Страница:
Таня.Я-то? Что ж, вы думаете, силы нету? Вы бы посмотрели, как я барыню затягиваю. Другой мужик так не потянет.
2-й мужик.Да куда ж ты ее затягиваешь?
Таня.Да так на костях исделано, как куртка, по сих пор. Ну, на шнуры и стягиваешь, как вот запрягают, еще в руки плюют.
2-й мужик.Засупониваешь, значит?
Таня.Да, да, засупониваю. А ногой в нее ведь не упрешься. (Смеется.)
2-й мужик.Зачем же ты ее затягиваешь?
Таня.А вот затем.
2-й мужик.Что ж, она обреклась, что ль?
Таня.Нет, для красоты.
1-й мужик.Пузу, значит, ей утягивает для хвормы.
Таня.Так тбк стянешь, что у нее глаза вон лезут, а она говорит: «Еще». Так все руки обожжешь, а вы говорите: силы нет.
Мужики смеются и качают головами. Однако я заболталась. (Убегает, смеясь.)
3-й мужик.Вот так девушка, насмешила!
1-й мужик.Да уж как аккуратна!
2-й мужик.Ничего.
Входят Сахатов и Василий Леонидыч. У Сахатова в руках ложка чайная.
Василий Леонидыч.Не то чтобы обед, a dйjeuner dоnatoirх. [8]И прекрасный, я вам скажу, был завтрак: поросячья окорочка — прелесть! Рулье отлично кормит. Я ведь только сейчас приехал. (Увидев мужиков.)А мужики опять здесь?
Сахатов.Да, да, это все прекрасно, но мы пришли спрятать предмет. Так куда же спрятать?
Василий Леонидыч.Виноват, я сейчас. (К кухарке.)А собаки где же?
Кухарка.В кучерской собаки. Разве можно в людскую?
Василий Леонидыч.А, в кучерской? Ну хорошо.
Сахатов.Я жду.
Василий Леонидыч.Виноват, виноват. А, что? спрятать? Да, Сергей Иваныч, так вот что я вам скажу: мужику, одному из этих, в карман. Вот хоть этому. Ты послушай. А, что? Где у тебя карман?
3-й мужик.А на что тебе карман! Ишь ты, карман! У меня в кармане деньги.
Сахатов.Ну, где кошель?
3-й мужик.А тебе на что?
Кухарка.Что ты! Молодой барин это.
Василий Леонидыч (хохочет).А вы знаете, отчего он испугался так? Я вам сейчас скажу: у него денег пропасть. А, что?
Сахатов.Да, да, понимаю. Ну, так вот что: вы поговорите с ними, а я покамест незаметно положу вон в эту сумку — так, чтоб и они не знали, не могли ничем указать ему. Поговорите с ними.
Василий Леонидыч.Сейчас, сейчас. Ну, так как же, ребятушки, купите землю-то? А, что?
1-й мужик.Мы-то предлагаем как всей душой. Да вот все не происходит в движение делу.
Василий Леонидыч.А вы не скупитесь. Земля — дело важное. Я вам говорил — мяту. А то можно табак еще.
1-й мужик.Это двистительно, всякие продухты можно.
3-й мужик.А ты, отец, попроси батюшку. А то как жить? Земля малая, — курицу, скажем, и ту выпустить некуда.
Сахатов (положил ложку в сумку 3-го мужика).C'est fait. [9]Готово. Пойдемте. (Уходит.)
Василий Леонидыч.А вы не скупитесь. А? Ну, прощайте. (Уходит.)
3-й мужик.Я говорил: на фатеру. Ну, по гривне, скажем, отдали бы, по крайности покойно, а тут помилуй бог. Деньги, говорит, давай. К чему это?
2-й мужик.Должно, выпимши.
Мужики переворачивают чашки, встают и крестятся.
1-й мужик.А ты помни, как он слово закинул, чтоб мяту сеять? Тоже понимать надо.
2-й мужик.Как же, мяту сей, вишь. Ты попытай-ка, горбом поворочай — запросишь мяты небось… Ну, благодарим покорно!.. А что ж, умница, где нам лечь тут?
Кухарка.Ложитесь — на печку один, а то по лавкам.
3-й мужик.Спаси Христос. (Молится богу.)
1-й мужик.Кабы бог дал свершения дела. (Ложится.)Завтра после обеда на машину бы закатились, во вторник и дома бы.
2-й мужик.Свет-то тушить будете?
Кухарка.Где тушить! Всё прибегать будут: то того, то другого… Да вы ложитесь, я заверну.
2-й мужик.На малой земле как проживешь? Я нынче ведь с рожества хлеб покупаю. И солома овсяная дошла. А то закатил бы четыре десятинки, Семку бы домой взял.
1-й мужик.Твое дело семейное. Без нужды! Землю уберешь, только подавай. Только бы свершилось дело.
3-й мужик.Царицу небесную просить надо. Авось смилосердуется.
Толстая барыня.Вы не заботьтесь: я слежу, я взялась следить и строго исполняю свою обязанность. Сергей Иваныч, вы не ведете?
Сахатов.Да нет же.
Толстая барыня.Вы не ведите, но и не противьтесь. (К Леониду Федоровичу.) Я знаю эти опыты. Я сама их делала. Я, бывало, чувствую истечение, и как только почувствую…
Леонид Федорович.Позвольте попросить соблюдать тишину.
Толстая барыня.Ах, я это очень понимаю! Я это на себе испытала. Как только внимание развлеклось, я уж не могу…
Леонид Федорович.Шш…
Ходят, ищут около 1-го и 2-го мужика и подходят к 3-му. Гросман спотыкается на скамейку.
Баронесса.Mais dites-moi, on le paye? [10]
Барыня.Je ne saurais vous dire. [11]
Баронесса.Mais c'est un monsieur? [12]
Барыня.Oh, oui. [13]
Баронесса.Зa tient du miraculeux. N'est-ce pas? Comment est-ce qu'il trouve? [14]
Барыня.Je ne saurais vous dire. Mon mari vous l'expliquera. (Увидав мужиков, оглядывается и видит кухарку.) Pardon… [15]Это что?
Баронессаподходит к группе.
( Кухарке.) Кто пустил мужиков?
Кухарка.Яков привел.
Барыня.Якову кто приказал?
Кухарка.Не могу знать. Федор Иваныч их видели.
Барыня.Леонид!
Леонид Федорович не слышит, занят отыскиванием и шикает. Федор Иваныч! Это что значит? Разве вы не видали, что я дезинфицировала всю переднюю, а теперь вы мне всю кухню заразили, черный хлеб, квас…
Федор Иваныч.Я полагал, что здесь не опасно; а люди по делу. Идти им далеко, а из своей деревни.
