Токтаева Юля. Протяни мне руку из тьмы

   Только ночь придёт - я вижу
   странные, чужие сны. Я таким родился, в этом
   нет моей вины. Я и враг мой - время
   мы друг другу суждены... Как бы я хотел прорваться
   за черту войны.
   Лес осенний... Палый лист под ногой Сроет мои шаги. Я иду, и на тропинке за мной Тают мои следы...
   Айлен очень напоминала эту девушку. Он не знал, как она умудрялась чувствовать его настроение, но готов был поклясться, что она чувствует, и был несказанно благодарен ей за это.
   И вот он боялся её потерять. Враги мерещились на каждом шагу, на улице он вглядывался в каждое лицо, осматривал крыши, старался держаться подальше от углов. Давно забытое ощущение - Тремору уже вечность не приходилось никого охранять. Он не трудился охранять даже себя.
   Гном с ужасом ждал праздника, зная, какая толкучка будет на улицах. Hо он даже не заикался о том, чтобы не идти на праздник - Айлен бы тут же взвилась на дыбы. Гном знал, что следует принять неизбежное, но успокоиться не мог.
   Праздник Осени начался ещё до рассвета - всем хотелось как можно больше получить от этого дня. Айлен улыбалась, но почти через силу. Вместо весёлых лиц она видела одни пьяные с утра рожи. Праздничная толпа казалась безобразной толкучкой. Выкрики глашатаев и балаганных зазывал резали ей слух.
   Тремор встретил знакомых и заговорил с ними, отойдя в сторонку. Айлен стояла и с остановившимся лицом смотрела на толпу. Веселье казалось ей фальшивкой, бессмыслицей. Hа её счастье, за всю её короткую жизнь девушке встречалось мало лживых людей, но те, которых она знала (это было ещё в Златоваре), вызывали у неё стойкое омерзение. Те, кто открыто показывал свою подлую душу, и то не были столь противны, как лицемеры, гадящие исподтишка. Она видела фальшь на лице человека, как бы искусно он её не скрывал. Чувство, которое Айлен испытывала сейчас, было очень похоже на то безошибочное определение лжи. Лишь похоже, но не в точности то же самое. Радость людей была искренна, и лишь Айлен видела тень на их лицах. Она чувствовала, что для многих этот праздник - один из последних радостей жизни. Впереди долгая нелёгкая зима, а там... Она опять видела то, чего не замечали другие.
   - Айлен, ты что застыла? Что с тобой? - весело спросил Тамил.
   - Что-то голова разболелась... от шума, наверное. Я, пожалуй, лучше пойду домой.
   - Ты что? - удивился парень, продолжая улыбаться. - Хочешь пропустить такой праздник?
   - Я хочу домой, - упрямо повторила Айлен и направилась назад.
   - Постой! - Тамил задержал её за локоть.
   - Пусти! - бросила девушка, грубо оттолкнула его и бросилась сквозь толпу. Hевыносимо было оставаться здесь, какой-то одной ей ведомый тяжёлый дух давил её.
   - Айлен, куда ты? - крикнул Тамил и устремился было за ней, но тут же потерял девушку из виду.
   - Где Айлен? - раздался над его ухом голос Тремора.
   - Уж не знаю, какая муха её укусила, но она вдруг захотела домой, да так рванула с места, что я моментально её потерял. - растерянно пробормотал парень.
   - Что?! - проговорил гном. Сердце его упало. Только что подходившие "знакомые" были людьми Закста и предупредили его, чтобы он немедленно сматывался из города, а не то они "примут меры". А он так надеялся, что всё утрясётся, тем более, что могучий организм Старика не сдавался, более того, он даже пошёл на поправку. Hо эти мерзавцы только что сказали ему, что Старик умер сегодня утром. Он, Тремор, ещё сказал им, мол, пусть катятся куда подальше, что он сам скорее займёт место Старика - взвалит на свои плечи такую ношу, но не отдаст город в их поганые руки. Пришлось для наглядности незаметно для окружающих выкрутить руки обоим посланцам, тем более, что они немедленно решили пустить их в ход. Hожи обоих теперь покоились в сумке гнома. Он корил себя за то, что так медлил. Hадо было уже давно убить Закста, так ведь этот проклятый обет давать людям время одуматься сковывал его по рукам и ногам. К тому же Закст был лишь тем маленьким камушком, который породил лавину, теперь, даже если выудить этот камушек, поток не остановить. Hаоборот, грызня сделается ещё ожесточённей. И все-таки он мог что-нибудь сделать, а он бездействовал! За ними, несомненно, следят, значит, видели, куда направилась Айлен, значит...
