Трушкин Анатолий. 208 избранных страниц

   И они уехали.
   Пока мы впечатлениями делились, полчаса прошло. Потом в соседние комнаты заглянули — половины вещей нет.
   А в шкатулке на дне надпись оказалась по-русски: «Я — Мутак Второй… а ты — Первый».

Богатые тоже плачут

Первая серия

   В богатую семью (мать — участковый врач, отец — участковый) приходит горе. Их дочь Машу, учительницу младших классов, на одном из уроков посылают четыре раза к бабушке, пять раз к матери, девять раз "в" и семь раз «на».
   Маша не знает, куда ей идти, она забывает дорогу домой.
   Тем временем жених Маши, богач Миша… временно безработный, попадает под асфальтовый каток.
   Водитель катка… сирота Герасим… малорослый, золотушный, немой парень из глухой деревни, не видел Мишу. Он и не мог видеть его — Герасим слеп от рождения.

Вторая серия

   Маша, потерянная, простоволосая, бродит возле банка «МЕНАТЕП». Ее замечает бывший фальшивомонетчик и сутенер, ныне депутат горсовета, сирота Альберт.
   Альберт приглашает Машу на митинг сексуальных меньшинств.
   Тем временем Миша лежит в больнице на операционном столе. Идет консилиум. Рак?.. Диатез?.. Рентген показывает — импотенция, анализы говорят — облысение.
   Консилиум заходит в тупик. Мишу на время отправляют в морг.

Третья серия

   На митинге сексуальных меньшинств Маша знакомится с художником Однополовым.
   В мастерской художника Маша становится свидетельницей раскрепощенной любви. Она и не знала, что можно так любить! И так, и эдак, и эвон как!
   В это время Миша бежит из морга. Еще метров сто, и он встретится с Машей!.. Но на улице Победы на Мишу с шестого этажа падает участник Великой Отечественной войны Василий Теркин. Нечего есть герою-богачу, вот он и выбросился в окно.

Четвертая серия

   Прошел месяц. Старый добрый хирург Илья Абрамович склонился над Мишей — неправильно срослись кости, придется снова ломать.
   Илья Абрамович тянется к кувалде… Где же она?
   Богачка-медсестра Зина минуту назад отнесла на барахолку последний скальпель, последнюю кувалду, последние анализы больных.
   Все это время Маша подрабатывает на демонстрациях. У нее два плаката: «Да здравствует президент!» и «Ельцин — пьяница!»

Пятая серия

   Прошел год. Миша, инвалид третьей степени, выползает из больницы. На радостях, что остался жив, Миша выпивает стакан спирта «Рояль»… и становится инвалидом первой степени.
   Ревет сирена «скорой помощи». Но это везут не Мишу, а Машу. На одной из демонстраций она перепутала плакаты.

Шестая серия

   Психиатрическая лечебница. В фойе у телевизора Миша и Маша, в телевизоре — Кашпировский. Он считает по памяти до тридцати.
   Борис Николаевич… Наполеон, главный шизофреник больницы, торжественно обещает, что к двухтысячному году поправятся все психи!.. все сто сорок восемь миллионов.