Барыня.В том-то и дело, что из курской деревни, где, как мухи, мрут от дифтерита. А главное — я приказывала, чтоб их не было в доме!.. Приказывала я или нет? (Подходит к кучке, собравшейся около мужиков.)Осторожнее! Не дотрогивайтесь до них: они все в дифтеритной заразе!
Никто ее не слушает; она с достоинством отходит и неподвижно стоит, дожидаясь.
Петрищев (сопит громко носом).Дифтеритная — не знаю, а некоторая другая зараза в воздухе есть. Вы слышите?
Бетси.Полноте врать! Вово, в какой сумке!
Василий Леонидыч.В той, той! Подходит, подходит.
Петрищев.Что это тут, духи или духи?
Бетси.Вот когда ваши папироски кстати. Курите, курите, ближе ко мне.
Петрищев нагибается и окуривает.
Василий Леонидыч.Добирается, я вам скажу. А, что?
Гросман (с беспокойством шарит около 3-го мужика).Здесь, здесь. Я чувствую, что здесь.
Толстая барыня.Истечение чувствуете?
Гросман нагибается к сумочке и достает ложку.
Все.Браво!
Общий восторг.
Василий Леонидыч.А? так вот где паша ложечка нашлась! (На мужика.)Так ты так-то?
3-й мужик.Чего так-то? Не брал я твоей ложечки. И что путает? Не брал я, и не брал, и душа моя не знает. А вольно ему! Я видел, он приходил не за добрым. Кошель, говорит, давай. А я не брал, вот те Христос, не брал.
Молодежь обступает и смеется.
Леонид Федорович (сердито на сына).Вечно глупости! (3-му мужику.)Да не беспокойся, дружок! Мы знаем, что ты не брал; это опыт был.
Гросман (снимает повязку и делает вид, как бы очнулся).Воды, если можно… позвольте.
Все хлопочут около него.
Василий Леонидыч.Пойдемте отсюда в кучерскую. Я вам покажу, какой кобель один там у меня. Epatant! [16]A, что?
Бетси.И какое слово гадкое. Разве нельзя сказать: собака?
Василий Леонидыч.Нельзя. Ведь нельзя про тебя сказать: какая Бетси человек йpatant? Надо сказать: девица; так и это. А, что? Марья Константиновна, правда? Хорошо? (Хохочет.)
Марья Константиновна.Ну, пойдем.
Марья Константиновна, Бетси, Петрищев и Василий Леонидыч уходят.
Толстая барыня (Гросману).Что? Как? Отдохнули? (Гросман не отвечает. К Сахатову.)Вы, Сергей Иванович, чувствовали истечение?
Сахатов.Я ничего не чувствовал. Да, прекрасно, прекрасно. Вполне удачно.
Баронесса.Admirable! Зa ne le fait pas souffrir? [17]
Леонид Федорович.Pas le moins du monde. [18]
Профессор (Гросману).Позвольте вас попросить. (Подает термометр.)При начале опыта было тридцать семь и две. (Доктору.)Так, кажется? Да будьте добры, пульс проверьте. Трата неизбежна.
Доктор (Гросману).Ну-ка, господин, позвольте ваш пульс. Проверим, проверим. (Вынимает часы и держит его за руку.)
Толстая барыня (к Гросману).Позвольте. Но ведь то состояние, в котором вы находились, нельзя назвать сном?
Гросман (устало).Тот же гипноз.
Сахатов.Стало быть, надо понимать так, что вы сами гипнотизировали себя?
Гросман.А отчего же нет? Гипноз может, наступить не только при ассоциации, при звуке тамтам, например, как у Шаркт, но и при одном вступлении в гипногенную зону.
Сахатов.Это так, положим, но все-таки желательно точнее определить, что такое гипноз?
Профессор.Гипноз есть явление превращения одной энергии в другую.
Гросман.Шаркт не так определяет.
Сахатов.Позвольте, позвольте. Таково ваше определение, но Либт мне сам говорил…
Доктор (оставляя пульс).А, хорошо, хорошо, только температуру теперь.
Толстая барыня (вмешиваясь).Нет, позвольте! Я согласна с Алексеем Владимировичем. И вот вам лучше всех доказательств. Когда я после своей болезни лежала без чувств, то на меня нашла потребность говорить. Я вообще молчалива, но тут явилась потребность говорить, говорить, и мне говорили, что я так говорила, что все удивлялись. (К Сахатову.)Впрочем, я вас перебила, кажется?
Сахатов (достойно).Нисколько. Сделайте одолжение.
Доктор.Пульс восемьдесят два, температура повысилась на ноль целых три десятых.
Профессор.Ну, вот вам и доказательство! Так и должно было быть. (Вынимает записную книжку и записывает.)Восемьдесят два, так? И тридцать семь и пять десятых? Как только вызван гипноз, так непременно усиленная деятельность сердца.
Доктор.Я как врач могу засвидетельствовать то, что ваше предсказание вполне подтвердилось.
Профессор (к Сахатову).Так вы говорили?..
Сахатов.Я хотел сказать, что Либт мне сам говорил, что гипноз есть только особенное психическое состояние, увеличивающее внушаемость.
Профессор.Это так, но все-таки главнее — закон эквивалентности.
Гросман.Кроме того, Либт — далеко не авторитет, а Шаркт всесторонне исследовал и доказал, что гипноз, производимый ударом, травмою…
Вместе (Сахатов, Гросман, Профессор):
Сахатов.Да я и не отрицаю трудов Шаркт. Я его тоже знаю; я говорю только то, что говорил мне Либт.
Гросман (горячась).В Сальпетриере три тысячи больных, и я прослушал полный курс.
Профессор.Позвольте, господа, не в этом дело.)
Толстая барыня (вмешиваясь).Я в двух словах вам объясню. Когда мой муж был болен, то все доктора отказались…
Леонид Федорович.Пойдемте, однако, в дом. Баронесса, пожалуйте!
Все уходят, говоря вместе и перебивая друг друга.
Барыня (останавливает за рукав Леонида Федоровича).Сколько раз я вас просила не распоряжаться в доме! Вы знаете только свои глупости, а дом на мне. Вы заразите всех.
Леонид Федорович.Да кто? Что? Ничего не понимаю.
Барыня.Как? Люди больные в дифтерите ночуют в кухне, где постоянное сношение с домом.
Леонид Федорович.Да я…
Барыня.Что я?
Леонид Федорович.Да я ничего не знаю.
Барыня.Надо знать, коли вы отец семейства. Нельзя этого делать.
Леонид Федорович.Да я не думал… Я думал…
Барыня.Слушать вас противно!
Леонид Федорович молчит. (К Федору Иванычу.)Сейчас вон! Чтоб их не было в моей кухне! Это ужасно. Никто не слушает, всё назло… Я оттуда их прогоню, они их сюда пустят. (Все больше и больше волнуется и доходит до слез.)Всё назло! Всё назло! И с моей болью… Доктор! Доктор! Петр Петрович!.. И он ушел! (Всхлипывает и уходит, за ней Леонид Федорович.)
