрольные механизмы разгонных ступеней обеспечивают сцепление с шаттлом. Система аварийного спасения — готова!…
— Корабль готов к старту! — подвел итог Марк. — Внимание! До запуска осталось три минуты! Что-нибудь хотите сказать?
— Да, не забудьте, пожалуйста, поливать мои цветы в жилотсеке, — опять ляпнул глупость Хэндрик, и мне с трудом удалось подавить в себе желание удушить этого болвана. Разве такие вещи говорят во время такого важного момента?
Но, видимо, другие думали иначе и поэтому мы услышали в телефоны их хохот.
— Молодец, Хэндрик, ты не теряешь чувство юмора даже в такой тревожный и сложный момент! — похвалил его Тагасима.
— Осталось две минуты!
— Мама, не беспокойся за меня! Все будет хорошо! — пискнула Кэт.
"А что же сказать мне? — подумал я. — Ведь мне как командиру экипажа нужно произнести что-то великое и знаменательное! Мои слова могут войти в историю Марса".
Ничего путного в голову не пришло, и неожиданно для себя я вякнул:
— Бетти, обещаю, что после прилета я опять передавлю все приборы в Ржавой пустыне! Нечего их окрашивать в песочный цвет!
— Хулиган! — послышался визгливый голос толстушки-метеоролога, которая, видимо, была среди провожающих и имела прямую связь с "Бумерангом". — Я отдеру тебе уши, негодник ты такой!
— Внимание! Осталось десять секунд! — прервал ее излияния Марк.
Борткомпьютер уже запустил стартовую программу, и двигатели ракетных ступеней стали выбрасывать струю плазмы. Корабль налился мелкой дрожью.
— Пять, четыре, три, два, один, взлет!
"Бумеранг" издал истошный рев и стал медленно подниматься. Все окружающее пространство мгновенно заволокло пылью и скрылось из зрения телекамер. В принципе, я мог включить инфракрасные детекторы и увидеть мир в другой раскраске, но смысла в этом никакого не было. Да и не стоило отвлекать систему от выполнения основной сейчас работы.
— Прощайте, ребята! — услышал я крик Тагасимы, прежде чем вой двигателей приглушил все радиозвуки. На тело навалилась перегрузка. Кровь отхлынула от лица.
— О-о, — протянула Кэт. Ей не нравилось такое состояние.
— Мы летим! — вскричал Хэндрик.
— Всем молчать! — приказал я, так как хотел сосредоточиться на приборах.
Корабль, набирая скорость, поднимался все выше и выше. Мне показался вечностью полет за стратосферу, хотя хронометры отстучали не более пяти минут. Шаттл вышел на расчетную орбиту в строго отведенное время — и в этом была заслуга баллистиков и борткомпьютера, строго следовавшим программе.
— Уже все? — спросила Кэт, когда стихли двигатели.
— Нет, — успел ответить я, так как в этот момент раздался толчок — это бабахнули пиропатроны, отстреливая от корабля разгонные ступени.
— Теперь все, первая часть закончена!
— Значит, я могу приступать к своим обязанностям? — спросила у меня Кэт.
— Врача? — подал голос Хэндрик. — Тогда я твой первый пациент. У меня что-то с желудком, по-моему, расстройство…
— Придется тебя еще раз огорчить, — усмехнулась девушка. — Врачом я стану после корректировки курса. Сейчас я должна включить навигационную программу и дать компьютеру координаты нашей цели.
— Ага, понятно, — пробубнил Винни-Пух.
Кэт приступила к своим обязанностям. В течение десяти минут она определяла местоположение шаттла, вводила корректировочные цифры, а затем сбросила итог мне на пульт. Изучив данные, я согласился с мнением навигатора и дал команду компьютеру на выполнение задания.
В ту же секунду заработали маршевые двигатели, сообщая скорость «Бумерангу». Крейсерская скорость шаттла достигала двухсот километров в секунду, но мы не стали перегружать систему, ибо техники не давали гарантию после тридцатилетнего простоя. Металл устал, может лопнуть, так сказал мне в свое время Тод, экс-бортинженер шаттла. Поэтому при скорости сто сорок километров в секунду мы намеревались достичь Земли за месяц.
Через пять минут мы уже легли на нужный курс. Двигатели отключились, и корабль летел по инерции. Марс уже начинал уменьшаться в размерах. По моим оценкам, уже через сутки он мог превратиться в звездочку.
— Ну, кэп, чем мы займемся? — деловито спросил меня Хэндрик, вылезая из кресла. В кабине царила невесомость, и он медленно поплыл в сторону камбуза — видимо его желудок тянуло как магнитом.
— Прежде всего освободиться от скафандров, — ответил я.
— Ребята, а вам не страшно покидать дом? — вдруг спросила нас Кэт.
Я удивленно уставился на нее:
— Об этом нужно было думать раньше!
— Нет, я не в том смысле, что я боюсь, — мотнула головой Нэйсон. — Просто мы почти двадцать лет проторчали на одной планете, которая для нас стала родиной, и вдруг летим к исторической родине. Конечно, для старших Марс никогда не был настоящим домом, как для нас. Они до сих пор верят, что когда-нибудь вернуться на Землю, хотя нигде вслух об этом не говорят.
— А может, мы принесем какие-нибудь хорошие вести? — предположил я.
На это надеялись все члены экипажа.
БРАТСКАЯ МОГИЛА НА ДЕСЯТЕРЫХ
АТАКА ЛУННЫХ ПИРАТОВ
"Корабль к старту не готов!" — высветил борткомпьютер.
— Это и без тебя ясно, — недовольно пробурчал я. — Корабль готовится к старту в течение получаса.
— Как дела, ребята? — спросил по телесвязи Тагасима. — Каково настроение?
— Отличное! Готовы к труду и обороне, как говорили наши предки! — ответила Кэт. Судя по голосу, она волновалась, но старалась не показывать истинных чувств.
— Молодцы! А теперь я передаю микрофон диспетчеру Марку!
На экране возникло бородатое лицо техника, отвечающего за взлет "Бумеранга".
— Внимание, экипаж! Компьютер станции ведет проверку технического состояния корабля. После окончания отойдут штанги с контролирующими механизмами, а кабеля свернутся в пазы. Команду старта даст уже ваш бортовой компьютер. А теперь начинайте отчет по системам!