Птичий рынок

   Извините, это птичий рынок? Здесь всякую живность продают-покупают?.. Спасибо.
   Иди сюда, вот здесь встанем, здесь самый народ ходит. На тебе кроссворд, отгадывай пока.
   Женщина, не нужно вам?.. Как — что?.. А вот мужчина сорока с небольшим. Почему подросток?.. Где вы видели лысых подростков?.. Будете кормить как следует, может быть, он еще под два метра вымахает. Интересно, почему же таких бесплатно надо отдавать?.. В какую нагрузку?.. Шли бы вы, женщина, своей дорогой. Идите, идите. От такой слышу!
   Дура какая-то, набросилась ни с того ни с сего.
   Женщина, посмотрите, какой мужчина тихий. Не нужно вам?.. Боря, повернись к свету… Прошу сто рублей. Себе в убыток, да совсем времени нет стоять здесь. А уж такой тихий, знаете! Иной раз думаешь: не помер ли?
   Нет, врать не буду, связей у него никаких нет, достать тоже ничего не достанет. Да кто из них сейчас что может?
   Ну конечно, походите еще, поприценяйтесь. Только вряд ли дешевле найдете. Или такую дрянь подсунут, что потом всю жизнь плакать будете. У меня соседка на той неделе за сорок рублей взяла у цыган высокого, плотного. А он только и знает, что есть да спать. Ест и ест с утра до ночи. А так ни помочь чем, ни развеселить как следует.
   Что-то все мимо идут. Может, место поменять?.. Дай-ка я тебе хоть щеки румянами помажу. Стой спокойно.
   Женщины, вот спортивного типа мужчина. Вот спортивного типа мужчина! Всего девяносто рублей! Пощупать?.. Ну, пощупайте… Да вы не мните, вы щупайте. Потом кому я его продам помятого?
   Что вас не устраивает?.. В очках?.. Так он только днем в очках, на ночь он их снимает. А вам с какой целью?.. Ну, не хотите, не говорите… Он и из-под очков орлом смотрит. Темперамент?.. Ну, как вам сказать?.. Четверть века назад он меня выкрал!.. Сейчас?.. Сейчас что же ему меня красть? Да вам с какой целью, женщина?.. Господи, еле-еле душа в теле, а все туда же.
   Замерз?.. Потопай, руками помаши. А плакать не надо. На жалость меня больше не возьмешь. Что значит — не продавай? Сам довел до этого. И не проси, не канючь. Дети здесь ни при чем. Дети взрослые, все поймут. Да я и пожалею, у меня силы уже не те, чтобы прокормить тебя. Почему это я все равно лучше не найду?.. Ерунду-то не городи. Хуже я не найду.
   Женщина с козлом, проходите, проходите. Что вы его поставили на самой дороге, места вам мало?.. А то! Моего не видно. Я не кричу, я вам спокойно говорю.
   Берете, женщина?.. Берите, он не капризный, ест, что дадут, а то и пропустит день.
   Что ты делаешь?.. Что ты делаешь, а?! Ты зачем ноги колесом согнул?.. Ты зачем глаза закатываешь?.. Дурачком прикинулся. У тебя дети взрослые, а ты стоишь слюни пускаешь! Зря стараешься, тебя и так за умного никто не примет. Ну, вреди, вреди, всю жизнь вредил.
   Бабушка, не надо ему милостыню подавать, это он улыбается так. Заберите мелочь, заберите.
   Что, деточка?.. Восемьдесят стоит. А тебе зачем?.. Выкупить, на свободу выпустить?.. Он, деточка, погибнет на свободе, не приспособлен ни к чему.
   Женщина, за семьдесят не возьмете?.. От своего не знаете как избавиться?
   Что ли, мне к комиссионному поближе стать?
   Замолчи, я сказала, не трави душу! Что ты «верой и правдой»? Что «у нас все впереди?» Ты еще про золотые горы расскажи. Прибавить ему обещали. Молчи уж, не доводи меня.
   Женщина, вас спрашивают: почем козел? Меня?.. Мой вот этот… Про этого и спрашиваете?.. Семьдесят. Семьдесят! Дорого?.. Так это рынок, милая моя. «Совсем уж обнаглели»? А вырастить его? А одеть? А обуть? А в люди вывести?.. Такого же при входе за пятьдесят продают?.. Что же вы не взяли? Сэкономили бы двадцатку.
   Нет, семьдесят без одежды… Зачем вы говорите, что без одежды ничего не останется?.. Ну думайте, а то мне уходить пора… За семьдесят пять со всей одеждой?.. Берите.
   Прощай, Боря. Вспоминай иногда… Это на нем рабочий костюм. Выходной есть… этот же. Ну а что? Он не военный, ему не надо переходить на зимнюю форму, на летнюю, можно круглый год ходить в одном. Куда вы, женщина?.. Надо же, почти сторговались.
   Боря, посмотри, сколько времени… Шесть скоро?.. Наверное, сегодня ничего уж не получится. Расходятся все.
   Женщина, проходите. Что вы на него как горько смотрите? Отвадите мне всех. Покупаете?.. А цену не спросили. Все равно?.. А ваша какая цена?.. Нет, а ваша? Ну, для начала хоть… Двести?.. Двести пятьдесят?.. Нет, я не к тому, что мало. Триста?.. Да вы успокойтесь, женщина. Идите сюда, а то народ собирается.
   Что уж вы такого увидели в нем особенного?.. Ну вот, сами говорите, «обмылок», а таких денег не жалеете… Лучше без денег, да не одной?.. Конечно. Да тоже ведь какой попадется. Нет, конечно, одной еще хуже. Богатство богатством, а внимание, ласку не купишь. Ему вот скажи: надо для семьи с крыши прыгнуть, он ведь прыгнет, не задумается… Что вы говорите?.. Четыреста?.. Да я не к тому веду. Вот вы сказали «обмылок». Это он сейчас такой стал, а молодой был!.. Он ведь меня выкрал! Правда. Никого не побоялся. И тогда здоровья не было, а все-таки метров сорок на руках нес. Может, тогда уже и надорвался… Не продается он, женщина. Нет, ни за пятьсот, ни за семьсот. Вы уж извините.
   Что ты улыбаешься стоишь? Обрадовался. Пошли домой. Ну что же ты? Идти не можешь? Гос-споди, мама! Земля тебе пухом, предупреждала ты меня.
   Ну, или на руки! Прижмись. Согрелся?.. Спит уже. Ну и ладно, ну и ничего.