3-й мужик.Ну их к богу совсем! Тут, того гляди, в полицию попадешь. А я в жизнь не судился. Пойдем на фатеру, ребята!
Федор Иваныч (Тане).Как же быть-то?
Таня.Да ничего, Федор Иваныч. В кучерскую их.
Федор Иваныч.Да как же в кучерскую? И то кучер жаловался, там полно собак.
Таня.Ну, так в дворницкую.
Федор Иваныч.А как узнают?
Таня.Ничего не узнают. Уж будьте покойны, Федор Иваныч. Разве можно их ночью гнать? Они и не найдут теперь.
Федор Иваныч.Ну, делай как знаешь, только бы тут их не было. (Уходит.)
Старый повар.Вишь, черти проклятые! С жиру-то! Черти!..
Кухарка.Молчи уж ты-то. Спасибо, не увидали.
Таня.Так пойдемте, дяденьки, в дворницкую.
1-й мужик.Ну, а что же дело-то наше? Как же, примерно, насчет подписки, руки приложения? Что ж, в надежде нам быть?
Таня.Вот через час всё узнаем.
2-й мужик.Исхитришься?
Таня (смеется).Как бог даст.
Занавес
Действие третье
2-й мужик.Да куда ж ты ее затягиваешь?
Таня.Да так на костях исделано, как куртка, по сих пор. Ну, на шнуры и стягиваешь, как вот запрягают, еще в руки плюют.
2-й мужик.Засупониваешь, значит?
Таня.Да, да, засупониваю. А ногой в нее ведь не упрешься. (Смеется.)
2-й мужик.Зачем же ты ее затягиваешь?
Таня.А вот затем.
2-й мужик.Что ж, она обреклась, что ль?
Таня.Нет, для красоты.
1-й мужик.Пузу, значит, ей утягивает для хвормы.
Таня.Так тбк стянешь, что у нее глаза вон лезут, а она говорит: «Еще». Так все руки обожжешь, а вы говорите: силы нет.
Мужики смеются и качают головами. Однако я заболталась. (Убегает, смеясь.)
3-й мужик.Вот так девушка, насмешила!
1-й мужик.Да уж как аккуратна!
2-й мужик.Ничего.
Явление пятнадцатое
Три мужика, кухарка, старый повар (на печке).Входят Сахатов и Василий Леонидыч. У Сахатова в руках ложка чайная.
Василий Леонидыч.Не то чтобы обед, a dйjeuner dоnatoirх. [8]И прекрасный, я вам скажу, был завтрак: поросячья окорочка — прелесть! Рулье отлично кормит. Я ведь только сейчас приехал. (Увидев мужиков.)А мужики опять здесь?
Сахатов.Да, да, это все прекрасно, но мы пришли спрятать предмет. Так куда же спрятать?
Василий Леонидыч.Виноват, я сейчас. (К кухарке.)А собаки где же?
Кухарка.В кучерской собаки. Разве можно в людскую?
Василий Леонидыч.А, в кучерской? Ну хорошо.
Сахатов.Я жду.
Василий Леонидыч.Виноват, виноват. А, что? спрятать? Да, Сергей Иваныч, так вот что я вам скажу: мужику, одному из этих, в карман. Вот хоть этому. Ты послушай. А, что? Где у тебя карман?
3-й мужик.А на что тебе карман! Ишь ты, карман! У меня в кармане деньги.
Сахатов.Ну, где кошель?
3-й мужик.А тебе на что?
Кухарка.Что ты! Молодой барин это.
Василий Леонидыч (хохочет).А вы знаете, отчего он испугался так? Я вам сейчас скажу: у него денег пропасть. А, что?
Сахатов.Да, да, понимаю. Ну, так вот что: вы поговорите с ними, а я покамест незаметно положу вон в эту сумку — так, чтоб и они не знали, не могли ничем указать ему. Поговорите с ними.
Василий Леонидыч.Сейчас, сейчас. Ну, так как же, ребятушки, купите землю-то? А, что?
1-й мужик.Мы-то предлагаем как всей душой. Да вот все не происходит в движение делу.
Василий Леонидыч.А вы не скупитесь. Земля — дело важное. Я вам говорил — мяту. А то можно табак еще.
1-й мужик.Это двистительно, всякие продухты можно.
3-й мужик.А ты, отец, попроси батюшку. А то как жить? Земля малая, — курицу, скажем, и ту выпустить некуда.
Сахатов (положил ложку в сумку 3-го мужика).C'est fait. [9]Готово. Пойдемте. (Уходит.)
Василий Леонидыч.А вы не скупитесь. А? Ну, прощайте. (Уходит.)
Явление шестнадцатое
Три мужика, кухарка и старый повар (на печке).3-й мужик.Я говорил: на фатеру. Ну, по гривне, скажем, отдали бы, по крайности покойно, а тут помилуй бог. Деньги, говорит, давай. К чему это?
2-й мужик.Должно, выпимши.
Мужики переворачивают чашки, встают и крестятся.
1-й мужик.А ты помни, как он слово закинул, чтоб мяту сеять? Тоже понимать надо.
2-й мужик.Как же, мяту сей, вишь. Ты попытай-ка, горбом поворочай — запросишь мяты небось… Ну, благодарим покорно!.. А что ж, умница, где нам лечь тут?
Кухарка.Ложитесь — на печку один, а то по лавкам.
3-й мужик.Спаси Христос. (Молится богу.)
1-й мужик.Кабы бог дал свершения дела. (Ложится.)Завтра после обеда на машину бы закатились, во вторник и дома бы.
2-й мужик.Свет-то тушить будете?
Кухарка.Где тушить! Всё прибегать будут: то того, то другого… Да вы ложитесь, я заверну.
2-й мужик.На малой земле как проживешь? Я нынче ведь с рожества хлеб покупаю. И солома овсяная дошла. А то закатил бы четыре десятинки, Семку бы домой взял.
1-й мужик.Твое дело семейное. Без нужды! Землю уберешь, только подавай. Только бы свершилось дело.
3-й мужик.Царицу небесную просить надо. Авось смилосердуется.
Явление семнадцатое
Тишина, вздохи. Потом слышны топот шагов, шум голосов, двери растворяются настежь, и стремительно вваливаются: Гросман с завязанными глазами, держащий за руку Сахатова, профессор и доктор, толстая барыня и Леонид Федорович, Бетси и Петрищев, Василий Леонидыч и Марья Константиновна, барыня и баронесса, Федор Иваныч и Таня. Три мужика, кухарка и старый повар (невидим). Мужики вскакивают. Гросман входит быстрыми шагами, потом останавливается.Толстая барыня.Вы не заботьтесь: я слежу, я взялась следить и строго исполняю свою обязанность. Сергей Иваныч, вы не ведете?