— Энергосистема — в норме! — бодро крикнул Хэндрик.
— Навигационная система — в норме! — доложила Кэт.
— Двигатели — в норме! Управление в норме! — сказал я.
Дальше все пошло по очереди поступление команд о готовности систем к запуску:
— Система жизнеобеспечения — в норме! Давление в баках — норма! Контрольные механизмы разгонных ступеней обеспечивают сцепление с шаттлом. Система аварийного спасения — готова!…
— Корабль готов к старту! — подвел итог Марк. — Внимание! До запуска осталось три минуты! Что-нибудь хотите сказать?
— Да, не забудьте, пожалуйста, поливать мои цветы в жилотсеке, — опять ляпнул глупость Хэндрик, и мне с трудом удалось подавить в себе желание удушить этого болвана. Разве такие вещи говорят во время такого важного момента?
Но, видимо, другие думали иначе и поэтому мы услышали в телефоны их хохот.
— Молодец, Хэндрик, ты не теряешь чувство юмора даже в такой тревожный и сложный момент! — похвалил его Тагасима.
— Осталось две минуты!
— Мама, не беспокойся за меня! Все будет хорошо! — пискнула Кэт.
"А что же сказать мне? — подумал я. — Ведь мне как командиру экипажа нужно произнести что-то великое и знаменательное! Мои слова могут войти в историю Марса".
Ничего путного в голову не пришло, и неожиданно для себя я вякнул:
— Бетти, обещаю, что после прилета я опять передавлю все приборы в Ржавой пустыне! Нечего их окрашивать в песочный цвет!
— Хулиган! — послышался визгливый голос толстушки-метеоролога, которая, видимо, была среди провожающих и имела прямую связь с "Бумерангом". — Я отдеру тебе уши, негодник ты такой!
— Внимание! Осталось десять секунд! — прервал ее излияния Марк.
Борткомпьютер уже запустил стартовую программу, и двигатели ракетных ступеней стали выбрасывать струю плазмы. Корабль налился мелкой дрожью.
— Пять, четыре, три, два, один, взлет!
"Бумеранг" издал истошный рев и стал медленно подниматься. Все окружающее пространство мгновенно заволокло пылью и скрылось из зрения телекамер. В принципе, я мог включить инфракрасные детекторы и увидеть мир в другой раскраске, но смысла в этом никакого не было. Да и не стоило отвлекать систему от выполнения основной сейчас работы.
— Прощайте, ребята! — услышал я крик Тагасимы, прежде чем вой двигателей приглушил все радиозвуки. На тело навалилась перегрузка. Кровь отхлынула от лица.
— О-о, — протянула Кэт. Ей не нравилось такое состояние.
— Мы летим! — вскричал Хэндрик.
— Всем молчать! — приказал я, так как хотел сосредоточиться на приборах.
Корабль, набирая скорость, поднимался все выше и выше. Мне показался вечностью полет за стратосферу, хотя хронометры отстучали не более пяти минут. Шаттл вышел на расчетную орбиту в строго отведенное время — и в этом была заслуга баллистиков и борткомпьютера, строго следовавшим программе.
— Уже все? — спросила Кэт, когда стихли двигатели.
— Нет, — успел ответить я, так как в этот момент раздался толчок — это бабахнули пиропатроны, отстреливая от корабля разгонные ступени.
— Теперь все, первая часть закончена!
— Значит, я могу приступать к своим обязанностям? — спросила у меня Кэт.
— Врача? — подал голос Хэндрик. — Тогда я твой первый пациент. У меня что-то с желудком, по-моему, расстройство…
— Придется тебя еще раз огорчить, — усмехнулась девушка. — Врачом я стану после корректировки курса. Сейчас я должна включить навигационную программу и дать компьютеру координаты нашей цели.
— Ага, понятно, — пробубнил Винни-Пух.
Кэт приступила к своим обязанностям. В течение десяти минут она определяла местоположение шаттла, вводила корректировочные цифры, а затем сбросила итог мне на пульт. Изучив данные, я согласился с мнением навигатора и дал команду компьютеру на выполнение задания.
В ту же секунду заработали маршевые двигатели, сообщая скорость «Бумерангу». Крейсерская скорость шаттла достигала двухсот километров в секунду, но мы не стали перегружать систему, ибо техники не давали гарантию после тридцатилетнего простоя. Металл устал, может лопнуть, так сказал мне в свое время Тод, экс-бортинженер шаттла. Поэтому при скорости сто сорок километров в секунду мы намеревались достичь Земли за месяц.
Через пять минут мы уже легли на нужный курс. Двигатели отключились, и корабль летел по инерции. Марс уже начинал уменьшаться в размерах. По моим оценкам, уже через сутки он мог превратиться в звездочку.
— Ну, кэп, чем мы займемся? — деловито спросил меня Хэндрик, вылезая из кресла. В кабине царила невесомость, и он медленно поплыл в сторону камбуза — видимо его желудок тянуло как магнитом.
— Прежде всего освободиться от скафандров, — ответил я.
— Ребята, а вам не страшно покидать дом? — вдруг спросила нас Кэт.
Я удивленно уставился на нее:
— Об этом нужно было думать раньше!
— Нет, я не в том смысле, что я боюсь, — мотнула головой Нэйсон. — Просто мы почти двадцать лет проторчали на одной планете, которая для нас стала родиной, и вдруг летим к исторической родине. Конечно, для старших Марс никогда не был настоящим домом, как для нас. Они до сих пор верят, что когда-нибудь вернуться на Землю, хотя нигде вслух об этом не говорят.
— А может, мы принесем какие-нибудь хорошие вести? — предположил я.
На это надеялись все члены экипажа.
БРАТСКАЯ МОГИЛА НА ДЕСЯТЕРЫХ
То, что космос не добрая теща и не дарит подарки, мы убедились на десятые сутки полета. К этому времени шаттл удалился на значительное расстояние от Марса и по спирали догонял Землю. В этот день у пульта дежурила Кэт. Она, конечно, не столько внимательно следила за космосом (а что, впрочем, можно было увидеть в пустоте кроме звезд), сколько играла в видеоигры с бортовым компьютером. Несмотря на все ухищрения, электронный мозг легко обыгрывал космонавта, и Нэйсон начинала уже кипятиться. Она пускала в ход все новые и новые тактические приемы, чтобы склонить чашу победы на свою сторону, но в итоге все равно табло вспыхивало "Вы проиграли. Начинаем сначала?"