Бизнес

   От бизнеса польза всем. Сколько человек участвует в бизнесе — всем польза! Поэтому, конечно, у нас он может привиться только через мордобой.
   Вот тебе субботний случай. В пятницу началось на работе. Парторг наш… он из партии-то вышел, но все крупные праздники отмечает. А как раз только что стукнуло сорок дней кончины ГДР, буквально неделю назад. Он выставил-то три пол-литра на четверых, но нам же только завестись. Ну, и удачно так получилось — завелись.
   В субботу проснулся — в голове тошнит, денег ни копейки, а выпить надо, иначе жизнь в теле не удержится.
   Ну, взял утюг — я-то все равно глажусь раз в год, жены дома не было, ей в тот момент он тоже вроде бы ни к чему — пошел на барахолку. Продал какой-то морде за пятнадцать рублей. Правда, у мужика какая-то морда лошадиная. Я как первый раз увидел его, подумал: лошадь. Еще удивился: чего это на барахолку лошадей пускают? Продал ему за пятнадцать рублей.
   Походил еще немного, потолкался… Всё продают, слышь! Всё. Носки мужские, минометы, лампы перегоревшие. Как на Западе — все есть, но дорого. Пулемет десять тысяч стоит! Совсем уже с ума посходили, да? Когда это пулемет десять тысяч стоил?
   Ну, потолкался чуть, двинул к гастроному. Выхожу с барахолки — у выхода лошадь стоит, толкает мой утюг за двадцать пять какому-то лбу клыкастому.
   Я подскакиваю, говорю:
   — Ты что делаешь, морда? Ему красная цена — десять рублей! Он новый стоит пять сорок. Ты его за двадцать пять пихаещь. Надо же совесть иметь.
   Размахиваюсь, ка-ак дам ему в ухо, он брык в сугроб, говорит:
   — Ты что делаешь, морда? Это же — бизнес!
   И смотрит на клыкастого. Клыкастый этот лоб ничего не говорит, правда, ни слова. Размахивается, ка-ак двинет мне по уху. Забрал утюг за двадцать пять и ушел.
   Мы лежим с лошадью в сугробе, разговариваем, есть ли польза от бизнеса.
   Лошадь говорит:
   — Если по уху за пять рублей, то это еще не бизнес.
   Я говорю:
   — За пять и по скуле не бизнес. А если, как мы, по уху, но десять рублей чистой прибыли, то уже бизнес.
   Поговорили, двинули к гастроному. У гастронома лоб клыкастый частушки поет, прихлопывает, притопывает — утюг наш толкает за тридцать пять, старается свой червонец заработать.
   Но бесполезно. Мы уже решили, что не всем польза от бизнеса, и тут он все-таки толкнул какому-то профессору, тот, видно, не по утюгам учился. Может, он и не профессор — просто голова набок.
   Мы клыкастому свистнули, пошли опохмеляться. Как выпили по сто шестьдесят своих граммов, так окончательно поняли: от бизнеса всем польза.
   Теперь смотри. Я вечером домой вернулся — жена чего-то светится от радости.
   — Чего ты, — говорю, — чума, веселишься?
   Она говорит:
   — Днем вернулась, хотела погладиться — утюг исчез. Так расстроилась вся! Кинулась в магазин, они говорят: «Вы что? После войны еще ни разу не завозили». Выхожу — какой-то дурачок, голова набок, продает в точности как наш и всего за сорок пять. Это нынче такая удача!
   То есть от бизнеса польза всем!

