Страница:
— Случалось… Но очень редко.
— Наверное, он почти все время проводил с мисс Рендал?
Тщательно обдумав свой ответ, Ренд проговорил:
— Думаю, да. У меня такое впечатление, что она упорно обращала его в свою веру.
— В свою веру? — недоуменно посмотрел на друга Мюррей. — Что ты имеешь в виду?
— Делала из него шотландца! — коротко бросил Ренд. Мюррей приподнял брови.
— И преуспела в этом? — осведомился он.
— Похоже, что да. Перед своим последним боем он говорил только о Шотландии. — Ренд позволил себе слегка улыбнуться. — Думаю, Дэвид пытался и меня обратить в свою новую веру.
Внезапно Мюррей заметил, что Ренд пристально смотрит на него. Тогда шотландец поднял свой бокал и произнес гэльский тост:
— Слейнте мхайт! Доброго здоровья тебе!
Выпив, молодые люди помолчали. Потом, доливая виски в бокалы, Ренд сказал:
— Кстати, Джон, я в долгу перед тобой за тот совет, который ты мне дал насчет Гленшила. Совет, который я у тебя действительно просил.
Казалось, Мюррей совершенно сбит с толку.
— Какой совет?
— Поступай, как подобает главе клана Рендалов, сказал ты мне. Именно так я и сделал. И это сработало. Гленшил нанес мне визит вчера утром.
— Правда? Старик в самом деле приезжал к тебе?! И что же?
— Ну, закадычными друзьями мы с ним не стали, но теперь по крайней мере разговариваем друг с другом.
— Это уже кое-что!
— Я тоже так думаю. В общем, наследственная вражда оказалась не такой уж непреодолимой штукой, как я полагал.
— Значит, теперь ты вхож в дом Гленшила и имеешь возможность видеть мисс Рендал?
— Совершенно верно, — кивнул Ренд.
6.
— Наверное, он почти все время проводил с мисс Рендал?
Тщательно обдумав свой ответ, Ренд проговорил:
— Думаю, да. У меня такое впечатление, что она упорно обращала его в свою веру.
— В свою веру? — недоуменно посмотрел на друга Мюррей. — Что ты имеешь в виду?
— Делала из него шотландца! — коротко бросил Ренд. Мюррей приподнял брови.
— И преуспела в этом? — осведомился он.
— Похоже, что да. Перед своим последним боем он говорил только о Шотландии. — Ренд позволил себе слегка улыбнуться. — Думаю, Дэвид пытался и меня обратить в свою новую веру.
* * *
Мюррей решил, что позже надо будет все это хорошенько обдумать. Но он уже и сейчас начал понимать, зачем его друг приехал в Шотландию. Казалось, Дэвид преуспел там, где сам Мюррей потерпел поражение. Значит, Ренда все-таки можно заставить посмотреть на Шотландию непредубежденным взглядом! В душе Мюррей осыпал проклятьями тех молодых хайлендцев, которые напали на карету Ренда. Эта дурацкая выходка поставила под угрозу все, чего удалось добиться Дэвиду. Неужели шутники думали, что его светлость, испугавшись, немедленно вернет арендаторам их фермы?! Мюррей вздохнул. Он-то знал: Ренд не терпит, когда его кто-то к чему-то принуждает.Внезапно Мюррей заметил, что Ренд пристально смотрит на него. Тогда шотландец поднял свой бокал и произнес гэльский тост:
— Слейнте мхайт! Доброго здоровья тебе!
Выпив, молодые люди помолчали. Потом, доливая виски в бокалы, Ренд сказал:
— Кстати, Джон, я в долгу перед тобой за тот совет, который ты мне дал насчет Гленшила. Совет, который я у тебя действительно просил.
Казалось, Мюррей совершенно сбит с толку.
— Какой совет?
— Поступай, как подобает главе клана Рендалов, сказал ты мне. Именно так я и сделал. И это сработало. Гленшил нанес мне визит вчера утром.
— Правда? Старик в самом деле приезжал к тебе?! И что же?
— Ну, закадычными друзьями мы с ним не стали, но теперь по крайней мере разговариваем друг с другом.
— Это уже кое-что!
— Я тоже так думаю. В общем, наследственная вражда оказалась не такой уж непреодолимой штукой, как я полагал.
— Значит, теперь ты вхож в дом Гленшила и имеешь возможность видеть мисс Рендал?
— Совершенно верно, — кивнул Ренд.
6.
Прошло несколько дней, прежде чем Ренд ответил на приглашение Гленшила. Это было сделано не без задней мысли. Ренд специально выбрал такое утро, когда Гленшил и мистер Дональд Рендал отправились в Баллатер. Как только его светлости донесли, что почтенные джентльмены отбыли из дома, Ренд немедленно приказал оседлать свою лошадь и поехал на прогулку. Он пригласил Джона Мюррея составить ему компанию: если удастся встретиться с Шарлоттой и Фионой, то Мюррей будет отвлекать мать, а Ренд — беседовать с дочерью… Но Мюррей должен был провести этот день в гостях у своей замужней сестры, которая жила с семьей в Эбойне, так что Ренд помчался к соседям один.
Спешившись и войдя в дом, он вручил свою визитную карточку пышногрудой пучеглазой молодой служанке, которая вытаращилась на гостя как на чудище морское. Ренд не удивился, услышав в ответ на свой вопрос, что джентльменов нет дома. Однако его светлость так удрученно вздохнул, что сердце служанки дрогнуло: не могла она огорчить этого прекрасного, утонченного, благовоспитанного молодого человека! Поэтому добрая девица сказала, что если он соблаговолит подождать в холле, то она отнесет карточку наверх и передаст дамам, хотя не уверена, будут ли они сегодня утром принимать посетителей.
— Миссис Рендал и мисс Фиона еще в постелях, — простодушно добавила она.
— Ничего, ничего, я подожду, — сказал Ренд и одарил служанку такой многозначительной улыбкой, что бедняжка, как она позже призналась кухарке, напрочь забыла о том, куда и зачем шла, пока Рендал мягко не напомнил ей об этом. Девушка словно во сне поднялась по лестнице и как слепая побрела по коридору; из транса ее вывела лишь визитная карточка, которую она судорожно прижимала к отчаянно бьющемуся сердцу.
В это время Ренд, впервые переступивший порог дома Гленшилов, с любопытством осматривался вокруг. Убранство холла произвело на его светлость большое впечатление: вместо портретов многочисленных предков, грозно взирающих на своих трепещущих потомков, стены украшала великолепная коллекция голов диких оленей.
