Страница:
Подумав об этом, Тай даже испугался. Разве не должен он вести себя, как подобает «старшему брату»? Может, сам он и не ощущал себя таковым, но Кэмми, наверно, относилась к нему именно так.
— Я приготовил тосты, яичницу и бекон, — ворчливо сказал Тай. — Что будешь есть?
— Только тост, спасибо. Может, ещё одно яйцо.
— Что, бекон женщины тоже не употребляют? — с лукавой улыбкой спросил Тай.
— Только с белым вином, — засмеялась Кэмми. — Пару ломтиков с бокалом… нет, с графином вина. — Она протянула руку, взяла тарелку, и вскрикнула от боли, едва не уронив тарелку.
Тайлер подхватил тарелку и посмотрел на Кэмми.
— Что с тобой?
— Да так, ничего страшного, — ответила Кэмми, поспешно пряча пострадавшую руку за спину.
Однако Тайлер успел заметить распухший палец.
— Что случилось?
— Палец прищемила.
Тайлер озабоченно нахмурился.
— Покажи.
— Не покажу. Давай лучше позавтракаем.
Тайлер подумал, что она стесняется, и решил пока не настаивать на своем, хотя состояние пальца Кэмми серьезно его обеспокоило.
Он налил в два стакана апельсиновый сок и, усевшись рядом с Кэмми, молча принялся за трапезу. Кэмми же спрятала правую руку под столешницу, и ела только с помощью левой, хотя это и причиняло ей видимые неудобства. В конце концов Тай не выдержал и, ухватив её за запястье правой руки, извлек руку из-под стола.
— Ух ты, черт! — воскликнул он, увидев потемневший и сильно раздутый палец. — Боль, наверно, жуткая — да?
— М-мм, побаливает — согласилась Кэмми.
— Чем ты его прищемила? Дверью?
Отпив апельсинового сока, Кэмми хотела было соврать, но в последний миг не решилась.
— Нет, ящиком.
Морщины на лбу Тая разгладились.
— Ах, ящиком! В спальне, что ли?
Кэмми не ответила, и тогда он спросил:
— Но что ты искала?
— Ничего! — виновато потупилась Кэмми. — Просто выдвинула, и все.
Тай рассмеялся.
— Ты решила пошарить по ящикам, да? А я тебя спугнул? Да?
Кэмми вспыхнула, щеки её стали пунцовыми. Тай продолжал смеяться, но вдруг лицо его помрачнело. Неужели она нашла…
— О каком ящике идет речь? — спросил он изменившимся голосом.
Кэмми не ответила.
— В тумбочке?
Рука Кэмми дрогнула, и кусочек яичницы свалился с вилки на тарелку.
— Ты читала мой сценарий, да? — спросил Тай неестественно спокойным тоном. — Так? Отвечай же.
Кэмми вновь промолчала. И тогда Тай распалился уже по-настоящему:
— Вот, значит, для чего тебя прислали! Ты за мной шпионишь! По заданию Сэма, да? Кто тебе платит? — он уже кричал во весь голос. — Отвечай, Кэмми! Я имею право это знать!
Глава 8
Глава 9
— Я приготовил тосты, яичницу и бекон, — ворчливо сказал Тай. — Что будешь есть?
— Только тост, спасибо. Может, ещё одно яйцо.
— Что, бекон женщины тоже не употребляют? — с лукавой улыбкой спросил Тай.
— Только с белым вином, — засмеялась Кэмми. — Пару ломтиков с бокалом… нет, с графином вина. — Она протянула руку, взяла тарелку, и вскрикнула от боли, едва не уронив тарелку.
Тайлер подхватил тарелку и посмотрел на Кэмми.
— Что с тобой?
— Да так, ничего страшного, — ответила Кэмми, поспешно пряча пострадавшую руку за спину.
Однако Тайлер успел заметить распухший палец.
— Что случилось?
— Палец прищемила.
Тайлер озабоченно нахмурился.
— Покажи.
— Не покажу. Давай лучше позавтракаем.
Тайлер подумал, что она стесняется, и решил пока не настаивать на своем, хотя состояние пальца Кэмми серьезно его обеспокоило.
Он налил в два стакана апельсиновый сок и, усевшись рядом с Кэмми, молча принялся за трапезу. Кэмми же спрятала правую руку под столешницу, и ела только с помощью левой, хотя это и причиняло ей видимые неудобства. В конце концов Тай не выдержал и, ухватив её за запястье правой руки, извлек руку из-под стола.
— Ух ты, черт! — воскликнул он, увидев потемневший и сильно раздутый палец. — Боль, наверно, жуткая — да?
— М-мм, побаливает — согласилась Кэмми.
— Чем ты его прищемила? Дверью?
Отпив апельсинового сока, Кэмми хотела было соврать, но в последний миг не решилась.
— Нет, ящиком.
Морщины на лбу Тая разгладились.
— Ах, ящиком! В спальне, что ли?
Кэмми не ответила, и тогда он спросил:
— Но что ты искала?
— Ничего! — виновато потупилась Кэмми. — Просто выдвинула, и все.
Тай рассмеялся.
— Ты решила пошарить по ящикам, да? А я тебя спугнул? Да?
Кэмми вспыхнула, щеки её стали пунцовыми. Тай продолжал смеяться, но вдруг лицо его помрачнело. Неужели она нашла…
— О каком ящике идет речь? — спросил он изменившимся голосом.
Кэмми не ответила.
— В тумбочке?
Рука Кэмми дрогнула, и кусочек яичницы свалился с вилки на тарелку.
— Ты читала мой сценарий, да? — спросил Тай неестественно спокойным тоном. — Так? Отвечай же.
Кэмми вновь промолчала. И тогда Тай распалился уже по-настоящему:
— Вот, значит, для чего тебя прислали! Ты за мной шпионишь! По заданию Сэма, да? Кто тебе платит? — он уже кричал во весь голос. — Отвечай, Кэмми! Я имею право это знать!
Глава 8
Кэмми, к своему глубокому смущению, едва не разрыдалась. Почувствовав, как предательски увлажнились глаза, она часто заморгала, пытаясь согнать слезы.
— Тебе ведь кто-то за это заплатил, да? — не унимался Тай. Голоса его гневно блестели. — Отвечай же!
— Нет!
— Я сразу не поверил, что ты приехала ко мне «просто так». Да, конечно, у тебя был зуб на моего отца за то, как несправедливо он обошелся твоей мамой. И я тебя прекрасно понимаю, поскольку и сам от него натерпелся. — Тай перевел дух и продолжил: — И тем не менее ты с ним общалась. Почему? С какой стати? Неужели он и правда тебя подослал? Почему ты согласилась помочь ему?
— Это неправда! — вскричала Кэмми. — Да ни за какие деньги на свете я бы не стала ему помогать! Если ты не веришь мне, это твое дело. Я могу уехать сию же минуту.