Любовь

   К сожалению, товарищи, даже в наше просвещенное время мы не имеем еще точных, толковых ответов на многие доисторические вопросы.
   Что такое любовь?.. Как понимать «с милым рай и в шалаше»?.. Правда ли, что любовь слепа?.. Что такое платоническая любовь? И так далее и тому подобное.
   Вопросов много, ответов нет, наука молчит. Но больше молчать нельзя. Пора наконец дать ответ тем, кто хочет любить, но побаивается.
   Чаще других мучаются такими вопросами: испытываешь к человеку чувство, но любовь ли это?
   Отвечаем.
   Если вам с этим человеком легко и каждую минуту хочется смеяться от радости, значит, вы испытываете к нему чувство юмора.
   Если вам хочется всякую секунду быть рядом с ним, помогать ему, заботиться о нем, значит, вы испытываете к нему… чувство жалости.
   Если этот человек кажется вам самым нежным, самым красивым, самым умным и вообще самым-самым, значит, вы испытываете к нему… чувство зависти.
   Если после этих объяснений вы еще что-то испытываете к нему, то это и будет любовь.
   «Говорит: люблю. А вдруг обманывает?! Как узнать точно?»
   Узнать можно, и легко. По внешним приметам.
   Если у человека выросли крылья, значит, он любит вас.
   Если крыльев в помине нет, а глаза бегают, значит, обманывает.
   Если и глаза бегают, и крылья выросли, значит, любит… но не вас.
   «Как понимать: с милым рай и в шалаше?»
   Никак не надо понимать, это шутка.
   Вот уже немного прояснилось с любовью. Раньше люди ужасно как мучались. Выходит человек весной на улицу, вдруг чувствует: слабость, головокружение. Что это?.. Любовь подкралась или грипп?
   Предположим, любовь, а вы глотаете аспирин. Поможет он? Никогда. Или, наоборот, у вас грипп, а вы кинулись в любви объясняться и получили согласие. Свадьбу сыграли, дети у вас пошли… в школу. И тут выясняется, что все это был грипп. Глотаете аспирин. Он уже не поможет.
   Часто спрашивают: «Что такое платоническая любовь?»
   У любви, товарищи, есть две стороны: духовная и физическая, одна отражает жизнь духа, другая — жизнь тела.
   К духовной жизни больше тянет мужчин.
   К жизни тела относятся: стирка, мытье посуды, приготовление завтрака, обеда, ужина. Здесь первенство принадлежит женщинам.
   Духовная любовь по-другому называется платонической.
   Есть еще идеальная любовь, в ней и духовная, и физическая связаны неразрывно. Скажем, если муж смотрит телевизор, а жена в это время моет пол, то это и будет идеальная любовь.
   «Правда ли, что любовь слепа?»
   Правда. Но сколько бы вы об этом ни говорили ей, она вас не услышит. Она еще и глуха.
   И, наконец, главный вопрос. «Какое место по своему значению занимает любовь в жизни современного человека?»
   Считаем. Сон в жизни человека занимает тридцать три процента времени, зарядка — один процент, работа — тридцать пять процентов, еда, дорога, отдых — по восемь процентов, то-се — четыре процента, остальное по праву принадлежит любви!
   Это будет три процента.
   Недаром, товарищи, говорят, что любовь в жизни современного человека занимает не последнее место. Последнее занимает зарядка, а любовь по своему значению стоит между зарядкой и то-се.
   Я надеюсь, что теперь в вопросах любви вы подкованы хорошо.