— Начинаем, — цедила сквозь зубы Кэт и яростно начинала вращать джойстиком, стараясь уничтожить электронный корабль противника в игре "Звездные монстры". Под ее выстрелами один за другим сгорали звездолеты инопланетян, но собственный же флот исчезал с более огромной скоростью и наступал момент, когда компьютер подбивал и флагманский космолет Кэт.
Бортовая автоматика тем временем внимательно наблюдала за окружающим пространством, и для Нэйсон было неожиданностью, когда раздался писк.
— Что еще там? — недовольно спросила она — ей не хотелось отвлекаться от игры. — Астероид что ли?
Судя по данным локатора, это был объект, летевший параллельным курсом. Сближение должно было произойти через два часа. Кэт вначале подумала об опасности столкновения, но расчеты показали, что объект пройдет рядом с шаттлом на расстоянии двухсот метров. По меркам баллистиков, это критическая фаза. Но не данное обстоятельство беспокоило девушку.
Гравитометр показывал, что объект пустотелый, а спектральный анализ выдавал сплошной чистый металл. Это не могло быть природным явлением.
Кэт села за компьютеры и произвела тщательный расчет. Сканирование объекта позволило определить его конфигурацию. Это был космоплан.
Это так шокировало Кэт, что она несколько минут сидела потрясенная. Затем она сделала вызов экипажа в пилотскую кабину.
Мы тем временем обедали. Для Хэндрика это было самым любимым делом — дробить челюстями продукты питания, причем это делать с таким серьезным видом, словно рассчитывал новую траекторию полета на Землю. Я, немного понаблюдав за этим пищеварительным процессом, сказал, чтобы он не увлекался едой, так как с самого карнавала у него не израсходовались калории, и к тому же продукты на корабле нужно экономить. Бортинженер обиделся, но не прекратил жевать.
И тут загорелся огонек тревоги. Мы вскочили как ужаленные. Хэндрик бросил недоеденную колбасу (в ином случае он просто захватил бы ее с собой) и рванул вверх. Но я, будучи более ловким, опередил и раньше оказался у приборов. Беглый взгляд не позволил мне разглядеть какие-то изменения в системе жизнеобеспечения корабля. Я тогда прошелся еще раз и ничего опасного не обнаружил.
— Это была шутка? — спросил я, поднимая глаза на Кэт.
Но девушка не улыбалась:
— Менее чем через два часа мы встретимся с кораблем!
— Каким кораблем? — захлопал глазами Хэндрик.
— Мне это неизвестно, — пожала плечами Кэт. — Знаю только, что это шаттл.
Едва она это произнесла, как мы прильнули к навигационным приборам. Просмотрев столбики цифр и показания радара, а также аналитическую информацию компьютера, мы тоже пришли к выводу, что сближаемся с космическим кораблем.
— Кто это может быть? Ты их запрашивала? — спросил я, чувствуя, как сердце быстро забилось в груди. Меня взволновало тот факт, что мы не одни бороздим в ближайшем космосе. — А вдруг это посланцы Земли? И теперь там все нормально, а? — однако сам понимал, как зыбки эти ожидания.
— На теле- и радиозапросы шаттл не отвечает, — как робот произнесла Кэт, но последняя фраза меня несколько остудила: — Боюсь, что космоплан мертв!
— А может, у них рация неисправна? — я не хотел верить этому и пытался найти объяснение радиомолчания неизвестного корабля. — Хэндрик, попробуй что-нибудь сделать, — обратился к другу, думая, что тот сможет как-то установить контакт.
Хэндрик, не меньше меня взволнованный, сел в кресло и стал передавать сигналы на разных частотах, стараясь привлечь внимание встречного шаттла. Но все его ухищрения положительного итога не дали.
— Я бессилен, — признался, наконец, бортинженер, бросая это дело.
— Будем ждать, — решил я.
Последующие полтора часа для нас прошли в жутком ожидании. Когда корабль стал виден в иллюминаторе, я включил двигатели маневра и стал сближаться. От меня требовалась четкость и осторожность. Но я не зря долгое время просидел в тренажерном зале и часами гонял геликоптер по Марсу — мне удалось вплотную подойти к неизвестному космоплану.
Это был шаттл типа нашего «Бумеранга», только он чуть больше и более сложной конструкции. На его борту словно головастики виднелись какие-то неизвестные символы и значки. Иероглифы, догадался я. Но я не понимал их, как, впрочем, и не знал принадлежность флага, который был изображен на хвосте и крыльях корабля.
— Переведи иероглифы через компьютер, — приказал я Хэндрику. Тот быстро подключил лингвистические файлы и сумел за короткое время перевести текст.
— Это корабль государства Китай, — произнес он, наконец. — Называется "Великий поход-2", — затем вдруг что-то вспомнил и стал шарить по компьютеру. Оказалось, он искал файлы по всем известным кораблям, которые хранились в памяти с 2011 года. Это ему удалось сделать. На экране монитора в хронологическом порядке давалась краткая информация.
Итак, судя по справочнику, это был многоцелевой исследовательский космоплан КНР "Великий поход-2", который заложили на верфях авиакосмического предприятия "Красный путь" города Шанхай в 2006 году. Масса — 3 тысячи тонн. Длина — семьдесят метров, диаметр — десять метров. Корабль предназначался для дальних космических походов. Первый испытательный полет (на Луну) осуществлен в 2008 году. Китай, стараясь стать лидером в области пилотируемых полетов внутри солнечной системы, отправил "Великий поход-2" к Юпитеру в августе 2009 года. Экипаж состоял из десяти человек, в том числе из двух иностранных граждан (Северная Корея и Вьетнам).
В марте 2009 года связь с кораблем прекратилась. Причина неизвестна. С 2010 года принято считать космонавтов пропавшим без вести.
А теперь за миллионы километров от Земли мы видели этот корабль. Но что там случилось?