— И кому ты расскажешь про то, что выведала? — процедил Тай.
И тут Кэмми захлестнула бешеная ярость, чему она даже порадовалась. Слишком устала она сдерживаться, слишком устала скрывать свои мысли, только и делать, что уступать и подчиняться чужим желаниям.
— Ну хорошо! — ты меня разоблачил! — воскликнула она, воздев руки к потолку. — За дверью караулит несметная орда репортеров и фотографов. Они с ночи ждут не дождутся, пока ты хоть нос свой за дверь кажешь. А мы с Сэмом на тебе наживемся! Между прочим, твой отец сейчас выступает на местной телестудии. Он рвет на себе волосы и надрывно причитает, как утратил любовь своего ненаглядного сыночка. Мне остается только привести тебя туда, и на глазах миллионов телезрителей произойдет драматическое и трогательное воссоединение. Возвращение блудного сына! Собирайся и — пошли! Мне тоже не терпится свой куш сорвать.
В последний миг Кэмми чуть-чуть не испортила все, едва не расплакавшись. Губы её дрожали, пальцы сжались в кулаки. Но взгляд Тая она выдержала с достоинством.
Тай задумчиво поскреб подбородок, с трудом сдерживая улыбку.
— Ну хорошо, — сказал он.
— В каком смысле?
— Ты меня вразумила. И сценку эту сыграла вполне прилично, разве что со слезами чуть-чуть перестаралась.
— Подлец ты! — проникновенно сказала Кэмми.
Тай поморщился и глубоко вздохнул. Потом, когда он посмотрел на Кэмми, в глазах его читалось восхищение.
— Поскольку Опра [3] в настоящее время наверняка за тысячу миль отсюда, — произнес он, — думаю, что спектакль с воссоединением мне сейчас все-таки не грозит. И… прошу у тебя прощения.
Кэмми показалось, что сердце её выскочит из груди. Слова Тая мгновенно погасили бушевавший в её душе яростный пожар. Он переизбытка чувств, она не знала, что сказать.
— Просто ты меня очень удивила, — добавил Тай. — И… я очень рад, Кэмми, что мы снова встретились.
С этими словами он взял Кэмми за руку и слегка пожал, но Кэмми тут же переменилась в лице и вскрикнула от боли.
— Черт, совсем забыл! — воскликнул Тай, разглядывая её распухший палец. — Он раздулся и, наверно, причиняет тебе нестерпимую боль. Поехали к врачу!
— Нет! — испуганно вскричала Кэмми, отнимая руку. — Ни за что! И так обойдется.
— Но ведь это опасно…
— Нет, — отрезала Кэмми. — До свадьбы заживет.
— Как знаешь, — пожал плечами Тай. — Но, если все-таки передумаешь…
Они возобновили прерванный завтрак. Поковырявшись левой рукой в тарелке, Кэмми с облегчением проглотила последний кусок и запила апельсиновым соком.
После кофе Тай пригласил её посидеть на диване, а сам занялся уборкой. Расположившись у камина, Кэмми молча следила за уверенными и сноровистыми действиями Тая. Двигался он непринужденно, с кошачьей грацией, и она не могла не залюбоваться его мускулистой фигурой.
Закончив наводить порядок, Тай направился к двери черного хода.
— Куда ты? — спросила Кэмми, которой почему-то стало боязно остаться одной.
— Дров нарубить, — коротко ответил Тай. — Камин хочу разжечь.
— Понятно.
Тай усмехнулся.
— А что, ты подумала, что я собираюсь уйти, не простившись?
— Тебе, кажется, не впервой так поступать, — нашлась Кэмми.
Тай засмеялся.
— Да, ты права. — Он распахнул дверь, и в гостиную ворвался свежий апрельский воздух. Холодный и пронизывающий, как в январскую стужу, показалось Кэмми. Она невольно поежилась, наблюдая за Таем через окно. Он вышел на задний двор, установил на массивную колоду толстый деревянный кругляк, взял топор, замахнулся, и с одного удара ловко расколол кругляк пополам. Кэмми изумилась. Вот уж не думала, не гадала она, что Тай может колоть дрова, как заправский лесоруб. Еще несколько взмахов топора, и вот Тай уже вошел в дом с охапкой дров. Вместе с ним в гостиную ворвался запах океана в сочетании с сырым ароматом свежих еловых поленьев. Высыпав их перед камином, он разжег его с помощью обрывков газеты, подбросил несколько щепок, которые тут же занялись огнем и, подождав ещё немного, подложил поленья. Пламя быстро разгорелось.
— А вчера вечером, когда я вошла, огонь не горел, — заметила Кэмми вслух, сама не зная почему. — Да, я не собирался оставаться на сегодняшний день, — ответил Тай. — Решил, что напьюсь до одури, а утром соберу оставшиеся вещи и уеду.
— Как, ты хотел уехать? — изумилась Кэмми. — Но почему?
— Меня предупредили, что мое убежище раскрыто, и я не успел даже глазом моргнуть, как появилась ты.
— Но кто мог тебя предупредить? — нахмурилась Кэмми. — Ни одна живая душа не знала о моем отъезде.
— Друг мне позвонил, — сказал Тай. — Тот самый, в квартире которого побывали воры.
Кэмми покачала головой. — Я тут ни при чем.
— Кто знает, — задумчиво произнес Тай. — Скорее всего, конечно, тут замешан отец. И именно он послал тебя ко мне.
— Вовсе не послал!
Тай поворошил кочергой поленья, так что искры в камине брызнули во все стороны.
— Ты меня извини, Кэмми, но в такие совпадения я не верю. Не могу поверить.
— А кто этот твой друг? — спросила вдруг Кэмми.
— Ты его не знаешь, — уклончиво ответил Тай. — Он ведает моими финансами.
— И он живет в Лос-Анджелесе?
Тай уже и сам начал понимать, что, судя по всему, Кэмми не имеет никакого отношения к вторжению в квартиру Брюса и, если так, то значит и его выводы на её счет поспешны и неоправданны. Кто знает, возможно, Сэму и впрямь был давно известен его адрес — Сэм никогда не отличался долготерпением и, если на то пошло — разборчивостью в связях и средствах.
И все же чутье подсказывало Таю, что появление непрошеного гостя в квартире Брюса и приезд Кэмми каким-то неведомым образом связаны между собой. Хотя он вполне допускал, что Кэмми может даже не подозревать об этом. Что ж, он попытается разобраться во всем позже.
— Ладно, не стоит об этом говорить, — сказал он. Глядя в озабоченные глаза Кэмми. — Это не имеет особого значения.
— Неужели ты в самом деле хочешь отсюда уехать?
— А что тут удивительного? — спросил Тай, пожав плечами. — Я просто не хочу, чтобы в мою личную жизнь вмешивались.
— И тебе никогда не хотелось вернуться?
— Куда, в Голливуд? Ты шутишь?
— Неужели тебе было настолько плохо там? — спросила Кэмми.