Изучив ее с видом истинного знатока, Рендал толкнул дверь, которая, как он полагал, должна была вести в библиотеку. За дверью он увидел ту маленькую тихую девушку, которая сидела в церкви вместе с Гленшилами и которую он принял за служанку. Она стояла возле длинного стола, заваленного книгами и бумагами, и время от времени заглядывала в них, делая пометки на полях какой-то рукописи. Рукопись эта, видимо, чрезвычайно интересовала «серую мышку».
Ренд молча наблюдал за ней. Ее он разглядывал куда более внимательно, чем головы оленей. Если бы ему пришлось одевать эту девушку, подумал он вдруг, то он никогда не позволил бы ей носить это серое платье, которое она, видимо, предпочитала всем другим нарядам. Ее молочно-белая кожа и иссиня-черные волосы явно выигрывали бы в сочетании с яркими, сочными цветами. И еще Ренд, конечно, не разрешил бы ей ходить в том, что вышло из моды уже двадцать лет назад. Правда, нельзя было сказать, что простое шерстяное платье не позволяет любоваться ее прелестной фигуркой. Ренд не смог найти в ней ни одного недостатка. Но оно придавало девушке какой-то неряшливый вид. Сразу было ясно, что ей совершенно безразлично, нравится она мужчинам или нет. Такое же впечатление производила и толстая коса, спускавшаяся до пояса. Просто и без затей… Можно было подумать, что девушка специально старается выглядеть непривлекательной. Все это наводило на самые разные мысли, и мысли эти были одна интереснее другой.
Девушка тихонько напевала какую-то шотландскую песенку. Ренд на миг растерялся. Что делать? Вежливо извиниться и уйти? Или осторожно выскользнуть из комнаты, не побеспокоив эту молодую особу? Но вместо этого со всей наглостью знатного человека и опытного мужчины он шагнул к девушке.
— Простите, — проговорил Ренд, — служанка сказала, что я могу подождать в библиотеке.
Услышав его голос, Кейтлин вздрогнула. Карандаш выскользнул у нее из руки, и Ренд наклонился, чтобы поднять его. За эти несколько секунд она успела прийти в себя. Но все равно, когда он выпрямился и посмотрел на нее, слова замерли у нее на устах. Она вообще забыла, что собиралась сказать. Господи! Никогда в жизни не было ей так страшно.
А она ведь вовсе не дурнушка, решил Ренд, неторопливо изучая каждую черточку ее лица. Подчеркнуть мазком румян высокие скулы, немного выщипать прямые черные брови, чтобы стали потоньше… Умные серые глаза не надо даже подкрашивать… Нужно только научить девушку опускать ресницы, когда джентльмен так прямо разглядывает ее. Что же касается губ… тут Ренд остановился. Он почувствовал, как по его телу внезапно прокатилась жаркая волна.
Глаза его расширились от изумления, а на губах промелькнула усмешка. Но в усмешке этой не было злобного торжества, и Кейтлин немного успокоилась. Рендал не узнал ее. Удивило его что-то другое, и судя по выражению его лица, удивление это было весьма приятным. Казалось, он улыбается какой-то шутке.
К счастью, подумал Ренд, девушка не видела тех картин, которые мгновенно нарисовало его воображение, иначе бедняжка с громким криком выскочила бы из комнаты.
Ренд мысленно раздел ее донага, распустил роскошные волосы, положил на стол, навис над ней — и увидел, как потемнели ее глаза от понимания того, что должно сейчас произойти. Ему еще никогда не доводилось прежде так живо и остро реагировать ни на одну из женщин, и то, что это сотворила с ним маленькая «серая мышка», одновременно и удивило его, и наполнило каким-то сладким трепетом.
А Кейтлин думала совсем о другом. Она наблюдала за блуждающей улыбкой Ренда и уныло говорила себе, что ему есть над чем посмеяться. Нападение на его экипаж и пропажа сундуков — все это оказалось для сиятельного лорда сущей ерундой. Откуда Кейтлин было знать, что его светлость приедет в Шотландию не с одним экипажем, как прежде, а с тремя, и что, направляясь в свое поместье, он оставит две кареты в Инвери?
Рендал разрушил все их планы. Вместо того, чтобы превратиться во всеобщее посмешище, он умудрился стать героем, и все обитатели Дисайда считали его теперь джентльменом, который никому не позволит потешаться над собой. Его появление в шотландской юбке было блестящим ходом. Большой удачей Ренда было и то, что он не позволил английским солдатам преследовать шалунов. «Молодежь решила порезвиться», — добродушно пошутил он в пирожковой у Мег Дагит. Та разнесла его слова по всей округе, и Дисайд был совершенно покорен умом и благородством его светлости.
Вспомнив об этом, Кейтлин сердито фыркнула. Уж она-то сполна отведала этого благородства! У нее от благородства лорда Рендала до сих пор горела задница!
— Библиотека, — отчетливо сказала девушка, строго глядя на гостя, — находится рядом. А это кабинет мистера Рендала, мистера Дональда Рендала, и самого его здесь нет.
Веселые глаза Ренда с насмешливым выражением взирали на Кейтлин. Он явно потешался над ней, и она не могла понять, почему; он изучал ее так, словно она была каким-то диковинным насекомым, которого никогда не было в его коллекции и которого он, наколов на булавку, рассматривал теперь с нескрываемым восторгом.
— Холодность ваша весьма загадочна. Вы знаете об этом? Ваш ледяной взгляд заставляет мужчину думать о роковых тайнах… и о непостижимых глубинах женской души.
У Кейтлин упало сердце. Роковые тайны? Господи, он поймал ее! Нет. Этого не может быть, иначе он не улыбался бы как Чеширский кот. Но что же тогда он имеет в виду? Величайшим усилием воли она заставила себя успокоиться и вежливо проговорила:
— Может быть, вы хотите, чтобы я проводила вас в библиотеку? Соблаговолите следовать за мной.
Но Ренд не двинулся с места, продолжая смотреть на девушку дерзким взглядом. У нее похолодело в животе. Это напомнило ей то ощущение, которое она испытала, когда стояла на самой вершине Лохнагара и, замирая от ужаса, думала, что всего один неверный шаг — и она сорвется в бездонную пропасть.
— Ваш карандаш, — сказал Ренд, протягивая его Кейтлин.
Она посмотрела на руку мужчины и медленно протянула свою. Когда их пальцы соприкоснулись, Кейтлин резко отпрянула, словно между ними проскочила искра.