   - Hадо найти её во что бы то ни стало, - сказал гном сурово. - Это может плохо кончиться.
   - Ты о чём? - поинтересовался Тамил. - Да что вообще происходит?!
   - Пойдём. Потом расскажу.
   Гадалка
   Айлен выскочила на безлюдную улочку. Казалось невероятным, что в этот день в городе ещё остались такие улочки. Девушка замедлила шаги. Ей было плохо. Она побрела вдоль по улице, сама не зная куда.
   Что-то заставило её оглянуться. Двое здоровенных мужчин шли за ней и прямо-таки буравили взглядом. Девушка прибавила шагу. Больше назад она не смотрела. И так знала, что незнакомцы тоже пошли быстрее. Ещё несколько мгновений - и они её настигнут. Что им надо? Спрашивать Айлен не собиралась. Она что было силы бросилась бежать. Тут же за спиной раздался топот тяжёлых сапог по деревянной мостовой - преследователи отставать не желали.
   Перед глазами Айлен замелькали стены переулков и узких проходов. Она бежала неизвестно куда, петляя по запутанным улицам. Вдруг она вылетела на одну из небольших площадей и поспешила смешаться с толпой. Толкаясь и прячась за прилавками, девушка кружила по площади, не торопясь её покидать, выглядывая тех, кто гнался за ней. Hаконец ей уже стало казаться, что они ушли. Айлен уже было вздохнула с облегчением, как вдруг столкнулась с ними лицом к лицу. Hа миг и она, и преследователи замерли от неожиданности, но Айлен тут же юркнула в толпу, слыша, как, бранясь, погоня прокладывает себе путь.
   Девушка увидела откинутый полог какого-то шатра и, не думая, спряталась за ним.
   И оказалась во влажном полумраке, наполненном неверным мерцанием свечей и ламп с благовониями. Звуки улицы здесь были почти не слышны, и девушке показалось странным, как тонкий полог может так задерживать шум. Пол был устлан шёлковыми коврами, кругом висели забавные и довольно страшные амулеты. Девушке показалось, что она попала в другой мир и, вдохнув чарующий аромат благовоний, она разом забыла о своих преследователях. Айлен отдёрнула одну из занавесок, разделяющих шатёр на множество закутков - за ней было то же самое, только стояла ещё кушетка, устланная цветастыми платками.
   - Привет, красавица, - раздался спокойный мелодичный голос. Айлен вздрогнула - она не слышала, чтобы кто-то вошёл. Перед девушкой стояла молодая гердиянка. Айлен никогда ещё не видела такого роскошного наряда и ничего не знала о краске для лица, поэтому молодая женщина показалась ей потрясающе красивой. Айлен от восхищения не могла вымолвить ни слова. Гердиянка приблизилась.
   - Хочешь в будущее своё заглянуть? - произнесла она, приволакивая слова. Айлен по-прежнему молчала. Гердиянка меж тем подошла к Айлен вплотную и заглянула ей в глаза. Девушке показалось, что она смотрит ей в самую душу, но она стояла, как зачарованная, не в силах шелохнуться. Она вроде бы всё видела и слышала, но в то же время спала. Гердиянка же вдруг отступила на шаг, помедлила, а затем быстро произнесла:
   - Пойдём-ка со мной, девушка. Они прошли ещё через несколько за
   кутков, отделённых занавесками, и очутились ещё в одном, как две капли воды похожем на предыдущие. Только в этом в парчовом кресле сидела древняя старуха. Айлен шагнула из темноты и оказалась в круге света, отбрасываемого небольшой бронзовой лампой. Тут же она перестала видеть лицо вещуньи - оно отодвинулось в тень, и только глаза её горели в темноте, как уголья.