Мы понимали, что там никого нет в живых, однако боялись в этом признаться себе. Через иллюминаторы рассматривали корпус, стараясь по нему определить состояние китайского корабля, но заметных повреждений не видели.
— Хэндрик, просканируй обшивку, может, есть все-таки какие-то повреждения, — попросил я друга.
Винни-Пух, потратив минуты шесть на эту операцию, сказал:
— Ничего не обнаружил. Корабль цел.
И тогда я принял решение:
— Я и Кэт идем туда.
Хэндрик с ужасом посмотрел на меня:
— Туда? Но там могут быть трупы!
— Поэтому я и беру с собой врача!
Тут Хэндрик осознал свою оплошность и, стараясь ее исправить, произнес:
— Тогда ты лучше останься, а я пойду! — видимо ему не хотелось считаться трусом, а может, не хотел оставлять Кэт без своего внимания.
— Поздно, я уже принял решение, — отрезал я, этим самым давая понять, что не собираюсь заниматься выяснением, трус он или нет, а также проблемой любовного треугольника.
Мы с Кэт последовали в шлюзовую камеру, где быстро натянули скафандры. Затем Хэндрик стравил воздух и открыл внешний люк.
Я как пузырь выплыл наружу. Никаких новых ощущений не появилось, так как между мной и безвоздушным пространством оставалась защита. Просто мой скафандр фактически стал маленьким кораблем.
Я достал ружье со стрелой, на конце которой была вмонтирована магнитная присоска, и, прицелившись в китайский корабль, выстрелил. Стрела, растягивая за собой стальную нитку, устремилась вперед и ударилась о корпус. Мгновенно сработал электромагнит, и присоска намертво соединила нас с "Великим походом".
Другой конец проволоки я укрепил за скобу «Бумеранга», а середину подсоединил к миниатюрному моторчику в своем скафандре. Одним касанием кнопки запустил механизм, и тот час транзитом последовал к соседнему кораблю. Перелет занял менее минуты. Едва мои ботинки уперлись об обшивку, я выключил мотор и, цепляясь за выступающиеся части, поплыл к люку.
Кэт сделала то же самое, правда, не так ловко, и вскоре помогала мне открыть стальную крышку. На корабле, видимо, отсутствовало электричество, ибо шлюзовую камеру нам пришлось запускать вручную. Это было нелегко. Кэт чуть не порвала ткань скафандра.
Только с третьей попытки нам удалось войти внутрь корабля. И сразу увидели трупы, безмолвно летающие по кораблю.
Они умерли давно. И сохранились только благодаря тому, что в кабинах стоял абсолютный космический холод. Весь воздух льдинками осел на стенки. Таким образом, процесс гниения не мог развиваться.
Я видел их остекленевшие глаза, выражения ужаса и заледеневшей пены у рта. Последние минуты жизни у них были страшными.
— Почему они погибли? — спросила Кэт.
— Тебе лучше знать — ты все-таки медик, — сказал я, приступив к изучению аппаратуры. На это ушло немного времени, зато мои догадки, которые возникли в первую минуту входа в корабль, оказались верными. Мне стало ясно, какая трагедия здесь свершилась около сорока лет назад.
— Произошло короткое замыкание в электропроводке, — пояснил я Нэйсон. — Вышла из строя вся аппаратура, в том числе система жизнеобеспечения. Корабль был обесточен. Температура стала падать столь стремительно, что космонавты не успели надеть скафандры. Да и то, чтобы их достать, нужно было включить электромоторы камер хранения, без тока это было невозможно.
— А запасной генератор? Почему его не запустили?
— Он был включен, но не выдержал нагрузки. Наверное, кто-то неумело подключил его к общей системе и разрядил всю аварийные узлы и механику корабля. Экипаж в этом случае был обречен…
Мои слова тяжелыми каплями падали в пространство.
— Что будем делать, Санджар? — спросила Кэт. — Этим кораблем мы можем воспользоваться? Ведь лишний шаттл Марсу не помешает.
— Конечно, мы могли бы его подцепить как платформу и доставить на Марс. Наши инженеры и техники сумели бы его исправить. Но думаю лучше "Великий поход" оставить здесь. Это братская могила на десятерых. По-моему, кощунственно трогать его.
— Я не совсем с тобой согласна. Но для погибших космонавтов мы ничего сейчас сделать не можем. Везти с собой до Земли, а затем до Марса трупы мне страшно.
— Элементы движения китайского шаттла нам известны. Если надо, мы вернемся сюда и отыщем "Великий поход". А сейчас пусть космонавты продолжают свой погребальный полет, — напоследок сказал я.
— А ничего с собой не возьмем? Журналы, записки, исследовательские материалы?
— У меня нет права брать что-либо с этого корабля!
Подавленные, мы вернулись на «Бумеранг». С этого момента мы осознали, какую опасность таит космос, и здесь нет места никаким ошибкам. Я потом заметил, что Кэт до самой Земли не прикоснулась к видеоиграм.
— Начинаем, — цедила сквозь зубы Кэт и яростно начинала вращать джойстиком, стараясь уничтожить электронный корабль противника в игре "Звездные монстры". Под ее выстрелами один за другим сгорали звездолеты инопланетян, но собственный же флот исчезал с более огромной скоростью и наступал момент, когда компьютер подбивал и флагманский космолет Кэт.
Бортовая автоматика тем временем внимательно наблюдала за окружающим пространством, и для Нэйсон было неожиданностью, когда раздался писк.
— Что еще там? — недовольно спросила она — ей не хотелось отвлекаться от игры. — Астероид что ли?
Судя по данным локатора, это был объект, летевший параллельным курсом. Сближение должно было произойти через два часа. Кэт вначале подумала об опасности столкновения, но расчеты показали, что объект пройдет рядом с шаттлом на расстоянии двухсот метров. По меркам баллистиков, это критическая фаза. Но не данное обстоятельство беспокоило девушку.
Гравитометр показывал, что объект пустотелый, а спектральный анализ выдавал сплошной чистый металл. Это не могло быть природным явлением.
Кэт села за компьютеры и произвела тщательный расчет. Сканирование объекта позволило определить его конфигурацию. Это был космоплан.