Ренд просто не мог поверить, что этой девушке удалось так взволновать его. Мгновенный всплеск желания не был для него новостью. Он хорошо знал, что прекрасные женщины, соблазнительные и влекущие, быстро зажигают огонь в его крови. Но эта девушка вовсе не была прекрасной! Ее застывший взгляд никак нельзя было назвать призывным, а в поведении не было и намека на обольстительное кокетство. Да, Ренд был слишком опытен, чтобы ошибиться. Однако когда их пальцы соприкоснулись, у него тоже екнуло сердце. Расчувствовался, подумал он. Пора убираться отсюда.
Резко отстранившись, он принялся оглядывать комнату. Вся она была завалена пачками перевязанных бумаг. Но в кажущемся хаосе Ренд почувствовал определенный порядок.
— Кто вы? И что здесь делаете? Мистер Рендал дает вам уроки? — осведомился сиятельный лорд.
— Нет. Я помогаю ему в работе, — быстро ответила девушка, радуясь, что он заговорил деловым тоном. Чувство облегчения, которое она испытала, было почти осязаемым. Глаза Ренда излучали теперь странный свет, а полуулыбка из угрожающей превратилась в почти ласковую. Кейтлин несколько раз глубоко вздохнула и почувствовала, что руки у нее перестали трястись, а сердце не выпрыгивает больше из груди. Убедившись, что тайна ее пока не раскрыта, девушка совершенно успокоилась.
— Помогаете? Как? — заинтересовался Ренд.
— Я переписываю заметки мистера Дональда, проверяю по старым книгам разные имена и даты…
Ренд просмотрел несколько бумаг, лежавших на столе.
— «История знатных семейств Дисайда, написанная Дональдом Рендалом», — прочитал молодой человек и вопросительно взглянул на Кейтлин. — Насколько я понимаю, мистер Рендал является местным историком?
— Да, — кивнула девушка.
— И что? Он хороший историк?
— Прекрасный. Его познания невероятно глубоки. У него феноменальная память.
— А это что такое? — Ренд обвел взглядом связки рукописей, которые громоздились на книжном шкафу и на многочисленных столах, стоявших вдоль стен.
— Это истории всех семей, живших в Дисайде, — объяснила Кейтлин.
— Полагаю, что здесь есть и история моей семьи.
— Разумеется!
В голосе девушки послышались нетерпеливые нотки. Не обращая на это внимания, Рендал взял в руки переплетенный в кожу том.
— Надеюсь, мистер Рендал достаточно безобиден? — покосившись на девушку, спросил сиятельный лорд.
— Простите?
— Некоторым семьям… Некоторым людям, — поправился он, — может не понравиться, что жизнь их описывает совершенно посторонний человек.
— Под некоторыми людьми вы подразумеваете себя? — Кейтлин не собиралась деликатничать с лордом Рендалом, но даже ее саму смутило, сколь вызывающе прозвучал этот вопрос. Но прежде чем она успела сообразить, как смягчить свои слова, Ренд шагнул к ней и с высоты своего роста внимательно посмотрел на нее. Девушке пришлось задрать голову, чтобы взглянуть ему в лицо.
— А вы считаете, что много знаете обо мне? — спросил Ренд, небрежно скрестив руки на груди.
Благоразумие заставило Кейтлин промолчать. Она сильно сомневалась, что может доверять сердечной улыбке этого человека или — шальным огонькам, плясавшим у него в глазах. Но он мгновенно развеял опасения девушки.
— Послушайте, мне чертовски любопытно, что у вас на уме, — искренне проговорил Ренд. — Выкладывайте все! Честное слово, я вас не съем!
Еще несколько секунд она колебалась, а потом набрала в грудь побольше воздуха — и бросилась в бой. У нее и в мыслях не было отчитывать лорда Рендала как провинившегося школьника. Она только хотела защитить арендаторов, изгнанных из своих домов. Рендал предоставил ей прекрасную возможность это сделать, и Кейтлин чувствовала, что просто обязана воспользоваться ею.
Сначала девушка говорила неуверенно, но Рендал слушал, не перебивая. Он просто смотрел на нее немигающим взглядом, словно каменный идол. Тогда речь ее стала более пылкой и страстной. Кейтлин казалось, что она умоляет сиятельного лорда смилостивиться над людьми, которых он вверг в пучину бедствий и которым никогда самим не выбраться оттуда. Ренд же решил, что она читает ему мораль, видя в нем злобного негодяя без совести и чести.
Улыбаясь и загадочно помалкивая, он слушал, как она сухо перечисляет все его бесчисленные ошибки и прегрешения. Похоже, каждый арендатор, которому приказали покинуть поместье его светлости (а Ренд знал, что его управляющий выселил не больше дюжины семей), был личным другом этой разгневанной дамы. Она столь красочно живописала горести и лишения несчастных бедняков, что Ренд едва не почувствовал себя царем Иродом, устроившим в Дисайде избиение младенцев.
Нет, в чем-то эта девица, конечно, права, подумал Рендал; и если бы она сказала все это ему просто, по-дружески, то он, возможно, и признался бы, что собирается исправить промахи и ошибки своего не в меру ретивого управляющего. Ведь Ренд уже даже начал это делать…
Но его взбесило, что назойливая «серая мышь» имеет наглость лезть в дела, совершенно ее не касающиеся. Эту вспыльчивую злючку явно пора поставить на место, решил Ренд. Ну, сейчас он ей покажет!
Когда Кейтлин замолчала, задохнувшись от возмущения, в комнате воцарилась тишина. Мужчина и женщина смотрели друг на друга, она — решительно и смело, он — хладнокровно и уверенно. Кейтлин первой отвела глаза.
Рендал спрыгнул со стола, на который успел усесться во время разговора, и начал ходить по комнате. Кейтлин вся сжалась, чувствуя, что сейчас разразится буря. И она разразилась — но это оказался не сокрушительный летний ураган, которого ждала девушка, а ледяной шквал зимнего ветра, замораживающего все вокруг.
— Я не знаю, где вы набрались таких отвратительных, неподобающих манер. Впрочем, это меня и не волнует. Их еще вполне можно исправить — как и все прочие ваши недостатки… Я же не вижу причин оправдываться перед людьми, подобными вам. Вы кто, секретарь? Гувернантка?
Кейтлин попыталась ответить ему таким же высокомерным тоном, хоть это было и нелегко.
— А какое это имеет значение? — надменно осведомилась она. — Это что, так важно для вас?
Он довольно долго смотрел на нее, а потом насмешливо заметил:
— Слуги, которые дерзят хозяевам или их гостям, обычно быстро остаются без места.