Сахатов.Да нет же.
Толстая барыня.Вы не ведите, но и не противьтесь. (К Леониду Федоровичу.) Я знаю эти опыты. Я сама их делала. Я, бывало, чувствую истечение, и как только почувствую…
Леонид Федорович.Позвольте попросить соблюдать тишину.
Толстая барыня.Ах, я это очень понимаю! Я это на себе испытала. Как только внимание развлеклось, я уж не могу…
Леонид Федорович.Шш…
Ходят, ищут около 1-го и 2-го мужика и подходят к 3-му. Гросман спотыкается на скамейку.
Баронесса.Mais dites-moi, on le paye? [10]
Барыня.Je ne saurais vous dire. [11]
Баронесса.Mais c'est un monsieur? [12]
Барыня.Oh, oui. [13]
Баронесса.Зa tient du miraculeux. N'est-ce pas? Comment est-ce qu'il trouve? [14]
Барыня.Je ne saurais vous dire. Mon mari vous l'expliquera. (Увидав мужиков, оглядывается и видит кухарку.) Pardon… [15]Это что?
Баронессаподходит к группе.
( Кухарке.) Кто пустил мужиков?
Кухарка.Яков привел.
Барыня.Якову кто приказал?
Кухарка.Не могу знать. Федор Иваныч их видели.
Барыня.Леонид!
Леонид Федорович не слышит, занят отыскиванием и шикает. Федор Иваныч! Это что значит? Разве вы не видали, что я дезинфицировала всю переднюю, а теперь вы мне всю кухню заразили, черный хлеб, квас…
Федор Иваныч.Я полагал, что здесь не опасно; а люди по делу. Идти им далеко, а из своей деревни.
Барыня.В том-то и дело, что из курской деревни, где, как мухи, мрут от дифтерита. А главное — я приказывала, чтоб их не было в доме!.. Приказывала я или нет? (Подходит к кучке, собравшейся около мужиков.)Осторожнее! Не дотрогивайтесь до них: они все в дифтеритной заразе!
Никто ее не слушает; она с достоинством отходит и неподвижно стоит, дожидаясь.
Петрищев (сопит громко носом).Дифтеритная — не знаю, а некоторая другая зараза в воздухе есть. Вы слышите?
Бетси.Полноте врать! Вово, в какой сумке!
Василий Леонидыч.В той, той! Подходит, подходит.
Петрищев.Что это тут, духи или духи?
Бетси.Вот когда ваши папироски кстати. Курите, курите, ближе ко мне.
Петрищев нагибается и окуривает.
Василий Леонидыч.Добирается, я вам скажу. А, что?
Гросман (с беспокойством шарит около 3-го мужика).Здесь, здесь. Я чувствую, что здесь.
Толстая барыня.Истечение чувствуете?
Гросман нагибается к сумочке и достает ложку.
Все.Браво!
Общий восторг.
Василий Леонидыч.А? так вот где паша ложечка нашлась! (На мужика.)Так ты так-то?
3-й мужик.Чего так-то? Не брал я твоей ложечки. И что путает? Не брал я, и не брал, и душа моя не знает. А вольно ему! Я видел, он приходил не за добрым. Кошель, говорит, давай. А я не брал, вот те Христос, не брал.
Молодежь обступает и смеется.
Леонид Федорович (сердито на сына).Вечно глупости! (3-му мужику.)Да не беспокойся, дружок! Мы знаем, что ты не брал; это опыт был.
Гросман (снимает повязку и делает вид, как бы очнулся).Воды, если можно… позвольте.
Все хлопочут около него.
Василий Леонидыч.Пойдемте отсюда в кучерскую. Я вам покажу, какой кобель один там у меня. Epatant! [16]A, что?
Бетси.И какое слово гадкое. Разве нельзя сказать: собака?
Василий Леонидыч.Нельзя. Ведь нельзя про тебя сказать: какая Бетси человек йpatant? Надо сказать: девица; так и это. А, что? Марья Константиновна, правда? Хорошо? (Хохочет.)
Марья Константиновна.Ну, пойдем.
Марья Константиновна, Бетси, Петрищев и Василий Леонидыч уходят.
Явление восемнадцатое
Те же, без Бетси, Марьи Константиновны, Петрищева и Василия Леонидыча.Толстая барыня (Гросману).Что? Как? Отдохнули? (Гросман не отвечает. К Сахатову.)Вы, Сергей Иванович, чувствовали истечение?
Сахатов.Я ничего не чувствовал. Да, прекрасно, прекрасно. Вполне удачно.
Баронесса.Admirable! Зa ne le fait pas souffrir? [17]
Леонид Федорович.Pas le moins du monde. [18]
Профессор (Гросману).Позвольте вас попросить. (Подает термометр.)При начале опыта было тридцать семь и две. (Доктору.)Так, кажется? Да будьте добры, пульс проверьте. Трата неизбежна.
Доктор (Гросману).Ну-ка, господин, позвольте ваш пульс. Проверим, проверим. (Вынимает часы и держит его за руку.)
Толстая барыня (к Гросману).Позвольте. Но ведь то состояние, в котором вы находились, нельзя назвать сном?
Гросман (устало).Тот же гипноз.
Сахатов.Стало быть, надо понимать так, что вы сами гипнотизировали себя?
Гросман.А отчего же нет? Гипноз может, наступить не только при ассоциации, при звуке тамтам, например, как у Шаркт, но и при одном вступлении в гипногенную зону.
Сахатов.Это так, положим, но все-таки желательно точнее определить, что такое гипноз?
Профессор.Гипноз есть явление превращения одной энергии в другую.
Гросман.Шаркт не так определяет.
Сахатов.Позвольте, позвольте. Таково ваше определение, но Либт мне сам говорил…
Доктор (оставляя пульс).А, хорошо, хорошо, только температуру теперь.
Толстая барыня (вмешиваясь).Нет, позвольте! Я согласна с Алексеем Владимировичем. И вот вам лучше всех доказательств. Когда я после своей болезни лежала без чувств, то на меня нашла потребность говорить. Я вообще молчалива, но тут явилась потребность говорить, говорить, и мне говорили, что я так говорила, что все удивлялись. (К Сахатову.)Впрочем, я вас перебила, кажется?
Сахатов (достойно).Нисколько. Сделайте одолжение.
Доктор.Пульс восемьдесят два, температура повысилась на ноль целых три десятых.
Профессор.Ну, вот вам и доказательство! Так и должно было быть. (Вынимает записную книжку и записывает.)Восемьдесят два, так? И тридцать семь и пять десятых? Как только вызван гипноз, так непременно усиленная деятельность сердца.
Доктор.Я как врач могу засвидетельствовать то, что ваше предсказание вполне подтвердилось.