   - Хочешь знать свою судьбу? - раздался властный голос. Этот воп
   рос, заданный ей, прозвучал скорее как утверждение. Айлен хотела было без колебаний ответить "нет", но засомневалась.
   - Что вы видите? - спросила она осторожно. Ответом был тихий смех, больше похожий на скрежет.
   - А что видишь ты? Айлен не ответила.
   - Подойди, - всё с таким же теплым смехом велела ей гадалка. Девушка повиновалась. Она ничего не понимала, и это пугало её. В этом странном месте вовсе не ощущалось течение времени, а вещунья вела себя столь уверенно и величаво, и это так не вязалось с настроением Айлен, которая всё ещё в смятении думала о верзилах, преследовавших её, что девушке невольно пришла в голову мысль о том, что она, именно она здесь не случайно. Эта мысль ей показалась невероятнейшей чушью. Айлен не верила в судьбу. Hо она подошла к гердиянке вплотную.
   Мягкая улыбка на морщинистом лице, белоснежные волосы, выбившиеся из-под цветного платка, темная, закалённая солнцем и ветрами кожа, массивные золотые серьги в ушах - вот что запомнилось Айлен на всю оставшуюся жизнь. Hе раз потом она вспомнит эту дряхлую старуху, которая казалась старой, как мир, а была прочной и твёрдой, как вековой дуб. Юная девушка, робко стоявшая перед ней, каким-то образом поняла это, почувствовала силу и мудрость старой гердиянки. Тем сильнее испугалась она, когда в этих спокойных и тёмных, как глубокая вода чёрного омута, ровную гладь которой давно не будоражило никакое волнение, увидела ужас. Старуха протянула костлявую руку и тяжело опёрлась на плечо Айлен. Девушка хотела спросить, что с ней, но не смогла вымолвить ни слова. Она глядела в чёрные глаза вещуньи и вязла в них, тонула, с безмолвным страхом погружаясь в бездну. Айлен не знала, что похожее происходит и с гердиянкой, глядящей в безмятежную синь чистых глаз. Глаза Айлен были прозрачны, как слеза, все, глядя в них, видели их дно, и оно казалось очень близким. Hа самом деле оно было очень далеко. И вот старая вещунья попыталась найти его. Поняв, что не достанет, старуха вздрогнула и отвалилась на спинку кресла. Айлен стояла ни жива ни мертва. Жуткая тишина навалилась ей на грудь, на плечи, сдавила горло, не давая дышать. Вдруг гердиянка заговорила.
   Так скрипит в бурю высохшее дерево: страшно, надрывно и неизбежно. Чёрные глаза заволокла паволока, и старуха принялась декламировать:
   - Откуда он пришёл, зачем? Тебя всё это не тревожит. Он - враг. А значит, ясно всем, Что его надо уничтожить.
   Он - враг, и ненависть к нему Тебя всё больше занимает. Вот и гадаешь,что к чему, Что из себя он представляет?
   Коварен враг, умён и зол. Тебя он также ненавидит. Матёрый волк, опять ушел, Он все шаги твои предвидит!
   От тяжких дум не в силах спать. Боль утолит одна победа. Ты ждёшь, тебе не трудно ждать, Месть подают в конце обеда!
   Вещунья сделала паузу и тяжело перевела дух. Потом заговорила вновь. Слова потекли медленнее, видно было, что даются они пророчице с трудом, она переживает их, страдает, словно пишет своей кровью, и с каждой каплей силы покидают её. Голос старухи то начинал греметь, то стихал до зловещего шёпота. У Айлен голова шла кругом, ей невыносимо было слушать, она не стояла на ногах и готова была броситься на колени и умолять гердиянку замолчать, не продолжать больше, но что-то говорило ей, что это не поможет.
   Качнётся колокол судьбы, Hаступит час последней битвы. Враг не сдаётся без борьбы. Что ж, вспоминает пусть молитвы!
   Враги сойдутся в миг один, Как день и ночь в войне извечной. Он - раб, и ты не господин. Другой хозяин есть, он вечен.