— Да, — неохотно ответил Тай.
— Но почему? — настаивала Кэмми, точно не замечая его нежелания говорить на эту тему. — Твоя карьера развивалась блистательно. Ты был на вершине славы, и вдруг… пропал. Мне всегда казалось, что дело тут неспроста, и когда я тебя увидела… — Она осеклась и похолодела, ибо едва не сболтнула: «в ту последнюю ночь, которую мы провели вместе».
Тай резко повернулся и посмотрел на нее. Глаза Кэмми расширились, как у испуганной лани.
— Что случилось? — спросил он. — Палец?
Длинные ресницы Кэмми дрогнули.
— Д-да, — пролепетала она.
— Надо что-то делать, — сказал Тай. — Погоди, я сейчас.
Он прошел в ванную, и тут же вернулся, держа в руке кожаный футлярчик и бутылку с прозрачной жидкостью.
Кэмми в ужасе уставилась на него. Дело было вовсе не в её пострадавшем пальце. На до сих пор пребывала под впечатлением — ведь она чуть не проболталась.
«В ту последнюю ночь, которую мы провели вместе»…
Невысказанные слова эхом звенели в её ушах. Господи, хоть бы Тай не вспомнил!
— Вот, сейчас тебе будет полегче, — сказал Тай, приблизившись к ней. Раскрыв футлярчик, внутри которого оказалась аптечка, он извлек из неё иголку и вату.
Кэмми испуганно отшатнулась. Но испугалась она не простейшей хирургической манипуляции и даже не возможной и неизбежной боли, а — совсем другого. Опасной близости Тая, который устроился на диване рядом с ней так, что их бедра соприкоснулись.
— Дай руку! — потребовал он.
Сердце Кэмми бешено колотилось, а дыхание почти остановилось.
Тай смочил клочок ваты спиртом, протер иголку, а потом, взяв Кэмми за руку, протер спиртом раздувшийся палец. Кэмми невольно ойкнула.
— Больно?
— Нет, скорее страшно, — признала Кэмми.
— Не смотри.
Кэмми отвернулась и уставилась в окно. Но в следующую секунду её словно током ударило: Тай опустил её ладонь на свое твердое бедро. Еще через мгновение палец её пронзила острая боль — кончик иглы проткнул насквозь её налитый кровью ноготь.
Закусив губу, чтобы не закричать, Кэмми вдруг с изумлением почувствовала, что боль начала потихоньку отступать. Смахнув с глаз слезы, она посмотрела на Тая, и встретилась с его серьезным взглядом.
— Очень больно было? — спросил он.
— Нет, нет, — поспешно помотала головой Кэмми. — Вполне терпимо.
— Но ты плачешь…
— Ничего подобного! — возразила Кэмми. — Просто я отчаянная трусиха. — Потупив взор, она увидела свой окровавленный ноготь, и у неё тут же закружилась голова. Кэмми всегда боялась вида крови.
— Кэмми…
Боже мой, неужели я потеряю сознание? — вихрем пронеслось в её мозгу.
Последнее, что увидела Кэмми, было встревоженное лицо Тая…
Она очнулась от ощущения прохлады на лице, и, поднеся руку ко лбу, поняла, что на нем лежит влажная тряпочка.
— Кэмми…
Из тумана выплыло лицо Тая. И вдруг она осознала, что лежит на его кровати. Кэмми Она поняла, что Тай перенес её в спальню на руках, и тут же от стыда щеки её запылали.
— Прости, Тай, мне очень стыдно, — прошептала она.
— Это я виноват, — сказал он. — Нужно было отвезти тебя к врачу. Господи, как ты меня напугала!
— Со мной такое бывает, — попыталась успокоить его Кэмми. — Не обращай внимания.
— Может, я все-таки вызову врача?
— Нет! — Кэмми попыталась приподняться. — Ни в коем случае! — И вдруг её охватила такая слабость, что она снова без сил откинулась на подушки.
— Я принесу воды, — вызвался Тай и вышел. Оставшись одна, Кэмми вдруг с ужасом обнаружила, что её блузка расстегнута донизу. Левая рука Кэмми метнулась к груди. Слава Богу — лифчик на месте!
И тут же Кэмми устыдилась собственных мыслей. Как она могла заподозрить Тая в подобных намерениях? Ведь как женщина она его, безусловно, не интересовала, а блузку он расстегнул просто для того, чтобы ей было легче дышать.
Успокоившись на этом, Кэмми подняла правую руку, чтобы посмотреть на результаты проведенной Таем операции. Палец казался иссиня-черным, но опухоль спала и боль утихла. Кэмми могла даже сгибать его.
На пороге появился Тай, и Кэмми поспешно запахнула полы блузки. Заметив её судорожное движение, Тай улыбнулся.
— Извини, я просто хотел, чтобы тебе было легче дышать, — пояснил он. — Я уже собирался расстегнуть лифчик, когда ты очнулась.
— Это ты меня извини, — промолвила Кэмми. — И — спасибо, палец уже почти не болит.
— Вот видишь, а ты боялась, — сказал он и поставил на тумбочку стакан воды. Взгляд его упал на неплотно задвинутый ящик — виновник злоключений Кэмми. Тай выдвинул ящик и достал стопку бумаг, которая так заинтересовала Кэмми.
— Ты успела его почитать? — осведомился Тай. Голос его звучал спокойно, без тени гнева или раздражения.
— Нет.
— Ты испугалась, что я тебя застигну на месте преступления и, торопясь задвинуть ящик, впопыхах прищемила палец. Так?
— Да, — призналась Кэмми. — Так что поделом мне.
В ответ Тай только покачал головой, словно выражая несогласие с ней.
— Так ты пишешь сценарий? — спросила Кэмми. — А про что?
— Я же тебе сказал — я занимаюсь торговлей недвижимостью.
— Тогда чей это сценарий? — спросила Кэмми, поглядывая на листы бумаги в его руке. — Отпечатан он, похоже, совсем недавно. Я готова держать пари, что ты его сам сочинил.
— Ну и что, если я? — с вызовом спросил Тай.
— Да ничего, — Кэмми пожала плечами. — Почему бы и нет? Нанетта ведь тоже писала сценарии, так что, наверно, ты по её стопам пошел.
— Не говоря уж о том, что мне некуда девать свободное время, — добавил Тай.
Кэмми кинула на него подозрительный взгляд; не шутит ли он? В глазах Тая плясали веселые огоньки. Кэмми улыбнулась.
— Господи, как я рада, что мы снова встретились! — вдруг, сама того не ожидая, выпалила она.
Возможно, успей они снова возобновить прежние отношения «старшего брата» с «младшей сестренкой», и не будь оба столь одиноки, им и удалось бы избежать того, что случилось несколько минут спустя.