Это так шокировало Кэт, что она несколько минут сидела потрясенная. Затем она сделала вызов экипажа в пилотскую кабину.
Мы тем временем обедали. Для Хэндрика это было самым любимым делом — дробить челюстями продукты питания, причем это делать с таким серьезным видом, словно рассчитывал новую траекторию полета на Землю. Я, немного понаблюдав за этим пищеварительным процессом, сказал, чтобы он не увлекался едой, так как с самого карнавала у него не израсходовались калории, и к тому же продукты на корабле нужно экономить. Бортинженер обиделся, но не прекратил жевать.
И тут загорелся огонек тревоги. Мы вскочили как ужаленные. Хэндрик бросил недоеденную колбасу (в ином случае он просто захватил бы ее с собой) и рванул вверх. Но я, будучи более ловким, опередил и раньше оказался у приборов. Беглый взгляд не позволил мне разглядеть какие-то изменения в системе жизнеобеспечения корабля. Я тогда прошелся еще раз и ничего опасного не обнаружил.
— Это была шутка? — спросил я, поднимая глаза на Кэт.
Но девушка не улыбалась:
— Менее чем через два часа мы встретимся с кораблем!
— Каким кораблем? — захлопал глазами Хэндрик.
— Мне это неизвестно, — пожала плечами Кэт. — Знаю только, что это шаттл.
Едва она это произнесла, как мы прильнули к навигационным приборам. Просмотрев столбики цифр и показания радара, а также аналитическую информацию компьютера, мы тоже пришли к выводу, что сближаемся с космическим кораблем.
— Кто это может быть? Ты их запрашивала? — спросил я, чувствуя, как сердце быстро забилось в груди. Меня взволновало тот факт, что мы не одни бороздим в ближайшем космосе. — А вдруг это посланцы Земли? И теперь там все нормально, а? — однако сам понимал, как зыбки эти ожидания.
— На теле- и радиозапросы шаттл не отвечает, — как робот произнесла Кэт, но последняя фраза меня несколько остудила: — Боюсь, что космоплан мертв!
— А может, у них рация неисправна? — я не хотел верить этому и пытался найти объяснение радиомолчания неизвестного корабля. — Хэндрик, попробуй что-нибудь сделать, — обратился к другу, думая, что тот сможет как-то установить контакт.
Хэндрик, не меньше меня взволнованный, сел в кресло и стал передавать сигналы на разных частотах, стараясь привлечь внимание встречного шаттла. Но все его ухищрения положительного итога не дали.
— Я бессилен, — признался, наконец, бортинженер, бросая это дело.
— Будем ждать, — решил я.
Последующие полтора часа для нас прошли в жутком ожидании. Когда корабль стал виден в иллюминаторе, я включил двигатели маневра и стал сближаться. От меня требовалась четкость и осторожность. Но я не зря долгое время просидел в тренажерном зале и часами гонял геликоптер по Марсу — мне удалось вплотную подойти к неизвестному космоплану.
Это был шаттл типа нашего «Бумеранга», только он чуть больше и более сложной конструкции. На его борту словно головастики виднелись какие-то неизвестные символы и значки. Иероглифы, догадался я. Но я не понимал их, как, впрочем, и не знал принадлежность флага, который был изображен на хвосте и крыльях корабля.
— Переведи иероглифы через компьютер, — приказал я Хэндрику. Тот быстро подключил лингвистические файлы и сумел за короткое время перевести текст.
— Это корабль государства Китай, — произнес он, наконец. — Называется "Великий поход-2", — затем вдруг что-то вспомнил и стал шарить по компьютеру. Оказалось, он искал файлы по всем известным кораблям, которые хранились в памяти с 2011 года. Это ему удалось сделать. На экране монитора в хронологическом порядке давалась краткая информация.
Итак, судя по справочнику, это был многоцелевой исследовательский космоплан КНР "Великий поход-2", который заложили на верфях авиакосмического предприятия "Красный путь" города Шанхай в 2006 году. Масса — 3 тысячи тонн. Длина — семьдесят метров, диаметр — десять метров. Корабль предназначался для дальних космических походов. Первый испытательный полет (на Луну) осуществлен в 2008 году. Китай, стараясь стать лидером в области пилотируемых полетов внутри солнечной системы, отправил "Великий поход-2" к Юпитеру в августе 2009 года. Экипаж состоял из десяти человек, в том числе из двух иностранных граждан (Северная Корея и Вьетнам).
В марте 2009 года связь с кораблем прекратилась. Причина неизвестна. С 2010 года принято считать космонавтов пропавшим без вести.
А теперь за миллионы километров от Земли мы видели этот корабль. Но что там случилось?
Мы понимали, что там никого нет в живых, однако боялись в этом признаться себе. Через иллюминаторы рассматривали корпус, стараясь по нему определить состояние китайского корабля, но заметных повреждений не видели.
— Хэндрик, просканируй обшивку, может, есть все-таки какие-то повреждения, — попросил я друга.
Винни-Пух, потратив минуты шесть на эту операцию, сказал:
— Ничего не обнаружил. Корабль цел.
И тогда я принял решение:
— Я и Кэт идем туда.
Хэндрик с ужасом посмотрел на меня:
— Туда? Но там могут быть трупы!
— Поэтому я и беру с собой врача!
Тут Хэндрик осознал свою оплошность и, стараясь ее исправить, произнес:
— Тогда ты лучше останься, а я пойду! — видимо ему не хотелось считаться трусом, а может, не хотел оставлять Кэт без своего внимания.
— Поздно, я уже принял решение, — отрезал я, этим самым давая понять, что не собираюсь заниматься выяснением, трус он или нет, а также проблемой любовного треугольника.
Мы с Кэт последовали в шлюзовую камеру, где быстро натянули скафандры. Затем Хэндрик стравил воздух и открыл внешний люк.
Я как пузырь выплыл наружу. Никаких новых ощущений не появилось, так как между мной и безвоздушным пространством оставалась защита. Просто мой скафандр фактически стал маленьким кораблем.
Я достал ружье со стрелой, на конце которой была вмонтирована магнитная присоска, и, прицелившись в китайский корабль, выстрелил. Стрела, растягивая за собой стальную нитку, устремилась вперед и ударилась о корпус. Мгновенно сработал электромагнит, и присоска намертво соединила нас с "Великим походом".