— А вы, полагаю, нажалуетесь на меня без зазрения совести?
— Вы совершенно правы, — любезно согласился он. Кейтлин взглянула на Ренда с ледяной улыбкой.
— Я не служу в этом доме, — холодно проговорила девушка.
Лорд Рендал медленно осмотрел ее всю — от макушки гладко причесанной головки до кончиков потертых башмаков, выглядывавших из-под платья. На шее у Кейтлин забилась жилка, и девушка зябко поежилась под его взглядом. Ей показалось, что мужчина поставил перед ней зеркало, в котором отразились все ее недостатки. Но она могла перечислить их и без всякого зеркала. Слишком бледное лицо. Слишком высокие скулы. Слишком широко поставленные глаза. Слишком поношенное платье. Кстати, не грех бы его и погладить… Щеки Кейтлин вспыхнули от смущения, но, несмотря на отчаянную неловкость, она продолжала упрямо глядеть Ренду в лицо.
Она понимала, что он думает. И лишь бравада заставила ее буркнуть:
— Блистательный лорд Рендал! Позвольте несчастной дурнушке приветствовать вас! — И она сделала нахальный реверанс.
— Кто вы? — неожиданно спросил Ренд. Улыбнувшись, Кейтлин ответила:
— Бедная родственница. Но вы ведь уже и так это поняли, не правда ли?
Ноздри его затрепетали, а глаза сузились. Немного помолчав, он мрачно кивнул и сказал:
— Я знаком с людьми такого сорта. По своему опыту я знаю, что обычно они вполне безобидны, стараются держаться в тени и всячески угождают своим благодетелям, изо всех сил стремясь быть полезными. Но порой случается, что такая вот приживалка вдруг возьмет да и возомнит о себе бог весть что. Такое бывает во многих семьях. Тут главное — ловко сыграть на чувствах окружающих. Вы понимаете, что я имею в виду? Родственники просто обязаны считать, что виноваты во всех горестях и бедах несчастной кузины Мэри. И потому прощать ей все безобразные выходки. А кузина Мэри откровенно пользуется всеобщим попустительством. Не симпатией, конечно, ибо кто же может симпатизировать невоспитанной угрюмой грубиянке, знать не желающей ни правил хорошего тона, ни простых приличий. Потворствовать такой особе ни в коем случае нельзя, иначе она станет совершенно несносной и отравит жизнь всем, кто привык вращаться в обществе милых, приятных, вежливых людей. Недаром родственники дружно мечтают отправить кузину Мэри куда-нибудь подальше — да только боятся, что она скоро вернется обратно.
Произнося эту пространную речь, Ренд ни разу не возвысил голоса. Кейтлин привыкла к пылким тирадам Гленшила, громоподобным и неистовым. И сейчас холодное презрение, сквозившее в каждом слове лорда Рендала, уязвило ее куда сильнее, чем гневные вопли деда. То были лишь комариные укусы. Но к счастью, подумала Кейтлин, она девица толстокожая. Ее издевками не проймешь.
И все же Кейтлин на миг растерялась. Ей не хотелось показывать ни того, что отповедь гостя задела ее, ни того, что в глубине души она признает его правду. Нет! Кейтлин не собиралась извиняться! Должен же кто-то вернуть лорда Рендала на путь истинный и напомнить этому надменному аристократу о его долге перед сирыми и убогими! Ах, его светлость изволил разгневаться?! Разумеется! Разве он может допустить, чтобы простые смертные прямо говорили ему, что ведет он себя как последний негодяй?! Конечно же, лорд Рендал не оставит такую дерзость безнаказанной!
Рендал наконец перестал расхаживать по комнате. Закусив губу, девушка молча наблюдала, как он лениво оперся о стол. Рендал по-прежнему пристально смотрел на нее. Лед в его глазах постепенно растаял, а уголки губ слегка дрогнули в улыбке.
— Вот так-то лучше, — сказал мужчина, — думаю, еще есть надежда сделать из вас благовоспитанную даму.
Кейтлин отчаянно старалась сохранить серьезность — и все же уже открыла было рот, чтобы ответить гостю, но он поспешно произнес:
— Ради бога, не говорите больше ничего! Я не хочу причинять вам зла, но если вы будете продолжать в том же духе, то у меня просто не останется другого выхода.
Тут до их слуха донеслись женские голоса, где-то захлопали двери, и кто-то громко произнес имя лорда Рендала. В следующий миг в кабинет впорхнула Шарлотта Рендал.
— Лорд Рендал, господи, что вы здесь делаете? — воскликнула она и сердито покосилась на Кейтлин.
Ренд улыбнулся, подумав, что ему удалось-таки поставить на место юную грубиянку. Она, конечно, сейчас вне себя от бешенства! Бросив быстрый взгляд на Кейтлин, сиятельный лорд отошел от стола.
— Мадам, я ошибся и принял эту комнату за библиотеку, — объяснил гость Шарлотте. — Прошу вас, не извиняйтесь за то, что задержались наверху. Помощница мистера Рендала развлекла меня прелестной беседой. Кстати, мне только сейчас пришло в голову, что нас с ней должным образом не представили друг другу. — Прекрасная белокурая голова склонилась над рукой Шарлотты, и взгляд женщины смягчился. Изысканные манеры гостя совершенно покорили вдову.
— Помощница мистера Рендала? — мягко напомнил ей Ренд.
Шарлотте явно не хотелось объяснять гостю, кто такая Кейтлин, но у нее не было другого выхода.
— Это моя племянница, Кейтлин Рендал, — резко сказала женщина. — Внучка Гленшила и кузина Фионы.
Стоя рядом с Рендом, Кейтлин не могла не заметить, что сиятельный лорд на миг остолбенел от изумления. Впрочем, он быстро совладал с собой и с вежливой улыбкой взглянул на Шарлотту.
— Не знаю, что она вам тут наговорила, — кисло продолжала та, не замечая царившего в комнате напряжения, — но ради бога не думайте, что Кейтлин кто-то заставляет помогать дяде. Ей просто нравится это делать. Видите ли, история — ее страсть. Когда они с Дональдом пускаются в рассуждения о давних временах, мы просто умираем от скуки. Кейтлин, ты что, совсем разучилась себя вести?
Кейтлин слегка присела перед гостем. На миг замешкавшись, Ренд отвесил ответный поклон. Но Шарлотта не дремала. Не дав его светлости опомниться, она быстро взялась за дело: намертво вцепилась Ренду в рукав и увлекла гостя к двери.