Однако неосторожное восклицание Кэмми, подкрепленное выражением щемящей тоски в её прекрасных изумрудно-голубых глазах, сразило Тая наповал. Черты его лица смягчились, он поднял руку и осторожно, с величайшей нежностью, погладил Кэмми по щеке. От неожиданности и полноты чувств сердце её затрепетало.
— Я даже не представлял, насколько по тебе соскучился, — произнес он внезапно дрогнувшим голосом.
Кэмми, не ожидавшая с его стороны ни таких слов, ни проявления чувств, просто растаяла. Позабыв о том, что она актриса и должна уметь владеть собой, она посмотрела на Тая взглядом, полным такой любви и нежности, что Тай, судя по участившемуся дыханию, безошибочно прочитал его. Однако он все ещё колебался.
— Кэмми… — пробормотал он.
— Ты меня не поцелуешь? — услышала Кэмми, словно со стороны, собственный голос.
Тай, казалось, не поверил своим ушам.
— Да, — прошептал он, встряхнув головой.
И склонился над ней. Кэмми так и обдало жаром от его тела. Разжав пальцы, она отпустила полы блузки и прикоснулась к груди Тая. Ее так и подмывало сорвать с него рубашку и прильнуть к его голой груди губами, прижать её к своим обнаженным грудям.
В следующее мгновение их губы слились в поцелуе, о котором Кэмми мечтала со времени той незабываемой ночи. Однако поцелуй длился недолго. Тай вдруг отклонился и прошептал:
— Господи, что мы делаем? Я просто сам не понимаю, что на меня нашло. Скажи, Кэмми, это ведь сон, да?
— Не знаю, — прошептала она. — Я ничего не знаю. — Обеими руками она обвила его за шею, прижимая к себе. «Я хочу тебя, Тай! — подумала она. — Я хочу тебя, Боже, как я тебя хочу!»
И тогда Тай снова впился в её губы жадным поцелуем. С губ Кэмми сорвался еле слышный вздох. А, может, и не вздох, а стон, порожденный желанием.
Тай начал покрывать поцелуями её лицо, щеки, лоб, подбородок. Потом его жадные губы нашли мочку её уха, горячий язык змейкой проник в ухо, ещё больше воспламеняя Кэмми, и без того уже почти обезумевшую от страсти.
И вновь Тай поцеловал её в губы. Кэмми извивалась под ним, пытаясь приникнуть к нему всем телом. Пальцы Тая нащупали её грудь, проникли под кружева лифчика, начали ласкать сосок. В следующую секунду Тай расстегнул застежку лифчика, обнажив белоснежные груди Кэмми.
— О Господи! — простонал он, наклоняя голову и покрывая её груди и нежные соски поцелуями.
Только не останавливайся! — вихрем пронеслось в её мозгу. Она перекинула ногу через его бедро, как бы пытаясь удержать его, ещё ближе привлечь к себе. Но, похоже, это было ни к чему, потому что их тела, тесно приникшие одно к другому, уже сотрясались в древнем танце, две пары джинсов терлись друг об друга. Кэмми казалось, что тугой бугор в джинсах Тая трется о самую сокровенную точку её естества…
И вдруг вместо пальцев, которые ещё только что гладили груди Кэмми, вокруг её сосков сомкнулись его горячие губы. Кэмми невольно обхватила обеими руками его голову, прижимая её к себе.
«О Господи, — подумала она. — А ведь я сейчас кончу!»
Ее левая рука скользнула вниз, остановившись на его тугих ягодицах. Изо всех сил Кэмми прижимала Тая к себе, спина её выгибалась дугой от его сумасшедшей ласки.
В следующую секунду Тай отстранился, и с губ Кэмми сорвался вздох разочарования. Но голова его скользнула вниз. Кэмми открыла глаза, и с нескрываемым изумлением успела заметить темные волосы Тая в перекрестье собственных бедер за доли секунды до того, как ощутила своим лоном его жаркое дыхание через ткань джинсов! Невероятно, но несколько мгновений спустя, лаская её через джинсы, Тай довел Кэмми до сокрушительного оргазма!
— О Господи! Боже мой! О господи! — бессвязно восклицала она по мере того, как волны экстаза одна за другой прокатывались по её телу…
И почти сразу же ею овладела слабость. Кэмми лежала без сил, её грудь судорожно вздымалась. Тай приподнял голову, и Кэмми едва успела разглядеть безумное желание, заполонившее его серые глаза, как голова Тая снова нырнула вниз, и его язык приник к увлажнившейся ткани его джинсов. Пусть кожей она и не ощущала его страстной ласки, но одного сознания, что его язык был там, оказалось для Кэмми более чем достаточно, и мгновением спустя она испытала новый оргазм, ещё более сокрушительный и опустошающий, чем первый.
Мотая головой из стороны в сторону, она лишь подумать: «Я люблю тебя, Тай! Боже, как я люблю тебя!»
— Тебе ведь кто-то за это заплатил, да? — не унимался Тай. Голоса его гневно блестели. — Отвечай же!
— Нет!
— Я сразу не поверил, что ты приехала ко мне «просто так». Да, конечно, у тебя был зуб на моего отца за то, как несправедливо он обошелся твоей мамой. И я тебя прекрасно понимаю, поскольку и сам от него натерпелся. — Тай перевел дух и продолжил: — И тем не менее ты с ним общалась. Почему? С какой стати? Неужели он и правда тебя подослал? Почему ты согласилась помочь ему?
— Это неправда! — вскричала Кэмми. — Да ни за какие деньги на свете я бы не стала ему помогать! Если ты не веришь мне, это твое дело. Я могу уехать сию же минуту.
— И кому ты расскажешь про то, что выведала? — процедил Тай.
И тут Кэмми захлестнула бешеная ярость, чему она даже порадовалась. Слишком устала она сдерживаться, слишком устала скрывать свои мысли, только и делать, что уступать и подчиняться чужим желаниям.
— Ну хорошо! — ты меня разоблачил! — воскликнула она, воздев руки к потолку. — За дверью караулит несметная орда репортеров и фотографов. Они с ночи ждут не дождутся, пока ты хоть нос свой за дверь кажешь. А мы с Сэмом на тебе наживемся! Между прочим, твой отец сейчас выступает на местной телестудии. Он рвет на себе волосы и надрывно причитает, как утратил любовь своего ненаглядного сыночка. Мне остается только привести тебя туда, и на глазах миллионов телезрителей произойдет драматическое и трогательное воссоединение. Возвращение блудного сына! Собирайся и — пошли! Мне тоже не терпится свой куш сорвать.
В последний миг Кэмми чуть-чуть не испортила все, едва не расплакавшись. Губы её дрожали, пальцы сжались в кулаки. Но взгляд Тая она выдержала с достоинством.
Тай задумчиво поскреб подбородок, с трудом сдерживая улыбку.
— Ну хорошо, — сказал он.
— В каком смысле?
— Ты меня вразумила. И сценку эту сыграла вполне прилично, разве что со слезами чуть-чуть перестаралась.