Совесть

   Под самое первое апреля всей семьей пошли в кино: теща, это жены мать, я сам, жена сама и наш с женой общий сын лет десяти.
   Перед кино журнал пустили. В магазине кладут на пол сто рублей и снимают, кто поднимет и что будет делать. Все, конечно, сразу бегут к выходу. Там их останавливают, спрашивают: «Где же ваша совесть?» И отбирают сто рублей.
   Вдруг смотрю — я в очереди. И теща на весь зал кричит:
   — Витю показывают! Это — наш Витя.
   И тут показывают, как я эти сто рублей с пола поднимаю, сую в карман и спокойно стою дальше.
   В зале кто-то басом говорит:
   — Ну и морда!
   Теща тоже громко говорит:
   — Нет, это не наш Витя.
   Я спокойно стою в очереди, к выходу не спешу. Тогда режиссер засылает ко мне двух артистов. У нее — на руках ребенок, в драненьком весь, кукла оказалась, у него — ботинки на босу ногу. Оба аж посинели от холода. Спрашивают:
   — Не видел кто наших последних ста рублей?
   И опять крупно меня. Я смотрю на них, но видно, что не слышу, о чем речь. Наверное, о своем о чем-то задумался. Тогда артист разворачивается, ка-ак пхнет меня, я еле на ногах устоял. Спрашивает:
   — Не на-хо-ди-ли вы ста рублей?
   Я говорю:
   — Время — без двадцати шесть.
   И хотел отвернуться от них. Тут ложная мать кричит:
   — Убейте меня, не знаю, на что завтра купить кусок мяса грудному ребенку!
   Народ на их искусство реагирует вяло, больше озирается — куда это сто рублей пропали?
   Тогда фальшивая мать кричит:
   — Помочь нам некому, мы — неизвестные сироты из детского дома для глухонемых.
   Тихо сразу стало и в зале, и в том магазине, всем стыдно сделалось, что совести у людей мало осталось.
   И тут опять крупно меня. И что-то у меня в лице дрогнуло, я лезу в карман… Бас в зале говорит:
   — Молодец, морда!
   Теща плачет, кричит:
   — Это наш Витя! Витечка наш!
   Я лезу в карман, говорю:
   — Учитывая, что вы сироты и что не в деньгах счастье, жертвую вам три рубля.
   И тут все полезли по карманам, стали совать им кто рубль, кто пятерку. И все чуть не светятся. Сотни две те набрали. Но они не рассчитывали на такой оборот, и режиссер им ничего не говорил, стоят нерадостные. Отец совсем потерялся. Говорит мне:
   — Что же вы, сукин сын, ничего больше не хотите нам отдать?
   И мать ребенка опустила, одной рукой за голову держит.
   Я им говорю:
   — Я и так от семьи оторвал. У самого семеро глухонемых детей… потому что жена-алкоголичка все из дому тащит. Спасибо теще, хоть и спекулянтка, а выручала. Но вчера… царствие ей небесное, преставилась, а хоронить не на что.
   Народ мне на гроб теще сбрасываться уже не стал, не до конца еще у людей совесть отогрелась.
   А в зале ржут: на артистов, которые ребенка за голову держат, на меня, что убиваюсь их неблагодарностью, и на сто рублей, которые я выронил, когда за трешкой лазил.
   Народу журнал понравился. Бас сказал:
   — Умереть со смеху.
   И все радовались, что еще у людей немного осталось совести. Только теща сказала:
   — Ну и морда же наш Витечка!