Другой конец проволоки я укрепил за скобу «Бумеранга», а середину подсоединил к миниатюрному моторчику в своем скафандре. Одним касанием кнопки запустил механизм, и тот час транзитом последовал к соседнему кораблю. Перелет занял менее минуты. Едва мои ботинки уперлись об обшивку, я выключил мотор и, цепляясь за выступающиеся части, поплыл к люку.
Кэт сделала то же самое, правда, не так ловко, и вскоре помогала мне открыть стальную крышку. На корабле, видимо, отсутствовало электричество, ибо шлюзовую камеру нам пришлось запускать вручную. Это было нелегко. Кэт чуть не порвала ткань скафандра.
Только с третьей попытки нам удалось войти внутрь корабля. И сразу увидели трупы, безмолвно летающие по кораблю.
Они умерли давно. И сохранились только благодаря тому, что в кабинах стоял абсолютный космический холод. Весь воздух льдинками осел на стенки. Таким образом, процесс гниения не мог развиваться.
Я видел их остекленевшие глаза, выражения ужаса и заледеневшей пены у рта. Последние минуты жизни у них были страшными.
— Почему они погибли? — спросила Кэт.
— Тебе лучше знать — ты все-таки медик, — сказал я, приступив к изучению аппаратуры. На это ушло немного времени, зато мои догадки, которые возникли в первую минуту входа в корабль, оказались верными. Мне стало ясно, какая трагедия здесь свершилась около сорока лет назад.
— Произошло короткое замыкание в электропроводке, — пояснил я Нэйсон. — Вышла из строя вся аппаратура, в том числе система жизнеобеспечения. Корабль был обесточен. Температура стала падать столь стремительно, что космонавты не успели надеть скафандры. Да и то, чтобы их достать, нужно было включить электромоторы камер хранения, без тока это было невозможно.
— А запасной генератор? Почему его не запустили?
— Он был включен, но не выдержал нагрузки. Наверное, кто-то неумело подключил его к общей системе и разрядил всю аварийные узлы и механику корабля. Экипаж в этом случае был обречен…
Мои слова тяжелыми каплями падали в пространство.
— Что будем делать, Санджар? — спросила Кэт. — Этим кораблем мы можем воспользоваться? Ведь лишний шаттл Марсу не помешает.
— Конечно, мы могли бы его подцепить как платформу и доставить на Марс. Наши инженеры и техники сумели бы его исправить. Но думаю лучше "Великий поход" оставить здесь. Это братская могила на десятерых. По-моему, кощунственно трогать его.
— Я не совсем с тобой согласна. Но для погибших космонавтов мы ничего сейчас сделать не можем. Везти с собой до Земли, а затем до Марса трупы мне страшно.
— Элементы движения китайского шаттла нам известны. Если надо, мы вернемся сюда и отыщем "Великий поход". А сейчас пусть космонавты продолжают свой погребальный полет, — напоследок сказал я.
— А ничего с собой не возьмем? Журналы, записки, исследовательские материалы?
— У меня нет права брать что-либо с этого корабля!
Подавленные, мы вернулись на «Бумеранг». С этого момента мы осознали, какую опасность таит космос, и здесь нет места никаким ошибкам. Я потом заметил, что Кэт до самой Земли не прикоснулась к видеоиграм.
АТАКА ЛУННЫХ ПИРАТОВ
Полет дальше продолжался без особых осложнений. Больше нам не попадались блудные корабли или автоматические межпланетные станций, которые в период массового освоения космоса могли быть здесь. Честно говоря, у нас остался неприятный осадок после встречи с китайским кораблем и поэтому я уделял большое внимание контролю за техническим состояние шаттла, приводя иногда Хэндрика до исступления и бешенства, когда заставлял его проводить тестирование.
Мы летели в прежнем режиме, не встречая также на пути ни астероидного потока, ни метеоритных атак, ни налета "летающих тарелок", ни пришествия зеленых гуманоидов, о которых столько много болтал Хэндрик, стараясь нас развеселить. Конечно, он не был с нами на "Великом походе" и поэтому не мог представить себе того кошмара. Однако он чувствовал себя виноватым, что не пошел с нами туда.
Мы посменно дежурили в кабине пилота, а свободные от вахты или занимались физическими нагрузками в спорткомплексе, или продолжали изучать космическую технику с помощью видеоучебников, или кулинарничали в камбузе.
Кэт старалась держаться ровно со мной и с Хэндриком, видимо, не желая никого расстраивать и раздражать. Она знала о наших чувствах к ней, но вида не показывала. С точки зрения психолога, это было правильно, но с другой стороны мы мучились от душевных переживаний, если Кэт лишний раз смотрела на соперника.
Но дисциплина и субординация на корабле была строгой, ни я, ни Кэт, ни Хэндрик не отлынивали от любой работы, не перечили друг другу и выполняли свои обязанности и мои команды с большой ответственностью. Во время дежурства у пульта управления каждый был внимателен и не отвлекался, хотя в это время, например, я или Винни-Пух чесал язык с Кэт. Ведь кроме контроля над состоянием корабля и окружающего пространства, мы держали связь с Марсом и докладывали о текущей ситуации на борту. Сообщили мы также Тагасиме и о "великом походе". Услышав эту весть, японец помрачнел:
— Знал я командира экипажа Лу Су Фэна — великий был человек, — произнес он, наконец. — Вот, оказывается, что случилось с этим кораблем!… Правильно сделали, что не тронули ничего на китайском шаттле. Это памятник мертвым…
День за днем мы покрывали километры космического пространства, все больше приближаясь к нашей таинственной родине — планете Земля. И с каждым часом мы ощущали волнение, надежду и любопытство.
2 мая 2042 года «Бумеранг» достиг Земли и лег на геостационарную орбиту. Именно тогда я дал команду открыть бронещиты, чтобы увидеть планету через иллюминатор. Когда механизмы это выполнили, то мы были поражены представившейся нашему обозрению красотой.
Это был не сухой красный шарик, покрытый трещинами и кратерами, как Марс. Земля представлялась сплошным голубым океаном и зелено-коричневыми пятнами островов и континентов. Белесые облака казались пленками, а солнечные зайчики весело играли в атмосфере, заставляя нас щуриться.