— Подлец ты! — проникновенно сказала Кэмми.
Тай поморщился и глубоко вздохнул. Потом, когда он посмотрел на Кэмми, в глазах его читалось восхищение.
— Поскольку Опра [3] в настоящее время наверняка за тысячу миль отсюда, — произнес он, — думаю, что спектакль с воссоединением мне сейчас все-таки не грозит. И… прошу у тебя прощения.
Кэмми показалось, что сердце её выскочит из груди. Слова Тая мгновенно погасили бушевавший в её душе яростный пожар. Он переизбытка чувств, она не знала, что сказать.
— Просто ты меня очень удивила, — добавил Тай. — И… я очень рад, Кэмми, что мы снова встретились.
С этими словами он взял Кэмми за руку и слегка пожал, но Кэмми тут же переменилась в лице и вскрикнула от боли.
— Черт, совсем забыл! — воскликнул Тай, разглядывая её распухший палец. — Он раздулся и, наверно, причиняет тебе нестерпимую боль. Поехали к врачу!
— Нет! — испуганно вскричала Кэмми, отнимая руку. — Ни за что! И так обойдется.
— Но ведь это опасно…
— Нет, — отрезала Кэмми. — До свадьбы заживет.
— Как знаешь, — пожал плечами Тай. — Но, если все-таки передумаешь…
Они возобновили прерванный завтрак. Поковырявшись левой рукой в тарелке, Кэмми с облегчением проглотила последний кусок и запила апельсиновым соком.
После кофе Тай пригласил её посидеть на диване, а сам занялся уборкой. Расположившись у камина, Кэмми молча следила за уверенными и сноровистыми действиями Тая. Двигался он непринужденно, с кошачьей грацией, и она не могла не залюбоваться его мускулистой фигурой.
Закончив наводить порядок, Тай направился к двери черного хода.
— Куда ты? — спросила Кэмми, которой почему-то стало боязно остаться одной.
— Дров нарубить, — коротко ответил Тай. — Камин хочу разжечь.
— Понятно.
Тай усмехнулся.
— А что, ты подумала, что я собираюсь уйти, не простившись?
— Тебе, кажется, не впервой так поступать, — нашлась Кэмми.
Тай засмеялся.
— Да, ты права. — Он распахнул дверь, и в гостиную ворвался свежий апрельский воздух. Холодный и пронизывающий, как в январскую стужу, показалось Кэмми. Она невольно поежилась, наблюдая за Таем через окно. Он вышел на задний двор, установил на массивную колоду толстый деревянный кругляк, взял топор, замахнулся, и с одного удара ловко расколол кругляк пополам. Кэмми изумилась. Вот уж не думала, не гадала она, что Тай может колоть дрова, как заправский лесоруб. Еще несколько взмахов топора, и вот Тай уже вошел в дом с охапкой дров. Вместе с ним в гостиную ворвался запах океана в сочетании с сырым ароматом свежих еловых поленьев. Высыпав их перед камином, он разжег его с помощью обрывков газеты, подбросил несколько щепок, которые тут же занялись огнем и, подождав ещё немного, подложил поленья. Пламя быстро разгорелось.
— А вчера вечером, когда я вошла, огонь не горел, — заметила Кэмми вслух, сама не зная почему. — Да, я не собирался оставаться на сегодняшний день, — ответил Тай. — Решил, что напьюсь до одури, а утром соберу оставшиеся вещи и уеду.
— Как, ты хотел уехать? — изумилась Кэмми. — Но почему?
— Меня предупредили, что мое убежище раскрыто, и я не успел даже глазом моргнуть, как появилась ты.
— Но кто мог тебя предупредить? — нахмурилась Кэмми. — Ни одна живая душа не знала о моем отъезде.
— Друг мне позвонил, — сказал Тай. — Тот самый, в квартире которого побывали воры.
Кэмми покачала головой. — Я тут ни при чем.
— Кто знает, — задумчиво произнес Тай. — Скорее всего, конечно, тут замешан отец. И именно он послал тебя ко мне.
— Вовсе не послал!
Тай поворошил кочергой поленья, так что искры в камине брызнули во все стороны.
— Ты меня извини, Кэмми, но в такие совпадения я не верю. Не могу поверить.
— А кто этот твой друг? — спросила вдруг Кэмми.
— Ты его не знаешь, — уклончиво ответил Тай. — Он ведает моими финансами.
— И он живет в Лос-Анджелесе?
Тай уже и сам начал понимать, что, судя по всему, Кэмми не имеет никакого отношения к вторжению в квартиру Брюса и, если так, то значит и его выводы на её счет поспешны и неоправданны. Кто знает, возможно, Сэму и впрямь был давно известен его адрес — Сэм никогда не отличался долготерпением и, если на то пошло — разборчивостью в связях и средствах.
И все же чутье подсказывало Таю, что появление непрошеного гостя в квартире Брюса и приезд Кэмми каким-то неведомым образом связаны между собой. Хотя он вполне допускал, что Кэмми может даже не подозревать об этом. Что ж, он попытается разобраться во всем позже.
— Ладно, не стоит об этом говорить, — сказал он. Глядя в озабоченные глаза Кэмми. — Это не имеет особого значения.
— Неужели ты в самом деле хочешь отсюда уехать?
— А что тут удивительного? — спросил Тай, пожав плечами. — Я просто не хочу, чтобы в мою личную жизнь вмешивались.
— И тебе никогда не хотелось вернуться?
— Куда, в Голливуд? Ты шутишь?
— Неужели тебе было настолько плохо там? — спросила Кэмми.
— Да, — неохотно ответил Тай.
— Но почему? — настаивала Кэмми, точно не замечая его нежелания говорить на эту тему. — Твоя карьера развивалась блистательно. Ты был на вершине славы, и вдруг… пропал. Мне всегда казалось, что дело тут неспроста, и когда я тебя увидела… — Она осеклась и похолодела, ибо едва не сболтнула: «в ту последнюю ночь, которую мы провели вместе».
Тай резко повернулся и посмотрел на нее. Глаза Кэмми расширились, как у испуганной лани.
— Что случилось? — спросил он. — Палец?
Длинные ресницы Кэмми дрогнули.
— Д-да, — пролепетала она.
— Надо что-то делать, — сказал Тай. — Погоди, я сейчас.
Он прошел в ванную, и тут же вернулся, держа в руке кожаный футлярчик и бутылку с прозрачной жидкостью.
Кэмми в ужасе уставилась на него. Дело было вовсе не в её пострадавшем пальце. На до сих пор пребывала под впечатлением — ведь она чуть не проболталась.
«В ту последнюю ночь, которую мы провели вместе»…
Невысказанные слова эхом звенели в её ушах. Господи, хоть бы Тай не вспомнил!
— Вот, сейчас тебе будет полегче, — сказал Тай, приблизившись к ней. Раскрыв футлярчик, внутри которого оказалась аптечка, он извлек из неё иголку и вату.