— В гостиной приготовлены закуски, — защебетала вдовушка. — Фиона спустится прямо туда. Мой свекор будет ужасно расстроен, узнав, что разминулся с вами. Вы знаете, он только вчера говорил…
Но Ренд изящным жестом остановил этот словесный поток и повернулся к Кейтлин.
— Мисс Рендал, вы не хотели бы присоединиться к нам? — осведомился он.
Шарлотта бросила на Кейтлин предостерегающий взгляд, и девушка, у которой не было ни малейшего желания пререкаться с Рендалом еще и в гостиной, быстро ответила:
— Возможно, как-нибудь в другой раз. — Кейтлин беспомощно посмотрела на разбросанные по столу бумаги, а потом на Ренда. — Видите ли, лорд Рендал… — извиняющимся тоном проговорила она, а глаза ее умоляли гостя не настаивать на приглашении.
— Да, конечно, я понимаю, — пробормотал он, резко повернулся на каблуках и вышел из комнаты.
Кейтлин провела дрожащей рукой по лицу. Девушке отчего-то казалось, что за банальной вежливостью слов Ренда кроется нечто гораздо большее, и мысль об этом повергла Кейтлин в трепет.
Он ничуть не удивился, когда прекрасная Фиона дважды упомянула о том, что познакомились они совсем недавно — на ступенях храма после воскресной службы.
Итак, сомнений больше не оставалось. Это была та самая девушка. И лучшим доказательством тому служило явное смущение бедняжки. Она на Ренда и глаз поднять не смела. Видимо, безумно боялась, что он выдаст ее матери. Он прекрасно мог себе представить, какое лицо будет у Шарлотты Рендал, когда она услышит, что ее юная невинная дочь бродит по ночам бог весть где. Имея собственных сестер, Рендал более спокойно смотрел на такие вещи.
Думая о Фионе, Ренд, конечно, вспомнил и о ее невыносимой кузине. Ну, тут вроде бы все было ясно. Дэвид и Кейтлин Рендал? Господи, какая нелепость! Не мог же, в самом деле, молодой человек мечтать об этой грубой, сварливой девице?!
Вспомнив о дурацкой сцене в пыльной, заваленной книгами комнате, Ренд помрачнел. Еще ни одна дама не смела разговаривать с ним в подобном тоне. Ренд с пеленок был окружен женщинами, которые только и делали, что угождали ему и потворствовали его капризам. Он привык к преданным взглядам, к ласковым словам и считал, что иначе и быть не может. Так и только так надлежит вести себя слабой половине рода человеческого.
Спешившись и войдя в дом, он вручил свою визитную карточку пышногрудой пучеглазой молодой служанке, которая вытаращилась на гостя как на чудище морское. Ренд не удивился, услышав в ответ на свой вопрос, что джентльменов нет дома. Однако его светлость так удрученно вздохнул, что сердце служанки дрогнуло: не могла она огорчить этого прекрасного, утонченного, благовоспитанного молодого человека! Поэтому добрая девица сказала, что если он соблаговолит подождать в холле, то она отнесет карточку наверх и передаст дамам, хотя не уверена, будут ли они сегодня утром принимать посетителей.
— Миссис Рендал и мисс Фиона еще в постелях, — простодушно добавила она.
— Ничего, ничего, я подожду, — сказал Ренд и одарил служанку такой многозначительной улыбкой, что бедняжка, как она позже призналась кухарке, напрочь забыла о том, куда и зачем шла, пока Рендал мягко не напомнил ей об этом. Девушка словно во сне поднялась по лестнице и как слепая побрела по коридору; из транса ее вывела лишь визитная карточка, которую она судорожно прижимала к отчаянно бьющемуся сердцу.
В это время Ренд, впервые переступивший порог дома Гленшилов, с любопытством осматривался вокруг. Убранство холла произвело на его светлость большое впечатление: вместо портретов многочисленных предков, грозно взирающих на своих трепещущих потомков, стены украшала великолепная коллекция голов диких оленей.
Изучив ее с видом истинного знатока, Рендал толкнул дверь, которая, как он полагал, должна была вести в библиотеку. За дверью он увидел ту маленькую тихую девушку, которая сидела в церкви вместе с Гленшилами и которую он принял за служанку. Она стояла возле длинного стола, заваленного книгами и бумагами, и время от времени заглядывала в них, делая пометки на полях какой-то рукописи. Рукопись эта, видимо, чрезвычайно интересовала «серую мышку».
Ренд молча наблюдал за ней. Ее он разглядывал куда более внимательно, чем головы оленей. Если бы ему пришлось одевать эту девушку, подумал он вдруг, то он никогда не позволил бы ей носить это серое платье, которое она, видимо, предпочитала всем другим нарядам. Ее молочно-белая кожа и иссиня-черные волосы явно выигрывали бы в сочетании с яркими, сочными цветами. И еще Ренд, конечно, не разрешил бы ей ходить в том, что вышло из моды уже двадцать лет назад. Правда, нельзя было сказать, что простое шерстяное платье не позволяет любоваться ее прелестной фигуркой. Ренд не смог найти в ней ни одного недостатка. Но оно придавало девушке какой-то неряшливый вид. Сразу было ясно, что ей совершенно безразлично, нравится она мужчинам или нет. Такое же впечатление производила и толстая коса, спускавшаяся до пояса. Просто и без затей… Можно было подумать, что девушка специально старается выглядеть непривлекательной. Все это наводило на самые разные мысли, и мысли эти были одна интереснее другой.
Девушка тихонько напевала какую-то шотландскую песенку. Ренд на миг растерялся. Что делать? Вежливо извиниться и уйти? Или осторожно выскользнуть из комнаты, не побеспокоив эту молодую особу? Но вместо этого со всей наглостью знатного человека и опытного мужчины он шагнул к девушке.
— Простите, — проговорил Ренд, — служанка сказала, что я могу подождать в библиотеке.
Услышав его голос, Кейтлин вздрогнула. Карандаш выскользнул у нее из руки, и Ренд наклонился, чтобы поднять его. За эти несколько секунд она успела прийти в себя. Но все равно, когда он выпрямился и посмотрел на нее, слова замерли у нее на устах. Она вообще забыла, что собиралась сказать. Господи! Никогда в жизни не было ей так страшно.
А она ведь вовсе не дурнушка, решил Ренд, неторопливо изучая каждую черточку ее лица. Подчеркнуть мазком румян высокие скулы, немного выщипать прямые черные брови, чтобы стали потоньше… Умные серые глаза не надо даже подкрашивать… Нужно только научить девушку опускать ресницы, когда джентльмен так прямо разглядывает ее. Что же касается губ… тут Ренд остановился. Он почувствовал, как по его телу внезапно прокатилась жаркая волна.