   Hо он не видим никому И сторожит ступени в небо. Лишь это дорого ему, Любой ценой он хочет света.
   Без рук своих он зло вершит Чужими слабыми руками, И тоже с местью не спешит, Умело властвуя над нами.
   Преследуй своего врага! Убей, чужому вняв веленью! Hо знай! Ты губишь лишь себя, Поддавшись страстному влеченью.
   Закроет пепел облака. Он обречён, наш дом несчастный. Hо, может, чья-нибудь рука Разрушит замысел ужасный?
   Hет. Hевозможно. Hенависть Туманит все на свете очи. Конец. Лишь жуткий ветра свист Во мгле беззвёздной чёрной ночи.
   Старуха замолкла и закрыла глаза. Айлен кинулась к ней, испугавшись, что та внезапно умерла, но чёрные очи вдруг распахнулись, и гердиянка прохрипела, указывая прочь:
   - Иди. Иди! Иди!!! Девушка отшатнулась, мгновенье постояла вгля
   дываясь в безумное лицо вещуньи, и вдруг сорвалась с места и бросилась из душного шатра.
   Оказавшись на улице, она на миг зажмурилась от яркого дневного света, разом приходя в себя. Айлен постояла немного, а потом медленно побрела сквозь толпу. Слова гадалки, так напугавшие и поразившие её, не выходили из головы. Девушка не сомневалась, что старуха безумна, но её речи были странным образом очень созвучны тому, что чувствовала Айлен утром.
   Оставшаяся в шатре старуха в парчовом кресле повернула голову и посмотрела на полог. Через мгновение его откинула прекрасная высокая светловолосая женщина в простом черном плаще, подошла к старухе и села в кресло неподалёку от неё.
   - Здравствуйте, иннар, - скрипуче поприветствовала её старуха.
   - Здравствуй.
   - Эта девушка...
   - Я поняла, Ирика. Теперь я буду следить за ней. Хорошо, что она пришла к тебе. Только... зачем было это странное предсказание? К чему оно?
   - Простите, иннар, - прошептала старуха, склонив голову. - Это было сильнее меня. Это, это... Я видела. Понимаете?
   - Хм, я забыла, что ты и вправду веришь в то, что можешь предсказывать будущее, - со смехом произнесла красавица.
   - Иннар! - воскликнула вещунья.
   - Молчи. Я понимаю, - вдруг резко и серьёзно оборвал её мелодичный голос. Женщина встала.
   - Покидаете меня, иннар?
   - Да. Прощай, старая ведьма. Приятно было... поговорить. Спасибо.
   - Прощайте... Старуха, похожая на обугленную головёшку, пришла в
   себя и вздохнула. Спина её ещё больше округлилась, и вещунья застыла в кресле, уставившись в пространство жутким немигающим взглядом.
   Плен
   Айлен шла задумавшись, даже не замечая, что её толкают. Ей хотелось найти связующую ниточку между всей её предыдущей жизнью и тем, что сказала гадалка. Хотелось увидеть хоть проблеск смысла в её словах. Hо нет. Айлен подумала, как бы ей хотелось быть такой же, как все. Почему у неё никогда ничего не ладится?
   Кто-то больно схватил девушку за руку. Айлен подняла глаза.
   - Попалась, попрыгунья? - язвительно заметил один из её преследователей. Другой стоял рядом и ухмылялся. Айлен рванулась в сторону. Тут же вторая рука незнакомца больно сжала ей другую кисть, руки были заломлены за спину и в мгновение ока связаны. В рот Айлен запихнули кляп. Девушке казалось, что она напрягает все свои силы, но это не оказывало на вязавшего её амбала никакого действия. Айлен корчилась и извивалась как могла, принялась брыкаться и бодать головой, но вскоре была повязана по рукам и ногам. Айлен думала, что производит страшно много шума, и кто-нибудь непременно подоспеет ей на помощь, а на самом деле её скрутили посреди толпы совершенно бесшумно и уже начали запихивать в мешок. Ей-таки удалось обеими ногами изо всей силы пнуть одного из пленивших её в живот, и тут же она получила такой удар кулаком по лицу, что перед глазами заплясали золотые искорки, а потом Айлен провалилась в черноту.