Кэмми испуганно отшатнулась. Но испугалась она не простейшей хирургической манипуляции и даже не возможной и неизбежной боли, а — совсем другого. Опасной близости Тая, который устроился на диване рядом с ней так, что их бедра соприкоснулись.
— Дай руку! — потребовал он.
Сердце Кэмми бешено колотилось, а дыхание почти остановилось.
Тай смочил клочок ваты спиртом, протер иголку, а потом, взяв Кэмми за руку, протер спиртом раздувшийся палец. Кэмми невольно ойкнула.
— Больно?
— Нет, скорее страшно, — признала Кэмми.
— Не смотри.
Кэмми отвернулась и уставилась в окно. Но в следующую секунду её словно током ударило: Тай опустил её ладонь на свое твердое бедро. Еще через мгновение палец её пронзила острая боль — кончик иглы проткнул насквозь её налитый кровью ноготь.
Закусив губу, чтобы не закричать, Кэмми вдруг с изумлением почувствовала, что боль начала потихоньку отступать. Смахнув с глаз слезы, она посмотрела на Тая, и встретилась с его серьезным взглядом.
— Очень больно было? — спросил он.
— Нет, нет, — поспешно помотала головой Кэмми. — Вполне терпимо.
— Но ты плачешь…
— Ничего подобного! — возразила Кэмми. — Просто я отчаянная трусиха. — Потупив взор, она увидела свой окровавленный ноготь, и у неё тут же закружилась голова. Кэмми всегда боялась вида крови.
— Кэмми…
Боже мой, неужели я потеряю сознание? — вихрем пронеслось в её мозгу.
Последнее, что увидела Кэмми, было встревоженное лицо Тая…
Она очнулась от ощущения прохлады на лице, и, поднеся руку ко лбу, поняла, что на нем лежит влажная тряпочка.
— Кэмми…
Из тумана выплыло лицо Тая. И вдруг она осознала, что лежит на его кровати. Кэмми Она поняла, что Тай перенес её в спальню на руках, и тут же от стыда щеки её запылали.
— Прости, Тай, мне очень стыдно, — прошептала она.
— Это я виноват, — сказал он. — Нужно было отвезти тебя к врачу. Господи, как ты меня напугала!
— Со мной такое бывает, — попыталась успокоить его Кэмми. — Не обращай внимания.
— Может, я все-таки вызову врача?
— Нет! — Кэмми попыталась приподняться. — Ни в коем случае! — И вдруг её охватила такая слабость, что она снова без сил откинулась на подушки.
— Я принесу воды, — вызвался Тай и вышел. Оставшись одна, Кэмми вдруг с ужасом обнаружила, что её блузка расстегнута донизу. Левая рука Кэмми метнулась к груди. Слава Богу — лифчик на месте!
И тут же Кэмми устыдилась собственных мыслей. Как она могла заподозрить Тая в подобных намерениях? Ведь как женщина она его, безусловно, не интересовала, а блузку он расстегнул просто для того, чтобы ей было легче дышать.
Успокоившись на этом, Кэмми подняла правую руку, чтобы посмотреть на результаты проведенной Таем операции. Палец казался иссиня-черным, но опухоль спала и боль утихла. Кэмми могла даже сгибать его.
На пороге появился Тай, и Кэмми поспешно запахнула полы блузки. Заметив её судорожное движение, Тай улыбнулся.
— Извини, я просто хотел, чтобы тебе было легче дышать, — пояснил он. — Я уже собирался расстегнуть лифчик, когда ты очнулась.
— Это ты меня извини, — промолвила Кэмми. — И — спасибо, палец уже почти не болит.
— Вот видишь, а ты боялась, — сказал он и поставил на тумбочку стакан воды. Взгляд его упал на неплотно задвинутый ящик — виновник злоключений Кэмми. Тай выдвинул ящик и достал стопку бумаг, которая так заинтересовала Кэмми.
— Ты успела его почитать? — осведомился Тай. Голос его звучал спокойно, без тени гнева или раздражения.
— Нет.
— Ты испугалась, что я тебя застигну на месте преступления и, торопясь задвинуть ящик, впопыхах прищемила палец. Так?
— Да, — призналась Кэмми. — Так что поделом мне.
В ответ Тай только покачал головой, словно выражая несогласие с ней.
— Так ты пишешь сценарий? — спросила Кэмми. — А про что?
— Я же тебе сказал — я занимаюсь торговлей недвижимостью.
— Тогда чей это сценарий? — спросила Кэмми, поглядывая на листы бумаги в его руке. — Отпечатан он, похоже, совсем недавно. Я готова держать пари, что ты его сам сочинил.
— Ну и что, если я? — с вызовом спросил Тай.
— Да ничего, — Кэмми пожала плечами. — Почему бы и нет? Нанетта ведь тоже писала сценарии, так что, наверно, ты по её стопам пошел.
— Не говоря уж о том, что мне некуда девать свободное время, — добавил Тай.
Кэмми кинула на него подозрительный взгляд; не шутит ли он? В глазах Тая плясали веселые огоньки. Кэмми улыбнулась.
— Господи, как я рада, что мы снова встретились! — вдруг, сама того не ожидая, выпалила она.
Возможно, успей они снова возобновить прежние отношения «старшего брата» с «младшей сестренкой», и не будь оба столь одиноки, им и удалось бы избежать того, что случилось несколько минут спустя.
Однако неосторожное восклицание Кэмми, подкрепленное выражением щемящей тоски в её прекрасных изумрудно-голубых глазах, сразило Тая наповал. Черты его лица смягчились, он поднял руку и осторожно, с величайшей нежностью, погладил Кэмми по щеке. От неожиданности и полноты чувств сердце её затрепетало.
— Я даже не представлял, насколько по тебе соскучился, — произнес он внезапно дрогнувшим голосом.
Кэмми, не ожидавшая с его стороны ни таких слов, ни проявления чувств, просто растаяла. Позабыв о том, что она актриса и должна уметь владеть собой, она посмотрела на Тая взглядом, полным такой любви и нежности, что Тай, судя по участившемуся дыханию, безошибочно прочитал его. Однако он все ещё колебался.
— Кэмми… — пробормотал он.
— Ты меня не поцелуешь? — услышала Кэмми, словно со стороны, собственный голос.
Тай, казалось, не поверил своим ушам.
— Да, — прошептал он, встряхнув головой.
И склонился над ней. Кэмми так и обдало жаром от его тела. Разжав пальцы, она отпустила полы блузки и прикоснулась к груди Тая. Ее так и подмывало сорвать с него рубашку и прильнуть к его голой груди губами, прижать её к своим обнаженным грудям.
В следующее мгновение их губы слились в поцелуе, о котором Кэмми мечтала со времени той незабываемой ночи. Однако поцелуй длился недолго. Тай вдруг отклонился и прошептал:
— Господи, что мы делаем? Я просто сам не понимаю, что на меня нашло. Скажи, Кэмми, это ведь сон, да?