Профессор (к Сахатову).Так вы говорили?..
Сахатов.Я хотел сказать, что Либт мне сам говорил, что гипноз есть только особенное психическое состояние, увеличивающее внушаемость.
Профессор.Это так, но все-таки главнее — закон эквивалентности.
Гросман.Кроме того, Либт — далеко не авторитет, а Шаркт всесторонне исследовал и доказал, что гипноз, производимый ударом, травмою…
Вместе (Сахатов, Гросман, Профессор):
Сахатов.Да я и не отрицаю трудов Шаркт. Я его тоже знаю; я говорю только то, что говорил мне Либт.
Гросман (горячась).В Сальпетриере три тысячи больных, и я прослушал полный курс.
Профессор.Позвольте, господа, не в этом дело.)
Толстая барыня (вмешиваясь).Я в двух словах вам объясню. Когда мой муж был болен, то все доктора отказались…
Леонид Федорович.Пойдемте, однако, в дом. Баронесса, пожалуйте!
Все уходят, говоря вместе и перебивая друг друга.
Явление девятнадцатое
Три мужика, кухарка, Федор Иваныч. Таня, старый повар (на печке). Леонид Федорович и барыня.Барыня (останавливает за рукав Леонида Федоровича).Сколько раз я вас просила не распоряжаться в доме! Вы знаете только свои глупости, а дом на мне. Вы заразите всех.
Леонид Федорович.Да кто? Что? Ничего не понимаю.
Барыня.Как? Люди больные в дифтерите ночуют в кухне, где постоянное сношение с домом.
Леонид Федорович.Да я…
Барыня.Что я?
Леонид Федорович.Да я ничего не знаю.
Барыня.Надо знать, коли вы отец семейства. Нельзя этого делать.
Леонид Федорович.Да я не думал… Я думал…
Барыня.Слушать вас противно!
Леонид Федорович молчит. (К Федору Иванычу.)Сейчас вон! Чтоб их не было в моей кухне! Это ужасно. Никто не слушает, всё назло… Я оттуда их прогоню, они их сюда пустят. (Все больше и больше волнуется и доходит до слез.)Всё назло! Всё назло! И с моей болью… Доктор! Доктор! Петр Петрович!.. И он ушел! (Всхлипывает и уходит, за ней Леонид Федорович.)
Явление двадцатое
Три мужика, Таня, Федор Иваныч, кухарка и старый повар (на печке). Картина. Все стоят долго молча.3-й мужик.Ну их к богу совсем! Тут, того гляди, в полицию попадешь. А я в жизнь не судился. Пойдем на фатеру, ребята!
Федор Иваныч (Тане).Как же быть-то?
Таня.Да ничего, Федор Иваныч. В кучерскую их.
Федор Иваныч.Да как же в кучерскую? И то кучер жаловался, там полно собак.
Таня.Ну, так в дворницкую.
Федор Иваныч.А как узнают?
Таня.Ничего не узнают. Уж будьте покойны, Федор Иваныч. Разве можно их ночью гнать? Они и не найдут теперь.
Федор Иваныч.Ну, делай как знаешь, только бы тут их не было. (Уходит.)
Явление двадцать первое
Три мужика, Таня, кухарка и старый повар. Мужики собирают сумки.Старый повар.Вишь, черти проклятые! С жиру-то! Черти!..
Кухарка.Молчи уж ты-то. Спасибо, не увидали.
Таня.Так пойдемте, дяденьки, в дворницкую.
1-й мужик.Ну, а что же дело-то наше? Как же, примерно, насчет подписки, руки приложения? Что ж, в надежде нам быть?
Таня.Вот через час всё узнаем.
2-й мужик.Исхитришься?
Таня (смеется).Как бог даст.
Занавес
Действие третье
Действие происходит вечером того же дня в маленькой гостиной, где всегда производятся у Леонида Федоровича опыты.
Леонид Федорович.Так как же, рискнуть сеанс с нашим новым медиумом?
Профессор.Непременно. Медиум несомненно сильный. Главное же, желательно, чтобы медиумический сеанс у нас был нынче же и с тем же персоналом. Гросман непременно должен отозваться на влияние медиумической энергии, и тогда связь и единство явлений будут еще очевиднее. Вы увидите, что если медиум будет так же силен, как сейчас, то Гросман будет вибрировать.
Леонид Федорович.Так я, знаете, пошлю за Семеном и приглашу желающих.
Профессор.Да, да, я только сделаю себе некоторые заметки. (Вынимает записную книжку и записывает.)
Сахатов.Там у Анны Павловны сели в винт, а я, как остающийся за штатом… да, кроме того, интересующийся сеансом, вот являюсь к вам… Что ж, будет сеанс?
Леонид Федорович.Будет, непременно будет!
Сахатов.Как же, и без медиумической силы господина Капчича?
Леонид Федорович.Vous avez la main heureuse. [19]Представьте себе, тот самый мужик, о котором я вам говорил, оказался несомненный медиум.
Сахатов.Вот как! О, да это особенно интересно!
Леонид Федорович.Да, да. Мы после обеда сделали с ним маленький предварительный опыт.
Сахатов.Успели сделать и убедиться?..
Леонид Федорович.Вполне, и оказался замечательной силы медиум.
Сахатов (недоверчиво).Вот как!
Леонид Федорович.Оказывается, что в людской давно уж замечали. Он сядет к чашке, ложка сама вскакивает ему в руку. (К профессору.)Вы слышали?
Профессор.Нет, этого, собственно, я не слыхал.
Сахатов (профессору).Но все-таки и вы допускаете возможность таких явлений?
Профессор.Каких явлений?
Сахатов.Ну, вообще, спиритических, медиумических, вообще сверхъестественных явлений.
Профессор.Дело в том, что мы называем сверхъестественным? Когда не живой человек, а кусок камня притянул к себе гвоздь, то каким показалось это явление для наблюдателей: естественным или сверхъестественным?
Сахатов.Да, конечно; но только такие явления, как притяжение магнита, постоянно повторяются.
Профессор.То же самое и здесь. Явление повторяется, и мы его подвергаем исследованию. Мало того, мы подводим исследуемые явления под общие другим явлениям законы. Явления ведь кажутся сверхъестественными только потому, что причины явлений приписываются самому медиуму. Но ведь это неверно. Явления производимы не медиумом, но духовной энергией через медиума; а это разница большая. Все дело — в законе эквивалентности.
Сахатов.Да, конечно, но…
Леонид Федорович.Одно только знайте, что как с Юмом и с Капчичем, так и теперь с этим медиумом вперед ни на что рассчитывать нельзя. Может быть неудача, а может быть и полная материализация.
Сахатов.Даже и материализация? Какая же может быть материализация?