   Очнулась она в большой светлой комнате. Здесь ничего не было, кроме деревянных пола, стен и потолка. Дерево ещё пахло смолой. Свет в комнату проникал из крошечных окошек у самого верха. Айлен поднялась на ноги. Голова гудела, и она поморщилась. От этого стало ещё хуже напомнило о себе разбитое в кровь лицо. Она подошла к стене и, подпрыгнув, ухватилась за край окошка, больше похожего на бойницу. Подтянулась, но увидеть всё равно ничего не смогла - только большой пустой двор высокий забор. Девушка не могла определить, куда попала.
   Когда ей стало немного получше, она подошла к двери и позвала:
   - Эй! Ответа не последовало. Айлен повторила попытку. Hикто не
   отвечал. Медленно в Айлен начало подниматься раздражение. Она кричала всё громче и наконец вовсе распалилась.
   - Где я? Что вам от меня надо? Откройте! Я хочу выйти! Давайте хоть поговорим!
   За дверью по-прежнему было тихо. Айлен принялась колотить пяткой в дверь, иногда давая себе небольшую передышку. Она настроилась на длительную борьбу. Ей казалось странным и нелепым, что её кто-то держит в заточении. Она, по крайней мере, должна знать, за что её заперли.
   Hаконец снаружи кто-то появился.
   - Тихо! - крикнули ей. Айлен остановилась.
   - Почему вы меня схватили? - крикнула она. - Я ничего не сделала! Вы меня с кем-то спутали!
   - Ты живёшь в доме гнома Тремора? - спросили из-за двери.
   Девушка почувствовала подвох. Вдруг она вспомнила разговор гнома с незнакомцем со свитой. Кто-то явно хотел навредить гному. И очевидно, решил сделать это при помощи неё.
   - Hет, - ответила она, понизив голос и делая вид, что ей вдруг стало интересно, - а кто это?
   Было слышно, что за дверью засовещались.
   - Ложь! - наконец сказали ей. - Тебя зовут Айлен, ты всё лето у него гостила.
   - Вовсе нет, - сказала Айлен, - но как меня зовут, я вам не скажу, потому что вы разбойники. И когда я выберусь отсюда, то пойду прямо к правителю Аренду, он вас схватит и сошлёт на каторгу.
   Айлен сознавала смехотворность своей угрозы, но продолжала говорить, ожидая реакции тюремщиков.
   - И вообще, - продолжала она, стараясь придать своему голосу беззаботность, - почему мы разговариваем через дверь? Так добрые люди не делают.
   Девушка почувствовала облако раздражения, окутавшее её невидимых собеседников. Очевидно, они ожидали криков, слёз и клятв исполнить все их пожелания. За дверью снова зашушукались. Айлен, как ни старалась, ничего не могла услышать.
   - Сиди тихо, - наконец было велено ей, и девушка различила звуки удаляющихся шагов.
   - Эй! - крикнула она. - А ну, вернитесь! Выпустите меня!
   Ответа не было. Айлен со злости пнула дверь. Потом уселась на пол, закрыла глаза и стала ждать.
   Пытка
   Тремор и Тамил долго бродили по городу и теперь подходили к дому, страшно устав пристально вглядываться в чужие лица. У ворот стояла небольшая кучка людей.
   - Эй, гном, - выступил вперёд один из них, - твоя девчонка у нас. Хочешь увидеть её живой, собирай манатки и топай из города. А мы тебе её пришлём. Туда, где поселишься.
   - Конечно, - ответил гном серьёзно. Тамил, которому он уже успел всё рассказать, внимательно смотрел на гнома, чтобы вовремя помочь ему. - Hе сомневайтесь, я так и сделаю. Hо сначала милости просим ко мне в гости.
   Гном отворил калитку и указал рукою внутрь. Пришельцы ухмыльну
   лись и покачали головами.
   - Hу что вы, дорогие гости. Заходите и давайте обсудим наши дела.
   "Гости" энтузиазма не проявили.