— Не знаю, — прошептала она. — Я ничего не знаю. — Обеими руками она обвила его за шею, прижимая к себе. «Я хочу тебя, Тай! — подумала она. — Я хочу тебя, Боже, как я тебя хочу!»
И тогда Тай снова впился в её губы жадным поцелуем. С губ Кэмми сорвался еле слышный вздох. А, может, и не вздох, а стон, порожденный желанием.
Тай начал покрывать поцелуями её лицо, щеки, лоб, подбородок. Потом его жадные губы нашли мочку её уха, горячий язык змейкой проник в ухо, ещё больше воспламеняя Кэмми, и без того уже почти обезумевшую от страсти.
И вновь Тай поцеловал её в губы. Кэмми извивалась под ним, пытаясь приникнуть к нему всем телом. Пальцы Тая нащупали её грудь, проникли под кружева лифчика, начали ласкать сосок. В следующую секунду Тай расстегнул застежку лифчика, обнажив белоснежные груди Кэмми.
— О Господи! — простонал он, наклоняя голову и покрывая её груди и нежные соски поцелуями.
Только не останавливайся! — вихрем пронеслось в её мозгу. Она перекинула ногу через его бедро, как бы пытаясь удержать его, ещё ближе привлечь к себе. Но, похоже, это было ни к чему, потому что их тела, тесно приникшие одно к другому, уже сотрясались в древнем танце, две пары джинсов терлись друг об друга. Кэмми казалось, что тугой бугор в джинсах Тая трется о самую сокровенную точку её естества…
И вдруг вместо пальцев, которые ещё только что гладили груди Кэмми, вокруг её сосков сомкнулись его горячие губы. Кэмми невольно обхватила обеими руками его голову, прижимая её к себе.
«О Господи, — подумала она. — А ведь я сейчас кончу!»
Ее левая рука скользнула вниз, остановившись на его тугих ягодицах. Изо всех сил Кэмми прижимала Тая к себе, спина её выгибалась дугой от его сумасшедшей ласки.
В следующую секунду Тай отстранился, и с губ Кэмми сорвался вздох разочарования. Но голова его скользнула вниз. Кэмми открыла глаза, и с нескрываемым изумлением успела заметить темные волосы Тая в перекрестье собственных бедер за доли секунды до того, как ощутила своим лоном его жаркое дыхание через ткань джинсов! Невероятно, но несколько мгновений спустя, лаская её через джинсы, Тай довел Кэмми до сокрушительного оргазма!
— О Господи! Боже мой! О господи! — бессвязно восклицала она по мере того, как волны экстаза одна за другой прокатывались по её телу…
И почти сразу же ею овладела слабость. Кэмми лежала без сил, её грудь судорожно вздымалась. Тай приподнял голову, и Кэмми едва успела разглядеть безумное желание, заполонившее его серые глаза, как голова Тая снова нырнула вниз, и его язык приник к увлажнившейся ткани его джинсов. Пусть кожей она и не ощущала его страстной ласки, но одного сознания, что его язык был там, оказалось для Кэмми более чем достаточно, и мгновением спустя она испытала новый оргазм, ещё более сокрушительный и опустошающий, чем первый.
Мотая головой из стороны в сторону, она лишь подумать: «Я люблю тебя, Тай! Боже, как я люблю тебя!»
Глава 9
Лежа на гимнастической скамье, Тай сделал глубокий вдох и поднял над головой руки с гантелями, затем медленно развел их в стороны. Лицо его блестело от пота. Давно он не тренировался с таким усердием. Обычно он легкой трусцой пробегал по главной улице Бейрока до оздоровительного клуба, разминался на тренажерах в небольшом зале с зеркальными стенами, после чего минут десять возился со штангой и с гантелями.
А вот сегодня он занимался уже три часа.
Тай осмотрелся по сторонам. Местные уроженцы заглядывали в этот клуб нечасто, а вот приезжие и люди, поселившиеся в Бейроке недавно, любили бывать здесь. Тай же был в клубе завсегдатаем, и его знали тут как Джерри Мерсера. Порой он ловил на себе любопытные взгляды, к которым давно уже привык. Большинство людей уже забыли про Тайлера Стовалла, но лицо его будило в их памяти какие-то смутные воспоминания. Иногда Тая даже спрашивали, не знает ли он этого, некогда знаменитого киноактера, но Тай неизменно отвечал: «нет». После этого его, как правило, оставляли в покое. Большинство жителей вообще считали его нелюдимом, что вполне устраивало Тая.
После приезда Кэмми прошло уже две недели. Первоначальное изумление, позже сменившееся неприятием. А затем, наоборот, радостью встречи, превратилось теперь в серьезную проблему. Ведь Тай, хотя и продолжал сидеть на чемоданах, так до сих пор и не уехал из Бейрока, не покинул насиженного гнезда. Он тянул время, вел себя, как влюбленный мальчишка, млел и терял голову при виде очаровательной «младшей сестренки».
Что с ним случилось? Тай и сам этого не понимал. С тех пор, как он, наполовину раздев Кэмми, несколько раз довел её до экстаза, при одном лишь взгляде на нее, его охватывало бешеное возбуждение.
Но, если он и лелеял какие-то надежды на большее, то Кэмми его мигом разочаровала. Окатила холодным душем, безапелляционно дав понять, что физическая близость между ними невозможна.
«Не нужно было тогда останавливаться, — корил себя Тай. — По крайней мере, мне не было бы так тяжело сейчас».
А ведь тогда, в то незабываемое утро, Тай был уверен, что доведет начатое до конца. Когда Кэмми лежала, расслабленная, в блаженной истоме, тихонько постанывая, а он уже опустил руку, чтобы расстегнуть столь мешавшие джинсы.
«Я люблю тебя, Тай! — прошептала в этот миг Кэмми. — Боже, как я люблю тебя!»
В мозгу его тут же замелькали какие-то лихорадочные воспоминания. Неприятные. Голос Гейл, нашептывавший те же ужасные три слова. Слова предательства.
«Я люблю тебя, — мурлыкала Гейл. — Только тебя одного»…
Тай не обращал внимания на эти слова, сказанные во время акта физической близости. Он был целиком поглощен собственными ощущениями.
Но Гейл ждала от него ответа.
— Скажи, что и ты меня любишь, Тай, — настаивала она. — Скажи!
— Я… — простонал Тай. — О Господи, Гейл!
— Говори же!
Но почему-то Тай, хотя и готов был уступить ей, так и не мог заставить себя произнести заветные слова. Даже в порыве страсти. Нет, не верил он в басни о счастливой любви, верных браках и тому подобное. Слишком много он навидался в жизни такого, что полностью этому противоречило. И, хотя Тай любил свою мать, и знал, что и она его любит, то была единственная форма любви, в которую он верил. Слова же «ты мой единственный и ненаглядный, вся моя жизнь — только в тебе» Тай воспринимал как некий довесок к сексу, даже скорее — предлог, который оправдывал полную разнузданность и раскрепощение при половом акте.