Глаза его расширились от изумления, а на губах промелькнула усмешка. Но в усмешке этой не было злобного торжества, и Кейтлин немного успокоилась. Рендал не узнал ее. Удивило его что-то другое, и судя по выражению его лица, удивление это было весьма приятным. Казалось, он улыбается какой-то шутке.
К счастью, подумал Ренд, девушка не видела тех картин, которые мгновенно нарисовало его воображение, иначе бедняжка с громким криком выскочила бы из комнаты.
Ренд мысленно раздел ее донага, распустил роскошные волосы, положил на стол, навис над ней — и увидел, как потемнели ее глаза от понимания того, что должно сейчас произойти. Ему еще никогда не доводилось прежде так живо и остро реагировать ни на одну из женщин, и то, что это сотворила с ним маленькая «серая мышка», одновременно и удивило его, и наполнило каким-то сладким трепетом.
А Кейтлин думала совсем о другом. Она наблюдала за блуждающей улыбкой Ренда и уныло говорила себе, что ему есть над чем посмеяться. Нападение на его экипаж и пропажа сундуков — все это оказалось для сиятельного лорда сущей ерундой. Откуда Кейтлин было знать, что его светлость приедет в Шотландию не с одним экипажем, как прежде, а с тремя, и что, направляясь в свое поместье, он оставит две кареты в Инвери?
Рендал разрушил все их планы. Вместо того, чтобы превратиться во всеобщее посмешище, он умудрился стать героем, и все обитатели Дисайда считали его теперь джентльменом, который никому не позволит потешаться над собой. Его появление в шотландской юбке было блестящим ходом. Большой удачей Ренда было и то, что он не позволил английским солдатам преследовать шалунов. «Молодежь решила порезвиться», — добродушно пошутил он в пирожковой у Мег Дагит. Та разнесла его слова по всей округе, и Дисайд был совершенно покорен умом и благородством его светлости.
Вспомнив об этом, Кейтлин сердито фыркнула. Уж она-то сполна отведала этого благородства! У нее от благородства лорда Рендала до сих пор горела задница!
— Библиотека, — отчетливо сказала девушка, строго глядя на гостя, — находится рядом. А это кабинет мистера Рендала, мистера Дональда Рендала, и самого его здесь нет.
Веселые глаза Ренда с насмешливым выражением взирали на Кейтлин. Он явно потешался над ней, и она не могла понять, почему; он изучал ее так, словно она была каким-то диковинным насекомым, которого никогда не было в его коллекции и которого он, наколов на булавку, рассматривал теперь с нескрываемым восторгом.
— Холодность ваша весьма загадочна. Вы знаете об этом? Ваш ледяной взгляд заставляет мужчину думать о роковых тайнах… и о непостижимых глубинах женской души.
У Кейтлин упало сердце. Роковые тайны? Господи, он поймал ее! Нет. Этого не может быть, иначе он не улыбался бы как Чеширский кот. Но что же тогда он имеет в виду? Величайшим усилием воли она заставила себя успокоиться и вежливо проговорила:
— Может быть, вы хотите, чтобы я проводила вас в библиотеку? Соблаговолите следовать за мной.
Но Ренд не двинулся с места, продолжая смотреть на девушку дерзким взглядом. У нее похолодело в животе. Это напомнило ей то ощущение, которое она испытала, когда стояла на самой вершине Лохнагара и, замирая от ужаса, думала, что всего один неверный шаг — и она сорвется в бездонную пропасть.
— Ваш карандаш, — сказал Ренд, протягивая его Кейтлин.
Она посмотрела на руку мужчины и медленно протянула свою. Когда их пальцы соприкоснулись, Кейтлин резко отпрянула, словно между ними проскочила искра.
Ренд просто не мог поверить, что этой девушке удалось так взволновать его. Мгновенный всплеск желания не был для него новостью. Он хорошо знал, что прекрасные женщины, соблазнительные и влекущие, быстро зажигают огонь в его крови. Но эта девушка вовсе не была прекрасной! Ее застывший взгляд никак нельзя было назвать призывным, а в поведении не было и намека на обольстительное кокетство. Да, Ренд был слишком опытен, чтобы ошибиться. Однако когда их пальцы соприкоснулись, у него тоже екнуло сердце. Расчувствовался, подумал он. Пора убираться отсюда.
Резко отстранившись, он принялся оглядывать комнату. Вся она была завалена пачками перевязанных бумаг. Но в кажущемся хаосе Ренд почувствовал определенный порядок.
— Кто вы? И что здесь делаете? Мистер Рендал дает вам уроки? — осведомился сиятельный лорд.
— Нет. Я помогаю ему в работе, — быстро ответила девушка, радуясь, что он заговорил деловым тоном. Чувство облегчения, которое она испытала, было почти осязаемым. Глаза Ренда излучали теперь странный свет, а полуулыбка из угрожающей превратилась в почти ласковую. Кейтлин несколько раз глубоко вздохнула и почувствовала, что руки у нее перестали трястись, а сердце не выпрыгивает больше из груди. Убедившись, что тайна ее пока не раскрыта, девушка совершенно успокоилась.
— Помогаете? Как? — заинтересовался Ренд.
— Я переписываю заметки мистера Дональда, проверяю по старым книгам разные имена и даты…
Ренд просмотрел несколько бумаг, лежавших на столе.
— «История знатных семейств Дисайда, написанная Дональдом Рендалом», — прочитал молодой человек и вопросительно взглянул на Кейтлин. — Насколько я понимаю, мистер Рендал является местным историком?
— Да, — кивнула девушка.
— И что? Он хороший историк?
— Прекрасный. Его познания невероятно глубоки. У него феноменальная память.
— А это что такое? — Ренд обвел взглядом связки рукописей, которые громоздились на книжном шкафу и на многочисленных столах, стоявших вдоль стен.
— Это истории всех семей, живших в Дисайде, — объяснила Кейтлин.
— Полагаю, что здесь есть и история моей семьи.
— Разумеется!
В голосе девушки послышались нетерпеливые нотки. Не обращая на это внимания, Рендал взял в руки переплетенный в кожу том.
— Надеюсь, мистер Рендал достаточно безобиден? — покосившись на девушку, спросил сиятельный лорд.
— Простите?
— Некоторым семьям… Некоторым людям, — поправился он, — может не понравиться, что жизнь их описывает совершенно посторонний человек.