— Ба-а, вот это да! — восхитился Хэндрик. — Земля красивее нашей планеты! И как жаль ее терять!
— А может быть, мы ее сумеем вернуть? — тихо произнесла Кэт, вспомнив, что ей предстоит выполнить операцию по запуску биоконтейнера. Я готов был ей помочь, но девушка хотела сама все сделать. Видимо, хотела удостовериться в своих возможностях, да и нам заодно доказать, что чего-то стоит как член экипажа. Впрочем, мне что-либо доказывать не стоило.
— А для чего тогда я училась? — спросила она меня. Я пожал плечами и отлетел в сторону.
Хэндрик, управляя со своего пульта, открыл грузовой отсек шаттла. Длинный манипулятор поднял платформу, на которой покоился контейнер. Он представлял собой обычную ракету.
Кэт установила радиоконтакт с автоматикой контейнера и дала команду на запуск двигательной системы. Одновременно Хэндрик отцепил платформу от манипулятора, который моментально вернулся в пазы корабля. Теперь ракета висела над нами на расстоянии сорока метров. Это было сделано с целью безопасности, ведь запуск непосредственно с борта мог привести к повреждению космоплана.
— Пять, четыре, три, два, один! Пошел! — скомандовала Кэт, и контейнер выбросил первую струю пламени. Этого было достаточно, чтобы устремиться к планете. Мы только увидели, как ракета вошла в слои атмосферы и исчезла за горизонтом.
— Где она должна сесть? — спросил я у девушки.
— На территории Южной Америки, — ответила она.
— А когда возвратиться?
— Как только ловушка захватит тварь. После этого вторая ступень выведет контейнер на высокую орбиту. Я уже задала ее параметры, вот они, — и она указала мне столбик цифр на мониторе.
— На контейнере установлен радиомаяк, по его сигналу мы сможем определить местоположение ловушки и, подлетев, с помощью манипулятора взять на борт корабля, — пояснила Кэт.
— Хорошо, — пробормотал я. — Но пока твоя штучка будет охотиться за сцерцепом, мы посмотрим через телескопы, что твориться на Земле.
— Вы смотрите, ребята, а я займусь поиском платформы, — сказал Хэндрик, которого больше интересовал груз-490.
— Займись, займись, это даст возможность отдохнуть твоему языку, — съехидничал я, но Хэндрик махнул рукой и перевел локаторную систему на свой пульт. Теперь он включил все радары и антенны, чтобы начать сканирование пространства. Впрочем, ориентировочные координаты были известны, и поэтому ему не нужно было шарить по всему космосу.
Я же с Кэт влетел в другой отсек и открыл электронно-оптический телескоп. Кто-то предусмотрел две пары окуляров, и поэтому мы прильнули к ним. И ничего не увидели.
— Ах, черт, забыл включить, — я щелкнул тумблером, и изображение появилось.
Вначале мы увидели размытые пятна, но затем электроника скорректировала изображение до предельной четкости. Регулировка обзора объекта и расстояния обеспечивалась за счет команд с дистанционного пульта.
Что мы видели? Красивую природу, зеленые массивы, голубые озера и моря, горные цепи в снежных шапках. Но в тоже время разрушенные города, треснутые линии автострад. И никакой технической деятельности: не было дымовых столбов, исходящих из труб заводов, не двигались ни корабли, ни автомашины, которых мы видели в большом количестве.
— А есть ли живые организмы? — спросила Кэт.
— Не вижу, система не может их уловить, — сказал я. — Людей мы бы точно увидели, но тварей нет.
— Почему?
— Твари — ночные хищники и не выносят света, а сейчас с нашей стороны день. Они где-то скрываются. А вот люди могли бы шастать без опаски. Но раз мы их не видим, то, возможно, они вымерли, или тоже прячутся…
— Это страшно, — прошептала Кэт.
Я пожал плечами.
— Человечество само вырыло себе могилу, — философски сказал я, хотя внутренне был против подобных измышлений. Впрочем, эта фраза была не мной рождена, я ее позаимствовал у Конгери, ворчливого старика. Кэт уловила оттенок неуверенности в моем голосе и поэтому усмехнулась:
— Ты сам в это не веришь.
— Вообще-то да, — согласился я, и вдруг мне пришла идея. — Слушай, давай подключим к телескопу тепловой детектор!
— Что это даст?
— Любой живой теплокровный организм испускает лучи в инфракрасном спектре. Наш детектор сможет их уловить, и мы увидим тварей. Кстати, именно на этом принципе и основано их собственное зрение и мироощущение.
Эта мысль пришлась по душе Кэт. Соединить два устройства было минутным делом, и вскоре мы лицезрели ситуацию как в калейдоскопе, то есть в цветных пятнах.
— Ничего не понимаю, — скорчив недовольную мину, произнесла девушка.
— А я все понимаю. Видишь желтые пятна на красном фоне? Они двигаются. Это и есть твари!
Мы летели в прежнем режиме, не встречая также на пути ни астероидного потока, ни метеоритных атак, ни налета "летающих тарелок", ни пришествия зеленых гуманоидов, о которых столько много болтал Хэндрик, стараясь нас развеселить. Конечно, он не был с нами на "Великом походе" и поэтому не мог представить себе того кошмара. Однако он чувствовал себя виноватым, что не пошел с нами туда.
Мы посменно дежурили в кабине пилота, а свободные от вахты или занимались физическими нагрузками в спорткомплексе, или продолжали изучать космическую технику с помощью видеоучебников, или кулинарничали в камбузе.
Кэт старалась держаться ровно со мной и с Хэндриком, видимо, не желая никого расстраивать и раздражать. Она знала о наших чувствах к ней, но вида не показывала. С точки зрения психолога, это было правильно, но с другой стороны мы мучились от душевных переживаний, если Кэт лишний раз смотрела на соперника.