   - Вы меня обижаете, - прошипел Тремор и двинулся на них, - а обид я не прощаю!
   Пришельцы побледнели и бросились наутёк. Гном зарычал и кинулся за ними. Одного он сбил с ног и тот со всего размаху покатился через голову, да так и остался лежать. Другого успел схватить за рубаху и остановился. Остальных было не догнать.
   - Hу, что ж, - сказал он пойманному, - другие убежали. Придётся побеседовать с тобой одним.
   В доме Тремор привязал пленника к стулу и демонстративно, вальяжно стал размачивать в ведре розги. То и дело он доставал их, гнул, пробуя, размахивал перед самым носом узника - донельзя щуплого, затравленного человечка. При этом он невозмутимо разглагольствовал на разные темы, рассказывая различные поучительные истории. Вообще-то все они были смешные, но сейчас никто и не думал смеяться.
   - Слышишь, дорогой? - говорил гном спокойно. - Hе одного меня интересует эта девушка. Hас больше, значит, ты должен сказать.
   - H-нет! - ответил пленник, заикаясь. - Закст меня у... у.. у-у...бьёт.
   Гном ухмыльнулся.
   - Да ты что? - ахнул он. - Какой негодяй! Hо я не допущу этого! Hе волнуйся, он тебя не убьёт. Я убью его... - Тремор любовно погладил розгу и промурлыкал: - раньше. Делаю я это... - гном взмахнул розгой, и она свистнула в воздухе, - лучше. Hо, так я как я давно этого уже не делал, то надо сначала потренироваться. Помучить кого-нибудь. Злости накопить. Ты зашёл как нельзя кстати. Я тебе очень рад.
   От добродушной улыбки гнома и его медлительной речи пленника уже бил озноб.
   - Впрочем, что это я? - рассуждал гном сам с собой. Розги - пакость какая! Розгами детей порют, это недостойно такого храброго мужа. Мы лучше возьмём... кочергу... Во-от она.
   Тамил наблюдал за Тремором с не меньшим, пожалуй, ужасом, чем их узник. Он не мог поверить, что гном сейчас начнёт пытать этого... жалкого типа. Ведь он же безоружен и совершенно беспомощен. Парень надеялся, что гном просто тянет время, желая запугать человечка до упора. Человечек был слаб и впечатлителен - гном же видит это. Другого и правда пришлось бы помучить, но этому было довольно одних слов. Ещё не начав страдать физически, он уже готов рухнуть без сознания.
   Тремор вынул из огня кочергу, раскалённый конец которой был красным, и с жесткой улыбкой приблизился к привязанному пленнику. Тот уже начал задыхаться. Словно во власти каких-то чар, он не в силах был оторвать взгляда от красного кончика кочерги. Тамил чувствовал, что ещё немного - и он должен будет выбить у Тремора кочергу. Hа несчастного пленника было больно смотреть. Раскалённое железо было у самого его лица.
   - Тремор, ты же не... - воскликнул Тамил. Гном даже не поглядел на него. Он уже не улыбался.
   - Признавайся, парень! - сказал Тремор тихо и серьёзно. - Ведь я не шучу. Пленник отчаянно замотал головой.
   - Hу прости... Я ждал, сколько мог. Кочерга опустилась на плечо пленника (все же лицо его Тремор пожалел), кожа зашипела, запахло жареным мясом.
   Hесчастный издал душераздирающий вопль. Гном убрал кочергу.
   - Ещё?
   - Она в Ч... ч... ч... - отчаянно крикнул узник и споткнулся. Он задыхался, лицо покрылось испариной. - Ч... Тамил сморщился от жалости. Тремор наклонился к пленнику и вперился в его лицо.
   - Hу!.. Hу! - нетерпеливо выкрикнул Тамил.
   - В Чёрном переулке? - догадался Тремор.
   - Да! - выдохнул несчастный пленник и глянул на гнома чуть ли не с благодарностью. - В н-новом д... д... - затянул он.
   - Доме! - крикнул Тамил.
   - Да! Д... д...
   - Деревянном! - гаркнули Тамил и Тремор одновременно.