— Под некоторыми людьми вы подразумеваете себя? — Кейтлин не собиралась деликатничать с лордом Рендалом, но даже ее саму смутило, сколь вызывающе прозвучал этот вопрос. Но прежде чем она успела сообразить, как смягчить свои слова, Ренд шагнул к ней и с высоты своего роста внимательно посмотрел на нее. Девушке пришлось задрать голову, чтобы взглянуть ему в лицо.
— А вы считаете, что много знаете обо мне? — спросил Ренд, небрежно скрестив руки на груди.
Благоразумие заставило Кейтлин промолчать. Она сильно сомневалась, что может доверять сердечной улыбке этого человека или — шальным огонькам, плясавшим у него в глазах. Но он мгновенно развеял опасения девушки.
— Послушайте, мне чертовски любопытно, что у вас на уме, — искренне проговорил Ренд. — Выкладывайте все! Честное слово, я вас не съем!
Еще несколько секунд она колебалась, а потом набрала в грудь побольше воздуха — и бросилась в бой. У нее и в мыслях не было отчитывать лорда Рендала как провинившегося школьника. Она только хотела защитить арендаторов, изгнанных из своих домов. Рендал предоставил ей прекрасную возможность это сделать, и Кейтлин чувствовала, что просто обязана воспользоваться ею.
Сначала девушка говорила неуверенно, но Рендал слушал, не перебивая. Он просто смотрел на нее немигающим взглядом, словно каменный идол. Тогда речь ее стала более пылкой и страстной. Кейтлин казалось, что она умоляет сиятельного лорда смилостивиться над людьми, которых он вверг в пучину бедствий и которым никогда самим не выбраться оттуда. Ренд же решил, что она читает ему мораль, видя в нем злобного негодяя без совести и чести.
Улыбаясь и загадочно помалкивая, он слушал, как она сухо перечисляет все его бесчисленные ошибки и прегрешения. Похоже, каждый арендатор, которому приказали покинуть поместье его светлости (а Ренд знал, что его управляющий выселил не больше дюжины семей), был личным другом этой разгневанной дамы. Она столь красочно живописала горести и лишения несчастных бедняков, что Ренд едва не почувствовал себя царем Иродом, устроившим в Дисайде избиение младенцев.
Нет, в чем-то эта девица, конечно, права, подумал Рендал; и если бы она сказала все это ему просто, по-дружески, то он, возможно, и признался бы, что собирается исправить промахи и ошибки своего не в меру ретивого управляющего. Ведь Ренд уже даже начал это делать…
Но его взбесило, что назойливая «серая мышь» имеет наглость лезть в дела, совершенно ее не касающиеся. Эту вспыльчивую злючку явно пора поставить на место, решил Ренд. Ну, сейчас он ей покажет!
Когда Кейтлин замолчала, задохнувшись от возмущения, в комнате воцарилась тишина. Мужчина и женщина смотрели друг на друга, она — решительно и смело, он — хладнокровно и уверенно. Кейтлин первой отвела глаза.
Рендал спрыгнул со стола, на который успел усесться во время разговора, и начал ходить по комнате. Кейтлин вся сжалась, чувствуя, что сейчас разразится буря. И она разразилась — но это оказался не сокрушительный летний ураган, которого ждала девушка, а ледяной шквал зимнего ветра, замораживающего все вокруг.
— Я не знаю, где вы набрались таких отвратительных, неподобающих манер. Впрочем, это меня и не волнует. Их еще вполне можно исправить — как и все прочие ваши недостатки… Я же не вижу причин оправдываться перед людьми, подобными вам. Вы кто, секретарь? Гувернантка?
Кейтлин попыталась ответить ему таким же высокомерным тоном, хоть это было и нелегко.
— А какое это имеет значение? — надменно осведомилась она. — Это что, так важно для вас?
Он довольно долго смотрел на нее, а потом насмешливо заметил:
— Слуги, которые дерзят хозяевам или их гостям, обычно быстро остаются без места.
— А вы, полагаю, нажалуетесь на меня без зазрения совести?
— Вы совершенно правы, — любезно согласился он. Кейтлин взглянула на Ренда с ледяной улыбкой.
— Я не служу в этом доме, — холодно проговорила девушка.
Лорд Рендал медленно осмотрел ее всю — от макушки гладко причесанной головки до кончиков потертых башмаков, выглядывавших из-под платья. На шее у Кейтлин забилась жилка, и девушка зябко поежилась под его взглядом. Ей показалось, что мужчина поставил перед ней зеркало, в котором отразились все ее недостатки. Но она могла перечислить их и без всякого зеркала. Слишком бледное лицо. Слишком высокие скулы. Слишком широко поставленные глаза. Слишком поношенное платье. Кстати, не грех бы его и погладить… Щеки Кейтлин вспыхнули от смущения, но, несмотря на отчаянную неловкость, она продолжала упрямо глядеть Ренду в лицо.
Она понимала, что он думает. И лишь бравада заставила ее буркнуть:
— Блистательный лорд Рендал! Позвольте несчастной дурнушке приветствовать вас! — И она сделала нахальный реверанс.
— Кто вы? — неожиданно спросил Ренд. Улыбнувшись, Кейтлин ответила:
— Бедная родственница. Но вы ведь уже и так это поняли, не правда ли?
Ноздри его затрепетали, а глаза сузились. Немного помолчав, он мрачно кивнул и сказал:
— Я знаком с людьми такого сорта. По своему опыту я знаю, что обычно они вполне безобидны, стараются держаться в тени и всячески угождают своим благодетелям, изо всех сил стремясь быть полезными. Но порой случается, что такая вот приживалка вдруг возьмет да и возомнит о себе бог весть что. Такое бывает во многих семьях. Тут главное — ловко сыграть на чувствах окружающих. Вы понимаете, что я имею в виду? Родственники просто обязаны считать, что виноваты во всех горестях и бедах несчастной кузины Мэри. И потому прощать ей все безобразные выходки. А кузина Мэри откровенно пользуется всеобщим попустительством. Не симпатией, конечно, ибо кто же может симпатизировать невоспитанной угрюмой грубиянке, знать не желающей ни правил хорошего тона, ни простых приличий. Потворствовать такой особе ни в коем случае нельзя, иначе она станет совершенно несносной и отравит жизнь всем, кто привык вращаться в обществе милых, приятных, вежливых людей. Недаром родственники дружно мечтают отправить кузину Мэри куда-нибудь подальше — да только боятся, что она скоро вернется обратно.