Но дисциплина и субординация на корабле была строгой, ни я, ни Кэт, ни Хэндрик не отлынивали от любой работы, не перечили друг другу и выполняли свои обязанности и мои команды с большой ответственностью. Во время дежурства у пульта управления каждый был внимателен и не отвлекался, хотя в это время, например, я или Винни-Пух чесал язык с Кэт. Ведь кроме контроля над состоянием корабля и окружающего пространства, мы держали связь с Марсом и докладывали о текущей ситуации на борту. Сообщили мы также Тагасиме и о "великом походе". Услышав эту весть, японец помрачнел:
— Знал я командира экипажа Лу Су Фэна — великий был человек, — произнес он, наконец. — Вот, оказывается, что случилось с этим кораблем!… Правильно сделали, что не тронули ничего на китайском шаттле. Это памятник мертвым…
День за днем мы покрывали километры космического пространства, все больше приближаясь к нашей таинственной родине — планете Земля. И с каждым часом мы ощущали волнение, надежду и любопытство.
2 мая 2042 года «Бумеранг» достиг Земли и лег на геостационарную орбиту. Именно тогда я дал команду открыть бронещиты, чтобы увидеть планету через иллюминатор. Когда механизмы это выполнили, то мы были поражены представившейся нашему обозрению красотой.
Это был не сухой красный шарик, покрытый трещинами и кратерами, как Марс. Земля представлялась сплошным голубым океаном и зелено-коричневыми пятнами островов и континентов. Белесые облака казались пленками, а солнечные зайчики весело играли в атмосфере, заставляя нас щуриться.
— Ба-а, вот это да! — восхитился Хэндрик. — Земля красивее нашей планеты! И как жаль ее терять!
— А может быть, мы ее сумеем вернуть? — тихо произнесла Кэт, вспомнив, что ей предстоит выполнить операцию по запуску биоконтейнера. Я готов был ей помочь, но девушка хотела сама все сделать. Видимо, хотела удостовериться в своих возможностях, да и нам заодно доказать, что чего-то стоит как член экипажа. Впрочем, мне что-либо доказывать не стоило.
— А для чего тогда я училась? — спросила она меня. Я пожал плечами и отлетел в сторону.
Хэндрик, управляя со своего пульта, открыл грузовой отсек шаттла. Длинный манипулятор поднял платформу, на которой покоился контейнер. Он представлял собой обычную ракету.
Кэт установила радиоконтакт с автоматикой контейнера и дала команду на запуск двигательной системы. Одновременно Хэндрик отцепил платформу от манипулятора, который моментально вернулся в пазы корабля. Теперь ракета висела над нами на расстоянии сорока метров. Это было сделано с целью безопасности, ведь запуск непосредственно с борта мог привести к повреждению космоплана.
— Пять, четыре, три, два, один! Пошел! — скомандовала Кэт, и контейнер выбросил первую струю пламени. Этого было достаточно, чтобы устремиться к планете. Мы только увидели, как ракета вошла в слои атмосферы и исчезла за горизонтом.
— Где она должна сесть? — спросил я у девушки.
— На территории Южной Америки, — ответила она.
— А когда возвратиться?
— Как только ловушка захватит тварь. После этого вторая ступень выведет контейнер на высокую орбиту. Я уже задала ее параметры, вот они, — и она указала мне столбик цифр на мониторе.
— На контейнере установлен радиомаяк, по его сигналу мы сможем определить местоположение ловушки и, подлетев, с помощью манипулятора взять на борт корабля, — пояснила Кэт.
— Хорошо, — пробормотал я. — Но пока твоя штучка будет охотиться за сцерцепом, мы посмотрим через телескопы, что твориться на Земле.
— Вы смотрите, ребята, а я займусь поиском платформы, — сказал Хэндрик, которого больше интересовал груз-490.
— Займись, займись, это даст возможность отдохнуть твоему языку, — съехидничал я, но Хэндрик махнул рукой и перевел локаторную систему на свой пульт. Теперь он включил все радары и антенны, чтобы начать сканирование пространства. Впрочем, ориентировочные координаты были известны, и поэтому ему не нужно было шарить по всему космосу.
Я же с Кэт влетел в другой отсек и открыл электронно-оптический телескоп. Кто-то предусмотрел две пары окуляров, и поэтому мы прильнули к ним. И ничего не увидели.
— Ах, черт, забыл включить, — я щелкнул тумблером, и изображение появилось.
Вначале мы увидели размытые пятна, но затем электроника скорректировала изображение до предельной четкости. Регулировка обзора объекта и расстояния обеспечивалась за счет команд с дистанционного пульта.
Что мы видели? Красивую природу, зеленые массивы, голубые озера и моря, горные цепи в снежных шапках. Но в тоже время разрушенные города, треснутые линии автострад. И никакой технической деятельности: не было дымовых столбов, исходящих из труб заводов, не двигались ни корабли, ни автомашины, которых мы видели в большом количестве.
— А есть ли живые организмы? — спросила Кэт.
— Не вижу, система не может их уловить, — сказал я. — Людей мы бы точно увидели, но тварей нет.
— Почему?
— Твари — ночные хищники и не выносят света, а сейчас с нашей стороны день. Они где-то скрываются. А вот люди могли бы шастать без опаски. Но раз мы их не видим, то, возможно, они вымерли, или тоже прячутся…
— Это страшно, — прошептала Кэт.
Я пожал плечами.
— Человечество само вырыло себе могилу, — философски сказал я, хотя внутренне был против подобных измышлений. Впрочем, эта фраза была не мной рождена, я ее позаимствовал у Конгери, ворчливого старика. Кэт уловила оттенок неуверенности в моем голосе и поэтому усмехнулась:
— Ты сам в это не веришь.
— Вообще-то да, — согласился я, и вдруг мне пришла идея. — Слушай, давай подключим к телескопу тепловой детектор!
— Что это даст?
— Любой живой теплокровный организм испускает лучи в инфракрасном спектре. Наш детектор сможет их уловить, и мы увидим тварей. Кстати, именно на этом принципе и основано их собственное зрение и мироощущение.
Эта мысль пришлась по душе Кэт. Соединить два устройства было минутным делом, и вскоре мы лицезрели ситуацию как в калейдоскопе, то есть в цветных пятнах.
— Ничего не понимаю, — скорчив недовольную мину, произнесла девушка.
— А я все понимаю. Видишь желтые пятна на красном фоне? Они двигаются. Это и есть твари!