Леонид Федорович.А такая, что придет умерший человек: отец ваш, дед, возьмет вас за руку, даст вам что-нибудь; или кто-нибудь вдруг подымется на воздух как прошлый раз у нас с Алексеем Владимировичем.
Профессор.Конечно, конечно. Но главное дело — в объяснении явлений и подведении их под общие законы.
Толстая барыня.Анна Павловна мне позволила пройти к вам.
Леонид Федорович.Милости просим!
Толстая барыня.Но как, однако, Гросман устал. Он не мог чашки держать. Вы заметили, как он побледнел (к профессору)в ту минуту, как приблизился? Я сейчас же заметила, я первая сказала Анне Павловне.
Профессор.Несомненно, трата жизненной энергии.
Толстая барыня.Вот и я говорю, что этим злоупотреблять нельзя. Как же, гипнотизатор внушил одной моей знакомой, Верочке Коншиной, — да вы ее знаете, — чтоб она перестала курить, а у ней спина заболела.
Профессор (хочет начать говорить).Измерение температуры и пульс очевидно показывают…
Толстая барыня.Я сию минуту, позвольте. Я ей и говорю: уж лучше курить, но не страдать так нервами. Разумеется, что курить вредно, и я бы желала отвыкнуть, но, что хотите, не могу. Я раз две недели не курила, а потом не выдержала.
Профессор (опять делает попытку говорить).Показывают несомненно…
Толстая барыня.Да нет, позвольте! Я в двух словах. Вы говорите, что трата сил? И я хотела сказать, что когда я ездила на почтовых… Дороги тогда были ужасные, вы этого не помните, а я замечала, и, как хотите, наша нервность вся от железных дорог. Я, например, в дороге спать не могу, — хоть убейте, а не засну.
Профессор (опять начинает, но толстая барыня не дает ему говорить).Трата сил…
Сахатов (улыбаясь).Да, да.
Леонид Федорович звонит.
Толстая барыня.Я одну, другую, третью ночь не буду спать, а все-таки не засну.
Леонид Федорович.Скажите, пожалуйста, Федору приготовить все для сеанса и позовите Семена сюда — буфетного мужика, Семена, слышите?
Григорий.Слушаю-с! (Уходит.)
Профессор (к Сахатову).Измерение температуры и пульс показали трату жизненной энергии. То же будет и при медиумических проявлениях. Закон сохранения энергии…
Толстая барыня.Да, да. Я только еще хотела сказать, что я очень рада, что простой мужик оказался медиум. Это прекрасно. Я всегда говорила, что славянофилы…
Леонид Федорович.Пойдемте пока в гостиную.
Толстая барыня.Позвольте, я в двух словах… Славянофилы правы, но я всегда говорила своему мужу, что ни в чем не надо преувеличивать. Золотая середина, знаете. А то как же утверждать, что в народе все хорошо, когда я сама видела…
Леонид Федорович.Не угодно ли в гостиную?
Толстая барыня.Вот такой мальчик и уж пьет. Я его сейчас же разбранила. И он благодарен был потом. Они — дети, а детям, я всегда говорила, нужна и любовь и строгость.
Все уходят, разговаривая.
Таня.Ах, удалось бы только! (Завязывает нитки.)
Бетси.Папб нет тут? (Вглядываясь в Таню.)Ты что тут?
Таня.А я так, Лизавета Леонидовна, взошла, хотела… так вошла… (Смущается.)
Бетси.Да ведь тут сеанс сейчас будет? (Замечает, Таня собирает нитки, пристально смотрит на нее и вдруг заливается хохотом.)Таня! это ведь ты все делаешь? Да уж не отпирайся. И тот раз ты? Ведь ты, ты?
Таня.Лизавета Леонидовна, голубушка!
Бетси (в восторге).Ах, как это хорошо! Вот не ожидала! Зачем же ты это делала?
Таня.Барышня, милая, да вы не выдайте!
Бетси.Да нет, ни за что. Я ужасно рада! Да как же ты делаешь?
Таня.Да так и делаю: спрячусь, а потом, как потушат, вылезу и делаю.
Бетси (показывая на нитку).А это зачем? Да, не говори, понимаю, задеваешь…
Таня.Лизавета Леонидовна, голубушка, я только вам откроюсь. Прежде я так шалила, а теперь дело хочу сделать.
Бетси.Как, что? Какое дело?
Таня.Да вот, видели, мужики пришли, хотят землю купить, а папаша не продают и бумагу не подписали и им назад отдали. Федор Иваныч говорит: духи ему запретили. Вот я и вздумала.
Бетси.Ах, какая же ты умница! Делай, делай. Да как же ты будешь делать?
Таня.Да я так придумала: как они свет потушат, сейчас я начну стучать, швырять, ниткой их по головам, а под конец бумагу об земле — она у меня — и брошу на стол.
Бетси.Ну и что ж?
Таня.А как же? Они удивятся. Бумага была у мужиков, и вдруг здесь. А тут же велю…
Бетси.Да ведь Семен нынче медиум!
Таня.Так я ему велю… (Не может говорить от смеха.)Велю давить руками, кто под рукой будет. Только не папашу, — это он не посмеет, — и пусть давит кого других, пока подпишут.
Бетси (смеется).Да ведь так не делают. Медиум сам ничего не делает.
Таня.Да ничего, это все одно, — авось и так выйдет.
Федор Иваныч (Тане).Ты что тут?
Таня.Да я к вам, Федор Иваныч, батюшка!..
Федор Иваныч.Чего же ты?
Таня.Да об деле моем, к вам, что я просила.
Федор Иваныч (смеясь).Сосватал, сосватал, и по рукам ударили. Только не пили.
Таня (взвизгивает).Неужто заправду?
Федор Иваныч.Да уж я тебе говорю. Он говорит: со старухой посоветуюсь, да и с богом.
Таня.Так и сказал?.. (Взвизгивая.)Ах, голубчик, Федор Иваныч, век за вас буду бога молить!
Федор Иваныч.Ну, ладно, ладно. Теперь некогда. Велено убирать для сеанса.
Таня.Дайте я вам пособлю. Как же убирать?
Федор Иваныч.Да как? Да вот: стол посреди комнаты, стулья, гитару, гармонию. Лампу не надо — свечи.
Таня (устанавливает все с Федором Иванычем).Так, что ли? Сюда гитару, сюда чернильницу… (Ставит.)Так?
Федор Иваныч.Да неужели в самом деле Семена посадят?
Таня.Должно быть. Ведь уж сажали.
Федор Иваныч.Удивление! (Надевает pince-nez.)Да чист ли он?
Таня.Почем я знаю!
Федор Иваныч.Так ты вот что…
Таня.Что, Федор Иваныч?
Федор Иваныч.Поди ты, возьми щеточку ногтяную и мыла Тридас, — хоть у меня возьми… И все ты ему остриги когти и вымой чисто-нбчисто.