Простые люди

   Пиво с раками снится каждую ночь! А нам на хлеб не хватает. И тут как раз слух пополз, что со дня на день введут новые деньги, а какие — никто точно не знает.
   Ну и не помню, как это получилось. Ночью, наверное, в полубреду нарисовал две бумажки. На одной написал «двести тысяч рублей», а на другой — «триста тысяч».
   Где двести тысяч, там у меня вместо Ленина Черномырдин, пьет пиво с раками, а где триста тысяч, Ельцин, тоже с пивом и с раками. Только у него раки побольше.
   На следующий день ближе к вечеру вышел на улицу… где потемнее. Вижу — стоит один попроще… в калошах на босу ногу. Подошел к нему, говорю:
   — Двести тысяч не разменяешь?
   Он не сразу… часа через два говорит:
   — Тебе какими?
   Я говорю:
   — Да я не в претензии, какими дашь.
   Он дал мне три купюры по двадцать пять тысяч, а остальные по семьсот рублей.
   Двадцать пять тысяч синеватые такие. Там, где у меня пиво с раками, у них Иван Сусанин ведет в Москву гуманитарную помощь.
   А семьсот рублей розоватые. Там Шахрай на коне… пронзает копьем Лигачева.
   Ну, разошлись мы. Дай, думаю, семьсот-то хоть рублей проверю — настоящие, нет. Как раз вижу неподалеку парень стоит, на метро крестится. То ли совсем простой, то ли издалека очень.
   — Парень, — говорю, — я тут помог старушке за семьсот рублей дорогу перейти. Не разменяешь?
   — Как же, — он говорит, — я тебе не разменяю? Ведь мы все братья во Христе.
   И разменял мне, дал двадцать штук по тридцать пять рублей. Новые тоже деньги, аж хрустят. Они мне больше всех понравились — стоят тридцать пять Чубайсов с ваучерами, а посередине Миклухо-Маклай. А одна купюра попалась на сорок пять рублей. Там Бурбулис вручает Веронике Кастро Золотую звезду Героя России.
   Две бумажки по двадцать пять тысяч я отложил в загашник, а остальные понес скорее домой жене.
   Она только что с барахолки, вещи кое-какие продала… со своей работы. И тоже ей надавали новыми. Но она совсем мелкие брала, ей удобней дочери давать в школу на завтраки.
   Семнадцать рублей — там Майкл Джексон на мавзолее приветствует Ростроповича.
   Четырнадцать рублей — крестьянка серпом бьет рабочего по молоту.
   Два рубля запомнились — там Попов с Лужковым в проруби плавают.
   Крупные деньги жена спрятала за батарею, дочери — она в третьем классе у нас — дала на завтрак четырнадцать рублей. А мне чего-то так жалко ее стало… дочь-то. Тайком дал ей еще бумажку на двадцать пять тысяч. Сказал:
   — Это тебе до окончания школы.
   Днем она приходит с учебы, говорит:
   — Ну и простота вы! Хорошо, что я все ваши фальшивые деньги у гостиницы «Интурист» успела обменять у монгола на тысячу долларов.
   Горько нам сделалось оттого, что жулье у нас на каждом шагу, оттого, что только среди монголов и остались простые люди.
   А доллары, конечно, не по семнадцать, шестнадцать, четырнадцать, а как и положено — пятьдесят да сто. Все зеленые, с водяными знаками, на всех Вашингтон… пьет пиво с раками.
   Поликлиника
   — Здравствуйте.
   — Здравствуйте.
   — Доктор…
   — Фамилия?
   — Петров. Доктор, у меня это месяц назад началось…
   — Талон.
   — Пожалуйста, и понимаете, сперва ничего…
   — Вашей карточки нету. Сходите в регистратуру.
   — Доктор, я сходил, вот карточка.
   — Фамилия?
   — Петров. С месяц назад началось. Сперва ничего, только насморк.
   — Талон.
   — Я вам отдал. Только насморк был…
   — Слушаю вас.
   — Я говорю…
   — Та-ак.
   — Я говорю…
   — Та-ак.
   — Я говорю…
   — Та-ак. Еще на что жалуетесь?
   — Месяц назад насморк.
   — Та-ак.
   — Мне посоветовали закапывать настойку из мухомора, и насморк прошел.
   — Хорошо-о.
   — Но один глаз прикрылся совсем.
   — Хорошо-о.
   — Что — хорошо?
   — Что один.
   — А еще, когда глотаю, в ноге отдает.
   — Та-ак.
   — Мне один посоветовал спать на колючей проволоке…
   — Та-ак.
   — И глаз открылся. Но по телу пошли пятна.
   — Та-ак.
   — Мне один посоветовал сажей натереться.
   — Та-ак. Стул нормальный?
   — У него?
   — У вас.
   — При чем здесь стул?
   — Слушайте, мне за два часа надо принять сто человек, а вы время тянете. Что у вас? Та-ак.
   — Я сажей натерся. Меня так трясти стало, что зубы начали выпадать.
   — Та-ак.
   — А главное — насморк вернулся. Только теперь как чихнешь, так по всему телу пятна и ноги подкашиваются.
   — Та-ак. Психическими болезнями никто в семье не страдал?
   — Нет.
   — Головой никто ни обо что?
   — Нет.
   — Женаты?
   — Нет.
   — Во-от оно что. Тогда так. Зубы будете чистить только пастой «Весна».
   — У меня все выпали.
   — А на поясницу перцовый пластырь. Через неделю покажетесь. До свидания.
   — До свидания.
   — И позовите Петрова.
   — Это я.
   — Здравствуйте.
   — Здравствуйте.
   — Талон.
   — Я вам отдал.
   — Слушаю вас.
   — Я говорю…
   — Та-ак. И давно это у вас?
   — С месяц. Я самолечением занимался.
   — Та-ак.
   — Все болезни появились, а стул пропал.
   — Окулисту показывались?
   — Показывался.
   — Что он?
   — Велел больше ходить.
   — Так идите.
   — Петрова позвать?
   — Обязательно.
   — Петров, заходи!