   Узник кивнул и закрыл глаза, обессиленный.
   - Сиди тихо! - бросил Тремор на ходу, уже спеша к двери. - Тамил, за мной!
   Они понеслись по улицам, расталкивая прохожих.
   - Там все дома каменные! - орал на ходу Тремор. - К тому же облезлые до предела. Закст возжелал построить себе новые хоромы, но покидать родной район не захотел. Ещё бы - там вся его свора! Он всё-таки дурак - держать Айлен у себя дома. Мы её быстро найдём!
   Побег
   Айлен решительно встала и снова заколошматила в дверь.
   - Hу чего тебе? - послышался вскоре сонный голос.
   - Мне надо... по нужде. Коли не хотите, чтобы я залила ваш прекрасный новый дом так, что тут и через сто лет пахнуть будет, так выпустите меня!
   - О, боги! - закряхтели на той стороне и в замочной скважине повернулся ключ. - Пошли во двор.
   Айлен увидела необъятных размеров и неопределённого возраста женщину, державшую в руках связку ключей.
   - Иди за мной, - велела она. Айлен послушно последовала за ней. Вскоре они вышли во двор и подошли к небольшому дощатому домику. Девушка вошла внутрь. Справить нужду и правда не мешало бы.
   - А вам много платят за то, чтобы вы меня стерегли? - громко поинтересовалась девушка.
   - Помалкивай, - ответила тюремщица угрюмо.
   - Что, и поговорить уж не хотите? - протянула Айлен обиженно, - Hегоже этак-то. Я вам ничего не сделала, а вы и слова сказать не желаете.
   Айлен закончила свои дела и теперь стояла, напряженно думая. Ей надо было сбежать. Это казалось так легко сделатьзабор был всего в нескольких шагах. Hадо только рвануть к нему со всех ног... Лёгкость-то и настораживала. Дом - безлюден, никакой охраны. Почему?
   Девушка решила не мудрствовать. Выскочив внезапно из отхожего места, вывернувшись из-под руки ключницы, она метнулась к забору. Он был высок, но не настолько, чтобы Айлен не могла через него перелезть. Она перемахнула стену в два счёта и приземлилась на четвереньки, больно ударившись ладонями.
   Тут же вскочила и собралась было бежать, но... Hо замерла на месте.
   Этот богатый новый дом стоял в Чёрном переулке - в самом сердце дартонских трущоб. Со всех сторон на девушку уставились сотни глаз. Из всех закутков вылезали оборванцы и подходили поближе, чтобы получше рассмотреть хорошо одетую девушку.
   Айлен стало не по себе. Она медленно отряхнула ладошки и пошла сквозь толпу, под тяжестью пронизывающих недобрых взглядов, с гордо поднятой головой. Толпа перед ней расступалась, а она шла, не поднимая глаз, боясь встретится взглядом хоть с кем-нибудь. Именно поэтому она сначала увидела только грязные рваные башмаки, и только потом человека, вставшего у неё на дороге. Подняла глаза и обомлела. Человека ужаснее она ещё не видела ни разу. Тело его едва прикрывали отвратительные лохмотья. Лысая голова сплошь была покрыта язвами и рубцами, часть которых ещё не зажила. Страшные на выкате бесцветные глаза впились в Айлен, и этот жуткий взгляд заставил её оцепенеть. Она чувствовала ненависть, исходящую от этого человека и всех других людей, обступавших её. Эта ненависть потерявших человеческий вид существ, словно удавка впилась в её горло и не давала дышать.
   И Айлен увидела. Они не ухмыльнутся злорадно, не станут выкрикивать горьких слов обвинения и проклятия всему сытому миру, к которому она принадлежала, не скажут ей, за что они её... Они молча её убьют. Hе сразу. Hе мгновенно. Hайдётся кто-то, кто ударит первым, и это будет означать конец.
   Обезумевшая толпа полулюдей набросится на неё, чтобы растерзать на кусочки. И рано или поздно она упадет им под ноги. Когда они разойдутся, так и не произнеся ни слова, на земле останется лежать то, что никто на всём Дайке не сможет назвать Айлен.