Таня.Он и сам вымоет.
Федор Иваныч.Ну так скажи только. Да белье вели надеть чистое.
Таня.Хорошо, Федор Иваныч. (Уходит.)
Федор Иваныч.Учены, учены, хоть бы Алексей Владимирович, профессор он, а все другой раз сильно сомнение берет. Народные суеверия, грубые, истребляются, суеверия домовых, колдунов, ведьм… А ведь если вникнуть, ведь это такое же суеверие. Ну, разве возможно это, чтобы души умерших и говорили бы и на гитаре играли бы? А дурачит их кто-нибудь или сами себя. А уж это с Семеном и не поймешь что. (Рассматривает альбом.)Ведь вот их альбом спиритический. Ну, возможное ли это дело, чтобы фотографию с духа снять? А вот изображение — турок и Леонид Федорович сидят. Удивительна слабость человеческая!
Леонид Федорович (входя).Что, готово?
Федор Иваныч (встает не торопясь).Готово. (Улыбаясь.)Только не знаю, как бы ваш новый медиум не скомпрометовал вас, Леонид Федорович.
Леонид Федорович.Нет, мы испытывали с Алексеем Владимировичем. Удивительно сильный медиум!
Федор Иваныч.Уж этого не знаю. Только чист ли он? Вы вот не позаботились руки ему велеть вымыть. А то все-таки неудобно.
Леонид Федорович.Руки? Ах, да. Нечисты, ты думаешь?
Федор Иваныч.Да как же, мужик. А тут дамы, и Марья Васильевна.
Леонид Федорович.Ну и прекрасно.
Явление первое
Леонид Федорович и профессор.Леонид Федорович.Так как же, рискнуть сеанс с нашим новым медиумом?
Профессор.Непременно. Медиум несомненно сильный. Главное же, желательно, чтобы медиумический сеанс у нас был нынче же и с тем же персоналом. Гросман непременно должен отозваться на влияние медиумической энергии, и тогда связь и единство явлений будут еще очевиднее. Вы увидите, что если медиум будет так же силен, как сейчас, то Гросман будет вибрировать.
Леонид Федорович.Так я, знаете, пошлю за Семеном и приглашу желающих.
Профессор.Да, да, я только сделаю себе некоторые заметки. (Вынимает записную книжку и записывает.)
Явление второе
Те же и Сахатов.Сахатов.Там у Анны Павловны сели в винт, а я, как остающийся за штатом… да, кроме того, интересующийся сеансом, вот являюсь к вам… Что ж, будет сеанс?
Леонид Федорович.Будет, непременно будет!
Сахатов.Как же, и без медиумической силы господина Капчича?
Леонид Федорович.Vous avez la main heureuse. [19]Представьте себе, тот самый мужик, о котором я вам говорил, оказался несомненный медиум.
Сахатов.Вот как! О, да это особенно интересно!
Леонид Федорович.Да, да. Мы после обеда сделали с ним маленький предварительный опыт.
Сахатов.Успели сделать и убедиться?..
Леонид Федорович.Вполне, и оказался замечательной силы медиум.
Сахатов (недоверчиво).Вот как!
Леонид Федорович.Оказывается, что в людской давно уж замечали. Он сядет к чашке, ложка сама вскакивает ему в руку. (К профессору.)Вы слышали?
Профессор.Нет, этого, собственно, я не слыхал.
Сахатов (профессору).Но все-таки и вы допускаете возможность таких явлений?
Профессор.Каких явлений?
Сахатов.Ну, вообще, спиритических, медиумических, вообще сверхъестественных явлений.
Профессор.Дело в том, что мы называем сверхъестественным? Когда не живой человек, а кусок камня притянул к себе гвоздь, то каким показалось это явление для наблюдателей: естественным или сверхъестественным?
Сахатов.Да, конечно; но только такие явления, как притяжение магнита, постоянно повторяются.
Профессор.То же самое и здесь. Явление повторяется, и мы его подвергаем исследованию. Мало того, мы подводим исследуемые явления под общие другим явлениям законы. Явления ведь кажутся сверхъестественными только потому, что причины явлений приписываются самому медиуму. Но ведь это неверно. Явления производимы не медиумом, но духовной энергией через медиума; а это разница большая. Все дело — в законе эквивалентности.
Сахатов.Да, конечно, но…
Явление третье
Те же и Таня (входит и становится за портьеру).Леонид Федорович.Одно только знайте, что как с Юмом и с Капчичем, так и теперь с этим медиумом вперед ни на что рассчитывать нельзя. Может быть неудача, а может быть и полная материализация.
Сахатов.Даже и материализация? Какая же может быть материализация?
Леонид Федорович.А такая, что придет умерший человек: отец ваш, дед, возьмет вас за руку, даст вам что-нибудь; или кто-нибудь вдруг подымется на воздух как прошлый раз у нас с Алексеем Владимировичем.
Профессор.Конечно, конечно. Но главное дело — в объяснении явлений и подведении их под общие законы.
Явление четвертое
Те же и толстая барыня.Толстая барыня.Анна Павловна мне позволила пройти к вам.
Леонид Федорович.Милости просим!
Толстая барыня.Но как, однако, Гросман устал. Он не мог чашки держать. Вы заметили, как он побледнел (к профессору)в ту минуту, как приблизился? Я сейчас же заметила, я первая сказала Анне Павловне.
Профессор.Несомненно, трата жизненной энергии.
Толстая барыня.Вот и я говорю, что этим злоупотреблять нельзя. Как же, гипнотизатор внушил одной моей знакомой, Верочке Коншиной, — да вы ее знаете, — чтоб она перестала курить, а у ней спина заболела.
Профессор (хочет начать говорить).Измерение температуры и пульс очевидно показывают…
Толстая барыня.Я сию минуту, позвольте. Я ей и говорю: уж лучше курить, но не страдать так нервами. Разумеется, что курить вредно, и я бы желала отвыкнуть, но, что хотите, не могу. Я раз две недели не курила, а потом не выдержала.
Профессор (опять делает попытку говорить).Показывают несомненно…
Толстая барыня.Да нет, позвольте! Я в двух словах. Вы говорите, что трата сил? И я хотела сказать, что когда я ездила на почтовых… Дороги тогда были ужасные, вы этого не помните, а я замечала, и, как хотите, наша нервность вся от железных дорог. Я, например, в дороге спать не могу, — хоть убейте, а не засну.
Профессор (опять начинает, но толстая барыня не дает ему говорить).Трата сил…
Сахатов (улыбаясь).Да, да.
Леонид Федорович звонит.
Толстая барыня.Я одну, другую, третью ночь не буду спать, а все-таки не засну.
Явление пятое
Те же и Григорий.Леонид Федорович.Скажите, пожалуйста, Федору приготовить все для сеанса и позовите Семена сюда — буфетного мужика, Семена, слышите?