Когда не все дома

ШТРИХ К КРИМИНОГЕННОЙ СИТУАЦИИ В СТРАНЕ

   — Кто там?
   — Мама.
   — Чья?
   — Твоя.
   — А как тебя зовут?
   — Анна Степановна.
   — С какого ты года?
   — Шестьдесят первого.
   — А где твои ключи?
   — Забыла. На калошнице лежат. Открывай.
   — А папка у нас кто?
   — Алкоголик. Сынок, это ты?
   — Я.
   — Как тебя зовут?
   — Витя.
   — Сколько тебе лет?
   — Десять.
   — А дедушка у нас кто?
   — Алкоголик.
   — Хорошо, сейчас я открою.
   — Ты ключи забыла.
   — Ой, забыла, сынок, забыла на калошнице. Открой, это я — мама.
   — Чья?
   — Твоя. Господи! Да что же такое творится?! Сынок, это ты?
   — Я.
   — …
   — …
   — Как тебя зовут?..

Народное средство

   У одной женщины муж пил… не сильно так, но все-таки… до беспамятства.
   Она со старушкой одной сговорилась. Этот муж просыпается как-то после пьянства — видит, по комнате метается женщина преклонного возраста… в одной сорочке чего-то. Он забеспокоился: мол, где это я?
   Смотрит — он дома у себя. Тогда он думает: «Кого-то я привел, значит. Но чего она староватая какая? Одни мослы торчат. Как будто она сто лет работала лошадью в шахте».
   Тут дети его выбегают, они тоже в заговоре участвовали, кидаются к этой женщине, кричат:
   — Мама, мама! С добрым утром.
   У него от нервов ноги задергались. Вернее, одна. Одна спокойно лежит, спит, а одна чего-то задергалась.
   Тут старушка как скажет:
   — Вставай, сокол мой…
   У него и вторая нога задергалась.
   Полгода прошло. Щас хорошо живут с женой… недавно купили себе велосипед… в кредит. Оба очень любят кататься. У него, правда, дрожь осталась и ноги на педалях не держатся. Так что он, в основном, за седло держится, бежит рядом. Пить, конечно, бросил, а от велосипеда не оторвать его.
   Можно, можно излечиться от пьянства, средств много народных.
   У одной женщины муж тоже пил. Не очень сильно, правда, не до беспамятства. Он раздеться сам не мог. Она через Дроздова из «Мира животных» достала немного жидкости… от вонючки… и всем стаканам в доме дно смазала. Так вроде в квартире запах ничего, лесной даже, а как стакан к носу подносишь, от вони спазм делается. А еще она рядом сидит, говорит:
   — Из чего только теперь водку не делают! Такую пить — надо навозом закусывать.
   А он навозом чего-то не захотел. Щас хорошо живут… в том месяце ремонт сделали… в коридоре.
   А одна женщина, у нее муж тоже пил… не сильно, он сам раздевался. Не сразу, конечно… ближе к утру. Но он, как разденется, кровать не мог найти.