Однако Гейл не отставала, продолжая шептать ему на ухо: «Не молчи, Тай, скажи, что любишь меня!» Тогда он сумел отключиться, и вскоре, захлестнутый волной ощущений, излил в её лоно свою страсть.
Того, что произошло потом, он, конечно, не ожидал. Гейл с силой оттолкнула его и, пытаясь поскорее встать, ударила его по уху.
— Мерзавец! — истошно завизжала она. — Подлец!
— Ты что, с ума сошла? — вознегодовал Тай. — Прекрати немедленно! И — извини меня, ты же сама прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь!
— Я, между прочим, беременна! — вскричала Гейл, из глаз которой катились крупные слезы.
От неожиданности Тай вздрогнул, слова Гейл потрясли его до глубины души.
— Беременна? — тупо повторил он.
— Это твой ребенок, Тай! Мой и твой. Я люблю тебя и хочу, чтобы у нас была нормальная семья. Ты же не можешь даже сказать, что меня любишь!
И она отвесила бы ему ещё одну оплеуху, не перехвати Тай её руку. Перед его глазами возник образ отца, который зачал бессчетное количество детей от множества женщин и вряд ли даже мог с точностью определить истинные размеры собственного потомства.
Охваченный отвращением, он только спросил:
— Как же так? Ведь мы предохранялись.
— Ты только это и можешь сказать… — презрительно промолвила Гейл.
— Мы всегда пользовались презервативом, — сказал Тай. — Мы были осторожны.
— Значит — недостаточно осторожны! — воскликнула Гейл и попыталась укусить его за руку. — Наверно, один из презервативов был с дыркой. Иначе как это объяснить? Мне, между прочим. На это наплевать! Я люблю тебя и хочу быть с тобой!
А вот сегодня он занимался уже три часа.
Тай осмотрелся по сторонам. Местные уроженцы заглядывали в этот клуб нечасто, а вот приезжие и люди, поселившиеся в Бейроке недавно, любили бывать здесь. Тай же был в клубе завсегдатаем, и его знали тут как Джерри Мерсера. Порой он ловил на себе любопытные взгляды, к которым давно уже привык. Большинство людей уже забыли про Тайлера Стовалла, но лицо его будило в их памяти какие-то смутные воспоминания. Иногда Тая даже спрашивали, не знает ли он этого, некогда знаменитого киноактера, но Тай неизменно отвечал: «нет». После этого его, как правило, оставляли в покое. Большинство жителей вообще считали его нелюдимом, что вполне устраивало Тая.
После приезда Кэмми прошло уже две недели. Первоначальное изумление, позже сменившееся неприятием. А затем, наоборот, радостью встречи, превратилось теперь в серьезную проблему. Ведь Тай, хотя и продолжал сидеть на чемоданах, так до сих пор и не уехал из Бейрока, не покинул насиженного гнезда. Он тянул время, вел себя, как влюбленный мальчишка, млел и терял голову при виде очаровательной «младшей сестренки».
Что с ним случилось? Тай и сам этого не понимал. С тех пор, как он, наполовину раздев Кэмми, несколько раз довел её до экстаза, при одном лишь взгляде на нее, его охватывало бешеное возбуждение.
Но, если он и лелеял какие-то надежды на большее, то Кэмми его мигом разочаровала. Окатила холодным душем, безапелляционно дав понять, что физическая близость между ними невозможна.
«Не нужно было тогда останавливаться, — корил себя Тай. — По крайней мере, мне не было бы так тяжело сейчас».
А ведь тогда, в то незабываемое утро, Тай был уверен, что доведет начатое до конца. Когда Кэмми лежала, расслабленная, в блаженной истоме, тихонько постанывая, а он уже опустил руку, чтобы расстегнуть столь мешавшие джинсы.
«Я люблю тебя, Тай! — прошептала в этот миг Кэмми. — Боже, как я люблю тебя!»
В мозгу его тут же замелькали какие-то лихорадочные воспоминания. Неприятные. Голос Гейл, нашептывавший те же ужасные три слова. Слова предательства.
«Я люблю тебя, — мурлыкала Гейл. — Только тебя одного»…
Тай не обращал внимания на эти слова, сказанные во время акта физической близости. Он был целиком поглощен собственными ощущениями.
Но Гейл ждала от него ответа.
— Скажи, что и ты меня любишь, Тай, — настаивала она. — Скажи!
— Я… — простонал Тай. — О Господи, Гейл!
— Говори же!
Но почему-то Тай, хотя и готов был уступить ей, так и не мог заставить себя произнести заветные слова. Даже в порыве страсти. Нет, не верил он в басни о счастливой любви, верных браках и тому подобное. Слишком много он навидался в жизни такого, что полностью этому противоречило. И, хотя Тай любил свою мать, и знал, что и она его любит, то была единственная форма любви, в которую он верил. Слова же «ты мой единственный и ненаглядный, вся моя жизнь — только в тебе» Тай воспринимал как некий довесок к сексу, даже скорее — предлог, который оправдывал полную разнузданность и раскрепощение при половом акте.
Однако Гейл не отставала, продолжая шептать ему на ухо: «Не молчи, Тай, скажи, что любишь меня!» Тогда он сумел отключиться, и вскоре, захлестнутый волной ощущений, излил в её лоно свою страсть.
Того, что произошло потом, он, конечно, не ожидал. Гейл с силой оттолкнула его и, пытаясь поскорее встать, ударила его по уху.
— Мерзавец! — истошно завизжала она. — Подлец!
— Ты что, с ума сошла? — вознегодовал Тай. — Прекрати немедленно! И — извини меня, ты же сама прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь!
— Я, между прочим, беременна! — вскричала Гейл, из глаз которой катились крупные слезы.
От неожиданности Тай вздрогнул, слова Гейл потрясли его до глубины души.
— Беременна? — тупо повторил он.
— Это твой ребенок, Тай! Мой и твой. Я люблю тебя и хочу, чтобы у нас была нормальная семья. Ты же не можешь даже сказать, что меня любишь!
И она отвесила бы ему ещё одну оплеуху, не перехвати Тай её руку. Перед его глазами возник образ отца, который зачал бессчетное количество детей от множества женщин и вряд ли даже мог с точностью определить истинные размеры собственного потомства.
Охваченный отвращением, он только спросил:
— Как же так? Ведь мы предохранялись.
— Ты только это и можешь сказать… — презрительно промолвила Гейл.
— Мы всегда пользовались презервативом, — сказал Тай. — Мы были осторожны.
— Значит — недостаточно осторожны! — воскликнула Гейл и попыталась укусить его за руку. — Наверно, один из презервативов был с дыркой. Иначе как это объяснить? Мне, между прочим. На это наплевать! Я люблю тебя и хочу быть с тобой!