Григорий.Слушаю-с! (Уходит.)
Явление шестое
Леонид Федорович, профессор, толстая барыня и Таня (спрятанная).Профессор (к Сахатову).Измерение температуры и пульс показали трату жизненной энергии. То же будет и при медиумических проявлениях. Закон сохранения энергии…
Толстая барыня.Да, да. Я только еще хотела сказать, что я очень рада, что простой мужик оказался медиум. Это прекрасно. Я всегда говорила, что славянофилы…
Леонид Федорович.Пойдемте пока в гостиную.
Толстая барыня.Позвольте, я в двух словах… Славянофилы правы, но я всегда говорила своему мужу, что ни в чем не надо преувеличивать. Золотая середина, знаете. А то как же утверждать, что в народе все хорошо, когда я сама видела…
Леонид Федорович.Не угодно ли в гостиную?
Толстая барыня.Вот такой мальчик и уж пьет. Я его сейчас же разбранила. И он благодарен был потом. Они — дети, а детям, я всегда говорила, нужна и любовь и строгость.
Все уходят, разговаривая.
Явление седьмое
Таня (одна выходит из-за двери).Таня.Ах, удалось бы только! (Завязывает нитки.)
Явление восьмое
Таня и Бетси (входит поспешно).Бетси.Папб нет тут? (Вглядываясь в Таню.)Ты что тут?
Таня.А я так, Лизавета Леонидовна, взошла, хотела… так вошла… (Смущается.)
Бетси.Да ведь тут сеанс сейчас будет? (Замечает, Таня собирает нитки, пристально смотрит на нее и вдруг заливается хохотом.)Таня! это ведь ты все делаешь? Да уж не отпирайся. И тот раз ты? Ведь ты, ты?
Таня.Лизавета Леонидовна, голубушка!
Бетси (в восторге).Ах, как это хорошо! Вот не ожидала! Зачем же ты это делала?
Таня.Барышня, милая, да вы не выдайте!
Бетси.Да нет, ни за что. Я ужасно рада! Да как же ты делаешь?
Таня.Да так и делаю: спрячусь, а потом, как потушат, вылезу и делаю.
Бетси (показывая на нитку).А это зачем? Да, не говори, понимаю, задеваешь…
Таня.Лизавета Леонидовна, голубушка, я только вам откроюсь. Прежде я так шалила, а теперь дело хочу сделать.
Бетси.Как, что? Какое дело?
Таня.Да вот, видели, мужики пришли, хотят землю купить, а папаша не продают и бумагу не подписали и им назад отдали. Федор Иваныч говорит: духи ему запретили. Вот я и вздумала.
Бетси.Ах, какая же ты умница! Делай, делай. Да как же ты будешь делать?
Таня.Да я так придумала: как они свет потушат, сейчас я начну стучать, швырять, ниткой их по головам, а под конец бумагу об земле — она у меня — и брошу на стол.
Бетси.Ну и что ж?
Таня.А как же? Они удивятся. Бумага была у мужиков, и вдруг здесь. А тут же велю…
Бетси.Да ведь Семен нынче медиум!
Таня.Так я ему велю… (Не может говорить от смеха.)Велю давить руками, кто под рукой будет. Только не папашу, — это он не посмеет, — и пусть давит кого других, пока подпишут.
Бетси (смеется).Да ведь так не делают. Медиум сам ничего не делает.
Таня.Да ничего, это все одно, — авось и так выйдет.
Явление девятое
Таня и Федор Иваныч. Бетси делает знаки Тане уходит.Федор Иваныч (Тане).Ты что тут?
Таня.Да я к вам, Федор Иваныч, батюшка!..
Федор Иваныч.Чего же ты?
Таня.Да об деле моем, к вам, что я просила.
Федор Иваныч (смеясь).Сосватал, сосватал, и по рукам ударили. Только не пили.
Таня (взвизгивает).Неужто заправду?
Федор Иваныч.Да уж я тебе говорю. Он говорит: со старухой посоветуюсь, да и с богом.
Таня.Так и сказал?.. (Взвизгивая.)Ах, голубчик, Федор Иваныч, век за вас буду бога молить!
Федор Иваныч.Ну, ладно, ладно. Теперь некогда. Велено убирать для сеанса.
Таня.Дайте я вам пособлю. Как же убирать?
Федор Иваныч.Да как? Да вот: стол посреди комнаты, стулья, гитару, гармонию. Лампу не надо — свечи.
Таня (устанавливает все с Федором Иванычем).Так, что ли? Сюда гитару, сюда чернильницу… (Ставит.)Так?
Федор Иваныч.Да неужели в самом деле Семена посадят?
Таня.Должно быть. Ведь уж сажали.
Федор Иваныч.Удивление! (Надевает pince-nez.)Да чист ли он?
Таня.Почем я знаю!
Федор Иваныч.Так ты вот что…
Таня.Что, Федор Иваныч?
Федор Иваныч.Поди ты, возьми щеточку ногтяную и мыла Тридас, — хоть у меня возьми… И все ты ему остриги когти и вымой чисто-нбчисто.
Таня.Он и сам вымоет.
Федор Иваныч.Ну так скажи только. Да белье вели надеть чистое.
Таня.Хорошо, Федор Иваныч. (Уходит.)
Явление десятое
Федор Иваныч один, садится в кресло.Федор Иваныч.Учены, учены, хоть бы Алексей Владимирович, профессор он, а все другой раз сильно сомнение берет. Народные суеверия, грубые, истребляются, суеверия домовых, колдунов, ведьм… А ведь если вникнуть, ведь это такое же суеверие. Ну, разве возможно это, чтобы души умерших и говорили бы и на гитаре играли бы? А дурачит их кто-нибудь или сами себя. А уж это с Семеном и не поймешь что. (Рассматривает альбом.)Ведь вот их альбом спиритический. Ну, возможное ли это дело, чтобы фотографию с духа снять? А вот изображение — турок и Леонид Федорович сидят. Удивительна слабость человеческая!
Явление одиннадцатое
Федор Иваныч и Леонид Федорович.Леонид Федорович (входя).Что, готово?
Федор Иваныч (встает не торопясь).Готово. (Улыбаясь.)Только не знаю, как бы ваш новый медиум не скомпрометовал вас, Леонид Федорович.
Леонид Федорович.Нет, мы испытывали с Алексеем Владимировичем. Удивительно сильный медиум!
Федор Иваныч.Уж этого не знаю. Только чист ли он? Вы вот не позаботились руки ему велеть вымыть. А то все-таки неудобно.
Леонид Федорович.Руки? Ах, да. Нечисты, ты думаешь?
Федор Иваныч.Да как же, мужик. А тут дамы, и Марья Васильевна.
Леонид Федорович.Ну и прекрасно.