Произнося эту пространную речь, Ренд ни разу не возвысил голоса. Кейтлин привыкла к пылким тирадам Гленшила, громоподобным и неистовым. И сейчас холодное презрение, сквозившее в каждом слове лорда Рендала, уязвило ее куда сильнее, чем гневные вопли деда. То были лишь комариные укусы. Но к счастью, подумала Кейтлин, она девица толстокожая. Ее издевками не проймешь.
И все же Кейтлин на миг растерялась. Ей не хотелось показывать ни того, что отповедь гостя задела ее, ни того, что в глубине души она признает его правду. Нет! Кейтлин не собиралась извиняться! Должен же кто-то вернуть лорда Рендала на путь истинный и напомнить этому надменному аристократу о его долге перед сирыми и убогими! Ах, его светлость изволил разгневаться?! Разумеется! Разве он может допустить, чтобы простые смертные прямо говорили ему, что ведет он себя как последний негодяй?! Конечно же, лорд Рендал не оставит такую дерзость безнаказанной!
Рендал наконец перестал расхаживать по комнате. Закусив губу, девушка молча наблюдала, как он лениво оперся о стол. Рендал по-прежнему пристально смотрел на нее. Лед в его глазах постепенно растаял, а уголки губ слегка дрогнули в улыбке.
— Вот так-то лучше, — сказал мужчина, — думаю, еще есть надежда сделать из вас благовоспитанную даму.
Кейтлин отчаянно старалась сохранить серьезность — и все же уже открыла было рот, чтобы ответить гостю, но он поспешно произнес:
— Ради бога, не говорите больше ничего! Я не хочу причинять вам зла, но если вы будете продолжать в том же духе, то у меня просто не останется другого выхода.
Тут до их слуха донеслись женские голоса, где-то захлопали двери, и кто-то громко произнес имя лорда Рендала. В следующий миг в кабинет впорхнула Шарлотта Рендал.
— Лорд Рендал, господи, что вы здесь делаете? — воскликнула она и сердито покосилась на Кейтлин.
Ренд улыбнулся, подумав, что ему удалось-таки поставить на место юную грубиянку. Она, конечно, сейчас вне себя от бешенства! Бросив быстрый взгляд на Кейтлин, сиятельный лорд отошел от стола.
— Мадам, я ошибся и принял эту комнату за библиотеку, — объяснил гость Шарлотте. — Прошу вас, не извиняйтесь за то, что задержались наверху. Помощница мистера Рендала развлекла меня прелестной беседой. Кстати, мне только сейчас пришло в голову, что нас с ней должным образом не представили друг другу. — Прекрасная белокурая голова склонилась над рукой Шарлотты, и взгляд женщины смягчился. Изысканные манеры гостя совершенно покорили вдову.
— Помощница мистера Рендала? — мягко напомнил ей Ренд.
Шарлотте явно не хотелось объяснять гостю, кто такая Кейтлин, но у нее не было другого выхода.
— Это моя племянница, Кейтлин Рендал, — резко сказала женщина. — Внучка Гленшила и кузина Фионы.
Стоя рядом с Рендом, Кейтлин не могла не заметить, что сиятельный лорд на миг остолбенел от изумления. Впрочем, он быстро совладал с собой и с вежливой улыбкой взглянул на Шарлотту.
— Не знаю, что она вам тут наговорила, — кисло продолжала та, не замечая царившего в комнате напряжения, — но ради бога не думайте, что Кейтлин кто-то заставляет помогать дяде. Ей просто нравится это делать. Видите ли, история — ее страсть. Когда они с Дональдом пускаются в рассуждения о давних временах, мы просто умираем от скуки. Кейтлин, ты что, совсем разучилась себя вести?
Кейтлин слегка присела перед гостем. На миг замешкавшись, Ренд отвесил ответный поклон. Но Шарлотта не дремала. Не дав его светлости опомниться, она быстро взялась за дело: намертво вцепилась Ренду в рукав и увлекла гостя к двери.
— В гостиной приготовлены закуски, — защебетала вдовушка. — Фиона спустится прямо туда. Мой свекор будет ужасно расстроен, узнав, что разминулся с вами. Вы знаете, он только вчера говорил…
Но Ренд изящным жестом остановил этот словесный поток и повернулся к Кейтлин.
— Мисс Рендал, вы не хотели бы присоединиться к нам? — осведомился он.
Шарлотта бросила на Кейтлин предостерегающий взгляд, и девушка, у которой не было ни малейшего желания пререкаться с Рендалом еще и в гостиной, быстро ответила:
— Возможно, как-нибудь в другой раз. — Кейтлин беспомощно посмотрела на разбросанные по столу бумаги, а потом на Ренда. — Видите ли, лорд Рендал… — извиняющимся тоном проговорила она, а глаза ее умоляли гостя не настаивать на приглашении.
— Да, конечно, я понимаю, — пробормотал он, резко повернулся на каблуках и вышел из комнаты.
Кейтлин провела дрожащей рукой по лицу. Девушке отчего-то казалось, что за банальной вежливостью слов Ренда кроется нечто гораздо большее, и мысль об этом повергла Кейтлин в трепет.
* * *
Через полчаса Ренд, улыбаясь, распрощался с двумя дамами. Но едва сиятельный лорд выехал на грязную дорогу, ведущую к его поместью, как улыбка исчезла с его лица и Ренд погрузился в глубокую задумчивость.Он ничуть не удивился, когда прекрасная Фиона дважды упомянула о том, что познакомились они совсем недавно — на ступенях храма после воскресной службы.
Итак, сомнений больше не оставалось. Это была та самая девушка. И лучшим доказательством тому служило явное смущение бедняжки. Она на Ренда и глаз поднять не смела. Видимо, безумно боялась, что он выдаст ее матери. Он прекрасно мог себе представить, какое лицо будет у Шарлотты Рендал, когда она услышит, что ее юная невинная дочь бродит по ночам бог весть где. Имея собственных сестер, Рендал более спокойно смотрел на такие вещи.
Думая о Фионе, Ренд, конечно, вспомнил и о ее невыносимой кузине. Ну, тут вроде бы все было ясно. Дэвид и Кейтлин Рендал? Господи, какая нелепость! Не мог же, в самом деле, молодой человек мечтать об этой грубой, сварливой девице?!
Вспомнив о дурацкой сцене в пыльной, заваленной книгами комнате, Ренд помрачнел. Еще ни одна дама не смела разговаривать с ним в подобном тоне. Ренд с пеленок был окружен женщинами, которые только и делали, что угождали ему и потворствовали его капризам. Он привык к преданным взглядам, к ласковым словам и считал, что иначе и быть не может. Так и только так надлежит вести себя слабой половине рода человеческого.